A Necessary End (гет)

1997 год, 25 июля, вечер

Англия, графство Йоркшир, Дом Люпинов

Появившись наконец неподалеку от своего дома, Римус понял, как сильно устал за день: начиная с раннего утра он, как и большинство членов Ордена, занимался подготовкой к завтрашней миссии. На его долю выпало накладывать всевозможные защитные чары на дома тех, кто согласился помочь. Последней в его списке была тетушка Мюриэль, тетя миссис Уизли, и она порядком утомила его своим брюзжанием, что он сделал что-то не так и что-то не эдак. Он провел там целых четыре часа и если бы не прибывший Грозный Глаз с очередной проверкой, как обстоят дела с защитой в каждом доме, то к себе домой Римус вернулся только бы под утро, если бы повезло.

Весь этот день, казалось, превратился в жидкий металл, заменив собою все мышцы в его теле. Римус, еле переступая по неровной земле, пересекал поле и наслаждался тишиной с несильными порывами ветра. На улице уже давно стемнело, и лившийся из окон его дома свет говорил ему о том, что Нимфадора уже вернулась.

— Куда ты запропастился? Я уже думала послать тебе Патронуса, — Дора вскочила с дивана тут же, как только Римус открыл входную дверь, и кинулась ему на шею.

— Тетя у Молли оказалось той еще грымзой, — он покачнулся, поймав жену, и поцеловал ее в щеку.

— Да, мне Молли рассказывала, что у той тяжелый характер, — она разжала объятия и сняла с его плеча сумку. — И, кстати, я сделала ужин. Точнее, что-то вроде ужина.

— Вау! Что на тебя нашло? — Римус наигранно приподнял бровь, посмотрев на нее.

— Ну, я-то вернулась намного раньше тебя, — она не заметила его иронии, а наоборот смутилась. — Когда перевалило за девять, то я поняла, что ты придешь точно уставший и голодный, как во… — она запнулась.

— Ты все правильно поняла, — он мягко улыбнулся и, не удержавшись, быстро поцеловал ее.

Тонкс засуетилась, когда они прошли на кухню, поставила перед ним тарелку с рагу и села напротив.

— Я постаралась сделать по рецепту Молли, — она нервно сжимала пальцы одной руки другой и посмотрела на Римуса. — Ты на Гриммо всегда так хвалил именно это блюдо, вот я и решила научиться готовить его.

— Ну, ты чего разнервничалась? — он удивленно посмотрел на нее и отправил первую ложку ужина в рот.

«Забыла посолить», — мигом пронеслось у него в голове, но виду не подал, что что-то было не так.

— Ну? Как? — Тонкс не сводила с него взгляда.

— Замечательно, но соли, как по мне, немного не хватает, — Римус слегка смягчил итог «трагедии» и потянулся за солонкой. — А ты ко мне не присоединишься?

— Да я пока готовила успела наесться, — Дора, похоже, немного расслабилась и прилевитировала к столу бутылку красного вина. — Надо будет все же подходящие бокалы под вино приобрести.

— Как скажешь, дорогая, — он медленно расправлялся с ужином, который теперь стал куда вкуснее. — И все же, с чего нервы такие? Только не говори, что из-за ужина…

— Нет... А вот из-за завтрашнего дня беспокоюсь все еще. План ненадежный. И мы же вряд ли будем в одной связке лететь.

— Ты же знаешь, что, к сожалению, плана лучше у нас теперь нет. А дожидаться, когда Гарри стукнет семнадцать, — это самоубийство.

— Да-да, — она меланхолично отозвалась, сделав большой глоток забродившего виноградного сока. — Я просто надеюсь, что завтра все пройдет удачно.

Их негромкий разговор прервала постучавшая клювом в окно большая сова. Тонкс впустила птицу в дом, и та, сделав два круга над столом, зависла перед Люпином, пока он не отвязал от ее лапки посылку с письмом, и уселась на жердочку рядом с пустой клеткой, начав чистить перья.

— Это от Чарли! — Тонкс села рядом, завидев разнообразные штампы на посылке, и взяла письмо. — Я уж думала он про меня забыл.

— Уизли?

— Да, — она посмотрела на Римуса и улыбнулась. — Не ревнуй только.

— Я не ревную, мы же договорились, — он доел ужин, отправив по воздуху посуду в мойку, обнял Дору за талию и, уткнувшись ей в плечо, устало прикрыл глаза. — Прочтешь вслух?

