Harry Potter & NarniShir (джен)

«Как же я люблю их…» — думала она, в то время как ее пальцы медленно и нежно скользили по корешкам давно заученных наизусть томов. Джейн Остен — «Переписка», Джеймс Джойс «Улисс» и, наконец… — здесь ее пальцы немного задрожали от волнения, она остановилась и глубоко вздохнула, — Дж. Р. Толкиен «Властелин колец», К.С Льюис «Хроники Нарнии», а дальше… Да, сейчас они стояли рядом, на одной полке, и это не было пустым самовнушением. Умом Джоан понимала — она вполне заслуживает право поставить свои произведения в этот ряд. Но где-то в глубине души простая учительница французского, с детства мечтавшая стать писателем, все еще не могла до конца поверить, в то, что ее заветное желание все же исполнилось.

Ее указательный палец следовал причудливым линиям надписи Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень». Ее взгляд пробежал до конца полки — до самых «Даров Смерти» и остановился на точке за пределами книжного шкафа — на окне. За окном творилось нечто невообразимое. Вместо обычной лондонской мороси, предписанной зимой в связи с глобальным потеплением, на улице безумствовала самая настоящая метель. Снег не падал, он крутился в сумасшедшем вихре, исполняя фигуры высшего пилотажа. У Джоан возникло странное желание — почувствовать на себе это буйство стихии. Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, она подошла к окну и повернула ручку — рама послушно открылась, в комнату ворвался колючий вихрь.

Дверь за спиной у Джоан грохнула пушечным выстрелом так, что задрожал весь дом, писательница резко обернулась и в шоке застыла на месте. На самом деле то, что она увидела, произошло за несколько секунд, но для нее время будто растянулось — словно в замедленной съемке она смотрела, как бывшие строго параллельными полу полки ее любимого книжного шкафа лучиками расходятся в разные стороны. Как летят на ковер, раскрываясь и шелестя страницами, дорогие сердцу тома, как клонится на бок, а потом с грохотом рушится казавшийся таким невесомым белый книжный шкаф.

А в это время бушевавший в комнате, несомненно, самый нахальный и бесшабашный из отпрысков Борея продолжал развлекаться. Он поднял со стола и закружил в воздухе кучу бумаг — все черновики Джоан, (некоторые она с таким трудом отыскала!) — они были нужны ей, чтобы начать работу над «Энциклопедией Гарри Поттера». Грубиян-ветер разбросал их всюду, смешав с книгами на ковре, которые и без того уже валялись в беспорядке — некоторые, раскрывшись в воздухе еще при падении шкафа, в полете соединились листами друг с другом, и теперь лежали словно обнявшись.

— Как там писал этот русский? — подумала прекрасно образованная мадам Роулинг. — Все смешалось в доме… Вот уж воистину!

Дрожащими руками она закрыла, наконец, проклятое окно. И, оценивающим взглядом окинув разгром, направилась к двери, стараясь не наступать на валяющиеся тут и там тома. Добравшись до цели, Джоан замерла от страха во второй раз за день и бессильно опустилась на ковер. Дверь перекосилась так, что надежды самостоятельно открыть ее не было. И ждать помощи в ближайшие часы тоже было неоткуда — Нил с детьми отправились в парк развлечений, решив дать ей возможность спокойно поработать. Сотовый телефон уютно устроился на прикроватной тумбочке в спальне, завтракая током из розетки. Телефон в кабинете она давно ликвидировала как ненужную и отвлекающую от работы деталь.

— Все! — подумала Джоан.

— Не-ет, — ответил вкрадчивый голос у нее за спиной, — ЭТО еще не все!

В третий раз за день она оцепенела, и, на сей раз, это был не шок, и не страх, это был самый настоящий ужас, от которого волосы на голове зашевелились. Джоан знала этот голос, и то, что она сейчас его слышала, могло означать только одно — мир окончательно и бесповоротно перевернулся с ног на голову.

Драко обнаружил, что находится в очень странном месте. Все вокруг было покрыто изумрудным ковром мягкой травы. То там то тут возвышались холмы высотой метра полтора, окруженные заборами. За этими заборами росли яркие цветы, садовые деревья…

«Это что, дома?!» — с брезгливым выражением на лице подумал Драко. Ничего менее похожего на дома он еще не видел. «Черт, где я очутился? Как я тут очутился?» Да, до Малфой-менора этим землянкам было, как до луны. Однако Драко вдруг с ужасом поймал себя на одной мысли: ему тут определенно нравилось! Неподалеку слышалась музыка, залпы салюта. Мимо пробежали двое ребятишек, весело посмеиваясь.

— Мерри, бежим скорее, пока нас не поймали, — крикнул один из детей своему спутнику.

— Ой, Пиппин, и все же оно того стоило! Какой получился дракон! — прыснул со смеху второй, догоняя Пиппина.

Они были так заняты своими мыслям, что даже не заметили Драко. Однако тот, несмотря на темноту, успел их разглядеть. И, что самое странное — это были НЕ дети! Ниже Драко на голову, они все же были вполне взрослыми парнями.

«Ничего не понимаю» — думал Драко. Только сейчас он заметил, что стоит не на улице, а в ограде одного из домов. Что ж, можно и проверить. Он тихонько толкнул дверь, переступил порог… и больно стукнулся об косяк.

— Осторожнее, Фродо Бэггинс! — раздался хрипловатый голос.

Драко поднял глаза и в свете зажженных свечей увидел…

«Профессор Дамблдор?!» — чуть было не выпалил он с перепугу, но вовремя остановился. Этот высокий длиннобородый старик хоть и был немного похож на Дамблдора, но все же не слишком сильно. Его темно-карие глаза внушали благоговейный страх.

Гендальф изучающе смотрел на Драко. Он улыбался, но это была совсем не та снисходительно-добродушная улыбка, как у Дамблдора. «Вот влип» — подумал мальчик.

— Бильбо только что ушел, — как ни в чем не бывало, продолжил Гендальф. — Но он просил передать тебе кое-что.

«Бильбо? Что за Бильбо?» — поначалу не понял Драко. Но неожиданно в сознании возник ответ. «Мой дядя?! Ужас! Если он из тех мерзких грязнокровок, каких я только что встретил на улице, то мне от него ничего не надо. Хотя…»

Гендальф, видя замешательство Драко, указал рукой на комод, который по величине больше походил на тумбочку. Там что-то заманчиво блеснуло в свете огня… Драко подошел ближе. Кольцо… изящное золотое кольцо… Мальчик взял его и стал вертеть между пальцами, тихонько приговаривая:

— Надо же, какая прелесть… и теперь она моя…

Гендальф нахмурился, видя такую реакцию. Драко уже собирался надеть кольцо, но волшебник больно ударил его посохом по руке, так что кольцо упало и укатилось в дальний угол комнаты.

— Что вы делаете?! — вскрикнул Драко, инстинктивно нашаривая в кармане волшебную палочку. Однако его решимость мгновенно угасла под строгим взглядом Гендальфа.

— Никогда, слышишь, никогда не надевай его! — сказал волшебник мальчику. — Это кольцо выковано темным властелином Сауроном, чтобы управлять всеми народами Средиземья. Оно стремится вернуться к хозяину, но этого нельзя допустить ни в коем случае!

«Ну вот, опять двадцать пять!» — с досадой подумал Драко. — «От темного Лорда, вроде, удалось смыться, а тут новый оказывается… Впрочем, возможно, ему тоже может понадобиться помощник…»

Видимо уловив мысли Драко, Гендальф посмотрел на него так, что мальчик постарался съежиться посильнее, чтобы казаться как можно меньше.

— Я должен еще кое-что проверить, — словно про себя пробормотал Гендальф, а потом обратился к Драко. — Спрячь кольцо получше! Впрочем, нет, за тобой уже могли начать охоту слуги Саурона… Ты должен уйти отсюда поскорее… Жди меня в «Гарцующем пони».

Внезапно под окном послышалось странное шуршание. Гендальф с удивительной для своего возраста скоростью схватил незваного гостя и втащил его в комнату.

— Так, Сэмуайс Гемджи! Подслушиваешь? — грозно воскликнул Гендальф.

— Я… не… — пролепетал горе-разведчик, глядя на Гендальфа. Потом его взгляд упал на Драко. Тот смотрел так же ошарашенно…

«Поттер?! О, черт!»

«Малфой?!»

Два заклятых врага смотрели друг на друга и не верили своим глазам. Надо же, и в новом мире оказаться вместе…

— Фродо, думаю, Сэмуайс заслужил суровое наказание, — хитро прищурившись, сказал Гендальф.

«О, да!» — с мстительной радостью подумал Драко, вспоминая, как в позапрошлом году Грозный Глаз Грюм превратил его самого в хорька, и ожидая сейчас подобного эксперимента над Гарри.

— Именно поэтому он будет сопровождать тебя в твоем небольшом путешествии…

— ЧТО?! — хором воскликнули Гарри и Драко.

* * *

— А как тебя угораздило тут очутиться, Поттер? — с ехидной усмешкой спросил Драко. — Хотя, что я спрашиваю, ты ж у нас вечно вляпываешься в истории…

Двое подростков шли по тропинке в поле. Все вперед и вперед, не зная, почему вообще должны идти именно они. Впрочем, нет, Драко это знал. Просто Гендальф был не из тех, с кем можно поспорить…

— Заткнись, Малфой! — огрызнулся Гарри, но все же решил рассказать. — Я и сам этого толком не знаю. Просто оказался в толпе каких-то малоросликов, а потом непонятно что потянуло меня к твоему дому… тьфу ты, к дому Бэггинса. Вдруг слышу — из дома доносятся голоса. Один незнакомый, другой — твой! Вот и решил послушать, в чем дело… В чем дело, Малфой?!

Гарри и не заметил, что уже несколько шагов прошел один. Драко остановился, как вкопанный.

— Что за… — только и успел вымолвить Гарри, как на тропинке неожиданно поднялся ветер. Драко потянулся к кольцу, лежащему в нагрудном кармане…

Гарри не нужно было объяснять, что делать. Не говоря больше ни слова, он оттолкнул Драко с дороги и вместе с ним спрятался за большой валун.

Спустя полминуты на тропинке послышался стук копыт. Драко уже почти пришел в себя и теперь вместе с Гарри наблюдал за происходящим сквозь небольшую щель. Всадник в длинном черном плаще, с надвинутым на лицо капюшоном, на вороном коне, остановился прямо перед ребятами…

Драко вытащил из кармана кольцо и уже собрался его надеть. Хорошо, что Гарри вовремя это заметил и успел схватить его за руку.

«Ты совсем спятил?» — гневно сверлил он Малфоя взглядом. Но глаза Драко в этот момент были пусты…

Всадник все никак не уходил. Казалось, что еще немного, и Гарри уже не сможет удержать руку Драко…

Мимо проползла змея. Решение мгновенно возникло в голове Гарри.

— Пожалуйста, выползи на дорогу, — прошипел он на парселтанге. Змея едва заметно кивнула и поползла к тропинке, где стоял всадник. Спустя несколько секунд раздалось испуганное ржание коня и удаляющийся цокот копыт…

— Уф, что это было? — придя в себя, спросил Драко. — Откуда тут дементоры?

— Малфой, ты явно умом двинулся, — невесело усмехнулся Гарри. — Где ты видел, чтобы дементоры скакали на лошадях? И вообще, будь это дементор, мы оба почувствовали бы…

— Будто мороз пробирает до костей. И нельзя пошевелиться. Все вокруг исчезло, нет ни чувств, ни эмоций, ни мыслей, лишь воля Огненного Ока… А потом Око полностью захватывает сознание…

Услышав это, Гарри не сдержался и присвистнул. Может, теперь Малфой не будет издеваться над тем, что Гарри падал в обморок при виде дементора…

Видимо, Драко понял, что Гарри сейчас скажет какую-нибудь колкость, а потому злобно прошипел:

— Лучше молчи, Поттер!

Северус был в шоке. Неизвестно откуда взявшийся на платформе девять и три четверти портал перенес его в какой-то кошмарный непролазный лес. Хуже того, рядом копошились какие-то непонятные создания.

— Ой, Питер! — воскликнул тонкий детский голос. — Как ты думаешь, может быть, мы вернулись назад в Нарнию?

Северусу было глубоко наплевать, что там вопит этот ребенок, он лишь автоматически отметил название местности — Нарния. Попытавшись встать, он, к своему удивлению, обнаружил, что его весьма неаккуратно дергают за рукав. Рядом стояла девчушка, такая маленькая, что, наверное, была даже младше его студентов-первокурсников. Лет девять, пожалуй — мысленно предположил Северус. Поведение этой малютки абсолютно выбило его из колеи — никогда даже дети старше ее не осмеливались проделывать что-либо подобное с профессором. Да как она смеет! Профессор стряхнул надоедливое создание со своей руки и одарил ее одним из самых убийственных своих взглядов.

— Эй, Питер! — воскликнула девчушка, ошарашенно глядя на него широко раскрывшимися от ужаса глазами. — Ты зачем так со мной? — она встала, потирая ушибленный при падении локоть.

— Действительно, Пит! — воскликнул стоявший рядом темноволосый мальчишка, своим взъерошенным видом и наглым взглядом напомнивший Северусу чертова Поттера. — Ты же сам всегда нас учил, что с маленькими надо осторожней!

— Пит?! — закричала, не дав профессору и слова вставить, еще одна девчонка… впрочем, нет, скорее, уже девушка. Молодая, красивая и очень надменно глядящая на Северуса. — Вы что, рехнулись оба? Какой из него может быть Питер?! Вы посмотрите на него, он же… он же…

Сьюзен не находила слов, чтобы описать отвратительную, на ее взгляд, внешность профессора, которого ее сумасбродные младшие брат и сестра только что предложили как замену ее красавцу-старшему брату. Остро развитое эстетическое чувство Сьюзен отчаянно страдало.

Воспользовавшись возникшей в разговоре паузой, Северус откинул со лба длинную черную прядь и, презрительно оглядев собравшихся вокруг него детишек, заговорил.

— Я не имею понятия, что здесь происходит, однако будьте любезны вести себя прилично! Я не потерплю подобного отношения, мисс, — он слегка наклонился в сторону ошарашенной Люси, — моя одежда — не лиана, даже если вы, оказавшись в лесу, чувствуете настоятельную необходимость вернуться к первобытному образу жизни! Теперь я был бы вам признателен, если бы вы объяснили мне, каким образом вам удалось создать портал и затащить меня сюда, и, самое важное, зачем вы это сделали?! — яростный взгляд профессора мог сейчас сразить наповал. Люси и Эдмунд испуганно замолчали. Однако Сьюзен, почувствовав, как вольный воздух Нарнии легонько раздувает ее волосы, вспомнила, что она как-никак великая и прекрасная королева.

— Не знаю, что вы имеете в виду под этими беспочвенными обвинениями, сэр, — не менее презрительно и жестко ответила она и, копируя позу профессора, скрестила руки на груди, — но я не имею ни малейшего понятия о том, как вы оказались здесь. Мы — я и мои братья, и сестра — находились в Лондоне, на вокзале Кингс-Кросс, собираясь отправиться в школу. Внезапно мы почувствовали, как нас куда-то потянуло, и мы оказались здесь. В вашем обществе, и, что более пугающе, без нашего старшего брата — Питера. Я, как и вы, абсолютно не понимаю, что произошло, однако это не повод устраивать истерику. Мы должны выбраться из этого леса и чем скорее, тем лучше.

— Несмотря на ваш абсолютно недопустимый в общении со старшими тон, я вынужден признать, что последнее ваше замечание имеет некоторый смысл, — холодно заметил профессор, вкладывая в свою речь как можно больше издевки, — собственно, именно это я и собирался сделать.

Он отвернулся от Сьюзен и сосредоточенно посмотрел на окружавший их лес.

— Но, как же мы пройдем сквозь эти деревья? — пискнула Люси. — Они так сплелись здесь…

Бросив на детей очередной пренебрежительный взгляд, Северус достал из рукава палочку и одним точным «Бомбардо» проложил себе и своим спутникам проход между густо сплетенными ветками.

* * *

— И все же, я знаю, что это Питер, — упрямо заявила Люси, глядя на профессора, после того, как путешественники вышли из лесу и несколько минут наблюдали раскинувшуюся перед ними картину — морской берег, мягкие волны, накатывающие на горячий песок. — Знаю, Сью, и все тут. И не упирайся. Мы снова в Нарнии, я чувствую это, а значит, возможно, произошло какое-то чудо, и Питер изменился, не помнит нас, но… я точно знаю, что это Питер, и ты меня не переубедишь!

Сьюзен, не испытывавшая никаких сестринских чувств к стоявшему рядом мрачно одетому мужчине с черными отвратительно грязными волосами и кошмарным крючковатым носом, лишь недовольно хмыкнула. Профессор, также не пылавший родственными чувствами к этой семейке, решил в первую очередь озаботиться защитой от нещадно палящего солнца. Он наколдовал большой белый пляжный зонт — вроде тех, что видел мельком в рекламных объявлениях «Пророка», преобразовал валявшийся на берегу камень в кружку, наполнил ее морской водой, изменил эту воду на пресную и с наслаждением сделал глоток.

— Питер! Прекрати, это же самоубийство! — закричал Эдмунд, видя, как новоявленный «Питер», возвращаясь от кромки волн к пляжному зонтику, отпивает из непонятно откуда взявшейся кружки морскую воду. — Нельзя пить соленую воду! Морскую! Да на такой жаре ты же упадешь замертво! Неужели ты забыл тот опыт мореплавания, который у нас был, когда мы были королями и королевами Нарнии?!

Королями? Королевами? Северус с недоверием оглядел троих детей, вернее, двоих детей и молодую девушку. Это уже становилось интересно. Королями, говорите, ну-ну…

Чтобы вытянуть из них информацию, он соизволил сотворить кубки с водой для всей компании. Потягивая воду из строгих каменных чаш и поедая оставшиеся у детей бутерброды (простое «энгорджио» обеспечило весьма обильную трапезу), он, наконец, смог составить для себя некую картину происходящего. Дети были обычными детьми — маглами, он уточнил несколько раз, нет ли в их семьях волшебников. Только вот жили эти дети в Англии в те годы, когда Северуса еще на свете не было, даже в проекте. Это была первая странность. Вторая заключалась в том, что когда он предположил наличие некого секретного маховика времени соединенного с порталом на вокзале Кингс-Кросс — ведь семейка попала сюда именно с платформы — они дружно возразили: в прошлый раз они прошли через шкаф, а никакой платформы и в помине не было. И никаких маховиков времени (с трудом, но ему все же удалось втолковать им назначение этого предмета). Уяснив, наконец, что дети принимают это место за страну, знакомую им как Нарния, в которой они уже бывали, очевидно, с помощью некоего Исчезательного шкафа (в Хогвартсе был такой, но сломанный) Северус ненадолго замолчал, намереваясь поразмыслить над новой информацией. Поразмыслить ему не дали.

— А теперь, сэр, — надменно заявила девушка по имени Сьюзен, — будьте любезны, объясните нам, во-первых, свое присутствие здесь, во-вторых, что произошло с нашим братом Питером и почему вас принимают за него мои младшие брат и сестра, в-третьих — что это за штука, которой вы размахиваете, чтобы превратить соленую воду в пресную? Клянусь Асланом, это великолепно исполненная магия, хотя я и не понимаю, откуда вам она известна, если вы пришли из обычного мира, а не из Нарнии? — по ее взгляду Северус понял, что именно последний вопрос интересует девушку больше всего.

Ухмыльнувшись, он высокомерно поднял подбородок.

— То есть вы полагаете, — по-змеиному прошипел профессор, — магия возможна только в этой вашей Нарнии? Потрудитесь в таком случае объяснить мне, что это такое, потому что в настоящий момент я вижу перед собой лишь лес, море и песок! Никаких табличек с указанием «Нарния» я что-то не заметил!

— Вообще-то, насчет последнего — он прав… — рассудительно заметил Эд.

— Да глупости это все! — сердито топнула ножкой Люси. — Я что, сто раз буду вам говорить? Я уверена, что это — Нарния.

— Что все-таки, — затянул профессор, но Сьюзен, немного пришедшая в себя и уже задумавшаяся о ночлеге, оборвала его на полуслове.

— Если вам так необходимо это знать — сообщим по дороге. Сейчас нам лучше всего пройтись вокруг и понять, где мы находимся. Неплохо было бы также найти еду и пресную воду, потому что не слишком я доверяю этим вашим… штучкам! Говорить можно и на ходу.

Девушка решительно встала, отряхнула юбку от песка, на котором сидела, развернулась и пошла вдоль берега, слушая замечания брата по поводу того, что ручьи, если они есть, должны непременно течь в море — нужно просто идти по берегу, и в конце концов набредешь на то место, где пресная вода встречается с соленой. Сам не понимая, почему он это делает, Северус встал и пошел за Сьюзен, Люси и Эдмундом. Когда он приблизился, Люси, уже успевшая снять сандалии и бегавшая босиком, радостно повисла на его руке. Северус понимал, что это абсурд, но ничего не мог с собой поделать — стряхнуть надоедливого ребенка было выше его сил.

— Я же говорила, что это наш Пит! — громко завопила Люси. Эдмунд в ответ на это радостно улыбнулся и подмигнул Северусу, которого от такой фамильярности передернуло, а все еще хмурая Сьюзен, недовольно морща брови, начала объяснять:

— В начале времен Аслан создал Нарнию. Он воззвал к земле, и она ответила ему, произведя деревья, птиц, рыб и животных — говорящих и не говорящих….

Северус тяжело вздохнул. Солнце палило немилосердно…

Сэм ошарашено оглядывался по сторонам. Люди сновали туда-сюда, совершенно его не замечая. Впрочем, ничего удивительного, ведь прямо перед ними, рыча, изрыгало клубы дыма длинное, похожее на гигантскую гусеницу чудовище малинового цвета с очень странной головой. Замерев от ужаса, Сэм наблюдал за всем происходящим. И все же кое-что странное он смог заметить, даже несмотря на шок. Люди были совершенно не напуганы. Они весело переговаривались, смеялись и… один за другим скрывались внутри этого чудовища. Поспешно, будто боялись куда-то опоздать, они пробегали мимо Сэма…

— Рон! — неожиданно раздался чей-то незнакомый женский голос за спиной.

Сэм сначала не обратил на него внимания. Подумаешь, зовут какого-то Рона. Но вдруг чья-то рука опустилась ему на плечо. Сэм повернулся…

— Вот ты где! А мы тебя потеряли. Никогда больше так не делай! — быстро-быстро говорила низенькая, полная рыжеволосая женщина.

— Братишка Ронни решил от нас скрыться, — насмешливо проговорил высокий долговязый парень с огненно-рыжими кудряшками. Второй, точная копия первого парня, хитро рассмеялся и похлопал Сэма по плечу.

«Что тут вообще происходит? Куда я попал?» — не мог понять Сэм. — «Что это за рыжая семейка? И почему женщина смотрит на меня так, будто я ее любимый сын?..»

Еще бы! Молли Уизли не могла нарадоваться на своего нового Рона. В отличие от остальных ее детей, этот был упитан ровно настолько, насколько нужно по ее мнению.

— Уф, чуть не опоздали! — две девочки, запыхавшись, подбежали к семейству Уизли. Одна — такая же рыжая, как и остальные. Сэм сразу догадался, что это еще одна его «родственница», по всей видимости, сестра. Вторая — копна каштановых волос мгновенно отвлекала внимание от ее не слишком красивого лица. Вот только Сэму девушка показалась ангелом. Она настолько сильно напомнила ему Рози…

— Ну вот, вы, как и Рон, заставляете о себе поволноваться! — всплеснула руками миссис Уизли.

— Рон?! — хором воскликнули обе девочки, глядя на Сэма и фыркнули.

Как Джинни и Гермиона ни старались, им не удалось скрыть презрительное выражение лиц. В отличие от миссис Уизли, прежний Рон нравился им гораздо больше.

Раздался гудок паровоза. Все мгновенно засуетились, запрыгивая в «Хогвартс-экспресс».

— Так, быстро, быстро! — миссис Уизли подталкивала Сэма и глазеющую на него Джинни ко входу в вагон. Остальным напоминания не требовалось…

* * *

— Итак, новенькие — добро пожаловать в Хогвартс! Всем остальным — рад видеть вас снова! — несмотря на то, что Дамблдор говорил самые простые приветственные слова, в большом зале царила полная тишина. — Прежде чем мы приступим к пиру, разрешите вам представить нового преподавателя зельеварения, профессора Слагхорна.

— Зельеварения? — Гермиона и Джинни удивленно переглянулись.

— Профессор Снейп же в этом году будет преподавать Защиту от темных искусств, — продолжил Дамблдор.

Темноволосый мужчина лет сорока, выглядящий как настоящий воин, чуть склонил голову, глядя на Сэма и Каспиана. Каспиан отрешенно смотрел на герб Гриффиндора. Лев на алом фоне — Истинная Нарния, Аслан…

Арагорн, Сэм и Каспиан встретились в Хогвартс-экспрессе. Сэм, поняв, что Джинни и, что самое обидное, Гермиона, не слишком рады его видеть, грустно побрел искать незанятое купе. Каково же было его удивление, когда почти в самом конце он увидел…

— Арагорн! — воскликнул хоббит, буквально влетая в купе. — Ты здесь?!

Слегка загрустивший Арагорн не ожидал, что увидит хоть кого-то знакомого. Все студенты, проходя мимо, старались не встречаться с ним взглядом и испуганно перешептывались. Единственное, что смог расслышать Арагорн, так это несколько слов: «Снейп… в поезде? Как?». И вот теперь оказалось, что не один он тут не понимает, что происходит. Когда Сэм рассказал о своей неожиданно обретенной «семейке», Арагорн рассмеялся.

В это время Джинни ушла к своим одноклассникам, а Гермиона на секундочку заглянула в то купе, где сидели Невилл, Луна и… Каспиан.

— Привет, Гарри! — улыбнулась Гермиона Каспиану.

«Ну вот, и эта туда же. Да что тут, во имя Аслана, происходит?!» — подумал мальчик. Он, конечно, любил рассказы няни о старой Нарнии, но услышанное за последние полчаса заставило Каспиана пересмотреть свои взгляды. Магия… школа волшебников… какая-то битва в министерстве… крестный Сириус, о котором вообще ничего невозможно понять из намеков ребят. Именно поэтому вскоре после ухода Гермионы Каспиан извинился перед «друзьями» и пошел искать более тихое место, чтобы поразмышлять о том, что ему рассказали. Конечно, учиться он любил, и в Нарнии был очень неплохим учеником, но что будет здесь? Ведь Корнелиус никогда не обучал его практической магии, только теории.

Каспиан в задумчивости шел по проходу. Отовсюду слышались неизвестные слова, а потому он проходил все дальше и дальше, пока доносившийся из какого-то купе разговор не заставил его остановиться.

— Здравствуйте, простите, здесь не занято? — спросил Каспиан, глядя то на сурового вида мужчину, то на полноватого мальчика.

— Нет, конечно, — улыбнулся Арагорн, настроение которого после встречи с Сэмом намного улучшилось. — А ты…

«Хм, как мне назваться?» — подумал Каспиан. — «Тут я, вроде, Гарри Поттер, но и эти люди, кажется, не из здешних. Может они, как и я, попали сюда по недоразумению?»

— Только не смейтесь, но я Каспиан, сын Каспиана девятого, бывшего короля Нарнии.

Арагорн мгновенно сделался серьезным.

— Рад приветствовать тебя, доблестный принц. А я — Арагорн, сын Араторна, наследник трона Гондора. — Арагорн приветственно поклонился, Каспиан ответил тем же.

Не найдя Рона в купе для старост, Гермиона решила его отыскать и устроить взбучку. «Безобразие, и как только можно быть настолько безответственным?» — думала она. Арагорн, Сэм и Каспиан оживленно обсуждали премудрости битвы на мечах, когда Гермиона зашла в их купе.

— Рон, как ты мог… — но она оборвала фразу на середине, увидев, с кем вместе сидел «Рон». Ну, присутствие Гарри было вполне понятно, но Снейп! Чтобы двое ее лучших друзей добровольно с ним ехали, да еще ведя веселую беседу? Этого просто не могло быть! Гермиона даже протерла глаза, чтобы убедиться — зрение ее не обманывает.

— Пошли, нам надо следить за порядком, мы же старосты, забыл? — опомнившись, строго сказала она Сэму. Тот пожал плечами и пошел за девушкой…

По прибытии в Хогвартс, Арагорна сразу же вызвал к себе директор, чтобы сообщить радостную новость.

— Северус, я решил, наконец, позволить тебе преподавать защиту от темных искусств, ты ведь так этого хотел, — с понимающей улыбкой сказал Дамблдор. Арагорн не знал, радоваться или расстраиваться. Похоже, этот неизвестный Северус был бы несказанно рад, услышав слова директора. А вот Арагорн понятия не имел, как преподавать то, чего он не знает. «Что ж, тогда буду учить детей тому, что умею. Драться на мечах и стрелять из лука — это ведь тоже защита!»

— Простите, Альбус, можно Вас на минуточку? — спросила вошедшая Минерва МакГонагалл.

— Конечно, конечно! Надеюсь, Северус, ты нас извинишь?

Арагорн кивнул. Когда директор вышел, Арагорн стал с любопытством оглядывать кабинет. Книги, книги, кругом книги. На небольшом шесте сидит огненного цвета птица и внимательно смотрит на него. Сверху, на шкафу, лежит совершенно неуместная в данной обстановке вещь — старая, пыльная шляпа. А на одной из полок… сердце Арагорна забилось быстрее — серебряный меч, судя по плавным линиям лезвия, несомненно чудесное творение гномов!.. Арагорн даже тихонько присвистнул. Рука сама непроизвольно потянулась к мечу… Вдруг его будто током ударило. Еще бы, ведь вокруг меча была магическая защита. «Ну, ничего, я еще как-нибудь доберусь до него», — подумал Арагорн, неожиданно для самого себя забыв о прежнем своем отвращении к подобному оружию. «Этот меч предназначен явно для особ королевских кровей, а значит, я найду способ…»

На мгновение на лице Арагорна появилось выражение охотника, вышедшего на след добычи. Если до этого он еще подумывал, не отказаться ли от преподавания, то теперь принял окончательное решение остаться в Хогвартсе.

— Слушай, Арагорн, ты уверен, что мы не заблудились? — вот уже в который раз спрашивал Драко светловолосого кудрявого парня лет семнадцати.

— Я тебе в сотый раз повторяю, Фродо,— ответил тот чуть раздраженно. — Не знаю, за кого меня тут принимают, но я НЕ Арагорн, а Питер!

Идущий позади всех Гарри скептически хмыкнул. Питер перестал мечом прокладывать дорогу сквозь переплетенные между собой ветви деревьев и обернулся.

— Ну что не так, Сэмуайс?

— Гарри, а не Сэмуайс, — поправил попутчика Гарри.

— Ага, великий Поттер, — ехидно заметил Драко. — Только вот, похоже, что сюда твоя слава еще не добралась.

«И слава Мерлину, что не добралась», — подумал Гарри, автоматически приглаживая челку, чтобы скрыть свой знаменитый шрам. Вслух же он спросил:

— И все же, Питер, откуда ты знаешь дорогу?

— Оттуда, что больше десяти лет прожил в Нарнии и научился ориентироваться в лесу.

Гарри и Драко не стали переспрашивать, что за Нарния такая. Они не знали истории про платяной шкаф. Питеру сейчас казалось, что это было так давно… Вот только, когда несколько дней назад непонятная сила перенесла его в этот мир, ему показалось, что он вновь вернулся в Нарнию. Однако вскоре его постигло разочарование. Мало того, что рядом не было Сьюзен, Эдмунда и любимой младшей сестрички Люси, так вдобавок еще лес тут совсем не был похож на нарнийский. А на следующий день Питера нашел высокий седой старик по имени Гендальф. Сказав, что нужно встретить какого-то Фродо Бэггинса в гостинице «Гарцующий Пони», этот странный старик удалился столь же незаметно, как и появился.

Вот так и получилось, что Арагорн, Фродо и Сэм, которые на самом деле были Питером, Драко и Гарри, забрели в эту густую чащу. Проклиная на чем свет стоит свою порядочность, заставившую его пуститься в столь дальнее путешествие, Питер рубил и рубил мешающие ветки. Но вскоре лес стал совершенно непроходимым.

— Слушайте, а вам не кажется, что неплохо было бы остановиться и отдохнуть? — наконец спросил Драко, переводя дыхание. — Да и поесть бы не мешало. Иначе, по вашей милости, мы все помрем от голода, прежде чем доберемся до места.

Гарри и Питер обернулись и в недоумении посмотрели на Драко. Они-то совершенно не устали, а без еды могли обходиться достаточно долго. Гарри так вообще за время жизни у Дурслей научился довольствоваться одной мизерной морковочкой в день, а потому лишь скептически усмехнулся:

— Что, Малфой, тут нету эльфов чтобы тебе кушать подали?

Драко был совершенно не в настроении, чтобы подобающе на это ответить, а потому лишь сел на ближайший пенек с несчастным видом. В это время Питер, решив сжалиться над попутчиком, снял с плеч рюкзак и стал доставать оттуда все, что у него было.

— Так, мама, конечно, почти все наши дорожные завтраки уложила в сумку Сью, — тихонько проворчал он. — Но все же, что-то ведь должно было остаться, я вроде старался экономить еду… Вот, точно! Держите!

С довольной улыбкой он вытащил из рюкзака пакетик с бутербродами. Драко, увидев это, недовольно скривился, но все же голод давал о себе знать. Так что он поскорее схватил протянутое угощение и, почти не жуя, мигом его съел. Питер лишь удивленно поднял брови, а Гарри еле сдержал хохот — видела бы Пэнси Паркинсон, как выглядит ее ненаглядный Драко с набитым ртом, слезящимися, от попытки проглотить слишком большой кусок, глазами и крошками, рассыпавшимися от подбородка до колен.

Путешественники и не заметили, как стемнело. Теперь уже им волей-неволей пришлось сделать привал на ближайшей полянке. Быстро соорудив небольшой костерчик, они расположились вокруг и стали греться.

— Поттер, — теперь, немного отдохнув и подкрепившись, Драко вновь самодовольно ухмылялся. — У тебя случайно нет с собой твоего чудо-веника? Мы бы могли мигом домчаться до места.

— Чего?! — не понял сразу Гарри, а когда понял, то его глаза недобро загорелись. — Это «Молния», по-твоему, веник?!

Питер почти ничего не понял из только что сказанного, но одно уловил точно: назревает драка. Однако разнимать ему никого не пришлось, потому что внезапно Драко забыл о ссоре и как-то странно стал озираться по сторонам. Рука, которая за несколько мгновений до этого сжимала в кармане палочку, теперь непроизвольно потянулась к шее — к цепочке, на которой висело кольцо.

«Черт, только не это!» — ужаснулся Гарри. Он уже видел, на кого Драко так реагирует.

— Малфой! — Гарри попытался привести Драко в чувства, отвесив тому пощечину. Не помогло. Малфой глядел перед собой все таким же пустым взглядом.

«Что же делать? Гендальф сказал, что кольцо ни в коем случае нельзя надевать, а наш идиот сейчас как раз это и сделает, я же не смогу долго удерживать его руку. К тому же вот-вот сюда нагрянет кто-нибудь из тех черных всадников… ЧЕРТ!» — Пит, быстро туши костер! — только успел выкрикнуть Гарри, как почувствовал дуновение ветра и странный холод. «Кажется, уже близко. И Малфоя, заразу, удержать невозможно… Ладно, он сам напросился». — Петрификус тоталус.

Драко, словно статуя, застыл на месте и камнем повалился на землю. Увидев это, Питер сразу же вспомнил о том, как примерно то же самое делала Белая Колдунья, и внутренне содрогнулся. Однако он мгновенно вспомнил, где находится, и пришел в себя.

— Что происходит? — шепотом спросил он у Гарри, доставая меч из ножен.

— Скоро увидишь, — хмуро бросил Гарри. Он и сам толком ничего не понимал, не знал, что это за существа и сколько их идет по следу. Хорошо, если один. А если нет?

Время тянулось невероятно долго. Ребятам казалось, что они стоят тут уже несколько часов в ожидании, но на самом деле прошло не больше минуты, когда неподалеку послышался стук копыт. А еще через несколько мгновений из-за туч выглянула луна, осветив шесть черных силуэтов, приближающихся к путникам.

— Ступефай! — крикнул Гарри, и красный луч вылетел из его палочки, попав в первого всадника. Тот издал странный визг, такой громкий и ужасный, что парням пришлось зажать уши. Однако сам всадник даже не пошатнулся, словно в него не запустили только что заклятием. — Импедимента! — тот же результат. — Бомбарда максима! — Лошадь встала на дыбы, когда перед ней взорвалась земля, но все равно, никакого ущерба всадникам это не нанесло, они продолжали медленно и уверенно приближаться к путникам. Гарри лихорадочно перебирал в уме все известный заклятия. «Да кто они вообще такие? Почему на них ничего не действует? Эх, ну что же Малфой так не вовремя перестал соображать! Кто у нас здесь единственный специалист по темной магии! Вдруг он что-нибудь бы придумал… Стоп!» Внезапно Гарри осенило. Ведь первый раз, увидев этих существ, Драко принял их за дементоров. А что если…

— Экспекто патронум! — выкрикнул Гарри, и из его палочки появился белоснежный светящийся олень. Всадники мгновенно остановились. — Отлично… вперед! — Гарри направил палочку на всадников — олень послушался приказа и поскакал прямо на темных существ. Те вновь издали жуткий визг и умчались прочь.

Гарри без сил опустился на землю, направил палочку на Драко и едва слышно произнес:

— Фините инкантатем.

Расколдованный Драко попытался встать, но тут же упал, не удержавшись на ногах — при падении он здорово ушибся. Наконец поднявшись и, отряхиваясь, он злобно прошипел:

— Поттер, я тебя точно убью!

Казалось, еще секунда, и он задушит Гарри голыми руками.

— Заткнись, Малфой, — пробормотал Гарри, у которого сейчас не было ни сил, ни желания пререкаться.

— Знаешь, Малфой, — неожиданно возмутился Питер, и Драко даже не успел заметить, как кончик меча уперся ему в грудь. — Не строй из себя пострадавшую сторону! Гарри только что всех нас спас, а ты — чуть не погубил. Я вообще не понимаю, почему приходится тебя терпеть, когда мы и без тебя прекрасно смогли бы донести кольцо.

Драко, слушая это, удивленно раскрыл глаза. «Да как этот маггл смеет мне угрожать? А с другой стороны, если у маггла оружие, имеет смысл быть осторожнее, пока преимущество на его стороне».

— Ладно-ладно, — Драко примирительно поднял руки. — Ничего я драгоценному Поттеру не сделаю, не волнуйся.

* * *

До самого утра никто из путников больше не проронил ни слова. Однако взошло солнце, и настало время идти дальше. Обиды вчерашнего вечера показались парням такими дурацкими, что они предпочли забыть о них и идти вперед. А впереди лес стоял почти сплошной стеной.

— Дай-ка я, — недовольно сказал Драко, отталкивая Питера в сторону. «Ох уж мне эти магглы», — недовольно проворчал он, доставая палочку. Гарри тут же догадался, что собирается сделать его одноклассник, и встал рядом, приготовившись помогать.

— На счет три, — усмехнулся Драко. Гарри кивнул.

— Раз, — Гарри поднял палочку.

— Два, — на лице Драко появилась фирменная малфоевская ухмылка. Он еще не забыл, как четыре года назад, вот так же считали они с Поттером до трех с палочками наизготовку. Только повод тогда был совершенно другой…

— Три! Редукто! — хором сказали оба мага, и лес пронзили два красных луча, образовав проход между деревьями.

— Прошу, — Драко шутовским жестом пригласил обалдевшего Питера пройти вперед, где в нескольких метрах от них открывалась прекрасная поляна с озером.

— Как красиво! — воскликнул Питер, выбегая на поляну, но тут же посерьезнел, увидев следы на земле. — Тут где-то рядом есть жилье.

— Ты прав, юноша, которого называют Арагорном, — раздался рядом чудесный голос, от которого у путников замерли сердца. Все трое обернулись и увидели удивительной красоты девушку. Высокая, стройная, с длинными струящимися по спине темными волосами... Один только Питер заметил у нее заостренные ушки.

— Кто вы? — чуть слышно спросил он.

— Я Арвен, дочь короля этих лесов, — она понимающе взглянула на Питера. — И я эльф, как и все здешние жители.

— Эльф? — удивленно прошептал Драко. — Бьюсь об заклад, она вейла!

Гарри покрутил пальцем у виска и так же шепотом ответил:

— Темноволосых вейл не бывает…

* * *

— Ну что ж, пора на совет, посланники славных народов Средиземья, — улыбнувшись, сказал Элронд, заходя в комнату, где сейчас были Драко с Гарри и Питер, оживленно рассказывающие друг другу о своих мирах. — Фродо, Арагорн.

Питер и Драко поднялись и пошли за королем эльфов. Драко, выходивший последним, обернулся к Гарри и ухмыльнулся:

— На этот раз ты за бортом, Поттер!

«Ну и ладно», — Гарри был только рад, что судьба мира сейчас зависит не от него. — «Пускай Малфой побудет в моей шкуре, может, тогда перестанет завидовать». Но спустя некоторое время любопытство все же взяло верх. Что там решат на этом совете?

— Эй, Фродо! — сквозь раздумья услышал Гарри. В дверях показались две невероятно хитрые мордочки, своим выражением живо напомнившие о Фреде и Джордже.

— Что такое? — удивленно спросил Гарри.

— Пошли, послушаем, о чем совещаются! Мы знаем, где спрятаться, чтобы все было хорошо видно и слышно.

Стоит ли говорить, что Гарри, не раздумывая, отправился за хоббитами.

А в это время Элронд привел Драко и Питера в зал совета. Вокруг стола, на котором Драко заметил блестевшее кольцо, собрались около пятнадцати… нет, не только людей. Там были еще эльфы и гномы. Драко презрительно фыркнул, но вдруг заметил среди находившихся напротив него эльфов… Люциуса. Тот как всегда выглядел надменно, хотя во взгляде читалась некоторая растерянность. Мальчик незаметно продвинулся поближе и встал рядом с ним.

— Отец? Что ты…

— Не сейчас, Драко, — отрывисто бросил Малфой-старший.

— Леголас, если ты позволишь, я начну, — строго сказал Гендальф, глядя на Люциуса.

«М-да, по сравнению с этим, Дамблдор — просто милашка» — подумал мистер Малфой с грустью.

Довольно быстро внимание Драко вновь переключилось на кольцо. Оно звало, манило, шептало что-то… Драко почти не слышал, о чем спорили остальные. Он лишь мельком уловил, что кольцо собираются уничтожить. «Не позволю!» — рука Драко непроизвольно нащупала лежащую в кармане палочку.

«Акцио кольцо», — подумал Драко, сам не понимая, для чего это делает. Кольцо мгновенно оказалось у него на ладони. Остальные прервали свой спор и удивленно уставились на мальчика.

— Фродо? — Гендальф вопросительно смотрел на Драко. Тот хотел сказать: «Я возьму его себе», — но вместо этого с губ сорвались совсем другие слова.

— Я его уничтожу.

«Вот болван, совсем чокнулся», — с досадой подумал Гарри.

— Тогда мой меч с тобой! — сказал Питер.

— И моя секира! — Гимли встал рядом.

— Я тоже помогу, — это решительно вымолвил Боромир.

— И я, — Гарри выбежал из своего укрытия. «Этот Малфой может натворить что угодно. Надо за ним присматривать».

— Мы тоже, — отозвались Мери и Пиппин.

«Поттер?» — неверяще подумал Люциус, с ненавистью глядя на Гарри. Тот одарил его точно таким же взглядом. «Ну, уж нет, я не отпущу сына с этим ходячим магнитом для неприятностей и кучей магглов и грязнокровок!» Он хотел возразить, что Драко никуда не пойдет, но взгляд Малфоя— старшего упал на Гендальфа…

— Я с вами, — сказал Люциус обреченно.

* * *

— Все, привал! — Гимли, тяжело дыша, опустился на землю. — Может вам, конечно, и все равно, но гномы непривычны к таким длинным путешествиям.

Люциус был полностью согласен с тем, что надо бы отдохнуть. Он-то вообще не привык ходить пешком. Но здесь каминной сетью не воспользуешься, да и аппарировать в незнакомую местность невозможно.

— Ладно, так и быть, заодно и подкрепимся, — сказал Боромир и отправился на поиски дичи.

Питер кивнул и пошел вместе с ним.

Уже наступил вечер, так что, остановившись отдохнуть, путники быстро замерзли. Поэтому когда Гендальф разжег костер, все придвинулись поближе и стали греться.

— Слушай, Гимли, а где живут гномы? — стал расспрашивать Гарри. Он ведь видел гномов только в саду у миссис Уизли, и они были совсем другими.

— О, мы строим целые города под землей! — оживился Гимли. — Быть может, вам еще удастся побывать в Мории и узнать легендарное гостеприимство гномов!

— Нет уж, Гимли! — Гендальф строго посмотрел на гнома. — В копи Мории мы заглянем только в крайнем случае. Слишком глубоко забрались гномы в поисках сокровищ, и сами не заметили, как пробудили страшное зло…

Если до этого момента оба Малфоя лишь с презрением поглядывали на Гимли, то после слов о сокровищах их глаза заблестели. «Надо будет обязательно наведаться в эту Морию» — одновременно подумали отец и сын, переглянувшись. Слова о «страшном зле» они пропустили мимо ушей. «Как же, как же, знаем мы эти сказочки для малышей. Просто гномы придумали страшилку, чтобы на их богатства никто не позарился».

Малфои всегда умели выпутываться из самых сложных ситуаций, вот и теперь решили не изменять своим принципам, а точнее полному их отсутствию. Раз уж попали в этот мир, то нужно как можно скорее и здесь приобрести соответствующее положение в обществе. Гномьи сокровища для этой цели могут оказаться очень даже кстати…

Из раздумий всех вывело возвращение Боромира и Питера. Конечно, для такой большой компании тетерев и три кролика — не слишком обильный ужин, но все были рады и этому.

— Мистер Малфой, раз уж Вы среди нас единственный эльф, то может, приготовите нам еду? — шепнул Гарри, усмехаясь.

Люциус сжал волшебную палочку в руке и злобно сверкнул глазами. Однако, вспомнив о том, сколько народу сейчас находилось рядом, он отказался от идеи немедленно проучить зарвавшегося мальчишку парочкой запрещенных заклятий.

«Ох, если бы только тут не было этого двойника Дамблдора…» — с досадой думал Люциус, поедая поджаренное Питером мясо.

* * *

Вчера весь день небо было затянуто свинцовыми тучами, но сегодня светило солнце. Из-за этого стояла такая жара, что путники чуть не подпрыгнули от радости, увидев впереди лес. Теперь, по крайней мере, можно будет скрыться в теньке…

Гарри присел на землю и стал вытряхивать из кроссовка набившийся туда песок. Драко же не стал довольствоваться малым, а потому превратил ближайший пенек в удобное мягкое кресло.

— Как ты это сделал, Фродо? — восхищенно воскликнули Мерри и Пиппин, увидев это.

— Подожди-ка, а ведь Фродо не умеет колдовать, — нахмурился Мерри, с подозрением глядя на Драко.

— А ведь и правда, — согласился Пиппин.

— Что ты сделал с нашим другом? — Драко не успел опомниться, как уже лежал на земле, а оба хоббита наставили на него свои мечи.

— Инкарцеро, — мгновенно среагировал Гарри. Мерри и Пиппин повалились на землю, опутанные веревками и не в силах пошевелиться.

— Так-то лучше, — пробурчал Драко, поднимаясь на ноги и отряхивая мантию.

— А теперь послушайте, — Гарри понял, что нельзя больше ничего скрывать от хоббитов. — Мы двое — не Сэм и Фродо, как вы нас называете. Мы понятия не имеем, кто они такие и почему нас принимают за них. Мы вообще не понимаем, как тут оказались.

Драко согласно кивнул и продолжил.

— Мы, — он помялся, не веря, что скажет это о Поттере, но в данной ситуации нужно было любыми средствами припугнуть малоросликов, — лучшие ученики школы чародейства и волшебства «Хогвартс». — Я — Драко Малфой, а он — Гарри Поттер. Так что, уж раз мы вынуждены идти вместе, то будьте добры, привыкайте к тому, что мы умеем колдовать. Фините инкантанем и постарайтесь держать язык за зубами!

Мерри и Пиппин, хотя уже и не были обездвижены заклятием, еще некоторое время лежали, не шевелясь...

Когда Рон очнулся, он понял, что его полусонного тащат куда-то наверх — все выше и выше по каменным ступеням узкой винтовой лестницы, которой, казалось, никогда не будет конца. «Странно, — подумал он, — ведь мы должны были ехать в Хогвартс только завтра, так почему же я уже в замке?». Его размышления были прерваны скрипом открывшейся впереди двери. Человек, тащивший его все это время, пропихнул мальчика вперед — Рон оказался на открытой вершине башни. Юный волшебник огляделся. Башня, очевидно, была высокая — почти как башня Астрономии в Хогвартсе. Слева далеко внизу в темноте искрилась река. Справа высились какие-то горы, и Рон подумал, что, пожалуй, это вполне может быть Шотландия. «Вдруг, — промелькнула мысль в его голове, — это все же Хогвартс?».

Для лета ночь была довольно холодная, и Рон с сожалением подумал о фирменных свитерах Уизли, кутаясь в непонятный наброшенный ему на плечи плащ. Стоявший рядом человек что-то страстно говорил, и Рон понял, что не ошибся, подумав про башню, как про астрономическую — говорил он о планетах. Рон слишком мало уделял внимания астрономии в школе, чтобы понять, что он никогда еще в своей жизни не слышал ни про Тарву, ни про Аламбил. Он осоловело оглядывался вокруг, пытаясь все же понять — что, раздери горгулья, здесь происходит. Человек, вещавший что-то о Победе и Мире, вдруг замолчал, отвлекся от созерцания неба и повернулся к Рону.

— Ваше высочество совсем меня не слушает? — с упреком спросил он.

— Высочество? — повторил Рон, впервые внимательно приглядываясь к стоящему рядом человеку, и не сдержавшись, спросил: — Простите, вы кто? Не родственник ли вы случаем профессору Флитивику?

— Вы… — пролепетал человек, — ваше высочество не узнает меня? Это же я, ваш учитель, ваш наставник — Корнелиус!

— Фадж? — тупо переспросил Рон, во все глаза уставившись на странного незнакомца, который определенно Фаджем не был.

Старик-полугном Корнелиус лишь тихо застонал — надежда истиной Нарнии и верных приверженцев Аслана — принц Каспиан, похоже, был сильно не в себе.

— Ваше высочество… — снова простонал Корнелиус, медленно сползая по стене.

— Высочество, значит, — удовлетворенно хмыкнул Рон. Несмотря на холодную ночь, прерванный сон и осознание того, что это НЕ Хогвартс, место начинало ему нравиться.

* * *

За несколько часов Рон уяснил, что башня, на которой он познакомился с Корнелиусом, называется не Астрономическая, а Главная, что Корнелиус привел его туда, скорее, для того, чтобы рассказать об истории страны, где Рон очутился — Нарнии, что его, Рона, принимают за здешнего принца, Каспиана, и что этот самый принц, вроде как надежда и оплот зреющего в стране сопротивления. Наслушавшись Корнелиуса, Рон не удивился наличию повстанцев, он лишь был озадачен своей новой ролью. «Я, — думал он, — принц? Практически, главный герой, от которого все ждут великих свершений? В общем-то, к великим свершениям не привыкать, — тут ему удачно вспомнились встречи с Пушком, Арагогом… — Одна недавняя битва в Министерстве чего стоила! — продолжал он рассуждать про себя. — Неужели наконец-то повезло, и вся слава достанется мне одному?»…

…Впервые в жизни некоторые уроки не были ему в тягость — владение мечом, верховая езда, стрельба из лука, плавание — разве это учеба? Правда, он наотрез отказался охотиться и, тем более, свежевать оленей (как только он услышал об этом, в его голове сразу возник образ Гарри с его знаменитым патронусом).

