Волны мягко обволакивают стопы, шумя и шурша, уносят прошлое прочь. Искрящиеся на жарком солнце водяные брызги заставляют взрослых хоть ненадолго сбросить натянутые серьёзные маски и ощутить себя дурачащимися детьми.
Океан лечит. Лечит души, врачует тела, упорядочивает хаос мыслей. Океан бесконечен, вечен, спокоен. И как важно помнить, что это стихия, которую далеко не каждому удаётся укротить в одиночку.
Сэм и Дин это знают.
В этом фике так много южного солнца, горячего песка, заразительного, оглушающе-счастливого смеха и хрупких улыбок, что невольно сам оказываешься там, на пляже, и видишь разворачивающуюся историю своими глазами.
Lavender Artemisia:
Это стихотворение — мощный и точный голос из прошлого. Автор не просто стилизовал текст под эпоху и личность Ариадны Эфрон, а сумел вдохнуть в него подлинную, выстраданную душу. Здесь всё на своём мес...>>Это стихотворение — мощный и точный голос из прошлого. Автор не просто стилизовал текст под эпоху и личность Ариадны Эфрон, а сумел вдохнуть в него подлинную, выстраданную душу. Здесь всё на своём месте: отсылки к цветаевским образам становятся не цитатой, а языком собственной боли дочери, пытающейся быть нитью в лабиринте материнского гения и исторических жерновов. Рваный, сбивчивый ритм это блестящая находка, буквально передающая дрожь в пальцах и сбившееся дыхание. Пронзительно, талантливо и очень честно.
Океан лечит. Лечит души, врачует тела, упорядочивает хаос мыслей. Океан бесконечен, вечен, спокоен. И как важно помнить, что это стихия, которую далеко не каждому удаётся укротить в одиночку.
Сэм и Дин это знают.
В этом фике так много южного солнца, горячего песка, заразительного, оглушающе-счастливого смеха и хрупких улыбок, что невольно сам оказываешься там, на пляже, и видишь разворачивающуюся историю своими глазами.