Где любят нас - лишь там очаг родимый (джен)

Проснувшись в четыре утра, Гейл Хоторн понял, что снова заснуть ему не удастся. Какое-то дурное предчувствие чего-то плохого заставляло сжиматься в страхе желудок, и сердце билось о ребра, казалось, в сто крат сильнее, чем обычно.

Сегодня было воскресенье, день охоты, день свободы, но почему-то он не мог радоваться этому дню. Тяжело вздохнув, он сел на кровати и протер рукой лицо.

— Гейл?

— Да? — повернув голову, ответил парень.

— Ты уже уходишь?

— Почти, Рори, — улыбнулся юноша и встал с кровати. — Давай, ложись спать, еще совсем рано.

Охотник быстро умылся, схватил куртку и лук со стрелами и направился в сторону леса.

С Китнисс отношения после 74-х Голодных Игр не складывались совершенно — он не то, что признаться ей не мог, они уже даже и не разговаривали как прежде! Она сильно изменилась, стала молчаливее, серьезней и мрачнее, чем обычно, почти не появлялась на улице, что уж говорить про охоту. Была только один раз, а после него уже не делала попыток поохотиться со своим другом — ей тогда, выстрелившей в оленя, показалось, будто она убила трибута. В этой ситуации радовало только одно — девушка также избегала общества Мелларка, сына пекаря, из-за которого вся эта заварушка и произошла. Впрочем, тот и сам не стремился быть рядом с Эвердин.

Гейл не знал, что между ними двумя случилось, но был уверен, что подробностей знать ему совсем не хочется. Сама девушка этого не рассказывала. Правда, факт того, что соперник почти не появлялся на горизонте, совсем не прибавлял шансов самому охотнику завоевать сердце победительницы.

Только вот сама мысль о том, что весь этот фарс, что они затеяли, чтобы выбраться с арены живыми, может быть правдой, съедала его изнутри, не позволяя рассудку взять верх над чувствами. Он пытался ненавидеть пекаря, очень хотел, но… почему-то не мог. Как ни старался.

Еще пытался отловить Китнисс, но и с этой задачей он не мог справиться. Она почти не выходила на улицу, предпочитая все время проводить дома, в кругу семьи. А у него и времени-то особого не было ее отлавливать — шесть дней с утра до самого вечера он усердно трудился в шахтах Дистрикта, и только одно воскресенье было свободным, лучом света в его жизни. Еще и Кискисс, конечно, только вот она упорно не желала ему показываться, омрачая еще больше его и без того постоянно хмурое настроение.

Листва тихо шелестела под тяжелыми ботинками, почти износившимися, поблескивая утренней росой. По утрам в лесу было особенно уютно, как-то… по-домашнему и очень красиво.

Гейл первым делом проверил ловушки, поставленные им пару дней назад поздно вечером, и раздосадованно цокнув языком от осознания того, что ничего не попалось. Не считая одной белки. Значит, надо поймать что-то сейчас.

Впереди мелькнуло что-то большое. Олень! Тот самый олень, которого тогда чуть было не подстрелила Китнисс!

Он подкрался поближе, медленно переставляя ноги и пытаясь не обнаружить свое присутствие, и натянул тетиву. Только вот, видимо, удача была сегодня не на его стороне, потому что чуть правее воздух как будто начал плавиться, спугнув животное.

— Черт! — выругался парень и отошел немного назад, зайдя за дерево и держа лук наготове.

Воздух тем временем продолжал плавиться, вращаясь во все стороны и превращаясь в воронку, поблескивающую всеми цветами радуги.

— Что еще за?.. — удивленно прошептал юноша, чуть опустив оружие.

Буквально через секунду это нечто выплюнуло из себя… нечто и тут же закрылось, не оставляя после себя ничего, кроме… этого нечто, которое влетело в дерево, за которым прятался шахтер.

— Какого черта?! — воскликнул охотник и кинулся к…

Господи, это что, человек?!

