Господин декан (джен)

— ...Вы знаете, как и почему она погибла. Сделайте так, чтобы это было не зря. Помогите мне защитить сына Лили.

— Ему не нужна защита. Тёмный Лорд ушёл...

— Тёмный Лорд вернётся, и тогда Гарри Поттер окажется в страшной опасности.

Наступило долгое молчание. Снегг постепенно брал себя в руки, его дыхание стало ровнее. Наконец он произнёс:

— Хорошо. Ладно. Но только — ни слова никому, Дамблдор! Это должно остаться между нами. Поклянитесь! Я не вынесу... тем более сын Поттера... Дайте мне слово!

— Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? — Дамблдор вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Снегга. — Ну, если вы настаиваете...

Кабинет исчез...

("Гарри Поттер и Дары Смерти", глава 33, "История Принца") (1)

— Что я должен теперь делать? — самообладание полностью вернулось к нему. — Усыновить его? Найти няньку?

— Об этом позаботятся без вас, — тон Дамблдора стал деловым. — В ближайшие десять лет вы, скорее всего, мальчику не понадобитесь. У вас будет другая задача.

Директор встал и принялся не спеша прохаживаться по кабинету.

— Профессор Слагхорн неоднократно сетовал на то, что в его возрасте уже нелегко совмещать должности декана и преподавателя, — он остановился у окна, за которым шелестел ноябрьский дождь. — Вы, Северус, один из лучших его учеников. Уверен, эта работа вам вполне по силам. Освежите в памяти начальный курс зельеварения и...

— Вы предлагаете стать учителем?! Мне?! — Снейп вскочил и подошел к стоящему Дамблдору. — Вам мало того, что уже произошло, вы желаете еще больше унизить меня?!

— Понимаю, — усмехнулся Дамблдор. — После перспектив, которые наверняка открывал перед вами Волдеморт... но, что поделаешь, вакансия директора школы пока закрыта. Или вы метите сразу в министры?

— Дело не в перспективах. Я... Я сам найду себе работу, — буркнул Северус, отводя взгляд.

— И какую же, позвольте осведомиться?

Ответа не последовало. Хозяин кабинета вернулся за свой стол.

— Ваша последняя, если можно так выразиться, должность — Пожиратель Смерти. По совместительству — изготовитель запрещенных зелий. Скажите, как долго вы планируете этим заниматься, прежде чем окажетесь в камере Визенгамота или в магловской полиции? Полагаете, у меня нет других дел, кроме как вытаскивать вас оттуда?

— А кто вас просит вытаскивать? — пожал плечами Снейп, не глядя на собеседника. — Не все ли равно, как и где я проведу ближайшие десять лет?

— Мне, быть может, и все равно, — холодно проронил старый волшебник. — Но вы дали слово оберегать Гарри. А ему в свое время понадобится сильный защитник с авторитетом и влиянием, а не полуживой безвестный сиделец Азкабана или Рединга(2). Впрочем, если желаете, можете и дальше сливать собственную жизнь в унитаз, — неожиданно продолжил он. — Но в таком случае вы не достойны даже упоминания имени Лили Эванс, не говоря уже о ее памяти.

От его последних слов Снейп поднял голову и выпрямился.

— Чего я достоин — не вам решать, — в его голосе слышалась сдерживаемая ярость. — От слова своего я не отказываюсь. Учитель зельеварения? Отлично, — он с вызовом посмотрел на Дамблдора. — Но имейте в виду, у меня будут свои методы преподавания. Так когда мне приступать к своим обязанностям, господин директор?

__________________

(1) Перевод РОСМЭНа.

(2) Рединг — реально существующая тюрьма в Англии. В моем фике у Снейпа могли быть какие-то серьезные проблемы с магловскими властями (скорее всего, из-за запрещенных зелий, которые продавались не только магам). В Великобритании несколько тюрем, но Рединг — наиболее романтическая: там Оскар Уайльд сидел.

Флаконы с зельями выстроились на столе ровной поблескивающей шеренгой. Рядом — дюжина небольших бумажных пакетов. Тощий кожаный кошелек. Несколько книг из числа самых редких и нужных. Старая выгоревшая школьная мантия, на которой темным пятном выделяется след от споротого герба. Смена застиранного белья. Волшебная палочка. Всё.

Он усмехнулся. Да, ему легко было бы путешествовать: весь скарб уместился в один небольшой чемодан.

На дом наложены Отводящие Чары: они сберегут его от грабителей. Впрочем, это, скорее, перестраховка, чем реальная необходимость: достаточно одного взгляда на убогий фасад и облезлую входную дверь, чтобы понять — воровать тут нечего. Продать бы его... но нет, пусть, может пригодиться. Если он все-таки решится, если даже слово, данное Дамблдору, не остановит, то здесь его никто не найдет. А найдут — запишут как очередного наркомана, сдохшего от передоза. Он все-таки неплохо знал магловский мир.

Осталось последнее. Несколько листков бумаги со столбцами фамилий, адресов и названий зелий. Его работа за последние три года. И пожизненный срок в Азкабане — окажись хоть один из листков в Аврорате. Он смял списки в комок. «Инсендио!». Бумага горела быстро. Легкий серый пепел осел на пол и смешался с пылью. Ну, что ж... не феникс, но восставать придется именно из этой смеси. Он подхватил чемодан, шагнул к пустому холодному камину и, швырнув горсть летучего пороху, отчетливо произнес:

— Паб «Три метлы», Хогсмид.

* * *

В «Метлах» было многолюдно. Слякотный холодный вечер поздней осени как нельзя лучше располагал к тому, чтобы посидеть в тепле, уюте и пропустить кружку-другую пива или чего покрепче.

Северусу повезло углядеть свободный столик, зажатый между кирпичным столбом, подпирающим потолок, и лестницей на второй этаж. Отсюда хорошо было видно входную дверь. Спросив себе кофе, сел так, чтобы быть в тени лестницы. Разумеется, он не настолько известная фигура, чтобы посетители с криками «держите Пожирателя Смерти!» тут же бросились звать авроров, но зачем рисковать лишний раз? А мадам Розмерта улыбается вполне дружелюбно... Снейп поблагодарил за принесенный заказ, но не успел сделать и глотка, как заметил того, ради встречи с которым сюда пришел. Между столиками пробирался, оглядываясь и придерживая полы расстегнутой теплой мантии, профессор Слагхорн.

Старик, наконец, увидел его, и помахал рукой. Северус встал, приветствуя своего бывшего декана.

— Здравствуйте, Северус, здравствуйте, мой мальчик! — воскликнул Слагхорн. — Впрочем, что я говорю, какой мальчик... Вы так возмужали за эти три года!

Он удовлетворенно крякнул, уселся за стол и подозвал хозяйку заведения.

— Душенька, принеси наливочки, будь добра... твоей, фирменной. И закусить что-нибудь. А вы, что же — только кофе? — он с удивлением взглянул на одинокую чашку.

— Да, мне пока достаточно.

Повисла неловкая пауза. Стало слышно, как у стойки Розмерты магическая шарманка наигрывает какую-то сентиментальную песенку.

— Профессор, почему вы назначили мне встречу здесь, а не в школе? — спросил Снейп, размешивая нерастаявший сахар в кофе.

— Ах, нам бы не дали спокойно поговорить, вы же знаете, к концу полугодия у студентов всегда масса вопросов к преподавателю! — Слагхорн потянулся к принесенному графину с жидкостью густого малинового цвета, налил себе полную рюмку, смакуя, выпил, и как-то разом посерьезнел. — И к тому же в школе сейчас очень нездоровая обстановка. Очень. После исчезновения всем известной персоны... — старик красноречиво взглянул на своего собеседника, — в Хогвартсе участились стычки между детьми пострадавших и осужденных.

— Гриффиндор-Слизерин — вечное противостояние? — хмыкнул Снейп.

— Да, но в ваше время оно не носило такого... я бы сказал, ожесточенного характера, — Слагхорн грустно опрокинул в себя еще одну рюмку.

— Ну, еще бы, просто детские шалости, — проворчал его собеседник. — А что директор? По-прежнему делает вид, что ничего не происходит?

— Северус, ну зачем так резко... Альбус вполне контролирует ситуацию.

Снейп предпочел не комментировать это утверждение, а допить свой кофе и перейти к конкретным вопросам.

— Сколько человек сейчас числится на факультете?

— Семьдесят четыре. И вы наверняка многих знаете, по крайней мере, тех, кто поступал четыре-пять лет назад. Я говорю о Макнейре, Джагсоне, Уилкисе...

«Бэз Уилкис: старший брат убит аврорской «Авадой» в прошлом году. Дерек Джагсон... его брату повезло больше: пятнадцать лет Азкабана. У победителей скорое правосудие.»

— Отец Гордона Макнейра, кажется, был видный чин в министерстве?

— И был, и есть, — подтвердил Слагхорн. — На суде он смог оправдаться, заявил, что действовал под «Империусом».

«Правосудие-то не только скорое, но и куда как справедливое... и слепое, когда нужно».

— Признаться, я очень рад, что вы приняли предложение директора, — декан Слизерина заказал еще один графин наливки и сейчас в ожидании крутил в пальцах пустую рюмку. — Годы, годы... а нагрузка все та же. Надеюсь, вы примете группу, которая готовится к ЖАБА. Не скажу, что есть среди них кто-то выдающийся, но стандартное «Выше ожидаемого» большинством вполне заслужено.

— Помнится, в мое время вы не принимали к себе на курс с оценками ниже «Превосходно», — удивился Снейп. — Почему же теперь понизили уровень?

— О, вот и моя наливка! — Слагхорн сделал вид, что не расслышал вопроса. Он подхватил графин и принялся увлеченно рассматривать его на свет.

— Вы не ответили на мой вопрос, сэр.

— Ох, вы все такой же въедливый мальчишка! — досадливо воскликнул декан. Он со стуком поставил графин на стол. — Ну да, директор попросил меня чуть смягчить требования, главным образом, для гриффиндорцев... ведь их семьи так пострадали во время войны, детям трудно...

— А другим детям, значит, не трудно, — язвительно протянул Северус. — И семьи их не пострадали?

— Но зато мне удалось и для слизеринцев сделать послабление, — заметил Слагхорн. Он выглядел смущенным и не торопился выпивать наполненную рюмку. — Северус, директор рассказал мне о вас, о вашем недавнем прошлом, то есть, о вашей деятельности... на той стороне. Скажите, вы ведь не участвовали во всех этих ужасах? Вы занимались только зельеварением, да?

— Нет, — помолчав, ответил Снейп. — Не только.

Старик попытался взглядом поймать взгляд сидящего напротив. Поймал, побледнел и опустил глаза.

— Например, для зелья Чужой Жизни нужна человеческая кровь. Причем много, — негромко продолжал зельевар. — У одного человека столько не наберется.

— Великий Мерлин, это же абсолютно запрещенное зелье Темнейшей магии! — в непритворном ужасе воскликнул Слагхорн.

— А вы думали, Темный Лорд исключительно Амортенцией пробавляться станет?

Учитель подавленно молчал. Ученик вздохнул и поднялся.

— Вот так и возмужал ваш мальчик, профессор. До встречи в школе.

* * *

Снег выпал точно по календарю — первого декабря. Правда, во дворе Хогвартса от него уже мало что осталось: бесчисленные сапоги и ботинки превратили его в грязную кашу, которую, к тому же, старательно отгребал, расчищая дорожки, старый завхоз Филч. Сугробы сохранились лишь у стен замка, да еще статуи, украшавшие вход, обзавелись пышными белыми шапками. По двору с визгом и криками носились младшекурсники, ошалев от солнечного морозного дня и того особого запаха, какой приобретает свежий воздух после многочасового сидения в закрытых классах.

Северус неприязненно покосился на мельтешащих мальчишек и девчонок: опять придется уворачиваться в коридорах от этих вечно несущихся неизвестно куда! Он раскланялся с Филчем и уже у самых дверей школы услышал:

— Мерлиновы штаны! Снейп!

В нескольких шагах от него стояли Макнейр и Джагсон. На мантии первого поблескивал значок старосты курса.

Он не сразу узнал своих бывших товарищей по факультету. Три года назад это были невысокие костлявые мальчишки, а теперь, гляди-ка, вымахали в здоровенных лбов чуть ли не с него ростом! Кто бы поверил, что им по шестнадцать лет...

— А, Макнейр... привет, — холодно откликнулся Северус.

Макнейр подошел ближе. Он него несло потом — уже не детским, а ядреным мужским. На мгновение зельевару захотелось, чтобы его обоняние не было таким тонким. Парень уставился на него голубыми наглыми глазами и весело ухмыльнулся:

— Ты по-новой учиться решил — или как?

Подошел и Джагсон. К счастью, он, похоже, был опрятней приятеля.

— Не угадал, — без улыбки ответил Снейп. — Я пришел не учиться, а учить. Буду вести курс зельеварения.

— Ну, круто! — радостно ухнул Джагсон. Несмотря на возраст, у него уже был вполне взрослый сочный басок. — Снейп, ты же выведешь мне в конце года «Удовлетворительно», да? А то старый Слагги с чего-то невзлюбил меня и выше «Слабо» не ставит.

— Уж если Слагхорн так оценивает твои знания, то у меня ты разве что «Тролля» дождешься, — усмехнулся будущий преподаватель. — Добренького профессора у вас не будет, не надейся.

Гордон перестал ухмыляться и надвинулся на Снейпа.

— Снейп, не будь занудой, — предупредил он. — У нас зануд не жалуют.

— У кого это «у нас»? — зло прищурился Северус.

— У нас, на Слизерине, — надменно проговорил Макнейр.

— На Слизерине не жалуют идиотов и невежд. Ты, похоже, до сих пор не в курсе насчет этого, — он рванул на себя тяжелую входную дверь и добавил, обернувшись: — На будущее: не «Снейп», а «профессор Снейп, сэр». Привыкайте.

— Ты смотри, как заговорил! — издевательски-удивленно протянул Джагсон. — Не боишься, что и на тебя управа найдется, страшно суровый...

Он не договорил: острие палочки уперлось ему в кадык, взгляд напоролся на ледяные черные глаза, а спокойный голос отчеканил прямо в лицо:

— Вот тебя я точно не боюсь.

— Пошли, Дерек, ну его, — Гордону хватило благоразумия оттащить Джагсона. — Как был чокнутым, так и остался.

* * *

— Билли, не отвлекайся. Смотри, твои друзья уже сделали домашнее задание, один ты до сих пор возишься!

Староста шестого курса факультета Гриффиндор Кристофер Скримджер остановился напротив рыжего вихрастого первокурсника, сидящего за длинным факультетским столом в Главном зале. Действительно, кроме мальчишки, на скамье осталось лишь трое третьекурсников, шумно обсуждавших какую-то статью в «Квиддич Обсервер».

— Да-да, я сейчас, — рассеянно ответил мальчик и даже сделал вид, что пишет, но лишь до тех пор, пока Кристофер не отошел достаточно далеко. Тогда Билл вновь уставился ненавидящим взглядом туда, куда смотрел уже почти полчаса: на стол факультета Слизерин. Там, в компании двух симпатичных девушек сидел темноволосый, крепко сбитый шестикурсник, не обращавший на злобные взгляды ни малейшего внимания. Парень что-то увлеченно рассказывал, то и дело похохатывая, девушки слушали его, едва не раскрыв рты, а юный гриффиндорец тем временем горел на медленном огне.

Он знал рассказчика: это был Деннис Долохов. Его двоюродный брат меньше месяца назад убил дядю Гидеона и дядю Фабиана — самых близких, после родителей, людей для одиннадцатилетнего Уильяма Уизли.

Маленькие ладони сами собой сжались в кулаки.

— Почему он жив... Почему жив тот гад... почему его не приговорили к поцелую дементора...— все громче и громче бормотал Билл, пока не привлек этим внимание Скримджера.

— Ты что-то сказал, Билли?

— Крис, как он может смеяться после того, что натворил его брат?! — уже не сдерживаясь, воскликнул Уизли. Долохов замолчал и в недоумении посмотрел на мальчика.

— Он не может отвечать за своего родственника, — стараясь говорить как можно убедительнее, объяснил Кристофер. — Антонин получил заслуженный срок в Азкабане.

— И очень жаль, что не может! — перебил его Билли. — Он бы ответил мне за все! За все!

Не в силах больше сдерживаться, он вскочил из-за стола, благо, сидел у самого края, и ринулся к слизеринцам. Староста едва успел ухватить его за плечи.

— Чего там эта мелочь разоряется? — пренебрежительно поинтересовался Деннис. — Что, хочет огрести так же, как и его дядья?

— Придержи язык, кретин! — рявкнул Скримджер, с трудом удерживая почти обезумевшего Уизли.

— Предатели крови заслуживают смерти! — рассвирепевший Долохов, стряхнув с себя девушек, которые пытались его удержать, одним прыжком перемахнул через стол, и встал напротив старосты гриффиндорцев. Оба уже держали палочки наготове.

— Лучше угомонись, пока я не снял со Слизерина десяток-другой баллов, — предупредил Кристофер, на всякий случай отпихивая плачущего первокурсника себе за спину. — Ты сам знаешь, что полагается за применение боевой магии вне Дуэльного клуба.

— Дэн, остановись, пожалуйста! — одна из девушек повисла на его руке, не давая поднять палочку. — Хватит уже, война закончилась!

— Отстань, Этти! — огрызнулся Деннис. Он отмахнулся от девушки, та отлетела от него на несколько шагов, и, ударившись о край стола, вскрикнула от боли.

— Остолбеней! — вдруг выкрикнул кто-то зло и звонко. Долохов замер с поднятой рукой.

Тощий третьекурсник-гриффиндорец, похожий на взъерошенного воробья, медленно опустил палочку, словно не веря, что это именно он сейчас произнес заклинание.

— Джон, ну вот зачем? — досадливо простонал Скримджер. — Что ж мне теперь, с собственного факультета баллы снимать? Хотя, в любом случае, нападение на старосту... Мальсибер, ты как?

— Можно бы и получше, — не особо любезно откликнулась девушка, потирая ушибленный бок. — Скримджер, в самом деле, у вас на факультете за дисциплиной совсем не следят? Ваши первокурсники ведут себя, как не знаю кто!

— Конечно, ты не знаешь, это ведь не твоих родных убивали Пожиратели! — потерял терпение Кристофер. — Отец рассказывал, как такие, как Долохов и твой братец, Мальсибер, расправлялись с целыми семьями!

— Мой брат раскаялся и сидит в тюрьме, — тихо проговорила Этти.

— Рассказывай кому-нибудь другому про раскаяние Пожирателя Смерти!

— Мистер Скримджер, что здесь происходит? — резкий холодный голос декана Гриффиндора прекратил их перепалку. Профессор МакГонагалл, стремительно войдя в зал, остановилась рядом со студентами. — Впрочем, вижу: применение боевой магии за пределами Дуэльного клуба. Кто произнес заклинание?

— Я... — дрожащим голосом признался Джон, но тут же приободрился:

— Госпожа профессор, я защищал старосту! А Долохов хотел напасть на Уизли.

— Мистер Долиш, минус десять баллов с Гриффиндора за применение боевой магии в ненадлежащей обстановке, — отрезала МакГонагалл.

— Мисс Бернадетт Мальсибер, — она сурово посмотрела на старосту Слизерина, — лишаю ваш факультет десяти баллов за попытку нападения на младшекурсника. А теперь расходитесь по своим факультетам. Немедленно!

* * *

Минерва МакГонагалл в задумчивости шла по коридорам школы. Пробегавшие мимо студенты здоровались с ней, она машинально отвечала, но мысли ее были заняты совсем другим.

Инцидент в главном зале — уже третий за сегодня. Утром на уроке трансфигурации ей удалось предотвратить драку, но в оранжерею профессора Спраут она бы просто не успела. Кэрис Дирборн, еще недавно такая милая и доброжелательная, единым махом выдавила на лицо слизеринки Бертины Крэбб весь гной из созревшего бубонтюбера. Хорошо хоть подоспевшая Помона быстро применила противоожоговую сыворотку и отправила девушку в больничное крыло. А с Кэрри случилась истерика... она, видимо, не скоро оправится после убийства отца. Декан Гриффиндора уже несколько раз просила директора изменить расписание занятий, сделать так, чтобы ее подопечные и слизеринцы не встречались на совмещенных уроках. Но директор отказал, мотивируя тем, что война окончена, и нужно учиться мирно сосуществовать. «К тому же и в Рэйвенкло, и в Хаффлпаффе учатся те, чьи родные погибли от рук Пожирателей, — добавил тогда Дамблдор. — Ненависть к Слизерину в большей или меньшей степени сейчас испытывают все. Это заставит последователей Салазара задуматься и сделать выводы».

В таких невеселых размышлениях МакГонагалл вошла в учительскую, где через несколько минут должно было начаться обычное собрание деканов. За своими столами уже сидели Флитвик и Спраут, толстяк Слагхорн ерзал в кресле, пытаясь устроить между подлокотниками объемистый живот. Минерва направилась к себе, но не успев сесть, замерла от удивления: в учительскую вошел директор, вслед за которым следовал некто высокий, тощий, мрачный и очень знакомый... Снейп! Что понадобилось слизеринскому выкормышу в учительской? Ведь он, хвала Мерлину, уже три года как окончил Хогвартс.

— Садитесь, Минерва, мы сейчас начнем, — попросил Дамблдор, и жестом пригласил своего спутника следовать за собой. Флитвик и Спраут смотрели на бывшего студента со спокойным интересом, Слагхорн расплылся в довольной улыбке. Лицо МакГонагалл оставалось непроницаемым. Снейп стоял, сложив руки за спиной, и смотрел куда-то в стену поверх голов.

— Коллеги, обычно мы приглашаем новых преподавателей в начале учебного года, — заговорил, нарушив неприятное молчание, директор. — Но по просьбе уважаемого профессора Слагхорна будет сделано исключение. В соответствии с его письменным заявлением и по письменной же рекомендации на должность преподавателя зельеварения с сегодняшнего дня назначается профессор Северус Снейп.

Снейп слегка кивнул, по-прежнему не удостаивая никого из деканов взглядом.

— Профессор, вы можете пока заняться обустройством своих апартаментов, — ему ясно давали понять, что процедура представления окончена, и более его присутствие тут не требуется. Северус еще раз коротко поклонился — на этот раз персонально директору — и вышел.

После совещания заинтригованная МакГонагалл подошла к Дамблдору.

— Альбус, чем вызвано подобное нелепое назначение? Только не говорите мне про уставшего Горация: этот плут, когда надо, легко прикидывается чуть ли не умирающим!

— Снейп — талантливый зельевар, — многозначительно улыбнулся в бороду директор. — Таких уникумов неплохо иметь в своем распоряжении.

— Мальчишка, вчерашний школьник, — она все еще не могла успокоиться. — А теперь пожалуйста: мне надо называть его «профессор» и «коллега»! Неизвестно еще, где он шатался после окончания...

— Почему же? Очень даже известно: он был в рядах Пожирателей Смерти. Более того — являлся личным зельеваром Темного Лорда, — невозмутимо ответил Дамблдор.

— И он... — Минерва задохнулась от возмущения. — Он теперь станет учителем?! Как его вообще можно допускать к детям?!

— Он мне кое-что должен, — веско проронил старый волшебник. — И поэтому опасаться нечего. Ну разве что повышенной требовательности к ученикам: он перфекционист.

— И все-таки я не понимаю...

— Он будет нам очень полезен, Минерва. Поверьте мне.

Для одного человека это оказалось вполне приличное жилье: гостиная с камином, спальня, небольшой кабинет и ванная. По сравнению с домом в Паучьем Тупике тут просто королевские апартаменты. К тому же домовые эльфы уже успели навести порядок: навощенный паркет блестел, стекла в единственном, но большом окне гостиной были вымыты до абсолютной прозрачности. Оставалось решить вопрос с мебелью.

Руководство школы давным-давно предоставило преподавателям право самим обустраивать свое жилище — пусть даже временное. Поэтому в гостиной у стены лежал аккуратный штабель досок, на которых покоился большой рулон грубой ткани. Оставалось трансфигурировать исходный материал в предметы интерьера.

Снейп оценил иронию момента: нужно всего лишь превратить доски в мебель, но, дракл побери, в какую именно? Он никогда не обращал особого внимания на быт, привык к готовому жилью, будь то факультет, или родительский дом. А теперь все-таки придется сотворить нечто более или менее похожее на обстановку.

В памяти вдруг всплыли рождественские каникулы — первые после окончания школы. Именно тогда Люциус Малфой по какой-то случайной прихоти пригласил бывшего факультетского товарища провести праздничные дни в своем родовом поместье.

Малфой-Мэнор запомнился Северусу как одно нереальное, сказочно роскошное видение. К тому же богач на время оставил свою чистокровную заносчивость и общался с плебеем-полукровкой на равных. Правда, миссис Малфой с первой же минуты обдала знакомого своего мужа целым котлом ледяного презрения, но Люциус весело подмигнул обескураженному Северусу, подхватил под локоть и, утащив в другую комнату, шепотом объяснил, что Нарси сейчас нервная, потому как они ждут появления наследника.

Первые дни Снейп старался не попадаться на глаза раздражительной особе, а потом, расспросив домовиков, узнал, что госпоже нездоровится по утрам. Стребовав с Малфоя дорогущие ингредиенты, он в несколько часов изготовил усовершенствованное Успокаивающее зелье, которое не только снимало неприятные симптомы, но и было безвредно для ребенка. Нарцисса оттаяла и остаток каникул прошел так, что лучше и желать нельзя.

Зельевар усмехнулся своему внезапному воспоминанию и в ностальгическом порыве трансфигурировал часть досок в огромное кресло, ножки и подлокотники которого украшала прихотливая резьба, а сиденье и спинка мерцали золотым шитьем по небесно-голубому бархату. Вещь получилась богатая и... ненужная. В Мэноре ей самое место, а не здесь. Он уже собрался произнести формулу возвращения в исходное состояние, но тут в дверь осторожно постучали.

На пороге стоял невысокий молодой светловолосый незнакомец, облаченный в щегольскую синюю мантию. Умное, открытое лицо показалось Снейпу знакомым.

— Прошу простить за вторжение, — немного виновато улыбнулся визитер. — Но я услышал шум за стеной и понял, что давно пустовавшие комнаты теперь обитаемы. Позвольте представиться, ваш сосед и коллега, Квиринус Квиррелл. Мы, кажется, учились с вами в одно время, но на разных факультетах.

— Рэйвенкло, верно? — Северус чуть улыбнулся уголками губ. — Снейп, слизеринец. Я вас тоже вспомнил.

Квиррелл не делал попыток зайти в комнаты или через плечо хозяина разглядеть, что там происходит. В его глазах светилось спокойное доброжелательное любопытство и это было непривычно: на зельевара смотрели с ненавистью, с презрением, с жалостью, с высокомерным снисхождением, с упреком, изредка — с благодарностью, но никогда — с искренним человеческим интересом. И из-за этого взгляда он не смог просто так захлопнуть дверь перед носом незваного гостя.

— Я бы пригласил вас войти, но у меня тут пока даже присесть толком не на что, — смущенно признался Снейп. — Только-только начал трансфигурацию.

Он все-таки сделал шаг назад, пропуская Квиринуса. Тот увидел помпезное кресло и улыбнулся:

— Какая изысканная вещь! Но не кажется ли вам, что оно немного великовато для такого небольшого помещения?

— Вы правы. Я как раз собирался развоплотить его.

Доски вернулись обратно в штабель. От этого движения рулон ткани, лежащий на них, покачнулся, упал и, разматываясь по пути в коричневато-серую дорожку, подкатился к ногам Квиррелла.

— У меня есть идея, как можно сделать обстановку более подходящей для работы и отдыха, — предложил он. — Хотите посмотреть?

Снейп кивнул. Квиррелл достал волшебную палочку и огляделся.

— Вы ничего не имеете против цветов своего факультета?

— Разумеется, нет.

— Отлично, — палочка принялась выписывать замысловатые фигуры в воздухе и трансфигурация началась.

Комната менялась на глазах: стены покрылись гобеленами, где по малахитовому полю плелся тонкий орнамент черненого серебра, над окном повис зеленый ламбрекен, укрепленный на карнизе-змее, паркет исчез под густым коротким ворсом жемчужно-серого ковра. Доски взлетели и опустились напротив камина двумя мягкими креслами с высокими удобными спинками, между ними встал низкий столик полированного орехового дерева. Поодаль расположились диван в тон креслам и два высоких книжных шкафа со стеклянными дверцами, пока пустые. Магические свечи замерли под потолком, принявшим облик затянутого облаками неба.

Квиррелл вопросительно глянул на Снейпа.

— Что скажете?

— Это то, что нужно, — не скрывая восхищения, ответил он. — Вы настоящий мастер трансфигурации, мистер Квиррелл.

— Можно просто Квиринус, — улыбнулся польщенный чародей. — Я очень рад, что вам понравилось. Будь моя воля, я бы многое улучшил и в классах, и в самом замке, но директор не дает.

Снейп понимающе усмехнулся.

— А с остальными комнатами сами управитесь? — поинтересовался Квиринус.

— Буду признателен, если вы и с ними поступите так же, как с этой. У вас получится гораздо лучше, чем у меня.

Пока шло преображение спальни и кабинета, Северус извлек из своих запасов флакон темного стекла и, кликнув домовика, попросил два бокала и графин с холодной водой.

Когда Квиррелл вернулся в гостиную, на столике перед камином светилась в прозрачном стекле золотистая жидкость, играя в свете огня солнечными бликами.

— Я подумал, не предлагать же вам деньги за работу, — объяснил зельевар. — К тому же, получается, у меня новоселье... словом, приглашаю попробовать Зелье Бодрости по новому рецепту: действует мягче и результат сохраняется дольше. Прошу! — он сделал приглашающий жест к креслу.

— За знакомство, — Квиринус приподнял наполненный бокал. — И за разбавление нашего геронтического учительского общества! — Он сделал долгий глоток. — О, превосходный напиток! Лучше любого вина.

— Пожалуй, — не стал скромничать Снейп. — А, кстати, что вы преподаете?

— Магловедение, — Квиррелл с удовольствием потягивал зелье. — Предмет, как вам известно, необязательный, много времени не занимает, зато позволяет узнать немало нового о магловском мире. Знаете, то, чем я сейчас занимался, превращая нежилое в уютное, у них считается профессией и неплохо оплачивается. Мне иногда приходит в голову, а не бросить ли ко всем дементорам Хогвартс и не податься ли к маглам... Надоело существовать в обществе старцев и немолодых одиноких женщин! — он жалобно посмотрел на своего нового знакомого. — Из наших с вами ровесников здесь только Сивилла Трелони, но и та, между нами говоря, несколько с придурью.

При звуках этого имени Снейп помрачнел и резко поставил бокал на стол.

— А что здесь делает она? — отрывисто спросил он.

— Дамблдор взял ее преподавать Прорицания, — удивленно ответил его коллега. — Вы с ней знакомы?

— Слышал кое-что, — Северус хмуро уставился в камин. — И много ли она напрорицала?

— Да она даже погоду на завтрашний день предсказать не может! — рассмеялся Квиррелл. — Хотя делает вид, что пытается изо всех сил!

— Лучше бы не пыталась... — Снейп тряхнул головой, словно отгоняя некое видение, и снова взял бокал. — А почему вы не спрашиваете, какой предмет буду вести я? Или уже знаете?

— Нет, не знаю, — Квиринус налил себе еще из графина. — Но догадаться нетрудно. Ваша слава зельевара была известна далеко за пределами Слизерина. Так что вывод очевиден, — он снова улыбнулся. — С удовольствием побеседовал бы еще, но мне пора, надо студенческие работы проверять, — Он протянул на прощанье руку. — Рад знакомству с вами, мистер Снейп. Надеюсь, вы как-нибудь заглянете ко мне.

— Спасибо за приглашение, — он осторожно пожал по-женски хрупкую ладонь с тонкими пальцами.

* * *

— Гляди-ка, кто с Квирреллом рядом...

— Снейп?! Ну, дела!

— В учителя заделался...

— Говорят, зелья вести станет.

— У-у-у, намучаемся... он же на них двинулся просто. А Слагги что — только деканом будет?

— Похоже. Хорошо бы нам и декана другого: этому-то мы — до свечки...

Слизеринский стол вовсю обсуждал нового преподавателя. За завтраком в Главном зале Дамблдор официально представил Снейпа всем студентам и тот теперь являлся центром всеобщего внимания. Зельеварение было предметом обязательным, трудным, и многим давалось нелегко. Слагхорн по причине вялости характера нередко выводил завышенные оценки, а как поведет себя новичок? Дерек Джагсон рассказал о стычке у дверей школы, слух быстро разнесся по залу и вскоре все прониклись убеждением, что профессор Снейп начнет лютовать. Как нарочно, он и выглядел зловеще: в черной глухой мантии, тощий, черные волосы уныло висят вдоль впалых щек, изжелта-бледный, словно покойник, хищно-носатый, темные глаза глядят мрачно...

— О, Мерлин, какое чучело! — сморщила прямой аристократический носик Эделия Розье, семнадцатилетняя звезда Слизерина. Она еще несколько мгновений презрительно разглядывала предмет обсуждения, а потом тряхнула роскошной гривой золотых волос и решительно отвернулась от преподавательского стола: — Он уже три года назад был уродом, а сейчас вообще стал чем-то ужасным. Кажется, этот Снейп даже говорить толком не умел, а только шипел или бормотал что-то. Фу!

— Мог бы подстричься по крайней мере, — фыркнула сидящая рядом с ней худая темноволосая девушка, в острой мордочке которой проглядывало что-то лисье. — И как только Квиррелл может с ним так любезно общаться? Смотри, даже улыбается!

— Потому что наш Квири — душка, — промурлыкала Розье. — И он сегодня в моей самой любимой мантии! М-м-м, моя лапочка! Все, сегодня на магловедении я сажусь за первую парту.

— Это почему еще? Мы же в прошлый раз договорились, что я там сидеть буду! — надулась ее подруга.

— Лина, ну кто ж знал, что он сегодня придет именно в лиловой? Я просто без ума от нее!

— Все равно я буду сидеть за первой, — упрямо повторила Лина.

— Ты упрямая, как все Гринграссы! — разозлилась Розье.

— Вот дуры, — проговорил вполголоса сидевший рядом с ними Долохов. Макнейр, его сосед, согласно кивнул.

— Как же он в учителя попал? — Деннис тоже разглядывал нового преподавателя.

— Дамблдор взял его, вот и все, — пожал плечами Гордон, расправляясь с большим куском бифштекса на тарелке.

— Очень интересно... а ты знаешь, что Снейп — Пожиратель Смерти? — Долохов многозначительно посмотрел на приятеля. Тот чуть не поперхнулся от такой новости.

— Врешь!

— Антонин видел, как Темный Лорд ставил ему метку.

— Тогда почему Снейп живой и не в тюрьме?

— Вот это мне и хотелось бы знать, — протянул Деннис. — Почему он сидит тут, а Тони — в Азкабане... Интересно, знает ли Дамблдор, чем занимался Снейп у Лорда?

— Ну, директор тоже не из простых, так что, наверное, знает, — предположил Макнейр.

— Может, знает, да не всё, — усмехнулся Долохов. — Но непременно узнает, если Снейп вдруг решит, что он здесь самый умный.

«Соберись. В конце концов, ты с Лордом говорил спокойно, а тут всего лишь дети. Рэйвенкло и Хаффлпафф, младшие — лучшего сочетания для первого урока и не придумаешь. У тебя получится, будешь просто рассказывать и объяснять. Вдох. Выдох. Вперед!»

Он рывком распахнул дверь в класс и стремительно прошел между рядами парт к учительской кафедре. Скорость помогала справится с остатками неуверенности.

— Как вы уже знаете, с сегодняшнего дня вести курс зельеварения у вас буду я, — он отметил про себя, что голос звучит вполне уверенно. — Напомню: меня зовут профессор Снейп. А теперь здравствуйте и приступим. Делать перекличку не буду, потому что с первого раза всех вас все равно не запомню. Познакомимся по ходу дела.

Двадцать пар глаз смотрели на него в упор. С интересом, опаской, хитрецой, но без ненависти и осуждения. Эти мальчишки и девчонки учились в Хогвартсе всего лишь четвертый месяц, им, похоже, не успели ничего наговорить про него и они готовы были принять его таким, каким он захочет для них стать... И ему вдруг стало спокойно и легко.

— Начнем с того, что кто-нибудь из вас скажет мне, чему вы уже научились у профессора Слагхорна... вот вы, мисс, и скажете, — он подошел к одной из парт в середине ряда и остановился напротив пухлой розовощекой девочки с гербом Хаффлпаффа на мантии. — Только представьтесь сначала.

— Меня зовут Милли... то есть Камилла Сэвидж, — пискнула она. — Мы уже проходили инрг... игрн... игринденты... — сложное слово далось с трудом.

— Ингредиенты, — поправил Северус, с трудом удерживая на лице серьезное выражение.

— Да, именно, — приободрилась Камилла. — А потом профессор Слагхорн рассказывал, как готовить зелье для сведения прыщей и зелье пробуждения.

— Спасибо, мисс Сэвидж, можете садиться, — первокурсница, не скрывая облегченного вздоха, устроилась на прежнем месте. — Итак, основы вам уже известны. — Он медленно прохаживался от кафедры до большого шкафа с препаратами, заложив руки за спину. — Пора делать следующий шаг — начинать не только запоминать состав того или иного зелья, но и понимать, почему он именно таков, и каким образом взаимодействуют внутри него все элементы, — Снейп остановился и оглядел класс. Его слушали. Слушали! Это было новое и очень приятное ощущение. — Сегодня мы сделаем зелье, рецепта которого нет в учебнике. Я называю его зельем Закономерности. Оно поможет вам понять, что в науке зельеварения нет мелочей, в ней все взаимосвязано и подчинено строгому закону причины и следствия.

Он не упомянул о том, что составил рецепт этого зелья тоже будучи первокурсником — глупым, наивным мальчишкой, которому однажды так захотелось чуда... и он создал его сам, радуясь, не веря, и даже немного пугаясь собственного дара, который в те дни стал раскрываться в нем. Практического значения зелье не имело: оно через игру помогало постичь фундаментальные принципы и развивало логическое мышление. Но это он понял много позже, а тогда просто развлекался, как ребенок, кем он, собственно говоря, и был в далеком уже 1971 году.

— Записывать пока нечего, становитесь к своим котлам. Сначала надо сделать основу зелья. Она, как правило, универсальна. Кто мне скажет, что в нее входит?

Вскинулся десяток рук.

— Полынь!

— Крапива!

— Терновник!

— Волчеягодник!

— Тихо! Не все разом, — угомонил он класс. — Все правильно. Берите ингредиенты в шкафу и начинайте работать. Через двадцать минут у вас должно быть все готово.

Пока ученики старались у своих котлов, Снейп изучал содержимое шкафа, в который заглядывал последний раз на седьмом курсе. Тогда, помнится, оно не могло похвастаться богатством и разнообразием, но то, что открылось ему сейчас, заставило тихо присвистнуть. В избытке имелись лишь самые доступные и простые препараты, вроде той же сушеной крапивы и полыни. Еще бы, профессор Кеттлберн снопами заготавливал их на корм своим двурогам, поэтому связками травы были плотно набиты две нижние полки. Выше стояли большие пыльные банки, на треть заполненные ягодами терновника и волчеягодника. Одна банка треснула и ее содержимое рассыпалось по полке, перемешавшись со змеиными клыками и драконьей чешуей. На самой верхней полке в полном беспорядке валялись иглы дикобраза, побелевшие от старости щупальца растопырника и дохлые рогатые слизни, давно высохшие и скрюченные. Рядом стояла бутыль с широким горлом и притертой пробкой. Внутри сосуда виднелась странная зеленовато-серая студенистая масса. Северус пригляделся и едва не выругался вслух: это оказались разложившиеся флоббер-черви, покрытые плесенью. «Да-а, старик позаботился о том, чтобы не оставить тут ничего ценного... Ладно, жирный любитель наливок, уж я тебя отблагодарю!»

Он быстро навел порядок в шкафу, ликвидировал негодные препараты, оставшиеся разложил по полкам и обернулся к классу.

Снейп прошелся вдоль булькающих котлов, над которыми поднимались струи пахнущего травами пара, подошел к своему котлу, бросил туда несколько стебельков полыни и крапивы, ягоды терна, волчеягодника, разжег огонь и взмахнул палочкой.

— Рапидо Максима!

Жидкость в котле моментально забурлила и приобрела необходимый коричневый цвет.

— С помощью этого заклинания вы можете ускорить процесс приготовления зелья. Но имейте в виду: это допустимо только в том случае, если время кипения не имеет значения.

— Рапидо Максима! — послышался звонкий голос из дальнего угла класса. Мальчишка с перепачканной чернилами курносой физиономией повторил жест учителя и его котел тоже вскипел. — Сэр, я просто не успел за двадцать минут, — он виновато шмыгнул носом. — Я мантию от парты отцеплял, она сильно зацепилась... аж порвалась.

Все рассмеялись, а сам пострадавший улыбался до ушей, довольный тем, что оказался в центре внимания. Снейп тоже усмехнулся.

— Рад, что вы, наконец, освободились из плена коварной парты. Так, а теперь внимание на мой котел.

Он призвал из шкафа два змеиных клыка и три крупных драконьих чешуйки.

— Могут ли соединиться змея и дракон? — спросил он, оглядывая притихших учеников. — Вот сейчас и узнаем.

Чешуя и зубы полетели в котел. Жидкость на мгновение успокоилась, а затем забурлила с новой силой. Из коричневой она превратилась в черную, а пар, поднимавшийся над ней, позеленел. И вдруг из самого центра котла вынырнула полупрозрачная ярко-зеленая голова маленького дракона!

— Вылезай, приятель, — проговорил Северус и подставил ладонь.

По классу пронесся вздох изумления. Дракончик, размером не больше крупной крысы, по-змеиному высовывая длинный раздвоенный язык, выпрыгнул из котла на руку, пробежал на плечо и уселся там, настороженно поглядывая вокруг желтыми бусинами глаз.

— Почему у меня получился дракон, а не змея? — волшебное существо, словно догадавшись, что речь идет о нем, скрылось из виду и вновь появилось уже на другом плече.

— Потому что чешуи было больше, чем клыков, — предположила Милли Сэвидж и опять покраснела.

— Верно. А еще почему?

— Потому что змея и дракон схожи, но дракон сильнее! — уверенно заявил чумазый обладатель порванной мантии.

— И это правильно. В зельях именно так и работают все компоненты: взаимодействие и взаимодополнение. А теперь попробуйте сами создать свои закономерности, только опыт с чешуей и клыками уже не повторяйте, он не будет засчитан.

В классе стало шумно: ученики потащили из шкафа ингредиенты в самых невероятных сочетаниях. И вот уже из одного котла высунулась сморщенная мордочка докси, к которой прилагалось длинное стрекозиное тело, из другого на стол выпрыгнул совершенно лысый еж с длинным хвостом, утыканным иглами дикобраза, из третьего выполз рогатый слизняк, только вместо рожек у него виднелись щупальца растопырника...

У нескольких человек котлы оставались пустыми.

— Те, кто уже сотворил закономерности, могут помочь остальным, — подсказал Снейп. Его дракон тем временем покинул плечо и теперь спокойно сидел на краю котла.

Каждый из учеников оказался при деле, у всех с большим или меньшим успехом получились существа из зелья. В самом конце урока под потолок взмыл змей с четырьмя парами прозрачных крыльев докси и слизняковыми рожками: его запустил в полет тот самый мальчишка в чернильных пятнах.

— Задание для самостоятельной работы: составить все возможные закономерности для перьев болтрушайки, глаз жука, крыльев летучей мыши и рогов крюкорога, — продиктовал Снейп. — Сегодня все поработали хорошо, по десять баллов Райвенкло и Хаффлпаффу! Загоняйте существ обратно в котлы.

Дракон подал пример, первым плюхнувшись в уже остывшее зелье. За ним последовали остальные, и лишь в летучего змея Северусу пришлось запустить парализующим заклинанием. Обездвиженное существо упало прямиком в котел.

— Ну просто как аврор — пожирателя! — восхищенно воскликнул мальчик.

— Что вы сказали?! — очевидно, в его голосе было что-то, от чего ребенок попятился.

— Вы так ловко сбили змея, сэр... — он не мог понять, почему новый учитель вдруг стал сердитым. — Мой папа всегда так говорит, когда что-то хорошо получается.

— Ваш отец работает в аврорате? — это прозвучало почти как обвинение.

— Он герой войны, сэр! — вихрастая голова гордо вскинулась, глаза блеснули. — Лучший боец в отряде самого Грюма Грозного Глаза!

— Примите мои соболезнования, леди Розье, — перед статной пепельноволосой женщиной в дорогой мантии склоняется Люциус Малфой в черном плаще до пят. Белая маска зажата в руке, на щеке багровый шрам. — Сегодня мы не досчитались многих храбрецов.

Женщина не смотрит на него и, кажется, даже не слушает. Взгляд ее — остановившийся, безумный, страшный — прикован к носилкам, которые четверо в черном несут к ней по аллее, залитой светом яркого солнечного дня. Носилки укрыты плащом Пожирателя. Под ним угадываются очертания человеческого тела.

— Напоролись на Грюма, — слышатся откуда-то бессмысленные слова оправдания. — Мало кто ушел живым...

— Профессор? Профессор Снейп, что с вами? — мальчишеская рука осторожно дотронулась до рукава его мантии.

— Ничего... Все в порядке, — тягостное воспоминание отпускало неохотно. — Как вы сказали, ваше имя?

— Я не говорил... Меня зовут Робардс, сэр. Бернард Робардс.

— Вымойте лицо, мистер Робардс: чернила не добавляют славы — это не кровь врагов.

* * *

Декан Слизерина никогда не пропускал ежедневных обедов в Главном зале. Они накрывались только для учителей: студенты допускались сюда позже и меню для них составлялось другое. Это было особое удовольствие — неторопливо поглощать специально для него приготовленные блюда, наслаждаясь каждым кусочком. Несмотря на преклонный возраст, Гораций обладал отличным пищеварением, чему немало способствовали желудочные зелья, которые он себе собственноручно варил. Сейчас престарелый гурман, заложив за воротничок мантии накрахмаленную белоснежную салфетку, умиленно созерцал большой свежезапеченный ростбиф, щедро политый растопленным сливочным маслом, смешанным с зеленью. Восхитительный аромат хорошо прожаренного мяса смешивался с острой, дразнящей нотой свежайшего лука, кольца которого лежали на блюде, подобно грудам снега. Жмурясь от предвкушения, Слагхорн взял из хлебной корзинки белую булочку, подцепил вилкой красновато-коричневый ломоть и, заколебавшись в выборе, от чего откусить сначала, открыл уже рот, но тут случилось непонятное: чья-то тень заслонила свет окна, черный силуэт навис над блюдом, и рядом с тарелкой чудесного ростбифа с громким стуком воздвиглась пыльная стеклянная банка с каким-то мутно-зеленым студнем.

— Вы кое-что забыли в классе зельеварения, профессор, — резкий голос заставил остальных учителей прервать трапезу и обратить внимание на происходящее.

Слагхорн в изумлении уставился на непонятный сосуд, а затем — на Снейпа, устроившего это представление. Мясо шлепнулось на стол, булка выпала из руки на пол.

— Се...Северус, что это значит? — пролепетал толстяк.

— Это значит, что вы зачем-то забрали из шкафа все ценные ингредиенты, оставив лишь простую траву и прокисших флоббер-червей! — он говорил громко, не заботясь о том, что речь идет о малоаппетитных вещах.

— Но я покупал их за свои деньги, естественно, что...

— Ваши личные припасы вы храните в другом месте, — перебил его бывший ученик. — И мы оба знаем, где именно. А то, что идет в классный шкаф, закупается по кредиту школы. Вы сами когда-то это сказали. Через час шестой курс будет варить Напиток живой смерти: насколько я помню, в шкафу всегда имелись все необходимые для этого препараты.

Он перестал нависать над Слагхорном, но по-прежнему не сводил с него хмурого взгляда.

— Мы поняли друг друга, профессор?

Тот смущенно кивнул. Снейп развернулся, чуть не снеся широким рукавом корзинку с булками, и направился к выходу из зала. Отойдя на десяток шагов, остановился, обернулся к сидящим:

— О, совсем забыл: приятного аппетита, дамы и господа! — Он отвесил шутовской поклон и удалился.

Несколько мгновений обедающие сидели, не в силах произнести ни звука. МакГонагалл опомнилась первой.

— Это... это просто хулиганство! — воскликнула она, в ярости стукнув черенком вилки по столу. — Что он себе позволяет?! Молокосос!

— Спокойнее, Минерва, спокойнее, — Дамблдор казался совершенно невозмутимым. — Мы с этим справимся, будьте уверены. А вы, Гораций, все-таки займитесь комплектацией шкафа. Да, и прикажите эльфам выбросить эту дрянь.

* * *

Обедать, конечно, пришлось в своей гостиной. Но он был этому только рад: ему за глаза хватило сегодняшнего завтрака, когда вся школа бесцеремонно разглядывала его и шушукалась. И как только Дамблдор и остальные выдерживают такое изо дня в день? Может, тоже привыкнет со временем... если, конечно, директор не выгонит его из школы. Снейп презрительно хмыкнул, вспоминая ошарашенную физиономию Слагхорна: он получил по заслугам за все те годы, когда делал вид, будто не замечает травли одного из своих студентов. А студент с той поры вынес одно твердое правило: прощать нельзя никому. Даже благодушным старикам.

В коридоре жилого крыла Северусу повстречался домовик, деловито затаскивающий в комнаты Квиррелла охапку пергаментных свитков: судя по всему, сегодня состоялась большая контрольная по магловедению. Сам преподаватель этого предмета шел за своим помощником, что-то насвистывая с беспечным видом. Поравнявшись с соседом, он перестал свистеть и посерьезнел.

— Северус, как вы узнали, что это именно наш обжора обчистил шкаф? А если это сделали студенты?

— Исключено, — покачал головой Снейп. — На шкаф наложены Чары Распознавания возраста. Никто моложе двадцати лет его не откроет.

— Остроумно! — улыбнулся Квиррелл. — Кстати о молодежи: как прошел ваш первый урок?

— Лучше, чем я мог предполагать. Впрочем, мне повезло: первыми были первокурсники Хаффлпаффа и Райвенкло.

— Жаль, что на мои уроки они приходят уже не милыми детьми, а норовистыми подростками, — вздохнул Квиринус.

— Как раз сейчас мне предстоит встреча именно с такими подростками. Шестой курс Гриффиндора и Слизерина.

— Помогай вам Мерлин! — в непритворной тревоге воскликнул учитель магловедения.

— И Моргана с Мордредом, — кивнул его коллега.

* * *

На этот раз шкаф изнутри выглядел так, как надо: все необходимые ингредиенты в идеальном порядке выстроились на полках. Северус прикрыл створки и взглянул на студентов.

Они стояли двумя тесными группами у противоположных стен класса, того и гляди схватятся за палочки.

— Если вы еще не заметили, здесь не Дуэльный клуб, — с усмешкой проговорил он. — Рассаживайтесь по своим местам.

Подростки, настороженно поглядывая друг на друга, сели за парты. Снейп без труда узнавал слизеринцев, гриффиндорцы же были ему незнакомы. Это немного успокаивало: возможно, до них не дошли рассказы Мародеров.

В классе повисла напряженная, нехорошая тишина. В ней особенно резко прозвучал уверенный, подчеркнуто вежливый голос:

— Господин профессор, позвольте задать вопрос.

Долохов жестом записного отличника поднял руку и ждал, сохраняя на лице выражение почтительной заинтересованности.

Пальцы крепче сжали палочку.

— Слушаю вас.

— Профессор, почему вы не в тюрьме, как другие Пожиратели Смерти?

У гриффиндорцев вырвался единый вздох негодующего изумления. Староста Скримджер дернулся, словно собирался встать. Долохов стоял, издевательски улыбаясь, Макнейр и Джагсон выжидательно смотрели на бывшего слизеринца. Розье и Гринграсс начали тихо хихикать, Мальсибер одернула их и осуждающе поглядела на Денниса.

— Вы никак в авроры записались, мистер Долохов? — ледяным тоном поинтересовался Снейп. — Отчитываться перед вами я не обязан. Сядьте.

Долохов неохотно послушался, что-то раздраженно бормоча под нос.

— Нас не будет учить Пожиратель! — все-таки не сдержался Скримджер. Он вскочил с места, сжав кулаки. Вслед за ним встали остальные. «Не хотим! Долой Пожирателя!» — раздались яростные голоса.

— Силенцио, — вполголоса сказал Северус, описав палочкой широкую дугу в воздухе. Студенты умолкли разом, словно какая-то рука единым махом прихлопнула им рты.

— А теперь послушайте меня, — все так же тихо и холодно продолжил он. — Я не напрашивался на эту должность, директор сам назначил меня. Почему — вас не касается. Это первое. Второе: состав зелий не меняется от того, кто именно о них рассказывает. Если кто-то полагает иначе, то он просто идиот. Третье: десять баллов с Гриффиндора за попытку поднять бунт, — и, язвительно усмехнувшись, добавил:

— Причем за неудачную попытку. — Слизерин встретил эту фразу дружным хохотом.

— Неужели никто из вас до сих пор не овладел никакими невербальными заклинаниями? — продолжал издеваться Снейп. — Или это считается недостойным будущих борцов с Тьмой? Запомните, господа непримиримые, и другим передайте: на моих уроках речь будет идти только о зельях. Для несогласных: кабинет директора — до конца коридора и по лестнице вверх. Все, начинаем занятие. Фините Инкантатем.

Присмиревшие гриффиндорцы, к которым вернулся дар речи, сели, шепотом возмущаясь и бросая злобные взгляды на слизеринцев.

— Сейчас вам всем станет не до выяснения подробностей моего прошлого, — сарказма в его голосе не убавилось, хотя теперь он обращался к обоим факультетам. — Потому что оценка «Выше ожидаемого», которую вы получили на СОВ, кажется мне сильно завышенной. Я намерен проверить ваши знания, для чего вы за оставшиеся полтора часа сварите мне Напиток живой смерти. Но это еще не все, — он прохаживался между рядами, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются лица от удивления и досады. — В учебнике изложен давно устаревший рецепт. На сегодняшний день известно как минимум четырнадцать поправок к нему. Так вот: в группу подготовки к сдаче ЖАБА я возьму только тех студентов, кто до конца урока сварит Напиток с учетом хотя бы одной поправки. Вас здесь как раз четырнадцать. Всем даю один совет: думайте, рассуждайте, анализируйте. Время пошло.

Замерцали огни горелок под котлами, класс наполнился стуком ножей по рабочим доскам, звяканьем стекла по металлу, запахом корня валерианы и клубами голубоватого пара. Трудное задание отодвинуло вражду на задний план: Макнейр откровенно подглядывал в котел Скримджера, кто-то из гриффиндорцев поднял и подал Полине Гринграсс большой дремоносный боб, который улетел из-под ее ножа под столы другого факультета, настойка полыни, которой оказалось довольно мало, тихо и мирно была поделена поровну между всеми.

Прошло полчаса. Идей пока ни у кого не было.

— Бобы! — вдруг воскликнула Этти Мальсибер, которой тоже не удавалось разрезать упрямый плод. — Их надо раздавить, тогда будет больше сока!

— Первый кандидат в группу найден, — прокомментировал Снейп. — Теперь вам осталось только сварить Напиток.

Девушка победно улыбнулась и склонилась над котлом.

Северус прохаживался между столами, присматривая за студентами. Джагсон, красный, как вареный рак, двумя руками с трудом проворачивал мешалкой в своем котле вязкую бурую массу, которая с каждым движением становилась все гуще.

— Дерек, какое задание я дал в начале урока? — вкрадчиво спросил учитель.

— Сварить Напиток живой смерти, — набычившись, ответил парень.

— Тогда зачем вы варите замазку для окон? — теперь уже злорадно захихикали гриффиндорцы. Снейп презрительно скривился:

— Эванеско, — варево исчезло. Джагсон стоял, опустив руки и тупо глядя в опустевший котел.

— Я, кажется, понял: корень асфодели надо не резать, а толочь! — подал голос староста гриффиндорцев. Зельевар стремительно обернулся к нему.

— Почему вы так думаете?

— Чем мельче частицы, тем лучше и быстрее они растворяются, — последовал уверенный ответ.

— Ваша фамилия?

— Скримджер, сэр.

— Кто бы мог подумать, мистер Скримджер, что вы не только буянить умеете, — он пристально посмотрел на Кристофера. — у вас есть все шансы стать вторым кандидатом. Работайте дальше.

К концу урока еще четыре человека смогли найти и обосновать поправки к рецепту: гриффиндорцы Хэймон Праудфут и Кэрис Дирборн, и две слизеринки — Полина Гринграсс и Бертина Крэбб. На бледном, одутловатом лице последней отчетливо виднелись следы ожогов. Кэрис старалась не смотреть на изуродованную девушку и все время держалась поближе к своим.

— Остальные студенты могут подобрать себе другую специализацию, — подвел итог урока Снейп. — Мой предмет явно не для вас. А вы шестеро, — обратился он к тем, кто прошел испытание, — к завтрашнему занятию будьте готовы сделать сравнительный анализ составов Сыворотки правды, Болтушки для молчунов и Болтливого зелья. На сегодня все свободны.

Класс опустел. За окнами сгущались сумерки. Северус проверил, чтобы на столах не остались неиспользованные ингредиенты, наложил Распознавательные Чары на шкаф и устало опустился на ближайший стул. Какой длинный выдался день... а сколько их еще будет! Не лучше ли было бы послать Дамблдора куда подальше и... он застонал сквозь зубы — не пошлешь, нельзя, он дал слово! Ради Лили... знакомая боль тут же зашевелилась в груди, распуская безжалостные иглы. Он встал. Только не раскисать. Дело! Нужно срочно заняться чем-то. Пойти отвоевать у Слагхорна лабораторию? Нет, это уже завтра, со свежими силами. А сейчас лучше сходить в библиотеку, пока Пинс еще не ушла, да набрать новых книг. Мерлин Великий, так ведь теперь ему открыт доступ в Запретную Секцию! Усталость тут же как рукой сняло. Мысли о Лили отступили... Снейп снитчем вылетел из класса, на ходу накладывая на аудиторию Запирающие Чары, и поспешил в библиотеку.

— Альбус, я так больше не могу. Не мо-гу, — Слагхорн рассеянно ковырял ложечкой кремовое пирожное. В большой фарфоровой чашке рядом остывал чай. Декану Слизерина сейчас было не до пирожных и не до чая. Он сидел в кабинете директора и жаловался на жизнь, которая с некоторых пор стала невыносимой.

— Ему показалось мало той наглой выходки за обедом, — раздраженно говорил пожилой зельевар. — На прошлой неделе он заявил, что большая факультетская лаборатория, видите ли, нужна ему для работы. И даже не стал спрашивать позволения: просто вошел и принялся там хозяйничать!

— А вы в это время там что-то варили? — поинтересовался Дамблдор. В отличие от собеседника он отдавал должное и свежайшей выпечке, и ароматному чаю.

— Откровенно говоря, я там редко бываю, все необходимые зелья варю у себя, — неохотно признался Слагхорн. — Но дело же не в этом, дело в принципе! В уважении к старшим, наконец!

— Не нужно было так глупо подставляться в истории со шкафом, — холодно заметил директор. — Пожадничали, вот и получаете теперь.

Слагхорн обиженно поджал губы, от чего его пышные усы встопорщились. Громко сопя, он молчал какое-то время, потом, шумно отхлебнув чаю, продолжил рассказ о своих невзгодах.

— Теперь еще новая беда — его оценки моим студентам. Нет, я все понимаю: они далеко не гении. Но он за три дня наставил больше «Троллей», чем я за три года! Они обозлились и стали совсем неуправляемы... Альбус, убедительно прошу вас: образумьте вздорного юнца!

— Интересно, что о том же на днях просила Минерва, — Дамблдор подлил гостю еще чаю. — А вот Флитвик и Спраут почему-то не жалуются. Странно, правда? — Он усмехнулся, поглаживая бороду.

— Все бы вам шутить, Альбус...

— Я не шучу, — он посмотрел прямо в глаза престарелому декану. Тот не выдержал и принялся разглядывать недоеденное пирожное. — Очень хорошо, что Снейп поставил на место слизеринских выскочек. Хуже, что питомцы Минервы не смогли ему достойно противостоять. Это серьезное упущение с ее стороны.

— Вы, похоже, им довольны, — проворчал Слагхорн.

— Скорее, доволен первыми результатами его работы, — Дамблдор откинулся на спинку кресла, держа блюдце с чашкой в руках. — Он чем-то напоминает меня самого в молодости. Любопытно только, надолго ли его хватит.

— Не знаю насчет него, а вот меня точно не хватит надолго. Студенты-дерзецы и двуногая сколопендра в качестве коллеги — это слишком!

— Уж не подумываете ли вы об отставке, Гораций? — удивленно вскинул брови Альбус.

— Почему вы спрашиваете? — насторожился тот.

— Ну вы сами только что сетовали, как вам трудно... а министерские пенсии, как мне известно, после войны должны повыситься. Не говоря уже о том, сколько вы скопили за годы работы в Хогвартсе, а? — директор вдруг заговорщицки подмигнул.

Слагхорн промолчал. Когда родители (особенно состоятельные) просят декана присмотреть, чтобы другие дети не обижали их дорогое чадо — разве можно отказать? И вполне закономерно, что внимательного и снисходительного наставника щедро благодарят...

— Я пока не думал насчет отставки, — медленно проговорил он. — Но кого же вы предполагаете взять на мое место?

— Кандидатура вам известна, — улыбнулся Дамблдор.

— Это уже не смешно! — старик от негодования даже подпрыгнул в кресле. Объемистый живот гневно колыхнулся. — Безродный сопляк — и вдруг на такую высокую должность! Другие деканы ни за что с этим не согласятся! Я уже не говорю о родителях и Попечительском совете! Нет-нет, никакой отставки при таких условиях!

— Попечительский совет я возьму на себя, — директора откровенно забавлял Слагхорн, очень похожий сейчас на большой кипящий чайник. — Равно как и родителей с деканами. Вот не ожидал, что вас это заботит.

— Пострадает престиж факультета! — не унимался Гораций. — Мое имя все-таки кое-что значит в магических кругах! А кто знает этого Снейпа? Он ноль, ничтожество, пустое место!

— Престиж, говорите... тогда почему Слизерин на протяжении последних трех лет занимает последнее место по количеству баллов? — Дамблдор помолчал, задумчиво барабаня пальцами по столу. — Впрочем, дальше будет еще хуже. Аресты ведь продолжаются, в новом учебном году на факультете прибавится пожирательского потомства. Боюсь, Гораций, вашей главной проблемой является не Снейп, а вот эти юные господа. Слизерин превращается... да что там, уже превратился в факультет детей преступников. И ведут они себя соответствующим образом... да-да, каково дерево, таков и плод (1), магловская поговорка тут вполне уместна. Подумайте на досуге, дорогой коллега, так ли уж нужно вам на старости лет разрешать бесконечные конфликты между малолетними хулиганами и нормальными студентами.

Слагхорн грустно покивал и занялся, наконец, пирожным.

* * *

Лаборатория сверкала. Он не доверил уборку домовикам: потратив два выходных дня, навел здесь порядок сам. И сейчас, не обращая внимания на пыльные полосы и грязные пятна на рубашке и брюках, удовлетворенно оглядывал результаты своего труда.

Слагхорн вовсе не был неряхой, но по стариковской рассеянности нередко опрокидывал колбы с растворами или рассыпал порошки. Все это оседало на полу и на столе, покрывая их постепенно неопрятной коркой. Хрупкие реторты и мензурки из тончайшего стекла старый декан не мог или не хотел отмыть от следов многочисленных жидкостей, которые в них побывали. Кроме того, он оставлял их где попало, так что при необходимости нужный сосуд не так-то просто было найти.

Но теперь все изменилось. Идеально отмытая посуда выстроилась ровными рядами на протертых стеллажах. Рабочий инструмент, с которого раз и навсегда пропали пятна ржавчины, занял свое место в ящиках стола. Почищенные горелки перестали коптить. Он возобновил Чары Температуры, благодаря которым в подземной лаборатории стало прохладно и в меру влажно. Северус снял с потолка древние медные светильники на цепях, и заменил в них магические свечи на особую смесь волшебных масел, которая горела гораздо ярче. Что касается вентиляции, то о ней в свое время позаботился еще сам Салазар и она работала безупречно.

Одну стену лаборатории Снейп целиком отвел под полки с книгами и сейчас заканчивал выставлять последние фолианты.

Будь его воля, он поселился бы тут, между любимыми книгами и зельями, которые никогда не надоедали ему. Здесь не было ни врагов, ни унижения, ни боли, а только знания, бесконечная, манящая бездна знаний и открытий. В лаборатории он забывал о голоде, усталости, течении времени... лишь домовики напоминали об этом, осторожно входя сквозь стену и приглашая на завтрак, обед или ужин.

Но сейчас в подземелье заглянул не домовик.

— Северус, ты ли это? — воскликнул кто-то благородным раскатистым баритоном.

Снейп очнулся от блаженного созерцания и увидел зависшего под потолком Кровавого Барона — привидение факультета Слизерин. Призрак, особенно отличавший умных и прилежных студентов, всегда благоволил Северусу. В пустых глазницах по-прежнему мерцал мертвый белый огонь, но в голосе слышалась почти человеческая радость.

— Он самый, господин Барон, — улыбнулся юноша. — Странно, что мы не встретились раньше, я ведь уже вторую неделю живу в Хогвартсе.

— Я гостил у приятеля в замке Алник (2), — объяснил Барон. — Только сегодня вернулся.

Хозяин лаборатории попросил принести ужин прямо сюда и они с привидением до ночи проговорили о прежних временах и нынешних делах факультета.

Их отвлек домовик, который явился за пустыми тарелками, ворча, что, мол, все порядочные люди и привидения давным-давно спят.

— И впрямь мы заболтались, — признал призрак. — Доброй ночи, Северус. Мы теперь будем часто видеться, так что еще не раз поговорим.

— Доброй ночи! — накопившаяся усталость все-таки давала о себе знать: глаза начинали неудержимо слипаться. Он наложил особо надежные Запирающие Чары на дверь, и побрел по знакомым до последнего камня слизеринским подземельям к лестнице, ведущей наверх.

В сводчатых гулких коридорах стоял запах вековой пыли, тысячелетней каменной кладки и холодной воды подземного озера. Он с радостью вдыхал его снова...

Ноздри вздрогнули, уловив в воздухе что-то новое — знакомое и настораживающее. Запах пота и спиртного.

Сонливость и расслабленность мигом улетучились. Годы школьной травли и хождения по лезвию бритвы на службе Темного Лорда приучили его молниеносно реагировать на сигналы опасности: Щитовые Чары и палочка наготове.

Впереди за поворотом послышался какой-то едва различимый звук — то ли смешок, то ли шепот. Похоже, его ждали.

* * *

— Уилкис говорит, что они все-таки сняли с него трусы! Представляешь, да? С нашего зануды! — взахлеб рассказывал Джагсон. — А под ними, — ну вот столько, не больше!

Парень ткнул ногтем большого пальца в крайнюю фалангу указательного. Макнейр заржал.

Мужской туалет факультета Слизерин был очень удобным местом для тех, кто желал пообщаться в тесном кругу без посторонних глаз. Сюда никогда не заглядывал декан, поэтому запасы огневиски, припрятанные в нише под раковинами, оставались в неприкосновенности. Кроме того, у дальней стены уборной в незапамятные времена кто-то поставил широкую скамью, которая не была видна от входной двери. На ней и устроились оба студента со стаканами в руках. Ждали Долохова, который пообещал подкинуть идею, как проучить зарвавшегося Снейпа.

— И что дальше было? — спросил отсмеявшийся Гордон.

— Ну что... потелепался, пока действие заклинания не кончился, и свалился на землю, — фыркнул Дерек. — Гриффы его труселя в озеро закинули, ну он с голой жопой так и пошел!

Теперь покатывались уже оба, да так, что не сразу заметили подошедшего Долохова.

— Это ты про мародеровские развлечения рассказываешь? — уточнил он. — Классно они с Нюнчиком расправились!

— Нюнчик? — удивился Джагсон. — Я и не знал про эту кличку.

— Да что ты вообще знаешь, — Деннис вытащил из ниши за раковиной третий стакан и плеснул себе спиртного. — Нюниусом его даже многие наши дразнили. И мне кажется, самое время напомнить ему об этом, — Долохов осклабился. — И о том, как он яйца перед всей школой проветривал... парни, он сейчас в лаборатории, скоро уже должен вылезти. Надо будет встретить его где-нибудь в коридоре. Пошли, надраться потом успеете.

Прямой длинный коридор, ведущий к выходу из подземелий, делал перед самой лестницей крутой поворот. Макнейр и Джагсон остановились прямо за ним, а Долохов — чуть поодаль, у противоположной стены.

Ждать пришлось долго. Они уже несколько раз по очереди сбегали отлить, а коридор все еще оставался пуст.

— Может, он ушел уже? — заворчал Дерек. — До утра нам тут стоять?

— Тихо! — шикнул на него Деннис. — Там он. Выползет, никуда не денется.

Тут все трое вздрогнули. Из-за поворота донесся знакомый резкий голос:

— Почему вы не в спальне, мистер Макнейр?

— Засек, гад, — вполголоса ругнулся Долохов и выступил из-за поворота, держа палочку наготове. — У нас к тебе разговор, профессор Нюнчик... Экспеллиармус!

— Экспеллиармус! — почти одновременно выкрикнули Макнейр и Джагсон, выскакивая вслед за ним.

Три голубых коротких молнии, сверкнув в полутемном пространстве, ударились о невидимую преграду и погасли. Студенты, не ожидавшие такого поворота событий, растерялись на миг, и тут же их палочки вырвались из рук и взлетели к сводчатому потолку.

— Акцио, палочки, — проговорил Снейп, принимая их в ладонь. — Так как вы меня назвали, мистер Долохов?

— Нюниус, — Деннис спрятал руки в карманы и презрительно сплюнул на пол. — Или Сопливус. Кажется, так тебя дразнили гриффы?

— Чего ты добиваешься? — очень спокойным тоном спросил он.

— Убирайся из школы. Пусть Слагги снова ведет зелья и ни во что не вмешивается.

— Ты должен помогать своим, а вместо этого валишь всех подряд! — не выдержал Джагсон.

— А если я не уйду, что тогда?

— Тогда все узнают новые подробности про приключение у озера, — ухмыльнулся Долохов. — и про твои размеры, и про трусы, и про то, как тебя грязнокровка защища...

Снейп дернулся, как от удара, что-то прошипел и взмахнул палочкой. Деннис осекся на полуслове, коротко всхлипнул и схватился за лицо. Он пятился, отходил к стене, не сводя застывшего взгляда с палочки. Между пальцами проступили алые капли, быстро превращавшиеся в ручейки.

— Дэн, ты чего? — испугался Гордон. Долохов стремительно бледнел, сползая по стенке на пол. Джагсон схватил приятеля за руки, пытаясь убрать их. Ладони, густо залитые красным, опустились... Дерек отшатнулся почувствовав, как к горлу подкатывает комок дурноты.

Деннис улыбался — багровой, чудовищной ухмылкой вывороченных щек, располосованных от уха до уха. В прорезях белели залитые кровью зубы и бледно-розовые десны.

— Т-ты... Что ты с ним сделал?! — заорал, заикаясь от ужаса, Макнейр и шарахнулся к лестнице, собираясь бежать.

— Инкарцеро... — прохрипел Снейп, выпуская из палочки сноп длинных тонких лент, в мгновение ока опутавших локти и лодыжки Гордона. Следующее Инкарцеро связало Джагсона.

Северус почувствовал страшную слабость в ногах, перед глазами все плыло, голова раскалывалась. Дикая вспышка ярости, которую ему лишь в самый последний момент удалось обуздать, вымотала его окончательно. Он прислонился пылающим виском к холодному сырому камню. Еще чуть-чуть, какая-то доля секунды — и удар пришелся бы ниже, по шее, по горлу, где сейчас жалко дергался острый кадык. Силы этой Сектумсемпры хватило бы на то, чтобы снести парню голову — одним судорожным взмахом, слепым жестом боли и ненависти.

Послышался новый звук — Джагсон, согнувшись на полу, содрогался в рвотных спазмах. Стоящего Макнейра била крупная дрожь. Долохов, поскуливая, попытался встать, но ноги подкосились и он снова сел.

Снейп, пошатываясь, подошел к нему и какое-то время молча смотрел в глаза над страшной раной — испуганные, залитые слезами.

— Вулнера Санентур, — едва слышно проговорил он, поведя палочкой. Разрез стал медленно затягиваться.

— Возьмешь у мадам Помфри бадьян, чтобы шрамов не осталось. Веревки распадутся через полчаса. Вы двое: еще хоть слово против меня — сделаю с вами то же самое. — Северус брезгливо поморщился, глядя на валяющегося у смрадной лужи Дерека, на дрожащего Гордона, едва стоящего на ногах. Перевел тяжелый взгляд на Долохова, который теперь выглядел почти нормально, если не считать синюшной бледности. Помолчал, отвернулся от них и побрел к лестнице.

— Профессор... Профессор Снейп! — окликнули его робким хрипловатым голосом. Гордон сейчас растерял всю самоуверенность. — Наши палочки... отдайте, пожалуйста, палочки...

Оказывается, Северус все это время машинально сжимал их в кулаке.

— Надо же, каким вы стали вежливым, мистер Макнейр, — холодно проронил он, и, швырнув палочки на пол к их ногам, скрылся за поворотом коридора.

_________________________

(1)"Каково дерево, таков и плод" — Like tree, like fruit. Английский аналог русской поговорки "Яблоко от яблони недалеко падает".

(2) "Я гостил у приятеля в замке Алник". Замок Алник (Alnwick)в Англии известен тем, что "сыграл" роль Хогвартса в фильмах "Поттерианы". Мне показалось забавной возможность обыграть этот факт в тексте.

Брызги воды обильно усеяли зеркало над умывальником. Северус взял полотенце и протер гладкую поверхность. Оттуда на него посмотрел дементор: узкая щель рта, лицо теряется в завесе волос, как в капюшоне.

— От тебя скоро малышня шарахаться станет, — сказал он своему отражению. Потом вспомнил перепачканного чернилами аврорского сына. — Хотя нет: они не станут. Вот те, кто постарше — да. Но им полезно.

Он умылся, раза два провел гребнем по волосам, в очередной раз мельком подумав о том, что не мешало бы подстричься, снова взглянул на себя в зеркало, хмыкнул и босиком пошлепал в спальню одеваться. Впереди ждал завтрак, а затем уроки, уроки, уроки — до самого вечера.

Рэйвенкло попробовал было нового преподавателя на коготь, растерял десяток-другой перьев в научных баталиях на уроках и всерьез засел за учебники и справочники по зельям. Сапфиры в их часах исправно сыпались вниз.

Хаффлпафф сделал это уже давно и к Рождеству тоже заработал изрядное количество баллов.

Наконец-то начал радовать родной Слизерин: змеи взялись за ум, особенно после того, как он крепко прищемил хвост шестикурсникам.

И лишь Гриффиндор огрызался, рычал, шипел разъяренной МакГонагалл, но не добился ничего: на уроках зельеварения рубины с огорчительным постоянством летели из нижней половины часов в верхнюю. Положения не спасали даже те львята, которых он отобрал в свою группу подготовки к экзаменам. Их он тоже не баловал высокими оценками.

Суровая госпожа профессор обдавала его при встрече ледяным холодом, а сегодня после завтрака, на собрании в учительской, кажется, решила высказать все начистоту.

— Вы чрезвычайно пристрастны, Северус! — без предисловий пошла она в атаку. — Пристрастны и несправедливы. Вы намеренно провоцируете студентов!

— Вы совершенно правы, уважаемая коллега, — Снейп сделал постную физиономию и покаянно вздохнул. — Я в высшей степени пристрастен. А также провоцирую и намерен провоцировать дальше.

МакГонагалл осеклась, сбитая с толку несоответствием между его словами и выражением лица. Пользуясь ее замешательством, он добавил уже обычным своим тоном:

— Пока ваши студенты не перестанут изображать светлых борцов с темными силами, Гриффиндор продолжит терять баллы, профессор.

— Да, многие поколения гриффиндорцев работали и работают в Аврорате, — Минерва была на голову ниже Снейпа и хотя невольно смотрела на него снизу вверх, но во взгляде ее отчетливо читалось презрение. — Их дети гордятся своими отцами!

— И, кажется, это все, что они у вас умеют, — парировал Северус, отвечая ей не менее презрительным взглядом.

Директор, на протяжении всего диалога сидевший за своим столом, молча наблюдал за ними. Безмолвствовали и остальные деканы и преподаватели. Все, за исключением Квиррелла: он вдруг встал и решительно подошел к своему соседу.

— Профессор Снейп совершенно прав, профессор МакГонагалл: даже на моих уроках гриффиндорцы ведут себя скверно. А ведь будущим аврорам как никому другому нужны знания о мире маглов.

Декан смотрела на него в изумлении: впервые на ее памяти деликатный и застенчивый молодой учитель отважился подать голос против старшего по должности. Она уже набрала воздуху, чтобы и этого мальчишку поставить на место, но ее остановил негромкий голос Дамблдора:

— Профессор Снейп, а разве у вас нет утренних занятий?

— Да, господин директор, есть, — сухо ответил зельевар и вышел.

— Мне, кстати, тоже пора, — торопливо пробормотал Квиррелл и поспешил следом.

Снейп, как обычно, шел быстро, молодому человеку пришлось перейти на рысь, чтобы догнать коллегу.

— Старая перечница, кошка блохастая... — шипел Северус, в раздражении кусая губы.

— Это точно, — выдохнул Квиринус, поравнявшись с ним и услышав последние слова. — Северус, уфф... не летите так, подождите минутку.

Тот удивленно остановился.

— Скажите, вы уезжаете из школы на Рождество?

— Почему вас это интересует? — насторожился Снейп.

— Самый обычный эгоизм, — обезоруживающе улыбнулся юноша. — Праздничные вечера, которые устраивает Дамблдор — такая тоска зеленая! Вот я и решил хотя бы один раз улизнуть, например, в «Дырявый котел». Но одному скучно... Давайте вместе, а? С меня угощение, с вас — общество.

— Пригласите Трелони, — пожал плечами зельевар. — Я ненавижу вечеринки и шумные сборища.

— Она еще хуже директора, — закатил глаза Квиринус. — Ну неужели вы предпочитаете стариковское общество? Учтите, Дамблдор от вас не отстанет, пока вы не явитесь к столу. Будет посылать одного домовика за другим, а затем и Патронуса с приказом... Я знаю, пробовал уже, — он вздохнул.

— То есть спокойно поработать не дадут, — подытожил Снейп. — Ладно, идем в «Котел». Только не надо за меня платить.

— Договорились! — воскликнул повеселевший Квиррелл. — Двадцать пятого в шесть вечера встречаемся за воротами школы. Уверен, мы превосходно проведем время!

* * *

Последняя неделя перед каникулами тянулась особенно медленно, но вот закончилась и она. Можно пока отодвинуть в сторону мысли об учениках, контрольных, домашних заданиях и прочих докучливых вещах и заняться любимым делом: чтением и работой с зельями.

Он уже давно заметил, что работа помогала ему лучше всего. Было время, когда он пробовал глушить тоску спиртным, а потом и кое-чем покрепче — белым порошком, который был в магловском мире совершенно вне закона и именно потому стоил очень дорого. Изготовить «дурь» ему не составляло труда, но эффект от нее не оправдал ожиданий: кратковременная эйфория сменялась еще худшей болью, к тому же потом тряслись руки и туго соображала голова. А ведь мозги — его единственное сокровище, самый верный капитал, и их надо беречь. В итоге он выбрал иной способ — работать сутками напролет, так, чтобы едва доползать до кровати и сразу проваливаться в сон без сновидений.

Впрочем, сейчас — он чувствовал, — в таком изматывающем режиме необходимости не было. Свое тихое, но благотворное дело сделали и спокойное величие древнего замка, и заметно возросшее уважение со стороны еще недавно строптивых учеников, и, наконец, самые обычные бытовые мелочи вроде чистого постельного белья или горячего душа.

Одной из главных радостей стала Запретная секция. Мадам Пинс открыла ему полный доступ в любое время суток. Она знала по многолетнему опыту, что Северусу можно доверить книги, как никому другому, и на Рождество вообще уехала к родственникам, оставив его вместо себя.

