Здесь кто-то делает смерть (джен)

Единственное на острове Сондерс поселение располагалось в восточной его части и представляло собой несколько строений да расположенный поблизости аэропорт, являвшийся жизненным центром острова. Путь Северуса и его компаньона лежал, однако, не в само поселение, а к домику западнее от него, расположенного чуть в стороне. Его и не было видно, если не подходить вплотную — казалось, что на том склоне только и разбросаны несколько поросших лишайником валунов посреди невысокой травы.

— Антимаггловские чары, — пояснил своему спутнику Северус, когда дом показал себя.

— Угу, я заметил, не слепой, — ответил Руквуд. — Антимаггловские, скрывающие, отпугивающие… и ещё что-то непонятное из охранных в комплекте — когда мы перешагивали барьер, оно неприятно так левую пятку щекотнуло, — он поморщился. — Даже странно: столько чар — и в таком диком, всеми забытом месте.

— Он предпочитает не светиться лишний раз, как я понимаю, — пожал плечами Снейп. — Зовут его Ник, хотя не думаю, что это его настоящее имя, скорее псевдоним.

— У меня вообще возникает ощущение, что сюда бегут все подряд, кто хочет избежать повышенного внимания со стороны закона, — Руквуд оскалился в ухмылке.

— В принципе, оно недалеко от правды, — буркнул Северус. — До тех пор, пока за тебя не решат приняться всерьёз, это вполне безопасное место, если есть какие-нибудь небольшие проблемы с законом.

— И контингент здесь соответствующий, — выдавил со смешком его собеседник. — Но проехали. Хозяин сейчас точно дома? Может, тогда дадим ему знать, что мы пришли?

— В это время дня — наверняка дома. А о визитёрах он и так должен узнать.

И действительно, только они подошли к входу, как двери приглашающе распахнулись.

* * *

Работая в исследовательском отделе Организации, Северус, казалось, потерял счёт времени и почти перестал следить за внешним миром. То есть у него и до этого были определённые проблемы с этим — даже будучи в Хогвартсе, он мало с кем общался и почти не следил за общественной жизнью, больше погружаясь в свои исследования или — реже — грёзы. В отличие от его опытов и экспериментов, грёзы редко могли закончиться чем-то успешным, хорошим для него — нет, «пробуждение» часто было болезненным, поскольку говорило о том, что его мечты несбыточны. Поэтому со временем он стал чаще предпочитать изобрести новый рецепт или даже новое авторское заклинание. Одним таким, Сектумсемпрой, он даже гордился — мало кто на пятом курсе мог похвастать изобретением боевого заклинания, которое не блокировалось бы Протего.

В Организации его замкнутость только усугублялась — просто потому, что общаться стало уже особо не с кем. Разговоры с работодателем нельзя было назвать беседами, равно как и общение с Александром Николаевичем редко бывало двусторонним. Вот и получалось, что нормально он говорил только с Руквудом, и даже из остальных Пожирателей редко кто мог появиться у них, а потому Снейп и сам мало кого там знал.

Однако бывали и такие моменты, когда изоляция от внешнего мира ненадолго нарушалась, и тогда какая-то часть новостей прорывалась сквозь пелену, ограждавшую мирок Северуса от реального мира. И далеко не всегда новости были хорошими.

— Знаешь, как Лорд на днях шутканул? — сказал ему как-то вместо приветствия Руквуд.

— Н-нет… — неуверенно ответил Снейп. — А что случилось-то?

— Да тут на днях была свадьба Поттера-младшего, — бодро начал рассказывать Руквуд, — и… ну, ты же в курсе, что он не поддерживает, если мягко об этом говорить, нашу Организацию, и достаточно активно?

— Ну да…

— Так Лорд прислал ему поздравление. Ты только представь, — Августус развёл руками, — все такие празднуют, подарки там дарят, веселятся — и тут влетает какая-то сова, видимо с поздравлением, — он на мгновение, остановился, шумно вдохнул и продолжил. — Все, конечно же, думают, что это очередное поздравление от кого-то, открывают, даже не проверяя особенно на наличие чар…

— Погоди-погоди, — перебил его Северус, — а ты-то откуда всё это слышал.

