Путь наследника (гет)

Этот фанфик является оригинальной авторской работой одного из миллионов поклонников легендарного «Короля Льва». Правда, сей фанф является моим литературным дебютом, поэтому ожидаю какой-либо критики. Все же убедительно прошу камнями, тапками и гнилыми помидорами не швыряться… А так работа написана мной в порыве вдохновения и для фанатов TLK-вселенной. Работа базируется на основе мультфильмов «Король Лев» и «Король Лев 2: Гордость Симбы». Детали сюжета фильмов являются собственностью The Walt Disney Company.

Цитирование работы и использование моих персонажей только с моего разрешения, публикация на других сайтах запрещена. Также со стороны автора приветствуется создание историй, основанных на моей работе, а также пародий, если они написаны в разумных рамках дозволенности.

Поскольку в фанфике огромное количество оригинальных персонажей, здесь я всё-таки решил выложить переводы их имён. Думаю, как переводятся имена персонажей TLK, знают многие фанаты. Поэтому перевода их имён не привожу. Здесь речь пойдёт об оригинальных персонажах.

Абиг (суах.) — воспевающий

Аданна (суах.) — дочь отца

Адвар (суах.) — охотница

Адиса (суах.) — тот, кто не сомневается

Амади (суах.) — радость

Амака (суах.) — красивая

Амини (суах.) — верить

Ангаву (суах.) — сверкающая

Аскари (суах.) — боец

Асуади (суах.) — чёрная

Атич (суах.) — труженица

Бахати (суах.) — везунчик

Бокари (суах.) — подающий надежды

Визури (суах.) — хорошая, красивая

Газини (суах.) — кровь

Дактари (суах.) — доктор

Джамбази (суах.) — бродяга

Джеро (суах.) — жестокий

Дживу (суах.) — пепел

Джитихада (суах.) — напряжение

Джитуку (суах.) — хитрый

Джукуму (суах.) — ответственность

Захама (суах.) — беспорядок

Имара (суах.) — сильный

Инсафу (суах.) — справедливость, честность

Катаву (суах.) — упрямый

Кирабо (суах.) — подарок

Кубва (суах.) — гигант

Линда (суах.) — охранять, защищать

Мабайя (суах.) — зло

Мвамизи (суах.) — захватчик

Мвенай (суах.) — лорд, король

Мкаиди (суах.) — упрямый

Мсаидизи (суах.) — помощник

Мталамия (суах.) — учёный

Мтафаруку (суах.) — ссора, разлад

Мтумва (суах.) — слуга

Мунгу (суах.) — божественная

Мэйтата (суах.) — нарушитель спокойствия

Ндугу (суах.) — брат

Нийота (суах.) — звезда

Саманья (суах.) — неизвестная

Сахихи (суах.) — верная

Сумбуфу (суах.) — назойливый

Тафари (суах.) — внушающий страх

Ухуру (суах.) — свобода, независимость

Фуади (суах.) — сердце

Фукуза (суах.) — изгнанник

Фунанья (суах.) — любовь

Хайати (суах.) — бодрость

Хаини (суах.) — доносчик

Хакири (суах.) — презренный

Хасиди (суах.) — враг

Хатари (суах.) — авантюрист

Экин (суах.) — похвала

Эреву (суах.) — вероломный

Солнце постепенно клонилось к закату, и его ярко-оранжевое сияние широко разливалось на западе. Его лучи до сих пор ярко, как днем, освещали саванну, но уже готовились скоро проститься с дивной её красотой и увидеть её через несколько часов вновь, как изо дня в день. Шедшая бурной рекой жизнь постепенно замирала, но было ещё сравнительно светло. Вечерний свет звезды жизни освещал высившуюся посреди саванны гигантскую скалу, похожую на букву «М». Её раздвоённая вершина уверенно смотрела в небо. На фоне живописной саванны эта громадина смотрелась подобно настоящей горе, а при виде её величественных очертаний дух захватывало у любого обитателя этих равнин.

У подножия скалы лежали два больших валуна, которые находились по бокам у входа в пещеру, разверстый зев которой терялся далеко в глубине скалы. А высоко над входом выдавался в пространство огромный выступ, похожий на перевернутый нос. На краю выступа сидел молодой лев, выглядевший не менее величественно, чем гигантская скала. Золотистая шерсть на его мускулистом теле так и переливалась на солнце. Не менее эффектно смотрелась в лучах светила густая грива, цветом чуть темнее основной шерсти. Переднюю часть тела украшало небольшое чёрное полукольцо вокруг шеи. Лев лишь изредка поглядывал по сторонам, крупная голова поворачивалась из стороны в сторону на мускулистой шее. Без сомнения, он выглядел настоящим королем, но это пока не было действительностью. Он осматривал землю, которая принадлежала ему, его прайду, его отцу — Королю Мвенаю. Когда-нибудь властвовать над этой славной землёй будет и он, сын Короля.

Сзади послышалась тяжёлая поступь лап. Лев обернулся. К нему подходил второй лев, такой же крупный. Правда, он был уже не молод, но всё же выглядел довольно крепким и бодрым. Это и был Мвенай — Король. Сын был просто копией отца. Такая же золотистая шерсть, такого же цвета густая грива, с таким же полукольцом вокруг шеи. Когда отец сел рядом с сыном, его мускулистое тело приняло ещё более рельефные очертания.

— О чём грустишь, Мэйтата? — спросил он после нескольких секунд молчания.

— Да ни о чём. В смысле, не грущу вовсе. Просто смотрю по сторонам, представляю себя королём.

— Ты обязательно будешь Королём, сын мой. Скоро придет уже твоё время. Стар я становлюсь…

— Не говори так, отец! — с испугом произнес Мэйтата. — Ты ещё долго будешь жить и править.

— Ха, я бы не отказался, — усмехнулся Король. — Я как раз тебя искал, хотел, чтобы ты мне оставил компанию при вечернем обходе границ. Ты не против?

— Нет, конечно!

— Тогда пойдём. Львицы уже должны скоро вернуться с охоты, до заката осталось немного времени. Будем надеяться, что у них сегодня охота удалась.

Они с сыном пошли вниз. Когда отец и сын вышли из пещеры и направились на привычный вечерний обход границ, Мэйтату вдруг посетило странное предчувствие. Он не понимал, почему он это почувствовал, но это заставило его насторожиться. И хотя вступивший в права вечер был тих и безмятежен, в воздухе словно разливалось предчувствие беды. Неизбежной беды…

А в это время к владениям короля приближалось несколько львов. Они шли бесшумно, не переговариваясь между собой. Эти львы шли к цели, известной только им одним, и с совсем не добрыми намерениями. А добрых намерений не могло быть у них — аутсайдеров. Они остановились недалеко от границы.

— Здесь мы и будем ждать его, — сказал один изо львов. — Граница его Королевства проходит как раз здесь. Он скоро должен завершить обход границ.

— Да-а, — хищно протянул второй лев, — это будет его последний в жизни обход границ! А где наши, так сказать, приятели?

— Они на подходе. Мы подадим им сигнал, когда расправимся с ним! — ответил первый лев. — Потерпите, ребята, немного осталось!

* * *

Мэйтата и отец уже шли по южной границе их Королевства. Их Скала была видна отсюда, только уменьшилась до крохотных размеров. Солнце же по-прежнему неуклонно приближалось к горизонту.

Два льва шли рядом друг с другом. Завидев их, мелкие зверьки разбегались в стороны. Мэйтата с отцом изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. Сын разговаривал спокойно, но стойкое ощущение предчувствия не покидало его. Когда два льва уже завершали обход границ, приближаясь к месту, откуда они начали, Мэйтата не выдержал и сказал:

— Слушай, пап, у меня какое-то предчувствие… Нехорошее.

Мвенай повернулся к сыну:

— А что такое?

— Да ничего, просто… Мне кажется, что должно произойти что-то нехорошее.

— Спокойно, сын мой, — ободряюще улыбнулся Король и потрепал сына по гриве. — Если что, мы оба умеем за себя постоять и защитить друг друга сможем! Не обращай…

Но продолжить Король не успел, потому что вдруг услышал невдалеке какой-то шум. Мэйтата тоже уловил этот звук. Из травы донёсся какой-то шорох. Недалеко от них в траве явно кто-то двигался, но они не видели — кто. Шорох прекратился, и тут оба — и Мэйтата, и отец — ощутили запах. Это был запах чужого льва. Король шепнул сыну:

— Отойди назад, Мэйтата!

Лев отошёл на пару шагов назад. Король подошел ближе и громко произнес:

— Я чувствую твой запах, чужак! Выходи! Слышишь?

Из травы не доносилось ни звука.

— Не заставляй меня нападать на тебя! Выходи, считаю до трёх! Раз… два…

Тут из травы вышел лев. Он был немного меньше, чем Мэйтата или Мвенай, но достаточно сильный. Его темно-песочное тело венчала черная грива. Этот лев был примерно ровесником Мвеная, но своё время он явно проводил в большинстве своём в боях — лицо было изуродовано несколькими шрамами. Его глаза светились злобой, когда он произнёс:

— …три! И что теперь? Я вышел!

— Ты кто такой? — выступил вперед Мвенай. — Я — Король этой земли, и ты сейчас находишься на моей территории.

— Да, я в курсе. Но у меня для тебя новости, и весьма нехорошие — твоя земля станет нашей, так что лучше отойди в сторону и пропусти нас! — злобно прорычал неизвестный.

— Ты бросаешь моему отцу вызов?! — взвился Мэйтата.

— Заткнись, отребье, я не с тобой разговариваю! — рявкнул лев. Затем, повернувшись к Мвенаю, повторил: — Я тебе говорю пока по-хорошему — уйди с дороги и пропусти нас! — он выделил последнее слово. В этот момент из травы вышли еще три льва. Один из них, увидев Мвеная, оскалился:

— А, старый знакомый! Вот ты-то мне и нужен, Мвенай!

— А тебе что нужно, Джеро? — удивился Король.

— А ты не догадываешься? — в тон ему ответил тот, кого звали Джеро. — Твоя жизнь! Ты сломал мою жизнь, а теперь настал твой черёд!

— И ты тоже бросаешь мне вызов? — грозно спросил Мвенай.

— Да! И не только тебе, но и твоему сыну! — крикнул Джеро. — Ты меня выгнал! Опозорил перед всеми! А всё из-за твоего сына!

— В своем позоре виноват ты сам! — парировал Мвенай. — Ты пытался изнасиловать мою жену, будучи женатым на моей сестре! А мой сын сделал правильно, сразу сообщив мне об этом преступлении. А за это ты грозился убить моего Мэйтату, если он расскажет кому-либо! И теперь ты со своими храбрыми дружками приходишь на мою землю, и вы дружно бросаете нам вызов? Так мы вместе с сыном принимаем его! Вам же урок! — И Мвенай встал в боевую стойку, Мэйтата последовал его примеру.

— О как! — восхищённо протянул Джеро, осмотрев готовых к бою отца и сына. — Лёгкой смерти ищете? Вы её нашли! Вперёд, ребята! Вы, двое, — он обратился к стоящим чуть поодаль львам, — займитесь этим королевичем! А мы с Тафари дадим жару Мвенаю!

С этими словами Джеро и тот, к кому он обратился, бросились на Короля, а остальные двое устремились к Мэйтате. Тот увернулся от мощной лапы одного из нападавших, но второй имел больший успех — сильным ударом он рассёк Мэйтате лоб, и на глаза закапала кровь. Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения в глазах, Мэйтата бросился на ранившего его льва и несколькими мощными прямыми ударами в голову убил его. Взревев от ярости, его товарищ прыгнул на сына Короля, и они вдвоём покатились по траве, царапая друг друга и стремясь нанести как можно больше ран. Несколько минут продолжалась яростная схватка, потом лев впился зубами в левую лапу Мэйтаты. Тот взревел от боли и изо всех сил ударил врага правой лапой, отбросив его на несколько метров. Тот медленно поднялся, потряхивая головой. Из ран, оставленных когтями Мэйтаты на его лице, струилась кровь. Она текла на гриву, окрашивая её в красный цвет. Тут Мэйтата бросился на него, чтобы, наконец, добить. Но тут враг, словно предвидя такой маневр, припал к земле, и Мэйтата пролетел над ним. Резко вскочив, он ухватил Мэйтату в воздухе за задние лапы, прервав его полёт. Упав на землю, Мэйтата потерял на мгновение ориентацию. Он попытался подняться, но в следующее мгновение получил тяжкий удар по голове, от которого потерял уже сознание…

Тем временем Мвенай отбивался от атакующих его Джеро и Тафари. Все трое были уже в крови, а схватка продолжала набирать обороты. Король отражал удары, не позволяя врагам добраться до своего горла и стараясь держать их на расстоянии. Но тут он почувствовал на своей спине острые когти — сзади на Короля набросился третий лев. Собрав все силы, он повалил Мвеная на землю. Король оказался на спине, и тут лев по имени Тафари метнулся к его горлу, стремясь вонзить в него свои клыки. Мвенай быстро перекатился на бок и отскочил в сторону, и Тафари встретил пустоту. Он оказался на земле, но тут же вскочил, и в этот момент Король изо всех сил ударил его по голове, выпустив когти. Враг отлетел в сторону и, ударившись о землю, захрипел и затих. Он больше не вставал…

Тут Мвенай увидел бесчувственного сына и бросился к нему:

— Мэйтата!

Но дорогу ему перегородили Джеро и оставшийся в живых лев. Глаза обоих полыхали яростью.

— Ты убил моего брата! — спутник Джеро со страшным оскалом лица стал надвигаться на Мвеная.

— Мой сын жив?!

— Надеюсь, нет! Но жаль, что он в таком случае не увидит твою смерть! — злобно прорычал Джеро.

— Вы первыми на нас набросились, и можете разделить судьбу вот этой парочки! — парировал Король, указав взглядом на два окровавленных тела. — Но я могу дать тебе шанс. Уходи по-хорошему, и вы оба не пострадаете!

— Ты кое-что забыл, Мвенай! Ты принял вызов, так что бейся! Или ты трус?!

— Ладно, Джеро, ты сам напросился! Приготовься к смерти!

— Ты будешь биться с нами обоими, так что сам приготовься! — рявкнул второй лев.

— Вот так вот, да? — фыркнул Мвенай, сверля взглядом обоих врагов. — Двое на одного? Тогда, ребята, вы сами выбрали себе судьбу!

Два льва стали неуклонно приближаться к Мвенаю. Затем Король и его враги с диким рёвом бросились друг на друга. Вмиг на земле образовался большой клубок из трёх тел. Львы катались по траве, царапая и кусая друг друга. Шерсть каждого из них окрасилась в красный цвет, и всё место битвы было в крови. Перевес в битве клонился то на одну сторону, то на другую. Наконец, Джеро, изловчившись, взмахнул лапой и с силой ударил Мвеная по голове. Сознание Короля помутилось, он потерял на мгновение ориентацию. Этого промежутка времени хватило Джеро и его спутнику, чтобы броситься на Мвеная, повалить его наземь и развернуть его под себя. Второй лев заблокировал его задние лапы и прижал его переднюю левую лапу к земле, не давая никаких шансов освободиться. А Джеро, ещё раз ударив Короля, вывернул ему переднюю правую лапу назад вдоль тела.

В этот момент пришел в себя Мэйтата. Он поднялся и, увидев поверженного Короля, бросился к нему с криком «ПАПА!» Следующие события, хоть и развивались считанные мгновения, врезались в память Мэйтаты на всю жизнь. Джеро, злорадно ухмыльнувшись, изо всех сил ударил лапой с выпущенными когтями по заломленной лапе Мвеная. Удар был такой силы, что разорвал лапу в нескольких местах, сломав её. Из глубоких ран хлынула потоком кровь, заливая траву и тело Короля. Несчастный Мвенай дико заревел от боли и попытался из последних сил высвободиться, но второй лев крепко держал его. Король был обречён. И тут Джеро взмахнул своей лапой и нанёс мощный удар по шее Короля. Послышался хруст ломающихся шейных позвонков. Мвенай моментально затих. Теперь уже навсегда…

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Джеро, полностью удовлетворивший свою жажду мести, развернулся на яростный рёв Мэйтаты. Обезумевший от горя сын летел на убийцу отца, словно выпущенный из пращи камень. Но второй лев метнулся ему наперерез и мигом подсёк его лапы, и Мэйтата, потеряв равновесие, упал на окровавленное тело отца. Последнее, что он почувствовал перед тем, как встретиться с тьмой — очередной тяжёлый удар по голове. Мэйтата так и остался лежать на теле Мвеная…

— Всё! — тяжело дыша, выпалил Джеро. — Месть свершилась. А теперь зови сюда этих. — И он указал лапой в траву.

Спутник Джеро трижды издал короткий рык. Через несколько мгновений трава зашевелилась, и к месту сражения вышли несколько больших львов. Но это были не такие львы, как Мвенай или его убийцы. Нет, внешне они ничем не отличались от остальных сородичей. Кроме одной детали — шерсть на телах бесшумно двигавшихся львов была угольно-чёрной. Чёрные львы, чёрные, как ночь, тела… Жуткое зрелище, но одновременно и завораживающее… Одно из этих порождений тьмы подошло к Джеро.

— Они мертвы, — глядя прямо ему в глаза, сообщил Джеро.

Чёрный лев лишь коротко кивнул. Джеро снова обратился к нему. На этот раз его слова были пронизаны ехидностью:

— Тело Короля нужно унести на Скалу. Пусть его все увидят как погибшего героя, защищавшего своё Королевство до последней капли крови! А этого, — он ткнул лапой в сторону не подающего признаков жизни Мэйтаты, — оставьте здесь! Пусть его стервятники сожрут.

Группа чёрных львов подошла к телам. Джеро отбросил мёртвого, как он решил, Мэйтату в сторону, а его спутник помог взвалить могучее тело мёртвого Короля на спины двоих львов. Остатки крови покидали тело Мвеная, стекая на спины чёрных львов и теряясь в траве. Мрачная процессия двинулась по направлению к Скале. А из зарослей продолжали выходить чёрные, как ночь, фигуры. Их было много, очень много. И они с выражением полнейшего равнодушия проходили мимо того места, где разыгралась кровавая драма. В сгущавшихся сумерках никто не увидел, как широкая грудь лежащего Мэйтаты медленно поднималась и опускалась…

Солнце уже скрылось за горизонтом. Вместе с ним закатилось ещё одно — солнце очередного Короля этой земли…

Из-за горизонта медленно и величественно выплывал ярко-оранжевый диск солнца, и свет его ослепительных лучей падал на постепенно просыпавшуюся от ночного сна саванну, приветствуя на этой прекрасной местности каждое дерево, каждую травинку, каждого обитателя. А ведь несколько часов назад звезда, дающая всему жизнь, прощалась с дивной африканской природой, чтобы потом снова озарить её своим живительным светом. Великолепна и невероятно красива африканская саванна при восходе солнца!

Утреннее солнце освещало возвышавшуюся среди равнины огромную скалу, чем-то напоминающую пасть гигантской акулы. Её огромный выступ выдавался вперед. А на вершине скалы, на самом её краю, сидел один из обитателей саванны. Это был крупный лев с золотистой окраской шерсти и густой рыжевато-красной гривой. Его мощная фигура была словно высечена из камня. Лёгкий утренний ветерок шевелил его роскошную гриву, которая словно искрилась в лучах восходящего солнца. Сидя здесь, на самом высоком месте своего Королевства, Симба осматривал свои владения. Это был его родной Прайдленд — всё, на что падает свет солнца...

Уже три недели Симба чувствовал себя по-настоящему счастливым королём. Три недели прошло с момента воссоединения прайда. Три недели идёт новая жизнь. Война с Зирой была окончена — даже это страшное бедствие оказалось бессильно перед любовью молодой пары. Киара, дочь Короля, нашла своего единственного. После установления мира она и избранник её сердца — сын Зиры, Кову — практически не отходили друг от друга. В течение этого времени их никто не видел в одиночестве. Да и самому Симбе Кову с каждым днём был всё больше и больше по душе. Они с Налой были уверены в том, что их взрослая дочь нашла, наконец, своё счастье. И радовались этому — ведь их дочь должна быть счастлива.

Что же касается Кову, то он окончательно обосновался в прайде Симбы. Теперь он стал для всех своим, как и бывшие аутсайдеры. Правда, первые дни его одолевала тоска по матери, которую он потерял. Со слов Киары он знал, что Зира отвергла её помощь и сама упала с обрыва в водный поток. Матери ему всё-таки иногда не хватало, но она, в конце концов, сама избрала свою судьбу. Намного раньше притупилась тоска по старшему брату Нуке, который погиб, пытаясь доказать матери, что он на что-то способен ради неё. Правда, близки с братом они практически не были, но всё равно в душе всегда остаётся гнетущее чувство тоски, появляющееся после потери члена семьи или близкого тебе друга... Но всё это теперь осталось в прошлом, а сейчас Кову наслаждался настоящим, веря в то, что прекрасно сложится будущее. Рядом с ним была самая любимая львица на свете, дело стремительно идёт к свадьбе. А с этим событием тянуть уже нельзя. Надо, чтобы Рафики провёл церемонию...

Именно в этом направлении шли мысли Симбы, пока он, словно купаясь в лучах утреннего солнца, наслаждался прекрасной утренней погодой. Теперь всё хорошо, они все вместе. «Мы — одна семья», — прозвучал в голове Симбы голос его отца, великого Короля Муфасы. Жаль, что отца нет рядом и что он не может наслаждаться всей красотой этой жизни рядом. Но все равно его отец живет в его сердце, в сердце его дочери... Симба вспомнил из детства рассказ отца о Великих Королях прошлого, которые всегда помогут ему. И отец тоже... Маленький львёнок тогда и не знал, что отец уже очень скоро встретится со своими предками...

* * *

— А вот и моя любимая проснулась! — обрадовался Симба, увидев сидевшую на выступе скалы Налу. Подойдя к ней, он ласково потёрся о неё носом. — Доброе утро, солнце!

— Доброе утро, любимый, — улыбаясь, ответила ему Нала и склонила голову Симбе на гриву.

Так они просидели несколько мгновений, наслаждаясь этим прекрасным утром. Потом Симба спросил:

— Ну, как там наша сладкая парочка? — хихикнул Симба.

— Опять почти полночи ворковали, как два голубка, — «сдала» Нала Кову с дочерью.

— Нет, я сейчас не об этом, — уже серьёзно произнёс Симба. — Сама видишь, Нала, они уже давно вместе и даже на пару метров друг от друга не отходят. Любовь между ними очень крепка. Ты знаешь, что я хочу сказать.

— Да, Симба, ты прав, — без какой-либо паузы согласилась Нала. — Киара уже взрослая, да к тому же и принцесса, будущая Королева. Своё счастье она уже нашла. Я абсолютно уверена, что Кову будет для неё идеальным мужем.

— Вот-вот, — подтвердил Симба. — К тому же, если они поженятся, у меня будет потенциальный наследник. Кову уже догадывается, что мы собираемся поженить их с Киарой, но о наследнике...

— ...тебе пока рано думать! — закончила за него Нала и легонько толкнула его лапой. — Ты полон сил и энергии, Симба! Ты мудр и силён, и властвовать над этой землёй мы с тобой будем ещё долго.

— Я надеюсь, — усмехнулся Симба, — но ты сама понимаешь, что этот вопрос очень серьёзный, и решать его необходимо соответственно. Мне нужно обсудить его с Кову, тем более что я сегодня хочу взять его на утренний обход границ. Так что обстановка будет вполне подходящая.

— Согласна, но почему именно наедине? Ведь можно сообщить и всему прайду.

— Нала, прайд рано или поздно всё равно узнает о наследнике, просто мне надо знать, как Кову к этому отнесётся. Никаких кандидатур больше нет, кроме него. А потом и сообщу всем остальным.

Обсудив вопрос о престолонаследии, Симба и Нала поговорили немного уже о своем. Вскоре из пещеры вышли Кову и Киара. Увидев Короля с Королевой, они направились к ним.

— С добрым утром, родители! — улыбнулась Киара.

— С добрым утром! — тоже улыбнулся Кову.

— И вам того же, ребята! Как ночь, хорошо спали?

— Да вообще как убитые спали! Киара вчера устала на охоте, да и я немного утомился...

— Дочка, — ухмыльнувшись, повернулся к Киаре Симба, — а спали вы как убитые, после того как всласть наговорились перед сном?

— Папа, подслушивать нехорошо! — недовольно протянула Киара.

— Дочка, не злись, папа шутит, — засмеялась Нала.

— Ладно, дамы, перестаньте, — вздохнул Симба, и тут прилетел Зазу. Приземлившись, он поклонился:

— Доброе утро, сир!

— Доброе утро, Зазу! — приветствовал его Симба. — Что новенького? Нет ничего?

— Нет, сир, всё чисто. Только ваши друзья, Тимон и Пумба, опять веселятся недалеко отсюда.

— Никак подходящих личинок на завтрак найти не могут, — хихикнула Киара.

Симба вздохнул:

— Радуются спокойной жизни. Ну, ладно, мне уже надо идти на обход границ. Кову, не желаешь составить мне компанию? — Эти слова были произнесены легким непринуждённым тоном. — Ты вроде позавчера хотел сходить со мной.

Услышав предложение, Кову оживился.

— Да, конечно, пошли, Симба. Делать всё равно пока нечего.

И два льва подошли к спуску со Скалы. Киара легла на самом краю выступа, подставив солнцу свою ярко-золотистую, как и у отца, шерсть. Перед тем, как начать спускаться, Симба подозвал Налу и тихо сказал ей:

— Слушай, Нала, когда пойдёте на охоту, посмотри, пожалуйста, за мамой. Она, сама понимаешь, немолода уже, а на охоту рвётся. Почти без сил каждый раз возвращается. Как бы что с ней не случилось...

— Не бойся, любимый, я пригляжу за Сараби. Она действительно много охотится.

Симба кивнул, и они вместе с Кову стали спускаться со Скалы.

— Папа, а можно с вами? — вскочила Киара и подбежала к Симбе и Кову. — Мне тоже сейчас делать нечего.

— Постой, детка, не надо, — мягко остановила Нала дочь.

— Мама, хватит называть меня деткой, я же уже не маленькая! — с фальшивым недовольством протянула принцесса.

— Хорошо-хорошо, моя принцесса, — поправилась Нала. — Не нужно ходить пока с папой и Кову. Они хотят серьёзно поговорить друг с другом. Нам же скоро пора идти на охоту. Пока же пойду, вокруг Скалы прогуляюсь.

И Нала также направилась к спуску. А Киара снова подошла к краю выступа, и некоторое время наслаждалась теплом солнечных лучей, глядя, как уменьшаются с расстоянием два таких дорогих ей силуэта. Через несколько минут темная и золотистая фигуры двух львов исчезли вдали. Интересно, о чём они будут говорить? Может, отец уже догадался? Хотя, что тут удивительного...

* * *

Некоторое время Симба и Кову шли молча. Кову изредка поглядывал на Симбу, начиная догадываться, что на обход границ тот позвал его не случайно. Симба явно хочет с ним поговорить, и разговор будет идти о чём-то важном... Через несколько минут ожидания Кову оправдались — тема была такой серьёзной!

— Ну, что, Кову, ты, вероятно, догадываешься, почему я сегодня взял тебя с собой на обход границ? — спросил Симба, когда они отошли от Скалы на приличное расстояние.

— Да, догадываюсь, Симба. Ты хочешь со мной о чём-то поговорить, — ответил Кову.

— Верно, и довольно серьёзно.

— О, даже так? — слегка усмехнулся Кову.

— Да, Кову, и разговор действительно на серьёзную тему. Это касается вас с Киарой.

Тут Кову слегка насторожился:

— А что такое?

Симба ободряюще улыбнулся:

— Да не бойся, дружок! Просто перед тем, как сообщить тебе кое-что важное, я хочу уточнить одну деталь. Наверное, даже глупо спрашивать, но всё же — тебе действительно нравится Киара?

— Симба, ты абсолютно был прав, когда сказал про глупость вопроса, — ухмыльнулся Кову, затем продолжил серьёзно: — Я очень люблю твою дочь, и это правда.

— Я тебе верю, Кову. Я каждый раз вижу вас вместе, вы ведёте себя словно неразлучники. Друг без друга никуда. Она тоже любит тебя, чему я искренне рад. Любовь между вами очень крепка. В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Симба, ты это сейчас серьёзно? — изумился Кову. Он даже остановился на секунду.

— Абсолютно, — Симба тоже остановился и коснулся правой лапой плеча Кову, и они продолжили свой путь. — Я никогда бы не стал шутить над счастьем своей дочери. Она уверена, что нашла своё счастье, то есть тебя.

— Прости... — Кову опустил голову. Затем вновь поднял. — Я точно знаю, что Киара думает обо мне точно так же. Я тоже уверен, что нашёл своё счастье.

— Я за вас очень рад. За вас обоих. И ты твёрдо намерен предложить Киаре лапу и сердце?

— Да, Симба. Но ведь я разве не должен просить у отца лапы дочери? И как на это смотрит Нала?

— Она того же мнения, что и я, Кову. Мы оба уже видим тебя мужем Киары.

— Тогда, Симба, я прошу лапы твоей дочери! — просиял Кову.

— Я согласен! Тогда сегодня мы все вместе поговорим об этом, а потом уже можно объявить о вашей помолвке и решать, когда провести свадьбу. Теперь ты счастлив, Кову?

— Конечно же! Подожди... — Кову осёкся. — Ты сказал, что хочешь уточнить одну деталь — касающуюся именно помолвки и свадьбы — перед, тем как сообщить мне кое-что важное. Что такое важное ты хочешь мне сообщить, Симба?

— Кову, как только вы с Киарой поженитесь, решится ещё один вопрос будущего нашего прайда. Дело в том, что Киара — принцесса и будущая Королева, а ты, как её муж, станешь принцем. А когда меня не станет...

— Симба, прошу, не говори так! — испугался Кову. — Ты ещё долго будешь править.

— Пожалуйста, Кову, не перебивай меня, — слегка осадил его Симба. — Нала мне сказала то же самое. Но к решению этого вопроса нужно подойти со всей серьёзностью, поскольку я должен заботиться о будущем своего Королевства. А кто будет править им, как не король? Вот поэтому, когда меня не станет, в этом Круге жизни меня заменишь именно ты, Кову. Потому что другого наследника нет.

— Я просто ошеломлён, — пробормотал Кову.

— Чем? Боишься, что ли? — подколол его Симба.

— Нет, Симба, не в этом дело, — с лёгкой ноткой раздражения ответил Кову. — Понимаешь, я ведь не знал, что мне придётся стать королём именно здесь... Точнее, не так! Имею в виду, стать королём не таким способом, как этого хотела... моя мать. — Кову запнулся перед этими двумя словами. После гибели Зиры он впервые заговорил о ней при Симбе. — Ты сам знаешь, она усиленно вкладывала в меня мысль, что ты — наш злейший враг. Она учила меня ненависти, наставляя на путь Шрама. Я был почти готов, когда встретил Киару. Она вскоре полностью заняла все мои мысли и чувства, и я уже подсознательно ощущал, как ненависть испаряется из моей души. Киара пробудила во мне любовь и избавила от ненависти, за что я ей и благодарен, Симба. И ей, и тебе! Я до сих пор чувствую за собой вину из-за этой ненависти, которая чуть не поглотила меня. А если бы мы с Киарой не встретились, кто знает, как бы тогда всё было?

— Тебе не нужно за это просить у меня прощения, Кову, — мягко перебил его Симба. — Ты давно прощён, твое место в моём прайде. И твоя жизнь должна измениться в лучшую сторону, потому как дети не должны нести ответственность за грехи своих родителей. Я верю, что ты будешь достойным Королём!

— Достойный Король — ты, Симба. Как и твой отец.

Вернувшись с обхода границ, Кову и Симба увидели, что на Скале уже пусто. Подойдя к Скале, Кову сказал:

— Наверное, на охоту ушли все. Тоже, что ли, пойти и поохотиться?

— Сходи, Кову, разомнись. Только не спугни никого! — подмигнул Симба.

— Обижаешь, Симба! — И Кову умчался. Симба же поднялся на Скалу и направился внутрь. В пещере была только Сараби. Увидев мать, Симба подошёл к ней.

— Моя любимая мама решила сегодня вдруг не ходить на охоту? — шутливо поинтересовался он.

— Ох, сынок, я бы пошла с удовольствием, — усмехнулась в ответ Королева-Мать, — только сегодня как будто не мой день. Сначала Нала подходила и отговаривала, мол, ты уже немолода, должна поберечь силы, — наверное, ты, сынуля, подучил! А вот к Сарафине с этим не приставала, думает — её мать круче. Между прочим...

— Знаю, мама, знаю, — отмахнулся Симба. — Ты — сильная львица и в охоте мастерица. Так однажды сказал при тебе отец.

— Да, до сих пор помню слова любимого, — с грустью произнесла Сараби. Затем продолжила веселее: — Но ведь его слова и сейчас — правда! Всё равно пошла бы на охоту с остальными, но сегодня как-то неудачно лапу подвернула.

— Ай-ай-ай, — покачал головой Симба, — и где же умудрилась?

— Когда спускалась вниз. Иду, почти спустилась, а тут Пумба за Тимоном гонится. Я немного посторонилась, не заметила лежащего камня, вот и оступилась. Киара быстро за Рафики сбегала, он осмотрел лапу и сказал, что ничего плохого нет, только небольшое растяжение. Вот оно охоте и помешало. А как у вас обход прошёл?

— Хорошо, можно сказать — отлично. Но надо всё обсудить, когда вернутся Нала с Киарой, да и вообще остальные.

— Симба, своей матери можешь ведь и сейчас сказать, — протянула Сараби.

— Ладно, мам, тебе-то скажу. Мы с Налой сегодня утром поговорили и дали согласие на то, что Киара и Кову должны пожениться. Они уже сами этого ждут — не дождутся.

Сараби просияла:

— Ну, наконец-то я увижу свадьбу своей внучки!

— Мама, ты ещё и правнуков увидишь, я тебе обещаю! — Симба ласково потёрся носом о голову матери и медленно вышел из пещеры.

* * *

Вечером было объявлено о помолвке Кову и Киары. Молодая пара была на седьмом небе от счастья. Сама же свадьба должна будет состояться уже через неделю. Также Симба сообщил о том, что сделал Кову своим наследником, и назначил на день свадьбы церемонию его Посвящения. И весь этот солнечный вечер прошёл в атмосфере радости и счастья. Эти чувства наполняли сердца всех, кто жил на этой великой Скале Предков. Иные же чувства обитали в душе того, кто шёл по саванне далеко-далеко от королевства Симбы. Это был молодой и сильный лев с золотистой шерстью и густой гривой, по цвету чуть темнее основной шерсти. Его переднюю часть тела украшало небольшое тёмное полукольцо вокруг шеи. Грива и полукольцо достались ему от отца — жестоко убитого аутсайдерами Короля Мвеная. В душе у Мэйтаты — а это был именно он — была словно выжженная пустыня. Всё хорошее, казалось, ушло из жизни навсегда. Он уже почти сутки шёл по саванне, куда глаза глядят. Он больше не мог вернуться к себе домой — в королевство своего отца, где высится над землёй гигантская скала в форме буквы «М», где он мечтал стать королём, где разыгралась страшная трагедия у него на глазах... И где власть захватили чужие, такие страшные и такие злобные чёрные львы...

Следующая неделя после помолвки Кову и Киары прошла в ожидании счастья и в предсвадебной суете. Жених с невестой по-прежнему были повсюду вместе, как и раньше. После помолвки и за неделю до свадьбы Киара словно расцвела. Её ярко-золотистая шерсть, и без того блестящая в солнечных лучах, казалось, забрала в себя малую часть солнца, так что молодая принцесса сама была похожа на небесное светило. Кову тоже словно немного посветлел — ведь неуклонно приближался день, которого они ждали уже давно и который обещал стать одним из самых счастливых в жизни. Весь прайд с нетерпением ждал свадьбы и Посвящения Кову в принцы. Рано или поздно он станет здесь Королём…

Последний день перед свадьбой казался очень длинным. Немалую часть этого дня — как и предыдущего — заняла охота. Перед свадьбой прайд запасался мясом для праздничного обеда, а в день какой-либо церемонии охотиться было запрещено. Эта традиция соблюдалась на землях Прайда издавна. Не меньше времени уделялось приготовлениям к свадьбе — львицы приводили себя в порядок, вылизывали свою шерсть до блеска. Некоторые, в том числе и Киара, пошли даже к реке искупаться, чтобы эффектнее выглядеть. Что у них, собственно говоря, получилось прекрасно — Киара выглядела ещё красивее, чем обычно.

В последний вечер перед свадьбой Кову вместе с Киарой сидели на выступе Скалы. Симба ещё не вернулся с вечернего обхода границ, Тимон и Пумба опять носились недалеко от Скалы. По-разному все встречали закат. Последние лучи заходящего солнца освещали Скалу, её продолговатый выступ и восседавших на нём льва и львицу. От прикосновения этих теплых лучей на душе сразу становилось так легко и спокойно… Киара склонила голову на гриву своего будущего мужа. Они оба уже с нетерпением ждали следующего дня.

— Ну, что, любимая, ждешь завтрашний день? — спросил Кову, глянув в глаза Киаре.

— Пусть он наступит уже быстрее, — вздохнула Киара и потёрлась о тёмную гриву Кову. — Мне уже не терпится увидеть тебя моим принцем.

— Завтра, Киара, уже завтра, — пропел Кову.

И они сидели так до тех пор, пока полностью не скрылось за горизонтом солнце и не вернулся с обхода Симба.

* * *

И вот наступил долгожданный день свадьбы.

В этот день неожиданно рано проснулся Кову. Стараясь не разбудить Киару, он аккуратно поднялся и хотел было направиться к выходу из пещеры, как его взгляд уловил в темноте пещеры кое-что. На небольшом возвышении посреди пещеры спали Симба и Нала, остальные расположились неподалёку. Пустовал угол пещеры напротив того места, где ночевали Кову и Киара. Этот угол был излюбленным местом Витани. Но где же она? Ещё так рано…

Кову пошёл к выходу. У самого выхода похрапывали Тимон и Пумба. Когда Кову проходил мимо них, он услышал, как Тимон пробормотал во сне: «Личинки…» Кову улыбнулся про себя и вышел наружу. Витани не было за пределами пещеры. Подойдя к краю выступа, Кову осмотрелся вокруг, посмотрел вниз. Витани не было вообще на Скале. Ни на Скале, ни под выступом.

Солнце ещё не взошло, но розоватое сияние на востоке уже приближало начало нового дня. «С чего это вдруг Витани решила прогуляться перед восходом?» — подумал Кову и спустился со Скалы вниз. Тихонько окликнув сестру и не получив ответа, он прошёл вокруг Скалы, но сестру так и не нашёл. Значит, она ушла куда-то.

Кову снова вернулся на Скалу и подошёл к краю выступа. Отсюда было видно многое — большой баобаб вдали, на котором обитает Рафики, пастбища, ущелье… И когда Кову уже отводил взгляд от ущелья, где некогда прервалась жизнь великого Короля Муфасы, что-то привлекло внимание. Его острый глаз разглядел то, чего не увидел раньше — едва заметную золотистую фигурку, приближавшуюся к этому печальному месту.

* * *

Витани снова стала часто искать уединения. Естественно, она была рада предстоящей свадьбе своего брата и принцессы. Она очень любила Кову и понимала, что он сейчас — самый счастливый лев на свете. Но её почему-то после дня помолвки стала одолевать тоска. Почти те же душевные ощущения она испытывала и в первые дни жизни воссоединённого прайда. Тогда она также была в подавленном состоянии — её мать Зира погибла на её глазах. Она также, как и Кову, знала со слов Киары, что Зира отвергла её помощь. Витани не могла винить Киару в смерти матери, да и не хотела. Но всё равно она, пусть и живя теперь не за пределами Прайдленда, испытывала гнетущую тоску по матери, покинувшей её вслед за Нукой. Кову же по-прежнему был рядом с сестрой, ведь они с детства были дружны и понимали друг друга всегда. Больше Витани не хотелось никого терять — ведь жизнь её теперь шла в новом месте. Но всё равно она чувствовала, что ей будет не так легко без душевной боли вспоминать Нуку — такого дёрганого и придурковатого, но всё же родного, и свою родную мать, которая столько времени была её верной спутницей и наставницей, пусть Зира и была поражена уничтожающей все тёплые чувства ненавистью… Всё равно она любила мать, пусть и последнее, что Витани услышала от неё, было отнюдь не ласковое прощание с дочерью: «Если не станешь драться, ты тоже обречена на гибель!»

В первые дни Витани даже не ходила на охоту, отделываясь нехорошим самочувствием. А когда остальные её сёстры по прайду уходили охотиться, она находила какое-нибудь укромное местечко за Скалой — а чаще она уходила куда-нибудь подальше от Скалы — и отдавала всю себя тягостным раздумьям. Как же теперь развернётся ей жизнь? Ей теперь надо как-то разобраться в себе и жить, несмотря ни на что, дальше. Ведь все остальные сделали свой выбор и перешли к Симбе, теперь же они счастливы. Тем более что именно Витани первая вняла словам Киары и сделала шаг к миру вслед за дочерью Симбы.

От Короля, естественно, не укрылось поведение Витани. Симба уже не раз видел её, уходившую со Скалы в саванну и вскоре скрывающуюся в траве. На Скале он видел её лишь несколько раз на дню, причем она находилась у входа не в общую пещеру, а в ту, которую любил Шрам. Эта небольшая пещера находилась на отдалении от основной пещеры и служила отличным укрытием от палящих солнечных лучей и зноя. В эти дни Витани после продолжительных уединений возвращалась именно в это уютное место, отказываясь идти в основную пещеру ко всем остальным. Несмотря на то, что Витани не охотилась вместе с остальными львицами, она не оставалась голодной, так как кто-нибудь из львиц всегда приносил ей что-либо из остатков обеда. Симба видел, что Витани явно тяжело переживает недавние потери, но пока не подходил к ней и не заговаривал об этом. Пусть побудет одна, так думал Король, ей необходимо свыкнуться с новой обстановкой. Но скоро Симба понял, что так больше не может продолжаться. Он прекрасно понимал, что Зира и Нука были ей очень близки, и боялся, что столь затяжная тоска по матери и старшему брату настолько захватит львицу, что легко может перейти в депрессию. Также Симба не раз слышал от бывших аутсайдеров рассказы о том, что она прекрасная охотница, а её умения могли в таком случае пригодиться. А терять такую охотницу Симба не хотел. И поэтому вскоре он решил поговорить с Витани.

В тот день Король проснулся, как обычно, раньше всех. Стараясь не разбудить Налу, он не спеша поднялся, вышел наружу и, подставив свои бока лучам восходящего солнца, сладко потянулся. Тут он услышал шаги и обернулся. В его сторону направлялась Витани. Она явно не ожидала, что встретит кого-нибудь, тем более Симбу, поэтому, смутившись, остановилась и произнесла:

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Взаимно, Витани. Я же тебе разрешил называть меня просто Симба, — улыбнулся Симба.

— Извини, Симба, — слегка потупилась Витани.

— Ты куда решила спозаранку пойти? — спросил у неё Симба.

— Да так, прогуляться немного, — уклончиво ответила Витани. С этими словами она прошла мимо Симбы и направилась к спуску.

— Слушай, Витани, мне надо с тобой поговорить, — окликнул её лев.

Витани замерла и, обернувшись, спросила:

— О чём? Что-то случилось?

Симба, глядя ей прямо в глаза, сообщил:

— Витани, я знаю, что тебе тяжело, и понимаю, как ты переживаешь всё, что тогда произошло, но…

— Если ты хочешь поговорить о том, что происходит у меня в душе, Симба, — с ноткой явного раздражения произнесла Витани, — я тебя прошу только об одном — давай отойдём куда-нибудь подальше, а то своими голосами мы разбудим всех остальных. Я не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, как я изливаю душу Королю!

— Витани, успокойся, — ласково, но твёрдо произнёс Симба. — Я просто хочу тебе помочь настроиться на то, как жить дальше. Уверяю тебя, нервы тебе трепать не буду, но ты сама понимаешь, что разговор всё равно состоится. Особенно если это решил Король.

— Хорошо, — бесцветным тоном буркнула Витани.

Симба и Витани ушли за Скалу. Весь путь до нужного Симбе места они проделали в молчании. Витани шла, опустив голову. Место для разговора они нашли подходящее — тень между двумя небольшими деревьями, стоящих у подножия склона Скалы. Пройди здесь кто-нибудь из прайда, он бы встретил Симбу с Витани просто случайно. Шансов, что кто-нибудь подслушает разговор, было мало.

Витани села рядом с одним деревом и, не поднимая на Симбу глаз, спросила:

— О чём ты хотел поговорить со мной?

Вместо ответа Симба, взглянув на Витани, произнёс:

— Посмотри мне в глаза, Витани.

Львица подняла от земли свои фиолетовые глаза. Симба же по-прежнему смотрел на неё. Взгляд её красивых глаз цвета сливы встретился с коричневыми глазами Симбы, но она не отвела взгляда от Короля.

— Слушай, Витани, — начал Симба, — я понимаю, что ты чувствуешь и как ты переживаешь недавние потери.

Витани тихо хмыкнула.

— Да, я серьёзно говорю. Потеря близкого тебе льва или львицы — это очень тяжёлое испытание, я сам ведь через это прошёл. Ведь мой отец погиб у меня на глазах. Ты ведь знаешь об этом?

Витани отрицательно покачала головой и вдруг заплакала.

— Симба, ты мне сейчас говоришь о том, что произошло уже давно, не один год назад! Тогда погиб лишь один член твоей семьи, пусть и у тебя на глазах. А я потеряла сначала брата, а затем — мать! Я видела гибель их обоих своими глазами! Ведь после этого прошло каких-то несколько дней, и мне больно и тяжело. Мне их очень не хватает, они столько времени были со мной рядом! А ведь я первая тогда вняла словам Киары и отказалась биться с вами!

Симба посуровел:

— Уж не винишь ли ты себя в гибели матери?

— Не знаю, — всхлипнула львица. — Я же первая из прайда пошла против неё.

— Ты пошла не против Зиры, — отрезал Симба. — Ты воспротивилась её сумасшедшим планам. Она была полностью захвачена ненавистью ко мне, к Киаре, Нале и вообще ко всем. Она желала отомстить за Шрама — того, которого она любила всей своей душой. И мстить она хотела — я уверен — всем! Если бы ты не согласилась с моей дочерью, знаешь, что бы было?

Витани подняла голову, посмотрела на Симбу. Тот не сводил с неё испытующего взгляда. Затем она вновь принялась усиленно изучать траву, на которой она сидела, и попыталась представить, что бы случилось, если бы она не придала значения словам Принцессы. Она вновь подняла голову. Симба взял её лапой за подбородок и бережно повернул к себе.

— Позволь — я тебе скажу, как бы тогда развивались события. Зира бы бросилась на нас со всем своим отрядом. Пролилось бы тогда крови ещё больше, понимаешь? Её бы никто не остановил! И каждого, кто посмел бы встать у неё на пути, постигла плачевная участь. А если бы её попытался остановить Кову? Киара? Нала? Мира бы не было в таком случае, моя семья была бы разрушена, и неизвестно, какая судьба ждала бы и меня. В случае этого ты бы лишилась ещё и второго брата, Витани! Ему в таком случае не суждено было быть с Киарой, и Бог знает, нашла бы моя дочь своё счастье вообще! Понимаешь?

Витани содрогнулась, представив себе весь этот ужас.

— Ты бы этого хотела?

— Нет, — тихо, но твёрдо произнесла Витани.

— Теперь ты представляешь силу ненависти, которой была движима Зира. Ненависть, жгучая ненависть, — она подобна гигантскому пожару, который пожирает на своём пути всё! Все тёплые чувства, которые мы испытываем, просто сгорят в пламени ненависти! Сердце, сожжённое ненавистью, не будет впитывать в себя ни любви, ни жалости, ни сострадания! Оно будет испытывать лишь жажду неудержимой, жестокой и кровавой мести! Я уверен, Витани, что ты бы не хотела такой жизни для своей матери!

— Нет, не хотела бы, — уже громче ответила Витани.

— Запомни, Витани, одно — ты не должна винить себя в смерти матери! — отчеканил Симба. — Кову тоже это перенёс, ведь он — твой родной брат. И он сам разобрался в своих чувствах, понял, что нужно жить дальше. Мне тоже жаль Нуку и Зиру, но их уже не вернуть. Такова была их судьба. Вот теперь пора подумать над всем, что ты сейчас от меня услышала. Какой ты сделала вывод?

Витани немного помедлила, обдумывая весь разговор с Симбой. Проанализировав все свои чувства и душевные терзания, она вдруг осознала, что сосущая тоска по матери и брату, пусть и не оставила её полностью, но всё же уступила место стремлению жить дальше и наслаждаться жизнью. Новой жизнью в новом месте. Витани взглянула Симбе прямо в глаза и сказала:

— Жизнь продолжается, Симба. Маму мне, естественно, жаль, но она сама избрала свою судьбу. Никто из нас способен вернуть прошлое и ушедших от нас. Надо продолжать жить дальше.

Симба улыбнулся:

— Речь не девочки, но львицы! Правильно, Витани. Мы не должны постоянно зацикливаться на прошлом, пусть оно и причиняет нам боль. Но ведь жизнь не стоит на месте. Когда случается что-то плохое, ему на смену всегда придёт хорошее. Рафики сказал мне однажды: «Наша жизнь подобна зебре. Черная полоса сменяется белой и наоборот. Весь парадокс в том, с какой частотой эти полосы сменяют друг друга».

* * *

Сидя сегодня на краю ущелья, Витани вспомнила весь тогдашний разговор с Симбой. Король оказался прав — жизнь наладится после ухудшения. Так и случилось. К тому же Витани и сама была рада, что этот памятный разговор возымел действие. Она заметно повеселела, стала охотиться наравне с остальными львицами. Только вот причина её новой тоски была уже в другом…

Витани уже довольно долго сидела молча на краю ущелья, когда услышала сзади тихие шаги. Она узнала по поступи своего брата.

— Доброе утро, маленький термит! — приветствовала Витани, как только Кову подошёл ближе.

— Доброе утро, сестрёнка! — легонько толкнул её Кову.

— Ну, что, братик, ждёшь уже? — ухмыльнувшись, спросила Витани. По её взгляду Кову понял, о чём она спрашивает.

— Конечно, жду, — ответил Кову. — Сама знаешь, что сегодня за день. Меня ждёт не только Киара, но и Посвящение. Это очень важное событие. А ты что сидишь тут так рано?

— Задумалась… — медленно, растягивая гласные, ответила Витани и зевнула.

— О чём же?

— Да так, просто…

— А может, оно и не «просто», как ты говоришь? — Кову посмотрел прямо в глаза Витани. — Витани, ты точно так же отдалялась от остального прайда в первые же дни. Снова тоскуешь по маме с Нукой?

— Да, тоскую, но сейчас — в основном не по ним, — медленно сказала Витани. — Просто у меня появился один терзающий меня вопрос.

— Какой? — полюбопытствовал брат.

— Вот ты нашёл своё счастье с Киарой. Вы сегодня уже женитесь, вы оба счастливы, у вас всё хорошо, а ещё…

— Сестрёнка, — прервал её Кову, — давай ты пропустишь эту ненужную увертюру и прямо скажешь — что случилось?

Витани вздохнула.

— Кову, ты можешь мне сказать — я счастливая?

Брат слегка удивился, услышав такой вопрос от сестры.

— Витани, конечно, ты счастливая! Посмотри теперь, где мы живём! Мир уже давно наступил…

— Братец, я не об этом, — прервала его Витани. — Я говорю о другом счастье. Личном.

— Ах, вот ты о чём, — пробормотал Кову.

— Да, догадался, — усмехнулась Витани. — Счастье ведь есть у каждого из нас. Ты нашёл своё счастье, Киара — тоже. Знаешь, я никогда никому не завидовала, но сейчас, похоже, что-то изменилось.

— Сестрёнка, всё изменилось, и уже давно. Но с чего ты заговорила о личном счастье?

Витани опустила голову, помолчала немного, затем посмотрела Кову прямо в глаза и спросила:

— А найду ли я когда-нибудь своё счастье? Свою судьбу?

Кову обнял сестру.

— Ты чего это вдруг на такую тему заговорила, а?

— Ты не понимаешь? — погрустневшим тоном спросила она. — Я уже давно взрослая и сильная львица, хорошая охотница…

— Киара тоже сильная львица и хорошая охотница.

— Да, но она теперь не одна. У неё есть ты, брат. А у меня…

— У тебя теперь есть свой дом! — подхватил Кову. — Наш родной дом. Тебе этого мало?

— Да нет же, Кову, ты не понимаешь! — Витани стукнула лапой по земле. — Пытаюсь вдолбить тебе в голову одну простую суть…

— Я понял, что ты пытаешься вдолбить мне в голову. Ты заговорила о личной жизни и мечтаешь о том, чтобы найти свою судьбу.

— Вот, вот! Киара нашла своё счастье, свою любовь, то есть тебя. Найду ли я когда-нибудь свою любовь?!

Кову обнял Витани.

— Сестрёнка, — прошептал он ей на ухо, — у тебя ещё вся жизнь впереди. Ты обязательно встретишь своего льва. Я тебе обещаю. Мне ведь тоже хочется, чтобы моя сестра была счастлива.

Витани уткнулась носом в его гриву.

— Спасибо тебе, брат, — прошептала она. — Мне кажется, то меня поддерживаешь только ты. И Симба.

— Нет, Витани, это не так, — возразил Кову, легонько толкнув сестру. — Мы с Симбой далеко не единственные, кто поддерживают тебя.

— Я знаю, — вздохнула Витани. — Чуть больше недели назад мне казалось, что не найду ни у кого поддержки. Не подойди ко мне тогда Симба с разговором, тогда бы было ещё хуже. Я бы тогда вообще ушла из земель Прайда.

— С ума сошла? — взвился Кову. — Ушла бы она! Куда? После того как мы нашли свой дом!

— Успокойся, Кову, не заводись, — поморщилась Витани. — Это было уже в прошлом, Симба сам сказал — не зацикливаться постоянно на прошлом.

— Вот! — торжествующе топнул лапой Кову. — Сейчас ты снова на нём зациклилась, отдалась своей тоске. Ты сама после разговора с Симбой усвоила, что сильная тоска может перейти в депрессию. А я этого не хочу. Симба не хочет, Киара — тоже. Вообще запомни — здесь нет того, кому твоя судьба безразлична. Ты обязательно будешь счастлива! Не тоскуй и выше нос! А теперь пошли к Скале, скоро начнётся церемония.

Солнце уже давно взошло, новый день вступил в свои права. Пробуждающаяся саванна цвела и сияла под ослепительными лучами ближайшей к планете звезды. Кову и Витани уже подходили к Скале, когда на выступ из пещеры вышел Симба. Заметив брата с сестрой, Король спустился навстречу.

— Доброе утро, ребята! Не спалось, что ли, раз вы так рано прогуляться ходили? Или вместо Короля обход делали?

— Доброе утро, Симба. Нет, что ты, мы с Витани просто гуляли по Прайдленду, прогулялись до наших бывших земель. Захотелось к старым местам наведаться, всё-таки тянет туда…

— Понимаю, — кивнул Симба. — Вы очень вовремя подошли. Пора уже всех созывать на церемонию.

В это время из пещеры стали выходить, зевая и потягиваясь, остальные львицы. Падавший на них живительный солнечный свет заставлял их шерсть переливаться золотистыми искрами и окончательно вырывал из объятий сна. Симба, Кову и Витани поднялись на Скалу к остальным. Из пещеры вышли Нала и Киара. Принцесса подошла к Кову и ласково потёрлась о его гриву.

— Доброе утро, Кову.

— И тебе того же, милая, — Кову в ответ нежно коснулся носом её шеи. Симба и Нала подошли к ним.

— Ну, что, — спросила их Нала, — вы готовы? Волнуетесь?

— Готовы, мама, — улыбнулась Киара. — А чего волноваться? Ведь не первая охота, а свадьба. Тем более что мы уже этот день ждали давно.

Нала ласково лизнула дочь. Симба тем временем подошёл к краю выступа. Осмотревшись по сторонам, он набрал в грудь воздуха, и в следующее мгновение по Прайдленду разнёсся мощный рёв Короля, призывающий всех обитателей этих земель идти к Скале. Через несколько минут к Скале потянулись все обитатели саванны. Шли стада пёстрых зебр, антилоп… Шли огромные буйволы и слоны. Шли также жирафы, чьи головы на длинных шеях возвышались над всеми остальными. Среди животных, широкий поток которых степенно тянулся к скале, шли также и хищники — гибкие и статные леопарды. Но в этот день никто из них даже не думал об охоте — сегодня их потенциальным жертвам было нечего бояться. Над толпой двигавшихся к Скале животных летели стаи птиц.

Вскоре вся равнина перед Скалой была забита животными. Каждый из зверей, затаив дыхание, ждал того, ради чего здесь собрались все. В сгустившейся тишине Симба, глубоко вздохнув, обратился к обитателям саванны:

— Я приветствую вас, жители Прайдленда! Сегодня вы все собрались для того, чтобы узреть знаменательное событие в нашей семье.

Все животные обратили к своему Королю взоры. Сохраняя на лице спокойное выражение, присущее королеве, к Симбе подошла Нала. А Симба тем временем продолжал, стараясь скрыть хоть и радостное, но всё же — волнение:

— Сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни после недавних событий. Мы все здесь собрались сразу на две церемонии. Первая церемония — это соединение двух любящих сердец. Моя любимая дочь, принцесса Киара, нашла своё счастье, и сегодня Кову станет её мужем!

При этих словах в дальней части толпы животных началось движение — животные расступались перед тем, кто проведёт церемонию соединения сердец. К Скале медленно приближался со своим посохом Рафики. Правда, не только с посохом. С его шеи свисало что-то наподобие длинного белого ожерелья, которое оказалось при ближайшем рассмотрении, как понял Симба, сплетённым венком из белых цветов. Путь пожилого мандрила лежал через множество зверей, поэтому он одаривал своим взглядом и улыбкой каждого. Симба с улыбкой смотрел на него. Взобравшись на выступ Скалы, Рафики подошёл к Королю и обнял его — своего друга. Затем повернулся к брачующимся и велел:

— Подойдите ближе к краю выступа и сядьте с левой его стороны.

Кову и Киара повиновались. Затем Рафики велел:

— Симба, сядь напротив них. Нала, ты тоже.

Король и Королева сели напротив дочери и будущего зятя. Рафики приступил к проведению церемонии. Голос мандрила в полной тишине разносился далеко по толпе, и его звуки исчезали в ушах собравшихся.

— Жители Прайдленда, вы наблюдаете событие, которое составит часть нашей великой истории. И пусть Бог, Великие Короли прошлого и вы будете свидетелями рождения новой семьи.

Симба ободряюще улыбнулся Рафики. Тот обратился к Киаре:

— Киара, наша прекрасная принцесса, согласна ли ты избрать своим мужем Кову?

На глазах львицы показались слёзы счастья. Сияющая Киара ответила:

— Согласна!

Рафики повернулся к Кову:

— Кову, согласен ли ты взять себе в жёны принцессу Киару, дочь нашего великого Короля Симбы?

Счастливый лев громко сказал:

— Согласен!

— Клянешься ли ты, Кову, перед Богом, перед нашим Королём, перед звёздами и Великими Королями прошлого любить Киару и заботиться о ней до конца своих дней?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты, Кову, защищать Киару до последнего вздоха и до последней капли крови, если потребуется?

— Клянусь!

— Тогда… — Рафики подошёл к Кову и Киаре и коснулся каждого из них своим посохом. — Вы, два любящих сердца, бьющиеся в любовном экстазе… Пусть ваш жизненный путь освещают Солнце и звезды Великих Королей прошлого, и да помогут они вам преодолеть все невзгоды и ненастья. Здесь и сейчас я при всех объявляю вас мужем и женой! — И Рафики снял со своей шеи венок и надел его на Кову и Киару так, что они оказались словно соединены им.

На равнине перед Скалой поднялся оглушительный гвалт — собравшиеся обитатели саванны приветствовали рождение новой семьи. Заржали и застучали передними копытами зебры, звучно затрубили слоны, величественно и гордо склоняли длинные шеи жирафы… Над самой Скалой закружились, громко галдя, птицы. Кову и Киара сидели рядом, склонив свои головы друг на дружку. Теперь они были абсолютно счастливы, им не нужно было слов…

Через несколько минут, когда приветственный гул затих, Симба встал и, повернувшись к животным, объявил:

— Теперь, когда любовь соединила два сердца, настало время для второй церемонии. Это церемония Посвящения. Сегодня Кову — уже муж моей дочери — будет посвящён в принцы. Кову, — лев обернулся к настоящему уже зятю, — посмотри на меня.

Словно светящийся от радости, Кову посмотрел Симбе в глаза.

— Наступило время окончательно объявить о наследнике. Клянёшься ли ты, Кову, вместе со мной верой и правдой служить моему королевству, быть с ним в радости и не покидать его в горе, а когда меня не станет — править справедливо и мудро, как мой отец и я?

— Клянусь! — ответил лев.

— Клянёшься ли ты защищать мой прайд вместе со мной и биться за него со мной плечом к плечу, если суждено быть войне?

— Клянусь!

Симба подошёл к Кову и громко, чтобы слышали все, торжественно произнёс:

— Что ж, Кову. Перед Богом, перед солнцем и звездами, перед всем прайдом и Великими королями прошлого я объявляю тебя своим наследником!

Рафики подошёл к Кову, снял со своего посоха один из плодов, разломил его и помазал лоб Кову соком. Затем мандрил подошёл к краю выступа и громко провозгласил:

— Да здравствует принц Кову, муж принцессы Киары!

Слова Рафики снова подхватил громкий гул голосов обитателей саванны. Все приветствовали нового наследника власти. Но почти сразу они замолкли, когда Симба с Налой подошли к краю выступа. Король и Королева переглянулись и громко зарычали. Тут к ним подошли счастливые молодожёны, и через несколько мгновений рычали уже два льва и две львицы. А после к Королю с Королевой, а также к Принцу и Принцессой присоединился и остальной прайд. Оглушительный рёв более чем двух десятков львов далеко разнёсся по саванне, знаменуя большое событие этого солнечного дня.

Симба поднял глаза к небу, залитому светом солнца. Только он один увидел в бескрайнем просторе того, благодаря которому он сейчас живёт — живёт Королём и мудро правит на этой славной земле.

— Молодец, сын мой! — звучный голос Короля Муфасы услышал только Симба.

— Мы — одна семья, отец, — прошептал Симба. — Я давно уже понял это благодаря тебе.

Налетевший ласковый ветерок взъерошил густую гриву Симбы.

* * *

После окончания церемонии все обитатели саванны разошлись. Стада зебр, антилоп и буйволов, как и изо дня в день, паслись на отдалении от Скалы. Но сегодня вся живность, на которую охотятся хищники, была в безопасности: церемония — значимый праздник для охотников… К тому же закон…

Симба и Нала первыми поздравили молодожёнов. Король сказал:

— Вот и соединены два сердца — теперь два самых дорогих нам сердца… Навсегда! — После этих слов Симба обнял обоих.

Нала, с глазами, блестящими от слёз счастья, также обняла дочь с Кову. Потом повернулась к Киаре:

— Вот и выросла, наконец, моя непоседливая девочка!

Кову хихикнул, а Киара с фальшивым недовольством протянула:

— Ой, ма-ам!

За королевской парой подошла Сараби, она нежно потёрлась головой о шею внучки и сказала:

— Наконец-то я увидела свою внучку счастливой! Я так рада за тебя, Киара!

За Королевой-Матерью подошли Сарафина и Витани. Бабушка по матери нежно поцеловала внучку. Подошедшая следом Витани крепко обняла брата и, хитро улыбнувшись, спросила:

— Ну, что, братец, можно теперь мне называть тебя Вашим Высочеством? Или «маленький термит» ещё устраивает?

Кову с напускной суровостью спросил:

— Ты как с Принцем разговариваешь? — Но тут же засмеялся: — Эх, сестрёнка, я для тебя тот же маленький термит!

Витани также рассмеялась и легонько толкнула Кову. Затем подошла к Киаре и, подмигнув ей, сказала:

— Вот теперь, Киара, не спускай с него глаз! Он хоть и Принц теперь, но за ним всё равно глаз да глаз нужен!

— Не волнуйся, Витани, — в тон ей ответила Киара, — он от меня теперь никуда не денется!

Глядя на обмен весёлыми репликами, Симба и Нала тихо пересмеивались между собой. Повеселившись, Витани отошла в сторону, а за ней уже тянулись и остальные члены прайда, чтобы пожелать Принцу и Принцессе счастливых и долгих лет жизни. Новобрачные принимали поздравления, прижавшись друг к другу, и по-прежнему словно светились от восторга. А над ними, над остальным прайдом, над Скалой и над всей саванной — над всем этим миром радостно сияло гордое и величественное солнце. Словно сама природа радовалась свадьбе наравне со всеми.

* * *

После обильного праздничного обеда Симба пошёл прогуляться по Прайдленду. Стада пасшихся животных видели идущего по своим владениям Короля, но им было нечего опасаться. Правда, особо нервные животные, в основном молодняк, торопливо отходили подальше, завидев мощную фигуру Симбы. Король дошёл до реки, по которой проходила граница Прайдленда. Ярко блестевшая в лучах солнца водная гладь отбрасывала на росшую на берегу высокую траву быстро играющие блики. На самом берегу лежал огромный камень, за которым без труда спрятались бы сразу два льва. Симба подошёл к реке и утолил мучившую его от жары жажду. Затем, отойдя немного от реки, пошёл вдоль её через траву. Высокая растительность шелестела от проходящего через неё царя зверей. Симба знал, куда шёл — несколько дней назад он проходил мимо очень красивого места. До него было уже недалеко. Через несколько минут трава расступилась, и перед Симбой появилась небольшая полянка, на которой росло множество цветов — белых, красных, фиолетовых, жёлтых… Кову и Киаре должно обязательно понравиться это прекрасное место. К тому же очень подходящее для первой ночи любви…

Вечером Симба, как и обычно, отправился на обход границ. Кову снова отправился с ним, но на этот раз уже в сопровождении своей жены, а Симба против такой компании сегодня не возражал. Да и не хотел — ведь они теперь все были единой семьёй.

Кову и Киара всё время, пока шли от Скалы к границе, разговаривали, и их диалог иногда перемежался смехом. Симба же ничего не говорил, но, слушая их, тоже посмеивался — и параллельно думал о своём. В его голове крутились, сплетаясь в тугой клубок, почему-то невесёлые мысли, да и сам Король ощущал в душе некий дискомфорт. Всё дело было в том, что ему сегодня приснился очень странный сон, и большей его частью был старый кошмар. Воображение быстро прокручивало картину — на самом краю высокого обрыва из последних сил цеплялся за камни могучий король Муфаса… Он пытается вскарабкаться наверх, но задние лапы безнадёжно скользят по гладким камням — никакой опоры было найти нельзя… А внизу несется, словно бурный тёмный поток, стадо антилоп. Симба слышит отчаянные призывы отца о помощи и спешит к нему. Он тянется к нему… Почти дотянулся… Осталось несколько сантиметров… Ещё чуть-чуть… И тут в лапы изо всех сил удерживавшегося на краю скалы Симбы впиваются острые когти другого льва — родного дяди. Симба уже не в силах дотянуться до отца. С последним отчаянным криком «СИМБА!» Муфаса срывается с обрыва, его мощное тело, страшно изогнувшись, летит вниз…

— НЕТ!

Окаменев от ужаса, Симба несколько мгновений смотрел, как исчезло тело его отца среди смертельного тёмного потока. В ушах Симбы стоит хохот опьянённого победой предателя. С трудом оторвав затуманенный слезами и ужасом взор от дна ущелья, Симба поднимает голову и видит прямо перед собой злобно ухмыляющуюся физиономию Шрама. Но он теперь был не один.

Перед краем обрыва, за спиной Шрама появлялись одна за другой силуэты львов, которых Симба никогда в жизни не видел. Угольно-чёрные фигуры подхватили злобный хохот убийцы Короля. Ошеломлённый Симба огляделся по сторонам. Насколько у него было возможности рассмотреть из-за края обрыва, чёрные львы были теперь повсюду. Шрам наклонился к Симбе и прошептал ему на ухо:

— Отправляйся за отцом! — И приготовился было оторвать лапы Симбы от обрыва…

Тут раздался громкий и незнакомый голос:

— Не смей!

Последнее, что успел увидеть Симба — это был большой лев с ярко-золотистой шерстью и густой гривой, которая была чуть темнее остального тела. Спереди тела льва темнело небольшое чёрное полукольцо вокруг шеи. Но как следует разглядеть новое действующее лицо Симба не успел, как не успел он спросить, кто этот лев — в этот момент лицо Шрама снова раздвинула злобная ухмылка, и черногривый лев с силой оторвал лапы Симбы от обрыва… Смеющаяся морда «ласкового» дяди стала стремительно удаляться от Симбы, фигура незнакомого льва также исчезла, а в ушах смех Шрама сменился его торжествующим голосом. Всего два слова:

— Они придут!

В этот момент Симба проснулся.

* * *

— Папа, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Киара, заглянув Симбе в глаза. — Ты выглядишь как-то странно.

— Что? — тряхнул головой Симба, прогоняя назойливые мысли. — А, нет, Киара, я в порядке. Честно. Просто задумался. — И Симба посмотрел дочери в глаза

— О чём? — заинтересовалась любопытная дочь. — Тебя что-то тревожит?

— Дочка, всё нормально, — улыбнулся Симба. — Я просто задумался о том, что будет с нами дальше.

— Дальше, папа, с нами всё будет хорошо, — ответно улыбнулась дочь. — Теперь вы с мамой счастливы, мы с Кову счастливы. О чём же тебе волноваться?

— Волноваться мне как раз нечему, — стараясь говорить убедительнее, ответил Симба. Он решил пока никому не рассказывать о сне, особенно Киаре и Кову. Незачем портить им настроение после свадьбы, этот день не должен быть чем-то омрачён. Правда, в голове по-прежнему крутился недавний сон вместе с одной печальной мыслью…

— Всё-таки ты, папа, о чём-то грустном задумывался, — не отставала проницательная Принцесса. — Нам-то можешь рассказать, мы же — одна семья.

Симба вздохнул:

— Знаешь, дочка, мне действительно немного грустно. Мне жаль, что мой отец не может сейчас быть рядом с нами и видеть вашего счастья.

Кову с грустью сказал:

— Да, Муфаса действительно был бы счастлив, узнав, что в мире прибавилось ещё любви. Он был бы рад счастью внучки. А ему не суждено было даже тебя, Симба, увидеть взрослым…

— Он всё равно видит нас, радуется и гордится нами, — твердо произнесла Киара. — Он и Великие Короли прошлого. Он живёт в нас!

Так они дальше и шли, переговариваясь. Через некоторое время Симба и его «сопровождающие» вышли к реке — как раз недалеко от той полянки с множеством цветов. Он обернулся к Кову и Киаре.

— Так, ребята, а теперь идите-ка за мной, — велел Симба и пошёл вперёд через траву.

— Куда это? — удивился Кову. Киара легонько его подтолкнула.

— Идите, я вам покажу кое-что, — поманил их Симба. — Вам должно понравиться.

Киара и Кову пошли за ним. Через несколько минут они вышли на найденную ранее Симбой цветочную поляну. Сейчас она казалась ещё красивее, чем днём. Глаза Кову расширились, когда он увидел эту красоту природы. Киара же восторженно прошептала:

— Как здесь красиво! Почему мы только раньше не нашли это место!

— Я его ещё на прошлой неделе нашёл. Специально для вас, — сообщил Симба. — Вам просто не говорил — сюрприз хотел сделать.

— Да уж, сюрприз удался, — протянула Киара. Тут Симба подошёл к дочери, нежно коснулся её шеи носом и тихо произнёс:

— Теперь ты совсем взрослая, Киара. Уже не львёнок, а настоящая львица, принцесса! Сегодня ты должна быть счастлива в полной мере.