— Дорогие Нимфадора и Римус, — Тонкс кивнула и принялась зачитывать, распечатав письмо. — Я только на днях узнал о вашей свадьбе, с чем вас сердечно и поздравляю. Желаю вам обоим счастья и много детей. Не рыжих! Даже подчеркнул и нарисовал какую-ту глупую рожицу. Вот сыч, пользуется моментом, что я ему ничего сделать не могу за «Нимфадору», — она заворчала, на что Римус не выдержал и тихо засмеялся.

— Можешь припомнить ему это на свадьбе Билла и Флер. Насколько я знаю, он будет шафером.

— Да не, я смотрю, он дальше исправился и называет меня уже правильно, — она вновь пригубила из стакана вино и продолжила читать: — Прежде всего, Тонкс, я рад был узнать, что ты встретила «того самого» и у вас все взаимно. Как я и говорил: ты обязательно встретишь такого человека, кто за всеми твоими метаморфными изменениями разглядит тебя настоящую и полюбит.

— Это он что имеет в виду? — Римус внимательно посмотрел на жену, распрямившись.

— Ну, у меня были некоторые разочарования в моих способностях во время первых годов обучения в школе, — она вздохнула. — Оказывается, мало кто хочет общаться с человеком, во внешности которого ты до конца никогда не будешь уверен. А еще из-за способности у меня поэтому и подруга-то была всего одна — многие девочки очень завидовали тому, что я могу себя сделать по красоте сравнимой чуть ли не с вейлами, а им приходится довольствоваться всю жизнь тем, что они получили при рождении, поэтому дразнили. А со Слизерина некоторые то и дело вообще проходу не давали первые курса три-четыре.

— Учись ты в наше с Мародерами время, то я стопроцентно уверен, что Джеймс с Сириусом затащили бы тебя в нашу компанию, — он прижался губами к ее щеке, улыбаясь. — Такой кадр они бы не пропустили.

— Но, к сожалению, я вас младше на тринадцать лет, поэтому моя компания состояла только из Чарли и Рут.

— Знаешь, я вообще, когда впервые ехал в Хогвартс, думал, что друзей там не найду.

— Ну, тут я не удивлена — ты у меня еще тот затворник, — она посмотрела на Римуса, улыбнувшись. — Может на диван переместимся?

— Я не против, но предупреждаю: я могу там и уснуть.

Нимфадора уселась боком на диване, поджав ноги под себя, и Римус, воспользовавшись этим, лег на спину, положив голову ей на колени с довольной улыбкой. Она принялась читать дальше вслух, запустив пальцы одной руки ему в волосы:

— Извини, что давно ничего не писал, — меня повысили и появилось очень много работы. Могу по несколько дней не появляться дома. Предполагая твой извечный вопрос, отвечаю заранее: нет, девушку я не нашел. Может быть когда-нибудь, но не сейчас. И мне все еще очень часто пишет Рут, но я не знаю, что ей ответить, — у меня нет к ней таких чувств, как у нее ко мне, и я правда не знаю, что делать в данной ситуации. Если у тебя найдется какой-нибудь совет, то буду ему рад, правда, — Дора оторвала взгляд от бумаги и посмотрела на Римуса сверху вниз. — Есть идеи?

Люпин замялся, вспомнив тот год, когда он трепал ей нервы:

— Может, он ей так и напишет: «Я правда не хочу тебя обижать, но извини, у меня нет к тебе чувств»?

— Наверное, да. Только помягче надо, она натура романтичная и очень эмоциональная.

— Ну, как ни пиши, но слез с ее стороны в таком случае все равно не избежать, — он поймал на себе невеселый взгляд жены. — Дора, не смотри на меня так. Я правда был уверен, что поступаю правильно.

— Я знаю, дорогой, — она погладила его по щеке, грустно улыбаясь. — Надо будет подумать хорошенько над тем, что ему ей написать.

— А как вы вообще познакомились? Ну, с Чарли. Рут, как я понимаю, тоже в Хаффлпаффа?

— Да, мы соседками были по комнате. Нам с ней повезло и мы жили вообще вдвоем в комнате. К нам почему-то никого так и не подселили больше. А с Чарли познакомились на втором курсе, когда меня эта Симона Лафрамбуаз подвесила вверх ногами под ее с подругами хохот. Чарли как раз проходил за их спинами мимо и зачем-то решил подшутить над ней в ответ, с помощью заклинания подняв мантию ей до макушки. Бегал он от нее потом по всему Хогвартсу еще пару недель. Честно, не знаю, как она его на совместных уроках со Слизерином не убила, — Дора заулыбалась, поддавшись воспоминаниям.

— Симона… Ламфрамбуаз! Дай угадаю: она француженка?

