Воспоминания (гет)

На этот раз муза ко мне пришла такая, что из-под пальцев появилось очень много текста. В результате пришлось часть разделить на две.

Пожалуйста, оставляйте комментарии. Так намного легче ориентироваться, что нравится читателю, а что нет. Чтобы даже можно было искать компромисс между желаниями читателя и своими.

Спасибо мужу за вдохновение, помощь с боем и помощь с ребенком, которого он взял на себя, пока я писала.

Спасибо Лёше Лирину за вдохновение от его комиксов.

Вокруг темнота. Непроглядная темнота, и кажется, с каждым вдохом она проникает в тебя, норовит уничтожить. Девушка пытается пошевелиться, но запястья и лодыжки крепко зафиксированы чем-то металлическим, будто браслетами. Поверхность почти вертикальная, буквально немного наклонена назад. Пахнет сталью и какой-то стерильностью.

Внезапно загорается свет напротив, и глаза непроизвольно щурятся, пытаясь разглядеть что-то впереди. Попаданке хочется закрыться рукой, но в попытке дернуться браслеты впиваются в кожу, принося боль. Впереди, в метрах десяти от неё, четыре силуэта. Глаза начинают привыкать к пытке, и эти силуэты уже приобретают куда более знакомые очертания. О нет! Когда некто в темноте понимает, что к Оливии пришло осознание того, что она видит, он зажигает прожекторы, которые четко освещают каждую фигуру. А еще гасит свет за их спинами. Вокруг темнота, непонятно, где находится пятерка. Они не помнят, как сюда попали. Металлический вкус во рту говорит, что была драка. Проиграли…

Откуда-то сверху появляются манипуляторы — роботизированные руки, управляемые незнакомцем. В каждой из них оружие.

— Не-е-е-ет! — кричит Оливия, но голос тонет в пустоте, он кажется таким слабым, хриплым, ненастоящим. — Что вам нужно?!

А в ответ тишина. Лишь манипуляторы начинают двигаться, нанося раны своим владельцам. Тот, кто ими управляет, точно знает, как причинить боль. Пленники держатся. Оливия пытается вырваться, но руки и ноги окрашиваются кровью, кожа не выдерживает таких нечеловеческих усилий. По столу капельки прокладывают дорожки.

Через какое-то время четыре пленника все же не выдерживают истязаний и тоже начинают биться в агонии.

Самый младший и меньший из них пытается шутить, смотря на Оливку. Девушка видит, как двигаются его губы, но ничего не слышит. Будто между ними звуконепроницаемая преграда. Он терпит, но недолго. Самый старший смотрит в глаза Олив и пытается сказать взглядом, чтобы она успокоилась и не теряла самообладания. Но вскоре и ему трудно терпеть боль. Он сдается и бьется в агонии. Самый большой и темпераментный уже с самого начала этой пытки проклинает всех. Он озвучивает жуткие и неприличные проклятия, которые Лив не слышит, но может прочитать по губам. Он так зол, но злость не придает сил, как было раньше, а только выматывает. Агония настигает и его. Самый высокий из четырех тихо страдает, его губы не двигаются, Ливи не знает, что конкретно он думает. Он хочет сэкономить силы и найти лазейку, но вскоре понимает, что это бесполезно. Это приводит лишь к еще большей продолжительности пытки. Одного избивают, другого — режут, третьего пытаются заколоть, четвертого убивают электричеством. Ловкие удары оставляют синяки, разрывают кожу. Прочные лезвия без проблем вонзаются в тела ровно между ребер, принося нестерпимую боль.

Черепахи имеют стратегическое преимущество — панцирь. Но мутация подвергла изменению его строение. Поэтому по бокам появились более незащищенные места. Там ребра прочные, но между ними все равно натянуты мышцы. Поэтому если точно попасть между ними, можно вызвать внутреннее кровотечение. Электричество так вообще буквально сжигает нервную систему, причиняя нестерпимую боль. Оливия видит, что кровь у пленников не сворачивается. Это значит, что им ввели антикоагулянты — вещества, которые препятствуют сворачиванию крови. Теперь раны не будут закрываться, тромбоциты не смогут выполнить свою главную функцию — остановить кровотечение, залатать рану. Жестоко!

Оливия кричит, захлебывается слезами, спрашивает, проклинает неизвестного мучителя. Она умоляет Бога, чтобы все пытки перепали ей. Это так мучительно видеть, как страдают дорогие тебе существа. НЕТ!

Внезапно, когда предел страданий был преодолен и четыре фигуры друг за другом наконец обмякли, браслеты соскальзывают, и онемевшее тело Ливии падает на пол под своим весом. Она пытается встать, но тело не слушается. Девушка пытается ползти, и попытка увенчивается успехом. Фут, два, три — она уже ползет на четвереньках. Еще немного — и она уже снова делает попытку встать. Несколько попыток — и она уже идет. Впереди не оказалось никакой преграды — ни стекла, ни поля, но почему она не слышала криков. Может, препятствие убрали? Девушка приближается ко второй фигуре. Запах благовоний и гвоздичного оружейного масла сразу же возбуждают в сознании самые теплые чувства.