Киара в ответ поцеловала отца и прошептала:

— Спасибо тебе, папа, за это прекрасное место.

Стоявший неподалёку Кову с понимающим взором смотрел на них. Киара повернулась и подошла к нему, оба теперь смотрели на Симбу. Он лишь улыбнулся и повёл лапой:

— Ну, что, ребятки, развлекайтесь! Не буду вам мешать.

Киара подошла к Кову и, многообещающе улыбаясь, прошептала:

— Иди ко мне, мой принц!

Кову подошёл к Киаре и стал страстно тереться об неё носом. Симба же повернулся и пошёл по направлению к Скале. Уже отойдя на приличное расстояние, он повернулся и прислушался к звукам, которые доносились с поляны. То были звуки любви и счастья — теперь его дочь Киара, радость и гордость отца и матери, была по-настоящему счастлива в этот прекрасный вечер.

* * *

Симба подошёл к Скале и увидел сидящую на выступе Налу. Королева ждала его уже долго.

Симба поднялся на Скалу, Нала подошла к нему.

— Ну, как, дорогой?

— Всё в порядке, милая, — улыбнулся ей Король. — Наша дочь счастлива в полной мере. Я нашёл одно прекрасное место рядом с рекой, там они у нас и резвятся сейчас.

Нала вдруг нежно начала тереться головой о пышную гриву супруга.

— А не хочет ли мой король порезвиться?

— Нала, ты чего это? — удивился Симба.

— Помнишь нашу первую ночь любви? — тихим шёпотом спросила Нала.

— Да, такое забудешь! — хмыкнул Король.

— Мы же тогда были примерно в их возрасте, — продолжала шептать Нала. Одновременно с этим она увлекала Симбу к спуску со Скалы. Когда они спустились, Нала вплотную подошла к Симбе и ласково лизнула его. Потом вполголоса сказала:

— Давай представим себе, что нам сейчас столько же лет, сколько и им!

Симба наградил Налу долгим и внимательным взглядом. Львица смотрела на него и улыбалась. Её дразнящая улыбка так привлекала, так манила Симбу к ней…

— Симба, сегодня ты подарил счастье своей дочери. Подари же ты его и своей Королеве!

Чарующий шёпот Налы окончательно разрушил плотину сдержанности, и Симба послушался. Они пошли за Скалу — к тому самому месту за этой каменной громадой, где Симба когда-то говорил с Витани…

Ночь словно гигантским чёрным саваном укутала уснувшую до утра саванну. Под её плотным покровом были полностью счастливы уже две пары.

На востоке уже появлялась розовато-оранжевая полоса — предвестница скорого рассвета, когда Мэйтата пришёл в себя. Он попытался открыть глаза, но из-за засохшей на них крови у него это получилось не сразу — лишь после того, как он протёр их правой лапой. Как только Мэйтата открыл глаза, то приподнял голову и начал внимательно себя осматривать. Бурая корка запёкшейся крови покрывала немалую часть его мускулистого тела, однако раны уже не кровоточили.

Мэйтата с трудом поднялся на подгибающиеся от слабости лапы и ощутил, как по всему телу разливается сильная боль от полученных в бою ран. Голова кружилась от пришедшихся по ней тяжёлых ударов. Лев наступил левой лапой на землю и поморщился от боли. На лапе был серьёзный укус, оставленный одним из врагов. Рана слегка кровоточила.

Тут Мэйтата сразу вспомнил, что произошло перед тем, как он потерял сознание. Его мозг пронзила только одна мысль — отец!

— Папа! — вырвалось у него. — Ты где?

Ответом Мэйтате послужила полная тишина — ведь сын не мог видеть, что мёртвое тело отца унесли зачем-то к Скале…

Лапы Мэйтаты привели его к тому месту, где разыгралась трагедия. Небольшая полянка была вся покрыта красными пятнами. Неподалёку лежали в кровавых лужах два мёртвых льва, с которыми Мвенай и Мэйтата успели расправиться. И именно здесь прервалась жизнь Короля на глазах у сына… Но где же само тело?

Мэйтата подошёл ближе и принюхался. Нос уловил ещё сохранившийся знакомый запах, который смешивался с запахом крови. А через пару мгновений острый глаз Мэйтаты заметил в траве ещё одно большое пятно крови и окровавленные клоки шерсти. Ярко-золотистой шерсти, которая источала такой родной запах… Больше никаких надежд не осталось — именно здесь и лежал бедный Мвенай, когда Джеро сломал ему шею. Молодой лев, выпалив упавшим голосом: «Нет!», упал на красную траву. Уронив окровавленную голову на передние лапы, Мэйтата затрясся в плаче. В его груди ширился и рос полный горя и боли рёв. Наконец, когда Мэйтате стало казаться, что эмоции просто разорвут его изнутри, он не выдержал, поднялся, и сдерживаемый рёв прорвался наружу, огласив саванну. Издав его, лев вновь упал в слезах на землю…

Спустя несколько минут Мэйтата, взяв себя в лапы, поднялся с земли и подошёл к одному из убитых, которого звали Тафари. Толкнув его бездыханное тело лапой, лев злобно прошипел:

— Я надеюсь, Тафари, что ты меня услышишь. Твой дружок Джеро обязательно поплатится за то, что сделал с моим отцом! А что касается тебя, то ты уже получил по заслугам. И на что ты надеялся, пойдя с Джеро? И где ты теперь?

Ответом, естественно, послужило молчание. Мэйтата отошёл в сторону от тела Тафари и тут увидел в траве следы. Он принюхался к ним и ощутил совершенно незнакомый запах. Следы терялись далеко в траве. Судя по их количеству, число шедших сквозь траву львов было немалым. Следы также проходили через место, где лежало тело Мвеная. А от этого места за следами тянулся кровавый след… Мэйтата сообразил, что неизвестные львы зачем-то унесли тело отца. Но зачем и куда?

Припадая на раненую левую лапу, Мэйтата пошёл по следам и, пройдя несколько минут, понял, куда уносили Мвеная. Следы незнакомых львов (среди которых лев различил следы Джеро и его спутника, имени которого Мэйтата так и не знал) тянулись сквозь траву по направлению к видневшейся вдали родной Скале. Странно… Мэйтата недоумевал, почему тело отца понесли на Скалу.

Лев ещё несколько минут шёл к дому, пока не услышал шорох травы. Мэйтата замер на месте и прислушался. Шорох не прекращался, а слышался всё отчётливее. Судя по всему, к Мэйтате кто-то приближался. Мэйтата припал к земле, готовый в случае опасности напасть. Но нападать не пришлось — ноздри льва защекотал знакомый с детства запах. И тут в траве появилась светлая фигура — львица. Лев всмотрелся в неё внимательнее и удивился. Львица была очень похожа на Мэйтату, даже цвет их шерсти совпадал. Такое сходство было вполне закономерно — ведь к месту, где притаился Мэйтата, приближалась его сестра. Лев выпрямился.

— Экин? — вырвалось у него. — Что ты здесь делаешь?

Львица, увидев Мэйтату, словно приросла к земле. Её глаза от увиденного почти выкатились из орбит. Несколько секунд она разевала пасть, словно вытащенная из воды рыба, а передние лапы задрожали. Несколько секунд пробыв в таком состоянии, она еле слышно прошептала:

— Боже, Мэйтата…

Затем Экин резко сорвалась с места и бросилась Мэйтате на шею. Обхватив льва обеими лапами, она уткнулась носом в его густую гриву и разрыдалась. Между судорожным всхлипываниями сестры Мэйтата различал обрывки фраз:

— Мэйтата… братишка… ты жив… Я так рада… рада тебя видеть…

Дав сестре выплакаться, Мэйтата, и сам потрясённый встречей не меньше, мягко, но решительно разнял её лапы и тихо произнёс:

— Не думал тебя здесь увидеть, сестрёнка… Как ты здесь оказалась?

Экин притихла и прошептала, взглянув на брата:

— Боже мой, ты весь в крови! Ты ранен? Тебе больно? — С этими словами она начала осторожно зализывать раны на теле брата. Мэйтата сказал:

— Постой, не надо. Терпимо, заживёт…

Экин, словно не слыша слов брата, продолжала возиться с ранами. Мэйтата сел на землю и подставил сестре спину и бока. Сестра вскоре справилась с многочисленными ранами на могучем теле брата и посмотрела ему в глаза. Затем сказала:

— Постой, у тебя ещё рана на лбу.

Любящая сестра стала зализывать и эту рану. От прикосновения тёплого языка сестры на Мэйтату нахлынули воспоминания. Точно так же его вылизывала и умывала мама… Точно так же — только давно в детстве — зализывал рану на лице маленького Мэйтаты отец, когда львёнок упал с обрыва и ударился об острый камень… Воспоминания детства и тяжёлая боль пережитого тесно сплелись в груди Мэйтаты, а сестра не замечала, что вместе с засохшей кровью слизывает и слёзы брата.

Наконец Экин привела Мэйтату в порядок. Лев произнёс:

— Спасибо, Экин… — И спросил: — А что произошло на Скале? Без нас?

Львица снова заплакала:

— Боже, у нас такое произошло… Не приведи Господь увидеть это ещё раз…

— Отца принесли на Скалу? — тихо перебил её Мэйтата. Голос его дрогнул.

— Да… мёртвого… Просто ужас, — заплакала Экин ещё сильнее. Мэйтата снова почувствовал, как к глазам подбирается горячая влага. Усилием воли он справился с собой и спросил ещё об одном члене прайда, чья судьба волновала его не меньше.

— А мама?

— С мамой всё хорошо, — слегка успокоилась Экин. — Правда, она сама в шоке от всего этого. Отца принесли на спинах двое из этих жутких львов. А их всех привёл Джеро и ещё какой-то лев. А тебя я сейчас сама услышала. Мэйтата, ты знаешь, как всё произошло на Скале?

— Нет, откуда? На нас напали с отцом. Я только недавно в себя пришёл.

Из глаз львицы опять покатились слёзы.

— Ужас, ужас… — повторяла она. — Я такого ещё не видела… А как всё произошло с вами?

Мэйтата немного замялся. Рассказать ли сестре весь этот ужас? Экин поняла его сомнения и тихо сказала:

— Я верю, что отец погиб как герой. Прошу, расскажи.

— Он действительно погиб героем, — начал Мэйтата. — Мы только завершали обход границ, как появились Джеро и его дружки. Сначала мы побеждали, я убил одного, но второй ударил меня по голове, я потерял сознание. Пришёл в себя и увидел уже конец. Всё произошло слишком быстро… — Голос Мэйтаты прервался, но он проглотил вставший в горле комок и продолжил: — Я хотел помочь отцу, но тут один лев ударил отца. Он упал… Этот лев заблокировал ему лапы, у отца не было возможности освободиться. Затем Джеро ударил отца по правой лапе, которую ему заломили за спину, с такой силой, что сломал и разорвал её. Затем ударил по шее и… — Дальше говорить спокойно Мэйтата не смог. А Экин по мере рассказа плакала всё сильнее. Когда брат окончил страшное повествование, плач сестры сменился истерическими рыданиями. Львица снова уткнулась в гриву брата — самого дорогого ей сейчас льва на свете…

* * *

События после ухода Мвеная и Мэйтаты на обход разворачивались следующим образом.

Солнце уже готовилось вскорости коснуться горизонта, в то время как прайд возвращался с охоты. Львицы шли и спорили между собой. До Скалы было ещё далеко. Королева Амади, как главная охотница, журила свою дочь:

— Экин, ты по-прежнему подкрадываешься к жертве слишком неаккуратно. Нужно смотреть под лапы.

— Мама, — взвилась Экин, — я ни при чем! Я и так кралась как можно тише. Откуда я знала, что сзади меня пойдёт Саманья и прямо за мной на ветку наступит?

Остальные львицы тихо захихикали.

— Экин, Амади сама сказала — на третью зебру идти парой! — возразила задетая львица, которую звали Саманья. — К тому же я в случае чего — на подстраховке…

— Мама, в следующий раз ставь со мной в пару не Саманью, а Кирабо. Она одна из лучших охотниц. Или сама будь с дочкой. Саманья вечно шумит!

— Экин, Кирабо нельзя пока охотиться. У неё еще лапа не зажила с прошлой недели.

— Вот когда Кирабо снова сможет охотиться, мама поставит её в пару со мной. А ты, Саманья, охоться с кем-нибудь другим.

— Ну, готово, завела опять волынку, — проворчала Саманья.

— Хватит спорить, — повелительным тоном молвила Королева. — В следующий раз внимательнее будьте обе.

Экин в ответ пробурчала себе под нос что-то нечленораздельное.

Так и возвращался с охоты прайд, таща с собой туши двух пойманных зебр. Экин шла молча. Внезапно её посетило нехорошее предчувствие. Одновременно с ним в её мыслях возникли Мэйтата и отец, и это заставило её насторожиться. Но она постаралась — насколько возможно — не подать виду. Остальные львицы шли и переговаривались между собой. Никто из них так и не увидел, как на небольшом холме вдали от них поднялась чёрная фигура. Несколько мгновений чёрный лев смотрел на ничего не заметивших львиц, затем чёрный силуэт скрылся за холмом. Оттуда же сразу метнулась в сторону тёмная тень… И ещё никто из львиц не слышал боевого рёва львов со стороны границы — Король Мвенай вступил в последний в своей жизни бой…

Спустя несколько минут этот лев прибежал к месту, которое было известно только ему одному. Подойдя к зарослям высокой — больше, чем в рост льва, — травы, он коротко рыкнул:

— Они показались. Идём!

Трава зашевелилась и начала раздвигаться, выпуская одну за другой примерно полтора десятка таких же чёрных львов и львиц. Спустя несколько минут они уже двигались по направлению к Скале — совсем с другой стороны. Их план сработал — они пришли к нужному месту раньше, чем львицы Мвеная. Второй отряд скоро должен будет подойти, им как раз предстояло разобраться с Королём и его сыном… Они также не слышали звуков борьбы, но были уверены, что всё идет по плану.

Львицы уже пришли к Скале и оставили туши зебр недалеко от входа внутрь Скалы. Из прайда никто никогда не начинал трапезу без Короля, даже в присутствии Королевы. Саманья пошла внутрь Скалы, поднялась по длинному туннелю наверх и вышла в огромную верхнюю пещеру. В дальнем её углу лежали две львицы, которые возились с львятами. Один детёныш весьма активно нападал на молодую львицу, которая смотрела в сторону выступа, а второй ласково тёрся о шею другой львицы, которая была беременна. Саманья подошла к беременной и спросила:

— Ну, как ты, Бахати?

— Нормально, — улыбнулась Бахати. — Вот, мы с Кирабо возились с твоими детишками. Ох, весельчаки!

— Поймай меня, поймай! — верещал львёнок, скакавший рядом с молодой львицей.

— Потом наиграетесь, ребята, — остудила пыл львёнка мать. — Идёмте вниз, мы притащили пару зебр.

— Ух ты, зебры! — счастливо взвизгнул второй львёнок. — Класс!

Он подскочил к братику и толкнул его:

— Эй, Бокари, поторопись, а то всё сам съем!

Мать остановила их:

— Стоять, молодёжь, Король ещё не вернулся! Когда придёт, тогда и будем трапезничать все вместе!

Львёнок явно не знал, куда девать бьющую через край энергию. Он подскочил к Бокари и легонько толкнул его:

— Ты — ляпа! Давай, догони!

Бокари рванулся за братом. Саманья пошла следом за детьми. Кирабо встала и, слегка припадая на правую лапу, пошла за ней. Бахати тяжело поднялась и тоже направилась к выходу.

Тем временем внизу Экин спросила у матери:

— Мама, тебе не кажется, что отец и Мэйтата должны уже вернуться?

Амади спокойно ответила:

— Может, что-нибудь на границе обнаружили, дочка. Не волнуйся, если что, твой отец и брат смогут постоять за себя.

Экин слегка замялась. Сказать или не сказать? Наконец, первый вариант пересилил.

— Мама, у меня плохое предчувствие. Оно связано с отцом и братом. Мне кажется, что что-то с ними случилось нехорошее.

— Твоё предчувствие тебя не подвело, — внезапно раздался совершенно незнакомый голос. Через пару мгновений из-за скалы вышел лев. Львицы сдавленно охнули, увидев странного незнакомца. Его крупное мускулистое тело было угольно-чёрным, а смотревшие с чёрного лица глаза ярко блестели.

— Ты кто такой? — выступила вперёд Амади.

— Формулировка твоего вопроса слегка неверна, — нехорошо ухмыляясь, сообщил лев. — Он должен звучать немного по-другому: «кто вы такие?»

В ответ на его слова с обеих сторон Скалы вышли по нескольку таких же чёрных львов и львиц. В несколько секунд прайд был окружён. Экин во все глаза смотрела на странных пришельцев, и что-то ей подсказывало, что её скверное предчувствие начинает сбываться.

— Кто вы такие? — вновь спросила Амади.

— Мы — те, кто теперь будут теперь здесь жить, — отчеканил лев. — Правда, ещё не все собрались.

— Что значит — не все? — тихо переспросила Амади.

— Мадам, — коротко бросил лев, — вы вроде и Королева, а соображаете туговато. Сейчас ещё должны подойти наши товарищи. Нам торопиться некуда, так что подождём. А вы не пытайтесь убежать, все ваши попытки окажутся тщетными.

— Если кто-то попытается сбежать, то будет плохо всем, — злобно произнесла одна чёрная львица.

Полукольцо чёрных львов начало медленно сближаться, львицы Мвеная попятились назад. Тут Экин увидела в сгущавшейся темноте движение. Через несколько минут вышли из травы два льва — только не чёрных. Она хотела было радостно окликнуть отца, но тут же осеклась — к ним шагали два незнакомых льва, причём оба они явно были после боя, и боя явно серьёзного. А за ними тихо двигались ещё около полутора десятков чёрных львов и львиц. Сразу за спинами первых львов шли двое чёрных, которые несли на своих спинах ещё одного льва.

Тут Амади узнала одного из первых пришедших:

— Джеро, что тебе здесь нужно? И зачем ты привёл этих странных львов? Кто они?

Тот, к кому она обратилась, лишь вздохнул:

— Амади, ну зачем столько вопросов? Хватило бы и одного первого. Я лишь пришёл отомстить твоему мужу!

Глаза Королевы расширились.

— Отомстить? Мвенаю? Если ты о том инциденте, свидетелем которого стал Мэйтата, то ты сам виноват! Мвенай мне потом всё рассказал! Он абсолютно правильно поступил, изгнав тебя! Мвенай…

Джеро фыркнул:

— Что ты всё заладила-то — Мвенай да Мвенай?! Что он мне сделает теперь? Эй, вы, — он обратился к двум чёрным львам, у которых на спине лежал лев, — покажите-ка, чтобы все видели!

Две чёрные фигуры вышли вперёд, и прайд сдавленно охнул, увидев страшную картину. На спинах этих чёрных львов лежало окровавленное тело их Короля. Судя по тому, как свисала его крупная голова, лев был мёртв. Львы небрежно сбросили мёртвого Мвеная на землю. Спустя секунду Амади метнулась к нему с диким криком:

— МВЕНАЙ! НЕТ!!!

Угрожавшая чёрная львица метнулась наперерез Королеве и сбила её с лап. Обезумевшая от горя Королева изо всех сил ударила нападавшую, отбросив на несколько метров. Чёрная львица упала на землю и с трудом поднялась, пошатываясь, и потрясла головой. Тут к рыдающей Амади бросились ещё два льва и прижали её к земле. Несколько львиц, в том числе Кирабо и Бахати бросились было Королеве на помощь, но три-четыре чёрных врага с предупреждающим рыком выпрыгнули вперёд, остановив их. Затем остальные львы присоединились к первой группе и ещё плотнее окружили тихо плакавших львиц. Бокари и его брат испуганно жались к лапам всхлипывающей Саманьи. Но всего этого Экин уже не воспринимала — увидев мёртвого отца, она, тихо прошептав: «Папа!», упала без чувств. Перед тем, как провалиться во тьму, в её уплывающем сознании мелькнул образ Мэйтаты.

Несчастная Королева сквозь слёзы прорычала:

— Где мой сын, убийцы?

Джеро преспокойно ответил:

— С твоим мужем твоему… как там его… Мэйтате — ничего не грозит. Особенно в лучшем из миров!

Джеро не знал, что Мэйтата жив, а вот Королева об этом даже не догадывалась. Страшный смысл его слов Амади поняла сразу. Чувств лишилась ещё одна львица.

Экин пришла в себя под утро в одной из боковых пещер. Рядом с ней слышались тихие всхлипывания, которые издавала, как поняла львица, мать. А рядом с входом лежал один из «гостей». Чёрный лев словно охранял выход из пещеры. Экин вспомнила, что видела перед тем, как потерять сознание. Она тихо спросила у матери:

— Мама, где отец?

Сквозь слёзы Амади прошептала:

— Его больше нет, родная… Он ушёл навсегда! — И заплакала ещё сильнее.

Экин почувствовала, как у неё самой катятся слёзы по лицу. Она спросила:

— Папу похоронили или нет?

— Да, — всхлипнула Королева. — Еле уговорили Джеро. Наш Король похоронен рядом со Скалой.

Экин поднялась, подошла к матери и обняла её. Амади уткнулась носом дочери в шею и прошептала:

— Дочка, что с нами теперь будет?

Экин и сама не знала, как дальше развернётся полотно жизни, враз ставшее чёрным. Но она нашла в себе силы поддержать мать:

— Мама, они не принесли Мэйтату. Его, судя по всему, оставили там…

Королева снова заплакала. Экин продолжала:

— Может, он жив, мы сами не знаем этого.

— Вот ты сейчас сама пойдёшь и проверишь, — раздался от входа голос Джеро.

Лев вошёл в пещеру и направился к львицам. Экин загородила собой мать и предупреждающе зарычала.

— Ну-ну, детка, без грубостей, — проворчал убийца. — Я как раз к тебе.

— Чего тебе нужно, Джеро? — спросила Экин.

— О, всего ничего, дорогуша, — протянул лев. — Пойдешь сейчас с одним из этих львов к южной границе.

— Я никуда не пойду! — рявкнула Экин. Лежавший у входа чёрный лев поднял голову. — И никто не пойдёт!

— Что ж, — нехорошо улыбаясь, произнёс Джеро. — Не захочешь, так заставим.

— А что ты сделаешь? — вызывающе спросила Экин. — Ещё кого-нибудь убьёшь? Понравилось, что ли?

Сильный удар Джеро сбил с лап дочь Короля. Амади вскочила.

— Не тронь мою дочь, скотина!

Джеро лишь угрожающе прошипел:

— Неразумное поведение твоей дочери, несравненная Королева, грозит обернуться для вас более чем неприятными последствиями. Поэтому, — он повернулся к поднимающейся Экин, — сейчас ты встанешь и пойдёшь к южной границе. Без разговоров! А внизу тебя будет ждать Газини. Пойдёшь с ним. Газини, — Джеро повернулся теперь к лежащему льву, — пошли-ка со мной на пару слов.

Чёрный лев поднялся, и они с Джеро исчезли из виду. Экин повернулась к матери:

— Что делать?

Амади подошла к дочери и крепко обняла её:

— Детка, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты выполнила мою просьбу.

— Мама, ты о чём? — удивилась Экин.

— Если Мэйтата жив, я умоляю тебя — не приходите сюда! — зашептала Королева, тревожно оглядываясь на выход. — Уходите и спасайтесь! Вам не будет здесь жизни! Если они увидят твоего брата, то попросту убьют его! А мне смерти Мвеная хватило! — Из глаз Королевы текли слёзы, капая на пол пещеры.

— Мама, это мой дом и дом моего брата! Я никуда не уйду! — запротестовала Экин.

— Детка, умоляю тебя! — ещё сильнее заплакала Амади. — Прошу!

Экин поколебалась ещё минуту и тяжело вздохнула. Выбора у неё не было — в словах матери была сермяжная правда. Она крепко обняла мать и прошептала:

— Где бы мы ни были, знай — мы с Мэйтатой живы. Обязательно приведём помощь. Ты только держись, мамочка!

— Экин! — раздался снизу громовой призыв Джеро.

Львица, опустив голову, пошла к выходу. Уже подойдя к спуску, она оглянулась на мать. С грустными глазами, полными слёз, она смотрела вслед дочери, не зная, увидит ли своё сокровище в следующий раз…

Пока Амади говорила с дочерью, между Джеро и Газини шёл следующий разговор.

— Зачем её отправлять туда? Да ещё и со мной? — недоумевал Газини.

— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, зачем.

— Ну, убедится она в том, что её брат мёртв, и что дальше?

— Нет, — покачал головой Джеро. — Не убедится.

— В смысле? — удивился Газини.

— В прямом, — злобно усмехнулся лев. — Путь к южной границе будет проходить через небольшой, но глубокий каньон. Ты просто не доведёшь её до места. Её брата я убил лично. Я сам скинул его тело с отца! Лишней угрозы мне не нужно.

— А если он всё же жив или я его встречу по пути? — решил уточнить Газини.

— Тогда убей сначала её, а потом и его! — отрубил Джеро. — Если он жив, то после такой битвы у него не будет сил сопротивляться тебе. Нападай на более сильного.

— Я не смогу её убить, — произнёс Газини.

— Что, — хмыкнул Джеро, — понравилась? Других львиц здесь навалом, бери — не хочу! Ты идёшь или нет?

— Иду, — буркнул Газини. — Но ты ошибся, Джеро — она мне вовсе не понравилась.

Через несколько минут грустная Экин и невозмутимый Газини вышли к южной границе. Львица шла, опустив голову. Она так и не сходила на место захоронения Мвеная — коварный убийца Джеро даже не позволил ей попрощаться с любимым отцом… Экин молча шла, не замечая, что Газини изредка поглядывал на неё. Она не догадывалась о намерениях льва, как не догадывалась о том, что он соврал Джеро — Газини действительно понравилась дочь Короля…

Некоторое время они шли молча. Затем Газини спросил:

— Ты ведь дочь Короля?

— Да, — тихо буркнула Экин. — Я — дочь убитого вами Короля.

— Я не убивал твоего отца, — твёрдо сказал чёрный лев. — Это сделал Джеро.

— Откуда мне знать, что ты ему не помогал? — окрысилась львица.

Газини не отреагировал на её выпад и немного помолчал. Затем тихо произнёс:

— Ты очень красивая. Как тебя зовут?

— Ты знаешь! — рявкнула Экин. — Эта тварь Джеро тебе уже всю подноготную наверняка выложил!

— Он не сказал мне твоего имени, — не смутился Газини.

— Экин, если тебе так надо, — рыкнула львица.

— Экин… — медленно протянул Газини. — Красивое имя. Я — Газини.

— Очень приятно, — саркастически фыркнула Экин.

Дальше они шли молча. Некоторое время Газини пытался заговорить с Экин, но все его попытки разбивались о каменную стену ненависти. В конце концов он махнул лапой на бесплодные попытки завести разговор. Вскоре они оказались у ущелья и пошли к южной границе вдоль высокого обрыва. Газини колебался, как ему поступить. Наконец, он решился. Но не на убийство…

Газини остановился и сел.

— Экин, — окликнул он её. Львица не обернулась, но остановилась.

— Экин! — позвал он её громче. Экин обернулась и яростно спросила:

— Что тебе?

Газини твёрдо продолжил:

— На этот раз, пожалуйста, выслушай меня.

— Я не хочу с тобой…

— Экин, помолчи, прошу! — повысил голос Газини. — Дело в том, что Джеро отправил меня с тобой не случайно.

— Как интересно, — ядовитым тоном отозвалась дочь Мвеная. — А зачем?

— Он велел мне убить тебя. Отозвал меня в сторону и сказал…

— Что? — не поверила своим ушам Экин.

— Джеро велел мне убить тебя, — повторил Газини. — Вот я…

Он продолжал говорить, но Экин его уже не слышала. Сказанное Газини признание в чудовищном преступлении, которое он должен был совершить, но не захотел, повергло её в шок. Осознание того, что смогла разыграться новая трагедия, гибель отца и неизвестность судьбы брата тесно сплелись в один тугой узел в груди львицы. Уши словно засыпало песком, а голову будто начала заполнять горячая вода. Следующих слов Газини она уже не слышала — не соображая, что она делает, Экин бросилась к нему и изо всех сил ударила по лицу. Если бы она смогла его дослушать, то, может, ничего бы не случилось… Но удар, который нанесла ему львица, оказался слишком сильным. К тому же Газини сидел на самой краю обрыва, и мощный удар сбросил чёрного льва вниз. Окаменев от ужаса, Экин смотрела, как тело Газини, изгибаясь, летит вниз. Уши львицы сверлил истошный крик льва. Затем послышались два удара тела о твёрдую поверхность — сначала один громкий, а другой — потише. Львица зажмурилась и отшатнулась в сторону, осознав, что она сделала. Затем, дрожа всем телом, выглянула вниз. Взору её предстала тяжёлая картина — в двадцати метрах под ней в медленно растекающейся луже крови лежало изломанное чёрное тело Газини. Льва, который, хоть и был врагом, но всё же ничего не сделал ей…

— Боже, — прошептала львица, — я не хотела… Нет…

Чувствуя, что бешено стучащее сердце словно выскочило из груди и теперь билось около горла, охваченная ужасом Экин немеющими лапами стала медленно отходить от места трагедии. Отступив на несколько шагов, она развернулась и неровными шагами побрела сквозь траву. Так она и шла, пока вскоре не наткнулась на Мэйтату.

* * *

— Я должен вернуться и отомстить Джеро, — отчеканил Мэйтата. Экин вскочила.

— Боже, брат, умоляю тебя — не ходи туда! — зашептала она. — Они тебя убьют! Они думают, что ты мёртв, пусть заблуждаются.

— А кто отомстит за отца? — повернулся к ней лев. — И неизвестно, что с мамой и остальными будет дальше!

— Мэйтата, — вздохнула Экин. — Нам в любом случае путь домой заказан.

— Почему — нам? — спросил Мэйтата.

— Мама велела нам не возвращаться, — прерывающимся голосом огорошила его Экин.

— Как так?

— Дело в том, что Джеро отправил меня к месту битвы, чтобы окончательно удостовериться в твоей гибели. А в сопровождающие выделил одного чёрного льва по имени Газини. Мы шли… — на этом моменте Экин охрипла, голос её прервался. Она сглотнула и продолжила: — Мы шли с Газини рядом с ущельем, и тут он мне признался, что его отправил Джеро со мной, чтобы убить меня.

— ЧТО?! — вскрикнул Мэйтата.

— Газини сам мне в этом признался. Он ещё что-то хотел сказать, но я его не дослушала. Я просто не соображала, что делала дальше. — После этих слов голос Экин начал прерываться, к глазам подступали слёзы. — Я… я подскочила к нему и… и ударила его, а он… он на самом краю обрыва ведь стоял… И он… он упал вниз и разбился… Я убила его! — На этом месте Экин уже не смогла связно рассказывать, голос её сорвался, и она судорожно зарыдала, уткнувшись головой в гриву брата. — Мэйтата, я не хотела его убивать!

— Ну-ну, успокойся, родная, — Мэйтата утешающе обнял Экин. — А что мама сказала?

Не прекращая плакать, Экин пробормотала:

— Она не хочет, чтобы я возвращалась, если найду тебя живым. Если мы вернёмся, нас обоих убьют. Тебя — как сына Короля, меня — как убийцу одного из них.

— Ты не виновата, Экин, — сказал Мэйтата. — Ты убила его как врага, если он тебе что-то сделал.

— Вот именно, Мэйтата, что он мне ничего не сделал! Он честно признался, что его послали убить меня. А я решила, что он сейчас бросится на меня и не сдержалась… Я не хотела, Мэйтата, я не хотела, понимаешь?!

Слёзы с новой силой полились из глаз несчастной львицы. Несколько минут они сидели молча, потом Мэйтата, вздохнув, сказал:

— Да, дела… Теперь нам никак не вернуться домой. Но это мой долг как сына Короля.

— Я тебя не пущу! Даже не думай! — испугалась Экин.

— Но куда нам идти? — сокрушался Мэйтата. — Наш дом здесь, мы не должны уходить!

— Мэйтата, придётся, слышишь? — воззвала к нему сестра. — Мама и так еле пережила известие о смерти отца, как и я, впрочем. А тебя они обязательно убьют, тогда она точно не переживёт этого. Я бы осталась совсем одна, а как же дальше жить в таком случае?

Слова Экин позволили Мэйтате представить дальнейшую жизнь семьи Короля в случае их возвращения. Тогда прайд полностью бы лишился королевской семьи и жил без малейшей надежды на возвращение законного короля. И Мэйтата принял решение — ему придётся добровольно уйти в изгнание. И вместе с сестрой, поскольку за невольное убийство Газини Экин бы тоже ждала смерть по её возвращению домой.

— Ты что-то задумал, брат? — тревожно спросила его Экин. — Всё-таки возвращаешься?

— Нет, — твёрдо сказал лев. — Если Джеро теперь и Король, то ненадолго, поверь мне! А тогда мы уйдём отсюда за помощью и вернёмся сюда.

— Мэйтата, если мы решили возвращаться сюда с подмогой, то нужно очень много львов, чтобы справиться с этим прайдом. Ты не видел, сколько львов пришло вместе с Джеро!

— Сколько?

— Их без Джеро и его дружка десятка три львов! Нам одним не справиться, нужен как минимум целый прайд в помощь! Я их видела, они очень сильны!

В этот момент издалека, со стороны ущелья, где погиб Газини, раздался полный ярости и злобы рёв. Экин испугалась:

— Это, похоже, Джеро. Они нашли Газини!

Мэйтата испугался:

— Похоже, они догадались, что это сделала ты. И, наверное, сейчас ищут тебя.

— Что делать? — прошептала львица.

— Бежим! — коротко сказал Мэйтата. — Они далеко, нас не увидят.

И лев и львица бросились бежать на восток. Экин, подгоняемся ужасом, летела словно птица, Мэйтата, хоть раненый и ослабший после битвы, не отставал, не обращая внимания на боль в левой лапе, ставшую уже тупой. Они бежали и бежали, лишь изредка переводя дух. Остановились же отдохнуть от пути только тогда, когда солнце стояло уже высоко, обрушивая на саванну всю жару своих ярких лучей. Мэйтата внимательно огляделся по сторонам в поисках погони. Но всё вроде было тихо, никакого движения вдали. Завидев издали большой раскидистый баобаб, брат с сестрой устремились к нему, и через несколько мгновений оказались в его благодатной тени. Запыхавшаяся Экин только и произнесла:

— Вроде… всё… оторвались…

Мэйтата, тяжело дыша, ничего не ответил. Экин посмотрела на него и испугалась:

— Мэйтата, у тебя раны снова кровоточат!

Лев осмотрел себя. Действительно, на его могучем теле проступила в нескольких местах кровь. Он начал зализывать раны, докуда смог дотянуться. Затем обратился к сестре:

— Экин, посмотри, пожалуйста — на спине есть кровь?

Львица подошла к нему и осмотрела спину.

— Да, тут есть немного.

— Помоги, пожалуйста, а то не дотянуться.

Экин аккуратно зализала несколько открывшихся ран на спине брата. Когда она справилась с ними, то оба — и Мэйтата, и Экин, — осмотрелись вокруг, пытаясь определить, куда их занесла эта дорога. Молодой лев знал, что были уже далеко за пределами его Королевства. Мэйтата и Экин с тяжёлым сердцем смотрели туда, откуда они прибежали. Когда же они ещё вернутся туда? И куда идти дальше?

— Я хочу пить, — пропыхтела Экин. — Есть ли тут поблизости вода?

У Мэйтаты также в пасти давно пересохло, а язык словно превратился в сухой шершавый камень. Он тихо и устало произнёс:

— Сам сейчас от жажды с ума сойду. Пойдём и посмотрим.

Им повезло: недалеко от баобаба протекал небольшой ручей. Измученные жаждой, Мэйтата и Экин припали к живительной воде. Напившись, они вернулись к дереву и устроились в его тени.

Довольно долгое время лев и львица наслаждались отдыхом после тяжёлой ночи, лежа на траве под баобабом. Обоих терзали невесёлые мысли — что бы с ними было, если бы не пришёл изгнанник Джеро и эти страшные чёрные львы. Сейчас они могли бы быть дома, охотиться, радоваться прохладе в пещере их родной Скалы… Был бы жив их отец… Всё рухнуло из-за одного льва — того, кто некогда жил с ними, помогал им…

Обоих также одолевала усталость от пережитого. Экин, как и брат, ощущала тяжесть семейной потери, но ещё она чувствовала угрызения совести за невольно убитого ей Газини. Всё-таки лично перед ней он не был в чём-либо повинен, даже разговаривал с ней вполне дружелюбно. Когда они шли на поиски, как предполагали, тела Мэйтаты, Экин, несмотря на грубость, с которой поддерживала с ним разговор, по непонятной причине чувствовала, что этот лев, хоть и пришедший врагом, не сделает ей ничего плохого.

Мэйтату же одолевала усталость после битвы и слабость от потери крови. После долгого пути, который они проделали в основном бегом, ко льву вернулась боль от полученных ран и ударов, а вместе с усталостью от продолжительного бега с короткими передышками она просто валила его с лап. Слегка кружилась голова, когда они с сестрой уже подошли к баобабу. И как только они оказались в его тени, усталость и боль пересилили, и Мэйтата на время потерял связь с действительностью. Экин, взглянув на измученного брата, ощутила укол жалости — слишком много её родной Мэйтата пережил за эту ночь. Пусть отдохнёт… Да и сама сестра сегодня перенесла немало горя.

Придя в себя, Мэйтата почувствовал себя немного отдохнувшим. Повернув голову, он увидел у ствола дерева свернувшуюся клубочком Экин. Сестра была также измучена лишениями последних часов. Отсюда Мэйтате казалось, что сестра мирно спала, но острый глаз льва заметил, как мелко вздрагивают её плечи. А в это время уже время шло к вечеру. Брат и сестра остались одни вдали от родного Королевства наедине со своим большим горем…

Спустя некоторое время Мэйтата встал. Экин, увидев, что брат проснулся, спросила:

— Ты куда?

— Надо немного осмотреться, — ответил Мэйтата. — К тому же и пустой желудок знать даёт.

— Если ты об охоте, то лучше бы тебе не охотиться, — вздохнула сестра. — Ты и так серьёзно ранен, потерял немало крови и раны ещё не зажили. Лучше мне.

— Ой, сестра, — впервые за эти часы усмехнулся Мэйтата, — ты слишком заботишься обо мне. Не забывай, что твой брат сможет постоять за себя, да и тебя в обиду не даст.

Экин встала, подошла к брату и сев рядом, спрятала мордочку в его гриву.

— Я думала, что ты погиб, — прошептала молодая львица. — Думала, что будет со мной, если я увижу твоё тело там… А если бы ты погиб, что бы со мной было?

— Так, Экин, — твёрдо сказал Мэйтата, — давай не будем гадать, что бы с тобой было в случае моей гибели! Сейчас я жив и рядом с тобой, и это — главное! Запомни!

— Ладно, — согласилась львица. — Прости, просто я не могу привыкнуть, что нашего папы больше нет.

Мэйтата грустно вздохнул и обнял Экин.

— Мне тоже его сильно не хватает, сестрёнка. Но, как ни крути, его не вернёшь. А для нас жизнь продолжается. Мы обязательно вернёмся туда. Я — законным Королём, а ты, надеюсь, уже найдёшь своё счастье.

— Я вернусь с тобой, брат! — воскликнула Экин. — Даже если найду своего льва, я тебя не оставлю!

— Не оставишь, не оставишь, — улыбнулся лев.

Вообще Мэйтата и Экин как брат и сестра всегда были близки, но не настолько. Конечно, в детстве между ними вспыхивали ссоры, но они всегда мирились. Сейчас они не готовы были даже отойти друг от друга на несколько шагов — беда и боязнь друг за друга сблизили их ещё сильнее.

— Знаешь, а пустой желудок жаждет пищи, — повторил Мэйтата. — А скоро и стемнеет, надо искать место для ночлега. На открытом воздухе ночевать опасно, вдруг нас всё-таки ищут.

— Да, ты прав, — согласилась Экин. — Тогда я пойду, прошвырнусь в поисках пищи, вдруг что есть. Только ты, Мэйтата, останься здесь — тебе нужен отдых.

— Я понял, понял, — замахал лапой лев. — А ты сама справишься?

— Ты за кого меня принимаешь? — делано возмутилась Экин. — Охотница я или нет, в конце концов?

— Ты — отличная охотница, сестрёнка, — ободряюще улыбнулся ей Мэйтата. — Только будь осторожна.

Экин ответно улыбнулась и пошла на поиски еды. Через несколько мгновений её золотистая фигура скрылась в траве.

Некоторое время Экин отсутствовала. Мэйтата лежал под баобабом и под жалобный аккомпанемент голодного желудка ожидал сестру. Клонившееся к закату солнце освещало ярко-золотистую шерсть льва, которая вместе с гривой переливалась блеском в лучах заходящей звезды. Небо было на западе чистым, но далеко с севера медленно приближалась тёмная туча — собирался дождь. Лев лежал, закрыв глаза и ни о чём не думая. Просто лежал. Услышав шорох травы, он открыл глаза и поднялся навстречу. Через несколько секунд из травы вышла, сжимая в зубах пару барсуков, вполне довольная Экин. Подойдя к Мэйтате, она положила трофей на землю и сообщила:

— А вот и наш скромный ужин. Налетай, Мэйтата!

Лев, улыбнувшись, принялся за трапезу. Сестра последовала его примеру. Управившись с ужином, Мэйтата, облизнувшись, сказал:

— Теперь нам надо искать место для ночлега. Надо идти и найти какое-нибудь укрытие, вроде дождь собирается.

Экин согласилась, и они с братом двинулись в путь. Вскоре баобаб остался далеко позади них. А перед братом и сестрой расстилалась широкая и цветущая саванна.

С каждым их шагом расстояние, разделявшее их и родное Королевство, увеличивалось. Брата и сестру окружала почти полная тишина, лишь где-то далеко трубил слон. Опасности для Мэйтаты и Экин вроде бы не было, они шли через саванну и никого не чувствовали и не видели, только где-то неподалёку паслось небольшое стадо зебр. Завидев издали львов, они засуетились и переместились подальше, но от них никакой угрозы не было — они просто прошли мимо.

Так они шли долго. К тому времени солнце уже касалось горизонта, а туча, неуклонно приближавшаяся с севера, подошла уже близко. Затянутую лиловой вуалью половину неба пронизывали молнии, и через несколько мгновений по воздуху разносились глухие раскаты грома. Некоторые звери, которые ещё паслись, стали покидать пастбища в поисках укрытия от надвигающейся грозы. Постепенно поднимавшийся ветер трепал густую гриву Мэйтаты и шерсть Экин. Край огромной тучи уже висел над их головами, когда Мэйтата увидел невдалеке небольшую скалу. Он повернулся к сестре:

— Экин, смотри, вон скала какая-то. Может, там найдём пещеру какую…

— Я об этом же думаю. Пошли быстрее, сейчас дождь начнётся.

Брат с сестрой ускорили шаг, и через несколько минут уже были рядом со скалой. Когда они подходили к нужному месту, на разгорячённую солнцем землю уже падали первые капли дождя. Предположение Мэйтаты подтвердилось — внутри каменной массы оказалась довольно просторная пещера. В качестве укрытия от грозы место было отличным. Мэйтата и Экин вошли внутрь пещеры. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в этот момент оглушительный удар грома заставил Экин вздрогнуть. А в следующую секунду на землю хлынул настоящий поток и засвистел ветер. Его мощные порывы волнами гнали траву саванны и рвали серое полотно дождя на части. Лев и львица легли в самом дальнем углу пещеры.

— Наверное, после такой жары всю ночь гроза бушевать будет, — вздохнула Экин.

— Да, наверное, — пожал плечами Мэйтата.

Несколько минут они молчали, слушая раскаты грома и шум ливня и ветра. Потом Экин с грустью произнесла:

— Я никогда не думала, что мне придётся забраться так далеко от дома.

— Я тоже, — Мэйтата опустил голову и уставился в пол пещеры. Его стало клонить в сон, но из смыкающихся объятий Морфея его вырывали раскаты грома. Но постепенно лев стал всё меньше и меньше реагировать на внешние слуховые раздражители. Перед тем, как провалиться в болото сна, Мэйтата почувствовал, как Экин подошла к нему и легла рядом с ним, прижавшись к его широкой спине.

* * *

— Вот чёртова дрянь! — воздух разорвал злобный рёв Джеро.

Убийца Короля с нетерпением ждал Газини и новостей. Но чёрный лев долго не возвращался. Беспокойство стал проявлять ещё один чёрный лев, которого звали Джитуку. Он был вожаком чёрных львов, и это с ним первым говорил Джеро, после того как они убили Мвеная. Одолеваемые беспокойством, они отправились на поиски Газини. Они уже подошли к ущелью, чтобы убедиться в гибели Экин. Но вместо неё они увидели распростёртого в луже крови на дне ущелья Газини.

— Чёрт, она же убила его! — продолжал вопить Джеро.

— Может, живой еще… — неуверенно протянул Джитуку. — Можно ведь проверить.

— Хочешь — иди и проверь, — уже тише ответил Джеро. — Я и отсюда вижу, что он труп. Крови не видишь?

Оба льва несколько мгновений помолчали, затем Джитуку спросил:

— Что теперь делать? Ты — Король, тебе решать.

— Да я сам ошибся, Джитуку! — отмахнулся Джеро. — Надо было ещё кого-либо послать с ними. Тогда бы там лежала она. Вот где её теперь искать, где?

— Если она и ушла, то уже далеко, и искать её нет смысла. Но ведь ты смерть Газини не оставишь безнаказанной?

— Нет, естественно, — фыркнул Джеро. — Но убивать никого пока не буду, мне Мвеная хватило. Я уже отомстил ему. А за смерть Газини должны мстить вы.

— Обязательно! — чёрную морду Джитуку раздвинула усмешка.

— Как? — спросил Джеро, уже догадываясь, какой последует ответ.

— Я зову сюда остальных львов. Нет смысла стимулировать их убийствами членов их семьи. Если они увидят весь наш прайд полностью, то побоятся нападать на нас. Ты же мне сам рассказал, как дочка Королевы взбрыкнула, когда ты хотел отправить её убедиться в гибели этого… как его там… ну, брата её…

— Да, озверела девка… — хмыкнул Джеро.

— Их эмоции можно будет контролировать нашим численным превосходством. Мы их лишь запугаем, а крови достаточно. Ты как на это смотришь?

— Положительно! — на лице Джеро появилась плотоядная усмешка. — Страх — лучшая узда, Джитуку! Тогда и я зову своих львов.

— Кого? — полюбопытствовал Джитуку.

— Аутсайдеров! — коротко рубанул Джеро. — С которыми я жил все эти годы, вынашивая план мести. Теперь я здесь Король, а они мечтали об этом. Вот их мечты и сбылись.

— Тоже неплохо, — кивнул Джитуку. — А они далеко?

— Далековато, поэтому сегодня нужно как следует наесться, и сегодня я, ты и ещё пара-тройка твоих львов идём за ними!

* * *

В эту неспокойную ночь, терзаемую грозой, и Мэйтате, и Экин снились сны — каждому об одном и том же льве…

Экин снилось её родное Королевство. Она шла по знакомым с детства местам, залитым солнечными светом, видела небольшое озеро недалеко от Скалы, где в детстве они купались с Мэйтатой, саму их огромную Скалу… Львица проходила как раз по краю ущелья, мимо того самого места, где погиб Газини. Тут послышался шорох травы, и львица замерла на месте. В следующий миг ей навстречу вышел лев, которого Экин узнала сразу.

— Папа!

Действительно, перед ней был Мвенай, её могучий, смелый, любимый и любящий отец. Его ярко-золотистая шерсть и чуть более тёмная грива по-прежнему сияли на солнце, и сам лев был окружён каким-то светящимся ореолом.

— Здравствуй, дочка, — просиял лев.

Львица бросилась к нему и хотела обнять, но Мвенай внезапно отпрянул в сторону.

— Папа? — удивилась Экин. — Ты чего?

— Не надо, детка, — грустно покачал головой лев. — Я тоже не могу обнять тебя, мне жаль…

Экин заплакала.

— Что с тобой, родная? — испугался Мвенай.

— Папа, мне так тяжело! — сквозь слёзы выдавила из себя Экин. — Я потеряла тебя, чуть не потеряла Мэйтату, а ещё я такое сделала! Такое!

— Дочка, я понимаю, как тебе тяжело, но ты должна с собой справиться. Всё рано или поздно проходит.

— А пройдёт ли чувство вины за убийство, хоть и непредумышленное? Папа, я убила льва, понимаешь?! Я не хотела, не хотела, слышишь?! — Голос Экин сорвался на крик. — К тому же он мне не угрожал, а сам честно признался, что Джеро послал его убить меня. А я его не дослушала, подумала, что он сейчас бросится на меня, и ударила его! Так, что сбросила с обрыва, а он на самом краю сидел!

— Экин, — вздохнул Мвенай, — ты просто слишком сильно переживаешь произошедшее со мной и Мэйтатой. Ты была уверена, что и он причастен к моей смерти, а когда он начал признаваться в ужасном злодеянии, которое ему было велено совершить, ты просто взбесилась. Это плохо, родная.

— Чем плохо, папа? — изумилась Экин.

— Неумение контролировать свои эмоции иногда приводит к ужасным последствиям, — строгим, по-настоящему отцовским голосом начал Мвенай. — Эта информация очень сильно подействовала на тебя, и ты не выдержала и сорвалась. К тому же Газини действительно не виноват, убийцу своего отца ты сама видела. И я уверен, что Джеро рано или поздно понесёт заслуженное наказание. А Газини не заслуживал смерти. Я ни в коем случае не хочу сказать, что виню тебя в смерти этого льва, но эта трагедия есть результат слабого умения держать себя в лапах. Тебе нужно научиться справляться со своими эмоциями, Экин. Запомни это!

— Я запомню, папа, — прошептала Экин.

— И запомни ещё одно. Что бы ни случилось, помни, что ты — дочь Короля и всегда со всем справишься. Вы с Мэйтатой — моя кровь, королевская кровь. Но, — лев погрустнел и опустил голову, — мне жаль, что я так мало был с вами. Прости, что не смогу больше защищать тебя с Мэйтатой и мамой. — На последних грустных словах образ Мвеная начал тускнеть, лев начал медленно исчезать.

— Папа, постой! — крикнула Экин, но этот призыв был обращён уже в пустоту — Мвенай исчез. Львица со слезами на глазах смотрела на то место, где только что стоял такой родной ей лев… Тут сзади раздался ещё один знакомый голос — пусть она и слышала его всего несколько минут в жизни:

— Экин!

Львица обернулся и ахнула. Перед ней стоял Газини и печально улыбался. Его тело уже было не таким чёрным, поскольку от него тоже исходило странное свечение, как от Мвеная.

— Здравствуй!

Экин попятилась и прошептала:

— Газини, а ты почему здесь?

— Я шёл за твоим отцом. Я просто ещё раз хотел увидеть тебя.

— Зачем?

— Я тебе тогда не сказал того, что почувствовал. Если бы сказал раньше, возможно, было бы всё немного иначе.

— Ты о чём? — от волнения Экин не могла произносить слова в полный голос. С её уст срывался лишь встревоженный шёпот.

— Наверняка этого бы никто не одобрил, но ты мне сразу понравилась, Экин. Я серьёзно. Возможно, я мог стать тебе хотя бы другом…

Потрясённая Экин не сводила взгляда с Газини, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Львица прошептала:

— Прости меня, Газини… Я не хотела убивать тебя… Прости, если можешь…

Газини успокаивающе произнёс:

— Тебе незачем просить у меня прощения. Ты мне ничего не сделала.

— Я не справилась со своими эмоциями. Это очень плохо, мне отец сказал об этом. Вот к чему привёл этот изъян характера.

— Я всё равно не виню тебя, Экин. Ты шла с врагом и решила, что он действительно собирается напасть на тебя, а дальше действовала по наитию. Это была самозащита, ты защищалась от врага.

— Я теперь не считаю тебя врагом, Газини. И верю, что ты не убивал моего отца.

— Твоего отца убивал именно Джеро. Я очень тебе сочувствую, и рад, что ты жива. А также за твоего брата. Он — настоящий сын своего отца и обязательно станет Королём. Джеро рано или поздно получит по заслугам. Я сам был шокирован его жестокостью и злобой.

Экин молча смотрела на Газини. Затем тихо сказала:

— Я даже не знаю, что и сказать… Я думаю, ты единственный из этих страшных львов такой… был таким…

— Возможно. У нас тёплые чувства мало кто испытывает. Теперь я даже рад, что оказался не таким.

Экин снова прошептала:

— Прости меня за то, что я… — Экин не смогла выдавить из себя скребущее горло слово «убила». Но Газини понял её. И снова сказал:

— Не вини себя в том, что случилось, Экин. Ты этого не сможешь вернуть. Но твой отец сказал тебе абсолютно правильную вещь — возьми свои эмоции под контроль, когда это нужно. Не выдавай их. И запомни — ты не виновата передо мной. — Точно так же, как и Мвенай, образ Газини на последних словах начал исчезать. Львица внезапно ощутила непонятное желание остановить исчезающего льва, но осеклась, увидев направленный на неё взгляд. Газини тепло смотрел на Экин и улыбался…

Экин проснулась и почувствовала, что её лицо было мокрым от слёз. Львицу окружала ночной мрак, гроза уже закончилась, и свежий ночной воздух пах дождём. Рядом с Экин мерно сопел Мэйтата. Сестра ощущала ровное тепло, исходившее от его мощного тела и так успокаивающе действовавшее на неё. Тихонько, чтобы не разбудить брата, Экин протёрла лапой глаза и, успокоившись, через несколько минут заснула.

* * *

Мэйтата проснулся, когда ещё было темно. Прижавшись к его спине, мирно спала Экин. Шума ливня больше не было слышно, ветер стих. После грозы вокруг царила такая поразительная тишина. Лев поднял голову и через широкий выход из пещеры увидел усеянное звёздами небо, постепенно светлеющее. До рассвета уже было недалеко. Мэйтата опустил голову на лапы и закрыл глаза. Сон только-только начал его обволакивать, как его ухо различило какой-то странный звук, который доносился снаружи. Лев аккуратно, чтобы не разбудить сестру, поднялся на лапы и пошёл к выходу. Звук повторился, он нёсся откуда-то справа. Мэйтата вышел из пещеры и направился в сторону звука.

Дойдя до этого места, он увидел, что был теперь не один. Спиной к нему сидел лев. В его облике было нечто странное — лев словно светился, какое-то странное свечение шло от его большого тела. Очертания фигуры были знакомыми, и тут лев повернулся. Теперь Мэйтата смог рассмотреть его. Это был сильный лев с ярко-золотистой шерстью и чуть более тёмной гривой, которую украшало небольшое чёрное полукольцо, окаймляющее шею. Два льва смотрели друг на друга одновременно с радостью и грустью — два родных льва, сын и отец…

— Папа… — пролепетал Мэйтата.

— Здравствуй, сынок, — всегда таким глубоким, звучным и успокаивающим голосом произнёс Мвенай. Затем он вздохнул и печально произнёс: — Вот как довелось увидеть тебя… Но я всё равно рад.

— Папа, я тоже рад, — охрипшим от волнения голосом произнёс молодой лев. Он подошёл было к отцу и хотел обнять его, но в паре шагов остановился, осознав, что не сможет это сделать. Он понимал, что отец — ненастоящий, что это лишь его тень. Но, несмотря на это, Мвенай по-прежнему выглядел настоящим Королём — таким же могучим и сильным… И он также понял, почему сын остановился на полпути…

— Мне жаль, что я тоже не могу обнять тебя, Мэйтата. Но я рад, что ты жив и что с тобой всё в порядке.

Мэйтата почувствовал, что в глазах начинает предательски щипать.

— Папа, я не хотел, чтобы ты так рано уходил от нас… Знаешь, что происходит у нас дома?

Мвенай понуро опустил голову.

— Знаю, сынок, знаю… Мне тоже очень тяжело видеть, как мама переживает.

— Я не должен был уходить оттуда, — тихо произнёс Мэйтата. — Я бы вернулся, если бы Экин не остановила меня.

Мвенай поднял голову.

— Ты правильно сделал, что ушёл оттуда, Мэйтата. Экин совершенно права. Вернись ты туда, Джеро неминуемо бы убил тебя, и не было бы больше Короля на этой славной земле. Пока там Король — он, тебе нельзя туда возвращаться с сестрой. Слишком большой риск для вас и для всего нашего прайда.

— Но рано или поздно я должен вернуться туда! Это наш с Экин дом и наше Королевство.

Мвенай ободряюще улыбнулся сыну:

— Ты обязательно вернёшься туда, сынок. Ты — законный Король, и твоё место — там.

— Я клянусь своей жизнью, папа, что обязательно отомщу за тебя и за всех нас. Джеро поплатится за это жизнью!

— Постой, сынок, — приподняв лапу, остановил Мвенай сына. — Ты должен кое-что усвоить.

— Что такое? — удивился Мэйтата.

— Твоё возвращение как Короля — дело решённое, — твёрдым и уверенным тоном начал Мвенай. — Но сначала тебе предстоит пройти через немало препятствий. Полностью их не смогу тебе сообщить, но скажу о последнем. Когда ты увидишь, что твой главный враг готов сдаться, остановись, не убивай его.

— Папа, ты о чём? — недоумевал Мэйтата. — Если ты о Джеро, то я не буду останавливаться — я его убью! Он же не остановился, хотя ты был ему врагом.

— Джеро движет жажда власти и ненависть, — чётко и раздельно продолжал Мвенай, стальным голосом чеканя каждое слово. — Но — даже самого закоренелого нашего врага можно исправить. Ты знаешь об истории моего деда, который всегда щадил своих врагов, когда они уже были не в силах биться. От него это унаследовал мой отец, а затем и я. Я не хочу, чтобы это прервалось на тебе. Мне будет неприятно видеть, что мой сын — будущий Король — стал убийцей из-за убийцы. В тебе нет ненависти, сынок. Не позволяй её захватить себя!

— А когда мы бились с тобой против Джеро и его дружков, ты убил Тафари. Убивать на войне — это не убийство, ты сам мне говорил.

— Да, и мне жаль, что я убил его. Но он потом мог убить тебя, а этого я не мог допустить. К тому же это была защита, ты не хуже меня понимаешь, какие инстинкты движут нами. А с Джеро случай особый. Ты можешь дать ему шанс. Ты поймешь, о каком шансе идёт речь, когда увидишь всё это воочию. Дай мне слово, сын! Слово будущего Короля!

Мэйтата задумался, опустив голову. Действительно, отец был прав. Молодой лев знал все истории о мудром правлении его предков, знал о том, что все сыновья желали походить на своих отцов. Мвенай был таким же мудрым Королём, а Мэйтата всегда хотел быть достойным своего отца. И лев поднял голову.

— Даю слово, отец!

— Сразу видно, что ты — мой сын и настоящий Король, Мэйтата! — улыбнулся Мвенай. — Я верю, что ты станешь таким же великим Королём, как мой отец и как, возможно, я.

— Не «возможно», папа! — возразил Мэйтата. — Ты — самый великий Король, которого я знал и видел.

— Если ты меня действительно таким видишь, то сам и станешь таким, сынок. Я в это верю! — Затем пожилой лев погрустнел. — Прости, что так мало был рядом с вами. Мне жаль, что я не смогу больше защищать вас всех. Я верю, что ты станешь великим Королём, Мэйтата. Я очень люблю вас с Экин. — На этих словах образ могучего Мвеная стал исчезать.

— Мы тоже тебя любим, папа, — прошептал Мэйтата, смотря на то место, где исчез Мвенай, таким взором, как будто до сих пор видел отца. — И всегда будем помнить…

Мэйтате казалось, что он всё ещё слышит родной отцовский голос. Несколько мгновений он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь таким приятным, пусть и коротким, сном. Казалось, что отец на самом деле был рядом с ним и Экин… Лев открыл глаза. Снаружи в пещеру врывался утренний свет. Отсюда через вход виднелся кусок пронзительно-голубого неба, а расстилавшуюся перед скалой саванну заливало солнце. Мэйтата огляделся по сторонам. Экин рядом с ней не было. Не было её и в пещере. Лев поднялся и подошёл к выходу. «Где же она?» — спросил он себя и тут же получил ответ на вопрос. Экин уже шла к пещере, снова, как и вчера, неся в пасти пару барсуков.

— Доброе утро, братишка! — подмигнула Экин, подойдя к входу и опустив добычу на землю.

— Тебе того же, сестрёнка! — улыбнулся Мэйтата. — Ты так не исчезай в следующий раз.

— Я за завтраком ходила, — сообщила Экин. — Всё равно надолго здесь не задержимся, нам надо идти дальше. Я сначала думала на пару дней остаться тут, к тому же тебе отдых не помешает. Но… мало ли нас всё равно ищут?

— Да, действительно. Я вчера и сегодня отдохнул уже.

— Верю, верю, — закивала Экин. — Дай, я тебя осмотрю.

Сестра начала осматривать уже затягивающиеся раны. Ни одна из них больше не открывалась, да и сам Мэйтата уже не чувствовал боли. Лев легонько толкнул сестру.

— Да не болят у меня раны, Экин. Давай уже завтракать.

Но не успели они приступить к завтраку, как вдруг недалеко от скалы раздался шорох и чьи-то торопливые шаги. Мэйтата и Экин навострили уши, и прямо перед ними из-за скалы вышел молодой и худощавый, но довольно крепкий лев. Его встрёпанная грива и измученный вид говорили о том, что он явно шёл издалека, а его путь был отнюдь не лёгкий. Вся его шерсть была мокрой и грязной. Передние лапы незнакомца покрывали несколько ран, на остальном теле также виднелись сквозь грязь кровавые следы — лев явно недавно с кем-то дрался. Увидев Мэйтату и Экин, он попятился. Мэйтата, оскалившись, прорычал:

— Ты кто такой?

— Стойте, стойте! — закричал лев, пятясь ещё дальше. — Я ничего вам не сделаю, я не враг!

— Каждый лев так может сказать, а потом когти в спину вонзить, — не отступал Мэйтата.

— Мэйтата, успокойся, — вступила в разговор Экин. — Может, ему нужна помощь. Видишь, он ранен.

Мэйтата осёкся и уже более спокойно продолжил:

— Ладно, прости за грубость, просто происшествия последних дней вынудили меня пересмотреть отношение к незнакомцам. Любой из них может оказаться врагом.

— Да, правильное отношение, только я всё равно не враг. Враги — те, кто напали на мой прайд на юге отсюда. Их было не так много, но они убили всех, кроме меня.

— На юге отсюда? — переспросил Мэйтата. — А где твой прайд?

— Я живу недалеко от Прайдленда короля Мвеная, — ответил лев.

— Где?! — воскликнула Экин.

— Кто напал на вас? — одновременно с ней вскрикнул Мэйтата. Лев, замерев, смотрел то на брата, то на сестру.

— Неизвестные львы, — с тихой яростью произнёс незнакомец. — Кстати, я не представился — меня зовут Мсаидизи.

— Я — Мэйтата, а это моя сестра — Экин, — представились брат и сестра. — Король Мвенай, недалеко от которого ты живешь, — наш с Экин отец. Его недавно убили на границе. За этим стоит лев по имени Джеро. Мой отец приходился ему шурином — Джеро был женат на его сестре, моей тёте.

— Ничего себе! — потрясённо прошептал Мсаидизи. — А вы почему здесь? Если твоего отца убили, то Королём уже должен быть ты, а ты с сестрой ошиваешься неизвестно где… Как это понимать?

Мэйтата вздохнул.

— Понимать это так, что Король — не я, а Джеро. И он пришёл не один, а с другими львами. Сначала их было четверо, и они напали на нас с отцом. Мы успели убить двоих из них перед тем, как погиб отец. Я сам был сильно ранен и потерял сознание. Потом узнал от моей сестры, что тело отца принесли к нам на Скалу. Экин была там и всё видела.

— Почему Королём стал он? — недоумевал Мсаидизи.

— Если бы мы с сестрой вернулись, они бы убили нас.

— Они? — переспросил Мсаидизи. — Постой, ты говорил, на вас напали четверо. Двоих вы с Мвенаем убили…

— Королём Мвенаем, — поправила его Экин. — Называй, пожалуйста, нашего отца Королём, Мсаидизи.

— Извините, — осёкся лев и повернулся к Мэйтате. — А как два льва захватили власть в вашем Королевстве? Ты бы справился с ними один! Вон какой силач, раза в два меня здоровее!

— Мой отец был сильнее меня, а этот Джеро и его друзья — не столько сильные, сколько злобные и хитрые. Напали на отца вдвоём, уложили его и лапу сломали, а потом и шею… Они бились нечестно! — При этих словах Мэйтаты Экин содрогнулась.

Мэйтата продолжал:

— А Джеро был вовсе не один. Правда, я этих львов не видел, а Экин видела. И наверняка на всю жизнь запомнила.

— Да, — кивнула Экин. — Они чёрные, как ночь, как уголь…

— Какие?! — испуганно вскрикнул Мсаидизи.

— Чёрные, — повторил Мэйтата. — Вот они теперь и захватили Королевство. Мы, считай, изгнаны. Вернуться туда с сестрой не можем, нас обоих убьют в таком случае. Меня — как наследника, Экин же — как убийцу. Она случайно убила одного из них. А почему ты так отреагировал, Мсаидизи?

Лев на мгновение сжался в комок, словно перед прыжком, и опустил голову. Затем выпрямился и, взглянув по очереди в глаза Мэйтате и Экин, сообщил:

— Потому, что это они напали на мой прайд. Три чёрных льва и два обычных. Мы как раз охотились вечером.

— Кто это был? — спросил, подобравшись, Мэйтата. Он был уверен, что одним из обычных львов был Джеро.

— Не знаю, они не представлялись. Мы не успели среагировать, как они набросились на нас. Через несколько минут всё было кончено. — В этот момент на глаза Мсаидизи начали наворачиваться слёзы. — Я не смог защитить никого из прайда, а там была моя жена, Фунанья. Мы с ней только месяц назад поженились… Она бросилась спасать меня, но на неё набросились сразу двое. Фунанья билась храбрее любого льва, но…

— Мне жаль, Мсаидизи, — прошептала Экин. — Сочувствую.

— Мы бы всё равно не справились с ними. Они оказались значительно сильнее, мы никого из них не смогли убить. На весь прайд только один лев — я. Нас и было только четверо. Я, Фунанья и две львицы. Всё.

— Почему так мало? — изумился Мэйтата.

— Два месяца назад меня изгнал мой отец Адиса, — понурив голову, ответил Мсаидизи. — Я отказался жениться на львице Мунгу из прайда соседнего короля Абига. Эта Мунгу была принцессой, а Абиг — сильным правителем. Мой отец хотел союзника, потому что на нас стали учащаться нападения аутсайдеров. Союз мог быть заключен только при браке, но мне Мунгу не нравилась, и я отказался жениться. Она понравилась моему младшему брату Ндугу, вот они и поженились, а меня отец лишил титула принца и изгнал из своих земель. Мне ещё тогда нравилась Фунанья, она так и ушла со мной.

— Да уж, — покачал головой Мэйтата. — Жестоко с тобой поступил отец.

— Нрав у него сильно крутой, — посетовал Мсаидизи. — Он сказал мне тогда, что я предал своё королевство, что я — глупый мальчишка. Да вообще он очень вспыльчивый, наговорит всего, а потом сам забывает. Но тут он вроде был настроен серьёзно. Вот с тех пор я и живу с Фунаньей далеко от дома… точнее, жил…

— Мне интересно, почему они напали на вас? — спросил Мэйтата. — Вы же им ничего не сделали. Хотя, таким, как Джеро, повод для нападения не сильно нужен.

— Повод для них был, — хмуро выговорил Мсаидизи. — Я отказался пропускать их через свою границу. Тогда один светлый сказал: «Лучше отойди по-хорошему, мальчишка, или туго придётся!» Я уже встал в боевую стойку, поскольку этими словами они бросили мне вызов. Я его принял, вот они и набросились на нас. Я увидел гибель моей любимой и бросился на одного из её убийц, но он так меня ударил, что я сразу вырубился. Очнулся уже перед закатом, когда гроза собиралась. Я чуть не сошёл с ума, когда всё увидел. Я там был совершенно один, спрашивал, почему я не погиб с любимой? Придя немного в себя, я отнёс тела львиц к моей Скале и похоронил их там. Там больше я оставаться не мог, слишком была сильна боль от потерь. Вот теперь и не знаю, куда идти…

— Я тоже соболезную, Мсаидизи, — сказал Мэйтата, когда Мсаидизи замолк.

— Спасибо, Мэйтата, — кивнул лев.

Тут вмешалась Экин.

— Мсаидизи, почему ты не знаешь, куда идти? — спросила она.

— Там я больше не смогу оставаться, — тихо повторил Мсаидизи.

— Я понимаю, — кивнула львица, — но у тебя же есть родители. Твой отец, который изгнал тебя. Неужели ты не вернёшься к отцу?

— Он же изгнал меня, Экин, — напомнил Мсаидизи.

— Да, но это не значит, что он после твоей трагедии не примет тебя. Тебе надо поговорить с ним. Это же отец, а не чужой лев, он тебя поймёт. Не бойся этого разговора и не убегай от него — он всё равно должен состояться.

— Возможно… — протянул Мсаидизи и спросил: — А вы сами куда пойдёте, когда позавтракаете? Я же вас вроде от завтрака оторвал, уж извините за это.

— Да не страшно, — улыбнулся Мэйтата. И, ещё раз осмотрев измученного льва, подвинул к нему тушку барсука: — На, сам позавтракай. Ты и так выглядишь плохо.

Мсаидизи с благодарностью посмотрел на Мэйтату и припал к еде. Очевидно, бедняга был сильно голоден, поскольку барсук отправился в его желудок со скоростью убегающей от хищника газели. Зажмурив от удовольствия глаза, лев прошептал:

— Спасибо вам, ребята! — И повторил вопрос: — Так куда вы идёте?

— Дальше, на восток, — ответил Мэйтата. — Если хочешь — пошли с нами.

Мсаидизи замялся, потом, шумно вздохнув, будто решился на что-то важное, сказал:

— Ладно, идёмте. Как раз на востоке — примерно в полутора днях пути отсюда — живёт мой отец.

— Значит, это судьба, Мсаидизи! — сказала Экин. — Ты как раз и помиришься с отцом.

Весь путь у них прошёл без опасностей и приключений. Мэйтата, Экин и Мсаидизи шли и просто говорили о своих семьях, о том, как каждому из них жилось в его Королевстве… И уже вечером этого дня, когда солнце уже начало касаться горизонта, они уже подходили к Прайдленду короля Адисы.

* * *

Король Адиса уже завершал вечерний обход границ, когда его взгляд уловил на горизонте движение. Присмотревшись внимательнее, лев различил на фоне заходящего солнца фигуры трёх львов, которые постепенно приближались к его владениям. Не зная, кто это, лев на всякий случай приготовился к встрече. Вскоре король мог уже разглядеть могучего льва с ярко-золотистым окрасом шерсти, крепкую львицу с шерстью такого же цвета. А рядом с ними шёл третий лев, фигура которого показалась Адисе знакомой. И лишь только они подошли к королю метров на двадцать, Адиса с удивлением узнал в этом льве своего сына.

— Мсаидизи? — произнёс он. — Что ты здесь делаешь? Почему ты пришёл сюда?

Несколько секунд два льва смотрели друг на друга, потом Мсаидизи медленно подошёл к отцу, обнял его и заплакал.

— Ну-ну… сынок… успокойся… — бормотал отец, также обнимая сына. — Что случилось?

Мсаидизи не ответил и продолжал вздрагивать на шее отца. Затем, кое-как взяв себя в лапы, хрипло произнёс:

— Фунанья погибла…

— Что? — не веря своим ушам, переспросил Адиса. — Что?

