Диктатор (джен)

После окончания разговора с министром-дезертиром первым делом я пулей понесся… в банк. "Фадж месяц ждал, подождет еще пару дней, а вот гоблины с моего счета свой процент снимают ежедневно. Заодно и хвост возможный скину, — подумал я. — Пусть аналитики министерства поломают голову, какие такие связи появились у гоблинов с Волдемортом. Удачи им в этом нелегком деле".

Чего не отнять у гоблинов — работать они умеют. Всего за полчаса я успел сделать все, что планировал, сидя в ожидании начала СОВ: закрыл все долги, заплатил за учебу, разобрался со счетами и даже снял некоторое количество налички, чтобы наполнить свой полупустой кошелек. Камина в банке не было, шляться по магазином было бы уже откровенным плевком в лицо, а Фадж мне нужен максимально… понимающим, поэтому я быстренько пробежался по Косому и прыгнул в общественный камин в "Котле".

"Черт, скорее бы нас начали учить аппарации! — мысленно пожелал я, стряхивая с парадной мантии сажу. Откуда она там с завидным постоянством берется, если камином по прямому назначению не пользовались, наверное, лет сто, я даже думать не хочу. — От чего, или от ко… Нет! Не думать, я сказал!"

Первым делом я рванул в свой кабинет разбираться в ситуации с почтой. Проблема писем-потеряшек должна была быть решена немедленно и без всякой жалости. Мне до полного набора только и не хватало, чтобы Лотта, чем-то таким "заразившись" от Добби, начала устраивать мне приключения наподобие поттеровских.

Однако все оказалось не так страшно.

Стремительно проведенные следственные действия выявили печальный факт того, что я… Пиноккио. Это тот самый, который сам себе злобный Буратино. Лотта, как это было заведено ранее, все так же продолжала добросовестно забирать свитки у почтовых сов и складывать их на полку для входящей корреспонденции в кабинете главы рода. Я же, тренировками с Беллой и учебой у Волдеморта превращенный практически в зомби, тупо забивал на обязанности лорда. Какие письма, если на сон времени не хватало?! Ну а подключить к этому делу Уэйна как наследника я не подумал.

"К сожалению, как бы ни хотелось хотя бы в мыслях оправдать все самодурством учителя, но обманывать себя — последнее дело. Хорошо еще, что за эти недели письмами меня бомбардировал один лишь Фадж, так что больше никого я своим молчанием не оскорбил, — мысленно возблагодарил Мать-ее-магию, перебрав все свитки на полке. — Ну, почти только Фадж, — отложил я в сторону приходящее традиционно летом письмо-приглашение от "крестного" — Риккардо Мигеля де Лусеро, лорда де Лусеро. Правда, в этот раз следом за отцом мне коротенькое внеочередное послание набросал и его сын. — А вообще, если так подумать, что-то Фадж совсем уж расклеился. То, что сегодня произошло, иначе как "излить душу", с поправкой на английскую чопорность и разницу в положениях, не назовешь. Да и сломался он как-то подозрительно быстро. Как в анекдоте про потерпевших крушение, вынужденных стать каннибалами — "…ну не через десять же минут?!" И сломался ли вообще? — засомневался я. — Хватки-то, как показала наша дальнейшая беседа, он совсем не растерял…"

К сожалению, сомнений в этом не было никаких. Ведь на первый же мой вопрос, про крысу, он, не медля ни секунды, ответил, что сдала меня Боунс. Однако Боунс теперь без одного из Даров Смерти не спросишь, из-за чего я вынужден гадать: то ли действительно все было именно так, то ли Фадж таким образом ловко ушел от ответа, списав все на удобно безответный труп? А настоящий стукач-подставщик тем временем жив-здоров и продолжает свою поганую работу? То есть первым же ответом у Фаджа получилось изящно свести на нет неудачные для него условия только что заключенной сделки. Ведь если уже после первого ответа возникает стойкое сомнение в достоверности получаемой информации, то и к прочей придется вынужденно подходить с подозрением. А раз так, то ценность такого источника стремится к нулю, и следовательно, "дружба" для Фаджа окажется редкой и совсем ненапряжной.

"И чему позавидовать можно особо — получилось у него это мгновенно, чисто на автомате. Тот самый опыт, который не пропьешь. Может, следовало в качестве доказательства не ограничиваться волшебной палочкой, но прихватить с собой еще и труп? Потренировался бы заодно потом в подъеме… Ладно, пора на доклад к учителю".

По вполне очевидным причинам мало кто из Упивающихся, включая Ближний круг, после воскрешения Волдеморта из мертвых стремился злоупотребить вниманием повелителя. Тем удивительнее для меня стала картина, что сегодня Темный Лорд в своем "тронном зале" был не один. И вдвойне удивительно, что неизвестный не стоял (на коленях) или лежал (на полу, согнувшись после круциатуса), а гордо восседал в кресле, занимая за столом самое почетное место — первое по правую руку.