Разумеется, его образование включало и более сложные и неприятные вещи. С музыкой еще повезло — звуки, извлеченные им как из флейты, так и из лютни, немедленно отбили у преподавателей охоту вырастить из этого ребенка музыкальное дарование. Более того, ему настоятельно рекомендовали держаться от подобных инструментов подальше — иначе, заявили преподаватели, юный принц рискует навсегда остаться глухим… и слепым, если в следующий раз повезет меньше и лопнувшая струна угодит ему в глаз. Однако космографию, риторику, геральдику, стихосложение, историю, юриспруденцию, физику и астрономию осваивать пришлось, но, закаленный школой общения с Гермионой Грейнджер, Рон с легкостью справлялся с заданиями Корнелиуса — еще бы, на то, что в Хогвартсе требовалось выучить за день, здесь давалась неделя. Тем более, что со стихосложением, через несколько уроков, вышла та же история, что и с музыкой, с той лишь разницей, что на этот раз учитель решил пожалеть свой слух. Сущим пустяком оказалась для Рона алхимия — после уроков Снейпа здешние зелья казались смехотворно простыми. Что же касалось магии…

— Магия — неподходящее занятие для принцев, — заявил доктор Корнелиус. — Я сам очень посредственный маг, и могу делать только самые простые вещи.

— Неподходящее? — усмехнулся Рон. — Попробуйте-ка, доктор, бросьте в меня что-нибудь… Да вот хоть эту чернильницу!

Корнелиус, прочно утвердившийся в мысли, что принц нездоров, и с ним лучше не спорить, послушно запустил чернильницей в будущего монарха.

— Протего! — чернильница отлетела обратно в престарелого учителя, облив его темно-синей жидкостью с головы до ног.

— Ваше высочество… — с упреком простонал Корнелиус.

— Ох, э-э-э… Простите… — промямлил Рон. — Экскуро!

Чернильные пятна бесследно исчезли.

— Ну, — довольный собой ухмыльнулся Рон, — полезная вещь, магия?

Старик Корнелиус лишь молча кивнул, продолжая ошарашенно глядеть на своего ученика. Возможно, для принца ему не хватало такта, манер, умения вести себя, но для предводителя сопротивления он явно был подготовлен отлично.

* * *

Праздная жизнь будущего великого героя закончилось внезапно. Однажды ночью он был грубо разбужен Корнелиусом. Только Рон собирался в не самых изысканных выражениях довести до сведения своего нового наставника, что сегодня его высочество не в настроении заниматься астрономией, как вдруг услышал такое, от чего сон мгновенно как рукой сняло.

— Тише, — прошептал доктор Корнелиус в ответ на первые же протесты полусонного Рона. — Верь мне и делай то, что я скажу. Оденься, тебе предстоит долгое путешествие.

Рон был в шоке — куда, спрашивается, он должен отправиться, если толком даже окрестностей замка не знает — это же не его страна. «Зря все же я не стал ездить на охоту!» — мелькнула в его голове запоздалая мысль, однако, времени размышлять, похоже, не было — доктор Корнелиус уже протягивал Рону одежду.

— Вот сумка, — добавил он, — пойдемте в соседнюю комнату и положим в нее остатки от ужина вашего высочества.

— Но ведь там эльф… тьфу, лакеи!

— Они крепко спят и не скоро проснутся, я очень слабый маг, но усыпить их я все же могу.

— Н-да? — с сомнением себе под нос проговорил Рон, выходя вслед за Корнелиусом в соседнюю комнату. В креслах действительно храпели двое мужчин, одетых в принятую здесь форму для слуг. Рон скептически окинул их взглядом.

— Петрификус тоталус! — добавил он для верности. — Когда я уеду, примените «Фините инкантатем», — спокойно добавил он, обращаясь к Корнелиусу, который, как всегда при виде колдующего Рона, замер в благоговении. Черт, как же ему будет не хватать этих восторгов учителя по поводу самых простых его заклинаний!

Доктор Корнелиус попытался было собрать остатки ужина, но Рон опередил его, своим точным «Акцио!» отправив в дорожную сумку-ранец холодного цыпленка, несколько ломтей оленины, хлеб, яблоки и маленькую фляжку вина.

— Ваш меч здесь? — спросил доктор.

— Вроде, — ответил Рон, осмотревшись и осознав, что уже автоматически надел перевязь с мечом и ножнами. Конечно, до меча Гриффиндора, которым Гарри сражался против василиска, этому было далеко, но, с другой стороны, это был его собственный меч — меч Рональда Уизли!

— Тогда наденьте эту накидку, чтобы спрятать оружие и сумку. Отлично. Теперь мы должны подняться на Главную башню и поговорить.

Когда они дошли до вершины башни (Рону как всегда казалось, что ступеньки никогда не кончатся, сколько раз он мечтал заколдовать их, чтобы они сами поднимали посетителя наверх, как это было в кабинете Дамблдора), доктор Корнелиус сказал:

— Дорогой принц, вы должны сейчас же покинуть замок и пойти по свету искать свое счастье. Здесь ваша жизнь в опасности.

— Э-э, — протянул Рон, почесав в затылке, — почему вы уверены, что это так необходимо? — несмотря на явные приготовления к отъезду, покидать этот уютный дворец Рону совсем не хотелось.

— Потому что вы — настоящий король Нарнии Каспиан Десятый, сын и наследник Каспиана Девятого. Да будет долгой жизнь вашего величества, — маленький человечек опустился на одно колено и поцеловал Рону руку. Рон испуганно отпрянул. «Если здесь с королями положено обращаться как с девчонками, я, пожалуй, предпочту остаться принцем!».

Корнелиус истолковал испуг Рона по-своему — он решил, что принц Каспиан считает себя недостойным столь высокой чести, поэтому доктор продолжил.

— Я все время удивлялся, что вы не спрашивали меня, почему вы, сын короля Каспиана, не король. Все кроме вашего величества знают, что Мираз — узурпатор. В начале своего правления он был не королем, а лордом-протектором. Когда умерла ваша царственная мать (она была доброй королевой и единственная из тельмаринцев была ласкова со мной) все лорды, знавшие вашего отца, один за другим тоже умерли или исчезли. Не случайно, конечно. Мираз удалил их.

— Каким образом это мешает мне остаться в замке? — перебил его Рон. — Я ж не претендую ни на что, во всяком случае пока. Сижу себе тихо, не высовываюсь, зачем мне бежать? Если до сих пор он меня не прикончил…

— Он изменил свое решение, — перебил Рона Корнелиус, — потому что два часа назад кое-что произошло. У королевы теперь есть сын.

— Я не понимаю, при чем тут это, — сказал Рон, которого наличие одного брата, тем более, младшего, никак не могло расстроить.

— Не понимаете! — воскликнул доктор. — Разве все мои уроки истории и политики не подсказывают вам объяснения? Тогда слушайте. Пока у него не было собственных детей, он хотел, чтобы вы были королем после его смерти. Он не слишком заботился о вас, но предпочитал, чтобы на троне были вы, а не чужак, — на этих словах Корнелиуса Рон едва удержался от скептического хмыканья. — Теперь, когда у него есть свой сын, он захочет, чтобы тот был королем после него. А вы стоите у него на пути. И он уберет вас.

— Да-а-а… — проятнул Рон, — плохи мои дела…

— Он убил вашего отца, — произнес доктор Корнелиус, и юный волшебник впервые порадовался, что он — не настоящий принц Каспиан. — Я могу рассказать вам эту историю, — добавил доктор. — Но не сейчас. У нас нет времени. Вы должны вырваться отсюда.

«Да уж, — подумал мальчик, — без подробностей про этого маньяка-убийцу я как-нибудь обойдусь…».

— Вы поедете со мной? — деловито осведомился Рон.

— Я не осмеливаюсь, — ответил доктор. — Это увеличит опасность. Двоих выследить легче, чем одного. Дорогой принц, дорогой король Каспиан, наберитесь мужества. Вы должны ехать один и сейчас же. Попытайтесь пересечь южную границу и попасть ко двору орландского короля Нейна. Он будет добр к вам.

«Угу, при условии, что он будет настолько любезен, чтобы, как и все здесь, принять меня за этого Каспиана», — обреченно подумал Рон. Корнелиус по-своему истолковал эту обреченность и тоску во взгляде своего воспитанника.

— Я буду надеяться на встречу, дорогой король, — сказал доктор, — у меня нет друзей в этом мире, кроме вашего величества. И, в отличие от вас, я слабый маг. Но сейчас самое главное — скорость. Здесь для вас два подарка. Вот маленький кошелек с золотом — увы, все сокровища замка ваши по праву. Но есть и кое-что получше.

Он протянул Рону какой-то предмет, который мальчик чуть не выронил от неожиданности — на ощупь подарок был очень странным.

— Это — великое и священное сокровище Нарнии, — продолжал вещать Корнелиус. — Многим опасностям я подвергался, много заклинаний произнес, чтобы найти его, когда был молод. Это волшебный Рог самой королевы Сьюзен; она оставила его, исчезнув из Нарнии в конце Золотого века. Рассказывают, что тот, кто протрубит в него, получит удивительную помощь, но никто не знает, что это будет. Может быть, этот Рог в силах вызвать из прошлого королеву Люси и короля Эдмунда, и королеву Сьюзен, и Верховного Короля Питера, и они все исправят. Может быть, он вызовет самого Аслана. Возьмите его, король Каспиан, но не пользуйтесь им, пока не придет крайняя нужда. А теперь — спешите, спешите, спешите. Маленькая дверь в сад у самого подножия башни не заперта. Здесь мы должны расстаться.

Рон положил рог в сумку. Он очень смутно помнил о том, кто такие эти самые короли — обычно он забывал урок, рассказав его и получив оценку, но его тронул подарок — похоже, старику действительно был дорог этот антиквариат. Мальчик почувствовал настоятельную необходимость порадовать Корнелиуса достойным поведением принца.

— Спасибо вам, доктор Корнелиус, — произнес Рон, выпрямившись и протягивая вперед руку. — Я был рад, что вы учили меня. Горгулья меня раздери, вы чертовски хороший учитель, Корнелиус!

И, пожав руку опешившему старику, Рон повернулся, направил палочку на хозяйственную постройку во дворе и произнес: «Акцио метла!».

— Ваш Скакун, — пролепетал Корнелиус, — он уже оседлан и ждет вас в углу сада.

— Не надо, — спокойно сказал Рон, вспоминая в эту минуту свою хорошую подругу — всегда такую разумную и рассудительную Гермиону Грейнджер, пришло время следовать ее примеру, — если меня будут искать, то в первую очередь хватятся коня. Расседлайте его и поставьте в стойло, так они еще целый день будут думать, что я просто вышел прогуляться.

К верхушке башни подлетела метла. Не новая, дребезжащая, но все же способная унести Рона прочь гораздо быстрее и безопаснее, чем конь. Он оседлал ее и повернулся к Корнелиусу.

— Еще раз, спасибо за все. Рад был с вами познакомиться.

Он взмыл в небо, освещаемое фейерверком в честь дня рождения нового принца, и постарался отлететь как можно дальше от огней.

— Тоже мне фейерверк, — презрительно хмыкнул он, — Фред с Джорджем могут в сто раз лучше.

Пролетая в чужом небе под чужими звездами, направляясь неизвестно куда без тени надежды отыскать в этом мире знакомое лицо, Рон впервые за долгое время, заскучал по своим друзьям и своей большой семье.

Он еще не подозревал, что знакомое лицо непременно отыщется, и довольно скоро.

Сказать что Крэбб и Гойл были в шоке — значит ничего не сказать. Мало того, что под именем Драко Малфоя вместе с ними в купе посадили уродливого рыжего коротышку с волосатыми руками и ногами, да еще и с бородой, мало того, что этот коротышка не очень-то верил в магию, хотя видел ее собственными глазами (правда, в исполнении Крэбба и Гойла это, возможно, выглядело не столь блестяще, но тем не менее) — он еще и разговаривал так, словно обучался этому искусству исключительно в среде отбросов общества, вроде Уизли, и даже такие невеликие ораторы, как Грегори и Винсент, начали понимать, что — «Оборотни и обормоты!» — это далековато от фирменного стиля Малфоев. Но Нарцисса Малфой собственноручно, хоть и с крайним отвращением запихала этого в их купе, заявив «Вот и твои друзья, Драко», после чего немедленно скрылась, кажется, зажимая рот платком. Однако мозг слизеринских верзил был достаточно мал, чтобы быстро забыть о прежнем Драко, и обращаться с новичком, приведенным Нарциссой, как с особой аристократической. Уже через полчаса они выучились говорить «Гоблины и гриффиндорцы!» и свято верить, что гномовское оружие — вещь куда более ценная, чем всякие там палочки.

Это знание сильно пригодилось им на первом же уроке по Защите от Темных искусств. Незнакомый учитель, которого почему-то нужно было принимать за Снейпа (впрочем, и к этому новшеству мозги Крэбба и Гойла отнеслись с истинно слизеринской привычкой приспосабливаться) заявил всем, что заклинания — это конечно прекрасно, но любая битва строится, прежде всего, на умении мыслить таким образом, чтобы поразить цель. Для этого лучше всего подходят тренировки на мечах.

— А самые лучшие мечи, разумеется, делают… — Арагорн замер, вопросительно глядя на класс.

— Гномы, — неожиданно для себя произнес Гойл, впервые, кажется, осмелившись по собственному почину отвечать на уроке.

— Совершенно верно, — улыбнувшись, ответил Арагорн, радуясь, что и в этом мире есть что-то общее со Средиземьем, и, гордясь тем, что уже неплохо освоился на новом месте, добавил подслушанную у кабинета трансфигурации фразу, — десять баллов вашему факультету!

— Простите, профессор, — недовольно нахмурившись воскликнула Гермиона, видя, что профессор не оборвал заговорившего без спроса ученика, но тут же одернула себя — ведь это же Снейп, а Крэбб — слизеринец… Предчувствуя, недоброе она уставилась в пол, ожидая услышать, сколько очков сейчас потеряет из-за нее Гриффиндор.

— Что вы хотели сказать, юная леди? — эта реплика преподавателя вывела Гермиону из тягостных размышлений. Голос профессора звучал скорее обеспокоено, чем сердито и девушка решилась поднять глаза.

— Эм… — в замешательстве произнесла она, впервые в жизни не найдя слов для немедленного правильного ответа, — но, профессор, самым лучшим оружием считается гоблинское, разве нет?

«Гоблинское? Что значит гоблинское?» — неприязненно поморщился Арагорн, одновременно окидывая взглядом класс. Похоже, вопрос заданный этой девушкой волновал каждого ученика, кроме уже знакомых ему Каспиана и Сэма, и… тут Арагорн заметил нечто странное — это определенно был гном, рыжий и бородатый, с руками, поросшими густыми волосами. Таких гномов Арагорн на своем веку повидал немало, однако этот был одет в широкую для него школьную форму с серебряно-зеленым галстуком. Эти цвета, как успел запомнить новоявленный Снейп, были цветами его факультета. Гном сидел за партой рядом с другими учениками и, очевидно, собирался начать спор с девушкой, позволившей себе столь странное высказывание. Как истинный охотник в секунды просчитав ситуацию, Арагорн бросил рыжему гному предостерегающий взгляд, и поспешил ответить на вопрос Гермионы.

— Гоблинское действительно лучшее оружие из ныне существующего, — медленно заговорил Арагорн, стараясь собраться с мыслями. — Однако, я имел в виду легендарное оружие, понимаете? Такое же легендарное, как и сами гномы…

Половина класса недовольно, но покорно опустила головы и начала записывать сказанное преподавателем, с их стороны Арагорн услышал нечто вроде «Снейп как всегда что угодно придумает, лишь бы выгораживать своих». С другой стороны класса на него смотрели восхищенно-самодовольные лица учеников его факультета. «Ух… На этот раз обошлось» — подумал Арагорн и начал медленно, стараясь растянуть информацию на подольше, объяснять студентам что означает «хорошо сбалансированный меч».

Когда прозвенел звонок, «профессор» вздохнул с облегчением, однако вовремя вспомнил, что есть еще дело, с которым нужно разобраться. Он кинул властный взгляд в сторону гнома со слизеринским значком на мантии и повелительно произнес:

— Вы, останьтесь!

Крэбб и Гойл удивленно переглянулись, однако рыжий гном по имени Трам, которого все здесь принимали за Драко Малфоя, лишь кивнул им со словами «Мечи и маги! Поговорим позже, подождите меня в коридоре» и подошел к учительскому столу. Каспиан и Сэм также замерли, вопросительно глядя на Арагорна, тот кивнул им, приглашая остаться.

— Прекрасная леди, — повернулся Каспиан к ждавшей их Гермионе, которая совершенно опешила от такого обращения, — не затрудняйте себя, молю вас, ожиданием наших персон, ибо мы вынуждены немного задержаться, дабы помочь нашему любезному другу.

Гермиона, открыв рот, простояла еще секунд пять не двигаясь, затем осознала, что именно ей сказали, и резко развернувшись, пулей вылетела за двери класса. Ей необходимо было подумать, поразмышлять наедине с собой — почему Гарри стал говорить, как ожившая страница истории Хогвартса? Почему он попросил ее уйти? И почему, Мерлин Великий, ПОЧЕМУ, он назвал профессора Снейпа любезным другом? Ну, допустим, они разговорились в купе поезда — ладно, предположим, Гарри и Рон преодолели всегдашнюю свою узколобость и поняли, наконец, то, что она все эти годы говорила о Снейпе — он не так страшен, как кажется. Но называть его любезным другом? После того, что он делал все эти годы? Нет, Гермионе определенно нужно было собраться с мыслями… или сойти с ума, чтобы, начать понимать происходящее.

Каспиан посмотрел вслед удаляющейся Гермионе и подумал, как все же хорошо, что доктор Корнелиус научил его правильной речи — вот, девушка сразу поняла принца, удалилась без лишних вопросов и возражений! А в это время гном Трам начал рассказывать свою историю. Услышав слово «Нарния» Каспиан навострил уши. Оказалось, что этот гном — гном нарнийский, из тех, что скрываются по лесам, опасаясь преследований со стороны Мираза. Он живет в лесу, деля убежище с еще одним гномом — Никабриком и говорящим барсуком Боровиком. Если Каспиану хотя бы приходилось слышать про говорящих зверей, то Арагорн и Сэм были сильно поражены услышав про Боровика. Им очень о многом хотелось расспросить Трама, но в этот момент прозвенел звонок на урок, и в класс потянулись ученики пятого курса, у которых в этот момент должна была начаться защита. Джинни приветливо улыбнулась Каспиану — новый Гарри, в отличие от нового Рона, ее вполне устраивал, но Каспиан вместе с Сэмом и Трамом уже прокладывали себе путь к выходу. Поскольку Гермиона ушла размышлять, не дожидаясь своих сильно изменившихся друзей, выбежавшие в коридор нарнийцы и хоббит сперва испугались, что не смогут найти нужный кабинет в этом огромном замке.

— Карты и коридоры! — воскликнул Трам, глядя поочередно то на Каспиана, то на Сэма. — Что нам теперь делать, друзья мои?

— Э-э… — протянул стоявший за углом Гойл, выходя из своего укрытия, — у тебя, Драко, вроде как Зельеварение сейчас. С этим Слагхорном. Да и у них, — он бросил неприязненный взгляд на Каспиана и Сэма, — тоже.

— А как же вы, благородные господа? — с легким презрением, но все же вежливо заметил Каспиан.

— Э-э… — снова протянул Гойл, ему непривычно было слышать «господа» от Гарри Поттера, не говоря уже о том, что этот Гарри Поттер гораздо больше походил на отпрыска Малфоев, чем новый Драко. — Ну, у нас свободное время сейчас… — и почесав в затылке он почему-то добавил, — можем вас проводить.

— Отличная мысль! — воскликнул Трам. — Ведите же нас, мои разумные друзья!

Это Гойлу понравилось — его назвали разумным. Чего определенно не хватало прежнему Драко, так это умения уважать своих друзей. Поэтому, пропустив тот факт, что Драко Малфой разгуливает в одной компании с Поттером и Уизли, Гойл повернулся и быстро пошел в сторону кабинета зельеварения.

Сэм, как и всякий хоббит, всегда любил вкусно поесть, что, в его холостяцком положении заставило его научиться неплохо готовить. Зельеварение не сильно отличалось от кулинарного искусства, особенно в исполнении профессора Слагхорна, а потому, даже опоздав на урок, хоббит сумел приготовить Напиток живой смерти быстрее всех в классе. За что получил от преподавателя одобрительное:

— Приз ваш, мистер Уизли, держите, — и Слагхорн протянул Сэму какую-то склянку с перламутрово-янтарной жидкостью — очевидно, нечто, о чем говорилось в начале урока, пока Сэма не было в классе.

— И помните, что использовать его можно только в обычный день. И пусть он станет для вас необычным!

Как только прозвенел звонок, Гермиона вскочила и, кое-как скидав учебники в сумку, кинулась из класса вон — Рон Уизли завоевавший «Феликс Фелицис» в честном состязании по Зельеварению… Это было нелегко пережить.

* * *

Весь вечер Арагорн просидел в «своем» кабинете. Нет, ему все происходящее решительно не нравилось. Сколько еще он сможет морочить голову детишкам, а самое главное — Дамблдору? Вот уж кого действительно невозможно было понять. Гендальф, по крайней мере, ничего не скрывал, а этот… Лукавый взгляд голубых глаз директора и его уклончивые ответы наводили хорошо разбирающегося в людях Арагорна на мысль, что тот что-то знает, но не говорит. А значит, нужно искать другой способ все выяснить. Вот только какой? Мрачная обстановка холодных слизеринских подземелий не очень способствовала возникновению светлых идей. Что ж, тогда есть единственный выход…

— Как думаешь, кому мы тут можем доверять? — шепотом спросил Сэм у Каспиана. Хотя сейчас в гостиной никого не было, оба предпочли не говорить вслух. — Ну, Арагорну — это понятно, а еще?

В этот момент в окно влетел маленькая коричневая сова, так что Каспиан не успел ответить. Оба мальчика с удивлением посмотрели на птицу. Они, конечно, уже успели уяснить, что совы тут разносят письма, в основном за завтраком. Но кто станет им писать, да еще ночью?

— «Жду у себя в кабинете. Есть разговор. Арагорн» — прочитал Каспиан и передал записку Сэму.

— Но нам нельзя ходить по коридорам ночью, — запротестовал хоббит.

— Если сэр Арагорн хочет поговорить… — Каспиан поднялся с кресла и направился к выходу. — Ну же, пошли!

— Ох, видел бы мой папаша, во что я ввязался, — проворчал Сэм, но все же последовал за принцем.

Ни Каспиан, ни Сэм не знали, что кое-кто еще наблюдал за этой сценой. Гермиона, которой все никак не давала покоя такая разительная перемена в друзьях, решила во всем разобраться. Спрятавшись за диваном в гостиной, она все больше убеждалась: здесь явно что-то неладно. Сначала Гарри и Рон о чем-то заговорщически перешептывались (ох, как же Гермиона жалела, что находится слишком далеко от них и ничего не слышит). Впрочем, это как раз было не самое странное. Потом прилетела сова с письмом, и парни тут же побежали в коридор…

Но Гермиона знала способ, как все выяснить. Тихонько пробравшись в спальню мальчиков, где мирно сопели Невилл, Дин и Симус, она вытащила из тумбочки Гарри рюкзак и пулей выбежала обратно в гостиную.

«Так, где-то тут должны быть… ага! Вот плащ-невидимка… а карта… точно, вот она!» Гермиона накинула плащ с сияющей улыбкой. Наконец-то она во всем этом сумасшествии разберется!

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, — тихонько проговорила Гермиона и чуть не рассмеялась. «Никогда бы не подумала, что буду ночью следить за своими лучшими друзьями». Однако, внимательно посмотрев на карту, девушка вмиг посерьезнела. Оказывается, Гарри и Рон — не единственные, кто в эту ночь затеял прогулку по замку. Из Слизеринской гостиной в этот момент вышли еще трое: Крэбб, Гойл и, что самое ужасное, Малфой. И направились они как раз в ту же сторону, что и Гарри с Роном.

— О, нет! — чуть ли не вслух воскликнула Гермиона. Неужели дружеское общение, которое она несколько дней наблюдала между закоренелыми врагами, было лишь притворством? Но Гарри и Рон не умеют притворяться. Значит… Малфой устроил все так, чтобы подставить ее друзей!

Что ж, в умении логически мыслить Гермионе не откажешь. Ее выводы оказались бы абсолютно верными, будь здесь сейчас настоящие Гарри, Рон и Драко.

Девушка в плаще-невидимке и с картой мародеров в руках мчалась по коридорам. Благодаря карте она быстро нагнала друзей, воспользовавшись скрытым за одной из статуй ходом, но раскрывать свое присутствие не стала. И чем дальше, тем сильнее возрастало ее удивление. И Гарри с Роном, и Малфой с друзьями шли явно к кабинету Снейпа!

«Ничего не понимаю», думала девушка, идя чуть позади ребят. Возле входа в кабинет Снейпа уже стояли две огромные, отлично видимые издалека фигуры — Крэбб и Гойл — а также маленький, неказистый и приземистый Драко Малфой. Каспиан кивнул Траму в знак приветствия.

— Крэбб, Гойл, останьтесь на страже, — командным голосом сказал Трам, уже начинающий привыкать к слизеринской манере общения.

Самая невообразимая троица из всех возможных — принц, хоббит и гном — скрылись в дверях кабинета. Гермиона едва успела незаметно протиснуться за ними. То есть, это она думала, что незаметно. От внимательного взгляда Арагорна не ускользнуло, что дверь за вошедшими захлопнулась не сразу. Арагорн нахмурился и посмотрел прямо на Гермиону.

«Похоже, Гарри был прав, Снейп действительно способен видеть через мантию-невидимку» — замерев от ужаса, подумала Гермиона. — «Зачем только я сюда пришла?»

Арагорн все не сводил взгляда с того места, где стояла незваная гостья, так что девушка инстинктивно попятилась и… запнулась о ножку стола. Теперь уже все четверо обернулись к упавшей Гермионе. Плащ-невидимка больше ее не скрывал.

— Вы не ушиблись, юная леди? — обеспокоено спросил Арагорн, помогая Гермионе подняться. — В другой раз, если хотите сохранить свой визит в тайне, будьте более осторожны.

— П-прос-стите, п-профес-сор, — едва смогла выговорить Гермиона. Она ожидала от Снейпа чего угодно, но только не такого деликатного обращения. А Арагорн, едва заметно усмехнувшись, оглядел всех собравшихся.

— Ну что ж, — начал он. — Я думаю, никто не будет против, если мисс… э-э… Грэйнджер присоединится к нашему маленькому собранию?

Никто из присутствующих не стал возражать, ведь Гермиона сможет внятно объяснить им, как здесь вообще складывается обстановка, и как им быть.

Наверное, будь на месте Гермионы чистокровная волшебница, она ни за что бы не поверила в те истории, что услышала этой ночью. Но девушка росла среди магглов, где людям с детства рассказывают еще более невероятные вещи под видом сказок, так что теперь она уже ничему не удивлялась. В свою очередь остальные узнали о тех, чьи места они заняли.

Сэм оказался, пожалуй, единственным довольным своей ролью. Арагорн же был прямо-таки в шоке. Двойной агент, шпионящий за самым темным волшебником современности? К такому охотник и прирожденный воин оказался совершенно не готов. Уж скорее он открыто соберет под свои знамена всех, кто готов сражаться, и пойдет воевать с этим Волдемортом, чем будет притворяться и хитрить. Трам был в негодовании от того, каким негодяем оказался Драко Малфой. Ну, ничего, раз уж он на своем факультете такой авторитет, то можно изменить царящие там порядки. Каспиан же сидел, притихнув и опустив глаза. История Гарри была так похожа на его собственную. Оба мальчика в раннем детстве потеряли родителей, оба до определенного времени не знали, кем являются на самом деле, оба вынуждены противостоять убийце родителей…

— Мы должны уничтожить Волдеморта! — решительно сказал Каспиан.

Гермиона поежилась, услышав это имя, но собралась с духом и кивнула. Арагорн одобрительно посмотрел на обоих.

— Пауки и патронусы, как же я забыл! — хлопнул себя по лбу Трам. — Есть ведь еще один, попавший сюда по недоразумению!

— Кто же? — удивленно поднял брови Арагорн.

— Вместо хозяина поместья, где я оказался сначала, его кажется, зовут Люциус, был эльф, Леголас.

— Эльф? — Арагорн мгновенно встрепенулся. Неужели найдется еще один единомышленник в этом чужом мире? Но размышления были прерваны звонким смехом Гермионы.

— Что такое? — все четверо глядели на девушку, не понимая, что происходит.

— Эльф… вместо мистера Малфоя… вот уж действительно справедливость восторжествовала. Надеюсь, сам мистер Малфой окажется на месте эльфа там, куда попадет…

Но, видя, что никто не разделяет ее веселья, она рассказала, как Люциус обращается с эльфами. И если Каспиан и Трам понятия не имели об эльфах, то Сэм, и особенно Арагорн были потрясены.

— Хотите, позову одного эльфа. Он вам сам все подтвердит? — спросила Гермиона чуть раздраженно. Ну почему до них так туго доходит?

Через минуту в кабинет с громким хлопком появился Добби. Трам вздрогнул и отошел в дальний угол комнаты, что-то недовольно пробормотав. Остальные ошарашено глядели на маленького эльфа с высоченной колонной шапочек на голове.

— Добби явился, мисс, — начал было Добби, но, увидев Каспиана, расплылся в широкой улыбке. — Гарри Поттер, сэр, Добби так рад вас видеть!

— Э-э, спасибо, Добби, я тоже рад тебя видеть, — слегка смутившись, ответил Каспиан и бросил вопросительный взгляд на Гермиону.

— Это и есть тот самый эльф, про которого я вам рассказывала, — объяснила Гермиона.

«ЭТО ЭЛЬФ?!» — Арагорн не мог поверить своим глазам. «Какое счастье, что я видел НАСТОЯЩИХ эльфов, а не это…»

— Нет, тот эльф был не такой, — наконец осмелился заговорить Трам.

Услышав от гнома описание новоявленного Люциуса, Арагорн окончательно убедился, что найден еще один заблудившийся земляк.

— Ну, раз уж по словам этой юной леди Люциус Малфой — мой давний приятель и к тому же попечитель Хогвартса, ничто мне не мешает пригласить его для разговора, — решил Арагорн.

Серые тучи затянули все вокруг. Над горами Карадраса уже второй день не было видно солнца. Братство кольца с трудом, но все же продвигалось вперед. Гендальф своим посохом освещал путь в сумраке. Чуть позади, хмурые и ужасно недовольные, шли Люциус и Гимли. Им никак не удавалось убедить Гендальфа в том, что лучше будет идти через гостеприимную Морию. Зато Гарри, Питеру, Мерри и Пиппину дорога не казалась такой уж тяжелой. Удивительно, насколько быстро хоббиты привыкли к мысли, что их друзья — Фродо и Сэм — на самом деле прибывшие из другого мира волшебники.

— Гарри, ну покажи еще какой-нибудь фокус! — все не успокаивались они.

После того, как эта просьба прозвучала уже чуть ли не в десятый раз, Питер не выдержал, быстро скатал снежок и запустил Пиппина со словами:

— Хватит донимать Гарри глупостями!

Хотя сказано это было абсолютно серьезным тоном, в глазах парня сверкал задорный огонек. Он вспомнил, как почти год назад точно так же веселился в Нарнии с братом и сестрами. Казалось, будто он вернулся в прошлое, и все, как и тогда, закончится хорошо.

Несколько снежков, которые хоббиты один за другим запустили в Питера, так и не достигли цели, а вместо этого отлетели обратно. Оказалось, что Гарри, шедший рядом с другом, решил-таки преподать хоббитам урок и воспользовался своим мастерством дуэлянта. Видя удивленные лица Мерри и Пиппина, Гарри рассмеялся и мысленно порадовался тому, что все же освоил невербальные заклинания.

Драко же, поняв, что никто не обращает на него внимания, остановился, делая вид, что завязывает шнурок на ботинке, и пропустил остальных вперед. Переждав, пока все скроются за поворотом, он прислонился к одиноко растущему дереву.

«Надо же, сколько из-за тебя неприятностей», — думал он, вертя в руках кольцо. — «А ведь с виду такая безделушка… что же мне с тобой делать? Отнести в Мордор и уничтожить, как того хочет Гендальф? Хм, Гендальф… очередной старый маразматик. Повел нас непонятно куда ради своей великой цели. А на то, чего мы хотим, ему наплевать. По мне он ничем не лучше Дамблдора, так почему я должен подчиняться его приказу? Вот возьму сейчас и сбегу в лагерь Саурона, никто даже не заметит моего исчезновения...»

— Не боишься стоять тут один? — внезапно прервал раздумья Драко чей-то голос. Парень вздрогнул и резко обернулся, выхватив палочку. Однако, увидев, кто его напугал, Драко немного успокоился.

— А, это ты, Боромир. С чего это я должен бояться?

Драко старался придать своему голосу как можно больше уверенности, хотя бегающий взгляд Боромира и вкрадчиво-вежливый тон настораживал. Как истинный слизеринец, Драко сразу понял — Боромир что-то задумал.

— Ну, хотя бы потому, что ты вынужден нести такую ценную вещь, — продолжал тем временем мужчина. — Нужно быть более осторожным, ведь многим хочется заполучить ее.

«Ага, я в курсе, и ты в числе этих многих, так ведь?» — подумал Драко, и крепче сжал палочку.

— Думаешь, я не знаю об этом? — спросил он своим привычным, холодно-презрительным тоном.

— Фродо, тебе досталось такое тяжкое бремя. Не каждому взрослому это под силу, а ты еще совсем ребенок. Разреши помочь тебе. Я бы мог облегчить твою задачу, только дай немного разделить с тобой эту ношу.

«Вот с этого и надо было начинать. Значит, решил заполучить колечко себе?» — Драко едва заметно попятился назад, однако скрывать свои эмоции он умел виртуозно, а потому на лице не отразилось ни тени страха.

— Считаешь, что я слишком слаб и не справлюсь? — вызывающе спросил он. — Тогда спешу тебя разочаровать — ты сильно ошибаешься.

— Глупый мальчишка! — Боромир всерьез разозлился и подошел ближе. — Ты погубишь всех нас из-за своей гордости! Лучше доверься более опытному человеку. С этим кольцом армия Гондора будет достаточно сильна, чтобы противостоять Саурону!

От такого напора Драко на мгновение опешил, однако и этого оказалось достаточно. Сделав шаг назад, он не заметил выступающего камня, запнулся и упал в снег. На лице Боромира в этот момент заиграла неприятная ухмылка. Вот только обрадовался он слишком рано.

— Ступефай! — успел выкрикнуть Драко, когда рука Боромира уже потянулась за кольцом. Мужчина отлетел на несколько метров, оглушенный заклинанием.

— Тоже мне, великий маггл, — тихонько пробормотал Драко. — Решил, что сможет защитить кольцо, а сам и себя защитить не в состоянии.

Парень быстро позабыл, что еще несколько мгновений назад не на шутку испугался. Он с видом полного превосходства подошел к лежащему неподвижно Боромиру и с презрительной усмешкой произнес:

— Энервейт.

Придя в себя, Боромир мгновенно вскочил на ноги, ошарашено глядя на Драко.

— П-прости, Фродо, я не хотел… я не знаю, что на меня нашло…

— То-то же! Ладно, забудем об этом. Пойдем лучше, догоним остальных.

Драко решил, что не станет никому рассказывать о произошедшем, ведь кое-кто особо любопытный может заинтересоваться, что это Драко делал один, когда все ушли далеко вперед. Поняв, что его не станут выдавать, Боромир с благодарностью посмотрел на Драко.

* * *

Чем выше Братство поднималось в горы, тем сложнее приходилось. Теперь из свинцовых туч, которые нависали непривычно низко, хлопьями валил снег. Он оказался настолько густым, что даже посох Гендальфа не мог улучшить видимости. Из-за почти сплошной белой пелены с трудом можно было разглядеть идущих впереди. Именно поэтому никто теперь не решался отстать, иначе легко можно было потеряться.

— Напомни мне, Поттер, почему мы все же идем через эти горы, вместо того, чтобы найти более простой путь? — шепотом спросил Драко.

— Потому что так решил Гендальф, — ответил за Гарри Питер, недовольно сверкнув на Драко глазами.

— Держу пари, если бы этот попал в Хогвартс, то точно учился бы на Гриффиндоре, — проворчал Драко. — Что ж мне не везет-то так?

Люциус, идущий всего на несколько шагов впереди, вздохнул. Он и сам задавался вопросом, почему послушно следует за Гендальфом. Его уже порядком измотала эта дорога. Да и от копей Мории они удалялись с каждым шагом, как и от надежды заполучить гномьи сокровища. Люциус вспомнил о родном поместье, и еще больше загрустил. Единственным плюсом нынешнего положения было то, что никто (кроме сына и Поттера, но это не в счет) не знает здесь о его темном прошлом.

Гарри же шел молча, то и дело поеживаясь от холода. Порывистый ветер насквозь продува его легкую осеннюю курточку, которая к тому же была размера на два больше, потому что, как и большинство вещей, досталась Гарри от кузена. Однако со словами Питера Гарри был согласен, а потому не высказывал недовольства. В конце концов, ему приходилось выносить и большие трудности.

Вскоре сугробы стали настолько огромными, что идти дальше было просто невозможно. Мерри, Пиппин и Гимли вообще проваливались в снег почти с головой.

— Гендальф, может остановимся и переждем бурю тут? — спросил Боромир, увидев в скале небольшую пещерку.

Гендальф остановился и задумчиво посмотрел на уставших путников. Однако не успел он ответить, как все услышали сквозь вой ветра странный голос, не предвещавший ничего хорошего. В тот же момент со скалы на путников посыпались камни и снежные глыбы.

— Это Саруман! — крикнул Гендальф. — Прячьтесь!

Гарри и Питеру даже не нужно было этого говорить, они еще до слов Гендальфа подхватили Мерри и Пиппина и толкнули их в пещеру, затем перепрыгнули через упавший перед ними камень и спрятались сами. Почти сразу к ним присоединились Боромир и слегка обалдевший Драко.

Теперь кроме грохота лавины можно было отчетливо услышать громкий голос Гендальфа, произносящий заклинания на непонятном языке. Все это длилось с полминуты, но внезапно наступила почти полная тишина. Это показалось таким странным…

— Ну как, все живы-здоровы? — спросил Гендальф, заглядывая в пещеру.

— Ч-что это было? — дрожащим голосом спросил Драко.

— Саруман пытается помешать нам, — с серьезным видом ответил Гендальф.

— Саруман? А кто это такой?

— Подождите-ка, — прервал Гарри, оглядываясь по сторонам. — А где Гимли и мис… то есть Леголас?

— Я тут! — донесся снаружи голос гнома, а через секунду появился и он сам, отряхиваясь от снега. — Малость засыпало, а так все в порядке. А что, Леголас не с вами?

Окинув взглядом присутствующих, Гимли не стал дожидаться ответа и с удивительной для гнома скоростью выбежал из пещеры с криком:

— Леголас! Ты где?!

— Папа? — одними губами прошептал Драко, и побледнел.

— Легола-а-ас! — Гимли остановился, в отчаянии глядя на сугробы. Метель улеглась, и теперь вокруг все было отлично видно.

Вдруг в нескольких шагах от гнома вверх поднялся снежный фонтанчик. Гимли от неожиданности подпрыгнул на месте. Вслед за фонтанчиком, отплевываясь и отряхивая волосы, появился Люциус. Не успел он еще выбраться полностью, как на шею ему бросился радостный Гимли, причитая:

— Я думал, что ты не выберешься, что тебя завалило…

— Замечательно, вот только этого мне не хватало, — чуть слышно проговорил Люциус, с трудом сдерживаясь, чтобы не стряхнуть с себя надоедливого гнома. Однако ссориться с Гимли ему было совершенно не с руки — все же тяга к богатству у Малфоев всегда была достаточно сильной, чтобы наплевать на предрассудки. А потому Люциус с самым дружелюбным видом, на который был способен, положил руку Гимли на плечо и сказал:

— Ну-ну, успокойся, уже все в порядке.

В этот момент он увидел, что все остальные вышли из укрытия и, открыв рты от удивления, смотрят на эту картину.

«Черт, и что теперь обо мне подумают? Впрочем, на мнение всяких там магглов и хоббитов мне плевать, но вот Поттер… он теперь вообще всякий страх потеряет».

И действительно, стоило всем расположиться вокруг костра, как Гарри шепнул тихонько, чтобы остальные не слышали:

— Что, налаживаем эльфо-гномовскую дружбу, мистер Малфой?

Люциус мысленно припомнил все ругательства, которые только знал, а вслух отрывисто бросил:

— Пойду посмотрю, можно ли идти дальше.

— Я с тобой, — отозвался Боромир. Люциус кивнул и вышел из пещеры.

— И все же, кто такой Саруман? — вдруг вспомнил Драко. — Почему он пытается нам помешать?

— Да, Гендальф, расскажи, — поддержал Пиппин.

— Ну хорошо, расскажу, — Гендальф тяжело вздохнул и начал. — Саруман — белый колдун, глава нашего ордена. Вернее, был его главой, пока не перешел на сторону Саурона, решив, что тот более могуществен.

Гарри слушал объяснение вполуха, посильнее закутываясь в куртку. Голос Гендальфа доносился словно издалека. Гарри вдруг живо представил себе Снейпа с длинными белыми волосами, который поднимался по ступеням высокой башни, держа в руках кольцо. Внизу остался стоять Дамблдор с видом вселенской скорби на лице, а вверху… яркий огонь, который совсем не греет… даже не огонь, а Огненное Око, словно заглядывающее прямо в душу…

— Гарри! — Питер тихонько встряхнул парня за плечо. — Гарри, что с тобой?

Остальные были настолько увлечены рассказом Гендальфа, что не заметили, как Гарри сидел, съежившись, с совершенно отсутствующим видом. Даже в свете костра было видно, что губы его побелели, а самого его бьет мелкая дрожь.

— Эй, Гарри, не спи, ты же совсем окоченеешь! — Питер посильнее встряхнул Гарри, но тот не очнулся. Драко удивленно обернулся и подошел поближе.

— Что это с ним?

— Сам не знаю, — пожал плечами Питер. — Только он, кажется, без сознания.

— Ну да, похоже на то, — согласился Драко, поглядев в приоткрытые глаза Гарри, а затем, сам не понимая, почему это делает, направил на него палочку. — Энервейт.

Гарри вздрогнул и резко выпрямился, встряхнув головой.

— Кажется, наша спящая красавица очнулась, — усмехнулся Драко, и, не обращая внимания на недовольное ворчание Гарри, порылся в своей походной сумке и вынул оттуда старую, потрепанную мантию. — На, держи, иначе совсем застынешь.

— Спасибо, — тихонько сказал Гарри, накидывая на себя мантию. И тут произошло что-то странное.

— Гарри! — вскрикнул Питер так громко, что все остальные обернулись и тоже ахнули от удивления. И было от чего — в воздухе непонятным образом висела голова Гарри, без туловища.

— Ух ты! — присвистнул Гарри, глядя вниз. — Это же мантия-невидимка! Откуда она у тебя, Малфой?

— Бильбо подарил, — равнодушно бросил Драко, отворачиваясь. Его такие вещи совершенно не трогали. Другое дело мифриловая кольчуга, которую он сразу же надел, и теперь не снимал. Вот это — действительно вещь. Судя по рассказам Гимли, такая кольчуга стоит примерно столько же, сколько весь Шир вместе взятый. Ну еще кинжал, который Бильбо почему-то называл мечом. Если вдруг не будет возможности воспользоваться палочкой в бою, он может быть очень полезен. А мантия-невидимка… игрушки для хулиганов, больше ничего. Однако Гарри так не считал. Он поспешно перевернул мантию наизнанку и снова надел. Теперь это была всего лишь одежда, способная согреть.

— Похоже, нам дальше не пройти, — это с разведки вернулся Боромир. А следом в пещеру зашел прямо-таки сияющий Люциус.

— Придется возвращаться и идти через Морию, — сказал он.

— Да, пожалуй, ведь маленький народец тут долго не продержится, — согласился Гендальф. — Но все же, как считает хранитель кольца?

— Идем через Морию, — не задумываясь, ответил Драко, а Люциус поглядел на него с гордостью.

«Наконец-то мой сын становится достойным носить фамилию Малфой».

Довольно скоро все участники похода убедились, что приняли верное решение. Стоило им повернуть в обратную сторону и начать спускаться с горы, как ветер почти полностью стих, и из-за туч выглянуло солнце. Лишь Гендальф оставался угрюмым, в отличие от остальных.

Безусловно, этот путь был гораздо легче предыдущего, во всяком случае, так сейчас казалось Братству. Два дня шли они по кажущейся бескрайней равнине, не встречая никаких препятствий. Лишь ночью отдаленный волчий вой заставил насторожиться. Но волки не решались подойти ближе, так что волноваться было не о чем.

На третий день путники увидели вдалеке скалы и вопросительно взглянули на Гимли. Слов не потребовалось, настолько гном сиял от радости.

— Это Мория! — выдохнул он. — Мы почти пришли!

Драко и Люциус переглянулись, и на их лицах появилась одинаковая малфоевская улыбка. Люциус на радостях даже потрепал Гимли по голове.

Вот только Боромир и Гендальф не разделяли всеобщего ликования. Они оба глядели на канавку, которая уходила вдаль, к тем самым скалам.

— Что-то не так? — спросил Питер, заметив это.

— Здесь еще недавно была река, — встревожено ответил Гендальф. — Не нравится мне это. Что могло ее высушить?

Однако предчувствия предчувствиями, а идти вперед все же было нужно. Буквально за несколько часов, как раз к закату, они добрались до места. Здесь же и выяснилось, что высушило реку. Поперек нее лежали несколько огромных валунов. Теперь быстрая и некогда широкая река превратилась в огромное озеро, вода которого сейчас, сразу после заката, казалась темно-серой.

— Нам нужно туда, — Гендальф указал на противоположный берег озера, где почти у самой кромки воды возвышалась отвесная скала. В тот же момент в воде что-то плеснулось и скрылось вновь.

— Я через это озеро не поплыву, — замотал головой Драко, которому сразу вспомнилось Черное озеро возле Школы чародейства и волшебства, с его знаменитым гигантским кальмаром. Только вот здешний кальмар, или что там шевелилось, мог оказаться не так дружелюбен, как хогвартсовский.

— А я вообще плавать почти не умею, — по лицу Гарри было видно, что ему на ум пришли те же мысли. Да и плавать он действительно так и не научился.

Остальные тоже поспешили высказать свои опасения по поводу безопасности такой переправы, а потому все дружно согласились идти по узкой и скользкой тропке между скалами и водой.

— Аккуратнее, Мерри! — Воскликнул Питер, когда хоббит поскользнулся и чуть не плюхнулся в воду. В середине озера вновь раздался всплеск.

— Не стоит тревожить воду. Боюсь, она хранит много тайн, — задумчиво произнес Гендальф.

Наконец, все к большому своему облегчению добрались до места, где, по словам Гендальфа, должен был быть вход в Морию.

— Ну и где же? — поинтересовался Люциус, глядя то на неподвижно стоящего Гендальфа, то на Гимли.

— Не знаю, — пожал плечами гном, а Гендальф обернулся и внимательно посмотрел на Люциуса, отчего тому сразу стало не по себе.

Подул легкий ветерок, прогоняя облака, закрывающие луну. Перед путниками предстала удивительная картина: прямо на скале, словно серебром была нарисована огромная арка, вдоль которой шли витиеватые письмена.

Лишь Гендальф смог их прочесть:

Дверь Дарина, повелителя Мории… Скажи, друг, и входи.

— Что это значит? — удивился Питер.

— Все очень просто, — отозвался Гимли. — Если ты друг, то скажи пароль и входи. Эти двери были сделаны в лучшие времена, когда не было необходимости запирать их от чужаков.

«Ну и глупый же народец эти гномы», — усмехнулся про себя Люциус. — «Совершенно не заботятся об охране своих богатств. Впрочем, мне же лучше».

— А какой пароль? — спросил Гарри.

И Гимли, и Гендальф отрицательно покачали головой.

— Ничего себе, — возмутился Драко. — Пришли, называется.

— Я ПОКА не знаю, — холодно бросил Гендальф. — Нужно подумать.

Некоторое время он бормотал какие-то заклинания, водил посохом по двери, но все было бесполезно.

— А если так? — наконец не выдержал Драко и достал палочку. — Алохомора.

Надпись чуть потускнела, но дверь не открылась.

«А может, эти гномы не так уж просты?» — подумал Люциус, подходя к двери и внимательно ее осматривая.

— Разрешите мне, — деланно-вежливо сказал он, когда Гендальф замолчал в нерешительности, направил палочку на дверь и стал произносить контрзаклятия к известным ему защитным заклинаниям, а уж их Малфой знал немало. Были моменты, когда казалось — еще чуть-чуть, и дверь откроется, однако ничего не вышло. Люциус с недовольным видом сел на камень.

Гарри же совершенно не обращал внимания на попытки магов взломать защиту двери. Вместо этого он вновь и вновь прокручивал в голове надпись, пытаясь разгадать, что она значит. Интуиция подсказывала, что именно здесь кроется секрет.

«Эх, была бы тут Гермиона, это она специалист по загадкам. Гимли сказал, что дверь была сделана в те времена, когда необходимости в защите не было, а значит пароль запросто может быть прямо у нас перед глазами… Скажи, друг, и входи… скажи, и входи… странная фраза, неправильная какая-то… логичнее было бы написать «скажи пароль, и входи». Точно!»

— Гендальф, пароль — «друг»! — воскликнул Гарри.

Гендальф удивленно посмотрел на парня и улыбнулся.

— А ты сообразительный, Сэмуайс, — затем он обернулся к двери и громко произнес, — Меллон!

И действительно, дверь тут же затрещала и открылась. Однако путники не успели еще войти в темноту копей Мории, как услышали позади вскрик.

— Драко! — одновременно обернулись на звук Гарри, Люциус и Питер, а вслед за ними и остальные.

Что-то похожее на гигантских белых змей высовывалось из воды, а одна из них обхватила Драко за туловище и тащила к воде. Гарри сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях насчет гигантского кальмара.

— Диффиндо, — мгновенно выкрикнул он, ударив заклятием по щупальцу. Драко, которого чудовище приподняло на несколько метров, упал на землю. Только он успел перевернуться на спину и отползти, как сразу три щупальца поползли к нему.

— Протего, — на этот раз среагировал Люциус, и щупальца наткнулись на невидимую преграду. — Пошли скорее, — он схватил сына за руку и буквально втолкнул в подземелье. Остальные тоже вбежали туда, и как раз вовремя, потому что чудовище со всего размаху ударило по двери, отчего та обрушилась. Путники оказались в полной темноте.

— Похоже, обратного пути нет, — сказал Гендальф, зажигая посох.

— Люмос, — одновременно произнесли Гарри, Драко и Люциус, осветив огромный, когда-то бывший величественным и прекрасным, зал.

— Вот она, легендарная Мория! — с гордостью произнес Гимли, оглядываясь вокруг. — Здесь живут мои родичи, и скоро вы с ними познакомитесь.

— Что-то мрачновато тут… — задумчиво сказал Мерри.

Несмотря на заверения Гимли, было не похоже, что здесь кто-то живет, по крайней мере последние лет двадцать. Вокруг царила мертвая тишина, и голоса путников разносились гулким эхом.

