Восстание насекомых (джен)

— Кажись, они нас догоняют, — тревожно сказал Мохнурий, трясущийся на переднем сиденье.

— Мигалку включили, — угрюмо подтвердил брат Клопундий. — Зря ты, Федя, не остановился.

— А если бы они полезли в багажник да Паурона увидели? — возразил Федя. — И вообще там был не стационарный пост. Скорость я не превышал, пассажиры пристёгнуты. Не имеют права без нарушений останавливать.

— Но они какого-то тапка за нами едут, — сказал дон Жучино. — Сейчас обгонят, подрежут, и чего ты будешь делать?

— А вот чего, — сказал Федя и, резко затормозив, свернул в лесополосу, благо сзади никого не было. Если не считать, конечно, гаишников, но те едва виднелись на горизонте.

Внедорожник загудел громче. Федя выключил дальний свет и погнал машину по чистому полю.

— Завязнем, — деревянным голосом сказал Мохнурий.

— Не боись, — ответил бравый водила. — У меня два привода.

Жучино обнял Стрекозауру и мужественно пообещал ей:

— Дорогая, если на нас нападут, я буду защищать тебя всеми шестью лапами!

Та промолчала… Она вообще стала неразговорчивой с тех пор, как они сели в машину. Вдруг правое колесо наскочило на кочку, и все ойкнули. Жучино на заднем сиденье стукнулся головой об потолок.

— Хоть на третью переведи! — взмолился Мохнурий. — Полетит стойка-а-а…

— Там где пехота не пройдёт, — фальшиво запел неунывающий Федя, — и бронепоезд не проедет…

Но тут в зеркале заднего обзора замигали красно-сине-белые огоньки, и он замолчал, принимая решение.

— Не нравится мне эта иллюминация, — пробормотал брат Клопундий. — Салют симпатичнее был.

— Никто и не спорит, — процедил Федя и дал по газам.

— Во всех фильмах мне больше всего нравились г-гонки, — заикаясь, сказал Монурий. — Но как же страшно в них участвовать самому!

— Заткнись.

Несколько секунд ехали молча. Потом Жучино не выдержал:

— Догоняют. Давай я за руль сяду, а?

— Ага, щас будем на пересадки время тратить, — ответил Федя и свернул вправо, в низину.

— Там какие-то кусты, — сообщил Мохнурий, тараща фасетки.

— Знаю.

Сзади посигналили крякалкой. Мохнурий тихонько завыл. А Федя сбросил скорость, объехал кусты, снова дал по газам, на скорости проскочил ложбинку и вывел внедорожник на возвышенность. Слева по борту сияли далёкие огни деревушки, справа темнел сосновый бор. Преследователи хотели повторить Федин маршрут, но что-то пошло не так, и они остались в низине у кустов. Мигалка ещё некоторое время помигала и погасла — наверно, те решили не сажать зря аккумулятор.

— Ура! — победно завопили все, кроме Паурона в багажнике и Стрекозауры — первый ничего не видел, а вторая ничего не понимала.

— Выходим на финишную прямую! — объявил Федя. — Курс на Клопендру! Даёшь праздничный улёт!

* * *

Тем временем в космическом корабле творился бардак. Новый Год был встречен, консервы — съедены, тарелки и руки — вымыты чистейшим деревенским самогоном, который пошёл не только на технические цели. Студенты распробовали горючее и теперь жаждали приключений.

— Хочу романтики, — заявила Есения. — Песни у костра. Дров полно, вместо гитары телефоны. Нечего дома сидеть в хорошую погоду.

— Идея нормас, — согласился Арсений. — Хорошо бы ещё бумаги найти для разжижки.

— Я видела бумагу! — радостно подпрыгнула Ксения. —Тут на полке такие штучки стоят — много листов бумаги, с одной стороны склеенные. Только она вся в буквах… — девушка схватила с полки пару детективов и какой-то словарь. — Вот!

