Перекресток ветров судьбы (гет)

24 октября 1995 года, вторник.

Волшебный мир.

Близился конец октября. С тех пор, как Чо узнала всю правду о смерти Седрика, прошло уже почти два месяца, и четыре месяца — с самого события. Как говорят, время лечит любые раны, а почти личное присутствие во время тех событий благодаря Омуту памяти очень сильно помогло. И теперь…

Это же не предательство, что часть ее уже хочет двигаться дальше?

Собрание их маленького тайного общества походило к концу. Чо огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на Гарри, который как раз давал последние советы отстающим ребятам. Но хотя именно он последнее время занимал очень важное место в ее мыслях, сейчас она искала другого. Двинувшись дальше, девушка быстро обнаружила свою цель: Гермиону Грейнджер. Гриффиндорка находилась чуть поодаль, склонившись над Невиллом Лонгботтомом, который почему-то лежал на полу.

— Невилл, ты в порядке? — обеспокоено спросила Гермиона.

Когда Чо подошла ближе, ее нос уловил знакомое амбре раздевалки квиддичиствов. Что бы ни думали гриффиндорцы, Вуд был отнюдь не единственным капитаном-извергом.

— Все нормально, уф, просто решил сделать несколько подходов ВИТ, пока была возможность, — с одышкой ответил парень, непонятно сократив какое-то словосочетание.

— Как-как?

— Высокоинтенсивный Интервальный Тренинг, — пояснил Невилл.

— Что это такое? — растерянно переспросила Грейнджер.

— А, не обращай внимания, — махнул рукой Лонгботтом. — Это маггловская штука.

— Но… постой… что?..

— Гермиона? — обратилась к ней Чо, решив прервать беседу.

— Привет, Чо, — ответила Гермиона, повернувшись к рейвенкловке.

— Привет, — тоже поздоровалась Чанг; как-то так получилось, что на этой встрече они еще друг с другом не пересекались. — Извини, что прерываю, но мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Найдется минутка?

— Да, конечно. Нет проблем.

— Я хотела задать пару вопросов о Протеевых чарах, — сказала Чо, вытаскивая из кармана свой фальшивый галлеон.

— Хорошо. Что ты… — Гермиона умолкла, зацепившись взглядом за что-то за спиной Чанг. — Подожди минутку, кажется, Гарри хочет что-то сказать.

И верно, Гарри как раз зачем-то пытался привлечь общее внимание.

— Так, народ, я хочу, чтобы вы кое-что сделали к следующей встрече.

— Ты задаешь нам домашнее задание?! — в притворном ужасе воскликнул один из близнецов Уизли.

— Не ной, это легкое задание, — хмыкнул Гарри. — Найдите кого-то, кто может наложить на ваши палочки чары неразрушимости. Например, старосту или еще кого. Желательно, конечно, навести постоянные чары, но если специалиста не найдется, используйте обычные незадолго до следующего собрания.

— Почему палочки должны быть неразрушимыми? — подозрительно спросил Захария Смит. — Что ты собрался с ними делать?

— Я хочу начать изучение проклятия Редукто, — ответил Гарри, после чего сделал неуловимое движение палочкой и произнес соответствующее заклинание. Ярко-голубой луч устремился к столу на другом конце комнаты и мгновенно превратил его в облако древесной пыли.

— Как видите, было бы полезно заранее обезопасить себя от несчастных случаев, — продолжил он. — Кроме того, я слышал, что во многих волшебных семьях защита палочки — и так стандартная практика. Идея не нова.

— Он прав, Смит, — подтвердила Падма Патил. — У нас, например, все взрослые так делают. Гарри не просит ничего необычного.

* * *

26 октября 1995 года, четверг.

Волшебный мир.

— Даже представить не могу, как она будет выбирать учеников, — с тревогой пробормотала Гермиона, уткнувшись в учебник по химии. Только сев за стол она быстро смела свой ужин и взялась за уроки, пока Гарри и Рон ели.

— Уверен, ты со всем справишься, Гермиона, — заверил ее Гарри, наливая себе гороховый суп. — Кстати говоря, мне все еще интересно, не перегрузишься ли ты, если станешь учеником профессора Тосаки?

— Даже если так, это не важно, — отмахнулась она. — Такой шанс выпадает раз в жизни, и я не собираюсь его упускать!

— По-моему, это все очень странно, — пробухтел Рон. — Групповые задания, подозрительные проекты, личное ученичество, обучение совместно с профессорами. И ладно бы это были только заморочки для тех дополнительных уроков, так Дамблдор еще и заставил учителей есть за нашими столами. Это же еще не отменили, да?

