Одиннадцатый Обряд (гет)

Северус исчез, и в одиночестве, сопровождаемом лишь шумом ветра, осознание предстоящего навалилось на Эльву с новой силой. Она оглянулась на замок. Защитные барьеры вокруг него едва заметно сверкали в чернеющем небе. Неужели Пожиратели пройдут сквозь них? Неужели что-то может разрушить эти неприступные стены? Но Северус не зря велел ей спрятаться. Значит, он не сомневается, что Хогвартсу придётся вступить в настоящую схватку с армией Волдеморта. Эльва глубоко вздохнула, стараясь перебороть нахлынувшее отчаяние, и вновь ощутила зов своего волшебного оружия. Топор звал её в бой, звал всё настойчивей, будто зная, что этой ночью для хорошей битвы самое время.

Нельзя медлить.

Дуб, на который указал Северус, был приземистым и старым и шелестел на ветру, почти цепляя землю кончиками нижних веток. Эльва не знала, где спрятан вход в лаз, но если последние месяцы и научили её чему-то, так это тому, что иногда не стоит задавать лишних вопросов. Она всё поймет сама, иначе Северус дал бы необходимые инструкции. Сбоку раздался треск ломающихся веток, заставив Эльву подпрыгнуть и сжать рукоять топора. Она обернулась на звук, стараясь различить что-то в темноте, и через секунду увидела очертания чего-то большого и многолапого, продвигающегося напролом прямо к ней.

Паук, пронеслось в её голове.

Это был невероятно огромный паук, довольно резво для своих размеров перебирающий иглами-лапами по земле, оставляя в ней рытвины величиной с два квоффла. Хищник уже заметил жертву, и теперь от неминуемой гибели её отделяли несколько секунд. Времени на раздумья у Эльвы не оставалось.

И она поддалась на зов. С облегчением впустила в свой разум чужеродные кровожадные мысли, схватила топор в обе руки и, размахнувшись, срубила паучью лапу почти полностью, поражаясь неожиданной силе своего удара. Паук издал утробный звук, припадая на одну сторону, а Эльва ахнула от ликования, переполнившего её. Не мешкая, она опустила топор снова, срубая то, что должно было быть паучьей головой. Лезвие рассекало твёрдый панцирь, будто воду, почти не встречая сопротивления, но жажда крови в душе Эльвы лишь крепла. Первобытная магия звала её продолжить бой.

Поверженный монстр закрывал обзор, и где-то там, за ним, по-прежнему слышался нестройный треск веток под весом многих лап и тел. Эльва знала, что успеет достать палочку, если захочет. Но она не хотела. Вместо этого с отчаянной решимостью она взобралась на панцирь в один прыжок, и её взору открылась утонувшая в ночных сумерках небольшая поляна.

Не менее дюжины гигантских созданий заполнили её почти целиком, копошась, клацая своими многоуровневыми челюстями, и, похоже, они уже заметили гибель сородича. Человек внутри Эльвы запаниковал, в ужасе ища спасения, однако та часть её, что теперь принадлежала великому Одину, ощутила лишь предвкушение долгожданной битвы. Рука, действуя сама по себе, удобнее перехватила рукоять, тело напряглось до предела, а ноги слегка согнулись в коленях, добиваясь максимальной устойчивости. Эльва сама себе представилась мощной сжатой пружиной, готовой выпрямиться от легчайшего прикосновения, и эта новая уверенность в собственной силе пьянила её.

У неё оставались считанные секунды. Время замедлилось до предела, растягивая эти секунды, и краем сознания она поняла, что глаза уже отмечают ближайших тварей, которые доберутся до неё первыми; в голове уже просчитываются наилучшие удары и их последовательность.

Мгновение — и всё вокруг неё пришло в движение.

Эльва скользила между острых лап, чёрных туловищ и пастей в безумном танце, которого никогда не знала. Руки её летели то вправо, то влево, были длиннее обычного и оканчивались смертоносным изогнутым лезвием. Она чувствовала, как металл пронзает плоть, и могла с лёгкостью сказать, какие повреждения нанёс каждый её удар и сколько врагов было предано смерти. Она плохо понимала, кто она и зачем делает то, что делает, но таким вопросам в сознании просто не было места. В какой-то момент что-то привлекло её внимание, и она заметила, что топор снова светится голубоватым сиянием. Он был доволен.

Не прошло и четверти часа, как поляна оказалась устлана паучьими телами. Когда пал последний враг, Эльва остановилась, тяжело дыша, осознавая вдруг, что она с ног до головы измазана отвратительной жижей, заменяющей паукам кровь, и это открытие вывело её из транса. Она попятилась, в ужасе оглядывая своё оружие, теперь ярко сияющее голубым: ни пятнышка грязи на нём. Да, его владелец, должно быть, был действительно непобедимым воином в те давние времена.

Где-то впереди опять послышался шум, и сердце радостно сжалось — не её радость! — поэтому Эльва поспешила к нужному дереву. Едва она коснулась его рукой, как корни разъехались в стороны, открывая проход. Уже внутри она всё же достала свою палочку, приводя себя в порядок и выяснив, что кроме грязи её тело было покрыто ссадинами, царапинами и синяками.

