Комментарий к фанфику: О враг мой

nordwindпереводчик

20 сентября в 11:40 к фанфику О враг мой

Это вы про какой момент?

Где именно? Об отношении к Дамблдору? Тогда вот этот:

Дамблдор обратил свой взор на Гарри: глаза его просили о понимании. И Гарри понял, глядя в эти грустные глаза, что старый волшебник принимал много спорных решений, преследуя цели, которые полагал благими. Решений, за которые он никогда не рассчитывал получить прощение. Но всё же он их принимал, потому что надо было их принять – и это выпало на его долю.
Внезапно Гарри почувствовал огромное облегчение от того, что эта ответственность не лежала на его собственных плечах. От него ждали уничтожения Волдеморта – великий подвиг, да, – но он отвечал только за эту сторону войны. А Дамблдор – вообще за всё. И его, должно быть, осуждали и ненавидели многие из тех, кого он пытался защитить.
Как и Гарри.

Насчёт пророчеств.
Как сказал тот же Второй Гарри, это «запутанная штука». Канонный Дамблдор, помнится, не слишком суеверен и делает ставку скорее на принцип самореализации пророчества — условно говоря, «эдиповский». Если бы Волдеморт не принял его на веру и не пошёл мочить Поттеров, цена этому предсказанию Трелони могла бы быть та же, что и её ежедневным байкам перед студентами. (В этом фанфике сюжет идёт по другим немножко рельсам, но модель та же самая.) И погибнуть от рук врага, будь у тебя хоть какое там могущество, можно самым разным способом, в том числе и весьма нелепым, даже не в бою. Иметь возможность — это всего лишь иметь возможность, не меньше, но и не больше: она не обязательно реализуется. То же самое и со Снейпом в этой истории: чтобы занять чью-то «сторону», необходимо, чтобы эта сторона его как минимум приняла (Второй Гарри недаром так напирает на тему доверия).
В целом парадоксы, связанные с предсказаниями будущего, имеют природу, сходную с парадоксами таймтрэвелов. Плюс такой психологический момент: они всегда формулируются туманно, и «объект» часто истолковывает их неверно. Классические примеры — тот же отец Эдипа, или Олег в «Песни о вещем Олеге», или поражение Креза, которому было предсказано, что если он пойдёт войной на царя Кира, то разрушит огромное царство (да вот только не уточнили, чьё). Или предание, согласно которому Нерону было дано дельфийское пророчество: «Страшись семидесяти трёх годов». Нерон, которому едва стукнуло 30, вполне успокоился. В Испании же в это время в глубокой тайне собирал войско Гальба, старик 73-х годов.
Вместе с тем в ГП действительно заложен базовый концепт неуязвимости героя «извне» — его корни уходят в фольклор. Герой, которому суждено испытание, так или иначе не может погибнуть случайно (там от переохлаждения на крылечке, куда его подкинули, или сдуру свалившись с метлы). Потому что весь смысл сюжета заключается в прохождении испытания. Он может (в литературе, в фольклоре — гораздо реже) его провалить, но испытание обязательно будет. А вот какую форму оно примет — это уже вопрос № 2. Может, и весьма неожиданную. Многое зависит ещё и от того, какая концепция «судьбы» автором берётся за основу.