Я жил на Земле (джен)

Центр мониторинга был забит людьми.

Кто-то плакал, кто-то пытался дозвониться до родных по интернет-связи, кто-то молился — молча или вслух. Космическая панорама с видом на Землю была выведена сразу на несколько экранов, чтобы собравшимся было удобнее наблюдать за ее последними минутами. Астероид, так и не получивший названия, неумолимо приближался к планете.

Нюкте пришлось немного поработать локтями, чтобы пробраться через толпу к Охраннику, каменным изваянием застывшему перед монитором. Его героическое прошлое уже никого не интересовало — стоило появиться той самой новости, как все, что было до нее, стало казаться чем-то до крайности древним. Все события более чем сорокачасовой давности превратились в доисторическую пыль.

Мезозой? Кайнозой? Вчера? Сегодня? А какая, к черту, разница?

— Я постарел на миллионы лет, — прошептал Охранник, когда Нюкта присела рядом с ним на корточки и вцепилась в его колено.

— Мы все постарели на миллионы лет, дружище, — она отчаянно сдерживала слезы, выдавливая из себя улыбку. — Я читала твой блог. Тебе стоило написать что-то обнадеживающее в конце, а не обрывать запись на траурной ноте.

— Иди нахрен, — Охранник покачал головой. — Я думаю, ту запись, кроме тебя, никто и не читал. А потому — плевать.

— Ты ни с кем не прощаешься? — переведя тему, Нюкта кивнула на стоявшую рядом девушку, в слезах прижимающую к уху телефон.

— Мать умерла, с отцом я не общался с… — Охранник нервно повел плечом. — С тех самых пор. А друзьями так и не обзавелся.

— Та же фигня. Ну, почти. У меня оба родителя умерли.

Море людей, до краев переполняющее центр мониторинга, заволновалось. Кто-то взвыл от ужаса, за спиной у Нюкты дрожащий голос затараторил псалмы. Все взгляды были прикованы к нескольким мониторам, на которых разворачивалась самая страшная картина, которую когда-либо мог видеть человек.

— Дерьмо, дерьмо, какое же дерьмо! — рявкнул Охранник и обхватил себя руками.

Его лицо было мокрым от слез.

Нюкта не плакала: ее глаза враз пересохли. Она просто сидела на корточках, кусая губы и оцепенело вглядываясь в экран; ноги затекли от неудобной позы, но Нюкта как будто ничего не чувствовала. В плечо ее впились чьи-то нервные пальцы. Над головой шумно дышали и всхлипывали.

На фоне Земли бесформенный пришелец из глубокого космоса казался удивительно небольшим — и тем ужаснее было собственными глазами видеть, как в Тихом океане, в том месте, куда он рухнул, вспыхнула и взметнулась к небесам гигантская огненная корона. Достигнув максимальной высоты, она начала медленно-медленно опадать вниз, расползаясь во все стороны раскаленным полотном, пожирающим воду, землю и облака. Над местом удара взвился фонтан из раскаленных брызг, сияющих золотом на фоне черного космоса.

Все было кончено.

Нюкта вслепую нашла ладонь Охранника и, как могла крепко, сжала ее чуть дрожащими пальцами. Он лишь вздрогнул, а рука его так и осталась вялой и безвольной.

В воздухе воцарилось пораженное молчание — до того контрастирующее с экзальтированным многоголосым гулом, предшествующим последним нескольким минутам, что у Нюкты зазвенело в ушах. Обитатели колонии «Рассвет», разом онемевшие от горя, не отрывали взглядов от агонизирующей Земли: размноженная на несколько экранов, она медленно умирала в каждом из них, заходясь неслышным криком боли и ужаса. В телефонах, где еще пару минут назад можно было услышать перепуганные голоса, бархатно фонил белый шум. Земля ушла в офлайн.

* * *

«Первая запись в дневнике, который больше никто не прочтет, потому что теперь я веду его по старинке — от руки в тетради.

Мы остались одни. Земля по-прежнему видна в одном из мониторов — она никуда не делась, только выглядит иначе. Голубой шар теперь… не совсем голубой. Ясную синеву заволокло рыжевато-серыми тучами, словно мохнатой шкурой неведомого зверя, испещренной подпалинами и редкими прорехами.

Даже если на Земле выжили какие-то счастливчики (или неудачники, тут уж как посмотреть), бог знает, сколько времени им понадобится, чтобы восстановить цивилизацию до такого уровня, который позволит им выйти с нами на связь.

Но мы не надеемся, потому что в этой ситуации надежда — преступление против человечества, съежившегося до размеров нашей несчастной лунной колонии. Все, что нам остается, это делать свою работу, совершенствовать поселение, следить за безопасностью и, пожалуй, размножаться? С трудом, правда, представляю себе, как это провернуть в наших условиях.

Возможно, когда-нибудь мы вернемся. Земля возродится, а вместе с ней возродится и человечество. Мы снова вспашем землю, вырастим сады, построим города. Снова увидим закаты и рассветы, снова будем лежать на траве в тени дерева, снова покорим волны и огонь. Наши дети будут есть сладкие ягоды с кустов, собирать осенние листья и строить замки из песка на морском берегу.

Все это будет. Если мы сохраним Землю внутри себя.

Но так ли это просто, как кажется?»