Отбросив лук, он перевернул лежащего на спину.

Это что, еще и девушка?!

С каждой следующей секундой осознавания происходящего его глаза все больше вылезали на лоб.

— Вот это поохотился… — изумленно пробормотал Хоторн, осматривая молодую женщину. Нет, похоже, что все-таки девочку.

— Господи, да ей же еще шестнадцати нет!

Что-то в ее образе не давало ему покоя — он казался смутно знакомым, будто когда-то они виделись раньше.

Спутанные каштановые волосы, худое и изможденное тело, одета она была в ночную рубашку небесного цвета, правда, сейчас уже какого-то грязно-серого, местами порванную, с красными пятнами. Аккуратно пристроив ее на земле, парень принялся ее осматривать. В руке она крепко сжимала какую-то палку и никак не желала отпускать ее, как бы он ни пытался разжать ее пальцы. Пока он занимался этим делом, он вдруг заметил что-то темно-красное на запястье. Нахмурившись, он приподнял рукав ночнушки и оторопел от увиденного — на нежной коже была вырезана надпись «ГРЯЗНОКРОВКА». Он не знал, что значило это слово, но это было неважно. Кто сделал с ней это, а главное зачем? На умиротворенном лице было пару кровоподтеков, внимательно присмотревшись, шахтер увидел тонкую полоску шрама на шее у девушки. Еще больше нахмурившись, он осмотрел ее ноги — вроде в порядке. Только после всех этих манипуляций он вдруг понял, что не видит, как поднимается ее грудь. Внутри все похолодело от ужаса. Он и сам не понимал, почему вдруг так волнуется за незнакомку.

С чего это вдруг? Он также понимал, что тут дело даже не в простом человеческом сочувствии и сострадании. Он волновался, будто если б это была… Китнисс? Или Рори, Пози…

Открытие этого факта ошарашило юношу, он оторопело уставился на неподвижное тело девушки. Секундой позже спохватился и опустил голову на грудь с отчаянно гулко бьющимся сердцем и надеждой услышать ответные удары.

Ничего.

Совершенно, черт побери, ничего!

Где-то внутри неприятно засосало под ложечкой.

Он с ужасом посмотрел на спокойное лицо, даже не подозревающее о волнении бедного шахтера.

Для начала Гейл разорвал ободок рубашки, давая доступ к воздуху. Затем он положил левую руку ей под шею, а правой с силой раскрыл сжатые челюсти. Времени катастрофически было мало — кто знал, сколько она пробыла в таком состоянии без медицинской помощи! Быть может, его теперешние действия совсем уже не имеют никакого смысла, но он надеялся все-таки на обратное, потому что… он и сам не знал почему.

Он набрал побольше воздуха в легкие, наклонился, вдувая его незнакомке, а потом положил сложенные руки ей на грудь.

Кажется, так: четыре раза нажать, потом продуть легкие, потом снова грудь, и так по кругу…

Ему казалось, будто он сидит уже целую вечность, весь перемазанный в грязи, продрогший, но девица все упорно не хотела дышать!

Что я неправильно делаю?!

Под не перестающими работать руками что-то нехорошо хрустнуло вот уже второй раз.

Черт, черт, черт! Давай, начинай уже дышать!

Тот факт, что у него ничего не получается, настолько разозлил, что он вспомнил кое-что другое — удары! Он не помнил, как они называются, так как не особо вслушивался в школьный курс по оказанию первой помощи человеку, и сейчас очень жалел об этом. Теперь Хоторн помнил только какие-то отрывки. На секунду он в нерешительности остановился — а что, если он все делает неправильно? А если сейчас его действия окончательно добьют девчонку? А ведь она еще совсем ребенок…

Он резко ударил по грудной клетке кулаком, присмотрелся и ударил второй раз. Девица дернулась, выгнулась и захрипела, зайдясь в кашле.

Слава богу!

Гейл облегченно вглядывался в лицо незнакомки, чуть не расхохотавшись от осознания того, что она все-таки жива.