— Лео! Лео! — она касается его лица окровавленной рукой, потому что их разница в росте 6¾ дюймов (17 сантиметров), но он еще приподнят немного над полом. — Дорогой, не уходи! — но он не отвечает. Олив ненавидит себя.

Она подбегает к первой фигуре. Не странно то, что запах пиццы и сырных чипсов сейчас совсем не вызывает желание есть.

— Майки, бро! Очнись! — он всего лишь на 1½ дюйма (4 сантиметра) выше девушки, поэтому Оливке ладонями удается обхватить лицо мутанта даже с учетом того, что поверхность, к которой он прикован, находится в 4 дюймах (10 сантиметрах) над полом. Безрезультатно.

Девушка бежит к третьей фигуре. Запах пота и металлический запах крови, которые, кажется, уже давно впитались в зеленую кожу, служат лишь напоминанием о том, каким сильным и неудержимым был этот красавец.

— Громила! Ты не можешь уйти! Раф! — кричит она. Разница в 7⅜ дюйма (19 сантиметров) и еще эти злосчастные 4 дюйма (10 сантиметров) от пола позволяет лишь шлепнуть того по щеке. Такое бы возмутило темперамента, но сейчас его лицо без эмоций, без выражений.

Пленница бежит к последней фигуре. Реактивы и запах проводки напоминают девушке, насколько гениален это мутант.

— Донни! Пожалуйста… — Ливи бьет кулаком по пластрону, потому что высота в 8⅝ дюйма (22 сантиметра) с хвостиком не дает дотянуться до лица.

Оливия обреченно возвращается к Леонардо, прикладывается щекой к его пластрону, чувствуя все неровности и царапинки. Она будто пытается услышать слабый удар сердца, приглушенный этой злосчастной пластиной. Но звуков нет. Девушка плачет, поглаживая лидера рукой. Она уже давно перестала замечать кровь на руках.

Внезапно раздается голос. Он ни на что не похож, ни мужской, ни женский, он искажен техникой. Он очень знаком, но Оливия готова поклясться, что никогда его не слышала.

— Видишь, что ты наделала. Ты несешь смерть всем. Я убью любого, кто посмеет полюбить тебя. Или того, кого полюбишь ты. Особенно второе, — потом обладатель голоса исчезает. Оливия затылком чувствует, что взгляд из тьмы уже не находится здесь. И правильно, потому что она бы разорвала его голыми руками. Она чувствует, что сможет. Теперь она от бессилия сползает на колени.

— Не-е-ет! Лео-о-о!!!

— Я здесь, Олив! — синеглазый нежно ладонью поглаживал лицо и волосы девушки, пытаясь разбудить. Голос его был тихий, мягкий, нежный. Он встретил взгляд оливковых глаз, в которых было лишь непонимание. — Это просто сон. Кошмар.

— Кошмар… — прошептала девушка. Глаза и лицо мокрые от слез, слезы затекли даже в уши и волосы.

Мутант помог сесть проснувшейся и сел рядом. Он крепко и нежно обнял её и продолжил гладить по волосам.

— Расскажи мне, тебе полегчает, — уговаривал синебанданный. Девушка несколько мгновений сопротивлялась, а потом сдалась и рассказала, но несколько деталей она все же скрыла. — Не бойся, Олив, это просто страхи. До этого ты много работала, вот и все. С нами все в порядке. И будет в порядке. Не бойся.

Плечи Оливии уже перестали вздрагивать от всхлипов, и Леонардо помог ей встать.

— Как ты тут оказался? Вы же патрулировать пошли.

— Пришли раньше. Дон ушел к мусоровозу, Майки в наушниках играет в очередную супер-мега-игру, Раф помогает Донни таскать новые игрушки.

— А ты как тут оказался? — девушка подозрительно покосилась на синебанданного. Про себя-то не рассказывает! Точно медитировал и через все логово летел на крики. Ага, мечтай, Оливия!

— Я на кухне чай пил и услышал, — спокойно продолжил синеглазый.

— Ясно. Пойду приведу себя в порядок. Сегодня полно дел. Например, надо заниматься подготовкой вечеринки.

Леонардо вежливо кивнул, давая понять, что разговор закончен.

— Ливи, ты там? — спросил мутант, стуча в дверь ванной.

— Да. Донни? — сказала девушка, выключая воду и топая по полу босыми мокрыми ногами к двери. Не поскользнулась она только благодаря своему мастерству. Девушка остановилась в шаге от двери.

— Ты мне нужна. Выходи скорее, пожалуйста.

О как настойчив! На него не похоже.

— Уже скоро… Донни?!

