Ветер Времени (джен)

Она стояла перед зеркалом в изящном серо-зелёном платье с высоким воротником, сложа руки на груди и не видя собственного отражения. Её одновременно восхищала и отторгала своя внешность… Хотя сейчас ей было не до этого. Её голову забивали совершенно другие мысли.

Она думала о мире, его безграничности и о том, сколько горя выпало на его участь. О народах Лептура, что был верен королю, и Левантура, противостоявшего ему и до сих пор не смирившегося с поражением. С тех пор прошло семнадцать лет, но всё по-прежнему выглядело, как затишье перед бурей.

За окном кипит жизнь во всём круговороте красок. В этом блеклом мире, где каждое живое существо обязательно было светло— или тёмно-серого цвета, будь то лепт или тварь, или даже безмолвное растение, тянущее ветви к светилу. Казалось бы, это особый и по-своему изящный порядок, но лептам чудовищно не хватало цвета. Поэтому кругом высятся шедевры архитектуры — величественные башни самых разных оттенков, с оригинальными узорами и орнаментами — их остроконечные крыши пронзают небосвод. Но есть и такие замки, которые объединены в один корпус — крыши десятков башен соединяются, формируя подобие потолка, расписанного картинами, отражающими историю народа. На стенах домов тут и там крепятся фонари, светящие красным, синим и зелёным светом.

Дорог на Лептуриусе нет — вместо них между башнями есть широкие пролёты — улицы. Внизу располагаются парки, испещрённые каменными дорожками для пешеходов — а вверху летят машины, поддерживаемые в воздухе с помощью гравиумных двигателей.

Но сегодня улицы пусты — все собрались на городской площади, на церемонии коронации. Ждут с замиранием сердца, как новый правитель ступит на престол — и размышляют, что их ждёт в будущем. Ибо в прошлом на их долю выпало много нехорошего.

Тогда всё было относительно спокойно. Все лепты свято верили в бога Ранна и считали, что они во Вселенной одни. Что больше нет разумных существ. Учёные Лептуриуса обшарили полгалактики, но так ничего и не нашли — кроме пары миров, где существовала какая-то форма жизни — но примитивная, до разума ей далеко.

Шёл 401-й день 3542 года с пришествия Ранна, когда хранители засекли приближающийся космический корабль причудливой формы, с ногами в четыре разные стороны — таких на Лептуриусе никогда не было. С него пришло сообщение — на языке лептов, но с многочисленными ошибками. В нём говорилось о сущности пришельцев — кто они такие, откуда пришли. А пришли они с миром. Рептрион, король Лептура, разрешил пришельцам приземлиться.

Когда корабль сел, вокруг уже собрались тысячи лептов, желающих поглазеть на землян. И вот они вышли… Невысокие, примерно на голову ниже лептов, одни розовощёкие, другие темнокожие… Было очень странно и до жути интересно видеть такое разнообразие — ведь кожа лептов светло-серая, и оттенок может лишь ненамного меняться. Все облачены в специальную форму. Никто из них не был воином — они прибыли изучать новый мир. И наладить контакт.

Рептрион решил, что, раз уж новая жизнь существует, значит, на то воля Ранна. Вдохновлённый, он предоставил землянам все условия — для подробного изучения лептурианской речи, для общения с народом, для изучения мироустройства, живности, обитающей здесь. Сам не преминул возможностью пообщаться с новыми людьми, и дочери своей, Камиане, не запретил этого.

Хоть лепты и опасались пришельцев, они были рады, что не одни в этом мире. Лептур принял гостей — а вот Левантур отнёсся с осторожностью. Вера Левантура немного другая — они не считали землян посланниками Ранна. Они вообще не знали, как к ним относиться. И одновременно с тем завидовали, что корабль приземлился не на их территории.

Камиана, принцесса Лептура, всё свободное время проводила с землянами — показывала им город, отправлялась в экспедицию на природу, предостерегала от опасностей — ведь не вся живность и растительность Лептуриуса дружелюбна. Как, впрочем, и на Земле.

Земляне были поражены тому, на что способны лепты, ведь сами не могли управлять материей. Странно, но они открыли это явление совсем недавно и называли его инфопотоком. Более того, они управляли им только с помощью специальных приборов и не могли организовать его так, чтобы он стал материален.