— Нет, и это только деканы… — начала Гермиона, но умолкла на полуслове, уставившись на что-то чуть в стороне. И Гарри, естественно, немедленно повернул голову в ту сторону.

К своему вящему ужасу парень узрел, как рядом усаживается сама Амбридж.

— Здравствуйте, ученики, — приторно пропищала она.

Мерлин, как же он ненавидел этот противный голосок!

— Надеюсь, вы наслаждаетесь замечательным ужином этого прекрасного вечера, — пропела она, демонстративно положив на стол рядом со своей тарелкой газету.

Когда Гарри увидел заголовок, его глаз раздраженно дернулся. Несмотря ни на что, «Ежедневный пророк» по-прежнему стабильно продолжал выдавать какие-то бредовые статейки о Дамблдоре раза два в неделю. Как правило, в эти дни Амбридж просто довольно улыбалась, но ничего не говорила и не делала. Но, видимо, сейчас ей захотелось дополнительно поддеть своего самого ненавистного ученика в школе.

Пользуясь тем, что перед ним никто не сидел, Гарри начал усердно смотреть в ту сторону, старательно игнорируя розовый раздражитель рядом с собой. Он ясно чувствовал, как она сверлила его взглядом целых полминуты, прежде чем сама приступила к еде. Н-да, не удивительно, что вокруг них было тихо как в склепе.

Гарри начал быстро наворачивать свой суп, намереваясь закончить как можно быстрее и свалить отсюда, но вскоре к еще большему ужасу парня место напротив него занял Снейп.

— …этот кусок пергамента принадлежит Поттеру. Я узнаю его! Поттер здесь, в своей мантии-невидимке!

Гарри резко оттолкнул от своего разума инородное вмешательство. Несмотря на злость из-за происходящего, он очень старался держать себя в руках. В конце концов, Амбридж была практически самым последним человеком, которому он хотел выдать свои занятия окклюменцией.

— Ну что ж, мистер Поттер, должен отметить, что, несмотря на ряд коррекционных уроков по моему предмету, вам еще есть, чему поучиться, — протянул Снейп.

Еще одно нападение, но на этот раз Гарри был готов.

— Неужели? — с интересом произнесла Амбридж. — Ах, как жаль, что ученикам так тяжело в полной мере оценить труды профессоров. Возможно, если мистер Поттер станет уделять больше времени учебе, а не… своей мании величия, у него будет больше успехов.

Это заявление с успехом исполнило свое предназначение быть раздражающим, словно ноющие зубы. Как следствие следующая атака Снейпа успешно преодолела защиту Гарри.

Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост.

Мальчик выбил Снейпа из своего разума, прежде чем он успел найти еще что-то о карте. Из-за этой проклятой Амбридж он… Ага, вот оно значит что! Припомнив свой разговор со Шляпой, Гарри осознал, что сейчас напоролся на дополнительную практику окклюменции с отвлекающими факторами. Наверное, Дамблдор потом расспросил древний артефакт на этот счет и впоследствии сообщил Снейпу, а тот, как обычно оставаясь конченым козлом, напал на него безо всякого предупреждения.

Гарри так и подмывало отплатить уроду своей собственной легилименцией, но он точно знал, что попадет в серьезную передрягу, если об этом прознает Грюм, так что оно того не стоит. В конце концов, есть и иные способы насолить Снейпу. Во время следующей атаки Гарри не стал защищаться, а просто отправил назойливого профессора к кое-какому воспоминанию, которое было непосредственно связано с тем, за что тот успел зацепиться при первом нападении.

— …Поттер и его мантия-невидимка!

Снейп протянул руку и начал шарить по воздуху перед собой, словно слепой…

Гарри потребовалась вся возможная выдержка, чтобы на его лице не отразилось веселье от такой картины. Сам же профессор, что доселе открыто ухмылялся ему, после этого на мгновение криво оскалился, но очень быстро восстановил самообладание.

Следующая атака была куда более злобной.

* * *

28 октября 1995 года, суббота.

Волшебный мир.

— Оно прекрасно, — произнесла Сакура, разглядывая в ростовом зеркале свое новое платье, просто прикинув его на себя не снимая с вешалки. — Спасибо, нэ-сан.

— Так и знала, что тебе понравится, — сказала Рин с довольной улыбкой. — Когда была сегодня в Лондоне, случайно заметила его на витрине и не смогла пройти мимо. Все равно уже пора готовится к Святочному балу.

— А что ты выбрала для Сейбер? — спросила Мато у сестры.

— Она хочет пойти в своем костюме, — ответила Тосака.

