A Necessary End (гет)

1996 год, 11 февраля

Англия, Лондон, площадь Гриммо, 12

Еле продрав глаза ото сна, Римус обнаружил, что так и уснул, сидя на полу с книгой. После вчерашней слежки он решил немного почитать перед сном, но на кровати делать это ему почему-то не захотелось. На удивление, в доме была тишина. Он посмотрел на часы и понял, что тишина вполне оправдана, — уже было далеко не утро, а половина второго дня. Римус медленно дошел до ванной, проклиная тупую боль во всем теле от неудобной позы во сне, и, умывшись и приведя себя в порядок, спустился вниз, в столовую, где привычно сидели Молли и Сириус. Его старый друг дремал, уронив голову на грудь, то и дело всхрапывая, а Молли сосредоточено что-то вязала спицами. Завидев проснувшегося Люпина, она оторвалась от монотонного занятия:

— Выспался?

— Не уверен, — Римус сел на ближайший стул, подперев голову рукой, и взмахом палочки прилевитировал чайник. — А где все?

— Да как обычно: либо работа, либо Орден. Ну, или по семейным делам.

— А Тонкс?

Она помедлила с ответом.

— Ну, так в Аврорате рабочий день с девяти у них, насколько я помню. Она сегодня какая-то грустная была совсем. Даже раздраженная. Не в курсе почему? — Молли посмотрела как-то странно, с прищуром.

Мама на него точно так же смотрела, — правда с небольшой понимающей улыбкой — когда он в детстве, вернувшись на зимние каникулы из Хогвартса на пятом курсе, все никак не умолкал о Лили, с которой они неожиданно сдружились. Люпин отвел взгляд, почувствовав резко налетевшую тоску по матери.

— Может, не выспалась? — он насыпал себе кофе, залил его кипятком и, сделав большой глоток, почувствовал, как кофеин, попав в организм, мгновенно заставляет его пробуждаться.

— Наверное. В любом случае, тебе лучше знать, — непринужденно бросила Молли и вернулась к своему занятию.

— Это ты к чему? — Люпин нахмурился, расположившись вновь на стуле.

— Мне казалось, что вы очень хорошо ладите. Она рядом с тобой совсем другая, — она посмотрела на него исподлобья, надеясь получить ответ по его реакции.

— Тебе кажется, Молли.

— Ты тоже с ней рядом другой, Римус.

— Неужели?

— У меня шесть сыновей и дочь — уж поверь, я вижу разницу в их поведении, если рядом с ними появляется кто-то, к кому они совсем неравнодушны. И вы с Тонкс, мой дорогой, сильно не отличаетесь от них в данном случае, — Римус громко выдохнул и закрыл лицо рукой. — Вы поругались, да?

— У меня нет выхода, Молли.

— Выхода?

— Мы не можем быть вместе.

— Это ты так решил или она?

— Мое проклятие.

— Ох… — она всплеснула руками. — Римус, не дури. Ты совсем не похож на тех чудовищ.

— К сожалению, весь остальной мир не знает меня так, как ты или кто-то из Ордена. Поэтому моя жизнь вне этих стен еще хуже, чем просто существование бедного волшебника: я не могу быть таким же, как вы, и вести такую же жизнь, как вы. Но и жить, как оборотни в стаях, промышляя разбоем и убийствами, я тоже не могу. И в итоге, мне почти нет места, — Римус достал шоколад и откусил от плитки, запив кофе.

— И все же, ты мог бы дать вашим отношениям шанс. Вдвоем всяко легче, чем в гордом одиночестве, — она покосилась на громко сопящего Сириуса. — Вот даже на его примере: ты вспомни себя до его побега и после. Тебе стало легче, зная, что твой друг не предатель и теперь снова с тобой? — Римус тоже посмотрел на Блэка, вспомнив тот год, что они провели вместе, путешествуя по миру, и Люпин помогал ему скрываться от правосудия, чтобы того не упекли за решетку обратно. — Вот видишь. А теперь представь, что, возвращаясь домой после даже неудачного дня, когда тебе вновь на работе показали на дверь, ты застаешь дома не удручающую пустоту и холод, а уют, тепло и любимого человека, который может понять тебя без слов, который поддержит тебя.

