Кордицепс, или Больно все умные (джен)

Ох и круто же меня подвесили. Когда доктор Парек меня растолкал и вгрузил про всю эту амнезию, я конкретно так прифигел. Ну и до кучи не особо поверил в эту его телегу, что я типа сразу забываю всё, что вспомню. Мутная какая-то тема. Я подумал, что надо бы потестить, но дальше он мне такое рассказал, что стало не до того.

Короче, каким-то образом я оказался в одной больнице со своим френдом Archive05. Ну, который из Айдахо. Странно, я же вроде ни в каком Айдахо даже близко не живу. Не, ну может, и живу, просто забыл. Ладно, пофиг — то есть я удивился, но штат в общем-то не самое важное.

Доктор сказал, что по реалу Архи зовут Эл, и у него такая же болезнь, как у меня, только ещё серьёзнее. Походу он вообще меня не помнит, типа из-за той же самой... связи ассоциативных нейронов, про которую доктор затирал. Типа, если даже Архи меня вспомнит, то всё равно тут же забудет. А ещё — ну, так доктор сказал — ему станет плохо и в итоге мозги ещё сильнее пострадают. Короче, надо делать вид, что я вообще не в теме, кто он такой. Нормальную такую задачку мне дали, да? Хотя справлюсь, наверное, — мы же с Архи не встречались толком, только по скайпу созванивались.

В общем, реально — я не то чтоб с ходу поверил в то, что он задвигал. Но по виду чувак вполне адекватный, так что чего б не подыграть. Короче, он сказал, что поведёт нас с Архи вместе с ещё одной пациенткой (она мне показалась смутно знакомой, но я так и не понял, почему) завтракать на нижний этаж. Ну я такой — ладно, не вопрос. Задал ему, конечно, дохрениллион вопросов про всю эту историю, но всё впустую.

Потом из соседней палаты вышел какой-то хмырь в военной форме, который нёс вверх тормашками Архи... не, то есть Эла — надо бы привыкнуть его так называть. Эл бился в натуральной такой истерике, и в общем-то не могу сказать, что я на его месте вёл бы себя спокойнее. Особенно было подозрительно, что у чувака при себе ствол.

Короче, мы спустились в столовку, и там Эл поцапался с ещё одной врачихой — ну, потому что докопался до какой-то девчонки. Она спросила, «только что» мы здесь или нет, а ему с какого-то перепуга упёрлось, что это офигеть как важно. Ну а когда всё устаканилось, мы разговорились. Да ещё как! Archive05 объяснил мне просто кучу всего.

Для начала, его звали не Эл, а Л, но он сказал, что даже это обманка. Типа что имя существует в той части мозга, где и должно храниться имя, но больше нигде. А потом он спросил, есть ли у меня тоже такой глюк, и тут я понял, что да — я ведь думал, что меня зовут 5, но если прикинуть как следует, то как-то оно всё не складывается, да?

Ну а потом он мне изложил свою версию, почему Исход спросила про «только что». В общем, амнезия у нас потому, что память нам стёрли врачи. А каждый раз, когда мы слишком много узнаём, они нас чем-то пичкают и стирают память. Она спрашивала, новые мы пациенты или нет, то есть второй вариант как бы следовал из вопроса: может, мы здесь уже давно, просто нам только что снова стёрли память. Типа, на этом этаже такие правила, что пациентам можно об этом знать, а на нашем все должны думать, что теряли память только один раз.

В жизни не слышал такого отборного, упоротого конспирологического бреда. Я в деле!!!

После этого он перешёл к именам. Походу, на самом деле его звали не «Л», а вовсе даже «О». Ну, точнее, это не его так звали, а ему так казалось, но докторам он загнал, что он Л — и они поверили. И это типа означало, что имена каждый раз меняются. Я стал думать в ту же сторону и прикинул — может, дело в том, что при каждом приступе амнезии ты забываешь своё имя, поэтому и приходится каждый раз придумывать новое. Он ответил, что тоже так подумал.

А ещё он обратил внимание, что имена идут по порядку. Ну, я ведь «5», потом тут есть Гелий и Исход, а рядом ещё сидят Гамма, Императрица и Март. Никого не зовут «Лазоревый», «Треугольник» или «Труселя». В общем, рабочая гипотеза у него такая, что номер имени в списке — это сколько раз ты терял память.

