Fluxius Secundus

как это началось

В 1867 году великий Жюль Мишле
в четвертом томе бессмертного труда,
уже на стадии редактуры,
пропустит букву в слове "варяжский",
вот в этом, лязгающем - Varangienne.
Никто не заметит лакуны.
Для поколений французов
«История Франции» станет книгой о том,
как все было на самом деле.
Ничего не случится. Тогда.
Потом ее переведут на английский.
Число читателей превысит
число действующих лиц.
Ошибка будет всплывать
от издания к изданию.
Ничего не случится. Пока.
Потом книгу отсканируют,
загрузят в "Гугл",
и в какой-то момент, по ошибке,
скомпилируют в исполняемый файл.
Хуже. В установочный.
Естественно, это окажется тот самый вариант,
с опечаткой в четвертом томе.
Первый, кто откроет его,
увидит надпись:
«Установить историю Франции – да, отменить?»,
привычно нажмет кнопку
и файл начнет исполняться –
редактируя все, что не совпадает с текстом.
Пользователь, впрочем, заметит только,
что экран перед ним
идет мелкой мгновенной рябью.
Он дождется установки –
неприлично медленной –
проверит расписание, поймет,
что на метро уже не успевает,
откроет окно - и полетит на службу,
проклиная погоду, правительство
и проклятых ящеров с их проклятой техникой,
которая вечно улучшается и вечно подводит.
Ничего не случится. Уже.
Как вы знаете, на Земле
живет восемь видов существ,
узнающих себя в зеркале.
Инструментами пользуются все,
но технологическую цивилизацию – одну –
построили только три:
люди, муравьи и вараны.
Хотя вараны - компьютерщики, финансисты, ученые-прикладники -
скорость реакции есть скорость реакции,
никаким ашкенази, никаким игбо
тут не сравниться, и близко не подойти,-
все они время от времени мечтают о том,
чтобы люди собрались и пошли куда-нибудь еще.
Тогда их не нужно было бы
все время догонять. И опережать.
На километры. Меньше - небезопасно.
Представляете? жить на островах,
ловить сонных жирных оленей,
плавать в теплом океане...
- Забудь,- говорит коллега,
одновременно нажимая языком
очередной глиф на экране.-
С того момента, как в Англии стало холодно
и наши предки пошли служить
римским императорам,
мы были обречены.
Дома его ждут три кошки и жена,
принадлежащая к виду хомо сапиенс.
Он не откажется от них ни за какое море.
- Наши предки были динозаврами,-
горько шипит первый.-
владели этим миром...
- Предки кур тоже. И вообще,
кто только не владел этим миром...
Первый глядит на стеклянную стену кабинета
и замолкает.
Там, за стеклом, начальник их отдела,
гигантский крылатый муравей,
пахнущий феромоном смерти –
только так особь, способная к продолжению рода,
может покинуть социум
и уйти во внешний мир,
к ящерам и людям,
открывает четвертый том
«Истории Франции» на 268 странице,
натыкается на слова "Varanian guard",
раздраженно качает антеннами –
всюду они -
и отключает телефон.
Но этим делу уже не поможешь.

Наконец, в дело вмешались люди, которые надеются решить то, чего не понимают, что-нибудь запретив. Мы все их знаем. Если парикмахер перережет горло клиенту, потому что невеста танцевала с другим или пошла на ослиные гонки, многие восстанут против замешанных в дело институций. Надо было, скажут они, запретить парикмахеров, или бритье, или девиц, или танцы, или ослов. Но я боюсь, что ослов не запретят никогда.

Предполагаемая функция сознания, основываясь на описанных его возможностях - это организация одновременного доступа к разным работающим автономно структурам мозга, и интегрирование информации, поступающей от этих структур.

2.

Секретарь райкома,
Естественно, бывший,
Приезжает по первому звонку —
Что такое сто километров
Для хорошего джипа? —
А успеть лучше до ночи.
Обычная жалоба — ходят.
Когда хоронили,
Что-то случилось не так,
Страшное дело — недовольный покойник.
«Ламу звать правильней, —
Извиняется вдова, —
Но мы старые люди,
Мы привыкли так,
И потом, лам здесь долго не было,
А земля переменилась,
И вода, и люди, и не только.
После лам, бывает, приходят, и ещё злее,
После него — никогда».
«Интернационал» между двумя холмами
Звуком сбивает с ног.
Странно — поют «вставай!»,
А как хорошо укладывает.
На закате секретарь райкома
Возвращается —
Конечно, один.
«А что было делать? —
Говорит за чаем, —
Лам перебили, а эти остались.
А мы же всё-таки власть...
Пришлось учиться.
Моему поколению
Уже было легче —
Что-то да знали.

