Серый Союз (джен)

Показав ведьме места, где она могла бы остановиться, Безымянный, стуча зубами от холода, навестил небольшой домик Хунтерда, располагающийся на крепостном дворе. Внешне он очень отличался от остальных: вместо бревен при строительстве использовались толстые, гладко обтесанные брусья, а крытая черепицей крыша с острым коньком будто стремилась ввысь; светящиеся в темноте полукруглые окошки, затянутые бычьим пузырем, светились тепло и приветливо. Под ними же были как-то приделаны присыпанные снегом горшочки, в которых летом росли цветы. Такую постройку мог возвести только южанин, только иррауд, желающий сохранить традиции родного государства. Безымянный поднялся на крыльцо, навес над которым держался на резных столбиках, и постучался в дверь.

Еще с порога выслушав нагоняй за «бедняжку Винту», который так боится оставаться без людей в темноте, он зашел вовнутрь, чтобы «перекинуться новостями» (на самом деле, куда больше Безымянный хотел просто отогреться).

В дверях радостно встретили собаки. Уютное гнездышко: тепло, светло, чисто; пахнет очагом и домашней едой. Домишко совсем не был похож на логово холостяка. Подозрения подтвердились, когда навстречу мужчинам вышла молодая темноволосая женщина со счастливыми глазами и немного выпирающим пузиком. Она слегка поклонилась гостю и предложила пройти.

— З-здравствуйте. Я знакомый вашего… мужа. Артраан.

— Ага, Артраан он… — ухмыльнулся охотник, уже, видимо, прознавший и про настоящее имя друга (а вернее, про отсутствие имени).

— Вас уже все в крепости знают. Лири де Неу, — представилась дама ⁽¹⁾.

— Очень рад знакомству, — Безымянный поцеловал её нежную руку.

— У нас еще ужин теплый. Накрыть на стол?

— Не-не-не, я быстро и только по делу… — засмущался монтермарец.

— Конечно накрыть, наливай целую тарелку! — вмешался Хунтерд. — Я краснощеких белок пару дней назад настрелял, а Лири обалденно вкусный суп приготовила, — просто выпихнул грязно-мокрого гостя из сеней в комнату, а затем затащил его куда-то за занавеску, в уединенную комнату, заставленную сундуками, ящиками и стеллажами. Там же хранились запасной лук, фамильный меч с зазубринами, щит с гербом (изображение оленя на бирюзовом фоне), годовой запас стрел, простенькие доспехи, шубы, капканы, сети, веревки, горшки с какими-то соленьями/квашеньями/вареньями и прочее, прочее, прочее…

— Тс! Женат и не сказал мне! Я к вам по дури ночью вломился как медведь!

— Да-а-а, ужин при свечах ты нам обломал, — протянул охотник, копающийся в сундуке с одеждой.

— Почему ты ничего не говорил раньше?

— Такое сокровище прятать надо, а не выставлять напоказ, — Хунтерд кинул в Безымянного рубаху и теплую накидку. Перешел к другому сундуку. Откуда-то из комнаты раздалось «Стол гото-о-ов!».

— Вы даже колец не носите... Почему?

— Ну, если перевести суть этого тупейшего противостояния семейств на современный язык, то получается, что когда-то мой пра-пра-пра-прадедушка в сердцах сказал, что пра-пра-пра-прабабушка Лири — противная, как собчонка соседа, и страшная, как кляча верховного некроманта, женщина. А дальше заработали всякие законы чести-мести, которые действуют даже сейчас. А мы с Лири не желаем враждовать, повинуясь лишь глупой традиции: наш союз — это маленький секрет от всех консервативных родственников, друзей и местного храма заодно. Только тщ-щ-щ... — охотник приложил к губам палец. Безымянный охотно кивнул ему.

— Считай, что об этом никто не знает. Не волнуйтесь, я не задержусь у вас долго, — он ловко влез в новую одежку. По длине она была как раз, но вот ширины в плечах и объема в груди воришке явно не хватало. Следом за рубашкой к его ногам упали и чистые сухие штаны.

— Если сумеешь вырваться… — охотник посмеялся в кулак. — Сапоги во-он за тем ящиком возьмешь, — он ткнул большим пальцем через плечо. — Не знаю только, подойдут ли тебе. Рубаха-то как висит… — Хунтерд одернул на плечах друга одежку, съехавший вырез которой смотрелся, что называется, до пупка.

Еще никогда в жизни Безымянному не приходилось пробовать такой вкуснятины. Он, конечно, таскал с кухонь и из лавок всякое, да и королевский стол вниманием не обошел. Но ничто не сравнится с домашней едой. Ароматный наваристый бульон, нежные кусочки мяса, картошка, квашеная крапива, жареная морковь, вареное яйцо, густая сметана. И хрустящая корочка свежего хлеба, посыпанная солью. Не было слов, чтобы передать все чувства и мысли, нахлынувшие за ужином.

* * *

— …ну летел я и думал, что Винту — это же грифон! Клювом клац, когтями бац! Будет от меня отгонять болотную нечисть! — увлеченно, не забывая жестикулировать и играть голосом, рассказывал о своем путешествии Безымянный. Лири и Хунтерд тихо посмеивались. — И что бы вы думали? Спускаемся, я с него — физиономией в долгожданную твердь земную. А он? Пищит, как птенец ласточкин! Потом всю дорогу держался за мой шарф, храбрец львиное сердце!

Слушатели добродушно захохотали.

— Да, есть у него такая странность, — согласилась Лири. — Без людей и огня он в темноту — ни ногой. Но зато Винту — самый быстрый грифон во всей округе. Может себе позволить подобные прихоти.

— А ведьма, она какая? — поинтересовался глава семьи.

— Не поверишь, но не страшная. Роскошная женщина, знающая себе цену. В такую и влюбиться можно…

— Кхм, говорят, людей на досуге топит. Ничего такого не заметил?

Безымянный почесал затылок и вытащил из мокрых волос шматок ряски.

— Впервые слышу.

В таком духе болтали, пока Безымянный не начал отрубаться среди разговора. Последние два дня оказались для него очень насыщенными, а времени для отдыха совсем не нашлось.

— Оставайся-ка ночевать у нас, — предложила ему Лири.

— Не-не-не. Я уже коврик у большого камина в замке облюбовал, — тот потер глаза кулаком.

— В той комнате у нас место для гостей. Хунтерд! Сгони оттуда свою свору!

— Не надо, правда. У вас свой дом, а у меня...

— Пошли-пошли-пошли, — хозяйка заставила Безымянного подняться и толкнула его в направлении гостевой комнаты.

В итоге Безымянный отлично поладил с псами: собаки пускали слюнки на него, а он — на них. А что самое приятное — четвероногие теплые и приятные на ощупь. Таких одно удовольствие обнимать.

1) Лири де Неу с языка иррауд — «Подснежник». Она родилась на севере в семье иммигрантов.

Вернуться к тексту