Затхлый каменный тоннель мало чем отличался от предыдущего освоенного тайного хода в замок, и Эльва уверенно шла вперёд, даже не засветив «Люмос», когда в её голове зазвучал холодящий душу голос:

— Я знаю, что вы готовитесь к битве.

Она мгновенно поняла, кому принадлежал этот голос.

— Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать...

Остановившись, Эльва вжалась в сырую стену, уставившись в темноту и стараясь подавить страх. Она знала, что была здесь одна, но голос звучал так, будто его хозяин стоял на расстоянии вытянутой руки от неё.

— ...Отдайте Гарри Поттера, и никто не пострадает. У вас есть время до полуночи.

Опять стало тихо. Эльва бросила взгляд на часы, но не смогла ничего разобрать в темноте.

— Люмос.

Длинная стрелка циферблата едва миновала цифру шесть, и значит, у них было меньше получаса. Меньше получаса до полной неизвестности. Она не сомневалась, что никто не отдаст Волдеморту Гарри. Но что будет потом? В замок полетят заклятия? А что, если у Пожирателей есть какой-то тайный способ пройти в школу, минуя все барьеры? Что-то вроде этого пути, который показал ей Северус. Северус, который сейчас готовится к нападению на той стороне.

Она приказала себе остановить эти мысли и снова пошла вперёд.

Вскоре тоннель окончился низеньким отверстием, из которого доносился многоголосый гул разговоров. Сперва Эльва не могла понять, где очутилась, и лишь когда вылезла наружу, как выяснилось, из одного из каминов, узнала вокруг себя стены Большого зала.

Так вот почему этот камин никогда не работал.

В зале царил приглушённый переполох — никто не обратил ни малейшего внимания на появившуюся из ниоткуда студентку. Вокруг сновало множество людей, но на лице каждого из них застыла мрачная готовность, и голоса были тихими и серьёзными.

Группа хаффлпаффцев сдвигала к стене обеденные столы — кто магией, кто вручную. Часть старшекурсников, похоже, старалась вспомнить основные боевые заклятия, тренируясь на одном из профессорских стульев. Немногочисленные присутствующие преподаватели выводили из зала учеников, — вероятно, тех, что не достигли совершеннолетия.

У входа обособленной зелёной массой стояли слизеринцы. Словно конвой, их окружали старшие студенты Гриффиндора и Рейвенкло, всё плотнее сжимая кольцо и оттесняя своих пленников к дверям.

Эльва протиснулась ближе к ним, стараясь понять, что происходит. Большинство «зелёных» выглядели напуганными, как и многие другие в зале; некоторые угрожающе оглядывали своих провожатых, но никто по-настоящему не протестовал.

Неожиданно Эльва увидела Асторию, а вместе с ней и Дафну. Астория тихо рыдала, прикрыв лицо ладонями, Дафна обнимала сестру за трясущиеся плечи, растерянно смотря по сторонам своими большими глазами, занимавшими теперь едва не половину её исхудавшего лица.

Только теперь Эльва обратила внимание, что абсолютно все студенты Хогвартса выглядели из рук вон плохо. Худые, затравленные, все в синяках и шрамах — по части последнего Гриффиндор, конечно, лидировал, но и остальные были немногим лучше. В какой-то момент она хотела окликнуть кого-то из своих и спросить, почему им не дают остаться, но вовремя сообразила, что если в ней признают студентку Слизерина, то отправят к остальным. А ей никак нельзя провалить своё сегодняшнее задание. Круто свернув в последний момент, Эльва ещё раз осмотрела зал, убеждаясь, что Поттера здесь нет, а затем выскользнула за двери вместе с очередной группой младшекурсников.

Замок был беспокоен. Это чувствовалось в каждом его коридоре, даже в тех, что были пусты; это заставляло сердце биться чаще и напоминало об уходящих минутах. Эльва скользила по этажам и кабинетам, изредка натыкаясь на взбудораженных обитателей школы, удивлённо оглядывающих её с ног до головы. Впрочем, все они были слишком заняты происходящим, чтобы задавать вопросы.

В какой-то момент она взглянула на своё отражение в одном из тёмных высоких окон и поняла, почему вызывала недоумённые взгляды. В тёмной одежде, похудевшая за последний год, изрядно помятая в схватке с пауками, она сжимала в руке огромный светящийся топор с выражением отчаянной решимости на лице, и сама себе показалась кем-то другим.

— Эльва? — раздалось со стороны коридора в башню Рейвенкло.

Оглянувшись, девушка увидела Терри Бута.

— Бут, — поприветствовала она его, плохо понимая, что ещё ему сказать.

Он криво улыбнулся.

— Я знал, что ты не станешь отсиживаться внизу, как остальные ваши. Ты будешь сражаться?

— Да, — ответила Эльва, осознавая, что не кривит душой. — Буду.