— Да, один год проучилась в Шармбатоне, а потом ее отцу дали работу здесь, в Англии, они всей семьей переехали. И родители не захотели, чтобы их наипрекраснейшая дочурка училась так далеко от дома, и попросили перевести ее к нам. Кто же знал, что этот с виду ангелочек в жизни окажется той еще стервой?

— Так вот откуда у тебя такая нелюбовь к этой школе, — Римус хохотнул, а Дора фыркнула.

— О, смотри, дальше Чарли пишет тебе. Вы разве знакомы?

— Да, я довольно часто заглядывал к Уизли под конец Первой войны. Они тогда не могли особо принимать участие, так как Биллу на тот момент было около десяти, не говоря уже об остальных. Поэтому в последние годы Дамблдор и Грюм меня часто направляли к ним, если на улицах было слишком неспокойно из-за Пожирателей. Все-таки, очень много семей тогда пострадало, — он горько вздохнул, вспомнив всех тех, кого они в те года потеряли.

— На них тоже пытались напасть?

— Да, один раз. Крауч-младший и еще три Пожирателя Смерти решились на атаку, но Грюм уже тогда отличался вечной бдительностью, понаставив на дом столько защитных заклятий, сколько мы все вместе знали, поэтому мы с Артуром дали отпор этим четверым без особого напряга.

— А Молли?

— Артур велел ей не высовываться, и она с детьми осталась в доме. Чтобы, если что-то пойдет не так, быстро отправиться к своему дяде, Игнатиусу.

— Не представляю, какой страх она пережила тогда, — еле слышно прошептала Нимфадора, посмотрев куда-то.

— Все завершилось благополучно, — Римус взял ее руку в свою и с нежностью посмотрел на Дору.

— И все же… — она вздохнула, встретившись с ним взглядом. — Ладно, читаю дальше: Римус, я был очень счастлив узнать, что «тем самым» для Тонкс оказался именно ты. Я знаю тебя еще с детства и поэтому могу с полной уверенностью сказать, что вы оба отлично дополняете друг друга, хотя вместе я вас еще не видел. Но, зная вас по отдельности, мне кажется, что вы еще та колоритная парочка. И поэтому надеюсь, что вы будете на свадьбе Билла и Флер, — очень хочу свидеться с вами двумя. Кстати, спасибо тебе за тот справочник. Я не знаю, где ты смог его достать и как, но ты меня очень выручил, так что я твой должник. И опять эта глупая рожица. Ему что, снова стало пять лет? — Тонкс вновь заворчала, не скрывая улыбки.

— Вот от кого-от кого, а от тебя ворчание по этому поводу смешно слышать, — иронично заметил Люпин, и через момент в него прилетела сверху подушка.

— Договоришься у меня сейчас и следующее полнолуние будешь на улице встречать один, — она состроила недовольное лицо и показала язык.

— Нет, это слишком жестоко, Дора. Либо один, либо на улице, — Римус сделал жалобную гримасу в ответ, и Тонкс громко рассмеялась, глядя на него.

— Слушай, мы же еще подарок не открыли!

Римус ленивым взмахом палочки прилевитировал ей в руки посылку, и Нимфадора принялась ее распаковывать.

— Было бы странно, если бы подарок не был связан с драконами, — заметила жена, держа в руках серую фигурку этого крылатого существа, размером с обычную почтовую сову.

— Он подарил нам статуэтку? — Римус не сдержал смешка.

— Думаю, все не так просто, — она заглянула в коробку и выудила оттуда клочок бумажки, победно улыбнувшись. — Как я и сказала.

Прочитав послание, Тонкс взяла руку Римуса с волшебной палочкой и коснулась ее концом головы дракона. Фигурка сразу же воспарила под потолок и как-будто ожила: дракон принял красный окрас и расправил крылья, начав неспешно кружить по комнате. Они вдвоем наблюдали за вытворяющим кульбиты существом, и в какой-то момент Римусу пришла в голову идея погасить свет, что он незамедлительно и сделал. Теперь комнату освещали только переливающиеся алым цветом чешуйки дракона и редкие клубы желто-красного пара, вырывающиеся из его пасти и ноздрей и имитировавшие пламя.

— Твою мантикору за хвост… Римус, это же… Круто! — Нимфадора попыталась выразить свое восхищение, но, похоже, слов, чтобы описать весь спектр эмоций, явно не существовало.

— Беру свое скептическое замечание обратно — это и правда завораживает, — Римус согласился с ней, не отрывая взгляда от подарка.