— Иди сюда, ученик, — произнес Волдеморт, увидев меня, замершего в дверях. Судя по тому, что не было жуткой ауры темной магии, окружающей Темного Лорда в моменты бешенства, сейчас он был более-менее спокоен и вменяем. — Садись, — махнул учитель рукой, и слева от него из пола выросла табуретка. За стол меня по-прежнему не приглашали. — Послушай его. Он говорит занимательные вещи.

Сев, я с любопытством посмотрел на заинтересовавшего учителя человека. Мужчина, лет сорок-сорок пять. Редкие, обильно побитые сединой волосы. Мелкие, невыразительные черты лица. Очки в недешевой оправе. Одежда и обувь чистые, дорогие, но стопроцентно маггловские. На пальцах два золотых перстня, судя по тому, где он их носит — чисто декоративные. Кобуры для волшебной палочки не заметно.

— Учитель, я его раньше не встречал. Кто он? Наш старый или новый соратник?

— Это — Джон Смит, сквиб, так что очень вряд ли он будет сражаться вместе с нами, — ответил Волдеморт.

— К вашим услугам, — коротко кивнул мне мужчина.

"Еще один "Иванов", — машинально отметил я, и тут до меня дошло только что услышанное:

— Сквиб? — крайне удивившись, переспросил я.

Причиной моему удивлению был небольшой выверт в психологии волшебников, который я относительно недавно для себя смог сформулировать словами, а не на уровне "понимания в ощущениях". Если полукровки, грязнокровки, магглорожденные, магглы и были презираемы чистокровными волшебниками "по факту рождения", этакая своеобразная смесь расизма — "у черных души нет" — и классового презрения высшего к низшим — "человек для меня начинается с барона", то со сквибами все было немного сложнее. Сквибом ведь можно было не только родиться. Сквибом можно стать, деградировав из мага. Тот же Филч, если то, что он мне рассказал о своей жизни — правда, родился пусть и слабым, но волшебником. Поэтому, как любого здорового человека подсознательно пугает калека — весьма неприятное напоминание о том, что здоровье — это очень хрупкая вещь, которой можно легко и неожиданно лишиться, так и волшебникам вдвойне неприятны сквибы. А как лучше всего бороться с неприятным? Да очень просто — показать ему свою силу, побеждая тем самым свои страхи, или, хотя бы, держаться подальше, дабы не обретать постоянного психологического дискомфорта. В общем, увидеть, мягко говоря, весьма и весьма эмоционально нестабильного Волдеморта спокойно и, более того, с явным интересом разговаривающего со сквибом, было даже не волшебством, а настоящим чудом.

— Да, сквиб, — подтвердил Темный лорд. — Продолжайте, мистер Смит. Но только не слишком затягивайте.

— Да. Благодарю. Итак. Подводя некий итог под событиями позапрошлого десятилетия. Вы мастерски смогли террористическими атаками вогнать обывателей Магической Британии в шок и трепет. Вас боялись все, исключая редких тех, кто боготворил. Но что же случилось дальше? Всего лишь фальшивая — или не очень, тут у меня мало информации для анализа — смерть, как сразу же маятник резко качнулся в противоположную сторону. Даже те, кто был готов целовать вам ноги, образно говоря, стали плевать на вашу могилу, а еще вчера самые верные и преданные соратники — отказались подхватить выпавшее из ваших рук знамя, занявшись, хм… своими собственными делами. Сейчас вы снова идете по тому же пути: безжалостно убивать врагов и нейтралов до тех пор, пока не останутся только те, что встали на колени. Правда, в этот раз победа может серьезно отдалиться из-за вашего несколько… неоднозначного внешнего вида. Вы не пробовали его сменить на что-нибудь более, хм… менее устрашающее?

— Продолжай.

— Как вам будет угодно, — кивнул Смит, поняв намек, что ответа не последует. — И, как я уже говорил, в данной ситуации я могу вам серьезно помочь.

— И как же ты собираешься мне помогать? — с явной насмешкой спросил Волдеморт. — Сделать меня красивым? Выдать пророчество? Ты сквиб, и в тебе нет магии. В бою — ты также бесполезен. Так чем? Просто словами?

Но Смит, тут нужно отдать должное его самоконтролю, даже бровью не повел.

— Слова тоже бывают очень разные. Я обещал говорить правду, и я продолжаю это делать. Как бы вам ни было обидно это услышать, но общества развиваются по строго определенным законам, единым для всех разумных. Неважно, волшебники это, магглы или какие-нибудь кентавры с гоблинами. Ну а так как магглов гораздо больше, то они, банально в силу своего численного превосходства, столкнулись с множеством вызовов, в том числе и политических, гораздо раньше всех остальных. И, соответственно, способы их решения нашли раньше. Причем, способы отличные от прямого правления страхом. Более гибкие и эффективные. Я не пластический хирург и не могу вас сделать красивым. Я не пифия — так что не умею задурить голову правдоподобно звучащим пафосным бредом. В бою, в бою я не просто бесполезен — я обуза. Но как ведущий бизнес-аналитик и бакалавр в области истории европейской политики средних веков я могу вам помочь тем, что, ознакомившись с моей выжимкой, вы не совершите в будущем критических ошибок. И это стоит гораздо больше, чем еще один волшебник с палочкой наперевес.