И у него получилось! Получилось!

Он легонько похлопал ее по щекам:

— Эй, ты в порядке?

Веки незнакомки немного затрепетали и приоткрылись.

Шахтеру показалось, будто его прошибло током.

Карие глаза, почти ореховые с золотыми крапинками в упор глядели прямо на него.

Где-то я уже видел такое…

Девушка как-то снова дернулась, и помутневшим взором уставилась прямо в лицо Гейлу.

С силой разлепив потрескавшиеся губы, она что-то попыталась сказать:

— Г. г. кха.

Хоторн нахмурился и склонился еще ниже.

Она что, меня знает? Но откуда?! Я ее ни разу не видел!

— Га. рри… э… тыы?.. — с трудом прохрипела незнакомка, попытавшись пошевелить пальцами.

— Нет, ты ошиблась, — буркнул парень и принялся снимать с себя куртку.

Потом снова глянул на девушку, но она уже закрыла глаза.

Его снова прошиб холодный пот, но, приглядевшись, он увидел, что она дышит.

Просто потеряла сознание. С ней все хорошо.

И от осознания этого факта ему стало легче, будто с плеч упал какой-то неподъемный груз.

Стащив с себя верхнюю одежду, он аккуратно завернул в нее отключившуюся девицу. Лук со стрелами решил спрятать здесь, подумав, что вернется за всем этим позже, а сейчас ему нужно помочь пострадавшей.

Подняв ее на руки, он удивился — она почти не чувствовалась.

Господи, да кто ж с ней сделал-то такое?!

Неужели… а если Капитолий? Тогда что она сделала, чтобы ее так наказали?!

Похоже, что ее практически совсем не кормили — настолько худой она была.

Подойдя к забору, он положил ее на землю, прополз первый, а затем протащил ее по земле, ухватившись за подол куртки. Приблизившись к Дистрикту, он встал как вкопанный, лихорадочно раздумывая, что делать дальше. Куда ему теперь идти с этой ношей на руках.

Сначала ноги понесли его к дому Эвердин, но потом он вспомнил, что матери Китнисс сейчас нет дома — насколько он был в курсе, ее не будет здесь ближайшую неделю, она уехала по каким-то своим делам. С этими мыслями он резко развернулся и быстро зашагал в обратную сторону, постоянно оглядываясь по сторонам — только бы миротворцы не увидели, только бы не увидели!

Ногой открыв дверь дома, он также ее закрыл:

— Мама! — Дойдя до комнаты матери, он постучал. — Мама, ты спишь? Выйди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь!

Заспанная женщина открыла дверь, уже собираясь поинтересоваться у сына, что такого случилось, что он решил так рано разбудить ее в выходной день, но, увидев девушку на руках у серьезного Гейла, она закрыла рот. Потом снова открыла:

— Гейл! Что это такое? Ты откуда ее взял? Ты что, украл девушку?!

— Что?! Мама! Да она сама на меня свалилась! — попытался оправдаться Хоторн.

Хейзел нахмурилась:

— Как это — свалилась?

— Все потом, мама! Ей нужна помощь!

Женщина все больше хмурилась, попутно слушая рассказ сына и давая указания:

— Положи ее сюда! Сними куртку! Принеси воды!

Потом она вытолкала его за пределы своей спальни и захлопнула дверь перед самым носом Гейла. Юноша тяжело вздохнул и зажмурился, сжав пальцами переносицу.

Столько вопросов и ни одного ответа.

Откуда она вообще взялась? Кто это?

Он мог поклясться, что раньше не видел ее здесь, в Двенадцатом, но тогда почему она казалась ему такой знакомой? Будто когда-то они виделись, и даже не один раз. У кого-то он видел такие же глаза. Глаза такого цвета были большой редкостью у них в Дистрикте, как и сама внешность девушки. Каштановые вьющиеся волосы — таких волос почти ни у кого не было, только у единиц. И глаза.

