Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

— Фигня, — авторитетно заявил Люциан, когда немного разобрался, что именно я имела в виду. — Это не страх. Вот если бы ты полетел в одну сторону, а метла в другую, тогда были бы страх и паника. А это ерунда. Ты бы видел, как я на своем первом уроке полетов навернулся, когда у одной из тех развалюх, на которых Хуч первачков обучает, чары закольцевало. Сам не помню, но, говорят, выглядело феерично. Даже ваши гриффы ржали, как табун абраксанов. А то, что у тебя вышло, это обычная дезориентация. На играх такое сплошь и рядом бывает. Ты сам же возникшую проблему и разрулил — молодец. А теперь, если передохнул, давай обратно на метлу. Так надо, особенно после падения, иначе потом уже не сядешь.

— Сейчас, — без особого энтузиазма пробормотала я и завозилась, поднимаясь на ноги, когда к нам подлетел Маркус, таща за собой на буксире метлу с Гермионой.

— Чего сидим? — с ходу спросил он. — Время тикает.

— Да Поттер чуть в зимнего тролля не сыграл, ошалев от высоты, — небрежно ответил Люциан. — А так все в норме. Сейчас дальше полетим.

— Поттер! — Маркус переключил внимание на меня. — А какого Гриффиндора ты вообще полез на высоту, в первый раз в жизни сев на метлу?

— Ну… — я виновато опустила голову. — Проверить свои силы хотелось.

— Оно и видно. Допроверялся. Значит, так… В седле держаться ты умеешь. Раньше верхом ездить доводилось?

— Да.

— Хорошо. Значит, к высоте футов в пять ты должен быть привычен. Поднимаешься на нее и начинаешь там прицельно осваиваться с метлой. Если увижу, что сунулся выше — хоть из-за чьей провокации, — Маркус выразительно глянул на Люциана, торопливо принявшего отсутствующий вид, — можешь спешиваться сразу. Если вопросов не имеется, то вперед. У вас есть в запасе еще сорок минут.

За отведенное время я пришла к выводу, что с полетами, пожалуй, рано или поздно я смогу смириться, но в число моих любимых дисциплин они вряд ли войдут. Драко некоторое время честно пытался меня сопровождать, но, в конце концов, получив заверение, что моральная поддержка мне конкретно сейчас не нужна, снова ушел на высоту. От Люциана отвязаться оказалось не так просто. Он упорно маячил перед моей метлой, двигаясь то прямо, то боком, то задом наперед, и только что не растягиваясь на амортизационной подушке, как на диванчике, заложив руки за голову и глядя в небо. Когда мне все это надоело и я попыталась прибавить скорость, намекая на таран, Люциан, довольно осклабившись, перекувырнулся в воздухе и вверх тормашками, прижавшись всем торсом к черенку метлы, ушел вниз, едва не задевая спиной коротко подстриженную траву и позволяя моей метле проскочить мимо. Да уж.

— А почему, кстати, тролль был зимним? — спросила я, когда, перед самой посадкой, парень, наконец, выровнялся и оказался рядом.

— А! — Люциан фыркнул. — Это у нас такой жаргон насчет контуженых бладжером. Тролли они же на зиму в спячку впадают, и, если в это время их выгнать из пещеры, никак не могут сообразить, куда ломиться и что делать. Знаешь ли, сходство один в один бывает, особенно с Вудом и его шайкой. А от дезориентации эффект тот же, вот и пришлось к слову. Так что не парься особо.

Да я, в общем-то, и не собиралась, поскольку уж кто-кто, а гриффиндорская команда по квиддичу меня точно не волновала. А мне самой, если что, и троллем побыть было не жалко, тем более зимним.

После завершения частного урока полетов, поблагодарив старших ребят за потраченное время, Драко попытался сагитировать нас с Гермионой на выслеживание гигантского кальмара. Я вежливо отказалась, пояснив, что столько пива, чтобы на него хватило, в Хогвартс пронести все равно не дадут, а под сливочное употреблять морепродукты, пускай и живущие в озере, полнейшее извращение. Ребята, кажется, не поняли. Эх, где мои молодые наивные годы?

Благословив Драко и Гермиону на более близкое знакомство с озерной фауной, я заскочила в гриффиндорскую башню, взяла пару тетрадок и письменные принадлежности и отправилась в библиотеку. Мадам Пинс, мирно дремавшая в пустом читальном зале, слегка опешила, увидев меня, и окончательно выпала в осадок, узнав, что именно мне нужно. На вежливую попытку намекнуть, что таких нюансов от первокурсников обычно не требуют, я не менее вежливо ответила, что первокурсник и сам может разобраться, что именно ему надо. Нет, если литература находится в Запретной секции, мне, конечно, придется потратить немного времени на получение разрешения…

Никакой Запретной секцией в отношении выбранного мною списка литературы, разумеется, и не пахло. Мадам Пинс, недовольно ворча, порылась на полках и принесла стопку книг. Устроившись за дальним от библиотекарши столиком, я погрузилась в работу. К ужину у меня был готов черновик эссе по зельеварению, который я намеревалась обсудить с Гермионой, и определены наименования нескольких трактатов по эликсирам, воздействующим на сознание и противостоящим этому воздействию. Сами трактаты я собиралась поискать в «Флориш и Блоттс», поскольку спрашивать их в Хогвартсе было бы верхом наглости.

За ужином Снейпа все еще не было, и я вдруг поймала себя на глухом, едва ощутимом беспокойстве. Да нет, чушь, ничего с ним не могло случиться, и, тем более, ничего не могло случиться из-за нашего вчерашнего разговора. А что отсутствует — так мало ли какие поручения у директора отыскались для своей правой руки. Или вообще отгул взял.

— Гарри! — довольная Гермиона плюхнулась рядом со мной. — Знаешь, ну и зря ты с нами не пошел!

— Что такое? Неужели кальмара поймали? Тогда срочно подключайте домовых эльфов, чтобы приготовили.

— Нет, кальмара мы даже не видели, зато видели единорога, вот такого маленького, — девочка показала ладонью расстояние от пола. Да, если не ошиблась, то, действительно, маленький. Стригунок еще.