Его взгляд скользнул по её рукам.

— Интересный выбор оружия. Тогда — до встречи?

— До встречи, Бут.

Он, кажется, даже не вспомнил, что в этом году её вовсе не было в Хогвартсе.

— Эй, Терри! — крикнула она ему в спину.

— Да?

— Не видел Гарри Поттера?

— Четверть часа назад он мчался куда-то наверх.

Эльва кивнула, тоже продолжая свой путь. Она не представляла, как уничтожить кольцо, и плохо понимала, как ей поможет Поттер, но другого плана всё равно не было, поэтому она стала медленно подниматься, бегло осматривая все коридоры.

Когда прогрохотал первый удар, она едва не упала с лестницы, сначала не поняв даже, что стало источником шума и дрожания стен. Через мгновение, конечно, догадалась и бросила взгляд на часы. Полночь.

Второй удар последовал тут же и показался ей сильнее предыдущего. Затем был третий, четвёртый, пятый, а потом она перестала их считать и постаралась не думать про осыпающуюся тут и там каменную пыль с потолка и стен.

— Задай им жару! — прокричал кто-то из соседнего коридора. — Задай им жару, Гарри Поттер!

Эльва подскочила, услышав имя, и устремилась на звук.

Гарри стремглав нёсся по каменному коридору, подгоняемый воплями одного из портретов на стене. Порядком отросшие волосы гриффиндорца были взъерошены, очки съехали набок, и сам он имел всё тот же болезненно-худой облик, что и остальные студенты. Это было даже невероятно, насколько все они, оказавшиеся сегодня здесь, были похожи друг на друга, и Эльва была одной из них.

— Гарри! — закричала она.

Поттер затормозил, ища глазами того, кто его позвал.

— Райт? — недоверчиво переспросил он.

— Рада видеть тебя невредимым.

— Да, я тоже рад... быть невредимым, — он заметил топор и, видимо, пытался понять, зачем тот нужен, но в итоге лишь сказал, — Послушай, мне надо бежать. Если ты ищешь Гермиону, то помочь не смогу — я и сам хотел бы её найти. Посмотри в Большом зале.

Раздался очередной грохот где-то в этой части замка, и оба они инстинктивно пригнулись.

— Я очень тороплюсь, — пробормотал Поттер тут же.

— Постой! Мне нужно уничтожить эту штуку, — Эльва приподняла своё оружие. — Мне сказали, ты можешь знать, как это сделать.

— Кто сказал? — мигом насторожился собеседник.

— Гермиона, — соврала Эльва.

— А обычные способы не работают? Ударить по нему Конфринго или, не знаю, сжечь?

Эльва отрицательно покачала головой.

— Нет, нужно что-то особенное. Что-то очень сильное.

Гарри засомневался.

— А зачем тебе уничтожать его?

— Сейчас это не имеет значения, времени очень мало.

— Ты права, — сдался он, снова вспомнив про собственную задачу, — есть кое-что, что может сработать, но у меня этого больше нет. Это меч Годрика Гриффиндора.

— Больше нет? То есть, он у тебя был?

— Был, — кивнул Поттер, — но его утащили гоблины. Мне бы самому он сейчас очень пригодился.

— Погоди, ты уверен, что больше нет никаких идей на этот счёт? — не отступала Эльва. — Совсем ничего?

— Райт, я волшебник, а не Господь Бог. Жаль, но я не могу тебе помочь. И мне действительно надо бежать.

Она растерянно молчала.

— Береги себя, — бросил он, скрываясь за ближайшим поворотом.

Зазвучала канонада новых ударов, стены затрясло, и с потолка угрожающе посыпалась каменная крошка.

Вот и всё.

Где-то в этом месте её плана она должна была выяснить, что делать дальше, но вместо этого осталась одна посреди рушащегося замка, без малейшего понятия, как ей осуществить задуманное.

— Давай, Гарри Поттер! — по-прежнему надрывался некто нарисованный, висевший в самом начале коридора. — Покажи им всем!

— Тебе-то какое дело до Гарри Поттера? — пробормотала Эльва сама себе, — ты портрет!

— Эй, это невежливо! — откликнулся тот. — Я знаю такие вещи, которые тебе и не снились, девочка!

Вполне возможно, — признала Эльва про себя. Некоторые портреты рисовались много веков назад, и с тех пор только и делали, что следили за всем вокруг. Внезапно новая мысль пришла ей в голову: Уно Гермет! Она уже как-то выуживала нужную информацию от картинных обитателей, почему бы не попробовать и в этот раз? И она бросилась в сторону Астрономической башни.

С лестниц доносились шум и выкрики заклятий. До этого атака выражалась лишь во внешнем обстреле, но, очевидно, как она и боялась, Пожиратели нашли способ проникнуть в замок, и сейчас начнётся настоящий бой. Подтверждая её догадки, из проёма, ведущего к лестницам, вылетел юноша-хаффлпаффец, с хрустом ударившись о стену напротив. Безвольной куклой его тело рухнуло на пол, и он больше не шевелился. Добежав до проёма, Эльва бросила взгляд на площадку. Пожирателей было всего двое, и они играючи раскидывали с десяток защищающихся школьников.