Этот декабрьский вечер выдался каким-то по-особенному умиротворенным. С утра в библиотеку заглянули двое-трое самых прилежных «воронят»-старшекурсников, не уехавших на каникулы домой, но после обеда читальный зал оставался безлюден. Убедившись, что накануне праздника сюда больше никто не придет, Северус запер библиотеку и со стопкой новых книг отправился в свои комнаты.

В кабинете сделал магические свечи поярче и погрузился в чтение, очень довольный тем, что его никто не отвлекает. Время полетело незаметно...

Он понял, что уже довольно поздно, когда строчки начали плыть перед глазами. Глянул на часы — ого, почти четыре утра!

Из гостиной донесся какой-то шорох и легкий звон. Снейп уже по привычке насторожился, с палочкой наготове заглянул в комнату... и облегченно выдохнул: в углу у окна домовой эльф заканчивал наряжать маленькую ель в деревянной кадке. Он развесил золотые и серебряные шары и сейчас прилаживал верхушку в виде звезды. Увидев человека, домовик поклонился ему и исчез.

«Ну да, уже Рождество...» — шевельнулась в голове сонная мысль. Он отчаянно зевнул и собрался уйти в спальню, но тут пушистые еловые ветки дрогнули: их задели два конверта, возникшие из воздуха и упавшие на пол прямо под елку.

Северус застыл на месте, с недоумением и даже некоторым испугом глядя на них. Ему-то и обычные письма давно никто не пишет, а это явно не простая почта. Поздравления? Но от кого? Все, кто был дорог, — в тюрьме или в могиле, сам он последний раз кого-то поздравлял с Рождеством в далеком детстве...

Полный смутной тревоги, он поднял плотные белые квадраты и присел в кресло у камина.

В первом конверте оказался вчетверо сложенный лист бумаги. На нем цветными карандашами и явно детской рукой был изображен большой кривобокий котел, из которого торчала толстая зеленая палка, щедро утыканная палочками потоньше. Больше всего это походило на рыбий скелет, но красные и синие кружкИ, рассыпанные по зеленому фону, позволяли предположить, что нарисована елка. Рядом с елкой крупно и под линеечку шли буквы: «С Рождиством!». Ниже стояли две подписи: «Сэвидж Камилла», «Робардс Бернард».

Он усмехнулся. Рождиство! И тут же чувство неловкой благодарности и непривычное тепло наполнило душу: его поздравляли те, для кого он был всего лишь учителем — строгим, требовательным, скорым на расправу в виде слетающих баллов. И вдруг — безыскусный, но такой искренний рисунок!

Из второго конверта выскользнула обычная открытка, какие перед праздником продавали в хогсмидской лавке писчих принадлежностей: кусок темного леса, идет снег, на переднем плане уютный особнячок, в котором светится окно, а над трубой вьется дымок. На обороте тоже поздравление в два слова, но рука уже взрослая, уверенная, и написано без ошибок. Подпись — инициалы «Б.М.»

Долго гадать о таинственном отправителе не потребовалось. Среди его знакомых лишь один человек носил подходящие имя и фамилию. Бернадетт Мальсибер.

Этти... длиннорукий, остроносый, голенастый подросток, за три года выровнявшийся в недурную девушку. Она стала очень похожа на брата — прежде всего, своим живым, гибким умом. Эдгар Мальсибер, старый школьный товарищ, тоже все схватывал на лету... Неудивительно, что именно Этти первая нашла поправку к рецепту Напитка живой смерти.

— Мисс Мальсибер, после урока задержитесь на несколько минут.

Когда все вышли, он подошел к ней.

— Этти, есть новости об Эдгаре?

Девушка печально покачала головой:

— Свидания пока не дают, но мистер Малфой говорит, что рано отчаиваться: он нашел хорошего адвоката, и пожизненный срок могут сократить до пятнадцати лет... — и без того тихий голос упал до шепота. Она с трудом сдерживала слезы. Северус скрипнул зубами от бессильной злости.

— Маму жалко, — Этти справилась с собой и заговорила вновь. — Она сильно сдала за этот год...

— Я могу что-нибудь для нее сделать?

— Ты уже сделал: взял меня в свою группу, — она нашла в себе силы улыбнуться. — Мама всегда так переживает за мою учебу...

— Тут нет моей заслуги, — возразил он. — Ты справилась сама. Уверен, Эд будет гордиться тобой.

— Надеюсь... — ее губы вновь задрожали. Студентка низко наклонила голову и быстро вышла из класса.

Рано овдовевшая миссис Мальсибер воспитывала детей одна. Ничего хорошего она не ожидала от Метки, что в один непрекрасный день появилась на предплечье Эдгара, но в глубине души надеялась, что хоть отчасти окажутся правдой горячие слова ее сына о новом мире, который создаст Темный Лорд. Но нового мира не случилось, Эд быстро утратил иллюзии, и в итоге за одно наложенное «Империо» угодил в Азкабан. Теперь вся надежда была на связи и деньги Люциуса Малфоя.

Снейп очнулся от невеселых размышлений и вновь поглядел на поздравления. Тепло и радость исчезли, раздавленные грузом тяжелых мыслей. Он бережно уложил рисунок и открытку обратно в конверты и отнес в кабинет. Настроение было такое, что оставалось лишь завалиться спать. Что он и сделал, хлебнув для верности немного зелья Сна-Без-Сновидений.

* * *

Домовики с приглашениями на Рождественский вечер стали появляться уже с обеда.

— Передайте господину директору, что я высоко ценю оказанную мне честь, — неизменно отвечал Северус, избегая прямого отказа. Опасаясь, что вот-вот вместо эльфа объявится светящийся феникс-патронус с приказом, он не дождался шести вечера и поспешил за ворота, едва стало смеркаться. Мерзнуть в ожидании Квиррелла юноша не собирался: в конце концов, «Котел» в Косом переулке только один и они спокойно могут встретиться и там. Впрочем, Квиринус тоже улизнул из Хогвартса до назначенного часа и как раз приближался к воротам, подметая свежвыпавший снег длинными полами бархатной темно-синей мантии.

— Аппарируем? — он вопросительно посмотрел на коллегу. Тот кивнул, плотнее запахиваясь в свое потертое черное одеяние. Уже очень хотелось в тепло бара.

В баре витали ароматы жареной индейки, подогретого вина, сосновой хвои, корицы и кофе. В огромном камине то и дело появлялись нарядные оживленные посетители. Рядом, на небольшой эстраде, зачарованные пианино и скрипка негромко наигрывали что-то веселое.

Смех и радостные возгласы наполняли просторный зал, украшенный еловыми ветками, плющом и разноцветными фонариками. Один укромный уголок буйно заплела цветущая омела, и там уже кто-то увлеченно целовался. После мороза улицы войти сюда было особенно хорошо.

Предусмотрительный магловед заранее заказал столик на двоих, и сейчас им осталось только пройти на свое место. Оно оказалось очень удобным: не на проходе и как раз на таком расстоянии от эстрады, чтобы музыка звучала приятным фоном, а не лезла назойливо в уши.

К их прибытию на столе уже появилось угощение. Снейп поочередно понюхал подогретое вино в двух белых фаянсовых кувшинах, и решительно отодвинул один в сторону:

— В этом вино — с примесями. Или неудачно смешаны несколько напитков. Точнее не могу сказать, я специально не занимался винами... Впрочем, пить можно.

— О, Мерлин, как все серьезно! — засмеялся Квиринус. — Расслабьтесь, дорогой коллега, нас здесь никто не собирается травить.

— Пусть только попробуют, — фыркнул зельевар.

После второго бокала перешли на «ты». Квиррелл, откинувшись на стуле и потягивая вино, слушал магические инструменты. В какой-то момент скрипка и пианино смолкли, но потом вновь ожили и притихший зал наполнила мягкая, раздумчивая мелодия, полная светлой грусти и всепобеждающей надежды.

— Знаешь, что они сейчас играют? — Квиринус посмотрел на своего сотрапезника, который тоже, кажется, поддался очарованию музыки.

— И что же?

— Магловское творение, как ни странно. Да-да, бармен Том — большой поклонник их музыки, от самой древности до совсем новых вещей. Хотя это не такая уж и новая...

Квиринус прислушался и вдруг подхватил в такт негромким приятным тенором:

— When I find myself in times of trouble, Mother Mary comes to me, Speaking words of wisdom Let it be... (1)

Он перестал петь и вздохнул:

— У нас есть волшебные палочки, аппарация и заклинания. А у маглов — вот эта музыка... И, знаешь, мне иногда кажется, что убогие и недалекие на самом деле мы, а не они.

— Все одинаковые, — проворчал Северус. — Руки, ноги и потроха с дерьмом.

— Давай лучше выпьем, мизантроп ты этакий! — отчего-то развеселился Квиррелл.

Он потянулся было к кувшину, но замер, уставившись на что-то позади Снейпа, и в крайней досаде воскликнул:

— Мордредов бред! И она тоже тут!

Зельевар обернулся: из камина в этот момент вываливалась шумная компания молодых волшебников, среди которых оказалась Сивилла Трелони! Увешанная нитями ярких бус, в какой-то немыслимо пестрой мантии, она выглядела очень веселой и возбужденной. Новоприбывшие немного поблуждали меж столиков, и расселись на свободные места. Сивилла, подслеповато щурясь, разглядывала сидящих. При виде коллег она заулыбалась и, приветственно размахивая руками, поспешила к ним.

— Пропал вечер, — обреченно вздохнул Квиррелл.

— Мальчики, вот так встреча! — девушка подтащила к столу третий стул и радостно плюхнулась на него. — Тоже сбежали от Альбуса? И правильно! Ну его, кочерыжку старую! Что пьем?

Тараторя, она трансформировала пустую салатницу в бокал и налила себе вина почти доверху.

— Эй, тебе не многовато ли? — хмуро предостерег ее Снейп.

— Я меру знаю, — успокоила его прорицательница и единым махом осушила посудину.

— С кем это ты пришла? — поинтересовался магловед.

— Просто знакомые, — отмахнулась Сивилла и поглядела на них с хмельным азартом: — А чего вы сидите такие кислые? Пошли плясать!

Действительно, скрипка и пианино грянули что-то зажигательное и между столами быстро образовался круг, где все, пританцовывая, бежали друг за другом, взявшись за руки. Трелони, взвизгнув, врезалась в танцующих и, став их частью, понеслась по залу.

— Слушай, да ее не узнать, — Квиррелл, не веря своим глазам, наблюдал за преподавательницей. — Обычно тихая, как мышь, а тут — гляди-ка, что вытворяет!

Тем временем Сивилла, на время вырвавшись из круга, подбежала к другому столику, и выпила что-то уже прямо из кувшина. Судя по недовольным лицам сидящих, им такое совсем не понравилось.

— Она нарывается на неприятности, — заметил Северус. — А ее знакомым это, кажется, безразлично.

— Давай уведем ее, пока она чего-нибудь не натворила, — забеспокоился Квиррелл. — Вот досада! Хорошо хоть поужинать успели... Северус, может ты по-быстрому намешаешь ей чего-нибудь, чтобы она протрезвела?

— Думаешь, трезвая Трелони от нас отстанет? — возразил тот. — Я вот сомневаюсь...

На этом обмен мнениями пришлось прекратить: Сивилла, хлебнув еще, полезла обниматься к какому-то солидному, хорошо одетому волшебнику. Его спутница, дама весьма почтенного вида, принялась оттаскивать девушку. Запахло скандалом.

Вовремя подоспевшие Снейп с Квирреллом не без труда оторвали прорицательницу от возмущенного мага, и, кое-как сгладив инцидент, повели ее к своему столику.

— Квир-р-ринус-с и С-северус-с! — захихикала Сивилла. — С-с-с-с-с.... — Она вдруг уперлась каблуками в пол, словно озаренная некоей идеей: — С-с-с-с-с...с-с-сейчас, м-м-мальчики, я с-с-сейчас-с-с... — она развернулась и довольно твердыми шагами направилась в сторону дамской комнаты.

Мужчины, понятное дело, последовать за ней не смогли и, чтобы не терять время, отправились к барной стойке, собираясь расплатиться за выпитое и съеденное. Занятые расчетом, они не заметили, как волшебница выскользнула из дверей паба...

Почти сразу с улицы донесся громкий звон разбиваемого стекла.

Не сговариваясь, приятели бросились наружу, уже догадываясь, что именно там увидят. Да, здесь продолжала веселиться Трелони: услышав топот ног, она обернулась и, запустив молнией в очередную витрину, радостно похвасталась:

— Здорово грюкнуло, а!

По всему переулку завыли Охранные Чары.

— Хватай ее, уходим! — скомандовал Снейп.

То ли от волнения, то ли от того, что и они сами все-таки немало выпили, но к воротам Хогвартса их вынесло порознь и раскидало по сугробам, наваленным у стены.

Пока Северус и Квиринус, ругаясь, вставали и отряхивались от снега, Трелони, наоборот, с удовольствием кувыркалась в пышной белой груде, оглашая ночную тишину довольными ахами и охами.

— Может, шарахнуть ее «Ступефаем»? — предложил разозлившийся магловед.

— Шарахни, если тебе охота левитировать ее до самого замка, — зельевар решительно подошел к зарывшейся по пояс в снег прорицательнице, подхватил под мышки, и, выдернув из сугроба, поставил на ноги: — Проще уже дотащить ее... Пусть потом отсыпается где-нибудь. Лишь бы с директором не встретиться.

Но его надежда не сбылась: за порогом школы их ждал Альбус Дамблдор собственной персоной.

Сложив руки на груди, он молча созерцал объявившуюся в дверях троицу, извалянную в снегу и нетвердо держащуюся на ногах.

— Э-э-э... с Рождеством... — Квиррелл попытался вежливо улыбнуться.

— Взаимно, — сурово пророкотал директор, выдержав многозначительную паузу.

— Дедуля, пр-р-ривет! — подала голос Трелони, которая до этого уже начала было подремывать в крепко держащих ее руках.

— Вы свободны, джентльмены, — тон Дамблдора стал совсем ледяным. — О мисс Трелони я позабочусь сам. Ваше счастье, господа, что вы уже не студенты.

Они отпустили Сивиллу, которая тут же свернулась сонным калачиком на полу, и поспешили по лестнице в жилое крыло.

Уже стоя каждый перед своей дверью, переглянулись — и расхохотались оба.

— Такого директору и не снилось! — сквозь смех проговорил Квиринус.

— Это точно! — в тон ему ответил ему Северус.

_________________________________

(1) Конечно, вы уже догадались: Квиррелл напевает первые строчки знаменитой битловской Let It Be. А почему бы и нет? Он ведь специалист по магловскому миру и вполне может разделять увлечение бармена Тома.

Таких скрипучих качелей не было, наверное, больше нигде. Покряхтывали звенья цепей, взвизгивали при каждом движении ржавые болты в разбитых пазах перекладины, что-то звякало и дребезжало под облезлым деревянным сиденьем. И все вместе рождало единый звук — унылый, мерный, однообразный. Рядом проезжали автомобили, шли люди, бродили по старой брусчатке голуби... но прочие звуки словно переложили толстым слоем ваты, оставив на свободе лишь скрип на детской площадке.

На качелях сидела мама — совсем молодая, веселая. Она раскачивалась, длинные черные волосы то стелились по ветру, то скрывали смеющееся лицо... Кажется, она что-то кричала ему, но ни слов, ни смеха не было слышно, только стонали и скрежетали качели.

Он видел, что цепь сильно перетерлась в нескольких местах, болты вот-вот вылетят, а мать так беспечно заставляет сиденье взлетать все выше и выше... Надо предостеречь ее, остановить опасный полет, но ноги не слушаются, руки будто налиты свинцом, крик застревает в горле, в легких уже не воздух, а раскаленный песок, и стынет сердце от невыносимого, надсадного скрипа...

— Мама! — закричал он, чувствуя, как что-то рвется в груди. — Мама...

Серые облака над головой. Сеется мелкая снежная крупа. Но не холодно от нее... Ведь это — иллюзия. Обычная бытовая магия. Он в своей спальне, в Хогвартсе. И накануне опять зачитался допоздна, и в полусне пренебрег бессновиденческим зельем, понадеявшись, что все зарубцевалось, затянулось новой тонкой кожицей, и отпала, наконец, необходимость накачиваться снадобьями, спасаясь от ночных кошмаров.

Выходит, не зажило еще...

Он сел на постели, потер ладонями лицо, надеясь отогнать морок. Тщетно. Глухая тоска, вцепившись в него еще там, во сне, не желала отпускать. К ней добавилось мелкое, какое-то липкое раздражение и желание немедленно чем-то заняться, чтобы этот день прошел поскорее. Потому что сегодня — девятое января. День рождения.

Праздник перестал быть праздником в шестнадцать лет. Осенью умерла мать, и не осталось больше никого, кто мог бы радоваться его появлению на свет. А сам он никогда и не считал этот факт поводом для радости.

Наскоро позавтракав, он бегом спустился в лабораторию, благословляя тишину коридоров и сожалея, что завтра вечером она кончится. В воскресенье приедут все, кто разъехался на Рождество, а с понедельника вновь уроки...

О, Мерлин, ну хоть сейчас об этом не думать! Он ворвался в свое любимое подземелье и захлопнул за собой дверь, как будто за ним уже гналась толпа учеников.

Котлы, стеллажи с книгами и препаратами, шкаф с ингредиентами... Раздражение усилилось, став почти болезненным: Северусу почему-то стало казаться, что сейчас нужно сделать нечто особенное, не такое, как обычно, надо что-то изменить, полностью, до неузнаваемости... Он не мог понять, что с ним происходит, в растерянности опустился на стоящий у стола табурет, и обхватил голову руками.

— Доброе утро, — послышался за спиной знакомый голос.

— Здравствуйте, господин Барон, — не меняя позы, хмуро ответил Северус.

— Что-то случилось? — за свою долгую посмертную «жизнь» призрак очень хорошо научился понимать эмоции людей.

— Нет, ничего. Все в порядке, — Снейп выпрямился и встал, хотя и сам не знал, зачем.

Над столом возникло серебристое сияние, из него появился светящийся феникс-Патронус.

— Поздравляю с днем рождения, — судя по тону, поздравление Дамблдора было исключительно официальным.

Свечение исчезло. И вовремя: именинник был близок к тому, чтобы запустить в магического посланца табуретом.

— Похоже, праздновать ты не собираешься, — помолчав, заметил Барон. — Но от подарка не откажешься? Я давно собирался показать тебе кое-что, вот как раз подходящий повод нашелся. Пойдем.

Не дожидаясь ответа, он выплыл сквозь дверь.

* * *

Северус полагал, что за годы учебы изучил подземелья Хогвартса вдоль и поперек. Но, следуя за привидением и подсвечивая себе «Люмосом», скоро убедился, насколько сильно ошибался: за неприметной низкой дверью в одном из заброшенных тупиков открылся новый коридор, ведущий куда-то вниз. Очевидно, магической вентиляции в нем не предусматривалось: воздух был затхлый, дышалось трудно.

— Мы, кажется, спустились уже на уровень озерного дна? — уточнил он у своего провожатого.

— Почти, — подтвердил Барон. — И пройдем еще глубже. Салазар любил укромные уголки, знаешь ли...

Ноги мягко ступали по толстому слою пыли, устилавшему каменный пол коридора серой ковровой дорожкой. Северус заметил, что здесь имеются еще следы, кроме его собственных. Чьи-то туфли или сапоги с вытянутыми носками и широким каблуком прошли тут когда-то — достаточно давно, чтобы покрыться слоем пыли, но, по сравнению с возрастом коридора — совсем недавно.

— Здесь кто-то ходил уже?

— Да. Лет сорок назад, или около того, — проронил призрак. — Это тоже был слизеринец, студент. Лучший ученик школы, староста, очень талантливый, невероятно умный... не догадываешься, о ком я говорю?

Снейп остановился в изумлении.

— Темный Лорд?!

— Ну, тогда он еще был просто Том, — усмехнулся Кровавый Барон. — Для меня, по крайней мере. Но, пойдем, мы почти у цели.

— И у него тоже был день рождения? — съехидничал юноша.

— Нет, — тон привидения оставался невозмутимым. — Я хотел испытать его, предложить одну несложную задачу на тему жизни и смерти. Его это так сильно интересовало тогда...

— Ничего не понимаю, — помотал головой Северус.

— Сейчас все разъяснится, наберись терпения.

Действительно, вскоре они остановились. Дальше следов не было, хотя стена, сложенная из зеленовато-серого, тщательно обработанного камня, уходила в темноту, куда не доставал даже усиленный заклинанием свет.

— Чем кончается этот коридор?

— Тупиком и моим скелетом, — серьезно ответил Барон.

— То есть? А, ну да... Вы же покончили с собой, кажется — припомнил слизеринец слухи о факультетском привидении. — Но почему именно там?

— Забыл уже, — пожал плечами призрак. — Наверное, метался по замку, плохо соображая, где нахожусь... Так, посвети-ка сюда.

Полупрозрачная рука указала на камень, расположенный почти у самого пола. Он казался чуть темнее, чем остальные, и поблескивал в луче «Люмоса» зеленоватыми искрами.

— Нажми посильнее.

— Откуда вы узнали, что тут что-то есть? — Северус, присев на корточки, ощутил, как холодная гладкая поверхность камня мягко и почти беззвучно подается под ладонью.

— Поброди с мое по замку — и не то узнаешь, — прогудел сверху бывший самоубийца.

Часть стены с сухим шелестом опустилась, сравнявшись с полом. Человек посветил палочкой в образовавшийся проем, ожидая увидеть тайную библиотеку самого Слизерина, или лабораторию, или сокровищницу, полную магических артефактов... но обнаружил лишь пыльную просторную комнату. В первый момент ему показалось, что она пуста, но потом у дальней стены он заметил небольшой стол, на котором покоился один-единственный тощий свиток пергамента.

— И как же это понимать? — Снейп разглядывал пергамент, на котором почему-то почти не было пыли, в отличие от поверхности стола.

— Том задал мне тот же вопрос, — довольно ухнул Барон. — А потом забрал свиток и ушел. Позже Пивз по моему приказу разыскал его и вернул сюда. Ты тоже можешь взять его, а можешь читать прямо тут. Там немного, насколько я помню.

— А что вообще находилось здесь? — он оглядывал низкий сводчатый потолок, каменные голые стены, пытаясь понять смысл такого тайника.

— Салазар когда-то хранил здесь свои рукописи, — привидение задумчиво скользило вдоль стен. — А потом кто-то проболтался директору и все отсюда вынесли, кроме вот этого одного свитка, который откатился в темный угол, и на него никто не обратил внимания. По меркам людской жизни, это произошло давно — лет двести назад, может, больше... Где теперь рукописи, я не знаю, но в Хогвартсе их точно нет. Так что же — ты будешь читать?

Не тратя лишних слов, Северус осторожно развернул древний пергамент. Похоже, это была часть многостраничной рукописи, потому что текст начинался с обрывка фразы. Почерк у основателя факультета был мелкий, четкий, острый и походил на зубы змеи. Писал Слизерин по-латыни, и хотя Снейп запинался на некоторых архаичных оборотах, тем не менее, успешно разбирал предложение за предложением.

«...оставалась недостижимою. — С таких слов начиналась рукопись. — Со времен глубокой древности чародеи и мудрецы искали секрет божественного умения, называемого левитацией. Известно, что заклинания способны поднять в воздух любой предмет, как одушевленный, так и бесчувственный. Равно и нам самим возможно использовать для полета метлы и прочие приспособления. Но до сего дня никто еще не смог оторваться от земли, не прибегая к помощи заклинаний или зачарованных вещей. Никто, кроме меня, Салазара Слизерина.»

Северус поднял на Барона удивленные глаза:

— Но в истории факультета нет ни слова о том, что он мог летать!

— Дальше читай, — проворчал призрак.

«Мне было видение: дева в белых одеждах парила над гладью озера и вещала. Глас ее был грозен и прекрасен. Освободи дух свой от смертного страха, рекла она, и овладей силою, что сокрыта в тебе самом.

Слова девы подвигли меня к действию. В скором времени изготовил я чудесный эликсир и назвал его Зельем великой власти. Посредством его подчинил я разуму дух свой и чародейную силу, укротил трепет смертной плоти. Настал миг, когда земля более не держала меня... но, увы, он оказался краток. Терзаемый тоскою, искал я причину неудачи...»

На этом рукопись обрывалась. Снейп перечитал ее еще раз.

— А у Темн... у Тома получилось? — спросил он.

— Нет. Он сварил зелье, и утверждал, что оно идеально, но его тоже постигла неудача... — Кровавый Барон говорил медленно, словно вспоминал давние события. — Том неверно решил задачу. Он очень боялся смерти.

Северус слушал его, чувствуя, как откуда-то из самых глубин души поднимается неясное пока предвкушение чего-то долгожданного, того, что должно произойти именно сегодня, сейчас, сию минуту!

— Господин Барон, вы даже не догадываетесь, какой подарок вы мне сделали! — воскликнул он, и, бросив свиток на стол, ринулся прочь из комнаты.

— Ход закрой! — едва успел крикнуть ему вслед призрак.

Юноша на бегу коснулся нужного камня и помчался по коридору в лабораторию.

— Зелье великой власти, Зелье великой власти... — бормотал он, с лихорадочной быстротой собирая на лабораторном столе необходимые ингредиенты. — Я знаю, что должно туда входить! Ведь это так просто! Это невероятно, до смешного просто!

— От Тома я таких заявлений не слышал, — вполголоса заметил Барон. Он наблюдал за стремительными передвижениями зельевара от шкафа к стеллажам и к столу. — Похоже, от утренней хандры ты избавился, а?

— Полностью! — улыбнулся он, следя за закипающим котлом. — Сегодня у меня в самом деле праздник!

Часы полетели, как мгновения, процесс создания нового зелья поглотил его целиком, а ожидание невозможного росло и крепло, заставляя кровь веселее мчаться по венам.

Наконец, все было готово. Он погасил горелку. В котле остывала густая, жемчужно-белая жидкость. Снейп отер рукавом пот, струившийся по лицу.

— Освободи дух свой от смертного страха? — процитировал он, глядя на безмолвно парящего посреди лаборатории призрака. — И это не получилось ни у Салазара, ни у Тома? Зелье великой власти — всего лишь усиленный контроль над магической энергией, и ничего более... Главное — уничтожить страх. Можно применить для этого магию. А можно... — он не договорил, наполнил зельем большую мензурку и залпом выпил. — Теперь вы идите за мной, господин Барон!

Замок уже давно спал, когда он вынесся из подземелий во внутренний двор. Стояла тихая, морозная ночь, светлая от яркой луны и снежного ковра. Не останавливаясь, Северус побежал к крытой галерее, ведущей в Астрономическую башню. Кровавый Барон, летящий следом, вдруг догадался, зачем его подопечный туда направляется. А Снейп уже поднимался по винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки.

— Северус, нет! — закричал он. — Ты разобьешься! Салазар и Том пытались сделать это, стоя на земле!

— Их держал страх... — глухо донеслось из башни. — А у меня его нет!.. Совсем!..

Он взбежал на смотровую площадку и остановился перевести дыхание. Сердце билось где-то в горле, в висках стучало, тело словно утратило вес и не кровь теперь бурлила в жилах, а жидкий огонь.

— Северус, ты не понимаешь... — пробормотал призрак, делая последнюю попытку его отговорить.

— Я смогу! — сумасшедшая уверенность звенела в его голосе. — Меня ничто не держит в этой жизни! И смерти я не боюсь!.. Бомбарда Максима!

От его заклинания в высоком каменном парапете, ограждающем площадку, образовалась большая дыра. Снейп стал на краю, рванул ворот рубашки, подставляя грудь ветру, гулявшему в вышине, жадно вдыхая холодный воздух. Побелевшими пальцами вцепился в обломки камня, обернулся на замершего Кровавого Барона... Улыбнулся торжествующе — и, раскинув руки, прыгнул в ночь.

В то же мгновение вопль смертной, невыносимой муки разорвал тишину. Тело взметнулось вверх, будто вздернутое невидимой рукой, и вслед за криком рванулся из груди черный вихрь и окутал человека... Окутал, задержал в воздухе, а затем медленно повлек вниз, наливаясь мрачным темно-багровым светом, кидавшим на белый снег кроваво-красные сполохи.

Барон слетел к подножию башни.... и не поверил сам себе, хоть и навидался за тысячу лет всякого: на земле стоял его слизеринец — целый и невредимый. Вихрь, еще недавно подобный кокону, раздался в стороны, и теперь за спиной Северуса полыхало черное пламя, языки которого струились в воздухе, словно крылья чудовищной птицы. Нездешним холодом обжигал темный огонь, но человек, казалось, не ощущал его: он не шевелился, не опускал раскинутых рук, и в глазах его — запавших, безумных, единственно живых на мертвенно-бледном лице — горело слепящее, как раскаленная сталь, счастье.

Поднос, на котором стояли миска и стакан, опасно накренился. Поппи Помфри охнула и в последний момент выровняла его в руках. Да, третьи сутки почти без сна дают себя знать...

Оставив посуду на прикроватном столике, она вышла из-за ширмы, которой была отгорожена кровать, и направилась к дверям лазарета, где ее ожидал Дамблдор.

— Как он? — вполголоса спросил директор.

— Похоже на кризис, — целительница оглянулась на белую ширму, точно желая убедиться в правоте своих слов. — Жар пока держится, но он уже не кричит.

— Что он кричал?

— Проклинал Волдеморта.

— Хм... Ваш прогноз?

— Думаю, сегодня к вечеру очнется. Но хотя бы еще неделю ему нужны постельный режим и усиленное питание, — Помфри грустно покачала головой. — От него кожа да кости остались.

Из-за ширмы послышался хриплый стон.

— Не буду занимать ваше время, Поппи, — кивнул Дамблдор и удалился.

Она вернулась за ширму, где в лихорадке и бреду метался на смятых простынях ее давний пациент и частый помощник — Северус Снейп.

Он приходил к ней с ранами и следами заклятий после стычек с Мародерами, а на последнем курсе в благодарность за скорое исцеление приносил собственноручно сваренные зелья, нужные для колдомедицинской практики. Поппи почти по-матерински жалела колючего молчаливого подростка, который был готов в одиночку воевать со всем миром, а затем всерьез зауважала рано повзрослевшего юношу как знатока своего дела. Именно поэтому она не переправила его в больницу Св. Мунго, не переложила все тяготы ухода за лежачим больным на тамошний персонал. Она сразу решила, что выходит Северуса сама — с той самой первой минуты, когда ее среди ночи разбудил Кровавый Барон.

Привидения редко залетали в больничное крыло; еще реже они при этом бывали взволнованы так, что едва могли говорить. Поэтому Помфри, не теряя времени, накинув мантию прямо на ночную рубашку, поспешила за призраком во двор школы.

Снейп лежал в снегу, как ей поначалу показалось, без всяких признаков жизни. Быстро левитировав его в лазарет, она обнаружила, что это, к счастью, не смерть, а глубокий обморок. И весьма странный... Настолько странный, что Поппи позже перерыла все справочники по магическим заболеваниям, но так и не выяснила, симптомом чего является черный вихрь, который, словно страж, стоял в головах распростертого на земле человека. Из всех вариантов остался один — чары, причем темнейшие. Вихрь целительница развеяла, решила пока ничего директору не говорить, а когда пациент придет в себя — как следует его расспросить. Но к утру он впал в беспамятство, и она не успевала менять охлаждающие компрессы на горячем, как печка, лбу.

Стон повторился. На этот раз в нем можно было разобрать слова. Уже не проклятия и не ругательства срывались с запекшихся губ: охрипший в крике голос умолял пощадить кого-то, защитить, спрятать... Жар сжигал его изнутри, лихорадка терзала исхудалое тело, которое каким-то чудом выдерживало борьбу неведомых сил, бушевавших в нем.

Помфри влила сквозь неплотно сжатые зубы очередную порцию лекарства. Он судорожно глотнул... Вскоре стоны стали тише, он успокоился, а затем забылся тяжелым сном. Она тоже задремала, сидя рядом в кресле.

Проснулась от шелестящего шепота:

— Где я?.. Почему темно?..

— В лазарете ты, — Помфри с трудом встала, разминая затекшие ноги, задернула тяжелые портьеры на темном прямоугольнике окна и засветила ночник у кровати. — Уже третий день как... Помнишь, что с тобой приключилось?

— Помню башню... полет...

— А потом тебя Кровавый Барон нашел и меня позвал, — закончила историю добровольная сиделка. — Поменьше пока разговаривай, береги силы. Я тебе сейчас бульону принесу... Будешь?

— Да... есть хочется... очень...

От большой кружки, полной прозрачной золотистой жидкости, исходил умопомрачительный аромат. Но какие-то нотки показались необычными.

— Укрепляющее зелье? — уточнил он, поведя носом.

— Причем твое же, — улыбнулась колдомедик. — Сваришь еще, когда поправишься? Оно эффективнее тех, что продаются в аптеках.

— Угм, — невнятно ответил Северус, глотая горячий бульон. Ему казалось, что еще никогда в жизни он не пробовал ничего столь же вкусного.

Помфи унесла пустую кружку, а когда вернулась с новой порцией, то обнаружила, что зельевар спит — крепко и спокойно. Она подоткнула под матрас простыню, сползшую на пол, и хотела уже убавить свет в ночнике, но ее взгляд упал на лежащую поверх одеяла костлявую руку больного. Рукав рубашки закатился и на бледной коже предплечья отчетливо проступали контуры серой татуировки — оскаленного черепа и змеи. Женщина печально вздохнула, расправила сбившуюся складками ткань и осторожно спрятала руку под одеяло, потеплее укрыв спящего.

Утром он обнаружил на прикроватном столике номера «Ежедневного пророка» за последние четыре дня, и тонкий цветной журнальчик с необычным названием «Придира». К прессе прилагалась записка от Квиррелла: «Мадам Помфри не разрешила передавать тебе ничего серьезного, поэтому перебивайся пока сплетнями «Пророка». И обрати внимание на «Придиру»: его на днях начал издавать мой бывший сокурсник, у тебя сигнальный экземпляр. Не знаю, право, где более чудачества и юмора: в этом журнале, или в Ксенофилиусе Лавгуде, его владельце. Мне было бы интересно узнать твое мнение насчет обоих.

Скорейшего выздоровления!

PS: Трелони говорит, что до сих пор не может забыть, как ты тащил ее из сугроба. По ее словам, это было феерично. Все-таки женщины — загадочные существа, а прорицательницы — вдвойне.»

Северус прыснул, вспомнив пьяненькую Сивиллу, и, отложив послание от приятеля, с удовольствием потянулся. Тут же немного закружилась голова — все-таки он еще слаб и резких движений делать не стоит. Но впервые за несколько лет он проснулся без тяжести на душе, и к тому же зверски голодным.

С помощью целительницы приведя себя в порядок и позавтракав, он устроился в кровати поудобнее и взялся за «Придиру». Но почитать ему не дали: за ширмой послышались женские голоса, судя по всему, Помфри вела к нему какую-то посетительницу. Только этого не хватало! Снейп, одетый в одну рубашку с очень просторным воротом, судорожно натянул одеяло до подбородка. От такого рывка с противоположной стороны кровати во всей красе открылись длинные босые ступни со скрюченными пальцами. Шепотом чертыхаясь, Северус воевал с одеялом, когда за ширму заглянула Поппи. Она наградила его красноречивым взглядом, быстро и ловко одернула одеяло и сказала за ширму кому-то невидимому:

— Можете поговорить с ним, только недолго.

И не успел он возразить, как из-за ее спины выглянуло улыбающееся лицо Бернадетт Мальсибер.

— Доброе утро! — она присела на краешек стула, стоящего у кровати, и, не зная, куда девать руки, сцепила их в замок на коленях. — Директор сказал, что вы сильно простудились, профессор, и я подумала...

Помфри усмехнулась, слушая ее сбивчивое объяснение, и ушла в свой кабинет. Девушка заметно приободрилась после ее ухода.

— Ты как? — намного свободнее заговорила она.

— Готовьтесь, скоро уже приду вас мучить, — почему-то сейчас перспектива возвращения к учительским обязанностям совсем не огорчала его.

— У меня хорошие новости, — продолжала Этти. — Мистер Малфой узнал, что к весне возможна амнистия, и всем, кто не обвинялся в убийствах, могут сильно сократить сроки, — она вся лучилась надеждой. — А еще мы с мамой виделись с Эдом: он держится молодцом, кстати, про тебя спрашивал.

Снейп замер. Его мало беспокоили упреки Долохова, но если и друг обвинит его в предательстве...

— Наверное, интересовался, почему я не сижу в соседней камере? — он посмотрел прямо в золотисто-карие ясные глаза, ожидая подтверждения худших опасений.

— Откуда такие предположения? — удивилась студентка. — Он ничего подобного не говорил. Наоборот, когда я рассказала, что ты стал учителем в Хогвартсе, он засмеялся, и сказал, что лучше Азкабан, чем возня с тупицами и лентяями! И еще добавил, что в тюрьме подобралось неплохое общество, и он многие вещи только сейчас начал понимать по-настоящему...

Улыбка Этти поблекла и вскоре исчезла совсем: похоже, рассказом об Эдгаре хорошие новости исчерпывались. Девушка помолчала, точно собираясь с духом, нервным жестом сжала руки в кулачки, и заговорила вновь, но уже не весело, а с нарастающим отчаянием в голосе:

— Северус, я понимаю, тебе сейчас не до того, но... я не знаю, что делать. Директор отсылает нас к декану, а Слагхорн просто отмахивается! Дошло до того, что младшие уже боятся выходить из гостиной, мы провожаем их из класса в класс! Сами тоже стараемся меньше чем вчетвером по школе не ходить, но и это не всегда помогает. Вчера у Лины Гринграсс на перемене загорелась сумка с учебниками, хорошо хоть потушить успели, пока не сгорело все... Скамьи за нашим столом в Главном зале кто-то драконьим навозом вымазал... И, конечно, Гриффиндор ни при чем, как всегда! — гневно воскликнула она. — МакГонагалл заявила, что, мол, это с нашего же факультета кто-то хулиганит... Хотя, ты знаешь, она не так уж неправа, если быть до конца честным.

— Макнейр, Долохов и Джагсон? — он скорее уточнил, чем спросил.

Бернадетт кивнула.

— И еще Уилкис, Флинт, Берк, Треверс... Они же семикурсники, вот и творят, что хотят. Уходят куда-то по ночам, утром возвращаются злые, отыгрываются на девчонках и на первокурсниках! — миловидное лицо исказилось яростью. — Честное слово, залеплю им когда-нибудь "Авадой" между глаз!

— Это еще успеется, — хмуро проронил он. — А с Дамблдором и Слагги я поговорю. Спасибо тебе, что рассказала... Я догадывался, конечно, но, откровенно говоря, не предполагал, что все настолько далеко зашло.

— Я пойду, наверное, — она нерешительно привстала, глядя на его помрачневшее лицо. — Мадам Помфри предупреждала, чтобы я недолго. Прости меня, пожалуйста... — девушка виновато улыбнулась и вдруг легонько погладила его по руке.

После ухода Мальсибер он какое-то время лежал неподвижно, весь ушедший в мысли о том, что происходит на факультете. Хотелось схватить Слагхорна за отвороты мантии и трясти до тех пор, пока до него дойдет... впрочем, его, видимо, уже не исправить. Но разлеживаться тут все равно нечего. Взгляд Северуса упал на «Придиру»: нет, сейчас не до чтения, есть поважнее дела. Он огляделся в поисках своей одежды и палочки, ничего не обнаружил и, завернувшись в простыню, направился продолжать поиски в кабинет Помфри. От слабости пошатывало, пришлось по пути опираться на спинки кроватей.

В дверях лазарета дорогу ему преградила сама целительница.

— И куда это ты собрался?

— Верните мою одежду, пожалуйста... Мне надо идти.

— Сегодня ты никуда не пойдешь, — тоном, не терпящим возражений, заявила она. — И завтра тоже, и послезавтра. Тебе отлеживаться надо и отъедаться, скелет ходячий! В профиль глянуть, ну точно линейка, один нос торчит.

— Я у себя отъемся, честное слово, — он невольно улыбнулся такому сравнению. — Но мне действительно надо возвращаться, мадам Помфри.

— Хорошо, но по крайней мере сегодняшний день проведи здесь, — уступила женщина. — Пойдем, снова ляжешь... И мне нужно узнать у тебя кое-что.

Уложив беспокойного пациента, она рассказала ему о черном вихре, сторожившем его беспамятство в ночном заснеженном дворе, и о лихорадке, очень похожей на те, что бывают у магов, не рассчитавших свои силы в противостоянии Темной магии.

— Темной магии тут нет, — успокоил ее Северус. — Я нашел рукопись Салазара, в которой описывается, как можно овладеть искусством левитации. Ну и... у меня получилось, насколько я помню.

— А черный смерч?

— Кажется, в ту ночь я побывал за порогом жизни, — предположил он. — И, наверное, что-то захватил... с той стороны.

Помфри передернуло. Снейп заметил это.

— Нет, это не страшно ничуть... Правда, поначалу была дикая боль, но потом... Непередаваемо! Обязательно попробую еще раз.

— Ты доконаешь себя, — предупредила Поппи.

— Я живучий, — усмехнулся он.

Она уже собралась уходить по своим делам, но вспомнила еще об одном вопросе.

— Ты когда бредил, проклинал Темного Лорда, но гораздо чаще — Дамблдора. Я ему ничего не сказала, разумеется... — Помфри серьезно посмотрела на Снейпа. — Не приведи Мерлин тебе иметь такого врага, как он.

— О, нет, не беспокойтесь, — нехорошо ухмыльнулся Северус. — Враг у меня один — Темный Лорд. А с директором у нас вполне партнерские отношения. Мы ведь с ним оба — предатели.

* * *

— Мистер Робардс, что вы прячете под партой?

— Э-э-э... ничего, сэр!

— Минус пять баллов Рэйвенкло за ложь учителю. Повторяю вопрос: что под партой?

Мальчишка расстроенно засопел, повозился в сумке, лежащей у ног на полу, и извлек дракончика — точь-в-точь такого, какой сидел на плече строгого учителя месяц назад. Существо испуганно оглядывалось и стремилось забраться в рукав мантии.

— Вам удалось сделать фантом стабильным? — в резком голосе послышалось одобрение. — Каким же образом?

— Добавил в зелье цветки бессмертника, сэр, — ответил ученик.

— Их также можно заменить листьями папоротника серебристого, — кивнул зельевар. — Ну что ж, снятые баллы вы своему факультету возвращаете. Дракона уберите и больше не отвлекайтесь, иначе мне придется ликвидировать его. Но, продолжим. Итак...

Нарастающий топот множества ног по коридору за дверью не дал ему договорить. Не меньше десятка человек бежали куда-то, и чей-то ломающийся юношеский голос закричал громко и зло: «Наших бьют!»

В классе поднялся ропот, многие вскочили со своих мест.

— Всем сесть. Немедленно! — осадил он их. — Из класса никому не выходить.

В соседней аудитории вел урок Квиррелл. Его пятикурсники Рэйвенкло и Хаффлпаффа тоже встревожились, но вели себя намного спокойнее.

— Профессор Квиррелл, извините, что прерываю урок... Можно вас на минуту? — позвал его Снейп, приоткрыв дверь.

— Пожалуйста, присмотри за моими, — попросил он, когда магловед вышел к нему. — Там, кажется, начинается что-то скверное. Нужно разобраться.

Шум в дальнем крыле замка усиливался. Послышались крики, а затем и грохот.

— Не беспокойся, я пригляжу, — заверил его Квиринус.

Хуже всего было то, что они сошлись врукопашную. Не маги, не люди даже — звери, ощутившие запах крови. Подростки в нешироком коридоре — десятка три, может, больше. Не разглядеть из-за сплошного мельтешения спин, ног, рук, не разобраться в хаосе воплей боли и ярости. Мантии валялись на полу, к ногам подкатилась чья-то сломанная волшебная палочка. Откуда этот свербящий визг? Девчонки полезли в драку!.. Где деканы?! Где хоть кто-нибудь?!

Из бокового коридора на него вылетели старосты Мальсибер и Скримджер.

— Этти, где Слагхорн?

— Его нет в кабинете! И в гостиной тоже! Нигде!

— И директора нет! — выдохнул Кристофер. — Только что проверял!

— Где МакГонагалл? — повернулся к нему Снейп.

— На той стороне коридора!

И точно в доказательство его слов над дерущимися загремел усиленный Сонорусом голос декана Гриффиндора:

— Приказываю немедленно прекратить!

Но ее не послушали: лавина драки набирала силу, и простым окриком её уже не остановить.

— Этти, Крис — быстро поток воды в самую гущу! — распорядился он.

Где какой факультет — не разобрать, все одинаково хрипящие, перекошенные злобой...

— Инкарцеро! Инкарцеро Максима!

Сверху обрушился поток ледяной воды, расшвыривая дерущихся к стенам. Северус увернулся, посылая снопы черных жгутов во все стороны, спутывая локти, колени, запястья, лодыжки...

— Не лезь, Нюниус! — рыкнул чей-то голос. — Круцио!

— До Лорда тебе далеко, Уилкис! — оскалился Снейп.

Короткий взмах палочкой — и здоровенный детина, похожий на разъяренного быка, взвыл и схватился за левое плечо. На белой рубашке быстро расплывалось кровавое пятно.

— Авад...

Красные брызги взметнулись из раны на лбу и щеке, еще взмах — и поперек груди алым вспыхнула широкая полоса. Уилкис захлебнулся словами и упал навзничь.

— Парни, хватит! Остановитесь! — завопил Макнейр, косясь на замершего с палочкой наготове Снейпа. — Он нас всех покромсает!

Вдруг стало тихо. Противники — кто связанный, кто просто опустивший руки — тяжело дыша, молча смотрели на хищно пригнувшуюся черную фигуру.

— Северус, достаточно... — с трудом подавляя дрожь в голосе, попросила МакГонагалл.

Он выпрямился, напряженный, как струна, чувствуя на себе взгляды, в которых ненависть мешалась со страхом.

Со стороны главного входа к ним уже торопилась колдомедик Хогвартса.

Полагаю, что столь прочное чувство к Лили основывалось на чем-то еще, кроме детских воспоминаний. Между сценой у озера на пятом курсе и смертью в Хэллоуин осенью 81-го вполне могла быть еще встреча. И не исключено, что не одна.

30 января (день рождения Лили) в 1982 году выпадало на субботу. Так что нет ничего удивительного в том, что учитель не на уроках.

— — — — — — — — — — — — — — -

Январь всегда был ее любимым месяцем. Она чуть ли не с первых дней нового года начинала мечтать о сюрпризах, гадать, что подарят ей родители и факультетские подруги, вспоминать, каким славным был прошлогодний день рождения, и готовиться к веселью наступающего.

Он не сидел за ее праздничным столом, не бывал в толпе друзей, но зато у него был свой, пусть короткий, но только его, личный, миг счастья — когда он, еще до завтрака, утром встречал ее у входа в гриффиндорскую гостиную и, краснея, замирая от волнения, вручал свой подарок.

Она с равной благодарностью принимала все: и набор дешевых конфет, и новую книгу, и выращенные в оранжереях Хаффлпаффа белые лилии. Восторженно ахала, со всех сторон разглядывала подарок, словно освещая его потоками радости, что щедро плескалась из ее искрящихся весельем глаз. Этих светлых волн тепла с избытком хватало и на него самого, да так, что потом целый день в груди, где-то около сердца, тихо и ровно горело маленькое солнце.

Сейчас на этом месте зияла рваная дыра, в которой гулял ледяной сквозняк. Точно такой же, какой норовил забраться под мантию и от которого мерзли пальцы в тонких, не по сезону, перчатках. Он уткнул нос в шарф, в три слоя намотанный на шее, и зашагал быстрей, чтобы согреться. Впереди уже виднелись первые дома Годриковой Лощины.

День выдался пасмурный, сырой и ветреный. С неба то и дело срывались хлопья мокрого снега. Возможно, поэтому на улицах поселения было малолюдно и никому не было дела до одинокого прохожего в длинном черном пальто.

Нехитрую планировку деревни он за три визита изучил достаточно: сейчас покажется площадь с пабом и магазином, затем надо свернуть вправо, и немного пройти переулком. Четвертый коттедж по четной стороне. Зимой восьмидесятого здесь было так же снежно, а прошлым летом по брусчатке дороги ветер гнал ему навстречу чью-то соломенную шляпу с пестрой лентой. На площади тогда шумела ярмарка...

Он остановился. Памятная стела? Это что-то новое. И кому? Героям Второй Мировой... Еще интересней.

Северус подошел поближе. Стела на глазах меняла свои очертания. Ах, вот как...

Мистер и миссис Джеймс Поттер вместе с младенцем сыном. Семейный портрет на фоне "Авады". Любопытно, что местные маги хотели сказать этим памятником? Что дать себя убить — великий подвиг?

Ладони сами сжались в кулаки. Он стоял, чувствуя, как ненависть раскаляет его, прогоняя холод.

Ох, как же тебе повезло, гриффиндорский чемпион! Умер легко и быстро. Ничем не заслужил ты такой милости от Лорда. Правда, остался второй — Блэк, пес шелудивый, плесень тюремная... Ну почему нельзя превратиться в дементора! Чтобы день за днем, час за часом вытягивать, кривыми когтями выкручивать душонку поганую, чистоплюйскую... Он скрипнул зубами. Ладно, до него еще доберемся. Сейчас — Лили.

Он не поверил своим глазам, когда через год после окончания школы Лили ответила на его осторожное письмо. Видимо, к тому времени ее обиду вытеснили другие события, более важные. В короткой спокойной записке говорилось, что, мол, былое быльем поросло, она замужняя дама, все у нее замечательно и лишь одно вызывает сожаление — неверная дорога, выбранная другом детства. Впрочем, если друг решит с нее свернуть, то правильной стороной будет принят без вопросов. В этом она не сомневается.

Замужняя? Плевать. Зимой восьмидесятого он попросил о встрече — поздравить и поговорить. Лили согласилась, пригласив в Годрикову Лощину, где они с Поттером часто бывали после свадьбы.

У Северуса очень кстати объявились неплохие деньги: кто-то из ближнего круга Темного Лорда пожелал получить зелье из числа строжайше запрещенных. Блестящие столбики галлеонов должны были превратиться в Подарок. Именно так, с большой буквы. Может быть, тогда удастся все исправить...

Долго думал, что подарить, чтобы эффект получился немедленным и ошеломляющим. Различные зелья для сохранения женской красоты он уже варил, но зачем они Лили? Ведь она и так...

Наконец, спросил совета у Люциуса, проглотил неизбежный поток насмешек, но все-таки добился своего: Малфой дал ему рекомендацию к одному знающему ювелиру. Тот на заказ изготовил пару серег: две оправленные в легкое золотое кружево изумрудные капли — безупречно прозрачные, искусно ограненные, достойные только самой красивой, лучшей, единственной.

И Северус готов был поклясться, что она онемела от восхищения, когда открылась маленькая коробочка черного бархата и камни брызнули зелеными искрами, отражая огоньки закопченных фонарей деревенского паба.

— Какое чудо! Они прекрасны! Но... я не могу принимать от тебя подарки, — надо отдать ей должное, Лили быстро справилась с собой. — Тем более, такие. Нет.

Она решительно тряхнула огненной медью волос. Немногочисленные посетители паба с удивлением поглядывали на странную пару: рыжая яркая красавица и тощий ворон в человечьем облике.

Ворон хлопнул крышкой, убрал коробочку в карман. Каркнул хрипло:

— Что, Джимми приревнует?

— Ты позвал меня сюда, чтобы оскорблять? — вспыхнула она.

— Я хотел сделать тебе подарок, — голос с трудом подчинился ему.

— Для тебя по-прежнему не существует ничего, кроме твоих желаний, — вздохнула Лили. — Я надеялась, что за три года ты хоть немного изменишься.

Все, что он хотел сказать, вдруг показалось глупым, ненужным. Но осталось главное.

— Уезжай из страны. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

— Ты с ума сошел, — снисходительно усмехнулась Лили. — С чего вдруг мне уезжать?

— Тебя могут убить.

— Ты говоришь, как трус. Я никуда не уеду, я сражаюсь вместе со всеми.

— Ты не боец, ты жертва! — он заговорил увереннее. — Ты и тебе подобные... Пойми, на стороне Лорда опытные, хладнокровные убийцы! Что вы можете им противопоставить?

— Даже если мы погибнем, то погибнем не зря, — твердо ответила она. — Мы защищаем наш мир от тьмы.

— Это вам старина Дамби напел?

— Не смей так говорить о нем! — гневно воскликнула Лили.

— О, ну разумеется, директор непогрешим! Только ответь мне, какое же это великое добро, если для победы оно готово идти по трупам своих приверженцев?

— Я не собираюсь с тобой спорить, — маленькая ладонь припечатала это решение к столу. Миссис Поттер встала. — Мне не о чем с тобой говорить, я ухожу. И, пожалуйста, не пиши больше и не ищи встреч. Всё.

Не удостоив его даже взглядом, она повернулась и вышла из паба. «С норовом красотка», — негромко обронил кто-то.

Он сидел, не замечая ничего вокруг. Размечтался, идиот. Поверит, послушает...

— Эй, хозяин... У вас есть жена?

Плотный немолодой бородач в опрятном белом фартуке, не торопясь, поставил на стойку большую пивную кружку, которую до этого старательно вытирал, и поднял на него спокойные глаза.

— Да, сэр, есть.

На стойку легла черная коробочка.

— Возьмите для нее. Не бойтесь, не краденые.

— Но, сэр... — ответ повис в воздухе. Аппарация у Северуса всегда получалась почти бесшумно.

Снег повалил сильнее. Снейп обошел памятник, который уже превратился обратно в стелу, и двинулся в переулок. Как здесь сейчас тихо, не то, что тогда, в августе. Орды зевак, какие-то телеги, лотки, навесы... Ему с трудом удалось протолкаться сквозь толпу и найти хоть кого-то вменяемого, чтобы узнать, как пройти к дому Поттеров. Ему указали на аккуратный двухэтажный коттедж за зеленой изгородью, увитый диким виноградом. Стриженый газон во дворе, столик и плетеные кресла под яблонями, молодой хозяин возится с решеткой для барбекю, его красавица-жена держит на руках малыша и о чем-то оживленно беседует с двумя гостями. Он остановился перед калиткой, хотя за мгновение до этого спешил сюда изо всех сил. Хозяин особняка поднял голову. Узнал его.

— Если этот слизняк не уберется, клянусь, я вышибу его пинками!

— Сириус, а что, если он прав?

— Рем, отпусти меня! Он не может быть прав!

— Помолчите оба. Снейп, еще раз: откуда тебе известно, что Лили грозит опасность?

— Сколько раз тебе повторять, что это неважно?! — почти в исступлении закричал он. — Спасай ее, дурак, спасай, пока не поздно!

Лили стояла рядом. Ребенок у нее на руках испугался резкого крика, заплакал. Она зашептала ему что-то, прижала к себе и направилась к дому. Но уходя, оглянулась... И ему показалось, что в ее взгляде промелькнула благодарность.

— Он хочет отвлечь нас от чего-то, — заявил Блэк. — Ну посудите, с чего бы Пожирателю нас предупреждать? Нюнчик, да ведь тебя Лорд за яйца подвесит, когда узнает!

— Поттер, если с Лили что-то случится... Тебе не жить.

— Ах ты, сопля слизеринская! — Сириус все-таки вырвался из рук удерживающего его Люпина, но с разбегу был остановлен палочкой, смотрящей прямо ему в живот. Судя по тому, что никто из них не сделал ответного жеста, их оружие, скорее всего, было в доме.

— Угомонись. Я ухожу. З-защитнички...

Он хотел бы увидеть ее еще раз... Но окна дома оставались пустыми.

Когда несколькими часами позже Повелитель призвал его, Снейп был уверен, что идет на казнь. Скрыть свой визит в Годрикову Лощину он и не пытался, Темный Лорд без труда прочел все в его воспоминаниях. Насмешливо осведомился, послушались ли предупреждений. Заметил, что если б не зельедельческий талант, то даже "Аваду" не стал бы тратить на этакого дурака: отдал бы Белле, пусть развлекается. Радуйся, что покамест нужен, не глупи более, благодари за милость и убирайся. Да не трясись так: останется жива твоя грязнокровка... если, конечно, окажется благоразумной.

В сентябре Снейп снова наведался в поселок. Дом Поттеров стоял, не скрываясь даже за самыми простыми защитными чарами. Оставалась последняя надежда — Дамблдор.

Бредя сейчас по пустынному переулку, Северус думал о том, почему он не рассказал Джеймсу о Пророчестве. Может, тот бы отнесся к предостережению серьезнее? Но тогда бы пришлось объяснять, как ему самому оно стало известно, и тем самым выдать все планы Повелителя. Что ж, он выдал их позже... Но никого уже этим не спас.

Сквозь снежную пелену проглядывали огни в окнах домов. Пахло дымом очага, обедом, сытой, спокойной жизнью. И только от этого полуразрушенного коттеджа предсказуемо веяло смертью и запустением.

Калитка прочно увязла в снегу. Он без особой надежды тронул железное кольцо... Из зарослей самшита поднялась деревянная табличка с золотыми буквами:

«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью.»(1)

Не многовато ли памятников для одной деревни? Мальчик, который выжил! Надо же, с пеленок прославился... Не тратя время на возню с калиткой, Северус аппарировал сразу на крыльцо.

Толкнул незапертую дверь, вошел в полутемный холл. На пыльном ковре слабо светился тонкий, почти пунктирный контур, в котором угадывались очертания человеческой фигуры. След магической ауры, то, что остается после смерти волшебников. Удивительно, какой стойкий. Да, Джеймс Поттер был сильным магом, но не для Темного Лорда.

Значит, визит сюда будет не напрасным. У незваного гостя вдруг пересохло в горле.

Детские комнаты в таких домах обычно устраивают на втором этаже. Он поднялся по лестнице... Сияние он заметил еще на пороге.

Разбросанные по полу игрушки, припорошенные снегом, что намело сюда через огромную рваную дыру в потолке и крыше. Перевернутая колыбель. Сломанный стул, распахнутый настежь пустой шкаф. И внезапный, невозможный, неуместный в такой разрухе — теплый мерцающий свет.

Он опустился на колени, протянул ладони над контуром, словно желая согреться. И свет поплыл навстречу, точно ждал этого движения, объял мягкой лаской. «Прости меня», — одними губами прошептал Северус, закрывая глаза, чувствуя на лице легкое, неуловимое прикосновение.

Скрипнула дверца шкафа. Ветер. Это всего лишь ветер, беспокойный жилец брошенных домов.

Контур начал меркнуть, истончаться, свечение тускнело, отдалялось и вскоре погасло совсем. Ноги стыли от промороженного насквозь пола. Человек встал, оглядел комнату — теперь уже окончательно пустую. Молча постоял, прощаясь, и вышел.

Проходя холл, мельком глянул на ауру Поттера. Угасшая было ненависть вновь взметнулась, захотелось наступить, растоптать, изорвать в клочья, чтоб и следа не осталось... Но удержало то, что сейчас он уносил в себе из разоренной детской наверху. И откуда-то пришла уверенность, что теперь так будет всегда, что прощальный свет Лили не покинет его и поможет остановиться на краю, за которым начинается мрак. Контур остался дотлевать в сгущающихся сумерках.

Вновь оказавшись на заснеженном крыльце, он задержался в нерешительности: пойти ли на кладбище? Но что там — надгробный камень, одна могила на двоих... Нет, хватит с него Поттера. И хватит этого гиблого места, больше здесь делать нечего. Остаток дня он намерен посвятить работе. А еще лучше — попробовать добиться приема у директора. Тем для беседы у Северуса за два месяца набралось предостаточно.

_________________________

(1) «Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 17 «Секрет Батильды».

— Северус! Северус, проснись!

— А?.. Что случилось?.. Люмос... Вы?!

У кровати парил Кровавый Барон.

— Северус, в туалете Миртл Бертина Крэбб пытается покончить с собой!

— Драклова м-мать... Сейчас.

Мантию на белье, туфли на босу ногу, палочку в руку.

— Почему вы Слагхорна не разбудили? — спросил уже в дверях.

— Он на ночь Чары Тишины вокруг себя ставит, — на лету объяснял Барон, держась рядом с бегущим человеком. — Не докричишься.

— Что она делает?

— Разбила зеркало и осколком режет руку!

— Как нашли ее?

— Я приглядываю за слизеринцами по мере возможности. Остановить не могу, конечно, но хотя бы слежу, куда ходят. Девочка выскользнула, побежала сюда... Я сразу заподозрил неладное, а когда она взяла осколок... Словом, от тебя тут будет больше пользы, чем от меня.

Заброшенная уборная, в которой обитала Миртл, находилась всего на этаж выше. Два лестничных пролета, длинный коридор, дверь в самом конце, где давно не вешают светильники.

— Лучше б я не был таким полезным, — выдохнул Снейп, распахивая дверь в обиталище Плаксы Миртл. — Где она? Люмос Максима!

Бертина забилась в угол у раковины, на краю которой стояла одинокая свечка. Девушка скорчилась на полу среди блестящих осколков и одним из них пыталась порезать левое запястье, где уже виднелось несколько вздувшихся кровоточащих рубцов. Она вздрогнула от яркого света, выронила стекло и повернула к вбежавшему учителю бледное, залитое слезами лицо.

— Даже на это не способна... — всхлипнула она и устало откинулась к стенке, вытянув обе руки на полу.

— Зачем вы это сделали? — спрашивая ее, Северус осмотрел запястье. К счастью, глубоко порезать себя она не успела.

— Это неважно, профессор... — еле слышно ответила студентка. — Зря вы беспокоились... Я так надеялась, что меня не найдут...

— А ну пошли! — он рывком поднял ее на ноги.

— Куда? — ойкнула она, уставившись на него испуганными покрасневшими глазами.

— В больничное крыло! — рявкнул Снейп. — Куда я и должен доставить вас как учитель. Морочьте голову мадам Помфри! А я хочу снова лечь спать, а не выслушивать рассуждения о том, что важно, а что нет!

— Пожалуйста, не надо к Помфри... — похоже, встряска и окрик немного привели ее в чувство. — Я расскажу...

— Ой, наверное, несчастная любовь, — предположила Миртл. Ее полупрозрачная фигура парила у самого потолка, откуда привидение, словно заинтересованный зритель за спектаклем, наблюдало за происходящим. — Она его любит, а он предпочел другую, верно?

— Тина! Уф-ф, вот ты где! — в туалет вбежала полуодетая и растрепанная Мальсибер. — Профессор? Что вы... Что происходит?

— Ах, как интересно! — захлопала в ладоши Миртл.

— Умолкни, глупая девчонка! — прикрикнул на нее Кровавый Барон.

— Я бы тоже хотел знать, что происходит, мисс Мальсибер! — раздраженно воскликнул Северус. — Почему староста не следит за порядком?!

— Я... Я спала крепко... Не слышала, как Тина ушла, — начала оправдываться Бернадетт. — А как проснулась, побежала искать ее по всей школе...

Говоря это, она подошла к дрожащей, заплаканной подруге и укрыла ее полой своей мантии. Потом вытащила из кармана пижамы носовой платок и помогла Бертине перевязать запястье. Снейп молча наблюдал за ее действиями.

— Так объясните, что стряслось-то? — уже тоном ниже спросил он.

— Я некрасивая... — очень тихо начала говорить Тина, не вытирая слез, струившихся по щекам. — Нет, я привыкла... с детства так было... но мне говорили... что красивое лицо — еще не все... А он... сегодня... сказал... — рыдания стали душить ее и она уткнулась лицом в плечо Этти.

— Макнейр наговорил ей гадостей, — грустно пояснила староста. — Я вам рассказывала уже, что они любят отыгрываться на девчонках... А у Тины сейчас... в общем, тут и моя вина есть, профессор.

— Как я ее понимаю, — вздохнула Миртл, подлетая ближе. — А девочка ведь и вправду страшненькая.

— Ты все-таки редкостная тупица, — проскрежетал Барон.

— Пошли отсюда, — хмуро бросил Снейп. — Провожу вас до гостиной.

Проходя мимо преподавательского крыла, он попросил Барона приглядеть за девушками, а сам направился в свои апартаменты. Через несколько минут вернулся и протянул все еще всхлипывающей Тине небольшой флакон.

— Выпейте, это поможет успокоиться, — проворчал он.

Действительно, пока они спускались в подземелья, Бертина вполне оправилась и они даже стали о чем-то шушукаться с Бернадетт. У фрагмента стены, скрывавшей вход в гостиную Слизерина, все четверо остановились.

— Доброй ночи, барышни, — сказал Северус. — И давайте больше не устраивать глупостей. Кстати, мисс Крэбб, вчера я проверил результаты контрольной по зельям. У вас «Превосходно».

Бертина просияла.

— А какая оценка у меня, профессор? — кокетливо улыбнулась Мальсибер.

— На уроке узнаете, — отрезал учитель.

Девушки хихикнули и скрылись за стеной.

— У юных дев настроение меняется, точно погода в апреле, — усмехнулся Кровавый Барон.

— Угу... у кого настроение, а у кого — визит к директору утром... На который я по их милости попаду не выспавшись! — Снейп устало потер ладонью лицо и повернул к выходу. — Но вы правильно сделали, что разбудили меня.

— Надеюсь, до утра больше ничего не случится, — кивнул призрак, исчезая в стене.

Не успел человек сделать и двух десятков шагов, как привидение вновь окликнуло его.

— Северус... В мужской спальне несколько пустых кроватей. Я проверил уже, мальчиков в пределах факультета нет. Может, попробуем добудиться Слагхорна?

Полутемный коридор подземелья огласился длинным заковыристым ругательством. Барон с видом знатока важно приподнял брови.

— Неплохо! Напомни мне потом, покажу тебе несколько старинных забористых оборотов. Так что будем делать?

— Водворять идиотов на место, — прорычал Северус. — Кажется, я догадываюсь, где они могут быть. Идемте к кухне.

Кухня, в которой домовые эльфы стряпали на все население Хогвартса, также находилась в подземелье, но вход туда располагался рядом с Главным залом. Пока шли, Снейп с укором заметил своему спутнику:

— Жаль, что вы так же тщательно не проверяете спальню девочек... Тогда бы Крэбб удалось перехватить раньше.

— Это исключено! — возмутился призрак. — Как я, мужчина и джентльмен, могу зайти в девичьи покои?!

— Да, я не подумал об этом, — предпочел не спорить человек.

Рядом с кухней располагалась небольшая комнатка, где домовики с незапамятных времен хранили разный хлам и пустую тару. Дверь тут не запиралась, потому как едва ли кому-нибудь могли понадобиться ведра, пустые бочки и стеклянные банки из-под варенья. Зато у чулана была общая стена с печью, и многие поколения студентов, особенно не избалованные теплыми помещениями слизеринцы, приходили сюда посекретничать и погреться. Согревающие Чары — это, конечно, хорошо, но живого тепла от очажного огня ничто не заменит... К тому же иногда удавалось стянуть у поваров что-нибудь съестное.

На прочном стеллаже, примыкавшем к той самой стене, сидело пятеро: Макнейр, Джагсон, Долохов, Уилкис и Треверс. На перевернутую бочку был водружен масляный светильник, отбрасывающий причудливые тени на ряды глиняных горшков и медных кастрюль. Сидящие передавали друг другу бутылку, от которой отхлебывали по очереди. Еще одна бутылка, пустая, стояла у ног Джералда Треверса, сидевшего ближе всех к двери.

Этот юноша, серьезный не по годам, сейчас говорил, негромко и веско, а остальные слушали.

— Напоминаю вам, что труп не нашли. Но искали, что известно совершенно точно. Аврорат обыскал не только дома всех чистокровных, но и некоторых маглов. Безрезультатно. Значит, существует вероятность того, что он все-таки жив. Эх, была бы у меня Метка, я знал бы наверняка!

— Могу удовлетворить ваше любопытство, — донесся мрачный голос от двери. Сидящие подскочили от неожиданности, увидев на пороге кладовой два привидения — белое и черное. — Акцио, бутылка.

Снейп осторожно поднес горлышко к носу, брезгливо скривился:

— Мистер Треверс, и давно в чистокровных семьях начали мешать огневиски с зельем бодрости?

— Так забирает круче, — угрюмо объяснил вместо товарища Джагсон. — И у нас немного... две бутылки на пятерых.

— Но головную боль на утро я вам гарантирую, — Северус поставил бутылку на бочку рядом со светильником. — А в качестве наказания за самовольную отлучку после отбоя будете завтра варить антипохмельное. На скорость. Так что вы хотели узнать по поводу метки, мистер Треверс?

— Ладно, мы попались, наша вина, — сказал Джералд, поднимаясь с места. Он был почти одного роста со своим учителем. — Но сейчас мы здесь одни и, пожалуйста, Северус, давай поговорим без всех этих «сэр» и «профессор». Даю слово, это только сейчас и только здесь.

— Хорошо, — после паузы согласился бывший слизеринец. — Ты, как я понял, рассуждал о том, куда исчез Темный Лорд?

— Да. И ты как Пожиратель, мог бы знать ответ на этот вопрос.

— Вот ответ на твой вопрос.

Снейп закатал левый рукав. Метка была почти неразличима.

— У твоего брата, и у всех, кто сейчас в Азкабане, — то же самое. Лорд развоплотился.

— Значит, надежды нет? Совсем? — горестно воскликнул юноша. — У величайшего мага не будет даже могилы?! Но почему это никого не беспокоит?!

— Те, кого это беспокоит, предпочитают пока помалкивать, — неохотно пояснил Пожиратель Смерти. — Кроме того, многие не верят в смерть Повелителя.

— А ты? — Треверс попытался заглянуть ему в глаза, но увидел лишь непроницаемую черноту. — Ты веришь?

— Величайшего волшебника не так-то легко убить... В это я верю.

* * *

Разумеется, утром пришлось приводить себя в форму с помощью зелий: беготня по ночным коридорам не прошла бесследно. Но к назначенному часу он поднимался по лестнице, ведущей в кабинет директора, бодрым и с ясной головой. Не зря потрачена целая неделя на то, чтобы добиться приема, сегодня наконец-таки будет сказано все!

Дамблдор кормил феникса, поглаживая того по золотистым перьям спины. Фоукс благодарно принимал угощение и они оба, казалось, не замечали ничего вокруг.

— Доброе утро, Северус! — приветливо улыбнулся хозяин кабинета, отвлекаясь от своего занятия. — Я сейчас освобожусь, а вы пока садитесь.

Он отряхнул ладони от крошек и прошел к своему креслу за письменным столом.

— Должен признать, что вы за истекшие два месяца показали себя очень неплохо — и как преподаватель, и как человек, способный к решительным действиям в нестандартной ситуации. Я имею в виду тот случай с массовой дракой.

Дамблдор говорил, не сводя с сидящего напротив доброжелательного, но от того не менее проницательного взгляда. Старый волшебник с удовлетворением отметил про себя, что с мальчишкой за короткое время произошли разительные перемены: исчезло выражение звериной затравленности в глазах, он расправил плечи, как физически, так и духовно. Ну что ж, теперь с ним и поработать можно.

— Спасибо за высокую оценку моей деятельности, — суховато поблагодарил Снейп. — И я как раз хотел бы поговорить об этой драке, господин директор.

— Не возражаю.

— Благодарю вас. Прежде всего, я хотел бы надеяться, что будет проведено беспристрастное расследование для выявления зачинщиков. Профессор МакГонагалл утверждает, что драку начали слизеринцы. Я придерживаюсь противоположной точки зрения: была провокация со стороны Гриффиндора. С учетом целенаправленной травли, развернутой представителями этого факультета...

— Война закончилась всего лишь три месяца назад, — не повышая голоса, перебил его Дамблдор. — Вы же понимаете, что страсти утихнут еще не скоро. Именно по этой причине проведение расследования считаю нецелесообразным. Что еще вы хотели бы обсудить?

Северус вздохнул, не давая раздражению овладеть собой. Из года в год положение дел не меняется: одни правы по определению, другие, как всегда, сами виноваты. Теперь еще к их личным грехам должна прибавиться ответственность за преступления родителей!

— На момент начала побоища декан Слагхорн в школе отсутствовал, — продолжал Снейп. — Конечно, он не мог знать о том, что произойдет, но мне известны другие случаи его невмешательства, которые лишь по счастливому стечению обстоятельств не привели к трагическим последствиям. Смею утверждать, что профессор Слагхорн пренебрегает своими обязанностями и это пренебрежение зашло слишком далеко. И очень прискорбно, что не было вас, — неожиданно закончил он и это прозвучало очень дерзко. Он словно нащупывал границу, за которую не следует переходить в общении с главой Хогвартса.

— Тем не менее вы прекрасно справились, — Дамблдор сохранял полнейшую безмятежность. — Профессор МакГонагалл предоставила мне подробный отчет. Где пребывал профессор Слагхорн, мне неизвестно, а вот я тогда находился на судебном заседании в Визенгамоте. Разбиралось дело небезызвестного вам Игоря Каркарова. Он выдал многих... В том числе и вас. Но я поручился, что вы полностью на нашей стороне. Надеюсь, это достаточно веская причина моего отсутствия.

Тихо усмехаясь, директор наблюдал, как его молодой подчиненный пытается справиться с такой моральной оплеухой. Не заносись, мальчик, жидковат ты пока против старого Альбуса...

— Но насчет попустительства со стороны декана Слагхорна вы, к сожалению, правы, — Дамблдор решил, что наказание за наглость было достаточным, и продолжил разговор. — Я поговорю с ним.

— Господин директор... Я бы хотел спросить еще о преподавателе Защиты от Темных Искусств. Почему его никогда не бывает на общих собраниях в учительской? Ни разу не удалось его увидеть!

Усмешка, таящаяся в густой бороде, из иронической превратилась в одобрительную. Нахальный юнец быстро оправился от крепкой затрещины, он действительно обретает силу. Осталось лишь направить ее в нужное русло.

— Преподавателем Защиты с начала года работает один из лучших сотрудников Аврората. В последние месяцы у него было много дел, сами понимаете... Так что временно его замещает профессор Флитвик, благо, этот предмет ему знаком.

— Но ведь так не может продолжаться бесконечно! — воскликнул Снейп. — Что это за учитель, которого несколько месяцев подряд нет в школе?!

— Ну, рано или поздно он вернется, — директор оставался невозмутим.

— Профессор Дамблдор, я прошу у вас эту должность, — одним духом выпалил Северус. — Это тот предмет, который я всегда хотел вести.

— Хм... неплохая мысль! Думаю, вы справитесь, — Дамблдор выглядел очень довольным этой идеей. — Правда, я собирался предложить вам подумать о слизеринском деканстве, но учитель ЗОТИ — это определенно ваше предназначение.

Снейп изумленно уставился на директора.

— О деканстве? Но разве профессор Слагхорн собирается...

— Да, в разговоре со мной он упомянул о том, что хотел бы уйти на покой. Но теперь, конечно, об отставке не может быть и речи.

— Но ведь если профессор Слагхорн останется, — он говорил, тщательно подбирая слова, — то положение на факультете сохранится прежним?

— Не думаю, что Гораций Слагхорн намерен что-то менять, — уверенно ответил Дамблдор.

Северус промолчал. В памяти всплыли рассказ Этти, кровавые осколки зеркала, хрипящее безумие подростковой драки...

— Кстати, а у вас есть подходящая кандидатура на вашу нынешнюю должность? — мягко поинтересовался вкрадчивый голос. — Или вы рассчитываете, что я сам стану искать вам замену? А, может, прикажете лично мне уроки вести?

— Приношу свои извинения, господин директор, — он почувствовал, что краснеет. — Я позволил себе лишнее. Если ваше предложение о деканстве по-прежнему в силе, я с благодарностью приму его и почту за великую честь.

— Не сомневаюсь, — улыбка в бороде вновь сменила выражение. Она опять стала ироничной. — Но имейте в виду, что теперь уж вам непозволительны ваши прежние выходки... Я имею в виду банку с флоббер-червями во время обеда.

— Да, конечно.

— У вас всё, профессор Снейп? — тон директора стал официальным. — Если да, то более не задерживаю. Рад, что мы достигли взаимопонимания по важному для нас обоих вопросу.

После ухода Северуса Дамблдор вопросительно посмотрел на портрет Армандо Диппета, висевший напротив директорского стола. Величавый старец удовлетворенно кивнул.

— Вы крепко привязали его к Хогвартсу, Альбус, — одобрительно заметил он. — И еще раз дали понять, кому он обязан своей свободой и нынешним высоким положением. Уверен, теперь мы станем получать самую достоверную и свежую информацию о всех передвижениях Реддла, когда он вновь проявит себя.

Попечительский Совет изволит быть недовольным. Попечительский Совет пребывает в крайнем недоумении. Попечительский Совет настоятельно рекомендует директору школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в ближайшее время дать разъяснения о более чем странных кадровых перестановках в учебном заведении. Попечительский Совет...

Дамблдор отложил письмо, снял очки и устало потер переносицу. Он не сомневался: каждый из этих «попечителей» сейчас меньше всего заботился о благополучии школы. Слагхорн был для них идеальным деканом: сговорчивым, обходительным, понимающим то, как важно, чтобы именно этот мальчик или эта девочка получили нужные оценки на экзаменах, потому что в Министерстве высоко ценят хорошие дипломы, а еще выше — влиятельных и состоятельных родителей этих девочек и мальчиков. А теперь им всем предлагается темная лошадка... точнее, меченая. Директор усмехнулся. Ну что ж... На днях состоится очередное заседание Визенгамота. А затем можно и с Советом увидеться.

Послушать объяснения Дамблдора собрались все двенадцать: пожаловал даже древний Карактакус Бэрк, которого Альбус не видел уже лет тридцать или больше, с тех пор как общался с почтенным лавочником по поводу его приказчика Тома Реддла. С остальными верховный судья Визенгамота встречался относительно недавно: на судебных процессах, где они более или менее ловко уворачивались от срока в Азкабане за пособничество Темному Лорду.

За длинным столом председательствовал старый Розье. Он сильно сдал после гибели сына, но по-прежнему держался с королевским достоинством, которое нарушала лишь слегка подрагивающая седая голова. Дамблдору было отведено место на противоположном конце. Он занял его, с обычным невозмутимым спокойствием оглядев присутствующих.

— Как правило, Совет Попечителей старается не вмешиваться в дела школы без крайней необходимости, — глуховатый голос председателя звучал бесстрастно и размеренно. — Назначение и увольнение педагогов мы считаем исключительно вашей привилегией и обязанностью, господин директор.

Дамблдор слегка кивнул, как бы подтверждая правильность сказанного.

— Однако в случае с такими должностями как деканы факультетов, Совет считает себя вправе влиять на решение директора.

— Даже несмотря на то, что в Уставе школы указано, что и назначение деканов — прерогатива директора? — осторожно поинтересовался оппонент.

— Даже несмотря на это, — невозмутимо подтвердил Розье. — Декан Слагхорн не один десяток лет пробыл на своем посту и воспитал несколько поколений волшебников, многие из которых ныне являются гордостью магической Британии. Совет не видит решительно никаких причин для отставки профессора Слагхорна.

— Гораций Слагхорн подал в отставку по собственному желанию. Он заслужил почетный отдых, тем более, как вы правильно заметили, воспитал не одно достойное поколение.

— Допустим, — подал голос старый писака Кантанкерус Нотт(1) — но почему не была подобрана более достойная кандидатура преемника? Никому не известный...как его?.. Снейт... Снейп... И к тому же юнец желторотый. Это несерьезно, Дамблдор.

— Не то, чтобы он совсем уж неизвестный, — возразил Осборн Нотт. От давно облысевшего отца его отличало лишь наличие темной коротко стриженой шевелюры. — Снейп крутился в зельеварах у Темного Лорда. А потом вовремя сообразил переметнуться на другую сторону.

— Это так? — Розье, все время смотревший куда-то поверх головы Дамблдора, теперь глянул ему прямо в глаза.

— Да. Более того, Снейп был нашим шпионом. Странно, что вы, господа, не знаете об этом: не читаете «Пророк»?

Нотт-старший проворчал что-то насчет продажной прессы и малозначимых событий.

— И все-таки причина, по которой ваш осведомитель получил высокую должность, остается неясной, — заметил председатель.

— Причина так же проста, как и в случае с отставкой Слагхорна, — пожал плечами директор. — Снейп уже работал в школе, пользуется авторитетом среди студентов, имеет организаторские способности и, самое главное, готов защищать Слизерин от любых нападок со стороны других факультетов. Думаю, ваши дети не преминули описать обстановку, которая сложилась сейчас в Хогвартсе. С приходом нового декана она должна измениться в лучшую сторону.

— Надо будет поближе познакомиться с этим молокососом, — пробормотал Уолден Макнейр. — Сдается мне, с ним придется повозиться.