— Ну и как? Рог у него был?

— Был. Я хотела его погладить, а Драко не позволил.

— И правильно сделал. Не думаю, что мама этого единорога была бы рада вниманию к отпрыску.

— А у тебя как успехи? — Гермиона кивнула на лежащие рядом со мной тетрадки.

— Неплохо. Я тебе потом покажу, ладно? Хочу узнать твое мнение.

Обещанная посылка ну совсем не от Снейпа пришла в воскресенье утром. Серая сова без опознавательных знаков выловила меня на утренней пробежке возле Черного озера, молча уронила в руки крохотную коробочку и тут же улетела. Здесь же у озера я ее и открыла, рассудив, что за пределами замка шансов на слежку явно не больше, чем внутри, а потом, глядя на содержимое, долго чесала затылок и размышляла — у Снейпа ли решил проявиться присущий ему черный юмор, или это я чего-то не понимаю. Артефакт оказался серебряной серьгой с кофейно-черным камнем. В итоге, я решила, что специалисту по Темным искусствам и защите от них все-таки виднее и что, вероятно, защита сознания должна располагаться как можно ближе к оному. Записка, написанная тоже совершенно не снейповским убористым почерком, тем самым, которым кто-то неизвестный писал рецепты на доске в кабинете зельеварения, сообщала, что для активации артефакт нужно напитать кровью под такую-то формулу, а остальное он сделает сам. Если же я не хочу щеголять новым украшением, то скрыть обновку можно, приказав исчезнуть из вида. В общем, точно так же, как с родовым перстнем.

Я вздохнула и еще раз посмотрела на посылку, прикидывая, каким образом лучше и быстрее будет проколоть ухо. Идеальным, конечно, был вариант с косметологическим кабинетом, но затем я представила, как там будет смотреться одиннадцатилетний мальчик без родителей… плюнула, выругалась и пошла искать подходящую веточку, которую можно было бы трансфигурировать в швейную иглу.

Возвращаться в замок, правда, все равно пришлось, поскольку кроме иголки мне требовалось как минимум зеркало. Нет, светить украшение, прямо скажем, не самое обычное для ребенка мужского пола в цивилизованной стране, я не собиралась, но что-то мне подсказывало, что дырку в мочке уха, в отличие от самой серьги, замаскировать не удастся, так что стоило все-таки проверить, где именно она образуется. Как максимум в придачу к зеркалу мне требовалось место, в котором хотя бы минут пятнадцать никто гарантировано не появится, и пузырек перекиси водорода из моей походной аптечки. Еще не помешали бы граммов пятьдесят чего-нибудь сорокаградусного внутренне — исключительно в качестве анестезии — да и наружно на замену перекиси, но это, как говорится, уже мечты, так что придется членовредительствовать на живую.

Первый курс Гриффиндора еще спал. Замечательно. Тихонько проскользнув в спальню, я быстро отыскала в сумке шкатулку с зельями и лекарственными препаратами. Магия магией, однако, похоже, сейчас наступил момент, когда следовало порадоваться, что я не поторопилась полностью избавиться от старой привычки таскать с собой средства первой помощи. Перекись водорода и несколько марлевых салфеток перекочевали в карман моей мантии. Запершись в ванной комнате, я включила душ на полную мощность в качестве звукового фона и в порядке создания алиби и раз пять перечитала написанную на листке бумаги фразу, добившись, чтобы не английские и, кажется, даже не латинские слова звучали без запинки. Ну вот, теперь переходим к самому интересному. После прочтения формулы серьгу следовало сразу водворять на место, так что начинать, видимо, следовало с прокола уха. Протерев левую мочку уха и иголку смоченной в перекиси водорода салфеткой, я мрачно посмотрела в зеркало. Ненавижу серьги. Даже в прошлой жизни никогда их не носила. Ладно, перед смертью не надышишься… Пробормотав себе под нос пару ласковых словечек в адрес одного профессора, который не мог отыскать артефактную клипсу, я оттянула мочку уха и с силой ткнула в нее иглой, стараясь, чтобы та шла строго под углом в девяносто градусов к коже, а пока протягивала иголку насквозь, добавила еще несколько красочных эпитетов уже безотносительно к кому бы то ни было. Не то, чтобы было сильно больно, но все-таки неприятно. А вот дальше будет хуже, это и к Сибилле Трелони ходить не надо. Понадеюсь, что никакой прослушки в ванных комнатах факультета Гриффиндор не установлено, а то ведь директор и в самом деле может заинтересоваться богатством словарного запаса и познаниями в области славянских языков, невесть откуда взявшимися у выросшего в чулане Гарри. Отложив иглу на бортик раковины, я вытащила из ножен Нимфею, распрямила левую ладонь и медленно выдохнула сквозь зубы. Собственно, не впервой уже, но одно дело потерпеть, когда это делает кто-то другой, и совсем другое резать самостоятельно. Хотя, как правильно было подмечено в «Особенностях национальной охоты», жить захочешь — не так раскорячишься. А жить пока хотелось. И, во всяком случае, у Секо имелось преимущество перед обычным ножом — если сорвалось с палочки, то уже не остановишь, да и дезинфицировать не надо.

— Секо!

Кожу обожгло болью, поперек ладони заалела царапина. Душевно чертыхнувшись, я сложила ладонь в горсть, опустила в скапливающуюся темно-красную лужицу серьгу и забормотала формулу из записки. Далее последовала сцена, так и напрашивавшаяся на включение в фильм ужасов, если бы такие снимались в магическом мире: Гарри Поттер, подслеповато щурясь, окровавленными руками пытался продеть окровавленную серьгу в мочку уха, пачкая кровью заодно и ее, и щеку в придачу. Наконец, очередная попытка увенчалась успехом. Серьга защелкнулась, и я ощутила зарождающееся в ранке жжение, на которое тотчас эхом откликнулись татуировки. Жжение быстро усилилось, потом также быстро пошло на спад, и как только оно окончательно угасло, мое новое украшение приобрело прежний серебристый блеск. Куда с него подевалась кровь, я так и не поняла — то ли испарилась, то ли наоборот впиталась в металл, остальная же так и осталась на коже. Так, ладно, все по порядку. Первым делом я подсушила царапину на ладони, отложив полное исцеление, представлявшее собой относительно долгий процесс, на более поздний период где-нибудь в укромном месте. Потом смыла подсыхающую кровь со щеки и пальцев и критически осмотрела себя в зеркало. В принципе, зрелище было не таким страшным, как ожидалось. С сережкой в ухе Гарри приобрел немного хулиганский вид. Возможно потом, когда мальчик подрастет, можно будет и показать ее, озаботившись соответствием общего стиля, ну а пока экспериментировать не будем.