— Артуру очень повезло с тобой.

— Мне с ним тоже. И было бы неплохо, если бы ты перестал вести себя, как маленький мальчик, и попытал счастья с Нимфадорой. Вы оба того стоите, — Молли замолчала, сосредоточившись на вязании.

10 марта

Люпин сидел на лавочке неподалеку от дома Блэков и перечитывал в очередной раз книгу Скамандера. Несмотря на то, что на дворе стоял март, погода оставляла желать лучшего, и он то и дело сильнее кутался в свою мантию. Находиться в штаб-квартире сейчас не было никакого желания — Бродяга за те пару часов, что Римус провел в доме, успел ему порядком надоесть с необходимостью отметить его День Рождения. Однако праздничного настроения он совершенно не ощущал, поэтому он сбежал сюда с книгой в руках.

Внезапно он почувствовал нежный и такой родной запах, от которого уже почти как полгода у Римуса предательски ускорялся пульс, а мысли начинали путаться. Он перевернул страницу, делая вид, что не замечает присутствия Нимфадоры. Та, постояв рядом с минуту, со вздохом села полубоком на скамейку, подогнув ногу.

— Что читаешь?

Римус поднял на нее взгляд и молча показал обложку книги, потом вновь уткнулся в сотню страниц текста и картинок.

— Ты помнишь, что у тебя сегодня праздник?

— Я бы не называл это праздником, когда за пару дней до него тебя кусают и превращают в оборотня на всю оставшуюся жизнь, — как можно отстраненнее и холоднее проговорил Римус, изо всех сил стараясь не посмотреть вновь на рядом сидящую Тонкс.

— Да, Сириус меня предупредил, что ты не в настроении, — она положила свою руку ему на плечо, — но, может, ты хотя бы оторвешься от этой интереснейшей книги на пару минут?

— О чем ты хочешь поговорить? — он послушался ее и, используя палец, как закладку, прикрыл книгу, посмотрев все же на Тонкс.

Она, слабо улыбнувшись, заправила за ухо выбившийся локон волос, которые за пару секунд сменили все цвета радуги и вернулись к сиреневому цвету, взмахнув палочкой, отменила дезиллюминационное заклинание. У нее на коленях появился плоский квадратный упакованный подарок с голубым бантиком по середине.

— Это тебе, — она протянула его и грозно добавила: — Не смей отказываться хотя бы от него.

— Хотя бы?

— Не отказывайся от него, как от меня, — ее голос слегка дрогнул.

— Тонкс…

— Не надо. Не хочу это сейчас обсуждать и слушать одно и тоже, — она отвернула голову.

— Что это? — Римус повертел в руках сверток, не спеша его распаковывать.

— Это пластинка одной очень известной маггловской группы. Может слышал — Битлз.

— Слышал, мне советовали, пару песен послушал, но руки не доходили купить хоть что-то.

— Теперь можешь вычеркнуть из списка один альбом. Дядя упомянул как-то, что у тебя есть специальный проигрыватель для этого, — она с еле заметной грустью смотрела на Римуса, а тот, потонув в ее взгляде, услышал вместо всего этого «теперь у тебя есть пластинка, слушая которую ты будешь всегда вспоминать обо мне».

— Спасибо, Тонкс. Но…

— Я же предупредила, чтобы ты не отказывался от подарка.

— Я просто хотел сказать, что не стоило, — он увидел ее недовольное выражение лица и быстро добавил: — Но мне, правда, очень приятно.

Она моментально смягчилась, а на лице появился румянец. Глядя на нее, такую же смущенную, как и он сам, такую невероятно красивую, все мысли разом куда-то исчезли, оставив единственную и ужасно назойливую, — крепко обнять и прижать Тонкс к себе, а главное, вновь поцеловать эту великолепную девушку, забыв обо всех этих принципах и причинах, почему он не подпускает ее к себе.

Он мотнул головой, разом прогоняя этот сладкий и пьянящий морок. Нельзя, нет-нет.

— Римус, о чем ты сейчас подумал? — он посмотрел вновь на Тонкс: та сидела и довольно улыбалась, поблескивая своими зелеными глазами.

— Не важно, — он нервно сглотнул, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце, и отвернулся.