Голубые глаза тоже довольно-таки редкое явление здесь.

Эта мысль пронеслась у него в голове со скоростью света, услужливо подбросив образ Пита Мелларка.

Еще он мог кляться в том, что видел эту воронку. Что это вообще было? Он никогда не видел такого.

Природное явление?

Бред. Об этом ничего никому неизвестно, да и к тому же кто, когда и где видел воронку, выплевывающую истерзанных девушек?!

Гейл помотал головой, прогоняя всякие глупости, что носились внутри подобно осиному рою.

* * *

Хейзел озадаченно смотрела на девушку, покрытую грязью и кровью, кое-где уже запекшуюся и покрывшуюся коркой.

Бедная девочка… да кто ж сотворил с тобой такое?..

Смачивая тряпку в холодной воде, она старательно отмывала тело незнакомки, все больше хмурясь.

Господи, да откуда такие шрамы?!

Через какое-то время, оглядев труды своей работы, она убрала мешающие пряди волос с лица девушки.

— Что это?.. — озабоченно пробормотала женщина, наклонившись вниз. На висках у девочки были какие-то пятна, которые все никак не хотели смываться — они были похожи на два синих круга, немного потемневших. — Как будто чем-то ударили.

Перевернув девушку на живот, женщина замерла от увиденного — кровь застыла в жилах, а по телу пробежались мурашки. Спина была в ужасных шрамах, как будто ее били плеткой, очень сильно исполосована — раны начали заживать, но неправильно. Женщина опустила взгляд еще ниже и застыла в ужасе — на пояснице был выжжен рисунок, изображающий череп со змеей, выползающей изо рта.

На этом изумление миссис Хоторн на сегодня не закончилось — она обработала раны и начала вглядываться в спокойное лицо девушки, показавшееся ей смутно знакомым, как будто они когда-то встречались.

Но как они могли встречаться, если женщина могла поклясться, что не видела эту юную девочку в своем Дистрикте?!

* * *

Гейлу казалось, что он сидит на кухне уже целую вечность, внимательно вглядываясь в окно — солнце уже встало, и наступил новый день, хотя на самом деле прошло всего лишь пару часов.

Наконец-то он сзади услышал тихие шаги и повернулся, увидев серьезную мать.

— Что с ней?

Женщина нахмурилась и глянула на сына исподлобья, одарив его тяжелым взглядом, потом покачала головой — в это время сердце охотника будто остановилось и ухнуло камнем вниз, и села на стул:

— Я не знаю, сынок… ей нужна профессиональная медицинская помощь, а не то, что могу предложить ей я — лекарские манипуляции. Тут даже мать Китнисс не справилась бы, — она вздрогнула на этих словах. — Ей надо в больницу.

Юноша немного расслабился и потер виски, собираясь о чем-то спросить Хейзел, но она опередила его:

— Гейл… тебе не кажется эта девушка знакомой?

Он удивленно поднял глаза на хмурую женщину:

— Да. так ты тоже так думаешь?

Она кивнула.

— Слава Богу, я уже начал думать, что схожу с ума! — он вымученно улыбнулся.

— В таком случае это коллективное помешательство… — пробормотала его собеседница.

— Что? — забеспокоился Хоторн. — Подожди, что ты имеешь ввиду? Ты ее знаешь? Кто это?

Женщина снова кивнула и взглянула на Гейла:

— Видишь ли, сынок… я думаю, что здесь многие ее знают.

— В каком смысле?

Миссис Хоторн снова тяжело вздохнула и на секунду прикрыла уставшие веки:

— Ты помнишь об одном случае, который произошел здесь… — она запнулась, что-то подсчитывая в уме. — Шесть лет назад? Ты знал эту девочку. Насколько я знаю, близко с ней знаком не был, но имя ее ты знал. Она тогда пропала шесть лет назад. Просто исчезла. В лесу, где ты ее и нашел. — Она еще раз вздохнула и открыла глаза, в упор глядя на старшего сына и кидая слова, словно стрелы, в его душу:

— Ее зовут Гермиона. И она сестра Китнисс и Прим.