* * *

Войдя в свои комнаты, он по привычке собрался запереть дверь за собой. И тут же сообразил, что уже отпала необходимость в такой осторожности: эти апартаменты в жилом крыле сегодня перестали быть его жилищем. Вещи собраны — за два месяца их почти не прибавилось, — теперь лишь трансфигурировать всю обстановку обратно в исходный материал, и можно спускаться в слизеринские подземелья. Впрочем, нет, туда он отправится вечером, после официальной церемонии.

Несколько взмахов палочкой и от мебели, карнизов, гобеленов не осталось и следа.

— Интересно, кого теперь тут поселят, — донесся от двери знакомый голос. Квиррелл стоял, опираясь плечом о косяк, и, сложив руки на груди, наблюдал действиями соседа. — Зашел поздравить, господин декан, — он улыбнулся и добавил: — Честное слово, рад за тебя.

— Спасибо, — Северус ликвидировал остатки магического неба и спрятал палочку в рукав. — Знаешь, когда ты сказал «господин декан», я не сразу сообразил, что ты ко мне обращаешься... Не привык еще.

Квиринус рассмеялся:

— Главное, чтобы твои змеи привыкли!

— Не знаю, как змеи, но профессор МакГонагалл дала понять, что привыкать решительно отказывается, — Снейп уселся на штабель досок. — Ты бы видел, с каким лицом она читала приказ Дамблдора!

— О, представляю! — еще пуще развеселился Квиринус, плюхнувшись рядом с ним. — Шипела, небось, как сотня разъяренных кошек! А остальные как восприняли?

— Остальные спокойно вроде бы, — Северус вспоминал события сегодняшнего утра. — Флитвик и Спраут поздравили... Но они и раньше ко мне неплохо относились.

— А Слагхорн?

— Ну-у, тот был кислый, как корзина лимонов.

— Его можно понять.

— Можно... тем более, что я, попросту говоря, выжил его, — Снейп прямо взглянул на коллегу, рассчитывая увидеть его реакцию. Но ожидаемого осуждения не обнаружил. — Но не раскаиваюсь и не стыжусь. Я считаю, что он был скверным деканом — как в мое время, так и теперь.

— Наверное, ты прав, — вздохнул тот. — Но лично мне жаль не столько Слагхорна, сколько того, что ты перебираешься в подземелья. Мы неплохо ладили, верно? Да и времени свободного у тебя теперь будет куда меньше, чем сейчас.

— И, кажется, удирать на Рождество в «Дырявый котел» тоже не получится.

— Но давай хоть твое назначение там отметим! — воскликнул расстроенный Квиринус.

— Не надо, — серьезно ответил Северус. — Нечему пока радоваться. Я тут пошутил про змей, которым предстоит привыкнуть, а ведь это не так просто, как кажется.

— Реформаторов редко принимают с первого раза, — согласился Квиррелл. — Причем чем круче реформы, тем более неоднозначна реакция. В магловской истории полно таких примеров... Но, знаешь, опыт показывает, что дальше других продвигаются те, кто способен быть жестким без жестокости и доступным без фамильярности.

— Глава небольшого, но весьма буйного, высокомерного и непредсказуемого государства, — усмехнулся Снейп, вспомнив Бертину Крэбб.

Их беседа была прервана появлением домовика. Эльф с поклоном вручил пока еще хозяину комнат объемистый темный тюк, лист старинного пергамента и исчез. Тюк немедленно расправили и он оказался мантией — новехонькой, из плотной черной шерсти, с гербом школы, искусно вышитым золотом и разноцветным шелком. Снейп просто онемел от такого сюрприза, а Квиррелл с видом знатока магической моды разглядывал мантию, вертя ее в руках так и сяк.

— Погоди ты с ней... — внимание Северуса переключилось на пергамент. — «Принимая звание Главы Дома Слизерин, клянусь...» Мерлиновы штаны! Мне что — надо будет это говорить?!

Квиринус заглянул в текст.

— Ну, все не так страшно, выучишь к вечеру.

— У меня уроки через полчаса начнутся! И до самого ужина! Выучишь тут... — Северус еще раз пробежал глазами первые строчки. — Ну и обороты... Сам Салазар составлял, не иначе. «...клянусь всегда и во всем споспешествовать процветанию и благополучию Дома....» «Клянусь блюсти чистоту крови и не знать пощады к предателям ее...» — он оборвал чтение и сунул приятелю лист с текстом: — Я не стану это говорить.

— «Клянусь оберегать знания от осквернения недостойными, клянусь неустанно преследовать вольнодумство...» — прочитал Квиринус. — М-да... Может, тысячу лет назад такое звучало хорошо, но сейчас как-то не очень. Хотя, в общем-то, это всего лишь формальность... Интересно, почему Дамблдор посчитал, что без нее нельзя обойтись?

— Не знаю, — Снейп задумчиво прищурился, глядя в стену. — Когда он беседовал со мной на днях, то велел больше не устраивать никаких выходок. Быть может, это проверка того, на что я готов ради деканства... — он вдруг заговорщицки подмигнул Квиринусу. — А готов я на многое! Сейчас не отвлекай меня, — попросил он, трансфигурируя себе несколько листков бумаги, перо и чернильницу. — Первую фразу мы оставим прежней, чтобы усыпить бдительность, а вот дальше...

Перо быстро побежало по бумаге. Квиринус, следя за появляющимися словами, не удержался от замечания:

— Северус, это рискованно. А если Дамблдор не примет такой вариант?

— Примет, — не отрываясь от своего занятия, ответил тот. — Не станет же он устраивать скандал на виду у всей школы... К тому же формально тут придраться не к чему.

* * *

«Клятва Салазара Слизерина» в своем оригинальном виде была вывешена на доске объявлений у входа в Главный зал. Ее успели прочитать все, кто сейчас собрались за столами факультетов и ожидали начала церемонии. Гриффиндорцы возмущенно перешептывались, слизеринцы настороженно помалкивали. Питомцы Ровены строили предположения по поводу того, где хранится текст клятвы их декана, а за столом Хаффлпаффа просто спокойно ждали начала.

Горели сотни свечей, заменяя звезды на черном магическом небосводе. Колыхались от скользящих мимо призраков длинные полотнища с гербами школы и факультетов.

Но вот гул затих, потому что в дверях центрального входа показался директор, облаченный в парадную темно-лиловую мантию. Поверх нее, полускрытая бородой, покоилась орденская цепь, звенья которой были выполнены в виде четырехцветных геральдических щитов в золотых оправах.

За директором шествовали деканы Гриффиндора, Рэйвенкло и Хафллпаффа, в форменных черных мантиях с гербами. Такие же гербы были изображены и на медальонах-подвесках, крепившихся к орденским цепям на груди каждого из них.

Студенты и учителя встали, приветствуя входящих. По рядам прошелестел недоумевающий шепоток, потому что ни Снейпа, ни Слагхорна пока в зале не было.

Деканы заняли свои места, директор остался в центре зала и жестом разрешил всем сесть.

— Дамы и господа, сейчас мы станем свидетелями знаменательного события в жизни нашей школы, — его голос безо всякого «Соноруса» был отчетливо слышен всем в зале. — Произойдет смена Главы Дома...

— О каком доме он говорит? — недоумевающе пробормотал какой-то младшекурсник из Хаффлпаффа.

— Так на старинном языке называются факультеты, — шепотом пояснил ему Толстый Монах. — Не шуми и не отвлекайся.

— ...профессор Гораций Слагхорн после шестидесяти лет безупречной работы уходит на заслуженный покой, унося с собой нашу неизменную благодарность, — продолжал между тем Дамблдор. — Его преемником в должности Главы Дома Слизерин моим приказом назначается профессор Северус Снейп. Господа, прошу вас обоих приблизиться.

Повинуясь его словам, из боковых дверей зала, расположенных по разные стороны от центрального входа, показались Слагхорн и Снейп. Оба они также были одеты в форменные мантии, но на груди старого декана пока еще поблескивал медальон с серебряной змеей в изумрудном поле.

— И где мои двадцать лет, — тихо вздохнула Помона Спраут, с тем, однако, расчетом, чтобы ее слышала сидящая рядом Поппи Помфри, ради торжества надевшая светло-зеленую мантию колдомедиков с цеховой эмблемой — волшебной палочкой, перекрещенной с веткой омелы(2). Целительница понимающе усмехнулась.

— Да, его если приодеть, то очень даже ничего, — подтвердила она. — А если еще и подкормить немного...

— Женится — откормится, — улыбнулась декан Хаффлпаффа.

— Что-то мне подсказывает, что не женится он никогда, — вздохнула Помфри.

Тут им пришлось замолчать, потому что оба профессора подошли к директору и церемония продолжилась.

— Я, Гораций Слагхорн, покидающий Дом Слизерина, передаю тебе, Северус Снейп, знак и печать, как свидетельство силы твоей и права твоего. Используй их на благо Дома.

Сказав это, Слагхорн взмахнул палочкой и перед ним возник в воздухе хрустальный футляр, в котором хранилась Печать Слизерина, представляющая собой серебряную змею, приподнявшуюся на хвосте. В то же время цепь с медальоном-гербом плавно поднялась с его груди и, словно ореол, окружила футляр.

— Я, Северус Снейп, входящий в Дом Слизерина, принимаю знак и печать как свидетельство силы моей и права моего.

Он говорил уверенно и отчетливо, с удовольствием ощущая всей кожей легкое покалывание иголочек куража.

Футляр с мелодичным звоном исчез, цепь плавно опустилась на плечи нового владельца. Рядом с Дамблдором выросла невысокая каменная колонна, увенчанная плитой, на которой покоился огромный древний фолиант в красном кожаном переплете с золотыми застежками.

— Новый Глава приносит клятву на Уставе школы, составленном и подписанном четырьмя Основателями.

Снейп положил левую руку на книгу, и они с Дамблдором оказались лицом к лицу. Голубые и черные глаза встретились. В голубых светились ожидание и предостережение. В черных плясали черти.

Тишина в зале стала гробовой.

— Принимая звание Главы Дома Слизерин, клянусь всегда и во всем споспешествовать процветанию и благополучию Дома, — прозвучали первые строки и наступила пауза. За преподавательским столом не заметили, как застыла в напряжении величественная фигура в лиловом. Но Северус увидел это. Улыбнувшись уголками губ и не отводя глаз, он продолжил так же громко и уверенно:

— Клянусь любыми средствами защищать учеников от нападок и несправедливости, от кого бы они ни исходили. Клянусь всегда и во всем ставить интересы Дома выше собственных интересов. Клянусь умножать знания, чтобы сделать Дом Слизерина сильнейшим среди Домов. Клянусь, что Дом мой не станет первым искать войны, но на любой вызов сможет дать достойный ответ. Клянусь чтить Устав школы и всегда следовать ему. И да помогут мне высшие силы.

Последний отзвук голоса угас под потолком, но никто не проронил ни слова. Дамблдор не шевелился — лишь во взгляде, пока звучала эта клятва, промелькнуло удивление, а затем, неожиданно, — одобрение. Веки дрогнули. Глаза снова встретились. «Смелое заявление. Хватит ли сил?» — «Хватит.»

Директор повернулся к столам факультетов:

— Клятва принята. Новый Глава Дома Слизерина вступил в свои права!

И в тот же миг на столах появилось праздничное угощение.

* * *

Казалось, гостиная факультета разделена невидимой чертой: по одну сторону стоял он, по другую — все семьдесят четыре, единой темной массой с неразличимыми пятнами лиц.

Но вот картина начала проясняться: испытующе смотрит на него Джералд Треверс, ободряюще улыбается Бернадетт Мальсибер, с надеждой глядит Бертина Крэбб, завистливо рассматривает драгоценный герб на золотой цепи красотка Эделия Розье, прячет глаза Дерек Джагсон, нервным коротким жестом потирает щеку Деннис Долохов, хмурится Гордон Макнейр... Безликое нечто распадается на отдельных людей — его подопечных, тех, кого он час назад поклялся защищать. Младшекурсникам плохо видно, шепотом возмущаясь, они пытаются протолкаться вперед.

— Пропустите первый и второй курсы, — негромко распорядился он.

Старшие студенты раздвинулись, выпуская их ближе к незримой границе. Ряды стоящих взволновались на мгновение и снова замерли.

— Все вы слышали, что я сказал сегодня в Главном зале, — продолжил Снейп. — Добавлю к сказанному то, что касается наших внутренних дел. Первое: никаких ночных вылазок. Предупреждаю, на двери будут наложены Сигнальные Чары. Второе: не поддаваться на провокации со стороны Гриффиндора. Они пытаются вызвать нас на драку, потому что махать кулаками у них получается лучше всего. Наше оружие — слово и магия. Всегда носите ваши палочки так, чтобы они находились под рукой и не упускайте случая ими пользоваться. Третье: все взаимные обиды и конфликты должны разрешаться здесь. Вне пределов факультета мы всегда поддерживаем и защищаем друг друга. Завтра отдельно поговорю со старостами, а сейчас у меня всё. Если вопросов нет, расходитесь по своим спальням.

Топот, шарканье многочисленных ног — и гостиная опустела. Они ушли в молчании, а он остался гадать, чего в этом безмолствовании было больше: доброжелательности, неприязни или равнодушия. Так и не разобравшись, Северус вздохнул и побрел из гостиной в кабинет, который теперь полагался ему по статусу вместе с жилыми апартаментами.

Слагхорн оставил после себя всю обстановку в неприкосновенности. У нового владельца не было ни сил, ни желания что-то менять. Увесистый символ власти, который поначалу льстил ему своей благородной тяжестью, сейчас просто давил на плечи, а медальон раздражающе хлопал по груди при каждом резком движении. Снейп огляделся в поисках подходящего хранилища для всего этого золота... На стене между двумя высокими книжными шкафами обнаружилась застекленная витрина с тремя пустовавшими крючками. Под ними на особой подставке уже стоял футляр с печатью. С удовольствием избавившись от массивной регалии, он упал в кресло за пустым письменным столом, и, подперев голову руками, задумался.

В кабинет вплыл Кровавый Барон. Факультетский призрак присутствовал на церемонии, а потом и в гостиной.

— Что скажете? — проговорил сидящий.

— В Доме Слизерина высшим достоинством всегда являлась чистая кровь, — ответило привидение, опускаясь в кресло с другой стороны. — А ты даже не упомянул об этом. Сейчас это главная тема обсуждения по крайней мере в мужской спальне.

— Безродный полукровка Нюниус — и вдруг распоряжается чистокровными, — криво усмехнулся Северус. — Так?

— И да и нет, — покачал головой Барон. — Младшие мальчики действительно ведут похожий разговор, а у старших к тебе уже другое отношение. Они тебя побаиваются и в то же время уважают.

— Господин Барон, а как вступали в должность другие деканы?

— Хм... Представь себе, за девятьсот лет я не запомнил никого, кто отошел бы от традиции, — казалось, призрак сам удивлялся своему открытию. — Они произносили клятву Салазара, потом, в гостиной, повторяли то же, но другими словами... А ты нарушил обычай, — заключил призрак.

— Как бы я хотел быть уверен, что все делаю правильно... — почти простонал он, пряча лицо в ладонях.

— Ты просто делай, а время покажет. И, если это важно для тебя, то мне пришлась по нраву твоя клятва.

_____________________________

(1)Кантанкерус Нотт — один из предполагаемых авторов справочника "Двадцать восемь истинно чистокровных семей". (http://harrypotter.wikia.com/wiki/Cantankerus_Nott)

(2) "светло-зеленая мантия колдомедиков с цеховой эмблемой — волшебной палочкой, перекрещенной с веткой омелы". В росмэновском переводе целители одеты в "лимонные халаты". В английской вики их униформа описана как "lime green". Основываясь на униформе обычных врачей, которая часто бывает светло-зеленого цвета, я рискнула трансформировать "желтый халат" в мантию более подходящей, на мой взгляд, расцветки.

По поводу эмблемы. В оригинале — "The emblem of St Mungo's is a wand crossed with a bone", т.е. палочка, перекрещенная с костью. ЕМНИП, черепа, кости и т.д. всегда были эмблемой смерти. Как-то не вяжется с идеей целительства. Во-вторых, с чисто эстетической точки зрения такая эмблема выглядит карикатурно. Заменила веткой омелы — растения, связанного с возрождением и прочими жизнеутверждающими вещами.

Удары большого колокола башенных часов были отчетливо слышны даже в подземельях. Он проснулся но не спешил вставать: минуту-другую можно потратить на беглый мысленный просмотр дел, намеченных на сегодня. Для начала заглянуть в гостиную, после завтрака — уроки, потом...

— Доброе утро, господин декан!

Мелодичный веселый женский голос исходил откуда-то из стены. Ну конечно! Вчера ночью Северус бегло оглядел бывшую спальню Слагхорна, заметив краем глаза на стене большую раму — резную, позолоченную и совершенно пустую. Наверное, кто-то из прежних директоров захаживал в гости к старому знакомому... И вот из этой рамы прямо на него смотрела белокурая молодая красавица, одетая в длинные многослойные одежды времен Основателей. Незнакомка приветливо улыбалась, явно ожидая ответа.

— Доброе утро, сударыня... — он всматривался в точеное синеглазое лицо, пытаясь вспомнить или угадать, кто это.

— Не старайтесь, не вспомните, — хохотнула дама. — Хотя меня то и дело поминают и даже клянутся моим именем. Я Моргана Ле Фей, та самая, — гостья откровенно забавлялась удивлением сидящего на кровати человека. — Вы вряд ли видели меня, милый юноша: я не бываю в гостиной Слизерина, все чаще или у директора, или в башне Райвенкло. Мерлин в свое время жутко невзлюбил меня, вот мой портрет и перевесили в гостиную другого Дома. Но сюда захожу по старой памяти, все-таки училась когда-то... А сейчас заглянула посмотреть на нового декана.

Северус представил, как выглядит со стороны — взлохмаченный, заспанный, в старой бесформенной пижаме перед легендарной современницей самого Мерлина, — и почувствовал, что краснеет.

— Госпожа Моргана, а вы могли бы, кхгм, отвернуться на несколько минут? Я пока приведу себя в порядок...

Ну не привык он переодеваться под чужим пристальным взглядом, и к тому же — женским!

— Какая очаровательная застенчивость! — в голосе Морганы послышались мурлыкающие нотки. — Хорошо, я пока побуду в гостиной.

Умываясь и одеваясь, Снейп сообразил, что появление знаменитой волшебницы более чем кстати... если, конечно, та не заупрямится. Он уже собрался позвать ее, но она вернулась самостоятельно.

Вспомнив опыт общения с холодной и раздражительной миссис Малфой, слизеринец начал воплощать свой план в жизнь.

— Госпожа Моргана, я очень рад знакомству с вами и был бы безмерно счастлив, если бы вы и в дальнейшем навещали меня, — это было произнесено с легким поклоном и, разумеется, стоя. Джентльмен не может позволить себе сидеть в присутствии дамы!

— С удовольствием, — просиял портрет. — Кажется, мне хочется снова переселиться в родной Дом!

— Могу вам в этом помочь, — он понял, что действует в верном направлении. — Вы бы согласились украсить своим присутствием девичьи опочивальни? Пусть, глядя на вас, юные особы учатся манерам и умению себя вести! А вы могли бы присматривать за их благонравием и, в случае чего, ставить меня в известность, — выдав это, Северус тихонько перевел дыхание и подумал, что натощак строить витиеватые предложения — издевательство над организмом. Но цель была достигнута: Моргана величаво кивнула и сообщила, что нынче же велит домовикам перенести ее основной портрет из Райвенкло в Слизерин.

«И теперь будет кому приглядывать за девчонками, — довольный своей идеей, подумал Снейп. — Хорошо бы, если б от нее оказалось не меньше толку, чем от Барона».

* * *

Все шестеро старост собрались в его кабинете после ужина. Новый декан не ждал от них каких-либо откровений о повседневной факультетской жизни: за три года его отсутствия в ней мало что изменилось, а новшества, привнесенные минувшей войной, он уже видел — и не раз. Все вместе составляло знакомую и довольно унылую картину: учеба, стычки, взаимные пакости и... скука.

— А что, в выходные дни у вас все тот же набор развлечений — Хогсмид и гриффиндорцы? — спросил он, оглядывая сидящих перед ним студентов.

— Да, только последовательность иногда меняется, — на правах старшего из старост ответил Треверс. — Правда, мы с Агатой время от времени выходим с младшими на прогулки вокруг школы.

— Хаффлпаффцы устроили несколько горок для санок и катаются там всем факультетом! — оживилась Агата Урхарт, староста седьмого курса. — Они ничего не имеют против того, чтобы и наши тоже катались... Бывает, народу на горке соберется — не протолкнешься!

— Эх, вот бы еще каток... — вздохнул пятикурсник Кевин Фарли. — Я на Рождество каждый день катался... в парке, рядом с домом.

— А еще бывает фигурное катание, — робко вставила его ровесница Айрин Монтегю. — Это когда надевают коньки и танцуют на льду. Показывали в этой магловской коробке... как её...

— Телевизоре, — буркнул Макнейр. Он единственный из всех старост избегал встречаться взглядом со Снейпом. — Размечтались! Так вам тут и устроят каток.

— Но мы могли бы сами сделать его, — предложила Мальсибер, загораясь такой идеей. — А почему бы и нет?

— Ну да, мы сделаем каток, а на него гриффы полезут, — возразил Гордон. — Или ты предлагаешь кататься по очереди: одни катаются, другие — караулят?

— Но барсуки же пускают нас на свою горку! — не уступала Бернадетт.

— Их пустим, так и быть, а тех — нет!

— Вы рановато начали дележ, — остановил их Северус, внимательно следивший за обменом мнений. — Катка-то у нас пока нет. Хотя у озера — просторная поляна, там можно было бы...

Все примолкли, признавая его правоту.

По какой-то необъяснимой случайности в магическом мире среди множества бытовых заклинаний до сих пор не существовало тех, что позволяли бы убирать снег. Конечно, волшебная палочка могла заставить лопату летать и зачерпывать снежные комья, но даже у самых искусных магов это получалось медленно и к тому же сильно истощало чародейские силы. Можно было бы еще вызвать смерч и он, разумеется, убрал бы весь снег, но попробуй удержи контроль над могучей стихией! Такое подвластно лишь самым сильным волшебникам, а у них, как правило, есть дела поважнее уборки улиц... Словом, с приходом зимы и в Хогсмиде и в Косом переулке маги совершенно по-магловски брались за черенки широких деревянных лопат и расчищали дорожки и подъезды. А в Хогвартсе за всех отдувался один Филч. Школьный двор он еще кое-как убирал, но просить его разгрести большую поляну для катка — дело безнадежное.

Перспектива самим пыхтеть за лопатами на виду у всей школы не вдохновляла никого, включая декана. Он понимал, что без привычки к такого рода труду у них едва ли получится что-то стоящее — они лишь вызовут насмешки со стороны других факультетов. Вот если бы каким-то образом сделать так, чтобы работали все...

И тут его осенило.

— Кажется, я знаю, что делать, — в его голосе появились интонации, от которых все шестеро, даже хмурый Макнейр, приободрились. — Мы слизеринцы или нет, в конце концов?

Года два назад, когда Северус еще жил у себя в Паучьем тупике, кто-то из его соседей собрался переезжать в другой район. И, как обычно бывает в таких случаях, отъезжающие отдавали за бесценок разную рухлядь, которую не хотели тащить с собой, но жалели выбросить. Он уволок от них нескольких ящиков, доверху набитых книгами, и потратил целый день, разбирая пропахшие мышами пачки в надежде разыскать что-то ценное. Увы, магических фолиантов не нашлось: это оказалась магловская развлекательная литература. Многое после сортировки отправилось в уборную на специальную полку, но нашлось и кое-что занятное. Внимание заядлого книгочея привлекло знакомое имя на обложке: к счастью, этот Том к красноглазому Лорду не имел никакого отношения. Снейп взахлеб проглотил историю о смекалистом мальчишке-магле, от души хохоча в тех местах, где рассказывалось о коте, попробовавшем валерьянки, и о пуделе, которого укусил жук. Уж очень эти персонажи напоминали ему неких знакомых анимагов.

И вот теперь в памяти как нельзя кстати всплыл один из эпизодов старой книжки... Оставалось пересказать его так, чтобы и студенты прониклись этой совершенно слизеринской идеей.

По мере рассказа загорались глаза сначала у младших, затем и у старших. Айрин и Бернадетт в восторге захлопали в ладоши, а Джералд предложил немедленно отправиться к Филчу за инвентарем.

— Подождем до вечера пятницы, — решил Снейп. — Кстати, вы пока подыщите еще человек шесть посообразительнее: пусть нас будет чертова дюжина.

Разговор состоялся в середине недели. Два дня пролетели незаметно... В пятницу на факультете домашнее задание было сделано с невиданной быстротой, Слизерин с самого ужина не вылезал из своих подземелий, удивляя всю школу, а Филч ходил чем-то очень довольный и чуть ли не напевал вслух.

Пока наверху недоумевали, внизу кипела работа. Под наблюдением Северуса группа старшекурсников варила магическую краску глубокого зеленого и сверкающего серебристого цветов. В гостиной Агата Урхарт, имеющая лучшие на факультете отметки по Трансфигурации, помогала добровольцам до неузнаваемости изменить тринадцать обычных лопат для уборки снега. Черенки распускались невиданными цветами, изгибались в самых причудливых формах, щерились клыкастыми пастями всевозможных монстров... а сами лопаты приобретали формы лап, плавников, хвостов, клешней, оставаясь, тем не менее, пригодными для работы. Потом студенты вооружились кисточками и расцветили свои творения всеми оттенками изумруда и лунного света.

Младшекурсники под шумок отлили немного зеленой краски и решили попробовать намазать сзади длинный саван Кровавого Барона. К их удивлению, краска не прошла насквозь, а задержалась на призрачной ткани, придав ей сходство с туманом, который возникает порой над заколдованными болотами. Привидение, обнаружив проделку, принялось было браниться, но, приглядевшись, неожиданно сменило гнев на милость, попросив закончить работу. Заметив пропажу краски, декан, конечно, отчитал самозваных художников, а затем велел удовлетворить просьбу Барона. И вскоре по коридорам Хогвартса важно проплыл призрак факультета Слизерин, поражая всех замысловатыми зелеными узорами на своем одеянии и освеженным блеском серебряной крови на груди. По сравнению с тускло-серыми привидениями других факультетов он выглядел очень нарядно и был весьма доволен своим обновленным обликом.

Остатками красок девушки нарисовали большое удобное кресло для леди Морганы, портрет которой уже висел в их спальне.

Колокол на часах давно прозвонил отбой, когда работа, наконец, была закончена. Разгонять по спальням никого не потребовалось: все устали и отправились спать в предвкушении завтрашнего развлечения.

Северус остался в гостиной, чтобы убедиться, что все студенты находятся в пределах факультета, и наложил на двери Сигнальные Чары. Задержался у стены, где выстроились в ряд тринадцать диковинок, в которых с трудом угадывались приспособления магловских дворников. Сегодня ему впервые удалось объединить чистокровных и полукровок одним общим делом. Пусть даже это просто игра.

Утро субботы выдалось как по заказу: солнечное, тихое, в меру морозное. После завтрака вся школа высыпала во двор, но обычные развлечения вроде валяния друг друга в снегу или догонялок на какое-то время были забыты. Даже те, кто навострился в Хогсмид, задержались, не дойдя и до ворот. И было от чего: из главного входа в замок показалась странная процессия. Шесть пар юношей и девушек, не обращая ни на кого внимания, молча и торжественно шли по центральной дорожке, выстроившись друг за другом. Впереди шествовала знакомая всем высокая фигура в черной деканской мантии. Гербы и шарфы наглядно демонстрировали принадлежность идущих к Дому Салазара Слизерина. Но не только серьезность лиц и четкий шаг заставляли смотреть на них во все глаза: в руках слизеринцы держали такое, от чего изумленные ахи и охи волной прокатились по рядам зрителей.

В ярких солнечных лучах серебряная краска делала поверхность прозрачной, а зеленая переливалась и мерцала, оживляя причудливые формы и изгибы. В толпе гадали, живые ли это существа или змееныши во главе с новоиспеченным деканом всю ночь практиковались в Темных Чарах, а сегодня решили похвастаться тем, что получилось. Остановить или окликнуть их никто не решился, но почти все пристроились следом и таким образом оказались у края большой ровной прямоугольной поляны, которую с одной стороны ограничивало озеро, а с трех остальных — стены школы и опушка Запретного леса.

На поляне были протоптаны тропинки к лесу и вокруг озера. У воды снег лежал нетронутым ковром по щиколотку: никто не рисковал зимой приближаться к черной, смолянисто поблескивающей глади. Теплые ключи, бьющие со дна, не давали озеру замерзнуть, а его обитатели любили развлекаться, окатывая потоком воды неосторожных ротозеев. И если летом это еще могло сойти за неудачную шутку, то зимой грозило превратиться в серьезную неприятность.

Не нарушая строя, слизеринцы вышли в центр поляны. Зрители остались в отдалении. Наставник негромко скомандовал что-то и студенты окружили его плотным молчаливым кольцом. Похоже, отдавались последние распоряжения. Наблюдатели на всякий случай сделали еще несколько шагов назад. Кольцо распалось: шестеро встали по левую руку декана, шестеро — по правую. Шеренга отошла к самому озеру, развернулась лицом к школе и, разом опустив свою диковинную ношу в снег, зачем-то принялась отгребать его, расчищая место позади себя.

В выходные дни деканы факультетов позволяли себе расслабиться, поручая надзор за учениками старшим старостам. Поэтому не удивительно, что у озера в тот момент находилась лишь молодежь да самые легкие на подъем учителя — Трелони и Квиррелл. Сивилла с любопытством таращилась на происходящее, а Квиринус, потоптавшись в нерешительности, с некоторой опаской двинулся навстречу своему бывшему соседу.

Осторожность магловеда была вполне объяснима: у Северуса в руках двигалось что-то длинное, полупрозрачное, переливчато-зеленое, с прямым и стройным чешуйчатым телом змеи, рыбьим хвостом и оскаленной волчьей пастью, задранной к небу. Хвост то зарывался в снег, то выныривал, отбрасывая белые пласты.

— Добрый день, Северус, — очень вежливо поздоровался Квиррелл.

Ответа не последовало. Никто из слизеринцев не повернул головы, загадочная работа продолжалась.

— Северус... — чуть громче позвал он.

— А, это вы, Квиринус, — Снейп остановился, подняв сосредоточенное лицо. — Извините, не заметил.

Вслед за деканом замерли и студенты — такие же серьезные, собранные. Правда, у некоторых странно кривились губы, но на это никто не обратил внимания.

— Ради Мерлина, что это за предметы? — воскликнул Квиринус. — И что вы все тут делаете?

— Мы испытываем новые артефакты, — с достоинством ответил Северус. — Уникальные разработки! Хотел бы я дать вам возможность оценить их, но, боюсь, не получится...

— Отчего же? — волшебник не сводил глаз с мерцающего хвоста, который, вроде бы, пошевеливался в снегу. Или это игра света и тени?

— Артефакт весьма капризен, коллега, — сдержанно заметил Снейп. — При всем моем к вам уважении, едва ли вы...

— Северус, пожалуйста, позвольте попробовать! — руки в теплых шерстяных перчатках протянулись к змеиному туловищу.

— Хм, не уверен, что поступаю правильно... ну, так и быть, по старой дружбе, — в его голосе слышалось сомнение. — Но держите крепче, сойеры своевольны...

— Кто-кто? — ошарашенно переспросил Квиринус, покрепче обхватывая пальцами твердую гладкую поверхность.

— Рабочее название, — невозмутимо пояснил декан. — Для удобства.

Он отошел в сторону, а новый участник действа примерился к непонятному созданию и продолжил расчистку.

Тем временем от толпы отделился еще один человек. Гриффиндорец Кристофер Скримджер долго присматривался к действиям Бернадетт Мальсибер и, наконец, не выдержал.

— Мальсибер, это правда, что говорит ваш декан? — вполголоса поинтересовался он.

— Странный вопрос, — пожала плечами девушка. — Разумеется, правда! Кстати, заметь: для испытания выбрали только старост и лучших учеников именно нашего факультета!

— Я тоже староста, — насторожился Скримджер. — А с чего это Слизерину такой почет?

— Потому что никто из ваших с таким серьезным делом не справится! — фыркнула слизеринка и демонстративно перехватила поудобнее изящно изогнутый стебель фантастического растения, усыпанного бутонами различной величины. Несколько прозрачных широких лепестков зарылись в снег, полностью исчезнув в нем.

— Дай-ка мне твою штуку! Еще поглядим, кто тут не справится! — в пылу возмущения Кристофер не заметил, что Этти не слишком старается удержать у себя предмет спора. — Эй, Гриффиндор! Сюда!

На призыв старосты откликнулось человек десять шестикурсников. Произошла короткая перепалка, и слизеринцы, всячески демонстрируя сомнение относительно способностей годриковых деток, отдали им свои удивительные орудия. Привлеченные шумом, стали подтягиваться студенты других факультетов и вскоре у каждой серебристо-зеленой диковинки образовалась очередь из желающих. Место под будущий каток расчищалось и утаптывалось с поразительной быстротой.

— Такими темпами они все сделают еще до обеда, — заметил Треверс. Группа зачинщиков во главе со своим деканом уже давно отошла в сторону и оттуда наблюдала за происходящим.

— Интересно, кто из них первым догадается, — пряча усмешку, тихо проговорил Снейп. — Надеюсь, что профессор Квиррелл.

Действительно, магловед, передавший змее-волко-рыбу кому-то из гриффиндорцев, стоял неподалеку. Какое-то время он хмурился, усиленно пытаясь понять истинный смысл происходящего, но вскоре просиял и, поймав взгляд Снейпа, заговорщицки подмигнул. Тот ответил легким кивком.

Спустя два часа снег был полностью убран и в виде сугробов разной величины громоздился по краям поляны. А желающие подержать в руках слизеринские артефакты все еще не торопились с ними расставаться.

— Думаю, уже можно заливать, — определил Снейп и приказал: — Акцио, лопата.

Его студенты произнесли то же заклинание. На поляне было шумно, их голоса потонули в общем гомоне и лишь блеснули в воздухе зеленью монстры и растения, возвращаясь к своим создателям. Оставшиеся не у дел волей-неволей смолкли и обернулись к слизеринцам.

— Советую всем отойти подальше... Сейчас здесь станет очень мокро.

В голосе не было угрозы, но, тем не менее, дополнительной просьбы не потребовалось.

Слизеринцы рассредоточились по периметру поляны и по команде декана выкрикнули:

— Агуаменти!

— Да это же будущий каток! — воскликнул Квиррелл, присоединяясь к заливающим. — Райвенкло, кто со мной?

— Не знаю насчет вас, но Хаффлпафф в этом безусловно участвует! — оказывается, Помона Спраут, решившая немного прогуляться в погожий день, увидела, что происходит у озера. Сразу определив конечный результат уборки снега, она вместе со своими студентами присоединилась к водяному заклинанию.

— А чья была идея? — поинтересовалась она у них.

— Змейская! — честно ответили справедливые барсуки.

За обедом только и разговоров было, что о предстоящем катании. Новое развлечение захватило всех. Небольшая заминка возникла с лезвиями коньков: где найти железо? Но тут на высоте оказались питомцы Ровены, напомнив всем, что в замке полно рыцарских доспехов. Директор, до которого долетали обрывки разговоров, молча посмеивался, МакГонагалл недоверчиво поглядывала на Снейпа: чтобы эти самовлюбленные змеи — и вдруг что-то сделали для общей пользы? Впрочем, слизеринского декана мало беспокоили ее взгляды: он был занят, выслушивая от Квиррелла настоящую оду своей идее.

— Мне надо было догадаться еще тогда, когда ты назвал те штуковины сойерами, — признался в заключение Квиринус. — Позор какой, а еще магловед! И ведь, как нарочно, недавно перечитывал эту книгу.

— Просто твое внимание отвлекла необычная форма лопаты, — объяснил донельзя довольный Северус. — На это и был сделан основной расчет.

— А ты заметил, что сегодня у озера не произошло ни одной стычки? Даже намека не видел. Все при деле!

— Угу... если гриффиндорский декан не может или не хочет чем-то занять своих студентов, это сделаю я, — он иронически улыбнулся, — не без выгоды для себя, разумеется.

Аргус Филч попытался протестовать, когда ученики потащили по гостиным грохочущие шлемы и кирасы, но профессор МакГонагалл как специалист по Трансфигурации успокоила его, наглядно продемонстрировав, что от превращения в пару коньковых лезвий и обратно никакая часть старинного доспеха не потерпит ни малейшего ущерба. А профессор Флитвик напомнил будущим фигуристам, что «Вингардиум Левиоса» и другие левитационные чары уберегут новичков от синяков и шишек.

Первыми на лед выехали те, кто имел опыт катания дома. За ними потянулись другие. Моментально образовывались пары, старшие девушки сменили длинные мантии на короткие юбочки и плотные трико, юноши чуть не сворачивали себе шеи, засматриваясь на такое редкое зрелище. Места хватало всем, кто хотел — держался ближе к своим, другие же вольно носились из конца в конец ледового поля.

Уже никто не следил за тем, кто и что делает: как бы сами собой появились у кромки льда несколько лавочек, заиграли веселую музыку зачарованные инструменты, с наступлением сумерек в воздухе повисли разноцветные фонари — зеленые, красные, синие, желтые... И как нельзя кстати пришелся крытый павильон, в котором хаффлпаффцы поили всех кофе и чаем с медом. Согревающие Чары им поставили слизеринцы — просто для того, чтобы и самим погреться.

Северус стоял в тени школьной стены и щурился на огни, летающие над катком.

Все получилось. Нервное напряжение потихоньку отпускало, сменяясь усталостью.

— Двадцать баллов Слизерину... За первый щелчок по носу победителей.

От павильона к нему спешила знакомая фигура, призывно махавшая руками.

— Профессор, пойдемте к нам! — проговорил, запыхавшись, Треверс. — Барсуки угощают глинтвейном!

— Иду, — ответил он. — Спасибо.

Стоптанные туфли тихо шаркали по каменному полу коридора. Кошачьи лапы ступали рядом беззвучно. Филч и его верная кошка несли свой еженощный караул.

Вполсилы горели светильники в коридорах. Мирно дремали в рамах портреты. Хогвартс спал.

Шаги завхоза зазвучали глуше и, наконец, стихли. Тогда от огромной статуи Первого директора, стоящей у входа в Главный зал, отделились две маленькие тени и скользнули к арке, ведущей в подземелья.

— Ты пароль не забыл? — прошелестел мальчишеский голос.

— Да что там забывать, — откликнулся второй. — «Чистая кровь». Они его не меняют.

— Скоро у чистокровных станет грязно, — зло хохотнул первый, но тут же охнул, споткнувшись: — Люмос! У этих змей темно, как...

— ...как в горшке с навозом! — подхватил второй. В свете волшебной палочки показались двое младшекурсников. Первый, постарше, темноволосый, освещал дорогу, второй, огненно-рыжий, тащил небольшой, плотно набитый холщовый мешок с подмокшим дном.

Перешептываясь и пересмеиваясь, они приближались ко входу в гостиную Слизерина.

— Здесь? — уточнил младший.

— Вроде бы... «Чистая кровь!»

Часть каменной кладки отъехала в сторону. Открылся просторный сводчатый зал, погруженный в полумрак и тишину. Они шагнули внутрь. Стена с легким скрипом встала на место.

И в тот же миг на незваных гостей обрушился пронзительный вой — сработали Сигнальные Чары! Оглушенные перепуганные мальчишки рванулись назад, но выход был закрыт.

Гостиная ярко осветилась и в несколько секунд наполнилась учениками. Нарушители беспомощно озирались, со всех сторон натыкаясь на издевательские усмешки, неприязненные взгляды и концы наставленных на них палочек. Чары, взвыв напоследок особенно громко, умолкли. В тишине мягко прозвучал ласковый голос:

— Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, господа Уизли и Долиш! Что, заблудились, бедняжки?

Рыжая и темно-русая головы поднялись одновременно. Легко похлопывая палочкой по ладони, на них сверху вниз спокойно и даже сочувственно смотрел слизеринский декан.

Младший попытался спрятать мешок за спину, но неловко перехватил скользкую горловину и тот с влажным чмоком упал на пол. По гостиной поползла вонь драконьего навоза.

— Надо же, какие труженики, — продолжал журчать Снейп.— Не поленились, самого свежего набрали. Но вы ошиблись, дорогие мои, нам оно не нужно. А вот вашему декану наверняка пригодится, — мягкость голоса постепенно пропитывалась сарказмом. — Мистер Долиш, сейчас вы возьмете этот мешок и передадите его профессору МакГонагалл лично в руки. Вместе с сообщением, что сегодня ночью Гриффиндор лишился пятидесяти баллов за грубейшее нарушение школьных правил. Еще двадцать баллов он потеряет, если вы не выполните мое распоряжение. За этим проследит наше привидение.

Кровавый Барон величественно выплыл к провинившимся и застыл у них за спиной.

— А мистер Уизли пока подождет вас здесь, — Билли Уизли побледнел и беспомощно оглянулся на Джона. Долиш тоже выглядел испуганным.

— Что... что вы будете с ним делать? — пролепетал он. — В-вы же не...

— Непростительные будем на нем отрабатывать! — ухмыльнулся Долохов, угрожающе поднимая палочку.

— В ваших интересах поторопиться, Долиш, — перебил его Снейп. — Идите.

Он взмахнул палочкой, стена ушла в сторону, и гриффиндорец, подхватив мешок, опрометью бросился бежать. Призрак метнулся следом.

Уизли стоял, изо всех сил стараясь не заплакать от стыда и досады, к которым теперь еще примешивался и страх. Втянув голову в плечи, он не замечал ничего вокруг и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда рядом с ним шмякнулась на каменные плиты мокрая половая щетка.

— Пока не объявились вы двое, у нас было чисто, — поморщившись, объяснил Северус. — Убирайте пятно, магией пользоваться запрещаю. Мойте пол, Уизли!

Долохов уже собрался прокомментировать это в своей обычной манере, но напоролся на угрожающий взгляд и прикусил язык.

Шмыгая носом, Билли принялся стирать вонючий след от мешка. За этим занятием его застала МакГонагалл, фурией влетевшая в гостиную. Кровавый Барон, довольно посмеиваясь, протек за нею и на лету утвердительно кивнул Снейпу.

— Здесь применяли непростительные?! — с ходу набросилась она на своего бывшего студента. — Я ведь все равно узнаю, Снейп, не отвертитесь!

— Почему же «применяли»? — Он изобразил искреннее удивление. — До сих пор применяем: гляньте, как мучается!

Его последние слова сопровождал дружный хохот. Пробормотав что-то насчет двуногой ехидны и сборища гадюк, декан красно-золотых цапнула Уизли за плечо и вместе с ним гордо удалилась.

— Надеюсь, хоть теперь до них дойдет, — устало вздохнул Северус, восстановил Чары на двери и обернулся к студентам: — Всё, расходимся... Кстати, Сигнальные Чары оповестят о любом нарушителе, не только входящем. Имейте в виду.

* * *

Минерва МакГонагалл и раньше не слишком-то любезно отвечала на приветствие слизеринского коллеги при встрече. После своего ночного позора она перестала здороваться совсем.

Вот и на еженедельном преподавательском собрании госпожа профессор устроилась за столом так, чтобы в поле ее зрения был исключительно директор. Но и Снейп сейчас смотрел на главу школы: речь шла о вещах, касающихся всех факультетов. Более того, — магической Британии целиком.

— «Пророк», надеюсь, все читают, — говорил Дамблдор. — И все в курсе, что десятого марта начинается Сизигия(1). Последний раз подобный парад планет наблюдался в 1128 году и благодаря мощным потокам магической энергии именно в тот период было сделано множество важнейших открытий в нашем мире. Будем надеяться, что наступающий парад окажется не менее плодотворным. Впрочем, возможны и вспышки активности враждебных сил. Нет, я не думаю, что оставшиеся на свободе Пожиратели попробуют взять реванш, — пояснил он, предупреждая встревоженное замечание, которое уже было готово сорваться с губ его заместительницы, — Полагаю, более вероятны какие-то выходки со стороны оборотней, великанов и прочих. — Дамблдор обвел серьезным взглядом собравшихся, убедился, что все внимательно слушают, и продолжил: — По случаю начала Сизигии Министерство Магии собирает Всемагическую конференцию. Для участия в ней приглашены сообщества волшебников крупнейших Британских территорий, а именно — Канады и Гонконга. Теперь главное: в рамках конференции Министерство решило возродить Игры Школяров, не проводившиеся уже более восьмисот лет. Министр Багнолд(2) считает, что эти соревнования менее травматичны и более зрелищны, нежели Турнир Трех Волшебников. О нем в Министерстве никто и слышать не хочет.

— Багнолд права, — прокомментировала МакГонагалл. — Кроме того, они укрепляют командный дух, ведь участие в Играх — групповое.

— Как бы то ни было, но через десять дней сюда приедет полсотни подростков и несколько учителей из Ванкуверского колледжа имени королевы Виктории и школы Третьего Храма острова Ламма(3), — продолжил Дамблдор. — Жить они будут в свободных помещениях восточного крыла, домовики уже работают там. А нам, коллеги, за оставшиеся десять дней необходимо восстановить все ритуалы Игр и подготовиться к визиту гостей.

— Они разнесут Хогвартс по камешку, — тихо простонала Спраут. — А мы все отправимся в Мунго с нервным срывом!

— Ну, наши-то не разносят, — шепотом возразил Флитвик. — А уж буйства им не занимать... Вспомните хотя бы последнюю драку между Слизерином и Гриффиндором.

— Кажется, новый декан положит этому конец.

— Будем надеяться...

— Прошу внимания, — повысил голос Дамблдор. — Напомню вам правила Игр Школяров. Как известно, их составили сами Основатели, в то счастливое время, когда еще были дружны между собой. Таким образом они решили развлечь гостей, прибывших в замок на праздник Равноденствия. Чтобы все желающие могли блеснуть своим искусством, волшебники придумали четыре испытания — Вызов Годрика, Беседа Ровены, Лабиринт Салазара, Опыт Хельги. В команду набирается восемь человек, но в каждом испытании участвуют двое. Награду — одну на всех — получали победители по итогам всех четырех испытаний. Во времена Основателей, кажется, разыгрывали туши оленей и кабанов, — усмехнулся директор. — Пир мы, конечно, устроим, но призы министерство предоставит более... э-э-э... символические. Словом, должно быть весело.

* * *

У стендов, установленных неподалеку от входа в Главный зал, густая толпа собиралась два раза в год: в начале сентября, когда вывешивали расписание занятий, и в конце мая — в этом месяце на больших досках, обитых черным сукном, появлялась информация об экзаменах. Что же могли с таким жгучим интересом читать на стендах студенты в последних числах февраля? Два красочных больших листа с превосходно сделанными колдографиями рассказывали о магических учебных заведениях британских территорий Запада и Востока.

Ванкуверский колледж располагался в центре мегаполиса, в ультрасовременном здании из стекла и бетона. На колдографии, изображавшей вечерний город, залитый огнями, высился сверкающий небоскреб. Его средняя часть казалась полупрозрачной и словно пульсирующей, а за ярко освещенным окнами виднелись крошечные человеческие фигурки. Между тем, для маглов все эти этажи надежно скрывал огромный баннер, будто нарочно рекламирующий телевизоры под слоганом «Нереальное — реально!»

Из описания учебного заведения следовало, что канадские волшебники изучали те же предметы, что и их английские сверстники. Правда, в учебной программе первых вместо Рун существовала дисциплина «магическая кибернетика». На колдофото, подписанном «занятия в классе маг.кибернетики», группа подростков в белых мантиях собирала из металлических деталей подобие человека, а затем с помощью волшебных палочек заставляла его двигаться и выполнять различные команды.

Кроме того, канадцы предпочитали квиддичу другую игру. Она сильно напоминала магловский хоккей, с той лишь разницей, что волшебная шайба умела уворачиваться от клюшек. Впрочем, и клюшки могли менять форму: по белому ледовому полю колдофото носились игроки, у одного из них крюк(4) вдруг согнулся под прямым углом, преграждая путь черному кругляшу.

На постере, описывающем китайскую школу чародейства, никаких небоскребов не было. Утопающий в зелени остров Ламма покоился на синих океанских волнах и, казалось, не подозревал о том, что где-то бывают морозы и снег. Среди сосен и цветущих магнолий виднелась группа пестрых бунгало, живописно разбросанных вокруг трехэтажного, скромного на вид здания, выстроенного из белого камня. У пристани покачивались десятки маленьких лодок: аборигены чуть ли не с младенчества выходили на воду, а любимой игрой местных волшебников были гонки на лодках. Разумеется, без парусов и весел, исключительно на магическом ходу. Одна из колдографий то и дело рассыпала аквамариновые брызги, которые оставляли за собой изящные суденышки, управляемые юношами и девушками в ярких легких одеждах.

Местная учебная программа также, как и канадская, имела свою специфику: зелья и гербология как отдельные предметы не изучались, а были объединены в одну дисциплину — Лекарское искусство. Кроме того, студентам преподавали китайский язык и литературу.

На тонком до прозрачности листе голубовато-белой бумаги угольно-черные четкие буквы складывались в плавные, как морской прибой, строки:

В голубизне растворилось

Облако на закате,

Сковано все прохладой,

Всюду прозрачность такая!

По небу скользит неслышно

Круглый сосуд из яшмы,

Перемещаясь к востоку,

Млечный Путь рассекая.(5)

Это было непривычно — и очень красиво.

* * *

Слизеринский декан листал личные дела своего факультета. Восемь человек. Восемь потомственных чистокровных волшебников, восемь сообразительных, надежных, знающих, ловких... Эх, как бы еще сделать так, чтобы это были одни и те же студенты?

Первыми шли старосты. В пятерых он не сомневался: семикурсники Треверс и Урхарт, пятикурсники Монтегю и Фарли. Четверо уже есть. Мальсибер, шестой курс. Пятеро. Макнейр? Силы много, знаний мало... Похоже, у Слагхорна со старым Макнейром были какие-то свои дела, иначе никак не объяснить, почему старостой назначен тугодум и посредственный ученик. Нет, такому в команде делать нечего. И в старостах тоже, пожалуй. Папаша станет скандалить... Пусть: найдем на него управу.

Кто у нас еще на шестом курсе? С анкет на него смотрели знакомые лица: Джагсон, Долохов... они его боятся, а страх — это не то, что ему сейчас нужно. Крэбб! Вот тут уж страха нет ни капли. А стараться будет за двоих, а то и за троих. Значит, шестеро. Нужны еще двое... Так, кто это? А, Блишвик... Неглуп, из библиотеки не вылезает. Годится. И последним станет... да, Флинт. Он да Треверс — единственные, кто уже сейчас готовы к ЖАБА.

Уф-ф, список составлен.

— По правилам Игр Школяров, к участию в испытаниях допускаются особы обоего пола не моложе четырнадцати лет, — процитировал он, заглядывая в длинный свиток пергамента. — Количество участников — восемь. Сейчас я назову фамилии тех, кто войдет в команду нашего факультета.

Сидящие на диванах и креслах замерли, не сводя взгляда с фигуры в центре гостиной.

— Джералд Треверс, Агата Урхарт, Бернадетт Мальсибер, Айрин Монтегю, Кевин Фарли. Старосты курсов за свои успехи в учебе зачисляются в команду.

— А как же я? — недоуменно протянул Макнейр, приподнимаясь со своего места.

Декан холодно посмотрел на него поверх листа со списком.

— С такими оценками, как у вас, Макнейр, следует сидеть и помалкивать. Продолжаю: Бертина Крэбб... — веснушчатое некрасивое лицо просияло, став на мгновение почти хорошеньким. — Эбнер Блишвик... — долговязый шестикурсник, похожий на одуванчик из-за своей густой вьющейся светлой шевелюры, от радости даже подпрыгнул в кресле. — И Годвин Флинт. — Плотный здоровяк-семикурсник с простодушным широким лицом и веселыми голубыми глазами покраснел от удовольствия. — Завтра после ужина начнем готовиться к Играм.

Гостиная оживилась. Счастливчики принимали поздравления, отвечали на подколки и вопросы, одновременно обсуждались будущие испытания и строились предположения по поводу того, как поведут себя заокеанские гости.

Из общего гула выплыл возмущенный девичий голос:

— Почему этой уродине такая честь?! Я что, хуже нее?!

Создавая Эделию Розье, природа постаралась на совесть. Если что и признавали все факультеты и преподаватели безоговорочно и единогласно, так это ее редкостную красоту. Ума при такой внешности от нее никто не требовал, но, к счастью, дурой она и не была.

Гнев Эделию не красил: на лице выступили красные пятна, губы побелели. Она вскочила, и сверкнув на декана злыми васильковыми глазами, повторила:

— Почему вы выбрали Крэбб, а не меня? Вы только гляньте на нее! — она ткнула розовым пальчиком в Бертину, которая виновато съежилась под ее взглядом и заморгала, собираясь расплакаться.

Северус смотрел на разъяренную красавицу с молчаливой насмешкой. Для него она была не привлекательнее растопырника: слишком много он узнал о холеной богачке, пока работал на Темного Лорда.

— Мисс Крэбб делает заметные успехи в учебе, поэтому и зачислена в команду, — невозмутимо ответил Снейп. — Про вас я не могу сказать то же самое.

— Я требую, чтобы меня взяли вместо нее! — взвизгнула Розье. — Слышишь?! Ты не смеешь мне отказывать!.. Ты!.. — Она собиралась выкрикнуть еще что-то, но в последний момент передумала и вновь выкрикнула: — Не смеешь!

— Смею, — он аккуратно скатал в трубку пергамент, который держал в руках, подравнял края, и лишь после этого продолжил говорить, будто выполнял какую-то мелкую и скучную работу: — В отношении вас, мисс Розье, я смею очень многое после того, как ваш уважаемый батюшка два года назад заказал мне три зелья для любимой дочери. Первое — от прыщей, по улучшенному рецепту. Мне назвать два остальных, или вы заберете свое требование назад?

Еще никто не видел, чтобы Делла бледнела так стремительно и сильно. Она попятилась, будто от удара, развернулась и, расталкивая всех, кинулась в спальню девочек.

— Мисс Урхарт, проследите, чтобы она ничего там не натворила, — распорядился декан. Агата вышла вслед за сокурсницей. — Больше недовольных нет, надеюсь?

* * *

Магические свечи в канделябре горели ровно, ярко, не чадили и не оплывали. Словом, никак не отвлекали от пергаментных свитков, грудой наваленных на столе. Контрольные по зельеварению третьего, четвертого и пятого курсов всех четырех факультетов. Их надо проверить. Сегодня. А через час уже наступит завтра. И когда спать, спрашивается? Тогда, после ночного визита гриффиндорских идиотов, так и не удалось заснуть... И зелье не помогло. Привыкание наступило, что ли? Ладно... надо работать.

Чернильница. Перо. Первый свиток. Мерлин, дай мне терпения.

Шорох в пустой раме на стене кабинета дал понять, что декан здесь уже не один.

— С благороднорожденной леди подобное обращение недопустимо, — осуждающе заметила Моргана, располагаясь на нарисованном диванчике. — Бедняжку едва успокоили.

— Ничего с ней не станется, — отмахнулся Северус, не отрываясь от чтения очередного ученического творения. — Заслужила.

— А, пожалуй, и верно, — неожиданно согласилась волшебница. Она вообще имела привычку резко менять свои суждения и планы.

В кабинет просочился Кровавый Барон. Призрак пропадал где-то весь день, и сейчас, судя по серьезному выражению лица, принес важные новости.

Снейп подождал, пока привидение устроится в своем любимом кресле напротив стола, и отложил в сторону контрольные, дав понять, что готов слушать.

— Ты помнишь тот коридор, в который я тебя водил? — без предисловий начал Барон. — Я бываю там время от времени. Неделю назад в стене, которой кончается коридор, я заметил длинную трещину. Сегодня глянул еще раз — трещина стала шире.

— Замок проседает? — предположил Северус.

— Тоже подумал об этом, — кивнул призрак. — А потом решил глянуть, что там, за стеной. Ведь до сих пор я был совершенно уверен, что с той стороны ничего нет, точнее, либо сплошная скала, либо земля. Но представь себе, там оказался тоннель!

— Что?!

— Огромный проход в толще горы! — возбужденно подтвердило привидение. — И сделан он не так, как замковые коридоры, не выложен из камня, а прорублен... или прорыт. Не могу точно сказать.

— И вы исследовали его? — глаза Снейпа блеснули мальчишеским любопытством. Моргана, задремавшая было на своем диване, проснулась и с интересом прислушивалась к рассказу.

— Разумеется, — Кровавый Барон отчего-то совсем не разделял энтузиазма своего слушателя. — Весь день потратил. Там целая система тоннелей, переходов... Один из них вывел меня наверх где-то в горах, откуда и замка не видать, по другому я летел вниз и вниз, пока не наткнулся на гигантского червя со странными дырками на морде.

Северусу показалось, что его окатили ледяной водой. Вскочив с места, он бросился к книжному шкафу. Скользнув пальцами по корешкам, извлек нужный фолиант и вернулся к столу.

— Дырки, дырки... а, вот: «червь вроде тритона, только с каждой стороны рта у него по девять отверстий...» Так? — Он вопросительно посмотрел на рассказчика.

— Точно, — подтвердил Барон. — И что же это за тварь?

— Ламбтонский червь(6). Министерство не классифицировало его, потому что он считается давно вымершим. И этот монстр пытается пробить стену?

— Насчет него не знаю, — возразил призрак, — Но у стены я заметил в пыли множество следов троллей. Совсем свежих.

— Они хотят ворваться в замок? — испуганно ахнула Моргана.

— Кто знает, что взбредет в их каменные головы? — философски заметило привидение.

— И эта стена расположена в непосредственной близости от спален, — задумчиво проговорил Снейп, откидываясь на спинку кресла, — а за стеной неизвестное количество существ четвертого класса опасности и как минимум одно — вне классификации. И через десять дней в школу приедет толпа народу, — он отбил ногтями нервную дробь на подлокотнике и решительно встал: — Надо хотя бы Сигнальные Чары там установить. А потом — к директору.

_____________________________________

(1) Сизигия, или парад планет. Суть этого астрономического явления состоит в том, что как минимум три планеты Солнечной системы выстраиваются по одну сторону от Солнца под углом менее 90 градусов (если смотреть с Солнца же). Сизигией названо выстраивание всех планет, которое произошло 10 марта 1982 года (реальный факт). В нашем мире парады планет проходят практически незамеченными, а в магическом, соответственно, наоборот. У магов же все не как у людей :)

(2) Министр Магии Миллисента Багнолд находилась в должности с 1980-го по 1990-й годы. http://harrypotter.wikia.com/wiki/Millicent_Bagnold

(3) Ванкуверский колледж и школа острова Ламма (один из островов Гонконга). По состоянию на 1981 год у Британской империи сохранился ряд более или менее зависимых территорий, среди которых крупнейшие — Британская Колумбия в Канаде и Гонконг. Логично предположить, что там могли бы быть поселения магов, достаточно многочисленные для того, чтобы открыть местные магические школы. Следующий довод в пользу существования тамошних школ — наверняка далеко не у всех волшебников хватало средств посылать детей учиться в метрополию. И совы через океан не летали :)

Сразу признаюсь, что ни в Ванкувере, ни на острове Ламма я не была. Так что если есть среди моих читателей путешественники, побывавшие в тех местах, буду признательна за правки по фактической стороне вопроса. Объяснение названию китайской школы я дам в следующей главе.

Описания острова покорили меня :) В таком месте, как говорится, сам Будда велит устроить магическую школу. Что до Ванкувера, то он — опять же по описаниям — показался мне менее безумным, нежели бизнес-центры Гонконга. Колледж вроде бы неплохо вписался в высотку — по принципу офиса Ночного Дозора в Москве.

(4) крюк — та часть хоккейной клюшки, которая непосредственно контактирует с шайбой.

(5) Стихи китайского поэта Су Ши (1036-1101). Пер. М. Басманова.

(6) Ламбтонский червь. Чудовище выползло из энциклопедии «Волшебные существа», изд. «Азбука-классика», Спб. 2008 год.

— Показывайте.

Поверх рукописей и папок на директорский стол лег большой лист пергамента. План подземелий Хогвартса. Чернила ничуть не выцвели, хотя дата мелким шрифтом в углу указывала на многовековой возраст документа.

Северус склонился над чертежом. Ого! Оказывается, в восточном крыле система подземелий не хуже, чем в родном западном... Но это позже, сейчас — тоннель. Волшебная палочка, вживаясь в роль указки, прошла изгибами коридоров и замерла на коротком тонком отрезке:

— Тут. Когда накладывал Следящие Чары, слышал удар. Очень слабый, но отчетливый. С той стороны.

На схеме опасное место и слизеринские апартаменты примыкали друг к другу вплотную. Директор, заложив руки за спину, смотрел на пересечение линий.

— Сизигия, — проговорил он. — Чем она ближе, тем выше активность троллей. Ваши предложения?

— Самый простой вариант — заложить коридор камнями. Полностью, — начал рассуждать Снейп. — Но проблему мы этим решим лишь частично: за стенами замка, которые, оказывается, не такие уж толстые и прочные, бродят десятки опасных существ. И никто не гарантирует, что они не примутся долбить стену где-нибудь в другом месте.

— Согласен, — помедлив, ответил Дамблдор. — Дальше.

— По-хорошему, надо бы организовать экспедицию для исследования и очистки тоннелей. Или хотя бы для того, чтобы надежно замуровать ту их часть, что прилегает к замку.

— Нереально. Министерство не станет этим заниматься, по крайней мере, сейчас. Все силы брошены на ликвидацию последствий войны.

— Конечно, проводить повальные аресты и обыски безопаснее, чем лезть в подземелье к троллям, — проворчал декан. Директор наградил его тяжелым взглядом и молча опустился в кресло за своим столом. Кивком головы указал собеседнику на соседнее.

— Я жду от вас более приемлемых идей.

— Сигнальные Чары, магический защитный экран, — перечислил Снейп. — Но лучше всего — каменщики с материалом. Коридор необходимо заделать намертво.

— Хорошо, я распоряжусь.

— Простите мою назойливость, но когда предполагается начать работы?

Еще один неприязненный взгляд. Раздраженное молчание.

— Сейчас я занят подготовкой к Играм. После них.

— Но вы же сами сказали, что тролли активизируются!

— Значит, ставьте магический экран, — отрезал Дамблдор.

— Но хороший экран должны ставить несколько сильных волшебников одновременно!

— Вы рвались защищать свой факультет — вот и защищайте, — бросил глава школы. — Подключайте своих студентов.

— Они не владеют знаниями в достаточной мере, даже старшие...

— Ну, конечно, это им не похвалы Темному Лорду петь, — с презрением перебил его директор. — Обучайте. Воспитывайте. Никто не обещал, что будет просто.

— А что вы станете делать, если наша защита не выстоит и тролли ворвутся в замок?! — вконец разозлился Снейп.

— Вы не должны допустить этого. А если сомневаетесь, то мой вам совет: прямо сейчас собирайтесь и уходите из школы на все четыре стороны. Такой защитник не нужен ни факультету, ни... сыну Лили Эванс.

Альбус Дамблдор всегда отличался умением бить без промаха.

Древний замок уважительно притих. Быть может, впервые за все столетия своего существования он порадовался, что его коридоры так длинны, а у лестниц столько ступенек. Потому что человек, выбежавший из кабинета директора, показался Хогвартсу живой взрывчаткой, готовой вот-вот разнести все по камешку. Черный вихрь мчался по переходам и пролетам, на счастье замка, растрачивая по пути часть разрушительного запала. Когда же надземная часть осталась позади и начались подземелья, стены кое-где покрылись испариной облегчения: опасность миновала. Директорский визитер уже не собирался будить слизеринцев, отправлять их в безопасное восточное крыло, а затем пробивать дыру прямиком в тоннель и запускать троллей с Ламбтонским червем внутрь, самолично прокладывая им дорогу в кабинет главы школы. Горячая голова поостыла; Северус молча стоял у злополучной трещины, наблюдал за крохотным голубым огоньком Следящих Чар, и думал. Затем достал палочку и, медленно выводя в воздухе крутую спираль, забормотал слова заклинаний. Камни перед ним начали затягиваться мерцающей сетью защитного экрана.

На следующее утро семикурсники Джералд Треверс и Годвин Флинт были вызваны к декану. После непродолжительной беседы двое студентов вместо того, чтобы пойти на урок зельеварения, покинули пределы школы и направились куда-то в горы, избегая при этом нахоженных троп и стремясь уйти подальше от пикниковых полян. В пасмурный и морозный день желающих проследить за двумя слизеринцами не нашлось, — а зря: увяжись следом какой-нибудь зевака, он был бы немало удивлен, наблюдая, как парни зачем-то кидаются молниями в скалы, стараясь отколоть от них куски побольше.

К обеду у магического экрана объявился домовик с ведерком обычного магловского цемента, корытцем и мастерком. Быстро замешав раствор, работник замазал трещину, с сомнением покачал головой и исчез вместе со всеми своими приспособлениями.

Часом позже Снейп, увидев свежее серое пятно на стене, сам того не подозревая, повторил жест домовика.

* * *

Вечером группа подготовки к Играм собралась в гостиной. Восемь человек во главе с деканом расположились вокруг стола, за которым оставалось еще немало свободного места. Постепенно оно заполнялось любопытствующими студентами: после истории с катком все поняли, что когда Снейп вот так собирает народ, — следует ожидать чего-то интересного. Младшекурсники, сидя в стороне и усиленно делая вид, что заняты домашним заданием, тоже прислушивались.

Через гостиную, направляясь к выходу, прошли Макнейр и Джагсон с Долоховым.

— Куда? — остановил их вопросом Снейп.

— На каток... сэр, — ответил Гордон.

— Вы как староста ручаетесь, что никаких эксцессов не произойдет?

— Да, сэр.

Хмурая троица топталась на месте. Предостережение пришлось им не по душе.

— Хорошо, идите.

Опустив их, он занялся сидящими. Бернадетт, держа в руках несколько исписанных листов бумаги, нетерпеливо ерзала, желая что-то сказать.

— Мисс Мальсибер, это те самые выписки, которые я попросил вас сделать сегодня утром? Отлично, слушаем вас.

— Я взяла в библиотеке «Историю Хогвартса» и нашла то место, где рассказывается об Играх, — начала Этти, поглядывая на свои записи. — Выписала все, что касается задания, которое придумал Салазар. Оно простое, хотя и опасное: в подземелья запускались мантикоры, грифоны, тролли и тому подобные, и гости начинали охоту... Да, еще: перед началом им выдавался план лабиринта, а на существ накладывалось заклинание легкой парализации, чтобы они не могли причинить серьезного вреда.

— И кто считался победителем? — поинтересовался Кевин Фарли.

— Судя по хроникам, побеждали все, кто участвовал, — пожала плечами Мальсибер. — Только однажды был случай, когда тролль раньше времени освободился от чар и напал на какого-то волшебника. Но подоспели остальные и монстра быстро уничтожили.

— Так нам тоже придется тащить в подземелья всех этих чудовищ? — округлила в испуге глаза Айрин Монтегю. — И они будут стоять прямо там, в коридоре?

— А вам бы этого хотелось? — спросил Снейп, оглядывая всех сидящих за столом.

— Нет! Еще чего! Не хотелось бы! — загомонили все разом.

— И к тому же это скучно! — стараясь перекричать всех, высказалась Агата Урхарт. — Они же будут неподвижны...

Декан поднял руку, требуя тишины. Гул быстро смолк.

— А что бы вы могли предложить, мисс Урхарт?

— Повторить и усложнить опыт с лопатами, — палочка Агаты описала в воздухе замысловатую фигуру и пустовавший стул у стены превратился в садового гнома. Карлик скорчил свирепую физиономию и погрозил кулаком. Младшекурсники зааплодировали. Девушка вернула мебель в исходное положение и вопросительно посмотрела на руководителя.

— Хорошая идея, — одобрил Северус.

— Ой, а можно мне? Можно я тоже попробую? — подалась вперед Бертина.

— Пожалуйста.

Она огляделась в поисках предмета для трансфигурации, но, похоже, не нашла ничего подходящего. Задумавшись на мгновение, стянула с себя мантию, кинула на спинку кресла, в котором сидела, и взмахнула палочкой.

Черная ткань зашевелилась, стала полупрозрачной, пошла волнами и вдруг взмыла под потолок дементором! Кто-то из девочек невольно взвизгнул.

— У-у-у-у! — взвыл нарочито хриплым басом Флинт, сопровождая этим звуком полет псевдодементора по гостиной.

— Годвин, не смеши меня, а то я его уроню! — сквозь смех проговорила студентка.

Тем временем кто-то из мальчиков сбегал в мужскую спальню и вернулся с рубашкой в пеструю клетку. Миг — и к черному «дементору» присоединился клетчатый.

Что тут началось! В течение нескольких минут в гостиной не осталось ни одного свободного стула, кресла или дивана. Даже стол, протоптавшись по ногам сидящих, поскакал по полу небольшим взрывопотамом. А в воздухе уже парила целая дюжина «дементоров»: розовых, зеленых, желтых, в полосочку, в горошек, в цветочек... Северус поучаствовал в общем развлечении, превратив собственное кресло в здоровенного тролля — длиннорукого, пупырчатого, с маленькой головой и огромными неуклюжими ступнями. Пока тролль, хлопая ручищами, пытался поймать роящихся вокруг «дементоров», его создатель потихоньку ускользнул за дверь и поспешил в свою лабораторию.

Вернувшись, он едва увернулся от парочки пятиногов, подозрительно похожих на диванные подушки, и, отмахиваясь от мельтешащих в воздухе пикси, произнес:

— Фините Инкантатем!

Рубашки и платья упали на пол; вся обстановка вернулась на свои места в первоначальном виде.

— Рассаживаемся, наша работа еще не окончена.

Старосты и остальные ученики снова собрались за столом. Декан положил перед ними чистый лист бумаги.

— Бернадетт, вы упомянули, что у игроков был план лабиринта. Думаю, надо усложнить задачу: вот план, прочитайте его.

— Проявись! — Треверс ткнул палочкой в бумагу.

Ничего не произошло.

— Раскрой свои секреты! Фините Инкантатем!

Результат оставался прежним. Северус лишь посмеивался.

— Кажется, я понял... — Эбнер Блишвик схватил лист и осторожно поднес его к свече. На белом фоне проявились коричневые линии. — Симпатические чернила! Молоко, да, профессор?

— В данном случае лимонный сок, — поправил его Снейп. — Но для будущих игроков мы, конечно, придумаем что-то потруднее, нагрев — это слишком просто. И по поводу монстров: у мисс Урхарт и мисс Кребб получилось отлично. У остальных похуже. Чьи были пятиноги? Такая работа годится только для гостиной. В общем, так: чудовища нужны максимально натуральные. Тренируйтесь в трансфигурации... заодно повысите знание предмета. Тогда уж профессору МакГонагалл точно не к чему будет придраться.

* * *

С наступлением марта тема Игр стала главной во всех разговорах. Межфакультетская вражда отодвинулась на задний план, даже квиддич почти не обсуждался, а ведь в это время обычно начинались тренировки перед новым сезоном.

В тупике за магическим экраном все оставалось по-прежнему. Правда, Барон приносил неутешительные новости: подземные твари не успокаивались, их становилось все больше. Удары по стене участились, но кладка пока стойко выдерживала их.

Треверс и Флинт еще несколько раз отлучались в горы для своих непонятных камнедробильных работ. Пятнадцать слизеринцев со старших курсов всерьез готовили «монстров» для лабиринта. По личной просьбе декана мадам Пинс выдала им из Запретной секции несколько древних кодексов, в которых были найдены особо редкие чудовища.

— Поскольку сами организаторы не принимают участия в испытании, то вы вдвоем станете отвечать за лабиринт, — предложил Снейп Агате и Бертине. — Наверняка после каждой пары игроков монстров придется восстанавливать. Словом, дело ответственное и сложное. Могу я рассчитывать на вас?

Девушки пообещали не подвести и всю следующую неделю обеспечивали приток изумрудов в слизеринской колбе магических часов Главного зала: МакГонагалл признала заметно возросшие успехи студенток в искусстве трансфигурации.

Мальсибер и Блишвик активно штудировали чары: по отрывочным словам, услышанным в учительской от профессора Флитвика, Северус определил, что Беседа Ровены будет посвящена заклинаниям и чарам — но, разумеется, совсем не тем, что были описаны в «Истории Хогвартса». В Райвенкло тоже любили придумывать и экспериментировать.

К Опыту Хельги готовились Монтегю и Фарли: часть оранжерей Помоны Спраут вдруг скрылась за непрозрачным занавесом, и это явно было неспроста. Айрин и Кевин налегали на гербологию.

И только с Вызовом Годрика все было ясно с самого начала: красно-золотые объявили во всеуслышание, что готовятся к магическим сражениям, в точности следуя букве хроник и вызывают на бой всех желающих скопом или поодиночке.

— Никак не навоюются, — прокомментировал это заявление слизеринский декан. — Треверс, Флинт... Это дело — для вас.

* * *

Гости из магических школ ожидались в день открытия Конференции — 10 марта. Последние дни перед их прибытием Филч и домовики сбивались с ног, подметая, отмывая, отскребая и полируя, смахивая вековую паутину и выколачивая столетнюю пыль. Деканы, проявив редкое единодушие, отправляли провинившихся студентов помогать завхозу. Совместными усилиями замок засверкал. Особым приказом директора всем ученикам предписывалось привести школьную форму в идеальный порядок, а деканам на время пребывания иностранцев — надеть форменные мантии.

На счастье слизеринцев, вход в подземелья восточного крыла находился достаточно далеко от лестницы, ведущей в комнаты гостей. Никто не помешал исследовать давно заброшенные коридоры, привести их в порядок и натащить разного ненужного хлама — основы для будущих монстров. И еще одно преимущество местных подземелий обнаружилось в ходе расчистки: второй выход. Он через низкую толстую дверь выводил на задворки школы, прямиком к Запретному лесу.

— Игроков станем встречать здесь, — решил Снейп. Урхарт и Крэбб, вместе с ним стоя у задней стены Хогвартса, согласно кивнули. — И, пожалуй, пусть проходят лабиринт на время: у кого быстрее получится.

Наступил день приезда. Гости ожидались ровно в полдень, для них во дворе уже была постелена красная ковровая дорожка. Одним концом она убегала в вестибюль школы, другой обрывался неподалеку от ворот: именно здесь должен был в назначенный час открыться портал, по которому пятьдесят подростков и шестеро взрослых пройдут из Министерства, куда они прибыли накануне, в Хогвартс.

Занятия на время Игр отменили: получились внеплановые каникулы, да еще и с балом в перспективе. Горячая пора наступала лишь для участников Игр, а остальные просто ждали увлекательного зрелища и готовились болеть за своих.

К назначенному часу все факультеты, нарядные и торжественные, выстроились вдоль дорожки. Старшие стояли спокойно, младшие быстро соскучились и принялись болтать и толкаться. Их оттеснили назад, чтобы не мешали.

Когда до прибытия делегаций оставались считанные минуты, Пивзу, этому маленькому паразиту, вздумалось развлечься: он принялся швырять комья снега на тщательно вычищенную дорожку. Филч, взвыв от ярости, бросился за ним: на дорожке, в дополнение к белым пятнам, появились следы и его грязных подошв. Заметившая это профессор Спраут ловко запустила в полтергейста Петрификусом и оттащила его в сторону, убрав затем и следы завхоза. Сам старик до того запыхался, что мог только благодарно вздыхать.

Часы на башне стали бить двенадцать; с последним ударом у края дорожки возникло сияние, яркое даже на фоне солнечного дня. Оно ширилось, принимая форму огромной сферы... и вот из нее шагнули гости.

Первыми шли канадцы. Что взрослые, что подростки — как на подбор: рослые, круглощекие, улыбчивые. Синие мантии плыли единой рекой, вместо остроконечных шляп головы покрывали кепи с короткими полукруглыми козырьками. Впереди делегации вышагивал осанистый волшебник средних лет с темной короткой бородой. Он нес штандарт колледжа имени королевы Виктории: корона, белый цветок(1) и волшебная палочка на фоне белых и голубых волн. Такие же гербы украшали мантии и головные уборы студентов и преподавателей.

Хогвартцы приветственно загомонили, замахали руками — канадцы ответили не менее энергично. У дверей школы их встретил Дамблдор, обменялся крепким рукопожатием со знаменосцем и пригласил всех внутрь.

Тем временем портал выпустил жителей далекого тропического острова. Они держались гораздо сдержаннее предшественников, на смуглых лицах застыло серьезное выражение. И преподаватели, и студенты были облачены в одинаковые черные глухие мантии до пят, на груди у каждого виднелись искусно вышитые золотом змея и черепаха. Эти же символы сияли на большом алом полотнище, колыхавшемся над головой черноволосой высокой женщины, возглавлявшей делегацию школы Третьего Храма острова Ламма.

— Профессор Снейп, а почему они так называются? — не удержалась от вопроса любопытная Айрин Монтегю. Она стояла поблизости от декана и ей не пришлось даже напрягать голос. — На стендах об этом ничего нет.

— Как нам объяснил директор, на этом острове издревле существовало три храма, посвященных местному божеству моря и рыболовства. Один был разрушен во время какой-то междоусобицы, и на его месте пятьсот лет назад основали магическую школу, — рассказал Северус.

Айрин хотела спросить еще что-то, но тут китайцы единым движением вскинули руки вверх. Из ладоней вырвались разноцветные ленты и осели на сугробах у стены, на статуях, на земле пестрыми крупными цветами. Во дворе Хогвартса воцарилась никогда не виданная здесь тропическая весна.

После этого с островитян словно стерли маску серьезности, они заулыбались и под общий радостный шум вошли в школу, а вслед за ними повалили и все остальные.

Несмотря на мороз, цветы во дворе не увяли, стойко держались до сумерек, а с наступлением темноты превратились в разноцветные фонарики и поднялись в ночное небо.

Мадам Помфри, случайно выглянувшая в окно больничного крыла, долго любовалась полетом маленьких звезд... Больше его не видел никто: как раз в это время в Главном зале шел праздничный ужин, посвященный открытию Игр Школяров.

______________

(1) белый цветок — цветок кизила Наттолла, официальный цветок канадской провинции Британская Колумбия, на территории которой находится Ванкувер.

В Главном зале Хогвартса пропали столы и скамьи. Те самые — длинные, массивные, из черного дерева, веками служившие многим поколениям учеников. Вместо них домовики быстро и споро установили круглые столы размером поменьше — человек на шесть. К ним придвигались легкие светлые стулья с удобными спинками. На столешницы белыми птицами опускались скатерти, над ними вспыхивали гербы факультетов и школ.

Стена напротив центрального входа украсилась огромным полотнищем с четырехцветным гербом. По левую и правую стороны от него с легким шелестом развернулись бело-голубой и красный с золотым флаги. У боковых стен выросли большие мраморные вазоны с цветами. Вспыхнули сотни свечей под бархатно-фиолетовым магическим небом. Все было готово к торжественному ужину.

Гости вошли и спокойно расселись за столами, а вот хозяева немного растерялись: вместо привычной мрачноватой трапезной они попали в празднично убранный ресторан. Но обошлось без неприятностей: стульев хватило на всех, гербы помогли распределиться по факультетам.

За директорским столом были предусмотрены места не только для деканов: рядом с Дамблдором сели крепкий бородатый канадец средних лет и изящная китаянка неопределенного возраста.

— С удовольствием представляю вам наших гостей, — отрекомендовал их Дамблдор. — Директор колледжа имени королевы Виктории мистер Стивен Монаган и глава школы Третьего Храма госпожа Хань Мэйли. А это деканы факультетов Хогвартса...

Северус дождался, когда до него дойдет очередь, вежливо кивнул, поймал на себе удивленный мужской взгляд и изучающий женский. Надо же, в его возрасте и уже такой высокий пост... Но хозяин праздника уже повел важный разговор о предстоящих Играх.

— Итак, завтра с утра мы завершим последние приготовления к испытаниям. Мистер Монаган, госпожа Хань, вы сможете осмотреть все подготовленные площадки и внести свои коррективы, если сочтете нужным. Вечером — торжественное открытие и жеребьевка. Затем расписание будет такое: с утра и до обеда — Игры, после обеда и до ужина — развлечения и общение.

— Профессор Дамблдор, мы хотели бы добавить к Играм свои виды состязаний, — предложил Монаган. — Климат у нас схожий, морозы, по нашим прогнозам, продержатся до конца месяца. На территории школы есть каток?

— Имеется.

— Отлично! В состав нашей делегации входит команда по хоккею. Думаю, мы за неделю сможем обучить ваших ребят этой увлекательной игре. А затем проведем турнир! Что скажете?