— Стоит?

— Конечно! То, что досталось бесплатно, не ценится. Я пришел сюда в надежде, что за верную службу и награда будет соответствующая.

— Какая же? Деньги? — с беспристрастной миной на лице спросил Темный Лорд, хотя я, честно говоря, ожидал в ответ на такие товарно-денежные предложения службы как минимум круциатуса.

— Нет. Что такое деньги? Прах! Статистика отчетливо свидетельствует о том, что наибольшую прибыль получают те, кто примкнул с самого начала. И совсем не важно, бизнес это или восстание — логика едина для всех. Поэтому я желаю другого. Я согласен отдать все свои знания и все свои силы вам, Повелитель. Рано или поздно вы захватите власть. Сначала в магическом, потом в маггловском мире, ибо такое развитие событий предопределено логикой окружающего нас мира. Произойдет это в том числе и благодаря моим усилиям. И вот когда вы станете властелином хотя бы Великобритании, неужели у вас не найдется небольшого феода или соответствующей должности для преданного соратника? Я бы с удовольствием снял с вас заботу по непосредственному управлению маггловским миром…

В ожидании взрыва я непроизвольно напрягся. Смит метил не больше и не меньше как на должность полновластного имперского наместника волшебников в маггловском мире. Однако, к моему крайнему удивлению на такие, мягко говоря, борзые притязания Волдеморт почему-то совсем никак не отреагировал.

— И какие же ошибки ты предлагаешь мне исправить сейчас?

— О! Для начала — страх. Страх сейчас, как это ни парадоксально, работает не только за, но и против вас. Даже больше против. Да, слабые духом готовы будут сдаться и присягнуть… Но кто вообще принимает во внимание пассивное большинство? А вот те, кто что-то значат, кто готов сражаться с оружием в руках, а не трусливо прятаться или покорно идти на бойню, сразу же вспомнят предыдущую войну. Тоже не страшно, но даже загнанная в угол крыса может дать серьезный отпор.

Однако, уменьшение желания сопротивляться — далеко не самая важная задача. Легче заставить человека хорошо и с полной самоотдачей что-то не делать, чем что-то неприятное — делать. Вполне реально, что в этот раз вы добьетесь своих целей и захватите власть. Но что будет дальше? Как примут новый порядок? Сколько пройдет времени, как поднимется новое восстание? Как скоро опять прольется кровь тех, кто должен честно и преданно служить вам? Тем более, если вы, по слухам, бессмертны, то они — совсем нет. Тем более существуют способы и ненасильственного сопротивления. Вы же не хотите, чтобы ваши приказы исполнялись строго формально, согласно букве от и до, не глядя на ситуацию, или же со всем пылом но так, что итоговый результат получается строго противоположным нужному вам? Такая ситуация пагубна и бесперспективна, и если справиться с ней — отдача будет просто невероятная!

— И каким же образом, конкретно, ты предлагаешь мне это сделать?

— Для этого следует заранее, то есть уже сейчас, думать на перспективу. Планировать действия, руководствуясь только соображениями выгоды и эффективности, а не пи-ар, сиюминутного выигрыша и прочими заманчивыми, на первый взгляд, желаниями. Если принять такую парадигму, то открываются многие пути, которые сейчас вам пока еще могут показаться парадоксальными или даже глупыми. Например, вы всегда старались быть самым ужасным кошмаром Магической Британии и поэтому никогда не задумывались о том, чтобы найти что-то или кого-то — нечто, чего боялись бы намного сильнее вас. Для вас это неприемлемо и, более того, вы признали бы это нечто основным своим конкурентом. Но если внимательно разобрать…

Смит разливался еще долго. Сыпал историческими примерами, напирал на выгоду, взывал к психологии толпы, для которой подчинение к меньшему злу станет не ярмом, а избавлением, апеллировал к разуму Темного Лорда… пока лекция тому не надоела.

— Хватит, — с жесткостью в голосе произнес Волдеморт, и Смит послушно замолчал. — Я понял идею. Но как создать такую ширму?

— Увы, с нуля — это сложно и дорого. Но можно заметно сократить затраты, сделав следующий хитрый ход — использовать уже готовый объект. Выбрать раскрученную персону или организацию, обладающую требуемыми свойствами. Сформировать коалицию из недоброжелателей и противников — у политической фигуры такого калибра их не может быть мало. Провести быструю рекламную… то есть, антирекламную кампанию по очернению во всех средствах массовой информации. Ответные действия освещать строго с отрицательной стороны. Продолжать бить до тех пор, пока цель не сорвется. Отойти в тень, давая "отомстить", одновременно продолжая через вторые-третьи руки поддерживать накал ненависти, не брезгуя провокациями всех типов. Ну и так далее. Если отбросить членов Палаты Лордов, то лучше всего на данную роль подходит Альбус Дамблдор.

— Вижу, — Волдеморт даже не скрывал, что читает мысли своего собеседника, — ты его ненавидишь. Настолько сильно?