За спиной послышался разочарованный вздох.

— С Днем Рождения, Римус, — ее рука слабо сжала его плечо, а через секунду Нимфадора поднялась и направилась быстрым шагом куда-то в другую сторону от дверей штаба и именинника.

18 июня, утро

Не чувствуя ног от усталости после трех суток без сна на одиночном задании, Римус практически ввалился в дом Блэков и медленно побрел в сторону своей временной комнаты.

— Римус! Нам нужно поговорить! Сейчас же! — его остановил у лестницы Сириус, практически рыча от недовольства и злости. Однако, думать о причине его настроя не было никаких сил и желания.

— Бродяга, я устал. Давай вечером.

— Так даже лучше. Выслушаешь меня зато, не перебивая. Садись, — он резким жестом показал на стул в столовой.

Обреченно выдохнув, Люпин грузно плюхнулся на стул.

— Что случилось-то?

— Замолчи и слушай. Речь о Нимфадоре, — Римус скривился и закатил глаза, но Блэк даже не обратил внимания. — Хватит ее мучить. И себя тоже. То, как ты поступаешь с ней, — я тебя не узнаю. Хватит! Я устал смотреть на ее страдания. Мне больно наблюдать и слушать, когда ты сначала даешь ей надежду, а потом, в очередной раз, разбиваешь ей сердце и уходишь, а она после заливает слезами мне плечо и ходит, как привидение. Я же вижу, что ты ее любишь. И она тебя любит. Ну, так извинись ты перед ней и сделай то, что должен, — женись. Женись и заведите детей. Сделай ее счастливой — ведь ты этого желаешь ей.

Римус смотрел на друга и почувствовал горечь в горле:

— Я сделаю ее счастливой только на короткое время. Потом она будет проклинать меня и свой выбор.

— Ты у нас что, Трелони? Сидит он тут, предсказывает! Вот, честно: если бы ты не был моим другом, если бы я тебя не знал, то начистил бы тебе лицо похлеще, чем ты сам себя уродуешь в полнолуние.

— Да не нужно быть предсказателем и провидцем, чтобы рассказать нашу совместную семейную жизнь. Мы не Джеймс с Лили, Сириус! Не будет все так сказочно прекрасно, как у них! Ее уволят из Аврората и не будут давать нормальной работы из-за меня. Мне все так же не будут ее давать, потому что я оборотень. Бедность, травля и несчастье! Вот и все. Эти три определения сопровождают меня практически всю жизнь! Как три «Н», только хуже в разы, — Римус, облокотившись одной рукой о стол, прикрыл ладонью глаза.

— О, Мерлинова борода, какой же ты осел! Ты думаешь, что она маленькая глупая девочка, которая просто влюбилась из-за твоего обходительного отношения, зрелости и романтизированной опасности отношений с оборотнем? Она взрослый человек. Она отдает себе отчет, что с тобой в ее жизни появятся определенные проблемы. Но пусть меня Клювокрыл лягнет, если я скажу, что у кого-то в жизни проблем нет?! — на эмоциях Блэк ударил кулаком по столу, и стоявшая рядом чашка слегка подпрыгнула, а Люпин посмотрел вновь на него.

— Но зачем ей эти проблемы, когда она может прожить без них?.. — отрешенно и уже тихо спросил Римус.

— А то ты не знаешь! Ты нужен ей. Да, именно такой, как ты любишь говорить: старый, бедный и больной. Знаешь, я бы многое отдал, чтобы такая девушка появилась в моей жизни. Я бы еще раз отсидел в Азкабане ради этого!

— Сириус, я пытаюсь ее защитить, спасти от того мира отношения к оборотням, в который она так рвется.

— Ей не нужна защита, а, повторюсь, ей нужен ты. Ты! — Блэк ткнул ему пальцем в грудь.

Люпин молча смотрел на него, прокручивая в голове диалог раз за разом. Сириус сверлил его взглядом, не находя, что добавить к сказанному, и вращая в руке кружку.

— Где она? — Римус нарушил долгое молчание, которое так давило на уши.

