Победители (гет)

То, что не убьет тебя, сделает тебя сильным.

Фридрих Ницше

Выпейте яда для сна без снов...

Пелегрин

Джинни шла по темному коридору, пробираясь почти на ощупь. Затхлый сырой воздух казался столь густым, что легкие с трудом выжимали из него хоть немного кислорода. Тишину нарушало лишь эхо ее собственных шагов. Девушка не помнила, сколько времени она уже брела по лабиринтам этих коридоров, но упорно двигалась вперед, заставляя непослушные ноги делать шаг за шагом. Вот и очередная развилка – два густо-черных пятна, значит, опять пришло время выбирать. Но как делать выбор, если не знаешь, где ты?

Джинни привычно свернула направо. Она всегда сворачивала направо, чтобы, по крайней мере, установить хоть какую-то систему в своих передвижениях. Босые ступни скользнули по мокрому полу, девушка не удержала равновесия и упала, перед глазами запрыгали цветные круги, а по разбитым коленкам заструилась кровь. Джинни не спешила подняться, лежать было так приятно и легко, гораздо проще, чем двигаться. Может, так и остаться здесь? Все равно идти некуда...

Девушка хрипло вздохнула и вдруг замерла. В тишине отчетливо слышался звук шагов, который она заметила уже давно и принимала за эхо. Но теперь-то она никуда не идет... Да и как она вообще могла подумать, что это эхо? Тихая, крадущаяся поступь принадлежит кому-то другому, но вот кому... никак не вспомнить... Ладони вдруг стали липкими от пота.

Джинни вскочила и помчалась вперед, не разбирая дороги, она забыла и про усталость, и про боль, все опасности, которые могли подстерегать ее впереди, казались ерундой по сравнению с тихими шагами за спиной. Но темнота – тоже враг, она подстроила западню... Девушка с разбегу врезалась в стену и снова упала. Однако теперь у нее не было желания лечь и забыться, ведь тот, кто шел за ней, все приближался. Джинни начала шарить вокруг, пытаясь найти дорогу, но всюду были только холодные склизские стены. Она в отчаянии стукнула кулаками по полу и резко поднялась. Кровь стучала в висках, воздуха не хватало, перед глазами плыли цветные круги... Но времени приходить в себя не было, девушка поняла, что есть только один путь – назад, где-то там есть ответвление в другой коридор, надо найти его, пока преследователь еще далеко.

Но не успела она сделать и пару шагов, как снова уперлась в стену, а ведь еще минуту назад здесь ничего не было... Джинни громко и зло расхохоталась. Это ловушка!

Но гриффиндорцы никогда не сдаются, а семья Уизли всегда училась на Гриффиндоре. Не бывает безвыходных ситуаций. И Гарри бы ни за что не сдался. Эта мысль придала ей сил, и девушка начала ощупывать каждый сантиметр стены, пытаясь найти хоть щелочку, которую можно расковырять и... Есть! Один камень слегка шатался. Джинни отчаянно начала его выдергивать, обламывая ногти и расцарапывая руки в кровь. Она не чувствовала боли, не замечала бегущего времени, не думала ни о чем, кроме этого камня. И ее усилия увенчались успехом, последний рывок – и в образовавшуюся дыру хлынул поток яркого света.

Девушка прильнула лицом к отверстию, с наслаждением вдыхая чистый воздух. Она слышала чьи-то голоса, но не могла разобрать слов, видела размытые фигуры, но привыкшие к темноте глаза слезились от света. Наконец резкость восстановилась, а вместе с ней пришел и звук, словно слух тоже не сразу смог отвыкнуть от тишины.

– Кого ты поймал? – кричала Нарцисса, ее красивое лицо исказилось и стало похоже на маску какой-то злобной восточной богини, которую Джинни видела в учебнике по Истории Магии. – Идиот!

– Она первая, кто пришел, – возражал Драко, бросая обеспокоенный взгляд в сторону девушки, – вот ловушка и захлопнулась.

Джинни замолотила кулаками по стене, будто и впрямь рассчитывала разбить гранит руками. И стена не выдержала. Со страшным грохотом, поднимая тучи пыли, тяжелые камни обрушились прямо на Драко...

– Убийца! – завопила Нарцисса, у которой вдруг выросло шесть рук.

– Черная Вдова, – мягко усмехнулся Люциус Малфой, – сожрет кого угодно.

Окровавленный Драко вдруг подмигнул.

– Ты жив! – возмутилась Джинни.

– Конечно, жив, – снисходительно улыбнулся Люциус, – Малфои так просто не умирают.

– Он жив, Гарри! – Девушка умоляюще посмотрела в глаза стоящему в дверях любимому.

Но Гарри Поттер только покачал головой и защелкнул наручники.