— На нас напали вчера вечером неизвестные львы, — всхлипнул Мсаидизи. — Они всех убили… Всех, кто был со мной! — Лев коротко рассказал о трагедии.

— Боже мой! — ошарашенно пробормотал Адиса.

— Всех… всех убили… всех… — повторял Мсаидизи, не отпускаемый горем. — Я не смог защитить свою любимую, не смог!

— Я понимаю, Мсаидизи, — утешающе погладил его лапой Адиса.

— Папа, — прошептал лев и взглянул в ярко-зелёные глаза Адисы. — Прости меня, если сможешь, прошу тебя…

Адиса тяжело вздохнул:

— Это ты прости меня, сынок. Я был неправ, когда изгнал тебя.

— Я же отказался от женитьбы на Мунгу.

— Я прекрасно понимаю, как ты любил Фунанью, раз даже не воспротивился моему решению. И я очень жалею о тех словах, что сказал тебе тогда. Это ты прости меня, если сможешь!

— Тебе не за что просить у меня, прощения, папа.

— Нет, сынок, это не так. Твоё изгнание обернулось для тебя серьёзной потерей. Я же в конечном счёте и виноват. А насчёт твоего прощения ты не беспокойся — я тебя простил уже давно.

Мэйтата и Экин стояли в стороне и, слегка улыбаясь, переглядывались друг с другом.

Простояв ещё пару минут и простив друг друга, отец и сын повернулись, наконец, к брату и сестре.

— Папа, познакомься, это мои, можно сказать, друзья — Мэйтата и Экин.

Адиса с улыбкой посмотрел на них:

— Приятно познакомиться, Мэйтата и Экин! А я — Король этих земель, и меня зовут Адиса. Ну что, сынок, пора тебе показаться дома! Заодно и с друзьями твоими познакомимся!

И группа львов двинулась в путь. Отойдя недалеко от границы, Адиса

— Да, сынок, сильные у тебя друзья. Какая вы пара красивая, однако!

— Мы — брат и сестра, Ваше Величество, — ответно улыбнулся Мэйтата.

— А вы что — странствуете, друзья? — шутливо поинтересовался у них Адиса.

— Нет, Ваше Величество, — ответила Экин. — Нас тоже постигла трагедия. Чужие львы захватили наше королевство Мвеная — нашего отца.

— Как — захватили?! — вытаращил глаза Адиса. — В этих землях Мвенай — сильнейший Король! И его Прайдленд захвачен! Не верится в это.

— Это действительно так, — покачал головой Мэйтата. — Королевство захвачено, а отец погиб в битве с врагами.

Королевич коротко рассказал, что произошло с ним и что узнал от Экин.

— Ох, какая тяжёлая потеря, — тихо произнёс Адиса, когда Мэйтата окончил рассказ. — Жаль Мвеная до ужаса, славный был малый… Сочувствую вашей потере, ребята.

— Да, спасибо, — сказала Экин.

Мсаидизи спросил у отца:

— А у вас как жизнь тут? Я слышал, что на вас недавно нападали аутсайдеры.

— Нападали, — кивнул головой Адиса. — Но их было немного, так что мы с ними расправились. Четверых убили, а остальные трое убежали.

— Никто не погиб? — насторожился Мсаидизи.

— Не бойся, сынок, все живы и здоровы. Только Ндугу довольно сильно ранили.

— Он хоть сейчас-то в порядке? — испуганно спросил Мсаидизи.

— В порядке, в порядке, — успокоил его отец. — Мунгу его так выхаживала, что он через два дня на охоту с ней просился!

— Во даёт подруга! — восхищённо протянул Мсаидизи. — Так она с вами и живёт?

— А то как же, Мсаидизи? — усмехнулся Адиса. — После того как ты ушёл, она скучала по тебе — ведь она действительно любила тебя. А Ндугу она понравилась, вот месяц назад они поженились. Правда, она о тебе думала изредка.

— Месяц назад… — грустно пробормотал Мсаидизи. — Мы с Фунаньей также поженились то же время назад.

— Мне жаль, сынок, что ты так мало был счастлив с Фунаньей, — сказал Адиса.

— Я знаю, пап, — опустил голову Мсаидизи. — Спасибо, что ты сочувствуешь. Ты и Мэйтата с Экин.

— Как же мне тебе не сочувствовать, ведь ты — мой сын! — повернулся к сыну Адиса.

Пока четверка львов шла и разговаривала, впереди уже показались очертания Скалы Адисы. Мэйтата увидел, что от Скалы к ним приближаются лев и львица.

— О, кажется, нас идут встречать! — хихикнул Мсаидизи. В бежавших к ним льве и львице он узнал брата и Мунгу. Братья были похожи друг на друга как две капли воды, если не считать того, что Ндугу, несмотря на то, что был младше, был намного сильнее Мсаидизи. Увидев Мсаидизи, они с Мунгу остолбенели на мгновение, затем Ндугу с криком: «Братан!» — бросился ко льву, повалил его на землю и радостно потёрся об него носом. Мсаидизи поднялся с земли и легко хлопнул брата по плечу.

— Привет, братишка! Вижу — скучал без меня!

— Да по тебе тут ваще все с ума сходили! — верещал Ндугу. За ним к Мсаидизи подошла Мунгу и ласково коснулась носом его гривы:

— Привет, Мсаидизи.

Лев посмотрел на неё и улыбнулся:

— Привет, Мунгу. Как живёшь?

Львица подошла к Ндугу и склонила голову ему на шею.

— Вот, как видишь, счастливы!

— Вижу, вижу, — кивнул Мсаидизи. — Рад за вас. А вот у меня не сложилось…

— А чё так? — удивился Ндугу. — Кинула, что ли? Или пропала по дороге?

— Ндугу! — сердито одёрнул его отец, а Мэйтата и Экин, нахмурившись, смотрели с укоризной на развеселившегося льва. — Как ты разговариваешь? Ты бы хоть удосужился спросить у брата, что случилось с Фунаньей!

— А что случилось-то? — покорился весёлый сын.

Мсаидизи, погрустнев, рассказал о нападении и о гибели Фунаньи. Ндугу, сразу стушевавшись, пробормотал:

— Прости, брат, сочувствую. Я не знал, что у тебя такое горе, извини…

— Мне тоже жаль, Мсаидизи, — произнесла Мунгу. Пришедшие только сейчас обнаружили Мэйтату и Экин. Ко Ндугу вернулась прежняя весёлость, и он прежним тоном спросил:

— Оп-па! А что это у нас за такие могучие гости?

— Я — Мэйтата, — представился Мэйтата, — а это — моя сестра Экин.

— Хай, хай! — поднимал правую лапу Ндугу, по очереди посмотрев на льва и львицу. — Ну, вот и познакомились! Добро пожаловать в нашу обитель, друзья! Папаня, я на Скалу побегу, маманю обрадую! Вот радости-то будет! Мунгу, побежали!

И лев бросился бежать к Скале. Мунгу, оглянувшись на отца и деверя, виновато улыбнулась и поспешила следом. Мэйтата обратился к Адисе:

— Извините, Ваше Величество, но ваш сын всегда такой весельчак?

— Да, — вздохнул Адиса. — Из него фонтанирует просто неуёмная энергия. Но мы уже привыкли, да и Мунгу, кажется, от него всяких закидонов понабралась. Как маленькие дети друг друга подкалывают!

— Да уж, — вздохнула Экин. — Лев просто радуется жизни.

— Да, — фыркнул Мсаидизи. — Радость заразительна, особенно от него. Скоро совсем Мунгу на свой лад перекроит, а там и до остальных недалеко.

Вскоре Мэйтата с Экин и Адиса со Мсаидизи пришли к Скале. Лежавшие недалеко от пещеры львицы поднимались в изумлении, увидев вернувшегося старшего сына Короля. Когда группа подошла уже вплотную к Скале, на её выступ выбежала львица. Увидев пришедших и не отрывая взгляда от Мсаидизи, она уже медленно спустилась со Скалы. Затем, не говоря ни слова, подошла к старшему сыну и обняла его. Мсаидизи также обнял мать. Львица же, разомкнув объятия, посмотрела сыну прямо в глаза. Её подбородок слегка дрожал, но она не плакала.

— Сынок, ты вернулся…

Лев потёрся о шею матери.

— Да, мама, вернулся… не по своей воле…

— Что-то случилось? — Ярко-голубые глаза львицы расширились.

— Случилось, мам… На нас с Фунаньей… — Мсаидизи осёкся на полуслове и неожиданно почувствовал, что не сможет пересказать всё, что произошло с его маленьким прайдом — в горле встал огромный ком… Не один раз ему уже пришлось делиться своими тягостными воспоминаниями. Адиса понял сына и, отведя Королеву в сторону, тихо рассказал ей о несчастии, которое случилось с его сыном. Мсаидизи тихо сидел, опустив голову. Мать, подойдя к нему через пару минут, снова обняла его и сказала:

— Сочувствую, сынок… Знаю, как ты любил Фунанью…

— Да, мама… — прошептал лев.

Тут Королева заметила гостей и спросила:

— А кто это с вами пришёл?

Мсаидизи представил Мэйтату и Экин. Краем глаза он заметил, что несколько молодых львиц из его прайда с интересом смотрели на мощную фигуру сына Мвеная. Когда все познакомились, уже скрылось за горизонтом солнце. Вскоре львы и львицы стали укладываться спать, Мэйтата и Экин обустроились в пещере недалеко от выступа. Адиса подошёл к брату и сестре.

— Вот что, ребята, — начал он. — Я уже в курсе ваших проблем и хочу вам помочь. Вы ведь ушли из своего Королевства на поиски помощи, поэтому я в силах вам её оказать.

— Ваше Величество, — обратился к нему Мэйтата. — Если вы хотите помочь нам в борьбе с этими захватчиками, то…

— Мэйтата, ты можешь называть меня просто Адиса. Я знал и уважал твоего отца, как уважаю и тебя, будущего Короля.

— Хорошо, Адиса, — поправился Мэйтата. — Если ты о помощи, то твой прайд, — извини, конечно, за эти слова, — не такой большой и с таким количеством наших врагов не справится. Экин видела, сколько их было. Этих львов чуть ли не три десятка.

— Насчёт моего прайда это — правда, но вот у меня с недавних пор есть сильный союзник. Король Абиг, он живёт на северо-востоке отсюда.

— Да, нам Мсаидизи рассказывал, — сказала Экин.

— Ладно, ребята, — вздохнул Адиса, — давайте всё остальное обсудим завтра. Спать надо, да и вы с сестрой устали после долгого пути. Спокойной ночи.

— Взаимно.

Через несколько минут под сенью нависшей над Королевством Адисы ночи прайд погрузился в сон.

Королева Амади, попрощавшись с дочерью, по-прежнему лежала в пещере. Она не могла о чём-либо думать, да и не хотела. Слишком велико было обрушившееся на их прайд горе. Она потеряла любимого мужа, а о судьбе дочери и сына теперь можно было лишь догадываться. Экин покинула Королевство с одним из врагов, и неизвестно, что с ней могло произойти. От этих львов стоило ожидать только плохого. Особенно от Джеро, который уже подтвердил серьёзность своих намерений, убив законного Короля. Узурпатор никогда не раскается…

Раздавленная горем и выплакавшая все глаза львица погрузилась в тяжёлый сон. Она так и лежала в пещере, когда услышала звук приближающихся шагов. Думая, что это Джеро, она так и не открыла глаза и не подняла головы. Звук достиг своего максимума перед тем, как прекратиться. Судя по всему, пришедший к Королеве лев остановился у входа в пещеру. Но в ушах Королевы прозвучал не злобный и сиплый голос Джеро, а совершенно другой — звучный и успокаивающий голос, глубокий тембр которого так нравился ей…

— Амади, родная…

Королева вздрогнула, резко подняв голову. Перед ней стоял огромный лев — мечта всей её жизни. Единственный её любимый, который так рано покинул её… Амади медленно поднялась на лапы, не в силах отвести от него взгляда. Лев снова, как во снах Мэйтаты и Экин, излучал некое сияние.

— Мвенай… — только и смогла прошептать шокированная Королева.

Король улыбнулся ей. Тёмные глаза, как и всегда, смотрели на Королеву с любовью и лаской, а также с сожалением — от того, что он не может больше радовать её этими чувствами. Ласковый и тёплый взгляд её любимого Короля она помнила всегда. Как она любила наслаждаться этим взглядом! Если бы она могла ещё хоть раз обнять своего Мвеная за могучую шею, зарыться носом в его такую пышную и мягкую гриву! Она отдала бы за это многое. Сейчас же она с горечью понимала, что никогда больше не сможет этого сделать. Это был лишь образ Мвеная, зримый только для неё, но такой желанный…

— Родной мой! — Амади машинально сделала шаг к нему.

— Мне жаль, что так вышло, — печально произнёс Мвенай. — Жаль, что покинул тебя, Амади.

Королева заплакала, но она даже не вытирала струившихся слёз.

— Боже, Мвенай, если бы ты только видел, что теперь у нас происходит! — сквозь всхлипывания тяжело сыпались из неё слова. — Если бы ты знал, каково сейчас мне!

— Милая, я всё знаю и вижу, и мне очень больно смотреть на ваши страдания. Особенно на твои, — в каждом слове Мвеная сквозила горечь и боль. — Я понимаю, что ты чувствуешь, и представляю, как ты тоскуешь по Мэйтате и Экин. Ты совершенно правильно поступила, когда велела Экин бежать отсюда.

— У меня не было выхода, — прошептала Амади. — Я больше не хотела никого терять. Я думала, что осталась без тебя и сына, а Экин с её характером было бы здесь только хуже.

— Амади, я знаю, что тебе плохо без меня и Мэйтаты. Но я тебе обещаю, что он вернётся. — Мвенай, увидев расширившиеся глаза жены, добавил. — Мэйтата жив. Они с Экин далеко отсюда, и им ничего не грозит, во всяком случае — пока.

— Боже мой… — прошелестела Королева. — Джеро мне сказал…

— Он сам ничего не видел, — покачал головой Мвенай. — Этот мерзавец упивался своей нечестной победой так, что ни о чём другом думать не мог. Бейся он честно, я бы победил его.

— По-моему, этот мерзавец никогда не отличался чем-то хорошим, — со злобой прошипела Амади. — Я теперь даже не знаю, что ждёт нас при нём. Но терпеть его произвол я не намерена!

— Амади, только не делай глупостей! — взмолился Мвенай. — Джеро окончательно свихнулся на почве мести, им движет только злоба и ненависть. Такой лев способен совершить что угодно. Он может очень сильно навредить тебе и прайду. Я и в этом мире сильно переживаю за тебя и за всех вас. И очень прошу тебя — держитесь все! Ради наших детей, ради всего прайда — ради Королевства!

Амади молча кивнула. Она поняла — как и всегда понимала любимого супруга.

— Что бы ни случилось с моим Королевством из-за Джеро, я уверен — ты выдержишь. Я знаю тебя, любимая, ты очень сильная львица. Мы немало вместе пережили с тобой, ты всегда меня поддерживала. Твоя мудрость всегда поможет тебе и прайду. И ничего не бойся, но с этими львами будь осторожнее.

— Я никогда никого не боялась, — решительно выпалила Амади.

— Я верю, милая. Это — слова супруги Мвеная и истинной Королевы! Ты обязательно доживёшь до возвращения Короля. Живи и верь — Мэйтата вернётся!

— Только бы он вернулся, только бы вернулся! — Амади шептала эти слова словно молитву.

— Он — наш сын и будущий Король, ему судьбой предназначено вернуться, Амади. Помни это!

— Я буду это помнить, Мвенай, — тихо, но твёрдо сказала Королева. — И буду всегда помнить тебя.

— Ты выдержишь, родимая, — ободряюще сказал ей Король. — Мне жаль, что я так мало времени был с тобой. Но я буду в твоём сердце, как и в сердцах наших детей. Знай об этом.

С этими словами образ Короля стал растворяться в воздухе.

— Постой! — упавшим голосом взмолилась Амади и протянула лапу, словно хотела дотянуться до дорогого ей образа. Но Мвенай, улыбнувшись, исчез.

Королева проснулась в слезах. В пещеру уже врывался свет утра. До ушей Амади долетали возбуждённые голоса. Один из голосов она узнала сразу:

—…надо было самому идти с ней! Со мной бы она не смогла справиться! Да и Газини был бы жив.

— Знаешь, Джеро, когда мы приведём сюда остальных, они точно не справятся с нами.

Остальных… Амади насторожилась, услышав слова Джитуку. Это они возвращались с Джеро на Скалу. Но всё-таки — о чём это слово?

Тем временем Джитуку продолжал:

— За Газини они отомстят сами. Поверь мне.

— Чтобы отомстить, нужно найти эту Экин. А где её теперь искать?

Джитуку не ответил на этот вопрос и задал свой:

— Мы прямо сейчас пойдём, Джеро?

— Нет, — мотнул головой Джеро. — Позже. Отправим львиц Мвеная на охоту, дождёмся их, подкрепимся перед дорогой и пойдём. Путь-то долгий.

— А по пути не поохотиться? — спросил Джитуку.

— Скажи-ка мне, Джитуку, как вы будете с вашим цветом шерсти охотиться днём? — съязвил Джеро.

Джитуку тем же тоном ему ответил:

— А что, ночи отменены, что ли? Ночью нас как бы не видно.

— В принципе, логично. Тогда сейчас созываем всех львиц и сообщаем.

Амади почувствовала, как в её душе нарастает тревога. Этот странный разговор не выходил у неё из головы. И потом, Джитуку сказал что-то о мести за Газини. Из всего сказанного Королева поняла, что Экин смогла справиться с одним изо львов. Правда, она не знала подробностей произошедшего, но про себя слегка улыбнулась. Её родная Экин бросила вызов врагу и победила. Так Амади и решила. Через пару минут послышался громовой призыв Джеро:

— Всем наружу!

Королева с неохотой поднялась и вышла из пещеры. Ей по пути встретилась Саманья, по сторонам которой понуро брели её дети. Увидев Королеву, она подошла к ней.

— Амади, как ты?

— Нормально, Саманья, — бесцветным тоном ответила львица. — Спасибо.

— Я слышала этот странный разговор. Как ты думаешь, о чём они говорили?

— Не знаю, но того, что из этого последует, надо опасаться.

— Я поняла, что Экин смогла справиться с одним из этих чёрных львов и сбежала. Молодец она!

— Мне не понравились их слова об остальных, — сообщила Амади.

— Мне тоже, — кивнула Саманья. — Честно говоря, мне просто не по себе уже.

Тихо переговариваясь между собой, львицы с тяжёлым грузом горя выходили наружу из пещеры. Их внизу уже ждали. Чёрные львы, смотревшиеся в утреннем свете довольно жутко, уже сидели большим полукольцом, окружив выход. Когда лишившийся законного Короля прайд вышел наружу, Джеро вышел перед прайдом и злобным тоном начал:

— Я так понял, мой прайд, что у нас не получилось с вами с первого раза. Что ж — дубль номер два! Вы абсолютно уверены, что сможете справиться со мной и Мтафаруку, — Джеро указал на льва, того самого, с которым убил Мвеная, — только потому, что нас двое, а вас в десять раз больше…

Ошарашенные львицы только переглядывались, но их настроения были понятны и без слов. Неожиданно одна из львиц, перебив Джеро, крикнула:

— Ты кто такой, чтобы называть нас «мой прайд»?!

Амади в ужасе смотрела на Бахати — а это была именно она. Вздох ужаса и одновременно с этим изумления прокатился по прайду, а в следующее мгновение Королева увидела, как мерзкую морду Джеро раздвинула злобная усмешка, а несколько чёрных львов и львиц угрожающе зарычали. За этим ничего хорошего последовать не могло.

— Ух ты! — протянул Джеро. — У нас храбрая львица отыскалась? Смело, но глупо!

— Глупо?! — возмутилась Бахати. — А признать узурпатора — убийцу Короля — умно, Джеро! Так, по-твоему?

— Бахати! — еле слышно взмолилась Саманья. Бокари и его братик, как и остальные львицы, широко раскрытыми глазами смотрели на львицу. Подруга Бахати, Кирабо, в ужасе закрыла глаза. Вместе с Амади.

— Ох, как мне нравятся неразумные бунты! — восхищённо сказал Джеро. — А ещё больше мне нравятся такие смелые львицы, как ты. Как тебя зовут?

— Тебе какая разница? — рыкнула в ответ Бахати.

— Я хочу знать, как зовут героиню прайда. Львицу, которой будут гордиться её подруги, — продолжал ёрничать убийца Короля. — Будь так добра — скажи своё имя!

— Бахати! — рявкнула в ответ львица.

— Твою храбрость будут ставить в пример всем, Бахати! — кривлялся Джеро. — Подойди ко мне, пожалуйста, я хочу посмотреть тебе в глаза.

— Сам подойдёшь, убийца! — огрызнулась Бахати.

— Бахати, перестань! — шептала ей на ухо Саманья.

— Подойди, любезная, — уже со злобой прошипел Джеро.

Бахати не сдвинулась с места. Тогда Джеро кивнул двум чёрным львам по очереди. Они, низко и предупреждающе зарычав, стали приближаться к Бахати. Она, медленно переставляя лапы и не сводя полного ненависти взгляда с Джеро, подошла к нему.

— Очень храбрая, — ухмыльнулся Джеро и изо всей силы ударил львицу лапой по лицу. По прайду прокатился полный ужаса вопль. Бахати отлетела от удара в сторону и, упав на землю, потеряла сознание. Джеро продолжил: — Но слишком глупая, чтобы оценивать свои шансы.

— Сволочь, что ты делаешь?! — вскрикнула Амади. — Она же беременная!

— После этого поумнеет немного! — злобно рявкнул лев, которого звали Мтафаруку.

— Есть ещё смелые тупицы? — проорал Джеро. — Кто ещё против моей власти?

Его взгляд переметнулся на Амади.

— Что скажет наша досточтимая Королева? — голос Джеро снова стал елейным. — Она против моей власти?

Амади молчала.

— Ваше Величество, с вами говорит Король! — растягивая гласные, пророкотал Джеро. — Признаёшь ли ты меня Королём?

— Нет! — прошипела Амади.

Джеро повернулся ко Мтафаруку и тихо сказал ему:

— Вправь-ка ей мозги на место.

Мтафаруку подошёл к безвольно лежащей Бахати, наклонился к ней с раскрытой пастью. Его клыки коснулись её шеи…

— СТОЙ!

Сгустившуюся тишину разорвал отчаянный крик Королевы. Вместе с ней вскрикнули ещё несколько львиц. Джеро широко раскрыл свои чёрные глаза, приготовившийся убить Бахати Мтафаруку поднял голову.

— Что такое? — с притворным изумлением выпалил первый. — Подружку стало жаль или вняла моим словам?

— Признаю, — еле слышно произнесла несчастная Королева так, словно это слово причиняло ей нестерпимую боль изнутри.

— Что-что? — прищурился Джеро, хотя он прекрасно её услышал. Амади промолчала.

— Видно, придётся спросить тебя ещё раз, — сверкнул глазами лев. — Ты признаёшь меня Королём?

— Да, — опустила Королева голову.

— На меня смотри! — прорычал Джеро.

Амади подняла голову.

— «Да» и всё? — испытующе глядя в глаза ей, спросил убийца.

— Да, мой Король, — медленно выдавила из себя Амади, вложив в два последних слова столько презрения и ненависти, сколько могла. Лев прекрасно понял её эмоции, но сделал вид, что ничего не различил. Он лишь удовлетворённо вздохнул:

— Кажется, урок первый урок усвоен.

Львицы, потрясённые тем, что на их глазах чуть не разыгралась очередная трагедия, постарались своими взглядами не выдавать своего настоящего настроения и молча смотрели на нового Короля. Джеро продолжал:

— Думаю, мы друг друга поняли. Теперь даю слово Джитуку.

Чёрный лев вышел вперёд.

— Не думайте, что смерть Газини останется безнаказанной. Я знаю, что он принял смерть от лапы одной из ваших львиц. И благодарите Бога, что эта Экин не вернулась сюда! В чём будет заключаться наказание — узнаете через три дня. У нас есть ещё одно очень важное дело, которое не терпит отлагательства.

Джитуку замолчал. Его сменил Джеро:

— Сейчас все львицы моего, — он выделил это слово, — прайда идут на охоту. Ты, Амади, тоже идёшь на охоту. Но — сначала занесите в пещеру эту, — он указал лапой на начавшую приходить в себя и тихо стонущую Бахати. — Не в состоянии она охотиться, я так понял. А за ней кто-нибудь присмотрит, чтобы снова ничего не выкинула…

Амади и Саманья подошли к поднявшей голову Бахати. На её лице остались следы от удара лапы Джеро — лев ударил её, выпустив когти. Из длинных царапин капала кровь. Львица с трудом поднялась и, поддерживаемая с обеих сторон подругами, медленно перебирая лапами, пошла внутрь пещеры. Испуганные львята шли за матерью. Львы провожали компанию взглядом, выражавшим полнейшее равнодушие. Остальные львицы не сдвинулись с места.

Внизу Джеро тем временем продолжил ехидным тоном:

— Сейчас ваш Король должен отправиться по своим королевским делам. Со мной пойдёт Мтафаруку и Джитуку. Ты, Джитуку, возьми с собой ещё пару друзей. Мало ли что…

Джитуку кивнул и повернулся к своему прайду.

— Сумбуфу, Джитихада, идите сюда!

От прайда отделились две чёрные фигуры и подошли к Джеро. Это были два мускулистых льва, только один из них был ненамного крупнее другого. Джитуку представил обоих. Более крупным оказался Джитихада.

— Вы пойдёте с нами.

Львы кивнули. Затем Джеро сказал:

— Надо кого-то оставить здесь за меня.

Джитуку сказал:

— Есть один. Дживу, подойди.

От прайда отделился ещё один лев. Он был такой же крепкий, как Джитихада.

— Дживу, ты остаёшься здесь за Короля, — сообщил Джитуку. — Мы вернёмся через три дня. — Если что-то будут выкидывать глупое, учи их так же, как сейчас это делал я, — тихо произнёс Джеро, так, чтобы его не слышали львицы.

— Хорошо, — кивнул лев.

— После того как мои львицы уйдут на охоту, обойди границы. Всё-таки в целях безопасности необходимо.

Лев кивнул. Джеро повернулся к львицам Мвеная:

— Так. Мы с Мтафаруку, Джитуку, Сумбуфу и Джитихадой уходим и через три дня вернёмся. После вы узнаете от Джитуку, что за наказание ждёт вас за убийство Газини. А за Короля остаётся Дживу. А вы все — на охоту. Быстро!

Львицы Мвеная, еле слышно переговариваясь, начали расходиться. А пятёрка львов пошла прочь от Скалы, и вскоре они превратились в две светлые и три чёрные точки и исчезли.

* * *

Амади и Саманья перед тем, как уйти на охоту, отвели раненую Бахати в пещеру. Только они отошли за пределы слышимости, как Саманья налетела на львицу:

— Ты с ума сошла, Бахати?

— Я полностью в своём уме! — прорычала та. — С какой стати мне признавать убийцу Мвеная?

— Ты вообще о чём думала, когда говорила всё это? — не стихала Саманья.

— Я думала о том, что не собираюсь подчиняться этой мрази Джеро. Он убил нашего Короля!

— Ты забыла о том, что он опасен и может сделать что угодно! Я знаю, что он убил нашего Короля! А если он убил самого сильного льва в этих землях, сможет ли он сделать это с обычной львицей? Не надо быть гением, чтобы ответить на этот вопрос!

— Если бы он мне что-нибудь сделал, ему бы пришлось очень плохо! — злобно прорычала Бахати.

Амади перебила её:

— А если бы ты ему что-нибудь сделала, очень плохо пришлось бы всем, Бахати! Ты думала об этом?

Львица промолчала. А Королева продолжила:

— Ты не думала даже о себе. Ты же беременна! И рисковала не только своей жизнью, но и жизнью своего ребёнка. И, возможно, не одного!

Бахати смотрела Королеве прямо в глаза. Конечно, их мудрая Амади была права.

— Твои будущие дети — это сейчас твоя главная мечта, ты сама об этом говорила недавно. И смысл твоей жизни. Ты могла лишиться их. Как бы ты жила дальше?

— Не знаю… — пробормотала Бахати.

— Запомни одно, Бахати, — назидательно произнесла Королева. — Страдает кто-нибудь из нас — страдает весь прайд. Не забывай об этом. И о своих детях — тоже. Поняла?

— Да, — тихо ответила Бахати. — Простите меня, я просто не выдержала всего этого. Слишком тяжела потеря для нас, особенно для тебя, Амади.

Королева помолчала, потом призналась:

— Знаешь, Бахати, я сама ошиблась. Но успела исправить ошибку.

— Ты о чём? — удивилась Бахати.

Амади рассказала о том, что чуть не совершил Мтафаруку, когда она отказалась признать Джеро Королём.

— Мне пришлось признать его Королём. В противном случае ты бы здесь не стояла.

— Ужас просто… — прошептала Бахати.

Саманья сказала:

— Амади смогла справиться со своими эмоциями. Она чуть не оступилась, но исправила положение. Ты должна также контролировать себя, Бахати. Особенно в нашем теперешнем положении. Твоя ошибка чуть не стала роковой.

— Я постараюсь… — тихим голосом сказала Бахати. И, наткнувшись на строгий взгляд Королевы, поправилась: —…буду держаться. Обещаю.

В этот момент вошёл в пещеру Джеро.

— Кому тут требуется особое приглашение на охоту? — злым голосом прорычал он. — Наружу, обе!

Саманья, переглянувшись с Королевой, молча вышли из пещеры. Джеро пошёл за ними, но по пути обернулся и внимательно посмотрел на Бахати. Львица смогла выдержать его пристальный взгляд, и, когда он покинул пещеру, отвернулась к стене.

* * *

Отойдя от Скалы на приличное расстояние, Джитуку спросил:

— Как пойдём? Ты-то, так сказать, местный уроженец, а мы сами пришли сюда недавно.

— Вот поэтому пойдём так, как я скажу, — отрезал Джеро. — Примерно сутки идём на юго-восток, до того места, где мы в первый раз встретились. Там и расходимся — я иду к своим, ты — к своим. У меня там есть ещё дельце, которое нужно уладить. Да и сами ребята часто воюют с каким-то Королём, забыл, как его имя… Он их опять сделал!

— Адиса, — напомнил Мтафаруку.

— Да, точно, — кивнул Джеро. — Как с ним поступить, мы разберёмся на месте. У меня там есть довольно сильный друг, к нему и обращусь. Заодно и обойду всех аутсайдеров. Нас наберётся немало, увидишь!

— Хорошо, — кивнул Джитуку. — Тогда я иду за остальными. Встретимся там же, где и разойдёмся.

— Слушай, Джитуку, ты мне тогда сказал, что ты не привёл ко мне и половины своего прайда. Где тогда разместимся на Скале?

Чёрный лев хищно оскалился:

— У меня есть очень хитрый план, к тому же — грандиозный. Расскажу вам о нём позже. Сумбуфу и Джитихада в курсе.

— Джитуку, позволь напомнить, — ощерился Джеро, — что я убил Мвеная не только по своей воле, но и из помощи тебе…

Джитуку перебил убийцу:

— Ты помог не всему моему прайду.

— Дай договорить, — обозлился Джеро. — Я знаю, что вы ищете не только земли для проживания, но и желаете отомстить одному Королю в Восточных землях. Часть земель вы уже получили, и именно из-за этого я свою месть и совершил. И ради вашей же выгоды. Дальше действуете сами, я уже своё вернул! Знаешь, сколько земель на востоке от Мвеная? Бери — не хочу!

Джитуку в ответ сказал:

— А дальше в силу и вступает мой грандиозный план!

Далеко от покорённого королевства Мвеная медленно отходило от сна свободное королевство Адисы. Первым проснулся Король. Осторожно, чтобы не разбудить супругу, он поднялся и пошёл наружу. Рядом с входом спали Мэйтата и Экин. Сестра снова лежала своей спиной к спине брата. Лев что-то пробормотал во сне и дёрнул лапой. Адиса, улыбнувшись про себя, вышел на выступ и потянулся. Саванну и Скалу освещало радостное солнце, приятно согревая своими лучами песочного цвета шерсть и тёмно-коричневую гриву Короля. Местность вокруг наполнялась звуками природы — выходили на пастбища стада антилоп и зебр, трубили слоны… Адиса спустился вниз и направился к небольшому озерцу — после сна ему всегда хотелось пить. Напившись, он повернулся к Скале и увидел, что оттуда спускается Мсаидизи. Король подошёл к сыну.

— Доброе утро, сынок.

— Тебе того же, пап, — отозвался Мсаидизи, широко зевнув.

— Не выспался? — поинтересовался отец.

— Не-а, — покачал головой сын. — Полночи со Ндугу говорили. К тому же он так храпит, что возможности уснуть нет. Но ещё был повод встать пораньше.

— Какой?

— Я просто… — замялся Мсаидизи.

— Что — просто? — не понял Адиса.

Сын медленно и неуверенно закончил:

— Я просто хотел сходить с тобой на обход границ. Как раньше, помнишь?

— Конечно, сынок! — обрадовался Король. — Пойдём!

Два льва стали медленно пошли от Скалы к границе. По пути Мсаидизи сказал:

— Знаешь, папа, я ведь очень скучал по вас. По матери, по брату, по тебе… Честно — мне вас не хватало.

Адиса посмотрел на сына и сказал:

— Мы ведь тоже скучали по тебе, Мсаидизи. Особенно мама. В глубине души мы надеялись, что ты вернёшься. И ты вернулся.

— Да, — грустно согласился Мсаидизи. — Не так, как бы мне хотелось…

— Жаль, что так вышло с Фунаньей, — вздохнул отец. — Но ты сам понимаешь — жизнь продолжается…

Разговаривая таким образом, Адиса и сын постепенно приближались к границе Королевства.

* * *

Вскоре после ухода Адисы и Мсаидизи начали просыпаться остальные львы и львицы. Раньше остальных проснулся Мэйтата. Тихо поднявшись, он осмотрел пещеру. В разных её углах расположились не знакомые ему львицы. На небольшом возвышении спала Королева Линда, место супруга рядом с ней пустовало — Король с сыном ушли на обход границ.

Мэйтата спустился вниз и потянулся. Радостное солнце моментально начало согревать его своим теплом. Однако мысли льва были не совсем весёлыми — сегодня ему снилась мать. Королева со слезами на глазах умоляла сына вернуться скорее. «Нам очень тяжело без законного Короля, — шептала мать, обнимая сына. — Нас постоянно держат в страхе, а защитника рядом нет…» Лев знал, что должен вернуться, но помощь они так и не нашли. Хотя Адиса вчера говорил про их соседа и союзника — короля Абига. Может, и выйдет что из этого…

Мэйтата услышал сзади шаги и обернулся. К нему подходила Экин.

— С добрым утром! — улыбнулась сестра брату. — Что-то рано ты встал.

— Не спится после сна, который я видел, — ответил Мэйтата. — А ты чего не спишь дальше?

— Снова отец снился? — тихо спросила Экин.

— Нет, мама снилась. Говорила — тяжело без законного Короля, ждёт, когда мы вернёмся. Быстрее бы вернуться и отомстить всем врагам…

Экин склонила голову на шею брата.

— Мы обязательно вернёмся, Мэйтата. Вчера Адиса говорил про своего союзника, Абига. Может, он поможет?

— Надеюсь…

Брат и сестра некоторое время сидели молча. Сзади послышались шаги. Мэйтата обернулся и увидел Линду.

— Здравствуйте, ребята, — улыбнулась Королева. — Что-то рано встали.

— Доброе утро, Ваше Величество. Вот, проснулись, а спать дальше не хочется.

— Сама в последнее время встаю рано, — вздохнула Линда. — Адиса на обход границ уже ушёл. Наверное, Мсаидизи с ним попросился. Всё-таки он — наследник, старший сын.

Мэйтата грустно вздохнул.

— Мы тоже с отцом обходили границы. А теперь не знаю, что там у нас происходит, но явно ничего хорошего.

— Да, Мэйтата, мне жаль вашего отца, — сказала Линда. — Адиса мне вчера всё рассказал. Мы все были шокированы этим. Какими же подлецами надо быть, чтобы хитростью напасть на сильнейшего короля в этих землях!

— Этот Джеро ещё и не такое может выкинуть, — со злобой произнёс Мэйтата. — Мне теперь уже не верится, что он когда-то жил с нами. Тогда он был женат на сестре отца. Когда я был маленьким, то на моих глазах чуть не разыгралась трагедия. Я увидел, как Джеро подошёл к матери и начал весьма недвусмысленно к ней приставать. Она его попыталась ударить, но он только ухмыльнулся и… В общем, вы поняли…

— Ужас, — прошептала Линда. — Вот мерзавец!

— Я сразу побежал к отцу, он как раз возвращался с обхода. Узнав правду, он просто рассвирепел. Я его таким никогда не видел. Ворвавшись к пещеру, он несколько раз ударил Джеро, не сдержавшись. Как я отца понимаю теперь!

— И что Мвенай сделал? Изгнал его?

— Да, — кивнул Мэйтата. — Сначала он вообще хотел его если не убить, то сильно покалечить. Потом же он собрал на Скале всех на королевский суд. На нём было принято решение об изгнании. И знаете, что Джеро после этого сделал? Он схватил меня и бросился к выступу нашей Скалы и стал угрожать, если они его изгонят, он скинет меня со Скалы!

— Ни фига себе! — раздался сзади восхищённый голос Ндугу. — Что за разговор на жёсткую тему?

— Сын, — строго произнесла Королева, — тут разговор на серьёзную тему. Не для твоих ушей, поверь мне.

— Ой, да ладно тебе, маманя, — отмахнулся сын. — Мне ведь тоже интересно. Мэйтата, продолжай давай!

— В общем, — продолжил лев, — отец сказал Джеро, что ему ещё повезло. Вообще подобное преступление карается смертью, а за этим могло произойти ещё одно. Он пожалел зачем-то этого гада, да и тётя не захотела смерти мужа. Хоть она и сказала, что не будет больше с ним жить. В общем, отец предложил ему на выбор — смерть или изгнание. Джеро отпустил меня… Ну, как сказать — отпустил… Он швырнул меня в сторону и злобно так прошипел: «Я не буду знать покоя до тех пор, пока не отомщу тебе!» Его слова тяжело легли камнем в сердцах всех. И вот во что вылилось его обещание. Я, хоть и сын Короля, думаю иногда — жаль, что отец не убил его. Сейчас бы мы жили всей семьёй спокойно…

Мэйтата замолчал. Потом сказала Экин.

— Вот так. Наш отец всегда умел щадить своих врагов.

— Да уж… — пробормотал Ндугу. — Славным малым был ваш отец.

Экин слабо улыбнулась. Точно так же Мвеная назвал вчера Адиса.

Вскоре вернулись с обхода границ Адиса с сыном, а львицы отправились на охоту. С ними попросилась Экин.

— Адиса, можно мне тоже поохотиться с вашими львицами? Давно просто не охотилась, а мастерство терять не хочется.

— Можно, Экин, можно! — расплылся в улыбке Король. — Мсаидизи уже рассказал, какая ты охотница! Иди, иди.

Львица пошла за остальными львицами. На охоту пошёл с львицами один лев — Ндугу всё время ходил на охоту с супругой после их свадьбы. У Скалы остались только Мсаидизи, Король и Мэйтата. Адиса же, когда львицы скрылись в траве, подошёл к Мэйтате. Лев сразу понял, о чём с ним хочет поговорить Король и обратился к нему:

— Адиса, помнишь, мы вчера с тобой говорили о твоём союзнике — Абиге. Он не сможет помочь нам?

— Думаю, он сможет помочь мне, — Адиса подчеркнул последнее слово. — Поскольку, если тебе понадобится моя помощь, я помогу. Это тебе в качестве благодарности, что спасли моего сына.

— Мы не спасали его, — покачал головой Мэйтата. — Просто мы с Экин убедили его вернуться домой.

— Да пусть и так, — согласился Адиса, — но теперь, благодаря вам, наша семья воссоединена. Так что посильную помощь мы вам окажем.

И в этот момент в воздухе раздался звук хлопающих крыльев. Через пару секунд перед Адисой приземлилась зелёного цвета птица-носорог — мажордом Адисы. Она была явно испугана. Мажордом открыл клюв, и в уши Мэйтаты ворвался визгливый испуганный голос:

— Сир, у нас проблемы! К южной границе приближаются аутсайдеры!

— Где они, Захама?! — моментально отреагировал Адиса. — Сколько их?

— Подходят к южной границе! — верещал Захама. — И их больше, чем в прошлый раз. Их — полтора десятка!

— Чёрт! — выругался Адиса. Затем, взяв себя в лапы, заговорил стальным голосом: — Так! Захама, быстро лети к Абигу и зови его на помощь. Мсаидизи, беги за львицами! А мы с Мэйтатой пойдём их встретим!

Захама, взмахнув крыльями, взвился в воздух и был таков.

— Отец, я пойду с тобой! — выпалил Мсаидизи.

— Некогда спорить, сынок! — отчеканил Адиса. — Если что, нам придётся биться с ними до вашего прихода. И извини, но Мэйтата сильнее тебя. Беги за львицами! Быстрее! Мэйтата, за мной!

Два льва бросились к южной границе, Мсаидизи побежал в сторону запада, недовольно бурча себе под нос.

— Это не те ли аутсайдеры, которые нападали на вас две недели назад? — спросил Мэйтата по пути.

— Не знаю, — ответил Адиса. — Возможно. Вдруг они берут реванш за прошлый раз. Правда, они не знают о моём союзе с Абигом. А ещё они не знают о тебе с Экин и о вернувшемся наследнике, так что их ничего хорошего не ждёт. Но чувствую, что нам придётся с тобой сцепиться с ними.

— Возможно. Но на помощь лучше надеяться, вдруг Абиг знает?

Тем временем к границе подходили пятнадцать львов. Один из них — сильный и мускулистый лев с чёрной гривой и округлыми боками, явно предводитель отряда, — произнёс, хищно оскалив клыки:

— Теперь мы с ним справимся! На помощь ему прийти некому!

Неприятная встреча произошла уже на границе. Адиса, выйдя вперед и увидев черногривого льва, закричал:

— Убирайся отсюда, Хасиди! Тебя никто не звал на мою землю!

— Ты прав, — выступил вперёд Хасиди. — Мы сами пришли сюда, но не просто так. Ты в прошлый раз убил моего брата, Адиса.

— Я защищал своего сына, которого он первым хотел убить!

— А кто защитит тебя теперь? Этот незнакомец? — Хасиди указал на Мэйтату. — И почему вас на битву пришло так мало?

— Скоро подтянутся, — пообещал Мэйтата.

— Ладно! — рявкнул Хасиди. — Вы их не дождётесь, раньше времени сдохнете!

Он повернулся к своим львам:

— Так, вы трое, — он обратился к трём стоявшим справа львам, — займитесь неизвестным. Остальным не вмешиваться! Адиса — мой!

С этими словами Хасиди развернулся и с этой компанией стал приближаться к Адисе и Мэйтате. Затем с боевым рёвом набросились на них. Остальные львы стали с хищным блеском в глазах следить за схваткой. Часть из них наблюдала за битвой Короля с их предводителем, часть — за Мэйтатой.

Хасиди метнулся к Адисе и резко взмахнул лапой с выпущенными когтями. Король ловко увернулся, но последовавший сразу второй удар по передним лапам опрокинул его на землю. Адиса на мгновение потерял ориентацию, Хасиди метнулся к его открытому и незащищённому животу. Король быстро перекатился в сторону и вскочил на лапы. Затем нанёс сильный удар правой лапой снизу по подбородку Хасиди. Тот подлетел над землёй и упал на спину. Адиса подбежал к нему и хотел было впиться когтями в его горло, но не заметил, что задние лапы Хасиди оказались под его животом. Это было ошибкой — враг сначала впился когтями в плечи Короля, окрашивая его песочную шерсть в красный цвет. Затем мощным ударом задних лап в живот перекинул его через себя, его когти разрывали шкуру на плечах Короля. Лев взревел от боли, но уже оказался под Хасиди, который, изловчившись, перекатился со спины на лапы. Адиса, быстро сориентировавшись, тем же приёмом скинул с себя Хасиди и поднялся на лапы. По передним лапам Короля стекала на землю кровь, но Адиса не ощущал боли. В голове его была только одна мысль — победа, перед ним была только одна цель — Хасиди.

Оба льва стали двигаться по кругу, злобно рыча. Оба были ранены, оба пятнили своей кровью траву. Затем с диким рёвом бросились друг на друга и сцепились в жестоком бою — не на жизнь, а на смерть.

Не участвовавшие в битве львы, некоторое время посмотрев на схватку Мэйтаты сразу с тремя врагами, вскоре уже недоумённо переглядывались. Напавшим на Мэйтату львам хватило нескольких мощных ударов его тяжёлых лап, чтобы понять — перед ними настоящий боец. У одного льва было рассечено лицо когтями сына Мвеная, но рана не мешала ему по-прежнему наседать на Мэйтату. Второй лев уже лежал в траве, истекая кровью — Мэйтата, изловчившись, страшным ударом лапы разорвал когтями шею вместе с артериями. Третий был также ранен, но в ловкости и силе Мэйтате он не уступал. Они наносили друг другу сильные удары, шерсть обоих уже была покрыта кровавыми пятнами. Ещё несколько минут обменявшись ударами, оба льва стали заходить с обеих сторон, зажимая Мэйтату, так что он оказался между ними. Затем оба резко рванулись с места, и в тот момент, когда они уже были на расстоянии прыжка льва от своей цели, Мэйтата, с силой оттолкнувшись от земли, прыгнул вперёд и высоко вверх. Не успев остановиться, львы врезались друг в друга. Мэйтата развернулся к ним, встав в боевую стойку. Лев, у которого было рассечено лицо, метнулся к нему и собирался уже прыгнуть, метя ему в горло. Мэйтата вспомнил, как он бился в вечер нападения на них с отцом. Когда нападавший уже отталкивался от земли, Мэйтата припал к земле, и прыгнувший лев пролетел над ним, встречая пустоту. Резко выпрямившись, Мэйтата ухватил врага за задние лапы, резко оборвав его полёт. Сильно ударившись о землю, он потряс головой и только вскочил, как на него налетел Мэйтата и с силой опустил свою мощную лапу на голову противника. Лев, глухо и странно рыкнув, упал наземь и больше не поднимался.

Увидев гибель товарища, на Мэйтату бросился оставшийся в живых лев. Но вскоре он понял, что с Мэйтатой ему не справиться, и решился на хитрость — после удара по голове он сделал вид, что потерял ориентацию и опустился на землю, потряхивая головой. Поведясь на уловку, Мэйтата бросился на льва. Когда он уже был лишь в полуметре от врага, тот моментально отвесил сыну Мвеная мощный удар по лицу. Когти рассекли Мэйтате щеку, он почувствовал горячую мокроту на морде и шее. Раненый лев отлетел в сторону, но быстро вскочил, ощущая, как горит лицо. Хитрость врага разозлила его, и Мэйтата, грозно взревев, метнулся к нему. Прыжок — и он, плотно обхватывая противника могучими лапами, катился вместе с ним по земле. Оба льва впились друг в друга когтями, разрывая кожу и выпуская наружу свою горячую кровь. В один момент Мэйтата чуть не оказался на спине, но быстро перекатился, уложив врага на обе лопатки. Сын Мвеная быстро заблокировал задние лапы льва, чтобы он не лягнул его ими в живот. Но враг, не желавший быть побеждённым, впился клыками в левую лапу Мэйтаты, ещё не совсем зажившую. Лев взревел от боли и дальше действовал инстинктивно. Мэйтата отвесил правой лапой удар по лицу врага. Кровь потекла ему в глаза, он моргнул и на мгновение опустил передние лапы. Это стоило ему жизни — Мэйтата, ударив врага ещё раз, развернул его под себя и обхватил здоровой лапой его шею. Лев старался всеми силами освободиться от стального захвата Мэйтаты, но все его усилия были тщетны. Движения его стали конвульсивными, он захрипел, но Мэйтата всё сильнее сдавливал шею врага, и не отпускал до тех пор, пока тот не затих.

Тем временем продолжалась кровавая схватка Хасиди и Адисы. Место схватки было уже давно в крови, а сам Король был серьёзно ранен. Его удары становились слабее, а Хасиди наседал ещё больше. Адиса пропустил сильный удар в голову, его сознание помутилось, и он упал на кровавую траву. Из оставшихся сил он снова поднялся, но его сбил с лап очередной удар, сильнее первого, после которого Король уже потерял сознание. Хасиди, злобно усмехаясь, замахнулся для последнего удара…

— НУ УЖ НЕТ!!! — с яростным рёвом его сбил наземь Мсаидизи. Увидев издалека, что происходит, он и остальные львицы бросились на помощь. Первыми прибежали он и Ндугу. Младший брат подбежал к окровавленному Мэйтате.

— Ты как, приятель? — спросил он у него. Мэйтата не успел ответить — на них напали остальные аутсайдеры. Два прайда сцепились в жестокой битве. Вскоре трава на много метров вокруг была вся красной от крови. Отчаянно дрались львицы Адисы и два брата, а также Мэйтата и Экин. Сестра не успела даже подбежать к брату, как на неё напал один из врагов. Но через минуту он уже лежал на спине, издавая предсмертные хрипы. Ещё одного одолел Мсаидизи, бившийся рядом с уже очнувшимся отцом. Увидев старшего сына, Адиса собрал все силы и бросился к нему на помощь. Через пару минут двух львов отправил на тот свет Ндугу. Хасиди снова метнулся к Королю, но дорогу ему перегородил Мсаидизи. С рёвом он бросился на врага, который был его сильнее, и они сошлись в опасном бою. Некоторое время они обменивались ударами. Мсаидизи старался не допустить врага к своему горлу и бился изо всех сил, но Хасиди всё же смог сильным ударом отправить сына Короля в нокаут.

Схватка продолжалась довольно долго и явно клонилась к победе прайда Адисы. Но многие уже были ранены и уставшими от битвы, три львицы из прайда Адисы были убиты. Их остывающие тела лежали на красной траве… Мэйтата и Экин бились плечом к плечу абсолютно молча. Но потом они и Ндугу увидели, что Хасиди снова напал на Короля. Адиса отбивался от него, но слабость от потери крови и ран пересиливала. Лев после одного удара упал на землю. Ндугу с яростным рёвом бросился к нему, Хасиди обернулся на звук…

В этот момент послышался ещё один громогласный рёв. Все сражавшиеся обернулись и увидели, что к ним бежит со всех лап целый прайд, который возглавлял большой лев с густой коричневой гривой. Увидевшие его львицы из прайда Адисы сразу узнали льва. Помощь пришла как нельзя вовремя — это и был король Абиг. Львы и львицы, численность которых резко увеличилась, набросились на аутсайдеров. Через пару минут всё было кончено — они бежали прочь, а впереди их мчался Хасиди. Сильно поредевший отряд чужих львов вскоре исчез вдали. На траве остались лежать около десятка убитых и смертельно раненных аутсайдеров. Битва закончилась полной и безоговорочной победой над ними.

После победы пришедший в себя Мсаидизи и Ндугу бросились к отцу. Тяжело раненный Король лежал без движения.

— Папа! — Мсаидизи легонько потряс отца. — Папа, очнись!

Адиса не реагировал. Его глаза были закрыты. Мсаидизи с тревогой коснулся лапой мускулистой шеи отца, подушечки его лап ощутили довольно слабый пульс. Лев облегчённо вздохнул — отец был жив. Мсаидизи сам был ранен. По его телу текла кровь, кружилась и болела голова от удара Хасиди, но он не обращал внимания на раны. Ндугу же был цел и невредим, если не считать небольшой царапины на лице.

Увидев безвольно лежащего мужа, Линда бросилась к нему.

— Адиса! — вскрикнула она со слезами в голове. Сыновья успокоили её.

— Мама, он жив, но ему срочно нужна помощь.

Львица заплакала, но через несколько мгновений взяла себя в лапы и повернулась к Ндугу.

— Сынок, ты почти не ранен, так что беги бегом за Дактари. Пусть захватит с собой мазь от ран.

Лев кивнул и убежал. Королева снова обернула взор на мужа и принялась зализывать его раны.

Прайд окружил лежащего Короля. Через несколько минут, как Ндугу убежал за помощью, Адиса пришёл в себя на несколько мгновений. Он только тихо спросил:

— Мы победили?

— Да, папа! — ответил не отходивший от отца Мсаидизи. Лев удовлетворённо улыбнулся и снова потерял сознание.

Чуть поодаль сидели Мэйтата и Экин и приводили себя в порядок. Мэйтата был серьёзно ранен, к тому же от ударов открылись несколько прежних ран. Экин также была в крови — один изо львов довольно сильно ободрал ей левую переднюю лапу и оцарапал шею. Оба зализывали свои раны. Сестра с болью посмотрела на брата и сказала:

— Опять же тебе досталось, братишка!

Лев лишь слабо улыбнулся. Да, опять ему досталось… В последнее время после каких-то неприятностей сестра постоянно видит его окровавленным.

Справившаяся со своими ранами Экин стала вылизывать брата. Снова слабо улыбнувшись, Мэйтата обессиленно лёг на землю, предоставив заботливой сестре возиться с ним.

Мунгу подошла к пришедшим.

— Папа, вы очень вовремя!

— Детка! — направился к ней Абиг. — Ты в порядке?

— Не страшно. Просто бок оцарапан, но жить буду, — усмехнулась львица. Она подошла к отцу и обняла его.

Уставшие после кровавой битвы члены прайда Адисы осматривали друг друга и зализывали раны. Они выглядели не лучшим образом — большие мускулистые тела покрывали длинные раны, местами разодранная шкура свисала лохмотьями. Некоторые львицы прайда Адисы окружили павших в бою подруг. Склонив головы, они сидели на кровавой траве рядом с их бездыханными телами.

Вскоре вдалеке показался мчащийся со всех лап Ндугу с какой-то тёмной фигурой на спине. Когда они остановились рядом с остальными, с его спины на землю спрыгнул пожилой мандрил. Увидев окровавленного Адису, он бросился к нему с испуганным возгласом:

— Ох, Ваше Величество!

Адиса по-прежнему был без сознания, по его мощному телу текла кровь, но уже не так сильно — Линда справилась с доброй половиной ран. Дактари подошёл к Королю, держа в руке плод кокоса. Он отделил одну половинку от другой, и в воздухе повис резкий запах. Мсаидизи принюхался — это была мазь от ран. Мандрил начал смазывать кровоточащие раны Адисы. В этот момент Король пришёл в себя.

— Почему так щиплет? — тихо спросил он. Затем, увидев мандрила, выдохнул: — А, Дактари. Ты уже здесь, приятель…

— Не говорите, Ваше Величество, — тревожно оборвал его Дактари. — Поберегите силы, вы очень серьёзно ранены, к тому же есть опасения…

— Что? — в один голос воскликнули Мсаидизи, Линда и Ндугу. Затем слаженный хор голосов распался на отдельные сольные партии.

— Какие опасения? — подскочил Мсаидизи.

— Он умрёт? — вскрикнула Линда.

— Дактари, помоги ему! — взмолился Ндугу. — Он не может умереть!

— Так, Ваше Высочество, не впадайте в панику! — прервал его Дактари. — Надежда также есть.

— Правильно… — прошептал Адиса, снова теряя сознание.

Дактари, сосредоточенно сопя носом, продолжал обрабатывать многочисленные раны на теле Адисы. Наконец, закончив оказание помощи, он повернулся к Королеве.

— Правильно сделала, что прислала за мной сразу. Если бы его в таком состоянии унесли на Скалу, он бы по пути истёк кровью. Я бы уже не смог там ничего сделать.

— Дактари, — прошептала Линда, — он выживет?

— Если после полудня придёт в сознание, то да. Он — сильный лев, должен выкарабкаться.

Линда подошла к мандрилу и обняла его одной лапой.

— Спасибо тебе, Дактари!

Дактари сказал ей:

— Всё будет в порядке.

Затем он стал оказывать помощь остальным. Две львицы лежали на земле, не в силах шевелиться из-за тяжёлых ран. Вскоре Дактари справился с ранами у всех. С Мэйтатой ему пришлось повозиться чуть дольше, чем с остальными, несмотря на то, что с ранами его уже почти справилась Экин. Мандрил сначала обработал открывшиеся старые раны, а потом перешёл к остальным. В конце концов, раны были смазаны у всех львов и львиц. После всего Дактари подошёл к Королю и окружившим его членам семьи.

Поднявшись с земли, к компании подошёл Мэйтата.

— Мы можем помочь чем-нибудь? — спросил он.

— Нужно, чтобы мазь подсохла, а потом Короля надо унести на Скалу. Сейчас становится жарко, а ему нужна прохлада. После того как придёт в себя, каждый час давайте ему воды.

— Долго мазь будет подсыхать? — спросила Экин.

— Ндугу, отнеси меня, пожалуйста, обратно. Мне ещё нужно кое-что приготовить.

Лев подошёл к мандрилу, тот взобрался на широкую спину. Дактари сообщил:

— Когда Ндугу вернётся, примерно тогда мазь и подсохнет. Потом и понесёте Короля на Скалу. Но — очень аккуратно!

С этими словами Ндугу с Дактари на спине побежал прочь. Мсаидизи посмотрел на отца. Адиса по-прежнему был без сознания, но теперь он тяжело дышал. Львицы и львы окружили своего Короля, молясь, чтобы он выжил. Потом Мунгу спросила у Королевы:

— Что делать с павшими?

Королева ответила:

— Наших погибших унесём к Скале. Недалеко есть место, где их можно похоронить.

— С нашими всё понятно, а что делать с аутсайдерами?

Линда не ответила и снова повернулась к мужу. Так она и сидела молча, пока не прибежал Ндугу. Лев, подойдя к матери, задал тот же вопрос, что и Мунгу. Королева жёстко сказала:

— Я не хочу, чтобы их так же хоронили. Отсюда недалеко есть ущелье, довольно глубокое, можно их тела сбросить туда. А оставлять их здесь… Моему мужу будет неприятно, когда он во время обхода границ будет натыкаться на обглоданные стервятниками останки.

— Иного они не заслуживают! — непривычно серьёзным тоном отрезал Ндугу. — Пусть и упокоятся там же, где и их дружки две недели назад!

— Лично я поддерживаю! — вступила в разговор Мунгу.

— Ладно, — кивнула Королева. — Одобряю.

Она повернулась к Абигу.

— Абиг, ты поможешь?

— Да, обязательно, — кивнул лев, — только скажите — где это место?

— Ндугу покажет.

Сидевший рядом Мэйтата поднялся.

— Я тоже могу помочь. Здесь как-никак сила нужна.

— Брат, тебе силы лучше поберечь, — встряла Экин. — Я и сама могу помочь им.

— Экин, не беспокойся, — успокоил её Мэйтата. — Сил у меня хватит, как и у тебя. Давай тогда вместе поможем.

Ндугу подошёл к Мсаидизи.

— Братан, ты не сильно потрёпан? Поможешь?

— Нормально всё, — махнул лапой лев. — Помогу, давай.

Братья подошли к одному из окровавленных тел. Мсаидизи помог взвалить его на спину брата. Те же действия совершили Абиг и его дочь, Мэйтата и Экин. Легко раненные львицы также стали поступать с телами аутсайдеров. Соседний Король осведомился у Ндугу:

— Далеко идти-то?

— Минут десять, вон в ту сторону. — Ндугу махнул лапой.

— Ладно, вы идите, — сказал Мсаидизи, — я с отцом останусь. Извини, брат, но у меня сейчас сил маловато.

Горько усмехнувшись, лев отошёл в сторону. Процессия пошла в указанную Ндугу сторону. Мсаидизи подошёл к бесчувственному Адисе, рядом с которым сидела Линда, с горечью глядя на супруга. Лев по-прежнему тяжело дышал. Сын с матерью сидели молча рядом с дорогим им львом, изредка переглядываясь.

Группа львов с телами аутсайдеров на спинах подошла к довольно глубокому ущелью. Экин взглянула на его дно и легонько содрогнулась — на дне пропасти лежали останки львов. Ндугу поймал её взгляд и пояснил:

— Это — то, что осталось от тех храбрецов, которые сюда две недели назад припёрлись.

С этими словами лев скинул с себя труп одного из врагов. Затем подтолкнул его к краю ущелья и толчком лапы скинул вниз. Тело со свистом пролетело по воздуху и с громким звуком упало на каменистое дно. Экин закрыла глаза — совсем недавно на её глазах точно также упал в пропасть лев, только живым… Остальные львы с равнодушным выражением скинули окровавленные тела врагов вниз. Экин каждый раз вздрагивала, слыша неприятные звуки разбивающихся о камни тел.

Спустя полчаса место битвы был очищено от тел врагов. О недавней жаркой схватке напоминали кровавые пятна и лужи. Ндугу подошёл к матери и брату.

— Ну, как папаня? Не приходил в себя?

— Нет пока, — покачал головой Мсаидизи.

Когда оба прайда собрались на месте битвы, Ндугу сказал:

— Ладно, нам надо идти. Абиг, пойдёте с нами?

— Да, — кивнул лев. — Мало ли что…

— Хорошо, идёмте. Мэйтата, подойди на минутку.

Мэйтата подошёл к младшему принцу. Ндугу сказал:

— Помоги мне отца нести, ладно? Помогите-ка, кто-нибудь, — он обернулся к остальным.

Мсаидизи и Линда подошли и как можно аккуратнее подняли Короля на спины прилёгших Мэйтаты и Ндугу. Когда Адиса был размещён на «носилках», львы осторожно встали и медленно пошли к Скале. За ними потянулись остальные члены прайда Адисы, которые несли на спинах своих погибших львиц. Несколько львиц из прайда Абига несли тяжело раненных. Вскоре они уже были у Скалы.

* * *

Придя на Скалу, участвовавшие в битве и измученные львы и львицы попадали кто куда. По пути на Скалу Адиса так и не приходил в себя. Мэйтата и Ндугу занесли Короля в пещеру и при помощи Королевы аккуратно опустили его на пол. Тяжело раненных также внесли в пещеру и положили у дальней стены. У обеих львиц раны были также обработаны Дактари, но лучше им не становилось — они по-прежнему лежали без сознания. Недалеко от входа положили убитых. Ослабший от ран и потери крови Мэйтата бессильно опустился на пол пещеры. Экин подошла к нему и легла рядом.

Естественно, никто не пошёл ни на какую охоту. Долгое время все приходили в себя после произошедшего. После полудня, как и сказал Дактари, Адиса пришёл в себя. Увидев, что он дома и что его окружают два прайда, он попытался подняться, но от слабости у него закружилась голова. Да и поспешившая к нему Линда не дала ему этого сделать. Мсаидизи и Ндугу быстро подошли к отцу.

— Как ты, папа?

— Хорошо, — прошептал Адиса. — Жить буду.

— Конечно, будешь! — легко толкнул его младший сын. — Дактари там всем раны обработал. Правда…

— Что? — спросил Адиса. Поймав грустный взгляд супруги, он всё понял. Но с его губ всё же сорвался вопрос:

— Есть погибшие?

— Да, — тихо ответила Королева. — У нас погибли три львицы, две тяжело ранены.

— Да уж, — вяло усмехнулся Адиса. — Я пропустил ведь самое интересное.

— Да, папаня, ты не вовремя отрубился! — встрял в разговор Ндугу в свойственной ему манере. — Под самый конец к нам на помощь прибыл Абиг.

Услышав имя союзника, Адиса поднял голову:

— Где он?

— Я здесь, Адиса, — к Королю приблизился Абиг. Адиса обрадованно улыбнулся.

— Я никогда не был тебе так рад, как сейчас, Абиг! Как ты узнал о нападении?

— Да твоя птица прилетела, — стал рассказывать Абиг. — Я только собирался львиц отправить на охоту, как прилетает Захама и давай трещать об аутсайдерах. Птичка-то остроглазая, их ещё издалека увидела. Как только увидела, вот и полетела сразу к нам.

— Как — сразу к вам? — удивился Адиса. — То есть Захама полетел сначала к вам?

— Да, да. Мы как узнали, сразу к вам и помчались. Он же полетел потом к вам и сообщил, что идут аутсайдеры. Мы уже обо всём знали, вот и пришли раньше!

Адиса тихо, но с восхищением произнёс:

— Ну и мажордом у меня!

— Мы торопились к вам со всех лап, Адиса, — легонько хлопнул его по плечу Абиг. — Хоть вы и держались и даже вроде уже побеждали. Но всё равно положение было серьёзным.

— Вы очень вовремя пришли, — с благодарностью сказал Адиса.

— Мы же союзники, — напомнил ему Абиг. — Кстати, как тут у вас дела-то были?

— Вчера вернулся мой старший сын, которого я тогда изгнал. Мы простили друг друга. Только он пришёл с друзьями — львом и львицей. Вон они, у входа. — Адиса указал лапой на Мэйтату и Экин.

— Ясно, — кивнул Абиг. — А что со Мсаидизи произошло?

— На его маленький прайд напали неизвестные львы и убили всех, кроме него. Среди погибших была его молодая жена.

— Да, жаль беднягу, — протянул Абиг. — А эти его друзья не рассказывали тебе о себе?

— Да, — слабо ответил Адиса. — А ещё я видел, как они дрались с аутсайдерами. Их даже вдесятером не одолеть. Пообщайся с ними сам, я немного отдохну. Тяжело мне ещё…

— Отдыхай, приятель, — Абиг снова легко хлопнул Короля по плечу и подошёл к Мэйтате и Экин. Лев, увидев приближающегося к нему Абига, поднялся.

— В чём дело?

— Я хочу с вами поговорить, ребята, — обратился к ним Абиг. — Если не трудно. И с тобой, Мсаидизи, — он повернулся к старшему сыну Адисы. — Подойди, пожалуйста, сюда.

Лев подошёл. Абиг повторил:

— Я хочу с вами троими поговорить. Если труда не составит.

— Да нет, — пожал плечами Мэйтата. — Давайте только спустимся со Скалы. Мне кажется, что разговор у вас к нам серьёзный.

— Возможно, — согласился Абиг.

Они спустились со Скалы и отошли недалеко в сторону. Затем Абиг повернулся к Мсаидизи.

— Я рад, Мсаидизи, что ты вернулся домой. Твой отец рассказал о твоём горе, и я тебе сочувствую.

— Спасибо, — кивнул лев.

— Адиса мне сейчас сказал о том, какими сильными и отважными оказались твои новые друзья.

— Да! — мгновенно оживился Мсаидизи. — Я успел только к самому концу битвы, но знаю, что Мэйтата положил сразу нескольких. Он был с отцом, когда на них напали.

Тут он заметил, как расширились глаза Абига. Внезапно упавшим голосом лев произнёс:

— Как его зовут, ты сказал? Мэйтата?

— Да, — ответил Мэйтата. — А это моя сестра — Экин.

Абиг, явно еле сдерживая волнение, спросил:

— Вы не дети короля Мвеная?

— Да, — удивлённо протянул Мэйтата. — А почему ты таким тоном спрашиваешь?

Лев заволновался ещё сильнее и сел на землю. Затем охрипшим голосом выдавил:

— Не ожидал увидеть вас здесь, ребята. А почему вы здесь?

— А ты не знаешь разве? — спросил Мсаидизи.

— Откуда? — в тон ему ответил Абиг. — Во время битвы не расскажешь о себе.

— Дело в том, — начал Мэйтата, — что мы здесь не по своей воле. Нас изгнали после трагедии на наших землях.

— Ка-какой трагедии? — уже заикаясь от волнения, переспросил Абиг.

— Вечером, во время обхода границ на нас с отцом напали чужие львы. Их было четверо. Мы с ними дрались, но они убили отца. — Мэйтата сглотнул и хотел продолжить, но тут увидел, как из глаз Абига катятся слёзы.

— Нет… — прошептал он. — Нет… не может быть…

— Что с тобой? — удивлённо спросил Мэйтата.

Абиг не ответил. К ещё большему изумлению Мэйтаты, он опустился на землю, уткнулся мордой в передние лапы и заплакал, дрожа всем телом. Изредка сквозь всхлипы неслись слова:

— Нет… брат… Нет!..

Услышав последние слова плачущего Абига, Мэйтата сам изумился до предела. Брат? Хотя нет, вроде он не ослышался… Шокированный новостью, он встретился взглядом с Экин и понял по её глазам, что она чувствует то же самое. Лев медленно подошёл к Абигу и спросил:

— Ты — брат моего отца?

Абиг поднял полные слёз глаза на Мэйтату и дрожащим голосом простонал:

— Да… Правда, сводный, но всё равно… — И снова заплакал.

Мэйтата только и смог выдохнуть:

— Вот это да…

Через несколько минут Абиг, взяв себя в лапы, вполне спокойно попросил:

— Мэйтата, пожалуйста, расскажи, как с вами всё произошло.

Мэйтата в подробностях рассказал о нападении и о встрече с сестрой. Так же поведал он о том, что ему рассказала Экин, и о том, как они встретились с Мсаидизи. Абиг слушал молча и спокойно, но во время рассказа по его лицу тихо катились слёзы. Наконец он сказал:

— Ужас… Не дай вам Бог ещё раз пережить подобное.

Экин тихо спросила:

— Значит, ты — наш дядя?

— Да, — кивнул лев, слегка улыбнувшись. — Так что вы теперь не одни здесь.

Экин несколько секунд сидела, не двигаясь. Затем медленно подошла к родственнику и обняла его. Мэйтата последовал её примеру. Потом он спросил у него:

— Ты так тут и жил всё время?

— Нет, — покачал головой Абиг. — Перед вашим с Экин рождением мы жили по соседству. Наш с Мвенаем отец умер от болезни, а наследником после себя он оставил именно вашего отца. Как старшего сына Короля. Перед этим отец отдал мне небольшую часть земель на севере, куда я и ушёл, после того как он умер. Несколько львиц ушли со мной, среди них была моя первая жена — Зумариди. Мвенай сначала уговаривал меня жить с ним на одной Скале. Но я по-детски упрямился, мне хотелось жить отдельно — полноправным Королём на отданной мне территории, и я ушёл. Но дружбы мы с братом не потеряли — он позвал меня на ваше представление на Скале, а потом я по своей воле пришёл к Мвенаю помочь ему в борьбе с аутсайдерами. Тогда вашего отца серьёзно ранили, но мы победили. Я на своей спине принёс брата на Скалу. Вы тогда были маленькими, наверное, не помнили меня.

— Нет, — покачала головой Экин.

— А вас я запомнил. Вы сейчас такие большие и сильные, а как будто и не изменились с того дня, — улыбнулся Абиг и продолжил: — Когда вам исполнилось полтора месяца, произошло землетрясение. Скала Мвеная немного пострадала, а вот наша обрушилась полностью. Тогда было раннее утро, мы ещё проснуться не успели. Большая часть прайда успела выбежать, когда обрушилась часть пещеры. Там завалило одну львицу, моя Зумариди бросилась спасать её. Я побежал за ней, но тут свод обрушился полностью. Зумариди погибла…

Мэйтата сочувственно вздохнул.

— Сочувствую… В последнее время все мы много сочувствуем друг другу…

После короткой паузы Экин спросила:

— Ты вернулся к отцу?

Абиг вздохнул:

— Я бы не отказался, если бы Мвенай не попросил меня уйти из Королевства.

— Почему? — в один голос спросили Мэйтата и Экин.

— Дело в том, что во время битвы с аутсайдерами я убил трёх львов, которые были братьями. Их отец, узнав об этом, через два месяца напал на Мвеная с новым отрядом — специально на более сильного, чтобы ослабить, а потом добраться до меня. Я узнал об этом и снова пришёл на помощь. Мы опять победили их, и тогда предводитель аутсайдеров поклялся, что найдёт и убьёт меня — во что бы то ни стало. Но мстить ему не пришлось…

— Почему? — удивился Мэйтата.

