Комментарии «Голем» (джен)

Весьма интересная комбинация. И вполне правдоподобная, кстати.
а) Снейп с блокированной памятью (м-да, оно не особо хорошо, но некоторым от своей злопамятности избавиться можно только с памятью вместе);
б) Петуния, которая вместо тупых наездов демонстрирует навыки грамотного пиара и манипуляции общественным мнением;
в) Макгонагалл, которая тут же подхватывает переходящее хогвартское знамя по части инсинуаций в адрес Поттера;
г) Гермиона как бы раздвоилась… и канонное золотое трио превращается типа в четырех уже мушкетеров (а то и в великолепную пятерку, если Невилла считать)… посмотрим, тут еще рано делать выводы, как персонажные карты лягут;
д) и отличный Гарри: в кои-то веки это не просто «умный Гарри», а «умный для своих лет Гарри». Многие авторы так проникаются его горестной участью, что начинают от его лица высказывать собственные мысли и чувства… без сомнения, весьма ценные, но, увы, безнадежно не одиннадцатилетние. Этот же Гарри – уже хлебнувший кой-какого лиха, прагматичный и рассудительный, не любитель лезть на все попутные дурацкие рожны – но вместе с тем и рассудительность его пока детски-наивная, местами. И забитой неадекватной-замученной жертвой тоже не выглядит.
Очень полезный талант у него – ассоциативно чувствовать людей и их настроения. Один – как дерево, другой – пуховая подушка, третий – желе… Ненависть выбрасывается «черными щупальцами»… а от профессора Снейпа ледяной жутью тянет.
Ну, посмотрим, профессор, удастся ли вас настроить на более комфортный температурный режим…
Пусть автора не покинет вдохновение! Уж больно он нас обнадежил…

Чем мне особенно интересен этот фанфик?
Казалось бы, уже перебрали все возможные версии канонных образов: существуют «модели» Гарри — крутого, забитого, умного, темного, шебутного, депрессивного, сексуально озабоченного и т. д. Здесь же Гарри — ребенок, еще по-детски наивный, но стремящийся мыслить взросло и практично: жизнь приучила. Получается забавно и трогательно.
Интересно, что даже самые простодушные его суждения, основанные на поверхностном знакомстве с кино и книжками, нередко оказываются близки к истине (например, вывод о «полицейском под прикрытием»). Этой способностью Гарри обязан тому, что, хотя он загоняет себя в рамки строгого «рационализма» — но при этом от природы обладает огромным даром эмпатии, т. е. задатками богатого эмоционального интеллекта. И тут есть большой задел на развитие, на соединение этих двух разобщенных начал, причем процесс уже пошел: например, сначала Гарри убеждает сам себя, что не стоит связываться с обреченными на травлю изгоями (Невилл), но проходит какое-то время — и вот Невилл уже в числе его друзей. (Тема «котиков» тоже как бы намекает!)

Нечто похожее происходит и со Снейпом. В нем все чувства заблокированы на порядок прочнее: он существует, кажется, на одной голой «программе». Но уже сам факт, что такое замораживание эмоций потребовалось для банального выживания, — свидетельство их огромной силы.
«Сломленный» Снейп — тоже далеко не новое явление в фандоме (и одна из самых популярных версий образа), но обычно авторы слишком увлекаются описанием его страданий, и как-то трудно становится поверить, чтобы человек, настолько расклеившийся по всем швам, был способен эффективно шпионить, деканить и варить зелья без риска отравить кого не надо. Никакие ссылки на чудеса окклюменции не делают такую ситуацию особо убедительной. Автор «Голема» в эту ловушку не попал.

Не менее любопытно выписаны и остальные герои. «Золотое трио» уверенно расширяется до «золотого квинтета»; при этом канонные характеры, пожалуй, даже не стали ООС-ными: просто при новом раскладе они раскрылись с новой стороны. Раздражающие персонажи не выглядят картонными «злодеями»: та же Макгонагалл — просто ограниченная и слишком уверенная в непогрешимости собственных суждений особа, но не злая и даже не бездушная. Так, она вполне искренне переживает за Северуса, поскольку с его ситуацией более или менее знакома (в отличие — пока! — от ситуации Гарри).

Отдельный плюс «Голема» — живой и богатый разговорный язык, соответствующий естественному стилю «внутренних монологов», без впадения в книжный слог: в обоих POV՚ах фразы недлинные, динамичные, — но при этом внутренняя речь ребенка, как и должно быть в жизни, значительно отличается от речи взрослого.

В общем, тут видится перспектива для превращения в один из лучших фиков данного жанра. Но даже если КивУшка не найдет возможности продолжать эту историю (что было бы очень печально, конечно), хочется поблагодарить ее за то удовольствие, с которым время от времени перечитываешь то, что уже написано.
(И, само собой, с задней эгоистической мыслью пожелать времени для вдохновения!)