Друзья с минуту рассматривали странные предметы, передавали их из рук в руки, вертели и даже нюхали, но так и не поняли, что это за вещи.

— Фигня какая-то, — вынес вердикт Сеня. — Но для костра сойдёт.

— И не только для костра! — Сёма оторвал с десяток страниц и засунул себе в карман. — Вообще штука полезная. Вернёмся, я таких побольше куплю. Надо только узнать, как они называются.

Друзья вышли и в восемь рук быстро перекидали всю поленницу на утоптанный снег перед домом. Получилась внушительная горка.

— Класс! — довольно улыбнулась Ксения. — Прям как в летнем лагере, куда я в седьмом классе ездила. Но этот костёр даже больше будет!

Ребята бессистемно напихали между поленьев скомканные страницы несчастных детективов и начали поджигать. На это действо у них ушло пять коробков спичек и три зажигалки, причём одна — многоразовая от знаменитой фирмы. Все бумажки послушно сгорели, но дровам было наплевать.

— Не горит, — прокомментировал Сеня-Арсений.

— Ты гений, братан, — сказал Сеня-Сёма. — Действительно не горит.

— Бензинчику бы, — вздохнула Сеня-Есения.

— Так самогон же! — вскричала Сеня-Ксения.

Такова была судьба второй канистры…

— Норот, я видел в избе удочки, — сказал Сёма, когда пляски у костра утихли, а пламя уменьшилось до полутора метров. — Погнали на рыбалку. Ух… х-ху сварим. Вдруг поймаем сома! Сеня, ты бы хотел поймать сома?

— Я хочу! — крикнула Ксения. — Я хочу сама… поймать сома. Сома сама.

— Женщина должна стоять у плиты, — изрёк Сеня. — А рыбалка мужское дело.

Ксения и Есения вооружились веником и кочергой и собрались прочитать Сене принудительную лекцию по гендерному равноправенству, но он вовремя выскочил на улицу, прихватив удочки. Сёма — за ним.

— Мы щас тоже выйдем и вам устроим! — крикнула им вслед Ксения.

Пока девчонки красились, парни успели перекурить, поболтать за жизнь и распаковать Федино рыбацкое оборудование.

— Где тут речка-то?

— Да вон там вроде.

Друзья нетвёрдым шагом направились к реке и остановились на краю мостушки.

— Гля, прорубь.

— Ща карасей наловим.

— Блин, Сём, чо эт там чёрное плавает?

— Откуда я знаю, может, колесо.

— Да оно вроде с глазами. Посвети.

Прерывая подводные исследования, со стороны избы раздались задорные голоса девчат:

— Вы там одни?

— Тогда мы идём к вам! Ха-ха-ха!

И тут Ксения взвизгнула:

— Ай! Я под… дскользнулась! И упала. Сень, иди сюда, подними меня.

— Не могу, у меня рыба клюёт, — хором ответили оба Сени, а Семён добавил: — Сама ползи. Ты ж самостоятельная. Ползёшь?

— Ползу-у! — громко пропищала Сеня-Ксения.

Внезапно раздался треск, и два рыбака с воплями кинулись в разные стороны. Дело в том, что одинокий и всеми брошенный Ползук услышал, как ему показалось, свою кличку, мощным ударом башки пробил лёд и радостно поехал по снегу к новым хозяевам, отталкиваясь задними лапами, как вёслами.

Увидев двухметрового плавунца, Ксения протрезвела и завизжала по-настоящему. Её подруга тоже заверещала, и в следующую секунду началась беготня: четыре Сени улепётывали от Ползука, а Ползук знай чесал за ними, оставляя позади себя глубокую борозду.

Бедный водяной жук так и не научился разговаривать и не мог объяснить студентам, что всего лишь хочет внимания. Если бы они угостили его крабовой палочкой, потрепали по гладкому чёрному загривку, сказали: «Ползук хороший, Ползук умница!» — то разве стал бы он гоняться за ними вокруг избы, лязгая челюстями? Тогда бы он потёрся своей страшной головой об их колени и сплясал для ребят жучиный танец восторга, но увы — межвидовое непонимание препятствовало контакту. Беготня продолжалась до возвращения настоящих хозяев избы и Ползука.