Сакура пригорюнилась. Хотя в том наряде Сейбер выглядит просто великолепно, им нечасто выпадает законный повод нарядить ее во что-то интересное. Может быть, в следующем году им повезет больше?

— Это привлечет много внимания, — решила отметить она важный момент.

— Это произойдет в любом случае, — ответила Рин с озорными нотками в голосе. И, получив от сестры вопросительный взгляд, решила пояснить причины своего веселья: — Я планирую устроить что-то интересное. Конечно, не такое, как в тот раз, когда Сейбер пошла на свидание с Бартомелой, но тем не менее.

— Эх, как жаль, что у нас нет фотографий с того раза, — со вселенской скорбью произнесла Сакура. — Кстати говоря, в Лондон ты ездила не за платьями. Тебе удалось приобрести все, что было нужно?

— Да, — ответила Рин, кивнув на стопку книг и несколько папок с бумагой. — Я нашла книжный с хорошими скидками и сделала достаточно ксерокопий.

Сакура с сомнением оглядела одну из книг. Ее обложка была в царапинах, а по краям виднелись пятна гари.

— Ничего лучше не нашлось? — спросила она.

— Когда я пыталась ее скопировать… — Рин отвела взгляд. — Ксерокс сломался.

* * *

29 октября 1995 года, воскресенье.

Волшебный мир.

Под новой луной старая ведьма творила завершающую серию заклинаний. Повинуясь сложному ритуалу, сквозь камни Стоунхенджа лился мощный поток магии.

Наконец спустя час беспрерывного сотворения чар, ведьма устало опустила руку с волшебной палочкой. Четыре готовы, осталось восемь.

* * *

31 октября 1995 года, вторник.

Волшебный мир.

Хэллоуин.

Иногда люди не способны осознать некоторые вещи, пока кусочки головоломки не будут вращаться в голове весьма значительный период времени. Но если вдуматься, то нет ничего удивительного в том, что раньше Гарри Поттер не замечал связи между Хэллоуином и днем смерти его родителей. Нет, он, конечно, знал об этом еще с одиннадцати лет, но у него не было никакой толковой эмоциональной связи с этим событием. Разум знал об их смерти, а сердце грустило, но без конкретики… без понимания.

Так было до событий на кладбище. Их духи или иная форма магических отпечатков вышли из палочки Волан-де-Морта из-за воздействия Приори Инкантатем и помогли ему в самый критический момент. Спустя столько лет после смерти его родители говорили с ним, поддерживали, любили и гордились. Теперь Гарри помнил их и по-настоящему понимал, что потерял.

Это были не фальшивые изображения зеркала Еиналеж и не пропитанные безнадегой видения дементоров. Это была реальность, наполненная теплом и заботой, даже несмотря на ужас, творившейся вокруг, и свою призрачную суть.

И поэтому сейчас Гарри едва замечал, что на этот Хэллоуин убранство Большого зала очень напоминало то, что было во время прошлогоднего Святочного бала. Звучащая музыка прошла мимо его внимания. А он сам сидел за самым дальним столиком наедине со своими воспоминаниями.

* * *

Рин с некоторой неохотой шествовала в сторону Большого зала. Да, Хэллоуин — это день праздника, но, к сожалению, из-за некоторых событий прошлого для нее эта дата стала источником неудобства и досады.

Тяжко вздохнув, девушка толкнула входную дверь. Как и ожидалось, ее приход привлек некоторое внимание. Но, к счастью, не всеобщее.

Ну, по крайней мере, в этом году ее наряд впишется в компанию. Хоть и с некоторой натяжкой.

Поправив капюшон, скрывающий половину лица, но совсем незначительно затрудняющий ее опознание, Рин с максимально возможным достоинством прошествовала к преподавательским столам, очень стараясь никого по дороге не зашибить своим длинным посохом.

— Профессор Тосака? — с долей сомнения спросила Чарити Бербидж, когда маг подошла ближе.

Рин сняла капюшон, открывая лицо, после чего поприветствовала коллег.

— Ах, боже, ваше платье и мантия очень красивы, — произнесла Аврора Синистра, с интересом разглядывая ее.

Рин склонила голову, осмотрев свой наряд. Возможно, для местного общества столь облегающее платье с разрезом почти до колен было немного слишком смелым, отметила она про себя.

— Спасибо. Я решила одеться на этот праздник как ведьма, — ответила Тосака с фальшивой, но вполне убедительной улыбкой.

— Да? Вы подражаете кому-то? — спросил Дамблдор, поднимаясь со своего места. Как повелось в последнее время, на его голове была Распределяющая шляпа.

