Туман над пепелищем (джен)

Приветствую тебя, таинственный незнакомец!

Если ты читаешь это послание, я уже мертв, рано или поздно, так или иначе. Если Ибби передала тебе дневник, значит, у меня получилось ее спасти, если нет — то во имя Мерлина, я искренне надеюсь, что ты к шайке Боула не имеешь никакого отношения. Потому что в таком случае все мои усилия напрасны, а все мы — я, Стюарт, его отец, Ибби и ее девочка — умерли. И прочтя это письмо, ты посмеешься и сожжешь его вместе с дневником. Но если нет…

Знаешь, я неплохо гадаю. В тринадцать лет, готовясь к Прорицаниям, я узнал о гадании на абрикосовых косточках. Мне, родившемуся у весьма прагматичных родителей — знаешь, они считают магов чем-то вроде Людей Икс — отчего-то именно этот способ показался самым бредовым. Сама идея о судьбе, отображенной на обычных косточках, заставила меня шутки ради потратить все карманные деньги на обычные абрикосы и вырезать — обычным перочинным ножиком — руны. Эти руны я специально вырезал неправильно — я хотел посмеяться над глупыми суеверными чистокровками и прочими, верящими во всякие глупости. Я раскидывал кости и говорил первое, что взбредет в голову. Но как же мне стало страшно, когда эти слова стали сбываться!

Сначала я подумал, что все дело в моих соучениках. Что это они сами, силой своей магии, делают мои слова реальностью. И я перестал гадать. Я не верил в саму идею прорицания и к Трелони, преподавателю Прорицаний, не пошел. А на Рождественских каникулах черт меня дернул достать полиэтиленовый пакет с косточками в присутствии приятелей с начальной школы и их подружек. Мы тогда остались одни, без родителей, и парни притащили пива. Я нагадал Мэгги О’Донахью, что она скоро потеряет питомца, а через день ее котенка сбила машина молочника. Думаю, ты можешь понять весь мой ужас, особенно, если учесть, что котенка ей подарили родители как раз на Рождество, и на момент гадания у нее никаких питомцев никогда не было. Я уговаривал себя, что это все совпадение, случайность, но на Пасхальных праздниках я — осторожно, через третьи руки — выяснил, что сбылось все, что я нагадал перед Рождеством, а то, что не сбылось — не сбылось потому, что о грядущей опасности были предупреждены и поступили иначе, чем должны были. Мешочек с абрикосовыми косточками я не выбросил, просто не смог, но запрятал его поглубже, оставив его дома. Иногда я думаю, что лучше бы взял, может тогда и убийства Дамблдора не случилось бы.

О зароке гадать я забыл через два месяца, когда раскинул кости на своих родителей. Плод моей неудавшейся шутки ясно и недвусмысленно мне показал, что если я оставлю родителей в Англии, то я их больше не увижу. Весь следующий год я гадал для Финч-Флечли и остальных.

Я не знаю, зачем я все это пишу. Кости говорят, что тебе это будет интересно. В дневнике ты найдешь описание моего журналистского расследования, первого и последнего, увы. Знаешь, когда я за него взялся, мне вышло предупреждение о грозящей мне смертельной опасности. Но я же, черт побери, журналист, а если судить по детективам, это опасная профессия — если ты знаешь, о чем я.

Я очень надеюсь, что у меня хватит смелости совершить задуманное. Зря я, что ли, одолжил у отца пистолет? Я знаю, что если ребенок Ибби будет жить, ты примешь участие в его судьбе, а отец Стюарта — осужденный Пожиратель Смерти — примет и Ибби, и ее ребенка. Я не буду говорить тебе — сильному магу, для которого почти нет невозможного — что будет дальше. Кости мне сказали, что ты не любишь предсказания и предопределенность. Единственное, что я вправе сказать — все будет хорошо.

С наилучшими пожеланиями,

Кевин Скот Уитби.

P.S. Передай родителям, что мне жаль, что все так получилось, и я буду только рад, если они усыновят того мальчика. Они будут им жутко гордиться, не меньше, чем мной, обещаю.