— Да. Этот, так называемый "светлый маг", вдребезги разбил мне жизнь! — мужчина отчетливо скрипнул зубами. — Причем, сделал это несколько раз! Сначала он убил моего отца. Он был волшебником и служил Гриндевальду. Когда Темный Лорд пал, на континенте те, кто до этого, забившись по норам, трепетали в страхе, обрели "храбрость" и принялись вымещать свою трусливую злобу на соратниках поверженного ударом в спину действительно великого волшебника. Охотились на них, как на животных. Чтобы спастись, мой отец бросил все тяжким трудом заработанное, схватил в охапку мою мать, тогда беременную мной, и уехал на родину, в Британию. Здесь он ожидал найти убежище, так как последователи Гриндевальда не подвергались преследованию, если не было доказано факта их преступлений против подданных Магической Британии, — речь Смита потеряла свою плавность, а фразы из тщательно выверенных стали грубыми и рубленными. — Однако Дамблдор выступил с предложением "провести совместное расследование, если совершенные на континенте преступления оказалась чрезвычайно серьезны". По слухам "серьезность преступлений" зависела от толщины кошелька, прикладываемого к письму с фамилией. Что-то похоже он провернет и потом, в восемьдесят первом-втором.

Моего отца выдали на суд русским магам, и они признали его виновным. Согласно договоренностям отбывать наказание он должен был у нас, но в последний день перед отправкой на Остров отец "попытался бежать", "оказал сопротивление при задержании" и "предпочел смерть тюрьме". Матери даже тела не выдали, а я, как сказали в Мунго, "из-за тяжести переживаний беременной", родился сквибом.

В шестидесятом, как только пошли слухи, что Дамблдора пророчат в члены верховного суда, группа волшебников решила подать совместный иск против Дамблдора. Среди них была и моя мать. Через несколько дней я впервые вживую увидел его. В тот вечер я, играя, провалился в старый тайник в полу. Стал его исследовать и случайно стал свидетелем их разговора. Дамблдор уговаривал маму отступиться, ссылался на то, что муж ее пострадал через свои занятия темной магией. Из ответной, полной ярости речи матери я тогда и узнал эту историю. Они ни до чего так и не договорились. Дамблдор, ушел, на прощанье с угрозой посоветовав не пожалеть потом о своем решении.

Еще через три дня должен был начаться суд, на котором широкой общественности планировалось представить какие-то доказательства преступлений Дамблдора. Сделать это нужно было как можно быстрее, так как члены верховного суда обладают иммунитетом к судебному преследованию. Но за день до начала первого заседания на особняк, где собрались основные обвинители и свидетели, напали неизвестные. Когда прибыли авроры, живых в обгорелых развалинах дома уже не было. На своей приветственной речи в честь избрания судьей Визенгамота Дамблдор лицемерно "скорбел вместе с родственниками погибших", обещая, что "приложит все усилия, чтобы такого больше не произошло".

Угрожали и мне. В результате я был вынужден бежать и жить среди магглов, не имея там ни средств, ни знакомых, на чью помощь можно было бы рассчитывать. Это были трудные года, но я справился. Работая по двадцать часов в сутки, я накопил денег на неплохое маггловское образование. Удачно устроился на работу, женился, тоже на сквибке. Жизнь вроде наладилась — оказалось, что если сохранить за собой доступ хотя бы к слабеньким зельям, у магглов можно неплохо устроиться даже сквибу. А в восьмидесятом опять все рухнуло, когда штурмовая группа дамблдоровских выкормышей напала на мой дом. Напала по ошибке, но чтобы в этом их убедить, мне пришлось выдержать несколько часов пыток… Мне пришлось, жене пришлось, но она, в отличие от меня, их не пережила. Мне пришлось прислушаться к "доброму совету" и снова бежать, уже вообще с островов, так как при Дамблдоре — верховном чародее Визенгамота ни о какой справедливости и мечтать не приходилось. Достаток, свобода и даже жизнь при нем мне не гарантировались. "Авроры не могут атаковать не того, а то, что тебя отпустили, не извинение, а ошибка".

Так за что мне любить Дамблдора? А вот ненавидеть… ненавидеть за многое. Поэтому, узнав от своих приятелей-полукровок, что вы вернулись, я решил не ждать, когда мне сломают жизнь в очередной раз, и, наконец, отомстить. Я завершил свои дела в Америке и вернулся в эту страну. И вот я здесь, перед вами.

— Хм… Ты здоров. Не стар. Вполне мог и дальше оставаться там, где был. Почему же ты не только вернулся, но еще рискнул прийти ко мне, зная о моих отношениях к отбросам волшебного мира?

— Я ненавижу…

— Не стоит даже пытаться мне врать!

— Да. Вы правы Повелитель. Не так уж и сильно я его ненавижу. Смирился за годы, хотя и всегда готов пустить ему пулю в спину. Тем более, мстить ради одной лишь только мести — это… непродуктивно. Да, я здоров, хотя не так уже и молод. Но я еще успею и послужить вам, и пожать плоды своей помощи.