— Что? — более приглушенный голос означал, что гений отошел на пару шагов.

— Принеси мне, пожалуйста, одежду. Я забыла в комнате. Там висят на вешалке джинсы и футболка. Я вчера приготовила.

— Хорошо.

Через пару минут мастер посоха вернулся:

— Я принес.

Оливия резко открыла дверь. Глаза умника расширились от увиденной картины. Перед ним стояло нечто. Это нечто было одето в пижаму, которая, будучи мокрой, облепила все тело. Грудь прикрывали мокрые волосы, поэтому ситуация не становилась слишком пикантной.

— Я… — протянул Донателло принесенную одежду.

— Спасибо, — Оливия взяла вещи и начала закрывать дверь.

— Ты… — умник все еще не отошел от потери речи.

— Мне приснился кошмар, и я так задумалась, что не заметила, как полезла в ванну одетой.

— Да, несладко тебе пришлось… — Дон таки отвернулся и направился к своей святая святых. — Жду тебя у себя в лаборатории.

Спустя непродолжительный промежуток времени Ливи уже была в нужном месте.

— Что случилось?

— Понимаешь, Ливи, с помощью раздобытых тобой данных и данных, полученных от нескольких ученых, с которыми я общался по Интернету, я наконец-то закончил работу с твоей ДНК, — победоносным голосом объявил Донателло. — Мне не только удалось расшифровать образец твоего генома, но и составить компьютерную симуляцию молекулы ДНК повелителя времени.

Очкарик жестом пригласил девушку к монитору. На экране красовались цветные шарики, связанные между собой палочками. Черепаха нажал клавишу, и все шарики рассыпались.

— Я не совсем понимаю, Донни.

— Ливи, у тебя неполный геном повелителя времени. Я бы сказал, что кто-то намеренно разрушил образец ДНК, при помощи которого тебя создавали, — черепаха вздохнул. — Поэтому твои создатели восполнили дыры элементами другого существа.

— Донни, я это и сама знала. Разве что тебе удалось узнать больше про другое существо.

В ответ черепаха кивнул:

— Ну, во-первых, это была самка. Стало быть, её можно назвать твоей биологической мамой, если ты не против.

Оливия кивнула, и умник продолжил:

— Это не только не человек, — он сделал ударение на отрицание, — но и очень древняя земная раса. Даже древнее, чем мы, черепахи. Но что ещё более важно и удивительно, она хладнокровная рептилия. Поэтому я не смог удержаться, чтобы…

Черепаха замешкался, будто хотел сказать что-то откровенное. Ливи приблизилась к нему, давая возможность говорить шёпотом.

— Я проверил твой геном на совместимость с нами. И результат полностью положителен. Ты абсолютно совместима с любым из нас, — Донни щёлкнул мышкой, и на экране появились четыре рисунка с полосками и процентным показателем. Девушка пристально рассмотрела их и, погладив Донни по голове, попросила пока никому из братьев об этом не рассказывать. Ещё она попросила узнать как можно больше о матери и о её физиологических особенностях.

— Что за секреты шёпотом? — раздался из-за спины голос мастера Сплинтера.

— Это моя особая работа, мастер, я работал с кровью Оливии, — отговорился Донни, пытаясь интонацией показать, что ничего особо важного нет, но информация касается сугубо сестры.

— Ясно. Оливия, тебя ждёт поединок с Леонардо, — спокойно произнёс крыс, позади которого стоял сын в синей бандане.

— Хорошо, мастер, — поклонилась девушка и жестом позвала лидера за собой.

Захватив по паре боккэнов из оружейной, герои направились дальше. Каждый уголок в додзё был уже хорошо известен им обоим.

— Ну что, начнём? — спокойно произнёс Лео. — Покажи, чему ты научилась со времени нашей первой схватки.

Девушка кивнула в знак согласия, и противники обменялись приветствием. Лео предоставил Оливии возможность атаковать первой. Попаданка начала круговое движение, готовя свои мечи к нападению, противник ответил тем же. И тут круг обращения стал уменьшаться. Олив, двигаясь по спирали, стала набирать скорость, готовясь к прыжку. Она атаковала левым боккэном диагональным ударом сверху вниз в момент отрыва от земли и уже в полёте выставила правый боккэн для атаки, который по ходу вращения прошел направленным остриём в пол. Лео встретил первый удар на блок, а затем решил прибегнуть к увороту. Меч противницы слегка коснулся панциря, когда он перекатом переходил в контрнаступление. Рассчитав время и место приземления, черепаха начал диагональный перекат, завершив его подножкой, сбившей только приземлившуюся Ливию. Девушка полетела вниз, и Лео, выставив руки вперёд, поймал противницу и крепко прижал к себе. На небольшой отрезок времени они оказались лицом к лицу, глаза в глаза.