* * *

Информация, которую он только что получил, была сродни огромной скале, упавшей с обрыва и придавившей его к земле всем своим весом, не давая вздохнуть ни секунды и дышать полной грудью.

Он совершенно не знал, что с этим делать, а главное — как преподнести это семье Эвердин, но знал точно, что сделать это надо, и как можно скорее.

Именно поэтому сейчас он направлялся в деревню Победителей.

Несколько секунд он топтался у входной двери, пару раз поднимая руку и снова ее опуская.

— Ее сейчас нет дома, — раздался сзади мужской голос.

Гейл медленно повернулся — в светло-синей рубашке и черных штанах напротив стоял его соперник.

Как бы он ни хотел этого признавать, но Пит Мелларк со своей неординарной внешностью, совершенно не вписывающейся в быт и жизнь их захудалого Дистрикта, был красив и хорошо сложен.

— А ты следишь за ней? — услышал он свой хриплый голос.

— Мы были у Хеймитча, я уже ушел, а она осталась там, — передернул плечами пекарь, внимательно рассматривая охотника.

— Прим дома?

— Должна быть. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил юноша, увидев тревогу Хоторна. — Я. могу чем-то помочь?

Гейл хотел было огрызнуться, но вовремя остановил себя — сейчас эти разборки были совершенно ни к чему. Сейчас куда важнее было помочь этой девушке.

Гермионе.

Поправил он себя мысленно.

Поэтому он лишь вздохнул и тяжело посмотрел:

— Ты умеешь. оказывать медицинскую помощь?

Теперь настал черед блондина хмуриться — да что такое стряслось, что шахтер спрашивает его об этом:

— Какую именно? Не думаю, что могу помочь как-то значительно, я знаю лишь некоторые медицинские травы, здесь тебе действительно сможет помочь только Прим.

Гейл коротко кивнул и постучал в дверь несколько раз — теперь это делал с большим облегчением, радуясь небольшой передышке перед встречей с Китнисс.

Дверь почти сразу же распахнулась:

— Гейл? — изумленно спрашивает девочка, стоя с веником на пороге. Потом она разглядела маячившего за спиной охотника Мелларка. — Пит? Что-то случилось?

— Можно и так сказать, — кивает Хоторн. — Нужна твоя помощь как медика.

Примроуз вмиг становится серьезной, на пару минут исчезает в доме и появляется снова с сумкой на плече, закрывает дверь и говорит:

— Веди.

Гейл на секунду останавливается и оборачивается назад, смотря на победителя, не понимающего, в чем дело, с трудом выдавливая из себя слова:

— Сходи.. за Китнисс. И скажи, чтоб она пришла ко мне. Надо поговорить. — Он видит замешательство и беспокойство на лице пекарского сына и как открывается его рот в попытке возразить, и добавляет, процедив сквозь зубы с отчаянием:

— Пожалуйста.

Пит замирает на секунду и почти бегом, насколько позволяет его протез, направляется к дома Хеймитча.

— Гейл, объясни теперь мне, пожалуйста, что случилось? — спрашивает девочка, пытаясь не отстать от слишком быстро идущего рядом парня.

— Я нашел в лесу девушку. Она ранена, и ей нужна помощь.

Прим поджимает губы и ускоряет шаг — кто бы ни была эта незнакомка, сейчас нужно поторопиться и вылечить ее. Судя по тревоге Гейла, дело нехорошее.

К тому времени, как они пришли домой к Хоторнам, вся семья уже встала, а дети со страхом жались друг к другу, не понимая, что творится.

* * *

Из спальни Прим вышла вся заплаканная, остолбеневшая, дрожащая, но с дурацкой улыбкой на лице. На негнущихся ногах она подошла и рухнула мешком на стул.