— На работе, по заданию Аврората куда-то отправилась, — Блэк поставил кружку обратно на стол и пошел наверх, но, остановившись у лестницы, добавил: — Луни, сделай уже наконец все правильно. Хватит анализировать и доверься сердцу, — и, не дожидаясь ответа, стал подниматься по ступенькам, что-то бурча себе под нос.

Дверь в штаб Ордена с грохотом распахнулась, и в дом, чуть ли не на бегу, ворвались Грюм, Тонкс и Кингсли. От громких звуков Римус вздрогнул, сидя на стуле, и мотнул головой, отгоняя остатки плохого и беспокойного сна на неудобном месте. Сверху послышались быстрые шаги, и через несколько секунд показался взволнованный Сириус:

— Что случилось?

— Волдеморт заманил обманом Гарри в Отдел Тайн, — в своей привычной грозной манере отрапортовал Грюм.

— Каким образом? — ужас замер на лице Блэка.

— Показал ему в ложном сне, что тебя там убивают. Парень, конечно же, ринулся на помощь. Римус, давай, просыпайся быстро. Мы должны помешать Пожирателям, явившись как можно быстрее. Дамблдору уже сообщили. Будет там с минуты на минуту.

— Я тоже иду! — Сириус был явно не настроен в этот раз отсиживаться дома.

— Нет! Ты сидишь здесь по приказу Дамблдора, — Аластор был непреклонен.

— Он мой крестный!

— Да хоть сын. Ты. Сидишь. Здесь! — и Грюм быстро зашагал обратно, убедившись в работоспособности Люпина.

— Я все равно иду с вами. Плевал я на приказ.

— Сириус, ты слишком долго находился взаперти и даже не тренировался. Ты ослаб, — Римус попытался остановить Блэка.

— Я двенадцать лет сидел в Азкабане, и ничего, смог бежать под носом у сотни дементоров. Справлюсь как-нибудь! — и, не желая слушать новых доводов, побежал за остальными.

Переместившись в Отдел Тайн и прибежав в комнату Смерти, Римус, не успев толком оценить происходящее вокруг, вступил в бой с двумя Пожирателями. Краем глаза он заметил, как неподалеку находящаяся Тонкс сражалась с Беллатрисой, а Грюм — с Долоховым. Сириус уже был рядом с Гарри и, на удивление, ловко отражал враждебные заклятия. Где-то у стенки лежал без сознания Малфой-старший. Вдруг раздался противный хохот Беллатрисы, и Люпин с замиранием сердца увидел упавшую Тонкс. Но два его противника явно не собирались пускать помочь Нимфадоре, осыпая его всевозможными заклинаниями. Через какое-то время Римусу все же удалось сначала вырубить одного мага, а затем второго. Уже было бросившись со всех ног к Тонкс, он заметил, что Сириус, загородив собой Гарри, бьется с Беллатрисой рядом с Аркой Смерти.

Отразил один выпад, второй…

Но третье заклятие попало в Блэка, обездвижив его. Время будто замедлилось в десятки раз: Сириус не удержался на ногах и упал в объятия завесы Арки. Его стеклянный взгляд навсегда оставил отпечаток в душе Люпина и новую зияющую рану на сердце. Он хотел закричать, но не мог.

И побежал к Гарри, который, сорвавшись с места, хотел последовать за Сириусом, спасти его, вернуть обратно. Успевая во время оттащить его от Арки, Люпин изо всех сил держал вырывающегося и кричащего Поттера. Тот не верил в произошедшее. Римус тоже отказывался признать смерть Сириуса, но где-то далеко, за пеленой отчаяния и боли, он знал, что это конец.

Люпин стоял посреди комнаты Смерти, ссутулившись и обводя место сражения пустующим взглядом. Вокруг лежали тела его соратников и врагов. Единственные, кто еще могли стоять на ногах, — прибывший после основного отряда Ордена Дамблдор и Гарри — устремились куда-то вслед за Беллатрисой. Здесь же был только он. Поискал глазами Тонкс. Она лежала на полу, а под ее головой поблескивала темная кровь. Он подбежал к ней и, тяжело рухнув на колени рядом, первым делом проверил пульс. Почувствовав слабое биение на сонной артерии, он использовал лечебные заклятия и соорудил носилки для нее. Переправив также всех членов Ордена и учеников Хогвартса в больницу святого Мунго, Люпин переместился в штаб.

