Две стороны монеты (гет)

Солнце ярко светило с самого утра и уже припекало вовсю. Прошлогодняя листва, покрывающая землю, разбухла, нагрелась и парила, заполняя все вокруг резким запахом. На дворе стоял май, погода летняя, и завтракать решили на веранде. Полине это не слишком нравилось. Здесь, вокруг маленького "садового" стола, не было возможности устроиться где-то в уголке и не мозолить глаза матери. А мама разливалась весенним соловьем, рассказывая о вечернем походе в гости к Карповым и о новом платье Елизаветы Сергеевны, которым она успела похвастаться. Полина вздохнула. К сожалению, пропустить общий семейный завтрак было невозможно. Перехватила сочувствующий взгляд отца. "Папина дочка". Ну да, он ее всегда понимал. Как сейчас.

— Алиса, погода хорошая, ночи теплые. Поеду-ка я на рыбалку, на вечерний клев. Работы много, но в выходные полагается отдохнуть. Поедете со мной на Карасье?

Мама, конечно, откажется.

— Что ты, Федя? Ночью промозгло, да и комары уже. Нет, нет!

— А я, пожалуй, съездила бы. — Главное, подальше от мамы, а то за выходные она успеет весь мозг вынести.

— Тогда одевайся "по-походному" и иди в машину. Удочки и прочее уже в багажнике.

Собрались быстро, и скоро над головой замелькали кроны сосен и берез. Сборы много времени не потребовали, отец в совсем дикие места давно не ездит. Все на рыболовные базы, где и домик будет, и лодка, и перекус можно купить по дороге. Пока джип разбрызгивал лужи на грунтовке, Полина дремала. Ночью засиделась в игре, под боком у Дениса — смотрели закат, и не выспалась.

На базе "Карасье" отец вышел из машины и велел "посидеть пока внутри". Странно это. Но ладно, Полина зевнула и откинула кресло. Опустила стекло, чтобы весенний лесной ветерок обдувал лицо.

— Черт знает что, из лодок — одни развалюхи!

— Так ведь суббота, середина дня. Все разобрали. Подождите немного, может кто с утреннего лова вернется...

— Не вариант.

Отец нарычал на работника базы, сел в машину, хлопнув дверью, и выехал за ворота. Полина посмотрела удивленно — для отца не характерно нервничать по таким обстоятельствам, а тем более ругаться. Отец ей подмигнул, и перестал пыхтеть как самовар, резко успокаиваясь.

— Куда едем?

— Посмотрим, что с лодками на Глухом.

Джип свернул на совсем пропадающую среди сосновых корней лесную дорогу. Похоже, отец сразу задумал туда ехать. Но зачем? По лесной грунтовке пробирались еще час. База "Глухое" — маленькая, и народа почти нет. Отец выбрал лодку, крепкую, сухую, но не самую новую. Полине рыбачить пока не хотелось, и она надула матрас, разложив его на корме. Отец сел на весла и быстренько отчалил. Близко к середине озера из воды торчали пятна сухого прошлогоднего камыша, среди которых и закрепили лодку.

— Ну вот, можно и поговорить. — Отец размотал одну удочку и насадил червя. — Только негромко. Звук над водой разносится далеко, хотя шорох камыша его хорошо глушит, но все-таки.

— Я слушаю, — Полина подобралась, стряхивая сонливость.

— Прежде всего, я договорился о продаже бизнеса за двадцать процентов его оценочной стоимости. Двадцать процентов в нашей ситуации это много. Например, Карповы вели игру за то, чтобы нам не оставить вообще ничего, а себе получить восемь процентов. Но мне удалось убедить покупателей, что прямая покупка более предпочтительна. Однако, Карповы продолжают интриговать и могут попробовать задействовать тебя. Ты готова уехать?

— Давно. Документы на подготовку диплома в Китае уже у меня. Взять билет и лететь.

— Тогда вот. В понедельник же улетай шанхайским, никого не предупреждая. Маму в особенности. Кстати, что у тебя с твоими ребятами?

— Нормально все. В конце мая у них выпуск, и вольны как ветер.

— Ты говорила, кто-то из них откололся от компании?