— Впечатляет, Олив, — сказал лидер на выдохе, который приятным теплом проскользил по шее. — Но 1:0 в МОЮ пользу, — черепаха сделал ударение на местоимении.

— Твоя правда, — ответила вздрогнувшая Оливия. Казалось, теплота палящей лавой растекается по телу. Девушка заиграла глазами. — Ещё раунд? — после этого она резким перекатом направилась с рук на пол.

Подогнув ноги под себя во время переката, девушка приземлилась на корточки. Боккэны были ещё при ней, и поэтому она, поднявшись, продолжила круговое движение.

На этот раз в бой пустился черепаха, используя классический приём «мельница». Соперница беспорядочно отбивала его удары своими клинками, не сводя глаз с противника. Наконец ей удалось найти изъян в непрерывной атаке Лео. И вот она уже ловко встретила оружие противника одним блоком левого меча, выждав момент пересечения обоих лезвий синебанданного. Далее Оливия без труда отвела оба боккэна лидера, так как такое движение совпадало с естественной траекторией «мельницы». Свободной же правой рукой она нанесла точный колющий удар в открытые рёбра противника, повернутого к ней боком, между панцирем и пластроном.

После удачной атаки попаданка сделала сальто назад и, встретившись с изумлёнными глазами Лео, произнесла:

— Один-один!

— Ты быстро учишься, Олив, — улыбнулся лидер.

— Ну… Есть тут один черепаха, который учит меня наблюдать за противником, — игриво заговорила девушка.

— Странно, — ухмыльнулся Лео. — Я думал, что Майки никогда бы такого не сказал.

— Нет, дорогуша, это был не Майки, — Оливия оперлась на один меч. — Это был такой умный брат…

— Донни? — перебил её Лео. — Он любит наблюдать за противником…

— Но компьютеры любит больше, — закончила фразу Ливи.

— Раф? Он, пожалуй, самый наблюдательный, — начал иронизировать лидер. — Сама это заметила в Чайна-тауне.

— Не начинай снова. Этому я научилась у обладателя синей банданы, — резко ушла от темы Оливия. Ей, как и Рафу, не нравилось, когда Лео поучал, вспоминая Чайна-таун.

— Готовься к финалу! Это была лишь разминка, — отрезал лидер, скрестив катаны. Олив ответила тем же.

И вот черепаха вновь кинулся в атаку. Диагональные нисходящие удары были отбиты горизонтальной контратакой противницы, от которой Лео ушёл кувырком с полукруглым перекатом. Оба его меча устремились вдоль пола, чтобы нанести удар противнице по ногам. Оливия перепрыгнула через противника и принялась за рубящие вертикальные удары. Леонардо перекатывался лёжа, уходя от таких ударов. Наконец противница замешкалась, и он встал прыжком, начав полукруговое движение.

— Рубящие удары должны быть жёстче и быстрее, Олив, — проговорил черепаха, накинувшись на противницу с правильными ударами сверху вниз. Отбив несколько, Ливи перешла на увороты, поняв, что силу в сочетании со скоростью на блоки лучше не ловить.

— Правильно. Против скорости сила, а против силы — ловкость! — заметил черепаха, перейдя на комбинации из пары крестов (т.е. удар сверху вниз одним боккэном и слева направо другим, а далее наоборот снизу вверх первым и справа налево вторым, возвращаясь в исходное положение), по-прежнему вкладывая в удары максимум силы. От таких атак уклоняться стало значительно сложнее, и Олив постепенно, шаг за шагом, стала отходить в угол татами. Когда же отступать стало некуда, а черепаха по-прежнему крест-накрест махал мечами, попаданка развернулась лицом к ограде (да-да, Раф установил ограду в додзё) и, оттолкнувшись от угла, при помощи сальто перепрыгнула противника. После этого она стала на опережение атаковать противника диагональными ударами.

Лео перешёл к защите. После нескольких серий Оливии черепаха перешёл в контрнаступление «бабочкой» (второй боккэн, повторяя движение первого с небольшим опозданием, пытается догнать его). Вновь выждав нужный момент, девушка вложила максимум усилий в удар, чтобы отвести им оба клинка противника и совершить колющий выпад свободной рукой. Однако на этот раз черепаха был готов к такой комбинации. Он резким движением подал корпус вбок, уходя от выпада, а отведённой парой боккэн круговым движением обезоружил соперницу. После этого Лео выпустил своё оружие на пол, чтобы быстро схватить Оливию за запястья. От такого захвата девушка выпустила из руки второе оружие и оказалась в крепких объятиях лидера.

— Твоя взяла, Лео. 2:1, — томным голосом промолвила попаданка, выдыхая пламя.

— Значит, бой окончен, — ехидно ляпнул синебанданный, отпустив Олив. — Проигравший собирает оружие и возвращает его на место.

Лидер был доволен успехами Оливии, но старался это скрыть. Лив же, напротив, всё поняла по его глазам, но исполнив приказание, направилась за ним следом, к выходу из додзё.