И это уверило народ Левантура, что земляне — не посланники Ранна. Ведь им не даны божьи дары. В Левантуре возникло движение против землян, агитировавшее свои взгляды и мысли, что непрошенных гостей необходимо выслать прочь с планеты, что наследниками Ранна являются только лептурианцы. Власти активно подавляли это движение, не желая распрей с Лептуром, но ситуация только накалялась.

Камиана очень сдружилась с одним землянином — Алексеем Светловым. Её удивляли его взгляды на мир, его оптимизм и научный азарт. Он, как и другие земляне, считал, что всё живое — не дело рук бога, а сформировано миллиардами лет изменений материи. Но в отличие от коллег Алексей не относился плохо к религии. Он считал, что каждый волен верить в то, что ему кажется верным.

Это заставило её задуматься — верит ли она сама в бога по имени Ранн? Ей вдруг показалось нелепым, что лепты, управляя материей и чувствуя её суть, верят в сверхъестественное. Но в то же время она боялась говорить о том отцу, навязывать взгляды народу — ведь они могли её отвергнуть. Поэтому она боялась отвергать веру. И поэтому она всё больше времени проводила с Алексеем, ведь только он разделял её взгляды.

Со временем они настолько сблизились, что не могли быть друг без друга. Вместе им было одновременно весело и спокойно. Друзья посмеивались над Алексеем, мол, на что он надеется? Она ведь из другого мира, она не человек. Алексей и Камиана — абсолютно разных видов, пусть оба и обладают сравнительно одинаковым уровнем разума.

Для них лептурианцы представляли лишь научный интерес. Но Алексей… Он уже не знал, что думать. Для него потерялся смысл их операции. Их с Камианой любовь стала настолько сильна, что они не могли более ей противиться. Они провели вместе ночь, яркую и незабываемую.

Камиана забеременела. Когда она рассказала об этом Алексею, тот был поражён и восхищён одновременно. Его разум был затуманен любовью, он перестал понимать и принимать многие вещи. Он хотел жениться на Камиане и провести с ней всю жизнь.

Но Камиана боялась. Она не хотела даже думать об особенности, важности, опасности этого события. Что произойдёт, если узнает хоть кто-то? В итоге, им удавалось скрывать её беременность до тех пор, пока она не стала очевидной.

Камиана рассказала об этом отцу, тем самым повергнув его в шок. Рептрион был обескуражен и… разгневан. Но в итоге, спустя некоторое время сменил гнев на милость. Для него это стало ещё одним доказательством, что на то была воля Ранна. К тому же Рептрион считал, что это поможет объединить две расы. Но пока сообщать об этом народу не стал.

Однако их разговор подслушал один из приближённых. Предатель, которого это известие повергло в ярость. Он отверг веру Лептура и бежал из страны в Левантур. Так о беременности Камианы узнали на другой стороне Лептуриуса…

Этого власти Левантура стерпеть не смогли. Объединившись с движением против землян, они дождались, когда родится ребёнок, собрали группу и отправили в Лептур.

Наступила ночь. В тот момент Камиана находилась в лагере землян вместе с Алексеем, а её дочь мирно спала в кроватке, в дворце короля. Камиана уже собиралась идти домой, когда в лагерь проникли чужаки. Они хладнокровно убили всех. Алескея нашли закрывающим собой Камиану — под грудой остатков преграды из материи, выставленной ею.

Во дворец левантурийцы проникнуть не смогли — и власти Левантура знали, что без войны теперь не обойдётся. Но не преминули отправить злорадное сообщение на Землю, в котором говорилось, как они вырезали всех их тёмных посланников. И это их погубило.

С Земли последовал ответный удар — по главному городу Левантура, откуда и пришло сообщение. Когда Рептрион пришёл со своей армией, от вражеской армии почти ничего не осталось — и он без труда разбил их, объявив Левантур своей колонией.

Вернувшись домой, он похоронил погибших. Могилы Камианы и Алексея расположил рядом, пусть даже те и не были женаты. Затем Рептрион принял довольно противоречивое решение — он объявил, что закрывает доступ для любой информации от землян — преградой из инфопотока (или материи) над всей поверхностью планеты и запрещает любые разговоры о землянах. Он хотел, чтобы подобных событий больше не повторялось. Чтобы его внучка выросла в спокойное время.

Выбирая имя для внучки, он всё же учёл, что её мать — лептурианка, а отец — с Земли. Он выбрал земное имя, из тех, что знал, и в то же время созвучное имени её матери — Ариана — что значит «священная».