Слишком тихо.

Тишина оглушала.

Римус не заметил, как оказался в комнате погибшего друга. На прикроватном столике лежала карточка, сделанная спустя год после их выпуска из Хогвартса. Джеймс в обнимку с Лили, Сириус и он, Люпин. Они все были молоды, счастливы и, улыбаясь, махали в кадр. Римус долго смотрел на колдографию и, тихо вздохнув и услышав ворчащего Кричера, убрал ее во внутренний карман пиджака. Окинув взглядом комнату, он упал спиной на кровать и посмотрел на потолок. Мысли носились в его голове подобно снитчам, а воспоминания накатывали на него, как морские волны во время шторма. Слезы медленно скатывались по вискам вниз.

Тишина все также оглушала.

Римус постучал трижды в дверь костяшками пальцев и, поправив рубашку с пиджаком, прислушался к происходящему в доме. Сквозь громкий смех он услышал быстро приближающиеся шаги, и в следующий миг дверь перед ним распахнулась: на пороге появилась Лили в летнем светло-зеленом платье.

— Римус, наконец-то! — она обняла его, чмокнув в щеку. — Патронус легче научиться вызывать, чем утихомирить Джеймса с Сириусом.

— Уверен, что я что-нибудь придумаю, — Римус улыбнулся. — Я, честно, сломал голову, пока думал, что вам подарить на годовщину, поэтому вот, вручаю вам фотоальбом. Он хоть и маггловский, но наши колдографии там прекрасно уживаются, — он протянул ей завернутый в крафтовую бумагу подарок.

— Ой, Рем, не стоило. Мы просто рады, что вы с Сириусом к нам заглянули, — Лили склонила голову набок, мягко улыбаясь, и отступила, приглашая его в дом. — Проходи, они в гостиной.

— А Питер еще не пришел?

— Он сказал, что не сможет. Какие-то неотложные дела с Орденом вроде, — ее взгляд слегка погрустнел. — Но это же не последний праздник? — задав этот риторический вопрос, ее лицо снова озарила улыбка.

Римус прошел внутрь дома и открыл дверь в комнату, где отмечался праздник.

— О! Лунатик, а мы-то уж думали, что ты решил с Хвостом провести этот вечер в очередной засаде, — Джеймс поднялся с дивана и крепко стиснул его в объятиях.

— И бросить с вами двумя бедную Лили? Ну уж нет, обормоты, — Римус принял стакан виски из рук уже немного захмелевшего Сириуса и сел рядом с ним.

— Она уже на нас пожаловалась? — Блэк наколол дважды на шпажку бекон и отправил закуску себе в рот. — Вам, старостам, случайно вместе со значком не дают специальное зелье, заставляющее рассказывать все старшим?

— Если бы давали, то вы бы с Сохатым и Хвостом не продержались в Хогвартсе и до конца пятого курса, — Римус сделал небольшой глоток из стакана.

— И выл бы ты один на луну-у-у… — Сириус протянул последнюю букву, изображая волчий вой, задрав голову.

— Бродяга, хорош, всех соседей мне перепугаешь, — Джеймс толкнул того ногой в коленку. — Потом объясняй, что у меня дома не живет оборотень.

— Но может поселиться, — заметил Сириус, и они втроем засмеялись.

— Ржете, как стадо кентавров, — заметила вошедшая Лили, держа в руках большое блюдо с фиш-энд-чипс.

— А ты слышала, как ржет стадо кентавров? — Джим стащил пару кусочков картошки, не дождавшись пока жена поставит еду на стол, за что получил ее недовольный взгляд исподлобья.

— Почти на каждом уроке семь лет подряд, — она села на диван рядом с Поттером, положив руку ему на плечо, и взяла свой бокал с вином.

— И все же, ты вышла за Джеймса с его-то кентавровскими замашками, — Блэк хохотнул.

— Ну, когда он повзрослел… — начала было Лили, но Сириус с Римусом в один голос ее перебили.

— Что?! Джим повзрослел?!

— Ну, не настолько, как ты, Луни, — Поттер с довольным прищуром посмотрел на него.

— Хотя бы превзошел Бродягу — уже неплохо, — парировал Римус, а Джеймс с Лили засмеялись, глядя на нахохлившегося от обиды Блэка.