— Машина гудит! — задыхаясь от бега, прокричала Есения. — Наверно, кто-то вызвал спасателей.

Все пятеро побежали на звук мотора — к участку за деревьями, где Федя обычно ставил внедорожник, и упёрлись нос к носу в тачку.

Федя притушил фары, вылез и громко спросил:

— Что за шум, а драки нет?

— Спасите нас! — кинулась ему на шею Есения. — На нас напало ужасное существо! Огромное насекомое! Мы уже видели таких осенью, когда ездили за грибами… — и она всем весом повисла на Феде. Ксения сделала то же самое.

— Это за какими же грибами вы ездили, что видели гигантских насекомых? — поинтересовался Мохнурий, выходя из тачки и элегантным движением закрывая дверцу. — У нас на Клопендре нет гигантских насекомых — все нормального размера, примерно как я. Ну или вон как они, хотя Клопундий не показатель.

При виде Мохнурия, а следом — вылезающих из машины Клопундия, Жучино и Стрекозауры (причём Жучино изо всех сил пытался галантно подать лапу своей спутнице, как та ни отбивалась) девушки спрятались за Федю, как за каменную стену, и их визг перешёл в ультразвук.

— Да что вы орёте, — обиделся Мохнурий. — Это у нас маскарадные костюмы такие. Я, например, на самом деле девяностопятилетний дед, хожу со вставной челюстью, и меня девушки не любят.

— Точно костюмы? — недоверчиво спросила Есения. Федю они с подружкой пока не отпускали.

— Точно-точно, — подтвердил Федя, успокаивающе поглаживая обеих по спинам. — Косплей. Помните, осенью шумиха была, когда пять придурков напоролись в лесу на страшных насекомых?

— Чего это страшных? — возмутился дон Жучино.

— Чего это придурков? — набычился, Арсений, и они с Сёмой подошли поближе.

— Так я же в хорошем смысле! — заверил их Федя, обнимая девчонок.

— Лично я всегда считал себя красавцем, — сказал Жучино и подкрутил ус. — Или ты о Клопундии?

— Но, но! — подбоченилось духовное лицо.

Стрекозаура скромно промолчала, являя собой образец добродетели.

— Так, подождите. А этот, — сказал Сёма и показал на плавунца, терпеливо ждущего команды, — тоже косплей?

— А то ж! — захохотал Федя. — Это мы Барбоса нашего нарядили. Ползук, сидеть! — Жук приподнял на лапах переднюю часть себя, приняв сидячую позу. — Умница. Лежать! — Жук послушно лёг. — Ай, молодец. А теперь — летать!

Ползук растопырил надкрылья и поднялся в воздух с громким низким гулом. Четверо студентов, разинув рты, следили, как он на бреющем полёте кружит над полянкой. Девушки постепенно отлепились от Феди, и четвёрка Сень снова сгрудилась в кучу — до ребят начало доходить, что они разорили чужие владения. А судя по эксклюзивным карнавальным костюмам, дорогой тачке и неведомой летательной технике, люди это были с претензиями. Сени понимали, что таким лучше не переходить дорогу, и тихонько попятились к избе, где оставили лыжи.

— А кстати, — Федя хлопнул себя по лбу, — сегодня же Новый Год! — Не запустить ли нам по этому случаю ракету в космос?

— Отличная идея! Наша изба как раз по форме как звездолёт, — заворковал Мохнурий и бросил в воздух горсть конфетти. — Осталось залить горючее, и можно стартовать!

— Ну, а мы пока домой пойдём, до свиданья, ребята, — сказал Сёма, глупо гыгыкнул и помахал рукой.

— Да ну, куда же вы! — благодушно завопил брат Клопундий и, раскрыв объятия, пошёл на них. — Даже не выпьете с нами?