— Это больше на склеп похоже, — прошептал Питер, глядя на то, что валялось повсюду. Теперь и остальные это заметили. Скелеты, доспехи и стрелы… следы давней битвы. Боромир поднял одну из стрел.

— Тут побывали орки. Похоже, мы вряд ли мы встретим гномов.

— Нет, нет, этого не может быть! — не верил своим глазам Гимли.

— Тихо, — Люциус бросил на гнома предостерегающий взгляд. — Будем надеяться, что нас орки не заметят, а для этого надо вести себя потише.

При этих словах Драко вынул из ножен подаренный Бильбо меч и взглянул на лезвие. Но пока удача им улыбалась — орков поблизости не было.

Молча и понуро шли они вперед и вперед, по извилистым коридорам в полумраке. Зажигать свет поярче они не рискнули. Вот только Питера никак не оставляло странное чувство. Ему все казалось, что кто-то посторонний следует за ними по пятам. Едва слышный шлепающий звук шагов босых ног сопровождал путников уже довольно давно.

— Гарри, ты ничего странного не слышишь? — решил наконец спросить он.

Гарри сначала отрицательно покачал головой, но затем, прислушавшись получше, согласился с Питером.

— У вас обоих паранойя, — усмехнулся Драко.

— Нет, они правы, — спокойно ответил Гендальф. — Это Голлум, он уже пару дней идет за нами. Когда-то кольцо принадлежало ему, и теперь оно не оставляет его в покое.

Драко лишь пожал плечами. Это, по крайней мере, не так страшно, как орки, да и против девятерых Голлум ничего не сделает.

Наконец, путники вышли к развилке и остановились в нерешительности. Перед ними открывалось три пути: один вел вниз, второй — прямо, но был очень узким, а третий — вверх. Все вопросительно посмотрели на Гендальфа, но тот лишь молча сел на камень.

— Мы что, заблудились? — удивился Драко.

— Да тихо ты! — гневно сверкнул глазами Гарри. — Дай Гендальфу подумать.

— Вот именно, Малфой! — поддержал друга Питер. — Можешь ты вообще хоть немного помолчать?

Однако дальнейший спор прервал сам Гендальф. Он поднялся с улыбкой и направился к коридору, ведущему вверх со словами:

— Думаю, нам туда.

— Он вспомнил! — обрадовался Мерри.

— Нет, — Гендальф лукаво посмотрел на хоббита. — Просто там воздух более свежий.

Драко и Люциус скептически хмыкнули, но решили благоразумно промолчать.

Вскоре впереди забрезжил свет. Путники быстро поняли, что он исходит от маленького зала, куда они и направились. Солнечные лучи пробивались через расщелину в скале, освещая картину, от которой всех, кроме Люциуса, передернуло. Вот уж где был настоящий склеп! Костями здесь было усыпано практически все. Однако Люциус заметил еще кое-что. Огромный рубин, одиноко валяющийся в углу. Все, что осталось от богатств в этой сокровищнице. Сейчас она была разграблена орками. Люциус издал едва слышный стон разочарования. Надежда угасала на глазах. Люциус положил камень в карман мантии. Однако остальные этого не заметили из-за того, что успокаивали Гимли, который был сам не свой от горя.

— Странно, что же тут произошло? — тихонько проговорил Гарри.

И ответ не заставил себя ждать. В этот момент Гендальф поднял с пола старинную книгу, исписанную неровным почерком, и стал читать:

— «Мы вытеснили орков из больших ворот и караульной»… Следующее слово сгорело, вероятно «комнаты»… дальше все очень неразборчиво … «мы не можем выйти. Они захватили мост и второй чертог. Тут пали Фрар, Лоин и Нали»… Затем четыре строки неразборчивы, могу прочесть только… «Вышли пять дней назад»… И последние строки: …«Озеро у стены возле западных ворот. Ждущий в воде взял Оина. Мы не можем выйти. Конец близок»… И затем… «Барабаны в глубине»… Что бы это значило? Последнее, что можно разобрать написано эльфийскими письменами: …«Они идут»… Больше ничего нет.

Все затихли, услышав это, и настороженно посмотрели в сторону выхода.

— Нужно отсюда выбираться! — решительно сказал Боромир и направился в сторону двери. Однако тут раздался звук, от которого у всех душа ушла в пятки. Барабаны. Точно так же, как писал тот гном…

— Забаррикадируемся, — крикнул Боромир, налегая на огромную дверь. Питер сразу же подбежал и стал помогать.

«Глупые магглы», подумал Люциус. — Коллопортус!

Дверь мгновенно закрылась. Боромир и Питер с благодарностью посмотрели на помощника. Однако радоваться было еще рано. Вскоре дверь затрещала под натиском чего-то огромного. Драко взглянул на лезвие меча, которое теперь стало ярко-синим, и это подтвердило опасения путников.

— Пусть идут сюда, еще остался гном в Мории, способный держать топор! — воинственно крикнул Гимли.

Все выжидающе посмотрели на готовую вот-вот рухнуть дверь. И вот это произошло. Орки ворвались в зал, и все вокруг смешалось. Звон мечей, красные и зеленые лучи заклятий… Гарри вдруг на мгновение показалось, что он переместился назад во времени, будто это вновь битва в министерстве. Вот только он никак не мог предположить, что станет сражаться бок о бок с Малфоями.

Вдруг раздался громкий рев, и в зале появился, круша все на своем пути, огромный тролль. «Ну вот, дежа-вю»,— подумал Гарри, вспомнив свое сражение с троллем на первом курсе. Правда, этот выглядел повнушительнее. Гарри запустил в тролля ступефаем, хотя и не очень надеялся, что это поможет. И действительно, чудовище продолжило как ни в чем не бывало идти прямо к Драко, который в это время отбивался от орков.

— Малфой, осторожнее! — крикнул Гарри.

Драко обернулся и в ужасе попятился от тролля. Благо орки в это время были в стороне и не обратили внимания на его замешательство.

Заклятия Драко не нанесли троллю особого вреда, а даже наоборот, разозлили его.

«Черт, что за напасть», — с досадой подумал Гарри. — Вингардиум левиоса!

Огромный булыжник поднялся вверх и полетел в тролля, стукнув того по затылку. Тролль свалился на землю, однако за мгновение до этого успел со всей силы ударить Драко копьем в грудь. Парень упал, как подкошенный.

— Не-е-ет! — выкрикнули одновременно Гарри и Люциус, который тоже увидел это и бросился к сыну.

— Протего! — Гарри возвел перед орками невидимый щит, а сам подбежал к Драко.

— Как он? — спросил Гарри у Люциуса.

— Да в порядке я, — хрипло ответил Драко, приподнимаясь.

— Но… как? — Гарри удивленно раскрыл глаза. — Тебя же ударили копьем?

Не говоря ни слова, Драко расстегнул ворот рубашки, показав край мифриловой кольчуги. Люциус, едва не плача, обнял сына, отчего Гарри прямо-таки замер на месте, настолько это казалось необычным.

— Уходим, скорее! — донесся до них голос Гендальфа.

— Идти сможешь? — спросил Люциус у Драко, и тот кивнул. Люциус помог ему подняться, после чего все трое вслед за остальными побежали к мосту Казат-дума. Позади слышался топот бегущих орков, свист стрел… Гарри бежал, словно в тумане, не глядя пуская в орков заклятия.

И вдруг случилось кое-что еще более ужасное. Жуткий черный огонь, от которого прямо-таки веяло злом, надвигался на них.

— Балрог… бегите, этот враг вам не по силам! — крикнул Гендальф. Все послушались совета и побежали через мост. Но Люциус не двинулся с места.

— Беги же, кому говорю! — повторил Гендальф.

— Нет! — резко ответил Люциус, и направил на огонь палочку. Только сейчас это уже был не просто огонь, а какое-то существо с мечом и хлыстом в руках. Гендальф лишь кивнул, поняв, что спорить бесполезно.

— Тебе не пройти! — грозно крикнул он Балрогу, и посох засветился так ярко, что Люциусу пришлось зажмуриться. Балрог чуть отступил, но продолжал угрожающе размахивать мечом. Гендальф произнес какие-то заклинания, из-за которых Балрог издал страшный вой. Огонь почти потух, но черный силуэт остался, и выглядел он еще опаснее. Гендальф обессилено пошатнулся и схватился за стену.

«Что ж, раз против темного существа светлая магия бессильна, то помогут мои знания», подумал Люциус, и пустил в ход заклинания черной магии. На этот раз Балрог растаял, словно дым.

— Идемте, — Люциус подхватил Гендальфа под руки и хотел повести к остальным.

На противоположной стороне моста тоже шло сражение. Орки, похоже, догнали путников, и теперь наступали. Люциус старался идти как можно скорее, но тут от увиденного ноги его просто подкосились. Просвистела стрела, и Драко схватился за плечо. В следующее мгновение огромный орк, видимо предводитель, сгреб его в охапку и куда-то потащил. Как бы Люциус ни спешил, но догнать орков он бы все равно не успел.

В пылу сражения никто не заметил, как Гарри накинул плащ-невидимку и помчался за унесшими Драко орками.

«Кем бы ни были эти дети, они определенно сошли с ума! Если они считают что я буду пользоваться этой Гриффиндорской дрянью, они сильно ошибаются!»…

За прошедшие с момента попадания в Нарнию сутки, дети успели развернуть бурную деятельность. Они отыскали развалины замка, окруженные яблоневым садом, и, пролив множество слез и соплей, установили, что этот замок некогда принадлежал им. Судя по состоянию развалин, они были развалинами не первый век. Северус постановил ничему не удивляться и спокойно пережил пролитые по былому величию слезы нарнийских королей. Погоревав с полвечера, они принялись обследовать то, что осталось от Кейр-Паравеля — так они называли свой замок.

Северус сидел у костра, пытаясь не обращать внимания на назойливый шум за спиной — это Эдмунд простукивал стену в надежде найти вход в сокровищницу. Вдруг шум изменился — вместо глухого стука послышался глубокий грохот.

— Это она! — в один голос закричали Эдмунд и Люси, а Сюзен лишь молча кивнула и методично начала расчищать заросшую плющом дверь — девушке очень хотелось показать, что она, в отличие от этого отвратительного незнакомца в черном, ведет себя как взрослый, деятельный человек. Несколько секунд Северус молча наблюдал за ее усилиями, затем невербальным Диффиндо разорвал паутину плюща. За плющом действительно была дверь, старая и прогнившая, как сказал Эдмунд, навалившись на нее плечом и призывая «Питера» на помощь. «Не хватало только мне, подобно тупым гриффиндорцам, прилагать грубую силу там, где можно обойтись магией», — подумал он, отстраняя Эдмунда и посылая в дверь мощное Бомбардо.

Спускаясь по темной крутой лестнице, Северус вновь возблагодарил Провидение за свои магические способности — если бы не его яркий Люмос, они совершенно точно переломали бы себе шеи, особенно, если учитывать, что собирались спускаться, освещая себе путь жалким маггловским тусклым фонариком.

Внизу Северус на некоторое время замер. Впервые в этом странном мире он увидел нечто, что заслуживало внимания: драгоценные камни валялись здесь как овощи в погребе, и при виде их в нем проснулся тот любопытный ребенок, который когда-то с восторгом взирал на великолепие Хогвартса. Профессору пришлось признать, что это действительно красиво. Не то чтобы его интересовали побрякушки с точки зрения их цены. Северус Снейп отличался тонким вкусом и развитым чувством прекрасного (что, к сожалению, никак не отражалось на его внешности — ей он был изначально недоволен настолько, что даже не пытался хоть как-то улучшить, за что поплатился несколькими часами позже). В сокровищнице было темно и холодно, как в родных ему подземельях, и это лишь подчеркивало красоту разложенных по полкам драгоценных камней, блестевших в свете его палочки.

— И это все ваше? — спросил он слегка сдавленным голосом, но тут же пришел в себя и заговорил требовательно и повелительно. — Я имею в виду, вы действительно уверены, что имеете право на эти… драгоценности?

— Право-то имеем, — небрежно бросил Эдмунд, жонглируя огромным карбункулом, — да что толку? Разве это поможет нам выжить здесь? Камнями, как бы прекрасны они ни были, сыт не будешь. Надо подумать о том, что может помочь нам продержаться здесь, пока мы не поймем, что к чему, и где здесь ближайшее человеческое жилье…

— Наши подарки! — воскликнула вдруг Люси, подпрыгнув на месте. — Ведь здесь должны быть наши подарки, те, что мы получили от самого Санта-Клауса, когда были в Нарнии в прошлый раз! Они бы нам здорово пригодились!

— Конечно! — согласно кивнул Эдмунд, отбрасывая драгоценный камень в кучу таких же на полку. — Особенно лук Сью и меч Питера!

— Они в дальнем конце сокровищницы, — деловито заметила Сьюзен, и быстрым шагом направилась в указанном направлении. Северус нехотя поплелся за ней — гиперответственность, которой наградила его природа, заставила профессора освещать упрямой девчонке путь, чтобы Сьюзен не споткнулась.

Поохав и повздыхав над своими вещами (почему-то детей очень огорчила потеря некого Рога Сьюзен), они внезапно обратились к Северусу.

— Пит, держи, — радостно и как-то благоговейно протянул Эдмунд Северусу здоровый меч и огромный щит.

— С какой стати? — неприязненно спросил профессор. — Если вам так необходимо забрать с собой эти предметы, несите их сами, я вам не домовой эльф!

— При чем тут эльфы, Питер, — нахмурился Эд, — это же твое!

Северус еще раз кинул взгляд на странные предметы.

— И как, по-вашему, я должен нести это, если у меня в руках палочка, чтобы освещать вам дорогу? — язвительно поинтересовался профессор.

— Так дай ее мне, и все дела, — пожал плечами Эд.

Северуса передернуло.

— Я отдам вам свою палочку, молодой человек, только в том случае, если окончательно впаду в маразм, что, к вашему несчастью случится нескоро. Так что тащите сами эти предметы, если так в них заинтересованы!

Он резко развернулся и быстро пошел к выходу. Остальные засеменили за ним, сопровождаемые сентенциями Сьюзен о том, что действительно пора выйти наверх, иначе все они простудятся и заболеют. Северус скрежетал зубами.

* * *

Утром по школьной привычке Северус проснулся раньше всех. Солнце немилосердно слепило, и, открыв глаза, профессор понял, что прямо ему в лицо светит яркий солнечный луч, отражающийся от блестящей поверхности щита. Того самого щита, который, как предполагалось, принадлежал ему. Северус встал, тряхнул головой, чтобы разогнать остатки сна и снова сел, взяв щит в руки и пристально его разглядывая. На щите было изображено ни что иное, как большой алый лев, вставший на задние лапы. Типично гриффиндорский символ. Северус неприязненно поморщился, и, движимый дурными предчувствиями, быстро пошел в сокровищницу. Выйдя оттуда через пятнадцать минут, он бессильно оперся на каменную стену разрушенного замка. Двадцать семь… после этого он перестал считать их — львов в сокровищнице было так много, как если бы ее наполняли Гриффиндор, Дамблдор и Гарри Поттер вместе взятые.

— Куда я попал?! — в ужасе думал Северус. — Не иначе, как это ночной кошмар… Да, это объяснило бы все… Скорее бы проснуться.

Он больно ущипнул себя за руку — не помогло. Если это и был сон, выбраться из него самостоятельно Северус не мог. Он еще раз недовольно окинул взглядом щит. Нет, с этим определенно нужно было что-то делать… Профессор сосредоточился, направил палочку на рисунок, и через несколько секунд на металле появилось изображение слизеринской змеи. Профессор удовлетворенно хмыкнул — так было намного лучше.

Сьюзен проснулась почти одновременно с профессором, но не подала вида. Она внимательно проследила за тем, как он направился в сокровищницу.

— Так вот, значит, что тебе было нужно — найти наши драгоценности. Ну, подожди у меня! — она крепко сжала колчан со стрелами и снова притворилась спящей. Когда Северус поднялся из подземелья, Сьюзен чуть не ахнула — такое страдальческое выражение было на лице волшебника в этот момент, прямо-таки мученическое! «Интересно, — подумала Сьюзен, — с чего это он расстроился? Жалеет, что не может унести все сокровища с собой?». Но дальше произошло нечто, что заставило ее забыть о драгоценностях — превращение Аслана на щите в огромную зеленую змею, заставило девушку молниеносно вскочить на ноги и в один прыжок оказаться рядом с Северусом, прижав его к стене и уткнув острый наконечник стрелы прямо в горло профессору.

— Мерзкий уродливый колдун, что ты задумал?! — в ярости вскричала одна из величайших королев в истории Нарнии. В этот момент Северус отчетливо осознал, что Сьюзен — вовсе не ребенок, а вполне взрослая и очень воинственная девушка. Он не мог отбросить ее заклинанием — она так прижала его к стене, что возможности взмахнуть палочкой незаметно не было, а любое неосторожное движение могло привести к тому, что в его сонную артерию всадят острую стрелу. Оставались только слова, и уж этим Северус владел мастерски, кроме того, в душе профессора тоже клокотала ярость. «Мерзкий, уродливый» — это ранило посильнее стрелы, пока лишь царапнувшей его по горлу.

— Потрудитесь объяснить свое поведение, — спокойно, холодно и презрительно ответил он, прожигая Сьюзен своим знаменитым убийственным взглядом, — потому что если ваши подростковые гормоны слишком разыгрались, вам придется найти другой объект для объятий — я не извращенец, чтобы заинтересоваться столь юной, незрелой особой! Вы меня нисколько не привлекаете, и даже под угрозой смерти я скорее соглашусь покончить со своим существованием, чем позволить вам использовать меня в качестве плюшевого медвежонка на ночь! — произнеся эту убийственную тираду, он замолчал, одарив Сьюзен взглядом полным превосходства. На его губах играла издевательская усмешка.

Сьюзен ошарашенно открыла рот, не ослабляя, однако хватку. Словно снег во время лавины, в ее голове накатывали, обрушиваясь, все новые и новые мысли, сметая друг друга и не давая сосредоточиться ни на одной. «Что он говорит? Что он несет?! Юная, незрелая?! Это я то-то юная, незрелая, да я… я самая разумная здесь, и не только здесь, во всем моем окружении нет никого, кто мог бы похвастаться столь же отточенным умом… Постойте, о чем это он? Нисколько не привлекаю?! Скорее соглашусь покончить со своим существованием… Так это он о…» — дойдя до этой мысли, Сьюзен отскочила, как ошпаренная, угрожающе выставив стрелу вперед.

— Да как вы посмели?! — закричала она, чувствуя, как заливается краской. — Как только вы могли подумать, что я… Что мне… это может быть нужно?!

— Ах, так вам это не нужно было, когда вы, как заправский деревенский хулиган прижали меня к стенке? Что ж, неудивительно, что вас это не привлекает — вы действительно еще очень маленькая девочка… — он задумчиво смотрел вдаль, поигрывая палочкой, реакция Сьюзен была именно такой, как он и ожидал. Хотя, постойте, до нее еще не все его слова дошли, нужно уточнить. — Впрочем, что вы так переживаете, я же сказал, вы меня совершенно не интересуете в этом плане… — он бросил ей столь презрительный взгляд, что Сьюзен почувствовала себя червяком. Мерзким и скользким. Кроме того, до нее теперь в полной мере дошел смысл оскорбления — он не просто сделал грязный намек, он еще и заявил, что она недостаточно хороша для… Ну вот и прекрасно! То есть, нет, что же может быть прекрасного, когда такой отвратительный тип делает подобные заявления?! Да он должен был бы на коленях умолять ее, и все равно она не согласилась бы… Никогда!

В этот момент Сьюзен, в меру своих небогатых в этой области знаний, невольно представила себе, на что именно она бы не согласилась, но вместо ожидаемого отвращение, картина почему-то вызвала приятную дрожь во всем теле. Его лицо, такое насмешливое, его взгляд, такой пренебрежительный в ту минуту, как она готова была в любой момент вонзить стрелу в его шею… Это было смело. Все эти мысли, и, что было важнее, ощущения, пронеслись за несколько секунд, и вот Сьюзен уже застыла, еле держа на весу дрожащую руку со стрелой, открыв рот от шока, удивления, гнева на себя за свои грязные мысли… Как она могла?! Как она, хорошая, приличная девушка, могла такое подумать?!

Северус был доволен. Он поставил зарвавшуюся девчонку на место. Но кроме удовлетворения от удавшейся мести, он испытывал еще кое-что — восхищение. Сьюзен, яростная, с блестящими от гнева глазами, растрепанными волосами, алыми от смущения щеками и приоткрытым от удивления ярко-красным ртом — картина была не для слабонервных. В какую-то секунду он поймал себя на мысли, что вовсе не возражает вернуться в исходное положение у стены, но умение контролировать свои эмоции не подвело — он оставался таким же надменным и бесстрастным, как и всегда. И эта надменность и беспристрастность злила Сьюзен еще больше — как он смел подумать об этом и заявить, что она недостаточно для него хороша. То, о чем он говорил, без сомнения, было мерзко и грязно — этому ее учили всю жизнь, но, кроме того, это было очень обидно. Именно обида заставила Сьюзен вспомнить, почему она с такой яростью бросилась на профессора.

— Вы не заморочите мне голову своими россказнями! — закричала она, снова вытягивая вперед руку со стрелой. — Что вы сделали со щитом? Как вы посмели превратить Аслана в мерзкую гадину? У меня только одно предположение — вы здесь чтобы помешать нам выполнить нечто важное! Чтобы навлечь на нас гнев Аслана!

— При чем тут этот ваш Аслан? — небрежно бросил Северус, все еще прикидывая, какое заклятие лучше использовать, чтобы обезоружить Сьюзен, сработает ли экспелиармус, если речь идет не о палочке. — Насколько я понял по вашим рассказам, Аслан — некий волшебник, основавший эту самую, как вы изволите ее называть, Нарнию. Я не понимаю в какой связи его может касаться то, что я убрал с щита, который, заметьте, ваша дружная семейка сама мне вчера активно навязывала, идиотскую символику Гриффиндора. Я не намерен терпеть подобного на своих вещах, даже если у вас, — он сделал взмах палочкой в сторону сокровищницы, — это принято. Конечно, не спорю, возможно, этот ваш Аслан когда-то учился на факультете безмозглых храбрецов, а потом решил, что вещь существует зря, если на ней не изображен лев, — тут ему вспомнился Люциус, ляпающий изображение змеи где надо и где не надо. Северус поморщился, но продолжил. — Я же, простите, не страдаю манией носить вещи с символикой противника, поэтому, думаю, имею право…

— Какая символика противника, о чем вы? Что такое этот ваш Гриф… как его? Вы совсем ничего не поняли, из того, что я говорила?! Лев — это Аслан!

— То есть, вы хотите сказать, что этот ваш Аслан без всякого влияния Годрика Гриффиндора, решил выбрать своим символом льва? Я слабо верю в совпадения, но допустим. Почему это мешает мне переделать мою вещь по своему вкусу, если я не менее волшебник, чем этот ваш Аслан? — Северуса начинала раздражать эта беседа ни о чем, а Сьюзен, похоже, даже забыла злиться на него, в отчаянии от того, что никак не может объяснить — кто такой Аслан.

— Ну, нет, вы НИЧЕГО не поняли! — топнула она ногой. — Если бы вы его видели, не стали бы так легко говорить: «я не менее волшебник, чем он». Всякий, кто увидит его, поймет, что Аслан — не простой волшебник, и, тем более, не простой лев. Если бы только я могла, я показала вам, какой он, но это есть лишь в моей памяти, а показать ее невозможно, так что…

— Почему же невозможно, — усмехнулся Северус. Эта странная история про льва ему порядком надоела, хотелось во всем разобраться. — Подумайте о нем, вспомните… Легилименс! — и он увидел его. Неправдоподобно огромного льва, чей мех, переливаясь на ярком свету, заставлял забыть о том, что в мире существует солнце. И что самое страшное — этот лев говорил. И говорил не просто разумно, а как-то… вполне по-царски. Сил поддерживать связь с мыслями Сьюзен больше не было. Северус медленно осел на землю.

— Говорящий лев! — почти простонал он. — Куда я попал?!

Сьюзен была в шоке. Впервые за все время общения этот человек проявил слабость. Вид Аслана, даже в воспоминаниях Сьюзен, очевидно сильно шокировал профессора. Северус сидел на земле, поставив локти на колени, вцепившись пальцами в свои вечно грязные волосы, и медленно раскачивался. В какой-то момент Сьюзен даже стало его жаль, но она вспомнила нанесенное ей оскорбление, и жалость сменилось жгучим желанием отомстить. Она уже поняла, что Северус Снейп — не из тех людей, которые способны владеть оружием (настоящим оружием, а не этой его кошмарной палочкой!). Не долго думая, Сьюзен подняла лежащий рядом со щитом меч — тот самый, которым Питер некогда убил напавшего на нее волка Могрима, наставила этот меч на Северуса и медленно, спокойно, с перенятой у профессора холодностью и презрительностью, произнесла:

— А теперь, сэр, будьте любезны, верните щиту первоначальный вид, а затем положите эту вашу палку куда подальше. Можете запереть ее в сокровищнице, но с этой минуты командую здесь я, а потому, вам лучше добровольно сложить оружие. Помните, оскорбление, которое вы нанесли мне — смертельное оскорбление для любой порядочной девушки, и если вы думаете, что я не решусь снести вашу немытую голову этим мечом, вы сильно ошибаетесь. Еще утром я сомневалась, но теперь уверена — при необходимости убью вас. И, между прочим, не без удовольствия.

Северус скользнул вверх взглядом. Она стояла прямо над ним, угрожая мечом, в глазах ее плескалась холодная ярость. Ни единого шанса вывернуться — он это понимал.

— Фините инкантатем, — проговорил Снейп, направив палочку на щит. Алый лев снова засиял на солнце. — Все? Довольны? — зло проговорил Северус, глядя в землю. — Если это столь важно, могу обещать, что не применю палочку против вас. И поверьте мне, я, к своему несчастью, держу данные обещания.

— Может и так, — в тоне Сьюзен сейчас читалась явная издевка, — но если не желаете утопить ее в море, лучше оставьте вашу палочку здесь.

— Если вы собираетесь утопить в море меня, — к Северусу, наконец, вернулась его привычная язвительность, он встал в полный рост, — то зачем же я буду оставлять здесь палочку? Или, рассчитываете ее получить? — он поднял бровь.

— Пока что я не собираюсь вас топить, хотя идея определенно хороша. Пока что я собираюсь привести вас в должный вид. Раз уж все принимают вас за моего брата, придется вам выглядеть прилично. Королю Нарнии не пристало разгуливать с немытыми патлами. Так что отложите эту вашу палочку, и вперед! — она слегка махнула мечом в сторону моря и вернула острие к сонной артерии Северуса, добавив на его шею к порезу от стрелы еще одну царапину. — Принимать ванну!

Шантаж. Наглый недопустимый шантаж. Северусу очень не нравилось это, но иного выхода, кроме как подчиниться у него не было…

«А я еще думал, что Темный Лорд — самое страшное, что со мной приключилось в жизни…» — думал профессор, медленно шагая в сторону моря, чувствуя между лопатками острие меча. Сзади победно вышагивала Сьюзен, правой рукой держа на прицеле Северуса, а в левой сжимая колчан со стрелами. Лук висел у нее на плече.

Эдмунд и Люси проснувшиеся еще в тот момент, когда Сьюзен с криком прижала Северуса к стене, предпочли наблюдать всю сцену, скрывшись за одной из широких колонн, что некогда поддерживала свод их замка. Когда их сестра увела профессора Снейпа, дети вышли из укрытия.

— Знаешь, — испуганно проговорила Люси, — кажется это и впрямь не Питер!

— Думаю, ты права, — задумчиво ответил Эдмунд, — но это не значит, что он не может быть нам полезен. С его-то магией! Главное, чтобы Сью не переусердствовала в воспитательных мерах.

Люси согласно кивнула.

Этим дождливым осенним утром Нарцисса Малфой проснулась счастливой, насколько вообще она могла себе позволить быть счастливой. Еще бы, ведь вчера вечером ее муж после двух недель в Азкабане был полностью оправдан — на какие только чудеса не способны большие деньги и связи! Нельзя сказать, что Нарцисса так уж любила своего мужа, скорее это была своего рода привязанность, но, все же, быть женой заключенного и женой уважаемого в обществе лорда — две большие разницы. Именно поэтому холодная и расчетливая женщина сделала все, чтобы восстановить доброе имя мужа. А еще она поступила так ради сына…

Сегодня первое сентября. Вещи Драко давно были собраны трудолюбивыми эльфами, до отправления «Хогвартс-экспресса» оставалось еще три часа. Нарцисса отправилась на кухню.

— Завтрак через пятнадцать минут, — холодным, ничего не выражающим голосом сказала она эльфам, дрожащим как осиновый лист. В отличие от мужа, Нарциссе не требовалось даже повышать на слуг голос, чтобы они ее слушались. Достаточно было одного лишь взгляда, недаром в ней текла кровь Блэков.

«И все-таки, куда Люциус запропастился?» — недоумевала она, не обнаружив мужа в очередной из многочисленных комнат поместья. И тут Нарцисса заметила, что на балконе кто-то есть. Длинные светлые волосы, волной спадающие на плечи, не оставляли сомнения…

— Вот ты где, Люциус! — едва скрывая раздражение за маской невозмутимости воскликнула Нарцисса, выходя на балкон.

«Я его по всему дому ищу, а он тут, понимаешь, видом любуется! Очень мило, особенно учитывая, что такими темпами мы точно не успеем отвезти Драко на вокзал». Однако, когда мечтательно глядящий вдаль мужчина обернулся, Нарцисса замерла в нерешительности. Лицо мужа не выражало обычного презрения, во взгляде не было колючего холода. Нет, Люциус смотрел на нее с удивлением, любопытством и даже… восхищением.

А все потому, что это был вовсе не Люциус Малфой. Это был Леголас. Когда на восходе солнца он обнаружил себя стоящим у дверей огромного поместья, которое без натяжки можно было назвать замком, то поначалу растерялся. Однако, быстро придя в себя, Леголас, как истинный эльф, решил изучить обстановку. Обойдя территорию поместья вдоль и поперек, он направился в дом. Из деликатности не став заглядывать в комнаты — мало ли кто тут живет — Леголас поднялся на верхний этаж и вышел на балкон. С высоты холма, где стоял дом, открывался чудесный вид на лес. Эльф сразу же вспомнил о родных краях. За короткое время, проведенное здесь, он еще не успел понять, где очутился, но одно узнал точно — в этих местах он никогда прежде не бывал.

Раздумья Леголаса неожиданно прервал чудесный женский голос.

— Вот ты где, Люциус!

Эльф обернулся и буквально застыл от изумления. Перед ним стояла прекрасная светловолосая женщина. Она явно изо всех сил пыталась скрыть, что очень сердита. На ее прелестном личике это казалось настолько забавным, что Леголас едва сдержал улыбку.

— Я к вашим услугам, мадам! — эльф галантно поцеловал руку Нарциссы, отчего та широко раскрыла глаза. «М-да, муженек даже за две недели в Азкабане успел повредиться рассудком…»

— Хватит паясничать! — резко бросила женщина, придя в себя. — Сейчас эльфы приготовят завтрак, так что подожди в столовой, я пойду разбужу Драко.

Но Леголас не сдвинулся с места. «Эльфы приготовят завтрак? С каких это пор эльфы нанимаются в прислуги? И сказала она это таким тоном, будто эльфы вообще самые мерзкие на свете создания. Ничего не понимаю…»

— Люциус! — Нарцисса одарила Леголаса таким убийственным взглядом, от которого домашние эльфы разбежались бы по углам. — Если ты будешь тут и дальше стоять, как вкопанный, то наш сын по твоей милости опоздает в школу!

«Так, кажется, у нее есть сын… ну, хоть что-то выясняется.» Леголас покорно вышел в коридор за недовольно ворчащей Нарциссой. «Надо же, какая у этого Люциуса жена темпераментная… и красивая… и держится прямо-таки по-королевски…»

— Простите, а где тут у вас… — «столовая», хотел договорить Леголас, но Нарцисса уже скрылась за очередным поворотом, лишь стук каблучков по паркету еще был слышен.

«Ну и ладно, сам найду», вздохнул эльф и спустился на первый этаж. Это оказалось правильным решением — столовая сразу обнаружилась.

— Драко, сынок, вставай! — наверное, будь Леголас сейчас рядом, он был бы удивлен еще больше. От холодной сдержанности, с которой Нарцисса обращалась к мужу, не осталось и следа. Сейчас она была нежной и любящей матерью. Но длилось это лишь до того момента, как Драко сел на кровати, протер глаза и проворчал:

— Трубы и тельмарнийцы! Что еще за…

Увидев перед собой перекосившееся от ужаса и отвращения лицо Нарциссы, Трам усиленно заморгал. Что произошло, ведь еще вчера он уснул на уютной зеленой поляне?..

Нарцисса тем временем с трудом пришла в себя — обнаружить, что Люциус изменился до того, что целует ей руки — одно дело, но вот получить вместо родного сына неизвестное существо с рыжей бородой, телосложением рабочего и словарным запасом маггловского отребья... Это было выше ее сил. Она едва не свалилась в обморок, но вовремя представила себе, что окажется без чувств, когда рядом находится нечто подобное... От одной мысли об этом леди Малфой передернуло. Шок подействовал благотворно — Нарцисса начала кое-что соображать. «Это явно не Драко, и мне следовало бы выгнать его вон! Но если это не Драко, то где же тогда мой сын? Что если это очередной кошмарный план полоумного негодяя, которого мой муж выбрал себе хозяином... Да и с мужем что-то неладно... Что если это какая-то проверка... Только чья? А вдруг ловушка? В таком случае, нельзя в нее попадаться... Кто бы это ни устроил, он наверняка надеялся, что я подниму скандал, начну разыскивать сына. Очень хотелось бы именно так и поступить, но нельзя поддаваться на провокации! Сделаю то, чего ОНИ от меня точно не ждут!». Кто именно эти загадочные «ОНИ» Нарцисса вряд ли была в силах объяснить, однако, это ее не смутило. Она весьма справедливо считала себя женщиной умной, как все слизеринцы хитрой и решительной, а сейчас, в отсутствии поддержки от мужа, с которым тоже не все было ясно, эти качества обострились.

— Драко, сынок, — Нарцисса постаралась вложить в эти слова как можно больше нежности, что в сочетании с рвущимся наружу отвращением прозвучало как блеяние козы, — одевайся!

Она подошла к шкафу, достала оттуда одежду Драко, быстро прикинув размеры самозванца, уменьшила вещи сына и одним взмахом палочки отправила их на кровать, где все еще совершенно ничего не понимая, удивленно моргал Трам.

— Папа уже ждет нас в столовой! — проворковала-проблеяла миссис Малфой и быстро развернувшись вышла, не дав неприятному субъекту произнести ни слова...

Ошарашенный Трам решил помалкивать до поры до времени, прояснить обстановку, а затем уж делать выводы. «Надеюсь, — подумал он, — я не попал к великанам за северной границей... говорят, они людоеды, вдруг и гномом не побрезгуют?... Впрочем, для великана она маловата, скорее все же это человек, хоть мне и редко доводилось их видеть...». С этими мыслями Трам натянул оставленную ему Нарциссой одежду и вышел в коридор. Нарцисса ждала его за дверью.

* * *

— Ну вот, теперь можно и завтракать, — Нарцисса, входя в столовую, слегка подтолкнула вперед ничего не понимающего Трама. При этом у женщины был такой вид, будто ее сейчас стошнит. Все же, обнаружить вместо утонченного аристократа Драко приземистого рыжего гнома, выражающегося как последние отбросы общества — это было нелегко перенести.

Зато у Леголаса глаза наоборот загорелись энтузиазмом. Гном здесь? Отлично, хоть что-то знакомое. Причем гном этот тоже явно попал сюда по ошибке.

В это время Нарцисса щелкнула пальцами, и в комнату вошли два домовых эльфа, неся подносы с едой.

«Эльфы сейчас приготовят завтрак», — вспомнил Леголас слова женщины. «И вот это — ЭЛЬФЫ? М-да, тут явно поработал Саурон или еще кто похуже…»

— Все, когда понадобится — позову! — сказала Нарцисса эльфам, дрожавшим от страха сделать что-то не так. Судя по их состоянию, ощущение от слов хозяйки у этих малышей было такое, будто она дала им хорошего пинка.

«Если она так относится к эльфам, то что же будет, когда я ей скажу о себе?» — С грустью подумал Леголас. Ему никак не верилось, что эта прекрасная женщина может быть так жестока. «А так хочется ей понравиться. Может, не говорить ей ничего, пусть принимает меня за этого своего Люциуса? Нет, так нельзя! Я порядочный эльф и не стану ее обманывать…». (К счастью для себя Леголас не знал, что в этих местах понимают под словами «порядочный эльф»...)

Завтрак прошел почти в полной тишине, потому что Трам и Леголас боялись ляпнуть при Нарциссе что-нибудь не то. Лишь когда она поспешно вышла из столовой, они смогли переброситься парой слов.

После возвращения с вокзала Леголас все же решился сказать «жене» правду. Нарцисса задумчиво уселась в кресло у камина. Эльф подошел и присел рядом с ней на подлокотник.

— Послушай, я должен тебе кое-что сказать…

Нарцисса повернулась и посмотрела на него. «Почему в голосе мужа такая нерешительность? И смотрит он на меня так, как даже при первом знакомстве не смотрел. С таким восхищением, с такой нежностью… Нет все-таки что-то здесь не то... Хорошо хоть фальшивого Драко удалось сплавить...»

— Говори, — голос Нарциссы звучал все так же равнодушно-холодно. За столько лет, прожитых с Люциусом, она привыкла скрывать свои эмоции.

— Понимаешь, я не тот, кем ты меня считаешь, — Леголас увидел, что Нарцисса удивленно подняла брови, и продолжил. — Я не Люциус. Меня зовут Леголас. Я понятия не имею, как попал сюда. На самом деле я сейчас должен быть в городе эльфов, в Ривенделе.

— В городе эльфов?! — Нарциссе начало казаться, что это либо глупый розыгрыш, хотя Люциус сроду не любил шуток — «С чувством юмора у него всегда было неважно...» — подумала Нарцисса, либо просто дурной сон.

— Но почему? — только и могла она вымолвить.

Леголас собрался с духом, вздохнул и ответил:

— Потому что я и сам эльф! — для наглядности он откинул назад длинные волосы, так что стали видны его заостренные ушки.

— ЧТО?! — Нарцисса вскочила с кресла и стала ходить из угла в угол. Пожалуй, впервые в жизни она потеряла самообладание. Ее муж — эльф? Но как такое может быть? Какого Салазара тут вообще происходит?

Леголас ожидал чего-то подобного, а потому подошел к Нарциссе, положил руку ей на плечо и тихонько сказал:

— Пожалуйста, успокойся… Мне и самому непонятно, как такое могло произойти.

Нарцисса остановилась и вопросительно поглядела на эльфа. Надо же, какой он милый. Настоящий Люциус не стал бы ее так успокаивать. Леголас, видя замешательство женщины, едва заметно улыбнулся, провел рукой по ее щеке, прошептав:

— Мы во всем разберемся, поверь мне…

«Разберемся…» — какая забота, какая нежность, от Люциуса она не слышала ничего подобного за все годы их брака.

«Ты что, он же эльф, возьми себя в руки!» — немедленно потребовал внутренний голос, обладавший до боли знакомыми интонациями сестренки Беллатрисы.

«Ну и что, что эльф, зато он в сто раз лучше Люциуса!» — эти слова произнес почти забытый, давно вычеркнутый из жизни голос Андромеды.

«А если настоящий Люциус объявится?» — снова принялась за свое «Белла».

«Разберемся. Вместе с Леголасом разберемся обязательно…» — на этот раз, к своему удивлению Нарцисса услышала свой голос — так давно и прочно изгнанный, задавленный всевозможными «надо», «должно» и «следует», он впервые за долгие годы вырвался на свободу — внутренний голос дерзкой и решительной Нарциссы Блэк.

— Конечно, — она повернулась к Леголасу, так просто было улыбаться, глядя в заботливые глаза эльфа, — разберемся постепенно.

Нарцисса и не подозревала об этом, но, прогнав от себя мысли о Люциусе и о том, как следует себя вести истиной леди, отбросив свое вечное недовольство миром, она стала еще прекраснее. Видевший эту перемену Леголас, лишь выдохнул, сжав ладони Нарциссы в своих:

— Мне правда очень жаль, что я не Люциус...

— А мне нет, — ответила Нарцисса улыбаясь уже очень лукаво, — но пока ты здесь за него, придется тебе как следует выучить роль моего мужа. Начнем с расположения комнат в замке.

Надо ли говорить, что в первую очередь Нарцисса показала Леголасу личные покои, начав далеко не с кабинета...

Люциус с отрешенным видом сидел на огромном валуне. Рядом были Гендальф, Питер, Гимли, Боромир и Мерри с Пиппином, но он вряд ли замечал их. Словно с другого конца огромного коридора доносился до него разговор:

«Бедняга Сэм, должно быть, погиб»...

«Я видел, он стоял совсем у края пропасти»...

«В одну секунду он здесь, а через мгновенье его и нет»...

«Да, но Фродо еще хуже, несомненно орки понесли его к Саруману»...

«Попробуем догнать их?»

«Бессмысленно...»

«Мы могли бы попросить помощи у лесной царицы, у королевы эльфов — Галадриэль,» — эта фраза Гендальфа заставила Люциуса встрепенуться. «Здесь совсем недалеко... вон там... следовать за рекой...» — Гендальф описал путь так подробно, что Люциус будто наяву видел его. Найти могущественного помощника когда его сын в смертельной опасности — это ли не лучший выход, думал он. Однако, собрание решило по-другому.

— Неизвестно, помогут ли нам эльфы Лотлориэна, — с сомнением произнес Боромир, — но если Фродо в опасности — значит и кольцо в опасности, и это значит, что в опасности мой народ. Как могу я, будучи правителем, спасать одного хоббита и забыть о сотнях и тысячах моих людей?

— Дело не только в хоббите, — остановил тираду Боромира Гендальф. — Дело в том, что если кольцо...

— Кольцо-кольцо! — неожиданно прервал его Питер. — Нельзя же сосредотачиваться на одной железке! Могущественная магия, ну и что? — он презрительно фыркнул. — Всегда найдется кое-что посильнее магических штуковин!

Путешественники заспорили. Это дало Люциусу прекрасную возможность, во-первых, осознать, что его сына никто не собирается спасать просто так, без учета ценности кольца, во-вторых, что на Драко, называемого здесь Фродо, скорее всего наплюют и пойдут в этот чертов Гондор. Улучив момент, Люциус спрятался за камни и, пользуясь прикрытием громких споров, аппарировал так далеко, как только мог в указанном Гендальфом направлении.

Он надеялся, что по крайней мере какое-то время его уход останется незамеченным. Он шел, как и было сказано, следуя за течением реки, иногда аппарируя, если дорога вперед просматривалась достаточно далеко. «Дурацкая тяга к драгоценностям, к ничего не стоящим побрякушкам! И откуда мой сын этого набрался?! Поверить не могу, что он стал рисковать жизнью из-за глупого кольца! Впрочем, в кого это он такой уродился, а Люциус? Уж точно не в Нарциссу...» — эти мысли крутились в голове Люциуса, пока он шел, все быстрее и быстрее, мечтая получить помощь от того, кого даже не знал. Словно в насмешку над самим собой он нащупал в кармане прихваченный в Мории рубин и со злостью отбросил его. С каждым шагом Малфой-старший все сильнее сознавал ошибки, которые допустил в воспитании сына. Единственное, что останавливало его от хорошей себе затрещины, так это необходимость спешить — он хотел поскорее спасти Драко, он не хотел быть остановленным Гендальфом — мало ли, что придет в голову этому старому маразматику. Положительно, Дамблдор все больше вспоминался как милый добрый дедушка по сравнению с этим магом.

Отсутствие Люциуса было замечено не сразу, да и то потому лишь, что Гендальф внезапно прекратил все споры, заявив, что согласно решению владык Гондора, они отправятся в Белый город. Мерри и Пиппин взбунтовались — как можно бросить Фродо в беде?! Но Гендальф, со своим, хорошо известным хоббитам загадочным выражением лица, заметил, что на поиски Фродо уже отправился тот, кому он больше всего дорог. Тут-то отсутствие Леголаса-Люциуса и было обнаружено.

— А что если он не пошел на помощь, а просто струсил?! — возмутился Гимли.

— Возможно, — согласился Гендальф, — но я так не думаю. А теперь давайте отправляться в дорогу — скоро стемнеет, а тогда орки могут появиться в любую секунду.

Не смея спорить с великим волшебником, остатки Братства продолжили свой путь.

Люциус шел, шел и шел. Он и сам удивился тому, как долго может идти, не останавливаясь — видно странствия с Братством Кольца закалили его. Наконец, впереди показалось нечто напоминающее высокую серую стену. Люциус аппарировал ближе, и стена превратилась в высокие деревья. То, о чем говорил Гендальф — Лотлориэн, Золотой лес. Стоило Люциусу вступить под сень смыкающихся крон, как ему сделалось нехорошо. Каждый шаг здесь давался ему с трудом, тут же возникли мысли вернуться на опушку и переночевать — в конце концов, сумерки уже сменились глубоким вечером. Но он продолжал идти, освещая путь палочкой и стараясь не обращать внимания на то, как складывается в странную песнь шелест деревьев, как все отчетливее слышатся в этом шелесте самые страшные упреки ему, Люциусу. Необъяснимая жуть охватывала его, мороз бежал по коже, сознание мутилось — такого он не ожидал, а ведь он видел в своей жизни предостаточно не просто страшных, ужасных вещей! И вот теперь он, испытавший на себе даже гнев Темного Лорда, боялся каких-то деревьев, даже не их самих, а всего лишь шума ветра в их ветвях. Чем дальше в глубь леса он шел, тем тяжелее ему было бороться с собой. Это место было пропитано магией — не темной, ее бы он опознал немедленно, не светлой — она не причинила бы вреда, но какой-то взвешивающей, оценивающей его. Через полчаса пути шум в голове от шелеста деревьев стал отчетливее, и Люциус, наконец, понял: то, что с ним происходит, пожалуй, называется совесть. Он не мог понять, как совершал когда-то ужасные вещи и не чувствовал этого — отвращения к себе, раскаяния. Больше всего он боялся, что волна, шепчущая: «Злодей, двуличный мерзавец!» накроет его с головой, и он не сможет добраться до помощи — не сможет спасти сына.

К шуму деревьев стал примешиваться другой звук, и вскоре перед Люциусом появилась небольшая река — Нимродель, вспомнил он. Гендальф описал путь ровно досюда, куда идти дальше Малфой не знал. Голос речки, как и шепот деревьев, наполнял его сердце каким-то священным страхом, но Люциус так устал за день пути, а вода, добываемая заклинанием, так опостылела, что ему захотелось выпить именно этой — прозрачной, прохладной речной воды. Сделав глоток, он замер — шум в голове прекратился, все вокруг показалось мирным и спокойным. Журчание речки не вызывало больше ужаса, но умиротворяло, успокаивало. Люциус оглядел себя — никогда еще не выглядела его мантия такой замызганной, а сам он не был таким грязным. Скинув с себя одежду, он вошел в воду — река была совсем мелкой, но он вытянулся на спине, и закрыл глаза. В тот же момент что-то потянуло его ко дну, и, не успел он опомниться, как вынырнул совсем в другом месте.

Это по-прежнему была вода, но не в реке, а в бассейне. И сам Люциус не был прежним Люциусом, но, о ужас! — был огромной змеей. А на одном из бортиков бассейна стоял, внимательно разглядывая Люциуса, огромный лев. «Так, — подумал мистер Малфой, — доигрались. Похоже, мы попали в финал матча «Гриффиндор-Слизерин». И почему-то мне кажется, что объективного судейства ждать не придется». Лев тем временем все так же молча, но со все возрастающим укором, продолжал смотреть на мага. Люциус не мог выдержать этого взгляда, не мог он и уйти от него, как ни извивался, как ни пытался спрятать голову.

— Подойди, — наконец промолвил Лев, точнее, это в голове Люциуса прозвучал властный голос, и Люциус знал, что принадлежит этот голос льву. Непонятно почему, но ослушаться он не мог, и медленно заскользил по водной глади к кромке бассейна.

— Почему ты вошел в священную воду одетым? — снова прозвучал голос льва.

«Как это одетым?! — возмутился было Люциус. — Я же оставил одежду на берегу». Но тут он понял, что на берегу разделся Люциус-человек, а Люциус-змея, видимо, должен сбросить кожу.

— Иди сюда, — лев протянул вниз огромную лапу, и, с опаской обвившись вокруг нее, Люциус выбрался из бассейна. Он не раз наблюдал как змеи, которых он в детстве держал в качестве домашних любимцев, сбрасывают кожу, и теперь ему не составило труда избавиться от своей шкуры. Он вопросительно взглянул на льва, но тот недовольно покачал головой. Люциус снова принялся за дело, и вот уже две змеиных кожи валялось рядом с ним, но лев все еще был недоволен. Люциус избавился от еще одной «одежки», но и это не показалось льву достаточным.

— Похоже, придется мне помочь тебе, — это предложение испугало Люциуса, но, как и прежде, он не смел перечить, и лишь покорно вытянулся ожидая чего-то ужасного. И это действительно было ужасно — своим огромным когтем лев глубоко распорол его кожу, через все слои. Боль была острой, обжигающей, это было хуже круциатуса, хуже, чем что-либо когда-либо происходившее с Малфоем.

— Сильно же ты зарос, — хмыкнул лев, поднимая лапой то, что от Люциуса осталось, и бросая это в бассейн. Боль немедленно утихла. Так хорошо Люциусу тоже еще никогда не было — казалось, он пьет эту волшебную воду каждой частичкой своего тела, даже дышит водой. Над ним, размытое волнами, показалось лицо льва. Именно лицо, Люциус не мог назвать его мордой.

— Тебе пора, — просто сказал он, снова протянул свою огромную лапу и толкнул Малфоя вниз. Тело Люциуса ударилось о дно реки, отскочило и, отплевываясь от воды и задыхаясь, он вынырнул.

— Так-так, — раздался рядом голос, говоривший на каком-то странном языке, и, что было еще более странно, Люциус понимал эту незнакомую прежде речь. — Значит, ты решил использовать нашу священную Нимродель в качестве купальни, чужеземец? За это ты ответишь перед нашей Владычицей. Одевайся и следуй за нами.

Люциус обернулся — перед ним, одетый в темно-зеленый, в цвет листьев, плащ, стоял самый настоящий эльф, как тот, среди которых он оказался, когда впервые попал в этот странный мир. «Что ж, — подумал Люциус, — если он действительно отведет меня к их Владычице — это даже к лучшему». Вслух же он произнес:

— Если я своим поведением оскорбил традиции вашего государства, я приношу свои извинения. Однако, мне хотелось бы одеться без посторонних глаз — не могли бы вы отвернуться, пока я привожу себя в порядок?

Эльф бросил на него недоверчивый взгляд, но развернулся в пол-оборота предупредив:

— И учти, я слышу каждое твое движение. Так что если попробуешь напасть...

— Благодарю покорно, — высокомерно ответил Люциус, натягивая мантию. — Я не сумасшедший.

Очень хотелось высушить мокрые волосы заклинанием — вечер был довольно прохладным, однако Люциус не решился использовать лишний раз магию и просто отжал свои длинные локоны. Пока он расправлял мантию, словно из ниоткуда рядом материализовался второй эльф, одетый так же, как и первый.

— Ты в порядке, Румил? — обратился он к первому эльфу. — Чужеземец не доставил хлопот?

— Пока что все хорошо, Орофин, — ответил Румил, — он ведет себя тихо и благоразумно.

— Даже если я являюсь вашим пленником, господа, — возмущенно, но холодно заговорил уже застегнувшийся на все пуговицы Малфой, — это не повод говорить обо мне так, словно меня здесь нет. Я попросил бы не оскорблять мое достоинство, обращаясь со мной как со слабоумным.