И вот Ариана стоит перед зеркалом, терпеливо ожидая, когда визажисты нанесут последний слой макияжа.

Вчера Рептрион скончался от старости. Ариана ещё не успела оплакать его смерть, не сумела оправиться от шока — но престол не ждёт. Ей предстоит стать королевой. Дитя двух миров на троне всея Лептуриуса…

Она была ещё совсем маленькой, когда дед рассказывал ей о пришельцах с небес — землянах. Тогда — ещё в виде сказок. Готовил её к предстоящему разговору. Через несколько лет он поведал ей всю правду. Сначала Ариана не поверила, решила, что он шутит. Тогда Рептрион показал ей лагерь землян. Окружённый забором, не тронутый после того жуткого набега. Это было одно из мест, куда ей строго-настрого запрещалось заходить. Ариана увидела земную аппаратуру, разительно отличающуюся от лептурианской, гигантский корабль с причудливыми гравиумными панелями, скрытый от глаз инфопотоком. Потом он отвёл её в другое запретное место — кладбище, где были похоронены её родители. Прикоснувшись к могилам, она ощутила их тела, скрытые под землёй, не тронутые процессами гниения. Ей даже показалось, будто она воочию увидела их историю. На глаза ей навернулись слёзы, и она убежала прочь.

Тогда, наконец, Ариана в полной мере осознала, что лепты не одни во Вселенной. Правда, тогда она ещё не понимала свою участь, роль, предназначение в будущем, о котором говорил ей дед. Теперь же она поняла. Дитя двух миров. Единение двух рас в одном разуме и теле. У всех лептов волосы серого оттенка, у неё же — абсолютно чёрные, лоснящиеся, как у отца. Она даже мыслит по-другому — всегда интересовалась наукой, как и отец. И ей предстоит объединить расы — только уже в реальности.

Вот только как?

С тех пор прошло почти семнадцать лет на Лептуриусе и семь — на Земле. Из-за того, что светило Лептуриуса — не звезда, а белая дыра под названием Серпенториус, время здесь течёт быстрее. Примерно в два с половиной раза.

Так, здесь прошёл уже довольно большой срок, чего нельзя сказать о Земле, поэтому сложно говорить о том, чего стоит ждать от землян.

И у Арианы даже нет какого-то чёткого плана. Когда дед слёг в болезни, лежал в постели и едва двигался, он попросил её начать думать, искать пути решения.

Все мысли спутались в тугой клубок, и Ариана едва не сошла с ума. Она абсолютно не знала, что ждать от землян, если отключить барьеры. Хотя, возможно, это было бы правильно… Она могла только догадываться. Поэтому решила, что пока ничего отключать не стоит. Пусть лучше обе стороны остаются в неведении.

Тогда Ариана решила изучить людей хоть немного. Пообщаться хотя бы с одним из них. И допустила первую ошибку. Она вылетела за барьер и случайно нарушила его целостность — земляне увидели её корабль. Пусть она всё быстро залатала, она и представить не могла, что подумали земляне.

В любом случае, вернуться назад ни с чем она уже не могла себе позволить. Неделю она провела на орбите, изучая людей с помощью замаскированного одинокого кварка, подключившись к камерам на Земле. И вдруг приборы засекли нечто странное.

Ариана знала, что на планете может отмотаться время, если пролететь мимо неё на световой скорости без антипротонной оболочки — лептурианские корабли действовали по тому же принципу. Но для одного человека по имени Элиас — подростка, такого же, как она — при пролёте корабля мимо этой отмотки словно бы и не случилось. Сложив два плюс два, Ариана поняла, в чём особенность этого человека. Но нужно было убедиться. Если всё так и есть, то он может быть её главной и единственной страховкой в плане по объединению рас. Плане, который столь же осязаем, сколь и земной инфопоток.

Общаясь с этим человеком, Ариана узнала, что подробностей лептурианской экспедиции на Земле никто толком не знает — кроме Мыслителей, конечно же. Это сильно осложняло ситуацию. Что, если, стоит ей предложить союз, Мыслители тут же ответят ударом? И следующий вопрос — неужели они настолько бесчестные и злые?

Нет, не может этого быть!

Позже, подслушав разговор Элиаса с друзьями, она поняла, что была права. Этот человек и впрямь способен управлять временем. Конечно, он мог и соврать, но по его настроению этого сказать было нельзя.