Никто, похоже, не замечал её в пылу схватки, и она присела перед изувеченным хаффлпаффцем. Он был ещё жив. Эльва аккуратно расположила его в более естественную позу, а затем приоткрыла ему рот, вливая немного лекарственных зелий. Это должно было помочь ему дожить до конца битвы, и если они окажутся выигравшей стороной, его спасут.

Пожиратели тем временем одерживали верх, стоя спиной к Эльве, и она выхватила палочку, не собираясь упускать это преимущество.

Два лёгких взмаха, и враги уже валялись на каменном полу, к общему ликованию обороняющихся учеников, которые мигом сообразили, как обезоружить и связать поверженных врагов.

Не задерживаясь, Эльва пробежала мимо них, устремляясь по лестницам вниз.

Уно Гермет висел на том же месте в углу над старинной вазой и гладил исполинского пса у своих ног.

— Уно Гермет, — позвала его Эльва.

— О, приветствую, девочка, — он оторвался от своего занятия и откинулся в кресле. — Что привело тебя снова, в этот беспокойный час?

— Мне надо знать кое-что о Кольце Одина. Скажи, что ты слышал о том, как его уничтожить?

— Уничтожить? Зачем, во имя всех Богов, и какому глупцу это могло бы понадобиться?

— А если просто теоретически? Это возможно?

— Кольцо Одина неуязвимо, девочка — твёрдо сообщил Уно, но затем, почёсывая бороду, добавил, — хотя и была одна занятная малоизвестная легенда, но речь там идёт не совсем об уничтожении.

— А о чём же?

— О природе Драупнира. В переводе это слово означает «Стекающий, словно вода», и по сей день считается, что название кольцо получило благодаря тому, что с него будто стекали новые золотые кольца-копии. И лишь в той самой легенде говорилось, что Драупнир назван так оттого, что вода — его слабость. Якобы, если кольцо падёт в большую воду, оно исчезнет, растворившись в ней.

— Большая вода? — переспросила Эльва. — Что это значит? Насколько большой должна быть вода? Как, например, озеро?

— Почём мне знать? Это всего лишь легенда, девочка. Быть может, в ней не было ни слова истины.

Потоптавшись у портрета ещё несколько мгновений, Эльва отправилась прочь, поблагодарив Гермета на прощание.

При необходимости утопить что-то неподалёку ей приходила в голову только одна мысль — Чёрное озеро. Нет, конечно, можно было найти способ аппарировать отсюда и бросить топор, скажем, в океан со скалы, но ведь нужно было удостовериться, что он и вправду растворится.

Тёмная гладь озера простиралась далеко вперёд, где практически сливалась с очертаниями противоположного берега и чернеющим небосклоном. Эльва хорошо знала это место — во время учёбы оно было её любимым, и она часто искала здесь уединения, но сейчас, ночью, всё здесь казалось незнакомым и загадочным.

Она подошла к самой кромке воды. Лёгкие волны, вызываемые ветром, набегали и отступали назад, в непроницаемую тьму, скрывающую неизвестность.

Эльва бросила взгляд на мерцающий замок, грохочущий отзвуками боя. Цветные лучи заклятий то и дело прорывали жалкие остатки обороны, вгрызаясь в камень и кроша его, словно песок.

Хогвартс может пасть сегодня.

Внутри сражались и, скорее всего, умирали студенты, такие же, как она, ради призрачного шанса отстоять свою победу, а её напугала необходимость лезть в тёмную воду?

Скинув ботинки, она сделала два шага вперёд, мигом ощутив холод ещё не прогретой майским солнцем воды. Тело покрылось мурашками, но Эльва не стала останавливаться, всё глубже погружаясь в чёрные воды. Чем дальше она шла, тем мягче и илистей становилось дно, и, наконец, она оттолкнулась от него, позволяя воде поднять себя на поверхность, и поплыла вперёд.

Через несколько минут она оглянулась на берег, чтобы оценить, насколько глубоко здесь должно было быть, и спасительная суша показалась ей невероятно далёкой. Тем не менее, она решила проплыть ещё немного. Это был её единственный шанс выполнить то, что она должна была выполнить, и она хотела сделать всё наверняка.

Остановившись, она оглядела топор, но с ним ничего не происходило. Это её не удивило — она подозревала, что без должной глубины тут не обойтись. Не теряя времени, Эльва набрала в лёгкие побольше воздуха и нырнула под воду.

Она опускалась всё глубже и глубже, крепко держа рукоять топора. Лунный свет едва добирался сюда, и Эльва почти ничего не видела перед собой. Воздух стал подходить к концу, но топор был тут как тут. Уже теряя надежду, Эльва собралась плыть обратно, когда под своей кистью, на рукояти топора заметила свечение. Повернув руку, она с изумлением увидела, как металл кольца превращается в золотистую пыль, отделяясь от него крупинка за крупинкой, и исчезает в толще воды.