«Скройся», — приказала я артефакту, и тот без малейших возражений приобрел невидимость. Прокол, как и следовало ожидать, никуда не делся. Поджив, он, скорее всего, перестанет бросаться в глаза, но для подживания понадобится как минимум несколько дней, поскольку заклинанием тут не поможешь, а пока окруженная буро-черным кольцом точка посреди мочки уха была вполне очевидной. Что ж, придется еще некоторое время обходить стороной наблюдательных личностей.

Запрятав в карман записки, коробки, салфетки и прочие трансфигурированные иголки, я удостоверилась, что ни на раковине, ни на моей физиономии не осталось следов крови, быстро намочила волосы, выключила душ и открыла дверь, обнаружив под ней мрачного соседа по комнате. Да уж, следовало ожидать, что как раз сегодня по закону подлости на кого-нибудь снизойдет бессонница, и не просто на кого-нибудь, а на одну конкретную рыжую личность.

— Ты чего там застрял? — недовольно спросил Рон.

— Да вот, — развела руками я, — задумался в душе. Чего ж ты не постучал, если так срочно надо было внутрь попасть?

Рон что-то невнятно буркнул и прошмыгнул мимо меня в ванную комнату. Посмотрев на захлопнувшуюся перед моим носом дверь, я недоуменно пожала плечами и пошла собираться на завтрак. Поведение младшего по мужской линии Уизли мне с каждым днем нравилось все меньше и меньше. Складывалось такое впечатление, будто его пытаются заставить сделать что-то, что ему очень не нравится. Знать бы еще только, что именно. Если просто подружиться с Гарри Поттером, то ради бога, пускай пытается, сколько угодно. А вот если что-то более серьезное…

Сегодня Снейп в Большом зале присутствовал, с прежним отстраненным видом слушая болтовню Квиррелла. Непонятно мне было лишь одно — неужели при постоянном общении на таком близком расстоянии метка никак не реагирует на присутствующего Волдеморта? Мой шрам отреагировал и на куда большем отдалении, но, с другой стороны, это была разовая реакция на повышенное внимание со стороны самого Темного Лорда, которая не повторилась даже на уроке Квиррелла, хотя перед занятиями в четверг я всерьез готовилась высиживать защиту от темных искусств с головной болью. Поймав на себе ничего не выражающий взгляд черных глаз, я, как бы невзначай, коснулась мочки уха. Захочет понять — поймет. А спасибо скажу как-нибудь попозже, в более удобной обстановке и при меньшем количестве народа.

— Гарри, у тебя ухо поцарапано, — заметила Гермиона сразу, едва лишь я успела устроиться рядом с ней. Черт, похоже, список наблюдательных личностей пора расширять.

— Да, — небрежно ответила я, зажимая левую ладонь в кулак, чтобы не привлекать внимания еще к одной царапине, — пролетала тут мимо очередная шальная Авада. Не успел уклониться, и вот результат.

— Серьезно? — девочка сделала большие глаза.

— Нет, конечно. Раз поцарапано, значит, где-то задел и не заметил. Заживет, никуда не денется.

После завтрака я спровадила Гермиону делать домашнее задание по Чарам, в том числе и на мою долю. Точнее, у меня-то оно уже было готово, но девочка так горела желанием хоть в чем-то взять реванш после показанного мною вчера эссе, что не хотелось ее разочаровывать. Сама же я задержалась возле выхода из Большого зала, дожидаясь Драко. Тот появился в компании Блейза Забини, а также Крэбба и Гойла. Ну, наконец-то! А то я уже начала беспокоиться, что говорящая шляпа и с распределением Малфоя напортачила, раз уж его так сильно тянет к отдельно взятым гриффиндорцам.

— Драко, можно тебя на пару слов с глазу на глаз? — выдернула я мальчика из оживленного спора с Забини.

— Разумеется. Блейз, извини, обсудим это позже.

Забини кивнул и прошел мимо, косо глянув на меня. Крэбб и Гойл последовали за ним, как хвост. Забавно.

— А я думал, их к тебе в качестве телохранителей приставили, — заметила я Драко.

— Пытались, — кивнул тот. — Я отказался. Настоящие телохранители все-таки должны прежде всего голову на плечах иметь, а не морду кирпичом, а в Хогвартсе, во всяком случае, пока нет непосредственной угрозы, при которой следовало бы выставлять перед собой щит из пушечного мяса. Отец согласился с моими доводами. Так что теперь они Забини в затылок дышат — не знаю уж, по чьей инициативе. Но ты, кажется, не об этом хотел спросить.

— Да, верно. Я хотел попросить тебя узнать у профессора Снейпа, где именно проходит граница хогвартсовского антиаппарационного барьера. Если можно, то побыстрее, и желательно без упоминаний о том, что вопрос исходил от меня.

— Хорошо, — слегка удивленно сказал мальчик. — Это несложно. Но зачем тебе понадобился антиаппарационный барьер, если аппарировать нам все равно нельзя?

— Исключительно для общего развития, — заверила я с самым честным видом, какой только могла изобразить. Если учесть, что Снейп видел в моих воспоминаниях практическое применение перстня Купавы, скорее всего, он поймет, откуда растут ноги у внезапного интереса крестника, но все же это было безопаснее, чем задавать тот же самый вопрос Флитвику или Макгонагалл, и менее трудозатратно, чем определять сию границу опытным путем. А определять было надо, поскольку, как я выяснила еще накануне вечером, перстень на территории Хогвартса срабатывать не желал ни в какую. Вариант с вылавливанием профессора где-нибудь в коридоре или возле учительской под предлогом возникшего вопроса по эссе мне не нравился, дожидаться пятничной пары зельеварения было слишком долго, так что привлечение к прояснению ситуации Драко казалось на данный момент наиболее приемлемым.