Время перевалило за полночь, когда они, вдоволь налюбовавшись этим магическим светильником, отправились спать к себе в комнату. Дора, с умиротворенной улыбкой на лице, устроилась у Римуса на плече. Чувствуя под боком тепло ее тела, он в очередной раз подумал прежде, чем окончательно погрузиться в сладкий плен Морфея, что только бы это все было реально, и завтра он проснется рядом с ней, а не на холодной земле в лагере Сивого или в какой-то занюханной ночлежке, переживая далеко не лучшие дни в полном одиночестве.

26 июля

Англия, Литтл Уингинг, Тисовая улица, 14

Приземлившись у дома родственников Гарри, Римус соскочил с метлы. Рядом, неуклюже потоптав пару цветков, остановилась Тонкс и виновато посмотрела на произошедшее. Задняя дверь дома Дурслей открылась, и на пороге появился Гарри, потирая, похоже, ушибленный затылок. Рон с Гермионой сразу кинулись к другу, а остальные стали спешиваться со своих метл и проходить в дом, чтобы в очередной раз послушать план Грюма, который сейчас озвучивался для Гарри.

Гарри провел всех на кухню, где они, болтая и смеясь, устроились на стульях, на блистающих чистотой рабочих столах тети Петуньи, прислонились к ее бытовым машинам, где не отыщешь ни единого пятнышка. Римус только сейчас смог нормально разглядеть всех участников задания, половину из которых он не видел со дня похорон Дамблдора.

— Ты уже слышал, Гарри? — забравшаяся на стиральную машину его любимая егоза Тонкс со счастливой улыбкой на лице повертела в воздухе левой ладонью, на которой блеснуло кольцо.

— Вы поженились? — ахнул Поттер и перевел взгляд с нее на Люпина.

— Мне жаль, что тебя не было с нами, Гарри. Впрочем, все прошло очень тихо, — ответил Римус, не сдерживая улыбки.

— Как замечательно, поздрав…

— Ладно, ладно, у нас еще будет время обменяться последними новостями, — грянул, перекрикивая общий гомон, Грюм, и в кухне сразу стало тихо.

Как Римус и предполагал, Гарри совершенно не понравился план Грозного Глаза. Еще одно подтверждение, что он сын своего отца: предложи такое Джиму в свое время, тот бы тоже превратился в упертого оленя и стал бы придумывать новый план. Однако сейчас времени на это уже не было.

Грозный Глаз на то и грозный, поэтому спорить с ним Гарри долго не стал — тут, правда, помогли еще и близнецы — и завершил Оборотное зелье, добавив туда пару своих волосков. Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флер и Наземникус выпили каждый свою порцию зелья и стали превращаться в Гарри. Мгновенно лица их начали пузыриться, точно закипающий воск. Римус переглянулся с Нимфадорой, и они оба заулыбались, наблюдая за процессом: Гермиона и Наземникус вытягивались, увеличиваясь в росте, Рон, Фред и Джордж уменьшались, волосы у всех темнели, а у Гермионы с Флер они словно втянулись внутрь черепов. Грюм, не обращая на происходящее никакого внимания, развязывал принесенные им с собой рюкзаки, а когда выпрямился, перед ним уже стояли, пыхтя и отдуваясь, шестеро Гарри Поттеров. Фред и Джордж повернулись друг к другу и одновременно произнесли:

— Ух ты, какие мы одинаковые!

— Ну, не знаю, — сказал Фред, изучив свое отражение в кастрюле, — по моему, я все еще покрасивее.

— Фу, — произнесла оглядевшая себя в дверце микроволновки Флер. — Билл, не смот’ги на меня, я у’година.

Через пару минут в комнате стояло семь одинаковых Гарри Поттеров в одинаковой одежде и с совиными клетками в руках. Хотя один из них все же выделялся, ошарашенно вращая головой в окружении собственных клонов. Римус усмехнулся, сложив руки на груди. Грюм озвучил кто с кем полетит, и Римус этой ночью будет доставлять к порталу в собственном доме Джорджа. Наземникус попытался опять высказать негодование, узнав, что он летит с Грозным Глазом, но это оказалось бессмысленно — Грюм был непреклонен как всегда.

Римус, поймав на выходе из дома Тонкс за руку, обнял ее крепко, прошептав на самое ухо: «Береги себя». Она прильнула к нему, выдыхая, тихо проговорила в ответ «И ты себя» и быстро поцеловала его.

— Это он? Мотоцикл Сириуса? — послышался голос Гарри с улицы.

— Он самый, — широко улыбаясь, ответил Хагрид. — Когда ты в последний раз катался на нем, Гарри, ты у меня в одной ладони помещался! Артур малость поколдовал над этой штукой, — сказал Хагрид, совершенно не заметивший неудобства, которое испытывал Гарри, судя по выражению лица. Великан оседлал мотоцикл, слегка крякнувший и дюймов на пять ушедший в землю. — Тут теперь пара штучек есть, управляются прямо с руля. Вот эта — моя идея.