— Вернемся к "ширме". Не думаю, что очернить Дамблдора получится… хм, вообще получится, пока он жив. В мире магглов оппонент не обрушит на тебя адское пламя в ответ на брошенное в лицо оскорбление!

— Это так. Но может нанять убийц, террористов, государственных служащих, чтобы решить проблему надоедливого соперника. И для этого ему не нужно быть великим волшебником. Было бы желание и деньги. Однако, к моему огромному сожалению, я вынужден с вами согласиться. Пока среди сотрудников Министерства большая половина училась в Хогвартсе, где запомнила Дамблдора "добрым дедушкой, кормящим сладостями", любая пропаганда бессильна. Поэтому более выполнимым, как мне кажется, будет опорочить Министерство. Сделать из него тирана и деспота, карающего направо и налево. Более того, многим в Министерстве, начиная с замов министра и заканчивая последним поломоем, это даже понравится. Они будут не играть, а совершенно искренне жить этим, что, несомненно, лишь приблизит нашу победу. В перспективе данная стратегия может привести к тому, что в головах обывателей выбор уже будет стоять не из двух зол. Выбирать будут согласно принципу "кто угодно, лишь бы не этот!", то есть власть даже не придется захватывать. Ее нам просто под рукоплескания отдадут! А если при вступлении в должность еще и объявить об отмене самых одиозных законов прежнего правительства (которое должно хорошенько почистить для нас политическое поле от неугодных и потенциальных бунтовщиков), вы еще и приобретете невероятную любовь и обожание толпы. Чтобы это случилось, нам следует, на мой взгляд, предпринять следующие шаги. Для начала, нужно подобрать человека, который бы истово жаждал власти…

— Ученик, — перебил сквиба Волдеморт.

— Да, Учитель?

— У тебя среди министерских знакомых нет ли такого, кто хотел бы стать министром?

— Есть, Учитель! Даже не один! Это…

— Не нужно, — перебил меня Волдеморт. — Видишь, даже дети знают, что там каждый хочет стать министром. Так что это не проблема.

— Я могу продолжить?

— Говори.

И Смит продолжил. Лекция о прикладных аспектах политики длилась несколько часов. В отличие от Бинса и Снейпа Смит подавал материал умело — живо, интересно с долей юмора, так что лично мне лекция показалась очень полезной и запоминающейся. Волдеморту, похоже, тоже, так как вопросами и замечаниями он "профессора" прерывал редко, а когда сквиб охрип, волшебник даже наколдовал стаканы и графин, который наполнил водой из палочки.

— Что ж… — задумчиво сказал Волдеморт после того, как его гость окончательно выдохся. Почему-то у меня сложилось впечатление, что последний час лектора слушал я один, а Волдеморт раздумывал о чем-то совсем другом.

— Эм… Повелитель, достоин ли я в будущем награды? — заискивающе спросил Смит.

— Хм. Да, — кивнул Волдеморт и хорошо знакомым жестом повел волшебной палочкой. — Авада кедавра, — зеленый лучик попадает в даже не успевшего удивиться Смита, и тот обмякает в кресле. — Флинтифорс, — тело сквиба съеживается, превращаясь в небольшой коробок. — Вот достойная тебя награда!

Переход от лекции к убийству произошел так быстро и неожиданно, что я только рот приоткрыл в изумлении. Посмотрел на коробок спичек, сделанный из бывшего всего пять секунд назад живым человека, и перевел ошарашенно-вопросительный взгляд на Темного Лорда.

— Он еще не успел до конца "разобрать мои ошибки", — Волдеморт с чего-то решил пояснить мне причины своей жестокости, — как я уже все понял и приговорил его. В том числе и за непомерную наглость.

Холодный пот мгновенно пропитал пижонистую рубаху, которую я так и не переодел после экзамена. Почему-то только сейчас я за деревьями постоянных ежедневных неприятностей и круциатусов от сурового учителя вдруг увидел лес проблем несовместимых с жизнью. Ведь ответной репликой на мой оммаж, заканчивающийся проникновенным: "…И да пребудет во веки веков свидетелем сей клятвы сама Магия!" — (что крайне похоже на "отдать все свои знания и все свои силы вам, Повелитель") очень просто могло стать не "любопытно", а тоже — "авада кедавра"!

— Однако, несмотря на это, у него получилось меня заинтересовать, — продолжил объяснения Волдеморт. — Будучи всего лишь сквибом, он умудрился не только понять все правильно, но еще и в одиночку дойти практически до моего кресла. Если бы не Белла… Я еще задам несколько неприятных вопросов отвечающим за охрану, но такая настойчивость и такой талант были достойны того, чтобы его перед смертью выслушали.

— Но…

— "Использовать Министерство в борьбе против Дамблдора" — неужели, ученик, ты веришь в то, что твой учитель настолько туп, что не додумался до такой простой идеи? Думаешь, это простое дело для человека, у которого за спиной гордость за великих предков и больше ничего — стать старостой сначала факультета, а потом и школы? Слово "нет" любого из деканов — и никакого префектства, поэтому хорошие отношения должны были быть налажены с каждым профессором. Но мало было стать, гораздо сложнее продолжать быть. За возможность купаться в мраморной ванне приходилось дорого платить. Арбитр, решения которого сильно не понравятся хотя бы одной стороне конфликта, арбитром пробудет недолго. Так что тебе еще, может быть, лекция и показалась любопытной, но я эти основы перерос еще в Хогвартсе. Тебе ведь понравилась лекция?