— Как раз вскоре произошло то памятное для меня землетрясение. Мвенай сразу прибежал к нам. Как только он увидел, что произошло, он вспомнил слова предводителя аутсайдеров, и у брата в голове родился план. В согласовании со мной мы претворили его в жизнь. План был таков — наша Скала рухнула, когда мы спали, и под её обломками похоронило нас всех. Теперь аутсайдеру некому было мстить…

— И вы ушли? — спросила Экин.

— Да, мы ушли сначала далеко на восток, потом повернули на север. Вскоре там и обосновались, в прайде у местного короля Кунджуфу. Это был очень сильный прайд, но они часто подвергались нападениям с севера. Я ему несколько раз помог в борьбе с аутсайдерами, и каждый раз мы побеждали. Но перед моим появлением, как мне рассказал Кунджуфу, их чуть не завоевали.

— А как ты стал Королём? — спросил Мэйтата.

— Дело в том, что у Кунджуфу не было наследника. У него была одна дочь — Фуади, принцесса. Я вначале не забывал Зумариди, но за год жизни у Кунджуфу мы очень сблизились с Фуади и полюбили друг друга. Узнав об этом, Кунджуфу подозвал нас с ней к себе и сообщил о своём решении. Он знал о нас, и в один прекрасный день мы с Фуади поженились. Тогда же Кунджуфу объявил меня наследным принцем. Как он сказал — «за все мои заслуги перед его Королевством».

— Ты нашёл свой дом, дядя, — улыбнулась Экин.

— Ой, ребята, — замахал лапой Абиг, — называйте меня просто Абигом. А то чувствую себя стариком!

— Да какой ты старик, Абиг! — усмехнулся Мэйтата. — Мой отец был далеко не стариком, а ты его младше!

— Да уж, — вздохнул Абиг. — Как ты сказала, Экин — я нашёл своё счастье. Так и живу с ним и ещё с двумя детьми. Мунгу вы уже знаете, ещё у меня есть сын — Фахари. Он, естественно, со мной пришёл. Как-никак — будущий наследник. Сегодня познакомлю с ним.

— Прикольно, — усмехнулся Мэйтата. — Столько родственников сразу нашлось! Только почему отец не рассказывал нам о тебе?

— Мы придерживались плана твоего отца. Я же погиб во время нашего обрушения Скалы, — напомнил Абиг. — Хорошо, что мы ушли от Мвеная незамеченными.

— А когда ты стал Королём? — спросила Экин. — С Кунджуфу что-то случилось?

— Да, — опустил голову лев. — Случилось… Спустя год после нашей с Фуади свадьбы на нас снова напали аутсайдеры.

— Сколько же они на вас нападали-то? — поразился Мсаидизи.

— Вообще они нападали часто, но это было их последнее нападение, — ответил Абиг. — Мы не только победили их, мы уничтожили весь их отряд. Вот тогда это и произошло…

— Что произошло? — переспросила Экин. Мэйтата уже догадался, что за ответ последует за вопросом.

Абиг продолжил:

— Та битва развернулась уже на территории Королевства. Аутсайдеры уже глубоко вторглись на нашу территорию, мы встретились с ними рядом с ущельем… В общем, мы уже побеждали их. Из отряда аутсайдеров осталось только несколько львов. Мы окружили их, и Кунджуфу предложил им выбор — жизнь или смерть. Он не хотел больше крови, за эти два года её было слишком много. Но эти львы были, по-видимому, иного мнения. Они, только услышав предложение Кунджуфу, без предупреждения набросились на нас. Битва продолжилась, и, в конце концов, из аутсайдеров остались в живых только двое. Кунджуфу победил одного и готовился уже добить его, как второй набросился на него сбоку. Они оба в тот момент были на самом краю ущелья. В память навсегда врезалось, как они оба исчезают за краем обрыва…

Экин тяжело вздохнула.

— В общем, шансов выжить у Кунджуфу не было. Они с тридцати метров упали в реку, которая текла по этому ущелью. Вот она их тела понесла, а недалеко река обрывалась высоким водопадом… В общем, король погиб у всех на глазах. А тот лев, которого он победил, уже был на последнем издыхании и через минуту умер. Мне пришлось скинуть его тело вниз… Вот такая череда страшных смертей за несколько минут… Вот таким оказался путь к трону Короля… Это произошло уже почти четыре года назад.

Воцарилось тяжёлое молчание. Затем Мэйтата вздохнул:

— Да, тяжело тебе было… Мне, я уверен, станет не легче. Но в своё Королевство я вернусь рано или поздно!

Абиг обнял Мэйтату.

— Обязательно вернёшься, племяшка! Вместе с сестрой. И я помогу вам, чем смогу.

— Спасибо, Абиг! — к дяде подошла Экин. — Но знаешь ли ты, что у нас там не только Джеро и его дружок?

— Да… — вздохнул Абиг. — Чёрные львы, которых я никогда не видел. Но я слышал о них.

— Откуда? — спросил Мсаидизи.

— Их несколько лет назад видели далеко отсюда. На востоке, далеко от нас, за Мрачными Скалами располагаются довольно большие пустынные земли. А вот за ними расположены земли Восточных прайдов. Я знаю только, что они были там некоторое время. У них был союз с одним королём, вот только его имя я запамятовал…

— А через земли Западных прайдов они разве не проходили?

— Здесь вообще их никто не видел. Кроме вас.

— Но как они тогда оказались в землях Восточных прайдов? — недоумевала Экин.

— Вариант только один — они шли севернее всех земель, через Великую пустыню, что, кстати, очень проблематично. Но никто не знает, где они на самом деле живут.

— Мне не интересно, где они вообще живут, — буркнул Мэйтата. — Сейчас они заняли наше Королевство, а что они делают с нашими львицами — неизвестно. Но я надеюсь, что скоро узнаю.

— Узнаешь, узнаешь, — обещающе сказал ему Абиг. — Ты нашёл родных и помощь. Я тоже хочу отомстить Джеро за Мвеная. И такая возможность у нас уже появилась.

— Подождите, — вмешалась Экин. — Если мы собираемся идти туда как можно скорее, то не выйдет. После такой битвы надо, чтобы в себя пришли все. Ваш прайд почти не пострадал, но Мэйтата сильно ранен, Адиса чуть не погиб, да и остальные не в лучшей форме.

— Успокойся, родная, — поднял лапу Абиг. — Никто не собирается идти туда прямо сейчас. Время на отдых и восстановление сил будет. Адисе действительно нужно прийти в себя после такой заварухи. Ладно, — это слово Абиг произнёс таким тоном, словно давал понять, что разговор на недавнюю тему закончен. — Пойдёмте на Скалу, расскажем, кем мы на самом деле приходимся друг другу. В какой-то степени вы теперь и с Адисой в родстве! Потом и о себе расскажите, Мне хочется знать, как вы всё время жили у себя дома? После моего ухода мы с Мвенаем больше не виделись.

* * *

На королевство Адисы уже опускался вечер, когда Мэйтата и Экин познакомились со своими новыми родственниками и рассказали Абигу о жизни в своём Королевстве. Вновь обретённый дядя радовался, видя, каким могучим львом вырос его племянник, а также какой прекрасной и сильной львицей стала Экин. Адиса, которому стало к вечеру лучше, был также рад тому, что дети сильнейшего в землях Западных прайдов Короля оказались с ним фактически в родстве. Ещё в себя пришли две львицы, которые были тяжело ранены. Ндугу снова сбегал за Дактари, который успокоил Короля тем, что их здоровью ничего не угрожает. Но на выздоровление должно уйти некоторое время.

После ухода Дактари к Адисе подошёл Ндугу и сказал:

— Папаня, уже вечер, а наши львицы так и не похоронены.

— Мы обязательно их похороним, сынок, — кивнул Король.

— Где их похороним? — спросил Мсаидизи.

— Недалеко от Скалы есть одно подходящее место, — сообщила Линда, так и не отходившая от мужа. — К северу отсюда есть небольшой холм, у его подножия лежит огромный валун. Можно похоронить их там.

— Хорошее место, судя по описанию, — кивнул Абиг. — А мы можем помочь вырыть могилы.

— Спасибо за помощь, Абиг, — кивнул Адиса и повернулся к супруге: — Линда, сходи и покажи, где это.

Абиг и часть его прайда пошли вслед за Королевой. Ндугу и Мсаидизи пошли с ними.

На закате солнца у небольшого холма, у подножия которого лежал большой валун, собралась большая группа львов и львиц — в последний путь провожали погибших в сегодняшней битве львиц. Две раненые львицы не смогли пойти на похороны. Но на прощание с львицами пришёл, несмотря на уговоры жены, Адиса. Он, хоть и чувствовал слабость в теле, держался, как подобает Королю.

Мэйтата, Экин, Ндугу, Мсаидизи, Мунгу и Абиг аккуратно уложили в вырытую яму тела львиц и начали засыпать их землёй. Когда у валуна вырос небольшой земляной холмик, к нему подошли все присутствовавшие и сидели, склонив головы, до тех пор, пока не зашло солнце.

После битвы прошло два дня. Адиса чувствовал себя всё лучше — сильное и здоровое тело жаждало победы над недомоганием, да и снадобья, которые готовил Дактари, оказывали довольно мощный положительный эффект. Утром, на следующий день после битвы он порывался пойти на обход границ, но Линда настоятельно советовала ему поберечь силы. Королева опасалась — вдруг могут напасть уцелевшие аутсайдеры, а для битвы, которая неминуемо бы состоялась в таком случае, физическое состояние Адисы оставляло желать лучшего. После недолгих уговоров Король подчинился, и на обход отправились Ндугу и Мсаидизи. Обход ничего не дал — всё было тихо и спокойно, львы никого не увидели.

В этот же день Абиг отправил часть своего прайда со своим сыном к себе домой. Сам же Король захотел побыть со своими племянниками. Абиг, как и обещал, познакомил Фахари с Мэйтатой и Экин. Обретённые двоюродные брат и сестра сблизились за вечер, и сын Короля тоже хотел было остаться в ними, но за родным Королевством надо было присмотреть… Вечером Фахари обещал вернуться.

А вот ещё через два дня произошло кое-что неожиданное. В этот раз на обход границ ходил всё-таки Адиса. Король чувствовал себя уже хорошо, но Линда всё-таки немного переживала за мужа. Лев успокоил её — прилетавший Захама также ничего не заметил, но с отцом пошёл Мсаидизи. Король был рад компании сына, но был уверен — его отправила мать. Этот обход также ничего не показал, к Королевству никто не приближался.

Один из этих дней Абиг провел здесь, а на следующее утро всё-таки ушёл в свой Прайдленд, но к вечеру обещал вернуться. Он приглашал с собой Мэйтату и Экин. Брат и сестра были не против, но в это утро Мэйтату посетило странное предчувствие. Что-то должно было произойти нехорошее…

Это произошло уже после того как львицы, также оправившиеся от битвы, пошли охотиться. С ними ушла и Экин, а также оба сына Адисы. Спустя полчаса после ухода львиц в пещеру влетел Захама. Приземлившись перед Королём, он сообщил слегка встревоженным тоном, но не таким испуганным, как в прошлый раз:

— Ваше Величество, к западной границе приближается львица!

Адиса поднялся:

— Она одна?

— Да, сир. Я её вообще впервые вижу.

Король обратился к вошедшему Мэйтате:

— У нас, кажется, опять гости, Мэйтата. На этот раз львица какая-то.

Мэйтата пожал плечами:

— Если львица, то особой опасности от неё ждать не стоит.

— Возможно, но сходить туда не помешает.

— На всякий случай я с тобой схожу, — сказал Мэйтата.

— Как хочешь, — мотнул головой Адиса. — Захама, лети вперёд, мы за тобой.

Путь до границы они проделали молча. Захама взвился в воздух выше и крикнул оттуда:

— Вон она, Ваше Величество! Только она теперь на земле лежит, без сознания, похоже.

— Лети к ней, Захама! — скомандовал Адиса.

Мажордом несколько секунд парил в воздухе, потом спикировал вниз и приземлился метрах в пятидесяти от Мэйтаты и Адисы. Спустя несколько секунд оба льва были уже там. В траве действительно лежала без сознания львица. Судя по всему, она не один день провела в пути — она выглядела исхудавшей и осунувшейся. А вообще весь путь она проделала, явно зачем-то торопясь, поскольку подушечки её лап были стёрты в кровь. Тело львицы вздымалось в такт медленному дыханию. Оба льва смотрели на нежданную гостью с любопытством, а Мэйтата — ещё и с изумлением. Это была львица из его родного прайда.

— Боже, — прошептал лев. — Инсафу, что ты здесь делаешь?

Ответом послужило молчание. Мэйтата подошёл к ней и легонько потряс. Но львица продолжала лежать неподвижно. В тишине слышалось лишь её медленное и слабое дыхание. Лев несколько раз потёр лапой её ухо, но это также не произвело никакого эффекта.

— Инсафу, очнись же! — произнёс он, снова потрясши её.

— Мэйтата, может, к Скале её унесём? — спросил Адиса. — Она жива, просто ей тяжело сейчас. А ей нужно место для отдыха.

Недолго думая, Мэйтата согласился. Адиса помог взвалить бесчувственное тело львицы ему на спину, и компания пошла к Скале. Захама парил над ними.

Придя к Скале, львы унесли Инсафу к небольшому озерцу рядом со Скалой. Аккуратно опустив её у кромки воды, Мэйтата побрызгал водой на её лицо. Львица вздохнула, затем потрясла головой и открыла глаза.

— М-м-м… — простонала она. — Где я?

— Далеко от своего дома, — ответил Мэйтата, заглянув львице в глаза. Инсафу постепенно смогла сфокусировать взгляд на сыне Мвеная. Затем её глаза расширились от удивления, и она еле слышно произнесла:

— Боже мой, Мэйтата…

Инсафу попыталась подняться, но лапы её не слушались. Подняться у неё не получилось, и она просто осела на землю, не сводя изумлённого и вместе с тем восторженного взгляда с Мэйтаты.

— Жив всё-таки… Я знала, что вы с Экин живы!

— Не будь я живым, не принёс бы тебя сюда, — усмехнулся лев. — А какими судьбами занесло сюда тебя?

Львица не ответила. Придя в себя после кратковременного шока, она медленно поднялась на лапы, подошла к Мэйтате и обняла его. Лев тоже был рад её видеть, хотя сначала он был больше потрясён её неожиданным появлением. Несколько секунд продержав Мэйтату в объятиях, она посмотрела на него полными слёз глазами.

— Ох, как же я рада видеть тебя, Мэйтата!

— Да я здесь и не один. Вообще-то и Экин здесь, только она с остальными львицами на охоту ушла.

— С ума сойти! — пролепетала Инсафу. — Я вообще не думала, что именно она жива, после того как убила одного из этих страшных львов. Джеро мне сказал, что они убили вас обоих, вместе с отцом.

— Этот подонок ни о чём другом и думать не мог, — со злостью произнёс Мэйтата, с жалостью оглядывая исхудавшую львицу. Рассматривая Инсафу, он снова вспомнил о своём родном Королевстве. Интересно, как им там сейчас? Наверное, несладко…

К Инсафу подошёл Адиса.

— Что ж, Инсафу, добро пожаловать ко мне домой! Меня зовут Адиса, я здесь — Король. Ваши принц и принцесса здесь уже несколько дней после той трагедии, которая у вас разыгралась. Мне очень жаль вашего Короля, я всегда уважал Мвеная. А Мэйтата и Экин нам два дня назад здорово помогли в битве с аутсайдерами.

— Приятно познакомиться, Адиса, — склонила голову Инсафу. Затем она медленно легла на землю и тихо произнесла: — Боже, я так устала, пока шла от нашего дома…

— Так! — оживился Адиса. — Давай-ка, быстренько иди в пещеру, ложись и спи.

— Пошли, Инсафу, — поднялся Мэйтата, — мы тебя отведём.

Львица с трудом поднялась на лапы, и они с Мэйтатой и Адисой медленно пошли в сторону Скалы.

— Как там у нас живут все? — спросил Мэйтата по пути. — Мама как?

— О, она сама не своя после всего этого, — грустно ответила Инсафу. — У нас чуть не разыгралась трагедия пять дней назад. Бахати чуть не погибла.

— Что случилось? — испугался Мэйтата.

Инсафу рассказала подробно о происшествии с Бахати. После того как фонтан шокирующих сведений иссяк, Мэйтата злобно прорычал:

— Я уже жду не дождусь встречи с этой тварью Джеро! Долго он на этом свете не задержится!

— Сама уже жду не дождусь! — таким же тоном ответила Инсафу. — Нашёлся Король, тоже мне! Но головы он долго не сносит.

— Ах, он себя всё-таки объявил Королём! — взвился Адиса. — Это ненадолго, но он об этом пока не знает.

— Узнает, — угрожающе проворчал Мэйтата.

Тут Инсафу спросила:

— Мэйтата, а как тут вы с Экин жили? Тебе тут, судя по твоему внешнему виду, несладко приходилось!

Лев улыбнулся.

— Да, Инсафу, ты права. Произошло тут кое-что… — И он рассказал обо всём, что с ними произошло.

Львица жадно слушала рассказ. Мэйтата продолжал рассказывать, когда они с Инсафу давно уже пришли на Скалу. Львица с глухим стоном опустилась на пол пещеры недалеко от входа и снова превратилась в слух. Когда Мэйтата замолчал, она пробормотала:

— Да уж… Не позавидуешь вам.

— Да, сложно жить в последнее время, — вздохнул Адиса.

Тут Мэйтата снова спросил:

— А ты сюда как попала? И почему ушла из Королевства?

Львица как-то странно напряглась, и по её виду Мэйтата понял — в родном Королевстве случилось что-то ещё. Притихшим голосом он озвучил эту мысль:

— У нас ещё что-то случилось?

Инсафу подняла голову и выпалила:

— Случилось…

Сердце Мэйтаты ухнуло вниз.

— Что ещё? Погиб кто?

Львица покачала головой:

— Нет, все живы. Только…

— Да что «только»-то, Инсафу? — не выдержал лев.

Львица вздохнула и сообщила:

— Мне пришлось сбежать из дома. Амади тихо сообщила мне, что вы с Экин живы.

Лев изумился:

— Откуда мама знает, что я жив?

Инсафу тихо произнесла:

— Она видела во сне Короля…

— Инсафу, почему ты сбежала из Королевства? — повторил вопрос уже Адиса. — Хватит ходить вокруг да около!

Львица снова шумно вздохнула, словно готовясь преодолеть сложное препятствие, и рассказала довольно неприятную историю.

* * *

После того как Джеро с Джитуку и выбранные ими львы ушли, Дживу, оставленный за главного, ушёл на обход границ, тогда как остальные львицы ушли на охоту. Умы всех занимала одна и та же мысль — чуть не произошедшая на их глазах трагедия с Бахати. Но на охоту ушли только львицы Мвеная, чужие же охотиться днём — из-за цвета их шерсти — не могли. Сейчас они уютно всем своим большим прайдом устроились в тени огромной Скалы. Пришельцы отдыхали после ночной охоты — именно ночью они могли оставаться никем не замеченными. Вместе с остальными шли и Королева с Саманьей. Её дети снова остались на попечении у Кирабо, поскольку лапа той ещё не зажила. Избитая Бахати также не пошла с остальными.

Отойдя от Скалы на безопасное расстояние — чтобы не услышал Дживу — львицы заговорили.

— Господи, что же теперь с нами будет? — спросила Саманья. — Мне кажется, что Джеро со своими дружками ушли не просто так.

— Враги никогда просто так ничего не делают, — горько вздохнув, сообщила Амади. — Не просто же так Джеро убил нашего Короля!

Шедшая с ними Инсафу негромко сказала:

— Мне кажется, что это ничем хорошим не кончится.

Амади повернулась к ней.

— Согласна, мне тоже, Инсафу, не по себе как-то.

— Нам всем сейчас тяжело, — сказала одна из львиц. — Сама едва сдержалась, чтобы не наброситься на эту мразь!

— Ты видела, как он поступил с Бахати? — повернулась к ней Саманья.

— Видела, — кивнула львица. — И вряд ли забуду это, и тем более — вряд ли прощу ему!

— Никто никогда не простит Джеро убийство Мвеная! — вскинула голову Амади. — Но то, что он выкинул — действительно своего рода урок. Мы не должны совершать глупостей, особенно сейчас. Тем более, когда… — Тут Королева осеклась. Она чуть было не проговорилась о том, что сказал ей во сне Король. Но львицы её поняли по-своему.

— Сейчас слишком рискованно совершать какие-либо опрометчивые поступки, произнесла одна из львиц, шедшая позади Амади. — Нас некому защитить…

В этих трёх словах настолько остро ощущалась безысходность ситуации, что Амади не выдержала. Да, пусть она и лишилась своего любимого мужа и Короля, но она по-прежнему — королева! Её дети живы и здоровы, пусть и далеко от родного Прайдленда. Амади теперь знала и верила, что её сын — единственный законный наследник престола — вернётся. С того самого мгновения, как Мвенай поведал Королеве о Мэйтате, она чувствовала, что в её сердце медленно, но упорно нарастает надежда. С надеждой должны жить и остальные члены прайда.

— Вот что, мой прайд! — начала Королева. — Я ничего вам не говорила, и вы ничего не знаете! Но то, что я вам должна сказать и скажу сейчас, поселит во всех нас надежду на будущее. И об этом не должен узнать ни Джеро, ни его чёрные дружки!

— Амади, я надеюсь — ты ничего не задумала? — испуганно поинтересовалась у Королевы Инсафу.

— Я думаю, что утреннее происшествие нам показало, чем может обернуться какая-либо наша задумка. Просто… — Королева почувствовала, как будто что-то неведомое оборвало её изнутри на полуслове. Но, увидев, что взгляды всех львиц теперь были устремлены на неё, сглотнула и продолжила: — Просто знайте, что надежда всё-таки есть. Помощь к нам придёт!

— От кого? Откуда? — по прайду, словно шелест осенней листвы, прокатился тихий гул голосов.

— Я видела сегодня своего любимого ночью, — уже тише говорила Амади. — Он мне поведал, что мой Мэйтата жив. И что он скоро вернётся домой!

Если бы с неба свалились несколько туш уже задранных зебр, львицы и то не удивились бы сильнее. Прайд остановился как вкопанный, потрясённые услышанным львицы не сводили с Амади изумлённых взглядов. Мозг каждой охотницы, казалось, хорошо рассматривал информацию, прежде чем принять её. Наконец, Саманья охрипшим голосом переспросила:

— Как — жив?

— Не знаю — как, но жив точно, — уверенным тоном ответила Королева. И, впервые за это утро, ухмыльнувшись, добавила: — Джеро упустил это из виду. Так что возмездие явится в облике Мэйтаты и Экин!

— Лишь бы быстрее! — выдохнула Инсафу. — Но они должны быть не одни в таком случае. Вдвоём же они не справятся!

Тут выступила Саманья.

— Кто сказал, что Мэйтата и Экин только вдвоём против врагов? — воинственным тоном вопросила она. — А мы им кто? Соседи? Посторонние? Мы — их прайд, они — наш прайд, и мы должны быть вместе. И будем вместе — в битве против Джеро!

— Стой, Саманья! — оборвала её Королева. — Ни о каких битвах и заговорах против врагов я не желаю пока и слышать! Оцени шансы — сколько нас и сколько их! Их — намного больше! И неизвестно, одни ли вернутся Джеро с его дружками, или ещё кого прихватят?

— Я ничего такого и не имела в виду! — взвилась львица. — Просто я верю, что рано или поздно правосудие свершится, и законный Король вернётся домой. А в планах у меня ничего и нет. Последствия выходки Бахати заставили нас оценивать свои возможности.

— Верно, — кивнула Королева. — Вот именно поэтому я вам ничего не говорила про Мэйтату. Делайте вид, что совершенно не в курсе этого. Враги не должны ничего подозревать. Но, когда мой сын вернётся — тут уж никто не посмеет мне помешать выцарапать глаза этой твари Джеро!

— О, дорогая моя Королева, я сочту за честь составить тебе компанию! — пропела Саманья.

Королева лишь кивнула.

— Время скоро придёт, сёстры, — вымолвила она. — Но помните, что вы ничего не знаете об этом, и я вам ничего не говорила. А теперь давайте охотиться.

Вечером львицы возвращались на Скалу, таща за собой добычу — туши трёх зебр. Каждая из львиц помнила слова Королевы, и в сердце каждой из них теперь теплилась надежда на возвращение прежней — свободной — жизни.

Дживу взглянул на результаты охоты львиц и только хмыкнул, ничего не сказав. «Да, хорошие охотницы у Мвеная», — подумал он. Впрочем, их львицы охотятся не хуже, но по ночам…

Следующие два дня прошли без происшествий. Львицы охотились как обычно. Никто не смел ни слухом, ни духом дать понять врагам, что их время скоро придёт к концу, а чёрные пришельцы жили уверенностью в том, что они здесь и останутся. Уж слишком хорошие были эти земли для проживания вместо прежних…

На третий день вернулись Джеро и ушедшие с ним львы. После полудня Королева вышла на выступ Скалы и села у самого края. Грустными глазами она смотрела в золотистую даль саванны.

— Где же ты, сынок? — тихо спросила она. — Возвращайся скорее, ради Бога!

Ветерок ласково обдувал сидящую Амади. Внезапно её внимание привлекло какое-то движение на востоке. Львица перевела взгляд туда и присмотрелась внимательнее. Через несколько секунд острый глаз Королевы смог различить, что это за движение, и Амади почувствовала, что по её спине побежали крупные мурашки — вдали шли Джеро и Мтафаруку, а за ними…

— Саманья! — дрожащим голосом позвала Амади свою подругу. — Саманья, иди сюда!

Львица, услышав испуганный голос Королевы, выбежала на Скалу. На её лице было написано любопытство.

— В чём дело, Амади? — спросила она.

Королева, не в силах ответить, просто ткнула лапой на восток. Саманья проследила за её движением и онемела сама.

— Господи… — прошептала она. — Ещё только этого не хватало!

Действительно, только этого им не хватало. Прямо к Скале и направлялись Джеро и Мтафаруку, которые вели ещё около трёх десятков львов и львиц.

— Ах, вот какие у него были «королевские дела»! — с тихой злостью прошипела Амади, вспомнив ехидные слова Джеро перед его уходом. — Он сюда привёл свой прайд аутсайдеров!

— Только их не хватало! — повторила Саманья. — А эти черныши зачем ходили с ним? Для устрашения, что ли?

Королева не ответила, поскольку увидела ещё кое-что, что заставило её сердце ухнуть глубоко вниз.

— Амади, что с тобой? — голос Саманьи долетал словно издалека. — Тебе плохо?

— Нет, — еле слышно произнесла Амади, остановившимся взором глядя на саванну за приближавшимися аутсайдерами. На этот раз она уже просто впала в настоящий шок. Львица только сейчас осознала, что сидит — она даже не заметила, как села, поскольку от увиденного задние лапы как будто перестали ей повиноваться. За неумолимо приближавшимся чужим прайдом двигались Джитуку, за которым тянулись чёрные фигуры. А вот этих львов было чуть ли не в два раза больше, чем тех, кого привели Джеро и Мтафаруку.

— Боже, что же это происходит-то? — простонала Саманья, глядя, как их кошмар медленно, но верно приближается к Скале. На выступ уже вышли остальные львицы, и взгляды всех были прикованы к огромному количеству приближающихся львов — самому большому количеству львов, которое им когда-либо приходилось видеть…

Когда первый прайд уже подошёл к Скале, Джеро вышел вперёд и, увидев столпившихся на выступе львиц, прокричал ехидным тоном:

— Это похвально, конечно, когда своего Короля встречают, но вот такая встреча кажется мне немного непочтительной! Давайте же проявим хорошие манеры и встретим Короля, как подобает!

По морде Мтафаруку расползлась ядовитая ухмылка. Несколько аутсайдеров переглянулись, также усмехаясь.

Из пещеры, ведущей вглубь Скалы, начали выходить львицы. Чёрные львы и львицы, пришедшие в вечер убийства Мвеная, также подтянулись к своему остальному прайду. Когда прайд Мвеная собрался полностью, Джеро, не сбавляя ехидства, продекламировал:

— Вот, дорогие мои друзья, знакомьтесь! Это прайд Короля Мвеная, о котором я так долго вам рассказывал!

— Не смей называть его имя при них! — злобно прошипела Амади, но её услышали только Саманья и Инсафу. Обе подошли к Королеве.

— А теперь, несравненная Королева, — продолжил Джеро, — представляю вам моих друзей, мой прайд! Знакомьтесь!

— Очень приятно, — через силу выдавила из себя Амади.

— Вот и познакомились! — топнул лапой Джеро. — Молодцы, я думаю — мы с вами будем ладить! Ах, да! — словно вспомнив что-то, вскинул голову убийца. — Не все же представились… Джитуку, представляй своих.

Вперёд вышли и расположились сбоку от прайда Джеро пришедшие с Джитуку львы. Теперь всё пространство перед входом внутрь Скалы было занято львами — обычными и чёрными. Джитуку вышел вперёд.

— А теперь пора вам представить весь мой прайд полностью, — заговорил он. Амади, Саманья и Инсафу оглядывали резко увеличившееся количество чужеземцев. Сзади них слышался еле слышный шёпот — изумлённые Бокари и его братик Катаву пытались сосчитать пришедших львов.

Джитуку тем временем говорил:

— Как я и обещал — это вам наказание за смерть Газини. Я — да вы и сами видели — был свидетелем того, что отчебучила ваша Бахати. Поэтому мы с Джеро решили, что будет надёжнее держать вас в страхе. Теперь я уверен, что, видя, сколько нас на самом деле, вы не будете больше решаться на столь безрассудные выходки! Тем более что вам надеяться не на кого и не на что!

«Вот тут ты, мерзавец, ошибаешься! Как вы пришли — так вы и уйдёте, и очень скоро!» — мысленно произнесла Саманья. Вслух она это, естественно, не думала говорить.

Тем временем голос подал Джеро:

— Как вы видите, у нас теперь количество проживающих временно увеличилось, и очень остро встала проблема с местом проживания. Я вполне уверен, что Скала — очень подходящий вариант для моего прайда.

— Никто из них туда даже и не подумает войти! — решительно сказала Амади. Мтафаруку злобно и низко зарычал, Джеро нахмурился:

— Но-но, госпожа Королева! Не дерзите, а то история может повториться! Хотя… — Лев повернулся к своим. — Я должен дождаться ещё одного своего приятеля. Путь ему предстоит неблизкий, так что, думаю, как-нибудь проживем на Скале рядом с этими очаровательными львицами. Что, ребята, позволим им ещё три ночи переночевать на своей Скале? — язвительно обратился он к аутсайдерам.

Раздался одобрительный гул голосов. Потом один изо львов спросил:

— А зачем их вообще прогонять-то? Вон какие милашки, их тут полно!

— Ты ещё успеешь удовлетворить свою жажду, — осадил его Джеро. Затем повернулся к львицам Мвеная и сказал: — В общем, места на Скале много, и вас, думаю, не затруднит немного потесниться. Весь мой прайд туда не войдёт, так что часть переночует под Скалой. А через три дня наша вежливая Королева и её верные спутницы должны будут покинуть Скалу!

Взрыв негодования.

— С какой стати мы должны покидать свой дом? — возмутилась Саманья.

— Убил Короля ради своей выгоды! — голос другой львицы.

— Можно подумать, сами себе другого места не найдут, — недовольно рявкнула третья львица.

Секунду Джеро молчал, потом рявкнул во всю мощь лёгких:

— МОЛЧАТЬ!!!

Гул голосов ослаб. Узурпатор слегка сбавил децибелов:

— Вам одного урока не хватило? Второй провести? Ваша Бахати наверняка уже в курсе, какой из Мтафаруку прекрасный преподаватель!

Теперь все замолчали. Джеро стальным голосом отчеканил:

— Значит, так. Теперь слушают меня все. В течение трех дней вам найдут другое укромное место, куда вы и переселитесь. Охотиться будете, как и раньше. Для контакта с вами я выберу связного. Решение Короля — окончательное, и обжалованию оно не подлежит! А теперь мы, друзья, — он обратился к аутсайдерам, — можем и отдохнуть. Всё-таки немало времени шландались по саванне!

Пришедшие начали расходиться. Чёрные львы ушли в тень Скалы, а большая часть аутсайдеров во главе с Джеро вошли внутрь Скалы. Амади и её прайд лишь глухо рычали, провожая врагов взглядами, полными ненависти. А аутсайдеры делали вид, что не слышали их, мягко говоря, недовольства.

Спустя два дня, ночью, когда уже три прайда собирались ложиться спать, произошла ещё одна встреча, свидетельницей которой оказалась Инсафу — незамеченной свидетельницей. Вечером, уже после того как Джеро объявил своё решение, львица ушла в одиночестве со Скалы и пришла к ущелью. Горько вздохнув, она села на краю обрыва. Там она и провела всё время до этой самой встречи, предаваясь тягостным раздумьям о будущем. Как теперь сложится их жизнь? И вообще, Мэйтата на самом деле жив? Хотя Королева не стала бы такими вещами шутить, особенно о сыне…

Одолеваемая невесёлыми мыслями, Инсафу продолжала сидеть на краю ущелья, когда солнце уже зашло. Когда его отсветы уже слабо пробивались из-за горизонта, она также не сдвинулась с места. Вокруг начал постепенно сгущаться мрак приближающейся ночи, когда львица решилась, наконец, расправить затёкшие задние лапы и подняться. Она успела отойти на несколько десятков метров от ущелья, прежде чем услышала оттуда звук приближающихся шагов. Львица сразу замерла на месте и как можно тише припала к земле. Затем прислушалась. Судя по этому звуку, вдоль обрыва шли несколько львов. Они негромко переговаривались между собой, но обрывков их речей Инсафу не разобрала. Но спустя несколько секунд она смогла различить несколько фраз: «совершим месть» и «Джеро поможет». Лапы Инсафу словно приросли к земле, львица похолодела от услышанного. Совершим месть? Джеро поможет? И кто такие эти львы, если они не только знают Джеро, но и пришли к нему? Невероятный ответ на этот вопрос львица узнала из того, что услышала дальше.

Спустя пару минут невдалеке раздался голос Джеро:

— Стоять! Кто идёт?

«А он что здесь делает?» — изумилась Инсафу.

— Спокойно, Джеро, — последовал низкий сиплый голос. — Свои.

Спустя несколько секунд воздух рассёк изумлённый возглас убийцы:

— Я не понял, Хасиди, где остальные? Почему вас так мало?

— Неприятности на востоке, — сообщил лев по имени Хасиди. — Не справились мы с Адисой. Я его, правда, здорово потрепал, но к нему вскоре подмога подоспела.

— Как это — подмога подоспела? — удивился Джеро. — Я же отправил с тобой почти треть всех львов. Как вышло, что не такой сильный король смог одержать над вами верх?!

— Ты меня не расслышал, — холодно оборвал его Хасиди. — Под конец битвы к ним пришёл на помощь целый прайд. А в самом начале битвы мы за две минуты потеряли троих.

— Не Адиса ли прикончил их? — спросил Джеро. — Я знаю, что он довольно сильный лев, но не настолько, чтобы так быстро уложить троих.

— Нет, это был не Адиса. Дело в том, что к нему вернулся его старший сын, который был изгнан. И, судя по всему, он вернулся не один.

— Не один? С кем же это?

— Впервые их видел, но в битве эти двое — настоящие бойцы! — не без восхищения протянул Хасиди.

— Кто они? — продолжал наседать Джеро. — Как их зовут?

— Я что — знакомился с ними, что ли? — взвился Хасиди. — Попробуй познакомиться во время битвы!

Джеро возмущённо прошипел:

— У тебя мозги есть, парень? Ты хотя бы запомнил их? Как они выглядели?

— Это были лев и львица, — начал Хасиди.

Притаившаяся невдалеке Инсафу напряглась. Непонятно почему, но она догадывалась, как их опишет Хасиди. И она не ошиблась.

— Оба — силачи, — продолжал лев. — Лев — здоровый такой, светлый. Грива — чуть темнее, и полукольцо такое вокруг шеи, чёрное… Львица же — не менее мощная, тоже уложила парочку наших. К тому же на этого льва, которым мы занялись вначале, очень похожа…

По мере того, как Хасиди описывал их фактически победителей, Инсафу чувствовала, как её лицо медленно раздвигает довольная улыбка. Она теперь была полностью уверена, что Хасиди говорил о Мэйтате и Экин. Значит, дети их любимого Короля всё-таки живы!

— КТО?! — взревел Джеро так, что Инсафу вздрогнула. Затем почти прошептал: — Нет, это невозможно! Просто невозможно!

— Что — невозможно? — не понял Хасиди.

— Я тебе не рассказывал, что ли? — добавил децибелов в голос Джеро. — Я же убил их обоих — и Мвеная, и этого Мэйтату! Я собственными лапами скинул тело сына с тела отца!

— Как видишь — не убил! — усмехнулся Хасиди.

— Твою мать, твою мать! — рычал Джеро. Затем, не выдержав, оглушительно заревел. Полный ярости рёв разнёсся по засыпавшей саванне и вдали отзывалось звучное его эхо, смешавшееся с редкими звуками некоторых разбуженных зверей. Постепенно Джеро успокоился и взял себя в лапы. А Хасиди спустя минуту спросил:

— И что мы теперь будем делать Джеро? А?

Лев ответил:

— Я думаю, ты догадываешься…

Последовавшие за этим слова Джеро заставили Инсафу сильно задрожать от ужаса. Они действительно это сделают, их ничто не остановит от мести! Джеро полон решимости избавиться от наследника, который неожиданно воскрес, а этот Хасиди явно не оставит попыток отомстить неизвестному Адисе! Этого нельзя допустить, нельзя… Мэйтата и Экин об этом не знают!

* * *

— Вот после этого я и сбежала, — закончила Инсафу. — Но предупредить Амади я не успела, да и не смогла. Вот такие новости, Мэйтата…

Несколько минут понадобилось Мэйтате, чтобы отойти от шока. Адиса чувствовал то же самое. Затем душу Мэйтаты начала заполнять ярость. Он поднял глаза на Инсафу, и львица увидела, что они пылают неудержимой злобой. Лев прошипел:

— Нет, я его точно убью! Держись, Джеро, тебе недолго осталось жить! Скоро отправишься в ад!

Инсафу напряглась:

— Что значит — скоро? Мэйтата, ты собираешься идти туда?

— Я должен туда вернуться. Это, в конце концов, моё родное Королевство!

— Я знаю, но как ты себе подобное представляешь? Ты — один против сразу двух прайдов! В каждом — по нескольку десятков львов и львиц! Десятков, Мэйтата! Оцени шансы!

— Экин, что бы я ей ни говорил, со мной пойдёт, её даже просить об этом не нужно, — отрезал Мэйтата.

— И Мэйтата не один, — возразил Адиса. — Я ему помогу, и Абиг — тоже. Он — мой союзник и друг.

— А кто такой Абиг? — спросила Инсафу.

— Как оказалось — родственник, — сообщил Мэйтата и рассказал об их с Абигом встрече. Затем он спросил:

— И что, Инсафу, означает — я один? С нами будут три прайда — наш, Адисы и Абига. Как ты уже знаешь, Абиг — наш с Экин дядя, и он не меньше нас хочет отомстить Джеро!

И тут вмешался Адиса:

— Инсафу, а как ты узнала, где искать Мэйтату и Экин? И что за ответ ты услышала от Джеро перед тем, как убежать?

— Этот Хасиди обронил, что битва с вами была далеко на востоке от нас. А что касается ответа, то… — Львица опустила голову. — Я, собственно говоря, и бежала сюда, чтобы предупредить вас.

— О чём? — притихшим голосом спросил Мэйтата. И неожиданно он догадался, какой ответ последует дальше. И он не ошибся.

— Джеро теперь знает, что вы с Экин живы, — подняла голову Инсафу. — Он и весь его прайд, а также отряд Хасиди идут сюда, чтобы убить вас!

Непродолжительный, но сильный шок от услышанного охватил всех присутствовавших. Инсафу смотрела на Мэйтату в ожидании какой-либо реакции на её страшные слова. Наконец, лев спросил:

— Когда нам ждать их? Они не говорили, когда выступят?

Львица кивнула:

— Говорили. Я слышала. Собирались утром выйти, а я как раз ночью и сбежала оттуда. Прости, не было никакой возможности предупредить Королеву.

— Ничего страшного, Инсафу, — мотнул головой Мэйтата. — Узнай она об этом, они бы всем прайдом встали на пути у Джеро. Было бы только хуже для них.

Лев немного помолчал, потом спросил:

— Интересно, придут только эти аутсайдеры, или пару своих чёрных товарищей прихватят?

— Ой, не знаю, — покачала головой Инсафу. — От них можно ждать что угодно.

Мэйтата пробормотал себе под нос:

— Значит, уже они в пути сюда… Мы с Экин шли почти три дня, ты, наверное, бежала и почти не останавливалась, то есть — около двух суток… Значит, они будут здесь сегодня примерно после обеда или же ближе к вечеру. Ну, что ж! — уже громче сказал Мэйтата. — Уже жду не дождусь этой встречи! Теперь Джеро от меня никуда не денется!

— Но вас же меньше, чем их! — испугалась Инсафу. — Этих аутсайдеров вместе с группой Хасиди больше трёх десятков!

— А у нас есть Адиса и Абиг, — напомнил ей Мэйтата. — У дяди, между прочим, очень сильный прайд. И потом, ты сомневаешься в победе? Меня не так просто будет убить, особенно Джеро!

Инсафу вскинула голову:

— В тебе, Мэйтата, я не сомневалась никогда!

— Правильное отношение, — одобрил лев. — Сегодня нас снова хотел навестить Абиг. Вот ты с ним и познакомишься, а заодно и увидишь его прайд.

— Навестит он нас уже в таком случае во время битвы, — сообщил Адиса. — Поэтому нужно немедленно послать за Абигом Захаму.

— Ладно, — кивнула Инсафу, затем широко зевнула и устало произнесла: — Дайте хоть сейчас отдохнуть немного после такой дороги…

— Спи, спи. — Мэйтата поднялся и пошёл к выходу. Обернувшись уже на выступе Скалы, он увидел, что Инсафу, измученная долгим путём сюда, крепко спит. Вслед за Мэйтатой поднялся Адиса и прошёл за ним. Спустившись со Скалы, Мэйтата спросил:

— Интересно, Джеро себя бессмертным возомнил? Или смерти лёгкой ищет?

— Не знаю, — пожал плечами Адиса. — По мне — так он просто безмозглый лев. Судя по тому, что ты о нём рассказал, он явно свихнулся на почве мести и жажды власти. И не догадывается, что его здесь ждёт.

— Вот-вот, — подтвердил Мэйтата. — Надо срочно всех предупредить, что у нас сегодня гости. Думаю, Экин с Абигом буду рады посмотреть Джеро в глаза! — И лев хищно улыбнулся.

— Знаешь, Мэйтата, — помолчав пару минут, сказал Адиса, — а ты уверен, что они придут сюда именно сегодня?

— Ну, примерно, — пожал плечами лев. — Мы с Экин шли с задержками, Инсафу почти с лап сбилась… А что?

— Я из рассказа Инсафу уже понял, что и Джеро, и Хасиди хотят избавиться от помех, то есть — от нас троих.

— И что ты думаешь? — спросил Мэйтата.

— Я думаю, нужно посылать Захаму каждый час облетать границы. Но сначала нужно послать его за Абигом. К тому же есть вероятность, что враги придут быстрее.

— Возможно, — согласился Мэйтата. — Но мы-то будем готовы к встрече! Надеюсь, они не обнаружили исчезновения Инсафу. Как говорится — кто предупреждён, тот вооружён. Только Захаму нужно послать прямо сейчас.

— Захама! — крикнул Адиса.

Звук хлопающих крыльев — и спустя несколько мгновений мажордом приземлился перед Королем. Почтительно склонившись, птица устремила взор на Адису.

— Да, сир?

— У меня серьезное поручение для тебя. Сейчас лети к западной границе и посмотри — не приближается ли кто к нам. В любом случае докладываешь мне и потом летишь к Абигу. Передай, чтобы немедленно бежал к нам, поскольку на нас готовится нападение. Ты все понял, Захама?

Никогда не задающий лишних вопросов, Захама бодро гаркнул:

— Да, сир!

— Тогда вперед! — махнул лапой Адиса.

Исполнительный мажордом резко взвился в воздух, и через несколько мгновений звуки хлопающих крыльев стихли вдали. Через полчаса Захама вернулся — осмотр не дал никаких результатов. Сообщив об этом, он сразу полетел за Абигом.

* * *

После обеда с охоты вернулись львицы. Шедшие впереди Мсаидизи и Ндугу спорили:

— Подкрадываться надо тише! — зудел младший брат.

— А ты не толкайся каждый раз! — отмахивался Мсаидизи. — Как будто и без тебя не вижу!

— Зебру видишь, а ветки под лапами — нет, — издевался Ндугу.

— Я сейчас тебя под своими лапами увижу, — пообещал старший брат.

— Давай, давай, — подколол его весельчак.

— Ребята, прекратите, — призвала их к порядку Линда.

— Да ладно тебе, мам, — отмахнулся Мсаидизи. — Сама знаешь, мы с братом давно друг друга не подкалывали.

— Ну, теперь повеселитесь, — хихикнула шедшая сзади Мунгу.

Слушавшая перебранку Экин только улыбалась. Когда все подошли к Скале, то увидели недалеко от неё обеспокоенно переговаривавшихся между собой Мэйтату и Адису. Львицы и львы поднялись на Скалу, Экин подошла к брату.

— Как у нас дела? Ничего не случилось?

Мэйтата горько вздохнул:

— Случилось, Экин, случилось… Опять неприятности!

Львица испугалась:

— Боже, что ещё стряслось?

В тот момент к Королю подошла Линда.

— Адиса, у нас гости? Что это за львица, которая спит в пещере?

Король повернулся к супруге.

— Линда, эта львица шла сюда два дня, чтобы предупредить нас всех об опасности. Пусть отдохнёт с дороги, она и так порядком измучена.

— Я уже заметила, что ей пришлось пережить немало лишений по пути сюда. Но как её зовут?

Адиса ответил:

— Эта львица пришла из прайда Мэйтаты. Её зовут Инсафу.

Глаза Экин расширились от удивления:

— Святые небеса, а как она сюда-то пришла?!

— О какой опасности? — не поняла Линда.

Мэйтата вздохнул и рассказал сестре всё, что узнал от Инсафу. После рассказа львицу обуревали те же эмоции, что и брата. Она прорычала:

— Если этот подонок действительно явится сюда, то отсюда он уже не уйдёт!

— А что нам делать? — спросила Линда.

— Ну не бежать же отсюда! — взвился Мэйтата.

— Никто и не будет бежать, — спокойно возразила Линда. — Я имела в виду не только наши дальнейшие действия, но и численность — как нашу, так и их. Что нам делать, если их окажется больше, чем нас?

— Не думаю, — покачал головой Адиса. — Абиг обязательно нам поможет. К тому же определяющую роль в победе играет не численность. А Хасиди уже убедился, что Мэйтату и Экин так просто не завалишь!

— В этом и я уже убедилась, — сообщила Королева, — а в тот раз Хасиди тебя чуть не убил.

— Успокойся, дорогая, — поднял лапу Адиса. — Не убьёт и в этот раз! Скорее — наоборот, я ему наваляю!

— Когда они будут здесь? — спросила Экин.

— В течение уже нескольких часов, — ответил Адиса. — А может, даже и раньше. Так что будем готовиться к встрече.

Экин и Линда глухо охнули и в ужасе переглянулись между собой.

Сразу же после этого разговора Адиса сообщил всему прайду о приближающихся врагах. Реакция была весьма ожидаемой — многих охватил испуг. Львицы и так недавно оправились после той битвы, а их тяжело раненные подруги только недавно поднялись на лапы… Но Адиса всех успокоил:

— Нам нечего бояться этих аутсайдеров! Некоторые из них уже видели Мэйтату с сестрой в битве, да и не только их. Мои сыновья также способны на многое!

— Вот-вот! — поддакнул Ндугу. Мсаидизи кивнул.

— К тому нам обещал свою помощь Абиг, он же не откажется от встречи с убийцей брата!

— Тогда с этого времени границы должны находиться под чётким наблюдением! — вступила в разговор Мунгу. — Кто знает этих львов, может, они придут раньше.

— Эта мысль тоже ко мне первой в гости зашла, — кивнул Адиса. — Захама уже вернулся от Абига, сейчас я ему велю осматривать западную границу каждый час. Аутсайдеры уверены, что мы ничего не знаем, но, благодаря Инсафу, мы предупреждены. Как абсолютно верно заметил Мэйтата — кто предупреждён, тот вооружён!

Сказав это, Адиса крикнул:

— Захама!

Снова раздалось хлопанье крыльев, и через несколько секунд Захама приземлился перед Адисой.

— Да, сир?

— Сейчас снова лети к западной границе и внимательно посмотри — не идут ли наши, так сказать, дорогие гости. Возможно, что мне сегодня придется посылать тебя туда часто.

Мажордом взлетел, но через несколько секунд раздался его крик:

— Ваше Величество, к нам идёт король Абиг!

Многие вздохнули с облегчением — вот и помощь подоспела. Мэйтата и Экин ушли встречать своего дядю, Адиса пошёл с ними. Увидев их ещё издали, лев с рыже-коричневой гривой крикнул:

— Кто готовится нападать на нас? Снова аутсайдеры?

— Да, опять они, — ответил Адиса, когда их разделяло уже не более двух метров. Абиг приветствовал племянников, его сын, Фахари, последовал примеру отца.

— Сколько их на этот раз? — спросил сын Абига.

— На этот раз их намного больше, — ответил Мэйтата. — К нам сегодня пришла львица из моего прайда, Инсафу. Вот она всё и рассказала нам.

— Она их видела?

— Не только видела, — сообщила Экин, — но и сбежала от них же. Из нашего Королевства.

Секунду Абиг молчал, потом его лицо озарилось пониманием сказанного:

— То есть Джеро и его друзья…

—…всем скопом идут на нас, — закончил за него Мэйтата. — Они теперь знают, что мы с Экин живы, и хотят нас убить. Они уверены, что смогут это сделать. А с Джеро идёт ещё и Хасиди. Тот, с которым мы дрались четыре дня назад. Скорее всего, Джеро узнал о нас от него.

— Видно, Хасиди мало досталось тогда! — прорычал Адиса. — Ладно, сегодня ему ещё добавлю. Не факт, что он живым вырвется!

— А Джеро что — совсем страх потерял? — спросил Абиг, которому даже стало смешно от того, что этот глупец Джеро идёт к ним же в ловушку, ни о чем не ведая.

— Он страх потерял, когда потерял остатки совести, Абиг, — отчеканил Мэйтата. — То есть тогда, когда домогался моей матери. А обо всех моралях он забыл, когда убил отца.

— Что ж, — свирепо произнесла Экин, — перед смертью вспомнит. Заставим!

* * *

Тем временем Джеро и весь его прайд аутсайдеров приближались к западной границе Прайдленда Адисы. С Джеро, как обычно, шел Мтафаруку, а неподалеку от них — Хасиди. Но изо львов Джитуку с ними никто не пошёл. В ту ночь Хасиди рассказал Джеро об Адисе. О его союзе с Абигом он действительно ничего не знал, но они пребывали в полной уверенности, что справятся со всеми.

Львы и львицы шли быстро и молча. Они и не подозревали, что их давно уже ждут во всеоружии. Несколько минут назад огромный прайд увидел издали Захама. Увидел — и сразу полетел к Скале.

Спустя полчаса, после того как пришёл Абиг с прайдом, раздался шум крыльев, а затем — вполне ожидаемый, но всё же пугающий возглас Захамы:

— Идут! Подходят к границе!

Не сговариваясь Мэйтата, Адиса и Абиг бросились на Скалу. Адиса объявил:

— Враги уже подходят к западной границе. Сейчас отправляемся туда!

Поднялся гул голосов. Львицы засуетились и, встревоженно переговариваясь, бросились к выходу из пещеры. К Адисе подошла Линда.

— Адиса, что делать с ранеными львицами? Им ещё нельзя биться. Инсафу тоже измучена, так и спит.

Лев кивнул.

— Да, верно, поэтому они останутся здесь, а ты — с ними.

— Я не собираюсь тут сидеть одна и трястись в безвестности! — взвилась Королева. — А если ты погибнешь?

— Линда, успокойся, — подошёл Абиг. — Ничего с ним не случится, я обещаю. Он будет под нашим наблюдением!

Мэйтата и Экин кивнули.

— Я не хочу отсиживаться здесь! — упёрлась Королева.

— Всё, хватит! — отрезал Адиса. — Я всё сказал. Я не смогу биться и одновременно наблюдать за тем, чтобы ты не погибла. Оставайся с ранеными и Инсафу!

Линда фыркнула и отошла к лежавшим в дальнем углу двум львицам, пострадавшим в позавчерашней битве. Адиса повернулся и пошёл к выходу. Уже выйдя наружу, он обернулся и несколько мгновений с некоторой извиняющейся ноткой посмотрел на супругу… Затем спустился вниз к остальным. Оба прайда уже были готовы — всего у Скалы собралось чуть больше тридцати львов и львиц. Как потом оказалось, что у Джеро — столько же.

Львам явно уже не терпелось схлестнуться в битве с врагами. Тем более, у каждого из них были к врагам личные счёты: Мэйтата и Экин с Абигом, которых Джеро лишил отца и брата; Мсаидизи и Ндугу, отца которых чуть не погубил Хасиди. Однако старший сын Адисы до встречи с врагами не знал, что Джеро и Мтафаруку — те самые львы, которые уничтожили его маленький прайд…

— Ну, что, вперёд? — спросил Адиса.

— Вперёд! — ответил Абиг.

И два прайда ушли к западной границе. Наблюдавшая за ними с выступа своей Скалы Линда провожала долгим взглядом уходящих львов и львиц, пока они не превратились в еле заметные точки. И одному Богу было известно, кому из них суждено вернуться домой…

Королева с трудом отвела взгляд от горизонта, вошла в пещеру и легла неподалёку от львиц. Так и не услышавшая всего этого тарарама, Инсафу продолжала спать.

— Небеса, помогите им всем… — вздохнула одна из львиц. Линда тяжело вздохнула, её душу разрывала боязнь за мужа и сыновей.

* * *

С обеих сторон к западной границе неуклонно приближались два больших прайда, которые вскоре неизбежно сойдутся в кровавой схватке — союзников и аутсайдеров. Первый прайд шёл в две линии — первую возглавлял Адиса с сыновьями, вторую же вел Абиг с сыном и племянниками. Мэйтата ощущал, как его пожирает изнутри неистовое желание встретиться с Джеро один на один. Он был уверен, что враг живым не уйдет. Абиг тоже хотел посмотреть убийце брата в глаза. Никто ни с кем не переговаривался — превыше всего сейчас было напряжение и осознание неизбежности битвы…

Уже подходя к границе, Мэйтата увидел невдалеке движущихся в их сторону врагов. Лев почувствовал, как гулко забилось в его груди сердце, а его самого наполняет ярость, он ощущает шум в ушах — в идущих впереди львах он сразу узнал убийц отца. Тут Мэйтата услышал приглушенный яростный рык спереди — это Мсаидизи узнал в Джеро и Мтафаруку убийц своей молодой жены. Старший сын Адисы повернулся к Мэйтате:

— Вон эти двое, — он указал на двух львов, возглавлявших врагов, — и напали на нас. Этот, — лапа указала на Джеро, — убил Фунанью, а который слева от него — остальных. — А нас с Экин они же лишили отца и законного Короля, — тихо сказал Мэйтата. — Но ты не беспокойся, Мсаидизи, сегодня мы поквитаемся с ними! — И сын Мвеная оскалился.

— Жду с нетерпением! — также оскалился Мсаидизи.

Через минуту прайды остановились метрах в пятидесяти друг от друга. Граница теперь пролегала между ними, и уже очень скоро окрасится в красный цвет трава, а благодатная земля живописной африканской саванны уже в который раз будет впитывать горячую львиную кровь…

Адиса вышел вперед и закричал:

— Кто бы вы ни были, лучше убирайтесь туда, откуда пришли! Это наши земли!

— Были ваши, станут нашими! — рявкнул Джеро. — Поэтому отойдите по-хорошему и пропустите нас, не то познаете нашу силу на своих шкурах!

— Это можно расценивать как вызов? — выкрикнул Адиса.

— Ответ положительный! — скривился Джеро.

— Мы знаем, кто вы такие, и знаем, что вы хотите сделать! — выступил вперед Абиг. — Так вот, никого вы не тронете даже когтем!

— Да неужели? — издевательски усмехнувшись, фыркнул Джеро. — Откуда такая осведомленность?

— Не тебе решать, кого мы тронем! — оскалился Мтафаруку.

В этот момент из рядов аутсайдеров вышел другой лев. Он был уже довольно пожилым, даже можно сказать — старым. Его тело, немало пережившее на своем веку, но всё же довольно крепкое, — венчала клокастая коричневая грива. Уже выцветающие глаза его вспыхнули ненавистью, когда он увидел Абига.

— Ну, здравствуй, убийца! — пророкотал он. — Помнишь меня?

— А ты ещё кто такой? — сделал шаг вперед Абиг. В облике старого льва мелькнуло нечто, уже потрепанное безжалостным временем, но всё же — знакомое. Следующие слова это подтвердили.

— Тот, кого ты лишил сыновей! — рявкнул неизвестный. — Три моих сына погибли от твоих лап в последней моей битве с этим Мвенаем! Теперь вспомнил? О-о-о, твой брат потом такую историю толкнул! Дескать, Скала твоя обрушилась, и под завалами вас всех похоронило! Что ж, я очень жалею, что это было не так. Но сегодня ты мне ответишь за моих сыновей, Абиг!

Диалог прервал Джеро, который следил с ухмылкой за обоими львами. Из его уст полилась ядовитая речь:

— Ох, какая встреча! Как трогательно и интересно! Но нас ждет ещё одна, более яркая. — С этими словами Джеро повернулся к остальным и выкрикнул: — Покажись-ка мне, наследник Мвеная! Я знаю, что ты здесь!

Мэйтата, злобно рыча, с готовностью вышел вперед. Джеро поцокал языком:

— Ай-ай-ай, сколько негатива!

Мтафаруку усмехнулся.

— Будет море позитива, когда ты сдохнешь, гиена! — злобно рявкнул Мэйтата. — Я уверен, что тебя так и будут называть, поскольку ты не достоин называться львом! Сегодня ты умрешь, Джеро! Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты сделал с моим отцом и нашим королевством! Прибавь к этому ещё то, что ты велел этому Газини убить Экин!

При упоминании имени Газини Экин на мгновение закрыла глаза. Но тут же вышла вперед.

— Твой план, Джеро, потерпел фиаско! — воскликнула она. — И почему ты не в компании своих черных друзей?

— О, вы с ними встретитесь, обещаю! — протянул Джеро. — И у меня есть новый план, который удастся!

— Не факт, убийца! — взревел Мсаидизи, выйдя вперед.

— Ух ты! — подскочил Джеро. — Действие первое, акт третий — явление безутешного и вместе с тем живого супруга! — На предпоследнем слове Джеро повернулся и зло посмотрел на Мтафаруку. Тот лишь пожал плечами. Затем Джеро вновь обернулся к Мсаидизи и ехидно спросил: — А твоя молоденькая львичка на том свете знает о скорой встрече с тобой?

Мсаидизи снова взревел и напрягся, готовясь броситься на Джеро…

— Постой, сынок, — шепнул ему на ухо Адиса. Теперь он увидел своего прежнего врага.

— Папа! — взвился лев, но под суровым взглядом отца умолк. Адиса тоже вышел вперед. Увидев его, Хасиди расплылся в злой улыбке:

— Ха, место встречи изменить нельзя! Только в этот раз всё закончится по-другому, Адиса!

— Ну, это мы ещё посмотрим, — парировал Адиса.

— Так, мне надоела вся эта тупая увертюра! — сплюнул Джеро. И скомандовал: — Строиться!

Вперёд вышли в основном львы, львиц в передней линии оказалось меньше. Естественно, впереди оказались Джеро с Мтафаруку, а также старый лев, который узнал Абига. Вся троица не сводила глаз с намеченных целей. Прайды Адисы и Абига также строились. Вперёд вышли Мэйтата и Экин, а также Абиг с сыном. Адиса, несмотря на сопротивление Мсаидизи, отправил его во вторую линию. Лев послушно отошёл в указанное место, сопя от возмущения. Ндугу и Мунгу также встали сзади.

— Ну, держись, убийца! — прошипел Мэйтата, сверля взглядом Джеро. Экин, услышав брата, злорадно оскалилась. Два прайда встали друг против друга. Воцарившаяся на несколько мгновений тишина оказалась всего лишь затишьем. Нужна была лишь искра, чтобы вспыхнуло пламя…

Искра мелькнула — разгоряченный солнцем воздух рассек оглушительный рев Джеро:

— УБИТЬ ИХ!!!

Громогласный рёв львов и львиц с обеих сторон смешался в воздухе, разносясь далеко по саванне, и оба прайда бросились друг на друга.

Цели у героев были выбраны, каждый стремился отомстить своему врагу. Когда оба прайда сцепились в битве, Джеро, движимый желанием избавиться от внезапно возникшего у него на пути препятствия, видел перед собой только Мэйтату. Несколько аутсайдеров устремились к нему, но убийца остановил их:

— Нет! Не трогать Мэйтату, он мой!

Мэйтата услышал эти слова и усмехнулся про себя. Вот сейчас они встретятся один на один, и убийца отца поплатится за всё! Точно также думал и Мсаидизи, когда услышал приказ врага. Они оба вдвоём устремились к Джеро. Лев, увидев приготовившихся к нападению друзей, хищно ухмыльнулся:

— Вот оно как, значит! Двое на одного?

— А что тебя удивляет?! — рявкнул Мэйтата.

— Ты же сын Короля, как-никак! — ёрничал Джеро. — Разве отец тебе не объяснял правила вызова на бой?

— А ты помнил об этих правилах, когда убивал его отца? — парировал Мсаидизи. — А когда ты напал на нас — тоже соблюдал их?

И без дальнейших слов оба льва бросились на Джеро. Но не успел Мсаидизи даже оттолкнуться от земли, чтобы прыгнуть на врага, как сбоку мелькнула тень, и его сбил наземь Мтафаруку. Львы откатились в сторону и одновременно вскочили на лапы. Мсаидизи, увидев, кто перед ним, прорычал:

— А ты мне тоже нужен! Мы тогда не закончили!

— Сейчас закончим! — пообещал Мтафаруку. — Приготовься к встрече с супругой!

Яростно взревев, Мсаидизи бросился на врага, и они, непрерывно рыча, стали обмениваться ударами. Мсаидизи с успехом увернулся от нескольких прямых ударов в голову и, резко развернувшись, взмахнул лапой с выпущенными когтями, метя Мтафаруку в лицо. Лев успел пригнуть назад голову, но не настолько быстро — два когтя разорвали ему кожу на левой щеке. На землю закапала кровь. Мтафаруку взревел от ярости и попытался снова ударить Мсаидизи по голове, но опять же безуспешно. На стороне старшего сына Адисы был меньший вес и, как соответствие — ловкость, да и силы у него было всё-таки немало. Однако Мтафаруку явно гораздо больше времени проводил в боях, чем Мсаидизи, к тому же он был хитрее. Когда оба льва встали на задние лапы, чтобы обхватить друг друга, Мтафаруку резко осел на землю, затем поднырнул под Мсаидизи и вытянутыми передними лапами обхватил его задние лапы и с силой дёрнул на себя. Лев, потеряв равновесие, повалился на врага. Но тут же сориентировался и, оказавшись на его спине, впился когтями в его бока, а клыками — в спину. Из ран брызнула кровь, Мсаидизи почувствовал её солоноватый привкус. Мтафаруку взревел и попытался сбросить Мсаидизи с себя, но тот цеплялся крепко, его когти разрывали кожу врага, оставляя в плоти длинные рваные борозды. Лев не мог дотянуться до вцепившегося в него мёртвой хваткой сына Адисы. Тогда Мтафаруку, собрав все силы, подпрыгнул вместе со Мсаидизи на спине, всеми четырьмя лапами оттолкнувшись от земли. Затем, резко извернувшись в воздухе, упал на спину, придавив Мсаидизи своим телом. И тут же скатился с него. От довольно ощутимого удара о землю Мсаидизи на мгновение сбило дыхание. Он в тот момент, когда Мтафаруку скатился с него и вскочил на лапы, лев уже ждал нового нападения врага. И действительно — вскочив, Мтафаруку замахнулся мощной лапой, намереваясь с силой опустить её на голову Мсаидизи, но тот резко перекатился на бок, и лапа врага лишь рассекла воздух. Действуя быстро и уверенно, Мсаидизи ловко уворачивался от ударов Мтафаруку и не подпускал его и себе. Он не был даже ранен, а вот у Мтафаруку спину и бока окрашивали кровавые пятна.

Враг взревел и снова бросился на Мсаидизи, стремясь уже, наконец, расправиться с ним. Но лев был уже готов к нападению, и обмен ударами возобновился. Непрерывно рыча, как и вначале, львы пытались добраться друг до друга. Мсаидизи же умело отражал удары, не давая врагу добраться до своего горла. Но тут Мтафаруку сделал резкий обманный выпад левой лапой. Мсаидизи было приготовился отразить его, но враг мгновенно убрал левую лапу и взмахнул правой. Этого Мсаидизи не ожидал и не успел закрыть левую сторону шеи — Мтафаруку нанес по ней довольно ощутимый удар. Когти довольно глубоко распороли кожу на шее льва, но, к счастью, до сонной артерии не достали. Мсаидизи почувствовал на теле кровь. Ощущая, как горит раненая шея, он снова бросился на Мтафаруку. Он поднялся на задние лапы, чтобы вложить в удар как можно больше сил. Но лев был уже готов к этому и, метнувшись к вздымающемуся Мсаидизи, угнул голову и с силой ударил льва ею в солнечное сплетение, вышибив из его легких весь воздух. Мсаидизи резко вдохнул, и одновременно с этим Мтафаруку обхватил его поперек тела своими мощными лапами и, выпуская когти, резко рванул на себя, разорвав кожу на его боках. Лев взревел от сильной боли и вцепился клыками в загривок Мтафаруку. Он же в тот момент, снова обхватив лапами Мсаидизи, хотел было всадить свои клыки ему в живот. Но помешавшая ему это сделать сильная боль ниже затылка заставила его резко поднять голову, и в этот момент Мсаидизи обеими лапами с силой оттолкнул от себя Мтафаруку. Лев, потеряв равновесие, упал на спину, попутно ударившись головой о лежавший в траве камень, которого Мсаидизи не заметил раньше. От удара Мтафаруку потерял сознание. Быстро подбежав к поверженному врагу, Мсаидизи ещё ударил его с силой пару раз по голове и, развернувшись, бросился на остальных аутсайдеров.

Тем временем продолжала кипеть яростная битва. Место схватки уже покрывали кровавые пятна. С обеих сторон уже были жертвы — погибла одна львица у Абига и два льва у аутсайдеров. Однако силы у бьющихся сторон были примерно равны.

Джеро, после того, как Мтафаруку напал на Мсаидизи, оскалился, взглянув на Мэйтату:

— Вот у нас будет честный поединок! Так что приготовься к встрече с отцом, Мэйтата!

— Отправишься туда раньше, мразь! — взревел Мэйтата и, уже не сдерживая своей бушующей ярости, бросился на своего злейшего врага.

Убийца Мвеная был уже готов к нападению и, когда Мэйтата с яростным ревом устремился к нему, быстро отпрыгнул в сторону. Затем взмахнул лапой и ударил Мэйтату по спине. Лев почувствовал на теле кровь. Затем обернулся, чтобы вовремя увидеть, как Джеро вновь замахнулся. Но Мэйтата уже был к этому готов и ударил своей лапой по начавшей опускаться конечности противника. Лапа ушла в сторону, сила удара увлекла Джеро туда же, и он пошатнулся, но удержался на лапах. Он тут же обернулся к Мэйтате, который был, естественно, рядом. Низко и гулко рыча, львы стали кружить друг напротив друга, выбирая лучшее место для нападения. Параллельно с этим Джеро несколько секунд следил за схваткой Мтафаруку и Мсаидизи.

Мэйтата атаковал первым. Его движения были рассчитанными и точными. Нанося удары, он старался сохранять внешнее спокойствие, но ярость при виде убийцы отца всё-таки давала знать. Она придавала молодому льву силы, которые Джеро через минуту уже ощутил на своей шкуре — острые когти Мэйтаты глубоко разорвали ему кожу на правом плече. Из рваных ран хлынула кровь. Взревев от боли, лев снова кинулся на Мэйтату. Они оба поднялись на задние лапы и, обхватив друг друга передними, повалились на землю и покатились по траве, кусая и царапая друг друга. Тут Джеро, в ярости от того, что не может справиться с сыном убитого им Короля, изловчился и с силой ударил Мэйтату по голове. Лев потряс ею, отвлёкшись на миг, и тут же получил новый удар. На мгновение сознание льва помутилось. Этого маленького промежутка времени хватило, чтобы не менее сильному Джеро прижать передние лапы Мэйтаты к земле. Он уже намеревался всадить свои клыки ему в горло, но он не заметил, что задние лапы Мэйтаты оказались у него под животом. Краем глаза заметивший это, Мэйтата, моментально сориентировавшись, с силами ударил Джеро задними лапами в живот и отбросил от себя, когда клыки врага успели лишь щелкнуть буквально в двух сантиметрах от шеи льва.

Джеро отлетел назад и упал на спину, но снова вскочил. Мэйтата к тому времени также уже был на лапах и приготовился продолжать бой. Вокруг них по-прежнему кипела битва, но для их сознаний она была не на первом плане. Они не сводили друг с друга глаз. Их сейчас было здесь только двое. И снова взревев, львы бросились друг на друга. Яростный обмен ударами продолжился, Мэйтата и Джеро стремились нанести друг другу как можно больше ран, но также старались и не допустить друг друга к своему горлу. Оба они уже были в крови, но не с такими серьёзными ранами. Привыкший действовать хитростью, Джеро на какой-то миг отпрыгнул назад и напрягся, будто перед прыжком. Мэйтата последовал его примеру, но противник не прыгнул на него. Джеро начал атаковать Мэйтату, пытаясь подобраться к его правой лапе. Мэйтата следил за ним в оба глаза и, когда Джеро всё-таки прыгнул на него, сделал вид, будто выставляет вперёд левую лапу. Так лев рассчитывал на то, что враг вцепится именно в неё. Расчёт Мэйтаты оправдался — Джеро уже готовился вцепиться клыками в лапу и прыгнул было к ней, но тут Мэйтата резко убрал её и пустил в ход правую лапу — ею со всего размаха он ударил Джеро по лицу. Удар был для него очень ощутимым — выпущенные когти глубоко рассекли ему лоб и левую щеку. Лев отлетел в сторону, упал на спину и перекатился на живот. Из ран моментально потекла кровь и попала Джеро в глаза. Лев заморгал глазами, пытаясь избавиться от неприятных в них ощущений, вскочил и увидел, что бившийся неподалёку Мтафаруку лежит на траве без сознания. Джеро бросился сначала к нему…

— Куда?! — взревел Мэйтата, метнувшись вслед за врагом. Джеро резко обернулся на оклик, параллельно с этим приготовив лапу для сильного удара, и тут Мэйтата отвесил ему второй удар. Джеро снова отлетел в сторону и упал на землю неподалёку от Мтафаруку, но уже потеряв сознание. Мэйтата бросился к нему, намереваясь добить, забыв, что в давнем сне говорил ему отец, но тут почувствовал, как на него сбоку набросился другой лев и сбил его с лап. Мэйтата ощутил, как когти нового врага вонзились в его тело. Он упал на бок, а неизвестный лев по инерции пролетел вперёд и перекувырнулся через голову, оказавшись на спине сзади Мэйтаты. Затем оба вскочили одновременно и встретились друг с другом взорами. Этот лев был Мэйтате не знаком, но его горящие злобой глаза явно говорили о его агрессивности.