И он указал толстым пальцем на багровую кнопку по соседству со спидометром. Римус уже сел на метлу и позвал Джорджа.

— О, у вас такая же метла, как у нас с Фредом! — воскликнул Джордж, поняв, что они полетят на Римусовском «Чистомете-5».

— Прошу вас, Хагрид, будьте осторожны, — сказал стоявший неподалеку от них и придерживавший метлу, мистер Уизли. — Я до сих пор не уверен в разумности этого средства, и, уж во всяком случае, прибегать к нему следует только в крайних случаях.

— Ну хорошо, — произнес Грюм. — Прошу всех приготовиться, мы должны стартовать точно в одно время, иначе наш отвлекающий маневр не сработает.

Все, вылетавшие на метлах, оседлали их.

— Держись крепче, Рон, — сказала Тонкс, и Римус поймал на себе виноватый взгляд Рона, который обхватил его жену за талию.

Хагрид включил мотоциклетный мотор — тот взревел, точно дракон, коляска задрожала.

— Всем удачи! — крикнул Грюм. — Увидимся примерно через час в «Норе». На счет три. Раз… два… ТРИ.

Вся процессия одновременно взмыла в воздух и начала стремительно набирать высоту. И тут, откуда ни возьмись, из пустоты появился уже окруживший их противник. По меньшей мере тридцать фигур в капюшонах висело в воздухе, образовав большое кольцо, в самую середину которого поднялись члены Ордена. «Нас кто-то предал», — пронеслось у Люпина в голове, как только он увидел фигуры в черных одеяниях. Крики, вспышки разноцветного огня со всех сторон. Откуда-то сбоку послышался резкий рев мотора мотоцикла. Джордж вцепился ему в плечи, и Римус сделал «бочку», нырнув под зависшим в воздухе Пожирателем, и принялся набирать скорость.

— За нами пятеро увязались! — сквозь свист ветра проорал ему на ухо Джордж.

Римус чертыхнулся про себя, почувствовав, как заклинание в следующий миг обожгло ему ногу, пролетев наискосок. Уизли, однако, тоже был не промах: поджег прутья метлы одного из противников, и тот с истошным криком начал быстро сближаться с землей.

Уйдя в крутое пике, Римус направил метлу в сторону ближайшего леса и, оглянувшись через плечо, удостоверился, что четверо Пожирателей летят прямо за ними. Он прищурился и, разглядев очень узкую просеку с тропинкой, на огромной скорости влетел туда, и еще двое Пожирателей прекратили погоню, не вписавшись в пролет.

— Быстрее! Они нагоняют нас! — опять прокричал Джордж.

— Это максимальная скорость!

Почувствовав, как Джордж вновь обернулся за его спиной, посылая заклинания в противников, Римус судорожно пытался придумать способ, как оторваться от преследователей. В какой-то миг Пожиратели поравнялись с ними, и с одного из них слетел капюшон, под которым оказался Снейп. Оба противника направили в них свои палочки, и Люпин рывком повернул налево, да так, что они вдвоем с Уизли чуть не слетели с метлы от резкого смена курса. Прямо над головой пролетело заклинание, и Римус инстинктивно пригнулся. В следующий момент ему в ноздри ударил знакомый металлический запах крови, и хватка Джорджа ослабла.

— Джордж?! — но тот молчал и начал опасно крениться вбок.

Римус, схватив Уизли одной рукой, посмотрел вдаль и с облегчением заметил знакомое поле вместе со своим домом в виде увеличивающейся с каждой секундой точки. Снейп и второй преследователь продолжали гнаться за ними, и Люпину приходилось управлять метлой одной рукой. Вторая же рука, которой он удерживал обмякшего Джорджа позади себя, уже затекла и ужасно ныла, но отпустить Уизли он не мог даже на мгновение — тот сразу свалится с метлы.

Затормозив у дверей своего дома, Римус спрыгнул на землю и поймал Джорджа у самой земли под руки. Кинув быстрый взгляд на небо, он с облегчением отметил про себя, что защита сработала, и оба противника остались за периметром. Римус закинул одну руку Джорджа — действие Оборотного зелья уже закончилось, и он выглядел как обычно — себе на плечо, подхватив его, и вволок в дом, распахнув дверь ногой. Темная кровь из раны, где раньше было ухо близнеца, быстро стекала ему на плечо пиджака, а голова бесцельно моталась из стороны в сторону, пока Римус пытался дотащить его до портала в виде пустой деревянной рамки для колдо, стоявшей на обеденном столе. Снеся по пути стул, он резким движением руки схватился за портал, и их моментально закрутило.