— Она жива. — девочка закрыла лицо руками, продолжая вздрагивать. — Она жива! Мы похоронили уже ее, Китнисс с папой думали, что не найдут и ее костей, предполагая, что она стала жертвой диких зверей в лесу.

Она отняла руки и сказала:

— Надо сказать Китнисс и маме! — потом повернулась к Гейлу и начала его благодарить:

— Гейл, мы и вовек не расплатимся с тобой за то, что ты сделал! Спасибо тебе!

Юноша смущенно выпростал свою кисть из цепкой хватки девочки.

— Прим! Прим! — раздался оглушающий и взволнованный крик Китнисс. — Ты здесь? Что случилось?!

Она влетела в дом и, словно обезумевшая, стала искать сестру, нашла ее сидящей на стуле и бросилась к ней:

— Что такое? С тобой все нормально?

— Китнисс, Китнисс, встань, со мной все хорошо! — подняла Примроуз старшую сестру с колен. — Не волнуйся, Китнисс, сядь.

— Так… что тогда случилось? — она обвела всех присутствующих внимательным и угрюмым взглядом, всего лишь на секунду остановившись на лице Гейла, а потом и вовсе отвернувшись от него.

— Хейзел? — спросила она женщину, прижавшуюся плечом к дверному косяку и скрестившую руки на груди.

Зашедший следом за победительницей Пит, немного запыхавшийся, мялся на пороге и с все возрастающей ревностью смотрел на реакцию Хоторна.

Шахтер пожирал абсолютно разъяснившимся взглядом охотницу, чувствовавшую себя неуютно под таким пристальным вниманием.

Как же долго он ее не видел!

Пит видел, как тут же преобразился Гейл при виде победительницы — из вечно хмурого, нелюдимого отступника он превратился в статного парня, расправившего плечи и глядевшего на Китнисс с нескрываемой надеждой. В одну секунду то, что, видимо, съедало его изнутри и из-за чего он тревожился, тут же развеялось в прах, стоило ему увидеть возлюбленную. Беспокойство в одно мгновение исчезло — то, что его тяготило до этого момента, больше не мешало ему.

Более не в силах смотреть на это, Мелларк отвернулся, разглядывая прогнившие деревянные половицы.

— Да что стряслось, вы можете мне сказать или нет?! — вспылила охотница, не выдерживая больше напряжения и сверлившего ее затылок взгляда друга. — И чего это вы такие счастливые? — с подозрением спросила победительница.

Она обвела окружающих ее людей своим взором и ничего не могла понять — Гейл не мог перестать на нее смотреть; дети с опаской выглядывали из-за угла; Пит глядел куда угодно, только не на нее и не на Хоторна; с лица Прим не сходило непомерно идиотское счастье, причины которого она никак не могла раскусить, и в итоге уставилась на мать Гейла, как на самого адекватного человека. Женщина немного оторвалась от стены и качнулась в ее сторону:

— Китнисс. Сегодня утром Гейл нашел в лесу одну девушку в тяжелом состоянии и принес ее сюда, Прим оказала ей первую помощь.

Эвердин резко выпрямилась и сначала посмотрела на довольную донельзя сестренку, а потом перевела взгляд на своего друга.

Девушка?..

— И эту девушку, — продолжила Хейзел. — Зовут Гермиона.

Слова матери Гейла выбили почву из-под ног охотницы, которая шокированно вытаращилась на говорившую.

— Этого. — услышала она свой собственный заплетающийся язык. — Этого не может быть…

— Но это так, — кивнула Хейзел.

Китнисс поднялась со стула, ухватившись за столешницу и думая, как бы ей сейчас удержаться.

— Это бред, — спокойно сказала Китнисс, хотя внутри бушевал самый настоящий ураган из всех эмоций. — Она давно мертва. Мы даже нашли ее обглоданную дикими животными кисть!

— Значит, это была чья-то другая кисть, потому что кисть Гермионы сейчас на своем месте, — парировала женщина, встретив потемневший взгляд девушки.

