Здесь кто-то делает смерть (джен)

Если уж они решили добираться до мест обитания пингвинов, то следовало понять, как же именно они собираются это сделать, и в какое именно место надлежит попасть. Конечно, можно было выйти из жилища и добираться пешком, но поскольку эти птицы не любят гнездиться рядом с человеком, то путешествие грозило несколько растянуться. Конечно, до ночи они бы точно управились (особенно, учитывая тот факт, что обратно можно было и аппарировать), но при царившей вокруг холодной ветреной погоде, когда то и дело грозил начаться мелкий, пронизывающий дождь, такие приключения стали бы удовольствием значительно ниже среднего. Так что, по-хорошему, требовалось выбрать такое место, куда они могли бы попасть относительно быстро, и где шанс наткнуться на колонию птиц был максимально высоким.

Забавно, но отхлебнув в очередной раз разбавленный настойкой чай, Северус неожиданно вспомнил, как он ненавидел всё, что связано с алкоголем, когда только прибыл в это место. Что, впрочем, и не было удивительно: со спившимся и умершим конченым алкоголиком отцом, разрушившим заодно и жизнь его матери, да и на самого Северуса повлиявшим… явно далеко не позитивным образом. И теперь оказалось, что всего-то пара-тройка лет жизни в сыром, промозглом и насквозь продуваемом всеми ветрами круглый год месте — и он тоже начинает добавлять горячительное в свой чай. Просто потому, что это наиболее действенный и простой способ нормально функционировать в подобного рода климате. Алкоголиков он, тем не менее, ненавидел и презирал по-прежнему, да и тех, кто пил с иными целями и в более крупных дозировках тоже недолюбливал — правда, не то чтобы для него такое отношение к людям было чем-то несвойственным. Себя он с некоторых пор тоже не особенно любил.

* * *

Магазин зелий Уэсли нельзя было назвать прямо-таки задрипанным местом, но он явно знавал и много лучшие времена. Впрочем, таким был и весь магический квартал в Скарборо: несколько неухоженные дома, жители которых, по всей видимости, не особенно о них заботились, грязные узкие улочки, выцветшие вывески на зданиях… Сам мистер Уэсли оказался рыжеволосым лысеющим господином средних лет, значительно ниже среднего роста — он был даже пониже Снейпа, который рослым никогда себя не считал. Лицо у него постоянно принимало такое выражение, будто его вот-вот должно прорвать на какое-нибудь получасовое брюзжание, жалобы на всё на свете. Иногда действительно прорывало, но — хвала Мерлину! — не настолько часто, насколько могло бы быть, учитывая его вид.

— Значит, новенький, да? — вместо приветствия начал он. — Меня зовут мистер Уэсли, и я в ближайшее время буду твоим работодателем, запомни это хорошенько. Как и то, — продолжал он, не давая собеседнику времени на размышления, — что все мои распоряжение должны выполняться быстро, качественно и без пререканий. Все понятно? — спросил он, казалось, напоследок, но, дождавшись подтверждения продолжил. — Тогда имя, аттестат о сдаче СОВ и ТРИТОН, ну и прочую фигню доставай, и будем тебя регистрировать…

Поручения, которые давали Северусу в магазине, чаще всего не требовали никаких талантов в зельеварении — обычно это был приём и сортировка товара, реже ему и самому доверяли изготовление несложных зелий, но с этой работой справился бы любой сдавший СОВ хотя бы на удовлетворительно. Обслуживать клиентов, правда, время от времени тоже приходилось. Для того чтобы ему начали поручать что-либо более стоящее и интересное, потребовалась проверка в течение первых месяцев, с частыми придирками и просто хамством со стороны работодателя, и только потом появились задания посложнее. Правда, он не был уверен, что это было к лучшему — чаще всего это в итоге попахивало обманом.

— Сварили оборотное? — говорил ему мистер Уэсли после очередного удачно приготовленного зелья. — Отлично, отлично. В подсобке найди котёл с испорченной основой — он медный маленький, дальше сам найдёшь — тщательно перемешай, и дальше я тебе рецепт оставлю, — владелец лавки усмехнулся.

— Но… это же может вызвать побочные реакции… — Северус был удивлён таким подходом, — да и время действия увеличится, — он понимал, что от большого количества низкокачественного товара краткосрочные барыши вырастут, но в перспективе это могло здорово навредить делу. Не говоря уже о том, что это был чистой воды обман покупателей — Северус-то знал, что продаваться оно будет как высококачественное оборотное зелье.