Полная шиза, если честно. Если б меня пару дней назад спросили, есть ли в этих рассуждениях логика, я бы, пожалуй, посоветовал завязывать с такими веществами. Но вот прям здесь и сейчас мне казалось, что такое объяснение — очевиднее некуда. Не то чтоб я именно вспомнил — это скорее, ну, типа как когда тебе объясняют какую-то штуку, про которую ты и так в курсе и тысячу раз слышал. Только с той разницей, что ты не знаешь саму исходную штуку.

(Я понятно описываю? Странное это дело, конечно — брать хорошо знакомую реакцию и типа как разбирать её на кусочки, которые должны состыковаться, чтобы эмоцию можно было нормально объяснить, вот только стыковаться они в упор не хотят. Сразу понимаешь, что мозг вообще творит что хочет, и только чисто по случайности его закидоны хоть как-то пересекаются с реальностью).

— ...Погоди-ка. Л... Давай я буду звать тебя Л, чтобы не палиться...

— Ха! С каких это пор ты заботишься о моей конспирации?

— Да откуда мне было знать! И вообще, «Пройдоха» — тупое имя!

— Никакое оно не тупое! На себя посмотри!

— Да ну тебя! Блин, если ты прав, то тебе по-любому бы не поверили! «Пройдоха» ни в какой список не входит!

— Ах ты!.. — На это у него ответа не нашлось.

— Короче, Л... Насчёт того, что память нам стирают врачи: что-то в этом есть. Когда меня разбудили, доктор Парек развинчивал шприц. Видимо, он как раз мне что-то вколол!

— Думаешь? Я проснулся ровно в такой же обстановке, но ни врача, ни шприца там не было. Им, конечно, может быть сложно предсказать, когда именно сработает...

Стоп. Нет, что-то я гоню. Доктор Парек не развинчивал шприц. Он возился с фишками из «Риска» возле столика. Не было у него ни шприца, ничего такого — дело было всего-то минут двадцать назад, так что подробности ещё не стёрлись из памяти.

Но... Я же помнил, как врач убирает шприц. Если не Парек, то кто? Больно уж яркий зрительный образ, не может это быть сном. Вот только... он не был связан ни с какими воспоминаниями у меня в голове. Тупо всплыл отдельной картинкой — потому что из-за какой-то фразы в рассуждениях Архи мне вдруг показалось, что это важно. Но не настолько важно, чтобы вспомнить ещё что-нибудь полезное. Почему? Вот пожалуйста — очередной пример, как мой мозг творит что ему вздумается, даже если никакого смысла в этом не видно.

— Нет, постой-ка. Что-то тут не так, — пробормотал я и рассказал Архи, какая штука до меня вдруг дошла. Ну, что я помню шприц, а доктора, который меня колол, не помню.

— У тебя всплывает старая память! Ну наверняка же! Ты 5 — значит, тебе уже не впервой было там просыпаться. Это, скорее всего, другой врач, который будил тебя под именем 1 — ну или там 2, 3, 4...

— А так бывает? Парек сказал, что мы не способны ничего вспомнить, хоть обвспоминайся. Даже если нам опишут, что произошло. — Я пересказал то самое объяснение про нарушение нейронных как их там.

— Враньё. Это как раз очевидная ложь. Хотя... — Он, кажется, над чем-то задумался. — ...записки...

— Что с тобой? — встревожился я.

— Да нет, ничего. Всё хорошо. Просто голова побаливает. Я получил... Давай скажем так: я увидел свидетельства некоторых событий, которые могли произойти с моими предыдущими воплощениями, но, когда я о них узнал, информация никуда из моего мозга не делась. Разве что свидетельства подделали, но я не могу с ходу сообразить, с какой целью.

Мы ещё порассуждали. И в целом сошлись на том, что вся эта тема с амнезией — здоровенный такой заговор, чтобы нас не выпускать. Вот только Архи походу не слишком горел желанием выяснить... ну, типа зачем им это. А мне казалось, что это важный вопрос. Ну то есть это ведь затеяли живые люди. Они не станут творить фигню просто так, без причины. А Архи считал, что раз нам стирают память — это уже автоматом доказывает, что они гады.

В конце концов я до него достучался, заметив, что чем больше задаёшь вопросов — тем больше получишь ответов. Даже если мы на все сто уверены, что эти чуваки действуют не в нашу пользу — всё равно можно узнать кучу полезного, если разобраться в их мотивах. Раз уж мы собираемся сбежать, то надо точно выяснить, чего они хотят и как этим воспользоваться, чтобы добиться собственных целей, — то есть узнать, почему мы тут оказались, а в идеале свалить нафиг.