— Послушай, человек, — резко ответил тот, кого звали Орофином, — кем бы ты ни был, сейчас нет времени на твои просьбы. Орки рядом!

Это заставило Люциуса вздрогнуть. Орки рядом, а они трое стоят в темноте, почти не различая друг друга в призрачном, едва пробивающимся сквозь ветви огромных деревьев свете луны. Он уже потянулся было за палочкой, плюнув на желание сохранить в тайне свое умение колдовать, когда эльфы подхватили его под руки и, ловко преодолев речку, быстро повели вперед. Через несколько шагов они остановились, и Румил, подняв голову, крикнул:

— Хэлдир! Мы здесь! С нами человек.

— Тот самый? — прозвучал вопрос сверху, и вместе с вопросом спустилась к земле тонкая веревочная лестница.

— Да, это он, — ответил Хэлдиру Орофин, и повернувшись к Люциусу добавил, — вверх, быстрее.

Хотя лестница не казалась ему достаточно надежной, перспектива встречи с орками придала Люциусу смелости, и он уверенно полез вверх, с удивлением обнаружив, что веревки довольно легко выдерживают его. Лестница была сброшена с платформы, закрепленной между ветвями. На платформе в ожидании Люциуса и своих собратьев стоял, начальственно сложив руки на груди, третий эльф. Люциус постарался как можно изящнее, чтобы ни в коем случае не потерять лица, выбраться на деревянный помост. Когда ему это удалось, он обернулся, рассчитывая увидеть двух других эльфов, поднимающихся за ним, но к его удивлению они уже вскарабкались на платформу без всякой там лестницы, похоже, просто по ветвям.

— Лестницу, скорее, — приказал Хэлдир, и Люциус, не воспринимая это как приказ, но скорее как жизненную необходимость, быстро втащил лестницу наверх. Все четверо затаили дыхание — снизу послышался топот и урчание. Люциуса поразило то, как реагировали на это эльфы — они замерли, внимательно прислушиваясь к чуть слышному дыханию под деревом, натянули тетиву луков и почти одновременно выпустили три стрелы. От корней дерева послышалась ругань и вой. Затем топот ног в обратном направлении.

— Неплохо, — салютуя луком заметил Румил, которого, как и двух других эльфов, можно было теперь получше разглядеть, поскольку здесь, наверху, свет луны закрывало меньше веток. — Он так сопел, что я попал бы в него и за милю.

— Нечему радоваться, — сдержанно заметил Хэлдир. По тому, как синхронно и четко повернули к нему головы Орофин и Румил, Люциус понял, что Хэлдир здесь, пожалуй, главный. — Те, кого мы поразили — всего лишь разведотряд. Наверняка где-то прячется целая толпа этих тварей. Румил — ты пойдешь быстрее вперед и предупредишь. Орки не должны покинуть Лориэн живыми. Мы поведем к Владычице чужеземца. Не знаю, кто ты, — обратился он к Люциусу, — но Владычица передала весть о тебе, велела встретить и привести к ее трону. И все это даже не завязав тебе глаза, как сделали бы мы это с любым другим путником.

Румил и Орофин вздохнули так, что Люциус понял — для него сделано какое-то невероятное исключение. Впрочем, к такому отношению к своей персоне он привык. Волновало его сейчас другое.

— Я думал, — заговорил он как можно более светским тоном, — Владычица Лориэна не нуждается в особой защите от орков. Мне говорили, что она едва ли не единственная может противопоставить им нечто серьезное.

— А что тебе до нашей борьбы с орками, чужеземец, — голос Хэлдира был пронизан таким сомнением, что Люциус, даже не зная, как выглядит лицо эльфа, легко представил себе его полный подозрения прищур. — Кстати, — резко оборвал сам себя Хэлдир, поворачиваясь к Румилу. — Я, кажется, ясно сказал, что сейчас требуется сделать.

Продолжать не потребовалось — черная тень метнулась к краю платформы, и вот уже Румил исчез совершенно бесшумно и бесследно. Хэлдир снова повернулся к Люциусу.

— Я так и не услышал ответа на свой вопрос, чужеземец. Что тебе до орков, проникших в наши края?

— Мне есть дело до любых орков, в пределах вашего леса, и вне его. Особенно вне его, — поколебавшись несколько секунд, Малфой решил-таки сказать правду, — у них мой сын. Орки похитили моего сына, и я сделаю все — абсолютно ВСЕ — чтобы вытащить его из плена.

— И ты думаешь, — насмешливо произнес Хэлдир, — наша госпожа станет вмешиваться в ваши человеческие проблемы?

— Станет, — спокойно ответил Люциус. — Станет, потому, что, как я вижу, и вам бы не помешало избавиться от орков, а здесь я могу предложить некоторую помощь.

— Что ж ты не предложил ее, когда они пробегали рядом? И где ты был, когда они похитили твоего сына?

— Что касается моего сына — об этом я буду говорить с вашей госпожой и только с ней. Что касается произошедшего сейчас, во-первых, я не привык действовать вслепую и, в отличие от вас, не могу оценить силы врага на слух. Если бы этот отряд был более многочисленным, я лишь навлек бы на нас беду своей атакой. Во-вторых, пока я не поговорил с вашей Владычицей и не ознакомился с принятыми у вас кодексами и правилами поведения, я не считаю целесообразным, — Люциус не видел этого, но у обоих эльфов брови взметнулись вверх — они и не знали, что в эльфийском есть такие слова, — применять свое оружие против кого бы то ни было. В-третьих, если я правильно понял, ваша Владычица ждет меня. Почему бы нам не продолжить путь? Насколько я понимаю, мое скорейшее прибытие к трону важнее, чем ваши расспросы, или я ошибаюсь?

— Ты не ошибаешься, чужеземец. Но выступать ночью бессмысленно и опасно — если орки все еще где-то рядом, они нападут на нас, а мы не услышим их шагов из-за твоего топота. Не говоря о том, что ты не сможешь, как мы идти по деревьям. Да, и запомни на будущее — если у тебя есть какое-то оружие, способное убивать орков, но не причиняющее нам, эльфам, вреда — используй его в случае необходимости. Что бы там ни было, защищаться от всякой нечисти наши законы позволяют. А теперь, — Хэлдир ловко расстелил что— то под ногами, — ложись и спи. Утром мы выступаем в путь.

Люциус коротко кивнул и постарался устроиться на расстеленном для него покрывале. Несмотря на все волнения прошедшего дня — а день был невероятно долгим, провалиться в сон оказалось легче легкого. Только на самом краю между дремой и явью послышался Люциусу удивительный голос, низкий и звучный, но не грубый: «Добро пожаловать, Люциус Малфой из Уилтшира!».

Наутро торопившийся больше, чем он это показывал Люциус, решил-таки продемонстрировать эльфам свою магию — но только с тем, чтобы аппарировать в нужном направлении на сколько хватало обзора. Хотя эльфы передвигались быстрее людей, угнаться за Люциусом в таком темпе им было не под силу. В результате они сошлись на том, что Орофин вернулся охранять границу, а Малфой аппарировал вместе с Хэлдиром, который показывал направление.

Люциусу по делам в министерстве, а потом и на службе у Темного Лорда приходилось аппарировать десятки раз в день, поэтому он чувствовал себя прекрасно, а вот эльфу стало так нехорошо, что приходилось делать сперва десяти, а затем и двадцатиминутные перерывы перед очередным перемещением, но все же это было быстрее, чем идти пешком. Малфой едва ли замечал, что его окружает — во время перерывов он лишь наблюдал за Хэлдиром — не дай Мерлин загнется, останешься без проводника. Разговоров путники не вели совсем — после очередного скачка в пространстве эльф безжизненно оседал на землю и валялся пока не мог снова пошевелиться. Как только он подавал признаки сознательной деятельности, Люциус хватал Хэлдира в охапку, всматривался в указанное спутником направление и снова аппарировал. К вечеру они достигли высоких ворот города эльфов. Люциус мельком отметил, что город, похоже, построен на огромных деревьях, но его это мало волновало. Какое-то шестое чувство подсказывало ему — цель близка. Стоило им с Хэлдиром преодолеть путанный коридор, как перед ними появился чудесный фонтан. Словно кто-то вел Малфоя, когда, подойдя к фонтану, он принялся искать его источник и очень уверенно пошел в неизвестном даже ему самому направлении. Хэлдир хотел было остановить его и доложить о прибытии так, как это полагалось в соответствии с церемонией. Но охрана у ворот остановила его — им было заранее приказано пропустить чужеземца туда, куда его ноги понесут.

Ноги принесли Люциуса к огромной каменной чаше, «Похоже на Омут Памяти, — подумал он подходя ближе, — только очень большой». Позже он вряд ли мог бы объяснить, как это так получилось, что он заглянул в чашу, в которую кто-то неведомый налил воды. Откуда прилетело то дуновение, что заставило поверхность воды заклубиться и вместо дна чаши показать ему...

— Малфой мэнор! — удивленно воскликнул Люциус. — А это кто такой? И что он делает в моей спальне? И что там делает Нарцисса? ДА ЕЩЕ И В ТАКОМ ВИДЕ!

Как ошпаренный Люциус отскочил от заколдованной чаши и только теперь увидел того, кто все это время стоял рядом с ним. Высокая женщина с длинными золотистыми волосами и лучистыми глазами смотрела на него с легкой иронией во взгляде. Но стоило ему поглубже заглянуть ей в глаза, как они распахнулись для него невероятными возможностями — власть! Много власти! Не той даже, что дают деньги, и не той, что крошками с хозяйского стола слетала ему от Темного Лорда — нет. Он вдруг понял, что может получить ту самую, ничем неограниченную, практически королевскую власть, которой всегда мечтал обладать, ту власть, что заставляет спины людей сами собой гнуться в почтительном поклоне, стоит властителю появиться перед подданными — не из угодливой корысти, как было с ним прежде, но по одному лишь праву существования, по факту его, Люциуса, врожденного неоспоримого превосходства. И нужно-то для этого всего ничего — забыть о том, что случилось с Драко.

Возможно еще пару дней назад эта яркая перспектива затмила бы Малфою все остальные цели. Но Люциус прошедший через лапы чудовища-льва стал совсем другим Люциусом — одна мысль о том, чтобы бросить в беде своего сына полоснула его по сердцу хуже, чем огромный львиный коготь. Малфой отступил на шаг — наваждение исчезло, женщина, точнее, она была эльфийской женщиной, смотрела на него с прежней иронией во взгляде, только теперь эта ирония стала мягче.

— Ты сделал свой выбор, чужеземец...

— Да, Галадриэль, Владычица леса Лориэн, — вздохнув ответил Люциус, — я сделал свой выбор еще тогда, когда оставил своих спутников и пошел к тебе.

— Но ты не был уверен...

— Я уверен сейчас — это важнее. Ты знаешь, зачем я пришел.

— Знаю, — ее голос обволакивал, и, хотя сама Владычица не двигалась, Люциусу казалось, что она одна окружила его со всех сторон.

— Ты в силах помочь?

— Взгляни в мое волшебное зеркало еще раз...

— Сперва мне хотелось бы знать, что я увидел там только что? Что это значит?!

— Мое зеркало показывает каждому свое. Кому-то прошлое, кому-то будущее, кому-то настоящее. Кому-то то, что должно случиться или не должно произойти никогда, — на этих словах Люциус было успокоился. — Но я знаю, — продолжала Гладриэль, — что тебе оно показало правду.

Люциус про себя выругался так нехорошо, что Темный Лорд позавидовал бы малфоевской изобретательности в этом вопросе.

— Мадам, — Люциус уже вполне владел собой, несмотря на весь шарм собеседницы, — если вы действительно видели то, что я видел в вашем зеркале, с какой стати вы думаете, что я захочу заглянуть в него вновь?

— Ты задал вопрос. Хочешь получить на него ответ — загляни.

Люциус поколебался еще пару секунд, но все же подошел к чаше. Теперь он видел, что вода замутилась от дыхания Галадриэль. Он вгляделся в темноту воды и увидел, как она изнутри озаряется пожаром. Все четче и четче проступали перед ним горящие в неведомой гавани корабли, и стоящая на берегу девочка. Девочка с такой силой во взгляде, с такой решимостью, что Люциус почувствовал — возможно впервые за свою жизнь, как задрожала его душа. Он поднял глаза — она стояла перед ним — уже не ребенок, но все так же вызывающая трепет Владычица. Вот кому действительно стоило служить! Темный Лорд казался сейчас Люциусу бледной тенью, жалкой пародией на истинное величие. Куда его смехотворным потугам на право приказывать до этих, светящихся мудростью и знанием глаз — им стоит лишь посмотреть, и повеление будет исполнено. Люциус опустился на одно колено, достал из рукава мантии палочку и положив ее на ладони, как древние рыцари держали меч, опустил голову.

— Прекрасная царица эльфов, — заговорил он таким голосом, каким не говорил со дня своей благодарственной речи на совершеннолетии, когда родители подарили ему семисотлетние фамильные часы, — я усомнился в твоих способностях. Прости неразумного смертного — я всего лишь человек. Но хоть я и смертный, я могу больше, чем обычные люди — я маг, и магия моя к твоим услугам. Я могу лишь умолять тебя помочь мне отыскать и вернуть моего сына. Если это удастся, — Люциус осмелился поднять голову и посмотреть в глаза Галадриэль, которые лучились пониманием, — я могу предложить отдать тебе кольцо, которое носит с собой мой сын. Я думаю, ты знаешь, о чем идет речь, и мне кажется — ты единственная в этом мире, кто достоин им владеть.

— Ты предлагаешь мне кольцо, — в ее тон снова вернулась насмешка, — которым даже не владеешь?

— Это кольцо мой сын взял по ошибке — им двигала корысть, и я этому виной. Я хочу как можно скорее исправить то, что натворил. Кольцо такой силы должно быть у того, кто сможет его контролировать, того, кто достоин его силы. Ты более чем достойна, а мой сын сделает то, что я скажу ему сделать

— Значит ты предлагаешь мне кольцо? — голос Владычицы вдруг стал странно отсутствующим, она вскинула голову и посмотрела в небо — туда, где одна из звезд сияла ярче, чем другие. Рука лесной царицы взметнулась вверх и на ней заблестело ее собственное кольцо. Его свет словно вобрал свет звезды, и когда Владычица повернулась к Люциусу, она сама светилась изнутри.

— Не стану скрывать, — заговорила она, и теперь Люциус чувствовал ее голос всем своим существом, каждая клетка его тела вибрировала в унисон с речью Галадриэль, — я хотела бы обладать тем, что ты предлагаешь! Я не стала бы темной королевой, о нет! Я стала бы сильной, могущественной и неотвратимой как стихия! Все любили бы меня и боялись!

Люциус охотно верил. Потому что в этот момент именно так он себя и чувствовал: он боялся Владычицу — как можно было ее такой не бояться? Но он и любил ее — именно за это — за то, как она внушала почтительный страх без всякого применения силы. Возможно, сейчас лев был бы им сильно недоволен — Люциус на несколько секунд совершенно забыл не только о собственном сыне, но и том, кто он сам такой. Все, чего ему хотелось — следовать за Владычицей, провести вот так, стоя на коленях у ее ног, всю оставшуюся жизнь.

Но наваждение прошло — Галадриэль опустила руку со своим светящимся кольцом и стала такой, какой увидел ее Люциус несколько минут назад — красивой, но обычной женщиной. Эльфийской женщиной — если быть точным.

— Я устояла, — проговорила она с улыбкой. — Теперь я знаю — даже попади мне в руки это кольцо, я не использую его. Злые силы, дремлющие в кольце, могут поработить любого, даже могущественного владельца. Точнее, чем могущественнее владелец кольца, тем больше сил оно способно отнять у него. Отнять с одной целью — служить своему темному властелину — Саурону. Я устояла сейчас и смогу устоять впредь — я не позволю кольцу овладеть мной.

Теперь Люциус застыл совершенно пораженный. Если перед ним Владычица поставила выбор «власть или сын», а результат и то не сразу казался очевиден, то сама она выбирала между властью и тем, чтобы остаться собой. Не желать власти большей, чем имеешь, даже если можешь ее получить — для Люциуса Малфоя это был определенно не усвоенный прежде урок. Пока он обдумывал это, Галадриэль заговорила снова.

— Поднимись с колен, Люциус Абраксас Малфой. Ты спрашивал — смогу ли я помочь тебе. Теперь ты знаешь, что смогу. И сделаю это — завтра я дам тебе отряд лучников, вместе с ними ты пойдешь к замку Сарумана и попытаешься освободить своего сына. У входа в город — там, где ты видел фонтан, ты найдешь подготовленное для тебя жилье. Выспись как следует — утром тебе предстоит предстать перед владыкой Келеберном. Это великая честь для чужестранца. А что касается кольца — запомни, если судьба распорядилась так, что твоему сыну выпало нести эту ношу, не в твоей воле изменить случившееся. Его выбор — его выбор. Ты можешь лишь идти рядом, чтобы помочь ему справиться.

И с этими словами Владычица удалилась.

Люциус в задумчивости отправился обратно, сам не понимая, как это ему удается так удачно ориентироваться в незнакомом пространстве. У фонтана при входе в город он обнаружил палатку, вполне сносную, а если сравнить с теми условиями, в которых приходилось путешествовать с Гендальфом и Ко, так и вовсе роскошную. Ложе в палатке было удобным и мягким, но сон никак не шел к Люциусу. Теперь, когда в вопросе освобождения Драко наступила некая ясность, Малфоя очень волновал другой вопрос — кто такой владыка Келеберн и кем он приходится Владычице? А если мужем, что тогда делать? Измена Нарциссы маячила где-то на краю сознания как нечто не очень приятное, но, в то же время, в определенной степени освобождающее.

Фродо был очень удивлен — в ограде дома Бильбо стоял совершенно незнакомый... нет, даже не хоббит — человек! И этот человек не нашел ничего лучше, как совершенно по-хозяйски зайти в чужой дом. Не обращая внимания на пробежавших мимо Мерри и Пиппина, Фродо постарался, скрываясь в тени, подобраться к окну, под которым, он знал, весьма удобно подслушать, что твориться в гостиной. Однако и тут его ждал сюрприз — в кустах под окном уже кто-то прятался, и, судя по тени, этот второй тоже не был хоббитом. К своему счастью, сад Фродо знал, как свои пять пальцев, и вскоре нашел хоть и не слишком удобное, но все же довольно приемлемое место для подслушивания. Все, что говорил Гендальф этому странному светловолосому юноше, которого к тому же по какой-то непонятной причине называл его, хоббита, именем, серьезно напугало Фродо. Тащиться куда-либо с такой опасной штукой, как это кольцо, не слишком улыбалось юному Бэггинсу, и он отчаянно пожелал, чтобы непонятная близорукость старого волшебника, принимающего какого-то белобрысого человека за потомственного хоббита, продолжалась как можно дольше. Возможно, Фродо еще успеет удрать куда подальше от этой затеи. Проделки Мерри и Пиппина — хоть временами и не очень безопасные — дело одно, над ними хоть посмеяться можно, но вот нести это жуткое украшение сомнительного достоинства и с кучей несомненных недостатков... Фродо не стал долго раздумывать. Знакомой тропинкой он выбежал за пределы ограды и со всех ног понесся куда подальше от дома дядюшки. «Нужно просто переждать, — подумал он, — когда Гендальф уедет, а этот бледный отправится в путешествие...». Когда-то Фродо мечтал о приключениях, он вообще был хоббитом не робкого десятка, но то, как изменилось выражение лица столько лет знакомого ему волшебника при взгляде на кольцо — это напугало пострашнее любых рассказов Бильбо об орках.

Фродо шел все вперед и вперед, когда внезапно услышал голоса за собой. Спрятавшись за деревом, Фродо увидел, как на дороге появился уже знакомый ему светловолосый парень в компании еще одного человека. Фродо предположил, что как раз этот второй и прятался под окном. Более длинноногие, чем хоббит, люди преодолели тот же путь, что и он, гораздо быстрее. Пока они проходили мимо, Фродо услышал:

— А как тебя угораздило тут очутиться, Поттер? Хотя, что я спрашиваю, ты ж у нас вечно вляпываешься в истории… — это заговорил белобрысый.

— Заткнись, Малфой! — ответил его собеседник, темноволосый и в очках. Он говорил что-то еще, но тут произошло нечто настолько странное, что Фродо не расслышал дальнейших объяснений человека. Откуда-то сзади послышался стук копыт. Фродо обернулся и разглядел на дороге темного всадника, от вида которого хоббиту стало очень нехорошо. Шедшие впереди по дороге люди тоже, наверное, почувствовали опасность, потому что замолчали и скрылись где-то на обочине. Фродо замер, почти не дыша: «Как я хочу быть подальше отсюда, — думал он, — где-нибудь очень далеко...».

Внезапно пространство странно изменилось — если до этого Фродо твердо стоял на земле, то сейчас почувствовал землю прямо перед своим лицом. Точнее, это было так, словно на него, откуда ни возьмись, вдруг надвинулась стена из травы и мха. Немного придя в себя, хоббит понял, что лежит на лесной поляне. Откуда-то донесся голос:

— Трам, старина, сколько можно! Негоже приличному гному валяться в траве! Вставай быстрее, ужин уже поспел!

Фродо осторожно поднялся и обернулся на голос. И замер в шоке — с ним разговаривал... барсук! Довольно большой — больше тех, что встречались в лесах Шира, но, тем не менее, это был именно барсук! И он разговаривал!

— Э-э... — неопределенно протянул Фродо.

— Этим сыт не будешь! — деловито-сердитым тоном заявил барсук. Давай быстрее, присоединяйся!

Фродо счел за лучшее молчать и слушаться. В конце концов, если где-то человека приняли за него, значит, и его могли принять за кого-то другого... Нет, что-то не сходится — если его приняли за гнома, то где же тогда этот гном? И что случилось с теми двоими на дороге? Удалось ли им скрыться от жуткого преследователя? Задаваясь этими вопросами, Фродо молча, вслед за барсуком вошел в уютную пещеру, где уже сидел один гном.

Несколько следующих дней Фродо провел отмалчиваясь и слушая. Он узнал, что барсука зовут Боровик, а черноволосого гнома — Никабрик. Что его самого — Фродо Бэггинса — принимают за некого рыжего гнома Трама, и что все они скрываются, ибо в этой стране, которую его новые друзья называли Нарнией, говорящие звери и гномы были почему-то вне закона. Он уже начал приноравливаться к этой новой жизни, хотя все еще отчаянно скучал по Ширу, когда однажды вечером, в то время, как они с гномом и барсуком сидели вокруг костра, случилось нечто неожиданное даже для его новых друзей — давнишних обитателей этого леса.

Сначала Фродо почудилось какое-то движение в воздухе — словно пролетела большая птица. Он посмотрел вверх, но ничего не заметил и постарался сосредоточиться на разговоре с Боровиком — из неспешных рассуждений барсука он извлекал много полезной информации о мире этой самой Нарнии. И вот, когда хоббит был погружен в историю изгнания волшебных существ (а кроме гномов, здесь, оказывается, были и наяды, и дриады, и многие другие создания), погружен настолько, что забыл, где и почему находится, что-то резко спланировало с неба вниз, прямо к их костру. Все вздрогнули и обернулись к источнику шума — им оказался непонятно откуда взявшийся человек. Пламя костра осветило его по-королевски дорогую одежду, рыжие волосы и бледное веснушчатое лицо. В руке незнакомец почему-то сжимал древко метлы. Все застыли в немом изумлении, гадая, что может значить это неожиданное явление.

А Рон тем временем изо всех сил старался вспомнить уроки хорошего тона, которые давал ему старик Корнелиус. Видимо, кризисная ситуация подействовала на гриффиндорца положительно — слова сами складывались в нужные предложения.

— Дорогие сэры, — начал он, сам удивляясь своему красноречию, — прошу прощения, что прервал вашу беседу, однако, то о чем вы говорили очень важно для меня. Поэтому я хотел бы...

— Кому важно, чего ты хотел бы, подлый человечишка! — прервал выстраданную Роном речь темноволосый и чернобородый... нет, на взгляд юного волшебника этот определенно был не человек, однако название существа мало волновало Рона, учитывая, что заговорив этот субъект вынул из-за пояса нож и наставил его на парня.

— Протего! — чисто инстинктивно выпалил Рон. — Ступефай!

Гнома отбросило на траву, он замер бешено вращая глазами.

— Мне жаль, — продолжил Рон, все еще поражаясь, как его мозг умудряется строить подобные предложения, — что пришлось прибегнуть к подобному методу, чтобы объяснить свою точку зрения, однако...

— Это было колдовство! — снова прервали его, на этот раз второй коротышка, с волосатыми, как и у предыдущего гнома ногами, но безбородый и явно молодой. — Вы маг?

— Я, — тут Рон неожиданно для себя самого гордо выпрямился, отстегнул от пояса меч и поставил его перед собой, опираясь на массивную рукоятку оружия, — законный правитель Нарнии король Каспиан Десятый, сын Каспиана Девятого. Я ищу истинных нарнийцев, готовых пойти со мной на войну против узурпатора Мираза. Мне показалось, — он обвел окружающих царственным взглядом, — что я нашел нужную компанию. Если же я ошибся...

— Ты не ошибся, мой король! — прослезившись, сказал барсук. Я всегда знал, что этот день настанет, не знал, доживу ли до него. А теперь — какая радость — я один из первых, кто видит перед собой короля, желающего вернуть истинную Нарнию!

— Так я могу его отпустить, — уже привычным для себя тоном осведомился Рон, — вы не будете меня убивать?

— Что ты, светлый король Каспиан, мы на твоей стороне, коль скоро ты встал на нашу! — все еще растроганно сказал Боровик.

— Ага, хорошо, — кивнул Рон и, снова достав палочку, направил ее на Никабрика. — Фините инкантатем!

Гном плевался и выражал свое недовольство, но нападать на новоявленного короля не смел. Фродо усиленно старался вникнуть в происходящее.

* * *

Фродо заворожено слушал рассказ Рона о Хогвартсе. Казалось бы, после историй Бильбо о путешествиях и долгого общения с Гендальфом, хоббита уже ничто не должно было удивлять. Но он все же с трудом мог поверить в то, что говорил этот странный парень. Где-то там, в далеком мире, есть школа чародейства и волшебства, где дети учатся колдовать? Да к тому же детям этим приходится проходить через столько испытаний… Он-то даже побоялся ввязаться в историю с кольцом… А теперь еще чертовщина с перемещением непонятно куда.

— Насколько я понимаю, ты тоже не из здешних мест? — спросил Рон, рассказав свою историю. Гном и барсук к этому времени улеглись спать, а Фродо с Роном все еще сидели у костра.

— Похоже на то, — нахмурившись, кивнул Фродо. — Понимаешь, там, в Шире, за меня почему-то приняли кого-то другого. Я подслушал разговор Гендальфа… ну, это такой очень мудрый и могущественный волшебник…

— Как Дамблдор?

— Ага, точно. В общем, он рассказал этому второму Фродо о том, что тот должен отнести в безопасное место кольцо всевластья, выкованное когда-то темным властелином Сауроном.

«Тьфу-ты, даже там свой Темный Лорд есть… надеюсь, новый Фродо окажется так же удачлив, как Гарри» — подумал Рон, а Фродо между тем продолжал:

— Так вот, парень — который вместо меня — собрался было надеть кольцо, но Гендальф… Бр-р-р, никогда его таким страшным не видел.

— А что за парень? Тоже… Э-э… хоббит, как ты?

— Нет, не хоббит, вот это и странно. Человек, но такой бледный и белобрысый, что на эльфа смахивает.

«На эльфа смахивает?» — Рону живо представился похожий на Добби, или, того хуже — на Кикимера, человек, и юный волшебник поперхнулся принесенной барсуком «для его величества» медовухой… «Вот жуть-то! — думал он, совершенно неаристократично отплевываясь. — Но, может, в тех краях эльфы по-другому выглядят?». Тем временем хоббит продолжал свой рассказ.

— Потом выяснилось, что там, под окном, сидел еще один парень, его Гендальф словил и заставил с «Фродо» идти. И назвал его, почему-то, именем моего друга Сэма. Вот только эти двое, кажется, были не слишком довольны, что приходится идти вместе.

«М-да, тут без стакана огневиски явно не разберешься», — усмехнулся про себя Рон, хотя, если быть совсем честным, огневиски он пробовал лишь однажды — в трехлетнем возрасте лизнул поверхность налитого в бокал отца напитка и весь памятный день выл от боли — так сильно обжег язык. Будь ситуация менее драматичной, он с удовольствием поделился бы этой историей с Фродо — хотя новый друг и был не совсем человеком, после общения на равных с барсуком, Рона это мало беспокоило.

За время разговора с Фродо он совершенно позабыл о своей новой королевской роли, и чувствовал себя так, будто рядом сидит не почти незнакомый хоббит, а Гарри. «Вот только Гермионы не хватает. Уж она бы разложила все по полочкам и сказала, что это значит. У нее всегда находится ответ. А пока…»

— Так, Фродо, опиши-ка поподробнее этих двоих. Нужно же знать, в чьих руках судьба твоего Средиземья.

Хоббит сосредоточился и стал вспоминать:

— Ну, блондинистый — он такой манерный, одет явно богато, но я таких плащей еще не разу не видел. Высокий, худой, возраста… ну, наверное как ты. Погоди-ка, кажется, тот, второй его как-то даже называл… Малой что ли…

— Что?! — Рон ушам своим не верил, неужели Средиземью так сказочно НЕ повезло. — Не МалФой случайно?

— Да, точно, Малфой, — улыбнувшись, подтвердил Фродо, но реакция собеседника его изрядно озадачила. — А что не так?

— Хм, как бы тебе это помягче сказать, — Рон почесал затылок. — В общем, это не слишком хорошая новость. Малфой — негодяй, каких еще поискать, и я бы не был слишком уверен, что он отнесет кольцо куда надо. Хотя… Говоришь, этот Гендальф был очень грозным?

— Не то слово. Я даже сам оттуда сбежал подальше.

— Тогда, возможно, еще не все потеряно. Малфой трус и побоится вызвать гнев Гендальфа, — Рон сам удивился, что способен так хладнокровно рассуждать. Видимо, отсутствие Гермионы и необходимость самостоятельно принимать решения благотворно сказались на нем. — А второй? Не припомнишь, как его звали?

— Э-м… нет, не помню, — услышав, кем его заменили в Средиземье, Фродо помрачнел. — Зато описать его смогу. Чуть пониже этого Мал… фоя, очень худой, в какой-то мешковатой одежде, немного лохматый, волосы черные, как у меня… Да, и еще очки.

Пока Фродо рассказывал, Рон все отчетливее чувствовал, как душа уходит в пятки. А когда услышал про очки, то не удержался и воскликнул:

— Гарри!

— Нет, его точно не так называли, — Фродо не мог понять, почему и без того бледный Рон побледнел еще сильнее, и при чем тут их героический мальчик Гарри…

Рон вздохнул почти с облегчением, но тут же встрепенулся. «Болван. С чего бы вдруг Малфой стал называть Гарри по имени?»

— Может, Поттер? — Рон отчаянно надеялся, что Фродо снова скажет «нет», но тот утвердительно кивнул. — Мерлиновы панталоны! — выругался Рон. — Да что вообще происходит?! Гарри теперь в компании с Малфоем, которому может что угодно в голову прийти. А я, идиот, радуюсь, что меня тут принимают за короля, вот мол, наконец-то Рональда оценили… Тьфу! Да я должен быть там, рядом с Гарри!

«Да, похоже его друг крепко вляпался, — с грустью думал Фродо. — И вообще, неизвестно, что теперь станет со Средиземьем. А все из-за моего эгоизма. Ну зачем я сбежал, как последний трус, вместо того, чтобы взять на себя ответственность, как это делал обычно Гарри? Неудивительно, что меня спутали с этим Малфоем, я ведь такой же трус…». Решив раз и навсегда покончить со своей трусостью, Фродо признался Рону, почему именно он пожелал очутиться в другом месте — ему казалось, что новый друг должен возненавидеть его — еще бы, ведь из-за хоббита отважный Гарри Поттер очутился лицом к лицу с каким-то страшилищем в черном плаще. К удивлению Фродо, Рон выслушал конец истории довольно спокойно.

— На коне? — только и уточнил он. — Ну, если уж у вас люди похожи на эльфов, почему бы дементорам не ездить на коне... Не переживай, Гарри умеет делать отличного Патронуса — это заклинание, которое прогоняет дементора, а я уверен, что это был именно дементор, так вот, думаю, с моим другом все обойдется, хотя, — тут на губах Рона появилась недобрая ухмылка, — Малфой должно быть со страху с ума сходил. А теперь вот что, нам нужно обсудить план дальнейших действий. Раз уж мы здесь очутились, значит зачем-то это нужно, так? — Фродо согласно кивнул, Рон встал, размял ноги и, заложив руки за спину, принялся ходить вокруг костра. Голос его стал тверже, выражение лица — решительнее. Фродо начинал понимать, почему окружающие так легко верили в королевское происхождение этого мага.

— Что мы имеем? Партизанское нелегальное положение, никакой армии, магией могу пользоваться только я, и, хотя ни один из наших противников толком волшебством не владеет, рассчитывать исключительно на мои силы было бы глупо и рискованно. Что нам остается? Прибегнуть к силе, о которой мы мало что знаем, но которая, согласно преданиям, по сути своей должна спасать эту страну от несчастий, — тут Рон вытащил из сумки рог, подаренный ему стариком Корнелиусом. — Завтра, как только проснется наш хозяин барсук, я расспрошу его — что он думает по поводу этих легенд, а затем попробую протрубить в рог. Другого выхода ведь нет? — он повернулся к Фродо.

— Нет, — согласно кивнул хоббит.

— Значит, решено. Ты поможешь мне, если надо будет вступать в переговоры с новыми силами? Ведь почему-то именно тебе этот самый Гендальф хотел поручить ответственную миссию — значит, есть в тебе что-то такое, о чем ты сам не знаешь.

— Это вряд ли, — вздохнул Фродо. — Даже представить не могу, почему он выбрал меня, но я помогу тебе! Конечно, помогу.

— Хорошо, — кивнул Рон, словно подводя итоги военного совета. — А теперь нам просто необходимо выспаться. Не хватало еще, чтобы переговоры с неведомой нам силой сорвались по причине того, что парламентеры оказались слишком тупы из-за недосыпа.

Утром Рон, как и собирался, поговорил с Боровиком. Этот разговор не только укрепил его во мнении, что необходимо трубить в волшебный рог, чтобы призвать помощь, но и прояснил, почему именно барсук является символом Хаффлпаффа. Рон никогда раньше не думал, что такие простые качества, как верность, упорство и простота могут цениться высоко, наравне с храбростью и доблестью. Барсук верил в него, верил в его победу, в то, что все правильно и не случайно, и его простая искренняя вера заставляла Рона думать о Нарнии не как о чужой стране, но как о вверенной ему ценности, которую необходимо защитить.

Посоветовавшись с Боровиком, который отлично знал легенду о Золотом веке Нарнии, Рон согласился с необходимостью выставить наблюдательные посты в тех местах, где могли, согласно преданию, появиться древние короли и королевы.

— Слушай, Фродо, — Рон отвел уже уложившего свои вещи в дорожную сумку хоббита в сторонку. — Лично мне самым перспективным направлением кажется замок. Я всю жизнь провел в волшебном мире и хорошо усвоил — выход далеко не всегда там же, где вход, значит, вероятность того, что они появятся там, где когда-то исчезли, крайне мала. Возможно, Гермиона оспорила бы мою логику, но сейчас речь идет о логике волшебства, а уж в этом-то я, смею надеяться, кое-что смыслю. Короче, я, может быть, недостаточно ценю братьев наших меньших — барсук, не в счет, но эта белка... — он бросил полный сомнения взгляд на говорящую белку, должную стать вторым посланником к месту возможного появления королей.

— Я понял, — кивнул Фродо. — Не беспокойся, я все вижу. Даже будь она хоббитом или человеком — такая болтуша вряд ли может быть надежным парламентером. Я рад, что ты мне доверяешь, и постараюсь добраться до этих развалин так быстро, как только смогу.

Они пожали друг другу руки.

— Надеюсь, скоро увидимся, — сказал Рон, уже повернувшему было к лесной тропе Фродо. — И если через пару минут услышишь странные звуки — ну, будто у тролля несварение желудка, не пугайся — просто мои способности к игре на музыкальных инструментах весьма и весьма посредственны, а рог, как ни крути, тоже музыкальный инструмент, — Рон смущенно улыбнулся. Фродо хихикнул в ответ, и весело зашагал по тропинке — по пути, подробное описание которого они утром все вместе услышали от Боровика. Через несколько минут хоббит и правда услышал какие-то хриплые звуки, а затем земля задрожала от протяжного гула, и Фродо понял, что его другу удалось по-настоящему подуть в волшебный рог.

Рон, распрощавшись с Фродо, все еще думал о его мире, о том самом загадочном Средиземье, и о том, как было бы здорово, если бы там нашелся для Гарри нормальный помощник, не то что этот белобрысый хлюпик, который наверняка все свалит на Гарри. Подобным образом вертелись в голове Рона мысли, когда он отчаянно пытался извлечь из рога требуемый торжественный звук. И в тот самый миг, когда ему, наконец, удалось это — и рог запел величественным басом — Рону вдруг отчаянно захотелось, чтобы и к нему сюда пришел какой-нибудь подходящий именно ему помощник — не просто легендарный король-рыцарь, но сильный и умелый волшебник, способный принести пользу в серьезной схватке.

* * *

Когда Фродо на подходах к интересовавшему его острову заловили пограничники, он решил, что пора применить на практике полученные от Боровика знания о легендах старого замка.

— Делайте со мной что хотите, — заверещал он, когда на него набросили мешок, — только не отдавайте призракам!

— Не отдавать тебя призракам, мерзкий предатель? — хохотнул один из его стражей. — А что, отличная мысль, давай-ка, старина и правда свезем его к призракам.

Фродо отчаянно молил охранников не совершать по отношению к нему подобную жестокость. Но пограничные стражи только больше веселились от этого.

Именно так — связанный по рукам и ногам и извивающийся что есть сил — он предстал перед своими новыми друзьями — вышедшей на берег королевой Сьюзен и загнанным ею в море одним из величайших магов современности.

Рано утром, когда только взошло солнце, Нарциссу разбудил стук в окно. «Ну что еще такое?» — с досадой подумала она. Обидно, что кто-то так бесцеремонно прервал настолько красивый сон. Нарцисса собралась было послать все к Салазару и перевернулась на другой бок, но настойчивый стук повторился. Что ж, делать нечего, придется вставать…

Миссис Малфой открыла глаза и сразу же зажмурилась из-за того, что солнце светило ей прямо в лицо.

"Тук-тук" — снова услышала женщина.

— Да сейчас я, — пробормотала она, сладко потянулась и протерла глаза. Обернувшись на источник разбудившего ее шума, Нарцисса увидела за оконным стеклом в нетерпении машущего крыльями темно-коричневого филина.

— Хм, кажется я догадываюсь, кого должна поблагодарить за столь раннее пробуждение, — обратилась Нарцисса к филину, нахмурившись.

Действительно, только одному человеку, пришло бы в голову беспокоить хозяев поместья в такую рань. И женщина не ошиблась. На обратной стороне конверта, привязанного к лапке филина, каллиграфически выведенными буквами (спасибо Гермионе, заколдовавшей письмо так, чтобы почерк практически невозможно было отличить от настоящего) было написано: «Люциусу Малфою, Малфой-менор. Срочно. Северус Снейп».

«Черт, как же я об этом раньше не подумала?» — хлопнула себя по лбу Нарцисса». Было безумием надеяться, что Сев не заметит подмены Драко. Как же я ему теперь все объясню?..» С этой мыслью она дрожащими руками разорвала конверт и стала читать письмо. Разумеется, будь в поместье настоящий Люциус, она бы ни за что не решилась на такую наглость. Но теперь ей придется самой решать эту проблему и надеяться, что зельевар по старой дружбе не станет выдавать их маленькую тайну.

От волнения поначалу Нарцисса не могла ничего прочитать — буквы расплывались перед глазами. «Так, ну все, не дури, успокойся сейчас же, иначе не узнаешь, что понадобилось Северусу от твоего мужа». Она выдохнула, зажмурилась, досчитала до десяти и лишь затем открыла глаза. Похоже, этот нехитрый прием сработал, потому что теперь строчки стали видны отчетливо:

«Добрый день, Люциус!

Надеюсь, ты не забыл старых договоренностей, кои пришло время подтвердить делом. Сейчас как раз настал такой момент, когда именно ТЕБЕ необходимо активно действовать. Жду тебя в Хогвартсе, чем быстрее, тем лучше.

Северус Снейп».

Нарцисса несколько раз пробежалась взглядом по строчкам, не веря своим глазам. «С каких это пор Северус стал так витиевато выражаться? Или это обычная манера для их с Люциусом переписки?» Женщина встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. «Чем дальше, тем интереснее», — усмехнулась она. — «Сначала Люциус оказался эльфом… ну, это, пожалуй, единственная хорошая новость. А вот превращение Драко непонятно в кого, да еще этот странный тон письма Северуса… Кто же все это устроил, а главное — зачем?».

— Милая, что с тобой? — услышала Нарцисса у себя за спиной, резко развернулась на каблуках от неожиданности. Оказалось, что Леголас уже некоторое время молча наблюдал за тем, как она стоит посреди комнаты с шокированным видом и, сама того не замечая, комкает в руках полученное письмо. Однако теперь его мягкий голос и теплый взгляд помогли Нарциссе прийти в себя. Она разгладила письмо, насколько это было возможно, и, не говоря ни слова, протянула Леголасу. Тот слегка нахмурился, но, прочитав до конца, улыбнулся Нарциссе и обнял ее за талию.

— Ну и чего ты так испугалась? Съездим мы в этот Хогвартс, в чем проблема?

— Ты не понимаешь! — сказала Нарцисса таким тоном, словно объясняла первокласснику прописные истины. — Северус отличный легилимент… то есть, он может читать мысли, и если ты перед ним появишься, он вмиг тебя раскусит. Думаю, о подмене Драко он уже догадался, возможно даже, из-за этого и вызывает тебя… вернее, Люциуса.

— Да уж, проблемка, — озадаченно проговорил Леголас. — И отказаться нельзя, это будет еще более подозрительно. Что ж, придется ехать к нему и надеяться на удачу.

"Ага, она нам сейчас совсем не помешает" — скептически заметил внутренний голос Нарциссы. Удивительно, но она была полностью с ним согласна.

Быстро написав на обороте письма, что Люциус вместе с ней прибудет в Хогвартс сразу после завтрака, Нарцисса привязала пергамент к лапе все еще сидевшего на подоконнике филина. Тот удовлетворенно кивнул и улетел.

Позавтракав и одевшись, Нарцисса и Леголас спустились в гостиную, к самому большому в поместье камину.

— Не пойму, как с помощью этого можно перемещаться? — растерянно глядя на мешочек с летучим порохом в руках Нарциссы, проворчал эльф. Он-то привык всюду либо ходить пешком, либо скакать на лошади.

— Ничего, сейчас поймешь, — Нарцисса хитрым взглядом посмотрела на «мужа», вспоминая свое первое путешествие через каминную сеть.

Леголас лишь пожал плечами, а Нарцисса подтолкнула его к камину, затем сама встала рядом, покрепче взяла его за руку и громко выкрикнула:

— Хогвартс, личный кабинет профессора Снейпа.

* * *

В кабинете Северуса Снейпа уже все было приготовлено к приему важного гостя. Арагорн ради такого случая даже надел черную мантию, чтобы больше походить на настоящего Мастера зелий, и теперь сидел в кожаном кресле, с большим трудом сохраняя каменное выражение лица.

«Ну где там этот Леголас?» — думал он, чуть ли не каждую минуту поглядывая на часы. Ему не терпелось поскорее обсудить то положение, в котором они все теперь очутились, и решить, что делать дальше. Новая роль совершенно не устраивала наследника трона Гондора. И вообще, что если гном ошибся, и этот Леголас все же настоящий Люциус? Как тогда не дать себя заподозрить? Конечно, Гермиона довольно красочно описала профессора Зельеделия, но вдруг что-то пойдет не так?

В конце концов Арагорн не выдержал и стал ходить по кабинету из угла в угол, не обращая внимания на недовольное лицо Трама, стоявшего привалившись спиной к стене.

До чего же Арагорну сейчас хотелось пошвырять из шкафов все склянки с ингредиентами для зелий, и вообще разнести все в этом, ставшем за столь недолгое время ненавистным, кабинете. Но он ограничился лишь тем, что со всей силы пнул ножку стола, о чем сразу же пожалел — теперь вдобавок ко всему, будет болеть нога.

Гермиона, Каспиан и Сэм, на всякий случай спрятавшиеся под плащом-невидимкой, переглянулись, наблюдая за поведением своего учителя.

— Нет, это никуда не годится, — чуть слышно проговорила Гермиона, на что Арагорн мгновенно обернулся.

— Между прочим, я вас прекрасно слышу, мисс Грейнджер, — процедил он сквозь зубы. Получилось настолько похоже на настоящего Снейпа, что Гермиона невольно вздрогнула.

Внезапно в камине послышался странный грохот, и через мгновение над идеально чистым до этого ковром поднялось облако сажи. Когда оно осело, перед Арагорном предстал откашливающийся и растрепанный эльф, отчего Странник невольно усмехнулся. Но вслед за Леголасом вышла как всегда безупречно выглядящая леди Малфой, чем-то жутко недовольная, судя по кислому выражению лица.

«Черт, ну ее-то он зачем сюда притащил?» — с досадой подумал Арагорн и слегка побледнел. — «Ну ладно, Малфои, вроде, аристократы, так что нужно вспомнить о правилах хорошего тона».

— Приветствую Вас, прекрасная леди, — чуть склонившись, обратился к Нарциссе Арагорн и поцеловал ей руку. Затем он повернулся к Леголасу и слегка кивнул. — Люциус, рад тебя видеть.

Эти несколько мгновений Нарцисса смотрела на Арагорна, широко раскрыв глаза от удивления, но потом взяла себя в руки и опасливо отвела взгляд. Только теперь она заметила съежившегося и старающегося быть как можно более незаметным Трама, который стоял в тени.

«Похоже, я не ошиблась насчет причины, по которой Северус вызвал моего мужа» — подумала она, непроизвольно сжав покрепче палочку в кармане.

— И тебе здравствуй, Северус, — с чуть заметной ухмылкой сказала она. — Чем обязаны такой чести? Неужели наш сын, — она кивком указала на Трама, — что-то натворил?

Леголас все это время внимательно смотрел на Арагорна. С первого мгновения ему показалось знакомым лицо этого человека. И вот теперь он вспомнил мимолетную встречу в лесу Ривендела. Правда, тогда Арагорн был гораздо моложе, но узнать его все же было можно. Леголас взял Нарциссу за руку и успокаивающе улыбнулся, затем вопросительно посмотрел на Арагорна.

— Ты ведь Странник?

Арагорн несколько мгновений переводил немного растерянный взгляд с Леголаса на Нарциссу. Видимо, Леголас понял его сомнения, а потому сказал:

— Ничего, Нарцисса все знает, мы можем говорить при ней.

Сама же Нарцисса, поняв, что Северус, оказывается, тоже вовсе не Северус, решила ничему не удивляться и поглядеть, что получится из этого балагана. Потому она сейчас же села в кресло, закинув ногу на ногу, и наблюдала за происходящим с отрешенным видом.

Арагорн лишь пожал плечами. «Что ж, значит, будем разговаривать при леди Малфой». Затем он немного подумал и, кивнув в сторону прячущихся ребят, сказал им, что в таком случае и они могут не скрываться.

Леголас на мгновение замер, увидев, как из ниоткуда появились трое подростков. «Любопытно, откуда они знакомы с эльфийской магией?» — подумал он, глядя на плащ-невидимку в руках Гермионы.

— Полагаю, нам нужно друг другу представиться? — после недолгой паузы обратился он к собравшимся. — Я — Леголас, сын Трандуила, эльф Сумеречного леса.

— Каспиан, принц Нарнии, — кивнул в знак приветствия Каспиан. — Но здесь я за Гарри Поттера.

— Сэмуайс Гемджи, хоббит из Шира. Заменяю Рональда Уизли.

— Арагорн, сын Араторна, наследник трона Гондора и по совместительству преподаватель защиты от темных искусств, — произнося последние слова, Арагорн едва заметно усмехнулся. — Ну, а со своим «сыном», полагаю, ты уже знаком, Леголас?

— Конечно, — эльф приветственно улыбнулся гному, который, насупившись, стоял в стороне. Однако тут его взгляд упал на молчавшую до сих пор Гермиону. — А Вас, юная леди, как зовут?

Гермиона все это время удивленно смотрела на столь изменившегося Люциуса Малфоя. Таких эльфов она еще ни разу не видела. «Эх, были бы они все такими, тогда и не потребовалось бы их защищать», — подумала она, но в следующий момент услышала, что Леголас обращается к ней.

— Гермиона Грейнджер, студентка Гриффиндора… — девушка немного помедлила, но затем добавила с улыбкой. — Заменяю Гермиону Грейнджер.

Никто не заметил, какое выражение было на лице Нарциссы, когда она это услышала. «Гермиона Грейнджер, та самая всезнайка-грязнокровка, про которую мне Драко все уши прожужжал? Тьфу, ладно, сейчас не время для предрассудков».

Впрочем, сама Гермиона некоторое время точно таким же взглядом смотрела на миссис Малфой. «Вот уж никогда бы не подумала, что она будет на нашей стороне…»

Но дальнейшие ее размышления прервал Арагорн.

— Итак, я думаю, можно начинать наше маленькое собрание. Как вы все уже давно поняли, мы попали в серьезную ситуацию, из которой пока не видим выхода. Вряд ли нам долго удастся выдавать себя за тех, кем мы не являемся.

— Ага, мы ведь даже колдовать толком не умеем, — согласился Каспиан. Ему, конечно, понравилось учиться в этой школе, здесь он за несколько дней узнал больше, чем за все время знакомства с Корнелиусом. Однако отсутствие у него и у его друзей волшебных палочек сильно осложняло положение.

— И это не говоря о том, что Арагоррн и Леголас должны стать слугами Темного Лорда, — встревожено добавила Нарцисса. — А у них ведь и метки нет.

— М-да, ситуация, — почесал затылок Сэм.

— И все-таки, нужно решить, чем каждый из нас может быт полезен в борьбе с Вол… — начал Каспиан, но осекся, увидев, как Нарцисса испуганно закрыла рот ладонью. — С Сами-Знаете-Кем, причем как можно скорее.

— Гоблины и горгульи, абсолютно согласен, Ваше Величество, — наконец подал голос Трам и подошел к остальным. Он уже порядком понасмотрелся на то, что из себя представляют слизеринцы, а ведь большинство из них поддерживают Волдеморта.

«Да, это так», мысленно согласился Леголас. — «Взять хотя бы то, во что этот Волдеморт превратил эльфов. Это не должно сойти ему с рук». Леголас прекрасно знал легенду о том, как в его собственном мире эльфы после издевательств над ними становились орками, и не сомневался, что здесь произошло что-то подобное.

— Вот только что мы должны сделать? — задумчиво произнес Арагорн. — Не думаю, что смогу быть шпионом в стане врага, как этот Снейп.

— В таком случае, может мне попробовать? — предложил Леголас.

— Что?! — ахнула Нарцисса. — Ты уверен, что сможешь?

— Не волнуйся, милая, — поспешил успокоить ее Леголас. — Я справлюсь. В конце концов, от руки Темного Лорда пострадало и много эльфов, так что для меня это дело чести.

В этот момент в коридоре послышался странный стук. Арагорн в мгновение ока оказался у двери и втащил в кабинет брыкающегося и визжащего… Добби.