— Вот уйду я от вас, и подохнете тут со скуки, но зато взрослые и серьезные, — Сириус с важным видом закинул ногу на ногу и допил виски.

— Ну-ну, Бродяга, не горячись. Мы любя, — посмеиваясь, проговорил Поттер.

— И ты, Луни? — с наигранным подозрением посмотрел на него Блэк, повернувшись.

— Ну конечно, Сириус, куда же мы без тебя? — Римус потрепал его, сидящего рядом, за плечо.

— Так, мальчики, у меня идея: тут Римус нам подарил фотоальбом, и предлагаю сделать по этому поводу снимок, — Лили вопросительно их оглядела, и все закивали.

— Здесь или на улице? — Блэк прилевитировал к себе бутылку и наполнил вновь себе стакан темно-янтарной жидкостью.

— Да темно уже там, давайте здесь, — жуя картошку, ответил Сохатый, и крикнул жене: — Дорогая, камера в спальне.

— О-о-о, камера в спа-а-альне? — на лице Сириуса появилась похабная улыбочка.

— Бродяга, заткнись, — Джеймс запульнул в того подушкой, но как будто это могло остановить полет фантазии Сириуса.

— Каждый думает в меру своей испорченности, Джимми, — Блэк вновь засмеялся.

— Уж я-то знаю меру твоей испорченности, Бродяга, поэтому и говорю «заткнись».

— Оба успокойтесь уже, — Лили спустилась, держа в руке камеру. — Рем, ну чего ты их не утихомиришь?

— Да пока, вроде, битвы не назревает, — он меланхолично отозвался, листая в руках найденную рядом с диваном книгу.

— О, наш любитель ночных прогулок под луной нашел где-то чтиво, — заметил Джеймс.

— А мог бы и девушку себе найти с такими романтическими настроями, — дополнил Сириус, но сразу же получил недовольный взгляд Люпина.

— И правда, Рем, найди себе девушку. И ты, Сириус, тоже, — Лили посмотрела на них двоих. — Я хочу тоже вас пообсуждать с вашими дамами сердца.

— Да она есть, — ответил Блэк.

— Не на одну ночь, я имела в виду, — она закатила глаза, удрученно вздохнув.

— А вот с этим уже сложнее, да, — Сириус почесал бородку, будто задумавшись. — Хотя, не так сложно, в отличии от Луни.

— Это еще почему? — а вот сейчас обидно стало уже Римусу.

— Ох, Рем, ну мы все знаем, что с твоими непробиваемыми принципами тебе нужна девушка вроде Сириуса в юбке, — Джеймс взял из рук жены камеру и принялся ее настраивать, вставив пленку.

— И не проси меня надеть юбку, — Сириус сделал серьезное лицо, обращаясь к Люпину.

— Я тебя и без юбки люблю, — съехидничал в ответ Римус, и через пару секунд комната взорвалась смехом всех четверых магов.

— Дурачье, — утирая выступившие от смеха слезы, проворчала Лили и добавила уже громче: — Ребят, давайте уже сделаем это фото!

Все еще посмеиваясь они поднялись с мягких диванов, и Джеймс включил камеру. Та воспарила, повернувшись объективом к волшебникам, и отлетела к окну, замерев в воздухе.

Римус стоял напротив дома Поттеров и не верил своим глазам. За последний десяток часов он ничему из происходящего не верил.

Джеймс? Лили? Нет, не может быть.

Питер? Нет.

Сириус? Только не он.

Римус смотрел на полуразрушенный дом. Смотрел в эту черную зияющую дыру, где должна быть входная дверь, будто заглядывая в свою душу и на том месте, где были все его друзья, не осталось ничего кроме этой всепоглощающей темноты. Ему стало дурно, ужас охватил его, и стало нечем дышать. Лежавшее во внутреннем кармане письмо, что пару дней назад он получил от Лили через Хранителя Тайны, а потом совой, как будто прожигало ткань одежды и теперь пыталось достичь сердца, которое выбивало бешеный ритм и отдавалось оглушающим тактом сотни барабанов в ушах.

Сириус? Только не он.