— Скажу, что это превосходная мысль, — улыбнулся Дамблдор.

— А лыжники у вас есть? — продолжил канадец, не скрывая своей радости от слов директора.

— Нет, но наверняка найдутся желающие освоить и это развлечение! — засмеялся тот.

— Гриффиндор непременно будет в этом участвовать! — оживилась МакГонагалл.

— Думаю, участвовать захотят все, — резонно высказался Флитвик.

— Значит, к стандартным четырем испытаниям Игр прибавляются еще два, — заключил глава Хогвартса.

— В культуре Запада большим почетом пользуется число семь, — сказала молчащая до этого момента госпожа Хань. Голос у нее был негромкий и мягкий, говорила она с чуть заметным акцентом. — Поэтому наша школа предлагает досточтимому директору добавить еще одно испытание: на воде.

Все, сидящие за столом, посмотрели на нее с удивлением, но жительница острова Ламма не смутилась:

— Мы можем создать во дворе вашего чудесного замка крытый бассейн. Нам потребуется всего лишь один день и незначительная помощь в очистке воды.

— Полагаю, с этим вам стоит обратиться к профессору Снейпу, — Дамблдор многозначительно посмотрел на него. — Профессор преподает зельеварение и располагает всеми необходимыми реактивами. Не так ли, коллега?

— Безусловно, — ответил Северус, предчувствуя азарт решения новой непростой задачи. — Госпожа Хань, я и моя лаборатория к вашим услугам.

* * *

— ...Мы играем в гольф по средам на протяжении шести веков! Почему же сегодня мы должны пропустить наше традиционное увеселение?

— Сэр Патрик, призываю вас проявить уважение к гостям...

— Дражайший сэр Николас, я не меньше вашего чту законы гостеприимства! Именно поэтому играть мы станем не в покоях, а в коридоре.

Две полупрозрачные фигуры громко спорили, летя по одному из переходов Хогвартса, ведущих в восточное крыло замка.

— Что случилось, друзья мои? — поинтересовалась третья фигура, выплывшая откуда-то со стороны Главного зала.

— Барон, рассудите нас, — обратился к новоприбывшему призрак факультета Гриффиндор. — Сэр Патрик во что бы то ни стало желает сегодня сыграть со своим Клубом Охотников в гольф именно в восточном крыле, а я пытаюсь его отговорить, потому что они могут помешать гостям...

— Извините, что вмешиваюсь, господа, но вы нам ничуть не помешаете! — громкий и веселый возглас живого человека заставил привидения замереть в воздухе. Человек стоял перед дверью, ведущей в то самое крыло, и с восхищением рассматривал спорящих.

— О, мон дье, какой сюжет! Старожилы Хогвартса во всем великолепии! — все тем же тоном продолжил он. — Уважаемые призраки, вы ведь не откажетесь сказать несколько слов нашим зрителям?

— А где они? — недоумевающие нахмурился сэр Патрик.

— Одну минутку! — радостно воскликнул незнакомец и извлек из воздуха длинную полупрозрачную трубку. Она тут же развернулась в мерцающий прямоугольник размером с большое окно, и зависла над полом на уровне глаз. Одновременно рядом с ухом человека образовался небольшой матовый шар. Внутри него что-то вспыхнуло голубым, яркий луч упал на подрагивающую пелену и на ней вдруг появилась картинка! Нет, это была не колдография: слышались звуки, люди приходили и уходили. Изображение демонстрировало часть какого-то большого, ярко освещенного зала, где собралось множество подростков и взрослых. В какой-то момент они, похоже, заметили привидений, потому что начали показывать пальцами в их сторону и махать руками.

— Это портал такой? — удивился призрак Слизерина.

— Нет, это маговидение, — непонятно ответил устроитель представления. — Прямая трансляция в наш колледж. Итак, вы готовы поговорить? — уточнил он еще раз, и не дожидаясь ответа, затараторил:

— Привет, Ванкувер! С вами я, Доминик Лепаж и школа чародейства и волшебства Хогвартс! — заявление вызвало бурю восторга на той стороне магического экрана. — Сейчас рядом со мной самые древние обитатели замка — привидения! И первый вопрос — вот этому рыцарю в доспехах: скажите, любезный сэр, в какую игру вы играете уже на протяжении шести веков?

— Наш Клуб Охотников играет в гольф, — важно ответил Делэйни-Подмор. — И сегодня ночью мы можем это продемонстрировать.

— Замечательно! Чудесно! Превосходно! — Доминик искрился энтузиазмом. — А чем ваши игрища отличаются от обычного гольфа?

Сэр Патрик вовсю общался с канадцами, когда из стены за спиной Лепажа выглянула плутовская физиономия Пивза. Полтергейст не сводил глаз с человека, и это не предвещало ничего хорошего. К счастью, его заметил Кровавый Барон и вовремя успел шикнуть на хулигана. Тот принялся возмущаться, утверждая, что просто хотел посмотреть.

— Знаю я твои «просто посмотреть», — Барон угрожающе надвигался на Пивза, заставляя того скользить вдоль стены к выходу. — Чтобы никаких твоих выходок здесь! Уразумел?

Пивз показал привидению язык и исчез. Барон оглянулся на друзей, все еще парящих перед экраном, и собрался было вернуться к ним. Но потом передумал: разговаривать с посторонними он не очень любил, да и не мешает рассказать об увиденном слизеринцам.

* * *

На следующее утро Главный зал сохранил свое праздничное убранство. Директоров за столом не было: наверное, они в это время осматривали площадки для будущих состязаний. МакГонагалл на правах главного напомнила деканам о необходимости поддерживать дисциплину, а затем строго посмотрела на Снейпа, словно он все еще сидел за партой:

— Надеюсь, с вашей стороны инцидентов не будет?

— Ах, конечно-конечно, коллега, не беспокойтесь, — провещал Северус таким елейным голосом, что Спраут прыснула, а Флитвик насмешливо покосился на замдиректора. Они оба прекрасно относились к Минерве, но не могли не признать, что ее иногда подводит желание покомандовать.

После завтрака к Снейпу подошел бритый наголо молодой канадец сурового вида и спросил, как можно пообщаться со слизеринским деканом.

— Вы уже с ним общаетесь, — ответил тот, настороженно оглядывая заокеанского гостя.

— Кеннет Кристи, специалист по магической кибернетике, — почти по-военному отрекомендовался канадец, протягивая руку, — Директор поручил мне установить трансляторы в вашем лабиринте, господин декан.

— Профессор Снейп, рад знакомству, — Северус пожал крепкую жесткую ладонь, одновременно пытаясь вникнуть в смысл незнакомого слова. — А чем вызвана необходимость их установки?

— С их помощью все смогут следить за тем, что происходит в лабиринте, — пояснил Кристи. — Это хорошо и с точки зрения зрелищности, и из соображений безопасности.

При слове «зрелищность» картина начала проясняться.

— Наш призрак уже успел рассказать о вашем замечательном маговидении.

— Да, это примерно то же самое, но изображение будет передаваться не в колледж, а на экран, установленный, допустим, здесь, в зале. А самое главное, — он хитро улыбнулся, — наш всюду поспевающий репортер мсье Лепаж при всем желании не сможет путаться под ногами у игроков!

— Согласен, лишние люди там совершенно не нужны. Мы сейчас пройдем к лабиринту, но дайте мне несколько минут: нужно пристроить к делу мое воинство, — Северус кивнул на слизеринцев.

Впрочем, тут же выяснилось, что воинство само желает дел, причем всяческих: по слухам, возле катка уже что-то строили; мимо Главного зала прошла шестерка канадцев в странных маленьких шлемах, с клюшками в руках, и с коньками, переброшенными через плечо; китайцы, укутанные в неимоверные шубы, цепочкой потянулись во двор... а ведь был еще и лабиринт, куда одна группа старшекурсников ныряла по несколько раз в день, а другая посменно несла бдительный караул, чтобы никто раньше срока не увидел трансфигурированных чудовищ! Младшие ученики разрывались от желания всюду побывать и на все поглядеть, старшие важничали, чувствуя свою причастность к общей тайне. И стоило лишь пройти по коридорам, чтобы понять: такое же настроение царило и на других факультетах.

Казалось, разом распахнулись все окна и в старый замок ворвался шальной весенний сквозняк, который все перемешал, сдвинул со своих мест и развеял морок, вязким туманом осевший в душах. Кошмар войны, разговоры о смертях, судебных расследованиях, тюремных сроках, Пожирателях — все отодвинулось куда-то в самый дальний темный угол. И не хотелось даже думать о том, что Игры продлятся всего десять дней... К тому же весь день в Хогвартс прибывали родители учеников, которым было любопытно взглянуть на редкостное зрелище — открытие Игр.

С немалым трудом разобравшись, кто, с кем и куда идет, определив, кому из старост присматривать за младшими, а кому помогать в лабиринте, Снейп наконец-то обернулся к терпеливо дожидающемуся его Кристи.

— Кажется, кроме меня, вас ожидает кто-то еще, — заметил канадец. И точно: неподалеку от них уже давно стояли двое солидных господ.

Дорогие мантии и выражение скучающего превосходства на холеных лицах. Чистокровные. Черты одного показались знакомыми... Макнейр-старший?!

Группа из десяти слизеринцев, собравшихся поработать вместе с преподавателями, расступилась. Двое прошествовали вперед. Уничижительный взгляд сверху вниз. Презрительный прищур.

— Так это и есть новый декан? — снисходительно протянул один, бесцеремонно разглядывая Северуса. — Гордон мне примерно так его и описывал. М-да, директор Дамблдор превзошел сам себя.

— Мозгляк, — вполголоса проворчал его спутник.

Снейп в ответ любезно улыбнулся, словно услышал комплимент. Став вполоборота к коллеге, сообщил ему самым светским тоном:

— Мистер Кристи, позвольте вам представить господина Уолдена Макнейра, главного министерского живодера. Палача по призванию, можно сказать.

Канадец с лихвой вернул побелевшему от злости Макнейру презрительный взгляд.

— А кто второй?

— Я... Я член Попечительского Совета Маркус Гойл! — задохнулся от негодования второй волшебник.

— Это папенька одного из моих учеников, — пояснил декан. — Довольно смышленого юноши. Даже странно...

— Плебей! Хам! — разразился ругательствами опомнившийся Уолден. — Ты ответишь за это!

— Ответить за то, что называю вещи своими именами? — бросил Северус. — Кстати, специалист по истреблению, не желаете ли развлечься любимой работой? Могу подкинуть вам парочку троллей, а? Или вы по-прежнему предпочитаете маглов?

— В Азкабане сгною! — не на шутку разошелся палач, отступая на шаг. — Ничего, вернется Повелитель, по-другому запоешь!

— Наглый выскочка! — вторил ему Гойл, пятясь к двери.

— Думаю, уважаемые Попечители уже сообщили нам все, что считали нужным. Тогда мы, с вашего позволения, займемся делом. Пойдемте, профессор Кристи. До вечера, господа, увидимся на открытии Игр, — Снейп подхватил под локоть специалиста по магкибернетике и увлек к выходу из зала. Ошарашенные студенты поспешили за ними.

— Лихо он папашу Гордона приложил, — шепотом восхитился Флинт.

— Знай наших! — подмигнул ему Треверс. — Вот только если старый Макнейр действительно умеет валить троллей, он бы нам пригодился.

* * *

В лабиринте уже все было готово к игре. Монстров установили в укромных нишах так, чтобы игроки неожиданно вылетали на них. Чудовища выпускали струи воды, дыма, мелкого песка, кидались липкой вонючей слизью, размахивали лапищами, загораживали своей тушей проход, словом, всячески мешали добраться до выхода. Который, между тем, еще предстояло найти в бесконечных поворотах и внезапных тупиках коридора!

Сейчас весь волшебный зверинец, обездвиженный мощными заклинаниями, тихо стоял на своих местах. Представитель канадского колледжа извлек откуда-то из складок одежды крохотный черный чемоданчик и движением ладони увеличил его до размеров солидного портфеля. Щелкнув замками, откинул крышку и установил его на прочную подставку, выросшую из днища. Слизеринцы заглянули внутрь и увидели ряды белых шариков размером с грецкий орех, уложенных в мягкие ячейки. Крышка чемодана изнутри походила на окно, в котором погасили свет: гладкая черная поверхность отражала лица.

— Это и есть трансляторы, — объяснил Кристи. — Они принимают изображение и звук, а затем передают его на экран. Пока на такой небольшой, но завтра я установлю в Главном зале большой экран, чтобы всем было видно. А трансляторы сейчас нужно прикрепить к стене или потолку напротив чудовищ.

— Профессор Кристи, вы, наверное, используете какую-то особенную разновидность Следящих Чар? — Бертина Крэбб опередила с вопросом своего декана.

— Никаких чар тут нет, — улыбнулся Кеннет. — А есть простое подражание природе. Что может быть совершеннее глаза как органа зрения и уха как органа слуха? Суть магической кибернетики в умелом копировании. В каждом шарике заключены крошечные искусственные глаз и ухо.

— Но каким образом увиденное и услышанное попадает на экран? — попытался понять Снейп.

— Посредством особых преобразователей, которые вмонтированы в транслятор и приемник. Дамы и господа, кто желал бы собственноручно установить эти шары? Крепятся они просто: достаточно легкого прикосновения к поверхности.

Как и следовало ожидать, заняться креплением магических глазо-ушей пожелали все. Дождавшись, пока последний студент скроется в лабиринте, Кристи с несколько смущенным видом обратился к декану:

— Профессор, возможно, эта тема вам неприятна... но что у вас тут творилось осенью? Я имею в виду в магической Британии? У нас в газетах об этом писали смутно и отрывочно, хотелось бы более достоверной информации. И еще: мне показалось, что те двое, что грозились вам, как-то причастны к тем событиям.

— Вам не показалось. Но прежде расскажите, что знаете вы, — попросил Северус. — Любопытно, как выглядят наши дела из-за океана.

— Говорилось о некоей террористической организации, — начал припоминать гость. — Ее главарь намеревался совершить правительственный переворот, но потом внезапно исчез, причем каким-то нелепым образом — вроде бы, под собственное убийственное заклятие попал. Как такое может быть?

— Оно отразилось от тела другого человека, — сухо ответил бывший Пожиратель.

Кристи внимательно посмотрел на него и все-таки не удержался от следующего вопроса:

— Но по какой причине вспыхнул конфликт? Наша пресса утверждает, что виной всему — вопросы чистоты магической крови...

— Ваша пресса во многом права.

— Профессор Снейп, но ведь это... это же новый фашизм! — воскликнул Кристи. — Нет, я понимаю: магический мир ограждает себя определенной тайной, чтобы спокойно существовать, но зачем доводить до абсурда?

— И как же вы решаете проблему спокойного существования? — спросил Северус более резким тоном, чем ему хотелось бы.

— Просто легкая маскировка, — фыркнул Кеннет. — Уважаемый коллега, обыватели в массе своей настолько равнодушны и нелюбопытны, что их надо ткнуть носом в чудо, чтобы они заметили его. А тому малому количеству, которое мыслит не желудком, любое волшебство можно преподнести как научное открытие. Тем более, оно таковым и является, по большому счету...

Их беседу прервали студенты, выходившие из лабиринта. Снейп обрадовался им как никогда: да, канадец был прав, и весь мир вовсе не обязан воспринимать минувшую войну так, как относились к ней ее участники... но все равно, этот разговор оказался мучителен.

Декан вспомнил о своих обязанностях и вместе с учениками обратил внимание на экран, который уже не выглядел пустым и черным — он посветлел и вскоре на нем появилось изображение монстра, который первым стоял в коридоре! Заодно показывалась часть стены и проход дальше. Под руками Кристи возникла небольшая серебристая панель, пальцы забегали по блестящей поверхности и вот уже с экрана скалилось следующее чудище.

— Завтра, на большом экране, да еще со звуком, и в движении... — мечтательно протянул специалист по магкибернетике. — Зрелище получится, что надо!

* * *

— Мы ведем наш репортаж из Главного зала школы чародейства и волшебства Хогвартс... Через несколько минут здесь начнется жеребьевка для участников Игр Школяров. Несмотря на то, что испытаний всего четыре, право выступить первым можно считать особо почетным для факультета. Кому же оно достанется?

Матовый шар, зависший перед Домиником Лепажем, медленно поворачивался вправо и влево, поднимался и опускался, стремясь охватить весь зал. В поле магического «зрения» попала группа британских репортеров, оживленно щелкавших колдокамерами, чинно сидящие за столами студенты, и четверо деканов, которые стояли рядом с директором, держащим в руках Распределяющую Шляпу.

— Символично, что для определения номеров участников в старинной игре решили использовать древний артефакт, — продолжал говорить Лепаж, стараясь, чтобы его голос не звучал очень громко. — Шляпа, похоже, не слишком довольна, но, готова выполнить то, что от нее требуется. Итак, билеты с номерами положены... кто начнет? Декан Гриффиндора! И она вытаскивает билет с номером один! Зал ликует! Вот к Шляпе приблизилась профессор Спраут, декан факультета Хаффлпафф... номер четыре! Право финального испытания выпало команде с барсуком на гербе! Но кто же станет героем второго и третьего дня? Профессор Снейп, самый молодой из деканов, глава так называемого змеиного факультета, протягивает руку к Шляпе... Номер два! Ну что ж, интрига на этом заканчивается, третьими в Играх стартует команда факультета Райвенкло. Жеребьевка завершена, будущие игроки и болельщики расходятся... но мы еще встретимся сегодня! Нас ждет церемония открытия Игр!

* * *

В одиннадцать часов ночи всем школьникам положено находиться в своих спальнях. В крайнем случае, в гостиных. Но не на трибунах квиддичного поля! Старый Филч долго ворчал по такому поводу, а потом подхватил на руки миссис Норрис и отправился туда же: скучно оставаться одному в пустой школе!

Несмотря на заметный мороз, сидеть на длинных деревянных скамьях было не холодно: кто-то из волшебников позаботился о подогреве. Поле, укрытое нетронутым снежным ковром, освещалось кольцом белых огней, висящих высоко над трибунами. По распоряжению директора, зрители заняли лишь два сектора из четырех: остальное пространство скрывалось за двумя огромными полупрозрачными полотнищами, по которым время от времени пробегали короткие голубоватые сполохи.

Родители, учителя и деканы сидели отдельно от учеников. Северус тревожно поглядывал на своих, но слизеринцы вели себя вполне пристойно, шумели не больше других. Он не нашел на трибунах Макнейра-старшего и Маркуса Гойла, но зато с радостью обнаружил миссис Мальсибер. Она тоже его заметила и приветливо кивнула.

Нетерпеливое предвкушение нарастало. Младшие уже не могли усидеть на месте, то и дело вскакивали, выглядывая за высокие деревянные ограждения: ну когда же, когда? Кто-то из озорства выпустил из палочки сноп искр вверх — ряды школьников расцветились множеством мелких фейерверков и, тут же, словно повинуясь их призыву, откуда-то с неба грянули фанфары.

Кольцо огней вспыхнуло еще ярче, высвечивая в центре поля три человеческие фигуры. Главы магических школ, облаченные в лиловое, синее и алое, стояли на высоком белом помосте. Торжественная музыка смолкла и вместо нее зазвучал усиленный «Сонорусом» голос Дамблдора:

— Итак, мы начинаем!

Фигура в синем повернулась к экранам и взмахнула руками. Блики побежали чаще, слились в единое мерцание и пропали, сменившись двумя яркими четкими картинами: просторный зал с высоким потолком, и окнами, сквозь которые лился солнечный свет; заросшая травою поляна в тени деревьев, на фоне смутно голубеющего далекого моря. И зал и лес не были пусты: с экранов улыбались и махали руками студенты и преподаватели канадского колледжа и китайской школы.

— В Ванкувере середина дня, в Хогвартсе — ночь, а на острове Ламма — уже завтрашнее утро, — продолжал директор. — Мы разделены во времени, но сейчас, как и полагается волшебникам, творим чудо: объединяем наши времена!

Даже «Сонорус» не смог тягаться с радостным гулом трибун и людей на экранах. Впрочем, вступительная речь, похоже, закончилась: лиловая мантия уступила место красной и отошла на край помоста.

Алый шелк тихо струился в воздухе, делая госпожу Хань похожей на цветок ее родного острова. Волшебницу окутало золотое сияние и она... запела. Звучный, сильный, завораживающий голос взмыл к небу и вернулся призрачным аквамариновым водопадом, в мгновение ока затопившим поле. На волнах закачались лодки, развернулись белые крылья парусов, невиданные пестрые птицы закружились над ними... Незаметно в голос вплелась музыка и вот уже на берегу волшебного моря выросли фантастические здания, невесомо-воздушные, одно удивительнее другого... их создавал Стивен Монаган, в ладонях которого мелькали короткие белые молнии.

Альбус Дамблдор стоял, не шевелясь, точно давая коллегам возможность вдоволь насладиться творчеством. Но вот и он взмахнул палочкой... поток огня рванулся ввысь и ночь озарилась светом нового солнца — гигантский феникс парил под звездами! Он поднимался все выше и выше, становясь нестерпимо ярким и вдруг распался на фигуры льва, змеи, орла и барсука. Песня и музыка метнулись к ним, образы сплелись в неведомом танце, взорвались праздничным многоцветным салютом и вспыхнули в черном небе огненными буквами: «Да здравствует Игра!»

Привидения любят выпить... Кровавый Барон, во всяком случае, любил. Конечно, человеческий алкоголь им недоступен, но кто сказал, что нужный результат обеспечивают лишь материальные субстанции? Чепуха! Не хуже многозвездочного коньяка взбадривает, например, хорошо выдержанный колокольный звон. От правильно собранного детского смеха радости не меньше, чем от шампанского. Ну а если надо расслабиться, то лучше лунного света и не придумать. Барон и не придумывал, а просто потягивал из призрачного бокала серебристо-белое свечение, и, устроившись в любимом кресле в кабинете декана, вспоминал сегодняшнее открытие Игр.

Хозяин кабинета отсутствовал: он отправился к директору. Призрак предупреждал, что ничем хорошим эта настойчиво выпрошенная полуночная аудиенция не кончится, и теперь спокойно ждал, когда возвращение человека подтвердит его правоту.

Солидно и размеренно двигался маятник напольных часов в углу. Потрескивали дрова в камине. С тихим стуком дрогнула и покачнулась пустая рама портрета Морганы на стене. Это значит, там, внизу, что-то снова ударило в каменную кладку.

— Господин Барон, вы как-то обещали показать мне старинные забористые обороты, — наконец донесся от двери усталый голос. — Сейчас самое время... Приличных слов у меня не осталось.

— Не разрешил? — насмешливо блеснуло лунным напитком привидение.

— Нет, — человек упал в кресло напротив. — Сказал, мол, и думать забудь. Гости должны пребывать в твердой уверенности, что в Хогвартсе все спокойно. Справляйся сам, тревожить Монагана и Хань я тебе запрещаю.

— Одного не пойму, — Барон отставил бокал и тот завис невысоко над поверхностью стола. — Неужели ты всерьез рассчитывал, что Дамблдор тебе поможет не только лично, но и двух других директоров позовет? После того, как он уже однажды дал понять, что тролли в подземелье — исключительно твоя забота?

— Ну не идиот же он, в самом деле! — воскликнул Северус. — Неужели не понимает, насколько это серьезно?

— Не идиот, — согласился призрак. — И понимает, конечно. А вот ты почему-то куда более простой вещи понять не хочешь: директор тебя таким образом натаскивает. Как хорошую собаку.

— Вот не надо про собак, — поморщился Снейп. — Все я понимаю. Он же любым предлогом пользуется, чтобы напомнить мне про поттеровское отродье! Но, видно, я в самом деле непроходимый дурак, если надеялся, что безопасность школы важнее моего натаскивания.

— Наверное, директор уверен, что контролирует ситуацию, — предположил Барон.

— Мне бы его уверенность, — он покосился на парящую рядом с бокалом бутыль лунного сияния. — Последовать вашему примеру, что ли... — призвал из шкафа почти полную бутылку огневиски и пузатый фужер. — Конфисковал у шестикурсников. Устроили в туалете паб, паршивцы ушлые.

— И все-таки: что ты намерен делать?

— Господин Барон, вы не забыли, что Слизерин — факультет темных магов? — нехорошо усмехнулся Северус. — А темные, как известно, те еще гады, поэтому не гнушаются любым оружием. Особенно совершенно запрещенным и абсолютно незаконным. Потому что именно оно, как нарочно, оказывается самым эффективным.

— За тебя, слизеринский негодяй, — весело ухнуло привидение, поднимая бокал с лунным светом.

— За вас, слизеринская вездесущая язва, — отсалютовал ему человек.

Утром он собрал всех в гостиной.

— Прежде чем мы пойдем наверх, мне надо кое-что вам сказать.

Помолчал, добиваясь полной тишины.

— Прямо за вашими спальнями находится сеть переходов, по которой сейчас в сторону замка двигаются тролли и другие опасные твари. Сизигия делает их особенно агрессивными. Часть троллей уже пытается пробить стену в тупиковом коридоре, который расположен чуть ниже гостиной.

Факультет полувздохнул-полуохнул.

— Директор не собирается нас защищать, — продолжил декан. — Защищаться станем сами. Непосредственным решением проблемы займемся я, Треверс и Флинт. Остальным: ждать нас наверху. До нашего появления спускаться в подземелья запрещаю. Главной в мое отсутствие назначается мисс Урхарт. На случай, если вдруг что-то пойдет не так и Барон сообщит вам, что тролли прорвались, действовать следующим образом: выходить из Главного зала через восточную дверь и двигаться к лабиринту. Там есть второй выход из школы. Почему именно туда? Потому что центральная дверь, скорее всего, будет перекрыта толпой. Урхарт, вы идете в лабиринт первой и показываете дорогу. Мальсибер, Крэбб, Фарли, Монтегю, Блишвик — отвечаете за младшекурсников. Они должны пройти лабиринт первыми. За ними — четвертый и остальные курсы. Уилкис, Макнейр, Долохов, Джагсон: ваша задача — порядок любой ценой. Все семьдесят два слизеринца должны выйти из школы. Потом нашим способом может пользоваться кто угодно. Всем все понятно? Вопросы есть?

Гордон и Деннис были непривычно серьезны. Агата Урхарт побледнела и решительно сжала губы. Кто-то из младших девочек уже заранее прижался к Бернадетт и Айрин.

— Мы все сделаем, как надо, профессор, — тихо проговорил Бэзил Уилкис.

— Не сомневаюсь, — кивнул Снейп. — Но надеюсь, эвакуация не понадобится. Теперь о более приятных вещах — наших выступлениях на Играх. До меня дошли слухи, что Слизерин называют факультетом проигравших. Думаю, пора слух развеять, а сплетникам заткнуть рты хорошим кляпом зеленого цвета.

— Слизерин и победа! — выкрикнул Треверс, подняв сжатую в кулак руку над головой.

— Слизерин и победа! — вырвалось из десятков глоток.

— А теперь идем наверх, — заключил декан.

* * *

За завтраком Дамблдор говорил что-то о Вызове Годрика, — испытании, которое начнется в Главном зале сразу же, как только уберут всю мебель. Северус почти не слушал директора: он наблюдал за своими студентами, еще и еще раз спрашивая себя, не сделал ли он ошибку в распределении обязанностей, ведь любой промах здесь мог стать роковым. Кроме того, декан высматривал факультетское привидение: Кровавый Барон сейчас общался с другими призраками. Они, в свою очередь, должны были предупредить деканов о возможной опасности.

Змеи вели себя спокойно, разве что Треверс и Флинт время от времени поглядывали на него, точно ждали сигнала.

С едой он покончил быстро. Встал, коротко поклонился всем сидящим:

— Приятного аппетита, дамы и господа. Извините, вынужден удалиться по срочному делу.

— Через час начнется первое Испытание, — предупредил Дамблдор. — Не опаздывайте.

— Постараюсь, — сухо ответил Снейп и, кивнув Джералду и Годвину, быстро пошел к выходу. Уже в дверях к ним присоединился Барон.

— Значит, так, — на ходу говорил декан. — Как только приблизимся к тупику, ставьте щиты и держите, пока не скажу. И упаси вас Мерлин забегать вперед: попадете под заклинание — придется со стен соскребать.

— Профессор, а какое заклинание вы будете использовать? — осторожно поинтересовался Флинт.

— Что-нибудь слышали о «Хохоте банши»(1)? — обернулся к нему Северус.

Тот отрицательно помотал головой.

— Идея Гриндевальда. Придумал, описал в дневнике...

— Но нам говорили, что все его рукописи уничтожены, — засомневался Треверс.

— Некоторым грабителям надо ставить памятник при жизни, — ответил Снейп, снимая Запирающие Чары с двери, ведущей в его кабинет. — Грабителям и тем, кто в Лютном краденым торгует... Так, берем факелы. Палочки не для «Люмоса» понадобятся.

От цементной заплаты на стене не осталось и следа. Куски затвердевшего раствора вперемешку с мелкими камнями валялись на полу. В образовавшейся дыре иногда мелькало что-то серое — должно быть, троллья спина. И уже непрерывно слышались удары, гул и топот.

— Вовремя мы, — пробормотал Снейп и тут же досадливо охнул: — Драклова мать, забыл совсем! Тут же ваши кости, господин Барон!

И точно: недалеко от стены, присыпанный каменной крошкой и густо укрытый пылью, лежал скелет.

— Может, перенесем его? — предложил Годвин.

— Не тратьте время, — махнул рукой призрак. — Туша тролля — не самая плохая могила. — Он еще раз коротко глянул на свои останки и исчез в трещине стены.

— Туши, скорее всего, не останется, — задумчиво проговорил декан. Он вложил палочку в рукав и сейчас стоял, словно вспоминая что-то. — Когда я кивну — пробивайте «Бомбардой» стену. Потом двигайтесь за мной. Потолок начнете крушить по моему сигналу. — Он воткнул свой факел в заржавевший держатель на стене и неожиданно подмигнул слегка побледневшим студентам: — После такого вам никакие Вызовы Годрика не страшны будут! Ставьте щиты.

Двое юношей за его спиной одновременно взмахнули палочками. Снейп уже не видел этого: он стоял, сведя ладони перед собой, и нараспев выговаривал слова чужого, давно мертвого языка. Свистящие, клекочущие звуки сплетались в дикий речитатив, от которого воздух между ладонями начал струиться, словно от жара. Заклинание звучало все громче и громче, сворачивая марево в тугой дрожащий жгут. Треверс и Флинт, не шевелились, держа палочки наготове и завороженно слушая варварскую речь, где чудились то злобный вой, то безумный смех. И когда голос уже срывался в крик, а звуки утратили всякое родство с живым существом, голова декана медленно качнулась.

Двойной «Бомбардой» кладку тупика разнесло напрочь, но звук взрыва потонул в густом реве: в пролом ломился огромный пещерный тролль, покрытый, как броней, каменной бугристой шкурой. Он не успел еще толком протиснуть свою тушу в коридор, когда Снейп рывком развел ладони в сторону. Чудовище замерло, вздрогнуло всем телом — и рассыпалось мелкими осколками! А в руках у волшебника уже рождался новый смертельный протуберанец.

Метнув его в темноту, Северус вытащил палочку, сдернул со стены факел и ринулся в пролом. Студенты побежали следом.

Под ногами скрипело каменное крошево — все, что осталось от очередного подземного исполина. Остальные, отогнанные заклинанием, отодвинулись вглубь тоннеля — такого просторного, что по нему могла бы свободно пролететь квиддичная команда.

Свет факелов выхватывал нескольких ближайших троллей, остальное скрывала темнота.

— Бейте в потолок прямо перед ними! — приказал он и ударил первым.

Глыбы посыпались на ревущих монстров, заставляя их убираться подальше, в самые глубокие пещеры. Облако пыли накрыло волшебников, они почти оглохли от грохота и рева чудовищ.

— Не останавливаться! — задыхаясь от кашля, проорал Снейп. — Надо полностью завалить проход!

Три луча лупили в скальный потолок, обрушивая его, люди шаг за шагом отступали в коридор подземелья, оставляя перед собой многофутовый каменный завал.

— Северус, справа! — успел крикнуть Барон, вылетая откуда-то из темноты. Сквозь привидение к людям скользил чудовищный червь — грязно-белый, гладкий, безглазый. Дыры на морде то сокращались, то увеличивались, подобно ноздрям, и в такт им двигались в раскрытой круглой пасти ряды острых, загнутых внутрь зубов.

Снейп шагнул назад, прикрывая студентов. Мельком глянул на них — страха на лицах нет, лишь сосредоточенность.

— Авада Кедавра!

Тройной поток зеленого огня отбросил червя, но почему-то не убил его.

— Его надо завалить камнями! — крикнул Флинт. — Бомбарда! Бомбарда Максима!

Они едва успевали отбегать от завалов, руша стены, потолок, часть замкового фундамента и, наконец, коридора — того самого, где лежали человеческие кости. В тучах пыли факелы были почти бесполезны, и лишь вспышки заклинаний позволяли понять, где сейчас находится каждый из трех слизеринцев.

— Остановитесь уже! — замахал руками призрак. — Вы разрушите замок!

Люди замерли, с трудом переводя дыхание. Привидение нырнуло в завал и через несколько секунд вернулось:

— Все, вы его завалили! И тролли убрались!

Тишина казалась оглушающей. Факелы погасли, а на заклинания сейчас ни у кого не было сил. Хорошо, что Барон светился в темноте: вслед за ним, держась друг за друга, вышли к деканскому кабинету и ввалились внутрь, все еще чихая, кашляя и пыля. Студенты повалились на диван, а сам декан — в свое кресло.

— Слушайте, ведь мы за полчаса управились, — весело хмыкнул Треверс. — А я переживал, что опоздаем к началу!

— Вам еще восстановиться надо, — заметил Снейп. Он провел рукой по лицу: на ладони вместе с коричневыми следами пыли отпечатались красные полосы. Камнем зацепило, что ли? Ладно, это потом, главное, парней, кажется, не ранило. — Сейчас дам вам кое-что, чтобы процесс пошел быстрее.

Он с трудом поднялся, собираясь пройти к шкафу в глубине кабинета, но ноги предательски подкосились, пол встал на дыбы и швырнул его обратно в кресло. На губах появился соленый привкус — уже не в первый раз за сегодня. Кровь хлестала из носа, а не из раны, как ему показалось поначалу. Все правильно: «Хохот банши», если верить дневнику, и самому Гриндевальду даром не давался, что ж о других говорить... Перед глазами завертелись черные круги и свет померк.

— Ну и что ты учудил над собой в этот раз? — выплыл из небытия знакомый ворчливый голос. — Опять со смертью в пятнашки играл?

Мадам Помфри. А над ней — знакомый потолок. Значит, он не в больничном крыле, а у себя, лежит на диване. Попробовал приподняться — боль гвоздем пробила виски, припечатала к подушке.

— Где Треверс и Флинт?

— В Главном зале, готовятся. Молодцы, почистились, умылись. Я им дала укрепляющего, так что они сейчас, как огурчики. Полежи, у тебя еще минут двадцать есть. И выпей-ка вот это...

Боль отпускала неохотно. Но сквозь нее упрямо пробивалась торжествующая радость: часть мастерства Гриндевальда все-таки покорилась ему! После нескольких неудачных попыток последних лет, когда сгустки энергии взрывались в воздухе, не долетая до цели, когда они получались слишком слабыми или не получались вообще, потому что он ошибался в каком-нибудь одном слове, букве, звуке...

Тихий издевательский смешок привлек внимание целительницы, которая возилась с флаконами зелий, стоя за столом.

— Ты чего?

— Час назад я спас репутацию директора с помощью заклинания его старого врага. Разве это не смешно?

— Ох, Северус, — вздохнула Помфри. — Ты бы не заносился так. Не надо.

__________________________________

(1) «Хохот банши». Как известно, банши — мифическое существо в облике женщины-плакальщицы. Появляется у дома, где кто-то должен скоро умереть, и заранее громко оплакивает покойника. А теперь представим, что может произойти, если банши вдруг начнет смеяться. Геллерт Гриндевальд представил... Так получилось заклинание «Хохот банши». (AU? Безусловно. Но противоречий канону — по крайней мере, явных — автор в данном допущении не усматривает.)

В Главный зал, где проходил Вызов Годрика, он немного опоздал: уже прошла жеребьевка, и на помосте, предназначенном для магических дуэлей, стояла первая четверка участников — Флинт и Треверс против пары из Райвенкло. Слизеринцы оживились, увидев своего декана, а Годвин и Джералд лихо отсалютовали ему палочками со своего возвышения.

Места для зрителей располагались по обе стороны помоста, стол жюри находился напротив его центра и был приподнят над подиумом. Вызов Годрика судила тройка директоров, возле Дамблдора — председателя жюри — стоял небольшой гонг. По залу летало несколько миниатюрных колдовидеокамер, которыми распоряжался Доминик Лепаж.

Прозвенел гонг, и первый бой начался.

После сражения в подземельях Треверс и Флинт вошли в такой раж, что от них чуть искры не летели. Они сразу атаковали питомцев Ровены, не давая им ни малейшей возможности для контратаки, забрасывая Парализующими и Оглушающими, прочно держа перед собой Щитовые Чары.

— Рай-вен-кло! — вопили с одной стороны помоста.

— Сли-зе-рин! — надрывались с другой.

Сигнал окончания боя прозвучал уже на третьей минуте: серебристо-зеленые победили с большим отрывом в счете.

Запыхавшиеся и довольные победители спустились к своим, а к Снейпу подошел Флитвик. Несмотря на проигрыш, декан Райвенкло не выглядел огорченным.

— У вас хорошие бойцы, коллега, — заметил он. — Когда вы успели так натренировать их?

— Спасибо, похвала от мастера дуэлей особенно приятна, — улыбнулся Снейп. — Они тренировались не так уж и долго, но в специфических условиях... особенно сегодня утром.

— Да, я уже знаю, что творилось в подземельях, — покачал головой полугоблин. — Северус, пожалуйста, в следующий раз ставьте нас в известность относительно таких случаев. Конечно, с Минервой вам договориться едва ли удастся, но мы с Помоной никогда не были вам враждебны... Мы могли бы помочь. Хорошо, что сегодня все сложилось удачно. Вы ведь рискуете не только своей жизнью.

— Если бы директор с самого начала не приказал мне защищать в одиночку... — вскинулся было он, но Флитвик мягко коснулся его руки и желание спорить мигом улетучилось.

— Так ваш сегодняшний подвиг продиктован исключительно соображениями субординации? — лукаво улыбнулся чародей. — Или все-таки гордыни?

И, продолжая усмехаться, декан Райвенкло отошел к своим студентам.

Глядя ему вслед, Северус вовсе не чувствовал себя провинившимся школьником, который получил нагоняй от учителя. Его не распекали; ему, как равному, указали на его ошибку. Начала Помфри, Флитвик закончил. Да, победителей не судят, но этот почти открытый упрек в гордыне... Он заслужен, если быть до конца честным. Потащил с собой мальчишек... Уже совершеннолетние оба, но они — студенты! Ты отвечаешь за них...

От самокопания его отвлекли вопли болельщиков: на помост вышли представители Гриффиндора и Хаффлпаффа.

Снейп поймал себя на невозможной мысли: он, кажется, собирается болеть за Гриффиндор! Но тут же успокоился: это от того, что честь красно-золотых отстаивали Кристофер Скримджер и Хэймон Праудфут. Он готовил их к сдаче ЖАБА по зельям, оба показывали неплохие результаты. А двое семикурсников-хаффлпаффцев ему совершенно незнакомы. Так почему бы и не отдать предпочтение тем, кого знаешь?

МакГонагалл и Спраут протиснулись к самому подиуму. Уж они-то всем своим видом показывали, за кого болеет каждая.

— Ставлю галлеон на красных, — вполголоса заявил Макнейр.

— Против галлеона на желтых, — согласился Долохов.

— На Годрика!

— Раскатают твоего Годрика! На Хельгу!

Тихий тотализатор слизеринцев развернулся вовсю.

В Хогвартсе Хаффлпафф считался факультетом миролюбивых увальней. Но, кажется, барсуки решили доказать обратное. Правда, поначалу они немного подались под натиском львят и пропустили несколько «Ступефаев», но на третьей минуте рассвирепели. Кристофер и Хэймон едва успевали ставить щиты, уворачиваясь от бешеного натиска желто-черных. Хаффлпаффцы загнали их на самый край помоста и там разгромили в пух и прах.

МакГонагалл рвала и метала, но поражение было слишком явным. Победителей прямо с подиума подхватили на руки и принялись качать под общий одобрительный гомон. Довольный Долохов собирал выигрыш, снисходительно утешая проигравших напоминанием о предстоящем втором отборочном туре.

Теперь ожидалось необычное зрелище — выступление канадской и китайской школ. Но слизеринскому декану пока было не до них: самые непоседливые из первокурсников осадили его, хором отпрашиваясь на каток и горку.

— Только под присмотром кого-нибудь из старост, — поставил он свое условие. Старосты сделали вид, что не слышат: им, в отличие от младших, хотелось посмотреть на магические дуэли.

— Самостоятельно вы никуда не пойдете, — отрезал Снейп. Просители приуныли, но тут им неожиданно повезло.

— Профессор, я собираюсь прогуляться у школы, — послышался откуда-то сзади женский голос. — Могу присмотреть за ними.

К Северусу подошла миссис Мальсибер. Они с дочерью были похожи: вот только у матери уже поблескивала слишком ранняя седина в волосах.

— Буду очень вам признателен... — начал Северус, но его перебил удивленный возглас кого-то из учеников: — Смотрите! Что это с ними?

В самом деле: с парами, стоящими сейчас на помосте, происходили непонятные вещи.

Палочки канадцев засветились изнутри. Их владельцы нарисовали в воздухе два больших овала и очерченные контуры повисли перед ними, тихо пульсируя и чутко откликаясь на любое движение своих создателей.

У китайских школьников палочек в руках не было. Два невысоких щуплых подростка — коротко стриженные, скуластые — мальчики ли, девочки — не разобрать. Одеты в просторные белые рубахи под горло и свободные штаны. Стоят, не шевелятся... но за спиной одного вырастает силуэт тигра, а за плечами другого поднимается призрачный дракон. Существа подвижны, словно ртуть, тигр скалит клыки и прижимается к поверхности помоста, готовясь к прыжку, дракон извивается своим змеиным телом и встает на задние лапы... О прогулке уже никто и не думал, все внимание переключилось на поединщиков.

Назначение овалов выяснилось сразу: магические щиты. Они реагировали молниеносно, меняя форму и размер, отражая и гася в себе заклинания. Светящиеся палочки мелькали так быстро, что походили на веера... Но «тигр» и «дракон» действовали еще быстрее. Они просто... исчезали, чтобы вырасти в шаге позади канадцев и нанести удар прежде, чем те успеют обернуться. Серые тени метались по возвышению, и только по дырам в светящихся контурах можно было понять, что китайцы атакуют — беззвучно, стремительно и без промаха.

Директор колледжа Стивен Монаган хмуро наблюдал за поражением своих студентов, госпожа Хань сидела с непроницаемым лицом, а Дамблдор, казалось, забыл о гонге: схватка на подиуме заворожила всех. Она и завершилась сама собой: когда щиты-контуры распались окончательно, канадцы подняли палочки в знак того, что они признают себя побежденными.

Объявили перерыв. Первокурсники в сопровождении Мальсибер-старшей все-таки отправились на прогулку, оставив декана в окружении старшекурсников. После первого отборочного тура настроение несколько упало... Особенно сильное впечатление произвели воспитанники школы Третьего Храма.

Всех — и учеников, и деканов — занимал один вопрос: если трансгрессия в Хогвартсе невозможна, как они смогли появляться и исчезать?

— Никакой трансгрессии не было, — развеяла сомнения директриса. — Всего лишь умение владеть своим телом. Наши ученики тренируются с самого раннего возраста, чтобы достичь таких результатов. Кроме того, мы практикуем то, что вы называете беспалочковой магией.

— В этот раз победа осталась за вами, Мэйли, но мы еще возьмем реванш, — беззлобно пригрозил ей Монаган. — Кеннет, вы записывали этот бой? Покажите нам на пониженной скорости, как все происходило.

Уже знакомый экран развернулся над помостом. Медленно, будто под водой, поплыли фигуры в белом, доказывая, что бегать можно и быстрее ветра.

— Дракл их задери, — проворчал Треверс, наблюдая за изображением. — Как к ним вообще подступиться, с какой стороны?

— Так и тянет прихлопнуть чем-нибудь, чтоб не мельтешили, — признался Флинт.

— Прихлопнуть? — задумчиво посмотрел на него Северус. — Хм... пойдемте в мой кабинет, обсудим кое-что. Джералд, захватите по пути правила проведения дуэлей. Их, кажется, мало кто прочитал, к нашему счастью.

— Привет всем, кто нас смотрит в столь поздний час!(1), — жизнерадостно вещал Доминик Лепаж, стоя неподалеку от стола жюри. — Только что стартовал второй отборочный тур испытания под названием «Вызов Годрика». По итогам первого лидируют команды Слизерина, Хаффлпаффа и школы Третьего Храма. Кто же выйдет в полуфинал? Участники настроены очень серьезно... Мы видим, что на помост поднимаются представители команды колледжа имени королевы Виктории и факультета Гриффиндор. Эти юные львы так и рвутся в бой! Но весь Ванкувер болеет за наших! Поддержим их!

— …извините за вынужденный перерыв в передаче: кто-то из болельщиков в порыве энтузиазма сбил магокамеру и вашего комментатора заодно... но мы продолжаем! Пятая минута схватки... Ура Ванкуверу! Мы победили! Да, терпеть поражение за поражением в своем же испытании невероятно обидно, но Гриффиндор держится отлично! Их декан ничем не выдает своих эмоций, вот поистине железная леди!

— Пока готовится к выступлению вторая пара, мы пройдемся по залу. Вот декан факультета Райвенкло Филиус Флитвик дает своим студентам последние наставления перед схваткой... Скажите, профессор, какой настрой вы считаете идеальным для магической дуэли?

— Спокойствие и сосредоточенность. Нам нравится участвовать в этом действе и мы в любом случае получаем полезный опыт.

— Спасибо, профессор Флитвик и удачи вашим бойцам! А мы переходим в зону цвета змеиной чешуи, к факультету Слизерин. Как стало известно вашему корреспонденту, не далее как сегодня утром декан этого факультета в сопровождении всего двух старшекурсников одолел толпу пещерных троллей. Профессор Снейп, если не секрет, как вам это удалось?

— Очень просто: я им спел.

— Спели?!

— Именно. А Треверс и Флинт подпевали. Вон, видите, кивают: все так и было. Тролли весьма чувствительны к звуковым эффектам. Они не выдержали такой дозы прекрасного.

— Кхгм... спасибо, профессор, и вашим... э-э-э.... певцам тоже удачи на выступлениях... А мы возвращаемся к помосту, где уже готовы к бою лучшие из лучших Райвенкло и Хаффлпаффа! Кажется, они стоят друг друга! Решимость на лицах, боевой огонь в глазах... Гонг! Черно-желтые атакуют... какое упорство, какой азарт! Приходится сильно повышать голос, потому что зрители неистовствуют! Райвенкло пропускает два заклинания!.. Хороший ответный удар по Хаффлпаффу... Синие уходят в глухую оборону... Тактика не выглядит удачной... Боже мой, как переживает профессор Флитвик! Профессор Спраут тоже не сводит глаз с помоста... Защита прорвана! Атака! Контратака! Какой напряженный бой, никто не берется предсказать его исход!.. Пошла последняя минута... И барсуки будто взрываются серией заклинаний, на последних секундах буквально вырывая победу из вороньих когтей! Хаффлпафф ликует!.. Кажется, сам Хогвартс сотрясается от радостных кличей и стонов разочарования... Какие страсти, какие эмоции!.. Но вот, наконец, последняя пара участников, которая завершает второй отборочный тур... Слизерин и школа Третьего Храма! Выступление китайской стороны стало сенсацией предыдущего тура... Да, одолеть такого соперника будет очень и очень нелегко! Итак, команды готовы... Начали!.. О-а-а-ах!! Бой закончен на первой же минуте! Поток воды, вызванный слизеринцами, на мгновение ошеломил китайских школьников — им не дали опомниться и закидали оглушающими заклинаниями! Абсолютная победа! Как остроумно! Но не противоречит ли это правилам, профессор Снейп?

— Нисколько. В правилах указано, что запрещены заклинания непростительные, калечащие, а также могущие причинить ущерб имуществу сражающихся. Мы использовали заклинание «Агуаменти», которое не относится ни к одному из вышеперечисленных типов. Вода, взятая нами, была не только чистая, но и теплая, так что простуда им не грозит. Кроме того, если вы прекратите пялиться на меня и повернетесь к помосту, то увидите, что мои студенты уже высушили одежду проигравших Сушильными Чарами. То есть и материального ущерба нет.

— Госпожа Хань, как вы можете прокомментировать подобное заявление?

— Думаю, факультет Слизерин недаром имеет змею в своем гербе, господин Лепаж. Я вынуждена признать поражение своих студентов.

— Спасибо. Сейчас жюри совещается, подводя итоги первой части Вызова Годрика. Заметно, как утихают все разговоры и зрители внимательно вслушиваются, стараясь не пропустить оглашение результатов... Но вот встает директор Дамблдор...

— Дамы и господа! По итогам двух отборочных туров в полуфинал выходят четыре команды: Хаффлпафф, Слизерин, школа Третьего Храма и колледж имени королевы Виктории. Сейчас объявляется большой перерыв, и ровно в четыре пополудни мы продолжим.

* * *

Лицензиат лекарского искусства и старший преподаватель школы Третьего Храма господин Дун Хэпин был немолод, нетороплив и немногословен. Он сдержанно похвалил устройство слизеринской лаборатории, а затем сухо и кратко изложил Северусу суть дела: в бассейн, который уже практически готов, предполагается закачать воду из озера. Ее нужно очистить, а затем периодически повторять эту санитарную процедуру.

— Препараты, необходимые для снижения уровня загрязнения, у меня имеются, — пояснил специалист. — Но, к сожалению, не в том объеме, которого хватило бы на весь бассейн.

— Не страшно, этот вопрос мы решим... — рассеянно отвечал зельевар, обдумывавший некую неожиданную мысль. — Господин Дун, насколько я понимаю, требуется очистить воду от примесей вроде песка, а потом — от всяких мелких тварей, живущих в ней?

— От песка ее очистят крабы-уборщики, — терпеливо начал объяснять китаец. — Моя коллега перевоплотит их из подручных материалов. Но от мелких существ действительно надо избавиться. Иначе они размножатся и быстро превратят бассейн в болото.

— А как вы определите, что вся водяная нечисть уничтожена?

— С помощью индикатора жизни, — из широкого рукава вылетел маленький пузатый кувшинчик и утвердился на лабораторном столе.

— Отлично. Сейчас опробуем на практике одну рискованную теорию... Агуаменти!

В стоящий поблизости пустой котел с шумом полилась мутноватая озерная вода и наполнила его доверху.

— Теперь попрошу вас отойти подальше, профессор Дун... просто из соображений безопасности.

Китаец не заставил себя упрашивать. Снейп вытащил палочку и взмахнул над котлом:

— Авада Кедавра!

Зеленая вспышка беззвучно утонула в воде, котел чуть покачнулся.

— Давайте сюда индикатор жизни. Как он проявляет свое действие?

— Если вода обеззаражена, то она останется прозрачной, — пояснил монотонный голос. — В противном случае окрасится в голубой или даже синий цвет.

Несколько капель из кувшинчика упали в котел. Ничего не произошло.

— Вода очищена, — бесстрастно заключил Дун. — Какое заклинание вы использовали, профессор?

— Заклинание, убивающее все живое, если оно не имеет защиты от магического воздействия. Осталось лишь сварить зелье, которое не позволит случайно попавшим в воду мелким организмам выжить. Проще говоря, универсальное дезинфицирующее.

— Вы позволите наблюдать за процессом?

— Сколько угодно.

Через час зелье было сварено, котел накрыт крышкой и готов к транспортировке.

— Милое дело — чары левитации, — пошутил зельевар, взмахом палочки поднимая объемистый сосуд в воздух и не спеша направляя его к двери. Они так и вышли: невозмутимый господин Дун первым, за ним — котел, за котлом — его владелец.

Процессия без приключений добралась до центральных дверей и оказалась во дворе школы. Здесь уже возвышалась огромная полусфера, напоминающая наполненный воздухом носовой платок какого-то великана. Никакого прохода в туго натянутом куполе заметно не было: китаец просто влился в поверхность, Снейп, чуть помедлив, последовал его примеру... и вошел в жаркое, влажное, полное незнакомых ароматов лето.

Снаружи солнце пряталось в тучах, здесь же оно вовсю светило с безмятежно голубого неба. Под ногами пружинила густая зеленая трава, где-то в густых кронах невысоких деревьев на разные голоса перекликались птицы. Сквозь заросли кустарников, усыпанных крупными, сладко пахнущими белыми цветами, проглядывала чаша бассейна, наполнявшаяся водой.

Спутник Северуса скинул плотную шерстяную мантию и оказался в легком шелковом одеянии, как нельзя лучше подходившем к окружающему разноцветью. Хотелось последовать его примеру, но под форменной одеждой скрывались сорочка с обтрепанным воротничком и поношенные брюки. Вздохнув, декан потихоньку наложил на себя Охлаждающие Чары и вместе с котлом последовал за Дуном, который уже стоял у кромки бассейна.

От темной взбаламученной воды веяло знакомым морозным духом.

— Профессор Снейп, сейчас самое время применить ваше заклинание.

Казалось, в бассейне запросто мог утонуть Главный зал Хогвартса, а, может быть, и весь первый этаж. Интересно, от озера осталось что-нибудь или сейчас оно целиком плескалось за невысоким каменным бортиком? И хватит ли тут одной «Авады»?

— Северус! Вот ты где! — радостный громкий возглас спугнул пестрых попугаев с ближайшего дерева. А из-за самого дерева выбежал улыбающийся Квиррелл. — Еле нашел тебя. Здравствуйте, господин Дун!

Тот ответил вежливым коротким поклоном.

Бронзовое днище котла удивленно звякнуло о камень ограждения.

— Зачем я тебе понадобился?

— Нужно, чтобы ты обязательно пришел сегодня вечером в Главный зал, — возбужденно начал объяснять магловед. — Там будет нечто невероятное! Канадцы...

— Давай о вечере поговорим позже, — перебил его Снейп. — У меня еще дневных дел по горло.

— А что ты тут делаешь? — немедленно заинтересовался Квиринус.

— Сейчас узнаешь. Только отойди... вон к тому кусту хотя бы. Ну и вы, господин Дун, тоже.

Оставшись в одиночестве, Северус пригнулся к бортику и замер, прислушиваясь к тому, как где-то под ребрами, распирая легкие, скручивается тугая пружина магической энергии. Упоительное ощущение силы отдалось покалыванием в кончиках пальцев, сжимающих палочку. Та отозвалась едва ощутимой дрожью. Спираль, набирая скорость, начала распрямляться, ударила в руку и, чуть не вырвав палочку из ладони, метнулась по воде потоком изумрудного огня, пронзая ее до самого дна.

Всполошенно закричали птицы; вспышка немного оплавила камень и сожгла траву поблизости. Самого волшебника отшвырнуло — он едва успел придержать котел, чтобы не перевернулся.

— Это что такое было? — ошарашенно спросил приятель, помогая ему подняться.

— Непростительное, — потирая ушибленное при падении бедро, объяснил зельевар. — категории, как я понимаю, «максима». Метод очистки воды по-темномагически.

— Дешево и сердито, — хмыкнул магловед.

— Угу... Господин Дун, проверьте качество воды, пожалуйста.

Снейп был полностью поглощен процессом проверки, когда Квиррелл вдруг тихо ахнул:

— Мерлин великий... что это за фея? Северус, глянь-ка!

— Отстань, — отмахнулся тот, следя за тем, как капли индикатора без следа растворяются в посветлевшей воде.

— Да отвлекись ты от своих опытов, зануда слизеринский! — вполголоса воскликнул Квиринус и дернул приятеля за рукав. — Посмотри, чудо-то какое сюда идет!

Недовольно ворча, зельевар глянул туда, куда уже несколько минут смотрел коллега... и забыл про воду, «Аваду» и все остальное.

Вдоль бортика, грациозно ступая по траве босыми ногами, шла девушка. Темные пышные волосы свободно падали на плечи, легкая голубая туника едва доходила до колен, открывая тонкие икры и стройные щиколотки. Струящаяся ткань мягко обрисовывая женственную фигуру, короткие широкие рукава подчеркивали изящество точеных золотисто-смуглых рук. Двум представителям мира длинных, глухих и плотных мантий такая свободная и откровенно жизнерадостная красота показалась чем-то нереальным, какой-то новой магией. Но незнакомка, однако, была вполне настоящей: она подошла ближе, приветливо всем улыбнулась и обратилась к своему соотечественнику:

— Господин Дун, уже можно выпускать крабов? Добрый день, господа!

— Да, вода очищена, — разрешил ученый муж. — Кстати, мистер Квиррелл, мистер Снейп, познакомьтесь: Цао Аньна, знаток подводного мира и китайской поэзии. Не удивлюсь, если ее скаты и мурены когда-нибудь заговорят стихами.

— Хэпин, вы неисправимы! — рассмеялась специалистка по морским жителям. — Можно просто Анна, — она протянула узкую маленькую кисть Снейпу. — Мой отец был англичанин, поэтому у меня европейское имя... только переделано на китайский манер.

Приятели, с немалым трудом оторвавшиеся от созерцания весьма соблазнительных форм, прикрытых лишь тонкой тканью, по очереди представились в ответ.

— Мы собираемся устроить тут увеселительный детский парк, — сообщила госпожа Цао. — Ведь ваши ученики наверняка любят плавать, верно?

___________________

"Привет всем, кто нас смотрит в столь поздний час!(1)" — не забываем о разнице во времени: в Хогвартсе утро, в Ванкувере — ночь (минус восемь часов разницы).

— Это позор, Минерва. Как вы могли допустить такое? Неужели на всем факультете не нашлось бойцов получше? Ладно бы только канадцам проиграли... но уступить Хаффлпаффу? Не узнаю Гриффиндор, решительно не узнаю!

Дамблдор в раздражении расхаживал по пустой учительской. МакГонагалл грустно сидела за своим столом.

— А не напоил ли он их чем-нибудь? — она вопросительно посмотрела на директора. — Такие ведь ни перед чем не остановятся.

— Помфри проверяла всех перед началом и всем давала одинаковое Бодрящее, — отмел это предположение глава школы. — Он просто ищет дырки в правилах.

— Какая подлость! Я уже говорила вам, Альбус, и повторю еще раз: вы сильно ошиблись, назначив его деканом. Вы дали этим змеям отличного идейного вдохновителя! И вот пожинаете плоды! — Деканесса вскочила со своего места и стояла напротив своего начальника, прожигая его суровым взглядом. — Теперь им остается только выиграть!

— Я дал вам достойного врага, Минерва, — тихо проговорил Дамблдор. Его холодный голос разом погасил ее гнев. — Не моя вина в том, что вы оказались не готовы. Извлеките из случившегося урок.

— Гриффиндор никогда не станет действовать подобными методами! — отчеканила она.

— Так выбирайте другую тактику! В конце концов, на вашей стороне многолетний опыт. Мальчишка, можно сказать, вырос на ваших глазах, его сильные и слабые стороны должны быть хорошо вам известны... Да, коллеги, проходите, очень рад, что все собрались так быстро.

Директор и его заместитель выкроили несколько минут для приватной беседы перед срочно созванным совещанием деканов. Вопрос на повестке дня стоял один и требовал решения скорого и корректного: как быть с бассейном?

За завтраком госпожа Хань официально пригласила всех учеников свободно посещать «парк водяных аттракционов». Там можно плавать, гулять, любоваться диковинными рыбами в большом аквариуме... в заключение своей небольшой речи глава школы Третьего Храма подчеркнула, что в парке довольно тепло и во избежание перегрева посетителям следует одеваться полегче. Особенно для купания.

Именно купание и предстояло обсудить.

— Опросите своих студентов, выясните, кто умеет плавать, — по лицу Дамблдора было видно, что вся затея ему сильно не по душе. — Нельзя допустить, чтобы Хогвартс выглядел отсталым на фоне колониальной школы.

— Но это совершенно аморально, — решительно заявила МакГонагалл. — Почти обнаженные юноши и девушки вместе — ни к чему хорошему такая вседозволенность не приведет! Если уж нельзя прямо отказаться от посещения парка, то нужно запретить нашим ученикам пользоваться бассейном. А чтобы не перегревались, наложим на всех Охлаждающие.

— Минерва, но тем самым мы выставим себя в невыгодном свете, — покачал головой Дамблдор. — Разумнее принять некую форму купальных костюмов, скромных и удобных. Не в мантиях же в воду лезть... Профессор Квиррелл, я пригласил вас как специалиста по магловской культуре. Что вы можете сказать насчет этого вида одежды? У волшебников совершенно точно ничего подобного не существовало.

— На протяжении веков купальный костюм как таковой отсутствовал, — лекторским тоном начал Квиррелл. — Например, в Древней Греции в водоемах купались нагишом. В Средневековой Европе — тоже. В эпоху Возрождения...

— Давайте ближе к нашему времени, — попросил глава школы.

— Одежда для купания стала самостоятельной частью гардероба в последнем десятилетии прошлого века. Выглядела она так... — Квиррелл взмахнул палочкой и перед сидящими возникла старая черно-белая магловская фотография: песчаный берег, вода на заднем плане, впереди — две дамы в чепцах, пышных панталонах ниже колен и блузах с рукавами до локтей. Чуть позади купальщиц стоял внушительных габаритов джентльмен в полосатых штанишках до середины икр и плотно облегающей маечке.

— Ну вот, вполне пристойный вариант, — одобрила снимок главная поборница хогвартской нравственности.

— И как они в этом купались? — скептически поинтересовалась Спраут. — Ведь все рюши превращались в мокрые тряпки!

— Нормально купались, — отрезала Минерва. — Как видите, леди выглядят вполне довольными.

Квиррелл поймал смеющийся взгляд Снейпа и сам едва не прыснул. Хмурясь, чтобы скрыть от руководства неуместное веселье, он продолжил:

— В двадцатом веке купальный костюм претерпевал серьезные и стремительные изменения. Современный мужской и женский варианты, прошу...

На появление колдографий загорелого атлета в крошечных плавках и фигуристой красотки в бикини реакция у всех оказалась разная: Дамблдор с любопытством разглядывал яркие изображения, МакГонагалл покраснела то ли от смущения, то ли от негодования, Спраут как-то пригорюнилась, Флитвик остался совершенно равнодушным, а Северус и докладчик понимающе перемигнулись.

— Полнейший разврат! — резюмировала замдиректора. — Профессор Квиррелл, немедленно уберите это безобразие!

— Подвожу итог нашего совещания, — Дамблдор окинул подчиненных привычно внимательным взглядом. — Сколь-нибудь внятного решения по данному вопросу у нас нет. Поэтому я попрошу о консультации госпожу Хань. Уверен, она даст лучший совет. Прошу вас придерживаться его. На этом все, дамы и господа. Не забудьте, через два часа начнется полуфинальные соревнования Вызова Годрика.

— Я тебя придушу, — заявил Квиррелл, когда они со Снейпом, покинув учительскую, направлялись на обед в Главный зал. — Какого дракла ты хихикал, пока я распинался перед стариком?

— Что я мог поделать, если тетка в панталонах была один-в-один наша Минерва? — хохотнул слизеринский декан. — Скажешь, нет?

— Думаешь, я случайно именно эту фотографию принес? — довольно фыркнул Квиринус. — А тип в полосатом тебе никого не напомнил?

На другом конце коридора МакГонагалл, уже собиравшаяся свернуть на лестницу, ведущую на первый этаж, поморщилась от совершенно бессовестного хохота в две мужские глотки.

— Так ты от этого пришел в такой восторг? — Снейп кивнул на небольшое объявление, висевшее у входа в Главный зал. «Сегодня в Главном зале состоятся испытания магооргАна и пробный концерт. Начало в десять часов пополудни, приглашаются все желающие», — гласило оно.

— Сразу видно, что ты никогда не слышал, как звучит орган, — вздохнул Квиррелл.

— Мне надеть недельный траур по такому случаю?

— Лучше приходи сегодня и ликвидируй пробел в образовании.

— И этот человек называет меня занудой! Речь идет о каком-то музыкальном инструменте?

— «О каком-то инструменте»! — закатил глаза Квиринус. — Это не «какой-то инструмент», это божественное откровение!

— Пошли лучше обедать, от твоего пафоса у меня в животе урчит.

— Ну, Се-е-верус! Я тебе о высоком, а ты... — полушутя-полусерьезно обиделся магловед.

— А я есть хочу! — весело ответил Северус и за рукав потащил друга в зал, где уже слышался стук ножей и вилок по тарелкам.

* * *

— Трюк с водой второй раз не сработает, — предположил Треверс. — Может, змею им кинуть?

— Наверняка они будут теперь готовы к чему-то подобному, — покачал головой Снейп. — Оставим это как запасной вариант, если не придумаем чего-нибудь получше.

До начала полуфинальных состязаний оставалось полчаса. Зрителей пока было мало, помост и места жюри пустовали. В дальнем углу хаффлпаффцы совещались о чем-то с Флитвиком. Судя по энергичным жестам мастера дуэлей, он показывал студентам какие-то особенно удачные выпады.

— Барсуки себе хорошего консультанта нашли, — заметил Флинт.

Северус не ответил. Он смотрел в зал, но видел ночную улицу где-то на окраине Лондона, темные мечущиеся силуэты, мгновенные вспышки заклинаний... Его первый рейд. Короткий инструктаж от Малфоя: «Хочешь жить — соображай быстро, действуй еще быстрее». Интересно, декану Райвенкло приходилось убивать?

— Невербальными хорошо владеете?

— Еще одно умолчание в правилах, — довольным тоном протянул Джералд. — Кажется, использовать их в мирных дуэлях считается дурным тоном.

— Вас это остановит? — многозначительно посмотрел на своих студентов учитель.

— Лишь бы нас судьи не остановили, — высказался осторожный Годвин.

— Это уже моя забота. А вам надо победить.

Болельщики прибывали. Ряды кресел факультетских секторов уже пестрели флажками и шарфами, над китайским сектором парила в воздухе фигура золотого дракона. Канадцы пока не спешили усаживаться на свои места. Кристи, недолго посовещавшись со своим боссом, подошел к соотечественникам и что-то коротко им сказал. Те отозвались радостным гомоном. Кеннет покивал, потом вскинул руки, призывая к тишине. Студенты смолкли, их соседи тоже поутихли, заинтересованные непонятными действиями. И в тишине специалист по магкибернетике дважды ударил ногами в пол и хлопнул в ладоши. Почти сразу его поддержали все учащиеся колледжа: топ-топ-хлоп! Топ-топ-хлоп! Резкий, агрессивный и простой ритм будоражил и завораживал, поглощая зал. Снейп заметил, что и его слизеринцы потихоньку вливаются в общее движение. Даже ему самому вдруг захотелось стать частью этого сухого дробота и единого всплеска сотен ладоней. Кеннет, наклонив бритую голову, прислушивался к нарастающему гулу, а затем разом перекрыл его хрипловатым отрывистым речитативом о хулигане, который хочет раскачать этот мир(1). На каждый куплет канадцы отзывались дружным ревом припева:

We will, we will rock you!

После второго куплета, где неизвестный парень размахивал знаменем победы, уже весь зал топал, хлопал и орал «we will rock you», стремясь перекричать друг друга. Незаметно к голосу добавился низкий и долгий вибрирующий звук, по углам зала вспыхнули мощные огни, заливая светом помост. Звук разрастался в скрежещущий, лязгающий мотив, удивительно подходящий грохоту, хриплому голосу и бунтарскому тексту. Азарт и взрывная энергия смерчами загуляли по рядам, заставляя в нетерпении сжиматься кулаки, вызывая дрожь предвкушения отчаянной схватки. Дамблдору, появление которого в бушующем зале прошло незамеченным, пришлось прибегнуть к «Сонорус Максима», чтобы объявить первую четверку полуфинала: Слизерин и колледж имени королевы Виктории.

Флинт и Треверс, взрыкнув, вынеслись на подиум. На другом конце, замерев в боевой стойке, их ждали противники. Музыка смолкла, но грохот не стих: каждая группа болельщиков добавила к нему свои речовки и вопли поддержки. Звук гонга едва пробился сквозь них.

— Со времен Годрика не припомню ничего подобного! — Кровавому Барону пришлось кричать в ухо Снейпу, чтобы быть услышанным. — Даже на рыцарских турнирах потише было!

— Зато потом какие все тихие и спокойные станут, — пробормотал декан, не отрывая напряженного взгляда от помоста.

«Давайте... ну, давайте же... невербалкой... правильно!.. Флинт, дубина, куда полез!.. Так... так... сверху! Хорошо... Назад! Треверс, прикрывай, не стой! Бейте их!.. Бейте!..»

Призрак парил в воздухе рядом человеком. Наблюдать за упрямцем было не менее интересно, чем за схваткой: застыл, будто каменный, только чуть шевелятся губы... А глаза? Да ведь мальчишка сам туда, на помост, рвется! Эх, девяти сотен лет как ни бывало! Барон не выдержал, гикнул по-разбойничьи и метнулся к дерущимся, вопя по пути что-то задиристое. Зрители зааплодировали. Северус завистливо посмотрел ему вслед. А на стороне канадцев моментально объявился сэр Патрик, настроенный не менее воинственно! Миг — и бой «два на два» превратился в «три на три». В голоса людей вплелись замогильные уханья и завыванья. Пивз раздобыл где-то мятую кавалерийскую трубу и, летая под потолком, дул в нее со всей мочи, пуча глаза и надувая щеки.

Гонг, кажется, прозвучал слишком рано? Нет, пять минут прошли... точнее, промелькнули, как одна секунда.

— Жюри, посовещавшись, пришло к единому решению, — объявил Дамблдор, когда зал чуть поутих. — В связи с неожиданным вмешательством привидений, в данном сражении не присуждать победу ни одному из участников. Счет равный!

Болельщики взвыли: кто от радости, иные — в досаде. Барон и Патрик обнимались. Толстый Монах и сэр Николас гонялись за Пивзом, не давая ему запустить трубой в судей. К взмыленным слизеринцам, еще не успевшим спуститься, подошли их недавние противники:

— Спасибо за бой, парни, — проговорил, протягивая руку, один из них. — Вы здорово дрались!

— Да и вы скучать не давали, — ответил на рукопожатие Треверс.

— Еще увидимся! Приходите в хоккей играть.

— Придем! — пообещал Флинт.

Внизу их ожидал декан.

— Я в вас не ошибся. Немного промедлили вначале, но в остальном молодцы. — Он обернулся на своих студентов и весело спросил: — А почему это никто не поздравляет наших бойцов? Команды ждете?

Треверса и Флинта окружили, затормошили, потянули к зрительским скамьям. Выбираясь из толпы, он чуть не столкнулся с Мальсибер-старшей.

— Профессор Снейп, мне надо отправляться домой, но не хотела бы уйти, не попрощавшись... Мы могли бы поговорить в более тихом месте?

Северус оглянулся на помост, где под не стихающие крики зрителей готовились к выступлению Хаффлпафф и школа Третьего Храма. Посмотреть бы... Он вздохнул и вслед за женщиной вышел из зала.

— Бернадетт забрасывает меня восторженными письмами, — говорила она, не спеша направляясь к выходу из школы. Снейп шел рядом. — Она без ума от вас, ее ближайшие подруги тоже.

— В шестнадцать лет это обычное состояние — быть от кого-нибудь без ума. С возрастом проходит.

— Тем не менее, они правы в том, что Слизерину очень повезло с новым деканом.

Он даже остановился от удивления.

— Вы серьезно?

— Вполне, — улыбнулась миссис Мальсибер. — Дочь рассказала мне, как вы прекратили драку в коридоре, как спасли Бертину, как хорошо придумали с катком... Вы неравнодушный человек, Северус, дети это чувствуют.

— Кгм... ну, о катке они сами заговорили, я лишь...

— Спасибо вам. Просто спасибо, — она мягко взяла его под руку и пошла дальше. В просторном вестибюле рев Главного зала слышался приглушенно, поблизости не было ни души. Почтенная леди оглянулась и заговорила уже другим тоном, тихо и тревожно:

— Северус, мне необходимо задать вам один вопрос. Понимаю, ответ может быть связан с какими-то большими тайнами, но я готова дать любой обет, что буду молчать. Скажите... — она помолчала, точно собираясь с духом: — Темный Лорд мертв или нет?

— Зачем это вам? — насторожился он.

— Я хочу знать, что ждет моего сына, когда он выйдет на свободу, что ждет вас... Я хочу быть уверенной, что тот ужас не повторится больше!

— У нас с Эдгаром одинаковые Метки, — неохотно ответил бывший Пожиратель. — Он знает то же, что и я.

— Эд твердит мне, что Лорд мертв, — перебила его мать школьного товарища. — Но мне кажется, он поступает так, чтобы утешить меня. Северус, вы проницательны, вы в свое время были ближе к этому безумцу, нежели Эдгар... Скажите, что вы думаете? Вы, лично?

— Тела не нашли, миссис Мальсибер, — хмуро проговорил Снейп. — Хотя сами понимаете, поиски велись весьма усердно. Повелителя всегда интересовала тема бессмертия, не удивлюсь, если он сумел как-то подстраховать себя. Пожалуй, вы справедливо подозреваете Эда.

— И как скоро можно ожидать его воскрешения? — едва слышно произнесла она.

— Вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответа. Год, два, десять... Или завтра, или через час. Не знаю, миссис Мальсибер, и, полагаю, никто не знает. Все просто выжидают, как и я. Незавидное положение, но ничего лучшего у нас нет.

* * *

Когда он вернулся в Главный зал, там уже объявляли победителей. Первое место разделили Слизерин и колледж имени королевы Виктории, второе — Хаффлпафф и школа Третьего Храма. Третье место досталось Райвенкло и Гриффиндору.

— Вызов Годрика — испытание первое, но, как вы все знаете, не последнее, — подчеркнул Дамблдор. — Лидеры и отстающие еще не однажды смогут поменяться местами. Спасибо всем командам за участие, а болельщикам — за эмоциональную поддержку. Результаты выступлений каждый сможет увидеть вот на этих волшебных часах...

Директор повел палочкой и на стене рядом с привычными факультетскими колбами появились шесть новых, поменьше. В четырех поблескивали, как и ожидалось, рубины, сапфиры, изумруды и топазы, а в двух остальных — крупный жемчуг и отливающие серебром металлические шарики, парящие в мерцающем голубоватом газе. Повинуясь следующему взмаху, часть разноцветного содержимого пересыпалось из верхней колбы в нижнюю.

— Завтра, в десять часов пополуночи начнется второе испытание — Лабиринт Салазара. Первый день Игр Школяров объявляется состоявшимся!

Студенты не торопились расходиться. На помосте прыгали довольные младшеклассники, пытаясь копировать старших и кидаясь друг в друга слабыми еще Ступефаями и другими более или менее безобидными заклинаниями. Кто-то обсуждал дуэли, другие обменивались планами на сегодняшний вечер. Доминик Лепаж брал интервью у Дамблдора, направив на того десяток магокамер. Привидения разглядывали золотого дракона, все еще парившего под потолком. Пивз, у которого, наконец, отняли трубу, порывался оседлать фантом, но тот, видимо обладая собственной волей, не давался.

Слизеринцы — усталые, наоравшиеся, — потянулись в свои подземелья. Снейпа окликнул Кристи:

— Профессор, вы придете вечером послушать орган? В этом зале акустика для него идеальна!

— Приду. Надо же, наконец, узнать, что это такое... А, кстати, чем вы сегодня завели учеников? Они никогда еще так не орали.

— Здорово, правда? — обрадовался Кеннет. — Эта песня уже который год кочует по всему миру со стадиона на стадион. Поднимает боевой дух!

— И, конечно же, магловская, как я понимаю.

— Ну да... а что плохого-то? — искренне удивился канадец.

— Ничего, — вздохнул Снейп. — Ничего плохого. Все просто замечательно, лучше и желать нельзя. Извините, я несколько устал. Начало в десять? Буду.

Концертом заинтересовались лишь немногие из старшекурсников. Северус никого не уговаривал и никому не приказывал: после напряженного дня все имели право на отдых по своему вкусу. Оставив их в гостиной, он с группой самых любопытных отправился в Главный зал.

Там уже собралось человек сорок: деканы и старшие студенты. Неожиданно присутствовали все привидения: даже молчаливая и печальная Серая Дама, почти никогда не покидавшая башню Райвенкло.

Помоста давно уже не было, столов тоже. Вместо них установили ряды стульев, на которые сейчас рассаживались слушатели. У дальней стены Стивен Монаган вместе с Кеннетом Кристи плели невесомую сеть из полос тумана и тускло-серых длинных нитей — таких легких, что они приходили в движение от малейшего шепота. Переплетения сами собой поднимались к потолку, оттуда спускались по стенам, на полпути исчезая между камнями. В зале отчего-то запахло озоном, словно только что прошла гроза.

Окончив манипуляции, Кристи отошел в сторону, а Монаган повернулся к зрителям:

— Добрый вечер, дамы и господа. Прежде чем мы начнем, я в нескольких словах опишу основные отличия нашего музыкального инструмента от тех, которые вы могли бы увидеть, например, в католических соборах. Начну с того, что его нельзя назвать инструментом в полном смысле слова: в нем нет металлических труб, клавиш и других материальных частей. Магический орган, который мы в нашем колледже создавали в течение почти десяти лет, представляет собой чистую энергию звука. В данный момент она находится в состоянии покоя. Одухотворяя покой, мы создаем музыку... Но я увлекся. В вашем чудесном замке у магоргана должно быть уникальное звучание. Давайте сейчас все вместе убедимся в этом. Господа привидения, скажите, кому-либо из вас довелось в свое время услышать игру Иоганна Себастьяна Баха?

— Мне посчастливилось слушать славного немца в 1717 году, в Дрездене, — прогудел кто-то из Призрачных Охотников.

— Отлично, значит, вам будет, с чем сравнить. Итак...

Монаган отступил к сети и легко коснулся ее руками. По переплетениям прошло едва уловимое движение, легкий сквозняк прошелестел по полу. Пальцы волшебника заскользили сквозь туманные пряди...

Первые аккорды рухнули внезапно и мощно, рассыпались кристальным потоком, подхватили душу и повлекли куда-то вверх, расправляя ее, встряхивая, наполняя жизнью. Северус снова стоял на Астрономической башне, снова летел, и опять была боль, но уже другая, рожденная не тьмой, а светом — настоящим, истинным, неподвластным человеку!

Нити органа вибрировали все сильнее, звук шел отовсюду, он казался почти осязаемым и в то же время неуловимым, поток то затихал до шепота, то мчался бушующей рекой, вздымался и опадал, терзал и успокаивал, не зная и не желая знать своего предела.

Но предел, увы, бывает всему... Монаган опустил руки, магический орган смолк. Никто не пошевелился, пока последнее слабое эхо не растаяло где-то под потолком.

Первым зааплодировал Дамблдор, встав со своего места. За ним поднялся весь зал. Рядом со Снейпом откуда-то возник Квиррелл.

— Теперь ты понимаешь?! Понимаешь?! — закричал он, глядя на него сумасшедшими, мокрыми от слез глазами. — Это... это... — Квиринус всхлипнул и вдруг закончил с упрямой и усталой тоской в голосе: — Уеду я отсюда. Вот увидишь, уеду. Не могу больше.

__________________

"отрывистым речитативом о хулигане, который хочет раскачать этот мир"(1) — знаменитейшая песня Queen «We Will Rock You» («Мы вас раскачаем»), написанная в 1977 году. Она хороша тем, что исполняется почти без сопровождения музыкальных инструментов (только в самом конце вступает гитара). Основой композиции служит простой ритм — два удара ногой и один хлопок в ладоши.

Послушать песню можно, например, здесь: http://www.audiopoisk.com/track/queen/mp3/we-will-rock-you/

Щеточка с тушью аккуратно прошлась по ресницам — сначала по верхним, потом по нижним. Удлинила, загнула, вычернила. Правый глаз сразу стал больше и взрослее левого.

— Ты только не чеши их. Я по себе знаю: когда глаза накрашены, их жуть как хочется почесать.

Бернадетт озабоченно копалась в своей косметичке, а Бертина, слушая советы подруги и внимательно глядя в зеркало, принялась за другой глаз.

— Этти, у меня руки трясутся, — призналась она. — И коленки. Я вообще вся обмираю, как подумаю, что сегодня он на меня смотреть будет.

