Белый снег (гет)

Q.V. Глава без беты. Предпоследняя^^

Драко не знал, сколько простоял без движения. В реальность вернул тонкий голосок эльфа, вопрошающий о распоряжениях относительно обеда.

— Я не голоден, — только и вымолвил Драко, очнувшись. Эльф тут же исчез. Он знал, что переспрашивать или навязываться хозяину не стоит, лучше оставить его в покое, если он того просит.

Малфой подошёл к окну, где совсем недавно стояла Гермиона, и посмотрел на улицу. Дождь закончился, из-за туч вышло неуверенное солнце. Драко показалось, что погода смеётся над ним, ведь правильнее было бы увидеть за окном торнадо, смерч, цунами, апокалипсис, но никак не солнце. Какого чёрта сейчас произошло? Этот вопрос бил о черепную коробку изнутри, отдаваясь хором, усиливая шум в сотни раз.

— Я поцеловал Грейнджер…

Надо было произнести это вслух, чтобы хоть как-то прийти в себя и понять, что это ему не приснилось. Миллионы мыслей вертелись в его голове, тысячи вопросов. Как? Зачем? Почему? Как такое произошло? Как он это допустил? Как она это допустила? Что это вообще значит? Что теперь будет? Как себя вести?..

Если отвечать на каждый вопрос, то завтра на работу пойдёт не он, а кто-то с вытекшими мозгами, потому что уже сейчас хотелось биться об угол каминной полки, чтобы вытряхнуть из себя всё то, на что нет ответа.

Впереди был ещё целый день, но Драко уже сейчас мечтал, чтобы он закончился, а лучше никогда бы и не наступал. Пробуждение с головной болью от огневиски, разговор с Грейнджер, который был похож на театр абсурда, поцелуй этот… Драко бессильно опустил плечи, закрыл руками лицо, попытался сосредоточиться.

Поцелуй, конечно, затмевал любые мысли кроме одной: он хотел её поцеловать. Из всего диалога бесило больше всего то, что она не помнила детали воспоминаний, что пришлось выкрикивать это ей в лицо, как будто они имели значение лишь для него одного. По сути так оно и было, но не хотелось, чтобы она знала об этом. Нельзя было выглядеть слабым, сломленным, покорным. Драко не привык, он не знал, что это нормально, если близкий человек знает твои слабые стороны, видит страдания, понимает душу. Грейнджер не близкая. Не должна быть ею…

Малфой чувствовал себя прескверно, поэтому вышел на улицу через дверь на террасу. Солнце грело слабо, да и он был одет не по погоде. В водолазке было холодно, но это даже хорошо. Необходимо было освежиться, проветриться, замёрзнуть, чтобы очнуться по-настоящему. Он задрал голову к серому небу, облака закрывали солнце, поэтому можно было на него посмотреть. Погода поразительно напоминала атмосферу в голове Грейнджер, он как будто вернулся в те сеансы, где она показывала ему свой дом, Аврорат. Сейчас эти отсылки к прошлому несли особый смысл. Необходимо было понять, на каком этапе он погряз в этом так, что докатился до такого состояния сейчас. Точной даты не было, потому что всё происходило постепенно и абсолютно естественно. В какой-то момент ему стало интересно с ней дискутировать, смотреть на её воспоминания, задавать вопросы, узнавать что-то, что помогало заполнить белые пятна в своей голове. Благодаря ей он разобрался со многими вопросами, мучившими его долгие годы, наконец, осознал, что не виноват в смерти Дамблдора, узнал, что был какое-то время хозяином Бузинной палочки. Всё это было очень увлекательно, не считая того, что об этом вещала ему Грейнджер. Но и к ней он привык, как выяснилось. Причём даже больше, чем рассчитывал. Точнее на это он вообще не рассчитывал.