Когда Ариана вернулась на Лептуриус, её дед уже был при смерти. Она успела немного побыть с ним рядом. Когда глаза Рептриона уже поблекли, и он перестал различать что-либо, он попросил её поклясться, что выполнит его поручение. И тогда она замешкалась. Она смотрела на него и не могла промолвить и слова. То, что ей предстояло сделать, представлялось настолько сложным, что казалось, будто легче просто взять и спрыгнуть с крыши самой высокой башни. Она отдала бы всё, чтоб быть самой обычной девушкой, не наделённой никакой особой участью…

…Когда она опомнилась, Рептрион был уже мёртв. Захлёбываясь слезами, она прошептала:

— Клянусь…

…Ариана шла по коридору дворца, думая, что никогда не была настолько красивой. И настолько скованной, неуверенной в себе, как сейчас. Впереди — двери, ведущие к возвышению перед главной городской площадью. Там стоит специально приготовленный трон, вынесенный прислугой. И целая толпа лептов, ждущих её.

Стараясь не сутулиться, Ариана подняла подбородок вверх, дабы выглядеть выше, и отворила двери. Её тут же настиг шквал аплодисментов, жуткой смеси голосов и приветствующих выкриков. Лептов было во много раз больше, чем она себе представляла. Сердце ёкнуло в груди, и она чуть не упала в обморок — но изо всех сил постаралась не подать виду.

Ариана обошла трон и остановилась под пристальным взглядом тысяч лептов. Стоило ей замереть, как замер и затих каждый из них. Она много раз в последнее время воображала себе этот момент, и всегда, стоя перед народом, она говорила «Здрасьте», и ей отвечали оглушительным смехом. Сейчас она подумала, как же хорошо, что она не может покраснеть.

— Приветствую вас, подданные Лептура! — народ одобрительно загудел. Ариана вздохнула и продолжила. — Ушёл из жизни наш великий правитель — король Рептрион. Правление его было справедливо… Он не подвёл никого из вас! Он объединил лептов, присоединив Левантур! Он… — тут её голос едва не сорвался. — Он был хорошим отцом и любящим дедом. И если бы не печальные события семнадцатилетней давности, то сейчас перед вами стояла бы моя мать. — Ариана не знала, стоит ли говорить это, но её уже нельзя было остановить. — Я надеюсь, что среди вас нет предателей, способных на подобное, и не будет!

— Это правда, что твой отец с Земли? — внезапно спросил один лепт.

Один из хранителей по правую руку от Арианы тут же направил на него оружие.

— Стой! — воскликнула она, и тот опустил оружие. Тогда она обратилась не к одному лепту, но ко всем. — Да, это правда, — и, не обращая внимания на поднявшийся гомон, продолжила, повысив голос, и без того усиленный с помощью аппаратуры. — Король Рептрион приказал прекратить любые упоминания о землянах! Но я упраздняю этот приказ! Более того, моя политика будет направлена на повторное установление контакта с Землёй и создание союза двух рас!

Все лепты внезапно притихли.

— Это было последним желанием Рептриона, — заключила Ариана. — Я поклялась ему, что выполню его поручение — и я сделаю всё, во что бы то ни стало, чтобы воплотить его в реальность! Как клянусь сейчас перед вами, что буду чутким и справедливым правителем!

Глядя на лептов, уставившихся на неё во все глаза, Ариана вдруг почувствовала власть во всей полноте — но она не поглощала её, напротив — вдохновляла.

— Я — лепт, и я — человек. Я — дитя двух миров. И я — ваша королева!

Раздались аплодисменты. Не такие громкие и дружные, как следовало бы, но Ариана другого и не ждала. Среди лептов по-прежнему было много противников подобной политики, пусть большинство и знали о том, что в смерти принцессы Камианы и всех землян в лагере повинны левантурийцы. Но это поправимо. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Ариана развернулась, шагнула к трону и села на него, выпрямив осанку и положив руки на подлокотники. К ней подошёл хранитель с серебряной короной в руках.

Сердце грозило вырваться из груди, но нервы шалили уже не так сильно. Она коротко кивнула и оглядела тысячи лептов, тихо наблюдающих за коронацией. Хранитель надел на неё корону, и по бокам площади тут же вырвался сноп разноцветных искр. В небе взорвались фейерверки.

Ариана закрыла глаза. Взрывы, крики толпы и аплодисменты превратились в нескончаемый шум…

Она сделала это. Она сумела. Но впереди её ждёт кое-что посложнее выступления перед народом. И она не имеет права на ошибку.