Кто-нибудь обязательно придет (джен)

Пожалуй, именно в этом году Снейп осознал, насколько серьёзны и глубоки проблемы личности мальчика-который-выжил, и дело было отнюдь не в сиротливом детстве и изоляции от волшебного мира и не в сложностях переходного возраста. Ему даже удалось посеять зерна сомнения в неиссякаемом оптимизме Дамблдора.

* * *

— Красивая девка. Как зовут, не знаешь?

Драко проследил за его взглядом.

— Чжоу Чанг. Ловец когтевранцев. Не в моём вкусе.

— Вот и хорошо, — ухмыльнулся Гарри, — значит, не поссоримся. Как ты думаешь, у неё титьки уже выросли? Под этой квиддичной формой ни фига не видно.

От хохота Драко свалился под лавку.

— Слушай, Драко, — спросил Гарри, подавая ему руку и помогая подняться, — а у волшебников есть какое-нибудь зелье или заклинание для увеличения груди?

— Не… зна… ю, — задыхаясь от смеха, Драко снова упал под лавку.

— Ладно, пойду спрошу у Снейпа.

— Стой! — не вставая с дощатого настила, Драко схватил его за подол мантии. — Гарри, ты что, бессмертный?!

— Вряд ли, — беспечно ответил тот, — но можно проверить.

И, вытащив подол мантии из рук приятеля, Поттер быстро начал спускаться к первому ряду трибуны слизеринцев, где обосновался их несчастный декан.

— Доброе утро, профессор.

— Вы научились здороваться, Поттер? Не иначе, снег выпадет.

— Можно задать вопрос?

Снейп скривился, словно у него разом заболели все зубы. Интуиция подсказывала, что лучше всего будет послать мерзкого мальчишку подальше, но долг учителя, увы, вынуждал ответить по-другому.

— Слушаю.

— Профессор, вам нравится квиддич?

— Не очень.

— Тогда зачем вы здесь?

— Я болею за свой факультет, Поттер.

— Но, профессор, — голос Гарри сделался чрезвычайно мягким и участливым, — сегодня Слизерин не играет, сегодня Пуффендуй против Когтеврана. Видите, там на флаге птичка? Это орёл, символ Когтеврана. А вот та пушистая зверушка…

— Хватит! — рявкнул Снейп. — У тебя все?!

— Нет, я вообще-то пришёл спросить, как называется зелье для увеличения груди?

— Что? — не понял Снейп.

— Какой-то вы сегодня… не такой умный, как обычно. Зелье, увеличивающее женскую грудь. Сиськи, короче.

Заметив краем глаза, как отвисает челюсть Маркуса Флинта, сидевшего рядом, Снейп прикрыл глаза, глубоко вдохнул сырой осенний воздух и стал медленно выдыхать, считая про себя до десяти:

«Раз…я не хочу стать детоубийцей… Два… за убийство сажают в Азкабан… Три… в Азкабане я сойду с ума… Четыре… с живым Поттером я и здесь сойду с ума… Пять… убивать нехорошо, это разрывает душу… Шесть… но с точки зрения общественной пользы в данном случае это будет оправданно… Семь… но мне никто не поверит, что я действовал во благо других… Восемь… Лили погибла, спасая эту скотину… Девять… почему у неё родился такой странный ребёнок?.. Десять… может быть, он ненормальный?»

— Поттер, — спокойно спросил он, открыв глаза, — я слышал, у магглов есть целители, которые лечат тех, у кого не все в порядке с головой, напомните мне, как они называются?

— Психиатры, — угрюмо буркнул Поттер, — а че я такого сказал-то?

— Ваши опекуны, Дурсли, когда-нибудь водили вас к этим врачам?

— Много раз.

— И что?

— Они думают, что у меня антисоциальная истерическая психопатия.

— Что это значит?

— Долго объяснять.

— Почему же они вас не вылечили?

— Это не лечится, профессор. С этим просто живут. Так как насчёт моего скромного вопроса?

— Такого зелья не существует.

— Почему?

— Да потому что до вас, Поттер, никому в голову это не приходило! — все-таки сорвался на крик Снейп.

На них начали оглядываться. Слизеринцы, сидевшие поблизости, стали потихоньку отползать на соседние ряды. Бледный, как мел, Флинт не решался пошевелиться и только трясся мелкой дрожью.

— Ага. Значит, выращивать волдыри на пятках им в голову приходило, а выращивать грудь — нет. Ну, и у кого с головой не в порядке? Я понимаю, что вам-то на титьки по фигу… Пардон, я сейчас ничего не имел в виду…

Снейп молча достал из кармана палочку.

— Я имел в виду, — во весь голос завопил испуганный Поттер, — что вы такой умный, ну весь такой в науке, что вам не до этих глупостей…

Декан опустил палочку.