Через пару секунд Римус почувствовал, как вращение прекратилось, и он приземлился на колени во дворе «Норы». Джордж, в отличии от него, вовсе упал на землю, и Люпин вновь поднял его. Перед ними возник взволнованный Гарри, и они вместе протащили близнеца через кухню в гостиную, уложили на софу. Когда на голову Джорджа упал свет, стоявшая рядом Джинни ахнула. Одна сторона головы и шеи ее старшего брата была залита еще не подсохшей, пугающе алой кровью. Как только миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин сцапал Гарри за локоть и бесцеремонно отволок его обратно на кухню, снаружи которой Хагрид еще боролся с дверью, не пропускавшей внутрь его огромную тушу.

— Эй! — гневно произнес Хагрид. — Отпусти его! Отпусти Гарри!

Люпин словно и не услышал.

— Какая тварь сидела в углу моего кабинета в Хогвартсе, когда Гарри Поттер впервые попал в него? — спросил он, слегка встряхнув Гарри. — Отвечай!

— Э-ээ… водяной черт в большой банке, так?

Римус отпустил Гарри, прислонился к кухонному буфету.

— Что за фокусы? — прорычал Хагрид.

— Прости, Гарри, но я обязан был проверить, — сказал Люпин. — Нас предали. Волдеморт знал, что мы вылетаем сегодня, а единственными, кто мог сказать ему об этом, были люди, непосредственно причастные к выполнению плана. Ты мог оказаться подставным лицом.

— А чё ж ты меня не проверяешь? — пропыхтел Хагрид, так пока и не справившийся с дверью.

— Ты же наполовину великан, — взглянув на Хагрида, ответил Люпин. — А Оборотное зелье действует только на людей.

— Никто из членов Ордена не сказал бы Волдеморту, что мы переезжаем этой ночью, — произнес Гарри. — Волдеморт нагнал меня лишь под самый конец пути, поначалу он не знал, который из Поттеров — я. Если бы его посвятили в план, он с самого начала знал бы, что я лечу с Хагридом.

— Волдеморт нагнал тебя? — резко переспросил Люпин. — И что произошло? Как ты уцелел?

Гарри коротко рассказал, как гнавшиеся за ними Пожиратели смерти, по видимому, опознали в нем настоящего Поттера и как они прервали погоню — судя по всему, чтобы призвать Волдеморта, появившегося совсем незадолго до того, как он и Хагрид достигли убежища — дома родителей Тонкс.

А фраза, что Гарри все время погони использовал Экспеллиармус повергла Римуса в шок. Он что, не понимает, что таким образом он скоро будет убит? Пожиратели знают, Волдеморт знает, что Экспеллиармус любимое заклинание Гарри. Ему повезло, что мотоцикл их не подвел, а защита дома родителей Нимфадоры успешно сработала, не пропустив противника.

Снаружи донесся громкий шум, и Люпин метнулся к задней двери. На дворе появились двое. Это были Гермиона, к которой уже вернулся ее обычный облик, и Кингсли — оба крепко держались за погнутые одежные плечики. Гермиона бросилась в объятия Гарри, а вот Кингсли никакого удовольствия при виде друзей не выказал. Он, подняв свою палочку, наставил ее в грудь Римуса:

— Какие самые последние слова услышали мы с тобой от Альбуса Дамблдора?

— «Гарри — главная наша надежда, доверяйте ему», — спокойно ответил Люпин.

Кингсли обратил палочку к Гарри, однако Римус сказал, что уже проверил всех. Кингсли оказался такого же мнения, что их предали, и сообщил, что за ними с Гермионой увязались пять Пожирателей, а в один момент и вовсе появился Волдеморт. Все четверо замолчали, вглядываясь в небо. Никаких признаков движения в нем не было. Где Дора? Где Фред и Артур? Где Билл, Флер, Рон? Где Грозный Глаз и Наземникус?

Джордж вскоре пришел в себя, благодаря хлопотам его матери, но новость, что вернулась только половина стерла с его лица улыбку. Гарри взглянул на Джинни и слегка повел подбородком, прося ее выйти с ним из гостиной. Когда они проходили через кухню, до ушей Римуса донесся голос Джинни:

— Рон и Тонкс уже должны были вернуться. Дорога у них не длинная, тетя Мюриэль живет неподалеку отсюда.