— Снейп, поди сюда, а? — работодатель поманил его пальцем. — Давай, подходи не стесняйся. Теперь можешь выйти за дверь, посмотреть на улицу и сказать мне, много ли в этом всеми забытом месте тех, кто продаст покупателю нормальную оборотку, — он аж хрюкнул от довольства. — И много ли клиентов покупают её у нас, имея на руках разрешение? — мистер Уэсли снова издал смешок. — Давай же посчитай.

— Их почти нет, — сокрушённо сказал Северус в ответ.

— Вот видишь, да? — продолжал издеваться мистер Уэсли. — И куда они побегут жаловаться, если что-то пойдёт чуточку не так? — он снова засмеялся. — Так что купят, как миленькие купят, — он махнул рукой. — И к тому же не думаю, что у тебя получилось зелье высшего класса, — выдал он напоследок.

— Я сверялся со стандартами, — несколько обиженно ответил Снейп. — Всё вышло точно по высшему разряду.

— Слушай, пиздуй уже мешать зелье, а?! — раздражённо откликнулся работодатель. — Если ты, конечно, не хочешь дождаться, пока я тебя оштрафую на сегодняшнюю зарплату. Я тебя что, пререкаться со мной нанимал, что ли?! Тебе напомнить?! — выкрикнул он уже напоследок вздохнувшему и ушедшему выполнять поручение подчинённому.

Такого рода неуважение к своим клиентам, стремление их обмануть и построить на этом обмане капитал Северусу очень не нравилось. Особенно, учитывая, что почти все покупатели жили по соседству, примерно в таких же жилищах, ходили с ними по одним улицам, говорили и обсуждали те же проблемы. То есть теоретически он мог понять стремление нажиться на обмане людей совершенно чужих — но вот тех, с которыми что-то связывало… Нет, на данной работе он чувствовал себя мерзко, словно вещи, которые приходилось делать будучи подчинённым в обычном торгующем зельями магазинчике, были значительно более неэтичными, чем то, что надо было делать для Организации. Хотя, в некотором роде так дела и обстояли: для Организации надо было выполнять приказания, существовавшие словно вне законов морали, и какой бы ужасной не была работа, было в ней и какое-то величие, какой-то масштаб, нечто, что могло заставить проникнуться уважением. Здесь же были какие-то бытовые гадости и подлости, нечто совершенно низкое, но при этом мелкое, такое, что могло вызывать лишь брезгливость, презрение и отвращение. Вероятно, именно поэтому работа в данном месте давалась значительно тяжелее.

Если же говорить о том, чем приходилось заниматься в Организации, то там было… неоднозначно. В первое время Северусу иногда казалось, что он не закончил Хогвартс и не сдал ТРИТОН, символизирующие окончание обучения — потому что оно продолжалось, и времени вначале занимало гораздо больше, чем собственно дела в Организации. Впрочем, доля его достаточно быстро и предсказуемо падала, уступая место вещам гораздо менее этичным и приятным. То есть для кого-то испытания на похищенных магглах могли бы быть, пожалуй, приятной работой, но среди отделения Александра Николаевича таковых не находилось.

— Нам всё равно больше негде брать подопытных, — говорил по этому поводу Руквуд. — И, к тому же, со временем привыкнешь — это вначале может тяжело даваться, из-за того, что магглы похожи на нас, волшебников, — пояснял он.

— А ещё испытания на людях запрещены… — напомнил Северус.

— Магглы международным сообществом классифицируются как существа, — начал рассказывать Августус. — Тут, конечно, есть статут и прочая подобная хрень — но я тебя уверяю, во многих странах такие испытания проводятся, — он усмехнулся, — даже с ведома маггловских властей. Среди магглов всегда найдутся такие, на чью пропажу их власти закроют глаза, уверяю тебя. Да и наше Министерство, — заметил он, — по большому счёту клало на многие связанные с магглами запреты.

— Думаешь, теми магглами, с которыми работаем мы, никто не заинтересуется?— ехидно заметил Северус.

— П-ф-ф! — собеседник только фыркнул. — Нам это на руку же. Пока Министерство распыляет свои силы на ликвидацию последствий, наше влияние растёт, и достижение целей приближается, — он вздохнул. — Ну или как-то так. Насрать.