— Но другие, более примитивные представители волшебного народа, неужели не хотели бы… э-э-э… так сказать… ощущать в руках нечто большое… Знаете, а ведь у магглов уже есть такие технологии — ну там, разрезать, напихать внутрь силикона, зашить — все дела.

Чувствуя, что его начинает тошнить, Снейп злобно прошипел:

— Поттер, если вы сию же секунду не заткнетесь…

— То что? — нагло спросил подросток.

— Грудь вырастет сейчас у вас. А член отвалится. Я применю к вам заклинание смены пола. Без операции.

— Обоссаться, как смешно, — пробормотал Поттер, но не очень уверенно, и отступил на шаг.

— Можно и заклинание непроизвольного мочеиспускания, — покладисто согласился Снейп. — Я все гадал, кто и для чего его придумал, а оказалось, именно для такого случая.

Он направил палочку в пах Поттеру. Тот инстинктивно прикрылся руками и попятился ещё больше. Слизеринцы, сидевшие неподалеку, начали хохотать: Поттера на факультете не любили.

— Не надо принимать все так близко к сердцу, сэр, — забормотал Гарри, судорожно оглядываясь в поисках путей к отступлению, — у меня просто переходный возраст, гормональный взрыв, все такое, вы, как выдающийся педагог нашего времени, не можете это не учитывать в работе с воспитанниками…

Снейп сделал небрежный пасс рукой, в которой держал волшебную палочку, и открыл рот, притворяясь, что начинает произносить несуществующее заклинание. Поттер развернулся и огромными скачками, перепрыгивая через ступеньки, помчался наверх.

— Этот раунд за вами, профессор! — проорал он сверху.

* * *

Снейп отправил Дурслям сову с просьбой прислать медицинское заключение, выданное маггловским психиатром. Получив его, он отправился в маггловскую библиотеку и целый день провёл, зарывшись в учебники по психиатрии и словари. То, что он понял, ему совсем не понравилось. Но Дамблдор поначалу, как обычно, попытался отмахнуться от неприятной информации.

— Ну что могут понимать маггловские врачи в поведении юных волшебников? Вероятно, у Гарри были стихийные выбросы магии, которые они приняли за проявления ненормальности.

— А эта дикая выходка на квиддичном матче? Тоже выброс стихийной магии? Торговля спиртным и порнографическими фотографиями? Неугасимый интерес к наркотикам и сквернословие?

— Конечно, у него есть некоторые склонности к нарушению социальных норм. Мальчишеское хулиганство.

— Вы это так называете?

— Ну и… возраст опять же. Северус, разве вас в этом возрасте не интересовали… э-э-э… молочные железы?

— Но я же не подходил с этим к преподавателям!

— Новое поколение такое раскованное… — неуверенно пробормотал Дамблдор, — никаких комплексов. Нестандартное мышление у мальчика, да.

Снейп иронически изогнул бровь.

— Кстати, действительно, почему до сих пор никто не придумал что-нибудь подобное? Мы умеем выращивать волосы, зубы, даже кости, а вот грудь, или простите, ради бога, член…

— И вы туда же?! — возмутился Снейп.

Дамблдор расхохотался.

— Да вы и сами хороши, Северус! Заклятие мочеиспускания, прости господи! Где вы это взяли?

— Юмор на уровне Поттера, — мрачно ответил Снейп. — Как раз ниже плинтуса.

— Главное, чтобы эта история не дошла до близнецов Уизли. Они-то, я думаю, вполне способны изобрести подобное заклинание на самом деле. Будет у нас половина школы ходить в мокрых мантиях.

Снейп уже встал, чтобы уйти, но Дамблдор вдруг прекратил смеяться и озабоченно наморщил лоб.

— Погодите, Северус. Как, вы сказали, звучит диагноз?

— Антисоциальная истерическая психопатия.

Директор поднялся с кресла и подошёл к одному из пыльных желто-коричневых шкафов у дальней стены кабинета. Порывшись на полках, он извлек из недр шкафа тонкую серую папку. Развязав тесемки, он стал осторожно вынимать пожелтевшие от времени хрупкие пергаментные листки.

— Вот он! Взгляните, Северус, как странно! Шестьдесят лет тому назад другой маггловский психиатр поставил точно такой же диагноз Тому Риддлу!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Что вы намерены делать? — внезапно охрипшим голосом спросил Снейп.

— Ничего.

— Ничего?! В Хогвартсе растёт второй Волдеморт, а вы бездействуете?

— Вы знаете текст пророчества, друг мой, — тихо ответил директор. — Мы ничего не можем изменить. Нам остаётся лишь наблюдать и... пытаться завоевать доверие Гарри.