– Так будет лучше для тебя.

– Так будет лучше для нас всех, – виновато сказал Драко, – я не хочу тебя убивать.

Но Джинни даже не посмотрела на него.

– Гарри!

– Прости... – Молодой человек закусил губу так, что по подбородку потекла струйка крови, и отвернулся.

Откуда-то из тени вышла Гермиона.

– Помоги мне! – крикнула ей Джинни.

– Я не могу...

– Но почему?

– Еще не время...

Ослепительно яркая вспышка поглотила все вокруг, и Печать на руке Джинни взорвалась болью...

* * *

– Мисс Уизли, с вами все в порядке?

– Д... да... – пробормотала она, чуть ли не с облегчением сознавая, что по-прежнему находится в камере Азкабана.

– Опять кошмар? – сочуственно спросил Люциус Малфой.

– Не совсем... – Джинни не знала, как лучше объяснить свое впечатление от сна, – он был ужасно страшный, но это не главное... У меня такое чувство, как будто... как будто я пытаюсь собрать мозаику, знаете, есть такие детские... не важно... И некоторые кусочки уже на местах, я вижу, что получается какая-то картинка, но не понимаю ее смысла. Не вижу связи между фрагментами.

– Интересная у вас реакция на дементоров, мисс Уизли, – задумчиво пробормотал Люциус, – что-то она мне напоминает...

– Что именно? – девушка приподнялась на локте, стараясь не застонать: боль на месте Печати так и не прошла.

– Пока не могу сказать точно... а вы лучше не тратьте силы, ложитесь и постарайтесь расслабиться.

Джинни послушно легла, в очередной раз отметив, что Малфой то ли очень хорошо ее изучил, то ли видит сквозь стены. Неизвестно, что хуже.

Она каждый раз с трудом отходила от вызываемого дементорами стресса. Зато Люциусу хоть бы хны, все время свеженький, словно ночевал не в тюрьме, а в собственной комфортабельной спальне, куда с ним равняться. Джинни начала делать дыхательную гимнастику, с тоской мечтая о шоколадке. Хотя чего жаловаться? Ей и так повезло. Если бы не Малфой, она бы загнулась тут в первый же месяц. Теперь удается засыпать перед приходом дементоров, а кошмары – сущая ерунда по сравнению с тем, что чувствуешь, когда эти твари застают тебя бодрствующей. Она пережила это всего два раза и с тех пор стала слушаться своего опасного соседа беспрекословно... почти. Уж очень любил он отдавать приказы, ничего при этом не объясняя.

Но теперь они союзники, и Джинни не старалась скрыть от себя тот печальный факт, что хватило всего двух дней, чтобы гордая гриффиндорка переступила через свои принципы и заключила договор с дьяволом.

Девушка содрогнулась, вспоминая второй день в Азкабане. Память безжалостно возвращала ее к тем жутким моментам, заставляя вновь и вновь чувствовать, как медленно и неумолимо накатывает липкая густая волна страха... Холодно... И как ни бейся, только сильнее запутываешься в ледяной паутине. Кричишь, не слыша своего голоса, плачешь, а слез нет... Хочется отключиться, потерять сознание... умереть. Мир искажается, воспоминания меняют краски, образы становятся невыносимо яркими. И кажется, что никогда не выберешься из этого жуткого калейдоскопа... Она уж перестала сопротивляться, когда в крутившую ее воронку прорвался чей-то голос, оглушающий, словно раскаты грома, и ледяная паутина начала таять... Когда Джинни очнулась, то услышала, как Люциус Малфой нараспев тихо произносит какие-то заклинания. Она закашлялась.

– Слава Мерлину, – с облегчением сказал Малфой, – я уже думал, придется Патронуса создавать, чтобы вас в себя привести.

– Как вы смогли тут выжить столько времени? – прокашлявшись, спросила она. – Это же невозможно выносить.

– Ну что вы, – судя по голосу, Люциус улыбался, – большинство здешних обитателей – люди толстокожие. Такие чувствительные натуры, как вы, долго в Азкабане не задерживаются.

– Похоже, и я не задержусь, – пробормотала Джинни, от ее вчерашней бодрой надежды не осталось и следа.

– Не паникуйте. Я вам помогу, – серьезно сказал Малфой.

– Зачем?

– Хм... действительно, интересный вопрос. Зачем... А затем, мисс Уизли, что я хочу видеть вас живой, свободной и желательно в здравом рассудке.

– Но почему?

– Потому что сам я на такое рассчитывать не могу.

– Ясно. Не хотите отвечать, – тихо усмехнулась Джинни.

Последовала долгая пауза. Наконец Люциус заговорил снова.

– У нас с вами есть кое-что общее кроме этой тюрьмы, мисс Уизли.

– И что же?

– Враги.