— Ты что творишь? — придерживая эльфа за шиворот, процедил сквозь зубы Арагорн. — Если уж решил подслушивать, так делай это тихо.

Но тот его не слушал, лишь лепеча сквозь слезы:

— Добби плохой эльф! Хозяин так добр, Добби не должен был его бросать…

— Перестань, Добби, — строго сказала Гермиона. — Ты все сделал правильно, ведь с тобой плохо обращались. Мистер Арагорн, отпустите его, пожалуйста.

Арагорн взглянул на серьезно настроенную девушку и решил ее послушать. Однако это была большая ошибка. Освободившись из цепких рук Арагорна, Добби мгновенно подскочил к ближайшему шкафу и стал биться о него головой. На этот раз Леголас среагировал первым, схватил его и поставил на стол.

— Так, а теперь прекрати истерику и объясни все толком, — сказал он, глядя в глаза Добби.

Добби замер в нерешительности, но спустя некоторое время заговорил.

— Сэр… Вы… Вы не сердитесь на Добби, сэр? Неужели совсем не сердитесь, что Добби тогда ушел от вас?

«Так, значит, этот эльф раньше служил в поместье Малфоев? Бедняга, туго же ему приходилось».

— Конечно не сержусь, Добби, ты поступил правильно. Обещаю, больше в нашем доме тебя и пальцем не тронут.

— Но… но сэр, как Добби может искупить свою вину? — не веря своему счастью, пролепетал эльф.

— Хм, ну, пожалуй, если бы ты согласился нам помогать, то смог бы считать, что больше ничего не должен, — улыбнулся Леголас, затем обернулся к Нарциссе. Та одобрительно кивнула. За последние несколько дней ее отношение к эльфам, в том числе и домовым, резко изменилось.

— Конечно, сэр, Добби сделает все, чтобы помочь хозяину. Он ведь собирается бороться с Тем-Кого-Нельзя-Называть… — сказал Добби решительным тоном, удивительным для домового эльфа.

«Ну вот, опять начинается эксплуатация бедных созданий», — подумала Гермиона, скептически глядя на чету Малфоев. Конечно, Леголас вряд ли обидит своего «сородича», но вот Нарцисса… однако вид тепло улыбающейся женщины позволял надеяться на лучшее.

— Может, мне тоже лучше вернуться в поместье? — поинтересовался Трам. — Там я все же больше пользы принесу.

— Пожалуй, я, как декан твоего факультета, могу дать разрешение, чтобы ты обучался на дому, — согласился Арагорн.

«Отлично, а самому мне что теперь делать?» — подумал он. — «Преподавать детям и пытаться соответствовать образу Снейпа? Нет уж, ни за что! Надо искать другой выход. Похоже, придется идти на крайние меры — во всем покаяться Дамблдору».

* * *

Против того, чтобы просить совета у директора, никто не стал возражать. В конце концов, он тут, пожалуй, единственный, кому они все могут доверять безоговорочно. И вот теперь Арагорн в задумчивости стоял у статуи горгульи.

«Нет, идея, конечно, гениальная по своей сути, но что я ему скажу? Извините, директор, но я вообще-то непонятно как прибыл сюда из другой страны, да и несколько ваших студентов тоже. Да он просто посчитает меня чокнутым и отправит в… как там это у них называется? Манго? Монго? Не важно… Все равно у нас нет другого выхода. Да и Леголас с Трамом сильно рискуют, выдавая себя за Малфоев, так что нужно с этим скорее разобраться».

— Шипучие шмельки, — решившись, произнес он пароль. Горгулья отъехала в сторону, открыв проход на винтовую лестницу.

«Странный все-таки этот замок» — подумал Арагорн, поднимаясь в кабинет директора.

— Профессор! Профессор Дамблдор! — позвал он.

«Черт, чувствую себя, словно нашкодивший школьник…»

Ответа не последовало. Лишь феникс, сидящий на шесте, внимательно наблюдал за вошедшим. Арагорн медленно обвел взглядом помещение.

«Интересно, а у Гендальфа дома столько же книг?» — подумал он, но тут его взгляд упал на меч Гриффиндора, и Арагорн, как и в прошлый раз, позабыл обо всем. «Вот бы заполучить его, хотя бы на время». Он подошел и вновь попробовал взять меч в руки, но магическая защита не позволила этого сделать. Арагорн лишь отдернул руку, которую словно ударил разряд тока.

И вдруг… что-то странное отвлекло его от мыслей о столь прекрасном оружии. Голубоватый свет, исходящий из шкафчика, дверца которого сейчас была приоткрыта. Повинуясь чисто охотничьему любопытству, Арагорн подошел ближе и открыл дверцу настежь. Оказалось, что свет исходил от большого кубка, наполненного чем-то не то дымчатым, не то вязким. Внутри виднелись смутные образы. Арагорн наклонился, чтобы рассмотреть их получше, да так низко, что коснулся носом этого необычного вещества… И почувствовал, что падает в пропасть. Казалось, это падение будет длиться бесконечно, но вот он вновь оказался на земле. Точнее, на полу какой-то комнаты. Яркий свет заливал все вокруг: белые стены, три кровати, стоящие возле каждой из них тумбочки, и маленького, худенького, но приятного на вид темноволосого мальчика. Он задумчиво сидел на кровати, вытянув ноги, и читал какую-то книгу. Похоже, на внезапное появление гостя мальчик не обратил никакого внимания.

— Привет, — тихонько, чтобы не напугать, сказал Арагорн. Никакой реакции не последовало. Тогда он подошел совсем близко к мальчику, протянул руку, чтобы коснуться его плеча… но ничего не почувствовал. Рука свободно прошла мимо, не задев мальчика.

«Что за чертовщина? — только и успел подумать Арагорн, как в коридоре послышались чьи-то шаги. Он на всякий случай спрятался в шкаф и стал наблюдать.

Спустя несколько мгновений дверь открылась, и в комнату заглянула невысокая женщина средних лет, выглядящая не слишком опрятно.

— Том? К вам посетитель. Это — господин Дамбертон — простите, Дандербор. Он прибыл, чтобы сказать вам... — хорошо, я позволю ему сделать это самому.

Когда в комнату зашел Дамблдор, Арагорн раскрыл глаза от удивления. Где он оказался? Что это за странное помещение, и почему Дамблдор здесь лет так на пятьдесят моложе, чем должен быть?

— Как ты себя чувствуешь, Том? — спросил Дамблдор, подойдя ближе и предлагая Тому свою руку.

Мальчик колебался, затем ответил на рукопожатие. Дамблдор поставил твердый деревянный стул около кровати Тома и сел так, что теперь они с ребенком походили скорее на пациента больницы и посетителя.

— Я — Профессор Дамблдор.

— Профессор? — повторил Риддл. Он выглядел настороженным. — Профессор — подобно доктору? Для чего вы здесь? Она попросила вас взглянуть на меня?

Еще довольно долгое время Дамблдор пытался доказать этому странному мальчику, что никто не считает его сумасшедшим. Арагорн никак не мог взять в толк, почему пацану именно эта мысль пришла на ум, но потом понял. Оказывается, Том волшебник, притом уже в столь юные годы научился управлять своими способностями. Похоже, к магии здесь совсем не привыкли. Однако, убедившись, что его действительно приглашают в школу, а не в больницу, Том успокоился и даже очень обрадовался. Но эта радость была совершенно не похожа на то, что испытывают обычные дети. Нет, на лице Тома появилось выражение превосходства и даже гордости. Впрочем, похоже, этот мальчишка вообще привык командовать, если учесть тон, которым он разговаривал с Дамблдором. Даже сам Арагорн не позволил бы себе такого.

А затем произошло кое-что, из-за чего Арагорну еще больше не понравился этот странный Том. Оказалось, он потихоньку воровал вещи у других детей. Дамблдор довольно строго объяснил мальчику, что не потерпит в своей школе такие поступки. Правда Арагорн, глядя на Тома, совсем не был уверен, что мальчик станет слушаться.

Внезапно видение сменилось. Теперь Арагорн оказался в старой лачуге, почти в полной темноте. Потолок был покрыт паутиной, пол покрыт грязью, плесневелая и гниющая еда лежала на столе среди битых горшков. Единственный свет шел от одной оплывшей свечи, стоящей в ногах у лежавшего на полу человека с длинными волосами и бородой, столь неподвижного, что он казался мертвым. Послышался стук в дверь, и человек вмиг поднял палочку в правой и короткий нож в левой руке. Дверь заскрипела, открываясь, На пороге, держа старомодную лампу, стоял мальчик, которого Арагорн сразу узнал: высокий, бледный, темноволосый, и красивый — Том-подросток.

Его глаза медленно осмотрели лачугу и остановились на человеке в кресле. В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга, потом человек вскочил, пустые бутылки у него в ногах загремели и покатились по полу. Он подбежал к Тому с ножом в руке, издавая при этом странное шипение, жутко напоминающее змеиное. Арагорн попытался было схватить обезумевшего человека, но, как и раньше, его рука скользнула сквозь него. Оставалось лишь наблюдать.

Оказалось, что Арагорн зря волновался за безопасность неизвестного ему Тома. Парнишка был далеко не безобидный. Он ответил старику точно таким же шипением, отчего нападавший спрятался под стол. Теперь Арагорн догадался, что оба разговаривают на неизвестном ему языке. Причем, хотя тот, второй человек явно злится на Тома, но так же явно и боится его. Том же, напротив, выглядит совершенно невозмутимым. Пожалуй, таким бесстрашием подростка можно было бы восхищаться, если бы не злобный блеск в его глазах. Хотя Арагорн и не знал, о чем разговаривают эти двое, но одно понял точно — Том не задумал ничего хорошего, и привело его сюда далеко не праздное любопытство. Сейчас он выглядел словно хищник перед жертвой…

Не успел Арагорн опомниться, как все погрузилось в темноту, а через мгновение видение вновь сменилось. Уютный кабинет, в который Арагорн заглядывал пару раз — кабинет Слагхорна. Сейчас там несколько студентов лет шестнадцати сидели кружком в креслах вокруг самого Слагхорна, который здесь был намного моложе, чем Арагорн его помнил. Среди подростков был и Том. Арагорн с ужасом увидел на его пальце кольцо, которое еще совсем недавно было на руке того странного человека в старой лачуге. Неужели Том его обокрал? Если вспомнить детскую привычку Тома, то это вполне вероятно. А что, если Том убил его? А ведь он вполне мог это сделать, неспроста тот жуткий блеск в глазах.

— Сэр, а правда что Профессор Вилкост увольняется? — совершенно беззаботным тоном осведомился Том.

Арагорну на протяжении всей беседы оставалось лишь дивиться способности парня перевоплощаться, его умению тонко льстить, находить нужные слова, чтобы вытащить информацию из собеседника. Казалось, все, что говорил Том — ничего не значащая болтовня, однако Арагорн уловил тот момент, когда разговор стал по-настоящему важным, хоть и шел все в той же форме легкой беседы.

— Сэр, я хотел у вас кое-что спросить

— Спрашивай, мой мальчик, спрашивай…

— Сэр, мне интересно, что вы знаете про… про хоркруксы?

— Проект для Защиты от Темных Искусств, не так ли?

«Черта с два тебе это задали на уроке, — подумал Арагорн, глядя на реакцию Слагхорна. — Впрочем, толстяк прекрасно понимает, что школьные задания тут не при чем, просто хочет снять с себя ответственность... Старый мошенник».

— Не совсем, сэр, — продолжал Том. — Я увидел этот термин, пока читал какую-то книгу, и не совсем его понял.

— Тебя бы очень сильно наказали, найди ты в Хогвартсе книгу, которая детально рассказывает про хоркруксы. Том, это очень темная вещь, очень темная.

— Но очевидно вы все про них знаете, сэр? Я имею в виду, такой маг как вы… извините, возможно вы не можете мне рассказать… Я просто хотел знать, сможет ли мне кто-то про них рассказать, а вы можете… Поэтому я решил у вас спросить…

Арагорну продолжал удивляться, как ловко этот мальчишка умеет заговаривать зубы. И где он только этому научился? После его слов Слагхорн уже готов был рассказать все, что знает.

— Ну, — Слагхорн не смотрел на Тома, а рассматривал ленточку на коробке с сушеными ананасами. — С тобой же ничего не случится, если ты узнаешь. Просто, чтобы ты понял этот термин. Хоркрукс — это слово, которое используется относительно части души волшебника, которую он скрыл.

— Я не могу понять, как это срабатывает, сэр, — сказал Том.

Он четко контролировал тон своего голоса, но волнение все равно чувствовалось.

— Волшебник разбивает свою душу, — сказал Слагхорн. — И прячет часть ее в объект вне своего тела. И тогда, даже если на твое тело кто-то напал или его уничтожили, ты не можешь умереть, так как часть твоей нетронутой души остается на Земле. Но конечно, существование в такое форме…

Слагхорн замялся, отчего-то не решаясь продолжить. Но тяга Тома к знаниям была очевидна, его лицо источало жадность, он не мог уже скрывать свое нетерпение.

— А как можно разбить душу?

— Ты должен понять, что душа должна оставаться нетронутой и целой. Разбить душу — это акт насилия, это противоестественно.

— Так как можно это сделать?

— С помощью зла, с помощью большого зла. Надо убить. Убийство разбивает душу. Маг, который хочет создать хоркрукс, превращает повреждение души в свою выгоду, он внесет разбитую часть…

— …Внесет? Но как?

— Есть такое заклинание, не спрашивай меня, я не знаю! — Слагхорн начал злиться. — Я похож на того, кто это когда-то пробовал? Я похож на убийцу?

— Нет, сэр, конечно, нет, — быстро сказал Том. — Извините меня… Я не хотел вас обидеть…

— Нет, нет, конечно, я не обиделся. Это естественно, что ты испытываешь какое-то любопытство относительно этих вещей… маги определенного калибра всегда интересовались этим аспектом магии…

— Да, сэр, — сказал Том. — Но я все еще понимаю, просто из-за любопытства… Я имею в виду, поможет ли этот хоркрукс на самом деле? Можешь ли ты лишь один раз поделить свою душу? Не будет ли лучше, чтобы сделать себя сильнее, разбить свою душу на много частей? Я хочу сказать, разве семь — не самое сильное магическое число во Вселенной?

— Борода Мерлина, Том! — закричал Слагхорн. — Семь! И так жутко думать о том, чтобы убить одного человека! Во всяком случае… не очень хорошо делить свою душу на две части… но разодрать ее на семь?!

«Почему Тома так это интересует?» — удивился Арагорн. — «Действительно ли только из любопытства? Нет, в это только идиот поверит, слишком настойчив парнишка. Но тогда зачем? Неужели он и вправду хочет сделать что-то подобное?»

Додумать Арагорн не успел, потому что кабинет исчез. На этот раз он оказался в настолько захламленной вещами комнате, что нельзя было сделать и шага, чтобы что-нибудь не опрокинуть. Поэтому Арагорн счел за лучшее замереть на месте, хотя и понял уже, что все равно не сможет задеть ни один предмет вокруг.

В нескольких шагах от Арагорна стояла просто чудовищно накрашенная и разнаряженная пожилая женщина, подпрыгивающая от нетерпения. Через минуту в комнату зашел домовой эльф в сопровождении высокого молодого человека, в котором Арагорну не составило труда узнать Тома. Том был одет в простую черную мантию, у него были впалые щеки, а волосы стали немного длиннее, чем в школе, но все это не делало его внешность отталкивающей; напротив, он выглядел красивее, чем когда бы то ни было. Он стремительно подошел к женщине, не зацепив ни один из предметов (что свидетельствовало о его многократных посещениях этого дома), и слегка поклонившись, прикоснулся своими губами к маленькой толстой руке хозяйки.

— Я принес Вам цветы, — спокойно произнес он, сотворяя из воздуха букет роз.

— Ты непослушный мальчишка, не стоило, не стоило утруждать себя! — пролепетала престарелая кокетка, хотя на ближайшем невысоком столике уже была приготовлена пустая ваза.— Ты балуешь старую даму, Том… Садись, садись… Где же Похлеба? А, вот она…

Эльф пробиралась в комнату неся поднос с маленькими пирожными, который она поставила рядом со своей хозяйкой.

Поначалу беседа, как и в случае со Слагхорном, велась на очевидно малозначимые для Тома темы. Он спокойно и деловито, хотя и с большой долей шарма, уговаривал хозяйку продать нечто, что интересовало начальника Тома, наверняка владельца какого-то магазина. Но, наконец, дошло до главного — истинных сокровищ старой дамы.

— Ой, мистер Берк — это ерунда! — трещала мадам. — Я хочу показать тебе кое-что, что я никогда не показывала мистеру Берку! Ты умеешь хранить секреты, Том? Обещай мне, что не расскажешь мистеру Берку, о том, что ты увидишь! Он никогда не оставит меня в покое, если узнает, что я тебе покажу; а я не собираюсь продавать их ни мистеру Берку, ни кому-то еще! А ты, Том, ты сможешь оценить их историю, а не сколько галлеонов на них можно заработать.

— Я буду рад увидеть то, что госпожа Хепзиба желает показать мне.— Спокойно отозвался Том. И Хепзиба издала какое-то девичье хихиканье.

— Похлеба, принесет их мне… Похлеба, где же ты? Я хочу показать мистеру Риддлу наши самые прекрасные сокровища… Неси оба, пока ты там.

— Уже здесь, госпожа. — Пропищал эльф, и Арагорн увидел две кожаные коробки, стоящие одна на одной, плывущие по комнате словно сами по себе, хотя он знал, что крошечный эльф держит их на голове, пробираясь между столами, пуфами и скамеечками для ног.

Продолжая нести чушь, Хэпзиба показала Тому какой-то кубок, и даже позволила молодому человеку взять этот кубок в руки. Арагорну показалось, что он увидел в темных глазах юноши красное свечение. То же жадное выражение любопытства отражалось на лице Хепзибы, за тем лишь исключением, что ее крошечные глазки были устремлены на красивые черты лица Тома.

— Барсук, — пробормотал парень, исследуя гравюру на кубке. — Так значит это?..

— Хельги Хаффлпаф, как тебе хорошо известно. Ты умный мальчик!

Еще несколько томных вздохов, и чаша вернулась на место. Однако во второй коробочке оказалось нечто, что заставило Тома почти потерять контроль над собой.

На гладком темно-красном бархате лежал золотой медальон.

Том протянул руку, на сей раз уже без приглашения, и стал рассматривать медальон на свету.

— Здесь знак Слизерина,— спокойно произнес он, рассматривая переливающуюся змейку в форме буквы S.

— Верно! — сказала Хепзиба, восхищенно смотря на парня, который впился глазами в медальон. — Я не могла упустить такое сокровище, пусть даже мне пришлось бы продать последнюю мантию в доме, но он должен был попасть ко мне в коллекцию. Берк купил это у какой-то грязной, оборванной ведьмы, которая, скорее всего, украла его, но она даже представить себе не могла всю его ценность…

При последних словах ведьмы глаза Тома опять вспыхнули красным; его пальцы сжали цепочку с такой силой, что костяшки на суставах побелели. Хозяйка продолжала болтать какие-то глупости:

— Я полагаю, Берк заплатил ей гроши…

Наконец она протянула руку, чтобы забрать медальон. На мгновение казалось, что Том не собирается отдавать его, но затем цепочка скользнула сквозь длинные пальцы, и медальон упал на красную бархатную подушечку.

— Ну так как, Том? По-моему, тебе очень понравилось! — она посмотрела ему в глаза, и ее глупая улыбка на лице почти сползла. — С тобой все в порядке, мой дорогой?

— О да, — спокойно произнес Том.— Да, со мной все в порядке…

— Мне показалось… но нет, я полагаю, просто отблеск света… — сказала женщина подавленным голосом, и Арагорн догадался, что она тоже на мгновение увидела красную вспышку в глазах парня.

Внезапно Арагорн почувствовал, словно что-то тянет его назад, и, спустя несколько мгновений, вновь оказался в кабинете директора, причем сам Дамблдор стоял рядом и улыбался. При взгляде в его пронзительные синие глаза, Арагорну стало жутко стыдно. Ну зачем он сует нос не в свое дело? Ему самому бы не понравилось, начни кто-то копаться без спроса в его вещах.

— Простите, — чуть слышно сказал Арагорн, но Дамблдор лишь дружески похлопал его по плечу, сел в кресло и кивком указал на соседнее.

— Любопытство — не порок, Северус, — мягко сказал директор. — Думаю, у тебя появилось много вопросов?

— Да, — после недолгого молчания, ответил Арагорн. — Скажите, что это? — он указал на кубок со светящимся веществом. Ему было сейчас наплевать, что настоящий Снейп наверняка знал ответ на этот вопрос.

— Что ж, — директор как-то особенно хитро прищурился, отчего Арагрну стало немного не по себе. — Это Омут Памяти, в котором можно хранить свои и чужие воспоминания. Сейчас там храниться все, что известно о прошлом человека по имени Том Риддл.

«Я определенно где-то уже слышал это имя», — подумал Арагорн. — «Вот только где?». Ответ не заставил себя ждать.

— Он теперь более известен как лорд Волдеморт. Да, не удивляйся, Северус, когда-то и он был ребенком. Однако он сильно изменился, разделив свою душу на части… Впрочем, ты ведь не за этим сюда пришел?

— Да, не за этим, — подтвердил Арагорн. — Я пришел просить совета.

— Совета? — Дамблдор внимательно посмотрел на Арагорна из-под своих очков-половинок. — Тогда вот мой совет: почему бы тебе не взять лучших по своему предмету учеников и не устроить им тренировку, как это говорят магглы? Ах, да — в полевых условиях? Думаю, троих студентов будет вполне достаточно.

Арагорн удивленно посмотрел на директора. Ему, конечно, и раньше казалось, что этот старик умеет читать мысли, но теперь он был в этом практически уверен.

— Хорошо, — согласился он. — Во только у меня есть к Вам еще одна просьба. Дело в том, что Люциус Малфой хотел бы, чтобы его сын продолжал обучение на дому.

— Хм, — директор взял из вазочки леденец. — Такого в практике Хогвартса еще не было, хотя, думаю, я могу дать на это свое разрешение. Но… ты случайно ничего больше не хочешь мне сказать?

От этого вопроса Арагорн вздрогнул. Почему-то сейчас вся его решимость рассказать правду пропала. Он лишь покачал головой.

— Что ж, тогда все. Хотя, нет, еще кое-что. Думаю, в походе тебе пригодится вот это. — Дамблдор подошел к шкафу, достал с верхней полки Распределяющую шляпу и протянул Арагорну.

— Спасибо, — взяв этот странный подарок, пробормотал Арагорн и поспешил уйти из кабинета. Лишь выйдя в коридор, он облегченно вздохнул и прислонился к стене.

«Так, ладно, две проблемы решили. Теперь Леголас с Трамом смогут шпионить в логове Темного Лорда, а мы с Каспианом и Сэмом… да, и, пожалуй, с Гермионой, ее помощь будет очень кстати… мы уберемся из этой школы подальше и будем думать, как его победить. Вот только, что насчет этих хоркруксов? Вроде, Том собирался обрести с их помощью бессмертие. И если он это сделал, то наша задача о-о-о-чень усложняется. И что самое интересное — зачем этот старик дал мне потрепанную шляпу? Чем она может пригодиться? Мне, конечно, и раньше говорили, что Дамблдор немного не в себе, но чтобы настолько… Лучше бы меч дал. И вообще, почему он так странно смотрел на меня? Неужто понял, что я не Снейп? Тогда почему прямо не спросил об этом?». От раздумий его отвлекла шляпа, неприятно-капризным голосом поинтересовавшаяся:

— Так и будем стоять и на стену пялиться? Это я и в кабинете директора могу себе позволить, там хоть есть на что посмотреть.

«Великолепно! — возводя глаза к потолку подумал Арагорн. — Теперь старая шапка будет давать мне указания. Ладно, действительно хватит стоять столбом. Пора заняться делом». И Арагорн решительной походкой направился в «свои» подземелья.

В своем кабинете Дамблдор обратился к большому зеркалу.

— Николас?

— Да? — ответил появившийся в зеркале другой старик, по виду даже более пожилой, чем Дамблдор. — Я надеюсь, настоящий Северус там в порядке?

— Еще как, — усмехнулся Николас Фламель, — даже более чем.

— Это хорошо, — кивнул Дамблдор, поглаживая бороду. — Тогда, прошу тебя, передай Гендальфу, что с его питомцами у меня все замечательно.

Гарри не мог себе объяснить, что заставило его, не раздумывая, броситься вслед за орками, утащившими Драко. Сам Драко, наверное, сказал бы, что это не иначе как хваленая гриффиндорская тяга к геройству… В любом случае, сейчас Гарри был рад, что проявил хоть немного благоразумия и накинул плащ-невидимку, чтобы не попасться самому.

«Интересно, куда они направляются?» — думал он, пробираясь за орками через лес. Повезло еще, что они не переносили солнечного света, а потому у Гарри было время отдохнуть. Он из-за деревьев наблюдал, как орки расселись на небольшой поляне в тени и стали о чем-то беседовать на своем языке. Драко же, находившегося без сознания, оставили на земле, и, похоже, совсем про него забыли.

Гарри рискнул подобраться поближе. «Эх, как жаль, что сейчас день. Ночью хоть можно было бы что-нибудь предпринять, а сейчас — слишком опасно. Думай, Гарри, думай… Почему из нас всех похитили только Малфоя? Потому что у него кольцо. Но они могли бы просто забрать само кольцо, зачем им Малфой? Странно… Хотя, если они действуют по чьему-то приказу? И этот кто-то сказал им привести именно Малфоя, не рассказывая про кольцо… Тогда можно попытаться…»

Гарри дождался момента, когда орки, заспорив о чем-то, смотрели в другую сторону, и направил палочку на Драко.

«Акцио кольцо!» — цепочка с кольцом полетела прямо в руку Гарри, и он довольно улыбнулся, очередной раз мысленно поблагодарив Гермиону за то, что заставила его освоить невербальные заклинания. «Так, теперь главное — самому не попасться… Черт, Малфой, ну за что ж ты свалился на мою голову? Вечно приходится тебя выручать…» Гарри надел на шею цепочку и тут же почувствовал невероятную тяжесть, словно кольцо весило с огромный булыжник. «Ого, вот это украшеньице! И как только Малфой его носил?»

Однако так казалось лишь поначалу. Гарри довольно быстро привык и перестал замечать вес кольца. Вот только постоянно слышать в голове назойливый шепот было не слишком приятно. «Ну хоть шрам не болит, и на том спасибо», — невесело усмехнулся про себя Гарри, вспоминая свои прошлогодние видения, вызванные Волдемортом.

Дальнейший путь показался бесконечно долгим, так что Гарри буквально упал на землю, кода орки, наконец, решили сделать очередной привал. Даже в тени деревьев, где они расположились, было жарко. Гарри некоторое время наблюдал, пытаясь хотя бы по интонации уловить смысл разговора орков, однако сосредоточиться никак не удавалось — мысли все время улетали куда-то далеко…

Он стоял на мосту Казад-дума, а на противоположной стороне шло сражение… Рон, Гермиона, Сириус, Люпин, Тонкс, еще несколько человек, лиц которых Гарри не мог разобрать… Пожиратели теснили их… Гарри с ужасом увидел призрачную арку, возле которой Сириус сейчас бился с Беллатрикс… Он знал, что произойдет дальше, но не мог помешать этому — невозможно было сдвинуться с места.

— Сириус! — крикнул Гарри изо всех сил, но никто его не услышал.

Еще мгновение, и для крестного все будет кончено… но вдруг все исчезло, осталась лишь огненная стена, появившаяся из ниоткуда. Она надвигалась на Гарри, а затем превратилась в огромное Огненное Око, от вида которого Гарри почувствовал такой ужас, какого никогда еще не испытывал… Внезапно все погрузилось в темноту…

…а через мгновение Гарри понял, что лежит на траве, судорожно сжимая в руке кольцо с такой силой, что даже костяшки пальцев побелели. Неподалеку слышались голоса все еще спорящих о чем-то орков. Похоже, прошло всего несколько минут.

«Вот черт, опять эта ерунда начинается», — с досадой подумал Гарри. «Надо поскорее спасать Малфоя, пусть сам несет кольцо, раз напросился на это…»

Солнце начало клониться к закату, и орки снова отправились в путь. Гарри неохотно поднялся и пошел за ними…

* * *

На следующий день Гарри увидел вдалеке высокую серую башню. Судя по всему, орки направлялись именно к ней. Драко начал понемногу приходить в себя, и орки, которым, видимо, надоело тащить дополнительный груз, заставили его идти самостоятельно.

«Вот уроды», — подумал Гарри. — «Он же еле на ногах держится! Хорошо, что идти осталось совсем немного».

Действительно, прошло всего минут тридцать, и орки уже зашли внутрь башни. Драко, увидев, как высоко придется подниматься по лестнице, решил: «А что это я туда пешком пойду? Раз уж эти уроды меня сюда притащили, пусть еще немного потрудятся». В этот момент ноги парня очень натурально подкосились, так что упомянутым уродам ничего не оставалось, кроме как снова нести его на себе. Гарри, наблюдая за этим, только усмехнулся. Уж его-то, пять лет знакомого с Драко, подобная выходка не могла обмануть — достаточно было взглянуть в хитро прищуренные глаза Малфоя.

Они поднимались все выше и выше. Даже Гарри начало казаться, что лестница никогда не закончится. Но вот орки подошли к огромной, украшенной странными узорами двери. Словно по чьему-то мысленному повелению она открылась перед ними. Впрочем, почему «словно»? Именно так оно и было. Гарри увидел, что в довольно мрачной комнате, в изящном резном кресле сидит колдун. Всем своим видом он напоминал коршуна. Белоснежного коршуна. Ослепительно белая мантия, белый посох, длинные белые волосы, крючковатый нос… Вот только глаза были пронзительно черными. И взгляд этих глаз не оставлял никаких сомнений: колдун этот далеко не добрый.

«Саруман», — вспомнил Гарри рассказ Гендальфа. — «Так вот кому служат эти орки! Хорошо, что кольцо теперь у меня, иначе… Ладно уж, Малфой-то как-нибудь выкрутится… Надеюсь… Ну и взгляд у старика, Снейпу до такого учиться и учиться».

Орки втолкнули Драко в комнату и остановились у порога, вопросительно глядя на Сарумана.

— Оставьте нас, — услышал Гарри его хриплый голос, и еще сильнее вжался в стену, чтобы стать как можно незаметнее, ведь если Саруман заподозрит присутствие незваного гостя… но, к счастью, этого не произошло. Двери комнаты закрылись, и Гарри осталось только ждать снаружи и надеяться на лучшее.

Драко с любопытством оглядел помещение. Странно, но все здесь так напоминало поместье Малфоев, что он даже забыл испугаться.

— Здравствуй, Фродо, — чуть насмешливым тоном сказал Саруман, внимательно глядя на парня. — Или мне лучше называть тебя Драко?

Драко вздрогнул от этих слов. «Откуда он знает? Впрочем, мало ли… ладно, не важно…»

— Что ж, вы правы, — со всей невозмутимостью, на какую был сейчас способен, ответил он. — Меня действительно зовут Драко. И что дальше? Кстати, может, предложите гостю сесть, а то я, как видите, ранен, а из-за связанных рук не могу наколдовать себе кресло.

Саруман удивленно поднял брови. Видимо, такой наглости он не ожидал.

«Ну да, а вы что думали? С чего мне быть с вами вежливым, если меня таким вот образом заставили сюда прийти?» — подумал Драко.

Саруман прищурился, но все же выполнил просьбу пленника. Один взмах посоха — и перед Драко появилось небольшое кресло, в котором он тут же расположился, по-хозяйски вытянув ноги.

— Ну, а теперь, шутки в сторону, — строго сказал Саруман. — Думаю, ты догадываешься, зачем тебя сюда привели?

Драко вдруг почувствовал странное покалывание в области затылка.

«А вот в мозгах моих копаться я вам точно не позволю!» — подумал он, применив на практике уроки своей тетушки по окклюменции. Вслух же он с совершенно невинным видом сказал:

— Вообще-то, я понятия не имею, о чем вы. Может, будете так любезны и просветите?

Саруман не выдержал, поднялся с кресла и грозно навис над парнем.

— Думаешь, сможешь обмануть меня? Отдай кольцо!

Драко охватил самый настоящий ужас. Но не от той холодной ярости, что звучала в голосе Сарумана. Нет, парень вдруг понял: кольца с ним нет. Нет того чувства безысходности, которое оно вызывало.

— Я н-не знаю, — дрожащим голосом произнес он.

Саруман замер в нерешительности, но потом неожиданно мягко сказал:

— Подойди сюда, мой мальчик.

Драко увидел, как Саруман сдернул темно-синий платок с идеально круглого шара, сделанного из чего-то вроде черного мрамора.

— Что это? — удивленно спросил парень.

— Палантир, Видящий Камень, — все так же мягко ответил Саруман. — Загляни в него, не бойся.

«Глядите-ка, братец Трелони отыскался» — подумал Драко, но, повинуясь врожденному любопытству, подошел ближе и стал пристально вглядываться в шар. Сначала там не было видно ничего, кроме сероватой дымки, но вдруг…

Одна из комнат в Поместье. В камине тихонько потрескивает огонь, и все вокруг кажется таким теплым и уютным… Из коридора послышался звонкий смех Нарциссы, а затем в комнату вошла и она сама… но не одна, а с каким-то молодым мужчиной, так похожим на Люциуса, и в то же время совершенно другим… Он обнял Нарциссу за талию, и она с нежностью посмотрела ему в глаза… Никогда Драко еще не видел мать такой счастливой… но почему она так быстро позабыла их с отцом?..

Тропинка в густом лесу ярко освещалась луной. Драко ясно различил восемь так хорошо знакомых фигур, медленно бредущих по этой тропинке. Двое, идущие позади остальных, о чем-то тихонько переговаривались. Драко вдруг отчетливо услышал голос Гарри:

— Конечно, чего же еще ожидать от Малфоя! Глупо было доверять ему такое важное дело.

— Точно, — согласился Питер. — По нему сразу видно было, что, даже не схвати его орки, он бы рано или поздно нас предал и отдал врагам кольцо.

— Хлюпик, — послышалось раздраженное ворчание Люциуса. — Он никогда не был достоин называться моим сыном…

Внезапно картина сменилась. Какой-то незнакомый Драко город, охваченный огнем… Люди в панике бегут, куда глаза глядят, а орки с сумасшедшим видом гонятся за ними… Но Драко почти не замечал ничего вокруг. Он смотрел лишь на мертвые тела, которых были повсюду. И среди них Драко без труда смог увидеть сначала Гимли, потом, чуть подальше — Гарри и Питера, рядом с ними — Пиппина и Мерри, отца, Гендальфа, и… самого себя… Драко захотелось кричать от ужаса, но он не мог…

— Это неправда, — хрипло прошептал он, зажмурив глаза.

— К сожалению, правда, — раздался голос Сарумана.

Драко вновь открыл глаза и увидел, что сидит на каменном полу, а Саруман склонился над ним с печальным видом и протягивает ему руку.

— Что все это значит? — резко спросил парень, и поднялся на ноги, проигнорировав жест волшебника.

— Это — то, что произойдет. — Саруман сел в свое кресло и стал объяснять. — Ваш поход обречен… да что я говорю, ты и сам это знаешь! Если вы и дальше продолжите сопротивляться воле Великого Ока, то погибнете. Все. Но для тебя, мой мальчик, есть выход. Помоги вернуть кольцо. Зачем тебе поддерживать неудачников, которым на тебя наплевать? Ты же прекрасно понимаешь, что именно так должен поступить. Кроме тебя самого никто о тебе не позаботится. И не думай, что перейдя на сторону Саурона, поддержишь зло. В мире не существует добра и зла, есть только сильные и слабые. Сделай правильный выбор, Драко.

Драко слушал слова Сарумана, опустив глаза. «Ты идиот, Малфой», — с досадой подумал он. — «Ты всегда был и останешься один, разве непонятно? Никто и никогда не станет доверять такому скользкому типу, как ты». Однако последние слова Сарумана заставили Драко поднять взгляд на волшебника. «Нет добра и зла, говорите? Интересно, вы в курсе, что это любимая фразочка Темного Лорда? Нет уж, спасибо, от принятия Темной Метки удалось сбежать, не хочу снова попасть в такую же кабалу. Да и вообще, с чего это я взял, что Палантир сказал правду? После общения с нашей дорогой школьной прорицательницей можно было уже понять, что все эти магические шары — полнейший бред».

Продолжать разговор с Саруманом Драко совершенно не хотелось, а потому он решил вновь применить свои отменные актерские способности и вполне правдоподобно потерял сознание. Впрочем, ему даже не пришлось особо притворяться.

— Что ж, придется прибегнуть к крайним мерам, — тихо проговорил Саруман, когда орки унесли Драко, и прошел в соседнюю комнату, где хранил свои магические приспособления…

* * *

«Что произошло?» — в ужасе думал Гарри, глядя, как орки выносят Драко. — «Почему он без сознания? Если вообще жив… Да что это я? Конечно жив!» Гарри встряхнул головой, отгоняя прочь мрачные мысли, и, крадучись, стал пробираться вслед за орками. Они спускались до тех пор, пока не дошли до подвального помещения. Драко оставили в маленькой темной комнатке и заперли за ним дверь.

Гарри услышал, как один орк что-то сказал другому на своем корявом языке, но, как и раньше, не смог понять ни слова. Ему вспомнились слова Рона на кубке мира по квиддичу: «Всякий может говорить на языке троллей — они только и умеют, что хрюкать и тыкать пальцами». Похоже, то же относилось и к оркам. Хотя, в их жестикуляции определенно был смысл, только какой... Вот один из охранников, стоящих под дверью темницы сделал жест, будто держит в руках кружку и собирается пить. Второй, крякнув кивнул, и оба удалились по извилистым коридорам в неизвестном направлении, бурча что-то нечленораздельное.

Гарри проследовал за ними до каморки, служащей, видимо, чем-то вроде помещения для отдыха караульных. Во всяком случае, тут был стол и два деревянных стула, на которых и расположились орки. Похрюкивая, что, видимо, являлось аналогом смеха, один из них достал из выдвижного ящика стола пять маленьких кубиков.

«Орки играют в кости?» — Гарри раскрыл рот от изумления. Но и это было еще не все. Второй орк вытащил из кармана фляжку и отпил из нее что-то… причем явно не воду.

— Так вот, значит, как вы время проводите? — повинуясь непонятному импульсу заговорил Гарри, копируя голос Кровавого Барона.

Орки вздрогнули и вскочили со стульев, глядя в сторону Гарри, но не видя его из-за плаща-невидимки.

— Хрю-кря, — пролепетал один из орков.

— Если еще раз попадетесь мне за этим занятием… Впрочем, лучше не попадайтесь, — грозно проговорил Гарри.

«Да, ребятки, а вы, оказывается, слабонервные», — Гарри очень веселила эта ситуация. — «Конфундус».

Оба орка, ошеломленные заклятием, стали с глупым видом оглядываться по сторонам. Гарри рискнул подойти поближе, увидев, что фляжка с питьем все еще лежит на столе, и взял ее. Орки даже не заметили, как фляжка исчезла под мантией-невидимкой, а если и заметили, то все равно ничего не поняли.

Гарри тем временем вышел в коридор и запечатал дверь коллопортусом, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться во весь голос. «Пусть посидят там немного и поразмышляют над своим поведением. И все же, что они такое пьют?». Гарри вытащил пробку, принюхиваясь. Не нужно было быть экспертом в зельеварении, чтобы определить, что там явно очень крепкое спиртное. «Отлично, как я и думал», — хмыкнул Гарри. — «Будет чем Малфою рану обработать, а то в лечебных заклинаниях я еще хуже Локконса». С этой мыслью Гарри направился обратно к камере Драко.

Сам же Драко в это время уже пришел в себя и некоторое время сидел, просто уставившись в потолок. «Черт, и как же я в такое вляпался? Никогда бы не подумал, что захочу вновь вернуться в Хогвартс, но сейчас хочу этого больше всего на свете… хотя нет, больше всего я хочу, чтобы все это оказалось лишь каким-то дурацким сном, над которым, проснувшись, можно было бы посмеяться от души…»

Внезапно кое-что странное отвлекло его от этих мыслей. Прямо посреди камеры, непонятно откуда, появился яркий свет, дверь покрылась льдом, превратившись в подобие зеркала, такого манящего и притягательного…

— Драко, — услышал он голос неземной красоты. — Подойди ко мне…

Такой чудесный голос, словно зовущий за собой, в сказку, где не будет горя и проблем… А немного приглядевшись, Драко увидел за ледяной завесой самого настоящего ангела… Прекрасная женщина в белом, словно сияющая изнутри, протягивала к нему руки. Драко позабыл о боли и усталости, поднялся на ноги и шагнул к ней…

— Пожалуйста, помоги мне, — попросила она.

— Что я могу для вас сделать?

— Принеси мне кольцо, Драко…

— Все, что захотите. Я найду для вас кольцо…

Раздавшиеся в коридоре шаги заставили женщину испуганно обернуться, а затем…

"Ступефай!" — услышал Драко голос Гарри.

Зеркало разлетелось на тысячи кусочков, а женщина взмахнула рукой и исчезла. Драко лишь услышал в голове ее слова:

— Мы еще увидимся, Драко.

Драко словно бы вышел из транса и стал растерянно оглядываться по сторонам.

— Какого черта тут происходит, Малфой? — Гарри снял мантию-невидимку и сейчас с серьезным видом смотрел на Драко. — Что тут делает Белая Колдунья?

— Тьфу, опять ты, — Драко снова сел на пол. — Какая еще Белая Колдунья?

— Да вот эта, что тут только что была. Или ты не слышал, как Питер о ней рассказывал?

— Больно надо мне слушать, что там всякие магглы говорят, — криво усмехнулся Драко. — Лучше скажи, как ты тут очутился?

— Потом расскажу, это долгая история, — отмахнулся Гарри и достал фляжку, которую стащил у орков. — Сейчас нужно разобраться с проблемой поважнее…

— Что ты… — Драко испуганно раскрыл глаза, глядя на серьезно настроенного Гарри. Если еще секунду назад он собирался сказать Гарри, что потерял кольцо, то теперь передумал. Мало ли, что взбредет в голову этому Поттеру…

— Силенсио! Вот, так лучше, иначе всех орков в округе перебудишь. Предупреждаю сразу: будет больно, но иначе нельзя.

С этими словами Гарри открыл фляжку и вылил почти половину ее содержимого на раненное плечо Драко, который от боли зажмурился.

— Ну вот, почти все, — успокаивающе проговорил Поттер, достав из кармана платок и зажав им рану Драко. — Инкарцеро. — Из волшебной палочки появилась веревка, которой Гарри и привязал платок. Проделывая все это, он никак не мог себя заставить взглянуть на Драко. — Ну как, терпимо?

Драко кивнул, поморщился и поглядел на перевязанное плечо.

— Хорошо, тогда — фините инкантатем, — вздохнув, проговорил Гарри.

— Поттер, ты настоящий варвар! — прошипел сквозь зубы Драко.

— Да уж, наверное не мадам Помфри, чтобы с тобой церемониться, — немного обиженно проговорил Гарри. Конечно, он и не ждал от Малфоя благодарности, но все же…

— А это что? — Драко поднял с пола фляжку с жидкостью, которой Гарри обработал ему рану.

— Это? — Гарри усмехнулся. — Маггловское средство от заражения крови. Я у орков раздобыл.

— Маггловское, говоришь? У орков? Ты, часом, ничего не пил? — Драко с подозрением повертел в руках фляжку, вытащил пробку и понюхал, а через мгновение широко раскрыл глаза. — Спирт?! Нет, ты точно варвар! Это вообще-то надо использовать как обезболивающее, внутрь… Хотя, ты, похоже, в этом уже преуспел, — с этими словами Драко сделал глоток.

— Э-э, а ну-ка дай сюда! Я ничего не пил, и тебе не советую! — Гарри моментально выхватил фляжку из рук Драко. — Думаешь, я забыл, как тебе на Святочном балу крышу снесло от бокала шармбатонского шампанского? А ведь эта штука явно покрепче будет.

— Тьфу-ты, Поттер, — проговорил Драко, закатив глаза. — Еще подольше пообщаешься со своей грязнокровкой и станешь таким же занудой.

— Не называй ее грязнокровкой! — Гарри вскочил на ноги, смотря на Драко убийственным взглядом.

— А что, разве не так? И вообще, как хочу, так и называю, ты мне не указ, — Драко тоже попытался встать, но сразу же вновь вынужден был опуститься на пол. — Думаешь, ты весь такой из себя крутой? Это в Хогвартсе ты знаменитость, а тут — никто! И не собираюсь я тебя слушать! — Щеки Драко покраснели, а язык начал заплетаться.

«Ну вот, так и знал, что его сейчас развезет…» — подумал с досадой Гарри. — Силенсио, Малфой.

Теперь голоса Драко не было слышно, однако он продолжал говорить и говорить о чем-то своем, не в силах остановиться. Гарри отвернулся к стене с недовольным видом. Однако, Драко, похоже, не понравилось, что его так игнорируют, а потому он все же поднялся, придерживаясь за стенку, пошатываясь подошел к Гарри и чуть не упал.

— Да сядь ты, в самом деле! — раздосадовано бросил Гарри, с силой усаживая Драко на пол. Драко что-то беззвучно сказал, а затем… плачущий Малфой — это зрелище не для слабонервных. Гарри просто больше не мог на это смотреть, а потому отошел в другой угол камеры, немного посидел молча, а затем скептически взглянул на отобранную у орков фляжку…

Спустя два часа…

— Нет, Поттер, ты хоть представляешь себе, что это значит? Я тут застрял непонятно на сколько, а Панси там, в Хог…ик...вартсе... А ведь она та еще стерва, не станет меня дожидаться. Наверняка уже вовсю крутит роман с Забини.

— Не гунди, Малфой! Думаешь, ты такой один? У меня в Хогвартсе тоже кое-кто остался, но я ж не ною.

— У тебя? Остался? Ты идиот, если до сих пор не заметил, что твоя Грейнджер втюрилась в Уизли давно и надолго.

— Сам ты идиот! Причем тут Гермиона? Хотя по ней я тоже скучаю, и по Рону… Но сейчас-то я про Джинни говорю!

— У-у-у, как все запущенно-о-о, — протянул Драко, лукаво ухмыляясь. — Похоже, ты просто не можешь сам себе не создавать проблемы. То с Чанг все никак не мог выяснить отношения, а теперь… Когда девчонка Уизли за тобой как собачка на привязи бегала — ты ее не замечал, а как только ей стало на тебя наплевать…

— Можно подумать, у тебя все просто прекрасно! Кстати, ты чего это так о Паркинсон отзываешься, вы же вроде идеальная пара?

— Угу, идеальная… для чужих глаз. К твоему сведению, Поттер, слизеринцы предпочитают не выносить свои проблемы на всеобщее обозрение.

— Хм… ну-ну, я заметил, — усмехнулся Гарри.

Спустя еще несколько часов…

— Бли-и-ин, как голова трещит, — чуть слышно простонал Драко, приподнимаясь на локтях.

— А я тебя предупреждал, — с хмурым видом буркнул Гарри. «Можно подумать, что мне легче, к тому же пришлось этого хорька охранять…»

«А что, вообще, произошло?» — Драко потер виски, и вдруг чуть не вскочил на ноги, вспомнив. — «Ну и ну, никогда бы не подумал, что напьюсь в компании Поттера, да еще разоткровенничаюсь с ним… и что я ему успел наболтать? Хотя, думаю, самого факта попойки уже предостаточно…»

— Поттер, только попробуй кому-нибудь обо всем этом рассказать! — Драко смерил Гарри самым своим убийственным взглядом. Однако Гарри только хмыкнул.

— Еще как расскажу, а в особенности твоему папеньке.

— Шутить пытаешься? Ну-ну… — Драко поднялся на ноги и направился к двери. — Чего расселся, пора выбираться отсюда.

— Неужели твою белобрысую голову посетила дельная мысль? — криво усмехнулся Гарри и тоже поднялся.

— Поттер, ты не Снейп, прекрати язвить, тебе не идет, — бросил Драко через плечо и вдруг замер на месте от посетившей его догадки. — Поттер?

— Ну чего еще?

— По-моему, ты решил кое-что от меня скрыть… — С этими словами Драко развернулся и подошел ближе к Гарри. Тот даже опомниться не успел, а в руках Драко уже была цепочка с кольцом. — А я-то думал, что кольцо потерялось… Убить тебя мало!

Драко машинально потянулся к левому карману брюк, где всегда держал свою волшебную палочку, однако что-то в выражении лица Гарри заставило его остановиться.

— Хорошо, что предупредил, Малфой, — с озорными искорками в глазах проговорил Гарри. — А то я собирался тебе вернуть вот это…

— Ах ты… — воскликнул Драко, увидев свою волшебную палочку в руках Гарри. — Отдай сейчас же!

— Хоть бы спасибо сказал, — притворно обиженно проворчал Гарри. — Если б не я, лежала бы она сейчас в Мории, где ты ее обронил.

— Благодарю, о великий Поттер, — Драко с ехидной усмешкой по-шутовски раскланялся…

* * *

В полумраке коридора было совершенно пусто… на первый взгляд. Если бы кто-нибудь сейчас здесь появился, то, прислушавшись хорошенько, мог бы услышать сердитый шепот:

— Да тише ты, Малфой, не наступай мне на ноги!

— Сам заткнись, я же не специально! Под этой мантией вдвоем тесно.

— Вдвоем? Как мы, по-твоему, с Роном и Герми прятались? А моя мантия не больше этой. Так что если не хочешь, чтобы нас поймали… хорош толкаться, я сказал!

— Тихо ты, не слышишь?

И действительно, где-то внизу послышался странный шум, грохот крики.

— Это еще что такое? — Гарри вопросительно посмотрел на Драко.

— Без понятия. Пошли, поглядим?

— Пошли.

Парни ожидали чего угодно, но только не того, что увидели, пройдя несколько поворотов и поднявшись на первый этаж. Точнее, сначала услышали. В соседнем коридоре явно кто-то сражался, но вот кто? И ответ не заставил себя ждать. Несколько эльфов выбежали из-за угла, едва не сбив их с ног.

— Эй, поосторожнее! — воскликнул Драко, скидывая мантию-невидимку.

— А, кажется, именно вас мы и искали! — с дружелюбной улыбкой отозвался один из эльфов, переводя взгляд с Драко на Гарри.

— Нас? — парни непонимающе переглянулись.

* * *

Люциус Малфой еще никогда не был так счастлив. Ни тогда, когда его приняли в Слизерин, ни тогда, когда назначили старостой, ни когда его принял Темный Лорд, ни даже когда по завещанию дядюшки стал единоличным обладателем огромного состояния Малфоев. А нужно-то было для счастья всего ничего — чтобы его главный источник неприятностей, беспечный и безалаберный, с точки зрения Люциуса, сынок оказался рядом. Даже Поттер, который, неизвестно почему помогал Драко, не раздражал, как прежде.

— Вот так я и оказался здесь, — закончил свою речь Люциус Малфой, потягивая вино, услужливо подливаемое Саруманом. Находившийся под Империусом темный колдун оказался весьма гостеприимным хозяином, орки, по его приказу, мирно сдались малочисленному отряду эльфов. Замок был в полной власти захватчиков.

— Мистер Малфой, — встрял нахальный Поттер, — а как вам удалось проникнуть в башню? Дезиллюминационные чары?

— Мистер Поттер, ну в самом деле, — протянул в своей ленивой манере Люциус. Лев мог сколько угодно сдирать с него змеиные шкуры, но сущность мистера Малфоя исправить было невозможно, а гнобить Поттера как раз и означало следовать своей, малфоевской, сущности. — Нельзя же быть таким одноклеточным. Это ваша гриффиндорская тупость, о, пардон, храбрость, заставляет вас отважно прибегать к маскировке. Мы же, простые слизеринцы, действуем более логичными методами. Мне стоило лишь показать Саруману свою метку и рассказать о некоторых общих интересах...