— Не ты одна... Мерлин, да где же этот карандаш... Акцио! — Соседка по спальне тоже принялась наводить красоту.

— Вчера, представляешь, перед отбоем подходит ко мне и говорит: «Мисс Крэбб, у вас все готово в лабиринте?» А сам отчего-то грустный такой и усталый. Ну, у меня еще два дня назад все готово было, я ему так и отвечаю, а он тихо так «спасибо» и ушел...

— Будешь усталым, — вздохнула Мальсибер. — Если с утра с троллями пришлось биться. Знаешь, он когда в зал вернулся, я от радости чуть ему на шею не кинулась!

— Не ты одна, — похоже передразнила ее Бертина. Девушки засмеялись.

— Не забывайте о хороших манерах, леди! — наставительно заметила со своего портрета Моргана. — Благовоспитанная девица не должна выставлять напоказ свои чувства. А вы заметили, как ему идет новая мантия? — добавила она в своей обычной манере перескакивать с предмета на предмет. — Ах, если бы он надел еще и алый плащ! О-о, эти палящие очи и огненный шелк!..

Фея коснулась белыми пальцами лба и томно откинулась на подлокотник своего кресла, как бы сраженная впечатлением от подобного сочетания. Студентки заинтересованно ждали продолжения. Но вместо этого волшебница вдруг села прямо и произнесла совершенно будничным тоном: — Так, а почему вы до сих пор не в гостиной? Марш туда, немедленно!

В гостиной было шумно. Агата Урхарт разложила на столе пять листов бумаги, на которые уже был нанесен симпатическими чернилами план лабиринта, и теперь с жаром доказывала, что сложность проявления чернил в каждом случае одинакова. Ей не менее горячо возражало несколько семикурсников во главе с Флинтом. Странно, что декан не вмешивался в этот спор. Он, стоя в стороне что-то обсуждал с шестикурсником Эбнером Блишвиком, одним из членов слизеринской команды. Увидев вошедших, он жестом дал им знак подойти.

— Леди, вы как нельзя вовремя. Вот вам мистер Блишвик — сделайте из него Салазара Слизерина, — это прозвучало как приказ. — К десяти часам он должен быть готов.

— Я появлюсь в зале подобно древнему божеству! — выпятив тощую грудь, басом провещал Эбнер. Сдвинув к переносице белесые брови, он смерил сокурсниц грозным взглядом. — Я поведу к таинственному лабиринту самых отчаянных храбрецов!

—Блишвик предложил себя на роль ведущего в сегодняшнем Испытании, — пояснил Снейп.

— Мы ему даже василиска организуем! — пообещала Бернадетт.

— Только не увлекайтесь... Паника в зале нам не нужна.

За полчаса до назначенного срока Крэбб разыскала декана в Главном зале. Кристи в это время что-то объяснял ему, показывая на уже знакомые всем полупрозрачные полотнища, которые теперь занимали всю торцевую стену помещения. Девушка пробралась между длинными рядами пустующих пока зрительских мест и смущенно покашляла, желая привлечь к себе внимание.

— Прошу прощения, профессор Снейп... я только хотела сказать, что мы закончили.

— И где же он?

— В гостиной, сэр.

— Кажется, сегодня ожидаются сюрпризы? — поинтересовался Кеннет.

— Куда же без них, — хитро усмехнулся Северус.

Бертина старалась из всех сил, чтобы не отстать от своего кумира. Ей бы пришлось перейти на рысь, чтобы быть с ним вровень, поэтому она держалась позади и сбоку, краснея всякий раз, когда края его мантии случайно задевали ее одежду. Торопясь за ним по лестнице, она оступилась и ойкнула, почувствовав, что падает. Не глядя, он протянул руку — Бертина благодарно вцепилась в жесткое предплечье, мысленно вознося хвалу скользким ступенькам и желая только одного — чтобы они не кончались.

— Спасибо!.. — ей хотелось, чтобы это прозвучало как легкий вздох, но получилось невнятное пыхтенье.

Декан молча кивнул, лестница предательски оборвалась коридором и только тут Тина сообразила, какая она непроходимая дура: надо было падать так, чтобы он подхватил ее на руки! Это было бы совсем как в книжке, которую они с Этти по очереди читали перед сном. Но, с другой стороны, с ее везучестью она бы непременно промахнулась мимо его объятий... Приложиться головой об эти выщербленные камни? Бр-р! Студентка поежилась и поспешила за почти не состоявшимся спасителем, который уже приближался ко входу в гостиную.

— Кто посмел нарушить мое уединение с прекрасной дамой?! — басу все-таки не хватало густоты, юношеский тенорок то и дело прорывался сквозь старательный рев. Но негодование в голосе звучало отчетливо. Снейп разглядывал зеленую бархатную мантию старинного покроя, затканную серебром, замысловатый роскошный головной убор и густую короткую русую бородку. Новоиспеченный Салазар очень походил на свой портрет из «Истории Хогвартса». Разве что у Основателя не было толстой серо-зеленой змеи, обмотанной вокруг шеи наподобие шарфа.

— Вы б ее еще узлом завязали, — последовал иронический комментарий. — А в остальном неплохо.

Змею размотали, немного укоротили и она, зловеще посверкивая желтыми глазами, обвила руку Блишвика, водрузив увенчанную массивным гребнем голову ему на плечо.

— А всего-то два галстука и носовой платок! — похвасталась результатами совместного труда Бернадетт.

— Надеюсь, хотя бы чистый?

Девушки растерянно переглянулись: ну вот отчего он такая язва?

* * *

Кеннет Кристи, утверждая, что его соотечественник репортер не станет лезть в лабиринт и мешать игрокам, был прав и неправ одновременно. Лепаж действительно не рискнул пуститься в одиночное путешествие по полутемным низким переходам, но зато развесил магокамеры в небольшом холле перед входом и донимал вопросами Урхарт и Крэбб, уже начинавших терять терпение.

— Мисс Урхарт, скажите, для чего здесь установлены пять столов?

— Чтобы пять пар игроков от каждой команды-участницы смогли работать над своим планом лабиринта и не мешать остальным.

— Все участники будут проходить один и тот же маршрут?

— Начало и конец одинаковые, но в промежуточной части есть три варианта. Они одинаковы по длине, но монстры там стоят разные.

— В старинных лабиринтах обычно устраивали различного рода ловушки. Вы сохранили такую традицию?

— Конечно. Но наши ловушки, разумеется, не такие опасные.

— Что вы намерены делать в случае, если кто-то из участников выведет монстра из строя или даже уничтожит его?

— В условиях испытания говорится, что команда в такой ситуации потеряет баллы. А мы с мисс Крэбб владеем трансфигурацией на достаточном уровне, чтобы быстро все починить.

— А зачем вы установили...

— Мистер Лепаж, а вы на открытие не опоздаете? Там вот-вот начнется...

Доминик бросил испуганный взгляд на экран, транслировавший картинку из Главного зала, охнул и умчался. Половина магокамер осиным роем полетела за ним. Агата и Бертина облегченно вздохнули.

— Приветствуем всех на втором дне Игр Школяров! — объявил Дамблдор из-за стола жюри. — Сегодня участников ждет новое испытание — Лабиринт Салазара. Его организаторы сейчас огласят правила. Декан Снейп, прошу вас.

Директор сделал приглашающий жест, но Снейп остался неподвижен.

— Пусть о лабиринте расскажет его создатель! — громко ответил он.

В тот же момент боковая дверь распахнулась и оттуда в лучах яркого света явилась фигура в сверкающем зеленом одеянии.

Дамблдор вскинул брови в безмолвном удивлении, но быстро взял ситуацию в свои руки:

— Ну что ж, дамы и господа, встречаем самого Салазара Слизерина, великого волшебника и основателя одноименного факультета!

Зал зааплодировал и восторженно заулюлюкал.

У Эбнера Блишвика был явный талант к лицедейству. Величественно ступая, он вышел в центр зала и царственным коротким кивком приветствовал зрителей. Змея над его плечом чуть приподняла голову, вызвав волну удивленного шепота в зале. Слизеринцы притихли в предвкушении. Остальные вглядывались в благородное бородатое лицо, гадая, кто скрывается под маской легендарного Змееуста.

— Мой лабиринт покорится избранным. Лишь лучшие из лучших смогут живыми добраться до выхода, — надменно произнес холодный и звучный, но чересчур молодой для такой осанистой фигуры голос. — Среди вас есть такие? Выходите, я жду.

— Ну Эб дает! — шепотом восхитился Треверс. — Не узнать совсем!

К «Салазару» из зала потянулись представители команд. Он сделал несколько шагов в сторону, развернулся, взмахнув мантией. Снейп замер: жест показался ему странно знакомым. Блишвик вновь заговорил и сомнения исчезли: мальчишка копировал интонации своего декана! Так вот зачем паршивец так рвался выступить сегодня — хотел над ним поиздеваться! Кулаки сжались сами собой. После случая на озере он дал себе слово, что ни одна насмешка не останется безнаказанной. И если нельзя немедленно покарать гнусного ёрника, то потом, в гостиной, он устроит ему такое, что мерзавец пожалеет о своем появлении на свет! Болезненно обострившийся слух, кажется, уловил уже ехидный смешок... Но нет, это всего лишь кто-то поерзал на стуле. И вообще — в зале стало как-то очень тихо: все внимательно слушали ясную, четко выстроенную речь. «Салазар» объяснял, что прежде, чем войти в лабиринт, потребуется проявить планы на пергаменте, и предупреждал, что ни один из них нельзя сделать видимым с помощью простого нагревания.

Судорога ожидания удара перестала корежить спину. Взгляд уже не метался затравленно по лицам, выискивая следы глумливого смеха. В сознании затеплилась невероятная догадка: Эбнер не кривляется. Он подражает всерьез! И, значит, это не насмешка, а... уважение? Глава лучшего факультета школы, профессор Северус Снейп. А не Сопливус, вечная жертва Мародеров. Этого типа надо гнать подальше, он только что едва не испортил все.

— Если Главе моего Дома нечего добавить к моим словам, то я прошу его сопровождать меня и этих десятерых смельчаков туда, где их ждут опасности и приключения! — разнеслось над залом.

Невидимая тяжесть орденской цепи заставила плечи распрямиться. Это Нюнчик мог сутулиться, зыркать исподлобья и вечно искать темный угол. Господин декан не имеет с тем жалким существом ничего общего. И, кстати, мантия — хорошая одежда. Выразительная.

— Вы объяснили исчерпывающе, Основатель. Мне остается лишь проводить вас.

Один из экранов на стене ожил, показывая пять расставленных в холле у лабиринта столов с гербами факультетов и школ. На каждом лежал большой чистый лист бумаги. На заднем плане стояли две слизеринки.

— Привет всем, мы готовы! — помахала рукой Агата.

Магокамер в коридоре было немногим меньше, чем комаров над болотом. Пришлось отложить окончательный разговор с Блишвиком и, сохраняя непроницаемое выражение лица, привести участников на место.

Здесь «Салазар» снова стал главным действующим лицом.

— Способ у каждого будет свой, и каждой команде я дам одну подсказку, — изрек он. Застывшие за своими столами студенты, казалось, ловили каждое его слово. — Колледж имени королевы Виктории: вам поможет свет, но не солнечный и не лунный. Школа Третьего Храма: огонь вам не друг. Ищите ответ в других трех стихиях. Райвенкло: используйте время, когда все кошки серы. Хаффлпафф: вспомните о магловском ранозаживителе. Гриффиндор: разгадка — у кипящего котла. Разгадываете загадку, проявляете план, идете с ним в лабиринт. Мисс Урхарт с часами будет ждать вас у выхода. Победит та команда, которая потратит на оба задания самое малое количество времени. Приступайте!

* * *

— Это же йод! Йод! — Спраут чуть не подпрыгнула на своем месте, выкрикнув правильный ответ. Конечно же, игроки ее не слышали: магоэкран предусмотрительно был настроен на одностороннюю передачу звука.

— Задачи не выглядят чересчур сложными, — пожал плечами Флитвик. — Готов поспорить, мои через минуту-другую сообразят, что надо делать.

— Должен заметить, что ваш подчиненный очень добросовестно отнесся к составлению заданий, — директору Монагану пришлось создать сферу тишины вокруг себя и Дамблдора, так как спокойно говорить в Главном зале стало невозможно. — Он еще позавчера буквально замучил расспросами нашего специалиста по магической кибернетике. Ему мало было узнать о новом способе прочтения скрытого текста с учетом именно наших разработок. Он непременно захотел понять принцип — и ведь в самом деле понял, несмотря на абсолютную новизну предмета! Признаться, я бы не прочь увидеть такого человека среди сотрудников моего колледжа.

— Боюсь, вы бы изменили свое мнение, когда б узнали его получше, — помолчав, ответил Дамблдор.

Раздав подсказки, «Салазар», на которого никто больше не обращал внимания, пристроил «василиска» на спинку стула, чтобы не мешал, и приготовился помогать Бертине. На их попечении находилось несколько ящиков и коробок с колбами, пробирками, различными ингредиентами, словом, всем тем, что могло понадобиться для успешного прохождения первой части испытания.

У стола канадцев поначалу обсуждали какое-то «рентгеновское излучение», недоумевая, к чему такие сложности, потом умолкли, явно догадались о чем-то и принялись мудрить со своими волшебными палочками, заставляя их светиться темно-синим светом.

Пара из Райвенкло, недолго посовещавшись, наколдовала в одном из углов полный мрак, нырнула туда со своим чистым листом и несколько секунд спустя радостно выскочила, торопясь обычным карандашом закрепить быстро исчезающие на свету строчки.

— Все кошки серы ночью! Нам помогла темнота.

— Райвенкло справились с первой частью задания! — объявил Снейп.

В то же самое время «Слизерин» выдал двум девушкам-хаффлапффкам по их просьбе пузырек с йодом и теперь следил, как на белом из-под коричневой кисточки проступают синие контуры. Такой эффект дал обыкновенный картофельный крахмал.

— Вот до этого поворота вы идете по одному пути с Райвенкло, — на всякий случай предупредила их Крэбб, водя кончиком пера по карте. — Тут развилка, не пропустите ее. Если пропустите и пойдете по чужому маршруту, придется возвращаться, а время вам останавливать никто не станет... Профессор, барсуки тоже готовы.

— Вперед!

Изображение на экране, установленном в холле, сменилось: теперь он показывал самое начало лабиринта — низкий сводчатый коридор, освещаемый факелами. Четверо школьников шли по нему, то и дело сверяясь с картами.

Из коробки со стеклянной посудой вылетела большая кювета и аккуратно опустилась на стол китайцев. Тут же в нее полилась вода, а затем в нее бережно опустили бумагу.

— Мы нашли стихию-помощницу, — последовал ответ. — В этих невидимых чернилах использовано какое-то масло, бесцветное и без запаха. Оно защищает поверхность от влаги и таким образом проявляет скрытый текст.

— Свет не лунный и не солнечный — это ультрафиолет! — почти одновременно с соперниками выдали свое решение канадцы. Они держали свои мерцающие палочки над бумагой, демонстрируя всем, как в темно-синем излучении горят голубые контуры рисунка. — Вы рисовали составом, который сделан на основе препаратов тысячелистника и ромашки(1).

— И мы тоже! Мы тоже знаем ответ! Акцио, порошок графита! — донеслось от стола Гриффиндора. И на этот раз в Испытаниях участвовали знакомые Снейпу студенты. Точнее, одна студентка — Кэрис Дирборн, которую он вместе с двумя ее сокурсниками готовил к сдаче ЖАБА.

На гриффиндорском столе булькал кипящий котел, ее напарница держала над паром лист.

— Мэгги, убирай его... Теперь графит... Готово! — черная пыль полетела облаком на распаренную бумагу и осела на круговых линиях схемы. Кэрис, не скрывая торжества, повернулась к организаторам: — Профессор, вы воспользовались каким-то бесцветным клеем! Он засох и стал невидим, мы растворили его и зачернили порошком.

— Такой ответ на уроке принес бы вашему факультету дополнительные баллы, — ответил учитель.

— Тина, что-то я не понял, — подергал подругу за рукав Эбнер. — Если они вшестером разом вломятся в лабиринт, то там куча-мала получится!

— Не получится, — отмахнулась та. — Мы все предусмотрели. Не мешай!

— Уж и спросить нельзя, — надулся Блишвик.

Но обижался он недолго: внимание декана и его студентов привлек магический экран. Он быстро увеличивался в размерах, распадаясь на шесть больших квадратов. Пять показывали передвижения игровых пар, а шестой — пасмурный мартовский денек, скучающее лицо Агаты Урхарт, пять парящих в воздухе разноцветных циферблатов и темную кромку Запретного леса далеко позади. Время на всех часах было разное.

— Хорошо акромантулам, у них восемь глаз, — вздохнула Бертина.

— Мы разделим экраны, чтобы было проще контролировать, — решил Снейп. — Мисс Крэбб, следите за Райвенкло. Блишвик, сиятельный вы наш, — он все-таки не удержался от ехидной реплики, — смотрите за Гриффиндором. За мной остальные три команды.

Тем временем две первые пары игроков уже дошли до места разветвления коридоров и пустились каждая по своему маршруту. Воронята наткнулись на здоровенного тролля, перегородившего проход: вытянув каменные губищи, он сдул их к выходу и попытался поймать, прихлопнув к полу клешнястыми пятернями. Ловкие ребята по одному проскочили у него между ног и побежали дальше.

А на соседнем экране хаффлпаффцы изображали магловских пожарных: двойным «Агуаменти» они старались загасить огнедышащую пасть небольшого, но очень упрямого дракона. Рептилия отплевывалась, возмущенно ревела, но вскоре вынужденно отступила под дружным натиском, обиженно пыхнув вслед клубами черного дыма.

Шестеро игроков, вошедших в лабиринт последними, двигались единой группой. Они миновали уже два поворота и приближались к третьему. Северус, заметив это, отошел от экранов и вполголоса обратился к сплошной стене:

— Господин Барон, выпускайте Пивза.

Тень скользнула по серому камню, и почти сразу же в глубине переходов раздались довольный хохот и завывания полтергейста.

Шумному духу был обещан бочонок вина и строго-настрого приказано никого не калечить. Он подошел к делу с выдумкой: на гриффиндорцев уронил большую липкую паутину, из-под китайцев выдернул пол, подсунув взамен глубокую яму с пышными охапками сена на дне, а на каждого из двух канадцев накинул длинный узкий мешок из плотной ткани, и, не давая опомниться, принялся кружить их на месте, схватив за плечи. И конечно же, все это сопровождалось дразнилками и частушками собственного сочинения, в которым досталось всем, вплоть до директора.

Закончив вопить и хулиганить, Пивз показал в магокамеру неприличный жест и погасил в коридоре все факелы.

— Добавлю ему еще и пинту лунного, — довольно усмехнулся Барон, вместе с Северусом наблюдавший за действиями полтергейста. — Все-таки хорошо, что он есть в Хогвартсе.

Темным экран оставался недолго: осветился изнутри мутноватым зеленым светом, в котором отчетливо виднелись барахтающиеся под паутиной фигуры и два белых тюка, катавшиеся по полу. Но вот один из них согнулся пополам, показались ноги в башмаках, студент, перебирая изнутри руками, выбрался из мешка и поспешил на помощь товарищу. Освободившись, они рванули вперед, освещая себе дорогу палочками.

Над полом показались две головы — это вылезали из ямы те, кого отправил туда Пивз. Рядом выпутывались из паутины чертыхающиеся гриффиндорки. Ненамного отстав от канадцев, последняя четверка участников тоже побежала по коридору к развилке.

Зрители в Главном зале об отсутствии дополнительных глаз, скорее всего, не жалели. Да и зачем, когда можно просто собраться перед экраном, на котором показывают твою команду, и комментировать, сколько душе угодно, вопить в поддержку или досадливо охать от промахов. До участников этот шум не доходил, но зато болельщики слышали каждый шорох, бережно принятый и в меру усиленный возможностями маговидения.

* * *

— Дик, «Ступефаем» бей!

— Не действует, Мордред его забодай... обходить надо. Карту держи, не видишь, он уже кусок сожрал!

* * *

— Ой, какая лапочка!

К двум хаффлпаффкам на экране ластился белый пушистый книззл ростом с теленка.

— Хорошая киса, милая киса! А теперь пусти нас... Пусти, кому сказано! Брысь! Левикорпус! Петрификус Тоталус!

* * *

— Разрази меня гром, это же пятиноги! И куда крупнее, чем у нас в музее! Вот бы такого в колледж забрать... Иди-ка сюда, детка...

— Джерри, изучать его будешь потом! У нас время идет! Делай иммобилизацию.

* * *

— Профессор, а у Гриффов проблемы, кажется... — забеспокоился Блишвик.

Мэгги, у которой была карта, успела первой пробежать мимо гигаскорпиона, а Кэрис отчего-то замешкалась. Огромное членистоногое сильно толкнуло ее хвостом, повалив на пол и прижав к нему мощными клешнями. Палочка, отлетев под его лапы, печально хрустнула. Подруга бросилась на выручку, но в это же мгновение сработала одна из ловушек: каменная стена закрыла от нее лежащую Кэрис. За спиной послышалось зловещее рычание: из темноты на нее, медленно переступая когтистыми лапами и задрав шипастый хвост, надвигалась разъяренная мантикора.

Бертина молча следила за тем, что происходит в лабиринте. Кэрис Дирборн страшно? Она кричит и просит о помощи? Ничего, пусть... Может, вспомнит, как месяц назад почти так же кричала Бертина Крэбб, получив от нее заряд гноя бубонтюбера в лицо!(2)

— Мисс Крэбб, не стойте! — резкий окрик над ухом заставил ее вздрогнуть.

— Но это же Гриффиндор... — она не договорила: костлявые пальцы больно сжали плечо, швырнули в коридор, и хлыстом в спину ударило разъяренное шипение: — Работайте, а не рассуждайте!

Размазывая по щекам злые слезы, Бертина пробегала поворот за поворотом, пока не налетела с разбегу на тушу гигаскорпиона. Парализовав его заклинанием, отлевитировала в сторону и помогла подняться Кэрис. Буркнула неприязненно, шмыгая носом:

— Ничего не болит? Сможешь продолжать?

— Д-да, наверное... Только плохо без палочки. Спасибо тебе...

— Я выполнила свою работу, — не глядя на нее, ответила Бертина и отключила стену-ловушку. На той стороне Мэгги уже почти справилась с мантикорой.

— Салазар, отравляйтесь к мисс Урхарт, — распорядился Снейп, не отрывая взгляд от экрана. — Встретите игроков и отведете их в Главный зал.

Агата, поглядывавшая на часы, уже не выглядела скучающей. Из темного дверного проема доносились приглушенные крики первых финалистов.

— Первые! — пара Райвенкло выскочила, точно пробка из бутылки. — А можно, мы еще раз пройдем?

— Вам настолько понравился лабиринт, господа? — поинтересовался подоспевший Лепаж.

— Ага! Особенно взрывопотам! И то, как я на нем верхом оказался!

— Вторые! — хором воскликнули хаффлпаффки. — Агата, ваш садовый гном к нам приставал! Пришлось съездить ему по физиономии...

— А вы бы хотели еще раз поучаствовать?

— С удовольствием! Было немножко страшно, но очень интересно!

Китайцы выбежали третьими, о чем-то возбужденно переговариваясь на своем языке. Четвертыми показались Мэгги и Кэрис и почти сразу же за ними — канадская пара. Лепаж не успевал задавать вопросы — каждому хотелось поделиться впечатлениями и рассказать о самом запоминающемся моменте. Когда первые восторги чуть поутихли, «Салазар» повел веселых и довольных участников в зал — за аплодисментами и похвалами.

У входа в лабиринт теперь было очень тихо. Погасли экраны, эльфы убрали столы, унесли в лабораторию посуду и препараты. Бертина, понурившись, вертела в руках забытый кем-то карандаш. Присоединяться к общему веселью не было никакого желания.

Плечо сильно болело. Подумать только: еще сегодня утром она радовалась тому, что ей предстоит провести несколько часов в обществе декана, он будет смотреть на нее, говорить с ней! И вот чем все обернулось — слезами и синяками, которые наверняка уже проявились на коже... И, главное, за что? За то, что не забыла обидчицу и захотела отомстить, как и полагается истинной слизеринке?!

— Мисс Крэбб, вы сделали вывод из случившегося?

Странно, что он тоже не ушел. Стоял, заложив руки за спину, и смотрел на нее пристально и серьезно.

— Профессор, простите, но я не понимаю... — голос предательски дрожал. — Из-за этой Дирборн я несколько недель провела в больничном крыле... Это была бы справедливая месть!

— Не путайте месть с мелкой пакостью, Бертина. Месть — когда ваш обидчик осознает свое наказание и понимает его источник. Вы уверены, что мисс Дирборн, отбиваясь от скорпиона, думала именно о вас?

Возразить на это было нечего. Слезы вновь потекли, она молча смахивала их тыльной стороной ладони, не замечая грязных следов на ней.

— Но самый главный ваш проступок — вы позволили себе пренебречь своими обязанностями.

— Я не позволяла...

— Вы сделали такую попытку, не отпирайтесь.

— Профессор... — её вдруг осенила догадка. — Вы поступили так из-за магокамер, да? Потому что все видели, что происходит?

— Мисс Крэбб, вы сморозили откровенную глупость. Объяснить, почему, или сами поймете?

— Сама... — Бертине сейчас больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

— Хорошо. Надеюсь, вы все поняли. Ступайте в зал, — он заглянул в низко опущенное лицо. — Ну-ка, поднимите голову. Что за черные разводы на щеках? Экскуро... И хватит хлюпать носом. Вы же взрослый человек, в конце концов...

___________________________

"Вы рисовали составом, который сделан на основе препаратов тысячелистника и ромашки"(1) — люминесцентные чернила, которые светятся под действием УФ-излучения, содержит в себе вещества, которые изготавливаются в том числе и из растительного сырья. Подробнее об этом и о других способах тайнописи: http://chemistry-chemists.com/N5_2009/11-21.pdf

"заряд гноя бубонтюбера в лицо!"(2) — об этом случае упомянуто в главе 1.

Как почувствовать себя гринготтским гоблином? Ничего нет проще: достаточно короткой деловой беседы с Дэннисом Долоховым. Мальчишка держался учтиво — нельзя отрицать — но торговался отчаянно. Несмотря на то, что не бедствовал, насколько было известно. Но вот поди ж ты: за долю в прибыли от доходов «Лабиринта Салазара» стоял насмерть. Треть — и все тут.

— У вас в роду лавочников не было? — поинтересовался начавший терять терпение Северус.

— Только купцы первой гильдии, — гордо, но непонятно ответил Долохов. — Профессор, вы же не станете отрицать, что авторство идеи принадлежит мне. И сбором средств тоже я займусь. То есть весь вечер, как проклятый, буду торчать у входа и пропускать желающих развлечься. Согласитесь, глупо делать это из чистой благотворительности.

— Хорошо, а что получат мисс Крэбб и мисс Урхарт? Ведь вы сами не сможете восстановить монстра. Вы и в лабиринте заблудитесь!

— Я им буду платить за выполненную работу.

— Не годится. Вы выделите четверть доходов каждой. И еще четверть — в фонд факультета. Казначеями я назначу мистера Треверса и мисс Мальсибер. Они же — ваш финансовый контроль.

— Профессор, но ведь это же я предложил организовать...

— Да, вы подали хорошую коммерческую идею. Но не вы трансфигурировали монстров. Не вы целые дни проводили в коридорах лабиринта, изучая каждый поворот. — Снейп смерил начинающего дельца пренебрежительным взглядом. — Так что четверть — и ни кнатом больше. Или я закрываю лабиринт. Выбирайте.

— Ладно, — неохотно согласился Долохов.

— И не забудьте, гости пользуются правом бесплатного посещения. С остальных можете брать, сколько совесть позволит. Сомневаюсь, правда, что она у вас есть.

Деннис в ответ красноречиво хмыкнул.

Разговор велся в шуме и толчее Главного зала, который, после объявления победителей второго дня Испытаний, превращался в уже привычный ресторан.

— Слизерин, после обеда не расходимся! Есть два объявления, — громко объявил Снейп, дождавшись, пока проголодавшиеся ученики займут свои места.

На него посмотрели, его услышали, сказанное приняли к сведению. Вот теперь и самому можно пойти поесть.

К его удивлению, на факультете оказалось не так уж мало студентов, умеющих плавать: пять человек. Они вместе с родителями каждое лето выезжали на Лазурный берег и другие курорты Франции — там и научились.

— Хорошо. Директор китайской школы задумала провести какие-то водяные испытания, думаю, вы сможете в них участвовать. Сейчас мы отправляемся в парк водных аттракционов. Будьте осторожны с палочками: почти все они боятся сырости.

— Профессор Снейп! — послышался вдруг громкий тревожный голос. — Роули плохо!

Все повернулись на окрик — на стуле, согнувшись пополам и прижав руки к животу, сидел щуплый белобрысый первокурсник. Над ним склонилась испуганная староста пятого курса Айрин Монтегю.

Торфинн Роули был из тех, кого Снейп окрестил «непримиримыми»: группа чистокровных с разных курсов, которая вынужденно смирилась со сменой власти на факультете, но никаких признаков лояльности не выказывала. К счастью, саботажем они тоже не занимались, поэтому декан просто отметил про себя, что вот здесь на факультете потенциальный очаг неповиновения, и до поры до времени оставил их в покое.

— Живот болит, — пожаловался мальчик, морщась и страдальчески глядя на Снейпа.

— А еще что чувствуете? Тошнит? Голова кружится? — быстро спросил он, перебирая в уме возможные причины.

Отравился? Отравили? Какая-то внезапная желудочная болезнь?

— Кружится, — кивнул Роули. — И тошнит.

Северус огляделся: вокруг толпились его слизеринцы, все выглядели вполне здоровыми.

— У кого-нибудь еще есть похожие симптомы?

Ни у кого. Значит, либо съел что-то не то, либо...

— Старосты, ведите все курсы к бассейну и будьте там. Если вдруг кому-то еще станет плохо — немедленно сообщайте мне. Я доставлю мистера Роули в Больничное крыло.

— Вы сможете идти, Торфинн?

— Д-да, — слабым голосом ответил тот и поднялся со стула, по-прежнему согнутый в дугу.

Снейп еще раз заглянул ему в лицо... что-то с этим больным было не так.

В коридоре Северус какое-то время наблюдал за его походкой, с каждым шагом убеждаясь, что подозрения не случайны.

— Торфинн, леденцов хотите? — дружелюбно поинтересовался он.

Школьник мигом выпрямился, радостно обернулся на предложение... тут же понял, что выдал себя, но было уже поздно.

Декан остановился:

— Потрудитесь объясниться.

— Сэр, простите, я солгал про живот... Ничего у меня не болит. Мне поговорить с вами надо... и чтоб не подслушивал никто. Можно, вы отведете меня в ваш кабинет?

Виноватым мелкий симулянт не выглядел — скорее, удовлетворенным и преисполненным непонятной важности. В молчании они пришли в подземелья.

Снейп наложил Запирающие и Заглушающие на дверь, кивнул своему гостю на кресло у стола, сам сел напротив.

— Сэр, я... — неуверенно начал Роули. Теперь он заметно волновался. — Я знаю, кто вы.

От такого начала не стоило ожидать ничего хорошего.

— И кто же я?

— Вы — главный шпион Великого Темного Повелителя! — восторженно выпалил Торфинн, тараща на него преданные глаза. — Вы выполняете здесь его задание!

— Как вы узнали?.. — механически спросил Снейп, пытаясь понять, кто перед ним: маленький фанатик или обычный заигравшийся недоросль.

— Поначалу я был уверен, что все наоборот, — пустился в объяснения разоблачитель. — Когда вы, сэр, только стали деканом. Я думал, это директор вас послал, чтобы вы выследили среди нас последователей Волдеморта Великого!

«Драклова мать...»

— Но когда вы отправились драться с троллями, я понял, что на самом деле вас послал не директор, — радостно звенел мальчишеский голос. — Вас послал Повелитель! И вы должны следить за директором!

«...за ногу в бога душу...»

— Я все это понял и могу вам помочь! — никак не замолкал упрямый юнец. — Я на вашей стороне! Вот, смотрите!

С детского предплечья знакомо пялился пустыми глазницами череп, выпуская из зубастой пасти толстую змею.

«...мослами гнилыми во все дыры трахнутая...»

Очень хотелось повторить ругательство вслух — медленно и громко.

— Повелителю бы не понравилось, что вы самовольно поставили себе его Знак. Сотрите немедленно.

Роули испуганно заморгал, полез за палочкой.

— Кто-нибудь еще в курсе ваших догадок?

— Булстроуд, Паркинсон, Бэрк... Больше пока никто.

— Ясно, соседи по спальне, — он вдруг вскочил, подброшенный догадкой: — И у них такие же рисунки?

— Д-да...

Взвинченное воображение услужливо подсунуло картину: снятые мантии, растерянные первокурсники, встревоженные преподаватели, разгорающийся скандал.

— Идем к бассейну. Живо!

Какие-то старшекурсницы в разноцветных шелках шарахнулись в стороны, когда слизеринский декан и его студент с разбегу ворвались в солнечную безмятежность парка водных аттракционов.

— Где их искать?.. — растерянно и сердито заозирался первый, машинально накладывая на себя и своего спутника Охлаждающие.

Привычный мир черных мантий исчез. Никого нельзя было узнать в ярких легких одеждах.

— Рада видеть вас, профессор Снейп, — появление специалистки по морским животным было очень кстати. Выглядела она еще привлекательнее, чем вчера, но ему сейчас было не до того. — Могу ли я вам чем-то помочь?

— Где слизеринцы? — отрывисто спросил он.

— Они, скорее всего, у водяных горок, — кажется, госпожа Цао не обиделась на его резкость. — Там расположены комнаты для переодевания, наши ученики помогают им сменить платье. А горки вы можете увидеть даже отсюда.

Действительно, в отдалении на фоне голубого магического неба возвышались витые конструкции, словно вылепленные из сахарной глазури — синей, желтой, красной. Оттуда доносились смех, восторженный визг и веселые вопли.

— Спасибо, — коротко поблагодарил Снейп и вместе с Роули поспешил туда.

Искомую троицу они заметили издалека: черное пятно на фоне зеленых кустов. Паркинсон и Булстроуд не то с опаской, не то с завистью поглядывали на ровесников, беспечно гуляющих поблизости, а Бэрк, выделявшийся среди приятелей высоким ростом, дрожал и был густо усыпан каким-то белым порошком. Приглядевшись, Северус, несмотря на сильную тревогу, едва сдержал улыбку: первокурсник, еще слабо владея Охлаждающими, перестарался и заморозил на себе мантию, которая от разницы температур покрылась инеем.

Увидев декана и своего товарища, они нерешительно двинулись им навстречу.

— Мистер Бэрк, решили изображать мороженое? Фините Инкантатем! Так, конспираторы, пошли — будет серьезный разговор.

Отведя их вглубь буйных тропических зарослей, распорядился:

— Предъявляйте.

И снова накатила волна нервного невеселого смеха: у Паркинсона змея была старательно раскрашена во все оттенки зеленого, а Булстроуд пририсовал черепу пиратскую повязку на глаз. Тройное «Экскуро» уничтожило все художество без следа.

— Это вам что — игрушки? — шепотом отчитывал их он. — Еще и разрисовали метки, глупцы малолетние!

— Простите нас, — промямлил Паркинсон. — Мы не подумали...

— Повелитель очень не любил тех, кто сначала делает, а потом думает. И сурово их наказывал.

От этих слов четыре головы вжались в плечи так, будто перед ними стоял сам Волдеморт.

— Запомните: если вы привлечете к себе ненужное внимание, вы не сможете ничего сделать — лишь опозорите свой факультет, учебой на котором Повелитель, кстати, очень гордился.

— Но вы за нас, да, профессор? — с надеждой посмотрел на него Роули.

— За вас, — вздохнул Снейп. — За кого же еще... Так, теперь доставайте палочки и ставьте себе нормальные Охлаждающие.

— А можно мы на горку пойдем? — еле слышно попросил Бэрк. — Ведь нам уже можно снять мантии?

Отпущенная развлекаться четверка радостно вымелась из кустов и поскакала переодеваться.

Северус обнаружил в тени неподалеку пустующую лавочку и устало опустился на нее. Не хотелось никуда идти и ни о чем думать... Здесь, в этом магическом пространстве, чувствовался покой, которого во внешнем мире, кажется, уже не осталось.

Заложив руки за голову, он рассеянно наблюдал за обитателями Хогвартса, которые вместе с плотными одеждами будто бы скинули чопорность и отчужденность. Все факультеты и школы перемешались; англичан можно было узнать только по бледной, не загорелой коже. Вот мимо прошествовал кто-то, похожий на большую пеструю бабочку в широкой соломенной шляпе... Да это же профессор Спраут! Северус аж присвистнул от удивления, разглядывая босую и очень довольную собой Помону. Деканесса направилась к стайке мокрых и веселых мальчишек и девчонок, одетых в какие-то короткие светлые одежки, и вместе с ними скрылась за водяными горками. Скоро он узнал и других: Трелони в откровенном купальнике и в неизменной сбруе из бус, Синистру и Вектор в радужных хламидах, Флитвика, уморительно смотревшегося в ярко-синем шелковом халате с вышитыми золотыми драконами.

— Вам нравится у нас?

Голос прозвучал очень мягко, но Снейп все равно вздрогнул от неожиданности, обнаружив на скамье рядом с собой госпожу Цао. Она улыбалась приветливо и немного загадочно.

— У вас спокойно.

— Здесь хорошо восстанавливать магическую энергию. Вода, растения, детский смех...

— Скажите, как вам удалось так быстро перевоспитать наших школьников, да и преподавателей тоже? — Он кивнул на коллег. — Я не ожидал, что они легко изменят манеру поведения.

— Сила примера, — просто ответила Анна. — Сначала самые младшие увидели, как резвятся наши воспитанники, потом за ними потянулись старшие.

— Зачем это вам? — напрямик спросил Северус. — Вы построили все эти развлечения, привлекли сюда весь Хогвартс... Чего вы этим добиваетесь?

Госпожа Цао посмотрела на него с искренним недоумением:

— Мы ничего не добиваемся, уверяю вас. Просто создали тут кусочек своего острова, нашего любимого дома. Нам нравится это, мы любим гостей... Разве не могут существовать красота и радость сами по себе, без каких-то задних мыслей?

— Мы слишком разные... — смутился он. — Поэтому в ваши слова мне верится с трудом.

Веселый возглас заставил обоих обернуться:

— Две вещи в мире неизменны: египетские пирамиды и Северус в черной мантии!

Квиррелл стоял, сунув руки в карманы белых свободных штанов до колен и любовался произведенным эффектом. В тени деревьев райские птицы на его короткой безрукавке светились всеми оттенками оранжевого и красного.

— От тебя в глазах рябит, — проворчал Снейп, пытаясь свыкнуться с новым обликом приятеля.

— Конечно, — самодовольно усмехнулся тот. — Специально выбирал. Надоели мрачные цвета и мрачные мысли! Когда бы ты еще побывал в тропическом лете, а? Так пользуйся случаем, правда, Анна?

Госпожа Цао предпочла переменить тему:

— Квиринус, вы уже видели наших глубоководных рыб?

— Вы говорите о тех плоских чудищах с глазами, как блюдца?

— Не только... Пойдемте, уверяю вас, такого вы больше нигде не увидите, — она поднялась и взяла его под руку. — Профессор Снейп, желаете тоже посмотреть?

— Благодарю вас, мне и сухопутных монстров достаточно.

Они ушли — праздничные, легкие, беззаботные. Просто красота и просто радость... Хватит! Надо идти работать.

Остаток дня прошел очень хорошо: слизеринцы пропадали у бассейна, на катке и в лабиринте, поэтому он спокойно сделал в лаборатории несколько основ для сложных зелий, разобрал старые записи и, наконец, собрался почитать, по старой привычке забыв об ужине.

Часы в кабинете пробили одиннадцать. Северус прислушался: в гостиной за стеной было тихо, в коридорах тоже. Это значит, факультет в полном составе проигнорировал отбой. Заигрались, гиппогрифы их покусай!

Старшие вернулись сами, правда, не без понуканий Филча, разгонявшего всех гуляк по гостиным. А младших пришлось едва не за уши выуживать из бассейна и отправлять по переодевальным комнатам. У кого-то потерялась палочка, и ее искали всем курсом, девочки перепутали мантии, а потом долго возились, высушивая и расчесывая волосы... Словом, Слизерин улегся лишь к полуночи.

Гостиная опустела; только декан все еще сидел в кресле у камина, заканчивая просматривать ведомость, которую составил для него Долохов: потомок русских купцов подробнейшим образом расписал доходы и расходы «Лабиринта Салазара». В фонд факультета отчислялась неплохая сумма... надо будет потом подумать со старостами, на что ее лучше потратить.

Над столом вспыхнуло белое свечение, из него выскочила серебристая белка и проговорила голосом Квиррелла:

— Если ты уже угомонил свой серпентарий, приходи к канадцам. В программе хорошая выпивка, славная беседа и красивые женщины.

Откуда в Хогвартсе красивые женщины? Или этот ловкач пригласил Анну? Тогда, конечно, другое дело...

У себя в кабинете он предусмотрительно опустил в карман мантии коробочку с безоарами и выпил «антипьянь» — Блокатор алкоголя. На попойках Пожирателей это зелье однажды спасло ему жизнь и не раз позволяло получать ценную информацию. Что ж, правило «что у трезвого на уме — у пьяного на языке» действует для любой компании — будь то разудалая свита Беллатрисы или мирные коллеги-учителя.

* * *

В просторной комнате, которую занимал специалист по магкибернетике, пахло сладковатым дымом. Северус тут же определил его источник: самокрутка в углу ярко накрашенных губ Сивиллы Трелони. Прорицательница с отрешенным видом сидела рядом с Лепажем, тихо наигрывавшем на гитаре что-то меланхолическое.

— О, Северус — одним махом семь троллей побивахом! Снейпочгук — Большой Змей! — поприветствовал его из глубины необъятного дивана Квиринус. Судя по опустошенному бокалу в его руке и преувеличенно громкому голосу, магловед уже успел отдать должное обещанной выпивке. Несколько бутылок с яркими этикетками, бокалы и закуска стояли на низком широком столике в центре комнаты.

— Ты дотрепешься, Бидль доморощенный... — пригрозил Снейп. — Анна, он вам рассказал о своей очаровательной жене и трех детишках-погодках?

— К-какой еще жене?! — поперхнулся Квиррелл. Устроившаяся в соседнем кресле госпожа Цао от души расхохоталась.

— Северус, насчет троллей действительно интересно, — заметил, вставая ему навстречу, Кеннет. — Но сначала попробуйте айсвайн, нашу канадскую гордость(1).

Вино оказалось крепким, душистым, в меру сладким и очень приятным, даже несмотря на то, что «антипьянь» притупляла вкусовые ощущения.

— Ну рассказывай уже, не томи! — потребовала Трелони, затягиваясь папироской.

Он не стал упоминать о Гриндевальде, вкратце описал действие заклинания и похвалил своих студентов, которые не испугались Ламбтонского червя. Кристи слушал внимательно, изучающе поглядывая на него поверх своего бокала с вином.

— Вербальное воздействие преобразуется в мощный ультразвуковой разряд... — как бы размышляя вслух, проговорил он. — А вы могли бы еще раз повторить этот самый «Хохот»?

— Легко, — небрежно бросил Снейп. — Здесь или, может быть, хоть в коридор выйдем?

— Се-ев, а покажи что-нибудь этакое... — Сивилле надоело сидеть на одном месте и теперь она, пошатываясь, бродила по комнате. Оказавшись поблизости от его кресла, она плюхнулась на подлокотник и попыталась обнять Северуса за шею: — Темно-темномагическое!..

— Отцепись от меня, — зашипел он, перехватывая ее руки и спихивая с подлокотника.

— Грубиян и невежа, — обиделась Трелони и через всю комнату крикнула Лепажу: — Доминик, а вы знаете песню про заходящее солнце? Или восходящее?.. А, ч-черт, не помню, как правильно... там еще про дом поется.

Канадец понимающе кивнул и начал перебирать струны. Квиррелл оживился, заявив, что это одна из его самых любимых магловских песен, он знает слова и готов петь дуэтом, соло или а капелла — как прикажет прекрасная донна Анна. Сивилла принялась что-то возражать, стало шумно.

Кристи даже не повернул головы в их сторону. Долил вино в бокалы себе и Снейпу.

— Ваши магические экраны и трансляторы очень помогли нам в лабиринте.

— Пустяки, — отмахнулся Кеннет. — Вот опыты со звуковой энергией — это да, интересно. А магоэкраны, точнее, их упрощенные аналоги, мы уже давно продали одной американской корпорации, выпускающей телевизоры.

— Так вы сотрудничаете с маглами? — изумился Северус. — Но как же Статут?

— С маглами? — непонимающе повторил канадец. — Ах, да, постоянно забываю эту особенность британского мировосприятия... У нас обширные деловые связи с исследовательскими институтами и промышленными концернами по всему миру. Коллега, человечество уже космос осваивает! А вы все за Статутом прячетесь, какие-то непонятные междоусобицы устраиваете... Ведь вы сами себя этим тормозите, понимаете?

— Только почему-то двое моих студентов вчера на «Вызове Годрика» гоняли ваших просвещенных-продвинутых по всему помосту! — Снейп почувствовал, что его начинает раздражать назидательный тон собеседника. — Да и вас, пожалуй, тоже одолели бы.

— Не исключено, — невозмутимо согласился Кристи. — Но только меня одного. Просто мы исходим из принципа коллективной защиты... и, соответственно, коллективного нападения, в случае необходимости. Хотя индивидуальное оружие тоже имеется. Но я бы не хотел его предъявлять, мы же у вас в гостях все-таки...

Северус пожалел, что принял Блокатор алкоголя. Напиться бы сейчас и орать песни на пару с Квиринусом... а не сидеть тут и не осознавать с безжалостной ясностью, что нечего возразить лысому умнику, потому что пока одиннадцатилетние мальчишки будут рисовать черепа на предплечьях и делить мир на черное и белое — не видать им всем никакого космоса...

— Душно здесь, — хмуро проговорил он, отставил недопитый бокал и вышел в коридор.

Тут было прохладно, сумрачно и тихо. Хогвартс давно спал. За окном, во дворе, розовой жемчужиной светился купол над бассейном.

Шум всплеснул и сразу же пропал, придушенный закрывшейся дверью.

— Я затеял совершенно бестактный разговор, — вздохнул за его спиной Кристи. — Приношу свои извинения.

— То, что вы называете «какой-то междоусобицей», для нас было войной, — резко обернулся к нему Снейп. — Радуйтесь, что все это дерьмище вас не коснулось, а не осуждайте нас, что хлебали его полной ложкой. А вот за вино спасибо — оно действительно прекрасное.

Пока шел в подземелья, думал только об одном: сейчас позову Барона и надерусь с ним до зеленых растопырников. И плевать на Блокатор.

______________

(1) айсвайн — "ледяное вино", фирменный напиток Канады.

Глаза открылись не сразу. Откуда-то доносился негромкий разговор.

— Должен заметить, что это поистине коллекционное похмелье. Последний раз нечто подобное я испытал, когда мы с сэром Николасом на развалинах часовни...

— А часовню вы развалили?

— Нет, это было до нас, в девятом веке. Так вот, мы с сэром Николасом по случаю тезоименитства его королевского величества Георга Второго...

От «тезоименитства» к горлу подкатил приступ тошноты и привел в чувство. Кажется, он лежит на полу. Под потолком, облокотившись на руку, парит Кровавый Барон и вещает. Потолок незнакомый. А голос, который отвечал, — наоборот.

Сознание возвращалось толчками, отдаваясь внутри черепа тупыми короткими ударами. Язык, как сухая тряпка, во рту будто стадо драконов ночевало... Руки и ноги? На месте, но работать отказываются. Почему? Он приподнял голову: от подбородка в бесконечность уходило что-то синее, бугристое... на горизонте смутно угадывались носки чьих-то туфель, кажется, собственных.

— Эй, отпустите... — слова царапали пересохшее горло. — Фините инкан...

— Очухался, — вяло заметил давешний голос. — Не колдуй, бесполезно. Тебя «Петрификус» не брал, пришлось связать...

— Ч-чем?

— Шторами. Испортил мне гостиную, алкоголик. Погоди, развяжу.

В поле зрения возникла опухшая физиономия Квиррелла.

— Как я у тебя оказался? — Снейп с трудом сел, оглядел себя. На брюках виднелись какие-то пятна, полуоторванный воротник рубашки свисал на грудь. — Что вообще было?

— А не надо было айсвайн с огневиски мешать, — скривился приятель. — Или чего ты там налакался в подземельях... А еще зельевар! — он охнул, схватился за голову и осел на кровать. — Хотя это канадское винище тоже штука нехилая...

— Поначалу мы с тобой мирно беседовали и смаковали любимые напитки, — начал припоминать призрак. — Затем ты решил, что непременно должен показать гостям «Хохот банши»... — на этих словах рассказчик почему-то замолчал.

— Ну и? — морщась от боли в затылке, поднял к нему голову Северус.

— Еле успели, — ответил Квиринус, пытаясь удержать дрожащей рукой стакан воды. — Я тебя толкнул и заряд в окно улетел. Естественно, вместе с окном...

— Мне из вас каждое слово вытягивать?

— Не ори, и так башка трещит... Гонялся ты за мной по всему этажу. Спасибо хоть непростительными не кидался. Пытаюсь отбиваться — никак! То ли заклинания на пьяных не действуют, то ли ты чего-то особенного хватанул. Вот Барон и подал трезвую мысль, даром что уклюканный был.

— Опыт, — важно заметил тот. — Вам, младенцам, до меня еще пить и пить.

— А почему затылок болит?

— Канделябр...

— Тоже Барон?

— Ты сам. Когда запустил им в меня.

Блуждающий взгляд наткнулся на что-то черное, лежащее пыльной грудой в углу. Мерлин, сделай так, чтобы это была не деканская мантия...

Не сделал. Ну хотя бы палочку искать не надо — сама выкатилась из-под затоптанного рукава.

— А который час?

— Семь утра, — зевнул Барон, переворачиваясь на спину.

Ноги облегченно подогнулись и пристроили своего владельца на кровать аккурат рядом с хозяином апартаментов.

— Любезный друг мой Северус, не соблаговолишь ли ты удовлетворить мое любопытство? — тоном балованного инфанта выговорил Квиррелл, томно прикрыв глаза. Снейп сосредоточился, напрягся и внятно ответил: — Удовлетворю соблаговолить. Э-э-э... то есть соблаговолю удовлетворить. — Силы кончились и он откинулся навзничь рядом с лежащим в такой же позе приятелем.

— У тебя в катакомбах антипохмельное есть?

— Угу.

— Дашь?

— Дам. Только сначала подними меня.

— Кто б меня самого поднял...

Кое-как встали. Северус натянул на себя мятую изгвазданную мантию: сил на Очищающие не было. Квиринус выглядел чуть получше.

— Господин Барон... не дайте нам напугать мирных жителей.

Призрак понимающе кивнул и выплыл на разведку.

— Можете выходить, — объявил он несколько секунд спустя.

Пошатываясь и придерживаясь за стены, благополучно добрались до подземелий.

— Надо Сигнальные снять... Ох, голова!.. Припомню я тебе этот канделябр.

В гостиной было тихо. Стараясь не шуметь, пробрались в кабинет. Северус достал заветные флаконы.

— Уф-ф, эликсир жизни...

Квиррелл бодро фыркал в ванной. Снейп, развесив мантию на распялке, старательно возвращал ей прежний вид. Зелье, прочистив и взбодрив сознание, навело на одну неожиданную мысль.

— Квиринус, какими именно заклинаниями ты в меня кидал?

— Парализующими... Еще «Инкарцеро» пробовал.

— А ты знаешь, что на обычных пьяных магов все это вполне действует?

— Ну я ж говорю, что ты смешал... — выглянул из ванной посвежевший Квиринус. — Погоди, ты хочешь сказать, что в канадском вине было что-то, повышающее сопротивляемость к магии?

— Во мне к тому времени был еще Блокатор алкоголя, так что тут три компонента, включая огневиски. Интересно... — он взялся было пристраивать на место воротник сорочки, но замер на половине дела и, бросив его, метнулся к столу. Найдя какой-то обрывок пергамента, торопливо начал что-то писать. Из-под пера потянулись алхимические формулы.

— Ты мог бы попросить у Кристи бутылку-другую их национальной гордости? — спросил зельевар, не отрываясь от своего занятия. — Здесь явно дело в вине. Мне он, скорее всего, не даст, учитывая вчерашний инцидент. Готов обменять его у тебя на усовершенствованное Бодрящее, например.

— Будет достаточно, если ты не станешь больше припоминать мне канделябр, — усмехнулся Квиррелл.

Башенные часы Хогвартса прозвонили сигнал к подъему.

— Я успею выйти незамеченным? Не хочу попадаться на глаза твоим змеям, — засобирался он и небрежно добавил: — Господин декан, помаду с физиономии смойте... Непедагогично.

— Трелони? — придушенным шепотом спросил Снейп.

— Угадал.

— А я?

— А ты защищал свое целомудрие подобно Иосифу(1), — хохотнул Квиринус и скрылся за дверью.

___________________

(1) Иосиф Прекрасный, библейский персонаж. Известен в том числе и тем, что, будучи продан в рабство, отказал супруге своего хозяина Потифара, когда та его домогалась.

— Профессор Спраут, вы могли бы уделить мне несколько минут?

Расслышать негромкую просьбу в шуме Главного зала было непросто. Помона скорее догадалась, а не услышала, что хотел сказать Снейп. Вопрос, видимо, был весьма деликатный, потому что коллега выглядел суровее обычного.

— Пойдемте в вестибюль, а то тут оглохнуть можно... И, ради Мерлина, оставьте официоз: мы же в равном статусе. Я не возражаю против Помоны, — она взяла его под руку, невольно повторив жест миссис Мальсибер. Снейп подумал, что в следующий раз за советом надо обращаться к Флитвику: тот цепляться за локоть, скорее всего, не станет и выражение лица у него не будет таким подозрительно довольным. Правда, вопрос, ради которого он невольно превратился в кавалера мадам Спраут, требовал именно женского ответа.

— Помона, дело в том, что несколько студенток Слизерина собираются в Хогсмид за нарядами к балу. Скажите, декан должен сопровождать их, или они сами справятся? Как надо поступать в таких случаях? Устав школы молчит на этот счет...

— А что — барышни просят о сопровождении? — улыбнулась деканесса.

— И очень настойчиво. Не понимаю... Какая опасность может им там угрожать?

Помона больше не смогла сдерживаться.

— О-ох, Северус... о-о-ох, дай вам Моргана здоровья, — сквозь смех выдохнула она. — С утра так настроение подняли. Не обижайтесь, я не над вами смеюсь, а над вашими красавицами, — отдышавшись, она заговорила спокойней. — Точнее, над их хитростями. Они же хотят покрасоваться перед вами в обновках! Вот и тащат с собой... Разумеется, вам нет нужды сопровождать их: достаточно отпустить с ними кого-то из старших старост.

— Та-а-ак, — мрачно протянул Снейп. — Чего еще от них ждать?

— Ближе к экзаменам некоторые начнут усиленно проситься на индивидуальные консультации. Будьте готовы к тому, что вместо занятий они станут строить глазки.

— Откуда вы все это знаете?

— Я тоже была студенткой, и у нас также преподавали молодые интересные профессора. До вашего возвращения в школу предметом всеобщего девичьего обожания являлся Квиррелл, теперь к нему присоединились вы. Мужайтесь! — Помона покровительственно похлопала приунывшего Северуса по плечу и вернулась в зал, где уже завершались последние приготовления к «Беседе Ровены» — третьей части Игр Школяров.

* * *

По мановению палочки Флитвика у глухой стены зала, где висели знамена, выросла сцена, с потолка опустился синий бархатный занавес, а ряды кресел приподнялись амфитеатром. Магические свечи засияли в подсвечниках огромной хрустальной люстры. Для привидений устроили ложи вдоль стен. Серый камень скрылся под белой и позолоченной лепниной, на пол легли ковровые дорожки.

— Ну просто королевский театр Ковент-Гарден! — вслух восхитился Дамблдор.

Зрители расселись, директора заняли отдельную ложу, украшенную цветами всех трех школ, и свечи в люстре начали потихоньку меркнуть.

Занавес с тихим шелестом разъехался в стороны. По краю сцены вспыхнули огни, освещая стоящую в центре маленькую темную фигуру ведущего. Он заговорил тем же спокойным и мягким голосом, каким объяснял предмет на уроке:

— Эту Игру мы с загадки начнем,

Самой простой, потом будет сложнее:

Что на земле красивее всего?

Что всего легче? А что тяжелее?

Воду нести как в решете?

Где же та мера, что все измеряет?

А? Что — труден ответ?

Наши участники его знают!

Даже декану — то есть мне — невдомек

Кто победит в «Беседе Ровены»,

Финал испытанья еще очень далек...

Прошу игроков подняться на сцену!(1)

За спиной Флитвика выросли пять кафедр с гербами команд-участниц. Мальсибер и Блишвик предусмотрительно сели ближе к проходу, Северус тоже, на всякий случай, решил не забираться в глубину слизеринского сектора.

— Главное, рассуждайте вдвоем, — торопливо напутствовал он их. — И не бойтесь неожиданных ответов: Флитвик любит парадоксы.

Слизеринцы вместе с другими студентами заняли свои места за кафедрами. Декан Райвенкло обернулся к игрокам:

— Продолжу, но уже прозою. Ровена Мудрая любила игру ума и знала толк в искусстве лицедейства и преображения — как магического, так и творческого. Соответственно, наше испытание будет состоять из двух отделений: в первом вы блеснете скоростью мысли, во втором — выразительностью жеста. Сейчас я начну задавать вопросы. Если ответ готов — поднимаете руку. Верный ответ принесет вам один балл, неверный — отнимет. Предупреждаю зал: за попытку подсказки команда потеряет сразу десять баллов. Время на размышление над каждым вопросом — одна минута. Всем все понятно? Очень хорошо. Итак, вопрос первый. Как и обещал, довольно легкий. Как унести воду в решете?

В наступившей тишине раздалось отчетливое тиканье невидимых часов.

— Ответ готов! — взметнулась рука одного из гриффиндорцев. — Воду надо заморозить!

Тотчас же над их кафедрой вспыхнула цифра «1». Болельщики восторженно зааплодировали.

— Следующий вопрос, — Флитвик сделал успокаивающий жест. — В каком году люди едят больше, чем обычно?

Снейп не сводил напряженного взгляда со своей пары. Он нашел ответ примерно на тридцатой секунде, но что ж они-то медлят?! Ну вот, пожалуйста, Хаффлпафф правильно отвечает — в високосном...

— Чем больше оттуда берут, тем больше оно становится. Что это?

Наконец-то! Этти, покажи, на что ты способна...

— Это яма, профессор Флитвик! — уверенно ответила Мальсибер.

Есть «единичка»!

Участники вошли в азарт, декан не успевал задавать вопросы.

— Сколько месяцев в году имеют 28 дней?

— Все двенадцать!

— У квадратного стола отпилили один угол. Сколько теперь углов у него стало?

— Пять!

— Кто, попав под дождь, никогда не намочит волосы?

— Лысый!

Вопросы сыпались один за другим, школьники отвечали быстро и никак нельзя было определить лидера: цифры правильных ответов так и мелькали.

— Что ж, поглядим, как вы справитесь с задачами посложнее, — объявил Флитвик. — Вот первая. Шли по дороге два отца и два сына. Нашли три галлеона. Быстро разделили их между собой, и каждому досталось по монете. Как такое может быть?

Одна секунда тишины, две, три... Резкий сигнал возвестил о том, что минута кончилась. Представительница школы Третьего Храма подняла руку:

— По дороге шли дед, его сын и внук. Дед — отец, и его сын тоже отец, получается два отца. И с сыновьями так же.

— Браво! Слушаем вторую задачу...

Посматривая время от времени на ряды младших слизеринцев впереди себя, Северус вдруг заметил что-то подозрительное в череде русых, рыжеватых, каштановых, черных затылков. Вот вихрастый долговязый Бэрк, рядом почти неразличимые круглоголовые крепыши Паркинсон и Булстроуд... дальше начались косы и банты девочек. Чувство тревоги усилилось. Он еще раз пробежался взглядом по рядам. Точно: одного не хватает. Роули.

Мелькнула дикая мысль, что мелкий фанатик сейчас прячется где-нибудь поблизости от директорской ложи, шпионя по собственному почину за Дамблдором. Декан привстал, лихорадочно шаря глазами по драпировкам и полутемным углам... Кажется, там его нет. На завтраке паршивец точно был, потом вместе со всеми получал письма, затем Снейп вышел из зала, чтобы поговорить со Спраут... а когда вернулся, то отвлекся каким-то другими делами и потерял мальчишку из виду.

«Спросите у Бэрка, где Роули», — пустил он вперед тихое приказание. Шепот прошел по ряду, Бэрк удивленно пошушукался с соседями и от него в том же порядке к Северусу вернулся недоумевающий ответ: «Он получил письмо, а потом мы его не видели».

Придется идти искать прямо сейчас: от этого меткорисователя всего можно ожидать.

— Треверс, следуйте за мной. Надо найти Торфинна Роули.

Пригнувшись, они выскользнули из зала и поспешили в подземелья. Джералд вполголоса костерил младшекурсника, по вине которого старосту факультета лишили интересного зрелища.

В гостиной было пусто. Пока Снейп обыскивал туалет и укромные закоулки, которых в слизеринских покоях имелось предостаточно, Треверс проверил спальни.

— Чемодан его здесь, но, кажется, нет верхней одежды.

Преподаватель и студент растерянно переглянулись.

— Он мог пойти в лабиринт?

— Нет, сэр, Долохов еще с вечера закрыл там все.

— Мальчишки не было около часа... Надо искать вне школы.

По пути к выходу Снейп послал к Кровавому Барону Патронуса с просьбой обыскать замок. Директору решили пока ничего не сообщать.

— Посмотрите у озера, а я пойду к лесу, — распорядился декан. — Если там его не окажется, идите вдоль опушки в выходу из лабиринта. У него встретимся.

Треверс свернул на тропинку, ведущую к катку, а Снейп вдоль школьной ограды поспешил к темному массиву деревьев.

В такой солнечный, с легким морозцем, день хотелось бы думать о чем-нибудь веселом. Или хотя бы оптимистичном. Допустим, мальчишка просто захотел погулять и сейчас беспечно лепит снеговика. Стоит завернуть за угол — и вот он, шельмец... Но за углом оказался лишь хмурый Треверс.

— У озера его нет. Затоптано все капитально, но следов, ведущих вглубь леса, я не нашел.

Цепочка одиноких следов обнаружилась недалеко от выхода из лабиринта. Очевидно, Роули зачем-то попробовал проникнуть туда, ткнулся в запертую дверь и побрел прочь.

На счастье беглеца, зимой самые опасные обитатели Запретного леса спят в своих норах. Мальчишка забрался в чащу и теперь нахохлившимся воробьем сидел на поваленном бревне. Услышав шум за спиной, обернулся, но не вскочил, а лишь глубже втянул голову в воротник пальто.

— Роули, паршивец... — только и смог выдохнуть Снейп, спеша к нему и увязая в глубоком снегу. — До конца учебы — к Филчу на отработки! И родителям напишу!

— Некому писать, сэр, — глухо проговорил Торфинн. — Отец в Азкабане, а мама... ей тоже не до меня.

— Пойдемте в тепло, — уже мягче сказал декан. — Там разберемся.

* * *

Закутавшись в одеяло, Торфинн с ногами забрался на диван в деканском кабинете, тянул Бодроперцовое, вцепившись двумя руками в кружку, и молчал.

— Джералд, спасибо вам за помощь, возвращайтесь в зал, пожалуйста. Проследите, чтобы больше никто никуда не бегал. Я подойду, как только смогу.

— Северус, я тоже удалюсь, если не возражаешь, — заметил призрак. — И так пропустил самые интересные вопросы.

Отпустив помощников, учитель молча сел на диван рядом с учеником.

— Вот, — Роули протянул ему помятый листок бумаги. — От сестры.

— Вы уверены, что мне необходимо его читать?

Угрюмый кивок.

Круглый аккуратный почерк. В глаза бросилось: «Не осуждай ее. Ты же знаешь, что папино прошение отклонено. Мама говорит, что ты, если захочешь, сможешь жить со мной, раз я уже совершеннолетняя. Папе еще ничего не сказали».

— Профессор, несовершеннолетних в Азкабан сажают? — не поднимая головы, спросил Роули.

— Насколько я знаю, нет.

— Значит, я убью его, — зло блеснул глазами Торфинн. — У меня уже получаются непростительные!

В этот момент больше всего хотелось послать подальше деканство и учительство, оказаться в лаборатории и забыть свихнувшегося мальчишку, как страшный сон. Он не был готов к такому, он не знал, как и о чем говорить с такими вот...

— Торфинн, расскажите мне про него. Планы мести иногда бывает неплохо обсудить с кем-нибудь.

Роули начал рассказ. Поначалу неохотно, потом разговорился, стал припоминать детали. За его словами вставала не такая уж редкая послевоенная история: отец — верный последователь Волдеморта, суд, тюрьма пожизненно. Мать не столько осуждала, сколько боялась за семью, повезло с адвокатом, спас главу от Поцелуя, а имущество — от конфискации. Кстати оказался неженат и настойчив. Мать уступила. Кто знает, почему.

— И какое из трех непростительных вы планируете применить?

— Круцио! — ощерился Роули. Он уже не кутался в одеяло и отставил в сторону пустую кружку.

— Покажите, — Снейп, сложив руки на груди, откинулся на спинку дивана, и спокойно посмотрел на изумленного ученика. — Продемонстрируйте владение этим заклинанием. Представьте, что я и есть тот человек, который увел вашу мать. Ну же!

Торфинн растерянно заморгал, вытащил из внутреннего кармана мантии палочку. Пальцы на рукояти сжались так, что побелели костяшки, дрогнули губы, выговаривая слова заклинания... Но и только.

— Не могу, — понурившись, признался он. — Не получается. Вас ненавидеть не получается.

— Одной ненависти мало. Точнее, она здесь далеко не главная. Темный Лорд в совершенстве владел непростительными, оставаясь бесстрастным в такие моменты.

Роули слушал его, жадно ловя каждое слово.

— Есть заклинания, за которые не сажают в Азкабан. А между тем, они хорошо подходят для мести. Вот, например, такое...

Палочка из рукава, несколько коротких взмахов, и вот уже собеседник держит в руках полу собственной мантии, порезанную в лоскуты невидимым ножом.

— Можно не убивать, достаточно попугать. Понимаете? Репаро.

— Профессор, научите! — восторженно выдохнул Роули.

— Со временем научу. Но обещайте мне, что больше не станете никуда убегать. И никаких планов мести без моего ведома.

Эх, хорошо быть одиннадцатилетним... Письмо отправилось в карман штанов, а их владелец, вдохновленный обещанием учителя, вприпрыжку побежал наверх — досматривать представление. Учитель поглядел ему вслед почти с завистью.

Надо бы возвращаться в зал... но в кабинете такая тишина! Пристроить гудящую голову на подголовник, прикрыть глаза, еще раз мысленно повторить только что состоявшуюся беседу. Начиная разговор, он чувствовал себя человеком, входящим в темную комнату. Ни свечи, ни «Люмоса», двигаешься медленно и на ощупь, не имея представления, на что наткнешься в следующий миг. И таких комнат у него — семьдесят четыре. И даже Мерлин не знает, что может таиться в темноте.

* * *

Проходя по коридору, ведущему к Главному залу, Северус обнаружил, что уже в состоянии выделять в общем гвалте голоса некоторых слизеринцев, даже не видя самих студентов. Шум в вестибюле означал, что «Беседа Ровены» окончилась. А веселые возгласы — что факультет не в проигрыше.

— Профессор, у нас первое место! — сияющая Бернадетт тащила за собой довольного Блишвика. — Вот он, наш герой!

— Давайте-ка сначала и подробнее, — попросил Снейп, невольно пятясь от девушки, которая, казалось, была близка к тому, чтобы кинуться ему на шею.

Во втором отделении участники должны были показывать «живые картины»-ребусы. Жюри предстояло разгадать зашифрованное слово и оценить мастерство и остроумие воплощения.

— И что же вы показали?

— Овсянку, сэр, — радостно доложил Эбнер. — Жаль, что вы не видели... Честное слово, зал просто лег!

— Странный выбор слова для ребуса.

— Мы подумали, что другие команды станут показывать какие-то возвышенные понятия, или что-то магическое, — пустился в объяснения Блишвик. — Мы решили сыграть на контрасте. И получилось!

Снейп добросовестно попробовал представить, как его студенты изображают блюдо английской кухни(2), убедился, что его фантазия безнадежно скудна, и потому просто похвалил победителей.

— Профессор, так вы пойдете с нами после обеда в Хогсмид? — очевидно, Бернадетт полагала, что хорошие новости настроят декана на согласие. — Вы проводите нас?

Услышав заветное «Хогсмид», к ним стали подтягиваться и другие студентки. Северус сделал еще шаг назад и почувствовал спиной стену. Между тем, барышни напирали.

— Леди, вас будет сопровождать мисс Урхарт. Мое присутствие в магазине дамских мантий совершенно не обязательно.

— Но, сэр...

— Никаких возражений, мисс Мальсибер. У вас есть время до ужина. Опоздаете — лишитесь права походов в Хогсмид до конца учебного года.

* * *

Сегодня на традиционный ночной обход факультета он отправился позже обычного: задержался, изучая технологию производства айсвайна. Несколько листов пергамента, где было все расписано подробнейшим образом, днем доставил от Квиррелла домовик. К теории прилагалась практика в виде двух мягко булькающих бутылок темного стекла.

Северус едва успел войти в гостиную, пустую по случаю позднего времени, как в своей раме показалась встревоженная фея Моргана.

— Эделия Розье до сих пор не в спальне! Ее нет и в ванной комнате.

— Что-то многовато беглецов для одного дня, — проворчал Снейп, уже по привычке прикидывая план поисков. Впрочем, он тут же остановился: когда речь идет о взрослых девицах, искать следует отнюдь не в Запретном лесу. Декан решительным шагом пересек гостиную, направляясь к самому дальнему и темному углу. Там, полускрытая портьерой, располагалась глубокая ниша, в которой, очевидно, когда-то стояла статуя. Теперь от статуи остался лишь шершавый квадрат на плитах пола, а получившееся свободное пространство многие поколения студентов использовали для свиданий наедине. Если не шуметь, ускользнуть из спален незамеченными и как следует расправить тяжелую парчовую штору, то в этом укромном местечке можно было дать волю любым своим желаниям.

Портьера беззвучно отошла в сторону, «Люмос» вспыхнул, отразившись испугом в двух парах глаз, и дрогнул, скатившись узкой тенью между двумя матово-белыми полушариями, почти уже высвобожденными из ученической блузки.

Гордон Макнейр судорожно сглотнул и отпрянул от девушки. А Делла с застывшей улыбкой на припухших губах не спеша застегивала пуговки, и в ее взгляде испуг быстро сменялся досадой. И откровенное торжество уверенной безнаказанности было в ее голосе, когда наотмашь ударила стоящего перед ней двумя короткими фразами:

— Завидуешь? Тебе ведь только за деньги дают!

Он с шипением втянул в себя воздух. Тварь наверняка била вслепую, но не промахнулась. Отчаянным усилием воли погасив желание впечатать кулак в персиковую тонкую скулу, бросил сухо и холодно:

— Расходитесь по спальням. О наказании узнаете завтра.

Эделия презрительно дернула плечиком и удалилась, сопровождаемая осуждающим взглядом Морганы. Макнейр задержался у входа в спальню мальчиков, оглянулся.

Потом Северус не мог с полной уверенностью сказать, что издевательская ухмылка ему не почудилась. Но пружина ярости уже швырнула его к Гордону, пальцы вцепились в студенческую мантию и Снейп словно со стороны услышал свой хриплый свистящий шепот:

— Весело тебе?! Давай пошире улыбку нарисую?

Макнейр лишь беззвучно разевал рот, глядя в перекошенное серое лицо.

* * *

«За оскорбление декана и неподобающее поведение...» Нет, не так. «За грубое нарушение школьных правил и оскорбление декана...» Снова не то. Он раздраженно смял исчерканный лист и бросил на пол. Ну, мразь, пнула в самое больное, самое тайное, которое никогда и никому, хоть Веритасерум подливай... Он ругнулся и потянулся к перу. «За недопустимое поведение и тяжкое оскорбление...» Поверх строчек легла полупрозрачная ладонь.

— Не торопись, — посоветовали из-за спины. И добавили: — Займись этим утром, с холодной и ясной головой.

Кровавый Барон втек в свое любимое кресло и убрал руку.

— Она оскорбила меня.

— Уточни, оскорбила Северуса или оскорбила декана?

— Вы что — слышали ее слова? — ужаснулся он.

— Успокойся, не слышал. Но у женщины есть не так уж много способов сильно задеть мужчину. Так что долго гадать не потребуется.

— Она оскорбила меня, — тихо повторил Северус. И еще тише добавил: — Не декана.

— Вот с учетом этого ты завтра и начнешь писать свое распоряжение, — заключил призрак.

_____________________

(1) Думаю, все узнали переделку вступительных слов Кэрролла из музыкальной сказки "Алиса в Стране Чудес", стихи и песни к которой написал Владимир Высоцкий.

(2) Пользуясь моментом, автор позволил себе некоторый стёб на тему незабвенного Бэрримора и его коронной реплики "Овсянка, сэр!"

Утром в гостиной факультета появилась новая деталь интерьера: большая черная доска у входной двери. К доске был прикреплен лист пергамента. Внизу страницы мерцала серебром и зеленью печать Дома Слизерина.

— Распоряжение номер один, — прочитал вслух Макнейр. Узнать, что на этот раз придумал декан, собрались все старшекурсники. Младшие тоже пытались протиснуться вперед, чтобы почитать и потаращиться на красивую змею. Гордон продолжил чтение, правда, уже менее бодро:

— Декан Дома Слизерин профессор Северус Снейп доводит до всеобщего сведения, что в ночь с 14 на 15 марта сего года ученица седьмого курса мисс Эделия Розье и староста шестого курса мр. Гордон Макнейр допустили грубое нарушение Правил школы чародейства и волшебства Хогвартс...

— Снейп наконец застукал ее в гостиной, — тихо хихикнула Гринграсс. — Допрыгалась!

— Свой курс перебрала, за младших взялась, — проворчал Флинт. — Ну и штучка...

Макнейр между тем замолчал: он пробежал глазами документ до конца и теперь стоял, не зная, что делать. Хотелось разорвать проклятый пергамент в клочья!

— Гордон, что же ты не продолжаешь? — усмехнулась Урхарт. — Стесняешься, что ли?

— Сами читайте, я вам не нанимался, — огрызнулся Макнейр и, расталкивая сокурсников, вышел из толпы.

— Горди, солнышко, куда ты такой сердитый? — остановила его Розье, только сейчас вышедшая из спальни девочек.

— Я тебе больше не Горди! — рявкнул Макнейр. — Из-за тебя теперь неделю драконье дерьмо убирать!..

— В качестве наказания вышеупомянутые ученики поступают в полное распоряжение преподавателя Ухода за магическими существами профессора Сильвануса Кеттлберна, — продолжила чтение Урхарт. — На срок в семь дней. В течение этого времени им запрещается появляться на любых развлекательных мероприятиях. Распоряжение вступает в силу с сегодняшнего дня.

— Однако... — растерянно протянул кто-то, когда Агата в полной тишине закончила читать. Наказание удивляло не только необычностью, но и унизительностью: отработки у Филча были почти традицией и всей школой воспринимались как неотъемлемая часть обучения, — но работать у Кеттлберна?! Профессор нередко грозился заставить нерадивых учеников выгребать навоз за двурогами и драконами или чистить кормушки, но в реальности до такого никогда не доходило — одной угрозы строгого и всеми уважаемого профессора хватало, чтобы мигом вразумить самых ленивых или буйных студентов. Но распоряжение декана — совсем другое дело! И в довершение всего, ни тебе катка, ни бассейна... А ведь до конца праздника Сизигии осталось всего шесть дней! Эделия покраснела и замерла, как статуя, осознав, что ее ждет. Макнейр сжимал кулаки, тщетно пытаясь найти выход душившей его злости. Эти двое стали центром всеобщего внимания: на них смотрели с сочувствием, но мелькало и злорадство.

Стоило в гостиной появиться Снейпу, как все головы разом повернулись к нему.

Сегодня он выглядел особенно непроницаемо. Или это от того, что, стоя в дверном проеме, почти сливался с его темнотой?

— Доброе утро, — послышался негромкий, спокойный голос. — Вижу, распоряжение уже прочитали. После завтрака я отведу наказанных к профессору Кеттлберну. Остальные пойдут смотреть четвертое Испытание в оранжереи Хаффлпаффа. На время моего отсутствия старшим, как обычно, будет мистер Треверс.

— Это издевательство! — не выдержал Макнейр. — Отправьте нас к Филчу!

— В правилах школы черным по белому написано, что наказание студенту за проступок определяет преподаватель, — невозмутимо ответил декан. — За пререкания вам дополнительный день отработки, Макнейр. И молитесь, чтобы на вас не было жалоб у профессора.

* * *

В свое время преподаватель Ухода за магическими существами немало потрудился, чтобы организовать для своих питомцев теплое зимнее убежище на опушке Запретного леса. Домовики в строители не годились, пришлось нанимать бригаду гномов, а затем всеми правдами и неправдами добиваться от Дамблдора финансирования строительства. К счастью, Кеттлберн оказался достаточно убедителен и добротное одноэтажное каменное строение под черепичной крышей выросло всего за одну летнюю ночь. С наступлением холодов профессор переселил туда пару гиппогрифов с потомством, ночную фурию, громмеля, престиголова и злобного змеевика, детеныша взрывопотама, самца и трех самок двурога, а также подкустовного выползня(1), которого неутомимый путешественник нашел во время одной из своих восточноевропейских экспедиций.

Кеттлберн, пользуясь внеплановыми каникулами, с утра до позднего вечера возился в своем зверинце, так что Снейп, конвоируя студентов, почти не сомневался, что застанет коллегу именно там.

Макнейр и Розье всю дорогу хранили сердитое молчание и лишь поморщились, когда ветром донесло специфический запах магических животных. Вскоре стал слышен гулкий храп, отдаленно напоминающий человеческий. Позже выяснилось, что храпел выползень, впавший в спячку еще в ноябре.

По мере приближения к зверинцу вонь становилась гуще. Розье достала кружевной платочек и прижала его к носу, Макнейр шепотом выругался.

— Профессор Кеттлберн, вы здесь? — громко позвал Снейп, войдя вместе со студентами внутрь просторного длинного строения. Здесь, по обе стороны от широкого прохода, располагались стойла, закрытые на две трети высоты прочными деревянными загородками.

— Одну минуту! — донеслось откуда-то из дальнего конца одновременно с грохотом, ревом и столбом ядовито-зеленого дыма, ударившим в высокий потолок. Вскоре на проходе показался и сам профессор — как всегда энергичный, уверенный и быстрый, несмотря на покалеченную ногу, которую он заметно приволакивал при ходьбе. Длинный кожаный фартук, надетый поверх грубой рабочей рубахи и брюк, был порван и прожжен в нескольких местах.

— Добрый день, чем обязан? — приветливо улыбнулся хозяин, с насмешливым любопытством поглядывая на девушку, брезгливо подобравшую полы дорогой мантии, и юношу, с нескрываемым отвращением смотрящего на дыры в фартуке.

— Профессор, вот эти двое студентов пришли вам помогать... Правда, не по своей воле, — Кеттлберн понимающе хмыкнул, слушая объяснение. — Каждое ваше нарекание прибавит им день отработки, так что не стесняйтесь.

Студенты содрогнулись: такого яда в голосе декана им еще не доводилось слышать.

— Очень хорошо, в стойлах драконов как раз необходимо убраться. Впрочем, могу вас отправить в Запретный лес на сбор прошлогодней паутины акромантулов — из нее хорошие подстилки получаются... Как вы считаете, декан Снейп, что будет полезнее вашим студентам?

— О, пожалуйста, профессор, распоряжайтесь так, как сочтете нужным!

Кеттлберн и Снейп раскланялись самым любезным образом.

— Ну что ж, господа наказанные, — обратился к ученикам Кеттлберн. — Будьте добры сдать ваши палочки. На время отработки магия вам не понадобится.