Получив от мальчика обещание, что все будет сделано в наилучшем виде при первой же возможности, я отправилась на седьмой этаж замка, приобщаться к искусству, а конкретно — искать картину с троллями в балетных пачках. Не знаю, распространялась ли на Выручай-комнату хогварсовская система слежения, но я очень надеялась, что нет, либо что ее возможно хотя бы отключить правильной формулировкой ожидаемого итога. Забрасывать до летних каникул тренировки с беспалочковой магией не хотелось, а за прошедшую неделю я поняла, что спокойно заниматься ими на улице в течение дня или вечером после занятий мне никто не даст, если только не пробовать отыскать какое-нибудь укромное местечко на опушке Запретного леса, что само по себе грозило неприятностями. Чтобы успеть отработать что-либо более-менее серьезное до завтрака, следовало подниматься часа в четыре утра, что в качестве постоянной перспективы тоже не радовало. Возникала мысль использовать в качестве плацдарма для тренировок Визжащую хижину, но ее я отбросила практически сразу. Уж в месте, где семь лет подряд каждое полнолуние с ведома директора содержался оборотень, средства наблюдения точно были. Ежедневные перемещения к месту силы и обратно… да лучше уж тогда посреди Большого зала тренироваться, подозрений будет ровно столько же, как и при виде Гарри Поттера, мотающегося за антиаппарационный барьер с регулярностью челнока. Из всего вышеперечисленного Выручай-комната, если ее удастся найти, являлась, пожалуй, наименьшим злом, поэтому на ее поисках я и решила сосредоточиться.

Спустя полчаса я пришла к выводу, что, кто бы ни занимался украшением стен Хогвартса, ценитель живописи из него был примерно такой же, как из найденных мною, наконец, троллей балеруны и балерины. Причем фишка в виде оживления персонажей картин не только не спасала положение вещей, но и наоборот портила, не давая возможность понять, что именно и кого именно художник намеревался изобразить конкретно на данном полотне. Ну, да ладно. Не за мои деньги покупалось, а остальным пускай попечительский совет интересуется, у меня же сейчас были более насущные вопросы. Я посмотрела на голый участок стены напротив картины. Так, по книгам дверь должна была находиться где-то здесь. Оставалось три раза пройти мимо, сформулировав нужное желание. И чего же я хочу?

«Мне нужно место для тренировок в области магии, недоступное для наблюдения и отслеживания руководством Хогвартса, его персоналом, учениками и обитателями, а также посторонними, за исключением тех, кому я сочту нужным лично открыть это место»

Ффух! Теперь бы это еще повторить три раза без заиканий. Заложив руки за спину, я начала медленно прогуливаться взад-вперед по коридору, мысленно повторяя запрос и выжидающе поглядывая на голый участок стены. Честно говоря, некоторые сомнения в успешности замысла у меня были — слишком уж серьезные требования предъявлялись к результату, у комнаты просто могло не оказаться таких полномочий. Однако после того как монолог был завершен по третьему заходу, дверь в стене все же возникла. Простенькая, невзрачная, появившаяся без всякого предупреждения — только что не было, и вот уже есть. Неужели сработало?

Я повернула ручку. Вопреки моим ожиданиям за дверью оказался не зал для тренировок, а узкая винтовая лестница, уводящая куда-то вниз, в темноту. Не поняла… Я обернулась на пустынный коридор, потом снова посмотрела вперед, на теряющиеся во мраке ступени. Эх, ведь носом чую грядущие проблемы, но надо все же проверить, что мне предлагает Выручай-комната. Кажется, по канону она ни разу не пыталась причинить вред просящему о помощи. Сотворив заклинание лучины и взяв на изготовку Нимфею, я двинулась вниз по ступеням.

Спускаться пришлось долго — как минимум обратно до земляного этажа, а то и ниже, а затем еще некоторое время брести по извилистому тоннелю. С антуражем Выручай-комната постаралась на славу. В тусклом свете заклинания маслянисто поблескивали явно рукотворные стены тоннеля высотой в рост взрослого человека. Один раз коснувшись их и вляпавшись в холодную слизь, я старалась больше не повторять эксперимента. Наконец, когда я уже собиралась повернуть назад, подземный ход заложил последнюю петлю и уткнулся в гладкую стену, на которой были изображены две свившиеся в клубок змеи с глазами-изумрудами. В этот момент я окончательно поняла, куда именно меня пытаются вывести. Да уж, до сих пор мне казалось, что попытки переложить свою работу на плечи коллеги присущи только существам, обладающим интеллектом. И, тем не менее, сейчас Выручай-комната пыталась ненавязчиво сбагрить меня на попечение Тайной комнаты. Вера в мои силы, конечно, радовала, но при мысли о необходимости общаться с василиском перспектива подъема на тренировку в четыре часа утра уже не казалась такой непривлекательной.

— Нет, спасибо, — выдохнула я, отступая. Может, Тайная комната и могла оказаться местом, идеально соответствующим моему запросу, но лезть туда без должной подготовки было верхом самонадеянности. Кажется, надо еще больше уточнять формулировку, а эту не помешает запомнить на будущее, чтобы не шарахаться по заброшенным туалетам.

Из Выручай-комнаты я выбиралась с опаской, но в коридоре по-прежнему было пусто, поэтому диковато озирающийся Гарри Поттер никого не удивил. Проход, ведущий на лестницу, закрылся сразу, едва лишь я успела выйти на свет. Хорошо, уговорили. Попробуем еще раз.