— О, да, разумеется! — не удержался от ответной язвительности Гарри. — Нашли родственную душу. И о чем же вы, простите, беседовали — как поделить этот, удачно подвернувшийся вам под руку, мир? А потом вы, как это бывает с Малфоями, решили, что не желаете делиться?

— Поттер, прекрати, это все-таки мой отец, — вмешался Драко и, неожиданно для себя добавил, — папа, Гарри мне вроде как жизнь спас, если бы не эта спиртовая гадость на моем плече, неизвестно, что бы со мной было, пока ты дипломатические переговоры вел. Да к тому же еще эта колдунья...

— Какая еще колдунья?! — Люциус забыл даже прореагировать на наглость обоих мальчишек.

Гарри, поскольку он единственный помнил историю, рассказанную Питером, коротко изложил все, что знал о Белой Колдунье, прибавив к этому ее появление в темнице Драко.

— Что хотела от тебя эта ужасная женщина, сынок?! — взвился Люциус. Еще не хватало, чтобы всякие столетние старухи, будь они хоть триста раз королевы, совращали его Драко. О том, сколько лет, по словам Гендальфа, было Владычице эльфов, Люциус в этот момент не вспомнил.

— Да уж ясно чего, мистер Малфой, — мрачно заметил Гарри, но, удивленный внезапной защитной речью Драко не стал слишком уж язвить. — Как и многие девушки, колечко она хотела. Только не простое колечко...

— И? — задыхаясь от ужаса, вопросил Малфой.

— И получила, только не колечко, — довольный собой закончил Гарри.

— Поттер ее на клочки разнес! Точнее, на осколки. Она же из зеркала появилась... — скромно закончил Драко, потупив взор.

— А ты показывал ей кольцо? — строго спросил мистер Малфой.

— Он не мог, — ответил за него Гарри. — Он его, э-э... обронил, пока орки его тащили.

— И оно потерялось? — с надеждой поинтересовался Люциус — избавиться таким простым способом от кольца ему еще не приходило в голову. Потерялось, мол, колечко, дорогой Гендальф. Не найти концов.

— Э-э... Нет, — смущенно ответил Гарри. Ему тоже пришло в голову, что, возможно, выброси он кольцо, проблем бы теперь не было. Но он сразу же понял, что ничем бы это не помогло. — Я его поднял, потому что если бы я его оставил... Ну, назгулы могли его найти и прямиком отнести в Мордор Саурону. Нельзя чтобы ценные артефакты, принадлежащие всяким темным властелинам, где попало валялись... Я так думаю...

Люциус Малфой скривился от воспоминания — он сразу понял, на что намекает Поттер, но не признать правоту мальчишки было нельзя, и мистер Малфой смолчал. К счастью в этот момент Драко очень кстати поинтересовался, куда им отправиться дальше.

— Согласно плану Владыки Келеберна, — Люциуса передернуло, когда он вспомнил об этом эльфе, занимавшем соседний с Галадриэль трон, — мы должны отправиться в Гондор, чтобы воссоединиться с братством. Не вижу, правда, особой пользы в этих бездельниках, которые решили бросить Драко в беде, но, коль скоро именно эльфы оказали нам помощь... — да, подчиниться решению Келеберна было для Люциуса очень нелегко.

Неожиданно Люциуса поддержал Поттер.

— Нет, они спятили что ли? Нам нужно скорее избавиться от этой гадости — от кольца в смысле, а мы должны возвращаться. Кстати, я не понимаю, как Питер мог так вот бросить нас в беде... Мне казалось, мы с ним друзья...

— Если вас это утешит, мистер Поттер, — подал голос Люциус, — вас Питер, или, как его здесь называют, Арагорн, считал упавшим в пропасть Мории.

— Но они же видели, что, по крайней мере, Драко жив! — не унимался Гарри в своем праведном гневе. И Люциус понял, что, возможно, привычка гнобить Поттера со временем исчезнет из его обихода. А Гарри продолжал.

— Мне кажется, возвращаться очень рискованно. Ваш сын, мистер Малфой, еще очень слаб после ранения, а еще эти ужасные сны из-за кольца! Пока мы от него не избавимся, они будут отнимать силы. Мы только потеряем время, если...

— Ты тоже их видел?! — вскочил Драко.

— Какие еще сны? — подозрительно нахмурился Люциус. — Надеюсь, без всяких колдуний?

— Папа!

— Мистер Малфой!

— Объяснитесь, молодые люди!

Пришлось рассказать об ужасающей силе Огненного Ока. Люциусу это совсем не понравилось.

— Вот что, — решил он, как самый старший. — Мы пойдем в Гондор, потому что иначе неизвестно, как отреагируют эльфы на наш отказ идти туда. Но кольцо будем носить по очереди. Я понимаю, что оно выбрало Драко и все тому подобное... — он вспомнил, что говорила на эту тему Галадриэль. — Но это не значит, что Драко не может дать его, скажем, на время.

— Разумно, — согласился Гарри. — Тогда Драко сможет выздороветь, а в Гондоре его наверняка вылечат окончательно.

Драко молчал. Ему вспоминались видения в Палантире, когда он решил, со свойственным ему эгоизмом, что все только и думают, как бы от него избавиться. А они заботились о нем — и отец, и, даже, Саурон его побери, Поттер. Вот уж чего Малфой-младший точно не ожидал. «Да и мама, должно быть, дома волнуется...» — удовлетворенно подумал он, перед тем как пойти спать. Назавтра они, под защитой отряда эльфов, должны были выдвинуться к Гондору.

Несмотря на то, что они уже были ранее в Нарнии, Певенси не подозревали, что воздух этого более молодого, чем их собственный, мира обладает определенной волшебной силой. За прошедшее с момента попадания сюда время, Сьюзен повзрослела — она все больше походила на ту Сьюзен, что когда-то отправилась на охоту за белым оленем, теперь ей было вовсе не тринадцать, а никак не меньше семнадцати-восемнадцати.

Сьюзен не видела этого, но Северус видел. Он заметил, как изменились внешность и поведение девушки, и эти изменения были пугающими: осадить нахального подростка — это одно дело, а вот конфликтовать со взрослой воительницей — совсем другое. Однако Северус не знал, что волшебный воздух Нарнии изменил также и его, сделал его моложе и сильнее. Северус чувствовал это, но он не привык доверять своим ощущениям, а потому решил, что нельзя поддаваться подобному самообману. Весь его опыт говорил о том, что размахивающий мечом человек непременно устанет, и придет время хитростью добыть себе свободу — и тогда, о да, тогда он, Северус Снейп отомстит! Сейчас же сопротивляться было просто опасно для жизни. Именно поэтому он позволил Сьюзен загнать его в море, подчинившись также требованию оставить мантию на берегу — в конце— концов, так было проще, чем потом полдня ходить в мокрой одежде. В результате он в нижнем белье стоял в воде по пояс, обхватив себя руками за плечи и мрачно глядя вперед. Сьюзен расхаживала по берегу из стороны в сторону время от времени выкрикивая:

— С головой, мистер! Пока не окунетесь с головой, обратно не пойдете!

Вдруг вдалеке показалась лодка. На лодке было двое людей, судя по тому, что оба они были одеты в одинаковые кольчуги и шлемы, это были солдаты. Один из них греб, другой встал, держа в руках какой-то сверток. Сверток отчаянно извивался, и, приглядевшись, Северус понял, что это вовсе не сверток, но связанный человек, судя по росту — ребенок! Очевидно поняла это и Сьюзен — мимо Северуса со свистом пролетела стрела, сбившая каску с одного из солдат — того, что стоял.

— Призраки!!! — заорал тот истерично-высоким голосом, и, дернувшись, выпустил из рук свою ношу, которая тут же пошла ко дну. Не медля ни секунды, Северус бросился в воду, мельком с удивлением отметив про себя, что плавание, которое раньше не доставляло ему никакого удовольствия, ибо плавать он почти не умел, теперь дается легко. Его тело знало, что нужно делать, в несколько секунд Северус оказался рядом с местом падения пленника и нырнул, надеясь, что Сьюзен своей меткой стрельбой прикроет его от солдат на лодке.

Связанный мальчишка все еще трепыхался, падая на дно, чем немало затруднял процесс своего спасения. Наконец, Северусу удалось перехватить его так, чтобы он не брыкался, и вытащить малыша на поверхность. Весь эпизод занял не более минуты, но Северусу она показалась вечностью. Вынырнув и отплевываясь, он с удивлением обнаружил рядом Сьюзен — она держалась за край лодки. Его взгляд метнулся вверх — солдат на лодке не было.

— Вы их...? — спросил он хриплым от попавшей в горло морской воды голосом.

— Умом тронулись?! — фыркнула Сьюзен прерывисто дыша, ей, чтобы доплыть так быстро от берега до лодки понадобилось много сил. — Они сами сбежали, как только увидели, что я вторую стрелу готовлю.

— Так зачем в море полезли? — Северус уже пришел в себя, и начал язвить. — Предпочитаете убивать, глядя жертве в глаза?

— Нет, вы точно чокнутый! — Сьюзен ударила кулаком по воде. — Никого я убивать не собиралась и не собираюсь! Вы что, не понимаете — лодка! Нам совсем не помешает лодка, чтобы, наконец, выбраться отсюда.

Возразить на это было нечего, потому Северус лишь скорчил недовольную мину, Сьюзен засмеялась.

— Что тут смешного? — процедил Северус.

— Вы! — ответила Сьюзен. — Вы такой смешной, когда корчите рожи! Да еще когда вам мокрые волосы на лицо налипли! — она продолжала смеяться.

Черт! А ему-то казалось, что такое выражение лица нагоняет на студентов страх. Интересно, это только на нее так действует, или на всех остальных тоже, просто они изо всех сил сдерживаются? Нет, в такой самоконтроль ховартсовских студентов Северус не верил. Значит, это только для нее он смешен. Возможно, все дело в мокрых волосах? Недаром он не любил их мыть... Он размышлял об этом, пока они погрузили еле дышавшего мальчишку в лодку и забрались в нее сами. Со Сьюзен вода лилась рекой — ведь она не успела снять платье, перед тем, как броситься в воду. Ветер на море был сильным, пронизывающим, и, несмотря на теплый день, когда они доплыли до берега, девушка уже начала чихать.

— Раздевайтесь немедленно! — повелительно приказал Северус, вытаскивая лодку на берег.

— Что?! — было очевидно, что еще секунда — и Сьюзен снова превратится в гневную фурию.

— Я сказал, — медленно, почти по слогам начал проговаривать Северус, — снимите ваше платье! В мокрой одежде при таком ветре вы простынете, а ваша одежда быстрее высохнет, если ее разложить на камне под солнцем. Будь у меня палочка, я бы высушил ваше платье в два счета, но вы сами пожелали, чтобы я оставил ее.

На этот раз Сьюзен нечего было возразить, и она, всем видом показывая, как ей неприятно общение с этим человеком, бросила:

— Отвернитесь! Если вы думаете, что я позволю вам на меня пялиться...

— Еще не хватало, — хмыкнул Северус, отмечая, как забавно смотрится гневная гримаса на ее милом личике. — Я, кажется, уже говорил, что не интересуюсь подобными вам юными барышнями, — и, развернувшись, он наклонился к лодке, где все еще связанный лежал спасенный ими малыш. Впрочем, при ближайшем рассмотрении он оказался не таким уж малышом — скорее парнем очень низкого роста. Северус как раз намеревался как следует порасспросить этого субъекта, когда услышал крик Сьюзен. Он резко обернулся, Сьюзен стояла, уже сбросив блузку, в одном лифчике и юбке. Правой рукой она держала левую, из указательного пальца которой шла кровь.

— В чем дело? — жестко спросил Северус, подходя ближе.

— Руки замерзли, не слушаются, — дрожа, выдохнула Сьюзен, и он заметил расстегнутый ремень ее юбки, массивная застежка которого очевидно стала причиной раны.

— Еще бы, — недобро усмехнулся он, — это вам не мечом размахивать, — она подняла на него взгляд такой обиженный и несчастный, что Северус поперхнулся рвавшимися наружу колкостями и вместо язвительности произнес на удивление успокаивающим тоном. — Тише, это всего лишь царапина. Успокойтесь, мисс. Сейчас я остановлю кровь, — и он пальцами потянулся к рукаву, где обычно хранил палочку. Черт! Палочки, разумеется, не было, как и самого рукава, но Северус Снейп был не из тех людей, кто легко сдается. Он поднял с земли свою мантию, достал из кармана платок — не самый белоснежный, скорее светло—серый, застиранный домовиками почти до дыр, но все же чистый. Перевязав палец Сьюзен, он накинул на нее свою мантию.

— Снимайте остальную одежду и переоденьтесь в мою. Я схожу за своей палочкой, а вы оставайтесь здесь. Заодно подождете, пока высохнет ваша одежда. Где ваше оружие? — она молча кивнула в сторону, куда, увидев опустевшую лодку, отбросила и меч, и лук.

— Сможете выстрелить с больным пальцем?

— Не так метко, но смогу, а почему...

— Потому, что они могут вернуться. Нам нужно убираться отсюда, не удивлюсь, если выяснится, что мы укрываем опасного государственного преступника. Он пока связан, не советую вам развязывать его до моего возвращения. Мы ведь не знаем, что произошло на самом деле. Не боитесь оставаться одна?

— Нет, — Сьюзен покачала головой. — Но вы все же возвращайтесь быстрее. И спасибо, — он удивленно поднял бровь: «За что?». Сьюзен лишь молча подняла пораненную руку, перевязанную его платком. Он пожал плечами, развернулся и скрылся в лесу. Сьюзен недолго смотрела ему вслед, затем все-таки сняла юбку и натянула на себя мантию — великовата, из жесткой материи, но чистая, пахнущая какими-то травами. Жить можно. Она оглядела себя, думая о том, как она выглядит. От этого занятия ее отвлек голос из лодки.

— Простите, мисс, но ведь вы — королева Сьюзен, не так ли?

* * *

— Теперь понятно, зачем мы снова понадобились в Нарнии, — вздохнула Люси, кончиком длинной ветки шевеля угли в костре. Фродо был давно развязан и успел уже дважды рассказать историю злодеяний Мираза и бегства принца Каспиана — сначала Сьюзен, а потом Северусу и подтянувшимся с ним Люси и Эду. Пока хоббит говорил, на берег опустился вечер, и Северус принял решение не возвращаться к замку — если нападение будет, оно, скорее всего, произойдет именно здесь, ведь именно отсюда стреляла Сью в королевскую гвардию. Профессор Снейп всегда предпочитал быть готовым к худшему, потому возвел на песчаной косе небольшое убежище из валунов, чтобы защититься от ветра и наблюдать за противоположным берегом, откуда исходила опасность.

Все еще переваривая новости о последних событиях в Нарнии, дети притихли, задумчиво глядя на огонь.

— Но ведь это не вся правда, не так ли, мистер Трам? — Северус, сощурив глаза, смотрел на Фродо. Тот поднял на мага неуверенный и какой-то затравленный взгляд.

— Ну... — залепетал он, — в общем... Судя по тому, что вы используете магию и колдуете с помощью этой штуки, вы ведь тоже не отсюда, сэр? — последнее слово он произнес уже более уверенно и даже несколько требовательно.

— Тоже? — нахмурился Северус, ему надоели эти недоговоренности. — Легилименс, — добавил он, направив палочку на Фродо. Несколько секунд никто не шевелился, затем Северус опустил руку, разорвав связь с мыслями Фродо. Тот тяжело и порывисто втянул воздух и в изнеможении повалился на бок. Люси подхватила его, а Эдмунд вскочил на ноги.

— Какого черта?! — завопил он. — Мы уже поняли, что ты — не Пит, Пит никогда бы не стал нападать на безоружного ни в чем не повинного... гнома!

— Никакой он не гном, — прервал запальчивую речь Эда холодный голос профессора. — Это, во-первых, во вторых, я на него не нападал, я просто...

— Что просто?! Что это было?! — не унимался нахальный пацан.

— Легилименция — тонкая наука, позволяющая проникнуть в сознание... — он глянул на непонимающие лица слушателей и, скривившись от того, что он говорит, пояснил как можно проще, — я прочел его мысли и обнаружил там кое-что интересное. Кое-что, о чем этот господин умолчал. Итак, мистер Трам, или лучше сказать, мистер Фродо, потрудитесь объяснить, почему под принцем Каспианом здесь подразумевают одного из моих, к сожалению, не самых блестящих студентов Рональда Уизли?

— Мистер Фродо? — недоуменно переспросил Эд, глядя на полурослика, который, похоже, вовсе не собирался опровергать заявления профессора. Сам Фродо лишь обречено вздохнул, необходимо было повторить историю в третий раз — теперь со всеми ранее опущенными деталями.

— Сейчас все расскажу, — примирительно поднимая руки ладонями к собеседникам начал хоббит, — только сначала и вы представьтесь — кто здесь из какого мира?

— Профессор Северус Снейп, преподаватель Зельеварения Школы чародейства и волшебства Хогвартс, декан факультета Слизерин, — несколько официально представился Северус. — Остальные, — он обвел сидящих вокруг костра небрежным взглядом, — именно те, кого вы ждали — нарнийские королевы — Сьюзен и Люси, и король Эдмунд. Итак, ваша очередь.

Фродо начал свой рассказ, и Сьюзен лишь подивилась смелости маленького хоббита — отправиться в одиночку через незнакомую страну! Да еще не ради себя, а ради чужого мира, который он совсем не знает. И этот вставший на место Каспиана Рон, он тоже далеко не трус, судя по всему. Сью вспомнила, как, оказавшись в Нарнии впервые, отчаянно желала только одного — поскорее вернуться домой, неважно, что там случится с этой Нарнией. И ведь со Сью тогда были Питер и Люси, (только Эдмунда захватила Белая Колдунья). Пришедшие непонятно откуда Рон и Фродо поначалу были совсем одни, да и теперь больше рассчитывали на то, что им помогут, чем на то, что за них решат проблему.

Это были основные мысли Сьюзен, но помимо размышлений о ситуации в Нарнии, о юном принце и его странном друге-хоббите, помимо этого всего думала Сьюзен о сидевшем напротив маге. Северус — как сурово, она не задумывалась раньше, но ему имя действительно подходит. Он снова сидел в своей черной мантии — Сью вернула ее, когда он пришел в компании Лю и Эда, — его черные непроницаемые глаза, не отрываясь, смотрели в лицо хоббита, словно проверяя каждое слово Фродо. Сью подумалось, что она бы ни слова не выговорила под таким жестким взглядом. Хотя, надо отдать ему должное, с ней маг последние полдня обращался вполне приемлемо, даже вежливо. Для разнообразия это было приятно. Сью все время одергивала себя — какая разница, как к ней относится этот, этот... Но подобрать должной оскорбительности эпитет к измененному магией нарнийского воздуха Северусу ей не удалось — профессор оказался смелым, решительным и, что самое удивительное, надежным человеком. Невозможно было сказать, что именно изменилось в его лице, но оно перестало нести скорбный отпечаток недовольства миром, и напротив, наполнилось внутренним светом. А, самое обидное, он все еще со всей очевидностью давал понять, что она, Сью, никоим образом его не интересует. Девушка не отдавала себе в этом отчета, но за один сегодняшний день ее отношение к Северусу сильно изменилось. Но, разумеется, во всем был виноват воздух Нарнии, и ничто другое.

Северус в свою очередь изо всех сил старался сосредоточиться на рассказе Фродо, чтобы ни в коем случае не оглянуться на сидящую напротив Сьюзен. Свет от костра, то вспыхивая, то угасая, выхватывал ее лицо из ночного мрака, и Северусу стоило больших усилий не смотреть на ее, что уж тут скрывать — прекрасные черты истиной сказочной королевы. Когда-то примерно так профессор представлял себе Ровену Рейвенкло, (Слизерин, разумеется, был любимы героем, но история замка, ставшего ему вторым домом, всегда живо интересовала Северуса). Здесь, в Нарнии, многое отличалось от его мира, опасности, которые грозили им, казались пустяковыми — что может сделать глупый маггловский король, пусть даже и с целой армией? Вряд ли это будет страшнее деяний Темного Лорда. Зато здесь была девушка, не глупая кукла, при виде опасности прячущаяся за чужую спину, но смелая королева — воительница, в чьих глазах так хотелось увидеть восхищение, относящееся к его персоне. Стоп! Вот именно такому образу мыслей лучше хода не давать... Северус неприязненно поежился, старательно отводя взгляд от Сью. Но, даже не глядя на нее, он чувствовал ее повсюду. Черт! — вдруг понял он — его мантия все еще несла на себе аромат ее кожи... Подавив спонтанно возникшее желание немедленно броситься в море прямо в одежде, он снова бросил на Сью неприязненный презрительный взгляд.

Ну вот, опять — Сью поежилась, почувствовав, как от его колючего взгляда по телу ее пробежали мурашки. «Я еще заставлю тебя смотреть на меня с обожанием! — решительно подумала она. — Непременно заставлю!».

«Хватит рассиживаться, — подумал в тот же момент Северус, — так мы ни с проблемами не разберемся, ни уважения... то есть... соответствующего положения в обществе не добьемся!».

— Ситуация ясна, — сухо произнес профессор вставая. — Пока нас не выследили, предлагаю отправиться в путь. Я считаю целесообразным следующий план...

* * *

— Аслан здесь! — это заявление Люси повергло путешественников в изумление. Они не первый час пробирались по невероятно запутанному лесу ориентируясь лишь по заклинанию компаса палочки Северуса и природному чутью Фродо. Наконец им удалось выйти к обрыву, по дну которого текла едва заметная речушка. Сперва, знавшие местность короли Нарнии заспорили — может ли эта река быть той, что они искали, ведь Певенси не помнили, чтобы Стреминка (именно она была ориентиром на пути к Кургану Аслана, где ждал путешественников Рон-Каспиан) текла по дну оврага. Однако, по настоянию Северуса нарнийские монархи приняли во внимание вероятность того, что за годы их отсутствия ландшафт мог измениться, и соблаговолили считать ползущий по дну оврага ручеек той самой Стреминкой. Это означало, что овраг необходимо было пересечь, и поначалу это показалось Северусу пустяковой затеей — срубить заклинанием любое дерево и трансфигурировать его в мост, что может быть проще? Однако Люси твердо заявила — никаких деревьев они рубить не могут — мало ли, вдруг это говорящие деревья, которые просто забыли о том, что они говорящие? Рубить их означало бы навлечь на себя гнев Аслана. Остальные Певенси дружно согласились с Люси, а Фродо скромно и дипломатично держал нейтралитет. В результате Эдмунд предложил добраться до Беруны, в которую, несомненно, впадает текущая внизу река, коль скоро она направляется на север — возможно, рядом с большой рекой переправиться на другую сторону оврага будет проще. Путешественники уже собрались, было, спускаться вдоль кромки оврага — по направлению течения речушки, когда Люси ошарашила всех своим заявлением.

— Аслан здесь, и он не внизу, он наверху! Он хочет, чтобы мы шли наверх!

— Да где же он? — воскликнула Сьюзен, вглядываясь в заросли выше по склону. — Почему я его не вижу?

— Может быть, потому, что его там нет? — язвительно спросил Северус. В отличие от остальных, которые хоть и без удобств, но поспали, ему пришлось всю ночь, не отвлекаясь, заставлять лодку плыть в нужном направлении, а когда Северус недосыпал, градус его язвительности сильно повышался. — Я прекрасно вижу заросли и деревья, но никаких признаков этого вашего Аслана.

— Но он был там! — упорствовала Люси. — Он хочет, чтобы мы шли наверх!

— Глупости, — отрезал не на шутку уже разозлившийся Северус. — Я проверил с помощью заклинаний — там никого нет.

Люси еще пыталась возражать, и Эд даже встал на ее сторону, мотивируя свое решение тем, что у Лю отличное чутье на такого рода дела, но это не повлияло на выбор остальных — вниз, значит, вниз! — постановили Северус и Фродо, а Сьюзен не стала с ними спорить, подчинившись воле большинства. Слушая ворчание Люси, они направились на север.

Путешествие оказалось не слишком приятным — росший вдоль оврага лес заставил их немного отклониться от намеченного ранее пути, а Люси по-прежнему противилась тому, чтобы расчищать дорогу заклинаниями, срубающими деревья. Наконец, им удалось найти достаточно удобный спуск ко дну оврага — все тут же кинулись к реке, ибо Северус мог лишь превращать соленую воду в пресную, или призывать сосуд с водой, если знал, где тот находится, доставать же нормальную питьевую воду из воздуха было ему не под силу — Агуаменти для этого не годилось.

Когда путники напились, они сперва решили, что поход вдоль реки хоть и будет легче, чем блуждания по лесу, но все же не намного — здесь легко можно было поскользнуться и ухнуть в воду. Северус окинул взглядом уходящий вниз берег и, немного поразмыслив, наложил на спутников несколько заклинаний сразу — водоотталкивающее и шиповое на обувь, чтобы не скользила, и заклинание, связавшее путешественников цепочкой легких магических нитей. Теперь они были похожи на группу альпинистов. Кроме того, еще с самого утра Северус позаботился о том, чтобы никто не схлопотал солнечный удар — ненужную по такой жаре куртку Сьюзен он левитировал над их небольшой кавалькадой, создавая тень. Поэтому идти вдоль речки по дну оврага в итоге оказалось намного приятнее, чем блуждать среди зарослей вверху. Поедая яблоки — уменьшенные заклинаниями профессора фрукты легко поместились в карманах, Люси, Эд и Фордо болтали о всякой ерунде, а Северус и Сьюзен старательно изображали друг перед другом взрослых ответственных людей, временами украдкой кидая друг на друга взгляды, когда считали, что на них не смотрят. За всем этим они едва не забыли, что целью их на самом деле было подняться на противоположный берег оврага. Однако, поскольку он состоял почти целиком из отвесных скал, слишком отвлекаться на него не приходилось.

Наконец, за очередным поворотом реки им открылся вид на равнину, где маленькая Стреминка впадала в величественную Беруну. Через широкую Великую реку был перекинут мост, на другой стороне которого находился город. Эдмунд, увидев это место, немедленно ударился в воспоминания о битве при Беруне — той самой, в которой он участвовал вместе с Питером, когда они одолели Белую Колдунью, получается уже несколько сотен, а то и тысяч лет назад. Продолжая путь, Эдмунд рассказывал подробности битвы, и Люси иногда добавляла пару слов о том, что они со Сьюзен делали в то время, помогая Аслану расколдовывать пленников колдуньи. Фродо слушал с восхищением, Северус просто воспринимал информацию, на случай если, она окажется полезной, Сьюзен скромно молчала.

Следуя течению Стреминки, они вошли в разросшийся у ее берега лес, когда воздух прорезал хорошо знакомый звук — свист летящей стрелы. Не дожидаясь развития событий, Фродо схватил стоявшую рядом Люси и, прикрывая собой, повалил ее на землю. Люси мгновенно набрала пыли в рот, но быстрота реакции хоббита и его готовность немедленно вступиться за нее компенсировали неприятность падения. Эд тут же выхватил меч Питера — его, как и щит, он прихватил с собой, поняв, что Северус вовсе оружием не интересуется. Сьюзен выхватила свой лук и потянулась за стрелой, одновременно делая шаг к Северусу и прижимаясь к нему плечом (разумеется, просто для улучшения оборонительной позиции). Спокойнее всех среагировал Северус — его мощное протего заставило стрелы противника повиснуть в воздухе.

— Немедленно встать с земли, — спокойно и властно приказал он Фродо и Люси. — Отступаем, и будьте осторожнее — мы связаны одними путами, а снять их сейчас я не могу.

Они медленно отступали обратно под прикрытием методично выставляемых Северусом щитов. Наконец, стрелы больше не долетали до них, звуков погони слышно не было. Они простояли в напряженном ожидании несколько минут, вслушиваясь в тишину, затем все дружно рухнули на землю — Певенси и Фродо от пережитого шока, Северус — потому что его утянули вниз связывающие всех веревки.

Надо сказать, что путы потянули его весьма удачно — он упал не куда-нибудь, а прямо на Сьюзен. Ее огромные голубые глаза оказались прямо перед ним, и он не сразу смог вспомнить заклинание, позволяющее снять веревки. Так и не отводя взгляда от лица девушки, он взмахнул волшебной палочкой, и невербальное фините инткантатем освободило путешественников от страховочного пояса. Словно не замечая этого, Северус продолжал сверлить взглядом Сью еще несколько секунд, достаточных ей для того, чтобы понять — не так уж безразличен к ней обладатель черных глаз, как хочет казаться. Опомнившись, он немедленно вскочил и принялся деловито осматривать остальных — не получил ли кто из них травмы при падении, никого ли не задела стрела. Сьюзен же встала не сразу, медленно осознавая, что ее тело ощущает отсутствие на нем Северуса как потерю, что оно вовсе не возражало бы подольше чувствовать на себе вес профессора. Она легко оправдала себя мыслью о том, что ей просто нравится, когда за нее так по-рыцарски заступаются. Вот этот коротышка Фродо закрыл Люси от стрел, так и Северус мог бы закрыть ее от опасности, ничего непристойного в ее желании быть под защитой нет. Соображение о том, что быть под защитой лежащего на ней Северуса ей несравненно приятнее, чем под защитой сотворенного им из воздуха щита, хотя последнее и надежней, она постаралась загнать поглубже.

Северус тем временем никак не мог отделаться от ощущения, что чувствовать и видеть под собой испуганную и беззащитную Сьюзен — одна из самых приятных вещей в мире. Он усиленно старался гнать это ощущение прочь, в результате чего несколько раз переспрашивал Эда, не ранена ли Люси, хотя та стояла в шаге от волшебника, цела и невредима. Придя к выводу, что у мага просто сдали нервы, вот он и несет всякую чушь, Лю решила перейти к более насущным, чем ее здоровье, проблемам.

— Я уверена, что теперь мы должны идти вверх по оврагу, — заявила она.

Все еще пытающийся скрыть свое замешательство Северус даже забыл съязвить.

— Разумное предложение, — вот и все, что удалось ему из себя выдавить. Но затем он опомнился и добавил, — но только после еды.

— Тогда я пойду поохочусь, — предложил Фродо, доставая свой лук. — Не беспокойся, Лю, — тут же повернулся он к готовой было разразиться гневной тирадой Люси, — я видел говорящих зверей и смогу отличить говорящего зайца от обычного. Ты же не возражаешь поужинать обычным зайцем?

Люси, как и остальные давно проголодавшаяся, лишь нервно кивнула, сглатывая слюну — разговор об ужине заставил ее желудок громко заурчать.

Несколько часов спустя заяц был не только пойман, нашпигован яблоками и изжарен на костре, но и съеден. Путешественники почувствовали приятную сытость, всех клонило в сон. Северус окружил место ночевки всеми доступными ему заклинаниями и решил, что в эту ночь он может позволить себе, наконец, выспаться.

Фродо, очевидно взявший на себя обязанность верного рыцаря Люси, укрыл девочку своим плащом, положил ей под голову свою дорожную сумку и негромко наигрывал на свирели какую-то простенькую мелодию, чтобы маленькой королеве легче было заснуть. Эдмунд спал, положив под голову щит и сжимая в руке меч. Истинный воин — а теперь благодаря воздуху Нарнии он снова стал им — он легко заснул в походных условиях. Лишь Сьюзен сидела, поджав колени к подбородку и кутаясь в свою куртку — хоть наколдованный Северусом костер и давал тепло, ей никак не удавалось согреться. Покончив с защитными заклинаниями, маг подошел к девушке.

— Вам холодно? — спросил он, возникнув из темноты справа от Сьюзен, ровным, безэмоциональным тоном, словно интересовался погодой на завтра. Она подняла голову вверх — он казался таким же невозмутимым и насмешливым, как и раньше, но в его глазах, делая их более живыми, играли отсветы пламени. Это завораживало.

— Нет, — Сьюзен с трудом заставила себя заговорить. — Просто очень неудобно спать на голой земле.

Северус оглянулся по сторонам — на Эда, использовавшего щит вместо подушки, на Фродо, сделавшего из своего плаща удобную постель для Лю... Конечно, он мог бы трансфигурировать куртку Сью в подушку, но прохладной ночью гораздо полезнее одеяло — ведь девушка совсем недавно едва не простудилась. Так убеждал он себя, садясь рядом со Сьюзен, превращая ее куртку в большой плед и предлагая девушке лечь головой ему на колени.

— Я все равно не буду спать всю ночь, — объяснял он, глядя на огонь и старательно избегая взгляда Сьюзен. — Кто-то должен быть на дежурстве.

— Но вы же сказали, что ваши заклинания будут защищать нас, даже если мы уснем? — она подсела ближе, кутаясь в плед и пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Я предпочитаю, — его голос внезапно на секунду пропал, когда маг почувствовал попытки Сью поймать его взгляд. — Кхм... Я предпочитаю всегда быть на чеку, — оставаться холодным и невозмутимым становилось все сложнее, но он надеялся, что ему это удается.

— Бросьте, вы всю прошлую ночь не спали из-за проклятой лодки. Это очень мило с вашей стороны, что вы хотите дать мне возможность заснуть с большим комфортом, но это не значит, что вы должны бодрствовать. Если вы не возражаете спать на земле... — Сью положила подбородок ему на плечо. Северус не выдержал и повернулся к ней. В глазах его по-прежнему плясали отсветы костра, но было там еще нечто, от чего по спине Сьюзен побежали мурашки довольно приятного свойства.

— То что? — спросил он, теперь глядя ей прямо в глаза.

— То вы просто ложитесь, а я положу вам голову на плечо. Это ведь вам не помешает?

— Нет, — ответил он после секундной паузы, и откинулся назад, все еще глядя на Сьюзен. Подложив руки под голову, он растянулся на земле рядом с костром, заколдованным так, чтобы не потухнуть и не разрастись. Сьюзен, не отрывая взгляда от лица волшебника, вытянулась слева от профессора и положила голову, подперев ее правой ладонью, ему на плечо.

— Вам ведь тоже наверняка холодно. У остальных одежда более подходящая для путешествий, а у вас очень тонкая мантия, я же помню, — она взмахнула рукой, накрывая их обоих пледом. Странно, но после этого левая рука Сьюзен непостижимым образом не отправилась под ее щеку, чтобы присоединиться там к правой, что было обычно во время сна, а осталась лежать на груди у мага. Каким-то образом получилось так, что Северус вовсе не стал против этого возражать, а когда ему показалось, что Сьюзен погрузилась в сон, он вытянул свои руки из-под головы, левой обнимая Сьюзен и притягивая ее ближе к себе, правой сжимая под пледом ладонь девушки. Сьюзен не спала, но усиленно делая вид, что давно заснула, прижалась к Северусу еще теснее и переплела свои пальцы с его. Северус довольно ухмыльнулся, глядя в звездное небо — он совсем не чувствовал, что лежит на жесткой земле — у него были более приятные ощущения, на которых можно было сосредоточиться.

* * *

Люси проснулась посреди ночи с ощущением, что кто-то звал ее. Она встала и осмотрелась. Волшебный незатухающий костер осветил заснувшего рядом с ней Фродо, все еще сжимавшего в ладони флейту, свернувшегося калачиком, но не выпускавшего из рук меча Эда и странную двухголовую композицию рядом с костром. Подойдя поближе, Люси различила, что это Сьюзен и Северус, лежащие под пледом. Сью забралась на Северуса почти целиком — ее левая нога обвивала его ноги и торчала из-под пледа, голова девушки лежала на груди у мага, руки Сьюзен обхватили его плечи. Руки Северуса лежали поверх пледа в районе талии Сью, плотно прижимая старшую королеву к их обладателю.

— Люси! — снова позвал девочку голос из леса. Оторвавшись от созерцания спящих сестры и мага, Лю направилась в чащу...

* * *

— Что?! — сердито спросил разбуженный посреди ночи Эдмунд. — О чем ты говоришь?

Люси повторила брату то, что говорила, пока будила его — что она проснулась от голоса, который звал ее, что это оказался Аслан. Что он помог ей разбудить спавшие нарнийские деревья и теперь они снова говорящие, но самое главное — что Аслан здесь рядом и хочет, чтобы они немедленно следовали за ним.

— Аслан! — подпрыгнул Эдмунд, — Ура! Где?

Люси повернулась в ту сторону, куда путешественники собирались направиться утром, и показала:

— Здесь!

Но Эдмунд ничего не увидел. Тогда Люси пояснила, что с самого начала Аслан сказал ей — они могут не увидеть его сперва, и добавила — Великий Лев хмурится. Это подействовало. Недовольный, но деловитый Эд поднялся и только теперь увидел, что представляют собой Сьюзен и Северус, которые за время блуждания Люси по лесу только больше сплелись руками и ногами.

— Э-э-э... — нерешительно протянул Эдмунд. — А на их счет он ничего не сказал?

— Нет, — покачала головой Люси.

— И сейчас не говорит? — уточнил Эд. Люси повернулась к стоящему у границы магического поля льву.

— Нет, — покачала она головой, — ничего.

— Ага, — вздохнул Эд, — ну, что делать, ничего не остается. Придется будить. Ты давай займись нашим маленьким другом, а я... попробую что-нибудь придумать с этими двумя.

Люси кивнула и принялась будить Фродо. Эдмунд подошел к прилепившимся друг к другу Северусу и Сьюзен. Он обошел их по кругу, застыл, переминаясь с пятки на носок. Наконец он набрался смелости:

— Кх-кхм! — громко прокашлялся Эд, зачем-то поднося кулак ко рту, затем выпрямившись и сжав кисти рук. Ничего не произошло.

— Таким способом ты до утра провозишься! — недовольно нахмурилась Люси. Фродо уже проснулся и, сидя на земле, тряс головой, пытаясь прийти в себя. Он уже уяснил — произошло нечто важное, осталось только дождаться, когда все проснуться, чтобы узнать, в чем дело.

— Есть идеи получше — вперед! — недовольно взмахнул руками Эдмунд.

— Надо их потрясти! — наставительно сообщила брату Люси.

— Вот сама и тряси! — недовольно откликнулся Эд. Странно, но разбудить методом усиленной тряски за плечо любого из них по-отдельности не составило бы труда, но вот приближаться к обнявшимся Северусу и Сьюзен почему-то было боязно и неловко. Младшие Певенси еще долго препирались бы, если бы к ним не подошел Фродо.

— Что-то не так? — мягко спросил он Люси.

— Нам нужно разбудить... остальных, а мы не можем придумать, как это сделать.

— Что ж, — задумчиво начал Фродо, глядя на спящих голубков (вернее они были похожи на двух переплетенных змей), — если они еще не проснулись от нашей болтовни, значит, нужны действительно серьезные меры, — он помолчал немного, вслушиваясь в тишину, а затем:

— П-А-А-А-АДЪЕМ! — заорал хоббит так неожиданно, что Эдмунд с Люси, подпрыгнув на месте, едва не угодили в костер, а проснувшиеся Сью и Северус заметались по земле. Точнее, Северус попытался одновременно накрыть собой Сьюзен и выхватить палочку, а Сьюзен — вскочить и разглядеть источник шума, в результате они покатились по земле, окончательно запутавшись в пледе. С немалым трудом им удалось выпутаться и встать на ноги. Взлохмаченные и раскрасневшиеся, с полным ртом дорожной пыли они ошарашено озирались по сторонам, а Люси, Эдмунд и Фродо, согнувшись пополам, сотрясались от смеха.

Гермиона с интересом оглядывалась вокруг. Полумрак библиотеки Блеков, как и раньше, наводил на нее ужас, однако, похоже, пришло время вспомнить, что она принадлежит к Дому Гриффиндора. Интересно, что бы сказали настоящие Гарри и Рон, увидев, как она пытается выискать среди книг по темной магии хотя бы малейшую информацию о хоркруксах. Да ей и самой это совершенно не нравилось.

А еще больше не нравилось ей то, что даже здесь она никак не могла найти ничего подходящего. Второй день девушка сидела в окружении самых настоящих гор из старинных и ужасно пыльных фолиантов. К вечеру глаза начали слезиться, а буквы расплываться так, что просто невозможно было хоть что-то разобрать.

Гермиона крепко зажмурилась и откинулась на спинку стула. Настроение было преотвратным. Словно завтра нужно было сдавать экзамен, к которому она была совершенно не готова…

Дверь скрипнула, так что Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Каспиан? Не нужно меня так пугать! — слова прозвучали более резко, чем ей хотелось бы.

— Ну, извините, леди, — обиженно ответил Каспиан, которому уже порядком надоело гермионино ворчание и недовольство. В конце концов, он-то что ей сделал?

А самой Гермионе на мгновение показалось, что вместо принца перед ней стоит Рон, настолько похожи были и интонация, и выражение лица у парня, стоящего напротив нее.

Рон… Она и не подозревала до этого момента, насколько соскучилась по нему. По его умению буквально одной фразой заставить ее беззаботно хохотать, Рон, с которым можно было спорить до хрипоты, а сразу после этого отправиться на поиски очередных приключений… Где же ты сейчас, Рональд Уизли?

— С тобой все в порядке? — Каспиан сел рядом и внимательно посмотрел ей в глаза. — Отдохни хотя бы немного.

— Но… — девушка хотела возразить, что им нужно как можно быстрее разобраться с проблемой хоркруксов, однако Каспиан приложил ладонь к ее губам.

— Никаких «но»! Ты сейчас спускаешься вниз, и до завтрашнего дня больше даже не приближаешься к библиотеке.

Гермиона вдруг отчетливо поняла, что возражений он не потерпит, а потому лишь вздохнула. В самом деле, может, стоит отвлечься ненадолго? Она ведь и сама не раз убеждалась в правоте слов Луны о том, что порой мы находим потерянное совершенно неожиданным образом.

Стоило ей войти в гостиную, как пришлось в удивлении остановиться в дверях. Настолько озадаченным Арагорна девушка еще не видела. Он стоял около стола, на котором лежал довольно массивный сверток.

— Что это? — Гермиона подошла ближе, однако это ничуть не прояснило ситуацию.

— Как раз и пытаюсь это понять, мисс, — если раньше девушка думала, что таким язвительным тоном может разговаривать только Снейп, то теперь поняла, насколько ошиблась. Арагорн сейчас полностью оправдывал свое назначение деканом Слизерина.

— Отлично, когда разберетесь — позовете меня, сэр, — фыркнула Гермиона и собралась было выйти из комнаты, однако Каспиан вовремя схватил ее за руку и взглядом достаточно красноречиво дал понять, что не стоило бы в таком тоне обращаться к особам королевских кровей. Впрочем, и Арагорн, похоже, быстро опомнился. В самом деле, разве девочка виновата в том, что он влип в эту историю?

— Сверток только что принесла сова, — поспешил объяснить он, и тут же поморщился, потирая ладонь, которую эта самая сова успела клюнуть. — А что это и для чего нужно, я не имею ни малейшего представления.

— Понятно, — кивнула Гермиона и деловито принялась осматривать присланную кем-то посылку. Имени отправителя, как, впрочем, и того, кому она предназначалась, указано не было. Единственное, что Гермионе удалось разглядеть на упаковке — маленькая и едва заметная руна.

Девушка тут же победно улыбнулась, и произнесла заклинание. Лишь после этого удалось развернуть упаковку. Гермионе вдруг стало интересно: а отправитель в курсе, что среди собравшейся здесь разношерстной компании лишь она одна умеет колдовать и читать руны? И, если в курсе, то не предназначено ли послание именно ей?

Эта догадка почти сразу подтвердилась, потому что под несколькими слоями зачарованного пергамента, скрывалась… книга. Почти столь же старинная, как и те, от которых она по настоянию Каспиана сбежала несколько минут назад.

— Хм, любопытно… — она уселась на ближайший диван, тут же погрузившись в изучение неожиданного подарка. Каспиан обреченно вздохнул, поняв, что отвлечь эту девушку от книг просто нереально. Даже для нарнийского принца. Оставалось лишь сесть рядом и тоже попробовать вникнуть в суть написанного.

А буквально через пять минут к ним присоединился и Сэм, зашедший позвать всех на ужин и услыхавший оживленное обсуждение наконец-то обнаруженной информации о хоркруксах. Кто бы ни прислал эту книгу, он явно был на их стороне…

— То есть получается, что, создавая хоркрукс, маг вкладывает в него часть своей души, — Гермиона все никак не могла поверить, что кто-то в здравом уме может решиться на такое. Впрочем, можно было бы и раньше понять, что Волдеморт уже давно умом тронулся. — Поэтому, даже если он умрет, то часть души в хоркруксе останется невредимой…

— Похоже на то, — задумчиво кивнул Арагорн, которому вся эта история слишком уж сильно напомнила легенду о том, как Исильдур забрал у Саурона Кольцо Всевластья. Ведь согласно этой легенде, пока есть это кольцо, останется жива и душа Саурона. Что ж, кажется, темные властелины не отличаются особой изобретательностью. Тем лучше, осталось только понять, какой именно предмет выбрал Волдеморт. Арагорн бы не удивился, если бы это тоже оказалась какая-нибудь драгоценность.

Гермиона, задумчиво глядя на огонь камина, также размышляла об этом. Что могло быть настолько дорого Волдеморту? Или… стоп, что там этот Том спрашивал у преподавателя? Можно ли создать семь хоркруксов? А если он именно так и сделал?

— Мерлин, это же так ужасно — разделить свою душу, да еще и на семь частей, — тихонько пробормотала она.

— Что? — удивился Каспиан. — О чем ты?

— Не знаю… но… он бы, наверное, мог такое сделать… — Гермиона еще никогда не выглядела такой растерянной. — Но ведь для каждого хоркрукса нужно кого-то убить…

Она вздохнула, положила книгу на стоящий рядом маленький столик, и лишь после этого заметила уже неизвестно сколько времени стоящего в дверях…

— Профессор Люпин?

Пожалуй, лишь оборотню под силу передвигаться столь бесшумно, чтобы даже Следопыт не услышал его шагов. Ремус бросил беглый взгляд на книгу, кивнул удивленно смотрящим на него ребятам, и лишь после этого обратился к Арагорну.

— Северус, можно тебя на пару слов?

Как всегда спокойный, даже, пожалуй, чересчур холодный голос. Лишь очень внимательный наблюдатель мог бы заметить за этим напускным спокойствием и вовсе даже не напускной усталостью звериную ярость, мелькнувшую во взгляде. Арагорн внутренне сжался, но не подал виду и пошел за этим странным, совершенно незнакомым ему человеком в коридор… и почти сразу оказался прижатым к стене.

— Может потрудишься объяснить, что все это значит, Нюниус? — пожалуй, в любой другой день Ремус повел бы себя более интеллигентно, и обязательно попытался бы сначала разобраться во всем, а уж потом начал бы грубить… Но не в этот раз. Недавно закончившееся полнолуние, неудачные переговоры с оборотнями по заданию Дамблдора, да и вообще желание послать все и всех куда подальше сделали свое дело. — Что тут делают Гарри, Рон и Гермиона? И почему вы вдруг стали обсуждать такую тему?

Арагорну показалось, что перед ним вовсе не человек, а дикий зверь, едва удерживающийся от нападения. Что ж, значит вот как? Пара ловких движений, и он освободился из цепкой хватки не ожидавшего такого отпора оборотня.

— Во-первых, — Арагорн улыбнулся уголкам губ. — Эти студенты собрались здесь для практических занятий по преподаваемому мной предмету…

— Практических занятий? — перебил его Люпин. — По изучению темной магии?

Еще секунда, и Люпин точно набросился бы на Арагорна, если бы не вышедшая в этот момент Гермиона.

— Подождите, профессор! — крикнула она, испуганно глядя на Люпина. — Мы Вам сейчас все объясним.

— Да уж, потрудитесь, — хмыкнул оборотень, немного успокоившись.

— Тогда пройдемте в гостиную, — шутовски-галантным жестом взмахнул рукой Арагорн. — Это во-вторых.

* * *

— Ма-а-ама-а-а!!! — крик Нарциссы был неразличим за шумом мотоциклетного двигателя. — Ме-е-ерли-и-ин! — продолжала она завывать, вцепившись в Леголаса. Кто бы мог подумать, что она, хорошо воспитанная аристократка, леди Малфой, будет орать, как заполошная школьница, на всю улицу. Одна радость — дело происходило в маггловском районе, и мнение посторонних Нарциссу совершенно не волновало. А вот с Леголасом надо было что-то делать.

Заполучив при содействии Арагорна и Каспиана мотоцикл Сириуса, Леголас потратил целый вечер, разбираясь с этой штукой. Обладая прекрасно развитым вестибулярным аппаратом, он довольно быстро понял, что к чему, и принялся гонять по поместью Малфоев. Тут-то и появилась Гермиона, которая принесла вести от Дамблдора — да, он с радостью принимает Люциуса Малфоя в свои ряды, и возлагает на него миссию слежения за врагом.

Оставался один ма-аленький вопросик — у Люциуса не было Темной Метки. Гермиона сумела раздобыть рисунок, но сделать похожую татуировку можно было только в маггловском салоне, куда теперь и направлялись верхом на мотоцикле Нарцисса и Леголас. Гермиона и Арагорн, которому тоже следовало обзавестись Темной Меткой на всякий случай, должны были уже ждать их на месте. Нарцисса молилась про себя только об одном — чтобы Леголас не обнаружил волшебного свойства мотоцикла, добавленного кузеном Сириусом — проще говоря, чтобы чертова штука не взлетела.

Еще через пятнадцать минут мучения закончились — мотоцикл притормозил у входа в небольшое серое здание с кислотно-яркой вывеской. Вокруг крутилось множество… Да, подумала Нарцисса, пожалуй, все же, людей. Странно, она-то всегда считала, что метаморфомагия — преимущество магов, а вот поди ж ты — оказалось и магглы способны сделать себе волосы ярко-зеленого цвета. Или ярко-синего. Или пронзительно-красного…

— Наконец-то! — выдохнул слабый голос рядом. Нарцисса обернулась. Гермиона Грейнджер, одетая в маггловские джинсы и свитер, нервно оглядывалась по сторонам. — Как хорошо, что вы уже подошли! Публика тут… — она поежилась.

— А разве это не типичные магглы? — скривила губы Нарцисса.

Гермиона ничего не ответила, но посмотрела так, что вопросы Нарциссы исчезли сами собой. «Надо же, — подумала она, — никогда бы не подумала, что магглы так между собой различаются». Вслух же она сказала только:

— А где наш дорогой профессор?

— Уже внутри. Смотрит каталог.

— Простите? — бровь Нарциссы изогнулась в вежливом удивлении.

— Решил разнообразить свой внешний вид! — сердито заявила Гермиона. — Ну, что? Идем?

— Разнообразить внешний вид? — заинтересовался Леголас, оживленно, но неодобрительно оглядывающийся по сторонам. — Хм, не думаю, что кому-то в здравом уме придет в голову превращать себя в такое посмешище…

Нарцисса удовлетворенно хмыкнула.

— Впрочем, — сам себе возразил Леголас, — к чести этих людей нужно заметить, что они очень гостеприимны — угостили меня чудесным табаком… Так похож на наш, Лонгботтомский…

— При чем тут Невилл? — не поняла Гермиона, но ее вопрос был заглушен выкриком Нарциссы.

— Что это за дрянь у тебя в руках?! — она выхватила сигарету из ладони Леголаса. — Запах отвратительный! Ну что ты, как маленький, все в рот тащишь!

— Не все, — странно улыбнувшись и хихикнув заметил Леголас. — Только то, что нравится… О! Какая шляпка! — отвлекся он на проезжавшего мимо на мотоцикле «ковбоя», помахал ему рукой и принялся напевать. — Шляпка, шляпка, шляпка… Нарцисса, дорогая, я хочу шляпку!

Нарцисса посмотрела на него расширившимися от ужаса глазами. Леголас видел это, и захохотал в голос.

— Дорогая, — утирая слезы смеха, еле выговаривал он, — ты такая смешная, когда сердишься!