Четвёрка отшатнулась.

— Нет, спасибо, мы непьющие, — пролепетала Ксения, — чмоки-чмоки! — и повернулась к избе, но ретироваться им не дали.

— А ведь мы с вами где-то встречались! — вскричал дон Жучино и на шестереньках забежал с тыла, временно оставив свою спутницу. — Только тогда с вами ещё один был, помнится. И вы были на ржавой тачке. Она ещё на пенёк наскочила. Я так тогда и не понял, как вы её вытащили, — и он растопырил надкрылья, собираясь взлететь.

Студенты побледнели. На их лицах читались воспоминания об осенней поездке за грибами.

— Не пугай детишек, — укорил товарища Мохнурий. — Они сейчас присоединятся к нашей компании, и мы будем вместе отмечать праздник! У нас же самое веселье начинается. Сейчас будет запуск межпланетного корабля.

— Это они, — просипел Сёма. — И изба та же самая.

— Ой, — пискнула Ксения.

— Красиво вы тогда драпанули, — хохотнул Клопундий. — У меня от смеха чуть хитин не потрескался.

— Так вы настоящие? — упавшим голосом проговорил Арсений.

— Нет, мы фантастика, — ответил Клопундий. — Космическая. Сейчас на свою планету полетим.

— Значит, это не косплей? — ахнула Есения. — Вы правда насекомые?

— А что в этом такого? — удивился Клопундий. — Мы же не возбухаем по поводу того, что вы — люди. И мы очень даже мирные насекомые. Могли бы вас сразу в рабство отправить, однако ждём, когда вы сами добровольно запишетесь.

— Думаю, пора познакомиться. Я Мохнурий, это дон Жучино со своей Стрекозаурой, это Ползук, а вон тот болтун — брат Клопундий

— Почему ты меня представил после Ползука?

— В порядке убывания по уровню интеллекта.

— Да я тебе сейчас усы поотрываю!

— Коллеги, не ссорьтесь, — призвал к порядку дон Жучино. — А теперь ваша очередь представляться, ребята. А то я с октября всю голову сломал: как вас зовут?

— Сеня.

— Сеня.

— Сеня.

— Сеня.

— Слышали? — воскликнул Мохнурий. — Подтвердилась моя теория, что у всех людишек до определённого возраста одинаковые имена.

— Прямо как у наших личинок, — прослезился Клопундий.

— Ты духовное лицо, тебе нельзя размножаться. Какие у тебя личинки? — поддел клопа Мохнурий.

— Я сейчас упаду в обморок, — простонала Ксения. — Хорошо хоть среди вас пауков нет.

— Ёксель-моксель, мы ж забыли главниссимуса нашего Паурона! — крикнул Федя и пошёл открывать багажник. Четверо студентов внимательно за ним следили, предчувствуя недоброе, а трое наделённых разумом насекомых следили за студентами, предвкушая потеху.

Раздалось «пиу», и крышка багажника бесшумно поднялась. Паурон выпростал затёкшие лапы, посучил ими в воздухе, потом вылез весь. В дороге его укачало, и он телепался туда-сюда, как пожарная будка на ветру.

При виде огромного паука девчонки заверещали и снова повисли на Феде, а парни заругались на чём свет стоит и встали спина к спине, чтобы обороняться. Но главниссимус и не думал нападать. Ему осточертела эта непонятная планета, и мыслями он был уже на Клопендре. Он потянулся, разминая суставы, зевнул (Федя чуть оглох от визга Сени и Сени) и заковылял к избе, бросив на ходу:

— Собираемся.

— Вот так окончилась эпопея с контактом двух цивилизаций, — подытожил Федя, но вдруг избу потряс вопль Паурона.

— Боюсь, что не окончилась, — встревожился Мохнурий. — Признавайтесь, ребятки, что вы в избе делали?

— Н-ничего, — замотал головой Арсений.

— Почти, — добавил Сёма и отчаянно завертел головой в поисках пути к отступлению.