Потом Оливия, Майки и Раф готовились к предстоящему празднику.

— Раф! Убери свою ограду из додзё. А то ты превратил его в ринг, любитель рестлинга и бокса! — с наигранным раздражением девушка скопировала привычный тон и мимику Рафаэля.

— Да ладно! Будто тебе это мешает прыгать, любительница паркура.

Пока темперамент куда-то исчез, Оливия взялась за младшего:

— Майки! Вот тебе гирлянда, — она подала конец веревки, на которой висели флажки размером с лист формата А4, а на самих флажках были наклеены буквы. — Бери свой чудо-скейт и прицепи один конец вон туда, — Оливка указала куда-то в сплетение труб, — а этот — туда, — она указала в противоположную сторону. — Справишься?

— Да без проблем, сеструха!

— Отлично, бро, — девушка направилась в кухню, куда Раф уже притарабанил большой баллон с гелием.

— Зачем тебе это? — спросил краснобанданный.

— Как зачем? — девушка достала из пакета на кухонной стенке огромный пакет с чем-то цветным. — Будем шарики надувать.

— Зачем? — со скепсисом в голосе снова спросил темперамент.

— Не будь бякой! Сегодня праздник!

— Мы и раньше справлялись без всей этой канители, — Рафаэль устало обвел рукой пространство.

— Справлялись? Молодцы. Теперь справимся по-другому.

После нескольких препирательств шарики таки были наполнены гелием и закреплены у входа аркой, также пучки шариков от трех до пяти, связанные вместе, были закреплены на поручнях в кухне. Это действительно создавало праздничную атмосферу.

Майки уже начал бездельничать, когда Оливия решила проинспектировать его работу.

— Майки! — логово сотряс разъяренный женский голос.

— Что? — тут же материализовался шутник рядом, но на безопасном расстоянии. — Что случилось?

— А ты сам посмотри. Ты повесил гирлянду словами к… к саду, к уборной и оружейной!

— Пф. А что такого?

— Майки! Не строй дурачка! Надпись нужно было повесить так, чтобы она читалась со входа, — Лив теряла терпение.

— Да без проблем, Оливочка. Сейчас переделаю. Я просто пошутить хотел… — виновато сказал оранжевобаннданный.

— Горе ты наше…

— Главное, что ваше, — гордо выпятив грудь, Микеланджело хотел казаться очень важным.

— Лети уже.

Это был будний день. Шестнадцатое мая две тысячи восемнадцатого года, среда. Возможно, для кого-то эта дата самая обычная, но кое-кто был и рад, и не рад её наступлению. Вошедшие в логово изумились царившей там праздничной атмосфере.

Больше всего привлекала внимание гирлянда с флуоресцентными буквами, которые сложились в слова «С Днем Рождения, Эйприл!». Женщину переполнили самые теплые чувства, которые могли быть. Никто еще не делал для неё такие сюрпризы. Мальчики попросили О’Нил заехать к ним по важному делу. Но оказалось, что это поздравление с праздником. В этом году парни вместе с Оливией долго ломали голову на предмет того, что можно подарить матерой репортерше. В результате они придумали, что это будет миниатюрная камера, способная снимать качественное видео даже в ночной темноте. Также она имела возможность отправлять данные на облако хранения файлов, дабы исключить возможность потери этих самых данных. Кейси не меньше удивился произошедшему, хотя знал, что именно планировали его друзья. Он хранил этот секрет и проследил, чтобы Эйприл таки смогла прийти на праздник после работы и безопасно потом добраться домой ночью.

Праздник удался. Но после любого, даже самого огромного, самого счастливого, самого вкусного, торжества наступает момент, когда надо мыть посуду. Оливии не было это в тягость. Она любила как заниматься чародейством на кухне, после которых обычные продукты становились произведением кулинарного искусства, так и уборкой последствий приятного аппетита её родных, а если быть точнее — мыть посуду.

Эйприл ушла с Кейси очень поздно, но парни не боялись за этих двоих. Тем более, парочка сама отказалась от сопровождения. И чтобы не быть свидетелями каких-то личных интимных сцен, черепахи решили остаться в логове.

Майки благодарно раскланялся, но сослался на какой-то новый комикс и пошел читать перед сном. Он чмокнул Оливку в щеку.

Дона ждали новые опыты с образцами крови и спинномозговой жидкости Ливи. Его безумно интересовала тройная спираль ДНК. У девушки 69 хромосом, разделённых на 23 гомогенных триады. Не так просто искать следы существа, которого не знаешь, но раз сестра попросила, то его долгом было отследить и узнать, насколько бы кропотливой работой это бы ни было. Другие опыты со штаммами вирусов и бактерий показали, что Оливия уязвима лишь к некоторым земным вирусам типа — например, гриппа, лихорадки и простуды. Оказалось, аспирин для Ливи невероятно токсичен.