Сам Руквуд занимался изучением «влиянием легиллимитивного воздействия на сознание вкупе с действием зелий» — или чем-то похожим по названию. Выражалось это в первую очередь тем, что он старался с помощью легиллименции добиться тех или иных эффектов от подопытных и изучал влияние разного рода зелий, принимаемых подопытными, на результат, да и на процесс сам по себе тоже. Зелья он частично варил сам, частично (из тех, что не были ограничены Министерством в обороте на территории страны) доставал в магазинах и аптеках (в том числе, и заказывал мистеру Уэсли, который обманывать Организацию, подсовывая некачественные зелья, просто боялся), а частично — поручал изготовление Снейпу, что на фоне обязанностей того в магазине воспринималось как настоящая работа по специальности, хотя и здесь далеко не все зелья требовали действительно большого мастерства от зельевара.

Каким образом похищали магглов и как их доставляли к ним, Северуса не особо интересовало — для этого были другие отделы Организации, но для магглов попасться в руки Пожирателям означало в итоге верную смерть. В конце концов, те, что не уходили на опыты Руквуда или оставались после них, на тех обучались тёмным искусствам другие Пожиратели — в тех случаях, когда для обучения требовалось человекоподобное существо, конечно.

Сам он тренировался тоже в первую очередь на магглах, когда требовалась какая-то цель для заклинания. Ту же окклюменцию можно было прекрасно изучать и самому, только предоставляя время от времени Августусу, бывшему учителем и экзаменатором в одном лице, проверить усвоенные знания и отточенные навыки в этой области магии. А вот с легиллименцией было сложнее: если её ни на ком не отрабатывать, то и прогресса добиться сложно. Тут-то и пригождались магглы, в сознание к которым Северус и лазил разнообразными способами, в том числе и после обработок зельями, удивляясь про себя результатам. Впрочем, распространяться о них он не мог никоим образом — это было оговорено и прописано ещё до того, как Руквуд вообще позволил ему такую вольность. С удачной практикой на сколько-то владеющих защитой разума волшебниках было вообще печально — в качестве оного мог послужить только сам его учитель, пробиться в разум которого не представлялось посильной задачей и который только указывал на вечные недочёты и ошибки. Потом-то он в итоге значительно улучшил свои навыки в данном искусстве — но и Руквуд тогда на всякий случай перестал позволять ему практиковаться на нём.

Он же учил Северуса основам тёмных искусств. То есть к окончанию Хогвартса Снейп думал, что хорошо знает основы данного направления, да и многое, что подразумевает значительно более глубокое владение предметом, ему не чуждо. Тем не менее, такую оценку его знаниям посчитали сильно завышенной. Когда он рассказал Августусу о своих знаниях этой области магии, тот провел у своего подопечного краткий экзамен на демонстрацию умений и заодно выдал и то, что сам думает по поводу собственных способностей, знаний и умений, тот только рассмеялся.

— Ты только Александру Николаевичу это не говори, — выдавил он сквозь смех, а то он быстро спустит тебя с небес на землю, — он фыркнул. — Точнее, даже под землю. Впрочем, тебе ли не знать его привычек, — Руквуд всё ещё продолжал тихонько посмеиваться. — Нет, знания-то у тебя кое-какие есть, и даже побольше, чем у большинства долбоёбов только-только со школьной скамьи, но считающими себя невъебенными специалистами, — начались пояснения. — Но систематизации этих вот знаний у тебя чуть более чем нихуя. Да и самом материале… — он только развёл руками, — дыры присутствуют. И на самом деле, — он внимательно посмотрел на Северуса, — главная проблема именно в этом: знания надо правильно систематизировать и немного дополнить, и этим, — Руквуд широко улыбнулся, отчего и без того изуродованное драконьей оспой лицо сложилось в непередаваемо отвратительную гримасу, — заниматься с тобой буду я. А когда уложим всё в базу, тонкости объяснит Александр Николаевич.

