Ворон (джен)

Смеркалось. Ветер гулял в камышах и устало трепал сохнущее на веревках постельное бельё. Он всегда был последним. Незаметным. Неоцененным. Не драконолог, как брат Чарли. Не весельчак и выдумщик на манер близнецов. Не староста. Не банковский служащий. И даже не самый младший в семье. Сомнительный талант к шахматам, разве что. Да кому он на дух сдался, Рон? Всегда в тени. Всегда — никто. Может, хоть Хогвартс это изменит?

Из окон Норы бил живой, теплый свет. Домашний, уютный. Привычный. Рон проводил взглядом рыжую почтовую сову. И торопливо вскрыл посылку. Не веря собственным глазам, зарылся под почтовую бумагу цвета кофе с молоком. Прямо в грязь из посылки сыпались упаковки шоколадных лягушек, но Рон будто ослеп. Он дрожащими руками вытянул на свет божий тонкий черный футляр, рассеянно подобрал выпавшие упаковки сладостей и со всех ног бросился в дом.

— Мама! Папа! — Рон ворвался на кухню, размахивая футляром, — мне прислали палочку!

— Невероятно, — выдохнул отец, проверяя посылку чарами и тревожно хмурясь, — никакой темной магии…

— Артур, дорогой, здесь письмо! — ахнула мать, обтирая мучные руки о фартук и, ловко вскрыв простой маггловский конверт, прочла вслух, — Дорогой друг. Лига Полуночников спешит сообщить тебе, что ты прошел отбор и признан наиболее подходящей кандидатурой на роль ученика Анны-Марии Макгрегор, абсолютной чемпионки Великобритании в области фехтования. Мисс Макгрегор выражает надежду, что мистер и миссис Уизли позволят своему сыну брать вечерние уроки с четырех до семи вечера, по лондонскому времени. Занятия бесплатные. Зная о твоем прошедшем дне рождения, высылаем тебе эти, без сомнения, нужные любому мальчишке мелочи…

— Настоящие маггловские комиксы, — Артур Уизли выудил, шурша бумагой, стопку журналов, глаза его загорелись знакомым маньячным огнём первооткрывателя, — Дети, дети, идите сюда!

Рон нахмурился. Хохот прискакавших сверху близнецов, смеющаяся Джинни, озадаченный Перси, распаковывающий палочку. Где-то внутри скреблось крайне не великодушное желание сгрести все шоколадные лягушки и утащить к себе. Какого черта? Это мне их прислали.

Но Рон подавил в себе недостойный порыв и пробурчал, краснея и отворачиваясь:

— Отложи лягушек к чаю, мам. Пусть всем достанутся.

— Ронни, да ты у нас святой, — в притворном ужасе всплеснул руками кто-то из близнецов, Фред, кажется.

— Джордж, я поищу крылья, ты ищи нимб, — ухмыльнулся Фред, деловито шаря по спине Рона.

Тот побагровел, возмущенно задергался. И заорал.

Возню близнецов прервала мать, она, всхлипывая, порывисто обняла шокированного Рона и звонко поцеловала в макушку.

— Я очень горжусь тобой, брат, — серьезно сообщил Перси, нацепив очки и читая письмо, — Я читал про эту даму. Она из магглов, но ее реакции позавидует любой волшебник. На нее сложно не любоваться, когда шпага поёт в ее руке. О, кстати, папа, здесь есть адрес. Это недалеко от «Дырявого Котла»…

— Рон-Рон — чемпион, Рон-Рон — чемпион, Рон-Рон — чемпион, — горланили Фред и Джордж в два горла, водя вокруг брата вместе с хихикающей Джинни импровизированный хоровод, — Рон-Рон — чемпион, Рон-Рон — чемпион, Рон-Рон — чемпион.

Рон, багровый, выхватил из футляра палочку — и палочка ликующе откликнулась на тепло его магии. Фигуру его охватил ревущий поток света. Золотого и ярого. И Рон окончательно уверовал, что все взаправду. Уверовал — и успокоился.