— Да. Однажды я встретила ведьму в своем родном мире, и она одевалась именно так, — сказа Рин, задумчиво посмотрев на фиолетово-черную мантию и высокий посох с крупным кольцом на вершине. — Смотрится излишне вычурно, но, полагаю, она была богатой дамой.

— Вы определенно выглядите как ведьма. Возможно, это нельзя назвать повседневной одеждой, но в остальном наряд вполне вписывается в наш мир, — сказал Дамблдор. — Хотя, посох кажется слишком громоздким, — директор галантно отодвинул для нее стул. — Прошу вас…

— Извините?! — со стороны посоха раздался негодующий возглас Руби.

Окружающие растерянно уставились в ту сторону. Посох вырвался из рук Рин и, подлетев к директору, склонился кольцом прямо к нему.

— Вы только что назвали меня толстой?! — требовательно произнесла Рубин.

Пауза.

— Эм… — неуверенно промычал Дамблдор. Его взгляд заметался по сторонам, ища помощи от коллег-женщин, но все присутствующие дамы отводили глаза, прикрывая руками веселые улыбки.

— Верно, он назвал тебя жирной, — подтвердил наглый предатель, обитающей на его собственной голове.

— Минутку…

— Мое тело — это пример совершеннейшего расчета пропорций! — громко объявила Руби на весь зал. — Ваше мнение диктует общество с искаженными представлениями о женской фигуре.

— Я никогда не говорил…

— И правда, Альбус, как вы можете быть таким грубым с нашими гостями? — спросил артефакт Основателей, скосив свои «глаза» вниз, словно пытаясь посмотреть под себя. — Ох, и за что мне достался такой неотесанный портер…

— Портер? Серьезно?

— Спорим, под этой мантией ты сам жуть какой громоздкий? — продолжила наседать палочка. — И под громоздкостью я имею ввиду уурк…

— А ну-ка хватит, — негромко рыкнула Рин, дернув замаскированный калейдожезл к себе. — Если уж ты заставила меня носить этот глупый наряд, то, по крайней мере, должна достойно принимать критику.

— Проклятый мужской шовинизм… — тихо проворчала Руби.

Тосака устало прикрыла глаза.

— Прошу простить поведение моей палочки, профессор Дамблдор.

Быстро восстановив самообладание после столь мощного нападения с неожиданной стороны, Альбус понимающе улыбнулся и поспешил ее успокоить:

— Нет необходимости извиняться, профессор Тосака. Я сам виноват, что был неосторожен со словами, — директор погладил бороду, весело сверкнув глазами. — И должен сказать, что с тех пор, как я испытывал столь сокрушительное поражение, прошло уже весьма долгое время.

Поняв, что инцидент исчерпан, Рин выпустила Руби, успевшую уже принять свой обычный вид, после чего села на предложенный директором стул. Помимо Дамблдора, Бербидж и Синистры здесь же сидел как обычно хмурый преподаватель зельеварения, которого она поприветствовала вежливым кивком, что не успела сделать раньше из-за шалости калейдожезла.

— Так получается, вы не выбирали этот наряд? — спросила Синистра.

— Несколько лет назад я… кое о чем поспорила с Руби, — тяжело вздохнув, ответила Тосака. — И теперь из-за проигрыша каждый Хэллоуин я должна носить выбранный ею костюм.

— Ах, понятно. Мне показалось странным, что вы относитесь к своему наряду так негативно, — произнес Дамблдор. — Значит, дело не в самой одежде, а в пари, из-за которого вы ее носите.

— Ну, по правде говоря…

«Бум».

Рин повернулась в сторону Руби и увидела, что она изо всех сил пытается выбраться из крепкой хватки Артурии.

— Э-э… привет ,С-Сейбер… — с заиканием проговорила палочка.

— Калейдожезл. Рубин, — выделяя каждое слово, произнесла Сейбер. — Почему Рин так вырядилась?

Среди волшебников подобный тон от Сейбер слышал только Дамблдор, и в тот раз это была реакция на окольное предположение, что она может потерпеть неудачу в исполнении возложенных на нее обязанностей. Тем не менее, даже он не был готов к такой бурной реакции. И это просто из-за платья и мантии?

— Э-хе-хе, но ведь это же смешно, верно? — слабым голосом пролепетала Руби. — Я к тому, что это поэтично или иронично по крайней мере с четырех точек зрения! Может быть, даже с пяти, если чуть прищуриться и наклонить голову вбок.

Но Сейбер явно было совершенно не весело.

* * *

Луна нахмурилась.

Где же она?