Римуса будто ударило током: с первой минуты появления в «Норе» он старался не поддаваться страху, но теперь, после фразы Джинни, все страхи как будто разом накинулись на него. Он тоже решил поскорее выйти на воздух, проветриться. Кингсли расхаживал по двору взад и вперед, поднимая при каждом развороте взгляд к небу. Люпин подошел к Хагриду и Гермионе, и они стояли, молча глядя в небеса. Никто из них не обернулся, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвному бдению. Первой появление Нимфадоры и Рона заметила Гермиона, воскликнув и указывая чуть левее крыши первого этажа «Норы».

— Римус! — закричала, спрыгивая с метлы, Тонкс и, пошатнувшись, бросилась в объятия Люпина.

Он застыл и казалось, что разучился говорить. Жена еще что-то сказала, но Римус ее не слышал, пытаясь отойти после столь долгого и нервного ожидания. Он уже еле сдерживался, чтобы не схватить свою метлу и не слетать к дому тетушки Мюриэль.

— Почему вы так задержались? Что случилось? — придя в себя, почти сердито спросил Римус у нее.

— Беллатриса, — ответила она. — Оказывается, я нужна ей не меньше, чем Гарри. Она очень старалась убить меня, Римус. Жаль, что я ее не достала. Я перед ней в долгу. А вот Родольфуса мы поувечили точно… Ну, а потом добрались до тетушки Мюриэль, к отлету портала не поспели, а она развела такую суету…

На челюсти Люпина подрагивал мускул. Он кивнул, но сказать что-то способен не был.

— Я должен вернуться на Даунинг стрит, — через несколько минут сказал Кингсли, в последний раз окидывая взглядом небо. — Меня там уже час, как ждут. Когда они возвратятся, дайте мне знать.

Люпин кивнул снова. Помахав всем на прощание, Кингсли направился к укрытым тьмой воротам. Римус расслышал негромкий хлопок, с которым Кингсли трансгрессировал, едва выйдя за границу «Норы». Вскоре появились Билл с Флер на фестрале, целые и невридимые, но принесли с собой ужасную весть: Грозного Глаза убили. Никто не произнес ни слова, никто не шелохнулся. Римус уставился в истоптанную траву перед собой. Он почувствовал, как Тонкс, вздрагивая, резко стиснула его еще сильнее в объятиях.

Наконец все сообразили, хоть никто и не сказал об этом вслух, что дальнейшее ожидание во дворе бессмысленно, и молча пошли за миссис и мистером Уизли в «Нору», в гостиную дома. Мысли метались, и ни за какую не удавалось толком зацепиться. Тонкс тихо плакала Римусу в плечо. Хагрид, усевшийся на пол в углу гостиной, где было больше всего свободного места, уже достал свою скатерть-платок. Билл подошел к буфету, достал бутылку огненного виски, стаканы.

— Вот, — сказал он и взмахом палочки отправил по воздуху двенадцать наполненных стаканов тем, кто находился в гостиной, и высоко поднял тринадцатый. — За Грозного Глаза.

— За Грозного Глаза, — повторили все и выпили.

— За Грозного Глаза, — запоздалым эхом отозвался, икнув, Хагрид.

После обсуждения действий Наземникуса, из-за которого погиб Грозный Глаз, и безрезультатного поиска предателя Римус опустил свой стакан на стол и обратился к Биллу:

— Есть одно дело. Я могу попросить Кингсли…

— Нет, — сразу ответил Билл, — я готов и пойду с тобой.

— Куда это? — в один голос спросили Тонкс и Флер.

— За телом Грозного Глаза, — ответил Люпин. — Его нужно забрать.

— А это не может… — начала миссис Уизли, с мольбой глядя на Билла.

— Подождать? — спросил Билл, — Не может, если ты не хочешь, чтобы Пожиратели смерти добрались до него первыми.

Снова наступило молчание. Люпин и Билл попрощались, вышли из дома и взмыли в воздух каждый на своем «транспорте». Они долго кружили в районе того места, где примерно последний раз видел Билл Грюма, но поиски оказались тщетными и ни тела, ни даже метлы не отыскали. Они приземлились, и Римус присел на землю. За последние три месяцы войны Орден потерял двух самых опытных волшебников в своих рядах и это вгоняло его в ужас. Его раздумья прервал голос Билла:

— Надо возвращаться, Римус.

— Мне нужно к его дому.

— Слетать с тобой?

Римус пожал плечами:

— Если хочешь.

— Так безопаснее. И если я вернусь без тебя, то Тонкс меня убьет, — Люпин слабо улыбнулся, и умиротворяющее тепло при мысли о ней растеклось по телу, немного отгоняя траурные мысли.