* * *

— Что здесь происходит? — Герман забросил в угол сумку с вещами.

Том сосредоточенно ползал по ободранному паркету, старательно выводя кровью и чернилами какую-то даэдрическую ересь. Повсюду валялись тетрадные листки, мятые и не очень. Гера протер очки и поднял один. Какие-то наспех набросанные нумерологические формулы. Цифры, руны. Даэдрические знаки, разбитые по таблицам. Что здесь происходит?

На диване Германа ждало новое открытие — исполосованный труп скального наездника. Да, да, настоящий. И свежий. Крови натекло повсюду прилично. Кожисто-перистая рептилия, смутно напоминающая птеродактиля, застыла на спине, раззявив клюв, полный острых, крепких зубов. И задрав скрюченные конечности.

— Его стоит продать Олливандеру, — подал голос Том, поднялся с колен и с хрустом размял спину, — Я сцедил кровь, жаль не всю. Где ты был?

— Работу нашел, — нахмурился Гера, — не уходи от ответа. Что здесь происходит?

— Работу? — Том презрительно смерил взглядом Геру и вернулся к прерванному занятию, — десятилетний ребёнок, нашедший работу. Меня должна удовлетворить настолько неумелая ложь?

Сударь, а вы не опухли? Я, на минуточку, связал вашу магию и волю. И не обязан отчитываться о своих передвижениях. А вот вы, сударь, вытворяете какой-то странный трэшак. И обязаны объясниться.

— Что. Здесь. Происходит, — процедил Герман, глаза его медленно холодели и наливались свинцом, тон Реддла начинал всерьез раздражать.

— Призываю существ. Мир игры реален. Мне удалось вырвать оттуда скального наездника, — нехотя отозвался Том.

Изловчился — и втащил Германа за руку в печать. Шустро исполосовал кинжалом обе руки. Свою и чужую. На удивление легко. Видимо, магия не посчитала подобное действо вредом. Кровь пролилась на старые шашечки охристо-рыжего паркета и зашипела на сотни голосов разом.

— Какого… — начал было Герман, но замер, умолкнув.

Даэдрические руны запылали ярым и рыжим. Взметнулось лиловое, мглистое пламя. Том, бледный и решительный, размашисто и скоро начертал какие-то даэдрические символы себе и Герману. На лбу. При этом лицо Тома излучало какое-то совершенно безумное, мятежное вдохновение. Разорвав болезненное, цепкое рукопожатие, он воздел руки к небу и вдохновенно возгласил:

— О, Хермеус Мора, грядущий из мрака, приди и напои меня вином познания! Ибо я мал и ничтожен…

— А ночь темна и полна ужасов, — криво усмехнулся Герман, пытаясь оттереть со лба кровь, — если мы выживем, я сам тебя прибью. Чертов придурок.

Бесполезно. Кровь впиталась. А на ее месте заалели символы. Хищные и горячие. Чужеродные. Гера видел их в отражении. Видел — и не узнавал собственное лицо.

Мгла рассеялась. Но вместо груды тентаклей изумленным магам явился какой-то крепкий мужик в чёрной мантии. Он расправил плечи и неприятно ухмыльнулся из-под капюшона.

— Нет, так не пойдёт, парни, — гость лениво и как-то слишком панибратски растягивал слова, — старина Сэм не спаивает деток.

Том уронил руки и разочарованно воззрился на сети даэдрических знаков и защитные контуры пиктограмм под ногами.

— Смотрю, меня тут точно не ждали. Ой, да какие расстройства, ребята? Ошиблись — и ошиблись, — хохотнул Сэм, вертясь и с интересом озираясь, — кого звали-то хоть?

— Хермеуса Мору*, — мрачно пробормотал Том, собирая с пола клочки бумаги, глаза его, лихорадочно блестя, жадно выискивали затаившуюся в рассчетах ошибку.

— Ааа, умники, значит, — скучнея, протянул гость, — нам мёда не надо, нам знаний подай.