Конечно!

Топор был всего лишь топором. Исчезнуть должно было только кольцо.

Не прошло и полдюжины секунд, как на рукояти осталась лишь пустая впадина, и свечение угасло. Едва живая от нехватки кислорода, Эльва сделала рывок вверх, отдавая все силы на несколько мощных гребков, и к своей невероятной радости, вынырнула на поверхность, тут же жадно хватая ртом воздух.

Только сейчас она поняла, как сильно замёрзла. Без промедления она принялась плыть к берегу и вскоре, сотрясаясь всем телом, измотанная, вцепившаяся в злосчастный топор, выползла на песок, рухнув на него и тяжело дыша. Холод помогал ей оставаться в сознании. Сделав над собой усилие, она нащупала в кармане палочку, вытащила её из мокрых складок одежды и стала согревать и сушить себя чарами. Затем нашла один из припасённых пузырьков с животворящим эликсиром и залпом опустошила его. Это немного помогло справиться с усталостью.

В ожидании действия эликсира она бросила взгляд на топор, лежащий рядом с ней на песке. В нём больше не было и тени былого величия. Орнаменты, покрывающие его, теперь казались слишком грубыми, лезвие было всё в засечках и царапинах, а металл потемнел и местами покрылся ржавчиной так, что руническая надпись была едва заметна.

Неожиданно Эльва осознала, что её миссия завершилась. Эта мысль приводила рассудок в замешательство. То, что завещал ей исполнить Альбус Дамблдор, то, к чему она упорно шла весь последний год, осуществилось. Оценивая сейчас свои чувства, она подумала, что не ощущает ни радости, ни грусти, а лишь пустое оцепенение, словно план на дальнейшую жизнь просто не предполагался.

Так или иначе, это случилось. Северус просил её спрятаться после, но она уже тогда знала, что не станет этого делать. И теперь она не видела альтернативы лучше, чем вернуться в замок и встать плечом к плечу с его защитниками.

Поднявшись, она прихватила было топор и тут же ахнула от его веса и от того, каким холодным и грубым был металл рукояти. Эльва удивилась, что не заметила этого, пока плыла обратно. Не могло быть и речи о том, чтобы теперь таскать его с собой. Что бы ни сказали на это скандинавские боги, один из величайших артефактов найдёт своё последнее пристанище здесь, на берегу Чёрного озера.

Решив так, Эльва оставила его лежать на месте и пошла по тропе к замку.

— Вы храбро сражались, — пронеслось в её голове против воли, и сердце опять рухнуло вниз. — Я дам вам час, чтобы достойно проститься с погибшими. А теперь я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Сегодня ты позволил своим друзьям умирать за тебя. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если ты не придёшь туда, по истечении часа битва продолжится, и я убью всех мужчин, женщин и детей, что укрывали тебя.

Тишина стала звенящей. Заклятья больше не летели в стены замка, и, казалось, весь он погрузился в молчание на несколько долгих мгновений.

Поттер пойдёт в лес, без сомнений.

Эльва бегом пустилась к школе, но через минуту заметила три знакомые фигуры на поляне перед Ивой.

— Гермиона! — завопила она что есть сил, сама удивляясь той радости, которая переполнила её при виде подруги.

Гермиона обернулась на зов, и Эльва почувствовала укол горечи от того, какой уставшей выглядела гриффиндорка.

Впрочем, не более уставшей, чем все они сегодня.

Без слов Гермиона бросилась Эльве на шею, стискивая её в объятиях.

— Я так рада, что ты жива, рада видеть тебя, — пробормотала она с улыбкой, отстраняясь.

— Я тоже, — ответила Эльва. — Куда вы сейчас?

— В замок, — ответил Рон, обеспокоенно поглядывая на Гарри. — Надо собраться с силами.

Поттер выглядел прескверно.

— Я пойду с вами, — сказала Эльва, глядя на него. — Ты ведь не собираешься клюнуть на эту удочку с Запретным лесом, правда?

Гарри отвернулся.

— Снейп всё-таки был на нашей стороне, — произнёс он затем.

— Что? — в один голос спросили все трое.

— Что значит «был»? — уточнила Эльва.

— Волдеморт приказал своей змее убить его. Он погиб, — тихо пояснила Гермиона, и мир вокруг Эльвы рухнул в одночасье.

— Откуда вы это знаете? — шёпотом спросила она.

— Это произошло в Визжащей хижине. Мы были там, прятались в тоннеле, который ведёт от Ивы.

Эльва ринулась к дереву.

— Стой! Ты куда? — кричали позади неё.

— Эльва, там есть выступ на стволе, его нужно коснуться, чтобы беспрепятственно пройти внутрь, — услышала она растерянный голос Гермионы.

С последними шагами Эльва подняла в воздух несколько камней вокруг себя, даже не доставая палочку. Страх за Северуса заставлял её оставаться максимально сконцентрированной, и магия буквально повиновалась её мыслям.