Только сейчас Эделия и Гордон до конца поняли, как сильно влипли.

* * *

Оранжереи Хаффлпаффа благодаря чарам расширения пространства сегодня не уступали размерами парку водяных аттракционов. Разве что здесь было заметно прохладнее.

Почти всю обозримую территорию занимал тщательно взрыхленный прямоугольник грунта, шириной около двадцати ярдов(2). В длину же он простирался не менее, чем на сотню ярдов, заканчиваясь помостом, на котором установили стол жюри.

Зрителям предлагалось разместиться на широких многоярусных скамьях, установленных вдоль полосы чернозема, за невысокой оградой. Выше скамеек висели уже ставшие привычными магоэкраны и повсюду летали магокамеры.

У свободного торца прямоугольника показалась профессор Спраут в сопровождении нескольких старших студентов своего факультета. Она волновалась, усиленный «Сонорусом» голос подрагивал.

— Когда о предстоящих Играх еще только было объявлено, мы примерно уже представляли себе, какое задание можем предложить командам. Но, посмотрев Испытания других факультетов, переделали первоначальный вариант полностью. Вы удивляли — мы также способны удивить. Вы развлекали — и мы сумеем развлечь! Вы требовали скорости и ловкости — в нашем Испытании они вам тоже понадобятся! Последние несколько месяцев мы работали над усовершенствованием магического стимулятора роста растений. Сегодня мы рады сообщить, что испытания прошли успешно и он готов. С его помощью обычный побег тыквы растет со скоростью почти два фута в секунду. Дамы и господа! Мы объявляем «Опыт Хельги» открытым и представляем вам четвертое Испытание — гонки на тыквах!(3)

Под изумленно-поощрительный ропот зрителей хаффлпаффцы по команде деканессы бросили в грунт крупные белые семена и полили с помощью «Агуаменти». Сделав это, они отскочили в сторону и не зря — крепкий зеленый росток сразу выстрелил из-под земли в том месте, где мгновение назад стоял человек.

Стебли, извиваясь, как змеи, рванулись вперед, по пути с бешеной скоростью выбрасывая лист за листом. Студенты побежали рядом, внимательно всматриваясь во что-то в гуще зеленых плетей, и перепрыгивая через витые усики, которыми побеги тыквы норовили спутать им ноги.

— Сейчас самое главное — не пропустить момент завязи, — комментировала Спраут. — Тыква самоопыляется и происходит это очень быстро.

Желтые цветки размером с ладонь взрослого человека вспыхнули на всех стеблях одновременно и тут же сменились плотной зеленой завязью, на глазах разбухающей в рыжеющий продолговатый плод.

Школьники прыгнули на них верхом, но тыквы не только не треснули, но, словно хорошие лошади, скакнули вперед и, не прекращая расти, понеслись по рыхлой земле, оставляя позади толстый канат стебля и листья, похожие на большие зонты от дождя.

— На гладкой кожуре удержаться непросто... И не всегда получается вовремя заметить завязь. Победит самый ловкий и внимательный!

Действительно, тыквы прыгали, будто живые, иногда сбрасывая седоков. Те старались догнать их и оседлать вновь.

— Представители команд, подходите сюда! Добавлю одно важное замечание... — она красноречиво посмотрела в сторону слизеринцев, — никаких лазеек для любителей искать дырки в правилах мы не оставили. Это означает, что участникам разрешается пользоваться только руками и ногами! За попытку что-либо воткнуть в тыкву, накинуть сеть или закрепиться с помощью магии команде автоматически засчитывается проигрыш.

— Ура, значит, вопросов по гербологии не будет! — захлопала в ладоши Айрин Монтегю.

— Зря зубрили, выходит, — с притворной досадой проворчал ее напарник по команде Кевин Фарли. — Слизерин, поболейте за нас!

Их проводили дружным ором. Снейпу оставалось только одобрительно кивнуть.

Кевин заметил, что хаффлпаффцы гонялись за тыквами босиком и без мантий. Он тоже разулся и снял длинное ученическое одеяние.

— Я пойду первым, — вполголоса сообщил он напарнице. — Разберусь, как ловчее на них запрыгивать. Слава Мерлину, родители не видят!

Действительно, Фарли-старшие, представители древнего чистокровного магического рода, едва ли одобрили бы подобную несолидную беготню. Как и семейство Монтегю, кстати. К счастью, молодежь отодвинула подальше фамильную чопорность ради нового приключения. Айрин по-быстрому трансфигурировала чулки и юбку в штаны и осторожно прохаживалась по удивительно мягкому грунту, привыкая к новым ощущениям.

Тем временем помощники профессора Спраут убрали с поля выросшие тыквы (каждая — размером с парту) и ботву, заново взрыхлили и разровняли землю. Первые пять участников вышли на старт.

Семена упали... и началось! Ростки прямо-таки чувствовали, что их пытаются поймать, уворачивались и, как живые, размахивали длинными прочными усиками. Вот канадец растянулся на грядке, пойманный за ногу зеленой плетью, но быстро выпутался и продолжил погоню. Девочка-китаянка, видимо, привыкла у себя на острове ходить босиком, и поэтому бежала легко и быстро, на ходу ловко перепрыгивая зеленые ловушки. Слизерин, Гриффиндор и Равенкло держались на одном уровне: им помогало вовремя выкрикнутое «Диффиндо»!

Цветки, завязь, успеть запрыгнуть... Получилось! Гладкие твердые бока тыквы так и норовили выскользнуть из-под пальцев и пяток. Пришлось распластаться совсем по-лягушачьи и уткнуться носом в кожуру. «В жизни... больше... тыкву... есть... не стану!» — в такт прыжкам буйного овоща думал Кевин. В глаза летели комья земли, рядом что-то вопил гриффиндорец, слева — канадец, а над всем этим метался разноголосый рев болельщиков.

У финиша тыква выдохлась и, взбрыкнув напоследок, все-таки сбросила с себя седока. Кевин поднялся, отряхиваясь и отплевываясь от земли, которая набилась в рот при падении. Из всех участников лишь китаянка осталась верхом и даже встала на своем «скакуне» в полный рост, сорвав аплодисменты зрителей и жюри.

Северус, наблюдая, как Фарли изо всех сил вцепляется в овощные бока, лихорадочно соображал, каким образом можно обойти условия Спраут. Во что бы то ни стало хотелось перехитрить деканессу. Приклеиться ладонями? Рискованно: так и кожу ободрать недолго. А если... Он вскочил и поспешил к Айрин, которая как раз обсуждала с Кевином способы удержаться на тыкве. Они оба с надеждой обернулись к декану, тот, наклонившись к ним, что-то коротко сказал, от чего Айрин в полном восторге запрыгала на месте не хуже тыквы.

— Главная трудность: придется все делать на бегу, — предостерег Снейп, — и неизвестно, как поведет себя растение.

Монтегю решительно прикусила нижнюю губу и вышла к старту.

Глава Хаффлпаффа сразу же заподозрила уловку, заметив, как ее коллега шепчется о чем-то со своими студентами. Она почти не сомневалась, что хитрец сумеет вывернуться, и даже чувствовала некоторую гордость за своего бывшего ученика. Но реальность превзошла все ее ожидания.

Айрин, как и все остальные, побежала догонять свой росток, но, когда появилась завязь, не вспрыгнула на него. Она продолжала держаться рядом и, едва тыква выросла ей по пояс, взмахнула палочкой, выкрикнув какое-то заклинание.

— Ну, змей! — только и смогла сказать Спраут, глядя, как тыква у всех на глазах превратилась в толстую желтую кустистую метлу, которую девушка тут же оседлала, вцепившись в нее всеми конечностями.

Тыквометла отчаянно брыкалась, продолжая скакать вперед по грядке. Опыт Айрин попытались повторить другие участники, кто-то упал в процессе, но к финишу, кроме метлоподобного овоща, прибыли пупырчатый стул с кривой спинкой, что-то, отдаленно напоминающее велосипед, еще одна метла, только хвостовой частью вперед и большой оранжевый крендель, в центре которого невозмутимо восседал представитель команды Райвенкло.

Директор канадского колледжа Монаган хохотал, госпожа Хань сдержанно улыбалась, Дамблдор попытался что-то сказать участникам, но тоже не выдержал и рассмеялся. Между тем тыквы потихоньку возвращали себе природные форму и цвет.

— Жюри удаляется для подведения итогов, — наконец более или менее спокойно сообщил он. — В Главном зале вы сможете увидеть, как распределились места между факультетами и школами.

— Северус, вы все-таки нашли прореху в условии, — по тону профессора Спраут трудно было понять, порицает она его или хвалит. — И хотя она на грани нарушения правил, вынуждена признать, что формально придраться не к чему.

Снейп в ответ вежливо поклонился, ничем не выдавая переполнявшего его торжества. Особенно радовало, что их разговор слышат студенты.

— Вот только объясните, почему? Зачем вам во что бы то ни стало понадобилось обойти правила? Ведь Фарли и Монтегю могли выиграть и так...

— Могли. Но тогда на что нам мозги, Помона? — Он неожиданно весело подмигнул деканессе. — Спасибо за игру, это было незабываемо!

В Главном зале к колбам песочных часов факультетов и школ образовалось настоящее паломничество: всех интересовали результаты. Они пока выглядели неопределенно: изумруды Слизерина и серебряные шарики ванкуверского Колледжа находились на одном, самом высоком уровне. Чуть ниже поблескивали сапфиры Райвенкло и перламутровые раковины школы Третьего Храма, совсем немного им уступали рубины Гриффиндора и топазы Хаффлпаффа.

— Формально Игры Школяров окончены, — сообщил в официальной предобеденной речи Дамблдор. — Все четыре Испытания успешно пройдены командами-участницами. Но наши гости изъявили желание предложить свои виды соревнований, поэтому будет правильнее сказать, что завершена лишь первая, так сказать, классическая часть Игр. С завтрашнего дня начнется подготовка ко второй части, которая, как мне сообщили коллеги, сосредоточится на катке, ближайших холмах и в парке водяных аттракционов.

* * *

Никто и нигде не объявлял об этом, но к ужину весь Хогвартс был в курсе: канадцы устраивают в Главном зале общую вечеринку. Также стало известно, что Дамблдор с остальными директорами отбыли из замка в неизвестном направлении, и в ближайшие несколько часов их возвращения можно не опасаться. Кристи и Лепаж клятвенно заверили профессора МакГонагалл, что все будет исключительно благопристойно, и вместе со своими студентами занялись наладкой магического звука и света.

Начало пообещали в девять вечера, но уже часов с восьми каждый ученик от одиннадцати до семнадцати лет включительно под любым предлогом счел своим долгом побывать у закрытых дверей Главного зала и послушать странные свистящие и скрежещущие звуки, доносящиеся оттуда. Кто-то из старших и чистокровных презрительно фыркал, мол, опять магловские штучки, но такие оказались в явном меньшинстве.

Едва пробило девять, как двери распахнулись и студенты повалили в зал.

Столы исчезли, стулья отодвинули к окнам, освободив побольше пустого пространства в центре. Доминик Лепаж устроился на возвышении у дальней стены, под его руками мягко переливались всеми цветами радуги несколько небольших дисков.

— Привет, Хогвартс! — его голос разнесся по всему залу.

Школьники, не привыкшие к такому обращению, молчали. Откликнулись лишь канадцы, знакомые с традициями массовых вечеринок.

— Не слышу вас! — снова воззвал Лепаж.

Зал ответил оживленнее.

— Уже лучше... Ну, старички и старушки, поскрипим костями?

— Да!..

— Настучим подземным троллям по голове?

— Да-а!..

— Поставим на уши всю эту древность?

— Да-а-а!!!

— Тогда по-о-о-ехали!..

Зал точно взорвался разноцветными огнями. Стены и потолок превратились в сверкающие потоки света, который то застывал причудливыми фигурами, то рассыпался искрами фейерверков. Из сияния родился чистый и глубокий звук — ритмичная мелодия, невесомая и озорная. Канадцы и китайцы первыми нырнули в ее бесшабашное веселье, образовав жизнерадостный прыгающий островок на краю пока еще неподвижной толпы.

— Это дискотека! Дискотека! — вдруг раздались оттуда радостные голоса. — Я на таких уже был!.. И я!.. Там классно!...

Островок расширялся. Маглорожденные уже залихватски отплясывали, скинув душные мантии.

— Эб, пошли! — не выдержала Мальсибер и потащила за собой Блишвика, который и сам был не прочь от души попрыгать. Снейп, занявший, вместе с другими деканами безопасное место у дверей зала, видел, как вслед за Бернадетт побежали Монтегю с Фарли, Долохов ухватил сразу двоих девушек, Урхарт подала руку Треверсу... Глядя на старших, оживились и младшие.

Среди танцующих показались и учителя: Квиррелл ловко кружил вокруг себя обворожительную Анну, а Трелони, навесив на себя несколько новых рядов бус, откровенно атаковала Кеннета Кристи. Тот, впрочем, не возражал.

— Северус, мне бы ваши годы! — стоявшая рядом с ним хаффлпаффская деканесса приплясывала на месте, многозначительно посматривая на него. МакГонагалл осуждающе нахмурилась, а Флитвик вдруг топнул ногой и подхватив взвизгнувшую от неожиданности Помону под руку, завертел ее юлой под бурное одобрение своих студентов. Снейп, шагнув в тень, приоткрыл дверь и выскользнул в коридор.

Он никогда не любил шумные развлечения, а сейчас от криков и музыки у него разболелась голова. Его слизеринцы никуда не денутся из зала, до отбоя еще целый час...

По пустому и гулкому вестибюлю прошли Розье и Макнейр, оставив за собой шлейф всех ароматов зверинца. Мрачно зыркнули на декана — и направились в сторону подземелий. Снейп усмехнулся: а день сегодня все-таки выдался хороший.

____________________________

(1)персонажи мультфильма «Как воспитать дракона» — ночная фурия, громмель, престиголов и злобный змеевик — оказались в зверинце Кеттлберна исключительно по прихоти автора. А порождение фантазии двух шкодливых радиоведущих из спектакля «День радио» приползло само... из-под куста:) http://www.youtube.com/watch?v=WWSx_6yIKPc

(2)Ярд — 0,9144 метра. Фут — 0,3048 метра. То есть одна треть ярда.

(3)Как честный автор, признаюсь, что идея гонок на бахчевых была когда-то вычитана мною в журнале «Вокруг света» за 1975 год. http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/5227/

Стол шатался. Едва перо начинало скользить по пергаменту, как все почтенное четырехногое наследство Слагхорна пускалось в пляс. Северус попробовал подвинуть его, решив, что виной всему какая-то неровность на полу, куда случайно попала одна из ножек. Бесполезно: массивный письменный стол, еще вчера бывший воплощением непоколебимости, сегодня вихлялся самым непристойным образом.

Чертыхаясь, хозяин кабинета полез в подстольную темноту проверять, в чем дело. Ну конечно: причина крылась в самой дальней ножке, на которую опиралась тумба с выдвижными ящиками. Из-под квадратной пяты выскользнула подложка, вот стол и охромел.

Северус уже собрался подоткнуть ее обратно, но вдруг заметил, что держит в руках свернутую пополам брошюрку в одну восьмую листа(1), пожелтевшую, с рваными краями. На титульном листе сохранилось название: «История привидений Хогвартса», ниже более мелким шрифтом значилось, что книжица служит приложением к учебнику «История Хогвартса» и автором ее является — забавное совпадение! — Катберт Биннс, призрачный преподаватель истории магии. Издана в самом начале двадцатого века... Странно, почему на уроках профессор ни разу не упомянул о ней?

Подсунув под ножку свернутый до нужной толщины выпуск «Пророка», Северус вылез из-под стола и принялся листать истрепанные страницы.

— Ну ничего ж себе... — пробормотал он, поглощая абзац за абзацем.

Окончив чтение, подошел к камину и, заглянув туда, поинтересовался:

— Квиррелл, ты спишь? Э-эй...

— Уже нет, — сердито ответили оттуда. — Чего тебе?

— Скажи, где находится Албания?

— Снейп, ты опять что-то выпил?

— Я нашел интересные сведения о наших привидениях. Спускайся ко мне.

Квиррелл выбрался из камина, держа в одной руке большой свиток, а другой отряхивая от пыли лиловый стеганый халат, из-под которого виднелась клетчатая пижама.

Свиток оказался географической картой.

— Это континентальная Европа и острова, — пояснил гость. — Смотри, вот мы, вот — Албания. Так зачем это тебе?

Снейп молча протянул ему брошюрку, а сам отошел к книжному шкафу, достал большой пухлый том и принялся что-то в нем выискивать. По мере чтения на лице Квиррелла досада сменилась недоверием, затем изумлением и под конец — энергичным интересом.

— В то, что Серая Дама — дочь Ровены, поверить вполне можно. Да и ваш Барон производит впечатление решительного субъекта. Но зачем ей понадобилось отправляться в такую немыслимую даль?

— Вот и мне непонятен этот вопрос, — откликнулся Снейп, разглядывая карту. — Неужели на острове не нашлось достаточно скрытных мест?

— Не убегала она ни в какую Албанию, — неожиданно подала голос из своей рамы Моргана. Волшебница выглядела непривычно серьезной и даже печальной. — Она была в моем замке, в трех днях конного пути отсюда.

— Но тут же написано... — растерянно возразил Квиррелл.

— Елена Рэйвенкло не покидала Британию, — упрямо повторила Моргана.

— Квиринус, глянь-ка, — Снейп положил перед ним извлеченный из шкафа фолиант, который оказался первым томом «Британники», изданной в конце XVIII века (В Лютном чего только ни найдешь...). — Здесь говорится, что часть графств Шотландии в те времена объединились в королевство под названием Альба. Может, тут какая-то связь? Альба, Албания...

— Минутку... — Квиррелл уставился в пространство, сосредоточенно почесывая нос. — За сотни лет любая страна поменяет свое название. Как средневековые путешественники могли называть Албанию?

Он зашелестел страницами, лихорадочно бегая глазами по строчкам, и воскликнул:

— Вот! «Arbanum» или «Аlbanum»!(2) Латынь! Какой-нибудь рассеянный монах-переписчик дописал лишние буквы или решил, что правильно писать не «Альба», а «Альбанум», ведь единых правил письма тогда еще не существовало... Северус, это может стать научным открытием! Да, здесь много непонятного, но если принять во внимание слова Морганы...

— Можете принять во внимание еще и мои слова, — прямо из разложенной на столе карты выросла мрачная фигура Кровавого Барона. — Я подтверждаю, что не было никакого бегства в Албанию. Бегства вообще не было.

— Стоит ли рассказывать об этом, — грустно заметила Моргана.

— Стоит, — убежденно ответил тот. — Пытливые заслуживают правды. Ждите меня здесь.

Он уплыл в стену и через несколько минут вернулся, толкая перед собой перепуганного Катберта Биннса. Последний крепкий пинок — и съежившийся преподаватель истории магии подлетел к замершим от удивления людям.

— Расскажи им все, — приказал Барон.

— Я не совсем понимаю, о чем вы, — забормотал Биннс, поглядывая то на него, то на Снейпа с Квирреллом. — О, вы нашли мое исследование... весьма любезно с вашей стороны. Правда, я допустил некоторые неточности в трактовке одного или двух второстепенных фактов...

— То есть речь действительно идет не об Албании? — уточнил Квиррелл.

— Я изучал Вустерские хроники, часть фрагментов была утрачена или повреждена...

— Перестань темнить, — перебил его Барон.

— Я действовал по распоряжению директора Блэка! — внезапно взвизгнул Биннс. — Вы ничего не докажете, сэр Бедуир!

— Но я хотя бы вытрясу правду из твоей гнилой душонки, — прорычал слизеринский призрак и, схватив собрата за воротник мантии, встряхнул с такой силой, что Биннс на время утратил человеческие черты и стал похож на растрепанный клок тумана. Моргана с одобрением наблюдала за экзекуцией, а молодые профессора ошарашенно таращились на происходящее.

— Довольно! — захныкал Биннс. — Я расскажу все! Отпустите, умоляю!

Барон ослабил хватку. Историк постепенно возвращал себе прежний облик. Потупившись, он заговорил тихо и неохотно:

— В хрониках действительно упоминалась не Албания, а Альба. И неправильный перевод названия замка с гэльского на латынь... Но это мелочи, в общем. Суть в том, что... — несчастный маленький призрак собирался с духом, чтобы говорить дальше: — Диадема Ровены была украдена не Еленой. Это сделал Мерлин. Вместе с леди Морганой. Он хотел добиться согласия Елены на брак с ним, угрожая в случае отказа распустить о ней слух как о воровке...

— А я надеялась заполучить ее отца, — проворчала Моргана. — Но мы просчитались. И я, и Мерлин.

— Постойте! — взмолился Снейп. — Ничего не понимаю... А ты? — Квиринус помотал головой. — В тексте сказано, что за Еленой отправился Кровавый Барон, который ее любил и убил из ревности. При чем тут чей-то отец?

— Отец Елены — сэр Бедуир Бедридант, он же Бедивер Крепкожильный, — уже своим обычным, занудным тоном пояснил Биннс. — Рыцарь Круглого Стола, последний из уцелевших в битве при Камланне, ставшей роковой для короля Артура и многих его приближенных. Ныне известен как Кровавый Барон.

Северус смотрел на факультетское привидение так, словно увидел его впервые. Подумать только: поколение за поколением сменялись студенты, но никому и в голову не пришло узнать что-нибудь о своем призраке — хотя бы его настоящее имя! Полупрозрачная грозная фигура с потеками серебристой крови на кольчуге, с холодным белым огнем в глубине темных глазниц воспринималась как часть интерьера, как говорящее украшение гостиной или проводник по подземельям...

— Более всего желал я уйти за государем, — нарушил Бедуир наступившую тишину. — Ходили слухи, что в замке Хогвартс живут могущественные чародеи, которые откроют мне, где покоится мой король. Я надеялся закончить свой путь у его гробницы. Но Ровена и другие попросили меня остаться для защиты замка...

— А потом Ровена подлила ему Амортенцию, — вздохнула Моргана. — Успела раньше меня, хитрая бестия.

— Когда я понял, что вы просто развлекаетесь, было уже поздно, — призрачный рыцарь устало опустился в кресло, не обращая внимания на людей, провожавших каждое его движение почтительными взглядами. — Зачем расходовать бесценные магические силы, когда есть наивный простец, который неплохо владеет мечом? Он управился с разбойниками и тогда колдунья решила позабавиться.

— В отличие от нее, я любила тебя по-настоящему, — тихо возразила Моргана.

Он не ответил.

— А что было дальше? — осторожно спросил Квиррелл. Глаза призрака яростно вспыхнули, но тут же замерцали мягче, точно затуманенные.

— Дальше была моя Элли... единственная правда во всем вашем лживом мире. Ее мать охладела к ней почти так же скоро, как и ко мне. Брат Меттью(3),тот, кого вы называете Толстым Монахом, помог вырастить ее. Елене едва исполнилось пятнадцать, когда в замке объявился Мерлин... — мягкость вновь сменилась свирепым огнем, голос зазвучал зло и резко: — Он и Моргана украли диадему. Конечно, обставив все так, чтобы моя дочь узнала об этом первой. Елена была храбра, она бросилась в погоню и угодила в ловушку. Я не знал, где ее искать, замок Морганы был скрыт чарами. Ровена открыла портал... Я вызвал Мерлина на честный поединок, но он оказался надутым спесивцем. Мол, не годится великому волшебнику сражаться с простецом... Но вся его магия оказалась бессильна против доброго клинка! В конце концов он вышел на бой, но в решающий момент поступил, как последний трус: накинул свой облик на Елену и бежал! И я убил ее, сам того не подозревая...

— Боже мой, боже мой... — бормотал потрясенный Квиррелл. — и это величайший из всех волшебников!

— Но почему вы столько лет молчали? — к Северусу тоже вернулся дар речи.

— А кто бы нас слушал? — горько усмехнулся рыцарь. — Бесплотны, значит, бесправны. Впрочем, Елена когда-то рассказала обо всем одному студенту... Ты знаешь его, Северус. Его еще долго не забудут. Но он, вместо того, чтобы донести правду до остальных, разыскал диадему и присвоил ее. Еще один вор.

Снейп схватился за виски — рой внезапных догадок грозил разнести череп. Обрывки мыслей мелькали, как бешеные пикси: Темный Лорд, бессмертие, магические ритуалы, древние артефакты, тело повелителя не найдено... Что-то объединяло все эти понятия, какое-то общее знание...

— Осталось рассказать последнее, — продолжал тем временем Бедуир. — Из-за колдовства Мерлина Елена не упокоилась с миром, а превратилась в привидение. Я покончил с собой и, как всякий самоубийца, лишен царствия небесного. Да и зачем оно мне без Элли... Катберт, жалкий буквоед, продолжай. Дальше уже пошли твои делишки, — он замолчал, и откинулся на спинку кресла, как человек, выполнивший долгую и тяжкую работу.

— Директор Блэк, утверждая учебные пособия по истории магии, выразил неудовольствие по поводу столь заметного участия магла в делах, касающихся Основателей, — оживился молчавший все это время Биннс. — Также его беспокоило, что в юных умах сложится... эээ... негативный образ великого Мерлина. Поэтому мне было велено адаптировать хроники к веяниям времени, так сказать. Упростить, сгладить острые углы...

— Так это благодаря вам храбрая девушка превратилась в глупую воровку, а благородный человек — в примитивного ревнивца?! — негодующе воскликнул Квиррелл.

— Держите себя в руках, юноша, — высокомерно посоветовал Биннс, тем не менее отодвигаясь от него подальше. — Повторяю, я действовал по распоряжению директора, и все мои предложения получили полное одобрение с его стороны.

— На наше счастье, Биннс был и остается бездарью, — нехотя пояснил рыцарь. — Его писанина оказалась такой скучной, что студенты потихоньку выбросили все его книжки. А он и не заметил.

— Просто изменилась программа преподавания, — попытался сохранить достоинство преподаватель. — И я решительно не понимаю, чем заслужил такое обращение с вашей стороны...

— От твоего вида и мертвецу захочется удавиться, — поморщился призрак. — Ты покрылся пылью еще при жизни, Катберт. Убирайся, нет уже сил смотреть на тебя.

Биннс обиженно поджал губы и исчез где-то под потолком. Квиррелл в сильном волнении ходил по кабинету, Снейп, снова сжав голову, упал на свое место у стола. Моргана печально потупилась.

— Я обязательно докопаюсь до правды! — Квиррелл остановился и решительно ударил кулаком по ладони. — Я напишу новую историю Хогвартса! Северус, ты поможешь мне? Мы должны вернуть вам честное имя, сэр Бедуир. Вам и вашей дочери.

— Оставьте в покое мою дочь, — после восторженной тирады человека холодный тон привидения звучал особенно сурово. — Это лучшее, что вы можете сделать.

— Но ваше имя, сэр...

— Все, что осталось от Бедивера Крепкожильного, погребено под обвалом в подземелье. Меня зовут Кровавый Барон, потрудитесь запомнить.

— Сэр, не записывайте всех волшебников в трусливые спесивцы, — глядя прямо в горящие белые глаза, твердо проговорил Квиррелл.

— После всего, что вы нам рассказали, мы просто не имеем права делать вид, будто ничего не произошло, — поддержал друга Снейп.

— Что ж... тогда мне остается лишь пожелать вам удачи. И вы можете рассчитывать на любую посильную помощь с моей стороны.

Призрак кивнул им на прощание и уплыл в стену.

— Какой мужчина, — всхлипнула Моргана. — Эх, Ровена... Никогда тебе не прощу!

________________

(1)Одна восьмая листа (In octavo) на типографском листе размещаются 16 страниц, 20-25 см. в высоту.

(2)Краткая история Албании. Под редакцией Г.Л. Арша. М.: Наука, 1992 (сайт с электронной версией книги — http://historylib.org/)

(3) Брат Меттью позаимствован из рассказа «К какому заступнику прибегну…» (http://www.fanfics.ru/read.php?id=50845) прекрасного автора Hedera. Лучшего прообраза Толстого Монаха я не встречала. С огромным удовольствием рекомендую все ее творения!

Утро, как обычно, принесло с собой множество дел: собрать, отправить, проследить, распределить, похвалить, припугнуть... Рискнул отпустить Розье и Макнейра на отработку одних — обязательно потом уточнить у Кеттлберна, вовремя ли пришли; у Роули и компании снова заговорщицкий вид — поручить старосте пятикурсников приглядеть за ними; Дамблдор за завтраком «осчастливил» сообщением о необходимости провести мастер-классы для канадцев и китайцев — выдать им что-нибудь невзрывоопасное, пусть варят. А еще не забыть, что одна часть факультета на катке, вторая на ближайших холмах старается свернуть себе шею, катаясь на лыжах, третья полощется в бассейне, а четвертая вместе с другими факультетами засела в Главном зале, где Кристи даже пол выстелил магоэкранами и проводит наглядный урок астрономии.

К счастью, гости оказались на редкость дисциплинированны, сварили зелье быстро, ничего не разлили, все поняли, поблагодарили и ушли. А китайцы еще и в колонну по двое сами построились. Попроситься, что ли, преподавателем в Ванкувер или на остров Ламма?

Размышляя таким образом, Снейп шел через вестибюль школы к выходу во двор. Надо было глянуть, что происходит на лыжной трассе. Неожиданно за его спиной раздался громкий негодующий вопль. Снейп обернулся: верещал Пивз, которого за шкирку выволакивал из Главного зала Кровавый Барон.

— Ай-ай-ай! — голосил полтергейст. — Маленьких обижают! Никого не трогал, смирно сидел!

— Поори мне еще, я тебе поору... Кто залез на планету и штаны спустил? Позорище школьное!

Пивз замолчал, но продолжал упорно вырываться из цепких пальцев.

— Запомни, чучело: еще раз на тебя там пожалуются, я тебе отрежу что-нибудь.

— Что отрежешь? — ляпнул Пивз, но тут же захлопнул рот, покосившись на рукоять меча, висевшего на поясе привидения.

— За что ухвачу, то и отрежу, — серьезно пообещал Барон и отпустил Пивза. Тот бочком-бочком поспешил обратно в зал.

— Сэр Бедуир, — обратился к привидению Снейп. — Мы могли бы поговорить с вами после обеда?

— Конечно. Только, Северус, я — Кровавый Барон, — он вздохнул. — Пусть сохранится это прозвище, пока у вас на руках не окажется что-то кроме признаний Биннса.

К приятному удивлению декана, группа слизеринцев-лыжников не только не свернула шеи, но и лихо скатывалась с горы. Как выяснилось, состоятельные семьи могли позволить себе и летний отдых в Ницце, и зимний — в швейцарских Альпах.

Убедившись, что со слаломом все в порядке, Снейп, наконец-то смог заняться личными делами, среди которых на первом месте стояли поиски Квиррелла.

Тот нашелся во дворе школы — выходил из парка водяных аттракционов, имея вид мечтательный и довольный.

— Идем, ты мне нужен, — Северус уцепил его за локоть и потащил куда-то к Запретному лесу.

— Объяснишь, в чем дело? — добродушно поинтересовался Квиринус.

— Мне нужно, чтобы ты покидался в меня парализующими.

— Новое слизеринское развлечение?

— Нет, испытание моего зелья.

— По-моему, это одно и то же.

— Остряк фигов.

— Грубиян...

Опушка Запретного леса начиналась широкой аллеей, по сторонам которой росли высокие старые каштаны. Ночью выпал снег и сейчас здесь было светло, тихо, покойно... Но солнечные лучи уже по-весеннему нахально пробивались сквозь прогалины в белых ветвях, а воздух, хоть морозный еще, нес в себе что-то новое, волнующее. Он дразнил, заставляя острее чувствовать азартную дрожь предвкушения успеха. Северус, не раздумывая, единым глотком осушил склянку с зельем, отошел на несколько шагов, развел руки в жесте безоружного и, неожиданно для самого себя, громко и весело скомандовал: «Давай!»

— Обскур! Ступефай! Петрификус Тоталус! Конъюнктивитус! Сомниум!

Пальцы все-таки онемели, и ноги, будто ватные... Надо доработать рецептуру.

— Инкарцеро!

Узкие черные ленты вылетели из палочки Квиррелла, но на полпути к Снейпу бессильно упали и исчезли.

— Северус, это гениально! Но, думаю, следует попробовать с несколькими магами сразу, чтобы испытать твой новый щит на прочность... Кстати, а не назвать ли тебе свое изобретение зельем Щита?

— Подумаю... — рассеянно ответил Снейп, разминая руки. Онемение дошло почти до локтей, но теперь потихоньку отпускало.

— Но вот против этого твое зелье не сработает! — Квиррелл хитро улыбнулся и, коротко взмахнув палочкой, обрушил на приятеля целый сугроб снега с ближайшего дерева.

— Ах ты ж... — Снейп задохнулся от неожиданности и холодных комьев, попавших за воротник мантии, а Квиринус на всякий случай отскочил подальше и теперь усмехался, разглядывая странного снеговика — шмыгающего носом и очень недовольного.

— Ну, Квиринус... — сгрести с плеч белые хлопья и слепить снежок было делом секунды. Квиринус бросился наутек, но плотный шарик настиг его точно между лопаток.

— Все, все, сдаюсь! — он обернулся, уже не сдерживая смех. — Экскуро... Но ты сам напросился!

Северус промолчал. Он катал в ладонях новый снежок, чувствуя, как он подтаивает. Капли воды просачивались между пальцами. На мгновение представил, что кисть стала прозрачной, рыхлой, снег валится сквозь нее, не холодит, не мочит... ничего.

Тряхнул головой, отгоняя наваждение, и спросил:

— Что ты думаешь насчет вчерашнего?

Квиррелл посерьезнел.

— Надо искать ранние издания «Истории Хогвартса», если они существовали, конечно, поднимать хроники... Не знаю, на много ли можно рассчитывать в нашей библиотеке, но начинать нужно оттуда. Между прочим, я как раз туда собирался, когда ты меня перехватил.

— Пойдем, нам по пути.

* * *

Мадам Пинс скучала, сидя за своей конторкой. Множество новых развлечений и внеплановые каникулы увлекли даже самых прилежных учеников и заядлых книгочеев: читальный зал библиотеки был пуст и лишь добросовестное отношение к своим обязанностям мешало Пинс запереть тяжелую дверь на все замки и отправиться к тому же бассейну или катку. Немудрено, что она обрадовалась посетителям, тем более, что это оказались не студенты, от которых вечно ждешь безобразий, а воспитанные молодые профессора.

Заведующая библиотекой без вопросов предоставила в их распоряжение весь каталог и неохотно вернулась на место, откуда время от времени бросала мечтательные взгляды на русые кудри и мягкий профиль.

Поиски получились короткими и бесплодными. Судя по каталогу, фонд библиотеки составляли учебники, монографии, изданные Министерством Магии, словари, энциклопедии, сборники рецептов зелий и подшивки «Квиддич Обзервер» за последние триста лет. Вся тысячелетняя история школы заключалась в двух изданиях трехтомника «История Хогвартса» — третьем, вышедшем в XIX веке, и четвертом, переизданном в шестидесятых годах века нынешнего.

— Мадам Пинс, а у вас есть первое издание «Истории»? — спросил Квиррелл, сопроводив вопрос обворожительной улыбкой. — Или хотя бы второе?

— Если нет карточки, значит, нет и книги, — резонно заметила Пинс.

— А вдруг карточка просто потеряна? — предположил Снейп. — Может, стоит посмотреть в инвентарных книгах?

— К сожалению, все инвентарные книги старше середины XIX века утрачены, — тон библиотекаря заметно похолодел. — Где они, мне неизвестно, мой предшественник не оставил никаких сведений на этот счет.

— А кто был ваш предшественник?

Пинс сурово поджала губы. Но две пары глаз смотрели так умоляюще, что она не выдержала:

— Альбус Дамблдор. Перед тем, как стать директором(1).

* * *

— Наш молодой да ранний начинает слишком много себе позволять. Вон уже директор идет, а его все нет.

— Минерва, насколько я помню, раньше он не опаздывал на обед.

— Потому что раньше он бы рядовым учителем! И не надо защищать его, Помона. Подумаешь, шишка на ровном месте.

— Вы напрасно горячитесь. В дверях не он ли с профессором Квирреллом?

— Вот кстати, что за странная дружба такая? Хохочут, как первокурсники, картинки эти омерзительные... хороший пример студентам, нечего сказать!

— О, Мерлин, они молоды и к тому же ровесники! Вполне закономерно, что у них общие интересы. Вот лучше выпейте винца — повышает аппетит. Налить вам?

— Налейте...

— Приятного аппетита, коллеги! Стивен, Мэйли, вы не находите, что вторая часть Игр получается не менее насыщенная, нежели первая? Готов поспорить, завтра наши студенты очень неплохо покажут себя на ваших состязаниях! Э-э-э... профессор Снейп, ваш пристальный взгляд означает желание задать мне какой-то вопрос?

— О нет, господин директор, вам показалось.

— Да? Хм... Дамы и господа, предлагаю обсудить программу завтрашних мероприятий...

После обеда старшие студентки вновь подступились к декану с просьбами отпустить их в магазины Хогсмида. Он удивился: неужели за один раз нельзя было все приобрести — и получил в ответ возмущенное заявление, что невозможно всего предусмотреть, вдруг там появилось что-то новое, это все-таки не обычная вечеринка, и стыдно плохо выглядеть, танцуя на балу.

— Вы еще и танцевать собрались?.. — оглушенный девичьим хором, пробормотал он.

— Конечно, — подтвердила Мальсибер, одна из самых страстных просительниц второго похода. — Профессор Квиррелл и госпожа Цао сегодня после ужина начнут с нами занятия. В программе полонез, менуэт и вальс. Так мы пойдем, профессор?

Профессор понял, что с барышнями, настроенными столь решительно, лучше договориться по-хорошему — и отпустил. Тем более, что ему предстоял важный разговор.

Копаясь сегодня в каталожных ящиках, Снейп делал это больше для очистки совести, чем в надежде найти что-то полезное: содержимое стеллажей библиотеки за годы студенчества он изучил превосходно. Восторг первых лет постепенно сменялся недоумением и разочарованием... Книгохранилище давало пространные и разнообразные ответы на вопросы «что?» и «как?», но «зачем?» и «почему?» все чаще повисали в воздухе.

Доступ в Запретную секцию тоже не оправдал ожиданий. Северус подозревал, что книги сюда попадают не из-за опасного содержимого, а, скорее, за плохое «поведение»: местные обитатели выли, кусались, царапались, корчили рожи, но за этим балаганом не таилось хоть сколько-нибудь глубокого знания. Все те же справочники, те же учебные пособия. Переходя от полки к полке, листая страницу за страницей, он ловил себя на беспокойной мысли — неужели за тысячу лет своего существования библиотека Хогвартса накопила так ничтожно мало? И если это не так, то где же хранятся остальные сокровища? И зачем понадобилось их прятать?

В книжных лавках Лютного Северус повстречался с другими книгами — молчащими, невзрачными, незаметными. Они не привлекали к себе внимания, но стоило их открыть — оглушали и захватывали скрытыми в них безднами. Записи Гриндевальда, например, выглядели просто неряшливой стопкой старого пергамента, небрежно перевязанного бечевкой. Но каким бесценным оказалось то, о чем рассказали выцветшие чернильные строчки!

Случайная находка под ножкой стола еще раз намекнула: библиотека — не единственный источник информации. И, что хуже всего, не самый достоверный.

История привидений была, безусловно, захватывающей, но не она интересовала его в первую очередь. Пусть с ней разбирается Квиррелл, у него достаточно ума и настойчивости, рано или поздно он раскопает нужные факты. Мысли Северуса занимали другие события.

— Господин Барон, вы могли бы рассказать мне о Томе Реддле? Чем он вам запомнился?

Призрак ненадолго задумался.

— Это был человек, одержимый страхом. Потому он так и выделялся среди остальных. Молодости не свойственно чего-либо бояться... А Том не просто боялся. Страх заменил ему все остальные чувства. И он же подхлестывал его разум. Думаю, он искал новое не потому, что хотел идти вперед, а потому, что убегал от чего-то.

— Вы в свое время показали ему уцелевшую рукопись Салазара. А еще были какие-нибудь особенные рукописи или книги, которые он читал?

— Да, и много. Все, что так или иначе связано с Темной магией и способами достижения бессмертия. Но в библиотеку он ходил редко. То, что ему требовалось, хранилось совсем в другом месте.

— В каком? — с замиранием сердца спросил Северус, чувствуя, что он вот-вот узнает главное.

— Попробуй сам догадаться, — усмехнулся призрак.

— Ладно, — Снейп встал и принялся прохаживаться по кабинету. Так лучше думалось. Случайно его взгляд упал на портрет Морганы, но та лишь пожала плечами: мол, не взыщи, не знаю. — Очевидно, что потаенное хранилище расположено в пределах Хогвартса. Я правильно начал рассуждать?

Барон кивнул.

— Едва ли в него можно попасть из библиотеки: я провел в ней очень много времени и ручаюсь, что нет там никаких потайных ходов и спрятанных комнат. Значит, где-то в другой части замка. Выручай-комната, как известно всем студентам, появляется по своему усмотрению, и, что важно, может открыться любому. То есть этот вариант отпадает. Таким образом, остаются две возможности: еще какое-то скрытое помещение, или... та самая Тайная комната, в которой Слизерин поселил своего василиска.

— Последнее предположение верно.

Северус резко обернулся:

— Ну конечно же, ведь Том был змееустом! И все спрятанные книги до сих пор хранятся там?

— Какое-то время назад их стало даже больше: прежний библиотекарь добавил новых.

— Значит, и Дамблдор змееуст?! Сегодня какой-то день открытий просто! Господин Барон, вы были в хранилище? Скажите, оно большое?

— Думаю, чуть больше этого кабинета. Расположено за стеной просторного зала, в котором обитает василиск. Книг там очень много.

Никогда еще человек так отчаянно не завидовал привидению. Чуть было не выдал это вслух, но остановился вовремя. И сказал совсем другое:

— Вопрос в том, как пробраться мимо василиска тем, кто не знает змеиного языка и не может проходить сквозь стены.

— Есть у меня одна идея, — судя по тону Барона, грядущее приключение ему определенно нравилось. — Приглашай своего приятеля, обсудим. Но имей в виду, до хранилища придется добираться долго: потребуется целый день, самое малое. А сколько времени вы проведете в хранилище...

— Де-ень?! — уныло протянул Северус. — Значит, надо ждать начала каникул. Эх, деканство...

— Зато будет возможность лучше подготовиться. Не на прогулку собираемся.

________________________

(1)Теоретики "Большой Игры", сопоставив ряд дат "Поттерианы", сделали вывод, что Дамблдор в промежуток времени между преподаванием трансфигурации и директорствованием занимал пост учителя ЗоТИ. Я, в свою очередь, предположила, что Альбус работал библиотекарем. Во-первых, предшественники Пинс неизвестны, во-вторых, она совсем не стара и не может находиться на своей должности очень долго. В-третьих, доступ ко всем книжным сокровищам выглядит гораздо заманчивее преподавания.

Плотное покрывало, повинуясь жесту Дамблдора, растворилось в воздухе. Директор отошел в сторону, чтобы не мешать собравшимся деканам и директорам рассмотреть со всех сторон то, что стояло в центре стола в учительской.

Четыре филигранно исполненных фигурки драконов обвили геральдические щиты с гербом Хогвартса. Хрустальный, золотой, серебряный и бронзовый. Призы победителям Игр Школяров.

— Стивен, вы, кажется, собирались учредить отдельную награду от колледжа? — спросил Дамблдор.

Монаган кивнул. Директриса школы Третьего Храма подтвердила, что и она на сегодняшней церемонии награждения хотела бы одарить лучшую, по ее мнению, команду. Но свой выбор оба руководителя предпочитают не оглашать вплоть до начала торжества.

Награждение ожидалось сегодня, в день Весеннего равноденствия, на праздничном ужине.

* * *

В честь праздника и в качестве особого поощрения профессор Кеттлберн предложил досрочно завершить отработку Розье и Макнейра. Преподаватель УЗМС нанес декану Слизерина официальный визит, в ходе которого сообщил, что известная напряженность, имевшая место в первые дни работы вышеупомянутых студентов, в дальнейшем уступила место полнейшему взаимопониманию. Особенно нежные отношения наблюдались между мисс Розье и подкустовным выползнем, который по случаю прихода весны вышел из спячки, но тут же впал в любовное томление, отчего заговорил стихами. Язык виршей, к сожалению, остался не распознанным. В заключение визита профессора распили по флакончику Бодрящего и расстались, полностью довольные друг другом.

А Розье и Макнейр по очереди долго занимали ванну старост, отмываясь от устойчивого запаха магического зверья.

Более благородные, но от того не менее сильные ароматы в этот день царили и в гостиной Слизерина. Северус мысленно благословил свою принадлежность к мужскому полу, которая избавляла его от необходимости лично контролировать то, что происходило сейчас в спальнях девочек. Достаточно того, что оттуда весь день слышался невнятный разноголосый гул, из которого время от времени вырывались то восторженный визг, то до изумления яростная перебранка. Нередко особо сильный всплеск страстей выносил в гостиную одну или сразу нескольких девушек — раскрасневшихся, в причудливом сочетании повседневных ученических мантий и сложных вечерних причесок. Постояв неподвижно, или, наоборот, в сильном возбуждении пометавшись по гостиной, ученицы возвращались обратно, оставляя за собой невидимые шлейфы пачули, роз, ландышей, жасмина... Смесь получилась такой густой, что Снейп, едва войдя в комнату, закашлялся и, наложив чары Освежения, решил выйти на свежий воздух — продышаться.

Во дворе замка старшие волшебники школы Третьего Храма завершали ликвидацию парка водяных аттракционов. Уже исчез купол, деревья и цветы теряли краски и очертания, разноцветная горка и другие конструкции складывались, будто игрушечные домики, и пропадали в рукавах широких теплых одеяний. Как нарочно, день выдался пасмурный, сырой ветер гнал с холмов туман и в нем кусочек солнечного рая таял без следа. Слой снега на том месте, где он только что находился, выглядел нетронутым.

— Ваш котел, профессор Снейп, благодарю за помощь. Профессор?

— А?.. Что, простите?.. — Северуса заворожило грустное зрелище и он не сразу заметил рядом с собой фигуру профессора Дуна, лицензиата лекарского искусства. Тот возвращал ему котел, в котором когда-то было дезинфицирующее зелье. — Да, мой котел... Спасибо.

— В горных районах Китая, откуда я родом, такие туманы приносят с собой тепло и весну, — заметил Дун. И с едва заметной улыбкой добавил: — Не стоит грустить. Ваше солнце еще только восходит.

Окончив работу, маги один за другим уходили по своим делам. Северус задержался: его внимание привлекла парочка, прятавшаяся в тени крытой галереи, ведущей к Астрономической башне. Уж не его ли слизеринцы там секретничают? Он знал, что формально они не нарушают никаких правил, но какое-то болезненное любопытство и непонятно откуда взявшееся раздражение заставили его подкрасться поближе — так, чтобы не только опознать, но и подслушать. Туман был ему на руку; кроме того, двое были так увлечены друг другом, что никого и ничего не замечали вокруг.

Уже на полпути к галерее Снейп понял, что там стоят не студенты: серое мужское пальто и синий полушубок с разноцветной юбкой ни в коей мере не походили на ученические мантии. Пестрые лоскуты быстро подсказали ответ — Трелони! А в мужчине мгновение спустя он узнал Доминика Лепажа.

Так вот почему неугомонный репортер в последние несколько дней не мелькал повсюду со своей армией магокамер... Ну и Сибилла! Снейп хмыкнул и хотел уже было идти назад, но тут Трелони, до этого что-то горячо говорившая своему спутнику, вдруг мотнула головой, словно отметая все возражения, и прижалась к нему одним отчаянным безоглядным движением. Доминик зарылся лицом в растрепанные темные волосы, обнял ее, как обнимают лишь самых родных — и оба замерли в своем мире, одном на двоих.

Северус повернулся и побрел прочь. Подлюка-память не преминула подсунуть занесенную снегом пустую комнату и тускнеющий контур тела на полу. Вот все, что тебе отмерено... подыхай от зависти к тем, кому дано больше!

Туман кутал галерею в серую вату, и двое, что так и не разомкнули объятий, совсем скрылись в ней.

* * *

Домовики начистили туфли так, что их можно было вешать на шею вместо орденской цепи: сверкали они не хуже золотых звеньев. Отутюжили брюки. Хорошо, что деканская мантия длинная и глухая, можно не заботиться о степени белизны сорочки или ее материале. Но вот побриться придется. Драклы вареные, так и не сходил в хогсмидскую цирюльню подстричься! Сколько раз собирался, но все какие-то неотложные дела находились. Ладно, зачешем назад и сойдет. Еще официальную регалию не забыть надеть... Ох, уж этот бал, скорей бы он кончился.

В гостиной опять было не продохнуть от смеси ароматов духов и одеколона: кавалеры не желали ударить в грязь лицом, и потому не хуже барышень вырядились и облились парфюмом. Правда, в выборе цвета мантий мужская часть Слизерина оставалась консервативна: преобладал черный с редкими вкраплениями темно-зеленого. Но зато никакой шерсти — сплошной бархат, серебряное и золотое шитье, а у старших — драгоценные камни в застежках и булавках галстуков. Что до девушек, то тут царили светлые мантии самых нежных оттенков, тщательно уложенные пряди, локоны, разбросанные в не менее тщательном беспорядке, перчатки в тон, изящные туфельки и макияж различной степени умелости. Словом, факультет подготовился к выходу, как следует. Ну что ж, пора отправляться за заслуженными наградами.

— ...Приз за самое большое количество побед в испытаниях получает факультет Слизерин!

Конечно, результаты Игр ни для кого не были секретом. И драконов этих уже видел утром. И все равно что-то радостно дрогнуло в груди, когда Дамблдор громко объявил победителя и Северус, легко сорвавшись с места, пошел сквозь аплодирующий зал к столу жюри.

Статуэтка оказалась предсказуемо тяжелой, но он поднял ее высоко и посмотрел на своих слизеринцев, которые сейчас громко радовались все как один, даже самые утонченные наследницы чистокровных семей. Те, кто три года назад называли его не иначе как Нюниус. Для кого он еще недавно выглядел случайным выскочкой, которого легко можно было припугнуть или унизить. Сегодня, сейчас он покончил с этим навсегда. Перехватив поудобнее скользкое основание приза, Северус вернулся на свое место, предвкушая, как жадно станут разглядывать награду и сколько рук протянется с просьбой подержать ее. Так и вышло: он передал статуэтку Треверсу как старосте курса, а тот уже по своему усмотрению либо снисходительно позволял прикоснуться к сияющей драконьей чешуе, либо нарочито сурово отказывал.

Награждение тем временем шло своим чередом. Хрустального дракона — за самую честную игру — увозил с собой колледж имени королевы Виктории. Серебро за второе место в Играх взял Райвенкло. Бронза досталась школе Третьего Храма.

— Мы провели в Хогвартсе чудесные десять дней, — обратился ко всем присутствующим директор канадского колледжа, — поучаствовали в интереснейших испытаниях. От имени нашей делегации благодарю вас от всей души! Профессор Дамблдор сказал, что у нас есть возможность наградить одну из команд-участниц. Нам понравились и лабиринт, и гонки на тыквах, и логические игры. Но самое яркое впечатление оставил «Вызов Годрика» Поэтому мы вручаем этот кубок факультету Гриффиндор!

В руках директора возник золотой геральдический лев, сжимающий в передних лапах чашу, украшенную затейливой резьбой. Горделиво улыбающаяся МакГонагалл вышла из зала за наградой.

— Свои слова признательности присоединяю к уже сказанным, — теперь наступила очередь госпожи Хань. — Истинное волшебство таится в простых вещах, самая могучая магия исходит от природы, которая нас окружает. Нам кажется, лучше всего это понимают на факультете Хаффлпафф. Примите дар острова Ламма, уважаемая госпожа Спраут!

Помона, растроганно моргая, бережно взяла тонкую бело-розовую раковину, в раскрытых створках которой нежным перламутром отсвечивала крупная голубая жемчужина.

— Хотя с момента последних Игр Школяров прошло около восьми сотен лет, думаю, мы сумели сохранить их дух, — торжественно заключил Дамблдор. — Все участники выступили превосходно и сейчас нам остается лишь поставить в этом действе красивую точку. Поэтому, в ознаменование окончания Игр и в честь славного праздника Сизигии — да начнется весенний бал!

Главный зал вновь превратился в театр, но на сей раз без кресел и сцены. Огромная люстра, вся в огнях, отразилась в навощенном паркете, на котором уже начали собираться пары для открывающего танца — полонеза.

Северус заметил, что сквозь нарядную толпу к нему пробирается специалист по магкибернетике. После памятного разговора он больше не искал встреч, поэтому его нынешнее поведение заставило насторожиться. Но намерения у канадца оказались мирные.

— Мы уезжаем рано утром, профессор Снейп, и я хотел бы попрощаться, — просто сказал он и протянул руку. — С вами чертовски интересно говорить и я сожалею, что беседа получилась короткой и неприятной для вас. Позволите написать вам?

— Буду рад, — искренне ответил Снейп. — Мне хотелось бы понять вашу точку зрения.

— И вот еще что: директор нашего колледжа попросил передать вам, что если надумаете сменить место работы, это нетрудно будет устроить, — Кристи вопросительно посмотрел на собеседника, но тот лишь покачал головой:

— Заманчивое предложение, но я едва ли им воспользуюсь в силу ряда причин.

— Жаль... но тогда хотя бы приезжайте в гости!

— Мы сможем обсудить это в письмах, — улыбнулся Снейп.

Кристи кивнул и отошел к своим.

Грянула музыка. Очевидно, это был прощальный подарок канадцев: все тот же невероятно объемный чистейший звук, идущий отовсюду сразу. Пары, выстроившись друг за другом, начали свое движение.

Зрителей оттеснили к стенам; Северус оказался поблизости от Спраут и Помфри. Но приятельницы не замечали его, они были поглощены обсуждением танцующих.

— Она окончила курс в Шармбатоне, говорю тебе совершенно точно. Я узнавала у ее директрисы.

— Какая необычная красота! Райская птичка в наших северных краях...

— Согласись, они очень гармонично смотрятся с Квиринусом! Как он хорош в этой светло-голубой мантии!

Снейп поморщился и огляделся в поисках укромного места, откуда потом можно было бы незаметно переместиться за дверь.

— Северус! Отчего вы не танцуете?

Спокойно. Спраут грубить не следует.

— Неважно себя чувствую, Помона. Думаю, мне будет лучше уйти.

— Ты действительно слишком бледный, Северус, — встревожилась Помфри. — Дай-ка, пульс пощупаю.

— У меня просто немного болит голова, — резко ответил он, поспешно спрятав руки за спину. Обе дамы посмотрели на него с жалостливым недоумением и это привело его в бешенство. Не думая уже о вежливости, он развернулся к ним спиной и решительно двинулся в сторону, пока не очутился в простенке между двумя высокими окнами. Отсюда уже было совсем недалеко до выхода, но по пути, как назло, в два ряда двигались танцующие.

Волей-неволей пришлось смотреть. Да, Квиррелл и эта полукровка Анна выглядели идеальной парой. Это Северус заметил еще тогда, когда, забившись в тень тропических растений, наблюдал за ними у бассейна. Ловкие, красивые, уверенные в себе. Они вели старинный танец легко и непринужденно, вызывая шепот восхищения и удивления. А Северус зачем-то все сильнее вжимался в камень стены.

Наконец полонез окончился. Публика пришла в движение и теперь ничто не мешало добраться до двери. Северус сделал несколько шагов, но путь преградила стайка старшекурсниц, он попытался обойти их и с разбегу налетел на Бернадетт Мальсибер. Или это она едва не сбила его с ног, потому что быстро шла, на кого-то оглядываясь? Волна жасмина и еще чего-то теплого и свежего накрыла с головой, девичье плечо и что-то умопомрачительно упругое ткнулось в грудь, и у самого лица вдруг возникли темнеющие глаза под дрогнувшими ресницами и полуоткрытые губы... Этти ойкнула, покраснела и пробормотав «простите, профессор, я нечаянно», юркнула в толпу.

Начался новый танец. Дверь подалась легко, пустой гулкий вестибюль подарил желанную тишину и полумрак. Он привалился лбом к массивной створке и пожалел, что нет у него хороших крепких когтей. Как бы сейчас провести глубокие борозды по мореному дереву! А потом еще раз! И еще! Звериную тоску не унять человечьими средствами, тут или башкой об стену, или с Астрономической башни ласточкой, или...

Медальон с гербом факультета громко стукнул о дверь. Полетать? Полетаем. Позже. Левитацию господин декан обязательно освоит в совершенстве. А пока перестанет скрести дверь и возьмет себя в руки... хоть они и подрагивают слегка.

В конце коридора промелькнула какая-то тень. Северус мигом выпрямился, постарался придать лицу непроницаемое выражение и, держа спину прямо, направился в слизеринские подземелья.

На каминной полке гостиной домовики из года в год аккуратно выстраивали разные статуэтки и безделушки, которые оставляли в качестве подарков родному факультету поколения студентов. Нынешним вечером все дары бесцеремонно отодвинули в сторону, чтобы водрузить на самое видное место золотого дракона, сторожащего герб школы. Отблески огня плясали на цветной эмали, мерцали на чешуе, подсвечивали развернутые крылья. Драгоценная рептилия уставилась круглыми глазами без зрачков прямо на человека: как дела, победитель?

Победитель не отвел взгляд: ты, крылатый, может, и не такое уж серьезное достижение, но с тебя все начнется. Я уже знаю, что делать. Лишь бы только суметь справиться с собой недавним...

В кабинете ждали записи по рецептуре зелья Щита. А еще — стопка контрольных, которые остались непроверенными из-за начала Игр. Работы было невпроворот.

Бал длился почти до рассвета. Едва во дворе посветлело, как на том же месте, у ворот, открылся портал. Прощались долго... Ушли канадцы — и стихла музыка. Потянулись к порталу китайские волшебники, в последний раз выпустив в небо фонтаны фейерверков. Огни долго не гасли — до тех самых пор, пока не закрылся портал за последним гостем. Лишь тогда разноцветные звезды истаяли в вышине, растворившись в наступающем дне. Хогвартс возвращался к будням.

— Как крышка гроба, — угрюмо прокомментировала Урхарт. На нее оглянулись, но не возразили. Слизеринцы цепочкой потянулись занимать места за длинным факультетским столом.

Пожалуй, ничто так сильно не подчеркивало окончание праздника, как возвращение этих черных тяжелых столов и скамей. Главный зал вновь стал школьной трапезной — с голыми каменными стенами, с магическим серым небом. Свечи не горели: в высокие окна сочился мутный свет пасмурного мартовского утра.

За столами других факультетов оживления тоже не наблюдалось. Да и откуда ему взяться: всем предстояло вновь впрягаться в уроки, пятикурсники вспомнили о грядущих СОВах, семикурсники — о ЖАБАх. Близкие пасхальные каникулы тоже мало кого радовали, потому что на эти дни все преподаватели задавали очень много самостоятельных работ.

Когда все уже расселись, в зал вбежал опоздавший. Снейп нахмурился, узнав в нем Долохова; Деннис всем своим видом показал, что он просит простить его, и поспешно уселся на свободное место, пустив по рядам новость — лабиринт опечатан! Студент застал Филча, когда тот вешал на дверь новый замок и клеил на косяк полоску пергамента с личной печатью завхоза.

— Мерзкий сквиб заявил, что это распоряжение директора! — добавил в заключение своего недлинного рассказа Долохов. — Но мне кажется, он врет.

— Едва ли, — покачал головой Треверс. — В любом случае, надо сказать декану.

После завтрака Снейп пообещал выяснить, в чем дело, и направился в учительскую, где сегодня Дамблдор собирал всех преподавателей на очередное совещание.

Ничего сверхважного директор не сообщил. Декан вполуха слушал похвалы факультетам по поводу грамотно проведенных Игр, напоминания о близящихся экзаменах и предостережения относительно возможного ослабления дисциплины по случаю долговременного пребывания в стенах школы носителей провинциального мировоззрения.

И лишь когда тщательно выстроенная и усыпляюще действующая речь подошла к концу, и уже прозвучало благодушное «думаю, вопросов ни у кого нет, коллеги» — он вскинул руку и встал.

— У меня есть вопрос, господин директор.

На него обернулись с недоумением: к чему длить и без того затянувшееся действо? Дамблдор слегка приподнял брови и с легким неудовольствием посмотрел на своего подчиненного.

— Я хотел бы знать, на каком основании закрыт лабиринт Салазара.

— На основании моего приказа, профессор Снейп, — Дамблдор снисходительно усмехнулся: — Возможно вы не заметили, но Игры уже окончились.

— Это не повод лишать учеников безобидного и познавательного развлечения, господин директор.

— На котором неплохо обогатился ваш факультет, — едко заметил Дамблдор. — Я не позволю превращать школу в филиал Косой аллеи.

— Мои студенты собственноручно расчищали этот лабиринт. Перерыли библиотеку, чтобы найти чудовищ поинтересней. Самостоятельно трансфигурировали их и все это время поддерживали в рабочем состоянии. Неужели они не заслуживают вознаграждения за свой труд?

С учителей сонливость как рукой сняло. МакГонагалл, сидевшая до этого вполоборота к Снейпу, резко повернулась и смерила того уничижительным взглядом; Флитвик и Спраут с выжидательным интересом воззрились на коллегу; Квиррелл дернулся, точно собирался встать.

— Студенты других факультетов тоже хорошо потрудились. Тем не менее, их деканы считают неприемлемым наживаться на их успехе, — тон Дамблдора стал ледяным.

— Если следовать вашей логике, профессор Снейп, то Гриффиндору нужно устраивать дуэли за деньги! — не выдержала деканесса красно-золотых.

— Все собранные средства поступали в фонд факультета, а не в мой карман! — вспыхнул Снейп. — И не моя вина, профессор МакГонагалл, что вы не можете придумать ничего более достойного. У деканов других факультетов это как-то получается.

— Собственно говоря, идея с театром оказалась весьма популярна... — нерешительно начал Флитвик, но Дамблдор не дал ему закончить:

— Довольно пререканий. Лабиринт остается закрытым, все экспонаты будут развоплощены. Факультет Слизерин награждается пятью баллами за проделанную работу.

— О таком щедром поощрении мы могли лишь мечтать, господин директор! — Северус согнулся в поклоне, живо напомнившем директору сцену со Слагхорном в Главном зале три месяца назад.

— Все свободны, — раздраженно процедил Дамблдор и, гневно развернувшись, вышел.

Учительская опустела. Снейп остался сидеть на своем месте, опустив голову и кусая губы от переполнявших его досады и гнева. Квиррелл, заметив это, задержался.

— Северус, приходится признавать, что он в своем праве.

— Вправе обвинять меня в желании нажиться на студентах? Вправе бросать нам эти баллы, как подачку?!

Квиринус вздохнул и сел рядом.

— Допустим, у него есть основания считать меня способным на любую мерзость, — Квиррелл удивленно моргнул, но Снейп, поглощенный перенесенным унижением, не заметил этого. — Но почему молчали Флитвик и Спраут? Неужели им самим не интересно оставить и эти гонки на тыквах, и конкурсы с вопросами? Почему они не поддержали меня?

— Возраст, опыт, усталость... И спасительное равнодушие в итоге.

— Квиринус, — Снейп смотрел на него почти с ужасом. — Неужели и мы тоже?.. Лет через десять-двадцать... Тоже превратимся в такое вот болото?!

— Помнишь, после концерта магооргана я говорил тебе, что хочу уехать? Мол, тошно и душно. Было тошно, пока цели не было. А теперь есть. Не знаю, можно ли считать это панацеей, но мне кажется, это не самый плохой способ противостоять равнодушию. Что скажешь?

— Ты прав, — кивнул Снейп. — У меня тоже есть цель... Ладно, пойду обрадую своих, что лавочку прикрыли насовсем.

Он не ожидал, что Долохов, Урхарт, Крэбб, Треверс и Мальсибер будут ждать его в коридоре возле учительской. Они оживились, увидев его, но хмурое выражение на лице декана заставило их приуныть.

— Безнадежно? — спросил Долохов.

— К сожалению. Остается только как можно лучше распорядиться теми деньгами, что удалось собрать. Много там?

— После вычетов Деннису и Агате с Бертиной останется как раз на хорошую вечеринку в Хогсмиде, — отчитался практичный Треверс.

— Хорошо. Обсудите это со всеми старостами, и если не будет других предложений, обмоем нашего золотого дракона.

* * *

Уроки на всех курсах прошли удивительно спокойно. Молодежь в течение целой недели активно тратила энергию, и оттого запала на традиционные стычки ни у львов, ни у змей не осталось. Правда, отличился Рэйвенкло в лице первокурсника Робардса, или, как для себя окрестил его Северус, «аврорыша». Бернард, как выяснилось, все дни Игр не отходил от китайского колдомедика, и теперь притащил на урок мешочек экзотических ингредиентов. Украдкой достав оттуда что-то, он бросил это в котел и тут же отскочил на всякий случай. И вовремя: в котле громко ахнуло и класс моментально заволокло синим дымом.

— Кто ближе к двери — откройте! — пригнувшись, успел крикнуть Снейп, прежде чем приступ кашля перехватил горло. Густые клубы поднимались к потолку, образуя там подобие грозового неба. Кое-как добравшись до окон, он распахнул их.

Сквозняк потянул дым наружу и через несколько минут в классе уже можно было нормально дышать.

— Мистер Робардс, — хриплое шипение звучало особенно зловеще. — Что вы кинули в котел?

— Иглы ехидны, сэр... — пролепетал перепуганный и покрытый синим налетом «аврорыш».— Я подумал, что раз они родственники...

— Кто родственники?

— Ехидна и дикобраз, сэр. Они же оба колючие...

— А елка им, случайно, не родственник? — класс грохнул смехом. — Минус десять баллов за невежество и еще десять — за легкомыслие! Ваше счастье, что никто не пострадал. А теперь показывайте все, что принесли.

Остаток урока прошел за разбором подарков с острова Ламма. Ничего особо ценного среди них не нашлось, но с диковинками вроде сушеных плавников рыбы-топора или перьями птицы дронт оказалось интересно поэкспериментировать. Еле успели до звонка.

Северус уже заканчивал счищать с мантии синюю пыль, когда в класс заглянул Квиррелл:

— Пойдем к директору, вызывает зачем-то... — присмотрелся к цвету лица друга и добавил, весело фыркнув: — Я всегда подозревал, что ты неравнодушен к Рэйвенкло, но такой откровенной любви не ожидал. Так и собираешься по школе ходить?

— Очень смешно, — скривился Снейп, накладывая многочисленные «Экскуро». Пигмент оказался стойким, удалялся не сразу. — Лучше глянь, все уже вычистилось?

— Правое ухо по-прежнему принадлежит другому факультету. Слушай, раз ты все равно меняешь его цвет, сделай уж зеленым, что ли...

— Еще слово, и зеленым станешь ты, причем навсегда. Директор не сказал, зачем вызывает?

Квиррелл отрицательно покачал головой.

* * *

Альбус Дамблдор возвышался за своим столом, как серая скала. Метнул холодный взгляд на вошедших и, не предлагая сесть, протянул Снейпу свернутый трубкой лист пергамента.

— Вы жаловались, что в Хогвартсе не хватает развлечений, — начал директор тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Я нашел, чем вас развлечь. Это поручительство от имени директора школы для начальника Аврората. Вы немедленно отправитесь в Министерство и вручите документ по адресу. Там вам передадут для сопровождения Сивиллу Трелони, которая сегодня в Лондоне грубо нарушила Статут и сейчас находится под стражей. Доставите ее ко мне в кабинет. Профессор Квиррелл пойдет с вами, чтобы не допустить крайних мер.

— Крайних мер со стороны Трелони? — удивился Квиринус.

— Со стороны профессора Снейпа, — сердито поправил директор.

Во дворе школы снег уже превратился в серую кашу. Два человека в длинных черных пальто быстро шли к воротам.

— Так вот почему ее с утра не видно... Интересно, когда успела? И что такого надо было учудить, чтоб загреметь в Аврорат?

Снейп на все реплики товарища лишь неопределенно пожимал плечами. Меньше всего ему хотелось выполнять роль конвоира при взбалмошной девице, но приказ есть приказ. Надо отдать должное проницательности Дамблдора: непутевую прорицательницу очень хотелось приложить покрепче.

— Правильно Дамблдор тебя со мной отправил. Сам бы я Сивиллу доставил живой, но вот насчет невредимости...

— Да с чего ты так на нее взъелся? — не выдержал Квиррелл.

— Болтает много.

Аппарировали в Косой переулок и через «Дырявый котел» вышли в магловский Лондон. Северус уже давно не был в столице и теперь растерялся, оглушенный обилием машин, людей и огромных зданий. Подавляя желание схватиться за рукав друга, чтобы не потеряться, он вертел головой во все стороны, пытаясь вспомнить, где находится проход в Министерство. Квиррелл же вел себя так, словно жил тут всегда. Он шел уверенно, сворачивая то на одну шумную улицу, то на другую, и вскоре вышел ко входу в узкий полутемный тупичок, в конце которого, за побитыми мусорными жбанами, притулилась облезлая телефонная будка — скрытый от непосвященных лифт в министерство.

В Министерстве они немного поблуждали по этажу Аврората, но в конце концов нашли дежурного и вручили ему письмо Дамблдора. Аврор, которому очевидно было скучно сидеть одному в кабинете, охотно поведал историю преступления Трелони.

Сивиллу схватили в Хитроу, когда та без билета и документов хотела пробраться в самолет, которым улетала канадская делегация. Контролеры ее завернули, понятное дело, и тогда она попыталась наложить на них «Империо».

— Ее счастье, что только попыталась, и то неудачно, — заключил дежурный. — Распишитесь вот тут и подождите здесь, сейчас приведу ее. Сам верховный судья берет на поруки, надо же... Видать, важная птица.

Оставшись в одиночестве, посетители расположились на двух потертых стульях и как следует огляделись. Но рассматривать было почти нечего: крашеные гнусной коричневой краской стены, стол наподобие кухонного и еще один стул, на котором недавно сидел дежурный. Лишь лампочка в простом белом колпаке разнообразила безрадостную картину: она плавала под потолком и ярко горела, хотя никакого провода к ней не тянулось. Магловская вещица, усовершенствованная магией.

От нечего делать Снейп рассказал о жарких объятиях Сивиллы и Доминика, подсмотренных накануне.

— Похоже, сильная страсть, — уважительно заметил Квиррелл.

— Между прочим, я бы не удивился, если б сейчас ты сидел вместе с ней, — Снейп хитро посмотрел на приятеля. — За попытку проникнуть на китайский самолет. Судя по тому, как ты вчера танцевал с Анной...

— Нет, тут все получилось гораздо спокойней, — Квиринус вздохнул и как-то затуманился. — Запад есть Запад, Восток есть Восток — им не сойтись никогда.

— Хорошо сказал.

— Это не я, это Киплинг.

В коридоре послышались шаги и вошел дежурный, а вслед за ним — растрепанная сильнее обычного, бледная и осунувшаяся Сивилла. При виде коллег она криво усмехнулась:

— С ума сойти — почетный караул! А чего ж не при параде?

— Палочку вернули тебе? — игнорируя ее слова, спросил Снейп.

— Сейчас выдам по описи, — пообещал дежурный, вываливая из принесенного пакета на стол ворох разноцветных бус, узкий поясок и волшебную палочку. — Все в целости?

Сивилла машинально нацепила на себя свои цацки, сунула палочку куда-то в складки юбки и неприветливо покосилась на ожидающих:

— Ну, пошли, что ли...

До «Дырявого котла» она не проронила ни слова, даже не оглянулась. Зайдя в бар, решительно плюхнулась за свободный столик и заявила, что либо ей позволят выпить, либо кто-нибудь сейчас схлопочет «Аваду» и плевать на последствия. Квиррелл, обменявшись понимающим взглядом со Снейпом, заказал огневиски на троих.

Трелони сделала большой глоток — и вдруг расплакалась, отчаянно и беспомощно.

— Ники, Ники... Ох, Ники мой... — тихо всхлипывала она, утирая лицо рукавом.

Квиррелл молча протянул ей стопку бумажных салфеток из подставки. Снейп отошел к барной стойке и вернулся с рюмкой светло-зеленой жидкости.

— Выпей лучше мятной, а то совсем развезет, — проворчал он.

Сивилла послушно опрокинула в себя рюмку и потихоньку начала успокаиваться.

— Сиби, давай начистоту: на что ты вообще рассчитывала? — Квиррелл предусмотрительно отодвинул стакан с огневиски, к которому она по привычке потянулась. — В багажном отделении полетела бы или под сиденьем спряталась? Ладно, ты могла не знать такие вещи, но Доминик-то твой знал непременно! Или это все его идея была?

— Моя, — шмыгнула носом Трелони. — Ники всю дорогу меня отговаривал, объяснял, что нужны какие-то документы... Но что делать, если я так сильно его люблю?

— Оформляй магловский паспорт и катись на все четыре стороны, — заметил Снейп.

— Если б все было так просто, — покачала головой Сивилла. — Вы знаете, что я даже в Хогсмид не могу выйти без разрешения директора? После Рождества он поставил мне такое условие. Говорит, что все это ради моей же безопасности. Чушь какая-то...

Северус задумчиво барабанил пальцами по скатерти. Похоже, не его одного держат в Хогвартсе «на всякий случай».

— Директор опасается, что на тебя опять накатит морок, ты начнешь прорицать и это снова кто-нибудь подслушает.

— Что-что на меня накатит?

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, — вместо ответа процитировал вполголоса Снейп. — Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...

— Это что — я сказала? — вытаращилась на него Трелони. — Тогда, в «Кабаньей голове»? — она выглядела не на шутку потрясенной. — А ты... ты подслушивал! Но зачем?

— Я с рождения любопытный, — мрачно хмыкнул он.

— Постойте-ка... — Квиррелл переводил изумленный взгляд с одного лица на другое. — «Пророк» писал, что Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез в доме, где жила семья Поттеров с маленьким ребенком. Кажется, годовалым или около того. И там погибли все, кроме него. Так это все из-за пророчества? Ну, дела...

— Допивай и уходим, — Снейп решительно поднялся. — Директор ждет.

* * *

До школы добрались без приключений. Трелони успокоилась окончательно и в кабинет Дамблдора вошла с видом независимым и дерзким. Квиррелл собрался идти по своим делам, но Снейп с какой-то странной нерешительностью тронул его за плечо.

— Квиринус... мне нужно сказать тебе кое-что.

Голос его звучал глухо.

— Ты в «Котле» о многом догадался... Но остался еще один вывод. Насчет меня.

— Северус, то, что ты состоял в Пожирателях, я давно знаю, — мягко ответил тот. — Твое имя упоминалось в процессе над Каркаровым, об этом подробно писали.

— Но ты не знаешь, что это я передал пророчество Темному Лорду, я виновен в их гибели! — Он придушенно кричал, вцепившись в Квиринуса. — Понимаешь, я! Мне нужно, чтобы ты это знал... Знал, с кем общаешься, кого называешь... другом. Я не могу больше носить это в себе.

И вновь он ждал приговора и не опускал глаз, в которых светилось одно упрямое требование: правды!

Квиринус ответил не сразу.

— После окончания школы мне предлагали стажировку в Визенгамоте. С перспективой зачисления в судейский корпус. Но я не хочу никого судить... и особенно — тебя. И, пожалуйста, не смотри на меня с таким видом, будто я должен гордо скривить губу и удалиться чеканным шагом. Ты был на войне, этого достаточно.

— Спасибо... — смущенно пробормотал Снейп.

— Так, где канделябр? — заозирался Квиррелл. — По-моему, надо тебя еще раз приложить, чтобы ты встряхнулся как следует.

— Мои сегодня вечеринку собираются устроить, так что встряхнусь, — ответил повеселевший Северус.

Никогда еще ему не дышалось так легко.

Конверт из плотной, снежно-белой шелковистой бумаги с золотым тиснением по краям распространял вокруг себя запах богатой жизни и респектабельности. Невольно захотелось тщательно вымыть руки, может быть, даже послать домовика за чистыми перчатками. Северус хмыкнул и, кое-как отерев ладони о рабочий фартук, вскрыл письмо первым попавшимся скальпелем, перемазанным в ягодном соке. Здесь, в лаборатории, только один вид бумаги имел ценность — листы блокнота с записями формул. Остальное пиетета не заслуживало.

Из конверта выпал на стол тяжелый от золотой вязи белый прямоугольник. В глаза бросилось каллиграфически выведенное — «Приглашение».

Убавив огонь под котлом, Северус принялся читать остальное. «Мр. Люциус Малфой имеет честь пригласить господина декана на торжество по случаю своего Дня рождения... дата... время... портключ прилагается... — на дне конверта виднелся миниатюрный медальон на невесомой цепочке, — форма одежды парадная...»

Собственно говоря, чего-то такого следовало ожидать. Мистер Малфой не так давно обзавелся наследником, которого, без сомнения, прочат на Слизерин. А тут такой удобный случай: декан факультета — свой человек, достаточно лишь возобновить старые связи на новом уровне.

А хорошо бы заявиться в ваш роскошный Малфой-мэнор как есть — в старой рабочей рубахе с закатанными рукавами, в заляпанном фартуке, с пятнами от реагентов на руках, развалиться в кресле какого-нибудь паршивого Людовика и ухмыльнуться нахально прямо в холеную физиономию: ну, давай, изображай, как рад меня видеть и как счастлив, что безродный полукровка стал во главе многовекового оплота чистокровных... Северус аж зубами скрипнул, так заманчиво все это выглядело. Но придется-таки снимать фартук, чиститься и наряжаться: хорошие отношения с Люциусом нужны ему не меньше, чем самому папаше будущего слизеринца.

На факультете было тихо: вчера начались пасхальные каникулы. Большинство студентов разъехалось по домам, оставшиеся старшекурсники пропадали в библиотеке, готовясь к экзаменам. Самое время как следует засесть в лаборатории... так нет же, изволь тащиться в Косой переулок за «парадной формой одежды», деканской мантией тут не обойдешься. И не забыть зайти в цирюльню, дракл бы ее побрал! Хорошо хоть накануне выдали жалование.

* * *

В заведении под вывеской в виде ножниц пожилой мастер усадил Северуса в кресло, проделал все необходимые приготовительные манипуляции и надолго замер, молча глядя на отражение своего клиента в зеркале. Так надолго, что клиент всерьез начал опасаться, что сейчас последуют радикальные советы — например, остричься наголо или перекраситься в блондина. Но парикмахер всего лишь предложил подравнять концы и собрать сзади волосы в аккуратный хвост. Мол, сейчас многие так носят, вот как раз и неброская муаровая лента в тон. Не дожидаясь согласия, мастер немного пощелкал ножницами, достал из воздуха узкую легкую полоску ткани и быстро приспособил ее к получившемуся хвосту. Зеркало предъявило сплошные острые углы, которые теперь не скрадывались длинными прядями, но в целом результат показался не таким уж и отталкивающим.

Мадам Малкин не первый год стояла за прилавком своего магазина. Ни она, ни ее помощница не набросились с предложением помочь на небогато одетого молодого человека, звякнувшего колокольчиком входной двери «Мантий на все случаи жизни». Они дали ему возможность освоиться, приглядеться к выставленным образцам и лишь тогда, когда он сам вопросительно посмотрел на владелицу ателье, та ответила ему ободряюще-доброжелательным взглядом и вежливо поинтересовалась, чего желал бы уважаемый покупатель. Мантию для торжественного приема? О, вы исключительно удачно зашли, сэр! Имеется идеальный вариант — умеренно дорогой, элегантный, и как раз на ваш рост. Высокий клиент нынче редкость, можно сказать, наша мантия ждала именно вас. Примерочная — прямо за шторкой, будьте любезны...

Северус ожидал чего-то пышно-бархатного с драгоценностями и уже собрался с духом, чтобы сообщить об ограниченности собственных финансов, но мадам профессионально ловким жестом накинула ему на плечи нечто другое. Быстро щелкнула застежкой у него под подбородком, там одернула, тут расправила и повернула к зеркалу. Потом, привстав на цыпочки, надела на него остроконечную шляпу — явную родственницу мантии, — и картина была завершена.

Никаких сомнений: господин. Не «эй, приятель» и даже не «послушайте, любезнейший». На такого смотрят снизу вверх, предупредительно распахивают двери, а в разговоре всегда добавляют «сэр».

— Превосходно выглядите, сэр, — улыбнулась из-за его спины портниха.

— Сколько? — спросил он, обмирая при мысли, что не хватит денег. К счастью, сумма прозвучала приемлемая, и осталось еще на новую сорочку, чтобы с шиком выпустить из-под черных обшлагов ослепительные полдюйма матового шелка.