В самом начале, когда бросить всё было возможно без последствий для себя, он уже думал о том, что может так случиться, что он сам привыкнет к Грейнджер и потом будет страдать из-за разлуки, но тогда этот вариант, по его мнению, имел ничтожную вероятность. Сейчас вышло наоборот, мысли о том, что он контролирует всё, были настолько ложными, что не представлялось возможным даже вообразить свою дальнейшую жизнь без знаний, которые он получил. А ещё этот поцелуй…

Теперь он ясно понимал, что она ему небезразлична, причём не как часть каких-то событий прошлого, а как человек, с которым его многое связывает и в настоящем. Во время того поцелуя она всё вспомнила. Он понял это, потому что в тот момент в голове снова пронеслись картинки, существование которых она отрицала. Как только их губы встретились, запустился фильм о том, что было только в её голове, но связывало их обоих. После поцелуя в её глазах он видел замешательство и удивление, но вопросов больше не осталось. Она всё поняла, как, впрочем, и он. Они могли сколько угодно отрицать произошедшее или списывать на побочное явление зелий и комы, но всё было правдой, от которой теперь уже никуда не денешься.

— Хозяин, я принёс вам одежду. Нельзя заболеть перед первым рабочим днём, — снова эльф как спасительная нить из тяжёлых мыслей. Драко кивнул ему, но одеваться не стал, а зашёл в дом.

— Принеси обед мне в кабинет, — сказал он на ходу.

Эльф пискнул и исчез. Сам Драко пошёл в кабинет отца, чтобы ещё раз спокойно прочитать свитки своего работодателя. Пусть он и новичок в своём деле, но он Малфой, а значит, не имеет права показать, что он чего-то не знает. Наверняка на его новой работе будут те, кто предвзято станет к нему относиться, кто будет вообще его игнорировать, кривиться, огрызаться. К этому Драко был готов, но допустить промахов в терминологии или других общепринятых формулировках не должен был. Поэтому, пообедав, он углубился в чтение книг, которые относились к его новой должности.

Ближе к вечеру он посетил магазин, где забрал форменную мантию, которую для него уже подготовили. Начальство в письме выразилось предельно понятно: никакого отличия или своего портного. Малфой примерил мантию дома перед зеркалом в своей комнате, размер был его, но от одной мысли, что точно такая же мантия ещё у полсотни сотрудников в отделе становилось плохо, но Драко попытался успокоить себя тем, что таков порядок во всех серьёзных организациях, и он сможет это пережить.

Он пытался негодовать по этому поводу или по какому-либо другому, что бы только не возвращаться к событиям сегодняшнего утра, которые тут же, стоило расслабиться хоть на секунду, лезли в голову. Поцелуй не шёл из головы. Это была та же Грейнджер, что была и всегда, но после общих воспоминаний, она уже не вызывала ненависти, даже если назвать её мысленно грязнокровкой. Это пугало, заставляло сомневаться в своей адекватности. Может Грейнджер права и ему пора в Мунго? Ведь целоваться с ней было приятно, даже необходимо. Не могла же симпатия к ней возникнуть из-за этих бредовых сеансов и одного поцелуя? Почему нет…

За ужином к нему присоединились Блейз и Пэнси. Драко позвал их, чтобы зарыть топор войны и попросить совета, как бы бредово это не звучало. Они явились без опозданий, как велели правила хорошего тона. Пэнси поначалу немного дулась, но когда Драко улыбнулся ей, она оттаяла и обняла его. Блейз утёр якобы пролившуюся слезу.

— Ну так что, за возвращение в общество? — Пэнси подняла бокал, когда все уселись за стол, а еда появилась на тарелках.

— Да уж, — протянул Драко, чокаясь бокалом с друзьями. — Видели бы вы мою униформу.

— Тебе всё идёт, — поддержал Блейз, отводя глаза и улыбаясь.

— Но не дешёвое же тряпьё, — тут же возразил он, ожидая, что друзья понегодуют вместе с ним. Но они улыбались. В конечном итоге и сам главный бука рассмеялся. — Не представляю свой первый рабочий день.

— А что тут загадочного? — рассуждала Пэнси. — Ты придёшь, все скривят носы, будут говорить с тобой лишь по необходимости, поручения получишь самые простейшие, потому что никто не доверяет бывшим Пожирателям.

— Отличное резюме, Паркинсон, — вздохнул Малфой. — Теперь мне хочется на работу ещё больше.

— Такова была сделка, Драко, — напомнила Пэнси. — Надо было отказаться, если не хотел работать.

— Я хочу вернуть имени вес, — голос сразу стал строже. — Для этого любые средства хороши.

— Согласна с тобой, — сказала Пэнси и отсалютовала бокалом. — С Грейнджер разобрался?