— Никита. Мог отколоться, но я помешала. У него, как это говорят, "личные проблемы" случились. Решил всех послать и окунуться только в игру, ни о чем больше не думать. Я подумала, ему будет неплохо отвлечься, и позвала всех плотно заняться игрой. Тем более, это на пользу гильдии, куда нас приняли.

— Да, предупреждение вашей гильдии мне сильно помогло. Быстро всю ситуацию с Карповыми раскопали. То есть вы отложили пока дела земные, и переселились в виртуал?

— Ага. Но, наверно, уже пора возвращаться, как ты говоришь, к "земным" делам. Надо будет еще посоветоваться с Багирой и гильдийскими. Потому как Багира — девушка Ивана, и без нее он может и не поехать. А она, кажется, еще школьница, впрочем, я не уверена.

— Ты называешь ее по игровому имени?

— Да, поскольку реального не знаю. Они там хорошо шифруются.

— И, несмотря на это, ты относишься к ней как к одной из "своих"? Может, ей просто хочется увести у тебя Ивана?

— Знаешь, пап, я не жадная. И Багира мне как бы не важнее Ивана. Хотя про его реальную жизнь я знаю, а про нее — нет. Но тем не менее.

— Ну что же. Будем считать, мою проверку ты прошла. Теперь от меня информация. Вашу затею в Чили лучше всего разместить в районе, называемом "Озерный край". Если взять комбинированные машины — гидросамолеты с выдвижными колесами, то можно будет для взлета и посадки пользоваться местными озерами и деревенскими прудами. Тогда в клиентах у вас будут не только туристы, но и местные. — И добавил, усмехнувшись: — Но в диплом такое не пиши, диплом должен быть по какой-то из российских территорий.

— Возьму... Хакасию. Или Туву.

— Почему?

— Сочетание туристов и местных, как ты сказал. Вода и горы тоже в количестве.

— Но диплом у тебя вроде как от наших птицефабрик. Подмосковных. И интерес к странному захолустью?

— Вот и пусть гадают, какой у нас там интерес. И чем дольше будут гадать, тем лучше.

— Подойдет.

Они помолчали. Отец сосредоточенно нанизывал не крючок мелкого червя, Полина старалась поудобнее устроить надувной матрас и мазала руки средством от комаров.

— Полина, когда ты пыхтишь, как сейчас, значит хочешь что-то спросить, но не решаешься. Спрашивай.

— Да, папа. Я только не знаю, как сформулировать... Понимаешь, в игре есть вроде бы полноценный мир, со своей историей и событиями. Но понятно, что он списан с реального, пусть там что-то додумано и изменено. Но сами идеи — они внешние. Да и история реального мира местами мутная.

— Ты хочешь сказать, то, что здесь придумано историками или писателями, в том мире может считаться фактом? Это понятно, все как для художественной литературы. В чем проблема?

— Игровой мир держат искины. Их можно считать богами того мира. А если боги во что-то верят, с этим стоит обращаться как с реальностью. Реальностью того мира, разумеется.

— Дочка, ты невнятна. Зачем столько вступительных слов? Я понял, что ты по каким-то событиям реального мира хочешь понять что-то про игровой. Что? По каким событиям?

— Рассказываю, как сама понимаю. Лет сто или там двести назад отношения между родителями и детьми были другими. Принципиально другими. В общем случае не было никакой любви или личных отношений, дети были встроены в традицию. От которой не уйти. Родители, или даже деды, были безусловной властью. Чем-то типа владык-тиранов. Может, там кто-то кого-то и любил, но это скорее исключение, чем правило. В рамках традиции это лишнее. Главное, чтобы дети "почитали" старших, безусловно им подчиняясь.

— Такой взгляд и в художественной классике встречается. У того же Золя. Так что ничего нового, может, только слишком радикально. Исключений наверняка было много.

— Да, предположим, так было до появления капитализма. Большие предприятия в городах, рабочие бараки, совсем другой социум. И юноши, пришедшие туда из деревень на заработки. Их традиционная община осталась где-то там, их владыки старшие — далеко. Они в новом месте и в новой среде. Будут ли они по-прежнему слушаться тех, деревенских старших? Будут ли они по-прежнему отдавать им свой заработок? И если даже да, то не утаят ли часть? Власть осталась в старом поселке — не дотянется. Должен был случиться кризис, когда старшее поколение дряхлеет, а потока работ и денег от младшего — нет. Младшее ушло в отрыв и скрылось в тумане.