— Там был один из наших, — только отмахнулся тот. — Так вот, открывают они письмо, а оттуда громкий, мощный голос Лорда начинает вещать о том, что, несмотря на то, что партию Поттер себе выбрал не ту, что он ещё не понял всей мудрости политики его, Волдеморта, Лорд всё равно поздравляет его и приглашает осознать свои ошибки и заблуждения и присоединиться к Пожирателям Смерти. Ну и как только голос заканчивает, пока все офигевают, письмо сгорает и оставляет в небе чёрную метку, — видно было, что Руквуда до сих пор душил смех. — Ты только представь, какой там фурор поднялся! А некоторые ещё говорят, что Лорд прикалываться не умеет.

— Да, забавно… — через силу согласился Северус и решил спросить самую важную для него информацию, уже почти зная, что получит в ответ, но всё ещё надеясь, что неизбежное не наступит. — А не знаешь, на ком Поттер женился? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Ты спрашиваешь, как будто меня это ебёт, — Руквуд махнул рукой. — Слушай, если тебе это интересно, посмотри вчерашний или сегодняшний выпуск «Пророка» — я уж не помню, какой именно — но там всё написано, — безразлично произнёс он. — А мне насрать, честно говоря. Там грязнокровка какая-то, с фамилией известного канадского или американского зельевара начала века. Аткинс? Нет, Аткинсон, — начал он вспоминать. — Или Эванс… А может, Дуглас? Робертсон… — перечислял он зельеваров. — А, неважно, похуй.

— Ага, спасибо, поищу, — механически произнёс Снейп. Он уже понял, что на самом деле это была Лили Эванс, и новость эта совершенно выбила его из колеи. Теперь уже перестало быть важной не только шутка Волдеморта над молодожёнами, но и сама его работа, само существование. Да, Лили с ним уже ничто не связывало — но как она могла его так предать, выскочив замуж не за кого-то, а за злейшего школьного врага. Нет, Северус уже и не надеялся на то, что отношения с ней когда-либо удастся восстановить, он даже попытался бы смириться с её выбором жениха — всё равно она когда-нибудь наверняка бы собралась замуж, и вряд ли её избранником стал бы Северус — всё это было вполне логично. Но почему именно Поттер. Почему из тысяч совершенно различных волшебников Магической Британии выбрать надо было именно его, того, кто все семь лет издевался над ним, Снейпом, превращая его учёбу в Хогвартсе в ад, именно того, кого Северус убил бы охотнее всего — и самым мучительным образом? Почему?! Что она в нём вообще умудрилась найти?! Неужто ей так понравилась его привлекательная внешность, умение держаться на метле и богатство?! Она же всегда, пока ещё общалась Северусом, говорила, что главное — то, каков человек внутри, — но разве можно было найти кого-либо мерзее Поттера?! Да даже его дружки были не настолько…

— Эй, Снейп, ты заснул, что ли?! — вернул Северуса к реальности оклик Августуса. — Ты хули на меня внимания не обращаешь? Тебе в ебало прописать — я могу. Или случилось что?

— Да нет, ничего, — Северус приложил все силы, чтобы засунуть свои переживания подальше и сосредоточиться на действительности. — Всё нормально, спасибо.

— Ну тогда давай приступим, — смягчился Руквуд. — Не, я понимаю, что история заебись, но… А забей, начнём.

В тот день у Снейпа мало что получалось — мысли постоянно сбивались на Лили, из рук всё валилось — и ему очень повезло, что у Александра Николаевича в тот день не пришлось заниматься чем-то особо ответственным… Впрочем, с Александром Николаевичем отношения вообще были особыми.

Помимо запомнившейся, причём крайне неприятным образом, первой встречи, впечатления от знакомства ним были смешанными. В его познаниях в тёмных искусствах сомневаться не приходилось, и соперничать с этой его характеристикой могли только его требовательность и язвительность.

— В следующий раз мы будем проходить яды разложения, — сказал он в своё время на прощание во время первого информативного занятия. — Свободен.

— Ну и сколько типов воздействия у ядов разложения существует? — спросил он при следующей встрече.

— Не знаю, — честно ответил Северус. — Мы же сегодня должны были проходить…

— Ах, да, конечно, ты же поленился даже поискать, о чём мы вообще собираемся говорить… Конечно, зачем? Это нужно старому хрычу — вот пусть он и ищет, да? — ядовитыми интонациями начал Александр Николаевич.

— Нет, но я думал…

— Что ты думал? Что я тебе буду всё разжёвывать и класть в ротик, как певчая птичка кукушонку? — съязвил он. — Вот скажи мне, я что, так похож на вашего школьного учителя зельеварения или ЗОТИ?

— Нет, не похожи… — тихо ответил Северус, уже догадываясь, что последует дальше.