Переодеваться обратно решительно не хотелось. Он уменьшил тюк со старой одеждой, спрятал его в карман и вышел из магазина, наслаждаясь удобством обновки и сознанием того, как он теперь выглядит.

Портключ был при нем, подарок — тоже, Треверс оставлен на факультете за старшего и проинструктирован. Ничто не мешало со вкусом прогуляться по лавкам, тем более, что до указанного в приглашении времени оставалось целых два часа.

* * *

В аптеке Малпеппера как всегда было полутемно и воняло тухлятиной: Малпеппер не считал нужным тщательно закупоривать свои бочонки, бутыли и банки. Он восседал за конторкой и втолковывал что-то одному из посетителей — остроплечему, невысокому, в жеваной выцветшей мантии. Северус, рассеянно переходя от одного бочонка к другому, услышал тихий надтреснутый голос: «не может быть, это разрешенный ингредиент, я точно знаю...»

— Да вы, милостивый государь, читать не умеете, что ли?! — возмущенно булькал толстяк-аптекарь, тыча коротким пальцем в пергамент перед собой. — Вот же ясно написано: «любые препараты борца северного к розничной продаже запрещены»! Министерское распоряжение, между прочим! Ступайте в аптеку при Мунго, там продают готовое зелье!

— На готовое зелье запись на полгода вперед, — пробормотал незнакомец и собрался уходить. Но прежде, чем он повернулся, прежде чем показались изможденное лицо и запавшие глаза, Северус уже узнал его.

Узнал и не сразу поверил в то, что вместо ожидаемых ненависти, презрения, жажды мести испытывает лишь удивление. Ведь как круто обошлась судьба с тремя остальными, отправив кого в тюрьму, кого на тот свет, а этот, гляди-ка, жив и на свободе. Потрепан изрядно, но все-таки вот он, предпоследний из Мародеров, оборотень наш застенчивый!

— Люпин, — негромко позвал он. Тот вздрогнул, присмотрелся, мучительно сморщился, пытаясь узнать. Снейп подошел ближе.

— Ты?! — выдохнул Ремус, пятясь, будто увидел инфернала.

— Так вы будете что-нибудь брать, мистер? — окликнул его аптекарь.

— Нет-нет... — в замешательстве ответил Люпин и, не глядя больше на Снейпа, выскочил на улицу.

— Догонялки мне тут устроили... — проворчал Малпеппер, наблюдая, как вслед за первым аптеку с такой же скоростью покинул и второй посетитель.

— Что тебе от меня нужно?!

— Скажи, как это получилось? И почему — Блэк? Ведь они же с Поттером...

— Не знаю, — почти простонал он. — Этого никто не может понять.

Прохожие с любопытством поглядывали на хорошо одетого джентльмена, который тряс за плечи замухрышку. Небось, карманника поймал, собирается отделать как следует... И лишь самые наблюдательные замечали, что респектабельный господин смотрит на воришку с непонятной надеждой и даже мольбой.

— Расскажи все, что знаешь. Прошу тебя.

Люпин пересказал передовицу «Пророка». Добавил лишь, что пытался добиться свидания с Блэком, пока того держали в пересылочной камере Визенгамота, но безуспешно. Теперь же, когда Сириус в Азкабане, это еще труднее сделать...(1)

Заноза, засевшая глубоко в сознании с того самого ноября, не желала ни рассасываться, ни выпадать.

— Блохастый в любом случае получил, что ему причиталось, — Северус не собирался скрывать охватившее его злобное торжество. — И еще легко отделался. А вот его дружку — когда я его найду, — не позавидуешь.

— Какому дружку? — теперь и Люпин глядел на него так, будто ждал чего-то невероятного и очень важного.

— У Блэка должны были быть связи с кем-то из наших. С кем-то, кто потом передал информацию Повелителю. Напрямую Блэк выйти на него едва ли мог: у этого чистоплюя хитрости бы не хватило.

— Ходили слухи, что Поттеров, наоборот, выдал кто-то из орденцев, — неохотно проговорил Люпин.

— Похоже, мы говорим об одном и том же человеке.

Снейп уже давно отпустил мантию Люпина. Как ни удивительно, но в этот момент они с бывшим Мародером стали почти союзниками.

—Надеюсь, он уже мертв... И я бы охотно присоединился к нему, — рот Ремуса искривился, словно от сильной боли. — Лучшие гибнут, ничтожества остаются... Зачем я до сих пор жив, Снейп? А тебя почему еще земля носит?

Правая рука Северуса дернулась в попытке то ли ударить, то ли защититься.

— Подыхай, если охота, я не собираюсь пока, — огрызнулся он. — Кстати, зачем тебе аконит? Воображаешь, что можешь сам ликантропное сварить?

— Попытался бы... — уныло ответил Люпин. — Если траванусь, тем лучше. Но ты же слышал, что сказал аптекарь.

— Люпин, так какие именно слухи ходили в Ордене? Есть хоть какая-то зацепка?

— Не помню... нет... не мучай меня... — по его впалым вискам ползли капли пота. — Мне надо... идти.

Снейп шагнул в сторону, освобождая путь. Люпина шатало, он придерживался за стены, но упорно шел к новой аптеке, недавно открытой в Косом переулке — чтобы и там услышать о министерском запрете. Северус не сомневался в этом.

— То, что тебе надо — в Лютном, — быстро сказал он. Худая спина замерла. — Последний дом у тупика, слева. Спросишь хромого Хью, — Люпин медленно повернулся и теперь недоверчиво смотрел на него. — Если откажет, скажешь, что от Носатого.

— Зачем?

— Затем, что надо найти того, кто их выдал. Если ты не до конца превратился в кисель, то сам станешь его искать.

Люпин больше не оборачивался. Он брел к Лютному, Северус смотрел ему вслед, и думал, кто мог бы оценить шутку: один предатель желает найти другого. Зачем? Попробовать оправдаться перед мертвыми?

Большие часы на фронтоне Гринготтса подсказывали, что пора отправляться на праздник. И это с таким-то настроением...

* * *

Когда он перенесся в поместье, уже начинало смеркаться. На деревьях вдоль аллей зажглись фонарики, у ярко освещенного подъезда мелькали фигуры гостей. Постояв немного, чтобы справиться с неожиданно накатившей робостью, Северус поправил мантию и решительно зашагал вперед.

Мистер и миссис Малфой стояли на верхней площадке широкой мраморной лестницы, радушно улыбаясь и приветствуя входящих.

— Северус, да тебя не узнать, — протянул Малфой в своей обычной насмешливой манере. — И впрямь господин декан!

— Положение обязывает, — от смущения ответ прозвучал резче, чем хотелось. Нарцисса чуть приподняла бровь.

— Проходи в зал, у нас еще будет время поболтать, — пригласил хозяин, лучась гостеприимством в адрес следующего гостя. Возникший у колена домовик с поклоном принял шляпу с перчатками и исчез.

Гостиная встретила морем огней и гулом множества голосов. Гости стояли небольшими группами, между ними мелькали накрахмаленные парадные полотенца эльфов-лакеев, разносивших шампанское и закуски. Северус с удивлением наблюдал, как коротышки легко подпрыгивают и зависают в воздухе, наполняя бокалы гостей, ухитряясь при этом ничего не расплескать и не выронить.

Поздравить Малфоя собрался весь цвет чистокровного магического общества — разумеется, та его часть, которой удалось уцелеть и избежать тюрьмы. Розье, Нотты, Джагсоны, Гринграссы... Снейп поискал глазами миссис Мальсибер, но вместо нее наткнулся на колючие взгляды Уолдена Макнейра и Маркуса Гойла. Вообще представители старшего поколения здесь заметно преобладали.

— Как говорится, где бы еще встретились, — громко заметили над самым ухом. Оглядываться, чтобы узнать говорившего, не потребовалось: молодецкий рык Теренса Эйвери Северус хорошо запомнил еще со школьных времен. Бывший сосед по спальне весело ухмылялся, опорожняя уже явно не первый бокал шампанского. — Представь, еще ничего не началось, а я уже пропадаю со скуки! Люциус натащил полный дом старичья, ни выпить, ни приударить! Разве что за хозяйкой приволокнуться?

— Малфой ничего не делает просто так, — Снейп взял бокал с услужливо приподнятого домовиком подноса, но не торопился пить. — Не набирайся прежде времени. Что до хозяйки, то миссис Малфой не из таких. Тебе ничего не светит, поверь.

— С каких это пор ты начал разбираться в женщинах? — хохотнул Эйвери. — Ты, книжник пересушенный!

— Да уж, не мне с тобой тягаться, дамский любимец, — невозмутимо ответил Снейп. — И как тебя еще до сих пор обманутые мужья не убили?

— Это кто тут у нас гроза обманутых мужей? — воскликнул незаметно подошедший Люциус. Он был очень оживлен и сиял весь — от белозубой улыбки до бриллиантовых пряжек на туфлях. — Если речь идет о тебе, Теренс, то я охотно верю: ты просто неотразим! Но прошу всех в столовую, пришла пора пировать!

За столом они тоже оказались соседями; Эйвери шумно обрадовался этому факту, Снейп лишь стиснул зубы: и четверти часа не прошло, а общество сокурсника уже смертельно ему надоело. Как назло, соседом слева сел мистер Гринграсс-старший, который тут же пустился в пространное сравнение первой декады апреля нынешнего года и года прошедшего и прерывался лишь на здравицы в честь именинника.

Наконец, ужин окончился. Домовики быстро и незаметно распределили гостей в две группы: одна, побольше, во главе с миссис Малфой отправилась в зимний сад, а другая — всего несколько человек, — прошла в малую гостиную, где их уже ждали кресла, предусмотрительно развернутые к пылающему камину. Северуса направили именно сюда, избавив, к его великому облегчению, от общества болтливых сотрапезников. Правда, новое окружение тоже никакого удовольствия не доставляло: Гойл, Макнейр, Джагсон и старый Розье, бросавший на него неприязненные взгляды. И вся четверка демонстративно держалась особняком.

Малфой и домовик с кофейным столиком появились одновременно. Люциус уже не искрился радушием и веселостью, он жестом указал гостям на исходящие ароматным паром чашечки, и занял кресло в центре — сосредоточенный и строгий. Вслед за ним расселись и остальные.

— Господа, к сожалению, насущные дела не всегда можно отложить ради праздника, поэтому мы и собрались здесь. Прежде чем малый состав Попечительского Совета начнет свою работу, я хотел бы удовлетворить просьбу двух его полноправных членов — господина Гойла и господина Макнейра. Именно для этого я пригласил на наше заседание господина Снейпа, который, как вам известно, с февраля нынешнего года отправляет в Хогвартсе обязанности декана Дома Слизерина.

Северус замер, стараясь ничем не выдать охватившего его замешательства. Эти двое, конечно же, хотят припомнить ему стычку в Главном зале. Но как объяснить присутствие остальных? Они собираются устроить судилище?

— Такого унижения благородное детище Салазара еще не видывало, — процедил Макнейр. — Дамблдор возомнил себя хозяином Хогвартса, он раздает владения своим прихвостням, не считаясь ни с кем и ни с чем! В результате обнаглевшие выскочки позволяют себе публично оскорблять тех, на кого раньше и смотреть боялись! Я требую официального извинения от Снейпа.

Снейп вцепился в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. Только бы не сорваться, не дать повода позлорадствовать...

— Позволю себе напомнить, господин Макнейр, что первым оскорбление нанесли вы, причем сделали это в присутствии студентов и иностранного гостя. Поэтому мое извинение последует только после вашего.

— Что-о?! — Макнейр, наливаясь яростью, привстал, точно хищник перед прыжком. Гойл высказался насчет много возомнивших о себе полукровок.

— Спокойнее, господа, спокойнее, — не повышая голоса, попросил Малфой. — Возможно, дело разрешит дуэль?

— В любое время к вашим услугам, — короткий кивок в сторону оппонента.

— Чтобы я дрался с каким-то сопляком... — Макнейр презрительно выпятил губу и сел.

— Я поговорю с господином Снейпом, — взгляд Малфоя бесстрастно скользнул по лицу бывшего факультетского товарища. — Уверен, в дальнейшем он не позволит себе ничего подобного. Но у нас есть еще один вопрос для вас, декан. На протяжении девяти с лишним столетий ваши предшественники при вступлении в должность произносили клятву, текст которой составил лично Слизерин. Почему вы изменили ее, убрав все упоминания об основополагающем принципе Дома — принципе чистокровности?

— Потому что безродный полукровка не имеет понятия ни о каких принципах! — снова встрял Гойл. Малфой сделал вид, что не слышал реплики. Он ждал ответа.

— Это был единственный способ остановить травлю слизеринцев, господин Малфой. Провозглашение принципа чистокровности явилось бы фактическим объявлением войны. Полагаю, вы, господа, предпочитаете отправлять своих детей в школу, а не на поле боя.

— Вы сгущаете краски, — проворчал Розье.

— Он прав, — заговорил молчавший все это время Джагсон. — Дерек писал мне о драках с гриффиндорцами. Стенка на стенку, страшное дело... При Слагхорне так все и было.

— Полагаю, собрание удовлетворено ответом декана, — заключил Малфой. — Господин Снейп, спасибо, сейчас вас проводят в библиотеку, соблаговолите подождать меня там.

В другое время он был бы на седьмом небе от счастья, узнав, что ему предстоит отправиться в библиотеку поместья. Но сейчас он следовал за домовиком, слово заключенный за тюремщиком, прекрасно понимая, что его ведут туда вовсе не для того, чтобы позволить насладиться чтением в тишине и покое.

Впрочем, тишина имелась, но о покое не приходилось и мечтать. Оставшись в одиночестве, Северус в задумчивости принялся вышагивать по мягкому ковру от окна к двери и обратно, пытаясь разобраться, в каком положении он оказался и что за игру затеял Люциус.

В высшей степени странно вели себя главы чистокровных семей: несмотря на значительную разницу в возрасте они определенно признавали в Малфое лидера. Благодаря его состоянию? Скорее всего, да, но не только. Его связям в Министерстве и Визенгамоте? Хм... Неужели у того же Макнейра или Розье таких связей меньше? Или это бывшая близость к Темному Лорду по-прежнему обеспечивает Малфою столь высокое положение в обществе?

Теперь насчет показательной порки, которую попытался устроить папаша Макнейр. Люциус изображал нейтралитет, но будь он на стороне Уолдена, то непременно потребовал бы извинений. Северуса передернуло при одной мысли об этом. Наконец, вопрос о клятве был сформулирован так, что невозможно было понять, осуждает ли его Малфой или нет. Вывод из всего этого следовал один-единственный: хозяин поместья зачем-то скрывает свое расположение к гостю. И гость ему очень нужен, иначе не сидел бы он сейчас в глубоком кожаном кресле, невидящими глазами уставясь на корешки книг в шкафу и прислушиваясь к шагам за дверью. Снейп вспомнил, с каким настроением читал нынче утром пригласительное письмо: нет, речь идет о чем-то большем, чем протекция для будущего студента.

Малфой вошел неслышно. Взмахнув палочкой, что-то прошептал.

— Когда Эйвери сказал, что ты стал деканом, я решил, что это одна из его дурацких шуток, — голос Люциуса звучал гулко, и это означало поставленную в помещении Сферу Тишины. — Чем же ты так приглянулся старику?

— Тем, что согласился отвечать собственной шкурой за благополучие семи десятков недорослей, — усмехнулся Снейп. — Или ты всерьез полагаешь, будто деканство такое замечательное дело?

— Успокойся, не полагаю, — нетерпеливо перебил его Малфой. — Возиться с мелкотой — то еще удовольствие, но я с тобой о другом собираюсь поговорить.

Люциус не спеша устроился в кресле напротив и какое-то время молчал, собираясь с мыслями.

— В каком состоянии твоя Метка? — неожиданно спросил он. — Покажи.

Северус удивленно посмотрел на него и закатал левый рукав. Рисунок ровного серого цвета отчетливо виднелся на предплечье. Малфой удовлетворенно кивнул.

— У меня то же самое. Думаю, ты сам понимаешь, что это означает.

— Возвращение — вопрос времени?

— Именно. И я хочу быть готов к нему. Ты, надеюсь, тоже. Я не имею ни малейшего представления, где искать Повелителя, но я намерен встретить его не с пустыми руками. Северус, мне необходим свой человек у Дамблдора. Официально я могу общаться с директором в любое время, поскольку на следующей неделе меня изберут главой Попечительского Совета. Но этого недостаточно. Нужны сведения, которые главе Совета знать как бы не положено.

— Что я получу взамен?

— Деньги, покровительство, информацию.

— И какие же сведения тебя интересуют прежде всего?

— Я хочу знать, где сейчас находится ребенок, который стал причиной развоплощения Темного Лорда.

Спокойно. Он не легиллимент. За маской деловитой заинтересованности ему не прочесть ничего. Никаких дополнительных вопросов, это может насторожить его.

— Сам понимаешь, это не та информация, которой Дамблдор поделится из желания поддержать светскую беседу. Мне придется постараться.

— Я умею быть благодарным, ты знаешь.

— Хорошо. Тогда сведения в обмен на сведения: я хочу знать, кто именно выдал Повелителю местонахождение Поттеров.

— Никак не успокоишься насчет своей грязнокровки, — хмыкнул Малфой. — Впрочем, это не мое дело. У меня есть источники, имя я тебе добуду. В обмен на адрес.

— Договорились. Как станем держать связь?

— Когда все выяснишь, пришли сову со словом «готово». Я вышлю портключ, — он расслабился, с хрустом потянулся, как большой сильный зверь, и, становясь прежним веселым обаятельным именинником, подмигнул собеседнику: — Ну что, пошли к гостям? Они без нас весь десерт сожрут!

— Извини, мне пора, — улыбнулся Северус. — Ты сам помнишь, что творилось на факультете, когда Слагги не было в школе.

— Еще бы! Что ж, пойдем, провожу тебя.

Внизу давешний домовик с поклоном вручил Снейпу шляпу и перчатки, вновь вызвав иронические восторги Малфоя насчет респектабельного вида бывшего школьного товарища.

— Да, чуть не забыл, — Северус протянул ему небольшой флакон зеленого стекла. — Подарок. С Днем рождения.

— И что же это? — Люциус аккуратно принял склянку, зная по опыту, что с некоторыми творениями зельевара следует обращаться крайне бережно.

— Зелье Щита, на днях доработал рецептуру. Отражает парализующие и оглушающие. Действует около часа, побочных эффектов пока не выявлено.

— У кого-нибудь еще оно есть? — тихо спросил Малфой.

— Нет и не будет.

— Спасибо, Северус! Это отличное начало нашего сотрудничества. И прими один совет в качестве благодарности: не цепляй больше Макнейра и его приятелей. Они не столько опасны, сколько докучливы, а нам ведь не нужно лишнее беспокойство, верно?

До своего кабинета он добрался уже поздно ночью. Моргана сонно сообщила, что все девушки на месте, Кровавый Барон мирно потягивал свой любимый лунный свет, олицетворяя собой полный порядок в мужских спальнях.

Северус кинул на стол успевшую надоесть шляпу и, со вздохом облегчения стянув с волос ленту, тряхнул головой.

— Никогда больше не надену эту удавку!

— Но оно того стоило? — поинтересовался призрак.

— Угу... Потому что сегодня я нашел союзника там, где видел врага, и обнаружил противника в бывшем союзнике.

— За своевременные находки, — отсалютовало привидение серебристо-белым бокалом.

_______________________

"Теперь же, когда Сириус в Азкабане, это еще труднее сделать..."(1) я исхожу из того, что между Азкабаном и остальным миром невозможна никакая переписка, а свидания дают лишь избранным по большому блату. Иначе что мешало Сириусу все объяснить в письме тому же Люпину, или хотя бы попросить не считать предателем?

— Форрес? Миледи, вы ничего не путаете?

— О, боже мой, разумеется, нет! Еще бы я не помнила название собственного замка! — Моргана принялась нервно расправлять складки на платье. Она рассчитывала пококетничать с молодым профессором, но тот, выдав несколько дежурных комплиментов, принялся расспрашивать о расстоянии до ее поместья, об его обустройстве, о том, как пишется название по-английский, как звучит в переводе на шотландский и так далее. Волшебница скоро соскучилась и стала невнимательно слушать, переключив внимание на второго: тот пытался отделить светящийся шар от кончика волшебной палочки и заставить его парить в воздухе. Пока получалось неважно.

— Люмос Мобиле! У-у, драклова морда, что ж ты гаснешь-то...

— Мягче выговаривай, — рассеянно посоветовал Квиринус, не отвлекаясь от своего занятия. Пристроившись с толстым блокнотом и стопкой книг на диване под портретом Морганы, он быстро исписывал страницу за страницей. Снейп тем временем упражнялся в новом заклинании. Они оба пришли к выводу, что пускаться в темную неизвестность подземных переходов лучше со свободными руками и готовыми к бою палочками. А свет пусть летит рядом. Выпускнику Рэйвенкло модернизированное заклинание далось легко, в отличие от слизеринца.

— Зачем ты так подробно расспрашиваешь о замке?

— Во-первых, интересно. Во-вторых, чем больше подробностей, тем легче найти объект. Едва ли замок Форрес все девять веков стоит целый и невредимый в одном и том же окружении.

— Форрес уже лет триста как сравняли с землей(1), — сообщил Кровавый Барон из дальнего угла кабинета, где он негромко переговаривался с Пивзом. Призрак с утра поручил полтергейсту шпионить за директором и теперь принимал отчет. — Все привидения оттуда перебрались в Даффус(2). Там вполне уютные развалины.

— Я надеялся, что диадема Ровены спрятана где-то в замке Морганы, — признался Квиррелл. — Но как ее смог найти Том, если от замка ничего не осталось? Он что — раскопки проводил? Или она все-таки хранилась в другом месте....

— Не знаю, — вздохнул Барон. — На том месте, где стоял Форрес, ныне построен магловский город. Но пока хватит о нем, есть более важные дела. Завтра с утра директора в школе не будет. Такой случай упускать нельзя.

По словам привидения, добраться до тайного книгохранилища людям, не знакомым с серпентарго, можно двумя способами: либо каким-то образом обезвредить василиска, либо обойти его логово с внешней стороны, пользуясь тоннелями, и пробить в нужном месте стену. Первый вариант с единодушным сожалением отвергли.

— Я бы мог составить карту, но чем, дьявол раздери, рисовать?! — горестно воскликнул рассказчик. — Поэтому постарайтесь понять умозрительно.

Сеть тоннелей, судя по уже исследованной части, огромна и довольно запутана. Один из входов в нее благополучно завален камнями, упокоившими под собой Ламбтонского червя. Второй можно открыть в лабиринте Восточного крыла. Том самом, который опечатал Филч.

— Печати я беру на себя, — пообещал Снейп. — Старина Аргус ничего не заподозрит.

Идти по тоннелям не только долго, но и небезопасно. Где-то там по-прежнему бродят тролли, а что еще обретается в глубине и способно заинтересоваться двумя смертными, сунувшимися под землю — можно лишь предполагать. Поэтому оным смертным надлежит озаботиться должным оружием.

— Разумеется, мы возьмем свои палочки, — подтвердил Квиррелл. Барон с сомнением покачал головой и предупредил, что решит этот вопрос по-своему. Потому что увеличение числа хогвартских привидений в его планы не входит.

К вылазке приготовились основательно. Вспомнив, какую пыль подняли каменные глыбы, Северус посоветовал другу выбрать одежду похуже и обойтись без мантий. Оба взяли с собой сумки с запасом воды и провизии, а зельевар прихватил еще и небольшую аптечку. Треверсу было сказано, что декан отправляется в Лондон по делам и, скорее всего, вернется очень поздно. Едва директор покинул Хогвартс, двое исследователей, накинув, на всякий случай, Дезиллюминационные чары, вышли из школы и без приключений добрались до второго выхода из лабиринта.

Филч от души изукрасил дверь своими печатями. Тонкие полоски пергамента намертво приклеились к косяку. Снейп зачем-то понюхал их, сковырнул застывшую каплю клея и обернулся к Квирреллу:

— Старик не изменяет себе. Это мучной клейстер. Значит, нам потребуется самая обычная вода.

— Откуда ты знаешь его привычки? — удивился Квиринус, протягивая ему флягу.

— Филч всегда опечатывает подсобку, где хранит свои драгоценные метлы и всякие моющие вещества. Однажды мне понадобилась щавелевая кислота.

— Разве у Слагхорна ее не было?

— В его шкаф труднее забраться, поэтому туда я лазил за более редкими ингредиентами, — Северус подождал, пока клейстер разбухнет и, вооружившись скальпелем, принялся аккуратно отделять полоски. — Ну вот, теперь останется только плотно закрыть за собой дверь.

— Погоди, а почему нельзя просто порвать их, а потом восстановить «Репаро»?

— Филч сквиб, но не дурак. На пергаменте какие-то чары, которые не позволяют склеить, как было. Похоже, сам директор ставил. Я однажды попался на этом.

В лабиринте их уже ждал Кровавый Барон. И вновь Хогвартс дал понять, что никто не смеет утверждать, будто изучил его до конца: исследованный до последнего камня лабиринт, исхоженный со студентами вдоль и поперек, вильнул перед людьми новым коридором, по которому потек призрак, дав знак следовать за собой. И конечно же, коридор оканчивался дверью, для которой не понадобилось даже «Аллохоморы». Если уж зАмок решал кого-то куда-то пропустить, то дополнительных препятствий не чинил.

Два светящихся шара, вылетевшие из палочек, поднялись под низкий сводчатый потолок.

— Похоже на музей, — оглядываясь по сторонам, заметил Квиррелл.

— Это оружейная Годрика Гриффиндора, — не сразу ответил Барон. Он застыл в воздухе перед расправленной на подставке кольчугой, сплетенной из мелких плоских тускло-серых колец. Лицо призрака оказалось на одном уровне с черным провалом капюшона.

Шлем и щит со знаменитым гербом висели рядом с доспехом. И повсюду на стенах поблескивало оружие — мечи, копья, топоры... Ни следа ржавчины на клинках, ни пылинки на кованых поверхностях.

— Надо же, сколько у Гриффиндора было разного железа, — усмехнулся Снейп.

— А ты думал, серебряная зубочистка в стеклянном футляре — это все? — привидение оторвалось от созерцания кольчуги и теперь летело вдоль стен, касаясь рукоятей и древков, точно здороваясь со старыми друзьями. — Гоблины выковали дорогую игрушку, пригодную лишь пыль в глаза пускать. Годрик, надо признать, был падок на подобные вещи... Потом наполнил ее магией, чтобы не валялась без дела.

— А остальное откуда?

— Трофеи... Честное железо, без магии. Поэтому оружейной никто и не пользуется уже сотни лет. Но Хогвартс, как видите, хранит ее от разрушения.

— Это все, безусловно, интересно, но какая здесь связь с нашим делом? — не выдержал Квиррелл.

— Самая прямая. Вы сейчас подберете себе оружие.

От слов призрака люди на мгновение онемели. Он сошел с ума (если такое состояние вообще доступно привидениям) или шутит?

— Но это же смешно, господин Барон... Чем музейные экспонаты могут помочь взрослым образованным магам? — Квиринус и Северус обменялись понимающими взглядами. Определенно, возраст даже у призраков дает себя знать!

Барон белой молнией метнулся к ним.

— Когда встретите инферналов, тоже будет смешно?! — от его резкого голоса они невольно попятились. — Или вы оба так сильны в магии, что для вас Адский Огонь — пара пустяков?!

— Вы ничего не говорили об инферналах, — смущенно пробормотал Северус. Стоящий рядом Квиррелл побледнел.

— Всякой новости свое время. Нежить трудно одолеть волшебством, но обычный клинок с ней хорошо справляется. У инферналов к тому же рыхлая плоть и хрупкие кости.

— Я... я не смогу, наверное... — Квиринус нервно сглотнул. — Одно дело — заклинания, но просто взять и ударить...

— Вот и проверишь, что в тебе есть еще, кроме магии! Вы слишком надеетесь на нее, слепо верите в ее силу! — Барон заговорил горячо и убежденно. — А отними ее у вас — что останется? Сможете вы окоротить наглеца или защитить женщину? Вы изощряете ум, но дух пребывает в лености...

— Но у нас все равно нет опыта обращения с оружием... Какой смысл его брать?

— Навыки поединщика тебе и не нужны, не на дуэль идем, — фыркнул призрак. — А когда к твоей глотке потянется костлявая лапа, ты сам сообразишь, как ударить. Если, конечно, всерьез захочешь жить.

Квиринус все еще колебался, а его друг уже молча пошел вдоль стены. Он не имел ни малейшего представления, что ему нужно, просто скользил взглядом по клинкам... пока не замер на полушаге. Странное чувство заставило пальцы сжаться на костяных накладках рукояти и бережно снять меч с крючьев, на которых покоилась его крестовина.

Он показался совсем не тяжелым и по длине не превосходил руку. Клинок чуть повело вниз и реальность вдруг разлетелась пологами походного шатра, ударило по глазам солнце, заржали лошади, вздымая сухой песок, горячим ветром принесло скрежет, лязг, крики... Северус тряхнул головой и видение пропало. Призрак все это время был рядом и внимательно наблюдал за человеком.

— Ты что-то видел?

— А вы говорите, магии нет, — он облизнул внезапно пересохшие губы.

— Это не магия, это память. Его... или твоя, — тихо ответил Барон. — Если захочешь, потом объясню подробно, сразу в это трудно поверить. Квиринус, у тебя как?

Ответа не последовало. Квиррелл вглядывался в старинные письмена, которые плели затейливый узор по широкому клинку и терялись под короткими дужками крестовины. Этот меч — похожий на ивовый лист — лежал на раскрытых ладонях, отражаясь в расширившихся зрачках остановившихся глаз.

— Наваждение какое-то, — выдохнул Квиринус, моргнув и окончательно придя в себя. — Мне почудилось, будто я сам нанес эти символы!

— Может быть, и не почудилось. Так, теперь вы оба: наколдуйте себе перчатки, чтобы было ухватистей, и попробуйте сделать несколько взмахов. Только отойдите друг от друга подальше.

Последнее предупреждение оказалось более чем кстати. Новоиспеченные бойцы увлеченно пытались изобразить резкие и прямые удары.

— Что ж, могло быть и хуже... Квиринус, не выписывай кренделя, это же не волшебная палочка! Северус, у тебя получше, но держи кисть не прямо, а чуть наклонив — удар выйдет сильнее. Смотрите.

Призрачный клинок вылетел из ножен беззвучно, коротко и четко рассек воздух справа, слева и замер в руке, прикрывая корпус хозяина.

— Им тоже можно кого-то убить? — осторожно поинтересовался Снейп.

Белая вспышка обожгла горло холодом, а сознание — запоздалым изумлением: ему только что «отрубили» голову!

— Живых — нельзя, — как ни в чем не бывало ответил Барон, отправляя свой меч в ножны. — Но я с инферналами по одну сторону смерти.

Ножны и ремни тоже нисколько не пострадали от времени. Барон показал, как лучше приспособить на поясе непривычную ношу, чтобы не мешала при ходьбе. И отчего-то сочетание обычной магловской одежды и древнего оружия уже не казалось им ни смешным, ни глупым.

* * *

— Бейте сюда, здесь кладка тоньше.

Полупрозрачная рука очертила круг на стене лабиринта. Действительно, одной «Бомбарды» хватило, чтобы камни посыпались на пол, открывая пыльную темноту позади себя. Призрак двинулся первым. Люди замешкались, восстанавливая стену, да и потом не смогли передвигаться быстро: неровный земляной пол с неожиданными выбоинами и кочками вынуждал снизить скорость и внимательно смотреть под ноги.

Но скоро идти стало легче. Узкий лаз, прорытый неизвестным существом, неожиданно вывел их в просторную гулкую анфиладу(3), пол которой выстилали тщательно пригнанные гладкие каменные плиты. «Люмосы» всплыли повыше...

— Потрясающе! Откуда здесь взялась такая красота? Кто ее сотворил? — молодежь наперебой разразилась восторженными восклицаниями, разглядывая причудливую каменную резьбу стен и арок. Хогвартс во всем своем магическом великолепии все-таки не мог соперничать с подземным чудом, которое сейчас открылось им.

— Погодите, это только начало, — загадочно усмехнулся Барон. — Похоже, Основатели не случайно решили построить замок именно тут. И нам, между прочим, повезло: догадываетесь, кто вырыл дыру, в которую вы пролезли?

— Тролли? — предположил Снейп.

— Они самые. Им красота без надобности, уже немало ходов в стенах проковыряли.

— Почему-то я даже не удивляюсь тому, что в официальной истории ни слова не говорится о подземной части! Эх, не сообразил я колдокамеру взять! — огорчился Квиррелл. — Но мы же сможем прийти сюда еще раз?

— Хм, если к вечеру твой пыл не угаснет, то безусловно... Но давайте двигаться дальше, идти еще долго. И старайтесь не шуметь. — Барон собрался уже лететь в темноту следующей арки, но Снейп остановил его очередным вопросом:

— А когда нам грозит встреча с инферналами? И, кстати, откуда они тут?

— Когда спустимся глубже, ниже уровня озера. А на второй вопрос вы, волшебники, должны отвечать, а не я: это же по вашей части мертвых из могил поднимать... — привидение красноречиво ухмыльнулось, уплывая вперед.

Анфилада, завораживая ритмом скользящих линий, переходами цветов и оттенков, длилась нескончаемо, ощутимо понижаясь. Становилось холоднее, воздух тонко звенел, далеко разнося каждый шорох.

Поэтому грохот и ворчание они услышали издалека.

По пути им уже попадались огромные провалы, зияющие в стенах. К счастью, они были пусты — тролли покинули их, оставив груды земли и разбитой облицовки. Но впереди, похоже, возился один из этих тупоголовых великанов: он, как молотом, лупил здоровенной каменной глыбой по стене, кроша тончайшую резьбу, пробивая очередной проход.

— Приложу-ка я его «Хохотом», — решил Снейп, но привидение остановило его: — Не трать зря силы, обойдемся кое-чем попроще. Сейчас я его отвлеку.

— Отвлечете?!

— Именно. Жаль, Пивз не видит: он бы оценил...

С этими словами он подлетел к троллю и громко свистнул, привлекая его внимание. Разрушение остановилось, гигант медленно повернул уродливую голову и уставился на Барона круглыми мутными глазами, силясь понять, кто перед ним. А Барон, этот всегда суровый и мрачный символ Слизерина, подбоченился, как балаганный фигляр, и громко крикнул:

— Эй, каменная башка, дай пирожка!

Едва ли до тролля дошел смысл дразнилки, но издевательский тон он понял и в доказательство тут же швырнул свой импровизированный молот в обидчика. Тот ловко увернулся и оказался у самого тролльского носа, опять крича что-то оскорбительное.

Рев и удары по стенам сделались оглушающими. Тролль ничего не замечал, кроме настырной белой тени, и друзья без труда проскочили за его спиной.

Отбежав на порядочное расстояние, люди остановились в ожидании привидения. Оно вскоре присоединилось к ним, донельзя довольное проделанным трюком.

— Господин Барон, Пивз бы просто умер от зависти, — воскликнул Квиринус. — Не ожидали от вас такого представления.

— Всего лишь действую по обстановке, — заскромничал тот. — О, да мы уже почти пришли!

— К хранилищу? — изумился Северус.

— Пока нет. Поглядите-ка...

Арки, вырастая одна за другой, вывели их в зал — столь огромный, что шары «Люмоса» мелькнули светлячками где-то в вышине и вернулись к создателям, устыдившись своей ничтожности. Спускаясь из непроглядной темноты, они озарили бесконечные ряды стройных колонн, сверкающих, как драгоценные камни, и отразились в зловещей черной ряби внизу.

Путники попятились — впереди блестела вода.

___________________

"Форрес уже лет триста как сравняли с землей(1), все привидения оттуда перебрались в Даффус"(2)— Оба замка реальны. Первый, выстроенный в XII веке, не сохранился, второй, примерно столь же древний, в состоянии руин. Расположены в Морейшире, Шотландия. http://www.undiscoveredscotland.co.uk/duffus/duffuscastle/index.html

Анфилада(3) — ряд последовательно примыкающих друг к другу помещений, дверные проемы которых расположены на одной оси, что создает сквозную перспективу интерьера.

Закрой глаза. Открой: вода. Свет дробится и плывет по мелким волнам. Откуда здесь волны? Опусти веки. Подними: камень. Черный, гладкий, в застывших серо-голубых разводах. Закрой глаза...

— Иллюзия, — проворчал Квиринус, опасливо трогая кончиками пальцев твердую поверхность. — Но сделано гениально.

— Голова кружиться начинает, — пожаловался Северус. Пол под ногой пошел кругами, как потревоженная лужа.

Немного освоившись в изменчивом зале, пошли сквозь него, стараясь не смотреть вниз. Колонны по бокам оплывали алмазными свечами, двоились и троились впереди, пряча выход и жадно воруя малейший шорох. Пол-перевертыш не отзывался на шаги, слово глохло, не успев сорваться с губ, лязг металла вяз в душном безмолвии и, чудилось, сам воздух застыл и неохотно вползает в легкие. Барон быстро летел, часто оборачиваясь, взглядом торопя людей. Задыхаясь, они спешили за ним изо всех сил.

— Обратно тоже здесь пойдем? — пропыхтел Квиррелл, без сил падая на колени, когда они, наконец, миновали странный зал, и очутились в знакомом уже тоннеле с арками и с гулким эхом. Северус, привалившись к стене, хватал ртом холодный сухой воздух, показавшийся теперь удивительно вкусным.

— Нет, скорее всего, — не слишком уверенно ответил призрак. — Обратно я вас выведу в горы, оттуда трансгрессируете.

— А вы?

— У меня будут другие дела. Вот что: сделайте привал, восстановите силы. Дальше двинемся быстро, — Барон отлетел на несколько шагов и застыл в темноте, к чему-то прислушиваясь.

— Может, и хорошо, что о подземном Хогвартсе никто не знает, — Квиррелл надолго припал к своей фляге. — Уф-ф... не лучшее место для школьных прогулок.

— Я вот думаю, не установил ли Дамблдор сигнальные чары на хранилище, — механически жуя сэндвич, заметил Снейп. — Одна надежда — они поставлены только на дверь.

— Ну да, не мог же он предположить, что почтенный магловед, уважаемый декан и степенный факультетский призрак полезут через жуткие подземелья пробивать стену!

Северус покосился на приятеля, полосатого от каменной пыли:

— Три смелых зверолова бродили под землей?(1)

— Что-то в этом духе, — кивнул Квиринус, задумался ненадолго и громко продекламировал: — Три смелых зверолова прошли зловещий зал, когда из темной ниши к ним вышел инфернал! «Смотрите, это нежить», — зевнув, сказал один...

— Накличешь, — оборвал его Барон. — Отдохнули? Тогда подъём.

Шлифованные плиты незаметно сменились сплошным пластом породы. Они шли по высеченному в скале коридору, узкому и сырому. С потолка время от времени срывались ледяные капли. Откуда-то потянуло гнилью. Барон остановился и медленно вытащил меч из ножен. Люди последовали его примеру.

Тяжесть в правой руке неожиданно придала уверенности. Северус обнаружил, что ему нравится чувствовать через кожу перчатки насечки рукояти, нравится повторять за привидением движения его клинка. И Квиринус, похоже, испытывал то же самое: он весь подобрался и даже посуровел.

Склизкие стены заметно разошлись; впереди угадывался не то перекресток, не то разветвление на несколько проходов.

— Они могут сидеть там, — тихо предупредил Барон. — Приготовьтесь. Главное — держитесь вместе и постарайтесь не упасть. Как пройдете это место — быстро прямо по коридору, пока не упретесь в стену. За ней хранилище. Меня не ждите, догоню позже. Двинули!

Угловатые, темные, худые фигуры стояли неподвижно и напоминали нищих оборванцев... если бы не глухое угрожающее бормотание и не красные отблески в пустых глазницах. Резкий свет «Люмосов» делал гуще мрак на месте щек и провалы безгубых ртов, кидал на стены шевелящиеся тени костлявых рук и лысых черепов в клочьях волос и облезшей кожи.

Волна холодного смрада заставила людей попятиться. Барон рыкнул неразборчиво и врубился в самую середину, она тут же взорвалась хриплым воем и единой массой качнулась навстречу путникам.

Квиррелл шарахнулся, когда ему под ноги подкатилась отсеченная оскаленная голова. Северус схватил его за руку и потащил за собой, на ходу отмахиваясь мечом.

— Помогай! — крикнул он, видя, что в рядах нежити показался просвет. Там орудовал Барон, напоминавший сейчас смертоносную мельницу.(2)

Труден только первый удар. Неживая плоть лопается под сталью, гнусная бурая жижа, когда-то бывшая кровью, брызжет в лицо... Квиринус больше не шарахался; вдвоем они пробились к привидению, выскочили на другую сторону коридора и, не сбавляя темпа, побежали дальше.

Поворот, еще один, еще... Длинный мосластый инфернал прыгнул из боковой дыры на Северуса, костлявые пальцы дотянулись до горла, но два клинка успели вовремя, и неупокоенный мертвец свалился, разрубленный пополам.

— Похоже, наловчились, — заметил на ходу Снейп. — Смотри, вон стена!

Мечи уступили место волшебным палочкам. Грохот «Бомбарды» эхом унесся назад, открывая провал в кладке. Друзья нырнули внутрь, поспешным «Репаро» отрезая себя от инферналов.

— Получилось! Получилось! — радостно заорал Квиринус, выпуская в воздух целый фейерверк «Люмосов». — Назло директору седому сюда проникли по-другому! Не знал директор одного: от нас не спрячешь ничего!

— Ты еще станцуй на радостях, рифмоплет, — проворчал Снейп, впрочем, полностью разделяя веселье товарища. Они стояли в центре тайного книгохранилища, а вокруг до потолка возвышались стеллажи с книгами и свитками рукописей.

Незаметно в комнату втек Барон. Серебристый дымок курился над его правым предплечьем, где в кольчужном рукаве появилась свежая прореха. Призрак зажал ее ладонью и быстро оглянулся на людей: те ничего не заметили, поглощенные зрелищем открывшихся сокровищ.

Эйфория уходила, уступая место скучному, но единственно важному сейчас вопросу: как поступить со всем этим богатством? К какому переплету потянуться сначала, какой свиток развернуть первым? К счастью, Дамблдор оказался добросовестным библиотекарем: над каждой полкой белел справочный ярлычок.

— Вот оно, первое издание «Истории»!

— «Заклинания из всех известных темнейшие», «Кодекс Диаболика» с дополнениями... А это что? Не может быть... «Некрономикон»!

— Северус, ты посмотри сюда: это же те самые Вустерские хроники! А вот еще какие-то летописи...

Квиррелл зарылся в труды по истории магии, Снейп пристроился у шкафа с гримуарами и трактатами, посвященными Темным Искусствам. Бессвязные возгласы удивления и восторга вскоре затихли — слишком много оказалось того, ради чего стоило пробраться сюда, рискуя собой. Времени на вдумчивое чтение не было: беглый осмотр, «Джеминио», копия быстро уменьшается и присоединяется к другим таким же за спиной мага.

— Так и сумок не хватит, — Снейп смерил взглядом горку уменьшенных фолиантов. Рядом высилась стопка книг в нормальном размере. — А эти нельзя уменьшать, чары могут повредить им.

— Мы и половины не перебрали, — с досадой заметил Квиринус. — Надо быстрее действовать! Второй-то раз мы сюда вряд ли попадем.

— Для начала нам еще надо отсюда выбраться, — вид у Барона был исключительно мрачный. Он нырнул в проход, по которому они сюда пришли, и тут же вернулся спиной вперед, словно спасался от чего-то. — Вы их крепко раздразнили. Тоннель забит этими тварями.

У Квиринуса дрогнули руки, и крошечные свитки раскатились по всему полу. Северус замер над своей сумкой, куда укладывал скопированные тома.

По словам призрака выходило, что инферналы способны впадать в оцепенение и существовать в таком состоянии долгие годы. Но стоит появиться поблизости чему-то живому — они тут же пробуждаются и желают одного: во что бы то ни стало утолить свой голод.

— Инферналы или василиск, — хмыкнул Снейп, кивнув на массивную дверь, очерченную мерцающим контуром Сигнальных Чар. — Роскошный выбор. Что посоветуете, господин Барон?

— В первом варианте шансов выбраться больше у обоих. А в случае с василиском кому-то, скорее всего, не повезет.

Друзья переглянулись. Квиринус отрицательно покачал головой:

— Я читал, что у него молниеносная реакция. Инферналы хотя бы более медлительные...

— У вас хватит умения наколдовать Адский Огонь?

— Никогда не применял это заклинание, — признался Снейп. Квиррелл молча понурился.

— Придется рискнуть, — жестко заключил Барон. — Или есть еще один вариант: дожидаться прихода директора. Я могу попробовать проскочить мимо василиска и позвать на помощь. Но тогда... сами понимаете.

— Рискнем, — решил Снейп. Он закончил набивать сумку книгами и повесил ее через плечо. — Квиринус, ты будешь пробивать стену, потом опять накладывать «Репаро». А я постараюсь с непростительным.

— Выходим в том же порядке. Я первый, вы следом. Ради всех святых, держитесь как можно ближе ко мне и друг к другу и смотрите под ноги. Упадете — уже не подниметесь, — Барон помолчал, вглядываясь в сосредоточенные лица своих спутников. — Теперь хорошо запоминайте обратную дорогу. Как только пробьемся к первой развилке, сворачивайте направо, потом еще раз направо и дальше прямо, пока не выберетесь наверх. Не знаю точно, где кончается граница школы, поэтому после второго поворота можете попробовать трансгрессию. В любом случае, наружу инферналы за вами не полезут, дневной свет для них смертелен. Только не останавливайтесь. Чтобы ни случилось — тащите друг друга к выходу. Все поняли?

Две головы кивнули почти одновременно.

Северус прислушался к себе. Где та тугая пружина энергии, которая взорвалась во время Игр мощной «Авадой»? То ли хранилище лишало сил, то ли истратились они на превращения книг... С нарастающим ужасом он понял, что не может сотворить заклинание... Аптечка! Как хорошо, что накануне сунул туда Бодрящее!

Лихорадочно порывшись в карманах, извлек заветную склянку, отпил половину, остальное протянул Квирреллу — тому тоже определенно не мешало подкрепить магические силы.

Пружина под ребрами ожила, принялась потихоньку скручиваться. Эх, все равно не выйдет так же, как у бассейна, чтобы аж камень оплавился... Но хоть что-то все-таки должно получиться.

— Квиринус, давай.

Пыль взрыва не успела еще осесть, а в пролом с голодным урчанием полезли костлявые, оскаленные, жадно напирали, выламывая камни, скреблись сухими ветками когтистых рук... Северус отшатнулся, наставил палочку и выкрикнул заклинание, отчаянно желая одного: испепелить вонючую погань!

Жаркое рыжее пламя в мгновение ока пожрало первые ряды, огненным демоном унеслось в пролом, отмечая свой путь скребущим визгом, прокладывая дорогу другому демону — ослепительно-белому, разящему без промаха, добивающему тех, кого не коснулся огонь.

Люди опомнились вовремя. Выскочили из хранилища, Квиринус отмахнулся палочкой, восстанавливая за собой стену. Под ногами хрустели обугленные кости, от копоти меркли «Люмосы», но силуэт воина-призрака горел по-прежнему ярко, и двое бросились к нему, забыв на время про всякую магию, бок о бок врубаясь в черные ряды неупокоенных.

Туго набитые сумки мешали как следует размахнуться, ноги оскальзывались на ошметках гниющей плоти, от смрада перехватывало дыхание, но белая спина упрямо двигалась вперед, и вот уже показался тот самый поворот направо...

— Бегите! — прогремело сквозь визг и вой. Проход был свободен. Не сговариваясь, они из всех сил понеслись вперед.

Чуть не проскочили нужный поворот и опомнились лишь тогда, когда впереди показалось светлое пятно и повеяло свежестью. Тогда упали оба, не в силах ни идти, ни дышать.

Какая уж тут трансгрессия... доползти бы, дотянуть себя до выхода, вывалиться под вечернее розовеющее небо, на холодные камни, на снег — и просто лежать, не веря, что живы и невредимы даже, и чувствовать, как морозный горный ветер вымывает из горла жирную трупную гарь.

— Снейп?..

— М-м?..

— Сумка при тебе?

— Угу... А твоя?

— Тоже. Интересно, куда нас вынесло?

Они стояли на каменистом склоне длинного горного кряжа. Далеко вверху темнела вершина, впереди расстилалось заснеженное плато, упираясь на горизонте в заходящее солнце. Ни Хогвартса, ни знакомого озера...

Долго чистились, избавляясь от бурых потеков, отмывали клинки, ловя сталью последние багровые лучи.

— А мне понравилось им махать, — заявил Квиринус, нарочито небрежно кидая свой меч в ножны. — Оставлю его себе, вряд ли он кому-то понадобится.

— И я тоже, — Северус поправил перевязь, отметив про себя, как удобно рукоять ложится под ладонь, ну точь-в-точь голова верного пса. — Но каков Барон, а? И уже наверное сидит в кабинете, как ни в чем не бывало!

— Волей-неволей позавидуешь привидению!..

Трансгрессировали прямиком к воротам школы. Тут им снова улыбнулась удача: по дороге в слизеринское подземелье не встретился ни директор, ни кто-либо из преподавателей. А вот староста Треверс очень вовремя вышел из гостиной! Студент удивленным взглядом проводил двух вооруженных искателей приключений, которые гордо проследовали мимо него в кабинет декана. Скромные школьные учителя в них угадывались с большим трудом. Треверс моргнул растерянно и решил повременить с докладом о том, как на факультете прошел день.

В кабинете привидения не было.

— Где Бедуир? — Моргана встревоженно подалась им навстречу.

— Наверное, скоро вернется, — беспечно откликнулся Северус. — Что с ним станется-то? Разберется с инферналами и придет...

— С кем?! — округлив в ужасе глаза, воскликнула волшебница. — Ах, вы, глупцы слепые... Вы что — бросили его умирать?!

— Так ведь он уже... — пролепетал Снейп, холодея от догадки. — Как же я сразу не понял!.. Он же говорил, что по одну сторону смерти с ними! И если он может их убивать, то и они... Квиринус, назад, скорее!

— Спасите его! Спасите! — зарыдала Моргана. — О, боги, спасите...

Они уже стояли в дверях, когда из стены сползла на пол едва различимая серая тень и прошелестела еле слышно:

— Не плачь... Здесь я.

— Бедуир! — Она забилась в своей раме, точно в клетке. — Я приведу его! Я быстро! Не умирай только...

Тяжелая резная рама качнулась так, что чуть не упала — Моргана метнулась куда-то в темноту.

Потрясенные люди приблизились к тени. Она почти утратила человеческие черты, казалось, это дым из камина стелется по полу. Ни поддержать, ни перенести на диван хотя бы... Только и остается, что опуститься на колени и молча клясть себя за эгоизм и беспечность.

— Мы ведь даже не поблагодарили вас, — горестно покачал головой Северус. — Без вас мы бы пропали...

— Это я благодарен вам, — донесся тихий шепот. — Сегодня был славный день... ради такого и умереть не жалко... хотя и скучно... во второй раз.

— Хера лысого ты у меня умрешь, — заявил скрипучий голос и вслед за заплаканной Морганой в кабинете возник Пивз. — С дороги, обалдуи.

Бесцеремонно оттолкнув людей, он склонился над тем, что осталось от призрака и достал из рукава короткий кривой кинжал.

— Ты вконец охренел, дурень. В прошлый раз хоть хлебало видно было, а сейчас не разберешь, где башка, где жопа... — не переставая ругаться, полтергейст полоснул себя по запястью. Угольно-черные блестящие капли выступили на месте пореза и сорвались вниз, но до пола не долетели: вспыхнув белым, растеклись по дымным прядям, наполняя их уверенным, ярким свечением. Плоская тень обретала форму — знакомые контуры Кровавого Барона!

Забыв обо всем, Снейп и Квиррелл наблюдали за этим невероятным воскрешением. Главный хогвартский хулиган — и вдруг спасает того, кто вечно его наказывает? Северус с надеждой посмотрел на Моргану, потому что только она сейчас могла дать ответы на все вопросы.

— Лет восемьсот назад инферналы прорвались из подземелья, — волшебница уже не плакала, но все еще оставалась печальной. — Первым их встретил Бедуир, потому что дал обет Ровене защищать замок. Никто из людей не пришел ему на помощь. Да, были там сильные маги... только смелых не нашлось. Рядом с привидением встал полтергейст, вот этот самый грубиян и пакостник. Потом уже и кто-то из людей набрался храбрости...

— Ну я же сказал, что не помрешь, — Пивз по-кошачьи зализывал рану, глядя на то, как призрак сначала садится, а затем и встает, точнее, взлетает над полом. — С тебя пинта лунного и неделя без придирок.

— Две пинты, — улыбнулся Барон. — И три дня. Ты же замок разнесешь, язва хогвартская.

— Три дня? — ухмыльнулся Пивз. — Придется постараться, времени в обрез.

— Спасибо тебе.

— Не забудь про лунное, — бормотнул Пивз и исчез.

— Вы всегда так строги с ним, — Квиррелл все еще не мог поверить в случившееся. — А он вот так...

— Когда ничем не рискуешь, пропадает удовольствие от проделки, — в голосе Барона зазвучало неожиданное лукавство. — Уж мы-то с ним это хорошо знаем...

___________________________________________

(1) «Три смелых зверолова» — это старинное английское стихотворение Three jovial Welshmen в переводе Маршака. С оригиналом можно ознакомиться тут: http://subscribe.ru/archive/job.lang.mothergoose/200901/23140510.html/

(2) Как может привидение сражаться с инферналами? Дело в том, что для всех трех типов существ, упоминаемых в тексте (человек, привидение, инфернал) можно выделить минимум две пары ключевых признаков: живой/неживой и материальный/нематериальный. У привидения (неживой, нематериальный) и человека (живой, материальный) нет одинаковых признаков. Именно поэтому они друг другу не могут причинить вред. У привидения и инфернала (неживой/материальный) есть один общий признак — «неживой». В этой точке пересечения и происходит взаимодействие. У человека и инфернала другой общий признак — «материальный». Поэтому и пригодились мечи Снейпу и Квирреллу. ИМХО, вполне убедительный обоснуй.

— Джерри, ну пожалуйста!

— Нет.

— Ну, Джерри!..

— Нет, я сказал. Мне не нужны неприятности из-за тебя.

Треверс демонстративно уставился в учебник, давая понять, что разговор окончен.

— Что же мне делать?

Старшекурсник досадливо поморщился.

— Торфинн, я уже сто раз тебе говорил: как прибыл, так и убывай. Возвращайся к своей маменьке и не мешай мне заниматься. Или пойдем к декану, пусть он решает, что с тобой делать.

Роули — встрепанный, со свежей ссадиной на скуле — шмыгнул носом и вновь умоляюще посмотрел на старосту:

— А, может, я где-нибудь спрячусь, а ты сделаешь вид, что меня не заметил?..

— Все, мое терпение лопнуло, — объявил Треверс. — Пошли к Снейпу.

— Джерри!..

— Умел сбегАть из дому, умей и расплачиваться. Идем, он у себя, кажется.

«...Нематериальная сущность, присутствующая во всех органах и жизненных соках разом, и являющаяся важнейшим признаком, по которому человек отличается от прочих земных тварей. Сия субстанция, именуемая душою, присуща человеку имманентно и может быть отторгнута посредством смерти. Также известны случаи, когда, повинуясь приказанию разума, душа покидала тело, пребывала отдельно некоторое время, а затем возвращалась. Наконец, мы знаем о таких, кои сумели разъять свои души и заключить части их в особые предметы, именуемые хоркруксами или Хранящими...»

Голова соображала туго. Четвертая склянка Бодрящего меньше, чем за сутки. Уже почти не действует. Полночи ушло на то, чтобы стабилизировать все вынесенные копии, которые иначе бы рассыпались в прах к утру. И еще полночи — на лихорадочный поиск, на рысканье по пергаментным страницам, на погоню за истиной. Мерзавка упорно не давалась в руки, дразнила кончиком хвоста, мелькающим в дебрях витиеватых оборотов, уворачивалась, юлила и лишь утром сдалась, улегшись у ног знанием простым и ясным, как половик. Все складывалось, все вопросы получили ответы. Впрочем, нет, не все — остался нерешенным вопрос, надо ли поговорить об узнанном с Дамблдором. Но об этом можно подумать потом.

Северус потянулся, с удовольствием предвкушая горячий завтрак. Ныло правое запястье, непривычное к тяжести меча, но боль была приятна, потому что напоминала о славном приключении. А пока... Да будут благословенны каникулы, да святится возможность завалиться спать сразу после завтрака, да не исчерпаются трудолюбие и самостоятельность старшекурсников!..

— Профессор Снейп! Извините за беспокойство, но на факультете возникла проблема, требующая вашего участия...

М-да, с восхвалением самостоятельности он поторопился. И с намерением отоспаться, кажется, тоже — слишком настойчиво звучал за дверью голос Треверса.

— Войдите.

Из-за спины старосты выглянула знакомая белобрысая голова.

— Роули?! Что, учиться невтерпеж?

— Нет, сэр, — первокурсник робко сделал несколько шагов вперед и виновато заморгал. — Я из-за матери... Точнее, из-за ее... из-за ее нового мужа.

— Но разве вы не должны были быть у сестры? — удивился Снейп, вспоминая письмо, которое дал ему прочитать Торфинн.

— Она заболела... В Мунго лежит. А дома я жить не могу... И не стану, — мальчишка упрямо задрал подбородок.

— И как же вы добрались сюда?

— Взял мамин портключ, у нее есть.

— Следует ли теперь ожидать визита разгневанной миссис Роули?

Ответить Торфинн не успел: посреди кабинета в сияющем ореоле возник феникс и потребовал, чтобы профессор Снейп немедленно поднялся в кабинет директора.

— Отправляйтесь домой, Роули, у меня и без вас забот хватает! — раздраженно приказал Снейп, вместе со студентами выходя из кабинета и запирая дверь. — Она вам родная мать, в конце концов!

Роули кинул отчаянный взгляд на Треверса, но тот лишь красноречиво кивнул на стремительно удаляющуюся по коридору черную мантию.

Дамблдор был погружен в чтение каких-то бумаг. Жестом указал на свободное кресло напротив стола, и спросил, не поднимая головы:

— Как вы провели вчерашний день, Северус?

— С пользой, господин директор, — замирая от собственной наглости, ответил он.

Дамблдор медленно выпрямился. Снял очки, устало потер переносицу. А потом пристально посмотрел на сидящего.

Стылый свинец взгляда впечатал Снейпа в спинку кресла.

— А точнее? — вопрос взорвался прямо в мозгу.

— Полагаю, ответ вам известен, сэр, — губы плохо слушались, горло будто стиснули ледяные пальцы.

Директор прищурился. Северус почувствовал, что не в состоянии дышать. Он просто не мог заставить себя сделать вдох!

— Мое терпение велико, но не безгранично. Вы достигли его предела.

Воздух с хрипом втянулся в легкие. Очки вернулись на свое обычное место.

— Второго шанса у вас не будет. За любой следующий подобный поступок последует наказание. — Дамблдор говорил негромко и спокойно.

— Старое доброе «Круцио»? — ощущение бессилия злило и подталкивало на дерзость.

— Боюсь, что здесь вы будете лишены подобной чести. Я всего лишь разжалую вас обратно в рядовые учителя. Церемония в данном случае предполагается не менее торжественная, чем при вступлении в должность. Гарантирую аншлаг. — Дамблдор позволил себе бледную улыбку. — А на ваше место верну профессора Слагхорна. Что касается вашего приятеля Квиррелла, то излишнее любопытство для него тоже закончится увольнением. Потрудитесь сообщить ему это.

Снейп молчал, стиснув зубы и стараясь взять себя в руки.

— Что вы унесли из хранилища и зачем?

— Книги по Темным Искусствам. Интересуюсь проблемой бессмертия применительно к Волдеморту.

— Мечтаете воскресить?

— Вы лучше меня знаете, что он и не умирал. По крайней мере, в привычном смысле слова.

Дамблдор вздохнул.

— Северус, пора повзрослеть. Вижу, вы свято уверены, что совершили подвиг, когда вырвали у жадного директора толику запретных знаний. Не станем говорить о том, что вы могли бы просто спросить меня о книгах, которые вас интересуют, и тогда бы не потребовались героические сражения в подземелье. Поговорим о другом: что же такого нового вы там нашли?

Он уже не скрывал ироническую усмешку. А Северусу ничего не оставалось, как изложить свою главную догадку, к которой он шел всю прошедшую ночь:

— Сведения о хоркруксах и вытекающее отсюда предположение, что Волдеморт мог использовать диадему Ровены Райвенкло для создания своего хоркрукса. Надо найти ее и попробовать уничтожить.

Дамблдор перестал улыбаться.

— Вы думаете, Том создал только один хоркрукс?

— Не знаю. Но уверен, что нужно найти хотя бы этот.

Директор тяжело поднялся со своего места, подошел к фениксу, дремавшему на жердочке, и принялся задумчиво гладить его, точно забыв о том, что в кабинете есть кто-то еще. Наконец он нарушил молчание, и Снейп с удивлением услышал в его голосе печаль:

— Вы действительно умный человек, Северус. Поверьте, мне жаль вас разочаровывать... А между тем то, что я собираюсь сказать, станет сильнейшим разочарованием. Так вот: это бесполезно. Вы не найдете хоркрукс, а если и найдете, не сможете его уничтожить. Почему? Пророчество... Темного Лорда дано уничтожить лишь Избранному.

— Что?! — Он выпрыгнул из кресла, будто подброшенный пружиной. — И вы тоже верите в то, что наболтала Трелони?! Да ведь она... она просто дура!

— Великий ум прорицательницам ни к чему, — невозмутимо ответил Дамблдор. — А дар у нее есть. И Пророчество ее истинно. Сын Поттеров родился на исходе седьмого месяца, он выжил в столкновении с Волдемортом... Какие еще вам нужны доказательства?

— Значит, надо сидеть и ждать, пока явится этот сопливый спаситель? — Снейп смотрел на директора, как на сумасшедшего. — А если Темный Лорд вернется раньше, чем мальчишка перестанет мочить пеленки? Если он УЖЕ вернулся?

— Не думаю, что это произойдет так скоро, — Дамблдора, казалось, больше всего на свете интересовало, как Фоукс лущит орешки. — Но без Избранного мы все равно мало что сможем сделать. Разумеется, вы вправе заняться поисками диадемы, если приспичило. Облегчите Избранному задачу, тоже неплохо... Но не забывайте о своих основных обязанностях и о моем предупреждении.

— Вас послушать, так Сибилла произнесла не пророчество, а приговор! Но я не верю в то, что ничего поделать нельзя.

— Со временем поверите, такова уж ваша судьба, — пожал плечами Дамблдор. — И моя тоже, если вам от этого станет легче. Между прочим, можете скрасить годы ожидания знакомством с вашим будущим подопечным.

— Благодарю покорно, — поежился Снейп. — Я не горю желанием прежде времени лицезреть Поттера-младшего. И, пожалуйста, не надо мне напоминать о том, что у него ее глаза.

— Ну, если вдруг передумаете, — тон Дамблдора вновь стал деловым, — он воспитывается в семье ее сестры, Петуньи. В Литтл Уингинге.

Зачем? Зачем? Зачем? Вопрос жил в летящей дроби, которую отбивали по стене кончики пальцев. Зачем заговорил о мальчишке? Зачем сообщил, где тот живет? Стена сменилась перилами лестниц. Настолько доверяет? Или настолько уверен в безопасности своего Избранного? Будет, что передать Малфою... Лестницы вывели в вестибюль у Главного зала. Пальцы, лишенные поверхности для нервной пляски, сжались в кулаки. Да уж, не «Круцио». У старого фаталиста, оказывается, свои методы воздействия... Хм, сменил тактику, памятью Лили уже не попрекает, нашел угрозу посерьезней. Что ж, сделаем вид, что испугались...

—Декан Снейп! — резкий женский голос остановил его на пороге факультетской гостиной. — Где мой сын?!

— Какой сын? — оторопел Северус, сверху вниз глядя на миниатюрную даму, которая чуть не сбила его с ног энергичным наскоком. — Кто вы такая?

— Я миссис Роули! Я прибыла за Торфинном! — Похоже, громкостью крика она хотела компенсировать недостаток роста.

— Торфинн был отправлен домой еще час назад, — понадобилось усилие, чтобы вынырнуть из размышлений о поведении директора. — Вы, наверное, разминулись.

— Я сказал миссис Роули то же самое, но... — оказывается, в гостиной находился еще и Треверс. Мамаша первокурсника своим мельтешением заслонила все.

— Настоятельно прошу вас присесть и успокоиться, — стараясь быть вежливым, предложил Снейп. Дама сделала скептическую гримасу и уселась в кресло. — Сейчас мы во всем разберемся. Треверс, вы видели, как Торфинн воспользовался портключом?

— К сожалению, нет. Я вспомнил, что забыл в библиотеке тетрадь с важными записями, и поспешил туда.

Отчаянно захотелось выругаться. Вместо того, чтобы еще раз, не торопясь, обдумать слова Дамблдора и поговорить с Квирреллом, придется терпеть присутствие этой курицы и искать ее шкодливого сыночка!

— Треверс, посмотрите в спальнях мальчиков, затем возьмите кого-нибудь из старшекурсников и отправляйтесь на то место, где мы нашли его в прошлый раз. А я пока попрошу Барона обыскать замок.

— С вашего позволения, декан, я проверю спальни девочек, — заявила миссис Роули. — На всякий случай.

Она быстрым шагом покинула гостиную. Треверс скрылся за портьерами, ведущими в мужскую часть факультета. В наступившей тишине Снейп услышал отчетливое хихиканье. Он оглянулся: Моргана, прижимая к губам вышитый платочек, смотрела на него смеющимися глазами.

— Декан Снейп! Декан, вы у себя?

Он поперхнулся кофе. Вот настырная тетка, и поесть спокойно не дает! Барон уже полчаса как прочесывал Хогвартс, Моргана отчего-то не показывалась в своей раме, висящей в кабинете. Треверс доложил, что в спальнях мальчиков беглец не обнаружен, и вместе с Флинтом ушел продолжать поиски во двор. Очевидно, блудный сын Торфинн не найден и у барышень, иначе миссис Роули не ломилась бы так в преподавательские покои.

— Миссис Роули, я уверен, ваш сын обязательно отыщется. Хотите кофе?

Дама выглядела не столько расстроенной, сколько разозленной. Она молча кивнула в ответ на предложение. Снейп трансфигурировал колбу в изящную чашечку с блюдцем и наполнил ее ароматным напитком.

— Думаю, вы можете спокойно отправляться домой, — осторожно предложил он. — Я лично прослежу, чтобы Торфинн вернулся к вам.

— Знаете, пусть он остается в школе, — неожиданно заявила миссис Роули. — Не желаю видеть этого упрямца! Весь в отца! Только напишите мне, когда он найдется.

После отбытия энергичной дамы на факультете стало заметно тише, но не спокойней: новостей о мальчике не было. Северус уже собрался ставить в известность директора, но тут в своей раме объявилась Моргана — по-прежнему веселая, — и посоветовала вернуться в гостиную.

Там собрались все слизеринцы, которые остались в Хогвартсе на каникулы. Десяток старшекурсников... стоп, а это кто? Между Агатой Урхарт и Бернадетт Мальсибер стояла прыщавая незнакомая девчонка с большими розовыми бантами в каштановых волосах. Она отчего-то избегала смотреть на декана и пыталась спрятаться в тень, а более взрослые подруги выталкивали ее поближе к свету.

— Фините Инкантатем, — Северус уже понял, кого сейчас увидит. — Ну и кто додумался сотворить этот маскарад?

— Мы, — призналась за всех Урхарт. — Миссис Роули прямо на нее... то есть на него смотрела, и ни о чем не догадалась! Мы чуть со смеху не лопнули!

— Ну а мне почему ничего не сказали?

— Если бы дело не выгорело, миссис Роули обвинила бы во всем вас и нажаловалась бы директору, — объяснил Треверс. — А так вся ответственность ложится на нас, мол, от скуки ученики решили пошутить. Что взять с несовершеннолетних шалопаев? — Он улыбнулся. — Неприятная она особа, правда?

— Вы так василиска во флоббер-червя превратите, и я буду последним, кто об этом узнает, — вздохнул Снейп. — Гении скучающие... Роули, чтобы больше никаких побегов, понятно?

— Да, сэр! — звонко выкрикнул мальчишка, довольный тем, что ему вернули прежний облик. — Спасибо за доверие, сэр!

— И это только начало дня... — проворчал себе под нос Снейп, оставляя своих подопечных смаковать подробности розыгрыша.

Несколькими часами позже одна из школьных сов покинула свое место в совятне и взяла направление на Уилтшир. Летелось птице легко: ее ноша представляла собой не обычный плотный конверт, а всего лишь клочок пергамента, примотанный к лапе. Как раз такого размера, чтобы уместить одно-единственное слово — «Готово».

...Вз-з-з! Снитч мазнул золотом по синеве неба и был таков. Блишвик ругнулся и, пригнувшись, ринулся наперерез гриффиндорскому ловцу. Солнце слепило, внизу свои пробивались к кольцам соперника, а еще ниже табло недвусмысленно намекало, что снитч Эбнер обязан поймать во что бы то ни стало.

100:20 в пользу красно-золотых. Шел третий час игры.

Северус никак не мог понять, что происходит. Летают одинаково, битами машут на один манер, но отчего проклятые мячи так часто пролетают сквозь слизеринские кольца? Блишвик тоже... мечется, как муха за стеклом, а без толку. Это не Зельеварение, не Темные Искусства, здесь декан ничего не подскажет своим, ничем не поможет. Да какое там! Он сам на метле держится нехорошо, неловок, точно цапля на курином насесте, квиддич презирает, не видя в игре ни пользы, ни удовольствия. Понадеялся на Долохова, который сразу после каникул загнал команду на тренировки и гонял все эти две недели. Но то ли мало гонял, то ли в обращении с бладжерами и квоффлом нужен свой талант... Словом, Слизерин проигрывал и МакГонагалл уже не скрывала торжества, поглядывая на коллегу.

Как бездарно тратится время! Вот Квирреллу повезло, уже, небось, давно в музее Форреса сотрудниц очаровывает. Сегодня утром радостно-возбужденный Квиринус вывалился из камина с каким-то журналом наперевес и тут же кинулся к портрету Морганы, изрядно напугав ее своей порывистостью.

Оказывается, Королевское Историческое Общество уже много лет издает альманах, в котором публикует снимки экспонатов из запасников британских музеев. И в одном из номеров помещена фотография подозрительно знакомой диадемы!

— Это она, — кивнула Моргана. — Готова поклясться.

Узкий серебряный обруч с каплями янтаря. Лаконичная подпись: «женское головное украшение, X век, Элгиншир. Форрес. Музей г. Форрес».

— Как-то слишком просто, — засомневался Снейп. — Вот так лежит в музейном шкафу и ждет?

Энтузиаст ничуть не потускнел:

— Почему бы и нет? Знаешь, магловские музеи иногда такое хранят... Отдел тайн обзавидуется! Уверен, что вернусь не с пустыми руками.

— Надеюсь, кроме меня об этом больше никто не знает?

Напоминание о предостережении директора несколько охладило его пыл. Но Квиринус все равно отправился, куда хотел, предоставив другим идти туда, куда не хотелось вовсе... Зачем все орут? Э-эх, опять пропустили мяч!

Слизеринцы, сидящие на скамьях ниже, оглядывались на него с надеждой. И он вдруг понял, что они ждут от него необычного решения, ловкого финта, который непременно приведет к блестящей победе, как тогда, на Играх! К триумфу так легко и так сладко привыкать... Но это не его игра, в правилах давным-давно учтены все лазейки, и мысль, пометавшись бешеным снитчем, без сил падает на песок поля: нет вариантов! Вот уже и посматривают реже, и во взглядах мелькают недоумение и разочарование...

Пронзительная трель свистка мадам Хуч — гриффиндорский ловец схватил-таки верткий шарик! Матч окончен, красно-золотые и их болельщики ликуют. Первая игра сезона, первая победа — ну чем не реванш за поражение на дуэльном подиуме?

— Не всяк день — воскресный(1), — заметила, как бы между прочим, МакГонагалл, проходя мимо.

— Мы отыграемся, дражайшая коллега, уверяю вас, — патока текла вперемешку с ядом.

В слизеринской раздевалке бушевал скандал. Кричали шестеро, надсаживаясь и не слушая друг друга. Седьмой — неудачливый ловец Блишвик — понуро расшнуровывал наручи, отойдя от крикунов на безопасное расстояние. А те уже стали хвататься за палочки.

Снейп, войдя незамеченным, какое-то время слушал, пытаясь понять суть взаимных претензий. Но ничего важного не услышал: команда стабильно проигрывала второй год подряд и сейчас игроки просто вымещали друг на друге досаду.

— Ведете себя, как девчонки, — заметил он, выходя в центр раздевалки.

Это подействовало лучше окрика, парни сбавили тон, а затем замолчали.

— Что-то кроме взаимных претензий можете высказать? Почему проиграли, и с таким унизительным счетом к тому же?

— Гриффиндорцам везет, — буркнул вратарь Джагсон. — И Хуч им подсуживает.

— Они, наверное, начали тренироваться еще на каникулах, — предположил Долохов.

— То есть причину ищем где угодно, только не в самих себе? — иронически осведомился Снейп. — Вы играете безупречно, не так ли?

— Не гожусь я в ловцы, — признался Блишвик. — С самого начала говорил тебе, Дэн.

— А кто годится?! — немедленно рассвирепел Долохов. — Ты ж на факультете самый тощий!

Декан не вмешивался в их перепалку. Он думал о том, что никогда не перестанет удивляться предельной простоте и очевидности превосходных идей.

— Нам нужен хороший тренер. И, кажется, я знаю, где его взять.

— Мадам Хуч попросите? — разочарованно протянул Долохов.

— При всем уважении к мадам Хуч... мы найдем кое-кого получше. Только помалкивайте пока об этом.

* * *

Иногда и волшебники мечтают о чуде. Третьекурсник Джон Долиш не просто мечтал — страстно молил Основателей и всех чародеев древности о крошечном, ничтожном чуде: одной лишней минуте. Которой Джону не хватало для того, чтобы успеть дочитать абзац в учебнике, прежде чем безжалостный преподаватель Зельеварения доберется до него в своем поголовном опросе. Черное бедствие пока терзало первые ряды и у задних еще имелся шанс быстренько подзубрить.

Второй ряд. Гриффиндорские отличники держат оборону...

Годрик-заступник, не выдай!

Второй ряд пал. «Десять баллов с Гриффиндора!» — раздается торжествующее карканье. Ну до чего же у него голос противный...

Третий ряд. Ну еще чуть-чуть, капельку времени!.. Что это? Годрик Великий, благодарю тебя!

— Прошу извинить, что прерываю, профессор Снейп. Глава Попечительского Совета изъявил желание присутствовать на вашем уроке. Вы позволите?

— Разумеется, господин директор.

— Прошу вас, мистер Малфой.

Дамблдор пропустил гостя, задержался взглядом по очереди на обоих бывших учениках, и вышел.

Помощь Годрика не пропала зря: Долиш успел дочитать злополучный абзац.

— Ты специально для меня так свирепствовал, или это твоя обычная манера вести урок? — поинтересовался Люциус, когда класс опустел.

Снейп пожал плечами.

— Ничего невозможного я не требую, всего лишь заставляю думать. Ты получил мое сообщение?

— Конечно. И решил повременить со встречей до вступления в должность. И вот теперь навестил родную школу в новом качестве... совмещая, так сказать, сомнительное удовольствие с безусловной пользой, под каковой разумеется общение с вами, господин декан, — Малфой отвесил ему насмешливый поклон. — Не соблаговолите ли проводить меня в свой кабинет?

— Лучше прогуляемся к озеру, господин председатель Совета, — в тон ему ответил Снейп. — Полюбуемся пробуждением природы.

В последние дни апреля тучи, целую неделю нависавшие над долиной, ушли за горы, солнце заметно пригревало и быстро сушило землю. Никто не оставался в классах дольше положенного: на переменах все высыпали во двор, радуясь долгожданному весеннему теплу. Ошалевшая на помягчевшем воздухе детвора не обращала на взрослых никакого внимания.

— А ведь когда-то и мы были такой же мелкотой, — усмехнулся Малфой, уворачиваясь от парочки несущихся сломя голову первокурсников. — С трудом верится... Ладно, закончим с лирикой. Слушаю тебя.

Снейп пересказал ему все, что сообщил директор о сыне Поттеров, не забыл и о собственных подозрениях насчет такого легкого доступа к информации. Малфой согласился, что подобная беспечность основывается, скорее всего, на серьезной защите. Проверить ее нетрудно, а ломать пока нет нужды.

— Лично мне этот младенец без надобности, — заключил Люциус, щурясь на солнечные блики, скользящие по поверхности озера. — Пусть растет себе... кабанчик наш. Зато когда Повелитель пожелает поохотиться... Хм, а ведь будет забавно, если мальчишка попадет, например, к тебе на факультет!

— Не дай бог, — проворчал Снейп. — Слушай, а может... пока есть время... попробовать выяснить, что же такое скрыто в нем, что он смог пережить «Аваду»? И тогда отпадет необходимость...

— Ты станешь из-за него объясняться с Повелителем? — перебил Малфой. — Я — нет. Лорд захочет мальчишку и Лорд его получит. И, поверь, меня не остановит то, что это ребенок. Повадки Повелителя я знаю очень хорошо и своим собственным сыном рисковать не собираюсь.

— Кстати, есть какие-нибудь новости? — Северус понял, что надо менять тему.

— Пока нет... а имя того, кто тебя интересует, я добыл, как и договаривались. Только насладиться местью у тебя не получится: Поттеров выдал тот самый Петтигрю, которого убил Блэк. А этот буйный ренегат ни при чем совсем... Эй, ты меня слушаешь?

«Петтигрю, ничтожнейший из четверых! Какая ирония...»

— Я весь внимание, Люциус. Если не ошибаюсь, его труп тоже не нашли?

Малфой с интересом посмотрел на него.

— Но на этом аналогия заканчивается. Возможное возвращение Петтигрю в мир живых беспокоит одного тебя. В отличие от.

— Не стал бы утверждать так категорично... Впрочем, неважно. Люциус, помнишь, в обмен на мои услуги ты обещал деньги, покровительство и информацию? Сейчас мне нужно первое.

— Хм, от тебя пока не требуется никаких услуг. Хочешь аванс? На что?

— Я хочу, чтобы слизеринскую команду по квиддичу стал тренировать Стюарт Крэгги(2).

Малфой присвистнул от удивления.

— Бешеный Стью? Клянусь Мерлином, либо вся твоя команда не будет вылезать из Больничного Крыла, либо кубок Чемпиона очень скоро окажется у Слизерина! Стью наверняка обойдется мне недешево, но он того стоит. И не забудь, Северус: это аванс. В счет твоих будущих дел для меня.

* * *

Он избегал этого места без малого пять лет. Обходил десятой дорогой в любое время года. А теперь пришел сюда по собственному желанию и стоял, рассеянно вороша носком ботинка сухую прошлогоднюю траву.

Зачем не вернулся в свой кабинет, закончив беседу с Малфоем? Там на столе ждала стопка непроверенных контрольных и самостоятельных заданий... А он все не мог уйти с пятачка между разросшимися кустами бирючины, старой березой и пологим берегом озера.

Под подошву попало что-то твердое. Северус пригляделся и поднял грязную, в пятнах коррозии короткую полоску металла с обрывком тонкой цепочки.

Из чемодана пахло нафталином и старой одеждой. А еще табаком, как от отца. Мать перебирала аккуратно сложенные сорочки и фуфайки, пока не отыскала на самом дне три пары хлопчатобумажных кальсон, серых от бесконечных стирок. Вытащила одну за другой и протянула ему.

— Примерь, должны быть впору. Он тогда худой был, почти как ты.

— Мам, да меня в них засмеют!

— Глупости, под мантией никто не заметит. Начнешь сам зарабатывать — хоть шелковые покупай, а пока носи, что есть... О, вот он где! Думала, выбросил.

На узкой ладони лежал дешевый металлический зажим для галстука с цепочкой. Мать дохнула на него, потерла о кофту:

— Теперь совсем как новый! Он его только один раз и надевал — на свадьбу... Держи.