И это было правдой. Сириус не был предателем. А Римус ощущал себя таковым, поверив в чужие слова и не попытавшись узнать правду, чувствуя, что в этой трагедии что-то не так.

— Бродяга?

Римус, держа наготове палочку, осторожно подошел к слегка покосившемуся и заброшенному домику лесничего и, вновь оглядевшись по сторонам, зашел за угол. Внезапно черная тень метнулась от двери, и спустя мгновение Римус уже лежал на траве, прижатый к земле огромным черным псом. Через пару секунд пес убрал с него лапы и обернулся в человека.

— Ты совсем что ли, Сириус? Зачем кидаться-то так? — проворчал Римус, поднимаясь на ноги.

— Нужно было удостовериться, что ты — это ты.

Он выглядел сейчас чуть лучше, чем в день их первой встречи после двенадцати лет заточения в Азкабане, но до аристократа Сириуса Блэка он еще не дотягивал.

— Убедился?

Блэк кивнул и затравлено осмотрелся по сторонам.

— Сириус, за мной не было слежки, успокойся. Да и к тому же, тебя ищут не в лесах Ирландии, а под Бирмингемом.

— Отлично, эти остолопы из Министерства клюнули, — он размял шею. — Ладно, пошли в дом. Нечего здесь торчать.

В очаге мерно потрескивали горящие поленья, а единственная комната этого жилища наполнилась ароматами готовящегося ужина в котелке. Сириус быстро переоделся в заботливо принесенную Римусом новую одежду, а старую тюремную робу положил рядом с огнем, собираясь после ужина сжечь ее, а вместе с ней и часть старой жизни.

— Рем, спасибо тебе.

— За что?

— За то, что согласился составить мне компанию в моих путешествиях.

— Лучше вместе, чем порознь, — философски заметил Люпин и стал рыться в покрытых пылью и паутиной шкафах, вскоре выудив из одного две глубокие тарелки и в каждую положив еду.

— И часто ты такие пиры устраиваешь, скитаясь от деревни к деревне? — жадно сметая ужин, спросил Блэк.

— Почти никогда, — Римус грустно вздохнул и принялся за свою порцию. — Но нам нужно, чтобы ты как можно меньше походил на человека, сбежавшего из-под стражи Азкабана после долго заключения там.

— Слушай, Луни… — через пару минут Сириус, доев, отложил пустую тарелку и посмотрел на него.

— М-м-м?

— Я… Я хотел извиниться, — Люпин удивленно поднял брови, и Блэк продолжил. — Я подозревал тебя тогда. Тогда, когда мы узнали, что среди нас предатель в Ордене. Ты… Ты всегда был таким тихим, даже странным порой из-за этого. А Питер всегда так восхищался нашими проделками с Джеймсом, чуть ли не в рот нам смотрел, — Сириус склонил голову, потирая рукой висок и тяжело выдыхая. — Ты был чем-то даже похож на Нюниуса своей молчаливостью и постоянным чтением, поэтому… Не знаю, когда именно эта мысль о твоем предательстве появилась в моей дурной башке, но… Я не должен был, Римус. Ты мой друг, а я предал тебя и нашу дружбу. Если бы не это…

— Они бы все равно погибли, Сириус, — чувствуя ком в горле, Римус прервал Блэка. — Хвост и правда был лучшим вариантом из нас троих.

— Но Лили предлагала твою кандидатуру, а я… а я настоял, сославшись, что лучше знаю тебя и Пита.

— Сириус, послушай меня. Мы все считали Петтигрю нашим другом. Все: ты, я, Джим, Лили. Это не наша вина, что мы ему доверились, — ведь он был нашим другом, братом даже. Это и не твоя вина, не вина Джеймса, не вина Лили. В том, что произошло тогда виноват только Питер. Питер, слышишь, а не ты?

— Да, — Блэк рвано закивал. — Но факт того, что я тебя предал, остается фактом.

— Если тебе станет легче, то мне тоже не по себе, мягко говоря, от мысли, что я поверил всем на слово в историю, что предателем оказался ты, и не попытался добраться до истины, хотя чувствовал подвох.

— Но в итоге, когда нужно, ты оказался рядом, Рем.

— А иначе никак, Бродяга.

Сириус? Нет, только не он. Только снова не он.