— Ну…

— Ты все равно продолжаешь считать, что я разбрасываюсь достойными кадрами. Не удивляйся, если я спокойно читаю тебя, то сквиб и подавно — открытый лист для легилименции. Я не убиваю ради утоления ненасытной жажды крови, как иногда делают потерявшие разум и контроль нелюди вроде гоблинов, вампиров и оборотней. — Услышав такое заявление, мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы зажать свое естество в кулак и не только не дернуться взглядом в сторону коробка спичек, но даже и не подумать что-то в роде "да-да, конечно". Волдеморт тем временем продолжил: — Я не швыряю авады направо и налево. Я казню только тех, кто этого действительно заслужил. Не только наглостью. Не только. Он — был шпионом Дамблдора. К счастью, мой старый учитель, нацеливая предателя, не учел, что я изменился. И в слезливую сказочку больше не поверю.

В памяти нашего покойного гостя нашлась закрытая мощными блоками область длиной в неделю за август прошлого года. До этого момента — ничего интересного, а после — сквиб вдруг воспылал ярой жаждой мести великому волшебнику, сквиб — великому волшебнику, для чего нужно было в обязательном порядке найти и наняться ко мне на службу. В его мыслях это объяснялось эгоистичным желанием денег и поудовлетворять свою жажду власти, однако кто поверит в такую ерунду? Сквиб и у магглов жил неплохо.

Неделя. Сколько может вложить в голову несопротивляющемуся опытный легилимент? Очень много… Например, в правильном ключе раскрыть правду о том, что в действительности произошло с его матерью. Ведь тех идиотов убрали не боевики Дамблдора, это я знаю точно…

"Хм… Быть настолько уверенным можно только в одном случае", — подумал я.

— Нет, не я, — понял мой косой взгляд учитель. Или, как вариант, прочитал мою мысль. — Не лично, во всяком случае. Это была интрига некоторых лордов, которые мстили за своих племянников и племянниц, отданных на расправу волшебникам с континента. Отомстить и убить Дамблдора у них не получилось, все же он действительно великий маг, поэтому они решили расправиться с ним политически.

Интрига простейшая, а какая действенная! Собрать под своим патронажем толпу наивных и нетерпеливых недовольных, заявить о них пошире, а потом вырезать погромче. На кого падут подозрения?

Естественно, Дамблдора в случившемся никто в лицо не обвинял. Потому что и не собирался. Отсутствие формального обвинения — это еще и отсутствие возможности оправдаться. Бороться же со слухами можно бесконечно и столь же безрезультатно. В качестве финального штришка к картине "Дамблдор втихую убирает неугодных" следовало "правильно" объяснить произошедшее выжившим родственникам. Чтобы они не забыли зло. "Угрожали" ему… — Волдеморт скривил свои тонкие губы в презрительной ухмылке. — Кому он нужен, сквиб?! Люди, способные вырезать сотню приготовившихся ко всему волшебников в заранее укрепленном мэноре, угрожать не умеют! А вот чтобы помнил и ненавидел…

Самое смешное, что Дамблдор что-то такое знал или предчувствовал, поэтому и посоветовал матери Смита отступиться. Слова любителя давать вторые шансы тем, кто ему будет полезен, были не угрозой, а искренним советом и предупреждением, который был понят строго противоположным образом. Запомни это, ученик. Важно не только что ты говоришь, но и то, как тебя поняли. Меч это обоюдоострый, и недомолвками можно как обмануть, так и обмануться.

— Что-то не похоже, чтобы позиции Дамблдора эта история как-то поколебала. Я о ней даже и не слышал, — вставил я свою реплику в паузу речи учителя.

— Кто надо — тот помнит. Лорды и не планировали мгновенной победы. Получилось бы его свалить сразу — удивительная удача, не получилось — пусть и дальше все идет, как изначально задумывалось. А задумывалось, что пройдет год, десять, пятьдесят — и факты забудутся, а пятно на репутации — останется. А где уже есть одно, там легче прилепить другое, третье, десятое… Придет время, ослабнет — и его "опоздают на лодку".

К сожалению, Дамблдор оказался далеко не так прост, чтобы попасться в настолько простую ловушку. Не только по-гриффиндорски храбр, но еще и по-слизерински хитер. Мало того, что в кулуарных беседах он не стал оправдываться, так еще наоборот, намеками давал понять интересующимся, что все это — чистая правда. И воспринимать его после такого стали не только с уважением, но еще и со страхом, чем он свел баланс результатов атаки на себя практически в ноль. Как его с такими талантами Шляпа в дом Гордрика отправила? А потом нас называют интриганами, — усмехнулся Волдеоморт. — Магглов и сквибов я презираю, но предателей… предателей — ненавижу! У них нет шансов! И первый признак предательства — это стертая или заблокированная память. На это должна быть очень серьезная причина! Ты понял меня?