Раф пожелал посмотреть боевик по телевизору — фильм «Неудержимые-3».

Сплинтера Оливия сама оправила отдыхать, так как это укладывалось в рамки её воспитания.

Даже Лео было чем заняться — он хотел почистить и отполировать свои катаны. Опять… Олив подавила вздох и спокойно продолжила собирать посуду со стола.

Девушка всегда украдкой следила за синеглазым. Повезло, что в логове не было комнат. Спальни были частью огромного помещения. Олив нравилось наблюдать, как Леонардо спокойно и не торопясь заботится о своих мечах. То, как бережно и с какой нежностью он удалял масло и загрязнения рисовой бумагой, снимал и одевал цубу и рукоять, полировал клинки, наносил масло. Все это не могло не найти отклик в душе красавицы. Порой она мечтательно смотрела куда-то в неведомые дали и представляла, каким же он мог быть с девушкой. Каким мог быть поцелуй? Нежным и невесомым? Дерзким и напористым? А потом, встрепенувшись от того, что кто-то щелкал пальцами рядом с лицом или пытался докричаться до мечтательницы, она старалась придать лицу более непринужденный вид, ведь она так мечтала о чем-то таком… Ей казалось это запретным.

Оливия давно поняла, что её тянет к мутанту магнитом. Она четко понимала и осознавала химию биологического процесса, происходящего с ней. Девушка обладала достаточными знаниями, которые объясняли происхождение и потребность такого рода чувств. Она позволяла себе мечтать. Все знаки внимания от Олив мутанту были редкими и ненавязчивыми, дабы не создавать трудностей. И все же Леонардо занимал очень много места у неё в голове, он всегда был рядом, но не проявлял к ней особого интереса. Того интереса, который бывает между влюбленными. Может, черепаха решил отречься от личной жизни, считая, что та попросту невозможна? Хотя приступы ревности, покашливания, успокаивающие объятия разве не считались особым проявлением внимания? Оливия не хотела обнадеживать себя. Также она не решалась задать наводящий вопрос или спросить напрямую. Как все молодые люди, она боялась быть непонятой и отброшенной. Ранимость, которую она так тщательно скрывала последние шесть лет, теперь подло елозила где-то на фоне. Но ведь девушка была сильна — она улыбнулась своим внутренним переживаниям и направилась выполнять свои обязанности — служить семье, которая её приняла.

— Эй, Олив, — та резко развернулась от неожиданности. — Может, тебе помочь?

Что может быть лучше, когда есть возможность провести время с тем, кто тебе нравится?

— Я бы не отказалась, — на лице девушки заиграла улыбка и смущение. Внимательный мутант тоже все заметил, но лишь начал собирать оставшуюся посуду.

Ливия еще ранее попросила переоборудовать немного кухню, что Донни и сделал. Он был всегда умницей. Теперь у Ливи, кроме дисплея, в распоряжении было две глубоких раковины, которые можно было использовать как тазы во время мытья посуды.

Так уж получилось, что молча помыть посуду оба не захотели и завязали разговор друг о друге. Это впервые они были так близки и так откровенны. Леонардо рассказал, как они сражались с Кренгом, его версия была куда короче, но более содержательной, нежели у Майки. Впервые он поделился, как переживал за братьев. Олив решила сохранить эту тайну. Странное откровение синебанданного породило у Ливии желание рассказать о своем детстве. Она поведала историю, как убежала в древние заброшенные постройки недалеко от поселения, где прошло её детство. Тогда отец искал её весь день. Он ругался, а мама плакала. Девочка не поняла, почему родители так боятся.

— Да, такую язву, как ты, попробуй выдержи, — лукаво улыбнулся Лео, глаза его откровенно заигрывали. Неужели?! — Я не удивлен, что ты в детстве такое вытворяла. Я уже видел твои шалости зд…

— Ах ты! — Лив набрала не самой чистой воды из раковины в руку и плеснула ею в синеглазого, перебивая того и сбивая его с мысли. Заливистый смех девушки раздался рядом.

— Еще хотя бы раз так сделаешь, и я… — но договорить про методы экзекуции лидер не успел. Ему опять прилетело.

— Оливия, я тебя предупреждал, — с этими словами, полными угрозы, черепаха обмакнул полотенце в воду и парой круговых движений скрутил его в жгут. Держа его в двух руках с намерением отшлепать шалунью, он наступал на Ливию. — А вот теперь иди сюда!

— Ой, мамочки! — взвизгнула девушка, отступая назад. Момент растягивался во времени, нежно и щекотливо лаская и без того богатую фантазию. Чтобы не упереться спиной в холодильник и не лишиться пути отступления, проказница пошла на обманный маневр.

— Лео, тайм-аут! — при этом девушка из ладоней сложила букву «Т» на уровне солнечного сплетения.