Северус потом никак не мог вспомнить, где потерял подарок. Думал, что где-то в спальне, или в классе.... Слетел, наверное, когда покойный Джеймс Поттер подвесил его владельца вверх ногами. А неотразимый Сириус Блэк, азкабанский сиделец, упражнялся на нем в остроумии. К неописуемому восторгу Питера Петтигрю — предателя и перебежчика. При попустительстве Ремуса Люпина — нищего доходяги. Как оно все обернулось, господа, а? Где вы — цвет факультета «отважных и благородных», уверенные, блестящие хозяева жизни?

...Торжествовать не получалось. «Не путайте месть с мелкой пакостью...» У судьбы масштабы иные, но все равно — пакости. Не месть. Ни одного из четверых он не убил и не отправил на дно жизни сам. Люциус на его месте пожал бы плечами и спросил, какая разница. Вот Барон бы, наверное, его понял... и Квиринус тоже.

Он вздохнул и, размахнувшись, бросил находку в воду. О, если бы все мучительные и стыдные воспоминания было бы так же легко вышвырнуть из памяти!

* * *

Квиррелл вернулся ночью, после отбоя. Выглядел озадаченным. Снейп, Моргана и Барон молча проследили его путь от камина до дивана. Он устало плюхнулся на мягкие подушки и сообщил:

— Подделка. Но, дракл побери, до чего искусная!

Снейп отодвинул в сторону очередную контрольную:

— Давай с подробностями.

— Изволь. Подробности захватывающие! Такое чувство, будто хлебнул «Феликса»... ты ничего мне не подливал? Честно? Ну тогда мне просто невероятно везло сегодня. Начать с того, что в музее я познакомился с очаровательной бабулькой-смотрительницей, которая, как и положено такого рода старушенциям, все про всех знает. И она мне поведала печальную любовную историю... готовый роман!

— В мое время менестрелей, которые слишком долго настраивали лютни, выгоняли из замков без платы, — холодно заметил призрак.

Квиррелл обиженно фыркнул:

— Не ожидал от вас, господин Барон. Хорошо, перехожу сразу к делу. В начале пятидесятых годов на месте разрушенного замка Форрес велись раскопки. Ими руководила профессор Уайт — дама, по словам моей собеседницы, немолодая и не слишком привлекательная, но энергичная и с характером. Я навел справки и выяснил, что ее имя до сих пор пользуется авторитетом в научных кругах. Работы продвигались успешно, было сделано немало ценных находок и в связи с расширением площади раскопок потребовалось нанять новых рабочих. Один из них оказался настолько толковым и ловким, что быстро поднялся до заместителя профессора Уайт. Старушка, которая в то время была, конечно, не старушкой, а вполне бодрой мадам и состояла при Уайт учетчицей, хорошо помнит этого типа. Высок, строен, красив, обаятелен... Душа компании, очаровал всех, и особенно начальницу. Ну, вы уже поняли, о ком я говорю.

— Неужели он и имя свое назвал? — не поверила Моргана.

— О, с именем вышло великолепно! — воскликнул Квиринус. — Бывшая учетчица хорошо его запомнила, потому что имя было звучное и редкое. Альбус. Альбус Дамблдор.

В кабинете повисла изумленная тишина.

— Рассказать директору, какое оригинальное чувство юмора у его бывшего ученика... — задумчиво протянул Снейп. — Но когда ты доберешься до диадемы, Квиринус?

— Уже добрался. Именно этот псевдо-Альбус докопался до какого-то помещения, вроде замковой сокровищницы, где оказалось много вещей из золота и серебра...

— Это и была сокровищница, — подтвердила Моргана. — Там мы хранили диадему.

— Из-за нее между нашими влюбленными вспыхнула ссора. Подробности неизвестны, но позже женщину нашли мертвой, а мужчина бесследно исчез.

— Дай угадаю, — перебил его Снейп. — У нее обнаружили сердечный приступ?

— Вроде бы да. Ну, обычный след «Авады», это понятно. Примечательно другое: диадема осталась на месте! И сейчас покоится в запасниках — серебро, янтарь, десятый век. Я ее в руках держал... Идеальная трансфигурация какого-то другого украшения, не попавшего в опись или тщательно оттуда удаленного. И ни следа древней мощной магии. — Квиррелл тяжело вздохнул. — На этом пути мы зашли в тупик, дамы и господа.

— Осталась еще одна тропинка... — Северус сильно сомневался, что Малфой знает что-либо о том, где жил, будучи руководителем Пожирателей, Волдеморт, но и такую слабую возможность игнорировать нельзя. — Я поговорю кое с кем на этот счет.

_______________________

— Не всяк день — воскресный(1)— английский аналог русской поговорки "не все коту Масленица".

Стюарт Крэгги(2) — Капитан сборной Слизерина по квиддичу с 1964 по 1968 год. Сведений о нем нет никаких кроме записи на доске капитанов факультета.

Синяк под глазом был прямо-таки мечтой художника: сизо-фиолетовый с легкой желтизной по краю и багрово-красный у нижнего века. Верхнее опухло и застыло, полуприкрыв зрачок. Другой глаз, здоровый, виновато смотрел в пол.

— Руки покажите, — бросил декан, разглядывая изукрашенного таким образом Дерека Джагсона.

Костяшки внушительных кулаков алели свежими ссадинами. У сидящего рядом Макнейра обнаружилось то же самое. И это — не считая разбитой верхней губы.

Студентов доставила в кабинет лично профессор МакГонагалл вместе с сообщением о том, что снимает с факультета Слизерин пятьдесят баллов — за нарушение общественного порядка. Проще говоря, за драку.

— Господа, ответьте мне, пожалуйста, на один простой вопрос, — вкрадчиво начал Снейп. — Какое применение вы нашли своим волшебным палочкам? Сделали из них зубочистки? Пустили на растопку камина?

— Не пустили... — из-за разбитой губы у Макнейра получилось «пуфтили».

— Тогда почему дошло до рукопашной?! — рявкнул декан. — Или я не говорил вам и всем остальным не поддаваться на провокации?! «Ступефай» — слишком сложно для шестикурсника?

— Несерьезно это как-то... — прогудел Джагсон. — Так только мелкие дерутся.

— Ну, разумеется, вам сразу Непростительные подавай! С кем дрались?

— Со Скримджером... Он нас надолго запомнит!

— А он что — тоже палочкой не пользовался?

— Не успел, — самодовольно хмыкнул Дерек. — Я ее сломал.

— Где он сейчас?

— В Больничном крыле...

— Причина драки?

Джагсон покосился на приятеля. Тот неохотно пояснил:

— Он к Мальсибер клеится...

— Она просила вас о заступничестве?

— Да какая разница?! — Макнейр вскочил, злой и красный. Подзажившая было губа вновь начала кровоточить, пятная мантию. — Пусть гриффы не лезут к нашим девчонкам!

— Из-за драки факультет потерял баллы, — осадил его Снейп. — С вас как со старосты — особый спрос. Учитесь вы скверно, ведете себя еще хуже. Вы недостойны своего звания. Акцио значок!

Онемевший от такой новости Гордон лишь вздрогнул, когда серебряный символ его статуса оторвался от ткани.

— Джагсон, к Филчу на отработки до конца семестра. Раз уж вам привычнее работать руками, нежели головой. Все, свободны оба. И позовите мне мисс Мальсибер.

— Мой отец этого так не оставит, — прошипел пришедший в себя Макнейр.

— Классическая разновидность слюнтяя — папенькин сынок, — скривился Снейп. — Ничего удивительного, что вам предпочли гриффиндорца.

Побитая парочка удалилась, а декан принялся в задумчивости расхаживать по кабинету. Эх, ведь предупреждал же Люциус, чтобы не связывался больше с Макнейром! Но оставить безобразную выходку без наказания тоже нельзя. Отработка у Кеттлберна парня не вразумила. Что ж, не обессудь: настал черед более серьезных мер.

В дверь робко постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Бернадетт. После мартовского известия о возможной амнистии брата она заметно повеселела, но сейчас вновь выглядела грустной и подавленной.

— Этти, это правда? — хмуро спросил Северус. — Насчет тебя и Скримджера?

Девушка резко вскинула голову:

— Да, правда.

— И давно?

— С февраля. Когда каток делали, — похоже, сама Бернадетт не видела ничего предосудительного в своих отношениях с представителем недружественного факультета.

— Но почему именно он? — недоумевал Снейп.

— Крис хороший, — Мальсибер смущенно улыбнулась. — Умный, добрый... цветы дарит. И рук не распускает, не то, что этот тролль Макнейр! — негодующе закончила она.

— И больше среди слизеринцев никого достойного не нашлось? — недоумение сменилось сарказмом. — Потребовался именно гриффиндорец? Причем не кто-нибудь, а сын главы Аврората? Ты в курсе, что его папаша очень постарался, чтобы Эдгар и другие оказались за решеткой?

— Я в курсе, — тихо, но твердо ответила Бернадетт. — Но от Кристофера не откажусь.

Северус устало опустился на свое место за столом и задумчиво потер лоб.

— Сильно его избили?

— Мадам Помфри говорит, что сломаны два ребра и нос, — у девушки дрогнули губы. — Макнейр с Джагсоном подкараулили его, когда возвращался из библиотеки. Мы там с ним вместе занимались.

— Да уж, тролли... Они свое получили, но пятьдесят баллов с факультета в конце года — почти катастрофа. Что вы на это скажете, староста курса?

— Я поговорю с нашими, мы постараемся наверстать, — пообещала она. — Очень постараемся!

Северус внимательно посмотрел на нее. Бернадетт была настроена решительно.

— Хорошо, можете идти.

Мальсибер была уже у дверей, когда услышала ворчливое:

— Будь осторожней... и передай то же самое Скримджеру.

Она просияла:

— Спасибо, Северус!

— Не за что, — буркнул Снейп.

Сломанные ребра, перебитый нос... Право слово, смешная плата за преданность той, что способна выпрямиться гордо и заявить: «От Кристофера не откажусь». Лучше бы Мародеры в тот раз выбили ему зубы, чтобы он не смог, ни за что не смог бы выкрикнуть проклятые слова! Ведь во всем остальном он, кажется, был не хуже этого гриффиндорского везунчика...

* * *

Май принес новые заботы: следовало провести с каждым пятикурсником консультацию насчет будущей профессии. И это не считая уроков, которых теперь стало даже больше, потому что были введены дополнительные часы для семикурсников. Кое-как удалось выкроить время, чтобы написать обстоятельное и любезное письмо Стюарту Крэгги, но вырваться на личную встречу с будущим слизеринским тренером никак не удавалось. К счастью, очередной матч предстоял команде аж в сентябре.

Наконец, декан добавил себе головной боли необходимостью выбрать нового старосту юношей для шестикурсников. Но нет худа без добра — кандидатура нашлась быстро.

Долохов не поверил своим ушам, когда услышал в деканском кабинете новость о своем назначении. На лице Денниса явственно читался вопрос: неужели бывший «профессор Нюниус» пытается таким образом окончательно сгладить инцидент в подземелье?

— Во время работы «Лабиринта Салазара» вы показали себя неплохим организатором, — сухо пояснил Снейп. — Именно по этой причине я намерен передать вам значок старосты. Староста шестого курса затем становится старостой факультета, но для вас это будет возможно только в том случае, если Слизерин до конца учебного года наверстает баллы, которые потерял по вине ваших приятелей. Иначе на седьмом курсе значок перейдет к кому-нибудь другому.

Северус поймал себя на том, что начал копировать интонации Дамблдора. И они произвели нужный эффект: Долохов посерьезнел, коротко ответил «да, сэр» и спросил разрешения идти выполнять указание.

А за дверью уже топтался первый из списка пятикурсников, ждущий совета в определении своей будущей профессии.

Собственная консультация у Слагхорна почти не запомнилась. Снейп, чтобы не длить бесполезную, как он считал, процедуру, сообщил, что намерен по окончании школы поступить на курсы целителей; старому декану оставалось лишь одобрить выбор, что тот и сделал. Вся беседа заняла от силы минут пять.

И вот теперь он сам на месте Слагхорна. Перед ним — десять табелей успеваемости, основной источник для составления мнения по способностям каждого из этих мальчишек и девчонок. Кто-то из них, как и он в свое время, постарается отделаться формальными фразами, но кто-то всерьез надеется на помощь в выборе... а ведь он их почти не знает! И что бывший Пожиратель может посоветовать родственникам таких же последователей Темного Лорда? Какую работу искать, когда на твоей фамилии — клеймо преступника? Северус с усилием отогнал от себя невеселые мысли и пригласил студента войти.

* * *

За стенами Хогвартса вовсю хозяйничала весна. С ее приходом оранжереи Хаффлпаффа потеряли былую привлекательность для романтичных натур: цветы теперь можно было найти и на склонах ближайших холмов, и на поляне у озера. Мальсибер собрала желтых лютиков, синих гиацинтов, лиловых крокусов, и поставила букет в заранее приготовленный питательный раствор для растений. Уроки профессора Спраут не пропали даром! Теперь цветы долго не завянут, не утратят тонкого аромата и будут очень хорошо смотреться на фоне скучных белых стен Больничного крыла. Бернадетт собиралась навестить Кристофера.

Мадам Помфри выдала пациенту порцию Костероста и оставила его в одиночестве: когда никто не видит, охать и морщиться от тянущей боли в боках совсем не стыдно. Дышать приходилось через рот: нос отзывался сильным жжением даже на легкий вдох. Тело страдало, а душа ликовала: он все-таки здорово отделал слизеринских громил! Жаль, не видела она, как он врезал Макнейру правой! И целых пятьдесят баллов со змей — так им и надо!

— Крис... Крис, к тебе можно?

Ликующая душа от радости подпрыгнула до потолка: Этти! Он мигом перестал кряхтеть и откликнулся, как ему показалось, бодро и очень мужественно.

Пестрые цветы в простом стеклянном стакане утвердились между аптечных пузырьков и в палате стало как будто светлее.

— Смотри, что я тебе принесла...

Бернадетт поправила хрупкие стебли и, глянув на лежащего, не могла удержаться от улыбки: Кристофер усиленно пытался изобразить бровями и глазами суровое терпение раненого воина, но фиолетовая картофелина носа сводила на нет весь героизм. Парень вскоре сам понял это и прекратил кривляться.

— Спасибо... Здорово, что ты пришла.

Он не знал, что еще сказать. И ей тоже хотелось просто сидеть рядом и нос его распухший уже совсем не бросался в глаза...

— Ваш, наверное, жутко злой из-за баллов, да? — отчего-то это прозвучало виновато.

— Еще бы! Отобрал у Макнейра значок, представляешь? — Мальсибер присела на стул рядом с его койкой. — Крис, он знает, что ты и я... что мы встречаемся.

Ликование угасло без следа. Конечно же, этот гад запретил Этти видеться с ним. Наверняка еще и на отработку отправил — с него станется!

— Я ему все котлы повзрываю! — вскинулся Кристофер, забыв о больных ребрах. — О-о-ох... Пусть только попробует что-нибудь тебе сделать!

— Ты в своем уме? — опешила Бернадетт. — Снейп не собирается мне ничего делать! Он всего лишь попросил меня быть осторожней. И тебе велел передать то же самое!

Скримджер по-совиному захлопал глазами. Девушка фыркнула:

— А надумаешь взрывать котлы — я самолично сниму с тебя десяток баллов!

— Что-то раньше ты не беспокоилась так о своем декане.

— Потому что Слагхорну мы были до свечки! Снейп совсем другой... Он хороший!

— Ну и целуйся со своим Снейпом! — обиженно выкрикнул Кристофер.

— Дурак, — коротко бросила Бернадетт и выбежала вон.

Скримджер застонал от отчаяния и боли в боках, которая как будто набросилась на него с удвоенной силой.

— Что тут произошло? — спросила Помфри, входя к нему с очередной дозой лекарства. — Мальсибер вся в слезах... Брякнул лишнее, герой?

— Я идиот...

— Бывает. Ладно, не расстраивайся, поговорю с ней. Эх, молодо-зелено...

* * *

На сегодня собеседования окончились. Четыре человека всего, но отчего же он чувствует себя, точно выжатый лимон? Северус уронил голову на сложенные руки — еще немного, и он заснет прямо за столом.

— Мне кажется, вам следует прогуляться, — заметила из своей рамы Моргана. — Наверху, наверное, хорошо сейчас.

Хм... Еще один флакон Бодрящего или глоток свежего воздуха? Пожалуй, второе. Хлебнуть зелья можно и позже: до отбоя еще далеко.

В крытой галерее, ведущей к Астрономической башне, стояла тишина. Он любил это место за неизменную глубокую тень под арками и за возможность побыть в одиночестве: студенты обычно предпочитали просторный замковый двор или поляну на берегу озера. Но сейчас каменное строение не пустовало, у ближайшего оконного проема виднелась чья-то фигура. Северус пригляделся и узнал Мальсибер. Она привалилась плечом к резной колонне и, кажется, ничего не замечала вокруг.

— Бернадетт?

Девушка вздрогнула, подняла глаза и тут же покраснела, будто декан застал ее за чем-то предосудительным.

— Все в порядке?

— Да, профессор, я просто... просто гуляю.

Он кивнул и собрался уже пройти мимо, но она заговорила вновь:

— Вы были правы. Наверное, мне действительно стоит заводить друзей только среди слизеринцев. Потому что другие оказываются совсем не такими, какими пытались быть...

Северус нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— У Макнейра и Джагсона больше не будет поводов затевать драку. Я рассорилась с Кристофером.

Малолетние глупцы! Слепые, наивные, смешные в своем жалком эгоизме! И счастливые, но не понимающие того, и потому счастливые стократ больше... Он вдруг почувствовал себя очень старым.

— Прости его. Что бы он ни наговорил тебе.

— Он никогда не придет просить проще...

— Придет.

Мальсибер недоверчиво смотрела на него:

— Откуда вы знаете?

— Потому что когда-то я был на его месте.

* * *

Больше половины книг, вынесенных из тайного хранилища, оставались непрочитанными. Весь день декана занимали уроки и консультации, и к ночи сил на исследования уже не оставалось. Впрочем, он не расстраивался: тайна Темного Лорда была практически разгадана, хоркрукс — или хоркруксы? — обязательно отыщутся. Вот наступят каникулы...

Квиринус тем временем все глубже проникал в историю Хогвартса. Днем пообщаться почти не получалось, зато после отбоя они в деканском кабинете подолгу обсуждали интересную обоим тему. Тогда-то и пригождалось Бодрящее.

К их обществу неизменно присоединялись Моргана с Бароном, а вскоре появился еще один участник, точнее, молчаливый и внимательный слушатель — Серая Дама. Она неизменно держалась рядом с отцом и в такие минуты сходство между ними было очевидным. Оставалось лишь удивляться тому, что никто за сотни лет не заметил его.

— Дамы и господа, ни для кого не секрет, что нередко общеизвестные вещи и явления в определенный момент вызывают больше всего вопросов, — нарочито лекторским тоном провозгласил Квиррелл, выходя из камина и левитируя перед собой стопку толстых фолиантов. — Например, каждому британскому волшебнику известны имена четырех основателей нашей школы. Но можете ли вы вспомнить что-либо об их предках и родине? Где, например, родилась Ровена? Кем были родители Салазара?

— Кажется, Слизерин родом откуда-то с континента, — припомнил Снейп. — Что-то такое я слышал, уже не помню, от кого. А насчет остальных не знаю.

— Годрикову Лощину, разумеется, можно назвать вотчиной Гриффиндора, но это пока лишь гипотеза. И больше сведений нет! — Квиринус сделал эффектную паузу. — В то время как любое мало-мальски родовитое семейство холит и лелеет собственное родословное древо, наши легендарные Основатели пребывают, подобно древним божествам, в состоянии «были тут всегда»!

— Никто из них со мной не откровенничал на эту тему, — вздохнул Кровавый Барон. — Правда, Ровена иногда переходила на какой-то диковинный язык, но было ли это ее родное наречие, или колдовской ритуал — не могу сказать.

— Не понимаю, как изучать историю Хогвартса, ничего не зная о тех, кому он обязан своим появлением?! Гнутый кнат цена таким знаниям!

Квиринус негодующе фыркнул и умолк, но ненадолго:

— От предположений перейдем к фактам. Готовься, Северус, сейчас скажу неприятную новость. Факультет Слизерин гордится тем, что на нем обучался Мерлин. Так?

— Ну да...

— Я совершенно точно установил, что Мерлину на момент появления Хогвартса стукнуло как минимум двести лет. Староват для студиозуса, не находишь?

— Это, между прочим, никакая не тайна, — пожала плечами Моргана. — Просто до нее тоже никому нет дела. Мой братец желал стать пятым Основателем, а ему вместо того предложили пост директора школы, первого директора. Он счел предложение оскорбительным, отсюда все и пошло...

— А про Распределяющую Шляпу рассказать сможете?

— Лучше пусть Бедуир расскажет, он больше знает.

— Что не так со Шляпой? — удивился Северус.

Квиринус торжествующе посмотрел на него:

— Она не могла принадлежать Годрику! В эпоху раннего Средневековья головных уборов такого вида не существовало ни у волшебников, ни у маглов. Вот, смотри, здесь иллюстрации к кодексам десятого века... На них не встречается ничего похожего. То есть ей от силы лет триста!

— На первых порах для распределения использовался его старый шлем, — объяснил Барон. — Потом, когда он совсем обветшал, заменили беретом, который по рассеянности забыл Николас Фламель, когда гостил здесь... И лишь затем кто-то из тогдашних директоров принес нынешнюю шляпу.

— А рисунками факультетских гербов кто занимался, не припомните?

— С ходу не вспомню, к сожалению. Но то, что они появились примерно в то же время, что и шляпа — ручаюсь.

— Значит, мое предположение верно! Я, конечно, не специалист-гербовед, но все-таки заметил ошибки в изображениях. Такое впечатление, что их рисовали по описанию, а не срисовывали с оригинала.

— Слушайте, а вы помните, какой щит был в оружейной? — вклинился в их диалог Снейп. — То-то мне тогда показалось, что с ним что-то не так... Там же алый лев на золотом поле, и повернут он в другую сторону! В Главном зале совсем другой герб висит: лев золотой, а фон красный. Я его хорошо изучил — мое место за столом находилось как раз напротив него.

— Либо мы имеем дело с колоссальной и последовательной небрежностью, либо кто-то планомерно фальсифицирует нашу историю, — задумчиво подытожил Квиринус.

Полгода назад раскроил физиономию, а вчера назначил старостой... Северус усмехнулся: владетель и повелитель, вольный казнить и миловать по своему усмотрению. К счастью, новое назначение не объяснялось пустой прихотью. Декан некоторое время колебался между двумя наиболее подходящими кандидатурами — Блишвиком и Долоховым. Самые сообразительные на курсе, учатся одинаково хорошо. Эбнер — добродушный весельчак и заводила, обожаемый младшекурсниками за способность уморительно копировать учителей. Деннис — резок, напорист, честолюбив, упорен... Первого любят, второго побаиваются. Второе продуктивнее.

В самом деле, новый староста всерьез взялся за свой курс. Снейп не вникал в суть и методы разговора, который состоялся в мужском туалете между Долоховым и главными слизеринскими хулиганами, но последние вышли оттуда притихшими и в оставшиеся до каникул дни демонстрировали чудеса прилежания и образцовое поведение.

Тем временем Мальсибер, выполняя обещанное, билась вместе со своими подругами за каждый новый балл. И уже все шестеро старост разом натаскивали и жучили младшие курсы, обеспечивая пусть тонкий, но непрерывный изумрудный ручеек в нижнюю колбу часов Слизерина.

Спустя неделю на занятия вернулся Скримджер. Снейп придирчиво следил за ним, ожидая какой-нибудь типично гриффиндорской выходки, но парень неизменно держал себя в руках, лез из кожи вон, чтобы наверстать потерянное время и подчеркнуто избегал общения с Бернадетт. Она отвечала тем же, и оба так старались сохранить непроницаемое выражение лица, что выдавали себя этим с головой.

Май пролетел незаметно и вот уже наступил день торжественного прощального ужина, во время которого оглашаются результаты, подводятся итоги и звучат поздравления.

Шестой курс облегченно выдохнул: Слизерин не только вернул пятьдесят снятых баллов, но и набрал несколько десятков сверх того! Правда, перегнать лидера Рэйвенкло не удалось, зато получилось нечто большее: обогнать красно-золотых. Все решили какие-то пять кристаллов, но тем не менее лев уступил второе место змее.

— Что вы сделали со своими студентами? — удивлялся Флитвик. — Слизерин, в общем-то, всегда показывал неплохую успеваемость, но в последний месяц они неузнаваемы. Другие расслабляются в конце года, а ваши наоборот, в раж вошли...

— Когда змее наступают на хвост, она начинает кусаться, — посмеивался в ответ Снейп.

В назначенный час Дамблдор назвал победителя, но флаги в Главном зале не поменяли цвет: они остались синими. Факультет Ровены сохранял первенство в школе шестой год подряд, и оттого, наверное, шумной радости за их столом не наблюдалось. Зато Слизерин свое торжество скрывать не собирался, и Северус, сидя за преподавательским столом, поймал себя на мысли, что не прочь сейчас заорать «ура» вместе со студентами.

Отпраздновав окончание учебного года, младшекурсники и шестой курс отбыли на каникулы. В школе остались те, кому предстояли экзамены. Две недели нервной дрожи в коленях, влажных от волнения ладоней, приступов паники и неуверенности... Кому-то все это предстояло испытать впервые, иные уже проходили через подобное, но от того переживали не меньше. И уже прибыли в Хогвартс живые символы студенческих мучений — глава экзаменационной комиссии Гризельда Марчбэнкс и ее коллега профессор Тофти. Годы, казалось, ничего не могли поделать с престарелыми магами: невысокие, сухонькие, удивительно подвижные для своих лет, они знали по своим предметам абсолютно все и с неизменным энтузиазмом общались с каждым новым испытуемым.

Только сейчас Снейп понял, что имела в виду Помона Спраут, заметив как-то за обедом: «Вам еще предстоит узнать по-настоящему, что такое волнение на экзаменах». Собственные СОВы почти выветрились из памяти, ЖАБА пришлась на дни, когда его сжигала изнутри свежепоставленная Метка... Да, какое-то беспокойство он испытывал, но оно — ничто по сравнению с нынешней тревогой. Розье только под угрозой очередных отработок у Кеттлеберна взялась за учебники, Бэзил Уилкис, здоровенный лоб, еле-еле одолел курс продвинутых зелий... Факультетский позор! Айрин Монтегю от страха перед экзаменом хлопнулась в обморок, Годвин Флинт заучился до того, что по задумчивости врезался в колонну и ходил теперь с распухшим носом... Чтобы не дать всей этой замороченной компании впасть в нервный ступор, надо самому оставаться неизменно спокойным, бодрым и уверенным. Легко сказать!

— Северус, не будьте так строги с девушками, — не выдержала как-то раз Моргана. — Вы разговариваете с ними, как какой-то военачальник! Улыбнитесь им хоть разок, приободрите... Ну нельзя же все время командовать!

— Может, еще серенаду им спеть?! — огрызнулся он. — Не с моей физиономией барышням улыбаться... Сочувствие расслабляет, госпожа Моргана. Когда человек зол, он соображает быстрее.

— Но ведь это совсем юные девочки!

— Требования одинаковы для всех. Не по силам учеба — пусть дома сидят, салфетки вяжут.

В бормотании наскоро повторяемых ответов перед устными испытаниями, в пинтах Успокоительного и бесконечном бдении над книгами проходили дни, отличимые лишь по сдаваемым предметам. И однажды они закончились. Уныло ожидающие «Троллей» и гордо предвкушающие «Превосходно», а также те, кому было решительно все равно — все они имели полное право отложить на самую дальнюю полку опостылевшие учебники, засунуть поглубже в чемоданы мантии и жизнерадостно галдящей толпой двинуть на станцию, откуда отправлялся в Лондон Хогвартс-Экспресс.

Среди отъезжающих отсутствовали семикурсники: покидающим школу навсегда предстояло отметить это событие так, как предписывали традиции.

Филч тщетно прятал в самых потаенных местах свою обожаемую кошку: неведомым образом миссис Норрис исчезла из запертой кладовки и спустя какое-то время вернулась туда, щедро политая сливочным пивом. Горгулья у входа в кабинет директора отчаянно ругалась и шипела, но ее все равно обрядили в ночной дамский чепец и кружевные панталоны. Кульминацией прощания с Хогвартсом стали купание гиппогрифов в озере и погоня за гигантским кальмаром. Несчастного моллюска, как обычно, отстояли русалки, которые выгнали бывших школяров на сушу и, настыдив для порядка, развернули в направлении Хогсмида. Там выпускники догуливали свое освобождение, переходя из «Трех метел» в «Кабанью голову» и обратно. Оба заведения по такому случаю не закрывались до рассвета следующего дня.

* * *

Северус остановился на пороге слизеринской гостиной и прислушался: тишина. Осторожно заглянул в спальню девушек — похоже, никого. Прошелся между рядами аккуратно застеленных кроватей в мужской спальне — ни единой живой души. Уехали.

Они! Все!! Уехали!!!

Свобода-а-а! Он довольно хохотнул и не спеша — спешить уже не надо! — направился к выходу, предвкушая, как сейчас в своем кабинете заварит себе свежего чаю, стребует с домовика каких-нибудь плюшек и завалится с книгой на диван.

В гостиной послышались шаги и голоса. Знакомые голоса... Выпускники Джералд Треверс, Годвин Флинт и Агата Урхарт зачем-то разыскивали своего декана. Увидев его, все трое заулыбались, а Треверс протянул ему небольшую плоскую прямоугольную коробку:

— Мы не хотели уезжать, не попрощавшись... Это вам, профессор. Спасибо за все.

Он машинально открыл коробку, развернул листы папиросной бумаги и вытащил переплетенный в зеленый сафьян толстый ежедневник с тройным «S», тисненым серебром на обложке.

Вещь была явно дорогая, но не только это заставило замереть и недоверчиво уставиться на нее, будто на зачарованную. Ему вручили подарок. Не на День рождения. Не друзья и не родные. Но... за что? Почему? Он же не сделал ничего такого...

— Это на память о нас, — пояснила Агата, точно догадавшись о его сомнениях. — И в благодарность.

— Лично для меня последние полгода были лучшими, — признался Годвин. Джералд согласно кивнул. — Как мы бились в тоннеле! А Игры?! Наши дуэли — такое не забудешь!

— На дуэлях вы дрались, не я, — смущенно пробормотал он. — Спасибо за подарок, неожиданно... — и чтобы избавиться от неловкости, спросил: — Какие у вас теперь планы?

— Решили все вместе ехать в Ванкуверский колледж, на курсы магкибернетики, — ответил Треверс. — У них через месяц начнется набор слушателей. А дальше видно будет.

Повисла пауза.

— Мы пойдем, профессор?.. — вопросительно улыбнулась Урхарт.

— Погодите... постойте... — он не знал, куда деть это несчастный ежедневник, как лучше облечь в слова то, что беспокоило. — Ведь вы уже не студенты, и я вам не начальство... Джерри, полгода назад у тебя легко получилось перейти со мной на «ты». Почему сейчас этого не произошло? Вы просто привыкли или?..

— Полгода назад ты для нас был никем и ничем, — прямо ответил Треверс. — Зубрила-полукровка. Мы с парнями даже поспорили, что ты и месяца в школе не продержишься. А когда стал деканом, никто не сомневался, что будешь вымещать на нас все обиды. Долохов ведь рассказал, как ты с ним расправился.

— А потом? — у Северуса отчего-то сел голос.

— А потом мы поняли, что крупно ошиблись... сэр, — в его тоне не было ни капли насмешки. — С вами уже не тянет фамильярничать, профессор.

Треверс помолчал и решительным жестом протянул ладонь:

— Удачи, Северус. Хороших тебе новичков в будущем году.

Да, осенью придут другие — лучше ли, хуже нынешних... Но вот этих троих уже не будет. Череда встреч и расставаний, с которой надо смириться и сказать в ответ что-то оптимистичное и по возможности обойтись без пафоса...

— Успешного покорения Ванкувера. И поосторожнее там с айсвайном.

* * *

Две плюшки благополучно прошли под чай, а на третьей в кабинете нарисовался Квиринус. Заглянув в чайник, трансфигурировал себе чашку, придвинул поближе блюдо с выпечкой и расположившись в кресле у камина, принялся жадно есть.

— Директор распорядился морить тебя голодом? — не выдержал Снейп, до того момента молча наблюдавший с дивана за его манипуляциями.

Квиррелл судорожно сглотнул и шумно отхлебнул из чашки.

— Нет, просто забыл пообедать... Северус, а где Барон?

— Не знаю, он не докладывает, куда исчезает. А что?

— У меня к нему просьба есть... Мог бы ты пригласить его?

— Хм... Господин Барон! — позвал в пространство Северус. — Если вы здесь, дайте знать, пожалуйста.

— Что случилось? — выглянул из книжного шкафа призрак.

— Господин Барон, очень нужна ваша помощь в переговорах с Пивзом, — из уважения к привидению Квиррелл перестал жевать и отставил чашку. — Речь идет о деле, которое способен выполнить только он.

— Любопытно. Хорошо, подождите немного.

— Не знаю, что ты задумал, но участие Пивза настораживает, — заметил Снейп.

— Меня тоже, но без него действительно никак. Сейчас убедишься.

— …Что он Гекубе, что ему Гекуба?(1) — донеслось откуда-то из темного угла и в кабинет боком вплыл полтергейст, беседующий с Кровавым Бароном. Увидев людей, он оборвал свой монолог, прищурился, будто подсчитывая что-то, а затем, подлетев к Квирреллу, вполголоса деловито посоветовал, кивнув на пустую чашку:

— Не пей вина, Гертруда.

Тот закашлялся от неожиданности. Пивз от души стукнул его по спине и озабоченно сообщил обалдело смотрящему на это Снейпу:

— Неладно что-то в Датском королевстве.

— Давай серьезнее, Пивз, — одернул его Барон. Правда, не слишком строго.

Полтергейст скроил унылую физиономию и объявил, что серьезен, как докладная завхоза.

— Господин... кхе.... господин Пивз, — откашлялся наконец Квиррелл. — Вам, должно быть, известно, что я собираю материалы по истории Хогвартса. В частности, на основании свидетельств господина Барона удалось установить, что возраст Распределяющей Шляпы насчитывает не девять веков, как принято думать, а гораздо меньше. Современная наука может установить возраст того или иного предмета с точностью от одного года до десяти лет. Поэтому я прошу вас проникнуть в кабинет директора, где хранится Шляпа, и отрезать от нее кусочек — дюйма три, не больше. Я отдам его на экспертизу и таким образом мы получим веское подтверждение слов призрака.

— А самим что — слабО дельце провернуть? — спросил Пивз.

— Нас за такое как минимум уволят, — вздохнул Снейп. — Взлом кабинета директора и порча ценного артефакта.

— Ну, попросите добром, мол, так и так...

— Добром не даст. Он вообще против моих исследований, — пригорюнился Квиринус. — Если вы не согласитесь, придется ждать сентября, когда Шляпу вынесут для распределения, потом надо ухитрится ее перехватить у МакГонагалл... короче, сложно, долго и велик шанс попасться.

— Жидковаты вы на расправу, — хмыкнул полтергейст.

— Им есть, что терять, — заметил Барон. — А вот тебе это ничего не стоит. Сделай полезное дело хотя бы для разнообразия.

— Ладно, уговорили. Только задаром лезть к директору я не стану. Вы, белоручки, тоже кое-что для меня сделаете... — глаза Пивза загорелись азартом. — Сейчас в школе гости — старуха Марчбэнкс и этот сморчок Тофти. Давно я к ним подбираюсь... Так вот, ты, — он ткнул пальцем в грудь Квиррелла, — станешь прилюдно волочиться за Гризельдой, осыпать комплиментами, короче, изображать влюбленного. И когда она совсем растает, выльешь ей на мантию полную банку томатного соуса. А ты, — палец уперся в Снейпа, — выкрасишь лысину Тофти в зеленый цвет, а бороду — в розовый. Или наоборот, как хочешь. Сроку вам — две недели, пока они оба торчат в замке.

— Это же типичное хулиганство! — возмутился Квиринус. — Как можно... почтенная леди...

— А вы сами мне что предлагаете — на полянке цветочков нарвать?! Вот вечно вы, люди, на чужом горбу хотите выехать!

— Господин Барон! — воскликнули профессора почти одновременно. Но оказалось, что привидение вовсе не разделяет их негодования.

— Пивз рассудил справедливо. Он выполнит вашу работу, а вы — его.

— Работу?! — изумился Снейп. — С каких пор обливание соусом стало работой?

— Дурень, для шумного духа это самая что ни на есть работа, — фыркнул полтергейст. — Чему вас только в школе учат, прохфессора фиговы!

Пивз удалился, чрезвычайно собой довольный, Барон тоже незаметно исчез. Друзья — растерянные и пристыженные — остались одни.

— Ну, на что ни пойдешь ради науки, — философски заключил Квиррелл и вдруг прыснул со смеху.

— Ты чего?

— Представил, как ты при всех своих деканских регалиях улепетываешь от зеленого Тофти!

— Хорошо хоть студенты разъехались, — Северус попытался сохранить хмурое выражение лица, в конце концов тоже усмехнулся. — Не далее как сегодня утром мне дали понять, что я серьезный и уважаемый человек, дорогую вещь подарили, и вот нате вам: лысину в розовый, бороду — в зеленый! Самое подходящее занятие для декана!

_________________________

(1) здесь и далее Пивз цитирует "Гамлета".

— Гризельда... Гризельда... Да что ж за имя такое, никакой к нему рифмы не подберешь, — вздохнул Квиринус, задумчиво грызя кончик пера и невидящими глазами глядя на чистый лист бумаги перед собой. Моргана тоже вздохнула, сочувствуя творческим мукам. Впрочем, вздыхали они дуэтом уже с полчаса, но ни одну мало-мальски пригодную строчку не сочинили. Снейп, которого попытались было привлечь в соавторы, отговорился тем, что ему нужно работать над зельем для Тофти и отправился в лабораторию. А Кровавый Барон и вовсе заявил, что если он начнет рифмовать, то с почтенной леди случится обморок от крепости использованных выражений, и уплыл вслед за Северусом.

— Вздыхаю я, завидевши Гризельду... Ах, что бы это значило по Фрейду?(1)

— Прелестно! — воскликнула Моргана. — А что такое «фрейд»?

— Это не «что», а «кто», — поправил Квиринус. — Ученый был такой магловский. Между прочим, как раз по любовной части... Но, боюсь, профессору Марчбэнкс придется долго все объяснять. Жаль, такая рифма хорошая получилась!

Последовали новые бесплодные вздохи, бормотание и досадливые возгласы. В подземных тоннелях стихи сами собой выскакивали, а сейчас — как отрезало. Наверное, для любовной лирики и озорных виршей требуется разное вдохновение.

— Ну как, великий сочинитель, родил что-нибудь? — послышалось от двери. Квиринус поднял голову и так резко подался назад в кресле, что чуть не упал. А Моргана испуганно пискнула и попыталась спрятаться за раму.

И было чего пугаться: перед ними стоял слизеринский декан с ядовито-оранжевыми волосами и шоколадной физиономией. Точнее, он не стоял, а деловито прошел в собственную ванную и тут же вернулся с зеркалом под мышкой.

— А-а-а... э-э-э... — попытка облечь изумление в слова провались, поэтому Квиринус просто указал рукой на собственную голову, в надежде, что вопрос будет понятен и так.

— Экспериментирую с зельем, — на ходу объяснил Снейп. — Немного ошибся с дозой.

— Уф-ф-ф... — поэт обмяк в кресле. — Значит, ты не галлюцинация на почве переутомления. А зачем на себе экспериментируешь?

— Потому что студентов нет, — последовал невозмутимый ответ. — А нужного цвета добиться труднее, чем я ожидал.

— Он не протянет ноги от твоего зелья?

— Не должен, — задумчиво донеслось из коридора и дверь закрылась.

— Ну-ну, — пожал плечами Квиринус и вернулся к своему занятию.

* * *

Жидкость в котле выглядела обыкновенной кипящей водой. Если не принюхиваться, конечно, и уж тем более, не пробовать на вкус. Но приходилось и обонять, и глотать, кривясь всякий раз от невыносимой кислятины. Позже Северус собирался добавить какого-нибудь сиропа, но пока нарушать чистоту готовящегося зелья было нельзя.

Барон откровенно развлекался, наблюдая, как человек последовательно окрашивается во все цвета солнечного спектра в самых невероятных сочетаниях и оттенках. Попутно заинтересовался, отчего привидения отражаются в зеркалах, а вампиры — нет? Ведь последние вполне материальны...

— Парадокс, — рассеянно согласился Снейп, не отрываясь от своего занятия. — Только зачем вы говорите так громко? Я не глухой.

Барон заметил, что тона голоса не повышал и не собирался даже. Снейп замер, сосредоточенно прислушиваясь, и вдруг кинулся к самому дальнему стеллажу, схватил там одну из закупоренных бутылей и показал привидению.

— Слышите?

— Ничего не слышу, — покачал головой призрак.

— Пузырьки газа поднимаются со дна и лопаются на поверхности. Звук чрезвычайно тихий... но я его услышал! А что, если обострение слуха — побочный эффект моего зелья? Надо проверить.

На каникулах можно не следить за тем, сколько времени пролетело за работой. В поисках закономерностей между маркерами цвета и ингредиентом, влияющим на слух, он пропустил и обед и ужин... Спохватился тогда, когда от неловкого движения дрогнувшей руки сильно качнулся котел, едва не опрокинувшись. Тут же голод и усталость навалились разом, пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

— Пожалуй, хватит на сегодня, — он взглянул на себя в зеркало и хмыкнул: — Бред ходячий...

Из овальной рамы сквозь длинные ярко-зеленые пряди смотрело худое скуластое лицо интенсивно розового цвета.

* * *

Гризельда Марчбэнкс пребывала в отличном настроении. Экзаменационные работы нынешнего года в большинстве своем были вполне пристойны, и она с чистой совестью ставила «Выше ожидаемого» и «Превосходно». Меню в Хогвартсе, как обычно, радовало изысканностью и свежестью блюд, погода за древними стенами установилась солнечная, тихая и не слишком жаркая. Словом, имелись все причины для неизменного благодушия. Более того, ей, — даме, будем говорить прямо, почтенного возраста, — уже три дня подряд дарят цветы, читают Шекспира и, кажется, Байрона, и посылают томные взгляды! Очаровательный мальчик, годящийся по возрасту не то что во внуки — в праправнуки, решил за ней приударить. Скорее всего, поспорил с кем-то, или выпил что-то по неосторожности. Профессор Марчбэнкс улыбнулась, задумавшись над очередным пергаментом... Ну, пусть, в любом случае будет забавно потом рассказать подруге Августе об этом коротком приключении. Разумеется, ничего предосудительного или далеко идущего, но отчего бы не развлечься на досуге.

Началось все с анемонов, затем последовали фиалки, нарциссы... что приготовлено на сегодня?

В дверь ее апартаментов осторожно постучали.

— Входите, друг мой, — ласково пригласила она. В проеме показалась рука в синем бархатном рукаве, держащая очередной букет. — Ландыши? Как это мило!

— Безмерно счастлив угодить вам, госпожа моя, — прочувствованно выдал Квиррелл, склоняясь в почтительном полупоклоне. — Как вы и приказали, явился пополудни ровно в пять. Признаться, прошедшие часы казались вечностью.

— Мы собирались прогуляться вокруг озера, не так ли? — промурлыкала Марчбэнкс. Она отложила пергаменты, надела широкополую шляпу и, уцепив ухажера под руку, объявила, что готова к путешествию.

По дороге к озеру Гризельда болтала о разных пустяках, прерываясь, чтобы выслушать очередную высокопарную тираду, и потихоньку сворачивала в сторону тенистой аллеи, ведущей в Запретный лес. Оказавшись здесь, она оборвала длинный рассказ о чудачествах своей кошки и потребовала тоном мягким, но непреклонным:

— А теперь давайте поговорим начистоту.

Квиррелл, погруженный в составление следующей пышной фразы, оторопело уставился на нее.

— Вы заключили какое-то пари? — предположила Гризельда.

— Как вы догадались, профессор? — упавшим голосом спросил он.

— Душа моя, я ведь не первый день живу. Любовь, а уж тем более страсть, выглядит не так, милый юноша. Совсем не так. Поэтому рассказывайте всё... Обещаю, это останется между нами.

Поздно ночью в деканском кабинете двое обменивались новостями.

— Марчбэнкс меня раскусила, — сообщил Квиррелл. — Ей бы в Аврорате следователем работать. Все выпытала! Но старуха мировая, не рассердилась и даже обещала подыграть.

— Повезло... С Тофти, наверное, такой номер не пройдет, — проворчал Снейп. — По доброй воле ходить с зеленой бородой он не станет. И как назло, не могу к нему подобраться: он за столом сидит рядом с Дамблдором! Не подливать же зелье на глазах у директора... Разве что заманить его к себе?

— И в черном-черном подземелье сделать свое розовое-розовое дело! — рассмеялся Квиринус.

— Когда-нибудь я тебя все-таки отравлю, — мечтательно пообещал Северус.

* * *

С окончанием экзаменов Хогвартс покинули не только студенты: большинство учителей также не упустили возможность воспользоваться законным отпуском. По такому случаю в Главном зале накрывался небольшой стол, за которым свободно располагались директор с гостями и все четверо деканов, каждого из которых удерживали в школе свои дела. В число едоков входил лишь один рядовой преподаватель... и его поведение в отношении почтенной главы экзаменационной комиссии служило поводом для пересудов за завтраком, обедом и ужином.

Пивз, украдкой появляясь в трапезной, одобрительно подмигивал ему и вопросительно поглядывал на другого — чего тянешь? Время-то идет, последняя неделя осталась... Северус делал вид, что не замечает намеков полтергейста.

Профессор Тофти не относился к числу словоохотливых людей, предпочитая застольным беседам молчаливое жевание. Однако сегодня он изменил своей привычке: уж очень его раздосадовали некоторые экзаменационные работы.

— Представьте, коллеги, шесть пергаментов подряд с одной и той же ошибкой: в рецепте Оборотного вместо горца птичьего указывается змеевик! Конечно, это растения одного семейства, но свойства их различаются... Придется снижать оценки.

Северус отодвинул свою тарелку. Вот она, долгожданная возможность.

— Профессор, очень прошу вас подождать с выставлением оценок. Эти семикурсники все написали верно.

— Декан Снейп, хотите ли вы этим сказать, что ошибку допустили не студенты, а я? — холодно уточнил Тофти, поднимаясь со своего места.

Северус тоже встал.

— Нет, профессор, ошибку допустили не вы. Ошибся Либациус Бораго, когда составлял рецепт.(2) Вы только повторили ее.

В зале стало тихо. Дамблдор нахмурился и, кажется, готов был уже осадить подчиненного, но Тофти опередил его:

— Столь смелое заявление требует доказательств!

С удивительной для его лет прытью он выскочил из-за стола и, на ходу трансфигурировав пустой стул в аспидную доску, а кубик сахара — в мел, быстро начал писать алхимические формулы.

— Вот схема взаимодействия горца птичьего с остальными ингредиентами. В чем вы видите ошибку, профессор Снейп?

Еще один кусок рафинада превратился в принадлежность для письма, и у доски теперь стояли оба спорщика. Рука второго действовала не менее бегло.

— Горец змеиный, он же змеевик, встраивается в цепь превращений значительно раньше, чем горец птичий... Вот здесь, видите? Таким образом... — череда сложных знаков на доске выросла еще на ряд, — предложенный мной компонент продлевает срок действия зелья более чем в два раза, плюс повышает остроту слуха. В качестве приятного дополнения, если можно так выразиться.

— Минуточку, — не сдавался Тофти. — А куда вы в таком случае помещаете вот это преобразование?..

Доску пришлось увеличить: места для формул уже не хватало.

— Господа, а не вернуться ли вам к прерванной трапезе? — предложил Дамблдор.

— Ни в коем случае, — отрезал престарелый ученый. — Пока я не получу убедительных доказательств, мне кусок в горло не полезет. Вы готовы продолжать, коллега?

— Безусловно! Но, может, спустимся в лабораторию? Там более подходящие условия для дискуссии.

Внизу их уже ждал Кровавый Барон. Тофти, поглощенный поиском подходящих контраргументов, не обратил на него внимания. Едва домовики установили в лаборатории доску из Главного зала, диалог продолжился.

Формула вставала против формулы, вопрос парировался ответом, сарказм соперничал с иронией, опыт ссылался на авторитеты, а дерзость звала взглянуть с другой стороны. Оба спорщика уже перешли на повышенные тона, и, жалея время на бесконечную трансфигурацию мела, рисовали свои выкладки прямо в воздухе, вычерчивая знаки волшебными палочками.

—...Значит, профессор Тофти, вы не видите взаимосвязи между этими тремя составляющими?

— Решительно не вижу!

— И по-вашему подобное явление в действительности существовать не может?

— Повторяю в сотый раз: это абсолютно исключено!

— А что если мне удалось получить зелье, которое обладает всеми перечисленными признаками?

— Извольте предъявить.

— Прошу!

Затаив дыхание, Северус следил, как Тофти, захваченный исследовательским азартом, залпом выпил зелье. Эффект последовал незамедлительно. Барон удовлетворенно кивнул и пропал.

— Что это?.. — Тофти удивленно посмотрел на коллегу. — Что это за звуки? О-о-о... Неужели?!

— Наверное, слышите, как в Главном зале звенят ножами и вилками? Или как эльфы на кухне двигают кастрюли? — Снейп взял зеркало, но пока еще не поворачивал его отражающей стороной к Тофти.

— Не могу определить их природу... Но это чудесно! Колдомедики диагностировали у меня прогрессирующую возрастную тугоухость... И вот я снова слышу! И как слышу! Как долго сохраняется действие вещества?

— Если не принять зелье-ликвидатор, то около шести часов. Но остаточный эффект сохраняется не меньше суток.

Тофти удивленно вскинул зеленые, как молодая травка, брови:

— Помилуйте, голубчик! Зачем прекращать действие такого замечательного препарата?

— Вот зачем, профессор, — покаянно вздохнул Снейп и повернул зеркало.

Радостная улыбка Тофти замерла на губах. Он долго молча рассматривал свое отражение, а затем, к невыразимому облегчению Северуса, негромко рассмеялся:

— Это напоминает шутки времен моего студенчества... Золотая пора! Признайтесь, вы нарочно затеяли тот разговор за столом, чтобы в итоге заманить меня сюда?

— И да, и нет, сэр. Мне действительно нужно было, чтобы вы оказались в лаборатории, но тех шестерых семикурсников готовил к экзамену я. И я объяснил и доказал им, почему в Оборотное следует класть горец змеиный, а не горец птичий. А потом, когда мы с вами начали спорить, просто воспользовался убедительным предлогом.

— А вы еще не работали над тем, чтобы отделить ваше... кхм... колористическое изобретение от зелья улучшения слуха?

— Уже начал, профессор.

— Позволите взглянуть?

Обед в Главном зале прошел без их участия.

* * *

Наверху накрывали к ужину, когда Снейп, почтительно пропустив вперед Тофти, запечатал дверь лаборатории, и оба профессора направились по коридору к лестнице, ведущей в центральный вестибюль. Морщинистое лицо старика вернуло себе обычный цвет, но густая короткая бородка осталась ярко-зеленой.

— Бесспорно, преклонный возраст имеет множество недостатков, — рассуждал Тофти. — Но есть у него и преимущества. Лучшее среди них — возможность открыто пренебречь общественным мнением. Да-с! — Он обернулся к идущему позади Снейпу и важно поднял указательный палец. — Мне понравилось видеть собственную бороду зеленой, и разрази меня гром, если я хоть на миг задумаюсь о том, как на нее посмотрят окружающие!

К столу Марчбэнкс вышла в невиданной ранее мантии: атласной, цвета пенки на вишневом варенье, украшенной пышным кружевным воротником, придававшей наряду сходство с фруктовым мороженым. Картину дополняла сама Гризельда, таявшая, словно воздушный десерт, при взгляде на молодого воздыхателя. А тот был сама предупредительность: открывал дверь, отодвигал стул, спешил налить вина, передать то или иное блюдо... Парочка обменивалась сладкими улыбками и прямо напрашивалась на сравнение с воркующими голубками. Тофти и его спутник вошли в зал как раз в тот момент, когда Марчбенкс, поддев вилкой кусок отбивной, медовым голоском просила: «Открой, душенька, ротик, я положу тебе этот кусочек!»(3)

Дамблдор, слыша слащавую чушь с одной стороны, и увидев зеленую бороду с другой, в раздражении и недоумении швырнул вилку на тарелку. От резкого звука Квиринус поперхнулся, закашлялся, резко взмахнул рукой и одним широким жестом перевернул соусник на свою пассию. Гризельда ахнула, попыталась встать, запуталась в мантии, и, чтобы устоять на ногах, схватилась за Квиринуса. Тот пошатнулся под неожиданной тяжестью, оперся о край стола, и, не удержав равновесия, рухнул на пол, увлекая за собой скатерть со всем, что на ней было. Грохот, звон, лязг и крики в мгновение ока превратили чинный Главный зал в сумасшедший дом. Директор укорял Марчбэнкс, Макгонагалл стыдила Квиррелла, Флитвик невозмутимо поднимал с пола свою тарелку, которая чудом не перевернулась, Спраут и Помфри корчились от хохота, а сама Марчбэнкс, ухитрившаяся не упасть, заламывала руки и трагически восклицала: «Деточка моя убилась! Спасите деточку!»

«Деточка» тем временем побарахтался под грудой посуды и выполз на свет божий с ног до головы перемазанный соусами и подливами. Невесть откуда взявшийся Пивз с размаху надел ему на голову пустую корзинку из-под хлеба и, одобрительно хлопнув по плечу, шепотом пообещал сегодня же доставить оговоренный образец.

— Довольно, — суровый голос Дамблдора перекрыл гомон и заставил его стихнуть. — Дежурные, убрать все. — Домовики выросли, как из-под земли, споро и бесшумно ликвидировали свалку, почистили пострадавших, накрыли стол заново и пропали. — Предлагаю продолжить ужин, дамы и господа.

Тон его красноречивее всяких слов предупреждал о том, что повторение подобного безобразия совершенно недопустимо. Снейп и Тофти потихоньку заняли свои места.

* * *

Несколько дней спустя Квиринус и Северус получили приглашение в апартаменты экзаменаторов. Проверка работ завершилась, волшебники собирались отбыть домой.

Тофти по-прежнему щеголял зеленой бородой, а Марчбэнкс облачилась в строгую серую мантию и уже ничем не напоминала восторженную наседку.

— Надо признать, вы изрядные шалопаи, господа, — без обиняков заявила она, едва друзья вошли. — Директор сказал бы, что вы своим поведением позорите и свое звание, и свое учебное заведение. — Гризельда выдержала многозначительную паузу, а затем улыбнулась. — Но я так не скажу... Ведь вы пошли на это не из пустого озорства, а ради достойной цели. Квиринус, образец уже у вас?

— Да, профессор. На днях отвезу его в Лондон.

— Отлично. Как только наберете материал хотя бы на одну статью, оформляйте все должным образом и шлите мне. Будем публиковаться. Надо готовить поле нашей будущей битвы... — Марчбэнкс пристально посмотрела на воодушевленного ее обещанием Квиррелла. — Вы же отдаете себе отчет, что вам придется защищать свои открытия и убеждения?

— Когда придет время, я буду готов, профессор. Спасибо вам за поддержку! И за то, что не выдали нас...

— Ну, мне тоже есть за что вас благодарить, — усмехнулась Марчбэнкс. — Давно не чувствовала себя такой молодой... А вы что скажете, Тофти?

— Разве по мне не видно? — Он лихо взъерошил бороду. — Мы с коллегой Снейпом славно поорали друг на друга. Хотя мог бы и потише кричать на старика: я-то теперь все-все слышу! Но студентов он своих отстоял, молодец. Надеюсь в следующем году мы с вами тоже от души поспорим!

Снейп протянул ему несколько испещренных формулами листов бумаги:

— Как вы и просили, я записал способ приготовления зелья для улучшения слуха. Ваши рекомендации очень помогли мне.

— А это — уже не от «птенчика», а от меня лично, — в руках Квиринуса появились три белоснежных каллы на длинных стеблях. Марчбенкс бережно приняла их. Глаза ее странно заблестели, а голос неожиданно дрогнул:

— Если б я могла сбросить с плеч хотя бы половину прожитых лет...

— ...То свели бы с ума весь Визенгамот с Авроратом в придачу, — договорил за нее Тофти. — будем считать, что молодой человек легко отделался!

Он заговорщицки подмигнул Квирреллу и достал министерский порт-ключ.

_____________________________________________

(1) Автор признается в плагиате. Стих почти полностью (за исключением имени) выдернут из сборника рассказов «Компромисс» Сергея Довлатова и принадлежит одному из его героев. А «прекрасную даму» звали Лорейда Филлиповна Кожич, было ей шестьдесят лет (кстати!) и заведовала она машинописным бюро в редакции газеты. Автор не может сдержать свою любовь к абсурдным ситуациям и потому все-таки рискует совместить рифмованный кунштюк советского интеллигента с творческими потугами интеллигента британского.

(2) Либациус Бораго — автор учебника «Расширенный курс зельеварения».

(3) Поклон Николаю Василичу Гоголю и его семейке Маниловых.

В общем зале «Дырявого Котла» не было столового серебра. Равно как хрустальных графинов и старинных кубков, инкрустированных слоновой костью. Все великолепие осталось в Хогвартсе — вместе с холодным, пристальным взглядом директора и утомительными застольными беседами на школьные темы. Да и вообще в одиночестве обедать очень даже хорошо: хочешь, читай, хочешь, размышляй...

А мысли подобрались вполне приятные. Например, сегодня удалось встретиться с будущим тренером слизеринцев. Стюарт Крэгги, как и предполагал Малфой, запросил за свои услуги немало, но дал слово вывести команду в чемпионы к Рождеству. В сентябре приступит... Вот-вот должен объявиться Квиррелл, который сегодня с утра отправился штурмовать цитадели магловской науки. Он пообещал доступным языком изложить принцип, на основании которого будет сделан вывод о возрасте Шляпы. Интересно послушать, наверняка многое окажется полезным.

Хлопнула входная дверь и вошел Квиринус, но не один. Сразу вслед за ним показался незнакомец в светлой летней мантии и соломенной шляпе с круто загнутыми к тулье полями. Посетителей в зале было немного и новоприбывшие без труда разыскали среди них Северуса.

— Что едим? — оживленно поинтересовался Квиррелл. — Том, мне, пожалуйста, то же, что и этому джентльмену! А ты будешь? — обернулся он к своему спутнику. Тот молча кивнул. — Том, два раза! И кувшин холодного пива! Ф-фу, жара...

Пока друг распоряжался, Снейп рассматривал его знакомого. Он выглядел чуть старше их и впечатления респектабельного господина не производил. А когда снял шляпу, под которыми оказались похожие на взъерошенные перья белые волосы, то и вовсе показался вчерашним студентом.

— Знакомьтесь: мой школьный приятель Ксенофилиус Лавгуд, издатель «Придиры». Единственный в магической Британии журнал с чувством юмора. Северус Снейп, гроза, надежда и опора факультета Слизерин.

— Новый «Клуб Слизней» не планируете организовывать? — улыбнулся Лавгуд, пожимая протянутую руку.

— Скорее уж «Клуб подручных Филча», — оценил шутку Снейп. — А ваш журнал я читал. Этакий «Пророк» наоборот.

— Я позволяю себе роскошь иметь мнение, отличное от министерского, — Лавгуд расположился на стуле, небрежно кинув шляпу на стол. — Правда, такая роскошь порою разорительна... — он усмехнулся. — Но журнал любят, а это главное.

Ксенофилиус был в курсе исследований бывшего товарища по факультету, в курсе событий местного и континентального магического мира, мог говорить на любую тему, но с готовностью замолкал, чтобы послушать собеседника. Северус заметил, что Лавгуду, как и Квирреллу, свойственна спокойная доброжелательная любознательность — очевидно, Флитвик старался привить эту черту всем своим ученикам.

Разговор незаметно перешел на тему летнего затишья, которое наступило в общественной и политической жизни: половина министерства разъехалась в отпуска, в Косом переулке закрылось несколько лавок...

— А вы уже определились с местом отдыха, господа? — спросил Лавгуд. — Если нет, то приглашаю вас провести неделю-другую в Истборне. Чудесное место на южном побережье. Мы с женой там снимаем дом на все лето.

— Я за! — немедленно согласился Квиринус. — А ты, Снейп?

— Пока не готов ответить, — перспектива резкой смены обстановки настораживала, а тут еще и какая-то новая женщина, с которой также придется знакомиться.

— На втором этаже пять спален, — продолжал Ксенофилиус. — В двух размещаемся мы с ребенком, а остальные — в полном вашем распоряжении. Но дочка вам мешать не будет, — поспешно добавил он. — Она у нас малышка не капризная.

Отец семейства говорил еще что-то насчет морского воздуха и превосходного вида, но Северус уже почти не слушал: на время честно заработанного отпуска — никаких детей! Тем более, младенцев.

* * *

—...Тебе же не предлагают с ней нянчиться! У Ксено прекрасная жена, она все делает сама.

— Мне нет дела ни до его жены, ни до его ребенка! Потому что я туда не собираюсь!

Один сидел за столом, второй нервно расхаживал по кабинету. Оба были на взводе.

— Хватит мельтешить.

— Хочу и мельтешу.

— Это мой кабинет, драклова мать! Сядь!

— А вот орать на меня не надо, — Квиррелл не сел, но остановился напротив стола. — Лучше объясни, только внятно, отчего ты так уперся. Дорого?

— Нет, — буркнул Снейп.

— Есть варианты получше?

Он молча помотал головой.

— Тогда в чем же дело?

— Квиррелл, ты, вроде бы, не идиот, — вздохнул Северус. — А вопросы задаешь идиотские. Представь: море, солнце, небо голубое, птички поют, детишки играют... Теперь на меня посмотри. Внимательно. Вписываюсь я в эту идиллию?

— Действительно, в комнате присутствует идиот, — кротко согласился Квиринус и неожиданно рявкнул: — И это ты! Потому что кроме птичек и детишек там будут минимум двое взрослых образованных магов, которым интересно общаться с тобой! С тобой, угрюмище ты подземельное, понимаешь?! — Он решительным шагом направился к двери и уже оттуда добавил: — Ладно... не хочешь — не надо. Сиди в своих катакомбах. Глядишь, к осени приобретешь геральдический цвет лица.

— Это какой же? — не понял Северус, которому отчего-то вдруг стало весело. — Изумрудно-серебристый, что ли?

— Серо-зеленый, как плесень, — сердито ответил Квиринус и хлопнул дверью.

* * *

Солнце ослепило, заставив зажмуриться, загрохотало что-то металлическое, и женский голос ойкнул удивленно и немного испуганно. Снейп открыл глаза: они с Квирреллом стояли на заднем дворе двухэтажного дома, обнесенном высоким забором. Порт-ключ, присланный накануне Лавгудом, перенес их из дождливого Северного Элгиншира в ясный теплый день Восточного Суссекса. Грохотала крышка жаровни, которую они зацепили при появлении, а ойкнула невысокая кудрявая молодая женщина в голубых джинсах и клетчатой просторной рубашке с закатанными рукавами. Судя по испачканным коленям и рабочим перчаткам, она совсем недавно возилась в земле. Предположение подтверждала и груда сорной травы у ее ног.

— Думала, вы у главного входа появитесь, — в ее тоне звучала насмешка над собственным недавним испугом. — Вот и закопалась тут...

— Миссис Лавгуд практикует анимагию и временами превращается в крота, — заметил Квиррелл.

— Сейчас я превращусь в крокодила и что-нибудь неотъемлемое тебе отъем! — шутливо пригрозила Лавгуд, снимая перчатку и протягивая Северусу узкую ладонь. — Вероника, без всяких «миссис».(1) Добро пожаловать!

Ее нельзя было назвать красавицей. Крупные, тяжеловатые черты лица, зеленовато-серые прозрачные глаза, приводящие на память стекло аптекарских пузырьков, подростковая резкость жестов. Но голос — мягкий, без визгливых ноток даже в смехе, — придавал ее облику какое-то тихое очарование.

Вероника показала им дом: светлый, чистый, полный забавных безделушек и развешанных по стенам причудливых поделок из веток, ниток и бог знает чего еще. Из кухни тянуло ароматами кофе и жаркого, из открытой двери на задний двор — цветами и травой. Порыв ветра принес еще один запах — горьковато-соленый, свежий. И мерный долгий вздох, первый привет близкого моря.

— Ксено вернется к вечеру, а вы пока располагайтесь, — вслед за хозяйкой гости поднялись на второй этаж. — Обед не готов еще, но если ничего не имеете против кофе и сэндвичей с ветчиной, приходите в кухню. А если хотите попробовать морских деликатесов, можете прогуляться в «Золотой галеон» — это паб в десяти минутах ходьбы отсюда.

— «Галлеон»? — удивился Снейп. — Это паб для волшебников?

— Речь не о монете, а о корабле, — улыбнулась Вероника. — В семнадцатом веке у здешних берегов затонул испанский галеон с золотом, отсюда и название. Это магловский паб, так что вам прежде придется поменять ваши деньги на фунты стерлингов. Тут неподалеку живет один из наших, он меняет по выгодному курсу.

— Вы так хорошо ориентируетесь в этих вопросах...

— Я маглорожденная, — просто ответила Лавгуд. — Мне привычно.

Он закрыл за собой дверь и огляделся: вот, значит, где ему предстоит провести ближайшие две недели. Кровать под лоскутным одеялом, шкаф у стены, стол, стул, кресло... Чисто, тихо, солнце просвечивает сквозь белые гардины большого, в полстены, окна.

Отодвинув ткань, толчком распахнул створки. Все тот же солоноватый ветер омыл лицо, где-то проехала машина, коротко взлаяла собака, донеслись обрывки музыки и чьих-то голосов... Неспешная жизнь отдыхающих людей наполнила комнату. Из окна виднелись темные черепичные крыши, зеленая пена древесных крон и за всем этим — сизо-голубая полоса моря, из которой белыми кораблями вырастали меловые утесы. Их снежные громады тянулись до горизонта, разделяя синь воды и неба ломаной линией зеленовато-рыжих обрывов и выступов.

Северус вспомнил, с какой неохотой согласился он на это путешествие, как пришлось подробно объяснять Дамблдору, с кем и где он проведет отпуск, как он, уже держа в руках собранную сумку, хотел плюнуть на все и никуда не выходить из подземелий... Море вздохнуло, точно хотело сказать: «эх, ты, упрямец глупый...»

В кухне он застал Квиринуса, уже переодевшегося в магловскую одежду. Вероника наливала ему кофе в большую глиняную кружку. У дальнего конца стола, на специальном стульчике сидела годовалая дочь Лавгудов. Девочка перебирала ворох цветных лоскутков, сбрасывая на пол то один, то другой, и сосредоточенно наблюдала за их полетом. Поглощенная своим занятием, она не обратила никакого внимания на появление еще одного взрослого.

— Северус, ты и по утесам в мантии намерен лазить? — фыркнул приятель. — Сдует и полетишь, как на парашюте!

— Лазить? Что, в этих местах отменили трансгрессию? — парировал Снейп, присматриваясь к толстым сэндвичам.

— В долгих прогулках есть особое удовольствие, — возразила Вероника. — Вам стоит попробовать... Но, конечно, не помешает переодеться во что-то более удобное.

— Ходи! — неожиданно выговорила девочка, уставясь на него светлыми, как у матери, глазами.

— Вот и Луна со мной согласна, — рассмеялась женщина.

Ботинки на толстой упругой подошве сами свернули с асфальтовой дороги на утоптанную каменистую тропу. Чертополох и кусты ежевики напрасно цеплялись за брюки — их колючкам не пробиться сквозь плотную грубую ткань. Ветер, заметно окрепший, раздувал полы куртки, холодил шею в расстегнутом вороте рубашки. Но застегиваться не хотелось: наоборот, так и подмывало побежать по распахнутому зеленому простору, и чтобы куртка вздулась за спиной, как парус!

Не сговариваясь, направились к ближайшему холму, утюгом выдававшемуся над морем. Квиринус захватил с собой колдокамеру и теперь неутомимо щелкал затвором на все вокруг.

— Гляди-ка!

Далеко впереди из-за зеленого гребня выплыла в небо странная краснокрылая птица.

— Забыл, как называется эта магловская штука...(2) Но она управляется ветром, а не мотором. А представь, если б рядом с ней оказались мы на метлах!

— Ну нет, — Северус завороженно следил за плавным движением алого лепестка, который поднимался все выше и выше, — Если уж летать, так без метел... Смотри, там еще!

Вслед за красной птицей показались синие, желтые, лиловые... Теперь это больше всего походило на отпущенную связку разноцветных воздушных шаров. Квиринус побежал вперед, чтобы снять их поближе.

...Много лет спустя эта картина, как живая, будет вставать перед глазами слизеринского декана: пологие зеленые холмы, опрокинутая чаша неба с пестрыми мазками легких крыльев и облитый солнцем человек, бегущий им навстречу.

* * *

К вечеру ноги, не привычные к долгой ходьбе, грозили вот-вот отвалиться. Пятки саднило, спину ломило, горели обожженные щеки и нос. Вероника, прохаживаясь насчет перебравших солнышка горе-туристов, смазывала в кухне красную физиономию Квиринуса противоожоговой мазью. Северус поспешил воспользоваться средством из собственной аптечки: мысль о том, что к его лицу могут прикоснуться женские пальцы, привлекала и смущала одновременно. К счастью, звенящая усталость во всем теле быстро вытеснила прочие чувства. Он повалился на кровать, не сомневаясь, что сегодня ни снотворное, ни Бессновиденческое не потребуются.

Ксенофилиус вернулся уже в сумерках. Посетовал на дела, которые имеют обыкновение сваливаться внезапно, и пообещал, что завтра непременно отведет их смотреть закат. «Такое зрелище пропускать нельзя. Оно никогда не повторяется и никогда не наскучит».

Когда совсем стемнело, на заднем дворе зажглись яркие фонарики в траве и на деревьях. Хозяин и гости расположились в плетеных креслах вокруг стола, на котором все было накрыто к чаю. Немного погодя к ним спустилась и хозяйка, уложившая ребенка спать.

Лавгуд и Квиррелл увлеченно обсуждали какую-то публикацию в «Придире», на которую ополчился «Пророк». Вероника молча налила всем чаю и, протягивая чашку Снейпу, спросила:

— Не разочарованы нашими утесами? Днем у вас был не слишком веселый вид.

— Да, поначалу я был против идеи провести здесь отпуск, но теперь могу сказать, что не жалею.

— Гудят ноги?

— Просто кошмар какой-то! — охотно признался он. Отчего-то с этой женщиной ему хотелось быть откровенным.

— Завтра еще поноет немного, а потом отмахаете десяток миль — и не заметите! — подбодрила она его. — Проверено личным опытом!

Скрывшись в темноте дома, она вскоре вернулась с гитарой.

Превосходная идея, Рони! — оживился Ксенофилиус. — Я так люблю, когда ты поешь...

— Надеюсь, у гостей уши не завянут от моего музицирования, — усмехнулась Вероника, подкручивая колки. — Начнем с веселого, да?

Северус прохладно относился к музыке и уж тем более не стремился запоминать песни. Какие-то обрывки сохранились в памяти со времен радиолы, которую когда-то любил слушать отец, но это было совсем другое...

Голос Вероники подчинялся ей полностью. Сейчас он звенел озорным весельем, потому что в песенке говорилось о неунывающем разбойнике, который знает, что не все потеряно, пока есть виски во фляжке(3). Лавгуд прихлопывал в такт и ладно подхватывал припев.

Закончив первую песню и ответив шутовскими реверансами на заслуженные аплодисменты, начала следующую — неторопливую, немного грустную, о девушке в платье с зелеными рукавами(4). И вновь изменился голос: стал каким-то нездешним, точно Вероника сама была той безвестной красавицей и печалилась о своей, а не о ее участи. Северус забыл об усталости, забыл о боли в ногах — он слушал и не мог поверить, что такое возможно.

Но вот отзвучала и эта... Исполнительница прижала ладонью струны и наклонила голову. Слушатели уважительно молчали.

— Еще одну и все на сегодня, устала, — наконец объявила она. — Ксено, вы с Квиринусом ее слышали, а наш новый гость еще нет. Интересно будет узнать ваше мнение, Северус.

Она помедлила мгновение и тихо начала:

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.(5)

В мерцающем свете фонариков он не мог быть уверен наверняка, но ему казалось, что смотрит она только на него и ему одному рассказывает давнюю историю о чести и мужестве сгинувшего племени, и плачет, и гневается и гордится...

Затих последний аккорд. Ксенофилиус наклонился к жене и ласково погладил ее по руке. Квиррелл перевел дыхание и поудобнее устроился в кресле.

— С тех пор как родила, не могу спокойно петь о мальчике, — раздумчиво проговорила Вероника. — Отказываюсь принимать любую смерть, особенно такую... когда даже не оставляют выбора. Хотя умом понимаю, что бывают ситуации, когда иначе нельзя. Вы согласны со мной, Северус?

— Да, — не сразу ответил он. — Но в этой истории я больше всего сочувствую не мальчику, а старику. Именно потому, что ему пришлось выбирать. И отвечать за свой выбор. Думаю, это гораздо труднее.

— А мне больше всего жаль потерянное знание, — вздохнул Квиринус. — Короли приходят и уходят, а утраченного не вернешь.

Дом уже давно спал, а Северусу все еще чудился перебор гитарных струн и нежный тихий голос. И прежде чем провалится в теплую темноту, чувствуя краем сознания, что сон будет крепким, освежающим и не принесет кошмаров, он прошептал одними губами, впервые понимая особый вкус слов:

— Моя святая тайна, мой вересковый мед...

__________________________________________________________

(1) Я в курсе, что имя матери Луны — Пандора. Но это имя упоминается только в дополнениях от Роулинг, которые я игнорирую. Такова моя принципиальная позиция: есть только семикнижие, остальное — бессмысленный фансервис.

(2) Квиринус имеет в виду параплан.

(3) Не все потеряно, пока есть виски во фляжке — старинная ирландская песня Whiskey In The Jar (http://youtu.be/NoiF7Qket_k)

(4) Все уже поняли, что общеизвестная Greensleeves (http://youtu.be/uVNw0hTYXe8)

(5) Балладу Р.Л.Стивенсона в переводе С.Я. Маршака можно послушать тут (http://poiskm.com/artist/1834814-Max-i-Mariya-Nizhegorodovi-Wallace-band).

Еще больше фотографий меловых скал и самого города:

http://venividi.ru/node/24865

http://pavuk.livejournal.com/100601.html#comments

Слова Вероники подтвердились полностью: уже на следующий день ноги почти не болели и усталость чувствовалась заметно меньше. Он никогда не задумывался о том, насколько физически крепок или вынослив, в среде магов на это обращалось мало внимания. Но, как тогда, в тоннелях, было неожиданно приятно ощутить в руке тяжесть клинка и яростную радость верного удара, так и сейчас собственная легкость шага и неутомимость в движении приносили новое, еще не испытанное удовольствие.

На холмах, вдали от жилья, росло немало полезных трав. Северус не упускал возможность пополнить свои запасы и обязательно приносил что-нибудь миссис Лавгуд.

Это быстро превратилось в традицию, и он уже специально выискивал кустики тимьяна посочнее и самые свежие цветущие стрелки шалфея, чтобы вечером вручить очередное душистое подношение. Она искренне благодарила и всякий раз с неизменным интересом выспрашивала, как гость провел день и что повидал. И ему не требовалось ни выдумывать, ни скрывать что-либо, потому что — он понял сразу — эта женщина приняла его таким, каков он есть.

А еще ее глаза перестали напоминать ему аптекарские пузырьки и в какой-то момент даже стало стыдно за такое сравнение. Морская гладь под солнцем, то темнеющая, то обманчиво прозрачная, смотрела на него из-под выгоревших на кончиках ресниц, и от того на душе делалось и хорошо и грустно одновременно.

К Лавгудам иногда заглядывал солидный, лысоватый, страдающий одышкой джентльмен — начальник Суссекского отделения министерского Сектора борьбы с неправомерным использованием магии Джайлс Уильямсон. При первой встрече с новоприбывшими он напустил на себя официальный вид, с пристрастием допросил о месте жительства и работы, потребовал предъявить палочки и долго проверял их на предмет недавнего применения непростительных заклинаний. Но по завершении всех формальностей оставил казенный тон, разрешил звать себя по имени и заметил, что тут хоть от Лондона и недалеко совсем, но особых строгостей со Статутом нет. При соблюдении разумной осторожности вполне допустимы и дезиллюминационные, и Чары отвода глаз, и вся бытовая магия.

— И вот еще что, господа, — добавил он, снова посуровев и понизив голос. — Симпатичных курортниц здесь много, а ваше дело молодое-холостое, поэтому предупреждаю: предохраняйтесь, как угодно, но никаких «Обливиэйтов». В прошлом сезоне у нас уже были две девы марии с непорочными зачатиями... Ангелочков шкодливых я нашел, отбил им охоту святого духа изображать. Так что имейте в виду.

* * *

— И в самом деле, зачем кому-то стирать память о таких славных малых как мы, например, — Квиринус проводил заинтересованным взглядом трех девушек в узких брючках, обогнавших их на дорожке, ведущей к холмам. — Правильно я говорю?

— Угу, — Северус тоже рассматривал удаляющиеся изгибы и выпуклости. — А потом тоскующие девицы станут осаждать Хогвартс и подерутся с твоими поклонницами из числа студенток.

— Так уж и подерутся... — приятель поугас и дальше тему предпочел не развивать, тем более, что дорога начала заметно подниматься в гору и следовало поберечь дыхание.

Ксенофилиус, убедившись, что они уже более или менее освоились на холмах, предложил небольшое приключение — ночевку под звездами. Мол, не все же на магическое небо в спальнях любоваться, надо же хоть раз настоящее как следует разглядеть. План был простой: идти вдоль береговой линии до самого вечера, остановиться на ночь, где понравится, а утром трансгрессировать домой.

Провизия, вода, коврики и спальные мешки после чар уменьшения поместились в два небольших рюкзака, туда же отправились колдокамера и мешок дров. Лавгуд объяснил, что на холмах с горючим материалом проблема, а без костра сидеть ночью скучно. Погоду прогнозы обещали хорошую, так что друзья с утра пустились в путь в уверенности, что прекрасно проведут время.

Дорога наконец взобралась на холм и вывела их на громаду Бичи-Хэд(1). Меловая скала возносилась над морем более чем на пятьсот футов, Английский канал был виден как на ладони, а домики побережья казались совсем крошечными. По мысу группами и поодиночке бродили туристы, но на его просторах человек терялся и делался незначительным. Мысли о мимолетности и хрупкости жизни навевали и несколько деревянных крестов, установленные у самого обрыва. На перекладинах виднелись имена и даты — память о тех, кто сводил на мысе счеты с жизнью.

Подойдя к краю, Северус заглянул вниз. Белая стена мерцала, завораживала, затягивала, скользя к длинным волнам, которые бесшумно наползали на камни и мерно откатывались... Квиринус ухватил его за рукав и на всякий случай оттащил подальше. Он отошел, пошутив, что маг найдет более оригинальный способ покончить с собой, но ощущение, что бездна позвала его — осталось.

К вечеру они забрались так далеко, что отсюда Бичи-Хэд едва виднелся, чуть возвышаясь над остальными Сестрами(2). Последняя одинокая ферма осталась позади, впереди простирались лишь луга с темными пятнами ежевичных и терновых зарослей, а справа, почти у горизонта, вилась тонкая нитка шоссе, по которой изредка скользили бисеринки машин. Чуть ближе лежала пустынная серая лента грунтовки.

Для ночевки выбрали подножие небольшого холма, отгороженное от дороги стеной терновника, но открытое в сторону моря. На вершине Квиринус установил штатив, тщательно трансфигурированный из колючей ветки, приладил колдокамеру и приготовился ловить закат. Предыдущие несколько дней солнце садилось в тучи, но сегодня небо очистилось и раскаленный кругляш валился прямо в воду, окрашивая все вокруг в розово-фиолетовые тона. Ветер стих; высоко вверху крикнула, пролетая, чайка, и этот чистый одинокий звук лишь подчеркнул наступившее безмолвие сумерек.

Впрочем, длилось оно недолго: в траве ожили сверчки, ветер вновь зашелестел в кустах. На границе дня и ночи человеку нередко бывает тревожно, и оттого, наверное, одинаково тянет к огню и маглов, и волшебников... Нахваливая Лавгуда за предусмотрительность, развели из принесенных дров костер и уселись ужинать.