— Не трожь его! — злобно прорычал лев, наступая на Мэйтату. — Иначе плохо будет!

— Ты кто такой, что защищаешь его? — ощерился Мэйтата.

— Я — тот, кто защищает своего Короля! — выпалил незнакомец. — Повторяю — не трожь его!

— Ах, Короля! — саркастически усмехнулся в ответ Мэйтата. — Ты признал этого убийцу Королём?

— Все признали! — рявкнул в ответ лев. — Даже твоя мать — Королева!

— Что?! — ошарашенно переспросил Мэйтата, на мгновение забыв об окружавшей его обстановке. Незнакомец воспользовался замешательством сына Мвеная и набросился на него.

А битва тем временем набирала обороты. Вскоре уже немного было тех, кто не был ранен. Все, кто дрались в передних линиях, уже имели на боках, спинах и лапах кровавые пятна. Вокруг уже на приличном расстоянии трава была в крови, львы и львицы бились друг с другом, наступая на бездыханные тела врагов — уже около десяти львов и львиц лежали мёртвыми. Многие из прайдов Адисы и Абига, бившиеся впереди, уже устали от битвы. Видя это, Адиса быстро скомандовал:

— Передняя линия — назад! Абиг, выводи своих вперёд!

Обозрев поле битвы, он крикнул:

— Мсаидизи, ко мне сюда! В переднюю линию! Ндугу и Мунгу, тоже подтягивайтесь!

Окликнутые быстро побежали к Адисе. Левая передняя часть тела Мсаидизи была в крови, которая текла из раны на шее. У Мунгу была сильно ободрана правая лапа, а Ндугу щеголял рассечённым лбом. Кровь изредка попадала ему в глаза, но он не обращал на него внимания. Но Адисе некогда было спрашивать о состоянии родных, как, впрочем, и Абигу, поскольку, когда троица подошла к предводителям, оба Короля рявкнули:

— Перестроиться!

Прайды быстро перестроились, теперь на место уставших от боя встали по большей части целые и невредимые. Битва развернулась с новой силой.

Как только произошло перестроение, аутсайдеры, увидев такой маневр, попытались сами так же перестроиться, но не успели — на них напали ещё более яростно. Сразу же после перестроения Адиса стал выискивать среди сражающихся Хасиди. До этого Король оставил умирать двух львов из его отряда, но ему самому неплохо от них досталось. У льва было рассечено лицо от левого глаза до кончика носа, а грудь пересекали четыре глубокие рваные раны, из которых на землю текла кровь. Также спину и бока Адисы покрывали следы от вражьих клыков, но он вскоре забыл о ранах. Увидев гибель товарищей, Хасиди яростно взревел и рванулся к Королю.

— Это были твои последние жертвы, Адиса! И сегодня я с тобой покончу, наконец! — крикнул он, замахиваясь на него лапой. Адиса же увернулся от удара и парировал:

— На мне-то ты и срежешься. Это ты больше никого не убьёшь, Хасиди!

— О-о, тобой я только продолжу! — ухмыльнулся враг. — А закончу твоей семьёй! Как тебе перспектива?

Разорвав воздух оглушительным рёвом ярости, Адиса бросился на Хасиди. Снова, как и в прошлый раз, они сцепились не на жизнь, а на смерть. Примерно минуту продолжался яростный обмен ударами, затем Адиса сильным ударом отбросил от себя Хасиди в сторону. Тот мигом вскочил, но сориентироваться не успел — как и в тот раз, Адиса отвесил врагу снизу сильный удар по подбородку. Хасиди подлетел над землёй и упал на спину. Адиса, теперь помня о задних лапах врага, подбежал к нему сбоку, но тут Хасиди обхватил обеими передними лапами его шею, впившись когтями в плоть. Затем рывком своих задних лап подсёк задние лапы Адисы, не отпуская его шею. Таким вот образом Хасиди повалил Короля на землю, затем резко поднялся и, заблокировав задние лапы Адисы, немного переместил передние лапы повыше и стал сдавливать его шею. Задыхаясь, Адиса попытался вырваться, но Хасиди крепко держал его, не давая возможности высвободиться из-под грузного тела врага. Собрав уходящие силы, Адиса вскинул передние лапы и, выпустив когти, впился ими в плечи Хасиди как можно глубже и резко рванул на себя. Когти глубоко разорвали врагу плоть, но не повредив сильно мышц. Хасиди громко заревел от боли, но продолжал крепко сдавливать шею Адисы. Сжав её одной левой лапой, он взмахнул правой и два раза ударил Адису по голове. Ощущая удушье, Король попытался скинуть с себя врага, но безуспешно. Лапы Хасиди продолжали душить Адису…

Вдруг откуда-то сбоку раздался дикий крик львицы: «НЕТ!!!», и неизвестно откуда взявшаяся Линда со всей скорости прыгнула на Хасиди. Вцепившись в его тело когтями и клыками, она повалила его на землю, и оба покатились по траве. Жадно хватающий ртом воздух Адиса поднялся на лапы. Шея Короля горела с обеих сторон — куда впились острые когти Хасиди. Из ран капала на землю кровь, но Адиса не обращал внимания на раны. Хасиди также поднялся на лапы. Линда, с глазами, пылающими невероятной злобой, прорычала:

— Не тронь моего мужа!

— Смерти захотела, красавица? — злобно фыркнул Хасиди. — Я с твоим супругом ещё не покончил!

— Я сейчас сама с тобой покончу! — рявкнула львица и бросилась на него.

— Линда, остановись! — предостерегающе крикнул Адиса, но она уже его не слышала. Оттолкнувшись от земли как можно сильнее, она прыгнула на льва, намереваясь вцепиться в его горло. Ожидавший этого, Хасиди только отпрыгнул в сторону, и львица встретила пустоту. Но, приземлившись на землю, она тут же обернулась, и вовремя — Хасиди замахнулся лапой для удара. Львица быстро пригнула к земле голову, и мощная конечность только просвистела над макушкой. Линда тут же дёрнулась вперёд, и тут перед ней оказалась левая лапа врага. Не задумываясь, она моментально всадила в неё клыки, прокусив её. Хасиди яростно взревел от боли и снова замахнулся, но ударить Линду не успел — сбоку на него налетел Адиса. Мельком увидев супруга, Линда моментально отпустила лапу как раз в тот момент, когда супруг уже сбивал Хасиди наземь. Снова хорошенько поцарапав врага, Адиса перекатился через него и моментально вскочил на лапы. Хасиди — тоже.

Их горящие ненавистью взгляды встретились, несколько мгновений оба льва кружили друг напротив друга. Затем Хасиди прошипел:

— Ну, всё, Адиса, — ты меня достал!

С этими словами он уже в который раз бросился на него. Адиса твёрдо решил, наконец, покончить с этим львом. С этими намерениями он сначала бросился прямиком на Хасиди, смотря прямо ему в глаза, затем, когда до него оставалась буквально пара метров, резко изменил курс и метнулся вбок. Перед резким манёвром Адисы Хасиди взмахнул лапой, но Король в этот момент вильнул в сторону, лапа только чиркнула по его плечу. В этот момент Адиса, ещё резче развернувшись, бросился на Хасиди уже сбоку и обхватил его тело так, что левая лапа Короля проскользнула вперёд между передними лапами Хасиди, а правая метнулась к шее. Затем Адиса, крепко обхватив таким образом Хасиди и сжав его шею, повалил на землю. Оба льва упали на бок. Затем Адиса изо всей силы вдавил правую лапу шею Хасиди, проводя таким образом удушающий захват. Хасиди попытался освободиться от могучих лап противника, но Адиса сдавливал его шею всё сильнее. Затем вытянул левую лапу между правыми передними конечностями Хасиди к его шее, а правую передвинул ближе к подбородку, но не ослабляя захвата, — и, впившись когтями в шею врага, со всей силы рванул ею, разрывая шейные артерии Хасиди. На траву хлынула фонтанами кровь, лев захрипел и из последних сил попытался освободиться от смертельного захвата Адисы, но тщетно. Адиса не отпускал врага до тех пор, пока его конвульсивные движения не прекратились.

Залитый чужой и своей кровью, Адиса поднялся с земли. Обойдя тело Хасиди, задние лапы которого ещё сотрясали судороги, он посмотрел в его гаснущие чёрные глаза. Затем тихо, но яростно произнёс:

— Ну, и кто с кем покончил?

Естественно, ответом была тишина. Адиса, обойдя растекавшуюся под убитым лужу крови, бросился к бившейся неподалёку Линде.

— Я же тебе велел оставаться на Скале, Линда! — прокричал Адиса, подбегая к супруге.

— Я не смогла вынести неизвестность, Адиса! — пропыхтела Королева, отбиваясь от молодого льва, нападавшего на неё. Адиса быстро выскочил вперед между ним и Линдой и несколькими ударами отправил его в нокаут.

— Вот и здесь пригодилась, — выдохнула львица. — Пригодилась ведь?

— Пригодилась, пригодилась, — буркнул Адиса. Линда с ужасом посмотрела на супруга:

— Небеса всемогущие, Адиса, ты же весь в крови!

— Это не только моя кровь, — отмахнулся лев. — Хасиди ещё…

Но продолжить разговор они не успели — на них напали ещё три аутсайдера. Не сговариваясь, Адиса и Линда встали бок о бок и сцепились с очередными врагами.

Тем временем битва достигла своей кульминации. Всё место сражения было уже давным-давно темно-красным. У Абига и Адисы потери были гораздо меньшими, чем у врагов — счёт их потерь пошёл на второй десяток. Но аутсайдеры по-прежнему не сдавались. Теперь сражавшиеся распались на небольшие отдельные группки, но на друга наседали не менее яростно. От четырёх львов отбивались Абиг с Фахари и Фуади. Наиболее активно на них нападал узнавший Абига старый лев.

— Через несколько минут ты предстанешь перед моими сыновьями! — со злобой прорычал он, не сводя глаз с Абига и пытаясь выбрать хорошее место для удара.

— Я тебя предупреждаю, Аскари — не делай глупостей! — сурово отбрил его Абиг. — Я не хочу тебя убивать.

— А я жажду мести за детей! — взвился Аскари. — Сегодня они будут отмщены!

— Убьёшь меня, тебе легче от этого не станет, — возразил ему Король. — Твоих сыновей ничто и никто не сможет вернуть!

— Всё равно хоть какое-то моральное удовлетворение получу, — рявкнул Аскари и с рёвом бросился на Абига. Король был к этому готов и отпрыгнул в сторону как раз в тот момент, когда Аскари отталкивался от земли. Абиг же прыгнул ему наперерез и в воздухе обхватил Аскари передними лапами поперёк туловища. Оба упали на землю. Абиг продолжал сжимать Аскари наподобие тисков. Лев задыхался и отчаянно пытался высвободиться из стальных объятий. Изловчившись, он вытянул голову и всадил свои клыки в правую лапу Абига. Лев взревел от боли и левой лапой полоснул по груди Аскари. Когти глубоко распороли ему кожу, он тоже взревел и отпустил лапу Абига. Здоровой лапой тот столкнул с себя раненого врага. Оба вскочили на лапы, у обоих текла кровь из ран. Абигу было больно опираться на правую лапу, поэтому ещё больше обозлившийся Аскари начал атаковать его с этой стороны. Наиболее мощные удары Абиг наносил обычно правой лапой, но сейчас это было проблематично. Он продолжал отражать удары врага и бил его же левой лапой, но всё-таки Аскари удалось проскользнуть под его защиту и нанести несколько ударов по голове. Упав на землю, Абиг по привычке заслонился правой лапой, забыв о травме. Аскари тут же ударил по ней, заставив Абига зарычать от боли. Тут же последовала ещё пара сильных ударов по голове, после которых Абиг потерял сознание.

Увидев происходящее, Фуади метнулась к Королю, но дорогу ей быстро перегородили три льва, от которых они отбивались. Львица зарычала, приготовившись к бою, и все трое бросились на неё. Она не могла видеть того, как Аскари, злобно ухмыляясь, приготовился добить Абига… Но быстро оббежавший львов Фахари сбил Аскари на землю, не дав ему довершить начатое. Оба вскочили на лапы. Гадко улыбаясь, Аскари заявил:

— Ух ты, как мило! Сын за отца!

— Только тронь его — и ты покойник! — пообещал Фахари.

— Уверен? — фыркнул Аскари. — Твой отец убил трёх моих сыновей!

— В битвах всегда кто-нибудь гибнет из родных, — возразил сын Абига. — Ты только ради этого пришёл сюда, чтобы мстить?

— Я мщу за своих детей, которых твой отец у меня отнял!

— Это я уже слышал.

— Тогда я поступлю так — сначала убью тебя! — взревел Аскари. — А потом и с твоим отцом разберусь!

— Ты обезумел от ненависти, — покачал головой Фахари. — Но, если хочешь рискнуть жизнью, — давай! Вызов принят!

Снова взревев, Аскари бросился на Фахари. Дальше молодой лев действовал так же, как и отец — перед прыжком врага он отскочил в сторону, а когда тот уже отталкивался от земли, бросился на него сбоку и обхватил поперёк туловища своими мощными лапами. Оба упали на землю. Фахари продолжал сжимать врага наподобие тисков. Аскари не мог вздохнуть. Он попытался вырваться из стальных объятий сына Абига, но безуспешно. Тогда Аскари снова, как и в случае с Абигом, попутался укусить Фахари за лапу. Но лев предвидел такой манёвр, и в тот момент, когда враг уже раскрывал пасть, впился когтями обеих лап в его грудь и резко рванул на себя. Острые когти глубоко распороли его кожу, скользя по рёбрам. Из глубоких ран хлынула кровь, Аскари заревел от боли и резко попытался вырваться из лап Фахари, но тот снова обхватил его поперёк груди, сдавливая её всё сильнее. Льву не хватало воздуха, и он коротко и как мог громче рыкнул, призывая на помощь.

Один изо львов, атаковавших Фуади, бросился к старому льву. Второй же продолжал наседать на уже потрёпанную львицу, отражая и пропуская её мощные удары. А третий лев, окровавленный, уже лежал неподалёку без движения — уже отходил своё по саванне…

Налетевший на Фахари лев с маху ударил того по голове. Удар был скользящий и не сильный, но заставил льва хорошенько разозлиться. Он отбросил от себя окровавленного Аскари и вскочил, оскалившись. Аскари также быстро оказался на лапах, не обращая внимания на серьёзные раны. Оба льва стали медленно приближаться к Фахари и, будучи метрах в трёх от цели, с рёвом бросились на него.

В это время пришёл в себя Абиг. Подняв голову, он увидел, что происходит, и быстро вскочил. Раненую лапу тут же пронзила боль, но Король не обратил на неё внимания — сразу бросился к супруге, которая билась к нему ближе, чем сын. Лев, с которым она сошлась в схватке, смог нанести ей сильный удар по голове, от которого она упала на землю. Затем замахнулся второй раз, но опустить лапу не успел — на него налетел Абиг, сбив того на землю. Лев вскочил и бросился на Короля. Нескольких мгновений ему хватило, чтобы понять — противник ему не по плечу. Абиг ударил его правой лапой по голове (лапу снова резко заполнила боль), на несколько секунд лишив его ориентации в пространстве. Лев потряс головой, но затем последовал второй, ещё более мощный удар. Упав на землю, лев вскочил, но уже пошатываясь от ударов. Абиг бросился на него и завершил дело ещё тремя ударами, и лев упал замертво. Затем Король бросился на помощь к сыну, на которого наседал Аскари с ещё одним львом, но не успел. В тот момент, когда Абиг защищал супругу, Фахари получил сильный удар по голове от Аскари. Молодой лев потряс головой и успел увернуться от очередного удара врага. Но сбоку на него напал последний оставшийся в живых помощник Аскари. Ещё более мощным ударом в голову он выбил из-под лап Фахари землю. Лев упал на землю. Торжествующий Аскари подбежал к поверженному сыну врага и хотел было всадить свои клыки в его шею. Фахари, увидев это, быстро выставил вперёд правую лапу. С этого момента Абиг и наблюдал развернувшиеся события и рванулся к сыну. В тот же миг Аскари изо всех сил сомкнул свои мощные челюсти на лапе сына Абига. Хрустнула сломанная кость, лев дико заревел от боли и потерял сознание. И в этот момент на них налетел Абиг.

— Не тронь моего сына! — заревел он, сбивая Аскари на землю. Дальше он действовал автоматически. В ярости от того, что Аскари попытался убить его сына, Абиг, не обращая внимания на боль в правой лапе, начал мутузить врага обеими передними конечностями, забыв о том, что перед битвой сказал о нежелании убивать его. Тем временем помощник Аскари, нанеся несколько сильных ударов по бесчувственному Фахари, набросился на Абига сзади. Король почувствовал на своей спине острые клыки и когти. Взревев, он дёрнулся всем телом так, что лев отлетел от него на несколько метров. Абиг оставил Аскари и бросился на напавшего. Тот не успел подняться — на его голову опустилась с размаху мощная лапа Абига. Лев беззвучно свалился в траву.

Аскари тем временем поднялся на лапы и снова бросился на Абига. Но тот уже ожидал нападения, и резко взмахнул левой лапой, ударив Аскари по голове. Лев упал на землю и только хотел подняться, как Абиг навалился на него всем телом, пытаясь заблокировать лапы. Не желающий быть побеждённым, Аскари попытался снова укусить Абига за ту же лапу. Король моментально взмахнул левой лапой и с силой ударил врага по голове. Затем он заблокировал лапы Аскари, и в ту же секунду враг почувствовал прикосновение острых когтей Абига на своей шее. Он злобно уставился тому в глаза. Абиг тем временем холодным тоном произнёс:

— Лучше уходи отсюда, Аскари, я даю тебе шанс! Я не хочу твоей смерти!

— Мне не нужен твой шанс, — прорычал Аскари. — Ты меня ещё не победил!

— Фактически победил, — возразил Король. — Поэтому говорю по-хорошему — уходи!

С этими словами Абиг отпустил Аскари и повернулся к нему спиной. В это время пришла в себя Фуади. Они с Абигом одновременно увидели окровавленного сына и бросились к нему. Первой к нему подбежал Абиг.

— Фахари, сынок, ты меня слышишь? Очнись!

Лев не пошевелился, однако по медленно вздымающейся груди Король определил, что сын жив. Фуади также подбежала к сыну и в ужасе прошептала:

— Боже, Абиг, посмотри на его лапу…

Львица подняла голову и внезапно крикнула:

— Сзади!

Абиг вовремя обернулся и успел отразить удар набросившегося на него Аскари. Когда враг уже летел на него, Король с силой ударил его правой лапой по уху, заставив перевернуться в воздухе и упасть на спину. Но после этого Аскари уже не успел подняться — Абиг, действуя автоматически, изо всей силы ударил льва лапой с выпущенными когтями по груди. Огромной силы удар разорвал льву грудь, круша рёбра и лёгкие. Крик Аскари моментально перешёл в хрип, из рваных ран хлынула потоком кровь. Фуади зажмурилась на мгновение. Абиг же подошёл к умирающему, тот, задыхаясь, произнёс:

— Ты… победил… всё… Вот…

Абиг с грустью спросил:

— Почему ты не воспользовался данным тебе шансом, Аскари? К чему привела тебя твоя жажда мести?

Аскари, задыхаясь от идущей горлом крови, прохрипел:

— Будь я… моложе… ты бы… не… жил сейчас… Убийца… Я… вечно буду… жалеть… об этом… Что… не убил… тебя…

Абиг тихо ответил:

— Ты сам избрал свою судьбу, Аскари.

Лев нашёл в себе последние силы для пары предложений:

— Это… ещё… не конец… Вот… увидишь… Они… придут… сюда…

Речь Аскари оборвалась, его тело задёргалось, напрягшиеся лапы резко вытянулись, когти заскребли траву с землёй. В агонии он попытался поднять голову, но бессильно уронил её. Затем разорванные лёгкие с хрипом потянули в себя воздух, последовал выдох со страшным бульканьем. Из пасти льва потекла на землю кровь, он ещё раз дёрнулся и затих. Выцветающие глаза неподвижно уставились в небо.

Абиг с грустью хмуро посмотрел на льва, принявшего такую страшную смерть от его лап. Затем, тихо произнеся: «Прости», аккуратно прикрыл ему глаза. Ведь он действительно не хотел такого исхода…

А тем временем битва клонилась уже к явному концу. Измученные ранами и болью, аутсайдеры оборонялись всё слабее и слабее, перевес сил был уже давно на стороне Абига и Адисы. Но, несмотря на близящееся поражение и на то, что уже чуть ли не половина отряда врагов уже лежала остывающими телами, — некоторые из аутсайдеров не собирались просто так сдаться. В свою очередь, на врагов сильнее наседали Мэйтата и Экин, а также оба сына Адисы.

В тот момент, когда напавший на сына Мвеная молодой лев сообщил о том, что Джеро признан Королём, Мэйтата был потрясён услышанным. Но тут же в голове на миг мелькнули слова Инсафу: «Она так произнесла слово „Признаю!“, что я поразилась — как только Джеро не обратил внимания на столько презрения в нём!» Действительно, он о рассказе Инсафу немного забыл…

Лев же, увидев потрясение Мэйтаты, бросился на него. Мэйтата был на мгновение деморализован, поэтому пропустил сильный удар в голову. Тряхнув головой, лев бросился в ответную атаку. Несколько раз обменявшись ударами, Мэйтата понял, что этот лев равен ему по силе и ловкости. Он умело отражал удары сына Мвеная, не забывая бить по нему. Спустя минуту уже раненый Мэйтата стал держать врага на расстоянии вытянутой лапы. Лев по-прежнему не оставлял попыток добраться до него.

— Неужели тебя устраивает Джеро в качестве Короля? — спросил Мэйтата, уклоняясь от удара. — Ты знаешь, что он — убийца?

— Ну и что? — фыркнул аутсайдер.

— Ты защищаешь убийцу моего отца — Короля! — бросил Мэйтата.

Лев же дерзко возразил:

— Я никогда не видел твоего отца, и мне всё равно! А Джеро для меня сделал больше, чем кто-либо! — И с этими словами аутсайдер набросился на Мэйтату. Тот был готов к нападению и, когда лев был рядом, резко выпрыгнул на него и обхватил обеими лапами. Оба льва покатились по земле, царапая своими когтями друг друга. Пару минут они катались по траве, силясь уложить друг друга не лопатки. Наконец, победил Мэйтата. Обеими лапами он прижал льва к земле, но не успел заблокировать его задние лапы. Ими аутсайдер изо всех сил лягнул Мэйтату в живот, перекинув через себя. Лев перекатился и вскочил, аутсайдер — тоже. Затем с рёвом опять кинулись друг на друга. Встав на задние лапы, львы сцепились в подобии танца, пытаясь повалить один другого на землю. Тут Мэйтата сильно сжал лапами бока врага, а правой задней лапой подсёк задние лапы противника. Тот повалился наземь, Мэйтата придавил его сверху своим немалым весом. Спустя несколько секунд аутсайдер был уже побеждён — Мэйтата встал на его лапы и коснулся когтями его шеи.

— Ты побеждён, аутсайдер!

Когда сын Мвеная и этот молодой лев сцепились в схватке, пришёл в себя Мтафаруку. Подняв голову, он огляделся. Почти повсюду лежали тела львов и львиц — почти половины их отряда уже не было. Далеко от него дрались Мэйтата с одним молодым львом. Увидев безвольно лежавшего неподалёку Джеро, Мтафаруку бросился сначала к нему:

— Эй, Джеро, очнись! Вставай давай!

Лев потряс головой и поднялся. Затем громко спросил:

— Где Мэйтата? Он мёртв?

— Нет, к сожалению! — рыкнул Мтафаруку.

— Какого чёрта? Почему ты его не убил?

— Не об этом речь, приятель! Ты посмотри вокруг!

Джеро поднял голову и, осмотревшись, почувствовал, как его изнутри распирает ярость. Их отряд потерял чуть ли не половину львов, их окровавленные тела лежали повсюду. Взревев от злобы, Джеро метнулся к бьющемуся поодаль Мэйтате, но Мтафаруку остановил его.

— Пусти, Мтафаруку, я его убью! — рычал Джеро, пытаясь освободиться от хватки друга.

— Если его убьёшь, то потом все остальные набросятся на нас и добьют к чёртовой матери! — попытался воззвать Мтафаруку к голосу разума Джеро. — Скорее всего, он и положил половину отряда.

— Надо положить и его! Вместе с сестрой!

— У нас нет на это сил и времени, Джеро! — завопил Мтафаруку. — Уводи остальных отсюда, а я что-нибудь сделаю с ним! Иначе ляжем тут все! В конце концов, тебе не всё равно, кто убьёт королевича?

Джеро явно колебался между вариантами. Действительно, если они ещё тут задержатся, то наведут концы им всем. Мтафаруку знал, что говорит. Но…

— Это моя ошибка! — проворчал Джеро. — Я сам облажался! Надо было звать с собой всех сюда, вместе с Джитуку!

Мтафаруку ядовито улыбнулся:

— Мы же не в последний раз виделись с Мэйтатой, я тебе обещаю — в следующий раз он уже от тебя не уйдёт! У меня есть один план, но о нём позже. Видишь ли, не самая подходящая обстановка…

Джеро, наконец, решившись, вздохнул и сказал:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мтафаруку. Убей его! И сестру — тоже. Это будет ей месть за Газини. Думаю, Джитуку удовлетворится! Удачи, друг!

И с этими словами Джеро хлопнул Мтафаруку по плечу. А через мгновение воздух рассёк его оглушительный рёв:

— УХОДИМ!!!

Это слово, выкрикнутое убийцей, словно камень упало на голову Мэйтате, который победно приставил когти к горлу своего противника. Лев поднял голову и осмотрелся. Сильно поредевший и израненный прайд аутсайдеров начал разворачиваться и двигаться на запад. Сзади их раздался громовой победный рев Адисы, к которому не замедлили присоединиться оба его сына и Линда.

Но тем не менее битва ещё продолжалась. Некоторые аутсайдеры ещё оборонялись, но это была уже храбрость отчаяния — подавленные и численным, и силовым превосходством, враги готовы были уже вот-вот дрогнуть. Между сражавшимися пробирался к Мэйтате Мтафаруку.

Мэйтата же тем временем, на миг забыв о поверженном враге, видел, как вдалеке бегут в сторону запада несколько львов. Тут лев ощутил резкий рывок под лапами и едва не упал. Это молодой аутсайдер, воспользовавшись тем, что Мэйтата отвлекся, резко освободился от его захвата, вскочил и бросился бежать туда же, на запад. Тут сын Мвеная увидел вдали ещё одну точку, но неподвижную. Это был лев, который явно ждал бегущих и которого Мэйтата сразу узнал.

— СТОЯТЬ, ДЖЕРО!!! — дико взревел лев. В его сердце вспыхнула неудержимая ярость, и он бросился было в ту сторону. Теперь убийца не уйдет!

Одновременно с его ревом раздался крик Мтафаруку:

— Все ко мне! Убить принца!

Этот возглас услышали все, кроме Мэйтаты. Мтафаруку как раз метнулся Мэйтате наперерез, когда тот собирался броситься за Джеро. Оба льва встретились. Глаза обоих пылали злобой.

— Лучше пропусти меня, иначе не поздоровится, — прорычал Мэйтата. — Я всё равно накажу этого убийцу!

— Не накажешь, принц! — фыркнул Мтафаруку. — Скорее сам погибнешь.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне, Мтафаруку?! — взревел Мэйтата.

— Я — друг Короля, — сказал, как отрезал, Мтафаруку.

— Джеро — не Король! — рявкнул Мэйтата. — Пропусти, я сказал!

— Я тебя сейчас убью, сын Мвеная, — произнес Мтафаруку. — К моему огромному сожалению, в тот раз это не удалось, но в этот раз я устраню последнее препятствие на пути моего друга к трону!

Мэйтата яростно взревел, Мтафаруку же приготовился к поединку. Тут оставшиеся аутсайдеры стали приближаться к Мэйтате, окружаю его. Мтафаруку самодовольно осклабился.

Увидев, что Мэйтате угрожает опасность, Адиса с сыновьями и Абиг бросились ему на помощь. Мэйтата и Мтафаруку уже кружили друг против друга, выбирая место для нападения, как вдруг раздался стальной голос Адисы:

— Отошел от него, чужак!

Мтафаруку обернулся на голос и увидел плотно сдвигающееся кольцо львов и львиц. Враг озирался по сторонам, голова поворачивалась на мускулистой шее туда-сюда. Увидев, что все пути отрезаны, лев фыркнул:

— Думаете, если окружили, так я сдамся?

— Ты либо сдашься, либо умрешь, — отчеканил Абиг. — Лично меня устраивает второй вариант, как наказание тебе за убийство моего брата — Мвеная!

Мтафаруку был слегка изумлен известием о родственных связях этого льва с убитым Мвенаем. Оглядевшись вокруг, лев натыкался на полные ненависти взгляды львов и львиц. Затем, вздохнув, произнес:

— Вы думаете, что вы победили нас. — Это был не вопрос, а утверждение. — Но, даже если вы и убьете меня, вы всё равно обречены. Все! — Мтафаруку проревел это слово, прежде чем услышал:

— Довольно!

Все обернулись и увидели, что ко Мтафаруку подходила львица. Провожаемая изумленными взглядами, она не сводила полных ненависти глаз со Мтафаруку. Остановившись в нескольких местах от него, она тихо, но злобно произнесла:

— Я знаю, что ты помог Джеро убить нашего любимого Короля. Я видела, как ты хотел убить ни в чем не повинную и беременную львицу. И сейчас ты хочешь лишить нас нашего законного Короля? — Последние слова львица уже выкрикнула и внезапно встала, приняв боевую стойку. Всё это время за ней с восхищением наблюдал Мсаидизи. Он также хотел броситься на Мтафаруку, но рядом с ним, изредка оттесняя в сторону, стоял Адиса. Молодому льву ничего не оставалось, кроме как наблюдать за событиями, которые через пару мгновений покатились как снежный ком с горы. Вышедшая львица выкрикнула прямо Мтафаруку в лицо:

— Я бросаю тебе вызов, Мтафаруку!

По рядам прокатился вздох изумления и ужаса.

— Нет! — выдохнула Экин. — Инсафу, ты с ума сошла?!

Но та по-прежнему не сводила яростного взгляда со Мтафаруку. Он же, напротив, расплылся в гадкой улыбке:

— А, вот оно что! Вот откуда вы всё узнали! Сбежала, чтобы предупредить своего любимого королевича?

— Неважно, откуда узнали! — рявкнула Инсафу. — Тебе не повезло, что ты сейчас не убежал вместе со своим дружком-убийцей!

— А знаешь, как не повезёт вашему прайду, когда Джеро обо всём узнает? — вызывающе спросил Мтафаруку. — О-о, я тебя уверяю, он очень сильно обидится!

Инсафу подошла ко Мтафаруку ещё на пару шагов. Затем, глядя ему прямо в глаза, отчётливо и по слогам произнесла:

— Больше Джеро от тебя ничего и никогда не узнает! Приготовься к смерти, тварь!

Оставшиеся со Мтафаруку львы, угрожающе рыча, стали смыкаться вокруг него закрывать от Инсафу. В это же время вперёд вышли Мэйтата и Мсаидизи.

— Оставшись здесь, ты обрекаешь себя на смерть, Мтафаруку! — произнёс Мэйтата. — Здесь немало кто желает отомстить тебе!

— Может, вы ещё втроём на одного и наброситесь? — фыркнул Мтафаруку. — Нечестно как-то выйдет!

— А на моего отца вы нападали честно? — возвышая голос, спросил Мэйтата. — Бахати была без сознания, когда ты хотел ей — беременной! — шею перегрызть — это тоже честно?

— Очень глупо у тебя получилось, убийца. Забыл о том, что нас теперь больше? — зарычал Мсаидизи. — Теперь тебе деваться некуда!

Мтафаруку напрягся, явно готовясь к прыжку на кого-либо из подошедших к нему. В это время с предупреждающим, но громким рёвом выпрыгнули Абиг и Адиса. Кольцо сомкнулось вокруг Мтафаруку и его отряда плотнее.

— Хватит геройствовать, аутсайдер! — предупреждающе пророкотал Абиг.

— Абиг, неужели ты его отпустишь? — недоуменно подняла на него взор Инсафу. — Разве убийца заслуживает этой участи?

Мэйтата был с ней согласен:

— Если он расскажет Джеро обо всём, что здесь произошло, а также об Инсафу, то он непременно захочет отомстить. Причём моему прайду! Нельзя его отпускать!

Мтафаруку только оскалился:

— Даже если вы меня и убьёте, то уже ничего не измените. Джеро ещё отомстит, к тому же эта ваша Инсафу всех оповестила о наших чёрных гостях. А мне ещё и на глаза показалась. Так что, мои дорогие, будет, что Королю рассказать. Ты совершила огромную ошибку, Инсафу! И вернуть чего-либо ты уже не сможешь! А ты что скажешь, сын Мвеная? — Мтафаруку повернулся к Мэйтате. — Решай, как поступить, ты же у нас наследник!

Мэйтата задумался. Действительно, ситуация вышла патовая. Если отпустить Мтафаруку, то их мести не избежать, будет ещё больше крови. То же случится, если лишить аутсайдера жизни…

Но не успел Мэйтата додумать, как ему поступить, как вдруг Мтафаруку и львы, оставшиеся с ним, оглушительно взревели, на мгновение введя в заблуждение окруживших их. Затем весь маленький отряд круто развернулся и, резко прорвавшись сквозь строй львиц, бросился бежать на запад. Мэйтата, Экин, Абиг, Адиса и его сыновья молча смотрели им вслед. Инсафу, провожая убегавших львов остановившимся взглядом, медленно осела на землю и со слезами дрожащим голосом произнесла:

— Боже, что я наделала!..

* * *

После того как Мтафаруку сбежал, все львы повернулись к своим родным. Абиг и Фуади бросились к раненому сыну.

— Фахари! Фахари, очнись!

Лев пошевелился и приподнял голову. Увидев отца, он слабо улыбнулся:

— Папа…

Затем он попытался подняться, но тут сломанная правая лапа словно загорелась огнём. Лев застонал от боли и уронил голову.

— Блин, больно… Не встать мне, пап, извини.

Фуади, с тревогой и болью глядя на окровавленного сына, наклонилась к его лапе. В ужасе она прошептала, посмотрев на мужа:

— Боже, Абиг, взгляни на лапу…

Лев взглянул на повреждённую лапу сына и почувствовал, как внутри него словно что-то перевернулось. Лапа была выгнута под неестественным углом. На конечности зияли глубокие прокусы, которые продолжали сочиться кровью. Сквозь шерсть торчали обломки кости. Также и на теле виднелось несколько ран. Фуади наклонилась к сыну и принялась зализывать его раны. Абиг поднял голову и решительно произнес:

— С таким переломом его нельзя сразу нести на Скалу. Тут нужна помощь, причем немедленно.

Подошедший Ндугу сказал:

— Я сейчас могу сбегать за Дактари. Он как раз недалеко.

— Он уже здесь, — раздался сзади голос. Все обернулись и увидели спешащего к ним мандрила. Дактари держал в руках несколько кокосов, в которых явно угадывалась мазь для ран. Увидев всех, мандрил чуть не выронил кокосы наземь.

— Боже мой, да тут битва была страшнее, чем я думал!

— Ты знал уже? — спросил Ндугу.

— Я, Ваше Высочество, не мог не слышать, — сообщил мандрил. — Я пошёл к вам на Скалу, проведать ваших раненых львиц. Подхожу, а ко мне навстречу незнакомая львица бежит. Сразу ко мне — и давай новости выкладывать. Она сказала мне, где у вас заварушка разворачивается, и сама туда помчалась. Ну, я, естественно, времени не теряя, бросился за мазью — и теперь здесь. — Мандрил стал озираться в поисках своего Короля и увидел Инсафу. — Вот она и шла ко мне.

— Так, Дактари, хватит болтать, — оборвал его Ндугу. — Помоги Фахари, у него лапа сломана.

Инсафу отошла в сторону.

— А с Адисой всё в порядке? — спросил Дактари.

— Я в норме, Дактари, — кивнул подошедший Адиса. Мандрил перевел на него взгляд и ужаснулся:

— В норме? Ваше Величество, да вы же истекаете…

— Дактари, я тебя уверяю — для жизни угрозы нет, — поднял лапу Адиса. — Лучше займись Фахари, ему намного больнее.

Мандрил послушно склонился к раненому сыну Абига и озабоченно протянул:

— О, тут определенно есть над чем поработать.

— Перелом серьезный? — спросил подошедший Мэйтата.

Дактари кивнул.

— Перелом — это всегда серьезно, а если открытый, то иногда и с последствиями. Тут нужно действовать аккуратно.

— С какими последствиями? — с испугом спросила Фуади.

— В более серьезных случаях кость может срастись неправильно, — ответил мандрил. — Но тут я справлюсь, хотя случай тоже непростой.

Спустя около четверти часа сломанная лапа Фахари была прикреплена к двум палкам. Оказание помощи сопровождалось несколькими вскриками боли раненого, но Дактари знал свое дело. В это время остальные же зализывали свои раны. Адиса уже порядком ослаб от потери крови, поэтому, обессиленно опустившись на землю, предоставил Линде обрабатывать свои раны. Мунгу также приводила в порядок супруга, Мэйтата помогал Экин справиться с ранами на спине (после того как она аналогично оказала помощь брату). Мсаидизи с Инсафу, а также присоединившийся к ним Абиг ходили по кровавой траве, высматривая тела своих раненых и павших. Жертв у Адисы и Абига было намного меньше, чем у аутсайдеров. Абиг и Мсаидизи узнавали своих и аккуратно оттаскивали их окровавленные тела в стороны. Вскоре разбор тел показал, что у Адисы погибли две львицы и три были тяжело ранены. У Абига погибших было больше — его прайд недосчитался шестерых. Тяжело раненных у него, не считая сына, было ещё трое. Подошедшие к Абигу и Мсаидизи львицы из их прайдов окружили своих погибших.

Вскоре Дактари обработал раны у всех. Адиса, которому мандрил первому после Фахари оказал помощь, поблагодарил его, затем, преодолевая слабость, подошел к Мэйтате.

— Ты-то как, Мэйтата?

— Нормально, Адиса, спасибо, — кивнул лев. Но в следующую секунду голос его окреп в злобе: — Опять эта мразь убежала от меня! Я надеялся, что разорву его, наконец! Я был в шаге от него!

— Ещё у тебя будет шанс, приятель, — приободрил его Адиса. Услышавший эти слова Абиг подошел к племяннику.

— А вот мне что-то не по себе, Мэйтата, — задумчиво пробормотал лев, опустив голову.

— В чем дело, Абиг? — уже спокойнее спросил Мэйтата.

Король рассказал о своем поединке с Аскари, а также о его последних словах. К ним подошла Инсафу и встревоженно, с уловимыми извиняющимися нотками в голосе, сказала:

— У меня тоже не слишком хорошее предчувствие. Частично же это из-за меня и произошло…

Мэйтата повернулся к ней:

— Инсафу, тебе не в чем себя винить! Ты проделала такой путь только ради того, чтобы предупредить нас об этом. Если бы не ты, кто бы знает, что тогда было со всеми нами.

— Я согласен с Мэйтатой, — вступил в разговор Адиса, — но тебе, конечно, не стоило показываться на глаза Мтафаруку.

— Вот в этом-то я и ошиблась, — чуть не заплакала львица. — Теперь он скажет обо мне Джеро, и неизвестно, что они сделают с нашим прайдом, Мэйтата! Надо было сразу напасть на него! Если что и случится у нас, — тут блестящая слеза упала в траву, — это будет на моей совести!

К Инсафу подошла Экин и обняла её.

— Инсафу, успокойся, пожалуйста. Как мне ни прискорбно это осознавать, но они точно что-то выкинут, но на твоей совести это не будет никогда. Они могли, даже не увидев тебя здесь, догадаться о том, что мы были предупреждены. Джеро мог заметить твоё исчезновение.

Инсафу слегка успокоилась.

— Боже, лишь бы они ничего не сделали там Королеве или ещё кому-то. Они же на кого угодно могут посягнуть. Они ещё помнят, как разозлилась Бахати, а у Саманьи дети…

— Если что и сделают, то им же в конечном счете будет хуже! — прорычал Мэйтата. Экин кивнула.

Перед возвращением на Скалу снова встал вопрос — что делать с телами? Но на этот раз ответ был очевиден.

— Никто их туда не понесет, — рявкнула Линда, когда услышала вариант об ущелье, где сгинули тела прежних львов Хасиди.

— Действительно, — согласился Мэйтата. — К тому же и до ущелья далековато.

— А некоторые, — Мсаидизи покосился на труп Хасиди, — этого и недостойны!

— Верно, — отрезал Адиса. — Пусть остаются здесь. Всё сделают стервятники или гиены. А теперь надо возвращаться на Скалу. Дактари, — окликнул Король мандрила, — можно ли нести Фахари как-нибудь?

Дактари повернулся.

— Да, только вдвоем — и крайне аккуратно.

Абиг поднялся.

— Ладно, мы с Мэйтатой его возьмем.

Мэйтата кивнул и тоже поднялся. Они с дядей подошли к лежавшему льву. Мандрил вышел вперед.

— Надо его положить так, чтобы лапы свободно свисали, — распорядился он. К ним подошла Фуади.

— Давайте я помогу.

Она помогла погрузить крупное тело сына на спины львов. Теперь Фахари лежал грудью на спине отца, животом — на спине Мэйтаты.

— Да, вот так, — кивнул мандрил.

Через несколько секунд мандрил напомнил:

— Только — аккуратнее!

Абиг кивнул, и оба льва осторожно тронулись с места. Но через несколько шагов он притормозил и сообщил:

— Наверное, нам за один раз всех погибших и раненых не унести. Тяжело раненных нужно нести парами, так что только в два рейса уложимся.

— Тогда сначала несем раненых, — сказал Адиса. — Им сейчас помощь нужна, а мертвым…

С решением Адисы, естественно, нельзя было не согласиться, и вскоре большая процессия потянулась к скале Адисы. Все присутствовавшие львы, кроме, разумеется, Фахари, помогали остальным нести тела раненых. Те львицы, которые не были так сильно ранены, также принимали участие в транспортировке. Одну тяжело раненную львицу также подхватила Инсафу. Львица из прайда Мвеная была молодой и сильной, но в одиночку нести не знакомую ей львицу вскоре стало тяжеловато. Сказывались две причины — Инсафу ещё не совсем отошла от долгого пути до родного принца, а раненая львица, которую она несла, была явно сильнее и крупнее её. Через пару минут, после того как они тронулись, Инсафу споткнулась о камень в траве и пошатнулась.

— Осторожнее, пожалуйста, — услышала львица со своей спины стон — раненая пришла в себя.

— Прости, — выдохнула Инсафу, стараясь удержать крупное тело львицы на спине. Ещё несколько десятков метров она пронесла её без проблем, но потом почувствовала, что львица начинает медленно соскальзывать с её спины. Оглянувшись по сторонам, она попросила у шедшего неподалеку от нее льва:

— Эй, помоги мне, пожалуйста, она сейчас соскользнет со спины!

Лев — а это оказался Мсаидизи — повернулся к Инсафу. Он помогал брату нести львицу из их прайда. Ндугу сказал:

— Братан, иди и помоги ей, я и один донесу.

Мсаидизи помог брату переместить львицу на его спину и быстро подошел к Инсафу. В этот момент раненая львица ещё больше соскальзывала с её спины. Мсаидизи быстро подтолкнул львицу вперед на Инсафу и сам подлез под её живот. Теперь они с Инсафу несли её вместе, и львице уже было намного легче нести свой груз.

— Спасибо тебе, — благодарно выдохнула она. — Сейчас бы упала с меня…

— Да не за что, — слегка улыбнулся лев. — Сначала думал, что унесешь, сильная ведь вроде… А она крупнее тебя.

— Да уж, я это почувствовала, — ответно улыбнулась Инсафу. — Она пришла на мгновение в себя и попросила — полегче. А я как раз о камень споткнулась…

Мсаидизи не ответил. Дальше они шли молча. Никто из шедших рядом львов и львиц не замечал, как старший сын Адисы изредка поглядывал на Инсафу…

Мэйтата и Абиг продолжали нести Фахари. От места битвы они прошли уже далеко и пошли немного быстрее. Спустя несколько минут послышался с их спин глухой стон:

— Ребята, потише, пожалуйста, а то лапа раскачивается. Больно же…

Фахари действительно испытывал боль из-за подвижности лапы. Мэйтата и Абиг моментально сбавили скорость.

— Прости, сынок, — вздохнул отец. — Сильно болит?

— Да не особо, ноет просто, — поморщился Фахари. — Когда качается, тогда сильнее болит.

Через несколько минут лев спросил:

— А что с тем старым львом, который мне лапу сломал? Ты убил его?

Абиг горько вздохнул:

— Да, сынок, пришлось…

— Он мне сказал, перед тем, как броситься, что мстит тебе за своих сыновей.

Абиг не ответил. Ему вспомнились последние слова умиравшего Аскари. «Они придут…» Аскари явно видел этих черных львов, о которых рассказала Экин. В душе Короля зарождаться слабые, но ощутимые предчувствия пусть далеких, но неизбежных бед. И лев сухо ответил:

— Я потом тебе расскажу об Аскари. А сейчас не трать силы, Фахари.

Лев только вздохнул и ничего не сказал.

Потрепанные союзные прайды всё дальше и дальше уходили от места битвы. Над пропитанной кровью землей продолжало сиять равнодушное к участи врагов солнце. Тем временем на саванну уже опускался вечер, постепенно вытесняя день и таща далеко за собой ночь, но нагретая за день солнцем земля ещё дышала жаром. Ослепительная звезда жизни продолжала растрачивать дневной запас своей невообразимой, но мощи энергии, озаряя всю эту прекрасную местность на много километров вокруг.

Вскоре все пришли к Скале и занесли раненых внутрь пещеры. Абиг и Мэйтата аккуратно опустили Фахари на пол недалеко от входа. Раненых же положили у дальней пещеры. Фуади сразу подошла к сыну и участливо поинтересовалась:

— Ну, как ты, сынок? Не больно?

Лев устало покачал головой.

— Нет, мам, просто неприятно. Так, устал просто…

— Отдыхай, родной, — львица ласково лизнула морду сына несколько раз. Фахари слабо улыбнулся.

После того как все пришли на Скалу, Дактари ушел к себе — нужно было приготовить очередную порцию снадобий для пострадавших. Оставив раненых, Абиг с Адисой и те, кто ещё был в силах помочь, пошли забирать своих павших. С Королями отправились Мэйтата с сестрой, а также оба сына Адисы. Инсафу также пошла с ними.

Пятеро львов и две львицы шли впереди остальных и вполголоса переговаривались. Инсафу спросила:

— Интересно, Джеро всё же догадался тогда о моём исчезновении?

Мэйтата повернулся к ней.

— Инсафу, может, ты уже перестанешь винить себя? Тебе ведь сказали — ты пошла на это ради своего, — с нажимом на это слово, — Короля. Ты действовала на свой риск, ради нашего прайда и Королевства!

— Мэйтата, я это всё понимаю, — сказала Инсафу в ответ. — Но где гарантии, что они больше не нападут на нас? Ты же знаешь, что Джеро не один, этот Джитуку ему помогает.

— Кто такой этот Джитуку? — спросил Абиг.

— Я так поняла — предводитель этих черных львов, — буркнула Инсафу. — И, судя по всему, они с Джеро сдружились, и давно.

В памяти Абига снова всплыли слова несчастного Аскари.

— Он сказал, что они придут, — вдруг вырвалось у Абига.

— Кто? — полюбопытствовал Мэйтата.

— Аскари, — сообщил дядя. — Помните, я вам рассказывал вам об аутсайдере и трёх львах, которых я убил и которые оказались его сыновьями? Он ещё потом поклялся мне отомстить тогда. — Словно напоминая о враге, у Абига слегка заныла укушенная лапа.

— Это тот самый, после битвы с которым землетрясение разрушило твою Скалу? — спросила Экин.

— Да, — кивнул Абиг. — Этот Аскари и был тем самым аутсайдером. Я дал ему позже шанс, но он, похоже, не захотел им воспользоваться. Мне пришлось убить и его… — На этих словах Абиг грустно вздохнул. — Вот тогда он и сказал, что они придут.

— А тот Мтафаруку сказал, что мы все обречены, — вспомнил Мсаидизи. — Не этих ли черных львов он имел в виду?

— Скорее всего, — вздохнула Инсафу. — Я ведь видела, сколько их пришло к нам!

— Столько, сколько привёл с собой Джеро? — спросил Мсаидизи.

— Нет, — тихо ответила Инсафу. — Их в три раза больше!

— Сколько?! — потрясённо переспросил Абиг. — Больше?

Инсафу вздохнула. За неё продолжил Мэйтата:

— Это правда, Абиг. Инсафу сама нам всё рассказала. — Лев коротко рассказал о том, что узнал от Инсафу. Абиг и те, кто не слышал Инсафу, просто лишились дара речи. Абиг потом произнёс сдавленным голосом:

— Я никогда не боялся встречи с врагами, но если всё это сборище заявится сюда, что нам делать?

— Да, — с сомнением протянул Адиса. — У нас просто не будет сил одолеть их.

— Могут и не прийти, — просто обронил Мсаидизи.

К нему повернулся отец.

— Они, сынок, одни могут не прийти. А с Джеро — запросто! Я уверен — эта сволочь просто так не оставит попыток избавиться от Мэйтаты.

Инсафу вздохнула:

— Я вообще не знаю, зачем они всем скопом пришли к нам? На Скале не помещаются, да и за Скалой места не хватает им. Точнее, на нашей Скале теперь сейчас, скорее всего, поселились аутсайдеры.

— А что они сделали с нашим прайдом, Абиг, ты знаешь? — с яростью спросил Мэйтата. — Их просто выгнали оттуда. Инсафу всё слышала и видела. Теперь и не знаю, где они обосновались. Лишь бы с мамой всё хорошо было…

— Совсем как дома устроились, — проворчал Ндугу.

— Ничего, ничего! — тихо и угрожающе произнёс Мэйтата. — Потом либо о своём доме вспомнят и туда потопают, либо никогда не вернутся туда. А с Джеро у меня особые счёты! И со Мтафаруку тоже!

— Не у тебя одного, Мэйтата, — присоединился Мсаидизи. — Эта парочка тоже лишила меня самого дорогого!

— Братец, а ты про меня забыл! — прищурившись, сообщила Экин.

— В общем, если мы снова встретимся с Джеро, его точно ничего хорошего не ждёт! — сурово произнёс Абиг.

— Но теперь нам всем остаётся только гадать, что нас ждёт. И самое главное — когда, — хмуро подвёл итог Адиса.

Вскоре вся компания подошла к месту битвы. Солнце всё больше склонялось к горизонту, его свет ещё выхватывал из травы лежавшие в ней тела убитых. Над ними уже кружились птицы, выбирая себе жертву для своего неприятного пира. Несколько львов из аутсайдеров были уже облюбованы стервятниками.

Мэйтата, Адиса, Абиг и все остальные начали взваливать себе на спины тела своих погибших. Мсаидизи, увидев, как Инсафу пытается погрузить себе на спину одно из тел, внезапно подошёл к ней и предложил:

— Давай помогу поднять её.

Инсафу оглянулась на молодого льва и улыбнулась ему.

— Спасибо, дружок. Но — только поднять, эта не такая тяжёлая. Не волнуйся, донесу.

Увидев её улыбку, Мсаидизи улыбнулся в ответ.

Оба прайда, устроив на своих спинах погибших, пошли к Скале. Когда они уже отошли на довольно большое расстояние от места битвы, вдалеке уже слышался зловещий хохот гиен.

Обратный путь до Скалы проделали уже молча. После произошедшего и слов Мтафаруку предчувствие отдалённых неприятностей терзало уже всех. Лишь только подойдя к Скале, Мэйтата спросил:

— А с павшими как быть? Похороним их там же?

— Да, — тут же сообщил Абиг. — И по возможности — сегодня. Как-то не совсем хорошо их тут на ночь оставлять.

— Если ты о гиенах, то сюда они сунуться не посмеют, — сказал Адиса. — Они обитают обычно у границ, но сюда соваться боятся. Прошлый раз они ещё помнят.

Мэйтата, горько вздохнув, сказал:

— Если могилу рыть, то сил на это у многих недостаточно, многие ранены и устали. А мёртвые никуда не уйдут…

— Честно говоря, я согласен, — ответил Ндугу. — После битвы и так все измучены. Тебе бы, папаня, уже и прилечь пора. Абиг, вы останетесь?

— Скорее всего, — вздохнул лев. — Я не хочу оставлять своего сына, да и лень уже идти.

В результате решение было принято — похороны павших готовить рано утром. Тела павших положили у подножия Скалы с противоположной стороны от входа. Отправиться на обход границ Королевства сил уже не было ни у кого. Солнце ещё только касалось горизонта, а измученные битвой львы и львицы мигом провалились в сон. Только к одному льву сон не шёл. Этого льва терзали мысли — невесёлые мысли о прошлом и неспокойные мысли о будущем. Этим львом был Мсаидизи.

Всевластная ночь и её бессменный спутник сон оказались бессильны перед мыслями молодого льва. Эти душевные колебания давали ему покоя в разы меньше, чем полученные в сегодняшней битве раны. Мсаидизи прекрасно помнил, что именно в такой обстановке погибла неделю назад его любимая Фунанья. Её образ часто вставал перед его глазами, когда он был в одиночестве, она снилась ему почти каждую ночь. И каждую ночь он безуспешно хотел обнять её, но столь дорогой образ быстро рассеивался. Мсаидизи, тут же просыпаясь, обнаруживал вытянутую перед собой лапу, которая обнимала пол пещеры. Тяжело и грустно вздыхая, лев поворачивался на другой бок.

Но сегодня Мсаидизи думал не только о Фунанье. Нет, как и раньше, её образ был настолько ярким, что казался реальным и осязаемым на ощупь. Но вдруг сегодня в его мыслях теперь изредка мелькал образ Инсафу. Эта, без всякого сомнения, храбрая львица, пришедшая из далеких земель только с предупреждением о нападении и смело бросившая сегодня вызов Мтафаруку, который был намного сильнее её, сегодня вызвала у него чувство неподдельного восхищения. В течение тех минут, что он сегодня наблюдал за ней, он видел в ней то же, как и у него, желание отомстить врагам, ту же смелость, которой обладали Мэйтата и Экин. Но самое интересное, что обнаружил в ней Мсаидизи, это было то, что она очень чем-то походила на Фунанью. Такая же гибкая фигура, такой же окраски тело, такие же красивые глаза… Лев до сих пор помнил, как волнительно и трепетно и одновременно с этим прекрасно было заглядывать в эти широко распахнутые очи, видя там свое уменьшенное отражение, а вместе с ним — светлую и захватывающую сердце любовь… Помнил — и верил, что Фунанья всегда будет с ним. Ушла же она с ним, когда отец изгнал его. Она ещё тогда всей душой любила старшего сына Адисы, верила, что будет с ним счастлива. Но действительность оказалась не такой, безжалостная судьба разрушила планы Мсаидизи. И свою любимую Фунанью он так и не смог сберечь… И вряд ли сможет забыть её…

Но сегодня в сознании Мсаидизи мелькали уже два образа. И, наткнувшись на Инсафу, он уже не мог отрицать того, что она ему понравилась. «Нет, нет! — пронеслось в голове Мсаидизи. — Не сейчас об этом, нет… Завтра, послезавтра, но только не сейчас».

На саванну уже опускались последние лучи заходящего солнца. В сторону запада тянулись примерно полтора десятка львов и львиц. Почти все они шли, устало передвигая лапы, а некоторые идти не могли, и их тащили на спинах другие львы. Их усталость и бессилие объяснялись недавней кровавой битвой, которую они бесславно проиграли. Каждый из идущих был в крови, сильно потрёпанный прайд шёл по траве, оставляя красный след. Жестокий и злой их предводитель шёл впереди них, раздумывая о произошедшем. Как они могли узнать об этом? И как вышло, что те, которых он должен был уже давно устранить, нашли столько сторонников?

— Да, наваляли нам… — протянул один изо львов, шедших позади. Джеро — а впереди шёл именно он — оглянулся и злобно процедил:

— Не случайно наваляли! Откуда они узнали, а?

— А чего ты меня-то спрашиваешь? — вытаращил глаза аутсайдер. — Мне-то почём знать?

Джеро, фыркнув, отвернулся. В сгущавшейся тьме лев, говоривший с ним, увидел, как блеснули яростью глаза убийцы. В этот момент ему в голову пришла мысль — а что, если…

— Джеро! — раздался сзади крик. — Стойте!

Джеро обернулся и радостно хмыкнул, остановившись. Остальные львы, которые шли за ним. К группе львов быстро приближался ещё один отряд, впереди которого мчался большой лев с длинной чёрной гривой. Это был его друг Мтафаруку. Джеро подождал, когда тот подойдёт к нему.

— Ну, разобрался с ним? — спросил он у Мтафаруку.

— Нет, — буркнул лев.

— Чёрт, почему? — взвился Джеро. — Помешал кто?

— Ещё как помешали! — дёрнул головой Мтафаруку. — Как только я хотел напасть на него, нас сразу окружили, если бы ещё одно движение — и нас бы растерзали! Вот и пришлось сбежать. По-моему, с нас и так потерь хватает, я не говорю уже о Хасиди!

— Чёрт, — тихо произнёс Джеро, — я и совсем забыл про Хасиди. За две битвы весь его отряд…

Оба льва помолчали, затем пошли вперёд. За ними потянулись и остальные львы с львицами. Несколько минут они шли молча, затем Джеро неожиданно взревел:

— Как они могли победить?! — Шедший рядом с ним Мтафаруку вздрогнул от неожиданности. — Откуда они знали о нас?! Перед битвой этот лев с коричневой гривой сказал, что знает, почему мы здесь! Что мы упустили?!

Тут Джеро увидел, что Мтафаруку расплылся в гадкой улыбке.

— Чего лыбишься? — уже немного тише спросил он.

— У меня для тебя есть хорошие новости, Джеро! Очень хорошие!

— Да ну? — недоверчиво хмыкнул Джеро. — И какие же?

— Я знаю, почему они были готовы к встрече с нами. Знаешь, кого я там встретил, когда нас окружили?

— Ну?

— Львицу из прайда Мвеная. Её зовут Инсафу.

Джеро остановился так резко, словно налетел на каменную стену.

— Что? — переспросил он. — Повтори!

— Я говорю — они были предупреждены! — громче сказал Мтафаруку. — Эта Инсафу сбежала чуть ли не из-под носа у нас. Она направилась прямо туда. Вот почему они были готовы. И вот почему мы проиграли битву! Она сама мне на глаза показалась, а принцесса назвала её по имени!

— Мтафаруку, расскажи-ка подробнее, — вкрадчиво произнёс Джеро.

Лев рассказал о том, как Инсафу бросила ему вызов и о том, что произошло дальше. Джеро чувствовал, как его переполняет неудержимая ярость, в груди рос и ширился полный злобы рёв. Наконец, ему стало казаться, что он задохнётся, если не даст себе воли. Через несколько секунд засыпающую саванну огласил рёв убийцы. Мтафаруку тоже ощутимо злился, но он держал себя в лапах. Успокоившись немного, Джеро злорадно произнёс:

— Да, Мтафаруку, ты прав. Это очень хорошие новости. Но не для Амади и её львиц!

— Мстить будешь? — спросил Мтафаруку.

— Нет, — протянул Джеро, оскалившись. — Это будет не месть, а наказание! Справедливое наказание!

— У них, что ли, половину перебьёшь? — удивился Мтафаруку.

— Не-не-не, Мтафаруку! — хищно ухмыльнулся убийца. — Это коснётся лишь немногих, но им это не понравится. Джитуку, если что, поможет.

— Согласен, — кивнул Мтафаруку. — Только не перегибай палку, а то опять кровь прольётся.

Джеро посмотрел на Мтафаруку и осклабился:

— Постараюсь, хотя им всё равно не понравится. Я этого так не оставлю!

Львы снова помолчали. Затем Мтафаруку сказал:

— А ведь Мэйтата всё равно жив остался. Как-то надо покончить с ним уже.

— Обязательно покончим, Мтафаруку, обязательно! — с яростью сказал Джеро. — У тебя уже вроде план есть, ты о нём мне сказал перед тем, как мы смотались.

— Да, — кивнул лев. — В следующий раз они уже не скроются. Только не от нас.

— В смысле? — удивился Джеро.

— В прямом. Туда отправится Джитуку, а с ним — его львы и львицы. Абсолютно все. Такому полчищу они противостоять не смогут. К тому же тебе разве не всё равно, от чьих лап умрёт Мэйтата?

— Уже нет, — покачал головой Джеро. — К тому же ты знаешь, что Джитуку задумал. Огромное количество земель ему не помешает, так он коротко сказал тогда. Теперь передадим дело в их лапы.

— Ну, то, что это наш новый план, Джеро, я понял, а когда мы его будем приводить в действие?

Джеро хитро улыбнулся.

— Знаешь, главное в этом плане — напасть неожиданно. Чтобы они этого не ожидали. Им нужно немало времени, чтобы прийти в себя после этой заварушки. Давай, Мтафаруку, дадим им передышку!

— Согласен! — кивнул, ухмыльнувшись, лев.

Потрёпанный прайд продолжал двигаться на запад, к своему нынешнему месту обитания — гигантской скале, смахивающей на букву «М».

* * *

Яркий свет первых лучей солнца уже касался саванны. Местность словно подернулась мерцающей золотистой дымкой. Волны тепла и света катились по королевству Мвеная, и через несколько минут над просыпающейся саванной разнесся мощный львиный рык. Но это был не Король — могучий правитель был жестоко убит несколько дней назад… А теперь эти земли заняты совсем чужими львами. От их гигантского количества даже треть не смогла бы разместиться на королевской Скале.

Рёв Джеро — а это был именно он — стих, но его звучное эхо продолжало разноситься по саванне, с каждым интервалом становясь всё тише и тише. Лев смотрел прищуренными глазами на выход из пещеры внутри Скалы. Рядом с Джеро сидел его спутник — черногривый Мтафаруку, а позади них — большой прайд аутсайдеров, которых они привели три дня назад из далеких земель. А недалеко сбоку устроились несколько черных львов.

Сегодня Джеро должен совершить откровенно жестокий поступок — из-за нехватки места на Скале он решил изгнать прайд Мвеная с их законного места жительства. На поиски их временного пристанища вчера ходили Дживу и Сумбуфу. Поиски увенчались успехом — на севере была найдена сильно разрушенная скала. Несмотря на вид, она была довольно большой. Правда, значительная часть пещеры внутри скалы была завалена камнями, и, оказавшись внутри, львицы бы сильно рисковали. Никто, кроме львиц Мвеная, не знал, что на этой скале когда-то жил брат Короля, которого звали Абиг. Никто, кроме львиц Мвеная — и одного старого льва-аутсайдера.

Примерно через минуту из пещеры стали выходить зевающие львицы. Нахмуренная Саманья слегка подталкивала не окончательно ещё проснувшихся детей. За ней шла Бахати. Увидев, что Джеро на нее смотрит, она слегка оскалилась, но тут же овладела собой. Собравшись недалеко от выхода, прайд сел полукругом, сверля Джеро глазами, полными ненависти.

— Ну вот, — как всегда, ехидно заговорил Джеро, — настала пора трогательного прощания с родным домом. Но это ничего. Вам уже отведено местечко на севере, да вы уже знаете о нем от Дживу. Как раз он вас и проводит туда.

— Мы и сами с лапами, — буркнула Саманья.

— Браво, мисс! — саркастически фыркнул Джеро. Саманья нервно дернула лапой. — Но, боюсь, я вынужден настаивать как Король! В общем, — Джеро повернулся к Дживу, стоявшему рядом со своими львами, — Дживу, ты их отведешь и оставишь там. Пусть сами и для себя охотятся, пока нас не будет.

— Опять «королевские дела»? — едким тоном поинтересовалась Амади.

— Бинго, Ваше Величество! — закивал Джеро. — Очень серьезная проблемка нарисовалась на востоке отсюда, и надо её немедленно устранить, чем я и займусь. Ладно! — Джеро топнул лапой. — Дживу, веди их, а мы уходим дней на пять. Ну и, как говорится, до скорой встречи!

С этой фразой Джеро со Мтафаруку, а также пришедший ночью Хасиди с остатками своего отряда и остальные аутсайдеры пошли на восток. Дживу, обведя взглядом нахмуренные лица львиц, вздохнул и сказал:

— Ладно, идемте.

И черный лев пошёл впереди, а за ним, перешептываясь и переглядываясь, шли львицы Мвеная.

Никто из идущих тем временем на восток аутсайдеров не догадывался, что их там уже через два дня встретят во всеоружии. И никто не заметил исчезновение Инсафу…

Некоторое время Дживу и прайд шли молча. Потом Амади, пару раз глянув на мощную фигуру черного льва, резко вышла вперед и перегородила ему дорогу. Дживу остановился. Амади же отчетливо и яростно произнесла:

— Я тебя предупреждаю, чужак — если ты хоть кого-нибудь из моего прайда тронешь, то у тебя будут серьезные неприятности!

Дживу спокойно выдержал взгляд Королевы и так же спокойно ответил:

— Мне нет смысла и надобности трогать вас, Ваше Величество. Не я король, а Джеро. От него всё зависит. От него и Джитуку.

Глаза Королевы вспыхнули огнем:

— Не смей называть при мне имя этого убийцы! И этого вашего черныша — тоже. Законным королем убийца моего мужа никогда не станет!

Тем же спокойным и невозмутимым тоном Дживу ответил:

— Я знаю, что он убийца, и знаю, кого он убил. Но не надо говорить со мной таким тоном, как будто убийца — я. Я — не такой.

— А нам почем знать? — не успокаивалась Амади.

По-прежнему без малейшей нотки возмущения, словно речь шла о чем-то будничном, Дживу сказал:

— Потому, что убийца и захватчик не удержался бы от того, чтобы ударить вас, Ваше Величество, за эти слова. Джеро как раз такой. Идемте дальше.

С этими словами Дживу обошел Амади и направился вперед. Королева проводила его долгим взглядом, в котором злости читалось уже меньше. Амади, вздохнув, повернулась и пошла за Дживу, остальной прайд потянулся за ней.

Когда вдали уже виднелись очертания старой скалы Абига, изуродованной землетрясением, Амади вдруг принюхалась. До её ноздрей долетел странный запах — не резкий, но не слишком приятный. Дживу, шедший впереди, по-видимому, тоже его почувствовал. Пройдя несколько метров правее, он увидел в траве неподалеку останки двух антилоп, уже начавшие разлагаться. Обернувшись, Дживу спросил:

— Вы вчера здесь охотились?

— Нет, — ответила Саманья. — Мы не так часто охотимся здесь. Может быть, кто-нибудь из ваших постарался?

— Нет, нет, — покачал головой черный лев. — Мы, как и вы, имеем обыкновение тащить добычу домой, хоть и ночью. Тут явно охотился кто-то ещё, и, судя по запаху, охотился вчера вечером. Может, кто из прайда Джеро?

— Эти вчера не охотились, — буркнула Амади.

— А у вас никто не уходил из прайда? — поинтересовался Дживу.

Слегка удивленная вопросом, Амади осмотрела своих львиц. Вроде все на месте. Кроме…

— А где Инсафу? — упавшим голосом спросила Королева.

По прайду прокатился испуганный шепот. Действительно, с ними не было одной из львиц.

— Где Инсафу? — громче и с возросшим беспокойством спросила Амади.

— Она вчера была на Скале, — ответила Бахати, — но потом ушла вечером, и больше я её не видела. Я думала, она ночью вернулась.

— О Господи, опять неприятности…

Пока они переговаривались, Дживу подошел к останкам антилоп и внимательно осмотрел их и землю рядом с ними в поисках следов. Затем, подняв голову, крикнул:

— Я здесь не нашей следов львицы. Здесь другие следы!

— Чьи? — с удивлением спросила Амади.

— Гиен. Это они тут такое пиршество устроили, — последовал ответ.

— Гиен? — изумились львицы.

Амади тихо прорычала:

— Что им здесь нужно? Мвенай же запретил им охотиться на нашей территории.

— А где нам ещё охотиться? — вдруг раздался противный и высокий гундосый голос. Амади и львицы резко перевели взоры на источник голоса, Дживу — тоже. Из травы в метрах тридцати от них вышли около десятка гиен.

Увидев их, львицы угрожающе зарычали. Амади вышла вперёд.

— Что вам здесь нужно? — сурово спросила она. — Кто вам разрешил здесь охотиться?

— А нам нужно разрешение? — нагло оскалилась вышедшая гиена. Остальные визгливым хохотом подхватили её слова.

Дживу отошёл от обглоданных останков к львицам. Развернувшись перед ними, он оскалился в ответ:

— Здешний Король, кажется, запретил вам здесь охотиться?

Но его перебила Амади:

— Не лезь не в свои дела! Я сама разберусь!

И вышла вперёд. Гиены, увидев Королеву, снова противно заулыбались.

— Лучше убирайтесь отсюда по-хорошему, иначе придётся плохо! Думаете, если мой муж погиб, то вам не достанется? Ошибаетесь, достанется ещё как!

Гиена также вышла вперёд.

— О, так его уже приняли небеса? — протянула она. — Неплохо, однако!

Амади прорычала:

— Даю вам последний шанс — уходите! Нас больше, чем вас, так что оцените шансы!

Гиена только фыркнула.

— Мы сильно сомневаемся, что этот чёрный чужак, — она ткнула лапой в Дживу, — защитит вас. — Лев только зарычал в ответ.

Мерзкое животное продолжило:

— Попробуйте с нами справиться! У вам немало защиты уйдёт на львят и на беременную!

В этот момент Дживу думал о том же. Но, лишь только мысль влетела к нему в голову, гиены, мерзко хихикая, начали приближаться к прайду. Лев развернулся к львицам и командным тоном произнёс:

— Так, слушаем меня и делаем, как я сказал! Сейчас…

— С чего ты решил, что можешь командовать нами?! — взвилась Амади.

— Не спорьте! — повысил голос лев. — У нас нет времени на споры. До той скалы уже недалеко, поэтому разделяемся. Одна часть пусть уводит беременную и вон эту, — Дживу ткнул в сторону Саманьи, — вместе с детьми. Побыстрее! — рявкнул он, увидев, что львицы в недоумении уставились на него. Львицы вздрогнули, но спорить было некогда — гиены подходили всё ближе. Часть из них окружила Саманью с львятами и Бахати, и небольшая группа — меньшая часть прайда — направилась было к Скале, но тут гиены резко ускорили шаг и изменили направление, нацелившись на них. Дживу с грозным рёвом выпрыгнул вперёд, перегородив им путь. На этот раз львицы вместе с Амади последовали его примеру.

Первая гиена метнулась к Амади, но на её пути резко вырос Дживу. Одним мощным ударом он отшвырнул гиену от Королевы. Жалобный взвизг — и она шлёпнулась на землю, перекувырнулась пару раз и больше не поднималась. Злобно рыча, остальные гиены напали на львиц. На Королеву устремилась вторая, но безуспешно — Амади резко отскочила в сторону, и гиена оказалась перед другой львицей. Та, недолго думая, с силой опустила лапу на голову падальщика. Гиена упала в траву.

Остальные гиены, явно решив напасть на самых сильных, стали выбирать себе цели. Две из них, самые крупные, нацелились на Амади, а чуть подальше сразу три гиены напали на одну молодую львицу, отрезав её от остального прайда. Дживу также оказался один против трёх падальщиков. Увидев ситуацию, он, быстро сориентировавшись, крикнул, одновременно отбиваясь от нападавших:

— Быстро разделитесь на две группы! Защищайте Королеву и вон ту львицу! А я с этими разберусь!