Надо было отдать ему должное — объяснял действующий сотрудник Отдела Тайн теорию достаточно детально и основательно: то ли по месту его работы не скупились на информацию для сотрудников, то ли тот же Александр Николаевич подсобил, то ли выполнялись оба условия. Да что там, он умудрялся это делать интересно (точнее, так что это могло заинтересовать Северуса, который считал себя до той поры разбиравшемся в материале — кого-то другого, возможно, и не зацепило бы), и даже почти без привычного ёрничания и дворового сленга. В целом Снейп даже задумывался, что в Хогвартсе подобного рода преподаватель большинству тех, кто преподавал ему то же ЗОТИ дал бы немалую фору, и все, кого не отпугнула бы его весьма специфическая внешность, явно смогли бы оценить по достоинству и его учительские таланты. По крайней мере, если бы люди хотели бы усваивать новую информацию в больших количествах, а не тупо повторять заученные фразы из учебника, автоматически копируя их себе в память, чтобы на десятый раз получить хоть какие-нибудь знания. Руквуд повторять материал по много раз, конечно, не любил, но ему и не приходилось часто делать это для своего ученика — тот предпочитал запоминать если не с первого раза, то как можно быстрее, тем более что к тёмным искусствам он неравнодушен был всегда.

Также весьма импонировало Северусу то, что занимался он, пусть и не будучи гениальным зельеваром, чем-то на стыке зельеварения, ментальной магии и тёмных искусств, причём точное определение исследованиям подобрать было трудно. И главное, некоторыми наблюдениями он достаточно охотно делился и даже просил помочь время от времени — естественно, предварительно потребовав подписать магический контракт о неразглашении, хотя вне Организации Северус бы нести результаты экспериментов в массы всё равно не смог бы — об этом позаботился ещё Лорд. Впрочем, Снейп к этому и не стремился. А об аналогах некоторых его экспериментов он до этого и не слыхал…

— Знаешь, чего я намереваюсь испробовать в следующей серии опытов? — говорил он как-то своему подопечному после очередного занятия. — В некотором роде у магов спизженное, хе-хе.

— У них много чего можно взять, — Северус благоразумно решил даже не пытаться угадывать. — Так что можешь лучше сразу рассказывать, какую абсурдную идею ты вынес из маггловского мира…

— Я когда лазал в к ним в память, несколько раз замечал весьма интересные фрагменты, — поделился Руквуд своими наблюдениями. — Ты же в курсе, что у них тоже весьма развита своя, немагическая медицина, со своими зельями, пилюлями и прочей-прочей-прочей хуйнёй?

— Знаю, хотя так и не испробовал это на себе, — ответил он неохотно. — И не особенно хочется.

— Меня там вот что зацепило: ты же в курсе, что они некоторые свои зелья вкалывают себе внутривенно? — глаза снейповского собеседника горели неподдельным интересом. — И что самое интересное, не только лечебные зелья, но и различные другие, в том числе влияющие на сознание! — он казался действительно слегка возбуждённый идеей, о которой Северус уже начинал догадываться. — И вот я подумал: а много ли было подобных экспериментов в нашем, магическом мире? Я проверил бегло открытые источники — и ни одного результата, — это наблюдение не было особенно удивительным, учитывая то, что его собеседник тоже не слышал о чём-либо подобном. — То есть если таковые исследования и были, то они все засекречены. И извини, конечно, — он издал смешок, — но ебаться с секретами нашего отдела я долго не стал, иначе можно было вызвать большие подозрения.

— И теперь ты хочешь подставить собственные опыты, так, да? — Снейп не был особенно удивлён.

— Меня лично больше всего интересуют результаты не как колдомедика, а… — он ненадолго задумался, — в общем, воздействие на сознание, галлюцинации, и прочее-прочее, — он махнул рукой. — И желательно без негативных эффектов вроде привыкания, как это случается с магглами.

— У магглов это вообще… — Северус задумался, — яды, по большому счёту. И при передозировке можно и умереть.

— Ну так а подопытные нам на что? — Руквуд только усмехнулся. — Опубликовать исследования мы так, конечно, не сможем, но испытать наиболее безопасные варианты на себе и добровольцах и после этого уже нести результат в массы — почему нет-то?

Жизни магглов для Августуса ничего особенно не значили — как и для самих магглов, проводивших подобные испытания в своём мире, ничего не значила и смерть каких-нибудь крыс или обезьян, которые, как слышал когда-то Северус, являлись подопытными по ту сторону Статута. Жизни волшебников Руквуд, возможно, тоже не особенно ценил, но зато свято блюл исследовательскую этику, то ли действительно существовавшую в том же Отделе Тайн в таком вот варианте, то ли бывшую его собственной вариацией на тему.