— Что… что это значит?! — задохнулась от возмущения Нарцисса.

— Каннабис, — мрачно сообщила Гермиона. — Или еще что-то в таком духе. Слышали когда-нибудь про наркотики?

— Но… Это же вредно! — после некоторого размышления сообщила Нарцисса. — Да еще и вызывает привыкание! Что же теперь делать?!

— Сейчас делать татуировку и сматываться отсюда быстрее, — совершенно по-слизерински прошипела гриффиндорская староста. — Пока он здесь толпу не собрал.

Нарцисса оглянулась. Народ действительно стал подходить ближе, привлеченный пением Леголаса, решившего вспомнить старинную эльфийскую боевую песнь.

— Пойдем, дорогой, — Нарцисса попыталась мягко подтолкнуть Леголаса ко входу в салон.

— Эльфы — свободные существа! — горячо заявил Леголас. — Ты не можешь мной командовать! Я не домашний эльф, я СВОБОДНЫЙ эльф!

— Мерлин… — простонала Нарцисса.

— Я тоже! — донеслось из толпы, и какой-то неопрятный бородатый человек с длинными спутанными волосами полез к Леголасу обниматься. — Я тоже свободный эльф! Брат!

— Брат! — расплакался Леголас и пал в объятья малосимпатичного Нарциссе субъекта.

— Мы все здесь эльфы! — провозгласил еще кто-то поблизости.

— Все братья! — подхватил еще кто-то, и толпа, немедленно собрав посреди дороги круг, принялась водить хоровод.

— Вам знакомы чары отвлечения внимания? — тихонько спросила Гермиона застывшую Нарциссу.

— Да, конечно… Давайте, — так, под шумок общего веселья и под прикрытием волшебства, им, наконец, удалось увести Леголаса внутрь помещения.

— Что так долго? — удивился Арагорн, но, заметив, что с Леголасом явно не все в порядке, поспешил поддержать его под руку, что было весьма кстати — Гермиона с Нарциссой с трудом волокли своенравного свободного эльфа в нужном направлении.

— Мир прекрасен, — напевал Леголас, — радуга в небе…

— Радуга? — изумился Арагорн.

— Случайно попал под действие одного маггловсого наркотика, — вздохнула Гермиона, и, увидев, как нахмурился от непонимания Арагорн, пояснила: — Ну, это такая трава, ее курят, потом крыша едет.

— Безобразие, — совершенно по-снейповски отчеканил Арагорн и продолжил разговор на эльфийском, строго глядя в глаза Леголасу.

— Леголас, храбрый воин Элронда, не стыдно ли тебе, в тот момент, когда твои друзья в опасности, предаваться таким бессмысленным и опасным утехам? Не стыдно ли тебе вести себя, словно тролль или поганый орк, оскорбляя присутствующих леди? Не стыдно ли тебе поддаваться человеческому безумию?

Леголас замер и попытался сконцентрировать разбегающиеся глаза на Арагорне. Слова наследника Исильдура возымели свое действие, Леголас осознал безобразность своего поведения, очень хотел извиниться, но выговорил только:

— Очень кружится голова…

— Тогда идемте быстрее, — нервно заметила Гермиона и подтолкнула Леголаса ко входу в кабинет тату-мастера.

* * *

Несколько часов спустя Леголасу было очень стыдно. Во-первых, за свое поведение как эльфа, который скатился до таких низменных человеческих пороков. Во-вторых, и это, пожалуй, было важнее, как мужчине, который совершенно недопустимым образом повел себя перед леди. Точнее, двумя леди, но одна из них волновала его намного больше, чем вторая. Нарцисса — вся ледяное молчание, презрительная гримаса. Что теперь сказать ей? Что она о нем думает?!

— Это тебе, — прозвучал холодный голос за его спиной. Он повернулся. Нарцисса протягивала ему смоченный в каком-то буром зелье компресс. — Так быстрее пройдет раздражение от этой татуировки.

Леголас молча взял компресс и приложил его к руке. Нарцисса тут же развернулась и быстрыми шагами направилась вон из комнаты.

— Я ненавижу себя! — вдруг выкрикнул Леголас. — Я недостоин стоять рядом с тобой, после того, что сделал, но… Я на самом деле не понял, что мне дают…

— А зачем тогда стал это курить?! — взвилась Нарцисса.

— Ну… — замялся Леголас. — Сам не знаю, — наконец выдохнул он. — Новый мир, хочется все попробовать…

— В следующий раз, когда захочется попробовать, — начала Нарцисса.

— Я сначала спрошу у тебя! — немедленно подхватил Леголас.

Нарцисса ничего не сказала, но выражение лица ее смягчилось. Она собиралась было сообщить, что сменила гнев на милость, когда внизу хлопнула дверь.

— ЛЮЦИУС! — послышался голос Беллатриссы. — Почему ты, мерзавец, до сих пор не у Темного Лорда? Или ты забыл о том, что у тебя есть метка?!

— Пора, — нервно сглотнул Леголас.

— Пора, — кивнула Нарцисса, беря его за руку.

* * *

Лорд был сегодня в приподнятом настроении. Он нетерпеливо мерил шагами комнату, заставляя свою мантию со свистом развеваться. Он был полон идеей новой власти, правда, в детали пока никого не собирался посвящать. Единственное, что он говорил своим слугам до сегодняшнего дня — перед ними откроются новые горизонты, так, что завоевание мира не составит труда! Он наберет себе армию — о, да! Армию самых темных существ, о которых большинство магов даже вспоминать боятся, не то, что противостоять им! Впрочем, боятся не зря, это даже Волдеморт не мог не признать.

Однако страх всегда был его союзником, и сейчас самое время еще раз воспользоваться этим. Что ж, пришла пора поделиться своими планами со своими самыми верными и умными слугами… Темный Лорд довольно усмехнулся. Впрочем, если бы кто-нибудь сейчас находился рядом, эта улыбка на змееподобном лице заставила бы его бежать без оглядки… Беллатрисса и Люциус. Да, именно то, что нужно. Сначала побеседовать с ними двумя, и лишь потом собрать всех остальных, чтобы рассказать то, что они заслуживают услышать. Ни больше, ни меньше.

Послышались торопливые шаги. Наконец-то! Обычно участь тех, кто слишком долго заставляет ждать Темного Лорда, незавидна. Но сейчас у него было слишком хорошее настроение, чтобы думать об этом. И все же…

— Мой Лорд! — Беллатрисса словно на крыльях влетела в комнату и упала на колени перед Волдемортом, не зная, чего ожидать от своего повелителя, но готовая принять любую участь от его руки. Как, впрочем, и всегда.

Леголас окинул взглядом помещение, погруженное в полумрак, и остановился на выглядящем совершенно невообразимо даже для повидавшего виды эльфа красноглазом… нет, вряд ли ЭТО можно было назвать человеком. Хотя, несомненно, когда-то он был им, но не сейчас. Один лишь вид этого существа заставлял кровь застыть в жилах. И этот изучающий взгляд… Стоп, этому чудовищу нельзя, ни в коем случае нельзя, смотреть в глаза. Леголас опустил голову в почтительном, но не слишком подобострастном поклоне. И не ошибся, потому что настоящий Люциус поступил бы именно так. Теперь главное, не дать себя ни в чем заподозрить…

— А вам следовало бы быть более расторопными, — шипящий голос звучал как-то слишком насмешливо. — Но можете сказать спасибо за мою снисходительность к вам обоим.

Беллатрисса в ответ что-то быстро-быстро залепетала, но Леголас не стал особо прислушиваться. Подобное поведение заставило его лишь брезгливо поморщиться. Нет, нужно поскорее разобраться с тем, что понадобилось этому больному на всю голову психу.

— Мой Лорд, позвольте спросить, по какой причине вы нас призвали так спешно? — главное, говорить как можно почтительнее… Этому эльфа учить было не нужно, получилось вполне правдоподобно, но губы его от волнения пересохли.

— Как всегда переходишь сразу к делу, Люциус? — хмыкнул Волдеморт. — Белла, встань. Да, я позвал вас двоих, чтобы поделиться хорошими новостями…

Спустя полчаса Леголас, словно на автомате, вышел в просторный зал, чтобы дождаться остальных Пожирателей смерти. Пожалуй, будь его воля, он бы давно уже был далеко отсюда. По сравнению с тем, что Волдеморт собирался призвать на помощь, орки Средиземья могли бы показаться милейшими и безобидными созданиями. И, что самое ужасное — Леголас не имел ни малейшего представления о том, как этому можно помешать…

— Что-то ты не выглядишь слишком довольным? — скептически поинтересовалась усевшаяся рядом Беллатрисса.

Леголас в который уже раз за сегодня чертыхнулся про себя и постарался придать лицу равнодушное и скучающее выражение.

— Вовсе нет, Белла, — протянул он. — Просто считаю, что излишний энтузиазм выказывать пока слишком рано.

Не верилось, что у той милой и доброй Нарциссы, какую он знал, может быть такая вот сестра. Впрочем, он смутно начинал догадываться о причине, которая сделала Беллу тем, что она есть, хотя это казалось слишком невероятным.

Однако долго думать на эту тему Леголасу не пришлось, потому что зал постепенно стал заполняться весьма странной публикой. Никого из них эльф, разумеется, не знал в лицо, зато вот они, наоборот, знали его, или вернее, Люциуса, слишком хорошо, и то и дело бросали на него недовольные взгляды.

Что ж, похоже, собрались все приглашенные. Во всяком случае, свободный стул остался лишь один — во главе длинного стола. Время шло, и Пожиратели уже начали неодобрительно перешептываться. Леголас и сам не мог понять, в чем дело. Волдеморт собрал всех здесь, а сам не желает выходить и начинать, наконец, собрание? Странно, учитывая то, что еще недавно он упрекал своих подчиненных в нерасторопности…

Драко вздрогнул от неожиданности, услышав, как в темноте палатки кто-то зовет его хриплым голосом, и чуть было не закричал спросонья. К счастью, он вовремя сообразил, что зовет его Гарри.

— Поттер! Ополоумел совсем!

— Ш-ш-ш! Перебудишь всех… Пошли, выйдем ненадолго…

— Это зачем еще?

— Выйдешь — узнаешь. Да успокойся, ничего я тебе не сделаю — стал бы тогда от Сарумана вытаскивать?

— Ладно, — фыркнул недовольный Драко, и, поплотнее закутавшись в теплый плащ, что дали ему эльфы, вылез наружу.

— Почему непременно нужно говорить на улице? Да еще и среди ночи? Это у тебя старая привычка нарушителя правил?

— Хватит язвить. Я не хочу, чтобы нас услышал твой отец.

— Это еще почему? Если ты что-то затеваешь против моего отца…

— Да нет же! Успокойся, наконец, ничего я против вас не затеваю! Но ты сам сообрази, какими темпами мы идем: чуть что — остановка, передышка, да и кольцо он все время старается у себя держать больше положенного. Я, конечно, понимаю, что это Люциус за тебя волнуется, не хочет, чтобы из Гондора тебя в Мордор отправили, только эта его осторожность нам боком выйдет. Ты же знаешь, пока не уничтожим пакость — она будет на тебя влиять. Кроме того, как думаешь, долго ли твой отец сможет сопротивляться силе кольца?

— Плешивый Салазар…

— Вот уж не знал, что он был плешивым.

— Поттер, если я выслушал твое мнение, это еще не значит… И вообще, мне нужно подумать.

— Некогда думать, самый удобный случай — слинять сегодня ночью. Мне удалось стащить эльфийского хлеба нам в дорогу, и пока пропажу не заметили — нужно двигаться. Тем более, чем дольше мы идем к Гондору, тем дольше потом будем возвращаться.

— Что вот прямо сейчас идти?! — подавив зевок, ужаснулся Малфой.

— Нет, можешь сначала исполнить для меня репертуар Ульрика Странного и его троллей! Конечно, сейчас!

— А кольцо? Оно же у отца.

— Я уговорил его сегодня дать кольцо мне. Он, похоже, сильно вымотался, потому что согласился, только велел тебе не отдавать. Но я же вижу, что оно зовет тебя, даже когда ты его не носишь!

— Все-то ты видишь, Поттер! Тоже мне, Великое Око.

— Мантикору тебе на язык! Собирайся давай.

— Что брать-то?

Гарри вздохнул, и полез в палатку собирать вещи младшего Малфоя, стараясь делать это так, чтобы не проснулся старший. Наконец, одолженный у эльфов походный рюкзак был сложен. Гарри еще раз огляделся вокруг, но тут заслышал шум снаружи. Так быстро, как только смог, он обполз спящего Люциуса и выглянул наружу. В лунном свете рядом с Драко стояло нечто невразумительное, с лысым телом. Когда оно повернулось к Гарри, тот испытал всю гамму чувств, пережитых ранее Малфоем — то есть, с трудом подавил крик ужаса. Глаза существа были похожи на два круглых светящихся шара предсказаний, и Гарри снова недобрым словом помянул Трелони. Стараясь не шуметь, он окончательно вылез и приблизился к Драко.

— Поттер, гляди, что я тут обнаружил! Оно… — но договорить он не успел, ибо существо увидело на шее у Гарри кольцо, резко вскочило на Поттера, повалило его на землю и принялось душить цепочкой от кольца, приговаривая «Моя пре-елес-с-сть!».

— Ступефай! — среагировал Малфой, немного придя в себя — и вовремя, Гарри уже в очередной раз привычно прощался с жизнью.

— С-спасибо… — сказал он, откашливаясь, принимая сидячее положение и глядя на Малфоя снизу вверх. — Только в следующий раз постарайся сделать это побыстрее…

— Скажи спасибо, что вообще заметил, — брезгливо поморщился Малфой, носком ботинка переворачивая распластавшееся в недвижном негодовании чудище. — Вот уж не думал, что ты, Поттер, пользуешься такой популярностью у лысых орков, или что это за зверь: «Моя прелесть!» как трогательно!

— Дубина ты, Малфой, — обиделся Гарри. — Не я прелесть, а кольцо — ему кольцо нужно было!

— Черт… А что он вообще такое?

— Я-то откуда знаю? На домового эльфа смахивает.

— Ну, знаешь, Поттер, я понимаю, конечно, что ты вырос в маггловской семье, но то, что ты в своей жизни видел одного ущербного домовика, еще не делает тебя экспертом! Ничего он не похож — не оскорбляй эльфов до такой степени!

— Во-первых, я видел целых трех домовиков…

— Вот это опыт!

— Во-вторых, ты это говоришь, из солидарности к своему отцу-эльфу, или от большой любви к домовикам вообще? Может еще в гавнэ вступишь?

— Совсем очумел, Поттер. И потом, я вспомнил, что это — Гендальф говорил. Это, как его, Голлум! Когда-то кольцо было у него.

— Надо же, значит, и ты не брезгуешь слушать старых маразматиков…

— Поттер, заткнись и пошли! Раз решили, так решили.

— Что, даже записки отцу не оставишь? — не поверил Гарри.

— Уже оставил, — пренебрежительно бросил Драко. — Трансфигурировал листья в бумагу.

— А чернила? — заинтересовался Гарри.

— Кровью писал, КРОВЬЮ! — выкатив глаза, припугнул его Драко, на самом деле трансфигурировавший в чернила росу. — Как и положено у нас, Малфоев.

— А этого что, оставим? — Гарри посмотрел на Голлума. — Слушай, а давай возьмем его в качестве проводника — наверняка он сможет найти дорогу в Мордор? Уж всяко лучше, чем мы… Правда, может завести куда-нибудь в опасное место…

— Я ему заведу, — недобро усмехнулся Малфой, наколдовал волшебные путы, разбудил Голлума с помощью энервейт и зашагал прочь, таща его за собой словно упирающегося щенка.

— Эй, Малфой, — догнал его Гарри. — Рюкзак твой кто будет тащить? Мне своего хватает!

— Ты, естественно. Поскольку я тащу эту упирающуюся сволочь. Видимо, он еще в себя не пришел, раз визгу не поднял.

— Так давай я его потащу.

— Э, нет, Поттер, на тебе колечко, так что держись подальше от нашего ясноглазого друга. Второй раз могу и не успеть.

Гарри вздохнул. Тяготы пешего путешествия не страшили его так, как перспектива провести это путешествие с Малфоем. Впрочем, Гарри с удивлением обнаружил, что даже к Малфою он начал привыкать.

* * *

— Мерзкие, проклятые хобитцы, — шипел Голлум, глядя на свое отражение в воде озера. — Они отняли нашу прелес-сть! Ну ничего, мы немножко подождем, и когда этот очкастый воришка уснет…

Гарри от изумления не мог промолвить ни слова. Он лишь стоял и слушал, как Голлум разговаривает сам с собой.

— Слушай, Поттер, — сквозь сон, повернувшись на другой бок, пробормотал Драко. — Долбани уже по этой мерзкой твари круциатусом, пусть заткнется!

— О, блондинистый ублюдок проснулся, — продолжал шипеть сам себе Горлум. — Конечно, он всегда нас ненавидел! Он недостоин владеть моей прелестью… То есть нашей прелестью.

— Силенсио, — Гарри больше не мог этого выносить.

Горлум, совершенно оторопев, смотрел на него, открывая и закрывая рот, и не мог произвести ни звука. Но и сам Гарри находился в полнейшем замешательстве. Голлум сейчас до боли напоминал совсем другое существо. Кикимера. Предателя Кикимера. Тот точно так же вслух бормотал гадости про всех подряд. И предал Сириуса! Голлум точно такой же! Он совершит что-нибудь столь же мерзкое! Гарри был в этом уверен. Жуткая злость поднялась из глубины души…

— Крусио! — прокричал Гарри. Голлум упал на землю, скривившись от боли. А Гарри был безжалостен. — Это тебе за то, что пытался украсть кольцо!..

— Поттер! — Драко перепугался до полусмерти. Конечно, это он предложил долбануть круциатусом, но ведь в шутку! Кто же мог ожидать, что Поттер, Гарри Поттер — защитник обиженных и оскорбленных, слабых и ничтожных, гребаная надежда Магической Британии на самом деле примется добивать беззащитного, хоть и мерзкого Голлума круциатусом. Куда катится мир!? А главное, за что он примется после Голлума, или, за кого? Кольцо — вдруг сообразил Малфой — все дело в нем. Это оно сводит Поттера с ума.

— Фините инкантатем! — прокричал Малфой, направив палочку на Голлума. — Экпеллиармус! — Гарри ошарашено смотрел, как Малфой отобрал его палочку, постепенно, вместо ошарашенности, его глаза стали наливаться злобой.

— Спокойно, Поттер, спокойно! Я, конечно, рад, что ты отмстил этой твари за блондинистого ублюдка, но, по-моему, ты слегка переусердствовал. И вообще, дай-ка я поношу кольцо…

— Кольцо?! Ты хочешь завладеть моим кольцом?! — утробно проревел Гарри.

— Поттер, ты спятил, я понимаю. Но давай рассуждать логически, как твоя грязнокро... то есть, Грейнджер.

— Гермиона? — задумался Гарри. Постепенно черты его лица стали приобретать более человеческое выражение. Он с ужасом оглянулся на валяющегося на земле Голлума, схватился за голову и осел на землю.

— Что я наделал? Что я наделал?

— Что наделал, то наделал. Успокойся. Светает уже, пошли дальше. И давай сюда треклятое кольцо!

Гарри молча снял цепочку и протянул ее Драко. Тот надел кольцо, оглянулся на Голлума и спрятал цепочку под кольчугой. Горлум больше не извивался на земле, а лежал и покорно ждал своей участи.

— Пошли вперед, — скомандовал Драко.

— Голлум не пойдет… не пойдет… — завизжал Голлум.

— Ну, и что нам с ним делать? — растерянно спросил Гарри.

— Уф, Поттер, — обреченно вздохнул Драко. — Ты неисправим. Все равно это не наш мир, так что можем творить, что хотим. Смотри и учись, пока я рядом, — и он с ехидной ухмылкой направил палочку на Голлума, в ужасе раскрывшего рот. — Империо! А теперь, мерзкий гоблин, веди нас к Роковой горе, и самым безопасным путем.

* * *

— Вы хоть понимаете, что это значит? — Люциус со злостью скомкал письмо Драко, не впечатлившись эпистолярным гением сына. Затем одумался, разгладил письмо и бережно сложил его во внутренний карман плаща. Он с трудом сохранял свое обычное высокомерие, глядя, как Гендальф совершенно спокойно, кажется, даже с довольным видом, обдумывает записку. Не будь он Малфоем, прямо сейчас хорошенько врезал бы старому интригану. О, как ему этого хотелось все те дни, что он, вместе с остальными эльфами, добирался до Гондора!

— Люциус, я прекрасно умею читать, — загадочно прищурившись, Гендальф внимательно посмотрел на старшего Малфоя. — Твой сын принял очень смелое решение. Но ты, кажется, так не считаешь?

— Смелое решение? — Люциус сжал в руке волшебную палочку. — Смелое решение? Это глупость чистой воды! Идти в одиночку в самое логово врага! Он ведь еще несовершеннолетний!

— Он достаточно взрослый, Люциус, пора смириться с этим. Ты не сможешь вечно его опекать.

Но ведь до сих пор получалось! Даже удалось убедить Темного лорда, что Драко еще слишком мал, чтобы стать Пожирателем. И после всего этого спокойно смотреть, как сын подвергает себя такой опасности?

— К тому же, он пошел не один, — как ни в чем не бывало, продолжал Гендальф таким тоном, будто собирался предложить лимонных долек. — С ним надежный помощник.

— Это Поттер-то надежный? — сквозь зубы прошипел Люциус. — Да если хотите знать, от того, что сейчас вместе с Драко это ходячее несчастье, я еще больше беспокоюсь за сына. И что я распинаюсь тут?! Вы же не знаете, с каким завидным постоянством Поттер умеет находить себе неприятности.

«Между прочим, с таким же завидным постоянством ему удается и выбираться из этих неприятностей живым и почти невредимым», — почему-то мелькнуло в голове. Что ж, быть может, это удивительное везение, которое его всегда бесило в Поттере, сейчас окажется весьма полезным... Мерлин, о чем он только думает?

— Как бы ты ни относился к этому, но Кольцо выбрало именно Драко своим хранителем, и никто из нас не может на это повлиять.

— Кольцо выбрало? — Люциусу порядком надоело слушать ото всех одно и то же оправдание. Тем более от того, кто перед ним сейчас стоял. — Это ведь не треклятое кольцо отправило моего сына туда-не-знаю-куда, а вы! И не надо тут мне рассказывать сказочки про Избранного, я их уже достаточно наслушался.

Гендальф только виновато улыбнулся, словно говоря: «Что уж теперь поделать?». А действительно, что? Если бы только знать, каким путем отправились эти глупые мальчишки, если бы была возможность аппарировать, если бы это было не незнакомое Средиземье, а Великобритания... слишком много «если».

— Вы должны что-нибудь придумать! — тоном, не терпящим возражений, заявил Люциус после недолгого размышления. — Если уж втравили нас в эту историю...

Внезапно послышавшийся в коридоре топот не дал ему договорить, заставив с озадаченным видом обернуться к двери.

— Леголас! — что-то рыжее и ужасно лохматое едва не сбило Люциуса с ног, и только пару мгновений спустя, удалось разглядеть Гимли.

— Хватит уже называть меня Леголасом, сколько раз повторять, — процедил Малфой-старший, глядя на гнома сверху вниз.

— Конечно-конечно, Люциус, — со счастливой улыбкой на лице закивал гном. — Ты где так долго пропадал?

— Действительно, где? — неслышно зашедший в комнату вслед за Гимли Питер выглядел необычно серьезно для своего возраста. Пожалуй, сейчас вполне можно было поверить, что это не просто семнадцатилетний мальчишка, а Верховный король Нарнии. Люциус с удивлением поймал себя на мысли, что его сын — почти ровесник Питера, а значит не такой уж ребенок, каким он его привык считать. Даже если Люциусу это не нравится.

— Мистер Малфой, где вы были столько времени? — требовательно повторил Питер, на что Люциус лишь усмехнулся. Как бы то ни было, но объясняться перед подростком, будь тот хоть трижды король, он не собирается.

— А вам не приходило в голову, юноша, что у меня могли быть и собственные дела?

— Собственные дела? В то время, когда мы едва избежали битвы с орками по пути в Гондор, и ваша помощь могла бы оказаться очень кстати? — возмутился Питер.

— Боюсь, эльфам моя помощь в освобождении Драко от орков в Изенгарде оказалась более необходимой, — парировал Люциус и с торжествующим видом наблюдал, как от удивления округлились глаза Питера и Гимли. — Да, да, именно, вы не ослышались. Драко жив, как бы вам ни хотелось обратного, и ваш драгоценный Поттер тоже, если это вас интересует. К тому же Саруман больше не представляет опасности ни для нас, ни для Драко.

— Но где они? — присоединился к разговору Боромир, и Люциусу стало неуютно из-за исходящей от него враждебности.

— Отправились исполнить предначертанное, — Гендальф решил ответить сам. — Больше мы не можем следовать вместе с ними, но это не значит, что Братство распалось. Наша помощь им все еще нужна, — он немного помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил. — Люциус, ты просил меня придумать что-нибудь? В таком случае, могу сказать: есть единственная возможность помочь твоему сыну уничтожить кольцо. Нужно отвлечь орков, чтобы сделать путь Драко и Гарри безопаснее. Да, Боромир, ты правильно понял, Гондору придется принять бой и надеяться на то, что наши маленькие друзья окажутся достаточно удачливыми.

«И это ваш план?» — едва не воскликнул Люциус, но все же промолчал, поняв, что спорить с Гендальфом выйдет себе дороже. К тому же, несмотря на риск, это действительно могло облегчить задачу его сыну. И плевать, чего это будет стоить жителям Гондора.

— Нужно собрать армию, — Питер обернулся к Боромиру, и тот кивнул.

— Большая битва? — усмехнулся Гимли. — Это по мне.

А Люциусу в голову пришла еще одна мысль. А что будет, если... точнее, когда Кольцо будет уничтожено? Вернется ли все на свои места? Окажутся ли они там, где должны были бы находиться? А самое главное — хочет ли он сам возвращаться в Малфой-менор? Судя по увиденному в зеркале Галадриэль, дома ему вряд ли будут рады. А здесь... здесь он мог бы начать совершенно новую жизнь, не оглядываясь ни на министерство, ни даже на, раздери его горгулья, Темного Лорда, осточертевшего не только самому Люциусу, но и большей части Пожирателей. Новую жизнь рядом с владычицей Галадриэль, если, конечно, она это позволит...

* * *

До чего же все-таки утомительно столько дней подряд идти пешком, ведя на привязи то и дело пытающегося сбежать, даже несмотря на действие Империуса, Голлума, и одновременно с этим присматривать за Драко, который почти выбился из сил, хотя и наотрез отказывался на время отдать кольцо Гарри. Впрочем, тот и не особо настаивал, не горя желанием увидеть очередную галлюцинацию, насылаемую Всевидящим Оком. Довольно, ему и прошлого года хватило выше крыши.

Шел уже шестой день их путешествия вместе с Голлумом, и, кажется, сама природа решила сжалиться над путниками, потому что зной, наконец, сменился живительной прохладой. Это было немного странно, учитывая то, что с самого утра на небе не было ни облачка, но на все попытки Гарри привлечь внимание младшего Малфоя к этой странности, тот лишь отмахивался.

— Успокойся, Поттер, осторожность — это, конечно, хорошо, но излишняя подозрительность на пустом месте...

— Проклятые хобитцы сами не знают, с чем связались, — пробормотал Голлум, однако оба юных волшебника прекрасно его слышали. Впрочем, к такому вот постоянному ворчанию своего пленника-проводника они уже успели привыкнуть, а потому не обратили особого внимания. — Ледяная Госпожа скоро найдет проклятых хобитцов и заберет нашу прелес-с-сть...

— О чем это он? — встрепенулся Гарри, обратив внимание на изменившийся «репертуар» Голлума. До сих пор ни о какой "Ледяной Госпоже" не было ни слова, к чему бы это?

— Не бери в голову, обычные его бредни, мог бы уже и привыкнуть, — пожал плечами Драко. И все бы ничего, вот только бегающий взгляд младшего Малфоя Гарри вовсе не понравился.

— Послушай, Малфой, если ты что-то замышляешь...

— ...То немедленно расскажешь, что именно, — раздался рядом голос, в котором звучала нескрываемая угроза.

Оказывается, за оживленным спором парни даже не заметили, как вышли из леса и очутились на просматриваемой со всех сторон равнине. Не заметили они и отряда в восемь вооруженных до зубов всадников, которые сейчас окружили их и ждали ответа.

— Итак? — один из всадников, судя по облачению, командир, не отрывал подозрительного взгляда от Драко. — Кто вы?

— Просто путники, — нарочито-равнодушно ответил Драко, изо всех сил стараясь унять колотящееся от страха сердце. Одно дело — проучить не ожидающего отпора Боромира, и совсем другое — нарваться на группу готовых ко всему воинов, пусть и магглов, но хорошо вооруженных.

— И куда направляетесь, путники? — последнее слово командир произнес так ехидно, что стало понятно — он не поверит ни единому слову.

— В Мордор, — ни секунды не медля ответил Гарри, а Драко мысленно припомнил все возможные проклятья, которые сейчас можно было бы применить к этому чертову идиоту.

Однако тут он заметил, что всадники расхохотались почти хором, и непонимающе нахмурился.

— Иногда можно сказать и правду — все равно не поверят, — шепнул ему на ухо Гарри, и Драко понимающе кивнул. Да, похоже, кольцо отнимает не только силы, но и способность мыслить по-слизерински изобретательно — вон Поттер и то стал соображать лучше него. Плохо дело.

— В таком случае, молодые люди, — командир все еще усмехался, глядя на парней, но недобрый блеск в глазах не давал обмануться на его счет. — Думаю, вы не будете против ненадолго отложить ваше путешествие и воспользоваться гостеприимством Тэодена Роханского? Он с удовольствием побеседует с вами.

— А если мы все же будем против? — поинтересовался Гарри, хотя и сам прекрасно понимал, каким будет ответ.

— Поттер, я, конечно, понимаю, что в гриффиндорском лексиконе нет слова «благоразумие», но не будь законченным идиотом, ладно? — прошипел Драко.

— Тебе не надоело упражняться в остроумии? — в тон ему ответил Гарри, едва не переходя на парселтанг. — Прекрасно я все понимаю, мне тоже жить охота, хоть иногда по мне этого и не скажешь. Разумеется, мы идем с ними.

* * *

Огромные резные двери затворились, оставив в тронном зале лишь троих.

— Значит, тебя зовут Фродо Бэггинс? — мужчина, сидящий на троне, изучающе глядел на Драко.

Удивительно, но при виде этого человека желание дерзить у Малфоя пропало напрочь. Нет, Тэоден Роханский внушал вовсе не страх, а скорее уважение, которое не позволяло ему лгать. Однако и конфликтовать с ним вовсе не хотелось, а это в свою очередь не позволяло рассказать правду. Что делать? Драко к своему удивлению понял, что понятия не имеет, как поступить дальше, а потому неопределенно кивнул.

— А ты — Сэм Гемджи? — обратился Тэоден к Гарри.

— Ну... — Гарри чуть помедлил, не понимая, откуда Тэоден узнал их здешние имена. — В общем, да.

— Вот, значит, как... — Тэоден в задумчивости постукивал пальцами по подлокотнику. — Всегда представлял себе хоббитов немного по-другому. Надеюсь, вы простите моего племянника, принявшего вас за мордорских шпионов — если бы Гендальф не предупредил меня, я бы решил точно так же.

Драко и Гарри удивленно переглянулись. Гендальф предупредил? Когда он успел? Впрочем, пора бы уже привыкнуть к тому, что от него, как и от Дамблдора, можно ожидать чего угодно. Важнее другое — рассказал ли Гендальф про кольцо? Но и этот вопрос разрешился практически сразу.

— Не удивляйтесь, я уже осведомлен о миссии, которая возложена на вас двоих, но, все же, одно не дает покоя моему любопытству: кто вот это? — с этим вопросом Тэоден указал на Голлума, который вел себя на удивление тихо.

— Этот? — Драко криво усмехнулся. — Наш проводник.

Поняв, что можно ничего не скрывать (ну, вернее, почти ничего — о том, кто они на самом деле, Драко и Гарри предпочли скромно промолчать), путники рассказали о своем долгом путешествии. Тэоден внимательно выслушал эту увлекательную историю, пару раз недоверчиво хмыкнув, не понимая, как мальчишкам удавалось так легко выпутаться из почти неразрешимой для хоббита, да и для обычного человека, ситуации. И вот тогда парням пришлось изрядно понервничать, чтобы не выдать свое магическое происхождение, а этого очень уж не хотелось, раз даже Гендальф решил, что представить их фальшивыми именами будет лучше. Но к счастью все обошлось.

— Еще раз прошу простить поведение моего племянника. Сами понимаете, какое у нас положение — сначала Саруман со своими орками нас третировал, а последние несколько дней вообще творится что-то странное.

— М? — и Драко, и Гарри, тут же насторожились. Что они успели пропустить?

— Вы не знаете? — Тэоден удивленно поднял брови, но видимо решил, что ничего странного в этом нет. — Наверное, вы заметили необычное похолодание?

Гарри толкнул Драко в бок, всем своим видом показывая: «Я же тебе говорил?», за что едва не получил затрещину в ответ.

— Понятно, значит, заметили, — улыбнулся краешком губ Тэоден, глядя на реакцию парней. — Так вот, чем ближе к Мордору, тем это похолодание сильнее. Сам же Мордор — не знаю, правда ли это, но слухи распространяются быстро — почти полностью покрылся снегом и льдом... Фродо, это всего лишь слухи, скорее всего преувеличенные.

Услышав рассказ владыки Рохана, Драко побледнел так, что, при его обычной бледности, это придало ему сходство с привидением. Разумеется, Гарри достаточно хорошо знал Малфоя, чтобы понять — это не к добру. Даже в плену у орков он выглядел лучше.

— Простите, Ваше Величество, — Гарри изо всех сил старался не показать своей встревоженности, хотя и подозревал, что это у него вряд ли получилось. — Фродо очень утомился за время путешествия и плохо себя чувствует...

— Ну, разумеется, что же это я, — спохватился Тэоден. — Увлекся вашим рассказом и позабыл о вас самих. Сейчас прикажу отвести вас в ваши покои.

Для человека, впервые попавшего в замок владыки Рохана, коридоры могли бы стать запутанным лабиринтом, но только не для студентов школы чародейства и волшебства Хогвартс. Да и убранство замка не показалось им особенно изысканным или нарядным. Тем более, что мысли их сейчас были заняты совсем другим. А потому, стоило лишним ушам оказаться на достаточном отдалении, точнее за дверью их теперешних временных покоев, как...

— Я тебя слушаю, Малфой, — требовательно сказал Гарри, чем вызвал недоумение на лице своего собеседника.

— В смысле? — Драко даже не стал переодеваться в гостеприимно приготовленную слугами Тэодена чистую одежду, а просто улегся на кровати, вытянув ноги и наслаждаясь почти позабытым комфортом. — У тебя очередной приступ паранойи, Поттер?

— Не думай, что сможешь меня одурачить, мы с тобой уже шестой год общаемся. Давай-ка, выкладывай, что тебе известно. И не надо на меня так смотреть, ты точно должен знать, какого Салазра тут происходит, зря что ли у тебя прямая связь с Мордором, — Гарри указал на цепочку с кольцом, по-прежнему висевшую на шее Драко.

— Ты так говоришь, будто я сам напросился нести эту побрякушку, — обижено фыркнул Малфой.

— А разве нет? «Я уничтожу кольцо» — это не ты говорил?

— Я был не в себе! — вспылил Драко, спрыгнул с кровати на пол и стал ходить из угла в угол. — И хватит об этом. Я ничего не знаю, понятно?

— Понятно, — хмыкнул Гарри. — С Малфоями разговаривать — это как с девушками: если говорят «нет» это скорее всего значит «да». Я прав?

— Допустим, и что дальше?

На самом деле Драко мало что понял из того, о чем говорил Гарри. Он был занят собственными мыслями, однако отказать себе в удовольствии послушать соображения Поттера, которые, разумеется, окажутся неверными, он просто не мог.

— Дальше? — Гарри демонстративно почесал затылок, потому что уже примерно догадывался, что могло вызвать такую реакцию у его попутчика. — Думаешь, я не смогу сложить в уме два и два? С чего бы это в Мордоре, где по идее должно быть жарко, как в аду, вдруг лежит снег? Тут уж точно без магии не обойтись. А что, или, точнее, кто мог применить такую магию? Если к тому же вспомнить бормотание Голлума про «Ледяную Госпожу» и рассказы Питера, то лично мне на ум приходит только Белая Колдунья. Однажды из-за нее целая страна оказалась погруженной в вечную зиму, и здесь, в Средиземье, она уже появлялась. Ты ее снова видел, да?

На Драко было жалко смотреть. По-прежнему бледный, с опущенными плечами, он уставился в одну точку и молча слушал абсолютно верные рассуждения чертова Поттера.

— Похоже, общение с твоей грязнокровой подружкой не прошло для тебя даром, — только и смог выговорить он.

Гарри даже забыл возмутиться по поводу оскорбительного прозвища Гермионы, настолько все узнанное оказалось пугающим

— И сколько это уже длится?

— Три дня, — чуть слышно ответил Драко.

— И ты молчал?

— А что, мне надо было кричать об этом на каждом углу? В конце концов — мои кошмары — это только моя проблема! — с этими словами Драко пулей вылетел из комнаты, несмотря на усталость, а Гарри вспомнил, что еще совсем недавно (хотя сейчас казалось, что это было очень давно) он сам точно так же не хотел рассказывать Рону и Гермионе о своих видениях.

Драко быстрыми шагами, почти бегом, шел по коридорам, сам не зная куда. Все вперед и вперед, не обращая внимания на вопросительные взгляды и оклики встречаемых по пути обитателей замка. И неизвестно, сколько бы еще он вот так пытался убежать от самого себя, прекрасно понимая, что это бесполезно, если бы, в конце концов, не почувствовал, что уже просто не держится на ногах. И единственное, что он мог сейчас сделать — дойти до находящейся в нескольких шагах от него террасы и буквально плюхнуться на одну из изящных скамеек.

Несколько минут Драко наслаждался тишиной, нарушаемой только шелестом листьев на ветру, пока боковым зрением не заметил, что он тут не один. Девушка, чуть старше его самого, не отрываясь, читала какую-то книгу, то и дело поправляя падающие на глаза золотистые волосы. Кажется, она была так увлечена чтением, что даже не обращала внимания на присутствие Драко. Однако это было лишь первое впечатление, потому что, стоило Драко повернуться к ней, как она тут же подняла взгляд от книги.

— Это тебя мой брат привез?

Равнодушный голос, в котором лишь очень внимательный человек смог бы уловить легкое любопытство. А Драко был одним из таких очень внимательных, несмотря на свое состояние. Холодный, даже колючий взгляд, надменное выражение лица, не позволяющее сомневаться — эта юная особа считает себя настоящей леди, и без сомнения таковой и является... Как же это напомнило Драко его собственную мать.

— Брат? — Драко стряхнул охватившую его в первое мгновение растерянность. — Видимо, да. Я Д…Фродо. А вы?

Странно, но обращаться к этой девушке на «ты» как-то язык не поворачивался.

— Думала, ты более сообразителен, Фродо, — с чисто слизеринской насмешливостью ответила она. — Я Эовин, племянница Тэодена, правителя Рохана.

Видимо решив, что дальше продолжать разговор бессмысленно, она вернулась к прерванному чтению.

* * *

— Нет, это никуда не годится! — произнесла Эовин тоном учительницы, опустила меч и бросила гневный взгляд на Драко.

А тот уже миллион раз пожалел, что поддался уговорам Поттера и пошел на эту авантюру. Ну, зачем, спрашивается, ему, потомственному магу в шестнадцатом поколении, учиться сражаться на мечах? Тем более, у этой девчонки, которая, кажется, считает себя самой умной? Вот только отказаться продолжать означает признать собственное поражение, а уж этого Драко допустить никак не мог. А потому... Он вновь взмахнул мечом, на что Эовин среагировала мгновенно.

— Как вам только доверили такое ответственное задание, мальчики? — увернувшись от очередного неловкого удара, насмешливо спросила она. — Что ж дома-то не сиделось, а, Фродо?

«Мальчики?» — внутри у Драко все закипело. — «Ты сама-то насколько старше? Ну ладно, сейчас ты за это ответишь».

— Не учи меня жить, женщина! — с мстительной ухмылкой Драко перешел в настоящее наступление.

Гарри, наблюдая за происходящим, откровенно веселился, пока даже не желая думать, как сам будет выглядеть на месте Драко. Драко же не уставал поражаться тому, насколько преобразилась Эовин, взяв в руки меч. Куда подевалось то высокомерие, с которым она смотрела на всех вокруг? А молчаливость и равнодушие? Сейчас от этого, казалось, не осталось и следа.

И вдруг произошло нечто странное: Эовин застыла, уставившись в какую-то точку за спиной Драко. Не заметивший это Малфой ринулся в атаку, но Эовин лишь отклонила его меч ленивым взмахом своего. «Надо сообщить дяде», пробормотала она и скрылась за дверями замка, оставив парней в полном недоумении.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Драко, поднимаясь с земли, отряхиваясь и отплевываясь. Гарри только пожал плечами.

— Нет, но я знаю, как это выяснить, — он привычным жестом перевернул наизнанку мантию, с которой в последнее время не расставался, и накрыл ею себя и Драко.

А спустя несколько минут они, немного запыхавшись, уже стояли недалеко от двери в тронный зал, откуда доносился негромкий, но все же хорошо слышимый разговор.

— Коль скоро Гондор зажег сигнальные огни, Рохан придет на помощь! — это, несомненно, голос Тэодена.

— Отлично, и когда мы выступаем? — а это уже Эовин.

— Мы — завтра на рассвете, а ты останешься здесь, вместо меня.

— Что? — тут же обиженно воскликнула Эовин. — Дядя, ты ведь знаешь, я тоже могу сражаться!

— Я знаю, что ты отличный воин, дочка, — попытался успокоить ее Тэоден. — Именно поэтому и не боюсь оставить тебя на троне.

— Но... — Эовин хотела что-то возразить, но Тэоден тут же прервал ее.

— Это не обсуждается.

Смысла подслушивать больше не было, потому что Эовин, громко хлопнув дверью, прошла мимо затаившихся Драко и Гарри, и направилась в конец коридора. Спустя пару минут парни решили, что теперь уже можно обойтись и без помощи мантии-невидимки.

— Что там могло случиться в Гондоре? — задумчиво проговорил Драко.

— Ну, вот пойдем вместе с остальными и узнаем, — Гарри сказал это как само собой разумеющееся.

— Ты что, собираешься в Гондор? — Драко посмотрел на Поттера, как на сумасшедшего.

— Ну да, а ты нет?

— Поттер, — Драко тяжело вздохнул. — Ты никогда не изменишься. Что нам там делать?

— Как это что? То же, что и остальным — помогать сражаться, там же, как я понял, орки на город напали.

— А по-твоему без двух несовершеннолетних магов им ну никак не обойтись? И можно подумать, у нас других дел нет? Впрочем, если ты так рвешься в бой — я тебя не держу. А сам я пойду туда, куда и собирался — в Мордор.

— И ты хочешь, чтобы я позволил тебе туда одному отправиться? Зная, что от тебя можно ожидать чего угодно? Ага, щазз! Не дождешься.

— Вот и отлично, тогда собирайся. Ночью отправляемся.

"Замечательно, — кивнула сама себе стоявшая в соседнем коридоре Эовин. — Раз меня не берут на войну, отправлюсь в Мордор. И тогда уж этим двоим меня не прогнать!"

Северус ненавидел все на свете. Вот уже полчаса они тащились вверх по склону, в скудном свете его палочки с трудом разбирая дорогу меж сплетенных ветвей. Плохо было уже то, что он, взрослый человек, вынужден был из-за прихоти маленькой паршивки отправиться туда-не знаю-куда за тем-не знаю-кем (впрочем, отметил про себя Северус, это лучше, чем за Сами-Знаете-Кем), но еще хуже было то, что остальные его спутники, похоже, начинали страдать галлюцинациями, вызванными недосыпом и россказнями Люси. Если в начале путешествия треклятого льва видела только она, теперь его «различали» и Эдмунд, и Фродо, и, что самое печальное, Сьюзен.

Сьюзен вообще вела себя странно. С того момента, как ей показалось, что она заметила идущего впереди Аслана, она, до того вцепившаяся в руку Северуса, отошла от него подальше. В ее взгляде, насколько в тусклом свете Люмоса можно было разобрать, читалось что-то похожее на стыд и раскаяние. Вот это Северусу совершенно не нравилось. Видеть отвращение к себе во взглядах женщин он привык, но он также привык в последнее время видеть восхищение в глазах Сьюзен. И то, что из-за этого чертового льва могли пострадать ее чувства к нему, к Северусу (а сомневаться, что такие чувства есть, после того, как она с жаром прижималась к нему сегодня ночью, не приходилось), сама мысль, что этот лев, кем бы он ни был, разлучит его с только что обретенной… любовью — да, в минуту опасности Северус признался себе в этом, — была недопустима. Северус был полон решимости на этот раз сражаться за свое право на счастье, сражаться до конца!

Наконец, они подошли к тому месту, к которому, видимо, вел их лев — Северус уже начал верить в его существование, коль скоро они оказались прямо перед перешейком, ведущим на другой край обрыва. И вот, когда небольшая кавалькада путников ступила на перешеек, в свете луны, который теперь не перекрывался ветками, посередине «мостика» Северус увидел Льва. Лев был невероятен. Не просто большой, крупный зверь, а огромный слоноподобный лев, который, к тому же, казалось, светился без всякой луны.

«Вот же, черт, мечта Гриффиндорца» — скорчив недовольную мину, подумал Северус, пытаясь таким образом унять невольную дрожь — даже себе он не хотел признаваться, что напуган. Тем временем все благополучно перебрались через овраг и оказались на столь желанной противоположной стороне. Лев повернулся, и посмотрел на каждого по очереди. Люси сияла от радости, Эдмунд был преисполнен гордого спокойствия, Фродо смущенно опустил глаза, Сьюзен закусив губу, виновато глядела на Аслана и лишь Северус, сложив руки на груди и выпрямившись, взирал на льва с легким презрением. Он мог бы описать спутников как счастливую идиотку, напыщенного юнца, недалекого гнома и жертву самовнушения поочередно.

— Фродо Бэггинс, — прорычал лев, и голос его заставил Северуса вздрогнуть, профессор едва не повалился на землю, но взял себя в руки.

— Сын Шира, — продолжал лев. — Ты оказался малодушен, ты отказался от великой судьбы, которая была тебе предназначена. Но ты уже проявил храбрость, находясь в этом мире, готов ли ты продолжить служение силам света и рисковать жизнью в искупление своей трусости?

— Готов, сэр! Я понял свою ошибку, но скажите, будет ли все в порядке с Широм?

— Маленький хоббит, ты сам оставил судьбу своего мира в чужих руках. Но я обещаю тебе, что если ты проявишь истинную доблесть здесь, я передам часть твоей доблести тем, кто может спасти Шир.

— Спасибо, сэр, я сделаю все, что от меня зависит.

— Люси, дитя, — повернулся Аслан к девочке. — Ты одна верила в меня, но ты не настояла на своем. Запомнила ли ты урок? Пойдешь ли ты теперь за мной, даже если остальные откажутся за тобой следовать?

— Да, Аслан, я пойду за тобой, куда бы ты ни повел меня!

— Эдмунд, что ты можешь сказать мне?

— Только то, Аслан, что я горько сожалею о том, что не поверил Люси. Я буду верить тебе, даже если не буду видеть.

— Сьюзен? — грозно спросил Аслан.

Сьюзен не смогла ответить, лишь залилась слезами и упала на колени.

— Прости меня, Аслан, — наконец выговорила она между всхлипами.

— Ты увлеклась земными радостями и забыла о долге, дочь моя.

— Я больше никогда этого не сделаю! — выкрикнула Сьюзен, и Северусу это совсем не понравилось. Лев же просто кивнул своей огромной головой, отчего грива пошла волнами.

— Теперь ты, чужеземец. Ты… — лев повернулся к Северусу и в голосе его послышался грозный рык. Но Северус, сколь бы испуган он ни был, лишь вздернул подбородок и прервал льва.

— Во-первых, у меня есть имя, и что-то подсказывает мне, что оно вам известно. Во-вторых, я не вижу оснований, на которых вы имели бы право обращаться ко мне в столь фамильярном тоне. В-третьих, не думаете же вы, что мною будет так же легко управлять, как этими детьми? Я не мальчишка, чтобы пойти на поводу у ваших высокопарных речей.

— Сын Адама, — лев угрожающе прижал голову к земле, вытянув передние лапы, как кошка, что готовится к прыжку. Северус сильнее сжал палочку и приготовился отражать нападение.

Сьюзен не выдержала. Хотя она уже прекратила рыдания, увидев, как встала дыбом грива Аслана, девушка снова залилась слезами и бросилась к профессору.

— Северус, нет! Пожалуйста, прекрати, пойми же, кто перед тобой! Аслан, — она снова повернулась ко льву и снова упала на колени. — Аслан, пожалуйста, не слушай его! Он не понимает, что говорит!

— Все я прекрасно понимаю, — холодно возразил Северус. — А вот вы, мисс, начинаете терять мое уважение. Я-то думал, что в вас больше храбрости.

— Сьюзен, — угрожающе прорычал лев, — ты опять думаешь о том же, в чем секунду назад раскаивалась. Твоя привязанность опять стала для тебя важнее всего остального?

Сьюзен не ответила, лишь всхлипнула, продолжая сидеть на коленях между Асланом и Северусом. Снейп же заговорил.

— А что, собственно, в этом плохого? Если под «всем остальным» вы имеете в виду себя, то я не понимаю, почему эта молодая красивая девушка должна забыть о своих желаниях только потому, что вы так решили. Чем вы лучше меня? Вы такой же волшебник…

— Северус! — надрывно закричала Сьюзен, увидев, как глаза льва превратились в узкие щелочки.

— Сьюзен, — тихо, но внятно проговорил лев, — отойди.

— Действительно, — медленно проговорил Снейп, наставляя на льва палочку и одновременно наклоняясь к Сьюзен, чтобы отодвинуть ее с линии огня, — нечего тебе здесь делать.

Но Сьюзен не позволила себя отодвинуть. С очередным отчаянным всхлипом она отвернулась ото льва, бросилась на шею Северусу и уткнулась профессору в плечо.

— Дочь моя, — обратился к ней лев, — ты знаешь, что делаешь?

Плечи Сьюзен дернулись, но она не сдвинулась с места, несмотря на то, что Северус активно пытался ее с себя стащить.

— Глупая девчонка, отойди сейчас же! — шипел он, спихивая ее со своего плеча. Сьюзен приклеилась намертво. — Не вздумай нападать на нее, ты, слышишь?! — переключился Северус на Аслана. — Или это все, что ты можешь — уводить детей из семьи?! Говорить маленькой девочке, чтобы она шла за тобой, оставив старших брата и сестру — разве это честно? А заставлять того, кто влюблен, стыдиться своих чувств — это, по-твоему, справедливо?! Отвечай, лев!

— Ты приказываешь мне? — промурлыкал Аслан, это прозвучало еще более угрожающе, чем рычание, и он медленно начал обходить Северуса и Сьюзен по кругу.

— Северус, Северус, перестань, — шептала на ухо Снейпу Сьюзен, — смири свою гордость, это не тот, с кем можно бороться!

— А что же ты тогда делаешь у меня на шее? — тихо усмехнулся он ответ.

— Не знаю, — еле слышно ответила Сью.

— А я-то думал, нарнийские королевы все знают, — он погладил ее по спине. — Будь хорошей девочкой и мудрой королевой — отойди и дай мне самому с ним разобраться.