— Так что ж ты себя ведёшь тогда, как первокурсник, впервые попавший в Хогвартс, м-м-м? — Александр Николаевич выжидательно уставился на него, но тут же продолжил, не дожидаясь ответа. — Я не понимаю, это тебе нужно научиться секретам тёмных искусств, зельеварения и алхимии — или мне нужно обязательно вложить знания? А? Скажи-ка мне, — на этот раз ответить он всё же дал.

— Мне нужно, — упавшим голосом произнёс Северус.

— Отлично! А чего ж ты тогда ведёшь себя так, словно это мне больше всего на свете надо хоть чего-то в твою голову вложить? Молчи, — он ещё и жестом показал Снейпу не говорить, — если меня будут интересовать твои оправдания, я тебе так и скажу. Но пока я могу тебе сказать вот что: если ты не собираешься учиться, а ждёшь, что знания сами вложатся в твою голову — ты здесь никому не нужен, а уж мне — в особенности. Я сопливых детишек учить не подряжался.

— Я понял, — выдавил из себя Северус.

— Замечательно, — язвительно, почти по слогам произнёс Александр Николаевич. — А теперь давай закрепим это. Здесь в первую очередь ты хочешь получить знания и умения — и я готов их тебе дать. Но только в том случае, если в первую очередь это нужно будет тебе, а не мне. А если это нужно тебе, — он взял небольшую паузу, — то будь добр это как-то показывать. Когда я даю тебе какие-либо большие темы для занятий, то я ожидаю, что ты потрудишься оторвать свой зад от кресла и выкроить пару часов на чтение соответствующей литературы, чтобы я на своих занятиях объяснял тебе не какие-то общеизвестные — в кругах алхимиков и тёмных магов, конечно, вещи, а только то, что по-настоящему представляет интерес и может квалифицировать тебя не как волшебника средней руки, а мастера своего дела. А для этого надо, чтоб ты сам проявлял заинтересованность и старался впитать в себя как можно больше. Надеюсь, тебе всё понятно по принципам нашей с тобой работы?

— Да.

— Тогда в этот раз придётся тебе объяснять всё сначала, но впредь… впрочем, я, кажется, всё только что объяснил, — махнул рукой он. — Так что лучше приступим — времени благодаря тебе у нас теперь в обрез.

Больше таких казусов во время занятий не возникало. Более того, Северусу в скором времени даже стало стыдно за такое своё отношение к обучению в начале своей работы с Александром Николаевичем. Действительно, это ведь ему, ученику, требовалось чему-то научиться, а он сам ожидал непонятно чего, вместо того чтобы пытаться получить как можно больше знаний. А как только он поменял своё отношение к обучению, оказалось, что усваивать информацию стало значительно легче и интереснее. Александр Николаевич действительно объяснял в основном тонкости, которые редко где можно было прочитать. Снейп даже подозревал, что многие из них считаются секретными сведениями, а то и вообще мало кому, кроме самого Александра Николаевича, известны.

Потом-то они сработались и стали иногда даже говорить не только и не столько по поводу учёбы. Впрочем, возможно, что Северуса хотели научить чему-то и этими разговорами. Некоторыми — точно хотели.

— Вот мы с тобой занимаемся уже довольно долго, — сказал ему как-то Александр Николаевич после очередного занятия, — а кое-о-чём мы с тобой ведь так и не поговорили. — Он ухмыльнулся, поднялся со своего стула подошёл к чайнику, вскипятил его заклинанием, взял себе старую керамическую чашку, достал мешочек с каким-то травяным сбором, засыпал его в чашку, залил кипятком и пошёл с напитком обратно. Северус всё этот время молчал, ожидая продолжения речи. — Так вот, ради интереса… а скажи мне, в чём суть тёмных искусств?

— В намерении причинить противнику вред? — предположил Снейп.

— Ну… нет, — Александр Николаевич улыбнулся. — Не совсем то. Или совсем не то? Впрочем, неважно, — он прикрыл на несколько секунд глаза. — То, о чём ты мне сейчас говоришь, является достаточно распространённым заблуждением, особенно часто встречающимся среди тех, кто тёмными искусствами вплотную не занимался, а нахватался верхушек у каких-нибудь преподавателей ЗОТИ или того же вашего Дамблдора… — он запнулся, понюхал свой напиток, шумно втянув сквозь ноздри валивший из чашки пар. — Так, кажется, уже заварилось, но подождём ещё минуточку…

— Мне казалось, вы уважаете Дамблдора, — удивился Снейп. — Впрочем, я — тоже не особо, — он поморщился, вспомнив свои школьные годы.