— Ну зачем ты?! — сдвинув брови, воскликнул Блейз, видя как Драко замер на мгновение. Пэнси нервно дёрнула плечами, как будто не спросила ничего особенного. — Ты узнал имя своего начальника?

— Всё нормально, Блейз, — тихо сказал Малфой, друзья посмотрели на него. — Я позвал вас, чтобы поговорить и об этом тоже. Грейнджер приходила утром.

— Вы поговорили? — тут же спросил Забини, облегчённо вздохнув, что конфликт отменяется, а Драко снова делится с ними своими проблемами. Блейз смотрел на Малфоя, но тот опустил глаза в тарелку.

— О Драко, — вздохнула Пэнси, буравя друга взглядом. Тот сжимал вилку в руке, как будто хотел её сломать. — Нет, нет, нет…

— В чём дело? — нахмурился Блейз, поочерёдно бросая взгляды на двух собеседников.

— Скажи ему, — потребовала Пэнси, отпихнув от себя тарелку. — Озвучь это вслух!

— Что он должен озвучить? — Блейз по-прежнему сверлил глазами обоих, но про себя в очередной раз поразился способности Пэнси понимать Драко без слов. Блейз предпочитал не думать о том, что она всё ещё хранит к Малфою какие-то чувства, но иначе объяснить это восприятие не мог, разве что своей близорукостью, признавать которую он тоже отказывался.

— Мы целовались, — устало проговорил Драко и положил несчастную вилку на стол.

— Прекрасно! — Пэнси сшибла бокал, красное вино раскрасило скатерть.

— Что? Ты же сама обо всём догадалась! — Драко уставился на подругу, подняв глаза впервые за последние пять минут.

— О поцелуе я и не помышляла! — выкрикнула Пэнси, ошарашено глядя на Малфоя, не веря, что он всё-таки признался. — Я думала, вы просто… Мерлин!

— Я и сам не знаю, как это случилось, — Драко говорил каким-то неестественным для себя тоном, затем он посмотрел на Блейза, который еле сдерживал улыбку. — Что смешного, Забини?

— Я вас умоляю, — уже не таясь, рассмеялся Блейз. — Это был поцелуй двух людей, у которых много общего и взаимная симпатия. Зачем делать из этого такую трагедию?

— Но она грязнокровка! — у Пэнси всегда был аргумент. — Но я могу закрыть глаза и на это. Она Грейнджер! Чувствуешь, как появляется рвотный рефлекс?

— Да, Пэнси, — закатил глаза Блейз. — И я сейчас испорчу твоё платье остатками своего блюда. Кажется, уже начинаются позывы…

Блейз начал хрипеть, как будто его действительно тошнит. Пэнси была готова взорваться и принялась колотить кулачками Блейза по плечу, попутно ругая его на чём свет стоит. Драко смотрел на них и улыбался. Впервые за всё это время он понял, что нет никакой катастрофы. Ничего страшного не произошло. Она целовала его в ответ, а значит, решение теперь за ней, ведь он явно продемонстрировал своё отношение к данной ситуации.

* * *

Едва Гермиона покинула мэнор, она трансгрессировала на площадь Гриммо. День был воскресный, но это не меняло того, что дома она не застанет никого, кроме Джинни. Так и вышло, младшая Уизли открыла дверь и с порога поняла, что с Гермионой что-то не так. Девушка молча прошла мимо Джинни, указав ей жестом следовать за собой. Младшая Уизли всё ещё находилась в недоумении, когда они остановились посреди зала.

— Гарри нет? — уточнила Гермиона, беспокойно поглядывая на подругу.

— Нет, — ответила та. — А ты где была? Я звала тебя на завтрак, но комната была пуста.

— Я ходила… проветриться, — слова не желали складываться во фразы, главным образом из-за того, что мозговой центр, отвечающий за внятную речь, был недавно взорван. — У меня к тебе вопросы, Джинни.

— Да, конечно, — кивнула та, усаживаясь на диван. После того как Гермиона вышла из комы именно Джинни выпала роль путеводителя по воспоминаниям. Ей было абсолютно не сложно восполнять пробелы, в меру своих знаний, естественно. Она понимала, что Гарри занят, а Рон ещё не скоро придёт в себя. Больше некому было помогать Гермионе складывать части в единую картину.