Она так и не поняла, какой именно выступ сработал правильно — но после её каменной атаки по стволу ветки Ивы встали, как вкопанные, а меж корней зазияла тёмная дыра. Недолго думая, Эльва юркнула внутрь, падая куда-то, но мгновенно вскочила на ноги. Она бросилась вперёд по тоннелю, едва разбирая дорогу и ничего не слыша из-за барабана бьющегося в ушах сердца.

Тоннель действительно вывел её в Визжащую хижину. Ещё до того, как она заметила его бледное лицо и шею в страшных ранах, она увидела багровую лужу, растекающуюся по полу.

Эльва опустилась на колени, уже произнося заживляющие заклятия, которые стали затягивать кожу на его ранах. Это было рефлексом, первой реакцией на увиденное, но она понимала, что это не поможет против смертельной дозы яда, которую Северус получил с укусами змеи.

Дежурный безоар, вспомнила она и дрожащими пальцами стала обыскивать карманы его мантии, а затем и пиджака, но все они были пусты.

Он потратил свой тогда на неё и забыл взять новый.

Отчаяние захлестнуло её, и предательские слёзы потекли по щекам. Она закрыла лицо ладонями, запоздало замечая, что её руки были расцарапаны, вероятно, после падения у Ивы.

И вдруг в горле пересохло. Кровь Агоно. Её кровь. Она должна быть целебной, словно слеза Феникса.

Нож и бокал появились из воздуха, и через секунду Эльва уже наполняла сосуд густой алой жидкостью, даже не чувствуя боли. Она приоткрыла рот безвольно лежащему на полу Снейпу, вливая содержимое, едва не пролив половину мимо, на его шею и одежду.

Оставалось только ждать.

Не прошло и минуты, как все оставшиеся раны Северуса затянулись без следа, а его грудь стала заметно вздыматься в такт его возобновившемуся дыханию. Он был жив.

Эльва сидела рядом с ним на коленях, не зная, каких богов благодарить за очередное чудесное спасение. Северус был жив. И если Гарри удастся одержать верх, он будет жить и дальше.

Гарри, — вспомнила она.

Следовало понять, что происходит. Она должна была помочь своим друзьям, и как бы ей ни хотелось остаться сейчас с Северусом, с ним уже всё должно было быть в порядке и без неё.

Она покинула тоннель тем же способом, снова встречая тёмное небо над головой: казалось, эта ночь не собиралась заканчиваться. Эльва пошла к замку.

— Эльва! — услышала она вдруг издалека.

Со стороны леса к ней бежал не кто иной, как Энтони Голдстейн.

— Эн? — удивилась она, тоже идя ему навстречу.

— Эльва, он пошёл туда!

— Кто?

— Гарри! Он отправился в лес один, и я не смог его остановить! Ему нужна помощь, скорее, пошли! — крикнул Энтони и, не дожидаясь Эльву, круто развернулся, устремляясь обратно в лес.

— Постой! — ответила Эльва, тоже переходя на бег. — Куда мы идём?

— К нему! — Голдстейн не оборачивался и не сбавлял ход, и Эльва едва поспевала, чтобы не упустить из виду его спину.

Они неслись напролом, сквозь ветки и кусты, довольно долго, пока не оказались вдруг на широкой поляне, и только тогда Эльва увидела, что окружена фигурами в масках.

— Эн, — пробормотала она, с ужасом замечая лицо Волдеморта, скалящегося в самодовольной ухмылке, в общем калейдоскопе масок под капюшонами.

Голдстейн посмотрел на неё, а потом вдруг усмехнулся и неспешно прошёл прямо к тёмному магу, вставая по правую руку от него.

— Здравствуй, Эйма Агоно, — прошелестел ненавистный голос.

* * *

Все чувства вернулись к нему, и он рассеянно удивился этому. Он знал, что не должен был выжить. Он отдал Поттеру свои воспоминания, как и обещал старому директору, и последним, что отпечаталось в его сознании, был голос Тёмного Лорда.

Но сейчас он определённо был жив, и после некоторых усилий веки разлепились, открывая взору закопчённый, облупившийся потолок Визжащей хижины.

Рука потянулась к шее. От смертельных ран не осталось и следа, хотя ни одно из известных ему зелий, а он знал их очень много, не могло дать такой эффект. О чарах же и речи быть не могло.

Озадаченный, Северус постарался принять сидячее положение. Одежда была безнадёжно испорчена, и сам он валялся в огромной луже крови, что не оставляло сомнений в верности его воспоминаний. Он прислушался. Ни криков, ни грохота заклятий, сопровождавших эту ночь последние часы, не было слышно. Он осторожно встал на ноги, снова убеждаясь в том, что чувствует себя абсолютно здоровым.

Что-то загремело под ногой, и Северус, наклонившись, извлёк из лужи медный бокал, каких много валялось в кабинете трансфигурации, поскольку их создание изучалось на одном из первых курсов. Внутри жестянка также содержала остатки крови.

Пару секунд он размышлял, а затем внезапная догадка осенила его.

Бросив кубок обратно на пол, зельевар нырнул в тоннель.