Львицы на этот раз без споров разделились на части, а Дживу, обернувшись к наседавшей на него троице, свирепо зарычал. Но наглые звери не испугались, а наоборот — начали его атаковать. Но силы были явно неравны. Одна из гиен, резко сорвавшись с места, прыгнула на льва. Тот резко припал к земле, и гиена пролетела над ним. Резко вскочив с места, Дживу ухватил её лапами, оборвав её путь по воздуху. Гиена упала на землю и не успела вскочить — удар мощной лапы Дживу мгновенно отправил её в вечность. Но тут лев зарычал от боли — одна из гиен сомкнула свои челюсти на правой задней лапе. Дживу резко развернулся, и через пару мгновений напавшая разделила судьбу своей подруги. Третья же гиена, фыркнув, развернулась и метнулась к львицам. Дживу моментально ринулся ей наперерез.

— Далеко собралась? — крикнул он, бросаясь на гиену сбоку и сбивая её наземь. Оба покатились по земле, затем вскочили на лапы. Однако гиена вскочила быстрее и прыгнула Дживу на спину. Вцепившись с него когтями и клыками, она попыталась повалить его на землю, но куда там! Лев моментально скинул её с себя, чувствуя на спине кровь. Гиена вскочила и метнулась было на Дживу, но тут мелькнула золотистая тень, и в следующее мгновение морда гиены познакомилась с тяжёлой лапой Амади. Взвизгнув, гиена отлетела в сторону и больше не вставала.

Тем временем исход стычки был уже очевиден. Из отряда гиен осталось только трое. Львицы начали их окружать, падальщики дрогнули, и в этот момент с грозным рёвом перед ними выпрыгнул Дживу. Оскалившись, он прорычал:

— А ну валите отсюда! Ещё раз здесь увижу — наизнанку выверну каждую!

Гиены продолжали горящими глазами сверлить львиц и чёрного льва, а в их взорах уже мелькали искорки страха. В этот же миг воздух потряс ещё один рёв Дживу, и в страхе падальщики разбежались кто куда.

Дживу развернулся к львицам. Серьёзно раненных из них не было. Львицы, тяжело дыша, зализывали раны после стычки. Амади, с поцарапанным носом, подошла к Дживу и, преодолевая себя, сказала:

— Спасибо!

— И вам, Ваше Величество, — кивнул лев.

Амади отошла в сторону и громко сказала:

— Идёмте! Немного осталось.

Львицы поднялись и медленно пошли к нужному месту. Они перешёптывались между собой, а некоторые украдкой поглядывали на шедшего сбоку Дживу. На его чёрной спине и боках в свете солнца блестели пятна крови, но лев не обращал внимания на незначительные раны.

Уже подходя к Скале, Амади увидела, что к ним бежит Саманья.

— С вами всё в порядке? — ещё издали крикнула она.

— Да, Саманья, слава Богу, — выдохнула Королева, когда Саманья остановилась перед ней. — Только несколько раненых, да и то легко. Но отделались мы от них быстро. Этот Дживу ещё тот стратег. В основном благодаря ему и победили.

Саманья перевела удивлённый взор на Дживу.

— Это правда?

Дживу вскинул крупную голову.

— Я думаю, ваша Королева не стала бы лгать вам, Саманья. К тому же гиены вполне могли напасть на львят или вашу будущую мать.

Саманья отчеканила:

— За это тебе, конечно, спасибо, но добиться нашего расположения не рассчитывай! Ты всё-таки пришёл с врагами!

Дживу повернулся к львице:

— Я думаю, что после этого неприятного инцидента вы убедились, что я вам не враг. А вашего расположения я и не добиваюсь. В ваших глазах я по-прежнему опасный, и мне всё равно, что вы обо мне думаете. Но повторюсь — не нужно меня бояться. Так бы на моём месте поступил любой.

— Тебя и так никто из нас не боится, — буркнула Саманья.

Остаток пути до скалы они прошли в молчании. Оказавшись у сильно разрушенной громады, Амади со вздохом осмотрела бывшее жилище брата её мужа. Раньше скала Абига выглядела патриархально, теперь же она представляла собой нагромождение камней. Королева осторожно прошла к пещере. Большая часть её была завалена, и ночевать тут было бы рискованно — вдруг ещё что упадёт… После внимательного осмотра с другой стороны скалы была обнаружена небольшая пещерка — неповреждённая. Правда, весь прайд там поместиться не смог бы.

Когда Амади и её прайд осматривали скалу, Дживу прилёг в тени. Кровь на его теле уже засохла, раны уже не так сильно саднили. Лев чувствовал усталость, но не после битвы, а после длительной ночной охоты, и решил выспаться здесь. Не всё ли равно где? Если понадобится, то его найдут…

Так лев и лежал в тени, пока не услышал звук чьих-то тихих шагов. Дживу поднял голову. К нему, медленно перебирая лапами, робко подходила львица. Он её припомнил — та самая молодая львица, на которую напали сразу три гиены. Она несмело смотрела на него, не решаясь подойти ближе.

— Да не бойся ты меня, — улыбнулся Дживу. — Я не кусаюсь.

Львица тихо усмехнулась. Затем, запинаясь, выговорила:

— Я… я хотела сказать спасибо… За то, что спас нас.

— Да не стоит, — покачал головой Дживу. — У нас с гиенами такие же контры.

— У вас? А вы откуда сами пришли? — спросила львица.

Дживу прищурился:

— Тебе интересно знать, откуда пришли ваши враги?

Львица вздохнула, потом тихо сказала:

— Знаешь, после увиденного лично я тебя врагом не считаю. К тому же ты ничего плохого никому из нас не сделал. Когда, к примеру, Джеро и этот Мтафаруку ходили за своими… — Затем она задержала взгляд на пятнах засохшей крови, покрывавших чёрную шерсть льва, и неожиданно спросила: — Ты не сильно ранен?

Дживу улыбнулся опять:

— Мне и похуже доставалось. Не переживай, жить буду. — Тут лев вздохнул и произнёс: —Извини, я отдохну, пожалуй. Всю ночь сегодня охотились…

— Ох, прости. — Львица развернулась и пошла было к остальным, но на полпути остановилась. Постояв несколько секунд, она повернулась и, поддаваясь неизвестному импульсу, спросила: — Как твоё имя?

— Дживу, — сонно пробормотал лев.

— Неплохое имя, — тихо сказала львица. — А моё — Сахихи. Ладно, Дживу, отдыхай.

С этими словами Сахихи вышла на солнце и пошла к остальным львицам. Дживу несколько секунд провожал её глазами, глядя, как её шерсть переливается и сверкает в золоте солнечных лучей.

* * *

После ухода Джеро с остальными аутсайдерами прошло четыре дня. У обоих прайдов в распорядке дня ничего не изменилось — так же ходили охотиться и возвращались с добычей. Чёрные же львы, естественно, охотились по ночам. Оба прайда жили по отдельности, не интересуясь друг другом, да и хотели ли изгнанные из своего дома интересоваться тем, что происходит у врагов? Прайд Мвеная гордо игнорировал врагов, хотя те сюда и не заходили часто. Пару раз после обхода границ заходил Джитуку и, видя, что всё вроде бы в порядке, уходил. Гораздо меньшее равнодушие к львицам проявлял только один из этих львов. Им был Дживу.

Пару раз он приходил к ним и оставался почти до вечера, отсыпаясь после ночной охоты. Джитуку ему сказал перед уходом:

— Наведывайся к ним и приглядывай, чтобы ничего снова не затеяли.

— Что затеять-то они могут? — удивился Дживу.

— Мало ли, — пожал плечами Джитуку. — Делай вид, что после охоты пришёл и отдыхаешь. Джеро ведь нас попросил. Он же Король как-никак.

Со словами Джитуку Дживу теперь мог хорошенько поспорить, но, естественно, не стал высказывать своё мнение в лицо вожаку. В глубине души Дживу таил презрение к узурпатору — лев был свидетелем того, как он ударил беременную львицу. Об убийстве Мвеная он также знал в подробностях, поэтому жестокость Джеро он не одобрял. Мало ли что он ещё может выкинуть…

Королева Амади прекрасно понимала, зачем приходит к ним Дживу. Она и остальные львицы косились на него с подозрением, но уже с меньшей концентрацией злости, особенно после того, как они — благодаря ему — быстро расправились со стаей гиен. А недавно Дживу, когда отдыхал после охоты, сквозь щёлочки глаз видел, как его изумлённо рассматривают львята Саманьи. Бокари и Катаву нервно жались в стороне, наблюдая за спящим, как им казалось, Дживу.

— Почему он такой чёрный? — тихо спрашивал Бокари.

— А я почем знаю? — так же тихо отвечал Катаву. — Может, извалялся в саже где-нибудь…

— Ага, — с сарказмом фыркнул Бокари. — Каждый день и каждый раз, что ли?

Дживу про себя улыбнулся, затем потянулся. Львята, подумав, что он сейчас проснётся и зарычит, мигом подхватились и убежали.

Без какого-либо недоверия в этом прайде к нему относилась только одна львица. Это была Сахихи, которая была твёрдо убеждена в том, что Дживу вовсе им не враждебен. Молодая львица видела, как ловко разобрался с гиенами фактически один, и испытывала к нему чувство благодарности. После того дня она испытывала странное желание увидеть его ещё раз. Она даже пару раз искала повод встретиться с ним, но обнаруживала его каждый раз спящим в тени Скалы. Сама же Сахихи с другими львицами уходила охотиться, а в небольшой пещере оставались львята и беременная Бахати. Возвращаясь с охоты, она уже не заставала Дживу на месте. Так прошло четыре дня.

Но она не знала, что Дживу обо всём догадывается. У чёрного льва был очень острый слух, и шаги Сахихи он различал ещё с нескольких метров. Он ощущал, что Сахихи садилась неподалёку от него. Несколько минут она сидела и просто смотрела на спящего Дживу. Лев незаметно приоткрыл один глаз и увидел, что она смотрит на него, почти не отводя взора. Она не решалась разбудить его, но и он тоже не заговаривал с ней ни разу после того, как они узнали имена друг друга. Молодая львица потом тяжело вздыхала и уходила. Дживу же потом поднимал голову и долго смотрел на то место, где несколько секунд назад сидела Сахихи. Он ещё после первого разговора с ней понимал, что эта львица ему понравилась.

На пятый день, в тот день, когда должны были вернуться Джеро и Мтафаруку с аутсайдерами, уже вечером Дживу и Сахихи всё-таки пересеклись. Львицы как раз вернулись с охоты, а Дживу, наоборот, собирался покинуть Скалу. Но только он успел подняться, как из-за угла вышла Сахихи. Увидев Дживу, она слегка притормозила, потом сказала:

— Привет.

Дживу ответил с полуулыбкой:

— Привет.

Львица сделала к нему пару шагов, но потом остановилась и, явно, смущаясь, спросила:

— Как дела?

— Да ничего, — удивлённо ответил Дживу. — А почему ты спрашиваешь?

Сахихи опустила голову, потом подняла и, запинаясь, продолжила:

— Дживу, я… я хотела с тобой поговорить… Если тебе не сложно…

Лев сел на траву.

— Да нет, вроде не сложно. А о чём?

Львица посмотрела Дживу прямо в глаза и уже без запинок сказала:

— Знаешь, я убедилась тогда, что ты очень смелый, Дживу. Хоть и пришёл с врагами, но не враг, в этом я уже уверена. Ты сразу бросился нас защищать…

Дживу скромно улыбнулся в ответ:

— Спасибо за такое отношение к моей скромной персоне. Но мне кажется, что ты хотела поговорить не только об этом.

Но тут Дживу увидел за спиной Сахихи какое-то движение. Он выглянул вперёд и увидел, что к Скале быстро движутся несколько чёрных точек. Дживу быстро отреагировал:

— Сахихи, отбеги в сторону, чтобы нас вместе не увидели. Или иди в вашу пещеру.

Львица послушно отошла. Дживу вышел вперёд и увидел, что к ним приближаются пятеро чёрных львов. Подбегая к Дживу, один выкрикнул:

— Дживу, быстро поднимай всех львиц и бегом на Скалу Мвеная!

— Что случилось? — спросил лев.

— Аутсайдеры вернулись, — пропыхтел второй. — Джеро просто рвёт и мечет, требует весь прайд позвать!

Услышавшие разговор, львицы вместе с Амади начали выходить наружу из боковой пещерки. Увидев их, лев закричал:

— Быстро все собирайтесь — и на Скалу. Король зовёт!

Львицы переглянулись между собой, потом Амади насмешливым тоном спросила:

— Что случилось с Королём? Опять воспитательные меры какие? Или с непомерными для него Королевскими обязанностями не справляется?

Но лев, судя по всему, не был настроен шутить. Он рявкнул:

— Сейчас узнаете! Быстро пошли, я сказал!

Львицы, сохраняя на лицах недоумённые выражения, собрались и двинулись в путь. По двое львов встали с каждой стороны прайда, Дживу и оповестивший всех пошли сзади.

— Что случилось-то? — тихо спросил Дживу.

— Хрень какая-то, — ответил лев. — Джеро и Мтафаруку пришли со своими, но от их отряда осталось чуть больше половины. Причём выглядят они так, словно недавно бились с целым прайдом. Все поцарапанные, израненные, некоторые даже идти не могли!

— Джеро что-нибудь сказал? — спросил Дживу, смотря на львиц, не слышит ли кто.

— Сказал, сказал! — прошептал лев. — Я дословно приводить не буду, какие слова он выкидывал, но суть сводится к одному — среди львиц есть предательница, которая сбежала отсюда и сдала Джеро с потрохами! К тому же Мтафаруку ещё добавил, что видел эту львицу. Даже имя её узнал — Инсафу, кажется. Вот он про неё всё и рассказал. Ох, и ошиблась же дура!

— Чем ошиблась-то? — удивился Дживу.

— Включи логику, приятель! — ухмыльнулся лев. — Если эта Инсафу, как я понял, сбежала, чтобы предупредить своего принца, то какого рожна она должна показываться на глаза врагам? Теперь Мтафаруку и Джеро знают, что она сбежала именно потому, чтобы предупредить выжившего сына Мвеная!

— Постой, постой, — забормотал Дживу. — Принца? Разве он не мёртв?

— Как оказалось — нет! — буркнул лев. — Теперь Джеро уверен, что его намеренно предали, и хочет их очень жестоко наказать!

Дживу отвернулся от льва и нахмурился. Судя по тому, что он узнал, наказание от убийцы будет суровым. Лишь бы крови не пролилось… Думая об этом, он повернул голову и вдруг наткнулся взглядом на Сахихи. В голове льва молнией пронеслась мысль: «Вот лишь бы Сахихи он не тронул!»

Уже подходя к родной Скале, Амади увидела рядом с ней прайд аутсайдеров и безмерно удивилась, даже ужаснулась. Как, впрочем, и остальные львицы — на их лицах было написано выражение крайнего изумления. Отряд Джеро и Мтафаруку теперь насчитывал чуть больше половины. Присутствовавшие в этой половине львы и львицы выглядели так, словно пару дней назад принимали участие в какой-то серьёзной битве. Сквозь шерсть на телах многих виднелись раны, местами не совсем зажившие. Два льва просто лежали поодаль, очевидно, они были тяжело ранены, а самих их несли на спинах. Недалеко от Скалы стоял Джитуку и часть его львов.

Джеро расхаживал взад и вперёд перед своим прайдом. Он был уверен, что Королева специально послала одну из своих львиц, чтобы предупредить своих любимых отпрысков! Каким-то образом она об этом узнала! Джеро ходил и ходил, ярость так и бушевала в нём. Увидев приближающийся прайд Мвеная, он почувствовал, как эта ярость взметнулась в нём подобно змее. Сейчас он им задаст жару!

— В чём дело? — спросила Амади, когда весь её прайд остановился недалеко от убийцы.

— В чём дело?! — взревел Джеро. — Ты, лживая сука, спрашиваешь, в чём дело?! И прикидываешься невинной девочкой?!

Оставшиеся львы и львицы из прайда аутсайдеров, оскалившись, начали приближаться к прайду Амади.

— Джеро, успокойся, — вышел вперёд Мтафаруку. — Она, возможно, и не знает.

— Знает! — не успокаивался убийца Короля. — Она прекрасно знает обо всём!

Затем лев сделал огромное усилие над собой и более спокойным тоном продолжил:

— У нас на востоке сложились неприятности. И мне кажется, что наша драгоценная Королева к этому причастна.

— К чему? — спросила Амади, выйдя вперёд.

Ярость снова вскипела в Джеро, и он сделал несколько шагов к Королеве.

— Я тебе так скажу — твои ненаглядные детишки действительно живы. Я сам их видел собственными глазами!

По прайду прокатился вздох крайнего изумления. Неужели?

— Но это ненадолго, я тебе обещаю! — повысил голос Джеро. — С какой стати ты решила действовать против меня и отправить туда эту вашу Инсафу?

Амади, окончательно обалдев от количества невероятной информации, выдавила из себя:

— При чём здесь Инсафу? Я ничего…

Договорить она не успела — Джеро что есть сил ударил Королеву по морде лапой, выпустив когти. Бедная Амади отлетела на несколько метров, сильно ударившись о землю и лишившись на несколько секунд сознания. Львицы вскрикнули от испуга и сделали было шаг вперёд к Джеро, но с предупреждающим рыком вперёд выпрыгнули аутсайдеры и несколько чёрных львов.

Амади поднялась на подгибающихся лапах. С её рассечённого лица на землю текла кровь, окрашивая её тело в красный цвет. Глядя на Джеро, она тихо произнесла:

— Я ничего не говорила Инсафу, я сама обнаружила её исчезновение в день вашего ухода!

Джеро подлетел к Королеве. Второй удар. Второй крик ужаса. Испуганные Бокари и Катаву плакали, прижавшись к лапам Саманьи.

— Тогда как она догадалась о том, что мы идём на восток?! — заревел убийца вне себя. — Без вашего участия здесь не обошлось!

Залитая кровью, Амади попыталась подняться, но ослабевшие лапы плохо держали её. Она упала на траву. А Джеро, полностью потерявший контроль над собой, замахнулся в третий раз…

— Не тронь её! — дико вскрикнула Сахихи, выпрыгнув вперёд.

«О нет!» — пронеслось в голове Дживу.

Джеро обернулся на крик. Сахихи сверлила его взглядом, полным слёз и злобы.

— Она ни при чём! И никто из нас ни при чём, Джеро!

Озверевший Джеро направился к Сахихи.

— Вот оно как! — злобно прошипел он. — Выгораживаешь своих подружек, значит!

— Ты сумасшедший, Джеро! — со слезами выкрикнула она. — Что тебе сделала Королева? Что тебе сделали остальные?

— Из-за одной вашей львицы я лишился половины своего отряда! — рявкнул лев.

— Джеро, мы и вправду не знали о том, что Инсафу пропала! — уже плача, простонала Амади. — Честно!

Лев снова завопил:

— Так откуда она узнала о нашем походе?! Или вы с ней заодно?!

Яростно рыкнув, Джеро метнулся к Сахихи, но на пути у него внезапно вырос Дживу. Он предупреждающе зарычал.

— Ты что творишь, парень? — оторопело произнёс он.

Дживу не сводя яростного взгляда с Джеро, каменным тоном отчеканил:

— Достаточно крови, Джеро!

— Ты против кого вышел?! — взвился убийца. — Знай своё место, отошёл назад, где стоял, Дживу!

Обстановка явно накалялась. И тут, как ни странно, положение спас Мтафаруку.

— Джеро, остынь, прошу! Хватит уже!

В ярости Джеро обернулся к нему.

— Послушай, приятель, спокойно. И сообрази, наконец! Эта Инсафу сбежала ни свет ни заря. А до этого ты разговаривал с кем?

Джеро притих.

— С Хасиди ты говорил! — продолжал Мтафаруку. — Вполне вероятно, что Инсафу услышала вас и сбежала, чтобы предупредить их!

Мало-помалу смысл сказанного дошёл до Джеро, и он постепенно взял себя в лапы. Он отошёл от прайда и подошёл к лежавшей на запятнанной кровью траве тихо всхлипывающей Амади. Так, чтобы слышала только она, он прошипел:

— Твои дети действительно живы, но теперь им остаётся только молиться! Они ещё увидятся с нами!

Затем подняв голову, взревел:

— Вон отсюда!!! — И, резко развернувшись, пошёл к Скале, а за ним — остальные аутсайдеры. У входа Джеро развернулся и внимательно посмотрел на Дживу. Тот же спокойно выдержал направленный на него подозрительный взгляд. Джеро повернулся обратно и вошёл с аутсайдерами внутрь Скалы. Джитуку и его львы также развернулись и ушли за Скалу.

Саманья и Сахихи бросились к Амади. Первая в ужасе простонала:

— Боже, Амади…

— Ты можешь идти? — спросила у неё Сахихи.

Окровавленная Королева прошелестела:

— Нормально всё, дорогие…

Остальные львицы бросились к Королеве и окружили её. Саманья и Сахихи зализывали глубокие раны на её морде. Когда они привели Королеву в мало-мальски приличный вид, она поднялась, и они пошли от Скалы к месту нынешнего обитания. Когда они прошли примерно половину пути, Амади внезапно пошатнулась от слабости и осела на землю. Саманья испугалась:

— Амади, ты чего?

— Она сильно ослабела, — произнесла Сахихи. — Боюсь, она не сможет сама дойти. Её тогда нужно нести.

Саманья думала о том же, поэтому позвала шедшего неподалёку Дживу.

— Дживу, подойди.

Лев покорно подошёл.

— Я надеюсь, мы можем тебе довериться. Понеси Королеву до той Скалы.

— Давайте.

Саманья и Сахихи помогли устроить Королеву на мощной спине Дживу. Так они и шли до Скалы. Дживу, занеся Королеву в пещеру, бережно опустил её на землю и, не говоря ни слова, вышел наружу.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, чёрные львы должны были скоро пойти на охоту. Дживу уже собрался уходить, как его остановил негромкий оклик:

— Дживу!

Лев обернулся и увидел, что к нему подходила, на этот раз не робея, Сахихи. Их взгляды на время встретились, потом львица сказала:

— Спасибо ещё раз, Дживу.

— Да не за что, — дёрнул лапой лев.

— Как это — не за что? — удивилась Сахихи. — Дживу, ты уже не раз спасаешь нас! Рискнул даже при Джеро и своём вожаке вступиться за нас!

Дживу опустил голову, затем тихо произнёс:

— Я вступался за тебя.

Сахихи так же тихо ответила:

— Тогда тем более — есть за что сказать тебе спасибо, Дживу.

— Возможно, — пожал плечами лев. — Извини, Сахихи, мне на охоту пора. Всё-таки пустой желудок жаждет пищи! — И, усмехнувшись, Дживу пошёл в сторону Скалы Мвеная. Сахихи провожала его долгим взглядом.

— Я люблю тебя… — прошептала молодая львица, чувствуя, как на этих словах быстро забилось её сердце.

— Я люблю тебя… — Эти слова были также произнесены шепотом. Но они прозвучали вдалеке от королевства Мвеная, и произнесены были не львицей, а львом, и не наяву, а во сне. Этот молодой лев видел печальный сон, в котором фигурировал самый дорогой ему образ. Лев был готов отдать многое, лишь бы снова увидеть любимую…

— Фунанья, любимая, — шептал Мсаидизи. Сейчас старший сын Адисы видел только её. Свою первую любовь, так рано покинувшую его… Он был сейчас в своем родном Королевстве, рядом со Скалой. Всё вокруг заливал яркий солнечный свет, и в его сиянии практически вся саванна уподоблялась необъятному золотому морю. Свет падал и на них, стоявших под этим голубым небом, — на молодого льва и львицу. Лев не отводил сияющего взгляда от неё.

— Мсаидизи… Любимый… — улыбаясь, тихо произнесла она. Затем погрустнела: — Вот как оно вышло… Мы так мало были вместе…

Лев почувствовал в горле ком, а в носу и глазах — пощипывание. Сглотнув, Мсаидизи сдавленным голосом произнес:

— Детка, мне так тебя не хватает! Знаешь, как я снова хочу тебя обнять?

Фунанья опустила голову и тихо сказала:

— Я знаю, Мсаидизи, знаю. Мне тоже грустно осознавать, что мы не вместе.

Лев сделал к львице шаг.

— Как бы мне хотелось оказаться рядом с собой, Фунанья! Если бы ты знала!

Львица внезапно посерьезнела:

— Нет, Мсаидизи, ты не должен! Ты же — будущий Король, кто же заменит твоего отца, когда закатится его солнце? Наследником должен быть старший сын! Ты должен нести большую ответственность!

— Я знаю, — прошептал лев. — Но отец будет править долго, я на это надеюсь!

— Скоро придет время, родной, — тихо сказала Фунанья. — И я прекрасно понимаю, что ты ещё сейчас чувствуешь.

— Ты о чем? — удивленно посмотрел на Фунанью Мсаидизи.

— Я понимаю, что ты почувствовал, когда увидел Инсафу, Мсаидизи, — по-прежнему тихо продолжала львица, но без какой-либо тени укора. — Ты сам понял в глубине души, что она тебе понравилась. Признайся, Мсаидизи, ведь это так?

Мсаидизи понадобилось несколько мучительных мгновений, чтобы найти в себе силы признаться в этом своей первой любви.

— Так, — прохрипел от волнения лев. — Но я никак не могу забыть тебя, Фунанья! И не смогу!

— Я знаю, что не сможешь, — вздохнула львица. — Но тем не менее я хочу, чтобы ты был счастлив, Мсаидизи.

— Я был счастлив только с собой! — По щеке Мсаидизи медленно скатилась слеза. — Я всё это время вспоминал, как мы были счастливы до тех пор, как… — Голос льва прервался на полуслове. Фунанья, прекрасно поняв Мсаидизи, ответила:

— Чему быть, того не миновать, Мсаидизи. Это судьба. Твоя судьба.

— Тяжелая судьба, — всхлипнул лев. — Ей это так просто сделать, раз — и нет рядом с тобой твоей любимой!

Фунанья взглянула Мсаидизи прямо в глаза.

— Твоя жизнь на этом не заканчивается, Мсаидизи, — отчетливо произнесла она. — Ты должен быть счастлив в этом мире! Да, пусть моя жизнь закончена, но для твоя-то продолжается! Разве я не хочу твоего счастья, родной?

Мсаидизи ответил:

— Я уверен, что ты этого и хочешь.

Фунанья улыбнулась:

— Я всегда этого хотела, Мсаидизи. И уверена, что ты найдешь своё счастье. Пусть я не рядом с тобой, но я всегда буду в твоём сердце!

— Я всё равно буду помнить тебя всегда, Фунанья, — прошептал Мсаидизи. — Жаль, что больше не смогу обнять тебя.

Львица грустно вздохнула:

— Мне тоже, Мсаидизи, жаль. Но я уверена, что ты будешь счастлив. У тебя в сердце очень много любви. — И с этими словами прекрасный образ стал исчезать. Мсаидизи протянул лапу, как будто хотел дотронуться до Фунаньи, но встретил лишь пустоту.

— Я всё равно люблю тебя… — тихо произнес он, глядя на то место, где несколько мгновений назад стояла его любимая львица. Лишь легкий ветерок пошевелил гриву льва.

Через мгновение Мсаидизи обнаружил себя в пещере, на её каменном полу, участок которого был согрет теплом его тела за ночь. В его голове всё ещё звучал голос Фунаньи. Лев тяжело вздохнул, затем огляделся вокруг. В центре пещеры, на своем обычном месте, лежали Адиса и Линда. У входа в пещеру спал Мэйтата, неподалеку от него лежала Экин. А чуть поодаль спала Инсафу, и на ней взгляд Мсаидизи задержался дольше. Он уже осознавал, что эта львица ему нравится, он помнил её улыбку в тот день, когда предложил ей помочь унести тело погибшей львицы к Скале. И улыбалась она почти так же, как и Фунанья… Вспомнив Фунанью, Мсаидизи снова тяжело вздохнул и, стараясь не разбудить остальных, осторожно поднялся и вышел наружу.

Яркое солнце уже высоко стояло над горизонтом, лаская молодого льва своим теплом. Но в это утро Мсаидизи был как никогда задумчив.

После той битвы прошло три дня. Раненые пришли в себя, но не все. Одна львица поднималась на лапы, чтобы через две минуты снова лечь с головокружением — настолько неважно она себя чувствовала. А на следующее утро после битвы умерли от ран ещё по одной львице у Абига и Адисы. Этим же утром все погибшие были похоронены там же, где и жертвы прошлой битвы с Хасиди. На охоту ходили те львицы, которые не так сильно пострадали. В охоте принимала участие и Инсафу, которая, как и Экин, была очень хорошей охотницей.

На следующее утро после битвы Абиг и большая часть прайда ушли до своего Королевства, пообещав вечером вернуться. Фахари ещё не мог ходить, но пытался подняться. Правда, лапа, прикрепленная Дактари к палкам, ещё неприятно ныла. Фуади осталась с сыном, Мунгу также проводила с братом немало времени.

За эти дни Мсаидизи и Инсафу пересекались несколько раз. Они просто перекидывались несколькими ничего не значащими фразами, правда, это не мешало им улыбаться друг другу. Мсаидизи чувствовал, что Инсафу начинает чаще мелькать в его мыслях, ведь молодой лев осознавал, что молодая львица ему действительно понравилась.

В этом направлении и текли мысли Мсаидизи, когда он услышал поступь лап за спиной. Он обернулся. Адиса.

— Доброе утро, сынок, — улыбнулся он сыну.

— Взаимно, пап, — лев улыбнулся в ответ, но улыбка получилась какой-то натянутой.

— Ты в порядке, Мсаидизи? — озабоченно спросил его отец. — Ты в последнее время какой-то печальный ходишь.

— Да нет, пап, это я так… Немного скорблю по погибшим.

— Мне тоже не хватает наших храбрых подруг и охотниц, — вздохнул Адиса, сев рядом с сыном. — Но мне кажется, что ты думаешь ещё о чем-то.

— Да так, — снова замялся Мсаидизи.

— Сынок, может, поделишься с отцом-то? — усмехнулся лев. — Я как раз хочу предложить тебе составить мне компанию при обходе. Может, и расскажешь там. Если, это что-то важное, Мсаидизи, то не нужно держать это в себе. Я же твой отец, вижу же, что у тебя в душе что-то не на месте.

Мсаидизи глубоко вздохнул, будто на что-то решившись, и сказал:

— Пойдем, пап, тогда. У меня и правда такая ситуация, скажем, личная.

Адиса и Мсаидизи уже подходили к южной границе Королевства. По дороге они перебрасывались ничего не значащими фразами. Отец прекрасно понимал, что сыну не так-то просто начать разговор на личную тему. Пусть соберется с духом перед этим.

Когда два льва пошли вдоль границы, Адиса спросил:

— Так что у тебя за проблема, сынок?

Лев помолчал несколько секунд, потом, вздохнув, пробормотал:

— Понимаешь, папа, в последнее время на меня слишком много всего свалилось. Сначала погибла Фунанья, потом эти нападения аутсайдеров…

— Да, Мсаидизи, понимаю, — кивнул Адиса. — Но ты прекрасно знаешь, что это пережили и мы вместе с тобой. А в гибели Фунаньи мы не устаем тебе сочувствовать. Ты должен понять, сынок, что-то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.

— Я это всё понимаю, папа, — вздохнул лев.

— Жизнь, Мсаидизи, забирая у нас что-то одно, дает другое взамен, — сказал Адиса. — Я тебе как старший смело говорю — такое придётся тебе пережить.

Мсаидизи повернулся к отцу:

— Знаешь, папа, мне кажется, что именно это я сейчас и переживаю. И это как раз личное.

— Так расскажи своему отцу, не стесняйся, — слегка улыбнулся Адиса и тут же посерьезнел: — Ты же знаешь, что близкие всегда помогут.

Мсаидизи вздохнул и решился:

— Понимаешь, папа, Фунанья погибла совсем недавно, но… — Тут лев ощутил в горле ком и замолчал. Адиса вопросительно протянул:

— Ну?

Молодой лев вздохнул и слегка охрипшим голосом продолжил:

— Дело в том, что… Я сейчас говорю не только о себе, но и об одной львице, которая…

—…тебе понравилась, — закончил за сына отец. — Я так понял?

— Ну… в общем… — замялся Мсаидизи, — ну… да. Я говорю об Инсафу, папа.

— Так почему у тебя столько неуверенности в голосе? — без тени улыбки спросил Адиса. — Она ведь тебе действительно понравилась?

Мсаидизи через пару секунд тихо ответил:

— Да. Но пойми, пап, это слишком быстро, как мне кажется. Буквально на днях не стало Фунаньи, а я уже на другую львицу смотрю.

Адиса вздохнул:

— Мне кажется, Мсаидизи, что ты о ней слишком много думаешь.

— А как не думать? — неожиданно громко спросил Мсаидизи. — Скажи мне, папа, как?

Адиса продолжил:

— Мне тоже приходилось терять близких, тех, кого я любил, сынок. Теперь и ты подвергся этому серьезному испытанию жизни. Но ты прекрасно понимаешь, что жизнь на этом не заканчивается. Она продолжается, несмотря ни на что. Мы не в силах вернуть что-либо из произошедшего, но в наших силах сделать своё будущее таким, каким его мы хотим видеть. Никто, кроме тебя самого, не сможет сделать твою жизнь и судьбу прекрасной, Мсаидизи! Понимаешь?

Лев посмотрел отцу в глаза. Он понял.

— А что ты чувствуешь к Инсафу сейчас? — спросил Адиса.

Молодой лев тихо ответил:

— Я чувствую, что она мне нравится. Но мне сегодня снилась Фунанья… — И Мсаидизи рассказал Адисе о своем сне.

— Я хочу сказать тебе, Мсаидизи, то же, что и она. Мы все тоже хотим, чтобы ты был счастлив, — сказал Король после того, как Мсаидизи завершил повествование. — Но ты не подумай, что я говорю тебе забыть Фунанью, нет, ни в коем случае! Я считаю, что тебе нужно просто поговорить с ней об этом. Сама Инсафу ничего к тебе не испытывает?

— Не знаю, — покачал головой Мсаидизи. — Мы так после битвы и не говорили.

— Вот и поговорите, когда будет возможность, — словно подводя итог, сказал Адиса. — Хоть это и твоя личная жизнь, но я, как отец, так тебе и советую поступить.

А сама Инсафу в эти дни чувствовала почти то же самое, что и Мсаидизи. Она сама не могла пока назвать это любовью, но понимала, что этот молодой лев ей начинает нравиться. Львица помнила, как он с готовностью пришел помочь ей, когда они несли с места битвы раненых, а также когда он там предложил ей помощь. Но Инсафу пока не догадывалась, что она нравится Мсаидизи всё больше. Также она не знала ничего о Фунанье.

После того как Мсаидизи поговорил с Адисой, прошло чуть больше недели. За это время почти все раненые пришли в себя после битвы. Львицы ходили на охоту как обычно, привычно ходил по утрам и вечерам на обход границ Адиса. Абиг и его прайд ушли к себе, однако Фуади до сих пор оставалась с сыном. Фахари, правда, немного протестовал.

— Мама, да нормально всё со мной. Иди лучше домой, к отцу. Ничего не случится с нами всеми, мне и поболтать есть с кем, — пытался он убедить любящую мать уйти домой.

Лапа у молодого льва довольно быстро заживала. Он уже мог ходить без посторонней помощи, правда, лапа при ходьбе слегка ныла, и Фахари слегка прихрамывал на неё. Дактари пока не снимал палок с лапы, и они уже начинали Фахари слегка надоедать. Мандрил сказал, что снимет их тогда, когда лапа перестанет болеть вообще.

Фуади так и не пошла домой, к тому же вечером к ним наведался Абиг.

— Ну, как мой боец себя чувствует? — бодрым тоном спрашивал он у сына.

— Да палки уже надоели, — поморщился Фахари. — Лапа и так почти не болит, можно ведь и домой пойти.

— Но перелом ещё только сросся, а до дома путь не такой близкий, сынок, — возразила ему мать. — Не нужна на лапу нагрузка. Давай, я с собой побуду до тех пор, пока Дактари палки эти не снимет.

— Мам, — недовольно протянул лев, — может, ты домой пойдешь? А то возишься со мной, как с малым львёнком! Тут же Мунгу ещё есть, если что.

После некоторых споров родители пошли вместе, пообещав прийти за Фахари, когда с его лапы уберут палки.

Часто разговаривали между собой Мэйтата с Экин и Инсафу. Они часто вечером собирались втроем и гадали, что же происходит у них дома. Инсафу очень переживала, как бы Джеро и Мтафаруку ничего не причинили им плохого. Но новостей из родного Королевства, естественно, не было. Мэйтата и Экин по-прежнему испытывали желание вернуться домой, но понимали, что на безопасное возвращение шансов нет. Брат и сестра строили возможные планы возвращения к матери. Но ни один их не устраивал, да и какие у них могли быть перспективы, если сейчас в Королевстве Мвеная сейчас обитает около сотни черных львов плюс пара десятков аутсайдеров?

Беседуя обо всём этом, Мэйтата стал замечать, что Инсафу в последнее время стала задумчивой. Она старалась держаться в стороне, и, когда Мэйтата спрашивал её, в чём причина такого её поведения, отвечала, что скучает по дому. Но сын Мвеная прекрасно понимал, что к чему — вот уже на протяжении недели он наблюдал, как она смотрит на Мсаидизи. Несколько раз Мэйтата перехватывал его взгляд, направленный на Инсафу. Один раз — поздно вечером — он видел издалека, как они встретились недалеко от пещеры и о чём-то довольно долго говорили. Затем Инсафу что-то ему сказала и пошла на Скалу. Мсаидизи ещё посидел минуту и отправился за ней.

Сам же Мсаидизи за эти дни отдалился от прайда. Он, будучи наедине с самим собой, пытался разобраться в своих мыслях и чувствах, и всё чаще он в ворохе мыслей натыкался на Инсафу. Всё чаще на его лице поселялось задумчивое выражение, но тем не менее молодой лев всё чаще поглядывал на Инсафу. Старший сын Адисы чувствовал, что эта львица нравится ему всё больше и больше. Львица каждый раз, когда ловила этот взгляд, быстро улыбалась Мсаидизи. Лев чувствовал, как после этой улыбки начинало сильно колотиться его сердце.

В один из этих дней Мсаидизи сидел на траве рядом со Скалой. Спящую саванну заливала серебристым светом луна. Её сияние окутывало и Мсаидизи, из-за чего его фигура казалась белой. Лев, как и все эти дни, думал о своем — о том, как сложится его жизнь дальше, о прошлом, которое так и не оставляло его, лежа тяжелым камнем на сердце. И молодой лев всё чаще натыкался в своих мыслях на Инсафу. В последнее время какая-то неведомая сила заставляла его подолгу смотреть на неё, когда она была в пещере или рядом со Скалой, провожать её взглядом, когда она куда-либо уходила. Но сам же Мсаидизи не видел, что Инсафу тоже подолгу смотрит на него. Адиса всё это тоже видел, но не вмешивался. Это дело его сына. Пусть разберется сам. Виделись Мсаидизи и Инсафу нередко, обменивались улыбками и пустыми фразами.

Так Мсаидизи и сидел, словно купаясь в лунном бледном свете, и вдруг услышал сзади звук тихих шагов. Лев обернулся и увидел, что к нему подходила Инсафу. Львица улыбнулась ему:

— Привет, Мсаидизи. Тоскуешь?

Лев глухо ответил:

— Да нет, просто не спится. Мысли в голову лезут всякие…

Инсафу остановилась недалеко от Мсаидизи и села. Помолчав несколько секунд, она сказала:

— Мне кажется, я знаю, в чём причина твоей бессонницы.

— Да ну? — фальшиво удивился лев.

— Ну да, — без тени усмешки подтвердила львица. — В последние дни я смотрю на тебя и словно вижу себя. Поскольку у тебя, как я догадываюсь, те же мысли, что и у меня. И я думаю, будет лучше, если мы этими мыслями поделимся.

Мсаидизи помолчал несколько секунд, обдумывая, что сказать Инсафу. В его памяти всплыл разговор с отцом во время обхода границ. «Если ты хочешь сказать Инсафу о своих чувствах, то лучше не затягивай. Ты должен сказать ей это прямо», — так сказал ему Адиса, когда они уже возвращались к Скале. Мсаидизи встал и подошел к Инсафу. Она повернулась к нему, и молодой лев увидел, как её большие глаза, блестя в свете луны, смотрят прямо на него. Мсаидизи почувствовал, как начинает быстро биться его сердце. Вздохнув, он заговорил:

— Когда я впервые увидел тебя, то просто был восхищен тобой.

На этих словах Инсафу слегка улыбнулась.

— Ты не побоялась бросить вызов этому Мтафаруку, — продолжал Мсаидизи, — да я и сам бы это сделал, если бы отец не отталкивал меня в сторону! У меня тоже к нему счеты имеются!

Услышав имя аутсайдера, Инсафу зло произнесла:

— Ему ещё повезло. Этот Мтафаруку помог Джеро убить нашего Короля!

— Я знаю, мне Мэйтата рассказал. Но я сейчас не совсем об этом. — Мсаидизи снова помолчал немного, потом спросил: — Помнишь, когда мы несли раненых и погибших к Скале?

— Как же мне не помнить, как ты любезно предложил мне помощь? — усмехнулась Инсафу.

— Я и так хотел тебе помочь, — отозвался Мсаидизи. — А после той битвы прошло уже больше недели, и за эти дни я кое-что понял. И знаешь — что именно?

— Ну? — протянула львица.

Молодой лев опустил голову, но через пару мгновений поднял её, посмотрел Инсафу прямо в глаза и тихо сказал:

— Ты мне нравишься, Инсафу. И нравишься с того самого дня, как мы впервые встретились. Я серьезно.

— Я действительно угадала твои мысли, Мсаидизи, — констатировала она, но в её словах не звучало ни грусти, ни разочарования. Затем она продолжила с легкой улыбкой: — Помнишь, я в начале разговора упомянула, что твои мысли совпадают с моими?

— Да, было дело, — подтвердил Мсаидизи. — Надеюсь, ты не шутила?

— Нет, — улыбка резко исчезла с мордочки Инсафу, и львица повернулась к Мсаидизи. — Я говорила серьезно, Мсаидизи — ты тоже мне нравишься. Ты очень хороший лев.

Мсаидизи повернулся к Инсафу и заметил, как её лицо озаряет улыбка. Затем он улыбнулся сам:

— Да, наши мысли действительно совпали! Но знаешь, — Мсаидизи снова погрустнел, — мне ещё кое-что не дает иногда спокойно спать.

— Что? — полюбопытствовала Инсафу.

— Прошлое, — тихо буркнул сын Адисы. И неожиданно для себя рассказал Инсафу о своем изгнании, о Фунанье и её гибели. Не утаил он и разговора с отцом, а также и того сна, где он видел Фунанью. Инсафу слушала его, не перебивая.

Когда Мсаидизи замолчал, она тихо сказала:

— Сочувствую тебе, Мсаидизи. Много всего на тебя свалилось за это время…

— Да уж, — покачал головой лев, — не повезло.

— Я тебе скажу то же, что сказали тебе и отец, и Фунанья во сне — жизнь на этом не заканчивается. Они хотели и хотят, чтобы ты был счастлив. И ты обязательно найдешь своё счастье, я тебе обещаю, Мсаидизи!

С этими словами Инсафу пошла в сторону Скалы, но на полпути обернулась и сказала с приметной улыбкой:

— И я уверена, что твоё счастье не заставит себя долго ждать! Спокойной ночи.

Львица пошла к Скале, а Мсаидизи на несколько мгновений задержался, глядя ей вслед. Затем он тихо произнёс:

— Спокойной ночи, Инсафу… — И затем уже шепотом: — Я люблю тебя…

На следующее утро после этого разговора, когда львицы, в том числе и Инсафу, ушли на охоту, Адиса подошел к старшему сыну и спросил у него:

— Ну, сынок, как дела? Поговорил с Инсафу?

Лев ответил с улыбкой:

— Да, папа, поговорил. И, как оказалось, удачно — я тоже ей нравлюсь. Она сама сказала.

Король также улыбнулся:

— Поздравляю тебя, Мсаидизи. Так вы только поговорили?

— Папа! — возмущенно воскликнул Мсаидизи.

— Всё, всё! — поднял лапу Король. — Я рад, что счастье снова тебе улыбается. Но ты сказал, что вы только нравитесь друг другу?

— Знаешь, пап, — вздохнул молодой лев, — вроде она мне уже не просто нравится. Если честно, я чувствую, что уже люблю её. Это серьезно.

— Тогда я тем более рад за тебя, Мсаидизи, — снова расплылся в улыбке Король. — Уверен, что она скажет тебе то же самое.

После полудня львицы возвращались с охоты. Инсафу и Экин также принимали в ней участие. Не было лишь Линды — на предыдущей охоте она повредила лапу, поэтому охотиться не могла. Поскольку рядом не было матери, Ндугу, как и раньше, ходивший на охоту с женой, веселился вовсю.

— Мне кажется, я знаю, почему Инсафу так здорово охотилась сегодня!

— И почему же? — вежливо изобразила интерес Инсафу.

— Впечатление производит! — хихикнул лев.

— Не обижайся, Ндугу, — ухмыльнулась Инсафу. — Впечатляю точно не тебя.

— Да-да, здесь есть кому произвести на него должное впечатление, — хихикнула Мунгу. Шедшая в стороне Экин улыбнулась. Ндугу покосился на Инсафу и продолжил подтрунивать:

— Надо признать, что впечатление — первоклассное. Только нужный объект здесь отсутствует.

— Ндугу, перестань, — поморщилась Мунгу.

— Ой, да ладно тебе, дорогая, — отмахнулся младший сын Адисы. — Уже и так все знают, как наша Инсафу косится на моего старшего братишку.

Несколько шедших сзади львиц слегка улыбнулись, Экин и Мунгу нахмурились, Инсафу же сквозь зубы процедила:

— Ндугу, тебе не кажется, что у тебя слишком длинный для льва язык?

Веселый лев фыркнул:

— Я в курсе этого, и многие с этим смирились. Кстати, у Мсаидизи тоже подобные заскоки случаются. Смотри, как бы он тебе мозги не вынес!

Ндугу весело засмеялся, но довольно ощутимый удар по морде прервал смех. Инсафу стояла передо львом с перекошенным от гнева лицом. Вибрирующим голосом она произнесла:

— Ты смотри сам, как бы тебе что-либо не вынесли, негодяй! Твой брат намного лучше тебя. Он ведет себя более серьезно, чем ты, а твоя излишняя болтливость может привести к весьма не приятным для тебя последствиям, Ндугу! Когда-нибудь ты это почувствуешь! Я тебе обещаю!

С этими словами Инсафу резко развернулась и бросилась бежать в сторону от остальных. Ндугу, с поцарапанной физиономией, смотрел ей вслед удивленным взором.

— А чё я такого сказал? — протянул он. Тут к нему подошла Экин и с той же злостью выпалила:

— Тебе бы, Ндугу, язык узлом завязать! Хотя знаешь, пусть это сделает твой отец!

С этими словами сестра Мэйтаты быстро пошла к Скале. Ндугу с супругой и остальные львицы шли сзади, сохраняя полнейшее молчание. Многие были недовольны выходкой младшего сына Короля и изредка смеряли его презрительными взглядами, которых он не видел, поскольку не оборачивался.

Инсафу же тем временем бежала, подгоняемая злостью и обидой, пока не очутилась у границы. Остановившись у росших неподалеку кустов, она опустила голову. Из её глаз закапали злые слезы. Кем вообще возомнил себя этот Ндугу? С чего он решил, что имеет право делать такие намеки? Он при всех унизил не только Инсафу, но и Мсаидизи! За него львица тоже была обижена, поскольку именно вчера, после разговора с ним, она поняла, что уже любит этого молодого льва. Ведь он намного лучше, чем этот хам Ндугу! Ничего, она ему в следующий раз заткнет пасть!

Так Инсафу сидела довольно долго и, слегка остыв, решила идти на Скалу. Но только она подняла голову, как…

— Ух ты, какая у нас тут красавица сидит, да ещё и одна! — раздался сзади незнакомый голос.

Инсафу резко обернулась и увидела, что из-за кустов вышел совершенно незнакомый лев. Расплываясь в плотоядной усмешке и задорно помахивая хвостом, он подошел к Инсафу.

— Привет, красавица, — пропел он.

Инсафу попятилась, увидев неожиданного гостя. Тот усмехнулся:

— Да не бойся меня, я ничего тебе не сделаю. Как тебя зовут?

— Тебе зачем? — удивилась львица, отходя от льва ещё на шаг.

— Ну, как зачем? Я же должен знать по имени такую симпатяшку! — лев продолжал надвигаться на Инсафу.

— Слушай, поищи тебе другую симпатяшку, а меня оставь в покое! — бросила Инсафу и развернулась, чтобы уйти. Но лев метнулся ей наперерез.

— Ну куда же ты, цыпочка? — морду чужака раздвинула ухмылка. — Я тебе не понравился? Или ты всё же боишься?

— Ты мне просто неприятен, — отчеканила львица. — Отойди с дороги и дай пройти!

— Ох, какая сердитая, — подскочил лев. — Меня такие ещё больше заводят. Слушай, давай порезвимся, а? Ты мне такой понравилась! Ну, давай!

Говоря это, он всё теснил Инсафу в сторону. Львица обозлилась:

— Отвали, мерзавец! — и ударила того лапой. Голова льва мотнулась в сторону, затем он повернулся к Инсафу, и его морда расплылась в злой усмешке:

— Ну, раз не хочешь по-хорошему, тогда… — Лев тоже ударил львицу. Инсафу упала на землю, но не успела подняться, как оказалась подо львом.

— Не брыкайся, — прорычал лев, — обещаю, тебе понравится!

— Пусти, сволочь! — дико завизжала Инсафу и попыталась вывернуться из-под крепких лап незнакомца, но безуспешно. Лев прошептал:

— Удовольствие близко, киска!

Инсафу продолжала изворачиваться под мускулистым телом чужака, и тут он ударил её по голове. Удар заставил её разозлиться, но не успела она ещё раз рвануться, как рядом мелькнула светлая тень, и с грозным ревом фигура другого льва сшибла мерзавца на землю. Инсафу поднялась и обрадованно вскрикнула:

— Мсаидизи!

Молодой лев и чужак одновременно вскочили на лапы.

— Убирайся отсюда, мерзавец! — зарычал Мсаидизи на льва. — Ты на территории нашего Королевства!

— А закон о гостеприимстве тебе ничего не говорит, а? — пропыхтел лев. — Ты сразу напал на меня!

— Потому что ты хотел причинить боль моей невесте! — рявкнул Мсаидизи. — Уходи по-хорошему, или…

— Или что? — прищурился чужак. — Нападешь на меня?

— Моей невесте угрожала опасность от тебя, — отчеканил Мсаидизи. — Ты напал на Инсафу на нашей территории. Если не хочешь проблем — уматывай отсюда!

Лев сверлил Мсаидизи злобным взглядом, который сын Адисы возвращал ему с процентами. Затем, внезапно взревев, бросился на него. Но Мсаидизи был готов к этому и, когда чужак готов был прыгнуть на него, отскочил в сторону. Лев приземлился на пустое место, но Мсаидизи был уже рядом. Сильным ударом он рассек чужаку лоб, и по лицу потекла кровь. Взревев от ярости, лев снова метнулся к Мсаидизи. От одного удара он успел увернуться, но во второй раз повезло меньше — острые когти рассекли ему левую щеку. Зарычав от боли, Мсаидизи бросился на чужака, но тот быстро отпрянул в сторону и, когда сын Адисы оказался рядом, ударил его по голове. Мсаидизи потряс головой, и тут чудак бросился на него сбоку и обхватил лапами. Оба льва покатились по земле. Инсафу с замиранием сердца следила за схваткой — она всей душой верила, что Мсаидизи победит.

Тем временем оба льва касались по земле, царапая и кусая друг друга. Оба уже были в крови. Но Мсаидизи был всё же быстрее и сильнее врага. Изловчившись, он ударил чужака по голове и отскочил от него. Лев, рыча, метнулся к нему и замахнулся правой лапой. В этот момент Мсаидизи молниеносно рванулся ко льву и вцепился клыками в лапу. Затем резко рванул на себя, так что лев упал на землю, и сомкнул челюсти на этой лапе. Хрустнула кость, лев взревел и попытался подняться, но на его голову резко опустилась лапа Мсаидизи. Чудак на мгновение потерял сознание, затем кое-как поднялся. Мсаидизи резко выскочил перед ним и с угрозой зарычал:

— Вали отсюда, чужак! И попробуй снова показаться здесь, тогда точно живым не уйдешь!

Лев, звучно сопя и сильно хромая, поплелся прочь. Мсаидизи несколько секунд смотрел ему вслед, затем повернулся к Инсафу:

— Инсафу, ты в порядке?

Львица не сводила с него восторженного взгляда. Затем, резко сорвавшись с места, бросилась к нему и обхватила обеими лапами за шею.

— Мсаидизи… — прошептала она. — Спасибо тебе, спасибо!

Затем она, разомкнув объятия, посмотрела на Мсаидизи и охнула:

— Боже, ты ранен!

— Порядок, Инсафу, порядок, — протянул Мсаидизи. — Заживет.

Львица начала зализывать его немногочисленные раны. Мсаидизи слабо улыбнулся и сел на землю, предоставив львице обрабатывать раны. Вскоре Инсафу справилась с ними и посмотрела Мсаидизи в глаза. Тот также несколько мгновений смотрел ей в глаза, затем Инсафу негромко произнесла:

— Я знала, что ты придешь!

С этими словами она ласково потерлась носом о его гриву. Лев же нежно коснулся носом её шеи. Несколько мгновений они наслаждались друг другом, затем Мсаидизи сказал:

— Пойдем на Скалу, с братишкой поговорю! Это он ведь тебе всё наговорил?

— Да ну его, болтуна этого! — отмахнулась Инсафу.

— Нет уж! — отрезал Мсаидизи. — Пусть он при мне извинится перед тобой, и тогда инцидент будем считать исчерпанным.

С этими словами они пошли к Скале. По пути Инсафу спросила:

— Нашёлся кто-то, кто рассказал про твоего брата?

— Да-да, — кивнул Мсаидизи. — Экин всё видела и мне потом доложила. Кстати, Ндугу один эту чушь городил?

— Один, естественно, — фыркнула Инсафу. — По-моему, у вас он один такой долбанутый.

— Теперь ни одного такого долбанутого не будет, — твёрдо сказал Мсаидизи. — Будь уверена, что никто ничего про тебя не скажет. С ним сегодня не только я поговорю!

Несколько секунд они помолчали, потом Инсафу спросила:

— Мсаидизи, ты же не случайно назвал меня своей невестой?

Поколебавшись секунду, Мсаидизи твёрдо ответил:

— Нет. Я уверен, что это дело недалёкого будущего. Я действительно люблю тебя, Инсафу!

Львица улыбнулась и тихо произнесла:

— Я тебя тоже!

* * *

Издали Адиса увидел, что Мсаидизи и Инсафу приближаются к Скале вместе. Король улыбнулся про себя, но улыбка пропала с его лица, когда он увидел потрёпанного сына.

— Мсаидизи, что случилось? — бросился к нему Адиса. — Напал кто?

— Напали не на меня, а на Инсафу, — ответил Мсаидизи. — Лев какой-то неизвестный.

— Где напал? — моментально подобрался Адиса.

— На южной границе, — сказала Инсафу. — Этот чужак сначала ухмылялся, затем начал подкатывать весьма недвусмысленно. Ну, я и его ударила, а он напал на меня… В общем, Мсаидизи вмешался вовремя, за что ему и спасибо.

— А как ты оказалась так далеко от места охоты? Или ты убежала от остальных? — спросил Король.

— Да была у неё причина, — хмуро произнёс Мсаидизи и крикнул: — Ндугу, подойди-ка сюда!

Младший брат пришёл на зов. Увидев его, Инсафу нахмурилась. Ндугу же, не догадываясь, что ему вскоре придётся признаваться в содеянном, ухмыльнулся:

— В чём дело, братан? Помочь чем?

— Расскажи-ка мне, братец, — вкрадчивым тоном начал Мсаидизи, — расскажи, что ты сегодня Инсафу наговорил после охоты?

— Да, нам тоже интересно это знать! — раздался сзади голос. Ндугу обернулся и увидел подходивших Мэйтату и Экин. Лев нехорошим взглядом смотрел на Ндугу. Тот как будто сжался и с робкой усмешкой спросил:

— А что, уже всем рассказали?

— Давай, давай! — поторопил его Мсаидизи. — Мы слушаем.

— Ты, Ндугу, просто хам и мерзавец! — рявкнул Адиса, после того как его младший сын закончил признаваться. — Тебе самому-то не стыдно?

Лев, опустив взор вниз, пробормотал:

— Да я только пошутил…

— Это нельзя назвать шуткой! — строго выкрикнул Адиса. — Иногда ты со своим пошловатым чувством юмора заходишь слишком далеко, и из-за тебя сегодня чуть не разыгралась трагедия! Бог знает, что бы было с Инсафу, если бы Мсаидизи не подоспел вовремя!

— А что случилось? — с невинным выражением поинтересовался Ндугу. Он пока ничего не знал о произошедшем.

— Сейчас узнаешь, — пообещал ему Мсаидизи, и они вместе с Инсафу рассказали о встрече с бродячим львом. Когда они закончили, Адиса горько произнёс:

— Ты меня сегодня разочаровал, Ндугу!

— Папа, извини, — пробормотал лев.

— Да ты не у отца прощения проси, а у Инсафу! — одёрнул его Мэйтата. — Адиса, я думаю, будет лучше, если он извинится и при мне. Инсафу, в конце концов, из моего прайда.

— Согласен, Мэйтата, — кивнул Король. — Ндугу, давай, реабилитируйся в глазах Инсафу и остальных!

Младший сын Адисы горько вздохнул и, повернувшись к Инсафу, заговорил:

— Инсафу, приношу свои извинения. Я действительно немного перегнул палку, но обещаю, что такого больше впредь не повторится. Ещё раз — извини!

Львица церемонно кивнула:

— Извинения приняты, Ндугу.

— Смотри у меня! — пригрозил ему Мсаидизи.

— Ладно, ребята, — вздохнул Адиса. — Всё, что все здесь присутствующие хотели услышать — услышали.

Король повернулся и пошёл на Скалу. Мэйтата и Экин пошли за ним. Ндугу же подошёл к Инсафу и сказал:

— Я вообще-то искренне извинился!

— Я вообще-то искренне простила! — в тон ему ответила Инсафу. — Но предупреждаю, если ты себе ещё раз такое позволишь — я тебе сама язык вырву, понял?

— А я помогу! — топнул лапой Мсаидизи.

— Ладно, ладно! — замахал лапой Ндугу. — Мне сегодня и так всех ваших слов хватило!

С этими словами лев пошёл к Скале, что-то ворча себе под нос. Мсаидизи и Инсафу смотрели ему вслед, затем переглянулись друг с другом и рассмеялись.

Вечером Мсаидизи сидел рядом со Скалой в её тени. Солнце уже клонилось к закату, тени становились всё длиннее, ложась причудливыми тёмными пластами на саванну. Постепенно стихала вся дневная суета, расходились стада, и лишь редкие пташки перепархивали в траве из одного места в другое.

Инсафу подошла к Мсаидизи и села рядом с ним, склонив голову на его шею.

— Спасибо тебе ещё раз, Мсаидизи, — тихо произнесла она.

— Я только рад помочь тебе, — так же тихо ответил молодой лев.

Львица посмотрела на него глазами, полными счастья и любви.

— Теперь я уверена, что нашла своё счастье! — прошептала Инсафу и ласково лизнула Мсаидизи в щеку.

Теперь им не нужно было никаких слов.

Прошла ещё одна неделя. Дни сменяли ночи и наоборот, время шло в ногу с суетливым ходом жизни. В течение этого отрезка времени практически не отходили друг от друга Мсаидизи и Инсафу. Теперь же об их отношениях знали уже все, а Адиса и Линда были довольны выбором сына. Также за Инсафу счастливы были Мэйтата и Экин. И не только за неё — Мэйтата уже давно сдружился со старшим сыном Короля и был уверен, что он никогда не даст молодую львицу в обиду — что бы ни случилось. Сама же Инсафу была того же мнения — только она одна видела, как Мсаидизи защищал её от чужака. Но ей, естественно, никто не мог не поверить.

И в конце недели Адиса подошёл к Линде — после того как она и остальные львицы вернулись с охоты — и сказал ей:

— Ну вот, наш сын снова нашёл своё счастье.

Королева улыбнулась в ответ:

— Да, слава Богу. Как ни посмотришь — всюду вместе появляются. — Тут Линда слегка погрустнела. — Всё-таки он должен быть счастлив, особенно после того, что случилось тогда с Фунаньей.

— Он будет счастлив с Инсафу, я уверен, — твёрдо произнёс Адиса. — Мы с ним говорили на эту тему. Мсаидизи не должен постоянно вспоминать о прошлом. Главное — жить настоящим. Я знаю, что он это понял. И не надо за него сильно переживать.

Королева посмотрела Адисе в глаза:

— Как же мне не переживать за Мсаидизи? Он же наш сын!

— Что бы ни произошло, Мсаидизи справится. Мы должны верить в него.

Немного помолчав, Адиса произнёс:

— Линда, Мсаидизи и Инсафу уже давно вместе, и я думаю, что ты согласишься с моим решением. Надо поженить их!

— А как ты думаешь, не согласна ли я? — удивилась Линда. — Конечно, согласна! Но не кажется ли тебе, что…

— Слишком быстро? — предположил Король. — Мне тоже кажется так, но нам надо поговорить об этом с ними обоими.

— Нет, я не об этом, Адиса, — покачала головой Королева. — Дело в том, что в свете последних событий свадьба — дело, скажем, слегка неуместное. Все эти смерти, нападения…

— Вот об этом я с ними и поговорю, — пообещал Адиса. — Решать жениться или нет — это дело Мсаидизи. Мы же и так согласны с его выбором, как и Мэйтата с Экин.

Как Адиса и пообещал — он поговорил с сыном. Вечером, выйдя из пещеры, он увидел, что Мсаидизи и Инсафу, о чём-то говоря, подходили к Скале.

— Эй, ребята! — окликнул их Адиса. — Можно вас на минуту?

Мсаидизи подошёл к отцу.

— Да, пап, что-то случилось?

— Нет, Мсаидизи, — слегка улыбнулся Король. — Мне просто нужно поговорить. Причем с вами обоими.

— Что-то срочное, Ваше Величество? — спросила Инсафу.

— Инсафу, ты можешь называть меня просто Адиса, — снова улыбнулся Король. — Теперь же я обращаюсь к тебе, сынок, — повернулся Адиса к Мсаидизи. — Я уже давно вижу вас с Инсафу вместе и понимаю, что вы уже давно сильно любите друг друга.

— Да, — в один голос ответили Мсаидизи и Инсафу.

— Тогда, — торжественно произнёс Адиса, — мы с мамой будем рады видеть тебя мужем Инсафу. Я уверен, что ты согласен.

Инсафу на мгновение оторопела, Мсаидизи же, просияв, выпалил:

— Конечно, согласен, папа!

Глаза Инсафу вспыхнули от счастья, и она прошептала:

— Адиса, вы серьёзно?

Лев посерьезнел:

— Инсафу, Мсаидизи — мой сын, а счастье моей семьи — не лучший предмет для шуток.

— Простите, — опустила голову молодая львица. Затем вскинула её и решительно продолжила: — Я действительно люблю вашего сына и хочу, чтобы мы были вместе. Правда, надо поставить в известность Мэйтату, всё-таки я вхожу в его прайд.

— Не переживая, Инсафу, — обнял её Мсаидизи. — Он точно согласится, мы же с ним друзья как-никак! Но насчёт церемонии, папа…

— Что — насчёт церемонии? — спросил Адиса.

Мсаидизи высказал то же, что и мать сегодня днём:

— Давай не будем устраивать церемонию при всех. Всё-таки в свете последних событий, со всеми этими нападениями и смертями столько торжества не нужно.

— Ладно, сынок, — вздохнул Адиса. — Ты прав, мне сегодня мама то же говорила. Будет присутствовать только наш прайд, и всё. А насчёт времени проведения, то я думаю — вас вполне устроит завтрашний день.

Лев и львица снова просияли.

Как Адиса и обещал, довольно скромную церемонию соединения сердец провели утром. Пусть это и не было полноценной церемонией, но всё же её проводил Дактари, поэтому закон о запрете охоты в день церемонии всё же действовал.

Как Мсаидизи и ожидал, Мэйтата согласился сразу с его с Инсафу свадьбой.

— Я тоже, как и твой отец, давно видел вас вместе, — счастливо улыбался лев. — Вообще она классная, да и ты всегда сможешь защитить её. В этом-то я уверен, друг!

— Спасибо тебе! — расплылся в улыбке Мсаидизи.

— А своего брата не слушай! — махнул лапой Мэйтата. — После того разговора Ндугу явно побаивается теперь шутить!

— Да ладно, — поморщился Мсаидизи. — Он уже предупреждён нами с Инсафу!

Мэйтата рассмеялся.

И вот в это солнечное утро, когда, казалось, сама природа радовалась вместе с молодыми львом и львицей, Адиса и Дактари провели церемонию соединения сердец. Но, как только свидетели бросились поздравлять счастливых новобрачных, как влетел Захама. Найдя Адису, он устремился к нему и, сев ему на спину, что-то тихо заговорил. Морда Короля моментально потемнела, Адиса заметно занервничал. Это заметил Мэйтата и подошёл к Адисе. Следом за ним подошла Экин.

— Адиса, в чём дело? — обеспокоенно спросил он у Короля.

— К нам идёт Абиг, и на сей раз, похоже, с плохими новостями, — напряжённым голосом ответил Адиса.

— Боже мой! — простонала Экин. — Лишь бы только сюда не пришли эти чёрные львы!

— Захама, Абиг что-нибудь говорил о врагах? — спросил Адиса у мажордома.

— Нет, сир, — ответила птица. — Он просто велел передать — у него плохие новости для всех вас. Больше он ничего не сказал. Да он сам идёт сюда, я же сказал, вот у него и узнаете.

— Лишь бы не о чёрных львах новости! — прошептала Экин.

К сожалению, она ошиблась.

Мэйтата, Экин и Адиса вышли из пещеры и бросились встречать Абига. Они ещё издали увидели мчащегося навстречу им Короля. Лев, подбежав к ним, резко остановился, переводя дух. Судя по всему, у них произошло явно нечто экстраординарное, поскольку за все эти дни Мэйтата ни разу не видел дядю таким встревоженным. Абиг поздоровался со всеми и, ещё не отдышавшись, выпалил:

— Ребята, у меня для вас очень плохие новости!

— Я надеюсь, не о черных львах? — снова содрогнулась Экин. — Ради Бога, Абиг, скажи, что не о них!

— К моему огромному сожалению, именно о них, Экин, — горько сказал Абиг и поморщился, как будто эта новость причинила ему физическую боль.

— Господи, что на этот раз? — упавшим голосом пролепетала львица.

— То, чего я боялся больше всего, — взволнованно произнёс Абиг. — Я узнал, что они идут сюда, и причём все!

— О, только не это! — опустил голову Адиса. — И что теперь делать, а?

— Вот и надо решать — что, — сообщил Абиг. — Адиса, ты тогда иди всё сообщай своим, а я пойду с Мэйтатой к себе, поскольку это касается и его. Экин, если хочешь, пошли с нами. Сегодня мы, скорее всего, придем все к вам, надо решать, как поступить.

— Ладно, — кивнул Адиса и, развернувшись, убежал. Абиг повернулся к племянникам и сказал:

— Идемте, ребята.

Мэйтата, обменявшись с сестрой встревоженными взглядами, пошли за Абигом. В голове у обоих была одна и та же мысль: «Снова начинается!»

— Абиг, а откуда ты всё это узнал? — спросил Мэйтата. — Ведь не сам же их видел?

— Нет, конечно, — ответил Король. — Эти ужасные вести нам принесла львица. Она…

— Что за львица? — полюбопытствовала Экин.

— Я только начал говорить об этом, Экин, — повернулся к ней Абиг. — Это ещё одна львица из вашего прайда.

— КТО?! — вскрикнули в один голос Мэйтата и Экин.

— Она назвалась Сахихи, кажется, — ответил Абиг.

— Точно, её так зовут, — подскочила Экин. — Она ничего не рассказала вам?

— Да, рассказала, но лишь то, что эти львы идут сюда, — вздохнул лев. — Я сегодня увидел её утром, во время обхода. Только ей представился, заикнулся о вас, как она мне на шею бросилась с рыданиями. Я её кое-как успокоил и пошёл с ней на Скалу, а там по пути ей всё и рассказал, что узнал от вас и от Инсафу. Она и сама потом ничего не смогла внятно рассказать, просто твердила про этих черных львов, что они идут сюда всем прайдом. Говорила, а у самой почти всю дорогу — слезы из глаз.

— Лишь бы это всё не было правдой, — напряженным тоном выговорила Экин. — Если биться с ними, то гарантированно не справимся. Инсафу сама видела, сколько их!

— Что делать — решим сегодня, — решительно сказал Абиг. — Я думаю, вернее, уверен, что с ней лучше поговорить вам. Она явно сильно о чём-то переживает.

— Возможно, у нас в прайде опять случилось что-то благодаря Джеро, — со злостью произнёс Мэйтата.

— Не знаю, но лучше узнать у неё самой, — вздохнула Экин.

Подходя к Скале, Мэйтата увидел, что к ним навстречу бежит Фахари. Сыну Абига несколько дней назад Дактари снял ужасно надоедавшие палки с зажившей лапы, и в тот же день Захама слетал за Абигом. Король пришел с женой и забрал сына домой.

— Фахари, привет, — нервно бросил Мэйтата. — Ну, что, где Сахихи?

— Только уснула недавно, — тихо ответил Фахари. — Двое суток шла сюда, пусть отдохнет, несчастная.

— Почему — несчастная? — спросила Экин.

— Она почти всё время плакала, — пояснил королевич.

— Я знаю, что у нас сейчас дома далеко не лучшие времена, — сказал Мэйтата, когда они поднялись на Скалу и увидели выходившую из пещеры Фуади. Королева пошла навстречу племянникам.

— Здравствуйте, ребята, — слегка улыбнулась она. Мэйтата и Экин поздоровались с ней в ответ, потом молодой лев продолжил:

— Что же могло её так потрясти?

— Кажется, что-то очень трагичное, — сообщила Фуади.

— Я как раз хотел с ней поговорить, — сказал Мэйтата и направился ко входу в пещеру. Он увидел спавшую внутри молодую львицу. Сомнений не было — это была именно Сахихи. Лев шагнул было к ней, но Фуади остановила его.

— Мэйтата, пусть она немного отдохнет. Она и так едва живая от усталости, да и плакала долго перед тем, как уснуть.

— Она ничего не говорила? — спросила Экин.

— Мне Абиг сказал о том, что узнал от неё, а при мне она почти ничего не говорила. Только перед тем, как уснуть, она долго плакала и многократно произносила чье-то имя. Дживу, кажется…

— Дживу, Дживу… — забормотал Мэйтата. Это имя показалось ему смутно знакомым. Он точно помнил, что слышал его раньше. Но от кого?

— Экин, ты раньше это имя не слышала? — обратился Мэйтата к сестре. — Недавно его упоминал кто-то…

— Нет вроде, — покачала головой львица. Затем повернулась к Абигу: — Кстати, Абиг, эти новости не совсем вписались в сегодняшний день.

— Почему? — удивленно повернулся к Экин Абиг.

— А, ты же не в курсе. Дело в том, что сегодня Мсаидизи с Инсафу поженились!

Король горько усмехнулся:

— Да уж, праздник у них, а я фактически его сорвал.

Мэйтате в этот момент стукнуло в голову — Инсафу! Это она произнесла имя Дживу, сказала, что это тот лев, которого Джеро и Джитуку оставили за главного в королевстве Мвеная на время их отсутствия. Это когда они ещё ходили каждый за своими львами. Он передал эту информацию Абигу и Экин.