В общем, мы сели размышлять. И вот до чего додумались:

1. У больницы самая банальная мотивация — деньги. Может, во внешнем мире у нас остались родственники, которые оплачивают наше лечение, а как только мы идём на поправку, врачи отбрасывают нас назад, чтобы и дальше выставлять четырёхзначные счета. Медицина нынче дорогая, а народ готов последние штаны отдать, лишь бы родные были живы. Типа нас взяли в заложники, только всех собак повесили на болезнь.

(Очевидные проблемы: а охрана на фига? Незачем нас запирать, если ради коварного плана достаточно не палить всю эту тему с памятью, когда приходят посетители. И зачем задвигать одним пациентам, что амнезия у них случалась только один раз, а другим честно рассказывать, что она повторяется?)

2. Может, дело не в деньгах. Окей, нас явно хотят продержать тут дольше, чем надо, но почему обязательно ради счетов? Может, над нами проводят ещё какие-то эксперименты, а амнезия — это такой предлог, чтобы не отпускать подопытных. Тогда понятно, почему нас разбили на несколько отделений с разными правилами и процедурами.

(Очевидные проблемы: что ж это за эксперименты такие? Вроде никто нас ни на что не проверял, и делать ничего не просили. Хотя, может, опыты тут и правда ставят — просто до нас очередь ещё не дошла, если мы здесь «только что»).

3. Мы забыли не всё — только сведения о себе, а не об окружающем мире. Мы даже оба помнили кое-что про «Сверхсветовой марафон», а это не то чтоб общеизвестная инфа. Задротские факты — это штука очень конкретная и кое-что про нас говорит. В общем, вдруг мы какие-то важные шишки, просто сами об этом забыли? Может, нам не дают вспомнить, кто мы такие, чтобы мы не устроили им какую-то глобальную подставу?

(Очевидные проблемы: не очень-то пафосный тут народ. Куча детей и молодёжи, да и вообще — по виду так вполне себе случайная выборка населения. Если б дело было во власти, то тут как минимум стоило бы ожидать куда больше пожилых белых мужчин).

4. Что если мы все узнали какую-то тайну, которую они хотят скрыть? Причём не настолько серьёзную, чтоб за неё убивать, но всё равно такую, что на тормозах не спустишь. Вот они и подкупили персонал больницы, чтобы тут обкалывали транквилизаторами любого, кто слишком много знает.

(Очевидные проблемы: даже если поверить, что нас любезно оставили в живых — память-то стирать зачем? Мы и так никуда не денемся, тут же лифты заблочены и охрана стоит. А старательно делать вид, что всё в порядке — это же куча геморроя. Почему было тупо не сделать тюрьму, безо всякой амнезии? Ну и самое главное: если мы забыли только факты о себе, то как им это вообще поможет?)

Мы сошлись на чём-то типа гибрида всех этих версий. Когда нам надо будет угадать, как сейчас поступят врачи, будем исходить из такого вот примерного наброска:

Мы все узнали про себя какой-то страшный секрет, но убивать нас из-за этого не хотят. У них есть такая специальная мутная больница, где можно держать пленников и заодно на них наживаться. Чтобы был повод нас сюда запихнуть, нас чем-то отравили, а родственникам сказали, что у нас какая-то зараза, из-за которой нам нужен карантин. Врачи пообещали, что будут изучать эту болезнь и искать лекарство, и повесили все траты на нашу страховку. А потом стёрли нам память, чтобы мы забыли этот самый секрет — они почему-то всё равно боятся, что он всплывёт, даже когда мы сидим под замком.

Что-то здесь было не так. Ну, типа, когда Архи рассказывал про систему имён, у меня в голове что-то щёлкнуло, как будто я уже это знал. А здесь ощущение было как от любой другой догадки — вполне правдоподобно, но... как бы это сформулировать... типа, без особых откровений? Вроде паззл сошёлся, но не было такого, что раз — и детальки собрались сами по себе.

Что-то мы явно упускали, но на то оно и расследование.

Я не стал пока говорить Архи, откуда его знаю — чисто на тот случай, если доктор Парек не врал, что у него более серьёзный случай амнезии. Откуда мне знать, вдруг у Архи и правда мозги повредятся — мало ли, вылезла какая-то побочка на этот укол, которым стирали память. Может, Парек блефовал, а может, и нет. Приберегу на тот случай, если мы упрёмся в тупик — или вдруг окажется, что это важная информация.