Он оказался снаружи как раз вовремя, чтобы увидеть, как двое бегут к кромке Запретного леса. В одной из фигур он с облегчением узнал Эльву, а кем был второй юноша, Снейп с уверенностью сказать не мог.

От леса его отделяло несколько минут широким шагом, и он бросился туда, уже смутно подозревая, что происходит.

Только бы успеть, пронеслось в его голове, и он перешёл на бег.

Он помнил последние слова Лорда, обращённые к нему, когда он уже бился в агонии после нападения Нагайны.

Я позабочус-сь о твоей новой юной подруге, С-северус, — сказал тогда Волдеморт, специально, чтобы эти слова оказались последними, которые слышал от него умирающий маг. Последними и единственными: Снейп не знал, как много вычислил Волдеморт об их совместной кампании. Может, он знал лишь, что Северус защищал Эльву, а, может, гораздо больше. Сейчас, следуя по пятам за Райт и её провожатым, он гадал, смогла ли она уничтожить кольцо.

Поляна кишела Пожирателями. Он понял это ещё на подходах, но Эльва сломя голову пробежала в самую гущу, очевидно, попав в точности в расставленную для неё ловушку.

Северус остался позади, закрытый густыми кустами и наблюдающий за происходящим. Только сейчас лунный свет позволил ему узнать в спутнике Эльвы мальчишку Голдстейна. Тот занял место рядом с Лордом, и это оказалось сюрпризом для зельевара. Как он мог пропустить такое? Не заметить среди студентов Рэйвенкло юного Пожирателя?

— Здравствуй, Эйма Агоно, — прошипел Лорд, и Северус услышал в его голосе неприкрытое ликование. — Наконец мы встретились при должных обстоятельствах.

Он вышел вперёд, ближе к девушке, которая напряжённо смотрела на своего врага, слегка согнув правую руку — вероятно, где-то там, в кармане, была её палочка.

— Ты так похожа на своих талантливых родителей, Эйма. Я узнаю их черты в твоём лице. Они сделали очень много для меня, для нас, и нашего нового будущего. Но и у тебя, Эйма, как ты, верно, уже догадалась, есть своё предназначение.

— У тебя ничего не выйдет, — севшим голосом ответила на это Эльва.

Неужели кольцо уничтожено?

— Не следует торопиться с выводами, дитя, — пропел Тёмный маг, отворачиваясь от неё. — Покажите ей!

Двое Пожирателей поспешили куда-то вглубь леса, в темноту, и через минуту появились снова, перемещая за собой большую светящуюся сферу. Ещё до того, как Эльва могла увидеть её, Северус уже разглядел внутри фигуру человека.

— Энтони? — растерянно удивилась Эльва, когда, наконец, узнала витающее в сфере тело. Мальчик был без сознания.

— Именно так, Эйма. Это твой друг, мистер Голдстейн, а это — он указал на того Голдстейна, который привёл её в лес, — мой друг и верный помощник, мистер Мальсибер.

В этот момент тот вдруг изменился без видимых усилий, становясь похожим на Мальсибера.

Северуса окатила волна злости на самого себя, когда он понял, что проглядел метаморфа в числе ближайших соратников. Похоже, Лорд намеренно скрывал этот факт от остальных.

— Видишь ли, способность метаморфа менять обличья без каких-либо ограничений позволила нам, как бы сказать, направлять тебя и твоего помощника по нужному пути.

Эльва, кажется, едва слышно ахнула от изумления, когда Мальсибер принял облик Констанции Эрнствуд.

— Что вы с ней сделали, — проговорила она почти шёпотом.

— Она отдала свою жизнь за успех нашего предприятия, и я крайне ценю её жертву, — лицо Волдеморта исказилось в кривой улыбке. — Да, было очень занимательно следить за вашими приключениями. Ты храбрая девочка, Эйма. Храбрая и сообразительная. Жаль, что всё должно закончиться именно так.

— Если ты всё знал, почему дал мне уничтожить кольцо?

Лорд засмеялся.

— А с чего ты взяла, что я в нём нуждался? Потому, что так сказал тебе Альбус Дамблдор?

— Тебе нужен сильнейший артефакт для завершения обрядов, — неуверенно возразила ему Эльва.

— Верно, он был мне нужен. Я знал об этом с самого начала. И я давно его нашёл. Ты слышала о Жезле Аарона, Эйма?

Всё внутри Северуса похолодело, когда он понял, что сейчас скажет Тёмный Лорд.

— Это древняя реликвия иудеев, — Лорд плыл вдоль стройного ряда своих верных приспешников, наслаждаясь каждой секундой этого триумфального разговора. — Великий, дающий жизнь и силу посох. Дамблдор решил, что потерпев неудачу с Философским камнем, я обращусь к кольцу Одина, и я слишком давно знал этого старого интригана, чтобы не догадаться об этом его выводе. Он всегда считал, что высокомерие и гордыня застилают мой разум. И пока он думал, что я уязвлен поражением, я отыскал развалины Древнего Силома, где и покоился Ааронов жезл.