Леонардо замер. Воспользовавшись заминкой, девушка левой рукой схватила металлическую кружку, поцеловала свою правую ладонь в области фаланг, резко сделала шаг к синеглазому и приложила пальцы к его губам. Потом она быстро побежала, выкрикивая что-то на манер «Сначала догони!». Будь то кто-то другой, Лео бы бросил затею и занялся делом. Но сейчас как-то внезапно что-то внутри лопнуло с ошеломительным грохотом. Его кровь бурлила, и захотелось действий. Почему бы не ответить на вызов-то? Мутант бросился за Оливией.

Добежав до выхода из общего помещения, девушка бросила чашку в кнопку, и решетка начала опускаться. Не тормозя, красавица проскользила по полу прямо под опускающейся преградой. Она встала и послала воздушный поцелуй, после чего продолжила движение и исчезла за поворотом.

Мгновения, пока решетка немного поднялась, синебанданному хватило на осознание того, что эта игра ему нравится. Стрекоза имела фору.

Вот какая борзая-то! Но лишь с опозданием до неё дошло, что уйти от почти двухметровой черепахи, которая знает эти туннели, будет практически невозможно. Но раз назвалась грибом, то полезай в корзинку. Начатое надо закончить. Эти мысли были прерваны, поскольку незадачливую лань таки догнала большая черепаха. Лео на ходу одной рукой обхватил девушку за плечи, а другой вокруг талии, и приподнял над полом. Он затормозил, прижимая свою жертву к себе. Ощущая твердость пластрона спиной, сильные руки на теле, Олив внезапно почувствовала, будто ей стало невыносимо жарко. Сначала она хотела сопротивляться, но быстро сдалась и обмякла, наслаждаясь новыми ощущениями, необычными объятьями. А еще вспомнился первый бой с этой черепахой… Мурашки, как и тогда, танцевали чечетку по всему телу. Она давно поняла, что это притяжение не пройдет никогда. Это судьба! Совместимость, и биологическая, и душевная, — вещь весьма серьезная, которая имеет не только научное обоснование, но и духовную природу.

— Неужели ты думала, что сможешь от меня убежать? — тихий мягкий голос раздался совсем рядом с ухом.

— Да-а, — выдохнула девушка. Ей казалось, что она сейчас выдыхает не воздух, а пламя.

Если бы она могла растянуть этот миг, она бы это сделала. Это были мучительные мгновения, когда, как говорится, «и хочется, и колется». Она ощутила всю мужскую силу и мощь в таком простом обездвиживающем действии. И знаете, ей это понравилось. Ей понравилось подчиняться. Но для вида надо было посопротивляться. Она повернула голову и закинула назад так, чтобы увидеть лицо Леонардо. Ну никогда ей даже близко не хотелось сказать на руки «лапы» или на лицо «морда». Это были животные когда-то, но сейчас они были разумны. Разум сделал их особенными. Разум сделал Его необычным и прекрасным. Может, поэтому и возникло притяжение с самого первого дня. Как хорошо, что Ливия сбежала из Организации до того, как произошла её инициация. Она была чиста и невинна. Оттого все чувства были прозрачные и настоящие. Хотя не менее розовые. — Я так и думала, — сощурив глаза по-кошачьи, девушка еще раз попыталась вырваться, но как-то очень вяло. За это получила смешок. Но это её не обидело, нет. Озорнице это нравилось. Она лишь думала о том, чтобы эта игра продолжалась. Игра во что?

Да кто ж его знает?! Она никогда не испытывала такого.

Думаете, Лео понимал, что творит? Да ни за что. Им будто овладел кто-то другой. И этот другой был напористый, жесткий, не терпящий отказов. Ему хотелось что-то сотворить такое… такое… в чем он сам боялся признаться себе в обычном состоянии.

— Это смешно, — Леонардо не хотелось её отпускать. Тепло тела Олив, её колкий взгляд, который маскировал игривость — все еще больше распаляло в нем чувства, которые он всегда пытался подавлять. Здесь никого не было. Возможно, это обстоятельство появилось для того, чтобы Леонардо узнал себя с другой стороны? — А на каблуках ты неплохо бегаешь, кстати.

— Отпусти меня! — кажется, нрав вернулся. Но вырваться все не удавалось. Последовал обреченный вздох. — Я сделаю, что захочешь. Я все поняла.

— Все, что угодно? — голос, тихий и мягкий, приобрел необычные многозначительные нотки.

В голову лезли попеременно мысли об обычной уборке в комнате или о чем-то личном и немного пошлом.

Синебанданный опустил девушку на пол, резко развернул и, уже держа её обоими руками за плечи, мягко прижал шалунью к стене туннеля. Девушка ошарашенно посмотрела тому в глаза. Такое поведение было так не свойственно Леонардо, и она ожидала, что он сейчас скажет, будто все это шутка. Но с другой стороны — ей это нравилось, чем дальше, тем больше. Она молчала, чувствуя, что внутри пожар лишь усиливается. Сглотнув, она будто в трансе выговорила слова, но сама не слышала себя, потому что полностью потерялась в калейдоскопе своих ощущений.

