Солнце в тени (гет)

«Это ошибка, ошибка! — всё громче звучало в его голове. — Наверное, это чья-то злая шутка». Мужчина в тёмном пальто шёл, еле-еле передвигая ноги, в сторону городской набережной. Сумерки сгущались, и на улице уже не было видно прохожих. Он свернул за угол и очутился на набережной Хайгейта, медленно прошёл вдоль нескольких зданий, опустив голову и глубоко задумавшись — видимо, далеко не в первый раз был в этой части города и знал, куда направляется. Пройдя ещё несколько метров, мужчина остановился и, осмотревшись, увидел, как из местного бара вышла сразу кучка людей. Он приблизился к бару и зашёл внутрь. Молодая официантка Эбби помахала ему рукой, как старому знакомому, но она уже закончила уборку и собиралась домой, поэтому не стала задерживаться в зале. Сегодня был вторник, и посетителей почти не наблюдалось, только несколько незнакомых женщин и мужчин сидело у стойки. Они бурно обсуждали что-то, смеялись и вовсе не обратили внимания на вошедшего. Только бармен вежливо поздоровался:

— Здравствуй, Маркус, поздновато сегодня.

Он привычно вытирал бокалы и одновременно курил сигару, не обращая внимания на то, что Маркус не ответил на приветствие.

— Налей мне огня, Эдди, — сказал Маркус с грустью в голосе, устало усаживаясь на табурет у стойки бара.

— Как скажешь, старина.

Бармен налил порцию старого виски, бросил в бокал несколько кусочков льда и протянул его посетителю.

— Скольких поймал сегодня, Марк? Людям хочется покоя, знаешь...

Бармен ещё долго что-то бормотал про посетителей и про то, не закрыть ли, мол, ему своё заведение. Маркус же почти не слушал. Невыносимая тяжесть сегодняшней операции давила на плечи, тянула к земле. А вопрос старика Эдварда и вовсе растоптал его.

— Эх, старина Эдди, если бы ты только знал... — проговорил Маркус, растягивая слова. — Оставь сдачу себе, Эд.

Маркус бросил несколько монет на стойку и допил залпом свой бокал. Он вышел из бара и сильнее закутался в пальто, зябко поводя плечами — невзирая на тёплый вечер. Опустил руку в карман и нащупал там некий предмет. Крепко сжав его в кулаке, он зашагал домой. Идти было недалеко, но каждый шаг словно давался с большим трудом. Сильнее всего на свете ему хотелось провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть и никогда не знать того, что уже знал. Приближаясь к дому, Маркус заметил женщину, стоявшую у входной двери. Она, увидев его, торопливо пошла навстречу.

— Марк, что с тобой? — сказала женщина, нахмурив брови и обнимая его за плечи.

— Эв, — он сжал предмет в руке ещё сильнее. — Как же так, — проговорил он, опуская голову, и слезы хлынули из его глаз, заставив всё тело содрогнуться.

— Марк... — тихо произнесла женщина. Она поднесла ладони к губам, будто в мольбе. Маркус съёжился и сел на землю. Крупные капли начинающегося дождя били его по лицу. Он достал из кармана то, что причиняло жуткую боль измученной душе, протянул предмет жене и тихо сказал ей:

— Я не смогу с этим жить, Эвелин, — и закрыл лицо руками.

Женщина взглянула на предмет и ужаснулась. Сглотнув ком в горле, она произнесла с горечью в голосе:

— Придётся…