Эльва молчала. Лорд теперь стоял прямо напротив неё.

— А знаешь, какой ещё интересной особенностью обладает этот артефакт? — спросил маг. — Подчиняясь парселтангу, он способен обращаться в змею. Нагайна!

Послышался шелест травы и треск ломающихся под тяжёлым телом змеи мелких веточек. Нагайна свернулась в клубок у ног своего господина.

Лорд вытянул над ней бледную ладонь, и когда с его губ слетел шипящий приказ, тварь вдруг преобразилась, уменьшаясь в размерах и вытягиваясь в струнку. Через полминуты в руке мага покоился деревянный посох.

Северус знал, что это конец. Не тот конец, когда змеиные клыки рвали кожу на его шее, а конец всему, ради чего он работал все эти годы. Конец трудам Альбуса Дамблдора. Конец войне, но не такой, о каком они мечтали. Волдеморт обошёл своего врага в этом последнем ходе, и теперь у него в руках были одиннадцать рукописей, был артефакт и была Эльва.

— Зачем же ты так долго ждал? — глухо спросила Эльва.

Северус видел, что она не оставила идеи достать палочку, вероятно, желая биться до конца, и её правая рука ещё была наготове.

— О, это просто. Во-первых, одиннадцатый обряд предполагал наличие сильной физической оболочки, и я не желал спешить. А во-вторых, одно из неудобств заключается в том, что потомок рода Агоно должен желать добровольно отдать свою жизнь, свою кровь, чтобы ритуал завершился успешно. И когда я нашёл тебя, моя бесценная Эйма, я должен был найти также и твоё слабое место. Я разыграл этот маленький спектакль с поисками кольца, чтобы ты за этот год не натворила никаких глупостей с собой и считала своё спасение возможным. И вот выбор, который я теперь тебе дам. Ты можешь отказать мне и посмотреть, как я убью твоего ни в чём не повинного друга, — он указал на зачарованного юношу, — либо мы скрепим Непреложный обет, по которому я позволю ему жить дальше, целым и невредимым, а ты добровольно отдашь мне собственную жизнь. Выбирай, Эйма Агоно.

Несколько секунд она стояла без движения, во все глаза глядя на своего собеседника. Затем, медленно, её правая рука расслабилась, безвольно повисая вдоль тела. Тогда Северус понял, что она всё решила. Впрочем, он не ждал от неё другого решения.

— Как это будет? — спросила она. — Обряд.

Волдеморт довольно оскалился.

— О, пусть тебя это не беспокоит. Самого обряда тебе видеть не придётся. Мне нужна кровь, отданная по доброй воле. Неважно, из какого тела я её возьму — из живого или из мёртвого. После скрепления обета я подарю тебе быструю и милостивую смерть от заклятия Авада Кедавра.

Вновь воцарилось молчание. Эльва теперь сохраняла бесстрастное выражение лица, и Северус чувствовал, что она по-прежнему закрывает свои мысли так, как он учил её. Она сделала свой выбор, но не желала дать Лорду возможность прочесть её отчаяние от безвыходности ситуации.

— Я согласна, — сказала она, наконец.

Усмехнувшись, тёмный маг вернул Нагайне змеиную форму, отсылая прочь. Затем он поднял свою палочку, и Мальсибер сделал то же самое.

Северус неслышно пробирался ближе, наблюдая, как светящиеся нити оплели творящих заклятие, и судорожно ища способ предпринять хоть что-то.

И вдруг он различил шорох в отдалении. Оглянувшись, он всмотрелся сквозь толщу деревьев и вскоре различил знакомую фигуру. Гарри Поттер шёл сюда. Шёл на верную смерть. Одна из комбинаций Дамблдора подходила к своему логическому завершению.

В этот момент Северус понял, что должен сделать. Он знал, что как только Эльва произнесёт свою клятву, Лорд не станет ждать дольше. Оставался только один-единственный шанс.

Поттер вот-вот появится, отвлекая Лорда на себя, и если помочь Эльве ускользнуть в самый последний момент, то есть надежда, что тёмный маг не сразу бросится вдогонку. Он может решить сперва разделаться с ненавистным юношей, зная, что связанная обетом Эльва всё равно уже принадлежит ему. А потом… Потом, помоги Мерлин, пророчество исполнится именно так, как того ожидал Дамблдор.

Снейп теперь был совсем рядом. Он видел, как угасла магия, скрепив клятву, а Лорд не опустил палочки, и взгляд его стал хищным, как всегда бывало, когда он произносил смертоносные слова. Слышал, как всё ближе подходил Поттер. Знал, что мальчишку заметят меньше, чем через минуту.

На этот раз он успеет.

— Авада Кедавра! — услышал Снейп, уже кинувшись наперерез лучу, формируя в своём сознании домик зельевара. За долю секунды до того, как заклятье ударило ему в спину, он схватил запястье Эльвы и бросил себя и её в аппарационную воронку одновременно с тем, как вечная тьма поглотила его.