Намек был прямее некуда.

— Да-да-да, Учитель! — опять обильно потея истово закивал я. — Больше никаких стертых воспоминаний об убийствах! — "Хватит играть с огнем. Похоже, лимит на удачные стечения обстоятельств, сам того не заметив, я выбрал под ноль. Лучше помнить неприятные события, чем превратиться в растопку!" — подумал я. — Но…

— Ты смеешь со мной спорить? — Волдеморт пока еще только удивился.

— А, нет, конечно же. Я о другом. Получается, сквиб — лгал? Весь его анализ, все предложения, все это — красивая фальшивка, чтобы обмануть вас, Учитель? А выглядело все очень достоверно. Зря слушал?.. — расстроенно произнес я, недовольный своей доверчивостью. В местном обществе это несовместимый с жизнью дефект мышления. И вдвойне обидно, что такая вкусная и чрезвычайно полезная выжимка по прикладным аспектам политтехнологий… раз — и на самом деле оказывается ядовитой пустышкой.

— Нет. Слушал ты не зря. Прямого обмана там не было. И слова были честны, и история была полностью правдива. Как он ее видел, конечно. Даже план относительно неплох и сулит серьезный выигрыш в будущем. Должен признать, что некоторые некритичные, но достаточно любопытные моменты мне не были известны. Можно сказать, что шпион неплохо послужил мне, чем заработал себе легкую смерть, а не многодневную пытку. Белла очень просила… Однако в его аккуратном, логичном и несложно исполнимом плане есть один не устраивающий меня момент, который старательно обходился стороной. А именно — время. Он очень долог. И мне очень хотелось бы узнать, почему или для чего Дамблдору вдруг потребовалось занять меня на четыре-пять лет? На что он потратит это время? Поэтому я и слушал шпиона так долго, одновременно легилиментя его. Ведь то, что один спрятал — другой всегда может найти, пусть искать нужно в памяти сквиба… Найти… — Темный Лорд, глубоко задумавшись, надолго замолчал.

Минут через десять я решился потревожить Темного лорда.

— Учитель, можно спросить?

— Спрашивай, ученик.

— У меня вопрос по поводу не желающего уходить добром Фаджа. Вы не поверите, Учитель! Я сегодня был в Министерстве и…

— Да. Чем ты меня порадуешь?

— Порадую! Меня на разговор вызвал Фадж, и он…

— Молчать!

— А? — осекся я, сбитый с толку.

— Ты пришел ко мне сегодня, надеюсь, не для того, чтобы молить о прощении за провал? Ты сдал экзамен, Крэбб? — чуть нахмурился Волдеморт, и я ощутил давление темной магии. Как холодным злым ветерком с запахом тлена повеяло. Пока только слегка, но в любое мгновение "сквозняк" мог превратиться в "шторм", так что отвечать нужно очень быстро.

— Да, Учитель. Сдал, Учитель. Получил "Выше ожидаемого". Не знал заклинания вызова авроров. Даже не думал, что такое глупое заклинание вообще существует.

— Да, — усмехнулся Волдеморт. — Существует. Но заклинание не глупое. Это благодаря мне никто в ДПМ на него не рискнет ответить. Так зачем ты пришел?

— Меня вызвал к себе Фадж. Мы с ним поговорили, — сказал я и задрал голову повыше, чтобы учителю были видны мои глаза.

— И? — не понял Волдеморт.

— Читайте. Там магическая клятва, — пояснил я выталкивая наверх воспоминания о недавней встрече.

— Хм… Легилименс, — произнес Темный лорд.

Согласно принесенному обету я не мог никому ничего из того, что произошло тогда при разговоре с Фаджем, сказать, написать или передать в виде воспоминаний для омута. Однако на легилименцию запрета не было. Идея Фаджа была в том, что никому, в том числе и аврорам, по своему ли желанию, по чужому ли, но проболтаться я не смогу. Дело при этом не пострадает. Упивающимся хватит моей просьбы о встрече, ну а Тот-кого-не-называют, если я к нему попаду лично, пусть лучше меня сам прочитает. Понятно дело, Фадж старался не ради меня, а ради себя любимого. Максимально исключал возможность напутать при передаче.

Так и вышло. Волдеморт внимательно просмотрел мои воспоминания, прочитал свиток с предложениями и с удовлетворением произнес:

— Занятно. Операцию по устрашению я только начал, еще и треть целей не казнены, а с корабля уже побежали даже самые жирные и ленивые крысы…

Вот только, как обычно, счастье Темного Лорда посетило ненадолго. Спустя пару секунд он внезапно изменился в лице и впился в меня взглядом своих страшных красных глаз. Взмахнул волшебной палочкой, активируя какие-то заклинания вокруг, я не успел разобрать какие именно, и излучая во все стороны злобу и жажду крови вкрадчиво, отчего становилось только страшнее, спросил:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? Замри, ученик.

В отличие от Фаджа, учителю не нужно было забивать меня в колодки. Достаточно всего лишь приказа, а остальное сделает моя магия и ученическая клятва.