«Мне нужно место для тренировок в области магии, в котором бы отсутствовала угроза для моей жизни, недоступное для наблюдения и отслеживания руководством Хогвартса, его персоналом, учениками и обитателями, а также посторонними, за исключением тех, кому я сочту нужным лично открыть это место»

Дверь, появившаяся после озвучивания формулировки, ничем не отличалась от предыдущей, равно как и верхние ступени винтовой лестницы за ней. Это что, выходит, Выручай-комната всерьез считает, что василиск не представляет угрозу для моей жизни? Смелое предположение. Немного помаявшись на входе, я все же решила еще разок заглянуть в подземелья и проверить, что там к чему при текущем раскладе. Ничего подозрительного я не заметила вплоть до того самого момента, когда очередная ступенька вдруг ушла у меня из-под ног, а вслед за ней на ожидаемом месте не оказалось и следующей. Выругавшись, на чем свет стоит, на смеси английского и русского, я едва успела прижать к груди палочку, чтобы не сломать, когда меня швырнуло на черт знает когда успевшую перегородить проход дверь, куда более хлипкую, нежели предлагалась моему вниманию в первый заход. Дверь напору моего бараньего веса особо сопротивляться не стала, а наоборот с радостью распахнулась, на меня пахнуло теплом, резко контрастирующим с промозглой сыростью хода, и я, наконец, хоть немного сгруппировавшись, рухнула на каменный пол, пару раз перевернувшись. Первой мыслью было: «А ничего так Салазар Слизерин устроился». Второй: «И где обещанный василиск?» Третьей: «Упс…»

Василиска в небольшом по размерам рабочем кабинете не имелось, зато присутствовал Снейп. На столе был брошен раскрытый фолиант в потертой кожаной обложке, кресло было перевернуто, а профессор стоял, обернувшись ко мне, с палочкой наизготовку, да и в левой руке что-то нехорошо так искрилось, заставляя пальцы фосфоресцировать. Ничего удивительного. По презентабельности я, конечно, сильно уступала вытряхнутой из ковра Клеопатре, а вот по неожиданности появления, пожалуй, имела фору. К счастью для меня Снейп все-таки относился к тому типу людей, которые, прежде чем стрелять, для начала проверят, в кого именно.

— Доброе утро, сэр, — слегка нетвердо поздоровалась я, не придумав ничего лучшего.

— Доу, какого дьявола вы здесь делаете? — последовал вполне закономерный вопрос. Правда, тон, которым он был задан, вкупе с нацеленной на меня палочкой, спокойствия не прибавляли.

— Ошибся дверью, сэр. Прошу прощения, — пискнула я, пытаясь выпутаться из пол мантии и нащупывая дверной косяк. Главное — успеть слинять, пока не прилетело какое-нибудь проклятье, а то темномагические, насколько мне помнится, далеко не все снимаются без последствий, да и лишняя Авада на пользу мне тоже не пойдет.

— Оставаться на месте! — не хуже собаки Баскервилей рыкнул профессор, раскусив мои маневры. Ой, сейчас кто-то получит… Я зажмурилась и затараторила:

— Извините, сэр. Я не хотел, честное слово. Я просто хотел сказать спасибо за посылку и… и все. То есть, не таким экстравагантным способом, конечно, да и не прямо сейчас… В общем, извините, пожалуйста.

— Доу, хватит ломать комедию, — голос Снейпа постепенно возвращался в норму. — Как вы здесь очутились?

Кажется, Авада пока отменялась. Я рискнула приоткрыть один глаз. Снейп уже убрал палочку, свечение на пальцах левой руки тоже погасло. Облокотившись на каминную полку, профессор смотрел на меня с какой-то… как мне показалось, усталостью, хотя по скудной мимике, присущей Снейпу, трудно было утверждать что-либо наверняка.

— Доу, я не намерен вас проклинать за вторжение на чужую территорию, — сказал он, — так что если вы опасаетесь именно этого, то можете успокоиться. Но ответа я все еще жду. И встаньте, наконец, с пола. Если мне понадобится коврик, я подберу что-нибудь более подходящее к обстановке.

Поправив очки и машинально пригладив волосы, я поднялась на ноги. Снейп подошел и заглянул в дверной проем. То есть, как я лишь теперь успела заметить, с этой стороны проем был не дверным — просто одна из стенных панелей отъехала в сторону, открывая потайной лаз.

— Куда ведет ход? — спросил профессор.

— На седьмой этаж, сэр. Только это не совсем ход. Это мы с Выручай-комнатой друг друга не поняли. Я просил у нее подходящее место для магических тренировок, а она выкинула меня сюда.

— Оригинальное решение, — заметил Снейп, удивленно приподняв бровь. — Или вы у нее в придачу напарника для тренировок попросили? В любом случае это не по адресу.

— Насчет напарника никаких просьб не было, — возразила я. — После того, как меня попытались отправить в… скажем так, не очень уютное подземелье, я уточнил, что место не должно представлять угрозы для моей жизни. Результат вы видели. Мне только что пинка не дали, вышвыривая из хода.

— Насчет отсутствия угрозы она явно погорячилась, в остальном же могу вас лишь поздравить. Чтобы за неделю пребывания в стенах школы довести до белого каления неодушевленную сущность, это надо обладать особым талантом. Кстати, как вы вообще узнали о существовании Выручай-комнаты?

— От старших ребят услышал, — уклончиво сказала я. Не ссылаться же опять на мифическую биографию Поттера. Снейп, кажется, не поверил, но переспрашивать не стал.

— Ладно, — проворчал он, поднимая опрокинутое кресло. — Раз уж вы все равно здесь, давайте проверим, в каком состоянии находится ваш природный блок.

— Думаю, что в неплохом, сэр. Даже ухо почти не болит.

— У людей с нормальной физиологией, чтобы вы знали, состояние ушей никоим образом не влияет на мозговую деятельность, хотя за Поттеров ручаться я бы, конечно, не рискнул. А сейчас посмотрите на меня.

Я взглянула Снейпу в глаза. На сей раз ощущения от легилименции оказались совсем иными. В покоящемся состоянии создаваемый серьгой блок был не заметен, однако сейчас я почувствовала, как в сознании совершенно без моего участия возникает стена, отгораживающая его от вторжения извне. Не гранитная скала, жестко противостоящая напору, а нечто вязкое и податливое, поглощающее, распределяющее и гасящее приложенную силу.

— Что ж, не идеально, конечно, — заметил Снейп, — однако могло выйти и хуже. А теперь, Доу, может, вы все-таки оставите меня в покое хотя бы в мой законный выходной день? Слетайте, что ли, в Косой переулок, как и собирались изначально.