— А я — особо, — отрезал его нынешний учитель. — Не пойми меня неправильно, но он действительно достоин во многом уважения. Волшебников уровня Дамблдора в нашем мире сейчас ровно один — сам Альбус Дамблдор, — Александр Николаевич ненадолго прервался, чтобы сделать маленький глоток, после чего поставил чашку на столик и продолжил. — Замечательно заварилось… Так вот, вернёмся к Дамблдору. Я не шучу — он за свою жизнь сделал очень много открытий и написал сотни вызвавших резонанс в магическом обществе статей, провёл немало исследований в алхимии и трансфигурации, известен как один из самых сильных и умелых магов в дуэли и групповом бою — и вряд ли он за последние годы растерял квалификацию.

— Вы так рассказываете, словно он уникален, — заметил Северус.

— А так и есть, — безэмоционально произнёс Александр Николаевич, сделав после своей реплики новый глоток, заставивший его поморщиться от удовольствия. — Добиться ошеломляющего успеха во многих областях сразу не может практически никто. Самый известный пример — Мерлин, и Альбус Дамблдор является волшебником его уровня, а такие появляются не чаще одного-двух за один век, — он шумно вздохнул, переводя дух. — Даже эти ваши основатели Хогвартса — и они, будучи и впрямь великими волшебниками, были уровнем пониже.

— А сейчас сопоставим с ним только Лорд? — на всякий случай поинтересовался Снейп.

— Лорд? — переспросил Александр Николаевич и рассмеялся резким, хриплым, каркающим смехом. — Не-е-ет, — произнёс он, смакуя, каждый звук, — Лорд, конечно, очень талантлив, и в чём-то даже гениален, но вторым Дамблдором ему никогда не стать… — он только покачал головой и снова отпил из чашки.

— Но… — Северус запнулся. — Тогда вы что, считаете, что мы обречены на поражение? — изумлённо спросил он.

— Шансы на победу мало зависят от масштабов умений Волдеморта и Дамблдора, — только отмахнулся Александр Николаевич. — Я о другом. Дамблдор уникален, и как бы ни старался Лорд или, допустим, я — а я не без ложных на то оснований считаю себя очень даже выдающимся алхимиком и специалистом по тёмным искусствам — сравниться с ним по вкладу в изучение магии или по умениям — у нас этого не получится, — он вздохнул. — Но его принципиальное нежелание углубляться в тёмные искусства — оно понятно, конечно, — но оно делает Дамблдора тем, кого точно не надо слушать, когда речь заходит о тёмной магии.

— А когда я говорю про тёмную магию, звучит это так, как будто это он мне про неё рассказывал? — недовольно буркнул Северус.

— Почти, — улыбнулся Александр Николаевич. — Вообще про суть тёмной магии существует столько мнений, сколько и волшебников. Но я тебе поведаю о том, как понимаю её я, — он снова прервался на питьё напитка.

А Северус приготовился слушать.

— Видишь ли, я считаю, что тёмные искусства проявляют нашу — человеческую — сущность, — начал рассказывать он. — Внутри каждого человека находится тьма. Она может прятаться в самой глубине, а может крыться на поверхности, она может проявляться как тяга к деструктивным действиям, а может просачиваться через, казалось бы, самые добрые или безобидные поступки, — он поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее. — Но, в конце концов, именно тьма в итоге и определяет нашу с тобой жизнь, наши личности. И тёмные искусства — это умение принять себя таким, какой ты есть, умение заглянуть и обратиться к тьме внутри тебя.

— А как же тогда насчёт опасности занятия ими? — едва ли не перебил учителя Северус.

— Так это и есть самое опасное — обратиться к самому себе, — бесхитростно ответил Александр Николаевич.— Если ты будешь недостаточно осторожен, то тьма внутри может пожрать тебя, оставив только оболочку — и тогда ты говно и самонадеянный кретин, а не специалист по тёмным искусствам. Настоящая тёмная магия — это всегда балансирование на грани, это умение воззвать к своей сущности и использовать истинные свои возможности…

— И поэтому какой-нибудь Дамблдор ей так сопротивляется? — решил выяснить Снейп.