— А теперь ответь мне, не считаешь ли ты, что это как-то слишком подозрительно? Разрешаю говорить. Отвечай честно, ученик.

— Нет, не считаю, — ответил я правдиво. Потому что действительно не понимал, что так всполошило Темного Лорда.

— Идиот, — Волдеморт понял свою ошибку. Обратная сторона полного подчинения — буквальное выполнение приказов, в том числе и самых глупых. Но виноватым, конечно же, оказался не он, а я. — Шпион Дамблдора появляется у меня в тот же день, когда ты разговариваешь с Фаджем. Как ты это объяснишь?

— Учитель! Вы думаете, что я вас предал? Это не так! Я же все это время был у вас на виду! Но если не верите — смотрите, учитель, — пожал я плечами и снова поднял голову с широко раскрытыми глазами.

— Легилименс, — произнес Волдеморт, не поверив в мою искренность. У меня в памяти пролетели картинки последних недель, где, как ожидаемо, не было никакой крамолы и никаких пробелов. Кроме вырезанного часа убийства Боунс. Именно это место и вызвало наибольшие подозрения Темного Лорда.

"Чертова Боунс! — думал я, пока учитель без всяких сантиментов жесткой легилименцией с полным комплектом сопутствующих ощущений пытался выдавить из моей памяти хотя бы один-два кадра. — Даже после смерти она умудряется мне гадить! Точно нужно было труп с собой брать! Хочу убить ее еще раз, и на этот раз ничего у себя в памяти не стирать! Чтоб ее в аду черти жарили как следует!"

— Отомри, — отпустил меня Волдеморт. Последними воспоминаниями, что его заинтересовали, была моя разборка с Лоттой. Рассмотрев их, Темный Лорд настолько "оттаял", что даже немного весело поулыбался. Больному нарциссизмом в крайней форме всегда приятно, когда рядом есть придурковатый подчиненный. На фоне которого так легко и удобно подчеркивать, что ты сам не просто гений, а вообще — бог.

Пока я пытался отдышаться, Темный Лорд призвал откуда-то лист пергамента, что-то черканул короткое, после чего направил на него волшебную палочку и произнес: — Морсморде. Вот, передашь Фаджу мое разрешение.

— Мне можно посмотреть? — поинтересовался я. Хорошо, что потроша мою память, Волдеморт был безжалостен, но аккуратен. Ничего не повредил у меня в голове, так что стоило ему прекратить, как боль сразу же исчезла. Почти.

— Смотри, — разрешил Волдеморт и взмахом руки отправил свиток мне в руки.

На свитке, когда я его развернул, обнаружилось короткое "Согласен" и метка мрака, извивающаяся, как на колдографии.

— А что, и так можно? — удивился я.

— Да. Я специально разработал заклинание метки как универсальное. Наложить ее можно на что угодно, на волшебника, маггла, лист пергамента или даже воздух. Свойства будут зависеть от материала. Ну и от заклинателя, конечно же. Пойдешь к Фаджу, заодно убери мусор, — и кивок в сторону коробка спичек.

Я послушно подобрал труп и замялся. Задавать следующий вопрос было, откровенно говоря, боязно, особенно после всего случившегося, но уж слишком был он интересным и важным для меня. Правильное понимание мотивов учителя может как-нибудь спасти мне жизнь. Тем более тему эту в разговоре поднимали и без меня, так что мое любопытство не будет иметь фатальных последствий.

— Что? — спросил меня Темный Лорд, видя, что я совсем не тороплюсь к двери.

— Учитель…

— ?

— Учитель, а можно задать неприятный вопрос?

— Рискни, — одними губами улыбнулся Волдеморт.

— По поводу новых сложностей. Это… Ну… Скажите, а как так получилось, что вы возродились не собой, а… таким вот? Это Хвост в ритуале ошибся?

— Нет! Это Поттер-р-р-р! — в мгновенно вспыхнувшем бешенстве прорычал-прошипел Волдеморт имя своего врага. — Это его порченная кровь сделала меня таким!..

"А вот теперь отсюда лучше валить!" — подумал я, и пока Волдеморт, задыхаясь от злости, не придумал причину для круциатуса, вежливо поклонился и сбежал.

Вернувшись домой, я отмахнулся от Уэйна и отправился в кабинет. Крепко подумать.

"Интересно, сколько мне теперь помариновать Фаджа? — развалясь в кресле главы, размышлял я, машинально подбрасывая в руке спичечный коробок. Совать его в карман я не стал, а то неизвестно, сколько там еще продержится трансфигурация. — Идти прямо сейчас — глупо, ибо это означает открыто и честно признаться в службе Темному Лорду. А совершать такой "каминг-аут" еще год будет крайне тупо. Тут и неуемный Скримджер, и Боунс — это та, которая единственная осталась. Что ей в голову взбредет? Не-не-не… Но и "передержать" Того-кто-не-хочет-больше-быть-министром тоже нехорошо. Так сколько? Неделю? Или хватит трех дней? Хочу в отпуск со спокойной душой поехать… Ах, отпуск!.."