— Так этот Дживу — один из них, — протянул Абиг. — И почему это Сахихи произносила его имя?

— Не возьму в толк никак, — покачал головой Мэйтата. — Вот об этом я и хотел бы с ней поговорить.

— Мэйтата, — снова вмешалась молчавшая до сих пор Фуади, — ей лучше сейчас отдохнуть.

— Фуади, сейчас отдыхать не самое время! — оборвал её Абиг. — Ты знаешь, что сказала Сахихи — эти львы всем прайдом идут сюда! Времени у нас мало.

— Верно, — кивнул Фахари. — Папа, я думаю, надо вернуть львиц с охоты.

— Беги, сынок, — согласился Король.

Фахари сбежал вниз и через несколько секунд исчез.

Абиг же помолчал несколько минут, потом вздохнул и сказал:

— Чувствую, нам всем придется скоро уходить отсюда. Другого варианта я не вижу. Экин права — принимать бой бессмысленно, их почти втрое больше, чем нас всех, если верить Сахихи.

— И куда идти на этот раз? — взвился Мэйтата. — Я уже устал убегать от врагов, их нужно выгнать с нашей земли!

— Как ты себе это представляешь, Мэйтата? — тоже повысил голос Абиг. — Пойди ты туда — а там тебе и Джеро, и эти львы! Да тебя просто убьют, как ты не поймешь!

Мэйтата продолжал упираться:

— А если мы всех обойдем их и пойдем к нам домой? Соединимся с моим прайдом и нападем на них, когда вернутся!

— Бред, Мэйтата, бред! — не выдержал и почти закричал Абиг. — Ты подумай сам, что говоришь! Ладно, допустим, что при таком раскладе мы победим аутсайдеров. А эти львы могут вернуться обратно, и что потом? Не уйдут же они тихо и мирно, их намерения не столь и хороши, как мы это уже поняли. Битва только с Джеро не пройдет без потерь, а нас более чем в два раза меньше!

Мэйтата пытался ещё найти повод продолжить спор, но всё же осознавал — Абиг прав.

Тут раздался звук хлопающих крыльев, и перед Абигом материализовался Захама. Мажордом сообщил:

— Ваше Величество, король Адиса идёт сюда вместе со своим прайдом.

— Спасибо, Захама, — кивнул Абиг и повернулся к остальным. — Похоже, и они что-то надумали.

Через некоторое время на Скале Абига был уже весь прайд, к тому же Ндугу прихватил зачем-то Дактари. Сразу выяснилось, что Адиса также принял решение уйти вместе с прайдом.

Мэйтата стоял неподалеку, тихо негодуя. Опять ему с сестрой приходится уходить всё дальше от дома! Всё меньше и меньше надежд вернуться домой! А всё это происходит из-за Джеро!

Пока молодой лев сидел недовольный в стороне, Абиг подошел к Мсаидизи и Инсафу и шутливо произнёс:

— Не самый же подходящий день вы выбрали для свадьбы, ребята!

— Мы сами ничего не знали, Абиг, — ответила Инсафу.

— Ой, да никто не знал! — поморщился Абиг. — Но, так или иначе — поздравляю вас, ребята!

— Спасибо, — кивнул Мсаидизи. — А что произошло? Отец рассказал всем, что опять враги идут сюда, потом скомандовал — собираемся и уходим к Абигу!

— А откуда вы узнали о врагах? — спросила Инсафу.

— Сюда пришла Сахихи, — ответила Экин. — От неё всё и узнали.

— Не может быть! — ахнула Инсафу. — Где она?

— Она отдыхает, — сообщила Фуади. — Лучше пока не будите её.

— С таким гулом голосов уже не уснуть, — раздался грустный голос, и из пещеры вышла Сахихи. Увидев множество незнакомых львиц и львов, она попятилась, но тут заметила Мэйтату с Экин. Львица, попятившись от неожиданности, широко раскрыла глаза, прижав уши к голове. Затем бросилась к Мэйтате и, крепко обняв его, уткнулась носом в его гриву и заплакала. Лев пробормотал:

— Ох, Сахихи, и не ожидали тебя здесь увидеть.

Львица же простонала:

— Боже, Мэйтата, я уже думала, что и не увижу тебя никогда! — и, прижавшись к груди льва, заплакала ещё сильнее. Экин и Инсафу подошли к ней.

— Привет, подруга! — улыбнулась Инсафу.

Сахихи отпустила Мэйтату и, вскрикнув от радости, бросилась обнимать Инсафу — свою лучшую подругу.

Минут пять вновь обретенные друзья радовались встрече, затем Сахихи, слегка успокоившись, спросила:

— Как вы тут жили?

— О, нам есть, что рассказать! — улыбнулась Экин, и они с Мэйтатой и Инсафу принялись описывать свою жизнь здесь. Когда Инсафу заговорила о свадьбе со Мсаидизи, то увидела, что на глаза Сахихи навернулись слезы. Молодая львица осеклась на полуслове, и тут прилетел Захама. Сев перед Абигом, он сообщил:

— Ваше Величество, к нам идёт с запада гость. Неизвестный лев.

— Кто? — оживился Абиг.

— Я спросил его имя, сир, — сообщил мажордом, — и он представился как Мхиту.

— Надеюсь, это не Джеро его послал? — прищурившись, спросил Мэйтата.

— Точно нет, Мэйтата, — уверенным тоном ответил ему Абиг. — Этого льва я видел примерно месяц назад. Он шел из земель Восточных прайдов — путешествовал. Пришел ко мне вечером, я как раз был на обходе, ну, и принял его на ночь. Утром он попрощался и ушел. Думаю, надо его встретить. — И Абиг быстро направился вниз и помчался в сторону западной границы.

— А пока он шел сюда, он вполне мог увидеть черных львов, — предположила через минуту Экин. — Кстати, Сахихи, — повернулась она к пришедшей подруге, — ты сама видела этих львов по пути сюда?

— Нет, я убежала ещё до того, как они вышли из нашего Прайдленда, — ответила Сахихи. — Я перед этим слышала их разговор — они говорили что-то о захвате земель.

— А про Мэйтату с Экин они ничего не говорили? — спросил Адиса.

— Говорили, — вздохнула львица. — Разговор шёл при Джеро, а эта мразь была в своем репертуаре. Узурпатор велел этому убийце Джитуку убить их обоих сразу, как только увидит! И не только его, но и всех, кто помогал ему!

— А ты собирался уйти отсюда домой, Мэйтата! — с укором произнесла Экин. Брат только промолчал.

— Надо всем уходить отсюда, — подхватил Адиса.

— Ага, — саркастически фыркнул Мэйтата, — а потом они захватят ваши с Абигом земли! Как их выбивать потом?

— Может, мы потом помощь найдём! — вступил в разговор Ндугу. — И турнём их на фиг!

— На поиски помощи может уйти не один месяц, а к ним может прийти подмога, —выдвинул последний довод Мэйтата. — Вдруг они сами скорешатся с оставшимися аутсайдерами, если таковые есть? Тогда нам придется ещё труднее.

— С этим я согласен, — кивнул Адиса. — Но погибать никто не собирается. Оставшись здесь, мы подвергнем опасности ваши с Экин жизни и все наши! Эти твари знают от Джеро о нас и убьют в любом случае! Поэтому лучше действительно уйти, но потом обязательно вернуться. Мэйтата, пойми, другого варианта нет!

Молодой лев явно хотел продолжить спор, но новых доводов найти уже не мог. По сути — то же ему говорил несколько минут назад дядя…

Тут вмешалась Инсафу:

— Сахихи, если они идут сюда, то когда они будут здесь?

— Они собирались выйти вечером, — тихо произнесла львица, — на следующий день после того, как… — Тут она осеклась, и Мэйтата увидел, как её глаза наполняются слезами.

— После чего? — спросила Экин.

— После того, как мне пришлось убежать из дома, — ещё тише продолжила Сахихи. — Мы хотели вместе с Дживу вас предупредить, но… — Тут львица уже заплакала и сдавленным голосом закончила: — Но не получилось…

Тут Мэйтата спросил:

— При чём тут этот Дживу, и почему ты каждый раз плачешь, вспоминая о нём?

— А как мне не вспоминать того, кого я любила и люблю до сих пор? — неожиданно закричала Сахихи. — Как?

Мэйтата и Экин остолбенели от услышанного. Любила? Одного из врагов? Сахихи, очевидно, поняв их мысли, горько усмехнулась и устало произнесла:

— Впрочем, вы же ничего не знаете о нём.

— Верно, не знаем, — согласилась Экин.

— Вот и хотим, чтобы ты нам рассказала, — прибавил Мэйтата. — Успокойся, пожалуйста, и расскажи о нём, Сахихи.

Львица вздохнула и рассказала о том, как он фактически спас их от гиен, и о том, как Джеро избил Королеву и чуть не ударил Сахихи, а Дживу вступился за неё…

— Он ничего нам плохого не сделал. Никому из нас! — закончила Сахихи. — Он сам полюбил меня и остальных, к тому же искренне, а львята Саманьи потом вообще от него не отходили! Привязались к нему, как к родному отцу! А кто, как не львята, смогут различить фальшь в поведении львов?

И львица снова безнадежно заплакала. Мэйтата молчал. Следовало признать, что Дживу не был им врагом, вон как Сахихи рассказывала о нём! Говорила, что собиралась прийти и предупредить их всех, да ещё и с ним. Но она сама сказала, что не получилось.

— Сахихи, а что тогда случилось с Дживу? — осторожно поинтересовался он у тихо всхлипывающей львицы.

Львица подняла на него мокрое от слез лицо.

— Этот Джитуку узнал о том, что мы хотели предупредить вас, — тихо начала она. — Он, Джеро и ещё парочка этих черных львов подстерегли нас ночью и…

— Что? — поторопил Мэйтата Сахихи. Слушавшая её Экин неожиданно догадалась, какой последует ответ. И она не ошиблась.

— Они убили Дживу, — прошептала Сахихи. — Прямо у меня на глазах, и ещё заставили смотреть на это! Я ничего не смогла сделать, ничего!

И бедная Сахихи снова залилась слезами.

Некоторое время Мэйтата и Экин сидели молча возле плачущей Сахихи. Все остальные, кто услышал её шокирующий рассказ, также пребывали в мрачном молчании. Печальные взгляды друзей Сахихи выражали сочувствие. Адиса тяжело вздохнул, а Мэйтата произнёс:

— Прости, Сахихи, мы и вправду ничего не знали о нём.

— Вот теперь знаете, — всхлипнула львица. — Но это в общих чертах, а так — я рассказала далеко не всё. Сейчас не могу, и так тяжело вспоминать…

Сахихи опустила голову. Мэйтата же тихо произнёс:

— Сочувствую, Сахихи…

Экин и Инсафу также произнесли:

— Сочувствую…

— Спасибо… — пробормотала Сахихи.

Тут послышался гул голосов, и к Скале подошёл весь прайд Абига. Львицы возбуждённо переговаривались. Фахари подошёл к соседям и поздоровался с ними. Увидев Мэйтату с Экин, он подошёл к ним.

— А где отец? — спросил он.

— Пошёл на границу встречать какого-то льва по имени Мхиту, — ответил Мэйтата. — Вроде говорит, что помнит его.

— Да-да, — закивал Фахари, — я его тоже помню, у нас останавливался. Рассказал, что путешествует. Далеко же он дошёл, раз спустя месяц возвращается!

Тут он увидел Экин и Инсафу, окруживших Сахихи, и спросил:

— А что с Сахихи? Почему она плачет?

— Долгая история, — покачал головой Мэйтата.

— Она что-то рассказала, что у вас дома произошло? — продолжал допытываться сын Абига.

— Фахари, не сейчас, — решительно ответил Мэйтата. — Ей и так тяжело вспоминать об этом. Вон, кстати, и Абиг идёт с этим Мхиту.

Действительно, вдали от Скалы появились две рыжие точки, которые постепенно увеличивались. Когда оба льва подошли ближе к Скале, Мэйтата мог различить, что неизвестный Мхиту имел почти такой же окрас шерсти, что и Абиг, издали их можно было принять за братьев-близнецов. Только присмотревшись внимательнее, можно было увидеть, что у Мхиту грива была немного темнее.

Оба льва подошли к Скале. Увидев множество незнакомых львов и львиц, Мхиту удивлённо спросил:

— Тут собрание какое-то?

— Что-то вроде того, Мхиту, — тяжело вздохнул Абиг. — У нас опять неприятности.

— Судя по тому, с какой интонацией ты сказал «опять», неприятности на вас в последнее время просто сыплются, — хмыкнул лев.

— Да, ты прав, у нас тут была почти настоящая война в последние недели, — сообщил Абиг. — К нам принесли плохие новости о чёрных львах, которые идут сюда.

— Вы говорите не о тех львах, которые сейчас живут в Прайдленде короля по имени Мвенай? — спросил Мхиту.

Услышав имя отца, Мэйтата и Экин быстро встали и подошли к Мхиту. Молодой лев сразу спросил у него:

— Ты проходил через наше Королевство?

Мхиту заметно удивился:

— Ваше?

— Да, — подтвердила Экин. — Король Мвенай — наш с Мэйтатой отец. Мэйтата перед тобой, а я — Экин.

— Приятно познакомиться с вами, — вежливо кивнул Мхиту. — Но почему вы тогда здесь, а не дома?

— Меньше месяца назад нашего отца убили, — хмуро сообщил Мэйтата. — На нас с ним напали львы-аутсайдеры во время обхода границ. Тот, кто убил нашего отца, и провёл этих львов в наше Королевство. Там они и живут!

— А пока мы не можем вернуться домой, — грустно закончила Экин. — Нас бы убили сразу.

— Почему это? — полюбопытствовал Мхиту.

Мэйтата тяжело вздохнул и рассказал Мхиту о том, что произошло в их Королевстве, и о том, как они попали сюда.

— Вот так мы тут и живём, — закончил молодой лев. — Нет никакой возможности вернуться, силы слишком уж неравные, пусть нас и не двое бы туда пошло. Теперь и неизвестно, когда мы вернёмся туда.

— Мэйтата, ты обязательно вернёшься домой, — подошёл к нему Абиг. — Я тебе обещаю, понял?

— Я и так буду рад твоей помощи, — ответил Мэйтата и повернулся к Мхиту. — Кстати, Абиг — наш с Экин дядя. Они с отцом — братья.

— Ну, я вижу, Мэйтата, что у тебя есть друзья, — улыбнулся Мхиту. — Но вам их ни за что не победить, мне рассказали, сколько этих львов на самом деле. К тому же у вас ещё и аутсайдеры живут.

— Ты разговаривал с кем-то из нашего прайда? — спросила Экин.

— Да, — кивнул Мхиту. — Два дня назад, где-то утром, я столкнулся с львицами, когда они явно направлялись на охоту. Я им сразу рассказал, что путешествовал, а теперь иду на восток — домой. Тут ко мне подходит львица, явно не такая молодая, и с длинными шрамами на морде. Сначала представилась как Амади и…

— Что?! — изумлённо прервал его Мэйтата. — Со шрамами? Мама со шрамами?

— Амади — это наша мать, — пояснила Экин. — Она — Королева. Как она там? Откуда у неё шрамы?

Мхиту, осыпанный вопросами, смотрел то на брата, то на сестру. Тут Мэйтата вспомнил, как Сахихи рассказывала о том, как Джеро избил Королеву, и почувствовал, как его начинает захлёстывать ярость. Эта сволочь, убившая Короля, теперь подняла лапу на мать!

— Нет, я точно убью его! — прошипел Мэйтата. — Убью!

— Кого? — попятился Мхиту.

— Того, кто убил отца и избил мать! — рявкнул молодой лев. — Этот Джеро слишком много себе позволяет!

— Кто? — вновь не понял Мхиту. — Что за Джеро?

— Так зовут эту гиену, — прорычал Мэйтата. — Тварь, недостойная зваться львом, узурпатор. Это он захватил наше Королевство!

— Верно ты тогда про него говоришь, — одобрил Мхиту.

Затем после недолгой паузы лев продолжил:

— В общем, Амади подходит ко мне и тихо спрашивает: «Ты идёшь на восток?». Я ей отвечаю: «Да». Она же говорит ещё тише, хоть и все остальные львицы её слышали. Сначала коротко рассказал, что там произошло у вас, а потом тихо так говорит: «Если ты вдруг встретишь как-нибудь на востоке льва по имени Мэйтата и львицу по имени Экин, передай им — мы все их ждём. Нам всем здесь очень тяжело без законного Короля!». Говорит — и плачет.

Экин опустила голову, Мэйтата вздохнул.

— А как ты увидел этих чёрных львов? — спросила Инсафу.

— С одного холма, — пояснил Мхиту. — Сзади, в тени гигантской скалы они находились, их просто куча мала была. Зрелище, конечно, жутковатое. Кто-то из них недавно с охоты пришёл вроде бы. Я тогда, чтобы они меня не заметили, быстро сбежал с холма и пошёл чуть севернее. Вот на ваш прайд и наткнулся.

— Это тем утром эти львы были за нашей Скалой, — подала голос Сахихи. — Сейчас их там уже нет, потому что они все идут сюда. Джеро приказал им убить Мэйтату и Экин, а также всех, кто им помогал в битве!

— Когда они вышли от вас? — спросил Мхиту.

— В тот день, когда ты побывал у нас, только вечером они и отправились в путь, — ответила Сахихи. — Мне пришлось сбежать, чтобы предупредить вас. Мне велела это Амади. Она знает, что вы живы. Странно, что Джеро сам ей это сказал.

— Он так ей и сказал, что мы живы? — изумилась Экин.

— Да, — кивнула Сахихи, — а потом добавил, мол, ненадолго они живы, им остаётся молиться, чтобы не убили!

— Ничего, — злобно сказал Мэйтата. — Он сам молиться будет, чтобы я не пришёл. Хотя зря, я вернусь всё равно!

Повисло недолгое молчание, затем Адиса спросил:

— Когда эти львы здесь будут?

— Я убежала рано утром, — начала Сахихи, сразу после того как… — львица проглотила ком в горле, — как мы похоронили Дживу. Они собирались уйти вечером этого дня. Они идут в основном по ночам, с цветом их-то шерсти проблематично находиться на протяжении нескольких часов под лучами палящего солнца! Ну, часть утра и вечера прихватят.

— Значит, — подвёл итог Абиг, — они будут здесь, скорее всего, ближе к ночи.

— Ребята, вы в таком случае все в опасности! — заявил Мхиту. — Нельзя рисковать своими жизнями, особенно Мэйтате. После всего того, что я услышал, я хочу сам им помочь. И не только им, но и вам.

— Каким образом? — спросил Абиг.

— Я иду домой, в Восточные земли, — сообщил Мхиту. — Там живут мои друзья и моя сестра Нала. Да и львов и львиц у них наверняка будет больше, чем этих чернышей!

— Захотят ли они помочь нам? — спросил Мэйтата. — А если эти львы придут туда?

— Даже при всём желании не смогут! — с уверенностью заявил Мхиту. — Если пойдут через Мрачные Скалы, которые разделяют ваши и наши земли, то не проберутся через них. Пойдут в обход с севера — окажутся потом в пустыне. Скалы очень глубоко вдаются в неё.

— А если пойдут в обход с юга? — полюбопытствовал Мэйтата.

— Тоже проблемно, — сообщил Мхиту. — Там есть тайный проход, о котором знаю только я и недавно поселившийся рядом со Скалами с той стороны лев по имени Эреву — и всё! Этот Эреву — наш союзник. А сами Скалы тянутся далеко на юг и заканчиваются у глубокого и большого озера. Эти львы не рискнут переплыть его!

— Предложение интересное, — сказал Адиса, — не принять его просто нельзя.

— Действительно, — подхватил Абиг. — Нужно уходить.

— Ребята, ну неужели вы думаете, что они послушаются этого Джеро? — вступил в разговор Ндугу. — Они сами по себе, судя по всему.

— А ты, сынок, думаешь — они не тронут нас? — ехидно осведомился Адиса у младшего сына. — Сахихи же рассказала, что они планируют захват земель. А им явно тесновато почти целой сотней ютиться под Скалой, да ещё под солнцем! Если придут, то, помня указания Джеро, нас убьют, а не выгонят! Мэйтата, а ты что скажешь?

Молодой лев тяжело вздохнул:

— Вы с Абигом меня уже убедили. К тому же я не хочу рисковать вашими жизнями, особенно Абига и его семьи. А другого варианта я не вижу.

— Я тоже согласна, — сказала Экин. — Но — если найдем посильную помощь, то сразу домой!

Инсафу и Сахихи кивнули. Абиг объявил:

— Ну, что ж. Решение принято — мы идём в Восточные земли. Через полчаса выходим. Адиса, ты берешь с собой всех?

— Приятель, — засмеялся Адиса, — как я брошу нашего верного доктора и своего мажордома? Захама и Дактари почти всю жизнь со мной!

Мэйтата сидел молча. К нему подошла Экин и обняла его.

— Брат, это ненадолго, я уверена, — ободряющим тоном произнесла она. — Мы обязательно вернёмся! Слышишь?

Лев посмотрел на неё и улыбнулся.

Очень скоро Абиг скомандовал:

— Так, выходим! Мхиту, веди нас!

И большая группа львов и львиц тронулась в далёкий путь на восток. Каждый из шедших оглядывался на свой дом, оставленный им. Когда они вернутся сюда?

День уже приближался к вечеру, когда Мэйтата, Экин, Мсаидизи, Инсафу, Адиса, Сахихи и остальные покинули земли Абига. Впереди была только пугающая неизвестность.

В эту ночь Сахихи долго не могла уснуть — сон, который пришел к остальным львицам назойливым гостем и нагло одолел их, оказался бессилен перед чудесным образом, стоявшим перед её глазами — образом могучего и дружелюбного черного льва, который с каждым днём становился ей всё дороже и желаннее. Сердце молодой львицы начинало свой бешеный перестук только при одном её взгляде на Дживу, такие же ритмы выбивал самый жизненно важный орган, когда и сам лев смотрел на Сахихи. Ловя на себе такой завораживающий взгляд его бездонных темных глаз, львица желала, чтобы этот взгляд длился и длился. С момента их первого разговора Дживу снился ей каждую ночь, и вот сегодня, когда вернулся убийца Короля с аутсайдерами, черный лев не побоялся вступиться при Джеро за весь её прайд. Потом же Дживу признался, что он вступился за Сахихи. Но она прекрасно понимала, что он вступился за неё не просто так. Все произошедшие за эти пять дней события, все её встречи с ним, все её чувства слились воедино, когда этим вечером она смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Так Сахихи и прошептала эти три слова, которые так и просились ей на язык. Её шепот поглотила охватывающая саванну ночная тишина. Жаль, что Дживу не услышал сразу эти слова.

Так Сахихи лежала и думала. Ведь не просто так она это сказала — именно после того, как он вступился за неё, львица поняла, что любит Дживу, и любит по-настоящему. Теперь ей хотелось только одного, чтобы он никогда не оставлял её и был рядом только с ней. Она была уверена, что этот лев сможет защитить её, что бы ни случилось. С этими мыслями Сахихи, наконец, заснула. Перед тем, как провалиться в пучину сна, в её затухающем сознании мелькнуло имя Дживу, и львица слегка улыбнулась.

А Дживу, идя к своему прайду, думал почти о том же. Сам он пока ничего не говорил Сахихи о своих чувствах, но уже тоже понимал, что, хоть и был намного старше, искренне полюбил эту красивую и молодую львицу, и испытывал желание быть рядом с ней и защищать её. Но ещё Дживу переживал не только за неё, но и за остальной её прайд. Как бы Джеро в очередной раз не сделал им что-нибудь плохого… Лев помнил его долгий подозрительный взгляд, но выдержал его. После того дня Дживу уже по-настоящему возненавидел узурпатора за его жестокость. И пусть черный лев понимал, что Джеро — самый настоящий психопат, никакого сострадания он к нему не испытывал. После возвращения Джеро Амади и её прайду могла угрожать ещё большая опасность от него.

В эти дни Дживу стал каким-то неразговорчивым, предпочитал уединяться от остального своего прайда. Естественно, от Джитуку не укрылась перемена в характере приятеля, и он поинтересовался:

— Эй, Дживу, у тебя ничего не случилось? Что-то ты в последнее время ходишь, как в воду опущенный.

— Да… — отмахнулся Дживу. — Думаю просто…

— О чём же? — продолжал допытываться Джитуку. — Тебе надоело следить за прайдом Королевы?

— Нет, — быстро ответил Дживу. — Просто…

— Что — просто, Дживу? — испытующе глядя в глаза льву, спросил вожак.

— Да просто надоело париться здесь, — быстро выкрутился Дживу. — Топчемся друг у друга почти на головах.

— И то верно, — кивнул Джитуку. — Ладно, не напрягайся, дождемся Джеро и решим, что делать дальше.

С этими словами вожак черных львов, ничего не ведавший об истинных домыслах Дживу, отошёл в сторону. Тот проводил его долгим взглядом.

«Уж не догадывается ли он?» — мелькнуло в голове Дживу. Но он тут же прогнал эту мысль.

После охоты он снова, как велел ему Джитуку, отправился к Амади и остальным. Правда, теперь Дживу отправлялся туда не только по его приказу — лев чувствовал, что его начинает тянуть к Сахихи.

Так прошло четыре дня. Многие из львиц начинали догадываться, что Сахихи неравнодушна к Дживу, судя по тому, как она смотрит на него. Правда, сами же они уже смирились с его присутствием и перестали относиться к нему с недоверием. А Бокари и Катаву настолько осмелели, что один раз подошли к Дживу, когда он не спал после охоты. Увидев их, черный лев ласково спросил:

— Что же это вы, ребятки, от мамы сбежали?

Более смелый, Бокари ответил:

— Мама сегодня на охоту решила пойти, а мы с тётей Бахати остались.

— А тётя Бахати вас не ищет?

— Да ничего с нами не случится, — махнул лапкой львёнок.

— А как вас зовут, маленькие львы? — с той же улыбкой поинтересовался Дживу.

— Я — Бокари, а это мой брат — Катаву, — сообщил Бокари. Второй львёнок робко хихикнул. — А как тебя зовут, мы слышали.

Помолчав немного, Бокари спросил:

— А почему ты такой черный, дядя Дживу?

Лев снова улыбнулся, услышав, как его назвали.

— Не знаю, Бокари. Я такой был с рождения. Мои родители тоже были черными.

— А они не с тобой пришли? — тихо спросил Катаву.

— Нет, Катаву, — грустно ответил Дживу. — Они погибли, когда я ещё был маленьким, я их почти не помню… — И лев тяжело вздохнул.

— А мы не знаем, кто наш папа, — выдохнул Бокари. — У нас только мама.

— Не отчаивайтесь, — подбодрил их Дживу. — Самое главное, что вы всё-таки не одни. Может, когда-нибудь, когда вырастете, и найдете своего отца.

— А у тебя есть дети? — поинтересовался Бокари.

Дживу погрустнел:

— Нет, к сожалению. Очень хотелось бы…

— Вот и ты не расстраивайся! — воскликнул львёнок. — У тебя ещё немало времени впереди.

— Ну, спасибо вам, ребятки, — усмехнулся Дживу. — Ободрили!

— Бокари, Катаву! — раздался с другой стороны Скалы голос Бахати. — Куда опять пропали, малыши?

— Ух ты, вас уже тётя Бахати потеряла! — ухмыльнулся Дживу. — А ну-ка, бегите, а то достанется вам от неё на орехи!

— Пока, дядя Дживу! — крикнул Бокари, убегая на зов. Лев снова улыбнулся, затем опустил голову на лапы и закрыл глаза. Очередная ночная охота сегодня снова удалась…

Проснулся Дживу оттого, что услышал, как к нему кто-то подходит. Неожиданно он догадался, кто это, и, открыв глаза, убедился в своей догадке. Перед ним стояла Сахихи и слегка улыбалась. Точно так же, как и во сне, который Дживу только что видел…

— Привет, Дживу, — ещё шире улыбнулась она.

— Здравствуй, Сахихи, — такой же улыбкой поприветствовал её лев. Он был уже рад её видеть рядом. — Ты разве не на охоте?

— Я лапу просто подвернула, — ответила львица.

— Сильно подвернула? Болит? — проявил заботу Дживу.

Львица подошла к Дживу ближе, и он заметил, что Сахихи совершенно не прихрамывает. По его взгляду она догадалась, о чём он думает, и тихо сказала:

— Это я так Амади сказала. На самом деле я хотела ещё раз тебя увидеть, Дживу.

Лев несколько мгновений помолчал, затем тоже тихо произнёс:

— А я тоже очень хотел тебя увидеть, Сахихи. Вот ты и пришла.

— Правда? — широко распахнула глаза Сахихи. — Ты хотел увидеть меня?

— Да, очень, — кивнул Дживу. — Сахихи, я уже давно о тебе думаю. Ты просто прекрасна и…

Молодая львица просияла от слов Дживу, но не успел он продолжить, как невдалеке раздался приглушенный вскрик, а затем — явственный грохот. Сахихи удивилась:

— Что это за звук? Он вроде бы шёл изнутри Скалы.

— Не знаю, — пожал плечами Дживу. — Тут часто что-то падает, да и сама эта скала уж слишком ненадёжная.

Тут к ним подбежала Бахати.

— Сахихи, ты слышала этот звук? — встревоженно спросила она. — Здравствуй, Дживу.

— Привет, — ответил лев. Сахихи же сообщила:

— Вроде изнутри Скалы он шёл.

— Силы небесные, мне уже страшно жить здесь, — передернулась Бахати. — Того и гляди, что-нибудь сверзится прямо на голову! Надо посмотреть, где и что упало.

Две львицы и лев пошли вокруг Скалы и через пару минут увидели небольшое облако пыли, вылетавшее из небольшой пещерки, которую они раньше не заметили.

— Что-то здесь обвалилось, — резюмировал Дживу.

— А здесь у нас часто прячутся Бокари и Катаву, — сообщила Бахати.

Внезапно её слова насторожили Дживу и Сахихи. Они перед грохотом слышали какой-то вскрик. А что, если…

— А где львята? — тихо спросила Бахати, словно подслушавшая мысли Сахихи и Дживу. Лев и львица переглянулись между собой.

— Где львята? — уже почти закричала Бахати.

— Слушай, перед этим грохотом я услышала вскрик, — ответила Сахихи. — А если это они?

— О, Боже мой, — заплакала Бахати. — Их же могло завалить камнями!

— Так, спокойно, — прервал её Дживу. — Надо попробовать найти их. Скорее всего, они именно здесь, других вариантов нет.

Не успел лев закончить, как вдруг послышалось еле различимое:

— Эй, кто-нибудь!

Слова явно неслись изнутри пещерки. Потом раздался голос другого львёнка:

— Эй, вытащите нас отсюда!

— Боже мой! — снова застонала Бахати.

— Так, успокойтесь, девочки, — велел Дживу. — Я сейчас что-нибудь придумаю. Вам лучше туда не заходить.

С этими словами Дживу протиснулся внутрь пещерки. Там было не так мало места, но теперь, после обвала, его стало существенно меньше. Камни лежали повсюду, а в потолке пещеры отсутствовал изрядный кусок. Впрочем, одна из боковых стенок также сильно пострадала. В воздухе продолжала плавать пыль. Дживу внимательно осмотрелся вокруг и негромко позвал:

— Эй, ребята, вы здесь?

На пол пещеры упал откуда-то маленький камушек. Тихий звук падения моментально был перекрыт радостным зовом львят:

— Дядя Дживу, мы здесь!

— Где? — оборачивался лев. — Не вижу пока.

— Мы внизу! — оповестил его Бокари, судя по голосу. — Видишь теперь?

Тут Дживу кое-что заметил. Ближе к стене слева нагромождение камней было немного меньше. Рядом лежал большой кусок породы, который явно упал на какую-то яму в каменном полу пещеры, но не накрыл её полностью. И в оставшемся крохотном пространстве шевелилась лапка львёнка.

— Ага, теперь вижу, — отозвался Дживу и подошёл ближе.

— Помоги нам, дядя Дживу! — пискнул Катаву. — Вытащи нас отсюда!

— Сейчас приду, — пообещал Дживу и высунулся наружу. — Они здесь, вроде целые и невредимые!

Обе львицы облегчённо вздохнули, затем Сахихи полезла внутрь.

— Где они? — спросила она, как только оказалась рядом с Дживу.

— Вот под этим камнем, — сообщил лев и ткнул в то место, где высовывалась лапка.

— Так их надо вытаскивать, Дживу! — подскочила Сахихи.

— Ну не тут же их оставлять, верно? — фыркнул лев. — С этим камнем проблема. Сдвинуть-то я его смогу, но он может упасть на львят и раздавить их.

— Как мы их вытащим? — раздался снаружи плачущий голос Бахати.

— Может, пробраться к ним как-нибудь? — спросила Сахихи.

— Как проберёшься-то? — хмыкнул Дживу. — Тут камень, а не земля! Погоди-ка…

Лев на минуту задумался, потом велел:

— Так, Сахихи, поищите с Бахати какую-нибудь длинную и желательно крепкую палку и принесите сюда.

— А палка зачем? — спросила Сахихи.

— Вытаскивать их будем, вот зачем! — ответил лев. — Просунем её вон в то отверстие и используем её в качестве рычага, так должно помочь.

— Ты уверен? — усомнилась львица.

— Абсолютно, — отчеканил лев. — Будучи маленьким, я тоже попал в такую ситуацию, и так же меня вытащили. Давайте, бегите!

Сахихи кивнула и выбежала наружу. Дживу подошёл к «узникам».

— Как вы там, ребята? — спросил он. — Держитесь, сейчас вытащим вас.

— Быстрее, — простонал Бокари. — Нам страшно тут!

— Так, не бойтесь, — приободрил их Дживу. — Я в полуметре от вас, сейчас Сахихи и Бахати найдут что-нибудь, и мы вместе вас и вытащим!

Примерно через пять минут прибежала Сахихи, волоча за собой длинный предмет.

— Вот, — выдохнула она, плюхая палку перед Дживу. — Нашла. Попробуй! Не знаю, насколько она прочная, но попробуй.

Дживу ухватил пастью палку, а Сахихи велела:

— Детки, отойдите в сторону, сейчас будем палку просовывать!

Лев вогнал в отверстие часть батога и спросил:

— Порядок там? Не попало палкой?

— Нет! — прозвучало в ответ.

Дживу удовлетворённо хмыкнул, затем повернулся к Сахихи:

— Так, Сахихи, я сейчас поднимаю камень, а ты, как только этот батог окажется на полу полностью, упрись в этот камень передними лапами. Поняла?

— Да, давай, — кивнула львица.

Дживу начал пригибать мощными лапами палку к земле. Тут камень зашевелился.

— Двигается! — взвизгнула Сахихи.

— Я знаю, — бросил в ответ Дживу и медленно пригнул батог к полу. Камень заметно поднялся, но упереться в него передними лапами было для Сахихи довольно сложно. Да и отверстие, чтобы в него пролез львёнок, было маловатым. Сахихи тоже это заметила.

— Дживу, слишком маленькое пространство, ни один из львят не пролезет!

Лев чуть слышно выругался, потом осмотрелся в поисках нужного предмета, не отпуская палку. Взгляд его остановился на длинном камне, лежавшем метрах в трёх от него, у противоположной стены.

— Сахихи, — позвал он. — Видишь вон тот длинный камень?

— Вижу, — ответила она.

— Подкати его сюда, я его под палку положу.

Львица послушно выполнила приказ, и через несколько секунд Дживу снова навалился на батог, предварительно подложив под него этот камень. Отверстие существенно расширилось, и Сахихи крикнула:

— Дживу, держи палку. Они смогут пролезть!

Лев упёрся лапами в батог, а Сахихи вытащила из ямы сначала Бокари, а потом и Катаву. И сделала она это очень вовремя — часть палки, которая была под камнем, с громким треском переломилась, и камень снова приземлился на яму. Львята, целые и невредимые, быстро выбежали наружу. Дживу и Сахихи, переглянувшись, пошли за ними.

— Слава Богу! — вскрикнула стоявшая у входа Бахати и бросилась обнимать львят. Затем сурово спросила: — Ну, и зачем вас понесло в эту пещеру?

— Мы… мы… — замялся Катаву. Бокари пришёл к нему на помощь:

— Мы просто хотели послушать эхо в пещере. Там так здорово звучит!

— Надеюсь, вы там не пробовали рычать во всю глотку? — спросил Дживу, вспомнив звук перед грохотом, похожий на крик.

— Да, — понуро кивнул Бокари. — Хотели послушать эхо внутри пещеры, оно такое громкое!

— Эх, вы, умники! — покачал головой чёрный лев. — Нельзя никогда рычать и кричать в таких местах, запомните это! А если бы вы не успели отскочить? Если бы ямки, оказавшейся для вас спасительной, не оказалось там?

Львята опустили головы и промолчали.

— Ладно, — махнула лапой Бахати. — С вами пусть сегодня мама побеседует. А тебе, Дживу, спасибо!

— Рад помочь, — кивнул Дживу.

— Спасибо тебе, дядя Дживу! — хором произнесли львята. Лев ласково улыбнулся им и пошёл в тень Скалы.

— Наши активные львята целую неделю не будут гулять! — строго сообщила Саманья, когда узнала о проделках детишек. — Хорошо, что ещё Дживу оказался рядом!

— Мама! — застонали львята.

— Я для вас почти четыре месяца мама! — отрезала Саманья. — Завтра будете сидеть под присмотром Бахати в пещере весь день!

— А с дядей Дживу можно поиграть? — неожиданно спросил Бокари.

Саманья, как, впрочем, и все львицы, удивилась неожиданному вопросу и тому, как львёнок назвал чёрного льва «дядей Дживу». После некоторых раздумий львица ответила:

— Можете. Только от Скалы — ни на шаг!

После того, как по прайду разнеслась весть о том, как Дживу спас львят, приятельскими чувствами к нему прониклись уже все. Никто из львиц теперь не демонстрировал недоверия или даже скрытой неприязни, с ним общались без каких-либо подковырок. Лев был доволен тем, что его перестали считать врагом, вполне дружелюбно разговаривал с остальными львицами, но существовала для него только одна — Сахихи. Теперь Дживу думал только о ней и понимал, что уже любит её по-настоящему.

Вечером, после того, как были вызволены из беды львята, Сахихи и Дживу лежали рядом друг с другом в тени Скалы и разговаривали между собой. Сахихи рассказала ему, каким был их Король, судьба которого оказалась такой трагичной. Поведала она также и о Мэйтате, которого Дживу, естественно, никогда не видел.

— Вот так, — вздыхала Сахихи. — Самые лучшие и достойные львы либо погибают, либо получают многократные пинки от судьбы. А такие мерзавцы, как Джеро, живут и в ус не дуют!

— Согласен, — кивнул Дживу. — Но уверен, что ему воздастся по заслугам. А ваш принц сейчас где, интересно?

— Кто знает, — мотнула головой львица. — Джеро сказал, что они видели их далеко на востоке. Надеюсь, они с Экин и вправду живы. Экин — принцесса, сестра Мэйтаты.

— Верь и надейся, Сахихи — они вернутся. Обязательно, — подбодрил её Дживу. — Королём должен быть тот, кто этого достоин. И не бойся ничего.

Сахихи склонила голову Дживу на гриву.

— С тобой, Дживу, я ничего не боюсь! — прошептала она.

Лев в ответ ласково потерся носом о её шею.

Так они наслаждались обществом друг друга несколько минут, потом Дживу поднялся и сообщил:

— Ладно, Сахихи, мне пора идти охотиться.

— А почему ты сразу после охоты приходишь сюда, а не к своим? — спросила львица.

— А ты не догадываешься? — улыбнулся в ответ Дживу. — Я сюда прихожу только, чтобы побыть с тобой. Но…

Лев замолчал, и его улыбка, всегда заставляющая Сахихи ответно улыбаться, покинула его тёмную морду.

— Что, Дживу? — обеспокоенно спросила Сахихи.

Черный лев тихо ответил:

— Я лишь делаю вид, что слежу за вами, чтобы вы ничего не затеяли против этого узурпатора. Джеро и Джитуку мне велели, и они уверены, что вы что-то планируете. Но не бойся, я им говорю совершенно другое. Они мне верят, к счастью. Я решил просто водить их за нос.

— А ты уверен, что они не догадаются? — испуганно спросила Сахихи. — Если это случится, то тебе придется плохо от них. Я боюсь за тебя, Дживу!

Лев обнял её.

— Не бойся, Сахихи! Я уверен, что они ни о чем не догадываются. Ладно, мне пора идти.

— Возвращайся поскорее, Дживу, — сказала она ему перед уходом. — Я буду тебя ждать.

— Обязательно, — улыбнулся лев и направился к скале Мвеная. Сахихи долго провожала взглядом любимого льва. Никто — ни Дживу, ни Сахихи, — не видел, что за ними издалека наблюдала пара внимательных глаз.

На следующий день в Прайдленд Мвеная пришёл весьма неожиданный гость. Им оказался довольно молодой мандрил. Его издали увидела Амади и пошла навстречу.

— Доброе утро, госпожа, — вежливо поздоровался мандрил.

— И тебе того же, — кивнула Королева. — Куда путь держишь?

— Туда, где смогу оказаться полезным, — ответил незнакомец. — Я — лекарь, а зовут меня Мталамия.

— Очень приятно, Мталамия, — кивнула Амади. — Меня зовут Амади, а пришёл ты во владения моего покойного мужа — короля Мвеная.

— Ваш Король погиб? — осведомился Мталамия.

— Даже хуже, — грустно кивнула Амади. — Его убили больше двух недель назад во время вечернего обхода границ те, кто сейчас захватили наше Королевство и живут на нашей Скале. А нас самих просто выгнали оттуда. — Королева рассказала вкратце обо всём, что с ними произошло.

— Ужас, Ваше Величество, ужас, — произнёс потрясённый Мталамия. — Сочувствую вам всем.

— Спасибо, Мталамия. В общем, ты можешь остаться у нас, как лекарю, тебе мы будем рады. Нам будет нужна твоя помощь.

Помощь Мталамии действительно оказалась нужна, причём на следующий день. Чудесную рассветную тишину разорвали крики Бахати — у молодой львицы начались схватки. Как раз в это время вернулся с охоты Дживу. Услышав крики, он подошёл к пещере и, увидев вышедшую Сахихи, спросил:

— Сахихи, в чём дело?

— Дживу, у нас Бахати рожает! — сразу бросилась она к нему. — Помнишь нашего нового лекаря, Мталамию?

— Да, — кивнул лев.

— Сбегай за ним, Дживу, — выскочила Амади. — Он поселился на западе, недалеко от реки, на большом таком баобабе. Найдешь?

— Да, — кивнул лев.

— Давай, я с тобой сбегаю, — вызвалась Сахихи, и они вдвоем бросились бежать во весь дух в указанном направлении. Дживу понимал, что роды — дело серьезное, поэтому торопился со всех лап. Сахихи постепенно отставала от более быстрого Дживу, поэтому, когда он уже добежал до нужного места, молодая львица ещё бежала сзади.

— Мталамия! — позвал Дживу.

Послышался шорох веток и листвы, и через несколько секунд мандрил спрыгнул на землю. Увидев Дживу, он удивился:

— Ты кто? Из этих захватчиков?

— Нет, Мталамия, он свой! — крикнула подбежавшая Сахихи. — У нас рожает львица, Бахати. Нужна твоя помощь!

— Сейчас, — кивнул мандрил и несколько секунд смотрел то на Дживу, то на Сахихи. Черный лев тут же повернулся к мандрилу боком и велел:

— Забирайся мне на спину, домчу быстро!

Мандрил послушно вскарабкался на спину льва, и через несколько минут разношерстная компания была уже у старой Скалы. Спрыгнув со спины Дживу, Мталамия побежал внутрь пещеры, откуда продолжали нестись крики Бахати. Из пещеры вышли все львицы, осталась там лишь Амади. Дживу и Сахихи сидели рядом друг с другом, тоже нервничая, как и остальные. Затем Дживу вдруг спросил:

— Сахихи, слышишь?

Львица прислушалась. Крики Бахати стихли, и из пещеры теперь неслись другие звуки — отчётливо слышались несколько писков. Дживу и Сахихи радостно переглянулись, и тут вышла сияющая Королева.

— Ну, что? — бросились к ней львицы.

— У Бахати родились мальчик и девочка! — со счастливыми слезами сообщила Амади.

Радостно переговариваясь, несколько львиц зашли внутрь пещеры, в том числе и Саманья. В дальнем углу пещеры лежала измученная, но счастливая Бахати. Ласково урча, она вылизывала два светлых комочка, ютившихся у её живота.

— Какие красивые! — восхищенно произнесла Саманья. Бахати улыбнулась ей в ответ.

Мталамия тем временем подошёл к Дживу и спросил:

— Ты не сможешь отнести меня обратно? Я сегодня собирался мазь для ран приготовить.

Лев повернулся боком:

— Забирайся!

Мандрил вскарабкался на широкую спину льва, и через несколько минут они оба исчезли вдали.

Ближе к вечеру Бахати дала имена своим детям. Львёнок получил имя Имара, а львичку счастливая мать назвала Адвар. Имена всем понравились.

— Хорошо ведь звучит? — спросила Сахихи у Дживу перед тем, как он уходил на охоту. — Ты только вслушайся — Имара и Адвар! Здорово ведь?

— Здорово, Сахихи, здорово, — улыбался Дживу. — Очень красивые имена. Ладно, пойду.

— Я тебя жду, — прошептала львица и ласково потерлась носом о густую гриву Дживу.

— Тогда приду рано утром — и разбужу, — пообещал Дживу и побежал на охоту. Сахихи улыбнулась ему вслед.

Но Дживу пришёл намного раньше, когда на небе в положенное время была полноправной царицей луна. Сахихи, лежавшая ближе ко входу в пещеру, услышала звук шагов и, осторожно поднявшись, вышла наружу и увидела Дживу. Но с ним было явно что-то не то — чёрный лев довольно сильно хромал. Испугавшись, Сахихи бросилась к нему.

— Дживу, что с тобой? — спросила она его.

— Порядок, Сахихи, — тихо произнес лев, но взгляд Сахихи упал на его левый бок, и львица ахнула:

— Боже, да ты ранен!

На левом боку Дживу зияла глубокая и длинная рваная рана, из которой стекала на землю кровь. Несчастный лев бессильно опустился на землю и неожиданно зло произнёс:

— Сумбуфу — кретин недоношенный!

— Что произошло? — обеспокоенно спросила Сахихи.

— Джитуку заявил, что сегодня охотимся на буйвола, — ответил Дживу. — Нашли одного подходящего, рассредоточились. Я должен был выпрыгнуть на него с правого боку, пока львицы будут вести его на меня. Вот, притаился и жду, когда этот здоровяк полетит на меня. Вот он мчится, я готовлюсь выпрыгнуть… и тут это чудо безголовое как выпрыгнет слева! Я не успел отскочить, ну, он и саданул меня рогом в бок. Я упал, а потом он мне на лапу наступил. Слава Богу, его потом добили!

— Боже, ужас! — испуганно произнесла Сахихи. — Ты же мог погибнуть!

— Что случилось? — раздался сзади сонный голос, и ко льву и львице подошла Саманья. Увидев раненого Дживу, она охнула:

— Дживу, что с тобой?

Не дав льву ответить, Сахихи обратилась к Саманье:

— Саманья, пожалуйста, сбегай за Мталамией! Дживу потерял много крови, да и с лапой у него что-то. Знаешь, куда бежать?

— Да, — послушно отозвалась Саманья и растворилась в ночной темноте. Сахихи повернулась к Дживу и велела:

— Ложись на бок.

— Зачем? — удивился лев.

Сахихи, не говоря ни слова, легким толчком заставила его откинуться на бок.

— Пока Саманья бежит за Мталамией, я остановлю кровь, — отчеканила львица и принялась зализывать большую рану на боку Дживу. Лев просто лежал, закрыв глаза. Пока он шёл сюда, он существенно ослаб.

Сахихи справилась с кровотечением к тому моменту, когда примчались Саманья и Мталамия. Мандрил спрыгнул со спины львицы и быстро подошёл к Дживу.

— Как это случилось? — спросил мандрил у льва. Сахихи вкратце всё пересказала Мталамии.

Мандрил своё дело явно знал. Через несколько минут рана была смазана мазью, а лапа и остальные участки тела были осмотрены. Мталамия сообщил:

— Рёбра в целости и сохранности, у лапы просто сильный ушиб. Хромота пройдёт через пару дней, а пока, дружок, вам нельзя охотиться. Дня четыре как минимум.

— Ладно, — согласился Дживу. Перспектива не охотиться его явно порадовала. — Спасибо тебе, Мталамия.

— Это моя работа, — ответил мандрил и отправился домой. Саманья окликнула его:

— Постой, Мталамия, я тебя отнесу на место.

Сахихи, когда львица с фигурой Мталамии исчезла вдали, повернулась к Дживу и самым заботливым тоном спросила:

— Ну, как ты сейчас?

Дживу поднял голову и встретился со взглядом Сахихи, полным заботы и любви.

— Прекрасно, — прошептал он и, вытянув голову, ласково лизнул Сахихи в щеку. Львица принялась так же ласково лизать его морду.

— Я люблю тебя, — тихо произнёс Дживу.

— И я тебя, Дживу! — радостно прошептала Сахихи.

Лев неожиданно поднялся.

— Ты куда? — удивилась она.

Дживу, глядя на Сахихи, многообещающе улыбнулся и тихо произнёс:

— Пошли куда-нибудь подальше отсюда?

— Дживу, тебе раны только обработали! — выпалила Сахихи.

Лев тихо произнёс:

— Никакая боль не может быть сильнее любви к тебе, Сахихи. Я уверен, что ты и есть та, которую я искал всю жизнь.

Просиявшая львица быстро встала и нежно потерлась о его густую гриву. Затем пара пошла в сторону от Скалы.

В сущности, многим львицам для счастья нужно лишь, чтобы любимый лев был рядом. Этой ночью Сахихи в полной мере счастлива вместе с Дживу. Теперь она была уверена, что этот лев — её судьба.

* * *

Два львёнка шли вокруг Скалы и спорили между собой.

— Нет, ты уже катался, сейчас — моя очередь! — пищал один львёнок.

— Я вчера катался один раз, так что сначала подождешь меня, — заявил второй, — а потом и тебе уступлю.

— Фиг тебе! — фыркнул первый и толкнул второго. Бокари и Катаву — а это были именно они — упали и покатились по траве. Первый повалил второго на землю и торжествующе сообщил:

— Ты побеждён!

— Так нечестно, Бокари! — заканючил Катаву. — Ты мне опять подножку поставил!

— Эй, молодежь! — раздался из тени голос Сахихи. — Хватит драться, а то дядя Дживу вас катать больше не будет!

Львица вместе с Дживу лежали в прохладной тени Скалы. После той ночи, когда Дживу пострадал во время охоты, прошло около недели. За это время лев и львица практически не отходили друг от друга. Четыре дня после полученных травм Дживу не охотился, а на следующее утро к ним прибежал Сумбуфу, тот самый, из-за которого Дживу и пострадал. Дживу сообщил ему, что из-за него он не сможет охотиться ещё долго. Сумбуфу же передал Дживу, чтобы тот оставался на прежнем месте и так же следил за львицами Мвеная. Это ему велел Джитуку. Вроде слова прозвучали обычно, но Дживу после ухода Сумбуфу насторожился. В последнее время его собратья стали смотреть на него как-то странно, особенно Джитуку. Во взгляде вожака Дживу улавливал очевидное недоверие, и ему вспомнился тот вечер, когда они выходили охотиться на буйвола. Тогда Джитуку посмотрел на него именно так. Когда же буйвол ранил Дживу и лев сказал, что пойдет к львицам Мвеная, Джитуку очень нехорошим взглядом провожал его. Этот взгляд не давал Дживу покоя.

На четвертый день, когда рана Дживу уже зарубцевалась, лев пошёл вечером к своим. Джитуку сообщил ему:

— Дживу, мы скоро уходим на восток, ты знаешь?

— Да, Джитуку, — кивнул лев и добавил: — Наконец-то уже поселимся на свободных землях, где есть место жить!

— В общем, готовься, уходим через четыре дня, вечером, — сказал Джитуку и как бы между прочим поинтересовался: — Как там дела у львиц? Не затевают ничего?

— Да нет вроде, — равнодушным тоном ответил Дживу, но сам похолодел. Неужели Джитуку догадывается?

— Ты точно следишь за ними? — продолжал допытываться вожак. — Всё время?

— Естественно, нет, — холодно отозвался Дживу. — Как мне следить за ними во время их охоты? Я слишком заметен.

— Днём за ними следит Мтафаруку, — сообщил Джеро, — но он тоже ничего не слышал.

— И я так же, — заявил Дживу. — Ничего они не затевают, поверьте.

— Тебе, Дживу, я верю, как никому другому! — ухмыльнулся Джитуку. — Ладно, иди к ним и следи дальше…

Дживу развернулся и пошёл к старой Скале. В его груди бешено колотилось сердце после разговора — что-то было не так. Лев не услышал, как Джитуку злобно закончил фразу:

— …и наслаждайся последними днями своей жизни, предатель!

Дживу не подозревал о том, что его вожак уже обо всём догадывается.

А этой же ночью он решил пойти и попытаться узнать, что о нём говорят. Подкравшись незаметно к Джитуку и Джеро, которые разговаривали между собой у входа на Скалу Мвеная, Дживу превратился в слух.

— Я тебе просто объясняю туда дорогу. Строго на восток, никуда не сворачивая. Два дня пути — и ты у Адисы. Мэйтата и Экин у него ошиваются!

— Можно их просто выгнать оттуда, да и всё, — предлагал Джитуку.

— Чтобы они снова вернулись и наваляли нам? — взвился Джеро. — Я тебе напомню, Джитуку — это эта Экин убила Газини, или ты забыл? К тому же тебе разве не очистить эти земли от возможной помощи этим выродкам? Как раз тебе по пути в Восточные земли.

— Мне нужно только туда, у меня есть личные счёты с одним тамошним Королём.

— Вот и убьёшь по пути Адису и всех остальных, кто помогал им! — рявкнул Джеро. — Они могут сами уйти в Восточные земли за помощью!

После нескольких секунд Джитуку ответил:

— Будет сделано!

Дживу словно прирос к земле. Они говорили о детях Амади. Джитуку собирается пойти туда и убить всех! Мэйтата и Экин снова в опасности! Нет, Дживу этого так не оставит. Он искренне полюбил весь прайд Амади — весь без исключения. Там была и его любимая Сахихи. Дживу не мог допустить, чтобы законный Король погиб, а Джеро он ненавидел. Как можно тише Дживу отошёл от Скалы и побежал к Амади и остальным — передать разговор.

Все пришли в ужас, когда услышали планы Джеро и Джитуку.

— Боже мой! — простонала Амади. — Он не остановится, пока не убьёт Мэйтату и Экин!

— Успокойся, Амади, — велел Дживу. — Я кое-что придумал по пути сюда.

— Что? — спросила Амади.

— В общем, — начал Дживу, — они собираются уходить через четыре дня, вечером. Но — мне придётся идти с ними.

— Зачем тебе идти с этими убийцами? — спросила Саманья.

— Подожди, Саманья, — поднял лапу Дживу. — Дело в том, что мне нужна ваша помощь.

— Ради жизни Мэйтаты и Экин я сама помогу тебе, чем смогу, Дживу! — вышла вперёд Амади.

Лев кивнул в знак благодарности.

— Спасибо, Амади. В общем, план такой. Мы выходим через четыре дня, вечером. А за день до нашего ухода нужно, чтобы кто-нибудь из вас отправился туда же — на восток. И мне кажется, что туда могла бы пойти Сахихи. Я уверен, что она справится, верно? — Дживу повернулся к своей любимой львице. Та кивнула.

— Почему Сахихи? — удивилась Амади.

— А вот тут, — слегка улыбнулся Дживу, — уже дело в личном. Дело в том, что я очень сильно люблю Сахихи, и хочу, чтобы мы ушли с ней вместе.

По прайду прокатился вздох изумления. Сахихи вспыхнула от счастья, Амади же задумалась на несколько мгновений, потом улыбнулась:

— Я теперь сама уверена, что Сахихи нашла своё счастье. Она будет счастлива с собой, Дживу!

Но через секунду Амади посерьезнела:

— А как ты с ней встретишься? Вдруг вас увидят?

— В этом и заключается хитрость плана, — сообщил Дживу. — Сахихи выйдет на день раньше нас. Но — она будет идти севернее нас, поэтому шансов, что её следы найдут, будет мало. Она дойдет до тех прайдов, с которыми сдружился Мэйтата, раньше нас. Хоть мы тоже быстро идём, но передвигаемся в основном по ночам. А в тот день, точнее, утро, когда мы будем больше, чем на полпути к Мэйтате, Сахихи почти дойдет дотуда. И в это утро, когда мы остановимся на отдых, я сумею убежать от своих львов, а через некоторое время встречусь с Сахихи. Но ей придется действовать так — она предупреждает Мэйтату об опасности, советует им всем уходить и сразу уходит назад. А я недалеко её встречаю.

— А дальше? — спросила Амади.

— Дальше мы хотим быстро догнать Мэйтату и уйти с ними, — сказал Дживу. — И хотим там с Сахихи и остаться. Дорогая, ты согласна?

Сахихи подошла и Дживу, обняла его и спросила:

— А ты как думал?

Наблюдавшая за этой сценой Амади сказала с улыбкой:

— Я сама хочу, чтобы ты, Сахихи, была счастлива! Дживу будет замечательным мужем для тебя!

Никто из них и не заметил, как рядом со Скалой быстро мелькнула тень.

Обо всём этом Дживу сейчас и думал. В голову его почему-то закрадывались сомнения — а сработает ли план?

— Дживу, с собой всё в порядке? — вклинился в его мысли голос Сахихи.

— Да, — быстро улыбнулся лев.

— Ты в последнее время такой задумчивый, — обеспокоенно протянула львица. — Точно всё в порядке?

— Да, Сахихи, да, — подтвердил Дживу. — Не переживай, у нас всё получится.

Львица ласково потерлась о его шею. Тут на Дживу налетели львята.

— Дядя Дживу, покатай нас, как вчера! — запрыгал вокруг него Бокари.

— Нет, меня сначала! — вторил Катаву.

— Отставить, молодёжь! — отрезала Сахихи. — Дядя Дживу и так после охоты сегодня, он устал и хочет отдохнуть.

— Ну, положим, не настолько, чтобы не покатать детишек, — улыбнулся лев и поднялся. — Ну, кто первый?

Оба львёнка заголосили:

— Меня, меня!

— Э, нет, малышня, — покачал головой лев. — Бокари и так вчера больше братика катался, поэтому сегодня первым прокачу Катаву!

— Да! — счастливо взвизгнул львёнок и запрыгнул Дживу на спину и ухватился за его мускулистую шею. Тот спросил:

— Держишься, всадник?

— Да! — весело ответил Катаву.

— Тогда держись! — велел Дживу. Через мгновение чёрный лев с золотистым львёнком быстро, но осторожно побежал от Скалы. Воздух рассекали счастливые крики Катаву. Сахихи улыбалась, глядя на веселье. Бокари же сидел и с тоской смотрел на Дживу и братика. Сахихи потрепала его по голове и сказала:

— Выше нос, Бокари, сейчас и ты получишь свою дозу восторга!

Через несколько минут Дживу носился уже с восторженно кричащим Бокари на спине.

* * *

Вот и наступил тот день, когда Сахихи должна была отправиться в путь. Дживу пошёл проводить её до границы, как он пообещал Амади.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и на небе начинали мерцать яркие огоньки звёзд, когда лев и львица вышли со Скалы и направились в сторону востока.

Дойдя до границы, Сахихи обернулась:

— Скоро ли мы увидимся, Дживу?

Лев улыбнулся:

— Скоро, родная, скоро!

Львица подошла к любимому и ласково лизнула его в щеку. Дживу прошептал:

— Мы скоро встретимся, я тебе обещаю!

— Я люблю тебя! — тихо произнесла она, потираясь о густую гриву льва.

— Какая трогательная сцена прощания! — раздался сзади насмешливый голос. Сахихи вздрогнула. Оба обернулись на звук. Шокированный Дживу смотрел на обладателя голоса. Из травы выходил, гадко ухмыляясь, Джеро, а за ним — Джитуку. Дживу мигом сориентировался и велел:

— Сахихи, беги! Сахихи!

Но львица расширившимися от ужаса глазами смотрела в сторону востока. Дживу обернулся и понял, что они оба в ловушке. Путь на восток отрезали Сумбуфу и Джитихада.

— Вот и попались! — топнул лапой Джитуку. — Взять её!

Сумбуфу и Джитихада метнулись к Сахихи. Дживу зарычал и приготовился сцепиться с ними за любимую, но его оттолкнул выпрыгнувший с предупреждающим рыком Джитуку. Сумбуфу и Джитихада прижали к земле львицу. Бедная Сахихи пыталась вырваться, но безуспешно.

— Эвона как, значит! — с яростью заговорил Джитуку. — В этом всё и дело? Нашёл себе местную сучку и переметнулся на чужую сторону?

Размахнувшись, Джитуку ударил Дживу по морде лапой с выпущенными когтями. Они рассекли щеку и нос льва, и из ран на землю закапала кровь. Сахихи яростно вскрикнула:

— Не тронь его, подонок!

— Молчать! — рявкнул Джеро.

— Наплюй, — отмахнулся Джитуку, — всё равно обоим конец.

— Джитуку, если ты её хоть когтем тронешь — убью! — пообещал Дживу.

— Ты уже никого не защитишь, предатель! — рявкнул Джитуку. — Ты думаешь, я ни о чём не догадывался? А?

Снова взмах лапы и удар по морде. На землю закапало ещё больше крови. Сахихи зажмурилась, но вырваться попыток не оставляла. Из её глаз текли слёзы.

— Знаешь, ты удивительно везучий, Дживу, — тихо заговорил Джитуку. — Спасибо Сумбуфу, он как раз следил за тобой. Увидел, как ты крутишь шуры-муры с этой симпатяшкой, и мне доложил. Но я уже тогда догадывался о тебе. Джеро видел, как ты вступился за прайд Мвеная, в особенности — за неё. — Лев ткнул лапой в Сахихи.

Раненый Дживу смотрел на Джитуку, а тот продолжал:

— Я так и знал, что вы что-то затевали. Надо было что-то предпринять, и тогда я придумал план. Жаль, что он не сработал, этот план с буйволом!

Сахихи охнула, а Дживу взвился:

— Так это была попытка убить меня, верно? Как я сразу не догадался!

— Да! — возопил Джитуку. — Бинго, Дживу! Жаль, что она не удалась!

— Ах ты, сволочь! — прорычала Сахихи.

— Наш живучий друг до сих пор представлял угрозу для нашего плана, детали которого вам уже наверняка известны, — продолжал Джитуку, упиваясь каждым словом. — Тут уже Джитихаде спасибо — прокрался к львицам и всё услышал, что говорит наш Дживу. Естественно, он доложил мне, и тогда я понял — нас с Джеро подслушали. И кроме Дживу, никто не мог это сделать.

— Изменник и предатель! — рявкнул Джеро.

— А ты — узурпатор и убийца! — плюнул ему в лицо Дживу. — Я не собираюсь идти с убийцами!

— Ты никуда и никогда больше не пойдешь! — зловеще произнёс Джитуку, затем повернулся к Джеро: — Я сам его убью, Джеро, не вмешивайся.

— Хорошо, — расплылся в мерзкой ухмылке убийца.

Вожак затем обернулся к парочке, державшей Сахихи, и злобно процедил:

— А вы держите её так, чтобы она всё видела!

Джитихада кивнул. Но в этом не было необходимости — Сахихи и так следила за развивавшимися событиями, не отрываясь. Она была уверена, что Дживу победит. Затем Джитуку повернулся к Дживу и бросил ему в лицо:

— Дживу, как изменнику, я бросаю тебе вызов!

Лев смахнул кровь с морды и, осклабившись, прорычал:

— А я принимаю его, Джитуку.

— Дживу, убей его! — яростно крикнула Сахихи.

Два черных льва несколько мгновений кружили друг напротив друга. Затем с диким рёвом бросились друг на друга и сцепились в кровавом бою — не на жизнь, а на смерть.

Джитуку обхватил своими лапами Дживу и попытался повалить его на землю. Но Дживу был не менее сильным и ловким. Он, обхватив обеими передними лапами шею Джитуку, быстро поджал задние лапы и своим немалым весом повалил Джитуку на себя. Затем, оказавшись спиной на земле, резким ударом задних лап в живот перекинул Джитуку через себя, не забыв впиться когтями в его плечи. Острые когти разорвали шкуру на плечах вожака, из ран хлынула кровь. Джитуку взревел от боли, но через минуту был уже на лапах, Дживу — тоже. Не теряя ни мгновения, оба бросились друг на друга. Пару минут они обменивались ударами, нанося друг другу раны и выпуская наружу кровь, затем Дживу изловчился и нанёс врагу сильный удар по голове. Джитуку на мгновение потерял ориентацию и упал на землю.

— Дживу, давай, убей его, — сквозь зубы частила Сахихи. Державшие её Сумбуфу и Джитихада своими криками подстегивали Джитуку. Но тот оказался на земле, и этого хватило Дживу, чтобы заблокировать его лапы полностью. Свободной правой лапой он начал душить Джитуку. Вожак стал задыхаться и вырываться, но могучие лапы Дживу крепко держали его. Джитихада рванулся было Джитуку на помощь, но именно в этот момент он рывком освободил передние лапы и, взметнув их вверх, с силой разодрал когтями Дживу бока. Лев взревел от сильной боли, Сахихи вскрикнула от ужаса. На землю полилась кровь, но Дживу не ослабил хватки. Джитуку изловчился и с силой ударил Дживу по голове, отбросив от себя. Серьезно раненный лев упал на землю, но тут же вскочил и бросился на врага, замахнулся… и в этот момент Джитуку быстро вывернул левую лапу подушечками влево, отразил удар Дживу, а правой резко дотянулся до его левого плеча и глубоко разорвал ему мышцы. Дживу снова взревел от сильной боли, но тут же получил сильный удар в голову. Лев упал на землю. Сахихи, уже плача, крикнула:

— Нет, Дживу! Поднимайся!

Уже изнемогавший от потери крови, Дживу поднялся, но опереться как следует на левую лапу не смог — мышцы были сильно повреждены. Собрав все силы, лев бросился на Джитуку, но тот был уже готов. Вожак решил пойти на хитрость — после одного удара зашатался и упал на землю. Дживу метнулся к Джитуку, уверенный в победе, но это оказалось для него роковым. Едва лишь Дживу замахнулся лапой для последнего, как он был уверен, удара, как Джитуку, резко приподнявшись, всадил свои когти глубоко в грудь Дживу и резко потянул вниз, высвобождая огромное количество крови. С рёвом боли бедный Дживу повалился наземь, торжествующий Джитуку поднялся на лапы. Несчастная Сахихи кричала:

— Дживу, давай, вставай! Ты сможешь, родной!

Дживу попытался вскочить, но сильный удар по голове опрокинул тяжело раненного льва обратно на землю. И тут Джитуку, злорадно усмехнувшись, прошипел:

— Прощай, Дживу!

И с силой опустил мощную лапу на спину того, кого недавно считал другом. Раздался хруст ломающихся позвонков, несчастный Дживу захрипел и через несколько секунд затих.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — воздух рассек дикий крик Сахихи. — ДЖИВУ!!!

Крик перешёл в отчаянные рыдания, бедная львица повторяла только одно:

— Нет… Дживу…

Джитуку отошел от поверженного Дживу и подошёл к Джеро.

— Готов, — коротко бросил он. Затем повернулся к Сумбуфу и Джитихаде и велел:

— Отпустите её.

Львы послушно отошли от Сахихи, но львица продолжала судорожно всхлипывать, даже не поднимаясь с земли.

— А что с ней делать? — спросил Джитихада, указав на сотрясающуюся в рыданиях Сахихи. Джеро смерил львицу взглядом и коротко бросил:

— Убей!

Сахихи подняла на Джеро и Джитуку взгляд, полный слёз и ненависти, и прорычала:

— Сволочи! Будьте вы прокляты! Пусть…

Но договорить не успела, поскольку Джитихада резко опустил свою мощную лапу Сахихи на голову. Львица беззвучно обвалилась в траву.

— Всё, — бросил Джеро. — Уходим!

Группа львов пошла прочь от места страшной трагедии. Никто из них не увидел, как медленно вздымалась грудь львицы, и не услышал глухой стон несчастного Дживу.

* * *

Сахихи открыла глаза и застонала. Кружилась и болела голова после сильного удара по ней. Место разыгравшейся кровавой трагедии окутывала ночная тишина, и только бледное сияние луны освещало спавшую саванну. Львица кое-как поднялась на разъезжавшиеся лапы и осмотрелась в поисках того, с кем она ещё недавно так хорошо проводила время. Тревожный взгляд львицы быстро скользил по траве, пока в поле её зрения не оказалось то, что заставило её быстро сорваться с места и броситься в эту сторону. В траве лежала неподвижная фигура крупного льва — самого дорогого льва для Сахихи.

— Дживу! — отчаянно выкрикнула она. — Дживу, ты меня слышишь?

Ответом послужило молчание. Сахихи подбежала к Дживу и замерла в ужасе, боясь самого страшного, её сердце от увиденного ухнуло вниз. Окровавленное тело льва лежало почти неподвижно, лишь едва заметно вздымалась и опускалась широкая грудь. Само тело было странно изогнуто, из многочисленных глубоких ран стекала на землю кровь.

— Дживу! — тише окликнула его Сахихи и осторожно коснулась носом его подбородка. Лев глухо застонал и открыл глаза.

— Ты меня слышишь? — прошептала львица со слезами.

— Сахихи… — прохрипел Дживу. — Ты цела…

— Да-да, — дрожащим голосом выпалила она. — Давай, вставай…

— Нет… — выдохнул лев. — Прости, мне уже не встать…

— Что? — глаза Сахихи чуть не вылезли из орбит. — Нет! Нет, не говори так, Дживу! С тобой всё будет в порядке, слышишь? Не сдавайся!

Из глаз львицы потекли слёзы.

— Прости, Сахихи… — снова захрипел Дживу. — Не судьба, видать…

— Нет, Дживу, нет! — голос львицы сорвался на крик. — Ты не умрёшь, родной! Я сейчас позову кого-нибудь на помощь, Мталамию, например…

— Нет, постой… — еле приподнял голову Дживу. — Не надо, он здесь уже бессилен…

Несчастный бессильно уронил голову. Он уже чувствовал постепенно обволакивающий его холод смерти. От услышанных слов у Сахихи сжалось сердце. Нет, это не может так закончиться…

— Нет, нет! — зарыдала львица. — Нет, Дживу, пожалуйста, не умирай! Нет!

Голос льва стал ещё тише:

— Прости, Сахихи… Я рядом со звёздами, мне уже не вернуться…

— Нет, нет, нет! — почти кричала Сахихи. — Не оставляй меня, Дживу!

Львица начисто отказывалась верить, что самый любимый лев на свете покидает её навсегда. Но потом взгляд её упал на Дживу, она встретилась с его чёрными глазами, блестевшими в свете луны, и поняла, что жизнь на самом деле покидает тело могучего льва. Всё сжалось у Сахихи внутри от осознания неизбежного, она заплакала ещё сильнее.

— Нет, не умирай, Дживу! Пожалуйста! — сотрясалась в рыданиях львица.

— Послушай, любимая, — тихо, но твёрдо произнёс Дживу. — То, что мы должны были сделать, ты должна будешь это выполнить сама. Это твоя обязанность, понимаешь?

Львица продолжала трястись в плаче.

— Сахихи, успокойся, — слабо поморщился Дживу. — Посмотри на меня.

Сахихи перевела полные слёз глаза на умирающего льва.