— Да, сэр, — я почувствовала, как у меня начинают гореть уши. — А с чего вы решили, что я собирался в Косой переулок? Мне казалось, что блок устоял…

— Блок устоял. Зато ко мне уже успел обратиться мистер Малфой с весьма интересным вопросом. Схему расположения барьера заберете у него, воспроизводить ее еще раз у меня нет ни малейшего желания. Что же касается направления аппарации, то можно, конечно, предположить, что вы воспылали внезапной ностальгией к покинутому охотничьему домику, однако после умиленных рассказов мадам Пинс о вашей тяге к знаниям и вчерашнем посещении библиотеки я рискну все же поставить на «Флориш и Блоттс», секция алхимии и зельеварения.

— Ну и зачем легилименция, когда вы и так все прекрасно угадываете? — наморщив нос, пробормотала я. — Да, насчет Косого переулка вы совершенно правы. Пожалуй, я, действительно, пойду. Еще раз извините за вторжение. Обещаю, что этого больше не повторится.

— Доу, — окликнул меня Снейп, когда я побрела в сторону входной двери. — Сделайте одолжение, соизвольте выйти через Выручай-комнату и избавить меня от объяснений с директором по поводу присутствия в моих личных комнатах несовершеннолетних учеников, да еще и с других факультетов. Понимаю, что при вашей толерантности и живости воображения в этом не видится ничего предосудительного, но лучше все-таки не доводить до крайностей.

Окончательно залившись краской, я шмыгнула обратно в потайной ход. Стенная панель за моей спиной с неодобрительным щелчком встала на место.

Неуверенный стук в дверь раздался спустя всего минут пять после того, как Снейп возвратился к себе, отбыв обязательную вахту на очередном коллективном приеме пищи. Дамблдор всегда особо настаивал на ее необходимости, хотя ни разу не удосужился объяснить, почему декан Слизерина непременно должен ежедневно тратить в общей сложности не менее полутора часов впустую, зато поначалу упорно предлагал отдать эльфам распоряжение доставлять приготовленные в соответствии с особыми требованиями блюда не в комнаты профессора, а в Большой зал. Правда, конкретно здесь Снейп смог настоять на своем выборе, не считая необходимым выносить имеющиеся проблемы на всеобщее обозрение. Что же касалось циркулирующих по факультетам слухов, то они скорее забавляли, чем раздражали. Действительно, кем еще быть злобному профессору, который плевать хотел на рекомендации Министерства упростить и урезать программу преподавания и принципиально не ставил даже выше ожидаемого за дословное цитирование школьных учебников? Однозначно вампиром — вон сколько крови бедным ученикам попил, что даже кусок хлеба в горло не лезет.

Стук повторился еще раз прежде, чем Снейп успел отложить взятый в руки трактат. Висящее на двери сигнальное заклинание без вариантов свидетельствовало — к декану пытается попасть Драко. Если учесть, что перед самым завтраком профессор видел крестника в коридоре и никаких попыток завязать разговор тот не выказал, получалось, что нечто сверхъестественное должно было успеть произойти за последние десять минут. Впрочем, когда Снейп открыл дверь, мальчик выглядел не испуганным и не обеспокоенным, а всего лишь немного смущенным.

— Вы что-то желаете, мистер Малфой?

— Да, С… профессор Снейп, сэр, — вытянулся в струнку Драко. — Мне необходимо выяснить один вопрос. Скажите, где именно проходит антиаппарационный барьер Хогвартса?

Да уж. Снейп сходу сумел бы придумать с десяток вариантов вопроса, который мог заинтересовать только что попавшего в школу одиннадцатилетнего ребенка, но до такого он бы, пожалуй, все-таки не додумался.

— А для чего вам понадобился антиаппарационный барьер, мистер Малфой?

— Просто интересно, — чересчур быстро ответил мальчик и совсем уж по-детски добавил, — честное слово.

Все ясно, попросили разузнать, и, вероятно, просящим был Доу. Ну, кому еще могло понадобиться выстраивать такую ненадежную и нарочито бросающуюся в глаза схему получения сведений? Те, кто умел и имел разрешение на аппарацию, либо прекрасно знали о границах барьера, либо имели возможность отыскать источник информации более надежный, чем пересказ первокурсником чужих слов. Слизеринцы спросили бы лично, а не через третьи руки. Остальные, скорее всего, не рискнули бы вообще, предпочтя своих деканов, да и не общался Драко ни с кем с других факультетов, кроме Доу и Грейнджер, а последней сведения о барьерах были нужны еще меньше, чем инферналу Бодроперцовое зелье. К тому же, по словам мадам Пинс накануне Гарри Поттер почти целый день просидел в библиотеке, интересуясь такой литературой, о которой большинство учеников до пятого курса включительно не ведали ни сном, ни духом, зато которая вполне могла помочь определиться, где именно искать рецепты антидотов к арсеналу директорских снадобий. К счастью, Доу, похоже, хватило ума не пытаться отыскать в школьной библиотеке сами трактаты с рецептами. А если он решил незамедлительно продолжить поиски где-либо еще, то уже должен был выяснить, что на территории Хогвартса не возможна не только аппарация, но и применение порт-ключей, в том числе и родового кольца. Да, пожалуй, идея все-таки принадлежала Доу и была правильной. Нечего самому Поттеру задавать неудобные вопросы всем подряд, да и лишний раз светиться возле декана Слизерина не стоит.

Снейп отступил в сторону.

— Заходите, мистер Малфой. Я сейчас набросаю вам схему. На всякий случай.

Когда крайне довольный тем, что крестный так ничего и не заподозрил, Драко ретировался, зажимая в кулаке скатанный в трубочку лист с планом расположения барьера, Снейп возвратился к разбору книг, взятых им вчера со Спиннерс-Энд, куда профессор добрался уже под вечер, после того, как в «Борджин и Бэркес» были оговорены все нюансы утренней посылки адресату, находящемуся в Хогвартсе. Сомнительно, конечно, было, чтобы хоть в одном из прочитанных уже не единожды фолиантов отыщется ответ на заданную Доу загадку, однако шанс найти какую-никакую зацепку оставался. Никакие открытия не возникают на пустом месте. Даже если допустить, что им дано свершиться только через двадцать лет, все равно какая-то база должна была существовать уже сейчас, причем, учитывая консервативность магического мира в целом, она вполне могла быть заложена далеко не в последние годы.