— Я думаю, что да, — заметил Александр Николаевич, поднося чашку с напитком для очередного глотка. — Но он не учитывает одного факта: можно всю жизнь пытаться загнать тьму поглубже, сопротивляться ей, но уничтожить её — значит уничтожить человеческую натуру. А её можно уничтожить, лишь будучи поглощённым тьмой, — Александр Николаевич улыбнулся. — Поэтому Дамблдор может бороться со своей сущностью даже в каких-нибудь мелочах, он может каждое своё действие выверять, пытаться достичь максимального блага — но всё, чего он тогда добьётся, приведёт только к большим жертвам и большему злу. Достаточно иронично, не правда ли? — он издал смешок.

— Да, забавно, — подтвердил Снейп.

— Я тоже так думаю. Собственно, — он усмехнулся, — именно этому я и буду тебя учить в том числе. Как обратиться к тьме внутри, отдаться ей, но не позволить себя поглотить. Именно это и является самым главным в занятиях тёмной магией… ну, как я считаю.

Помимо подобных бесед, ещё одной особенностью обучения у Александра Николаевича было то, что после теории они чаще всего переходили и к практике. Да, так было и в Хогвартсе — а на некоторых уроках там практике уделяли значительно больше внимания, нежели теории — но здесь всё было чётче систематизировано. В случае тёмной магии практикой в основном были испытания тёмных заклинаний на животных, существах и немногих попадавших к ним магглах. И для того, чтобы наблюдать за пытками, как Круциатусом, так и более отвратительными на вид, за убийствами и мучениями, а также и за более редким целительством и прочими вариантами использования тёмных искусств — в этом деле без обращения к тьме внутри себя, как это называл Александр Николаевич, было не обойтись. Впрочем, даже так эти занятия выматывали его — больше эмоционально, чем физически. Появлялось ощущение, что он словно создан нести мучения и смерть… мучения — в массы, смерть всем и каждому, мрак, ненависть и ужас — по всей земле… И это переносилось очень тяжело. Наверное, легче было раствориться в этой тьме и выгореть — и Северус даже начинал понимать, почему некоторые так и заканчивают, лишаясь от тёмных искусств всего человеческого — но он ни в коем случае не мог себе это позволить.

* * *

За распахнутой дверью их встретила тьма, казавшаяся практически материальной — пробивавшийся в дверной проём свет тонул в помещении, будучи ею съеденным. Тьма распахнулась и приняла их в свои объятия…

А секундой позже зажёгся свет. Комната оказалась обычной прихожей — правда, скорее маггловского, а не магического типа. Встречал Северуса с Августусом достаточно молодой — вряд ли сильно старше тридцати — мужчина. Хотя, конечно, сам Снейп был и того моложе, а Августус, вероятно, был его ровесником. Одет мужчина тоже был по-маггловски: в свитер, брюки и кроссовки немного необычного для городских жителей вида. Лицо его, наверное, было наиболее интеллигентным из всех присутствующих: небольшая бородка с усами, очки в тонкой оправе, не короткие, но и не длинные тёмные волосы, аккуратно причёсанные. В качестве отдельного опознавательного знака можно было использовать и небольшой шрам над левой бровью.

— Привет, Ник, — поздоровался Северус. — Знакомься, это мой друг Августус из Британии, а это Ник, — сказал он, обращаясь уже к Руквуду. — Ты сам говорил, что в это время к тебе всегда можно заходить, — произнёс он Нику, словно оправдываясь.

— Да всё нормально, — ответил тот и пожал Руквуду руку. — Приятно познакомиться. Заходите, мой дом для вас открыт. Обувь можно не снимать, — великодушно разрешил он.

— Эта фраза про «открыт» — это активатор для снятия очередного слоя защиты, не так ли? — поинтересовался у него Августус.

— Именно, — улыбнулся Ник. — Но это не суть важно — давайте проходите уже. Чего в прихожей топтаться-то, — и он повёл их в гостиную, тоже вполне маггловского вида. По крайней мере, ни одна волшебная вещь в ней не бросалась в глаза. Разве что лампочки наверху горели наверняка от магии, а не от электричества, а так… обычная комната примерно четыре на пять ярдов, с деревянным накрытым столом, стульями, креслом и буфетом ничем не выдавала жилище волшебника. Даже настенный календарь и часы с кукушкой, повешенные под потолком, никак не выглядели зачарованными. — Усаживайтесь поудобнее, а я пока чаю принесу, — сказал он и ушёл, по всей видимости, на кухню.

— А кажется, я догадываюсь, кто это… — тихо сказал, слегка улыбнувшись своей уродливой улыбкой, Августус, берясь за ручку стула.