— Так, ну окей. И какой же у нас план? Где будем искать улики? — спросил я.

— Хм, — задумался Архи. — Наверное, не здесь. Явно не на этом этаже. Здесь у пациентов полная свобода — никто бы не рискнул оставлять улики там, где их могут найти.

— Может, они не настолько осторожны, — предположил я.

— Нет, нельзя на такое рассчитывать. Если здесь что и есть, заметать следы они умеют. У большинства пациентов уже далеко не первое имя. Кто-нибудь то и дело что-то узнаёт, после чего их просто перезагружают. Нужно сделать такой ход, которого от нас не ожидают.

— Ну и чего же от нас не ожидают? Ты ведь вроде как О? Значит, даже тебя постоянно перезагружают. А ты ж наверняка то и дело пытаешься, типа, делать неожиданные ходы.

Мы понизили голоса — мимо прошёл пациент, направлявшийся за едой к дальнему столику.

— Не напоминай, — скривился Архи. — Пожалуй, на этот раз у нас есть преимущество. Если у тебя всего пятый номер — значит, обычно, когда меня хватают за стропу (*), тебя рядом нет. Если мы объединим усилия, то, может, и придумаем новый подход.

Я кивнул:

— Ладно... хм. Что я такого знаю, до чего ты сам бы...

Он резко втянул воздух и бросил на меня взгляд. Вроде как... обвиняющий?

— Стоп. Это если у тебя пятый номер. Я чуть было не построил весь план на серьёзном допущении.

Необъяснимое чувство ужаса. Дежа вю.

— Л, я не...

— Я решил, что все эти разы действовал без твоего влияния, только из-за твоего имени. Что если в этом и подвох? Вдруг я не смог предпринять ничего неожиданного только потому, что это ты отговариваешь меня от неожиданных поступков и пытаешься быть источником энтропии для моего генератора случайных чисел?

Чего? Я вообще не понял, что он имеет... ой, блин, он ещё не договорил.

— Сейчас мы с тобой разговариваем только потому, что тебя сюда привёл врач! Когда мы впервые увиделись, вы были с ним вдвоём! Я предположил, что ты кто-то из пациентов, попавших в такую же ситуацию... но в больничную рубашку может вырядиться кто угодно!

Нет. Нет, ну это тупо. Бред какой-то.

— Погоди... то есть, по-твоему, я пациент, но меня перезагружали чаще, чем я говорю, и из этого следует, что я заодно с... что за нафиг?

Архи нахмурился. И зачем-то начал загибать пальцы.

— Думаешь, я тут оказываюсь... каждый раз, когда ты пытаешься сбежать? И каким-то образом каждый раз ловлю тебя на одну и ту же удочку?

— Замолчи! Мне надо подумать!

— Не, ну серьёзно. Ты хочешь сказать... что вот сейчас до тебя впервые дошло, и теперь ты типа... разорвёшь порочный круг, если решишь мне не доверять?

— Вот оно! Вот какой аргумент ты каждый раз приводишь! Может, до меня каждый раз доходит, но с помощью этого аргумента ты заставляешь меня...

Я уставился на него в упор. Это ж какая каша у человека в голове?

— Слушай... Л. Я знаю, как тебя убедить.

— Ой, ну ещё бы.

Я терпеливо объяснил.

— Ты можешь кинуть монетку — доверять мне или нет. Сечёшь идею? Ты каждый раз мог бросать монетку, и сейчас я тебе сразу честно об этом рассказываю. Если мне каким-то макаром... каждый раз удавалось тебя обмануть, тебе всё равно было бы пофиг, потому что в половине случаев ты бы делал наоборот. А поскольку ты всё равно облажался...

Он уставился на меня с... с непонятным каким-то выражением. Чуть ли не благоговейный трепет, только с примесью отвращения?

— ...Но, может, это и есть уловка, с помощью которой ты постоянно... заставляешь меня... — он замолк, запутавшись в мыслях.

— ...Что ж. Если ты работаешь на них, — наконец сказал Архи, — тогда в этот раз у меня всё равно нет шансов. Почему бы и не сделать вид, что я тебе доверяю.

Мы спорили всего-то от силы минуту, но почему-то мой внутренний голос с облегчением выдохнул: «...Ну наконец-то».