— Ты не понимаешь, без Аслана я никакая не королева и никогда бы ей не стала!

— Какая глупость. Разве тебе не достаточно того, кто ты есть сама по себе? Разве тебе обязательно носить корону, чтобы чувствовать себя королевой? Разве тебе нужно разрешение этого льва, чтобы позволить себе…

Не слушая дальше, она потянулась вверх и поцеловала его. Жестко, страстно, как может целовать человек, свято верящий, что этот поцелуй — последнее, что он делает в своей жизни.

«Плевать, — подумал Северус. — Только бы ее не тронул…» И он ответил на поцелуй, одновременно крепко сжав Сьюзен, и в следующую секунду развернулся спиной ко льву, отворачивая девушку от возможного удара.

Они не следили за львом и не увидели, что он давно стоит с другой стороны. Лишь в последнюю секунду боковым зрением оба заметили рыжую молнию, летящую прямо на них…

…И они втроем оказались на вершине какого-то холма. Здесь было тихо, бежал ручей, и кроме шума воды ничего не было слышно. Даже листья на деревьях не шумели. Северус и Сьюзен дружно посмотрели туда, откуда секунду назад летел на них лев. Лев действительно был там, но он спокойно сидел и мирно улыбался. Улыбался так, что Северус вздрогнул, предположив, что зверь ему сейчас предложит пойти сорвать с дерева лимонную дольку. Но лев ничего подобного не предложил, он лишь махнул лапой, предлагая им двоим приблизиться. Сьюзен сразу же сделала шаг вперед, а вот Северус не торопился и, если бы не Сьюзен, с места бы не двинулся.

Вот он уже стоял не более чем в десяти сантиметрах ото льва. И лев заговорил с ним, но на этот раз в его рыке, хоть он и был раскатист, вместо угрозы слышалось довольное кошачье урчание.

— Северус Снейп, — глядя в глаза Северусу начал Аслан. — Я думал испытать тебя, а ты пристыдил меня. Я думал преподать урок тебе, а получил его сам. Ты храбрый человек, Северус Снейп. Ты благородный человек. Но непохоже, чтобы тебе об этом часто говорили.

Северус только пожал плечами.

— Я всего лишь поверил в то, о чем мне часто говорил один старый друг, — спокойно ответил он.

— Поверил, что любовь — это самая сильная магия? Да, Альбус любит это повторять… Но ты никогда прежде не вдумывался в эти слова, верно?

— Нет, никогда. Но… Альбус? Так вы знали?! Зачем это все? Что здесь происходит? Где мы?!

— Подожди немного, Северус, ты все узнаешь в свое время. Неужели, ты недоволен тем, где оказался, и что с тобой случилось?

— Отчего же… — Северус прижал к себе Сьюзен. — Правда, я не могу отделаться от угрызений совести — будь рядом более достойный объект, эта молодая леди не тратила бы на меня свое внимание.

— Более достойный? — усмехнулся лев. — Посмотри в мой ручей.

Северус и Сьюзен развернулись и посмотрели в бегущую за их спинами воду. Внезапно вода остановилась, став гладкой, словно зеркало и в этом зеркале Северус увидел себя — таким, каким он стал в Нарнии.

— Это…это я?! — его голос впервые дрогнул. Мало того, что он помолодел лет на двадцать, никогда прежде он не видел себя таким… Привлекательным. Даже в молодости — не было открытого прямого взгляда, уверенного разворота плеч, гордо поднятой головы.

— Что с тобой? — подала голос Сьюзен. — Ты же такой и был. Разве что-то изменилось?

— И ты меня всегда так видела?

— Да… Нет. В первый день ты был немного другим, но я думала это из-за шока, из-за странных обстоятельств, в которые мы попали.

— Значит, если бы я остался таким, как был, ты бы на меня и не смотрела?

— Северус, ты можешь сколько угодно любоваться своей внешностью, — строго сказала Сьюзен, — но если ты думаешь, что это твое главное достоинство, то сильно ошибаешься. Я не за это тебя…

— Ну?

— Не скажу, скажи ты первый, — она смутилась и уткнулась лбом ему в грудь.

— Аслан, — Северус впервые обратился ко льву по имени. — Мы вернемся обратно?

— Конечно. Вы там еще очень нужны. И там у вас будет достаточно возможностей поговорить наедине.

— Значит, — робко обратилась к Аслану Сьюзен, — ты на меня не сердишься?

— За то, что ты готова была отдать жизнь за другого человека, забыв про меня? Как я могу — тобою двигало нечто, против чего все на свете бессильно и без чего все бессмысленно — помни это.

Лев приблизился к ним и поочередно лизнул в лоб каждого, а затем легонько подул.

Через несколько мгновений они снова оказались на поляне, рядом стояли потрясенные Люси, Эдмунд и Фродо. Не успели они и слова сказать, как из кустов послышался вежливый кашель, и негромкий, полный потрясения голос произнес:

— Профессор?! Вы?!

* * *

Рон Уизли никогда не думал, что будет когда-нибудь так рад видеть Северуса Снейпа. Положение армии за последние дни настолько ухудшилось из-за подступающих все ближе войск Мираза, что некоторые союзники «принца», и Никабрик был в числе первых, все больше выражали недовольство. Вообще-то, за несколько минут до появления Рона перед Снейпом и Певенси, так называемого «Каспиана» с позором выгнали из его же ставки потому, что он попытался помешать черному гному и его дружкам — злой ведьме и оборотню — вызвать Белую Колдунью, или как они называли ее «Свою Королеву». Конечно, если бы об этом узнали его друзья — Боровик, кентавры или храбрый мышиный король Рипичип, нечисти было бы несдобровать. Но к своему стыду Рон оказался настолько беспечен, что не думал о какой-либо охране. В результате ему оставался небольшой выбор — либо быть укушенным оборотнем, либо бежать через задний ход кургана.

Выскочив на свежий воздух, Рон хотел обежать курган и позвать на помощь, но услышал голоса невдалеке, и испугался, что это войска Мираза подошли так близко. Осторожно подкравшись, он увидел, как огромный зверь рыжей масти прыгнул на двух прижавшихся друг к другу людей. На секунду все трое исчезли, а затем двое, что обнимались, появились на прежнем месте. И вот тут-то Рон и узнал одного из них. Если какие-то сомнения и оставались, то ответ Северуса рассеял их.

— Ну, надо же, Уизли, какая сообразительность! Неужели после жалких шести лет обучения у меня, вы, наконец, стали меня узнавать! Какая честь!

Не обращая внимания на то, что профессор, похоже совершенно не изумился, увидев его, Рон немедленно выпалил.

— Быстрее, сэр! Они вызывают Белую Колдунью, мы должны их остановить!

— Что вы там тарато… — но договорить Северус не успел. Стоило Певенси услышать про Белую Колдунью, как они рванули с места в том направлении, откуда появился Рон.

— Где эти скоты?! — заревел Эдмунд, размахивая мечом своего брата. — Не для того я чуть не умер тогда, чтобы теперь эта дрянь снова вернулась в Нарнию.

— Веди нас! — повелительно воскликнула Сьюзен, и Рон круто развернувшись на месте, без дальнейших разговоров понесся вперед. За собой он слышал уверенный топот нескольких пар ног.

Не прошло и нескольких минут, как они стояли у входа в курган.

— Сэр, — снова обратился Рон к профессору, — похоже, они погасили все факелы! Нам нужно…

— Что нам нужно, Уизли, я прекрасно понимаю, нет необходимости объяснять столь элементарные вещи, — огрызнулся Северус, взмахивая палочкой, — Люмос!

— Северус, тише! — шикнула Сьюзен, и Рон глянул на нее как на ненормальную. — Мы должны застать противника врасплох!

— Не мы, дорогая, — ядовито прошипел Снейп (удивление Рона превзошло все пределы), — а я. Я иду впереди, мистер Уизли за мной, а вы — держитесь подальше! Ваше махание мечом против колдовства не поможет.

— В прошлый раз помогло, — прошипел сквозь зубы Эдмунд. — Он думает, он тут умнее всех!

— Ну-ка тихо! — теперь уже огрызнулся Рон. — Еще раз заговоришь в таком тоне с профессором — Летучемышиный сглаз нашлю! Все, идем!

Снейп развернулся и быстро, но тихо, как только ему это удавалось, зашагал вперед. Рон старался не отставать, размышляя на ходу, с чего это он вдруг ни с того ни с сего заступился за Снейпа. Потому ли, что этот пацан с мечом в руках почти одного с ним возраста позволил себе то, о чем Рон и подумать не смел? Потому ли, что Снейп сейчас появился как нельзя кстати? Рон не мог с уверенностью сказать, что именно им двигало, но отчетливо понимал — после нескольких месяцев в этом мире, где не было ни одного достойного мага, он был безумно рад Снейпу, и готов был стерпеть любую его колкость просто за то, что эти колкости возвращали его в такой привычный, знакомый мир Хогвартса. Впрочем, сейчас Рон, возможно обрадовался бы и Люциусу Малфою как напоминанию о собственном мире. Разве что Вольдеморта ему видеть не хотелось…

Однако именно этому желанию не суждено было сбыться. Снейп внезапно на полном ходу затормозил перед Роном, и тот, вписавшись в спину профессора и еле удержавшись, чтобы не упасть самому и не повалить Снейпа, выглянул из-за профессорского плеча.

В освещенном факелами зале Никабрик, ведьма и оборотень в ужасе взирали на огромное зеркало, словно покрывшееся ледяной коркой. Из зеркала смотрел на них тот, кого они не знали, но кого прекрасно Сами-Знали и Северус и Рон. Вольдеморт шевельнулся, протянул руку с палочкой вперед и начал выходить из зеркала. Рон мельком взглянул на профессора и понял, что дело плохо. Снейп застыл на месте, глаза его были полны ужаса. Видимо, он находился в шоке, не ожидал, что и здесь столкнется с Темным Лордом, да еще в ситуации, когда придется со всей очевидностью показать свою приверженность идеалам Ордена Феникса, но Рон понимал — сейчас медлить нельзя. Оттолкнув профессора, он одним прыжком оказался напротив Вольдеморта и прокричал то единственное, что пришло ему в голову.

— Экспеллиармус!

Рон не поверил своим глазам, когда палочка Темного Лорда взмыла вверх и, описав в воздухе красивую дугу, перелетела в его ладонь.

— Мальчишка! — вскрикнул Вольдеморт, глаза его гневно сверкнули, но тут же он мерзко улыбнулся, глядя за спину Рона. — Северус! Как всегда вовремя. Кто-то очень некстати разместил портал в моей резиденции, а этот мальчишка решил, что он может играть с Темным Лордом. Преподай-ка ему урок.

— Я уже преподал ему урок, — пришедший в себя Снейп заговорил с легким пренебрежением. — Несколько лет назад. Если не ошибаюсь, вы запомнили это заклинание со времен Дуэльного Клуба, устроенного этим шутом Локконсом?

— Да сэр, — подтвердил Рон, не оборачиваясь и не опуская своей палочки.

— Снейп?! — почти взвизгнул Вольдеморт своим неестественно высоким голосом. — Как ты смеешь?!

— Смею. Уж раз Уизли посмел тебя обезоружить, я смею. Инкарцеро, — веревки опутали Вольдеморта с головы до ног. — Пожалуй, скормлю тебя тому льву, что встретился мне по дороге. Самая подходящая кончина для такой змеи как ты!

— Предатель! — прохрипел Вольдеморт.

— А чего ты ждал после того, как убил Лили Эванс?! Чего ты ждал, позвав нас на борьбу за власть магии в благих целях, а сам бессмысленно убивал направо и налево?!

— Ты знал куда шел!

— Знал, — ответил Снейп, и Рон испугался того, как изменилось лицо профессора на этих словах. — Знал и жестоко за это поплатился… Я перестал быть предан тебе в ту же секунду, как ты задумал уничтожить самое дорогое для меня создание на Земле — Лили Эванс!

— Кто такая эта Лили Эванс? — голос Сьюзен заставил всех вздрогнуть. Рон и Северус резко развернулись — Сью стояла в проходе, уперев руки в боки и взглядом метая молнии. — Я так понимаю, этот урод мерзопакостный, что на полу валяется, ваш знакомый. На него мне плевать, но что это еще за Лили Эванс?

— Я не думаю, — лекторским тоном начал Северус, — что сейчас время…

— Да забудьте вы хоть ненадолго про свои… дела! Не до того сейчас! — прикрикнул Эдмунд, который, как оказалось, стоит прижав мечом к стене ведьму и оборотня. — Надо разобраться…

— Принц! — послышался голос из коридора, и Рон, и Северус вздрогнули.

— Принц, — повторил, входя, барсук. — Войска Мираза подошли к нашему убежищу и разворачиваются на противоположной стороне поля! Нужно срочно высылать парламентеров, пока они не напали. Видимо, нам не суждено дождаться помо… — но тут Боровик заметил Эдмунда с мечом и стоявшую рядом с ним Люси. — Ваши величества! — воскликнул барсук и припал на одно колено.

— Темный Лорд пропал! — вопль Беллатриссы заставил всех Пожирателей вздрогнуть. После получаса ожидания Белла наконец-то решилась заглянуть в личные покои Лорда, и, не найдя его там, обежала рысью все здание — ее возлюбленного нигде не было.

Леголас не мог не отметить, что на лицах собравшихся, вместо тревоги за Лорда, мелькнуло облегчение.

— А ты уверена, Белла? — обратился к ней высокий мужчина стоявший рядом с Леголасом.

— Ты думаешь, Яксли, я не пойму, когда Лорд рядом с нами, а когда — нет?! — взвизгнула Белла.

— А ты не считаешь, — решился вмешаться Леголас, — что это связано с тем, о чем он говорил с нами?

— Люциус! Он не велел нам это обсуждать с остальными! — она презрительно окинула взглядом зал.

— В таком случае, не соблаговолишь ли ты отойти со мной на несколько минут? Я думаю, наши друзья нас извинят?

Под недовольный ропот Пожирателей Леголас едва ли не силой затащил Беллу в ту комнату, где они еще недавно беседовали с Темным Лордом.

— Ну?! — взвилась Белла, как только они остались одни.

— Тише! Нам не нужны сейчас истерики! Я думаю, что милорд попытался осуществить свой план в одиночку, чтобы проверить, достаточно ли хорошо он работает и… Возможно, что-то пошло не так. Ты ведь внимательно его слушала?

— Я всегда внимательно слушаю нашего господина!

— Тогда ты должна была запомнить обряд, о котором он говорил. Мы не можем допустить, чтобы остальные узнали о его неприятностях, разве не так?

— Конечно, — засуетилась Белла. — В кои-то веки, Люциус, ты прав. Вот что, я пойду за ним, повторю ритуал перед зеркалом, а ты будешь помогать.

Именно на это Леголас и рассчитывал.

Спустя пятнадцать минут он вышел к Пожирателям. Один.

— Друзья мои, настало время раскрыть вам глаза на то, что происходит за вашей спиной!

Робкие шепотки поднялись волной и затихли. В течение получаса Леголас увещевал этих головорезов. Говорил о том, что Лорд задумал призвать на помощь могущественную силу и отодвинуть их, его верных соратников, в сторону. Что теперь, в результате своих рискованных экспериментов, он исчез, и никто не знает — вернется ли он, а если вернется — будут ли они по-прежнему нужны ему.

Все это время, начиная с первого разговора Люциуса с Вольдемортом, прятавшиеся недалеко от убежища Нарцисса, Арагорн, Люпин и Гермиона слушали прямую трансляцию — микро-жучок, купленный Гермионой в маггловском магазине работал превосходно.

— Я думаю, — сощурилась Нарцисса, — нам пора вмешаться.

Не успели остальные и глазом моргнуть, как миссис Малфой с легким хлопком исчезла.

— Империо! — услышали они в передатчике. — Вы немедленно аппарируете к Министерству Магии и сдадитесь властям.

— Ничего себе! — присвистнул Люпин. — Неужели она смогла подчинить себе столько людей сразу?!

— Та еще дамочка, — кивнул Арагорн.

Гермиона лишь с уважением посмотрела на приемник.

* * *

Стоило Беллатриссе пройти сквозь магическое зеркало, как во все стороны полетели осколки — за спиной у нее со всей силы ударили по стеклу.

— Люциус!!! Предатель!!! — закричала она, но было поздно — путь обратно оказался отрезан.

— Что, и он тоже? — прозвучавший за спиной голос заставил Беллатрису встрепенуться в радостном волнении.

— Мой Лорд, какое счастье, вы…

Беллатриса застыла в изумлении и ужасе от увиденного. На полу пещеры, связанный и обезоруженный сидел Волдеморт. И даже тусклый свет факелов не смог скрыть появившуюся в его взгляде грусть.

— Кто?! Кто посмел? — оглушающий вопль Беллатрисы эхом отразился от стен пещеры. — Убью!

— Меня сначала развяжи, — поморщившись, напомнил Волдеморт. Он, конечно, разделял праведный гнев верной соратницы, однако не собирался терять голову.

А тем временем совсем рядом, на противоположных берегах протекающей у подножия холма реки, друг напротив друга стояли две армии. Лишь наскоро сколоченный деревянный мост разделял их: с одной стороны — нарнийские животные и сказочные существа, вооруженные лишь когтями, клыками и собственной отвагой, а с другой — полностью экипированные тельмаринские воины.

Мираз с усмешкой оглядел противников. Было бы совсем несложно разделаться с ними прямо сейчас, ведь тельмаринцы превосходят и числом и умением. Если бы только не одно «но»…

* * *

— Традиция! — воскликнул после долгого молчания Рон, отчего окружающие вздрогнули.

— Мистер Уизли, вы от страха лишились рассудка? Где же хваленая гриффиндорская храбрость?

Рон предпочел не обращать внимание на ставшую за время обучения для него привычной манеру общения профессора, и перешел сразу к делу.

— Мне Корнелиус рассказывал, что у тельмаринцев традиция есть — когда двое претендуют на трон, они должны сразиться в честном поединке. Можно этим воспользоваться.

— Неплохо, — слизеринцу Северусу не нужно было объяснять, какой шанс такая традиция предоставляет волшебнику. — Вот видите, мистер Уизли, иногда все же стоит внимательно слушать объяснения преподавателей.

— Северус, — одернула его Сьюзен. — Не начинай!

— А вы, юная леди, не кома… Что за?!— договорить Северус не успел — земля у него под ногами задрожала. Все вокруг падали и в ужасе затыкали уши — вместе с землетрясением их накрыл странный звук — низкий рокочущий оглушающий рёв.

— Саламандру мне в печень, что это?! — Северус схватил Сьюзен за руку и притянул девушку к себе.

— Это Аслан! — прокричала она в ужасе. — Должно быть, он разгневан!

— Сэр! — донёсся откуда-то голос Рона. — Мне кажется, мы сейчас теле…

* * *

-…портируемся, — договорил Рон, оглядываясь по сторонам.

Земля под ногами больше не дрожала. Привстав с пушистого ковра, на который он приземлился, Рон увидел своих соратников, свалившихся друг на друга кучей. Северус вскочил на ноги почти мгновенно и помог подняться Сьюзен.

— О, вот и ты, старый друг, — меланхолично прозвучало откуда-то из угла незнакомой комнаты.

— МЕРЛИН! — вскрикнул Рон и по привычке выхватил меч.

— Спасибо, конечно, мне очень приятно, — вяло заметил Вольдеморт, — но, по-моему, ты что-то перепутал. Я понимаю, что профессор Биннс и при жизни не особо увлекательно вёл свой предмет, что уж говорить о нынешних временах, но хотя бы по этим своим шоколадным лягушкам ты должен был бы знать, как выглядел Мерлин.

— Строго говоря, историческая точность портрета под большим сомнением, — сдержанно вставил Северус.

— Ребята, к чёрту вашу историческую точность, вы посмотрите, что здесь! — Сьюзен держала в руках какую-то увесистую книгу, раскрытую почти в самом конце. — Северус! Глянь! Нет, лучше не смотри! Тут написано, что ты умер!

— Вы не поверите, но там даже написано, что я его убил… — вздохнул Тёмный Лорд.

Сьюзен не удостоила это замечание ответом. Во всяком случае, устным. Рон даже не успел заметить, как его меч оказался в руках у рассерженной королевы Нарнии, зато её молниеносный бросок в сторону Вольдеморта было сложно пропустить.

На пути у Сьюзен ожидаемо встала Беллатрисса, какое-то время дамы увлечённо сражались.

— Успокойтесь обе, — наконец холодно заметил Тёмный Лорд. — Меня в этой книжке тоже убивают.

— ЧТО?!

— И тебя, Белла, убивают… Всех убивают. Почти.

— Неправда! — раздался из-под стола женский голос, а вслед за этим над поверхностью стола появилась светловолосая женская голова. — Не всех! Но многих — это же война!

Сьюзен и Беллатрисса прекратили бросать друг на друга неприязненные взгляды и, развернувшись из дуэльной позиции, встали плечом к плечу. И посмотрели на светловолосую женщину так, что она снова нырнула под стол.

— Дамы… — Северус предупреждающе выставил ладони перед собой и встал на пути между разгневанными барышнями и столом. — Давайте сначала разберёмся, что тут происходит, хорошо?

* * *

— Поттер! Ты действительно считаешь, что умеешь готовить? — Драко скривился, принюхавшись к содержимому походного котелка.

— Извини, Малфой, не случилось по дороге ресторанной кухни с набитым холодильником! Что поймал, то и будем есть! — огрызнулся Гарри, сам мучаясь сомнениями — уж больно странный запах исходил из котелка.

— Не советую, — раздался спокойный голос откуда-то сверху. Сидевшие у костра волшебники испугано вскочили на ноги, одновременно выхватив палочки. Перед ними стояла Эовин.

— Спокойно, — миролюбиво продолжила девушка, поднимая вверх руки — в одной сверкающий даже в ночной темноте меч, в другой тяжелый щит. — Я на вас не собираюсь нападать. Пока.

— Что значит пока? — осведомился Гарри.

— Ты не сильно-то мечом размахивай, — одновременно с ним отозвался Малфой. — Поттер, отойди от нее подальше, а не то как хватит тебя мечом по загривку — будешь знать.

— Не собираюсь я никого «хватать» ни по какому загривку, вот — видите? — кладу оружие на землю. Я бы вообще и дальше за вами молча шла, но вы собрались съесть эту отравленную рыбу…

— Поттер! Так я и знал!

— Раз так и знал, мог бы сам ловить! Я, между прочим, не горю желанием на тот свет отправиться!

— Успокойтесь оба! — Эовин сказала это тихо, но так властно, что оба героя сразу заткнулись. Гарри вздрогнул, вспомнив те не слишком приятные моменты, когда ему с друзьями доставалось от МакГонагалл, Драко с ностальгией подумал о матери. Эовин тем временем продолжала:

— У меня с собой эльфийский хлеб. До самого Мордора хватит — тем более уже совсем недолго идти осталось.

— Эльфийский хлеб? — воинственность Малфоя мигом улетучилась, он опустил палочку и принялся выпендриваться. — О, моя прекрасная госпожа! Вы спасли мне жизнь и рассудок!

— Всегда подозревал, что твой рассудок, Малфой, находится в желудке и далее по пути пищеварения… — негромко ухмыльнулся Поттер, но Малфой его услышал.

— Прекрасно, Поттер, если ты не готов присоединиться к моим словам всей душой и телом — ешь свою отравленную рыбу, а вы, мадам, — Драко эффектно скинул с плеч унесенную из Роханского замка меховую накидку, — прошу, садитесь ближе к огню.

— Не разбрасывайся такими вещами, — Эовин выразительно посмотрела на накидку. — Неужели ты думаешь, что я отправилась в путешествие, не позаботившись о том, на чем я буду сидеть и как буду спать? — она с тяжелым стуком опустила на землю большую сумку, присела рядом и достала большой вязаный плед.

— Какой же ты все-таки подлиза, Малфой, — вздохнул Гарри и тоже сел рядом с костром на свое прежнее место. — И потом, хотел бы я знать — что, по-твоему, значит «присоединиться к твоим словам душой и телом»? Душой еще ладно, но телом?

— О, Мерлин, — Драко трагически возвел очи долу, — ну какими словами разговаривать с гриффиндорцами, чтобы до них доходило с первого раза? ЖРАТЬ, Поттер, ты будешь? Упомянутый эльфийский хлеб? Или будешь сидеть и пялиться на нас с завистью, как Уизли на мое сочинение по Зельям? И вообще, не мешай ухаживать за дамой.

— Благодарю за внимание, — церемонно заметила Эовин, одаривая изголодавшихся магов эльфийским хлебом из своих запасов, — но не соблаговолишь ли ты, Фродо, раз уж ты столь любезен, пояснить мне, что все это значит?

Малфой, неаристократично набивший рот хлебом, закашлялся, но все же проглотил, перед тем как начать говорить.

— Что именно, «все», прекрасная леди?

— Ваш побег из замка, ваши странные повадки, ваши эти «Малфой», «Поттер», «Уизли» — о чем это все?

— О, — Малфой скромно потупил взор.

— Э-э-эм, — промычал Гарри.

— Да? — Эовин вежливо изогнула бровь.

— М? — Драко повернулся к Гарри.

— Угу, — простодушно кивнул тот.

— В общем, — с патетичным вздохом и не менее патетичной интонацией начал Малфой, — дело было так. Я родился, мы оба родились, в другом мире, не в вашем. Не в стране, а в мире, понимаете? Что касается меня, я родился в семье, издревле славящейся своими магическими традициями. Моя родословная уходит корнями…

— В хорошо унавоженную черной магией могилку, — не удержался Гарри.

— Поттер! — возмутился Малфой.

— Черная магия?! — нахмурилась Эовин.

— Нет-нет, это совсем не то, что вы думаете… — засуетился Драко.

— Да? — изумился Гарри. — Еще скажи, что я на тебя наговариваю, а ты у нас белый и пушистый!

— Пушистый у нас был один — твой драгоценный крестный!

— Вот только про Сириуса!..

— Стоп! — Эовин на секунду потеряла самообладание, и в этот момент, как показалось Малфою, стала особенно прекрасна. — Мне кто-нибудь собирается нормально рассказать эту историю? Или это у вас какой-то ритуал? Непременно нужно переругаться как эльфу с гномом?

— Чур, я эльф! — моментально отреагировал Гарри, вспомнив Гимли.

— Вот и отдраивай тогда котелок от своей вонючей рыбы! — не остался в долгу Малфой. — А я, как приличный хоббит, буду развлекать нашу прекрасную спутницу.

— Про эту легенду можете забыть. Я еще во время нашей тренировки поняла, что вы никакие вы не хоббиты.

— Как это? — согласно удивились маги.

— Да у вас же штанины все время задирались, — хихикнула Эовин.

Парни смущенно и растерянно переглянулись — что там можно было разглядеть, под приподнявшейся на дюйм штаниной?

— Глупые мальчишки! — звонко засмеялась Эовин. — До хоббитов вам волосы на ступнях еще растить и растить! И вряд ли получится. Ладно, давай, продолжай свою историю, потомок черных магов. Скажи только сразу — ты с Саруманом в родстве не состоишь?

— Мерлин упаси! — Драко передернуло при одном воспоминании о замке темного волшебника, и, пожалуй, именно в этот момент он решил раз и навсегда завязать с темной магией. Он откашлялся и продолжил. — Итак, на чем я остановился? Ах, да, мое настоящее имя — Малфой. Драко Малфой. А вот это… Это мой, хм… друг — Гарри Поттер…

Гарри предоставил Малфою рассказывать историю самостоятельно, изредка вставляя язвительные комментарии. Во-первых, за день путешествия по льду против все усиливающегося пронизывающего ветра он изрядно устал, во-вторых, было забавно наблюдать, как Драко, словно распускающий хвост павлин, выпендривается перед девушкой.

* * *

Драко проснулся и поежился от холода. Костер горел ровно — благо Гарри в свое время хорошо выучился этому заклинанию у Гермионы и мог развести пламя на пустом месте. Сам Поттер посапывал по другую сторону костра, Эовин же стояла чуть поодаль, у края холма, на котором разбили лагерь путники. Они потеряли счет времени, с тех пор как блуждали в этой ледяной пустыне, не зная, как подойти ближе к Роковой горе — всякая тропинка петляла и уводила в сторону. Одно было хорошо — орки, видимо напуганные холодом, исчезли из Мордора вовсе. Зато запасы эльфийского хлеба в сумке Эовин подходили к концу, и совершенно неясно было, что делать дальше.

Драко встал, поправил меховую накидку и подошел к Эовин.

— Ты еще не жалеешь, что пошла с нами? — тихо спросил он.

Девушка вздрогнула от неожиданности, но тут же облегченно вздохнула.

— Нет, не жалею. Какой у меня был выбор? Сидеть в замке и распоряжаться тем, чем гораздо лучше распоряжаются управляющие, которые учатся этому годами? Или переодеться воином и последовать за войском? Но и там ко мне бы не относились как к равной… Все думают, что хорошо быть принцессой, правительницей или еще кем-то в таком духе, но…

— Нет?

Эовин отрицательно покачала головой.

— Совсем нет. Во-первых, нет никакого права выбора, тебя никогда не спрашивают, чем ты хочешь заняться, зато ты сама обязана постоянно разбираться в чужих делах, вовсе тебе не интересных, делах, которые люди сами могли бы решить — но раз есть правитель, пусть он и судит, зачем самим напрягаться! А во-вторых, очень трудно найти равного себе, и чтобы к тебе относились как к равной. Чтобы никто не смотрел свысока, или наоборот — не пялился снизу вверх, как на божество. И то, и другое одинаково надоедает.

— Эовин! — Драко поразила внезапная догадка. Это было так неожиданно, что он резко схватил девушку за руку и развернул собеседницу лицом к себе. — Эовин! Какая же ты умница! Именно то, что надо! Конечно же!

— Что… — нахмурилась Эовин, но сформулировать вопрос так и не успела — Драко обхватил ее за талию, приподнял и принялся вальсировать, фальшиво распевая некогда слышанный старинный вальс.

От шума проснулся Гарри.

— Малфой, я вас, конечно, поздравляю, рад, счастлив, желаю долгих лет, кучу детишек и все такое, но тебе не кажется, что сейчас не самый подходящий момент для помолвки? Обстановочка-то не та, мягко говоря…

Малфой в смятении опустил девушку на землю и уставился на Поттера.

— Что? Какая помолвка? О чем ты?

— А разве нет? — удивился Гарри, вставая и перекручивая свой плащ из подстилки в одежду. — В честь чего тогда этот балаган с утра пораньше? А, я понял, у тебя окончательно съехала крыша. Только со мной, пожалуйста, не вальсируй — боюсь, я этого не переживу…

— Не надейся, Поттер, вальсировать с тобой я не буду ни при каких обстоятельствах, уж скорее приглашу Уизли!

— Так, если это не помолвка…

— Какая, к облезлому Мерлину, помолвка? Это ты, похоже, умом двинулся, если думаешь, — тут Драко поймал разочарованный и сердитый взгляд Эовин, и быстро перестроил фразу, — если думаешь, что я буду делать предложение такой прекрасной девушке в таком чудовищном месте! Вот закончится это безобразие, я возьму фамильное кольцо с бриллиантами, найду романтическое место, и — заметь, Поттер! — тебя туда не позову. А пока что надо разобраться с Белой Колдуньей.

— О, глядите-ка, на нашего Блаженного Драко сошла Небесная Благодать, и он узрел истину! Надо разобраться с Белой Колдуньей! А то мы без тебя не знали!

— Истину узрел не я, а Эовин, точнее она мне подсказала…

— Да? — искренне изумилась Эовин.

— Сейчас все поймете, — уверенно заявил Малфой и, тщательно откашлявшись, заорал во все горло. — Королева-а-а-а! Ваше Величество-о-о!!! Мадам Белая Колдунья-а-а-а! Э-э-э-эй! Я здесь!

Гарри на всякий случай отпихнул Эовин в сторону, а сам встал рядом с Малфоем с палочкой наизготовку.

— Возьми меч! — крикнул он Эовин, но девушка не успела добежать до оружия. На краю обрыва поднялось ледяное зеркало, за которым, величественная, как гигантский айсберг, блистательная, как северное сияние, появилась Белая Колдунья.

— Ты звал меня, прекрасный белокурый принц? — пропела она нежным ласковым голосом. — Ты наконец-то решился подарить мне это чудесное кольцо?

— Подождите с кольцом, мадам, — деловым тоном ответствовал Драко, ясно давая понять, что ее чары на него не действуют. — Ну, предположим, отдам я вам кольцо, что дальше?

— О! — заволновалась Колдунья, предвкушая скорую победу. — Я буду править этим миром, справедливо и честно, как подобает истиной королеве. А ты, мой милый, можешь стать моим соправителем и наследным принцем! Ведь ты хочешь этого, не так ли?

Гарри заволновался — по его мнению, это были как раз те слова, на которые Драко Малфой должен был купиться, не раздумывая. Но Малфой его удивил.

— Вот еще, — он состроил презрительную мину. — Больно нужна мне эта головная боль!

— Что?! — ошарашенный тон Колдуньи полностью отразил изумление Поттера.

— Что слышали, — насмешливо ответил Драко. — Не собираюсь тратить жизнь на такую ерунду. Подумать только — править!

— Но все хотят править! Правитель может все! — возмутилась колдунья.

— Ничего подобного, — ухмыльнулся Драко. — Вот смотрю я на свою мамочку — у нее всего-то работы управляться с поместьем, и то целый день занят — ни одна пылинка с места не будет убрана без ее приказа, за всем присмотреть, все проконтролировать, во всем разобраться — а ведь это только поместье с глупыми домовиками. А уж целое государство — да ни за что! Вам самой-то оно надо? Подумайте хорошенько, это ведь не ваша Нарния, где вы одними зверями правили, здесь и люди, и эльфы, и гномы, и хоббиты, и еще куча всяких тварей. И все, заметьте, мадам, ВСЕ будут приходить к вам и требовать, чтобы вы разобрались в их делах, так что можете забыть о своих интересах.

— Я испепелю любого, кто осмелится…

— И будете сидеть в гордом одиночестве — некем будет править. Так уж устроены люди, каким бы скверным и страшным ни был правитель, они все равно постараются переложить на него, или на нее ответственность за свои решения, даже ценою жизни. Так что я, конечно, могу вам отдать это колечко, ваше величество, но вы сами подумайте — оно вам действительно нужно?

Гарри открыл рот от изумления — Белая Колдунья всерьез задумалась!

— И потом, — продолжал Малфой. — Вот еще что учтите, вы, может быть, потомственная королева — но здесь-то равных вам явно не найдется, а это значит, что ваше одиночество станет еще более непереносимым. Сами подумайте — кто сравнится с королевой?

— Ни в одном мире не найдется того, кто сравнится со мной!

— А вот тут я бы не зарекался, — Драко прищурился так, будто сомневался — поделиться ли с Колдуньей неким секретом, или оставить его при себе.

— Что ты хочешь сказать? — королева заинтересованно подалась вперед, да так, что шибанулась лбом о собственное ледяное зеркало.

— В моем мире есть человек, достойный вас по силе, происхождению и мужеству. Кто-то, кто не испугается вашего величия, но будет им восхищаться! Но при этом не станет пресмыкаться как раб, ибо он горд, храбр, необуздан и вообще — настоящий герой.

— Не может быть! — в смятении вскричала королева. — Ты, должно быть, лжешь мне, мальчишка!

— Как вы могли подумать обо мне такое, мадам? — искренне возмутился Малфой. — Впрочем, можете заглянуть в мои мысли — сами увидите.

Малфой приблизился к ледяному зеркалу и заглянул в глаза Колдунье.

— О, да! Ты прав! — вскричала она через несколько секунд. — Какая сила! Какая смелость! И какая дальновидность — принять такой облик, чтобы никто не догадывался об истинном могуществе!

— Но, мадам, как вы понимаете, у вас есть серьезная конкурентка… Так что, советую спешить.

— Ты думаешь, меня пугают какие-то конкурентки?! — зло рассмеялась Колдунья. — Я, заморозившая самого Саурона?! Да я не дам ей и секунды — испепелю на месте! Прощайте, маленькие, смешные, глупые люди!

Она засмеялась еще громче, у троих путешественников заложило уши от этого смеха, каждому из них казалось, что его тело вот-вот разорвется на мелкие кусочки. Все трое повалились на землю, закрывая головы руками. Вокруг с грохотом трескался лед, к Мордору возвращался его привычный облик. Оглушительный раскат грома заставил землю содрогнуться, и все стихло. Колдунья исчезла.

— Быстрее! — заорал Драко, вскакивая. — Быстрее, пока Саурон не очухался! — он схватил за руки еще не пришедших в себя друзей и аппарировал в то самое место, которое давно притягивало его во снах — в сердце Роковой горы.

* * *

Внизу с грохотом проносилась огненная лава, гора, пробудившаяся от холода, гудела. Всполохами зрение возвращалось к Огненному Оку.

— Останься снаружи! — крикнул Гарри Эовин. — На случай, если орки появятся. Ты — единственная, кто хорошо владеет мечом.

Девушка кивнула, и, хотя ее не покидало ощущение, что ее просто отослали в более безопасное место, она подчинилась. Что-то подсказывало ей, что ее спутники должны вдвоем уничтожить кольцо. И никто не должен им мешать.

— Ну что, ты готов Малфой? — Гарри испытующе посмотрел на Драко, который за последние полчаса полностью изменил его представления о характере Малфоев.

— Еще как, Поттер! — с какой-то лихой веселостью ответил тот. — Пошли, добьем эту нечисть!

И, усмехнувшись, он схватил Гарри за руку и бегом понесся вперед — к самому обрыву.

Стоя опасно близко к краю (Гарри казалось, что можно было бы так не рисковать — отойти подальше и кинуть кольцо посильнее), Малфой снял с шеи цепочку с кольцом и протянул руку Гарри.

— Ну, давай вместе бросим его! Мы ведь оба это заслужили!

Гарри улыбнулся и медленно потянулся к цепочке. Медленно, потому, что его не покидало странное ощущение дежа-вю, и как только его пальцы сомкнулись на холодном металле, он понял, откуда было это ощущение — точно так же они с Седриком когда-то взялись за кубок. И за миллисекунду до того, как это произошло, он понял — что-то непоправимое должно случиться. В следующий момент он с леденящим душу криком полетел вниз. Драко упал, распластавшись на краю пропасти — о том, чтобы достать палочку не могло быть и речи, в руках, натянутая как струна звенела цепочка, готовая в любой момент порваться. Гарри одной рукой, немедленно вспотевшей, держался за цепочку, а другой отбивался от лезущего вверх по его телу Голлума.

— Моя прелес-с-с-сть! — шипело мерзкое создание.

Драко, с ужасом смотрел, как растягивается, готовое лопнуть, одно из звений. Вкладывая всего себя в этот крик, он заорал:

— Гарри! Вторую руку! Цепочка!

Дальше все произошло мгновенно — Гарри отчаянно выкинул вверх свободную руку, Драко отпустил цепочку и вцепился в скользкую ладонь Поттера. Кольцо, отразив пламя, осветилось обжигающим глаза блеском и полетело вниз. И вслед за ним бросился Голлум.

— Гарри, — слабо позвал Малфой. — Ты, не падай, пожалуйста, а?

— Рука сейчас выскользнет, и я того…

— Я тебе дам, того… — отчаянно пригрозил Малфой, дотянувшись, наконец, до палочки в кармане плаща. — Так, Гарри, только не пугайся, хорошо? Меня Снейп научил… Будет неприятно, но ты не бойся, ладно? Левикорпус!

Гарри взмыл вверх тормашками, но Драко, не выпускавший ладонь Поттера из своей, вскочил на ноги и потянул его на себя. Какое-то время он пятился, а Гарри летел за ним словно воздушный шарик. Почувствовав, что они отошли на относительно безопасное расстояние от обрыва, Драко прошептал «Фините Инкантатем» и повалился на землю рядом с упавшим Гарри.

Несколько минут они просто сидели рядом, шумно дышали, восстанавливая дыхание, и смотрели друг на друга.

— Поттер, — наконец заговорил Малфой с усталой усмешкой, — я, что, типа, сейчас тебе жизнь спас?!

— Ну вот, началось, — Гарри изобразил горестный вздох. — А еще каких-то пару минут назад, пока я висел над пропастью, я был Гарри, и ты говорил мне, — тут Гарри перешел на особо мечтательную интонацию, — «пожалуйста»… Ты что, способен быть вежливым, только если человек помирать собрался?

— Я? Сказал тебе «пожалуйста»? — притворно изумился Малфой. — О, должно быть у тебя слуховые галлюцинации, Гарри!

И они засмеялись. Захохотали как ненормальные, истерично, с повизгиванием, так, что дыхание захватывало.

— Эй! — голос Эовин ненадолго привел их в чувство. — Не знаю, что вы тут натворили, но Роковая гора, похоже, рушится, так что скоро мы все трое погибнем смертью храбрых!

— Рушится? — изумился Гарри.

— Да? — в тон ему поинтересовался Драко. — Я-то думал, это все трясется потому, что мы ржем!

— Я тоже так думал! — радостно ответил Гарри, и они снова истерически захохотали.

Очередной подземный толчок, на этот раз настолько сильный, что не заметить его было невозможно, заставил их прийти в себя.

— Драко! — взвизгнула Эовин. — Как ты перенес нас сюда? Давай обратно, быстрее!

— Зачем же обратно, — улыбнулся Драко, взяв друзей за руки. — Уж лучше к этому вашему эльфу, в как его? В Ривендел!

* * *

Знакомое чувство, словно его пропихивают через узкий шланг, охватило Гарри на несколько секунд, и когда оно прошло, он с радостью позволил себе упасть на мягкий ковер. Однако, повернув голову чуть влево, он тут же вскочил и выхватил палочку.

— Ну, да, это я, — печально вздохнул Вольдеморт, сидевший на краешке стула нога на ногу, и вяло покачивавший носком домашней женской туфли в цветочек. — Вот, видишь, о чем я тебе говорил! — добавил он с претензией, обращаясь к светловолосой женщине, которая сидела на полу над кучей растерзанных книг. — Что ты со мной сделала? На что я стал похож?! Без страха не взглянешь! Я ведь был такой красавчик, правда же, Гарри? Ты же видел меня в дневнике? Ну! Вот и скажи ей!

— Да, да! Скажи! — присоединилась темноволосая красавица, вцепившаяся в руку сильно помолодевшего профессора Снейпа. — Почему Северус непременно должен умирать?! Он такой благородный, такой талантливый! И вообще за всю жизнь счастья не знал!

— Мисс, я попросил бы вас… — попытался вмешаться Снейп, но ему не дали.

— Стой и молчи! — рыкнула Сьюзен. — За тебя не вступишься — опять на тебе все ездить будут!

— Лучше не спорьте с дамой, сэр, — прошептал откуда-то из-за плеча профессора Рон. — Поверьте сыну Молли Уизли, есть женщины, спорить с которыми — все равно что на грабли наступать.

— Угу, на детские, — мрачно добавил Северус.

— Что?! — неожиданно заверещал Драко, сжимавший в руках какую-то книгу. — Поттер меня спас?! Да почему опять Поттер?! Я что, совсем ни на что не гожусь, по-вашему, да?! Да я его только что, если хотите знать, из пропасти вытащил! Вот! Гарри, скажи ей!

Внезапно воздух в центре комнаты, где совсем недавно приземлились Гарри сотоварищи, сгустился, и перед собравшимися предстал Люциус Малфой.

— Что?! Что здесь происходит?! О, Драко, сынок, я рад, что с тобой все в порядке, НО! — куда я опять попал?! И почему, я хотел бы знать, меня отвлекли именно в тот момент, когда я узнал, что треклятый Келеберн, попутного ему ветра, сваливает со своими эльфами в Валинор, а прекрасная Галадриэль остается с другими эльфами в Средиземье, и конечно же ей нужен… О, Цисси, прости, я… кхм…

— Не стоит, Люциус. Я думаю, мы можем расстаться без лишних драм.

— Постойте-постойте! Что значит «расстаться»?! — наконец подала голос Джоан: галлюцинации галлюцинациями, но это ее книга и ее герои. — Никаких «расстаться». Вы крепкая любящая семья, горой стоите друг за друга. Скоро ваш сын женится, обзаведется сыном, облысеет…

— ЧТО?!

— Не волнуйся, Драко, — тихо сказала Эовин, — это не страшно. Я все равно…

— Нет, женится он на Астории Гринграсс, — твердо заявила Джоан.

— ЧТО?!

— Спокойно, Эовин, дорогая! Нет, положи, не надо размахивать мечом в таком маленьком помещении — ну! Ну, ты же можешь промахнуться и попасть в кого-нибудь не того!

— Ладно. Но я не желаю слушать никаких историй про всяких там «Асторий».

— Но, послушайте, — снова заговорила Джоан, но ее прервала Беллатрисса.

— Нет, это вы послушайте! Что вы сделали с моим прекрасным Лордом, а? Да еще и мужа мне какого-то сосватали, зачем он мне, спрашивается?! Мне никто не нужен, кроме моего Сами-Знаете-Когошеньки! Какой, к Мордреду, муж?! И вообще — мы хотели жить тихо и мирно, править себе спокойненько, отдавать приказы — всего-навсего, чтоб нам поклонялись! Тут так удачно остров этот подвернулся, все так хорошо складывалось!

— Но это не ваша история!

— Да какая разница, чья где история! — вмешался до сих пор молчавший Леголас. — Мы просто хотим быть счастливыми. Все мы! Нам нужен свой альтернативный хэппи-энд, это так называется, Нарси, дорогая?

— Правильно, дорогой, именно так.

— Согласен! — топнул ногой Вольдеморт.

— Поддерживаю, — кивнул Люциус.

— Присоединяюсь, — вставила Сьюзен.

— Ладно, — начала сдавать позиции Джоан. — Со своими героями я еще могу делать что хочу, но с остальными? Как, скажите на милость, я могу распоряжаться чужими героями?

— Так же, как множество людей распоряжаются твоими. Ты что, фанфиков не читала? — удивилась Сьюзен.

— Но… Если вас устраивают фанфики, почему же…

— Потому, что это сработает, только если за дело возьмется настоящий автор — хотя бы одного из произведений, но именно настоящий, — пояснил Северус. — Таково условие. Не знаю почему, но так должно быть. Мне Аслан объяснил.

— О! — уважительно протянул из угла Каспиан.

— Но как вам это удалось? — решила уточнить Джоан. — Я имею в виду — пробраться в реальность? Или я все-таки сошла с ума?

— С ума ты сошла, когда сделала меня таким страшилищем, — снова запричитал Вольдеморт. — Но вообще-то благодари Фламеля. Он же был реальным человеком! И когда я возродился в таком вот виде, пришлось что-то делать! Я наладил контакт с Альбусом, он поговорил с Фламелем, и вместе они как-то вытащили нас в реальность. И учти — не сделаешь по-нашему, останемся у тебя жить.

— Угу, — мрачно кивнул Драко. — Все мы! Еще и Колдунью Белую позовем с ее новым увлечением!

— На нее можете особо не рассчитывать, — ехидно заметила Джоан, — ее сила не действует в нашем мире — об этом написано в «Племяннике чародея».

— А я помню! — огрызнулся Драко. — Старый профессор Кирк сказал об этом Питеру, а Питер — мне. Но она и без волшебства вам нервы помотает, будьте уверены.

— А… — наконец решился подать голос Гарри, ибо этот вопрос давно его занимал. — К кому ты ее отправил? Я-то думал — к Вольдеморту, кого ты еще мог так расхваливать: «такая сила, такое могущество!»?

— Ой, Гарри! Ты думал, это я? — на бледных щеках Вольдеморта проступили алые пятна смущения, и он кокетливо воззрился на Гарри из-под полуопущенных белесых ресниц. — Как мило с твоей стороны!

— Но… Если не…

— Ты не догадался? — захихикал Малфой. — Да я же показал ей ту сцену, когда Хагрид отгонял от меня гиппогрифа. Ну и потом, как он с мадам Максим танцевал — чтобы, так сказать, вызвать конкурентный дух.

— ХАГРИД?!

— Ну, он полувеликан, она тоже из великанов…

— ХАГРИД И БЕЛАЯ КОЛДУНЬЯ?!

— Гарри, не кипятись.

— Да все отлично, Драко! Это же… Превосходная идея! Просто блестяще! Это обязательно должно быть!

— Ах вот как? — прищурилась Джоан.

Гарри повернулся к ней, подошел ближе к ее столу, зеленые глаза встретились с синими…

— Пожалуйста! — сказал Гарри проникновенно.

Драко посмотрел на это умильное зрелище и решил присоединиться, встал рядом, взял Гарри за руку и, так же проникновенно, как его друг, глядя в глаза Джоан, промолвил:

— Пожалуйста!

По лицу Джоан было видно, что она колеблется.

— Да в конце-то концов! — не выдержала Сьюзен. — Они же не слэш вас просят написать, а счастливую сказку!

— Слэш?! — хором переспросили Гарри и Драко. — Это еще что?

Ответ внезапно как-то сам собой возник в их сознании. Они согласно отдернули руки и отскочили в разные концы комнаты.

— Нет, — покачал головой Драко. — Этого точно не надо!

— Ну, хорошо, — вздохнула Джоан. — Давайте разберемся — какие у кого пожелания.

— Мне! Я! Нам! — закричали все одновременно, но Беллатрисса рявкнула, приказав выстроиться в очередь, и все послушались.

Первым делом Беллатриссу вместе с ее ненаглядным Волдемортом отправили на остров, куда ушли из Нарнии тельмарины. Там они — единственные маги среди всех — получили то поклонение, о котором всегда мечтали, и жили долго и счастливо.

Северус женился на Сьюзен и вернулся в Хогвартс — преподавать зелья. Сьюзен стала вести маггловедение.

Каспиан и Рон решили вернуться каждый в свой мир, клятвенно обещав друг другу беречь приобретенных за время невзгод друзей. Фродо попросил отправить его в Нарнию вместе с Сэмом и Сэм согласился. Трам решил своими глазами посмотреть на мир, где гномы не только живут свободно, но и имеют свои государства, и отправился Средиземье вместе с Арагорном.

Питер, Люси и Эдмунд решили, что приключений с них пока что хватит, и вернулись к родителям.

Сложнее всего было Люциусу, разрывавшемуся между обожаемым сыном и прекрасной королевой эльфов. Сомнения разрешила сама Галадриэль, появившаяся в сиянии посреди комнаты и твердо заявившая, что ее лес — такое волшебное место, что оттуда можно попасть куда угодно, а в ее зеркале всегда можно будет увидеть, как поживает Драко.

Драко и Гарри решили вернуться в Хогвартс. Драко сдал Эовин на попечение матери и Леголасу — самому ему предстояло еще год доучиваться, а ей — привыкать к новому миру.

И как ни пытался Малфой сделать вид, что он по-прежнему главная сволочь в школе, ничего у него не вышло. Во-первых, он уже не мог перестать дружить с Гарри Поттером (такие вещи, как спасение человека из огненной пропасти, как правило, способствуют сближению), во-вторых, ему пришлось подружиться с Роном Уизли — новым любимым учеником Северуса Снейпа.

Гермиона была безумно счастлива снова видеть Рона, а если иногда она на него сердилась, он напоминал ей, что отказался ради нее от целого королевства — его троном завлекали, но он не поддался.

* * *

Джоан устало откинулась на спинку кресла. Один за другим — начиная с Вольдеморта, чей голос испугал ее сегодня утром, они исчезли. Внизу послышались шаги, значит, скоро она будет свободна. Еще раз убедившись в правильности оформления, она нажала «опубликовать» — это, как объяснил Северус, было одним из важнейших условий того, что волшебство сработает. Несколько секунд ожидания, и на одном из крупнейших фанфикерских сайтов появился новый фанфик за подписью «Мама Ро».

Где-то далеко, чертыхаясь в ночи, бывшая Белая Колдунья, королева Нарнии Ядис задавала корм соплохвостам. Все было хорошо.