— Не так уж все и трагично. Детей тогда было много, кто-то ушел в город, кто-то остался. Прокормят, отработают.

— Но и резервы тогда были маленькие. Уходили-то самые активные и работящие. Рабочих рук оставалось меньше, их качество падало. И вот здесь начинаются те самые расхождения между официальной историей и тем, во что верят искины. По их мнению, тогда в человеческом обществе был создан "детский мир". Чуть сказочный, с другими отношениями, слегка другой этикой, и со взрослыми в роли богов. Что важно, любящих богов, хотя порой эта любовь подавалась несколько своеобразно. Многое было взято из христианства. Важно, что теперь родителей полагалось любить, а не просто подчиняться. "Детский мир" был светлее и ярче повседневного, и происходило что-то вроде импринтинга. И как результат, уходящие на заработки в города сами тянулись к своим оставленным в деревне родственникам. До сих пор мне вроде бы все понятно, а вот дальше... Двадцатый век, первая половина, Александр Грин. И один из искинов сказал странную фразу: "Грин первым распространил мир детства на возраст юности". Можешь мне объяснить, что это значит? Вроде бы Грин — это к вашему поколению вопрос?

Отец молчал долго. Поправил удочки, перезакинул их в другие места, проверил наживку. В конце концов повернулся к Полине.

— Сам по себе Грин, думаю, ни при чем. До войны о нем мало знали и почти не читали. А когда в шестидесятые он стал "флагом молодежи", его давно уже не было в живых. В твоей гипотезе пропущен еще один элемент — вожатые. В девятнадцатом веке с теми ребятишками, которые вроде бы уже не совсем беспомощные, но еще не взрослые, занималось самое старшее поколение. Чаще всего бабушки. Между ними и детьми, для которых создавали виртуальный "детский мир", большой разрыв. Дистанция. А в послевоенные годы, или даже в довоенные, массовой пионерией занялись комсомольцы-вожатые. Они еще помнили себя, сидевших с другой стороны пионерского костра. А мировоззрение "детского мира", как и любое другое, стремится к экспансии. И в результате не младших ребят готовили к жизни в большом взрослом мире, а "мир детства" затянул в себя ближних взрослых, вожатых. И потребовалась идеология для взрослых представителей детского мира. Грин подошел , хотя и его пришлось урезать и подгонять, не об этом он, скорее всего, думал, пока писал.

Полина молча кивнула. Шуршали камыши, догорал закат. А Полине казалось, что она почти видит непрерывную цепь взаимосвязей от сказок, рассказанных на деревенской завалинке, через песни у пионерского костра, до сияющей виртуальности "Другого глобуса".

* * *

"Наш самолет совершил посадку в аэропорту Пудун..."

За окном была дымка и солнце, не сравнить с московской промозглой серостью, навалившейся на столицу перед ее отлетом. Полина убрала в рюкзак жилет, в Шанхае уже лето. Интересно, ее встретят, или придется добираться до офиса принимающей стороны самой?

Встретили. Да не кто-нибудь, а Денис.

— Привет! А ты откуда тут?

— Ты же сказала, что прилетаешь. А я сходил в администрацию и узнал рейс. Дорога же оплачивалась через здешних. Но ты что, не рада?

— Рада. — Полина прижалась к его плечу. — И даже очень. Все же в виртуале чего-то не хватает. Я даже не знаю чего, но не хватает точно.

— Зато я знаю — блеска глаз.

— Да, глаза — это важно. А еще твой запах.

— Ага. Пойдем, твой багаж, наверное, уже выдают...

— Пойдем. Я много не брала, улетала срочно и якобы только обсудить диплом.

— А потом?

— А потом — внезапно влюблюсь и застряну здесь до окончания вами курсов.

— Очень радостная новость, особенно про "внезапно влюбишься".

— Да, это в планах.

В Китае стояла теплая, летняя погода. На клумбах раскрылись чашечки цветов, а легкий ветерок нес смесь запахов, в которой уже невозможно было отделить один от другого.