Подлетая к жилищу Грозного Глаза, его вновь охватило отчаяние: Пожиратели не только подобрали тело старого аврора, но и подожгли уже его дом. Приземлившись около горящего здания, Билл сказал:

— Боюсь, то, за чем ты прилетел сюда, уже не достать.

— Нет. Грюм знал, что произойдет с домом, если он погибнет во время войны. Поэтому нужную мне вещь он спрятал вне его стен.

С этими словами Римус спешился и подошел к стоящему рядом огромному дереву. Направив палочку в большое дупло, он отменил Дезиллюминационное заклинание, и внутри оказалась небольшая шкатулка. Поймав на себе удивленный взгляд Билла, Римус пояснил:

— Он хотел, чтобы это оказалось у Доры в случае его смерти.

— Но почему он не сказал об этом ей?

— Она бы стала ругаться на него за мысли о смерти. Аластор пришел к нам на следующий день после свадьбы, и у меня с ним состоялся не очень веселый разговор наедине, — Римус вздохнул, убирая шкатулку в захваченную с собой дорожную сумку. — Он сам подтвердил, что сильно сдал за последние несколько лет. Особенно после заточения в собственном сундуке Барти-младшим. Говорил, что вряд ли переживет эту войну. Как будто чувствовал это. И он не хотел, чтобы Дора запомнила его таким.

— Да, я бы на его месте тоже не захотел… — грустно согласился Билл, усевшись верхом на фестрала.

— Поэтому и попросил об этом меня, — и они молча полетели обратно.

Вернувшись к себе домой, Нимфадора застыла около дверей, обводя пустующим взглядом дом. Римус тяжело вздохнул, снял с нее и с себя мантии, повесив их, и медленно повел поникшую жену в спальню. Она плюхнулась на кровать, и он сел рядом.

— Дора, я хочу тебе кое-что отдать… — Люпин вынул из сумки шкатулку и, повесив на край кровати сумку, протянул ее девушке в руки.

— Что это? — она еле слышно спросила.

— Это… Аластор хотел, чтобы она оказалась у тебя, если с ним что-то случится.

Тонкс повертела шкатулку в руках, не понимая, как ее можно открыть и с какой стороны. Заметив ее недопонимание, Римус коснулся волшебной палочкой одной из сторон и сказал «Вечная бдительность». В этот же миг крышка шкатулки открылась, и внутри оказалось несколько фотографий, записная книжка и парочка странных приспособлений, которые явно смастерил сам Грюм.

Дора достала колдографии — их оказалось всего три: на первой были двое взрослых и маленький мальчик на платформе, с которой каждый год первого сентября отходит Хогвартс-экспресс, — в нем едва проглядывались черты будущей грозы всех Пожирателей и прочих нарушителей закона — Аластора Грюма. На второй же колдо стояли Альбус Дамблдор и молодой Грюм, еще без протеза, волшебного глаза и видимых шрамов. Третья колдография была явно с выпуска Тонкс с курсов подготовки авроров — она с задорной улыбкой махала в камеру, а Грюм уже в своей грозной манере недоверчиво осматривался волшебным оком, а здоровым глазом смотрел на свою уже бывшую ученицу.

Нимфадора выложила все три колдографии на прикроватную тумбочку дрожащей рукой и потянулась за записной книжкой: в ней размашистым и неровным почерком были какие-то пометки о противниках, разнообразных местах и заведениях, всевозможные зарисовки изобретений, зелий и заклинаний. Все то, что может пригодиться аврору. Тонкс медленно листала видавший жизнь блокнот и потом положила обратно в шкатулку. Повертев в руках волшебные инструменты и не поняв пока что их назначение, она сложила их обратно и поставила шкатулку к колдографиям.

Дора, тихо шмыгнув носом, потянулась к Римусу и, просунув руки ему под пиджак, молча уткнулась ему шею. Он обнял ее в ответ, медленно гладя по волосам, и поцеловал в висок. Внезапно вспомнив о волнующихся родителях — и о своем отце, и об Андромеде с Тедом, — Римус взял лежащую рядом волшебную палочку и отправил два Патронуса с двумя новостями: что с ними все в порядке и что Грозный Глаз погиб. Дора молча наблюдала за его действиями и, когда он закончил, забралась под одеяло, скинув ботинки. Поймав на себе ее взгляд, Люпин снял свой окровавленный пиджак и лег рядом, вновь сгребая жену в охапку и чувствуя ее руки у себя на шее. Вскоре Тонкс уснула, и Римус, тоже чувствуя навалившуюся усталость, стал засыпать.