Когда год уходит на поворот,
Из дрожащего воздуха на горизонте
Выезжает караван.
Первым заметить фургончики –
К большой и долгой удаче:
В степи пришла Экспедиция.
Встречный пастух машет рукой –
Останавливайтесь у нас, будет праздник.
Экспедицию здесь любят – в том числе и за вежливость.
Прежде чем поставить машины,
Войти в дом, задать вопрос,
Они всегда, всегда, всегда спрашивают разрешения.
Порога без него не переступят.
Обязательно дарят подарки –
Всякие лакомства, спиртное – немного и осторожно,
Украшения, маленькие удобные вещи,

- Конечно, есть случаи,
когда это и в самом деле важно –
кровяное давление отличается,
кремы от солнца нужны разные,
водно-солевой баланс,
много всего.
Но в те времена, дело было в предрассудках.
Столько всякого, не упомнишь –
цвет кожи, разрез глаз,
Мужчина, женщина, какую семью завели,
Но вот этот, этот был самый главный,
Самый серьезный.
Повсеместный.

- Да ты что, б... с-с ума с-сошел?!!
- Нет, он не понимает, что это, между прочим, вопросы обороны!
- Я... - в горле у него очевидным образом пересохло, он пискнул, проглотил, и только после этого сумел продолжить, - я далек от недооценки всего, что связано с обороноспособностью Родины и всего социалистического лагеря. Я говорю только, что движение по этому, заманчивому и легкому пути может представлять большую потенциальную опасность, чем временное и локальное отставание по ряду позиций в технологии.
- А вы, товарищ, способны внятно объяснить, в чем именно вы зрите эту свою мифическую угрозу?
Вот оно. Вот и все. Он стоял перед лицом чуть ли ни самых могущественных людей на свете бледный, как полотно, и молчал, потому что не в силах был произнести страшные слова. Наконец, он сказал тихо и твердо, но все равно презирая себя за то, что все-таки сглаживает формулировки, зная, что, в конце концов, компромисс этот кончится очень-очень плохо, но любой силе, любой решимости все-таки положен свой предел.
- Это - не наш путь. Он плохо сочетается с... с принципом общественной собственности на средства производства. Понимаете? Совсем плохо. Почти так же плохо, как с плановостью ведения хозяйства...
- А ты не замирай, не замирай! Мы, если надо будет, сами вас остановим...
- Хорошо... Но вот мы же, например, не допускаем э-э-э... бесконтрольного распространения копировальной и множительной техники? Каждую печатную машинку регистрируем, и в этом есть глубокий смысл, потому что нельзя допустить, чтобы каждый озлобленный... элемент мог распространять все, что придет в его больную голову...
- Какое отношение...
Нет, сегодня коллеги положительно проявляют прямо-таки небывалое оживление и горячность: почти никто не спит, а кому-то уже, вон, меряют давление, а он слабо отмахивается. Они вроде бы даже помолодели сегодня.
- Это я только для примера...
А вот "якать" ему надо бы поменьше. Вовсе ни к чему тут - "якать".
... и пример этот не слишком удачный, потому что на самом деле это неизмеримо опаснее. Всем известно, что у нашей великой Родины, находящейся в империалистическом окружении... не всегда есть возможность предложить населению э-э-э... достаточный выбор добротных товаров. Самого повседневного спроса.
- Все необходимое у них есть. Слава богу - не сорок седьмой.
- Да, конечно... Но отдельным гражданам всегда хочется больше. Не такого, а еще и этакого. И без очереди.
- Все собравшиеся хорошо осведомлены о положении на местах. Не понятно только, какое отношение имеют ваши инсинуации - к закрытию именно данного класса технологий?
- Простите. Наверное, я слишком много думал над всем этим, и эта связь начала казаться мне очевидной. В условиях сохраняющегося пока еще дефицита на ряд товаров именно эти технологии могут оказаться слишком... слишком соблазнительными для всяких там неустойчивых и, тем более, нечистых на руку лиц. Особенность состоит в том, что этот класс технологий просто чрезвычайно трудно, почти невозможно проконтролировать. При помощи даже среднего звена специалистов объединения "Симплекс" легко развернуть производство почти чего угодно почти в любом месте. В подвале, в сарае, в гараже каком-нибудь. В любом медвежьем углу. Особенно там, где еще сильны пережитки буржуазных, феодально-байских или родовых отношений. Чего греха таить, - в некоторых национальных республиках до сих пор еще продолжают действовать элементы традиционных норм отношений. Мы неуклонно боремся за чистоту рядов Партии, избавляемся от нечистоплотных морально и корыстных лиц, но даже среди руководителей областного и краевого уровня попадаются еще... Скажем прямо: попадаются покровители подпольных дельцов. Опасность обсуждаемого способа как раз и состоит в том, что некоторые технологии, хотя бы и однажды попав за пределы предприятий, могут стать полностью неконтролируемыми. Последствия этого неизбежно окажутся самыми печальными...
- Как будто о каком-то бакоружии говорите!
Докладчик - молчал, попеременно краснея и бледнее, и на него было просто жалко смотреть. Наконец, вздохнув, он продолжил:
- Это очень... Хорошая аналогия. Лучше, чем хотелось бы. - Он обвел собравшихся яростным взглядом. - По крайней мере для дела социализма эти драгоценные, спасительные, такие милые сердцу некоторых... недостаточно дальновидных товарищей методы могут оказаться пострашнее любого бактериологического оружия. Стоит ли говорить, чем может быть чревата утрата монополии государства на любую производственную деятельность? Сначала - раскол общества, имущественное расслоение, и, в конце концов, распад государства.