Северуса иногда даже поражало, с какой готовностью его в некотором роде коллега делится с ним своими мыслями, за которые можно было получить очень даже немаленький срок в Азкабане. Тем более что мысли эти явно были далеки от этики общепринятой, да и для самого Снейпа выходили куда-то за пределы нормы. Нет, он-то с самого начала знал, что заниматься придётся вещами, вероятно, неприятными, и обществом, равно как и своими внутренними установками порицаемыми — но с другой стороны, если это был его единственный шанс изменить мир и подняться самому, то выбирать особенно не приходилось. Но всё же мысли Руквуда казались какими-то чересчур личными для подобного общения даже ему.

Позже он, правда, понял, что беседовать на такого рода темы ему было особенно не с кем. То есть с Александром Николаевичем можно было бы, но это было бы несколько не тем, чем хотелось. Сам Северус тоже столкнулся с тем, что единственным, с кем можно было делиться почти всеми своими мыслями, был Руквуд. Он, конечно, отдавал себе отчёт, что лучше выкладывать ему не всё — но другой кандидатуры для бесед по душам попросту не было.

— Знаешь, — признавался он однажды Августусу, — вот мы здесь вроде занимаемся очень… противоестественными… наверное, вещами, но отчего-то это намного менее противно, чем официальная, — он усмехнулся, — работа.

— По поводу человеческого естества… — собеседник замялся. — Нет, пусть тебе об этом Александр Николаевич расскажет, — он оскалился. — А с основной работой что? Ты ж в магазине зелий каком-то пашешь, да?

— Ага, — подтвердил Снейп. — Здесь-то мы хоть делом заняты, результаты какие-то получаем, хоть и… гадкими подчас способами, — некоторые эксперименты он предпочитал вспоминать пореже. — Там же я занят тем, что делаю видимость работы и обманом, — он едва не удержался от того, чтобы сплюнуть.

— Ну… — Руквуд только усмехнулся. — Ложь — вообще в некотором роде замечательное изобретение природы. И по жизни без неё местами нельзя вообще никак. Мне вот на основной работе тоже приходится, хм… лукавить время от времени, — он сделал паузу. — Когда кто-то некомпетентный хочет свою отчётность получить, к примеру. Чтобы сделать свою видимость работы, — он вздохнул и впал в задумчивость.

— Да я не про то, — немного раздражённо выпалил Снейп. — Я про то, что мы только и занимаемся там, что обманом. Мы обманываем закон, ведя продажу из-под полы и чёрную бухгалтерию, обманываем клиентов, продавая им некачественные, а зачастую и подпорченные собственными руками зелья ради получения большей прибыли, обманываем себя, в конце концов. И все силы уходят на этот обман, а не на полезную работу! — начав выговариваться, он уже не мог остановиться. — Я как будто занят копанием в говне и вымазыванием в нём себя! Здесь мы можем убивать, пытать и… заниматься прочими неприятными вещами во время исследований, но мы при этом хотя бы честнее. Мы достигаем каких-то результатов, какого-то развития, чего-то иного, нежели просто выживание… — он запнулся и умолк…

* * *

Отчего-то вместо известных Северусу сведений о пингвинах, в памяти пыталась всплыть та самая беседа. Он тогда, конечно, был неправ, хоть многие вещи подмечал точно, как ему казалось сейчас, но потребовалось несколько лет, чтобы осознать это. Впрочем… чего было вспоминать и ворошить прошлое в неподходящие для этого моменты? Тем более что подходящий маршрут он уже всё равно успел вспомнить.

— Кажется, я знаю, как нам лучше пойти, — ответил он тем временем гостю.

— И? Добираться будем пешком или аппарируем сразу на место? — поинтересовался Руквуд. — Только учти, что на метле я в такую погоду не полечу, — он рассмеялся.

— Аппарируем, — подтвердил Северус. — Но не совсем на место, а так… недалеко, — продолжил он после небольшой паузы. — Тут один из моих… знакомых, скажем так, живёт на острове Сондерс, так что я знаю, куда там аппарировать, — объяснял он Августусу свой план. — Дальше придётся немного пройтись, но недалеко.

— Тогда чего сидим? — усмехнулся Руквуд.

— Ага, только дорожную мантию надену.

Через несколько минут они, оставив на столе чашки с допитым уже чаем, аппарировали на остров Сондерс.