— Да-а-а, — медленно и осторожно выдыхая, будто боялась испортить момент, сказала Олив тихо-тихо. Она все смотрела в глаза Леонардо и не понимала, что происходит. Она тонула в синеве, хотела, чтобы этот момент не заканчивался никогда. А он, мерзавец, тоже чего-то ждал. Чего? Пока она сгорит от того, что, производя нестерпимый грохот, оба её сердца вырабатывают просто парадоксальное количество тепла? Когда это у неё так поднялась температура?! Обычно она всегда ниже человеческой — всего 15-20 градусов. Может, он ждет каких-то определенных действий или слов? Ну… была-не-была, не попробуешь — не узнаешь! — Слово — есть слово.

Черепаха наклонился к Оливии, их лица были так близко друг к другу. Он чувствовал запах её кожи, похожий на мед. И это не благодаря каким-то бальзамам или кремам. На самом деле этот запах тоже достался от повелителей времени. Желанные губы были в каких-то миллиметрах. Одно движение, и мечта сбудется, но кому надо взять на себя такую честь? Оливия откровенно боялась. Её учили, что девушке не стоит вести себя так раскрепощенно и самой вешаться на парней. Девушке правило «пассивности» женщины в отношениях было близко. Ей хотелось испытать первый поцелуй, но если это не то, чего хочет Лео, то она рискует потерять какие-никакие отношения с ним.

Все эти размышления были нагло и бесповоротно прерваны.

— Я что-нибудь придумаю… — раздался шепот. И, сократив все мучительные миллиметры расстояния, Леонардо настойчиво поцеловал девушку.

Той стало так трудно дышать и стоять. Неужели?! И девушка, и мутант не имели опыта общения такого плана. Точнее, весь их опыт сводился лишь к теории, то есть прочитанному в книгах и просмотренному в фильмах. Но мы же все знаем, что в таких случаях делать, верно? Это инстинкт. Олив поддалась своей разбушевавшейся фантазии, которая не раз рисовала самые пикантные картины. Девушке хотелось занять свои руки чем-то и приятным, и полезным. Таким образом левая оказалась на затылке черепахи, а потом перекочевала на лицо. Пальцы ласкали грубоватую чешуйчатую кожу, касались шрамов на лице. А вот второй рукой ей хотелось наконец изучить внушительную мускулатуру своего… «А кто это вообще?!» Девушке вспомнился случай, когда она наблюдала за тем, как синеглазый полировал меч, его бицепс будто заигрывал с Ливией. Хотел тогда мутант покрасоваться или нет, но сейчас она отыгрывалась по полной.

Леонардо тоже не терял позиций. Его руки нашли применение на боках и талии девушки. Но если прикосновения шалуньи были нежны и легки, то у него — жесткие, собственнические, немного грубоватые…

Их никто не видел, было темно и пусто. Чем не способ дать себе волю и позажиматься. Тем более, оба этого давно хотели. И нет, они не ждали удобного случая, они противились своей природе, считая природные позывы чем-то ненормальным. Зато теперь им стало понятно, насколько приятно бывает дать себе возможность быть собой и сбросить цепи морали, этики и прочих правил.

Донни с таинственной улыбкой выключил монитор, так никому ничего и не сказав, ведь хранить секреты он умел. Но это не помогло. Рядом в туннеле из ниоткуда появился Сплинтер.

— Дети мои! — обратился он.

Надо отдать должное Леонардо. Он не отскочил, как ошпаренный, будто какой-то школьник, которого застали с сигаретой за углом. Он спокойно убрал руки от Оливии, повернулся к учителю и поклонился, как ни в чем не бывало. Девушке оказалось труднее прийти в себя. Она пару мгновений так и стояла, подпирая собой стену, моргала, пытаясь осознать реальность происходящего, и лишь потом последовала примеру лидера.

— Что здесь происходит? — шерсть крыса, почти вся седая, вздрагивала от частых вдохов и выдохов. Ему, кажется, не понравилось то, что он увидел. Но он молчал, обдумывая свой следующий шаг.

— Мы… — впервые Олив видела, как Лео растерялся. — Мы…

— Дети мои, — Сплинтер быстро совладал с собой. — Пришло время поговорить.

— Хорошо, сэнсэй! — в унисон сказали два голоса, отражаясь от стен туннеля. Оба, и парень и девушка, понимали, о чем именно хочет поговорить Сплинтер. Этот разговор с отцом и учителем рано или поздно должен состояться. Почему бы сейчас не выяснить все?

— Оливия, ступай домой, тебя ждет посуда, — спокойно сказал крыс. — А ты, Леонардо, останься.

— Да, сэнсэй! — снова прозвучали голоса.