Выбрав труд Бензли Темпалиуса, в котором несколько разделов были посвящены различным точкам зрения на душу человека, а также способам воздействия на нее как в прижизненном, так и в посмертном состоянии, Снейп прошел в кабинет, мимоходом бросив в камин воспламеняющее заклятие. Несмотря на раннюю осень, в подземельях уже становилось зябко, а дальше, как подсказывал опыт, будет только хуже. Конечно, семи лет учебы и десяти работы в Хогвартсе хватало, чтобы свыкнуться с этой неприятностью, однако до сих пор иногда становилось интересно, действительно ли Салазар Слизерин так любил промозглую сырость подвалов, или же просто старался соответствовать выбранному для факультета символу? Хотя какое там соответствовать? Змеи ведь тоже по большей своей части не любят ни холода, ни сырости, так что кого именно пытался изобразить основатель факультета, оставалось тайной, покрытой мраком веков.

Поудобнее устроившись в кресле, Снейп открыл фолиант и на время выпал из реальности, вникая в ход мыслей средневекового автора. Он как раз дочитывал девятнадцатую страницу текста на причудливом по современным меркам уэссекском диалекте англосаксонского языка, когда за противоположной от камина стеной кабинета, где, по идее и результатам неоднократных проверок ничего, кроме камней, не должно было быть, послышался грохот. Тело среагировало на автомате. К тому моменту, как из-за отъехавшей в сторону стенной панели выкатилось нечто взъерошенное и чумазое, профессор уже стоял на ногах, отшвырнув в сторону кресло для увеличения свободы маневра и завершая невербальное Инсидиаэ на область, окружающую нечто. Тем временем нечто, удивленное, кажется, не меньше хозяина кабинета, уселось на полу, прокашлялось, проморгалось и осторожно сказало голосом Доу:

— Доброе утро, сэр.

Нет, ну он издевается или как?

— Доу, какого дьявола вы здесь делаете? — прошипел Снейп, попутно прощупывая посетителя на предмет наложенной иллюзии. Вроде, ничего на мальчишке не висело, а значит, это действительно был он. Только вот откуда он вообще взялся?

— Ошибся дверью, сэр. Прошу прощения, — заполошно пискнуло ходячее недоразумение, всем видом выказывая готовность то ли сей же момент провалиться сквозь каменный пол, то ли как был, на четвереньках, шарахнуться назад в чернеющий ход. Причем, с учетом до сих пор не снятого Снейпом заклятия, оба варианта были равноценно паршивыми.

— Оставаться на месте! — рявкнул профессор, торопливо разрушая силовые узлы плетения. Только сработавшего на Поттере паралича, который ничем, кроме сока мандрагоры, не снимешь, ему и не хватало для того, чтобы утро стало поистине «добрым».

Доу сжался, словно ожидая удара, зажмурился и быстро залепетал — как будто опасался не успеть:

— Извините, сэр. Я не хотел, честное слово. Я просто хотел сказать спасибо за посылку и… и все. То есть, не таким экстравагантным способом, конечно, да и не прямо сейчас… В общем, извините, пожалуйста.

Убрав последний из узлов, Снейп опустил палочку, пытаясь понять, что сейчас перед ним: попытка давить на жалость или реальный страх? Мерлин, неужели он, действительно, успел так сильно напугать его… ее… Нет, то, что успел, было ясно по считанным воспоминаниям, но, кажется, потом могло отыскаться достаточно поводов, чтобы переменить мнение. Разве не так?

— Доу, хватит ломать комедию. Как вы здесь очутились?

Мальчишка осторожно приоткрыл один глаз. Нет, все-таки не притворяется и, судя по опасливому взгляду, брошенному на уже пустые руки, ожидает трепки. Причем, похоже, как раз за эффектное появление в кабинете. Ладно, выяснение, чему и кому именно декан Слизерина обязан столь лестным о себе представлением, сложившимся у гостьи из будущего, придется отложить до лучших времен и более вменяемого состояния собеседника, а пока лучше будет заняться насущным вопросом.

— Доу, я не намерен вас проклинать за вторжение на чужую территорию, — сообщил профессор, стараясь придать голосу по возможности нейтральный тон, — так что если вы опасаетесь именно этого, то можете успокоиться. Но ответа я все еще жду. И встаньте, наконец, с пола. Если мне понадобится коврик, я подберу что-нибудь более подходящее к обстановке.

Мальчишка вскочил на ноги с явно нарисовавшимся на физиономии облегчением. Видимо, до него, наконец, дошло, что прямо сейчас убивать его никто не собирается. Уже радует. Стараясь на всякий случай держать руки на виду для подтверждения мирных намерений, Снейп подошел и заглянул в зияющее чернотой отверстие в стене. Доу шарахнуться прочь не попытался. Это радовало еще больше. Значит, потихоньку успокаивается.

Из узкого коридора веяло затхлой подвальной сыростью. Если не знать, что ничего подобного здесь еще день назад не было, вполне можно было поверить в старый, давно забытый лаз сродни десяткам прочих, которыми, как иструхлявевшее дерево ходами древоточцев, были пронизаны стены замка.

— Куда ведет ход?

— На седьмой этаж, сэр, — после едва заметной паузы ответил Доу. — Только это не совсем ход. Это мы с Выручай-комнатой друг друга не поняли. Я просил у нее подходящее место для магических тренировок, а она выкинула меня сюда.

Выручай-комната? Что ж, очень может быть, хотя остается неясным, каким именно образом Доу вообще узнал о существовании в стенах школы такого специфического объекта, о котором и большинство старшекурсников не догадывались. Поттер отразит в своих мемуарах двадцать лет спустя ее точное местоположение и способ взаимодействия? В таком случае, что же еще он мог сказать о времени своей учебы в Хогвартсе, и насколько полно Доу может быть осведомлен о распространяющихся на Поттера планах директора?