— Ладно, к чему секреты, — как будто убеждая себя, сказала Гермиона и плюхнулась на диван напротив подруги, которая разглядывала её с интересом. — Я была у Малфоя и…

— Ну конечно, — слегка улыбнулась Джинни. — Мне следовало догадаться. Ведь после нашего вчерашнего разговора ты просто не смогла бы усидеть, не спросив его. Ну и как там главный легилемент Британии?

— Он странный, — тут же заявила Гермиона, её глаза стали больше. — Очень странный… Ты знаешь, он вёл себя как-то…странно…

— О Мерлин! — воскликнула Джинни. — У Гермионы Грейнджер закончился словарный запас?

— У меня просто нет слов в этом конкретном случае, ? проворчала Гермиона. — Ну в принципе дело вот в чём. Он сейчас говорил так, словно не ради себя сотрудничал с Гарри. Разве не в сделках дело?

— Ну-у, как тебе сказать, — протянула Джинни. — Сначала так и было, но потом он как будто привязался к тебе, к этим сеансам.

— Это чушь, Джинни, — тут же отмахнулась Гермиона, мотая головой. — Я ни за что не поверю.

— С чего мне обманывать тебя, — пожала плечами Джинни, глядя Гермионе в глаза. Отчего-то внутри появилось какое-то странное чувство, как только она вспомнила, что её самою связывало с Малфоем. Однако их история давно в прошлом. — В самом начале, когда Драко ломал Щит, твой организм протестовал, жизненные показатели падали. Колдомедики Мунго запретили сеансы. Так вот Драко пробрался в больницу ночью, Гермиона, чтобы продолжать.

— Это не может быть правдой, — Гермиона упорно отказывалась верить, тем более в такое. — Пробирался ночью на поднадзорный этаж Мунго, чтобы продолжить моё лечение? Это он тебе сказал? Хорош выдумщик!

— Гермиона, я была с ним в это время, — убеждать подругу Джинни уже начинало надоедать. Скептицизм Гермионы действовал на нервы. — Думаешь, кто достал пропуск. Едва я показала его Драко, он не медлил ни минуты. Он мог отказаться и ждать официального разрешения колдомедиков, но он пошёл сразу, не задавая вопросов…почти.

— Это из-за отца, — Гермиона упрямо стояла на своём, хотя эта стена противостояния уже трещала по швам.

— Да брось ты, — усмехнулась Джинни. — Его отец уже два года в Азкабане, пара недель ничего не решала. Можешь мне поверить, если сначала это и было для Драко вроде цели, но потом стало дополнением к личному интересу…

— Почему ты зовёшь его по имени? — спросила вдруг Гермиона, от неё не укрылись эмоции Джинни. Она защищала Малфоя, и это было очень странно.

Вместо ответа Джинни пристально посмотрела на Гермиону. Её глаза говорили: «Не лезь в это дело». Поведение Джинни настораживало, Гермиона не могла не заметить, что девушка, сидящая напротив, что-то скрывает.

— Он что, тебе нравится? — тихо спросила Гермиона, следя за выражением лица собеседницы. Её брови дёрнулись, она отвела взгляд. — А как же Гарри?

— Так, Гермиона, — Джинни тут же встрепенулась и слегка повысила голос. — Гарри это Гарри, он всегда и навеки единственный мой любимый человек, а с Драко у нас просто нормальные отношения.

— Как скажешь, — не стала спорить Гермиона. Уж в эту историю ей точно вникать не хотелось. Она получила подтверждение того, что Драко помогал ей, потому что хотел этого, а значит, утром он не врал. Да она и сама видела их общие воспоминания в момент того поцелуя. Поцелуй! Гермиона читала где-то, что при сильной эмоциональной связи люди могут передавать друг другу мысли через прикосновения. Неужели это был именно такой случай? Если да, то с этого момента она просто не могла отбросить всё и забыть, потому что очевидные факты нельзя отрицать. Пытаться можно сколько угодно, но забыть на самом деле не выйдет. Он был искренним с ней, это ломало все стереотипы относительно его персоны, не говоря уже о том, что в корне меняло её к нему отношение. Подумать только, до комы он знать её не хотел, а после — он знает о ней чуть ли не столько же, сколько лучшие друзья.