— Тебе придётся идти одной, — продолжал Дживу. — Ты — сильная львица, справишься. Я уверен в тебе, родная…

— Я так хотела уйти с тобой, Дживу, — простонала Сахихи. — Так хотела!

— Я знаю, — закрыл глаза лев. — Я тоже хотел быть только с тобой, Сахихи… Но ты обязана, слышишь? Ты обязана предупредить Мэйтату и остальных об опасности… Законный Король должен вернуться сюда…

На этих словах голос Дживу прервался, он тяжело сглотнул и ещё тише продолжил:

— Здесь должен править только настоящий и законный Король. Это обязательно случится, я это вижу… Джеро долго не задержится — ни здесь, ни на этом свете… Они все получат по заслугам…

Несчастному льву становилось труднее говорить, его голос прерывался всё чаще. Из глаз Сахихи продолжали капать слёзы — её любимому льву оставалось всё меньше времени на этом свете. Последние силы между тем покидали могучее тело Дживу, голос постепенно сошёл на шёпот.

— Сахихи… — еле слышно шептал Дживу. — Мне жаль… что я так мало был с тобой… Это были… лучшие дни… в моей жизни…

— И в моей, — прошептала Сахихи. — Я не хотела, чтобы всё так кончилось!

— Я тоже, — вздохнул Дживу. Внезапно его глаза на мгновение широко раскрылись, лев задышал часто и отрывисто.

— Дживу, ты чего? — испугалась Сахихи.

Лев уже шептал всё тише и тише:

— Сахихи… ты моя единственная любовь… У меня не было… никого дороже тебя… Прости, что оставляю тебя… и что не смогу больше защищать… Я тебя люблю… и всегда любил…

— Я тебя тоже люблю, родной! — снова зарыдала Сахихи. — Как мне теперь жить без тебя?

— Не плачь и не убивайся… прошу тебя, Сахихи… — шептал Дживу. — Ты должна жить и не впадать в депрессию… У тебя… вся жизнь впереди… Не сдавайся, родная… никогда… Пообещай, Сахихи! Ради меня…

— Обещаю, Дживу! — сдавленно произнесла бедная львица.

Лев нашёл в себе последние силы для нескольких слов:

— Я… люблю тебя… Король… вернётся…

Затем Дживу с хрипом потянул в себя воздух, глаза его резко расширились. По его мощному телу пробежала дрожь, несчастный лев несколько раз дёрнулся и замер уже навсегда…

— Дживу… — шёпотом позвала Сахихи.

Но ответа уже не было. Сахихи внимательно посмотрела на бедного льва. В чёрных его глазах, которые ещё несколько часов назад смотрели на Сахихи с такой теплотой, заботой и любовью, продолжал отражаться свет луны и лицо львицы, которая ещё недавно обнимала его, веря в счастливое будущее — в будущее, которое не сбылось… Глаза умершего льва неподвижно смотрели перед собой…

— Нет! — вскрикнула львица, затем бессильно опустилась рядом с окровавленным телом Дживу и разрыдалась.

Бедная львица потеряла счёт времени, сотрясаясь в рыданиях на теле жестоко убитого Дживу. Успокоилась Сахихи только тогда, когда на востоке начала появляться бледно-розовая полоска — предвестница рассвета. В душе у Сахихи больше не было ничего — просто гнетущая пустота. Казалось, что больше никакой радости в жизни не будет никогда. Львица ощущала под собой безжизненный холод. Она так и не хотела уходить отсюда, не хотела оставлять своего любимого льва…

Сахихи через несколько минут услышала сзади тихое:

— Сахихи…

Львица медленно подняла голову и повернулась на голос Королевы. Амади остановилась в нескольких метрах от тела Дживу. В её глазах стояли слёзы.

— Всесильные небеса, детка… — прошептала шокированная Королева. — Дживу… Что случилось?

Сахихи поднялась с тела Дживу, запятнанная его кровью. Затем бросилась к Амади, обняла её и, уткнувшись ей в шею, снова зарыдала.

— Ну, успокойся, родная, — забормотала Амади, обнимая Сахихи. — Сочувствую тебе…

— Угу, — глухо буркнула Сахихи, не переставая плакать.

— Что здесь случилось? — тихо спросила Амади.

Львица, не переставая всхлипывать, рассказала Королеве весь этот ужас. За время рассказа Амади сама уронила пару слезинок — королеве тоже было жаль несчастного Дживу. Потом Королева, взяв себя в лапы, сказала:

— Детка, как мне ни больно это говорить, но тебе придётся бежать отсюда. Дживу прав, другого варианта нет.

— Я хотела уйти с ним, — пробормотала Сахихи.

— Я понимаю, — тихо ответила Королева. — Но тебе нужно срочно бежать, понимаешь? Мэйтата в опасности, как и его друзья.

— Да, — кивнула Сахихи. — А если Джеро с Джитуку узнают, что я жива? Они могут сделать с остальными то же самое!

— Слушай меня. — Амади подняла голову Сахихи за подбородок и посмотрела ей в глаза. — У меня есть план, который нужно осуществить прямо сейчас.

— Давай, — безучастно согласилась Сахихи. — А с Дживу что делать? Не оставлять же его здесь?

— Нет, конечно, — согласилась Королева. — Мы обязательно похороним Дживу, я обещаю.

— Надо отнести его к Скале, — всхлипнула Сахихи.

— Естественно, — поддержала её Амади. — Пойдем тогда.

Сахихи и Королева подошли к телу Дживу. Молодая львица увидела, что глаза бедного льва были по-прежнему открыты.

— Иди с миром, Дживу, — прошептала Сахихи и аккуратно прикрыла погасшие навсегда глаза лапой. Затем осторожно подняла его тяжёлое тело на себя, так что Дживу оказался грудью на её спине. Голова и передние лапы безвольно свисали вниз. Амади подошла к Сахихи с Дживу на спине и подлезла под его живот, затем поднялась. Сахихи бесцветным тоном произнесла:

— Пойдём.

Скорбная процессия тронулась к Скале.

* * *

Тревогу львицы почувствовали ещё ночью, когда Саманья услышала издали львиный рёв. Он шёл с той стороны, куда ушли Сахихи и Дживу. Ей это показалось странным, и львица подошла к Амади, также вышедшей наружу.

— Амади, слышала? — спросила она у Королевы. — Это кто-то изо львов.

— Может, эти черныши охотятся, — предположила Амади.

— Нет, — покачала головой Саманья. — В ту сторону ушли Дживу и Сахихи, и мне это не нравится. — Львица знала, как относятся к Дживу её львята, поэтому также переживала за льва.

Разносившийся несколько секунд рёв стих. Прошло немало времени, и Амади начала тоже ощущать беспокойство. Дживу должен был вернуться прямо сюда после того, как проводит Сахихи. Но льва долго не было, и Амади решила пойти к границе.

— Будь осторожна, — напутствовала её Саманья. — Вдруг там Джеро?

— Если он там один, то я справлюсь с этим убийцей, — ответила Амади. — Мне как-то не по себе, что Дживу долго нет. Вдруг на них напали?

Королева оказалась права.

Ближе к утру Саманья вышла из пещеры и увидела движение вдали. К Скале приближалась странная группа. При внимательном рассмотрении это оказались Амади и Сахихи, а на спине…

— Не может быть… — прошептала Саманья и бросилась навстречу львицам.

— Амади, Сахихи, что случилось? — крикнула она.

Тут она увидела окровавленное тело Дживу на их спинах.

— Дживу! Что произошло? — на глазах Саманьи выступили слёзы.

Сахихи снова заплакала — она не могла озвучить всё произошедшее, поэтому обо всё поведала Амади. Львицы аккуратно опустили мёртвого льва на землю. Постепенно к ним подтянулись разбуженные криком Саманьи львицы.

— Оказывается, Джитуку и Джеро уже обо всём знали, потому что за нами следили, — закончила Амади. У многих львиц в глазах стояли слёзы — никто из них не смог остаться равнодушным к страшной смерти Дживу. Хорошо ещё, что львята не видели этот ужас.

— Джеро велел им ещё убить и меня, — тихо сказала Сахихи. — Но не получилось у них.

— Мы с Сахихи придумали одни план, — сообщила Амади. — Для начала — нужно похоронить Дживу.

Сахихи кивнула и сказала:

— Я сама займусь могилой.

— Я помогу, — поднялась Саманья, и две львицы ушли за Скалу.

Через четверть часа за Скалой была вырыта яма. Львицы стояли рядом с ней, с краю лежало тело Дживу. Сахихи и Амади собрались уже спустить туда его, как вдруг раздался голос Бокари:

— Мама, ты где? Что случилось?

Саманья поспешно направилась к подходящим львятам и увела их отсюда. Сахихи и Амади аккуратно стащили Дживу в яму и начали заваливать её землей. Из глаз Сахихи снова текли слёзы, но она продолжала с Королевой засыпать тело. Через несколько минут, когда под Скалой вырос земляной холмик, Амади обратилась к львицам:

— В общем, сёстры, план такой. Пусть Джеро и Джитуку думают, что убили обоих — и Сахихи, и Дживу. Для всех теперь здесь похоронены оба. А Сахихи придётся бежать отсюда, чтобы предупредить Мэйтату и Экин об опасности. Сахихи, — Королева повернулась к львице, которая сидела, опустив голову, рядом с могилой, — тебе уже пора бежать. Время идёт, ты должна торопиться!

Сахихи медленно подняла голову. Амади подошла к ней и тихо произнесла:

— Мы сделали, что должны были, милая. Поторопись.

Молодая львица посмотрела в глаза Амади, затем подошла к ней и обняла её.

— Я обещаю, Амади, я всё сделаю. Ради Мэйтаты и Экин, ради вас всех… и ради Дживу. Он так и хотел…

Сахихи со слезами на глазах стала прощаться со всеми львицами. Всем было жаль молодую львицу, с которой так жестоко обошлась судьба. Попрощавшись со всеми, в том числе и с Саманьей и её львятами, она сказала:

— Я уверена, что скоро всё это кончится. Мэйтата будет обязательно искать пути к возвращению. А я буду скучать по вам всем.

И львица направилась на восток — навстречу восходившему солнцу. Пройдя несколько шагов, она обернулась. Львицы печально смотрели ей вслед. Сахихи снова повернулась и быстро пошла в сторону восхода, не зная, когда снова вернётся к себе домой. Никто из львиц также не знал об этом.

Через несколько минут одинокая фигура львицы исчезла вдали.

Утром Саманья сидела рядом с могилой Дживу, опустив голову. К её лапам жались всхлипывающие львята. Дживу, которого они уже полюбили всей силой своей открытой детской души, теперь уже никогда не будет играть с ними, никогда не прокатит на себе…

— Прощай, дядя Дживу, — прошептал Бокари. Катаву повторил за ним эти полные боли слова.

На расстилавшуюся гигантским золотистым ковром саванну косо падали лучи медленно, но верно приближающегося к линии горизонта солнца. На восток, пересекая эту дивную местность, тянулась большая группа львов и львиц. Покинувшие свои дома из-за приближающихся врагов, они тихо переговаривались друг с другом, гадая, что может происходить сейчас. Знают ли враги, что от них ушли? А вдруг эти чёрные львы уже идут по их следам? Кто и что их ждёт впереди? Кого встретят — друзей или врагов? Много было трепещущих тревог и волнений среди львов в этот тихий вечер.

Чуть поодаль от остальных шли Мэйтата, Экин, Сахихи и Мсаидизи с Инсафу. Сахихи вполголоса рассказывала о Дживу и обо всём, что происходило до его жестокого убийства.

— Вот и потеряла я его, — грустно закончила львица. — А мы ведь хотели вместе с ним присоединиться к вам…

В глазах Экин и Инсафу стояли слёзы — история тронула их до глубины души. Мэйтата тоже не мог не испытывать жалости к совершенно не знакомому ему льву, оказавшемуся таким любящим, отважным, сильным и сострадательным.

— Он бы стал всем другом, — произнёс молодой лев после непродолжительного молчания. — Я рад бы был принять его, пусть он и не такой, как остальные львы.

Сахихи тихо произнесла:

— Я никогда его не забуду…

— Сахихи, мы все тебе сочувствуем, — спустя несколько мгновений сказал Мсаидизи.

— Спасибо, — отозвалась львица.

— Я думала, что трагичнее истории, чем о гибели нашего отца, не услышу, — медленно заговорила Экин. — Вот — ошиблась. Это же какими мерзавцами надо быть, чтобы совершить такое! Представляю, каково сейчас бедным львятам. Так привязаться к Дживу…

Сахихи грустно улыбнулась:

— Да уж… Видели бы вы, как он их на спине катал. Почти ведь не слезали…

— А как там Бахати? — спросила Экин.

Сахихи чуть повеселела:

— Возится со львятами. Такие милые!

— И имена красивые, — подхватил Мэйтата. — Имара и Адвар — мне нравится.

Друзья продолжали разговаривать между собой.

Впереди группы шли Абиг, Адиса и Мхиту. Брат Мвеная расспрашивал последнего о Восточных землях.

— Друзей там у меня немало, они живут, правда, каждый со своим прайдом, но мы часто пересекаемся, — рассказывал лев. — В частности, моя сестра Нала замужем за моим другом Симбой. Мы все родились в одном прайде.

— А вас там вообще много живёт? — спросил Абиг.

— Ага, — кивнул Мхиту. — Когда мы были львятами, то жили, как я уже сказал, в одном прайде. Я, Симба, Тоджо, Малка и Чумви. Теперь времени столько прошло, даже моргнуть не успел — а у каждого теперь свой прайд.

— Да, вас там немало, — сказал Адиса.

— Да уж, — усмехнулся Мхиту. — Так все и дружим до сих пор. Эреву к нам присоединился недавно, ещё до того, как я отправился путешествовать.

— Слушай, Мхиту, а нам далеко идти-то дотуда, до этих Скал, а потом до этого Симбы? — спросил Ндугу. — Как бы лапы не оттоптать по пути…

— Наберитесь терпения, молодой лев, — церемонно ответил Мхиту. — Идя таким темпом, мы достигнем их через три дня. Потом дойдём до того прохода примерно за полдня, идти через него…

— Ой-ой-ой, не продолжай дальше! — поморщился Ндугу.

Тем временем Абиг заметил вдали фигуру льва, который, замерев на месте, явно вглядывался в приближавшуюся группу. Адиса тоже заметил его и легонько толкнул Абига:

— Там что за лев?

— Не бойся, это наш сосед. Можем как раз остановиться на ночь у него.

— Кто такие? — раздался оклик. — Вы находитесь на территории моего Прайдленда!

С этими словами к ним приблизился довольно крупный лев примерно одного возраста с Абигом. Он же и узнал его.

— О, здравствуй, Абиг, — поприветствовал его незнакомец. — Какими судьбами сюда, в такую даль от дома?

— Здравствуй, Мкаиди, — ответил на приветствие Король. — Долго рассказывать, поверь, очень долго.

— Если долго рассказывать, то прошу ко мне, — сказал Мкаиди. — Вот всё и расскажете, а заодно и переночуете.

— Надеюсь, мы не стесним вас, — произнёс Абиг. — Хотя нам и так завтра уходить.

— А куда вы такой командой вообще уходите? — догадался, наконец, задать этот вопрос Мкаиди, когда он и его многочисленные гости подошли к его дому. — Что-то случилось?

— Папа, кто это с тобой? — послышался спереди голос, и перед Мкаиди материализовалась молодая львица с великолепной золотистой и сверкающей в лучах заходящего солнца шерстью. Она была очень красива и, судя по долгому и внимательному взгляду Фахари, произвела неизгладимое впечатление именно на него. Львица поймав взгляд молодого льва, слегка улыбнулась в ответ.

— Нет, дочка, — покачал головой лев. — Это у нас гости, король Абиг.

— Добрый вечер, Ваше Величество, — кивнула львица.

— Знакомьтесь, — представил её Мкаиди, — моя дочь, Ангаву.

«Красивое имя», — промелькнуло в голове Фахари.

— Детка, — обратился Мкаиди к Ангаву, — у нас с прошлой охоты что-нибудь осталось?

— Да, папа, — кивнула она.

— Тогда скажи маме, что у нас остановятся на ночлег гости, и отведи их. Пусть поужинают, — велел лев.

Ангаву помчалась исполнять просьбу.

— Так всё-таки — у вас что-то случилось? — повторил Мкаиди свой оставшийся без ответа вопрос после того, как все наелись.

— Да, случилось, Мкаиди, — грустно ответил Абиг. — Всё началось с того, что меньше месяца назад на Прайдленд моих племянников, — он указал на Мэйтату и Экин, — напали аутсайдеры и захватили его, приведя чёрных львов. Отца Мэйтаты и Экин, моего же брата, убили…

Абиг рассказывал долго, а под конец увидел, что Мкаиди разбирает смех.

— Я не понимаю, что ты увидел здесь смешного, Мкаиди, — удивившись, произнёс Абиг. — Это — не выдумка, это — жестокая реальность, пойми.

— Да таких львов просто не существует! — воскликнул Мкаиди.

Мэйтата нахмурился.

— Это — самый большой бред, который я когда-либо слышал! — продолжал веселиться Мкаиди.

— А твоя реакция на наш рассказ — тоже не меньшая нелепица, — парировал Мэйтата. — Джеро вместе с этими львами захватил наше Королевство, потом он со своим прайдом аутсайдеров приходил к нам! Этот убийца ни за что не остановится, пока не найдёт нас и не убьёт! Скорее всего, он ещё и передал этим львам приказ убить нас всех.

— Мы не шутим, Мкаиди! — вступила в разговор Сахихи. — Мы с Дживу, — при упоминании любимого имени у львицы кольнуло в груди, — хотели предупредить Мэйтату и его друзей, поскольку знали об их планах! Мне Дживу сам всё рассказал — они хотят захватить эти земли и попутно убить их Королей. Их вожак Джитуку доказал серьезность своих намерений, убив Дживу у меня на глазах! А сами они чудом не убили меня!

— Сахихи точно не шутит! — горячо заговорила Экин. — Я сама видела этих львов. И Инсафу тоже!

— А ещё их видел и я, — тихо произнёс Мсаидизи, который до сих пор не мог не вспоминать обстоятельств, при которых погибла его первая любовь.

— Прими во внимание факты, Мкаиди, — попытался воззвать к голосу разума упрямого льва Мэйтата. — Застань они нас, Абига и Адису дома, здесь бы сейчас никого не было. Джеро наверняка описал им нас!

— Значит, — неожиданно начал Мкаиди взволнованным тоном, — вы здесь потому, что бежите от них под угрозой гибели, так?

— Допёрло, как до жирафа, — прошипел Ндугу, но так, чтобы его слышал лишь Адиса. Тот слегка толкнул сына, хоть и был с ним солидарен.

Мкаиди продолжал тем же тоном:

— Почему вы тогда остановились? Вам нужно уходить отсюда!

— Ты нас прогоняешь? — изумился Абиг.

— Я не хочу подвергать опасности свой прайд и вас, — твёрдо заявил Мкаиди. — Они могут идти за вами по следам, так они и до нас дойдут!

— Папа, как они могут уйти сейчас? — спросила Ангаву. — Посмотри на небо — гроза собирается!

Действительно — потемневшее без солнечного света небо постепенно занимала огромная черная туча. Часто мелькали вспышки молний, и через несколько мгновений до всех долетали отдалённые раскаты грома. Тут Мхиту сказал, обращаясь к Абигу:

— Сахихи же сообщила, что эти львы подойдут к вашим землям ночью, но я сомневаюсь, что они будут идти сюда под дождём. Нам тоже не так приятно мокнуть будет! А сам дождь смоет все наши следы.

Мкаиди же явно сомневался, как поступить, но резон был в словах Мхиту. Наконец, местный Король махнул лапой:

— Если так, то оставайтесь.

— Спасибо тебе, Мкаиди, — кивнул Абиг. — Не беспокойся, мы завтра уйдём отсюда. Но мы настоятельно советуем тебе уйти с нами!

— Нет, — моментально отреагировал Мкаиди. — Это моё Королевство, и я никуда отсюда не уйду!

— Ты, Мкаиди, самого страшного не знаешь, — горько начал Адиса. — Тебе неизвестно, сколько этих львов идёт сюда.

— В существование этих чудных львов я, допустим, поверил, — холодно промолвил Мкаиди, — но в их гигантское количество не верится вообще. В живой природе если и есть что уникальное, то его не так много.

— Мкаиди, послушай, наконец! — громче произнёс Абиг. По его тону стало понятно, что лев начинает терять терпение. — Сюда их идёт…

— Так, Абиг, я ничего больше не желаю слышать! — рявкнул явно глупый лев. — Вы и так заставили меня поверить в их существование, но в их количество… Это — бредятина, извините!

— Но… — заикнулся было Мэйтата.

— Хватит! — снова взвился лев. — Ни слова больше. Идите сейчас спать, а завтра ступайте, куда душе угодно! Я свой дом не оставлю!

С этими словами лев пошёл к своей Скале. Абиг, злобно сверля мускулистую спину льва, мысленно сказал: «Придурок… Если сюда эти львы заявятся, то дома у тебя уже не будет, как, возможно, и тебя со всем прайдом!». Всё шли в напряжённом молчании, лишь переглядываясь друг с другом и явно осуждая поведение Мкаиди.

Через час все уже уснули под шум начавшегося дождя. Кто-нибудь просыпался, услышав оглушительный раскат грома, но тут же проваливался в сон. Не сразу уснула Ангаву. Дочь Короля также не отнеслась с пониманием к позиции отца. Непонятно — почему, но молодая львица поверила гостям, жизнь их прайда в таком случае действительно в опасности.

«Нет, лучше уйти с ними, если враги придут сюда. Отца нужно уговорить», — неожиданно пронеслась в её голове мысль. Ангаву верила, что любящий дочь отец прислушается к её словам. С этой мыслью она провалилась в сон, но перед тем, как её обволокли его плотные одежды, в сознании молодой львицы мелькнул образ сильного и красивого льва — сына Абига, Фахари…

Никто из них не знал, что чёрные львы остановились из-за дождя недалеко от границ Королевства Абига. Дождь помешал им прийти раньше.

К утру непогода прекратилась, и на увлажнённую благодатным дождём саванну хлынул поток солнечного света. Светило радостно приветствовало природу, которую с ним разлучила гроза. Капли дождя сверкали в свете солнца.

Тем временем прайды, отдохнувшие за ночь после долгого пути, снова собрались в путь. Перед самым уходом Абиг попробовал ещё раз увещевать Мкаиди:

— Мкаиди, ты знаешь, я тебе зла не желаю, и советую идти с нами. Ради твоей же семьи.

— Ты опять за своё, Абиг? — возмутился Мкаиди. — Я сегодня в таком прекрасном настроении проснулся, а ты его — портить сразу! Да ничего они не сделают нам, невозможно, чтобы их было так много!

— Да их в почти три раза больше, чем нас! — не выдержала Инсафу. — Мкаиди, идёмте с нами, мы…

— Вы мне надоели! — рявкнул Мкаиди. — Вроде вы собираетесь уходить, так уходите!

— Зря ты нам не веришь, Мкаиди, — горько произнёс Мэйтата. — Но что ты будешь делать, если они и вправду придут сюда?

— Вот здесь я без вашего ума, молодой лев, разберусь, — схамил Мкаиди.

Пока шла перепалка, с другой стороны Скалы Мкаиди стояли две львицы и говорили между собой.

— Мама, я не знаю — почему, но я им верю, — испуганным голосом вещала та, что была помоложе. — Они проделали такой путь не просто так. Из Прайдленда Мвеная — и почти до Мрачных Скал! Какая должна быть на то причина?

— Весомая, — ответила другая львица, которая была значительно старше. — Я сама сегодня пыталась поговорить с отцом, но он и слушать ничего не захотел! Чувствую — не зря мне сегодня этот сон про чёрных львов приснился.

— Так отец Абига так и не послушал! И не послушает! — воскликнула молодая львица. — Он вообще не слушает никого!

— Вот что, Ангаву, — решительно произнесла Королева, — я считаю, что тебе нужно пойти с ними от греха подальше.

— Мама, я не могу бросить вас с отцом! — испугалась Ангаву.

— Детка, — львица обняла дочь, — они знают, куда идти. А куда нам податься, если всё, что они сказали про захват земель, окажется правдой?

— Но что будет с вами? — спросила Ангаву.

— Не волнуйся, родная, — тихо произнесла пожилая львица. — Если я скажу отцу, что ты ушла, он сразу пойдёт за тобой. А за ним — и мы все. Ты же знаешь — папа очень любит тебя, как и я.

— Мама, я боюсь за вас, — прошептала Ангаву и обняла мать.

— За нас не переживай, детка, — улыбнулась Королева. — Мы сможем найти тебя. Я уговорю отца.

Тем временем все попытки Абига и Адисы уговорить Мкаиди уйти с ними терпели полный крах. На всё уговоры упрямый и глупый Король отвечал одно и то же — никуда он не уйдёт, и баста!

— Жаль, Мкаиди, что ты нам не поверил, — горько произнёс Абиг, когда они уже отходили от Скалы. — Может, всё-таки подумаешь?

— Может, всё-таки вы уже пойдёте? — съязвил Мкаиди.

Тут терпение лопнуло у Мэйтаты.

— Знаешь, что? — прорычал он Мкаиди в морду. — Если потом как-нибудь мы встретим тебя с жалкими остатками твоего прайда — не говори, что мы тебе не предлагали помощь! Сам станешь потом терзаться, да поздно будет!

— Идите уже, куда шли! — каменным тоном процедил Мкаиди.

— Да ты, придурок упёртый, — выскочил вперёд Ндугу, — совсем не втыкаешь, что ли? Вас же просто убьют, а не просто выгонят!

— Ты как разговариваешь, щенок! — взревел Мкаиди и метнулся ко Ндугу, но сына заслонил Адиса.

— Да бесполезно с ним разговаривать, с этим имбецилом! — вступил в перепалку Мэйтата. — Идёмте отсюда, ребята! Потом пожалеет же!

Абиг, грустно вздохнув, произнёс, глядя в лицо Мкаиди:

— Прощай, Мкаиди. Жаль, что мы не поняли друг друга.

— Счастливого пути! — бросил им вслед глупый лев, явно радуясь, что отделался от назойливых гостей. Никто из уходивших не обернулся к нему.

Когда два прайда подходили уже к границам Короля Мкаиди — гряде высоких зеленых холмов, — они услышали сзади крик:

— Абиг, подождите!

Абиг, Мэйтата и Адиса обернулись. К ним подбегала Ангаву. Фахари удивился до крайности, как, впрочем, и остальные.

— Ангаву, а ты какими судьбами с нами? — спросил сын Абига.

Львица слегка улыбнулась ему, и лев почувствовал, как его сердце быстро заколотилось.

— Мне велела мама уйти с вами, — пояснила Ангаву. — Когда отец об этом узнает, наверняка увяжется следом.

— Хоть у кого-то из вас там мозги на месте, — буркнул Ндугу. — А как он найдёт нас в таком случае?

— Он хоть и упрямый и не слишком приятный, но следопыт из него — отменный! — произнесла Ангаву.

Дальше львы и львицы стали подниматься по холмам вверх. Оказавшись на их вершинах, Абиг увидел впереди бескрайнюю саванну, золотистый ковер которой простирался на многие километры вокруг.

— Мхиту, сколько отсюда до этих Скал? — спросил Адиса.

— Будем там уже вечером, примерно перед закатом, — сообщил лев.

— Значит, когда придём туда, там и заночуем, — решил Абиг. — Идёмте!

И большая группа львов стала спускаться вниз. Всё это время Фахари украдкой посматривал на Ангаву. Через несколько минут группа вступила на край этого гигантского золотистого ковра и пошла, рассекая его, на восток.

На объятую жаром саванну уже опустился вечер, когда Абиг увидели на горизонте длинную тёмную полосу, которая далеко-далеко простиралась с юга на север. По мере того, как львы приближались к этой полосе, она всё увеличивалась и увеличивалась. Когда боа прайда подошли почти вплотную, то, что издали казалось полосой, превратилось в гигантский скалистый хребет. Мрачные громады нависали друг над другом, и эта гигантская каменная стена протягивалась на неизвестные расстояния, пересекая саванну. Когда львы и львицы шли по саванне, то она была полна звуков жизни — паслись животные, охотились хищники… А когда саванна внезапно кончилась этими скалами, все звуки исчезли. Мэйтата, окинув взглядом открывшийся перед ним пейзаж, протянул:

— Да уж, действительно Мрачные Скалы…

— Впечатление действительно неизгладимое, — подхватил Мсаидизи.

— А дальше куда? — спросила Инсафу. — Где этот тайный путь к вам?

— Он дальше, на юге, — ответил Мхиту. — До него идти довольно долго, почти полдня.

— Значит, тронемся завтра, — решительно произнёс Абиг. — Сегодня и так шли долго.

Оба прайда остановились недалеко от этого гигантского хребта. Львицы ушли на охоту, а Адиса послал Захаму облететь территорию — так, на всякий случай. Мэйтата же осматривал тянувшийся в неизвестную даль хребет. К нему подошёл Абиг.

— Как ты думаешь, мы найдём там помощь? — спросил у него Мэйтата.

— Сам не знаю, Мэйтата, — вздохнул Абиг. — Но верь, что там мы не задержимся надолго.

— Я надеюсь, — ответил молодой лев.

Внезапно Мэйтата ощутил нечто странное, что-то очень важное. Сахихи сказала, что знает от Дживу о плане Джитуку. Вожак с недобрыми намерениями отправился не только в земли Абига и Адисы, ещё убийца говорил о мести… Мести королю, который живёт в Восточных землях — как раз там, куда они идут… Вспомнив об этом, Мэйтата неожиданно начал думать о том, что этот поход в Восточные земли добром не кончится.

Пока львицы охотились, Захама облетел территорию и не обнаружил ничего подозрительного. К закату солнца, когда львицы вернулись с охоты с парой зебр, обход сделали Абиг и Адиса — и тоже ничего не заметили. После ужина к Мэйтате подошла Сахихи и грустно сказала:

— Я не думала, что придётся уйти от дома так далеко.

Мэйтата вздохнул:

— Да, Сахихи… Экин то же самое мне сказала. Никто из нас не думал об этом.

— Лишь бы там была посильная помощь, — вздохнула львица.

Лев ласково потрепал её по шее.

— Мы обязательно вернёмся домой, Сахихи, я обещаю. Верь — мы всем отомстим, и за всё!

Львица улыбнулась в ответ, и тут к ним подошёл Мхиту. Тут Мэйтата неожиданно кое-что вспомнил.

— Сахихи, — обеспокоенным голосом начал молодой лев, — вроде ты слышала от Дживу, что этот Джитуку говорил о захвате наших земель?

— Если ты об этом тупице Мкаиди, — повернулась к нему львица, — то он сам и пожалеет о том, что остался.

— Я не только о нём, — вздохнул лев, которого уже начало терзать странное предчувствие отдалённой беды. — Помнишь, ты говорила, что Дживу тебе рассказал о плане этого Джитуку?

— Да, помню, — ответила львица. — Дело в том, что Джитуку идёт не только в ваши земли. Джеро велел ему, если тот найдет вас, убить всех. Джитуку же сказал, что сделает это, но по пути в…

— Куда? — насторожился Мхиту.

Львица вздохнула и закончила фразу:

— Джитуку зачем-то идёт в Восточные земли и хочет отомстить там какому-то Королю.

Мхиту выглядел как громом поражённый. Впрочем, шок от сказанного поразил многих. В полнейшей тишине было слышно, как Инсафу произнесла:

— Вот и ушли за помощью…

Через несколько минут Мхиту произнёс:

— Им, конечно, не пройти туда ни по Скалам, ни в обход, но почему они хотят туда попасть? И кому этот Джитуку хочет отомстить? Сахихи, Дживу случайно не говорил имени этого короля?

— Нет, — ответила львица. — Он постоянно говорил вместо его имени «король».

Минуту все помолчали, потом Мэйтата тихо сказал:

— Ох, что-то мне всё это не нравится…

На Скалы и подступавшую к ним саванну опустилась гигантским чёрным покрывалом ночь. Её постоянный спутник — всесильный сон — одолел почти всех львов и львиц, идущих в дальний, пугающий своей неизвестностью путь. Не спала лишь одна львица, которая, лежа на боку, грустными глазами смотрела на зависшие над саванной звёзды. Изредка Ангаву — а это была именно она — тяжело вздыхала. Её терзала боязнь за родителей и за родной прайд, который ей пришлось оставить из-за возможности нападения врагов. Интересно, что сейчас происходит у них? Ответа на сей вопрос молодая львица не знала.

Сзади послышалась тихая поступь лап, и Ангаву обернулась. К ней подходил Фахари. Увидев, что львица не спит, он остановился в нескольких метрах от Ангаву и тихо спросил у неё:

— Не спится?

Львица грустно улыбнулась:

— Да, что-то бессонница напала…

Фахари постоял ещё пару мгновений и прилёг там, где стоял.

— А ты почему не спишь? — спросила Ангаву.

— Наверное, потому же, что и ты, — вздохнул молодой лев. — Тоже как-то не по себе из-за всего этого, сам не знаю, что происходит у нас. Знаешь, что происходило у нас за это время?

— Нет, — покачала головой львица. — Я так ничего не узнала от отца. Я попыталась у него расспросить о вас, но он не был откровенен.

Фахари вздохнул и вполголоса рассказал Ангаву обо всём, что с ними случилось за эти дни. Рассказал он также и о Мэйтате с Экин.

— Жаль мне их, очень, — вздыхал молодой лев. — Столько пережить за одну ночь… Да ещё эти придурки-аутсайдеры потом сюда припёрлись, убить их хотели, вот как! Пришли с войной, вот и получили её — половина от них осталась! Хотя и досталось мне от них. — Лев вытянул вперёд лапу, некогда сломанную Аскари, на которой остались несколько шрамов.

Ангаву поднялась и подошла к молодому льву. Взглянув на шрамы, она спросила:

— Это откуда?

— Это… — Фахари поморщился. — Это один из них сломал мне лапу. Открытый перелом был. Лапа зажила быстро, но ещё болит после долгой ходьбы.

— Боже, — ужаснулась молодая львица. — Тебе же было, наверное, жутко больно!

— Да, это неприятно, — качнул головой Фахари. — Но не ждать же, что враги тебя по гриве ласково потреплют!

Около минуты лев и львица помолчали, затем Ангаву прилегла рядом с Фахари и тихо сказала:

— Я надеюсь, что эти львы не дойдут до нас. Мне страшно за родителей.

Фахари, услышав о Мкаиди, решительно сказал:

— Ангаву, ты меня прости за прямоту, но твой отец, по-моему, просто дурак! Что за повод у него нашёлся не поверить нам?

Львица вздохнула:

— Мой отец просто подозрительный, постоянно относится ко всем настороженно. Но глупым он тоже может быть, как и в этом случае.

— Он просто отказывался признать очевидное, — горячо ответил Фахари. — Ведь предложили ему помощь — нате вам, бред вы несёте! А если прямиком к вам этот Джитуку и пожалует?

— Я боюсь даже и подумать об этом! — опустила голову львица. — Не говори так!

Молодой лев замолчал и через несколько секунд тихо произнёс:

— Прости, Ангаву.

Львица тихо заплакала и прошептала:

— Лишь бы с ними ничего не случилось. Там же и мама осталась.

Фахари положил свою лапу на лапу львицы и сказал ей:

— Не переживай, Ангаву. Надеюсь, всё с ними обойдётся.

Молодая львица посмотрела на льва и улыбнулась. Он ответил ей той же улыбкой, чувствуя, как начинает биться его сердце. Ангаву же чувствовала то же самое. Затем Фахари поднялся.

— Ладно, надо дальше отдыхать. Спокойной ночи, Ангаву.

— И тебе, — ответила львица и спросила: — Ты не назвал мне своего имени, как тебя зовут?

— Фахари, — ответил молодой лев.

— Красивое имя, — одобрила Ангаву. — Спокойной ночи, Фахари.

Лев улыбнулся и, повернувшись, пошёл к своему месту недалеко от родных. Ангаву проводила его долгим взглядом.

«Он — замечательный лев», — подумала львица, опуская голову на лапы и закрывая глаза.

А в Королевстве Абига тем временем уже обосновались Джитуку и его львы и львицы. Утром, после грозы, они как раз пришли сюда и никого, естественно, не застали. Джитуку, Сумбуфу и Джитихада попытались найти хотя бы намёк на следы, но безуспешно — всё было смыто дождём.

Всех же львов явно было много для Скалы Короля, и поэтому вожак решил:

— Значит, так. Нам будет здесь тесновато, поэтому предлагаю разделиться на несколько частей и найти в этих землях места для проживания. Земель, как видите, здесь много.

— А когда пойдем в Восточные земли? — спросил Джитихада.

— Это дело недалекого будущего, — отчеканил Джитуку. — Сначала нужно попытаться найти этого Адису и детей Мвеная. Сначала решим дела с ними.

— А если они ушли отсюда? — спросил Сумбуфу.

— Если ушли отсюда, то скоро вернутся, — с уверенностью заявил Джитуку. — Против нас они всё равно не смогут пойти, их мало.

Джитуку, убив Дживу, естественно, был уверен, что Сахихи, приказ убить которую отдал Джеро, тоже мертва. Утром, после убийства, он, Джеро и Мтафаруку пришли к львицам и Амади. Не обращая внимания на их полные ненависти взгляды, они прошли к могиле, где был похоронен несчастный Дживу. Подошедшая к ним Амади со злобой и ненавистью произнесла:

— Надеюсь, теперь вы, убийцы, довольны!

Джитуку лишь фыркнул, а Джеро подошёл к Королеве и злобно прошипел:

— Больше вы никого не сможете предупредить, Амади! В противном случае стану убийцей снова!

Отойдя от неё, Джеро созвал всех львиц и объявил своё решение, которое решительно не понравилось всем львицам без исключения.

— Значит, так! — злобно начал Джеро. — Вижу, что вы просто не хотите жить спокойно! Вы слепо верите, что ваш принц вернётся домой, но это лишь иллюзия. Сами видите, что он не сможет нам всем противостоять! Мэйтата ваш обречён!

Джеро помолчал, от души наслаждаясь этими словами, затем продолжил:

— Во избежание дальнейших каких-либо попыток с вашей стороны помочь наследнику я принял следующее решение. Мне плевать, нравится оно вам или нет, у вас другого выбора нет!

Джитуку гадко ухмыльнулся, а Джеро продолжил:

— Сегодня Джитуку и его прайд уходит на восток, и явно надолго — у него есть там свои дела. А вы все возвращаетесь на свою Скалу. Будете жить там с нами! А то вдруг сбежите уже все?

Слова ударили по ушам львиц подобно камню. Что он несёт? Жить с врагами, которые, возможно, пытались убить их друзей и Мэйтату с Экин?

Джеро, прекрасно поняв настроение львиц, угрожающе закончил:

— Откажетесь — будет только хуже! В таком-то случае никто из вас не сбежит!

С этими словами Джеро повернулся и пошёл прочь, но через несколько шагов обернулся и сообщил:

— Вечером мы все за вами придём. А Мтафаруку останется с вами!

Черногривый лев гадко улыбнулся и подошёл к львицам. Встретившись взглядом с Амади, он тихо произнёс:

— Не ждите от меня такого поведения, как от Дживу! У меня не забалуешь!

Обо всём этом думал сейчас Джитуку, осматривая территории со Скалы Абига. Убийца Дживу объявил о своём решении — они на довольно длительный срок здесь поселятся, но попыток отыскать Мэйтату и Экин, а также их друзей, они не будут оставлять. Джитуку был уверен, что всё получится — что львицы Мвеная уйдут с Джеро, а его, Джитуку, поход в Восточные земли удастся. В том же самом был уверен и Джеро.

Если бы оба убийцы знали, как всё сложится на самом деле!

На саванну, разделённую гигантским скалистым хребтом, уже проливался золотистый свет солнца, но лежавшим в тени Скал львам и львицам казалось, что ещё только начинался рассвет. Постепенно все отходили ото сна. Адиса сразу же послал Захаму на облёт их временного пристанища, которое они уже должны были покинуть. Мажордом вскоре вернулся с теми же вестями — никого изо львов Джитуку не было поблизости.

— Ладно, — вздохнул Абиг. — Надо уже идти. Если охотиться, то только вечером, когда достигнем этого прохода.

— До заката солнца, я думаю, сумеем дойти, — сообщил Мхиту. — Теперь нужно идти только на юг, а где конкретно начинается этот путь — я знаю.

— Хорошо, — кивнул Абиг. — Идёмте.

Большая группа львов двинулась на юг. Немалую часть пути они проделали в тени этого хребта, который, казалось, заслонял весь мир. Когда солнце, наконец, проклюнулось из-за острых вершин, оба прайда остановились на небольшой отдых. Выглянув из-за высоких оконечностей Скал, жаркое африканское солнце сразу начало сильно разогревать воздух и землю, на которую отбрасывал огромную тень скалистый хребет. Но львы и львицы просто наслаждались лучами света, подставляя им свои бока и спины. Но каждого из них так и не покидали мысли о том, что ждёт их на этом пути.

Спустя примерно полчаса Абиг и Адиса подняли всех, и большая группа львов снова потянулась вдоль Скал. В пути Абиг спросил у Мхиту:

— Слушай, Мхиту, а через эти Скалы не лучше ли пройти сразу после того, как найдём этот проход?

— Нет, Абиг, — покачал головой лев. — Слишком темно будет для того, чтобы идти. К тому же там есть несколько опасных мест, через которые идти под покровом ночи — верная смерть.

— Слышь, приятель, — в свойственной ему хамоватой манере обратился ко Мхиту Ндугу, — а ты сам-то проходил по этому месту?

— Естественно, — невозмутимо ответил Мхиту. — Я через него и проходил, когда шёл путешествовать. Как раз мы с Эреву его и нашли.

— Вы его не проверяли? — спросил Мэйтата.

— Почему же нет? — удивился Мхиту. — Как обнаружили, так сразу и пошли по нему. В одном месте есть довольно длинная пещера, которая идёт через подземный ручей. Там советую никуда не ходить, если вдруг остановимся на отдых — от этой пещеры слишком много ответвлений. Есть ещё крутой обрыв, по краю которого мы и пойдём после пещеры.

— Ой, Мхиту, не продолжай дальше! — завертел головой Ндугу. — А то и так сфинктры не выдержат!

— Сынок, — одёрнул его Адиса, — я, кажется, тебя учил вежливо разговаривать со старшими!

— А что такого? — фыркнул молодой лев. — Я, может, высказал общее настроение!

— Просто прекрати нести чушь! — отрезал Адиса и повернулся ко Мхиту: — Мхиту, ты извини моего сына за такие слова. Он — просто неуёмный весельчак.

— Ладно вам, — отмахнулся Мхиту. — Самому не по себе становится от некоторых мест.

За переговаривавшимися львами шли Фахари и Мэйтата с Экин. Сын Абига вполуха слушал разговор и одновременно косился на Ангаву. Молодой лев начинал чувствовать, что его начинает постепенно тянуть к ней. Он до сих пор помнил её улыбку при первой встрече, улыбку после вчерашнего разговора. Ловя взгляд Фахари, Ангаву улыбалась ему, и после этой улыбки лев начинал чувствовать, как его сердце буквально пускается в галоп. А сегодня ночью ему приснилось его покинутое Королевство, по землям которого он бродил вместе с Ангаву. Прекрасный сон закончился на том, что Ангаву повернулась к Фахари и ласково лизнула его в щеку. Лев хотел обнять её…, но проснулся и обнаружил, что обнимает лапой траву. «Такой хороший сон был», — чуть слышно пробурчал лев, поворачиваясь на другой бок.

Вот и сейчас он шел и косился на прекрасную львицу, шерсть которой так и искрилась золотом на солнце. В какой-то момент львица обернулась и встретилась со взглядом молодого льва и, как обычно, улыбнулась ему. Фахари почувствовал бешеное сердцебиение, и губы сами собой расползлись в улыбке. Это заметил Мэйтата. Подойдя через несколько минут к двоюродному брату, молодой лев с улыбкой сказал:

— Да, по-моему, Фахари, ты к ней неравнодушен!

— К кому? — притворился удивлённым сын Абига.

— Так к Ангаву же! — ухмыльнулся Мэйтата. — Она на тебя так же смотрит!

Фахари помолчал немного и ответил со вздохом:

— Да, Мэйтата, ты прав. Она и вправду мне нравится.

— А ты ей? — глядя Фахари в глаза, поинтересовался Мэйтата.

— Мне кажется, что и я ей нравлюсь, — спустя несколько секунд ответил молодой лев и рассказал Мэйтате о разговоре с ней ночью.

— Вот я и подумал, братец, что она на тебя сразу впечатление произвела, — хихикнул Мэйтата.

— Верно, — серьёзно кивнул Фахари.

Мэйтата неожиданно посерьезнел:

— Если так, тогда ты действительно ей понравился, как и она тебе. Вам нужно как-нибудь поговорить, когда представится возможность.

Помолчав немного, Мэйтата с грустью добавил:

— Вот бы и мне кто-нибудь понравился…

— Ты чего в уныние впал, Мэйтата? — изумился Фахари и легонько толкнул его. — У тебя, как и у меня, вся жизнь ещё впереди.

Сын Мвеная улыбнулся в ответ.

Фахари сказал, как в году глядел. Мэйтату уже действительно ждала его судьба, пусть и далеко от дома.

Время шло и шло, а вместе с ним шли и львы и львицы, которых вёл Мхиту. До того места, которое он, в отличие от всех остальных, знал, оставалось ещё довольно далеко, но лев был уверен — вечером они уже будут там. Абиг и Адиса гадали, сколько примерно помощи они смогут найти в Восточных землях; Мэйтата и Экин шли молча, задумавшись о своём доме, о матери и остальном прайде, который сейчас неизвестно что переживает; Фахари шёл неподалёку от Ангаву и всё чаще смотрел на неё; Мунгу и Ндугу с Дактари на спине были непривычно молчаливы и никого не подкалывали; Мсаидизи же с Инсафу негромко разговаривали — каждый рассказывал о себе… Голову каждого льва и каждой львицы наполняли невесёлые мысли.

Параллельно с продвижением большой группы на юг свой однообразный путь по необъятному небосводу совершало солнце. На саванну тихо опустился взамен жаркому дню теплый вечер. Проделавшие немалый путь прайды по-прежнему видели впереди лишь тянувшийся вдаль на юг мрачный скалистый хребет, который и не думал кончаться.

Солнце же тем временем продолжало неумолимо клониться к горизонту, пусть и было ещё достаточно высоко. Мэйтата хотел уже спросить у Мхиту, когда они уже дойдут до этой тайной тропы, как вдруг Мхиту оповестил всех, что до неё осталось совсем немного.

— Немного — это сколько? — спросил Фахари.

— Видишь вон ту выдающуюся вперед скалу, а под ней — кустарник? — спросил Мхиту, указывая лапой вперёд. Взгляд Фахари упёрся в небольшую скалу и пристроившуюся у её подножия растительность. — Ещё буквально несколько минут — и мы на месте.

Все послушно обошли скалу, и через несколько минут Мхиту воскликнул:

— Мы пришли, ребята!

Протяжный вздох облегчения вырвался почти у каждого. Мэйтата, подойдя ко Мхиту, спросил:

— А где сам проход? Что-то я его не вижу.

— Так ты его, Мэйтата, не увидишь, — сообщил Мхиту. — Он практически незаметен. А начинается он… В общем, иди, покажу.

Мхиту запрыгнул на огромный камень, лежавший у каменной стены, на котором вполне мог устроиться спать с комфортом большой лев. Затем взобрался по весьма крутому, но не отвесному подъёму и пошёл вдоль скалы вправо. Мэйтата забрался вслед за ним и обнаружил, что стоит на чём-то вроде тропы. Молодой лев пошёл за провожатым. Мхиту резко свернул влево, Мэйтата — за ним. За львом же шли Экин, Абиг и Адиса.

Через несколько мгновений Мхиту остановился у большого валуна, который лежал под каменной стеной. Это место уже не освещалось солнцем, поэтому здесь уже сгустился довольно неприятный мрак. Валун отбрасывал на стену черную тень. Мэйтата подошёл ближе к этому камню и почувствовал, как его густую гриву треплет вылетавший оттуда ветер. Тут молодой лев понял, что этот камень прикрывает уходящую внутрь скалы пещеру. Мэйтата отошёл в сторону и посмотрел на Мхиту. Тот сообщил:

— Вот это и есть проход среди Скал.

— Сплошная пещера? — удивилась Экин.

— Нет, — покачал головой лев. — Пещера небольшая. Внутри скалы она повернёт вправо, дальше — несколько минут прямо, и мы выйдем к остальным Скалам.

— Честно говоря, мне уже жутковато, — дёрнула лапой Экин.

— Так мы же пойдём туда с утра, Экин, — успокоил её Мхиту. — Это место ночью так выглядит.

— Ладно, ребята, пойдём вниз, — велел Абиг.

— Нашли что-нибудь, папа? — спросил Фахари, когда все показались наверху. Абиг спустился на землю и ответил:

— Да, сынок, проход там. Только жутковато он выглядит в темноте.

Солнце стояло довольно высоко над горизонтом, и львицы, которые изрядно проголодались, отправились на охоту. Снова на всякий случай Адиса отправил Захаму на облёт местности. И снова ничего подозрительного.

Когда солнце зашло, вернулись с охоты львицы. На этот раз они тащили туши трёх зебр. Насытившись ужином, все начали укладываться на ночлег. Абиг же спросил у Мхиту:

— Слушай, Мхиту, а по этому проходу идти долго?

— Если выйдем завтра утром, то будем в Восточных землях ещё до полудня, — ответил лев. — Часа три, не больше.

— Хоть не два дня, как сюда шли, — фыркнул Ндугу.

Через четверть часа все успокоились и легли. Львы и львицы засыпали друг за другом. Фахари уже начал впадать в дрёму, когда услышал приближающиеся к нему шаги. Лев открыл глаза и увидел, что Ангаву легла неподалёку от молодого льва. Увидев его взгляд, львица улыбнулась:

— Спокойной ночи, Фахари!

Лев улыбнулся в ответ:

— Взаимно, Ангаву.

Фахари закрыл глаза, но через секунду приоткрыл их едва заметной щёлочкой. Ангаву внимательно рассматривала молодого льва и чуть приметно улыбалась… Фахари улыбнулся про себя и через некоторое время погрузился в сон.

Спустя несколько часов настало полноправное время солнечного утра, и оно с силой вытолкало ночь с территории саванны и чистого неба. Свет утра просачивался под веки каждому льву и каждой львице, хотя казалось, что только начинается рассвет, что и неудивительно — сияние солнца на востоке загораживает гигантский скалистый хребет, который как уже многие сотни лет вздымает к небу свои острые вершины. Постепенно саванна наполнялась звуками выходивших на её просторы обитателей. Понемногу оба прайда отходили ото сна, и у каждого в голове поселился вопрос — кого они встретят по ту сторону этих Скал?

Когда все уже проснулись, к Абигу подошла Экин и спросила:

— Разве нам не поохотиться перед уходом, Абиг?

Лев ответил:

— Нет, Экин, нежелательно время тянуть. Да Мхиту же сказал — не так долго идти, так что там поохотимся, если позволят! — Эти слова Абиг произнёс с улыбкой. Экин улыбнулась в ответ и отошла к Мэйтате. Абиг сказал Мхиту:

— Ладно, Мхиту, пора идти.

Лев кивнул и окликнул всех:

— Так, а теперь все идём за мной!

Мхиту, как и вчера, запрыгнул на камень, взобрался по склону на тропу и пошёл вдоль скалы. За ним те же действия проделали Адиса, Абиг, Мэйтата и Экин, Мсаидизи и Инсафу и остальные. Через несколько минут все собрались у пещеры, ведущей внутрь скалы. Мхиту вошёл туда, и льва сразу поглотила тьма. Абиг, Адиса, Мэйтата, Экин и Мсаидизи обернулись и долгими и печальными взглядами окинули саванну, по которой они проделали такой нелегкий и длинный путь. Мэйтата через минуту тихо произнёс:

— Лишь бы побыстрее вернуться сюда…

Экин обняла брата и уверенным тоном сказала:

— Это наша судьба, Мэйтата! Мы обязательно вернёмся!

Молодой лев улыбнулся ей в ответ. Мсаидизи же тихо произнёс:

— Вот и снова вдали от дома…

— Не переживай, Мсаидизи, — ободряющим тоном сказала Инсафу и потерлась носом о его гриву. Лев ласково улыбнулся ей в ответ.

— Эй, вы что там — застряли? — послышался из пещеры приглушённый и причудливо искажённый голос Мхиту. — Идёмте же!

Мэйтата и Экин и остальные их друзья нехотя оторвали взоры от саванны и, повернувшись, вошли внутрь пещеры. За ними входили и входили остальные члены обоих прайдов. Через несколько минут последняя львица растворилась в сумраке пещеры. Мэйтата и Экин, а также прайды Абига и Адисы теперь окончательно покинули свои родные земли. Никто из них не знал, как скоро им суждено вернуться сюда, теперь их судьбы были в руках Бога. Будто и не проходил никто в этом мрачном и не совсем приятном месте…

Едва лишь Мэйтата вошёл в пещеру и сделал вглубь её несколько шагов, его сразу окутала почти непроглядная тьма. Осторожно стараясь ступать лапами по каменистому дну тоннеля, он случайно натолкнулся на Мсаидизи. Лев обернулся и спросил:

— Мэйтата, ты?

— Да, я, — ответил лев. — Как идти-то? Ведь не видать ни зги.

— Мхиту как-то идёт, — пробормотал молодой лев.

Сзади также шли и наталкивались друг на друга львицы. Спустя минуту глаза Мэйтаты привыкли к темноте, и его взгляд различил вдали небольшой просвет. Спереди послышался голос Мхиту:

— Эй, вы там идёте?

— Кое-как, — крикнула в ответ Экин. — Темнота такая…

Через минуту просвет стал ближе, и стало понятно, что пещера поворачивает вправо и идёт чуть вверх. Впереди уже было всё светлее, и через несколько мгновений Мэйтата увидел Мхиту, Абига и Адису, уже вышедших наружу. Львы стояли в ожидании остальных и осматривались вокруг.

— Жутковато здесь, — протянул Ндугу, слегка жмурясь.

— Да, ландшафт действительно малоприятный, — согласился Адиса.

В словах обоих львов была своя доля правды, впрочем, и Мэйтата с Экин были солидарны с ними обоими. Рядом с пещерой было небольшое пространство, покрытое жалкой растительностью. Повсюду лишь лежали камни, поросшие мхом. А вдаль длинной ломаной линией тянулась узкая дорожка, по которой с трудом смогли бы идти два льва. Мхиту двинулся вперёд по этой дорожке, и все остальные потянулись за ним.

Дорога была довольно длинной и с многочисленными поворотами. Некоторые львицы с опаской поднимали головы вверх. Каскад высоких скал угрожающе нависал над проходящими, и казалось, что некоторые громады вот-вот обрушатся и похоронят здесь всех.

Через несколько минут дорожка пошла вверх, сначала плавно, а потом всё резче. К концу подъёма львы и львицы с силой цеплялись когтями, чтобы не съехать вниз. Первым наверх взобрался Мхиту, а за ним — Абиг. Впереди виднелся очередной просвет, где виднелись по-прежнему скалы, но что было внизу — никто не смог различить. Мхиту осторожно вступил на дорожку, цепляясь за каменистое покрытие всеми когтями, и сообщил:

— Так, а сейчас идём как можно аккуратнее. Спуск здесь тоже крутой, тут рядом…

Но договорить Мхиту не успел — Абиг, наверное, слишком резко вступил на камень, лежавший прямо посреди дороги, которая действительно резко шла вниз — спуск даже был круче подъёма. Камень выскользнул из-под тяжелой лапы, лев не удержался на лапах и, потеряв равновесие, упал и покатился вниз. Львы и львицы в испуге дружно вскрикнули. По пути Абиг сшиб с лап Мхиту, и тот, выругавшись, заскользил вслед за Абигом. По счастью, Мхиту знал этот путь, поэтому, кое-как уцепившись за выступ, отчаянно закричал:

— Абиг, цепляйся за что-нибудь! Абиг!

Однако лев поздно успел перевернуться со спины, которой он скользил по тропе, на живот. Мхиту в ужасе завопил:

— Абиг, нет!

В этот миг Абиг уцепился передними лапами в каменное покрытие. Когти громко заскребли по камням, а в следующее мгновение лев почувствовал, как внезапно из-под него ушла почва. Через мгновение задние лапы и живот Абига повисли в воздухе над глубокой пропастью, в то время, как передними лапами лев цеплялся за край обрыва.

— Папа! — взвизгнула Мунгу, а одновременно с ней — и Фахари. Их вопль смешался с криками Мэйтаты, Экин, Адисы и Фуади. Дети Абига явно хотели броситься отцу на помощь, но Мхиту остановил их:

— Не двигайтесь! Замрите и никто не спускайтесь!

Сам же лев начал с величайшей осторожностью подбираться к Абигу. Тот продолжал судорожно цепляться за край обрыва. Мелкие камешки падали вниз из-под его лап. Лев, крепче вцепившись когтями в породу, подтянулся и на несколько сантиметров вытянул своё мощное тело наружу. Вытянув лапы настолько, насколько смог, Абиг ещё раз подтянулся, но неожиданно вновь съехал вниз.

— Папа, держись! — кричала Мунгу. Мхиту же к тому времени подобрался к Абигу, который снова смог ненамного вылезти. За ним осторожно спускался Фахари. Мхиту теперь оказался на довольно узкой, но ровной площадке, за край которой и цеплялся Абиг.

— Сейчас я тебя вытащу! — пропыхтел Мхиту, оказавшись рядом с Абигом. — Цепляйся за лапы!

Мхиту протянул правую лапу к Абигу. Лев уцепился за неё, впившись когтями. Мхиту поморщился от боли, но тут подоспел Фахари, и через несколько мгновений Абиг был уже на твердой почве.

— Ты как, в порядке, пап? — с тревогой спросил его Фахари.

— Да, Фахари, — кивнул головой Абиг, тяжело дыша. — Спасибо вам со Мхиту.

— Я же говорил — идти аккуратнее! — воскликнул Мхиту. — Надеюсь, все убедились в том, что путь туда не только разнообразный, но и опасный?

Абиг и Фахари тем временем оглядывали открывшуюся их глазам довольно жуткую картину. От того места, где Абиг чуть не погиб, тянулась узкая тропинка, по которой с трудом смог бы пройти даже один лев, не то, что та дорога. Тропинка тянулась на восток и исчезала вдали. Пролегала же она над невероятно глубокой пропастью, метров сто, не меньше.

— Вот это да… — протянул шокированный Фахари. За всю свою недолгую жизнь он никогда не видел более завораживающего места. Абиг же был полностью солидарен с сыном.

Вслед за Мхиту стали с величайшей осторожностью спускаться и остальные. И тоже каждый не смог оторвать взора от расстилавшейся перед ним местности.

— Апофигей, — потрясённо пробормотал Ндугу, оказавшись на ровной поверхности. Лев с трудом оторвал от нёба язык.

— Да уж, иначе не скажешь, — протянула Инсафу, которой Мсаидизи помог спуститься.

Мхиту и Абиг быстро пришли в себя после происшествия. Первый быстро скомандовал:

— Так, идём все аккуратно и как можно плотнее к скалам! Вниз лучше не смотреть.

Мхиту медленно пошёл по узкой дорожке. Через несколько шагов она поворачивала на восток, куда и тянулась тонюсенькой линией, то поднимаясь, то опускаясь. Львы и львицы потянулись за Мхиту. Впереди остальных шёл Абиг, сзади него аккуратно ступал Фахари. Следом тянулись Ндугу с Мунгу, Мсаидизи и Инсафу.

Фахари то и дело оборачивался, пытаясь увидеть в длинной веренице львиц Ангаву. С того дня, как он увидел эту львицу с великолепной золотистой шерстью, так и сверкавшей в лучах солнца, он всё время думал о ней. Молодой лев осознавал, что она уже прочно заняла все его мысли и чувства, пусть он и знал её совсем недолго. Сама же Ангаву каждый раз, когда Фахари смотрел на неё, улыбалась ему своей обворожительной улыбкой. Она уже сама понимала, что этот сильный и красивый лев начинает ей нравиться. Ангаву всё чаще ловила на себе его взгляд и просто наслаждалась им, как и он — её улыбкой.

Тем временем львы и львицы продолжали идти по краю пропасти. Абиг, увидев невероятной глубины провалище, не решался смотреть вниз. Но не мог удержаться от этого Мэйтата. Молодой лев по нескольку раз на минуту смотрел вниз, на теряющееся там дно пропасти, несмотря на то, что после каждого взгляда туда у него начинала кружиться голова. Инсафу же наоборот — шла, отвернув голову и стараясь держаться как можно ближе к скалистой стене. Мсаидизи следовал за ней. Взглянув в первый раз вниз, львица сильно пошатнулась от ужаса и чуть не свалилась вниз. Её вовремя успел удержать Мсаидизи.

— Ты в порядке, Инсафу? — заботливо спросил у неё молодой лев.

— В порядке, Мсаидизи, — прошептала она, хотя её расширившиеся от ужаса глаза говорили об обратном. — Просто высоты испугалась…

— Я буду идти сзади тебя, — решительно произнёс Мсаидизи. — Не смотри вниз, любимая.

Уже около четверти часа прайды длинной колонной шли по этому малоприятному месту. Тут уже спросил Мэйтата:

— Мхиту, а по этой тропе страха сколько ещё идти?

— Ещё недолго, — прозвучало в ответ. — Примерно столько же. Потом выйдем…

— Надеюсь, не к такому месту, где нужно идти и трястись? — перебил Мхиту Ндугу.

— Нет, молодой лев, — ответил Мхиту. — Там уже будет гораздо приятнее.

Примерно через четверть часа, как и обещал Мхиту, узкая тропинка начала идти под уклон, приближаясь к земле. Не прошло и минуты, как до дна того, что недавно было пропастью, было не больше трёх метров. Вполне бы смог спрыгнуть лев без ущерба для здоровья.

— Может, отдохнём немного? — предложила Сахихи, которая тоже довольно сильно испугалась большой высоты.

— Отдохнём через полчаса, — сообщил Мхиту. — Скоро будет озеро, там и остановимся.

Следующие полчаса прайды шли снова по довольно узкой дорожке, на этот раз абсолютно прямой. Львов и львиц снова зажимали с обеих сторон огромные скалы. Вскоре впереди забрезжил просвет, и через несколько мгновений большая группа вышла наружу.

— Неплохо! — хмыкнул Мсаидизи, оглядывая пейзаж. Скалы словно уступили место весьма красивому пейзажу. С высокой скалы низвергался водопад, и громкий звук падающей воды разносился вокруг. Под скалой же начиналось и тянулось вдаль довольно большое озеро. На этой территории вокруг росла трава, в которой бегали мелкие зверьки, а в воздухе, нервно перекрикиваясь, носились птицы. Местность, открывшаяся передо львами после мрачных скал, сейчас ассоциировалась у них с оазисом посреди пустыни.

Львы и львицы, вышедшие из скалистого «плена», жадно осматривали открывшуюся перед ними территорию. Контраст между ней и Скалами был разительным.

— Отдохнём немного, — сказал Мхиту. — Примерно четверть часа, уже и так осталось немного идти.

— Сколько? — полюбопытствовал Ндугу, которому длительный и неприятный путь явно уже поднадоел.

— Большую часть пути, Ндугу, мы уже прошли, — ободрил его Мхиту.

В течение четверти часа оба прайда отдыхали от трудного пути. Все дружно утолили мучившую их жажду и прилегли на траву, окружавшую озеро. Через просветы между скалами пробивались яркие лучи солнца. Должно быть, после полудня, когда свет звезды жизни озаряет эту территорию полностью, здесь особенно прекрасно.

Спустя четверть часа Мхиту оповестил о продолжении пути. Многие с явной неохотой поднимались с мягкой травы, желая ещё немного предаться отдыху. Но — надо было идти. Группа сначала прошла вдоль скалы, между каменной стеной и водопадом. На идущих попадали частые капли низвергавшейся сверху воды, а её шум здесь становился особенно громким. Через пару минут прайды снова вышли на узкую дорожку между скалами, окончательно покинув прекрасное место. Шум водопада словно сильно отдалился, и путников снова окружило мрачное молчание природы среди скал. Вскоре Мхиту свернул влево, и дорожка, простиравшаяся впереди, шла, извиваясь между скалами, наверх. Лев поднялся по ней наверх и, выйдя на довольно небольшую площадку, залитую солнечным светом, предупредил:

— Здесь тоже лучше вниз не смотреть. Тут пропасть ещё больше, чем там.

Вслед за Мхиту на площадку вышел Абиг, а за ними — Мэйтата и Экин. Лев, не сдержав любопытства, глянул вниз и почувствовал, как желудок противно сжимается. Пропасть, открывшаяся его взору, действительно была намного глубже. Молодой лев, словно загипнотизированный, смотрел вниз, не отрываясь.

— Мэйтата, ты не вниз смотри, ты туда глянь! — вернул его к действительности Абиг.

Молодой лев проследил за лапой Абига, указывавшей на восток, и увидел вдалеке чудесную местность, раскинувшуюся после Скал. То была простиравшаяся на многие километры вокруг золотистая саванна. Насколько глаза Мэйтаты могли различить, по этой прекрасной местности всюду бродили и паслись многочисленные стада зебр и антилоп. Вдали блеснула зеркальная гладь воды — это было озеро, служившее для всех водопоем, и на его берегу утоляли жажду буйволы. Воистину, эта территория была не менее красива, чем родное Королевство Мэйтаты! Абиг, по-видимому, думал о том же. Экин же, совершенно очарованная красотой, открывшейся перед ней, прошептала:

— Так вот они какие — Восточные земли!

— Красиво, правда? — повернулся к ней Мхиту. — Вот здесь мы все и живём.

— Мхиту, это просто божественно… У меня нет слов… — львица жадно осматривала территорию.

— Ладно, Экин, идём вниз, — позвал её Мэйтата, увидев, что Мхиту спускается. — Вблизи эта красота будет ещё круче смотреться!

Когда Мхиту спустился, львов и львиц уже в который раз окружили огромные скалы. Снова перед ними тянулась дорожка между каменными громадами, правда, немного шире. Несколько минут путники шли по ней. Внезапно она резко раздалась в ширину, и перед всеми открылась ещё одна панорама, лишившая многих дара речи. Правая сторона дороги примыкала к скалистой и высокой серо-коричневой стене, у её основания лежали огромные камни и даже валуны. Местами дорога была завалена. Левая же часть представляла собой конгломерат высоких и изуродованных временем и природой скал, которые ступенями возвышались друг над другом.

— А вот на этом участке нередко бывают обвалы, — сообщил Мхиту. — Это произошло, очевидно, в моё отсутствие. Нужно идти здесь осторожно, камни могут снова посыпаться.

К счастью, ничего не упало сверху, пока прайды огибали завалы, продвигаясь дальше к Восточным землям. Лишь когда последняя львица покинула это малоприятное место, сверху скатился камень, да и то небольшой — его могла бы свободно накрыть лапа льва. После львы и львицы снова потянулись по дорожке, резко сузившейся. Через несколько минут Мхиту остановился и сообщил:

— Вот и последнее препятствие на пути к нашему дому.

Мэйтата и Абиг подошли к месту, где остановился Мхиту. Вначале оно казалось развилкой, но при детальном рассмотрении это оказалось огромной трещиной в породе, шириной примерно пять метров. Разлом тянулся на многие метры вглубь хребта. Экин из любопытства глянула вниз и быстро отошла назад. Мэйтата последовал её примеру — оба не смогли увидеть дна.

— Единственный способ преодолеть это препятствие — естественно, перепрыгнуть, — сказал Мхиту. — Делайте, как я.

С этими словами лев отошел метров на тридцать, затем резко стартовал с места и, выдав максимальное ускорение, оттолкнулся мощными лапами от края разлома. Миг — и Мхиту, слегка запыхавшийся, был уже на той стороне. Следом за ним отправился Абиг, который тоже через несколько мгновений успешно оказался на той стороне.

Мэйтата отправился следом за дядей. Отойдя назад, лев резко взял старт. Энергично работая лапами, лев летел вперед подобно птице. На самой краю Мэйтата что есть сил оттолкнулся могучими лапами от породы. Пара секунд шума воздуха в ушах — и огромный лев приземлился в паре шагов от Абига.

Дальше перепрыгнули Мсаидизи с Инсафу, Адиса с Линдой, затем Фахари с матерью. Ндугу, готовясь перепрыгнуть пропасть, велел сидевшему у него на спине Дактари:

— Дактари, держись за меня как можно крепче.

— Понял, — коротко кивнул мандрил. Через несколько секунд оба были на той стороне.

За ними последовала Ангаву, и с ней чуть не случилась трагедия. То ли молодая львица недостаточно разогналась, то ли слишком далеко оттолкнулась, но факт остался фактом — Ангаву, пролетев несколько метров над пропастью, попала на противоположную сторону только передними лапами, поскольку задние соскользнули вниз, и через мгновение львица повисла над бездной. Все сдавленно вскрикнули.

— АНГАВУ! — с диким рёвом бросился к ней Фахари. Львица тем временем пыталась выкарабкаться наружу, но передние лапы лишь скребли породу, задние же соскальзывали вниз, сила земного притяжения грозилась утащить красивое тело львицы в бездну.

— Ангаву, я здесь! — выкрикнул Фахари. — Держись! Хватайся за лапу! Папа, помоги мне!

Абиг поспешно бросился на зов сына. Фахари, вытянув обе передние лапы, прилёг на дорогу и велел:

— Папа, держи меня сзади; Ангаву, хватайся за лапы, потом — за шею!

Абиг встал передними лапами на спину сына. Ангаву, вытянувшись ненамного из пропасти, вытянула лапу и вцепилась ей в лапу Фахари. Когти впились в кожу, молодой лев поморщился от боли, но выдавил:

— Давай, Ангаву, карабкайся, ты сможешь!

Львица, вцепившись другой лапой в другую лапу сына Абига, наполовину вытянула себя наружу. Упёршись задними лапами, она обхватила передними шею Фахари, и тут лев, поднявшись, вытащил львицу наружу. Сразу же он обнял её.

— Ты в порядке, Ангаву? — спросил он у неё.

— Да, — прошептала она. — Спасибо тебе, Фахари, спасибо! — И львица ласково коснулась носом его шеи. Видевший эту сцену Абиг улыбнулся, затем подошёл к Ангаву и сказал ей:

— Да, теперь вижу — с таким львом, как мой сын, тебе нечего бояться, Ангаву!

Через несколько минут все уже были по ту сторону разлома и уходили от этого места всё дальше, всё больше приближаясь к Восточным землям. Ангаву весь остаток пути шла рядом с Фахари и не сводила с него восторженного взора. Как он сразу бросился спасать её! Сразу видно — настоящий лев!

Сам же спаситель шёл рядом с Ангаву. Теперь Фахари прекрасно осознавал, что любит Ангаву уже по-настоящему. То же чувствовала и сама молодая львица.

Наконец, Мхиту привёл всех к пещере, из которой дул приятный теплый ветерок, а в дали её виднелся просвет, явно чем-то заслонённый, но не камнем. Мхиту вошёл внутрь пещеры и пошёл вперед. С каждым шагом у льва сильнее и сильнее билось сердце. Скоро он снова увидит свою сестру Налу и своих друзей!

Наконец, лев подошёл к тому, что скрывало проход от посторонних глаз. Это был довольно большой кустарник, росший так густо, что делал проход полностью невидимым. Мхиту осторожно прошёл через него и оказался, наконец, на краю дивной африканской саванны. Вот он и дома.

За львом постепенно выходили остальные. Выйдя наружу, Мэйтата сразу вдохнул полной грудью чудесный воздух. Вскоре вышли и все остальные. Львы и львицы в восторге осматривались вокруг, любуясь территорией. Мхиту торжественно произнёс, обернувшись к Абигу, Мэйтате и остальным:

— Добро пожаловать в Восточные земли, господа!