— Оригинальное решение, — заметил Снейп вслух. — Или вы у нее в придачу напарника для тренировок попросили? В любом случае это не по адресу.

— Насчет напарника никаких просьб не было, — быстро возразил Доу. — После того, как меня попытались отправить в… скажем так, не очень уютное подземелье, я уточнил, что место не должно представлять угрозы для моей жизни. Результат вы видели. Мне только что пинка не дали, вышвыривая из хода.

Это в какое же такое подземелье можно было попытаться спровадить ученика по подобному запросу? Даже если забыть про еще лет шесть назад функционировавший и до сих пор сохранившийся специально оборудованный и защищенный зал для практических тренировок по защите от темных искусств, располагавшийся в том самом злополучном коридоре третьего этажа, где сейчас тосковал хагридовский цербер, в который точно так же можно было проложить потайной ход… Да даже если забыть про этот зал, сама Выручай-комната могла создать не худший по качествам. Но взамен предпочла отправить просившего куда-то в подвалы Хогвартса, а потом и вовсе вышвырнула в кабинет декана не самого дружественного факультета. Наверное, стоит еще сказать спасибо, что не в спальню…

— Насчет отсутствия угрозы она явно погорячилась, — подытожил Снейп, — в остальном же могу вас лишь поздравить. Чтобы за неделю пребывания в стенах школы довести до белого каления неодушевленную сущность, это надо обладать особым талантом. Кстати, как вы вообще узнали о существовании Выручай-комнаты?

— От старших ребят услышал, — заявил Доу, глядя честными-пречестными золотисто-зелеными глазами.

Да, однозначно из мемуаров. Хотя остальные вопросы по ним лучше будет все-таки отложить на более поздние разговоры при большем доверии собеседника.

— Ладно, — проворчал Снейп, возвратившись к столу и поднимая опрокинутое кресло, вносившее в обстановку определенный дисбаланс. — Раз уж вы все равно здесь, давайте проверим, в каком состоянии находится ваш природный блок.

Бочком перебираясь ближе к середине кабинета, Доу попытался заверить, что, основываясь на отсутствии болезненных ощущений со стороны проколотого уха, состояние новоприобретенного блока сознания тоже должно было быть нормальным. Умозаключение, скажем прямо, отдавало новизной.

— У людей с нормальной физиологией, чтобы вы знали, — решил все-таки на всякий случай пояснить Снейп, — состояние ушей никоим образом не влияет на мозговую деятельность, хотя за Поттеров ручаться я бы, конечно, не рискнул. А сейчас посмотрите на меня.

Мальчишка старательно расширил глаза. Сопротивления реального природного барьера, как и в прошлый раз, Снейп не почувствовал, но практически сразу по периметру сознания Доу развернулась защита, создаваемая заговоренным черным хрусталем. Пока еще ее было не так уж трудно отличить от природной, но через день-другой, когда артефакт окончательно свыкнется с владельцем, различия исчезнут практически полностью. И, во всяком случае, уже сейчас можно было сказать, что Доу сумел правильно воспроизвести формулу активации, а Лорин Борджин правильно расшифровал едва различавшиеся на крошащемся клоке пергамента выцветшие строки, переписать которые Снейп не доверил самопишущему перу, предложенному хозяином лавки. Лорин, в общем-то, и не настаивал, флегматично продиктовав профессору весь содержавшийся на пергаменте текст, и забрал записку, заверив, что сова прибудет в Хогвартс к семи утра и будет ожидать адресата за пределами замка. Если у него и возник вопрос, почему Снейп не может передать покупку лично, то вслух тот озвучен не был. В семейном деле Борджинов лишнее любопытство могло лишь помешать бизнесу и уж точно не гарантировало долгой жизни.

— Что ж, не идеально, конечно, — заметил Снейп, отводя взгляд, — однако могло выйти и хуже. А теперь, Доу, может, вы все-таки оставите меня в покое хотя бы в мой законный выходной день? Слетайте, что ли, в Косой переулок, как и собирались изначально.

Мальчишка слегка покраснел, наглядно показывая, что догадка верна.

— Да, сэр. А с чего вы решили, что я собирался в Косой переулок? Мне казалось, что блок устоял…

— Блок устоял, — согласился профессор. — Зато ко мне уже успел обратиться мистер Малфой с весьма интересным вопросом. Схему расположения барьера заберете у него, воспроизводить ее еще раз у меня нет ни малейшего желания. Что же касается направления аппарации, то можно, конечно, предположить, что вы воспылали внезапной ностальгией к покинутому охотничьему домику, однако после умиленных рассказов мадам Пинс о вашей тяге к знаниям и вчерашнем посещении библиотеки я рискну все же поставить на «Флориш и Блоттс», секция алхимии и зельеварения.

— Ну и зачем легилименция, когда вы и так все прекрасно угадываете? — пробурчал Доу с курьезно-обиженным видом. — Да, насчет Косого переулка вы совершенно правы. Пожалуй, я, действительно, пойду. Еще раз извините за вторжение. Обещаю, что этого больше не повторится.

Наморщив нос, он гордо направился в сторону входной двери. А вот это было уже излишне, особенно если учесть, что система слежения Хогвартса распространялась и на коридоры подземелий.

— Доу! Сделайте одолжение, соизвольте выйти через Выручай-комнату, — окликнул Снейп мальчишку и, припомнив его размышления во время второй встречи в Лютном переулке, добавил, тщательно пряча усмешку:

— …и избавить меня от объяснений с директором по поводу присутствия в моих личных комнатах несовершеннолетних учеников, да еще и с других факультетов. Понимаю, что при вашей толерантности и живости воображения в этом не видится ничего предосудительного, но лучше все-таки не доводить до крайностей.

Доу залился краской по самые уши, сдавленно хрюкнул и пулей влетел обратно в потайной ход. Стенная панель сама собой встала на место, отсекая звуки быстро удаляющихся шагов. Профессор фыркнул, покачал головой, затем, подумав, наложил на панель следящие чары, аналогичные дверным, и возвратился к труду Темпалиуса.