Герман снял очки и вытер футболкой:

— Наши извинения, сэр. Простите, что побеспокоили. Если угодно, можете разделить с нами ужин. Уже поздно и пора подкрепиться. Пускать вас не евшим в обратный путь — по меньшей мере негостеприимно.

— У старины Сэма пересохло горло, — сообщил, заметно оживившись, гость, — но Сэм не пьёт в одиночку. Поэтому…

Гость ткнул крепким, разбитым нестриженным ногтем в грудь каждому. Сначала Тому, потом — Герману. Полыхнуло алым. И Гера с удивлением отметил, что растёт. Благо, вместе с одеждой. Том, замерший напротив, стремительно превращался в высокого бледного красноглазого мужчину с зализанной прической трактирного лакея. Бывший Тёмный Лорд призвал зеркало — и оцепенело воззрился на отражение в нём.

— Проявитель истины. Считайте моим подарком, — довольно потирая руки, заявил Сэм, — пользовать можете раз в сутки. Но только над собой.

Гера взлохматил свои, ставшие вновь короткими, волосы и отобрал у Тома зеркало. Однако. Тебе снова двадцать шесть, Гера. И ты опять — прежний сутулый, длинный хмырь. Том разглядывал Германа с явным интересом патологоанатома, но пока что не язвил. И не задавал вопросов. И то хлеб.

— Пройдемте на кухню, — Герман хмуро распахнул перед гостем дверь, сбегал до сумки, извлёк бутылку, — У нас найдётся огневиски. Не откажитесь?

— Не откажутся, — нагловато ухмыльнулся из-под капюшона гость.

И Герман кожей почуял, что где-то он всерьёз оступился.

* * *

Пробуждение отозвалось ноющей болью в черепе, тошнотой и нестерпимой ломотой во всём теле. Гера кое-как разлепил правый глаз. И узрел страшное.

Спящего напротив, в салате, мертвецки пьяного Фенрира Сивого. Аккурат как в фильме, только лохматого. Вокруг храпел и бормотал во сне до одури отчаянный и разбойный люд. И люд этот, вид имел окопный, обросший, избитый и весьма несвежий. Какого черта они все в одинаковой черной форме? И эти нашивки в виде белых волчьих голов.

Герман повернул голову. Том спал, привалившись к стене, открыв рот и музыкально похрапывая. Черный китель Тома блистал золотыми аксельбантами, эполетами и алыми вставками. С фуражки смотрел крылатый стальной череп. За его плечом, во всю стену, красовалась карта Великобритании и Ирландии, истыканная ножами и местами прожженная. Гера отчаянно заозирался. Какой-то не то бункер, не то блиндаж. Столы, любовно укрытые чехлами от танков, безмятежно сияли эмалированной посудой, явно советской. А также щеголяли объедками и лужами.

Повсюду наблюдались пустые бутылки и иные следы бурного банкета. И на столе, попирая собой всеобщее безобразие, возвышался, гордо и неприступно, герин баян. Обклеенный колдографиями голых баб.

Оглядев себя, Гера судорожно зашарил по столу в поисках стакана. И было отчего. На самом Гере красовалась меховая набедренная повязка, какие-то меховые наручи, перемотанные жилами и такие же ножные обмотки. На шее дробно постукивали костяные ожерелья. Но на этом странности не заканчивались: кто-то, лихо и густо, расписал Германа сине-голубыми боевыми узорами древних кельтов. Отчего парня узнать было бы ужасно трудно. Даже при большой надобности.

Выпив залпом содержимое стакана и зажевав это дело салатом, парень растолкал сонно протестующего Тома, прихватил баян и потащил Реддла к выходу. На двери обнаружилась мятая записка. Герман, бережно придерживая мутно бормочущего Тома, отодрал бумажку от скотча, она просияла голубым. Парней крутануло — и перенесло в неведомые дали.

Примечания:

* даэдрический принц логики и знаний

Пы Сы:

Людииии. Ваши комментарии повышают мотивацию. Пишите их иногда, чтоли.