— Гермиона давно мертва, — процедила сквозь зубы Эвердин. — Вы не имеете права сейчас издеваться так над нами! Прим, идем домой, — схватила она запястье сестры, но та вырвала руку и отпрыгнула в сторону, поближе к Гейлу.

— Прим… что ты творишь? — изумленно прошептала Китнисс, глядя, как упрямо сжимаются губы ее Утенка.

— Китнисс, это правда. — Твердо произносит младшая Эвердин. — Неужели ты думаешь, что миссис Хоторн стала бы так шутить?

— Да вы что, все здесь с ума посходили?! — зашипела на манер рассерженной кошки брюнетка, обводя всех взглядом, метавшим молнии. — У вас коллективное помешательство или галлюцинации?!

— Я сама ее видела! — вскрикнула Примроуз, сжимая ладони в кулаки.

Победительницу будто окунули в ледяную воду и не давали вдохнуть долгожданного и спасительного воздуха:

— Что?.. — севшим голосом поинтересовалась Китнисс.

— Пойдем покажу!

— Прим, это не может быть Гермиона! Гермиона умерла, понимаешь? Умерла! Как и наш отец! А Гейл нашел просто очень похожую на нее девушку, вот и все!

— Хорошо, — кивнула Прим и потащила старшую сестру дальше по коридору. — Если это так, тогда давай просто посмотрим и все.

При виде болезненно бледной незнакомки, лежащей на кровати, у охотницы заныло сердце — она действительно была очень похожа на покойную сестру. Те же волосы, те же брови, губы похожи.

Но это была не она.

Потому что ее сестра давно умерла, там, в лесу. Мертвые не восстают из пепла. Они не становятся живыми.

— Если это не наша сестра, тогда объясни мне это, — в помутневший рассудок Китнисс ворвался голос Утенка. Та подошла к брюнетке и вывернула ее ладонь кверху — у основания большого пальца расположилась маленькая родинка, похожая на пятиконечную звезду. Потом она проделала те же манипуляции с ладонью неподвижно лежащей девушки на кровати. У нее на ладони находилась такая же родинка.

— Быть такого не может… — изумленно прохрипела победительница, прикрыв дрожащей рукой рот.

— Может, — уверенно заявила Прим, а потом, видя сомнения, добавила:

— Помнишь, очень давно, ты мне рассказывала, когда вам было по десять лет, что вы лазали по деревьям, и Гермиона упала? Ты сказала, что у нее остался интересный шрам на щеке, похожий на зигзаг?

С этими словами она повернула голову шатенки и показала на еле заметный шрамик у основания уха.

Желудок сделал двойной кульбит, и сердце, казалось, вырвется из груди. Китнисс неверяще провела пальцами по щеке своей сестры.

* * *

— Мне все кажется, что это сон, — проговорила тихо Китнисс Прим, когда они вышли на улицу.

— Мне тоже, — ответила девочка. — Что будем делать?

— Для начала подождем, когда она очнется. Надо перенести ее к нам с наступлением темноты, сейчас опасно предпринимать какие-либо действия.

— Все будет в порядке, Китнисс. Она жива, а это главное.

— Да, наверное, ты права, — слабо улыбнулась брюнетка, потрепав сестру по голове.

С этими словами она перевела взгляд на дом Хоторнов, покосившийся и одиноко стоящий в конце Дистрикта вдалеке от всех, и какая-то тревога кольнула ее изнутри.

Шестым чувством Китнисс понимала, что с пробуждением сестры много изменится. Ей почему-то казалось, что как только Гермиона очнется, случится что-то непоправимое.

Она вздохнула, попытавшись успокоиться и понять, что все страшное давно осталось где-то позади.

Голодные Игры закончились. Утенок в порядке. Гермиона нашлась и она жива.

Но, несмотря на внутреннюю мантру, какое-то беспокойство продолжало метаться в душе и расцветало ядовитыми шипами, отравляя сознание.