#философия #статья #размышления #моё

Черновичок статьи. Да, я упоролся, когда запилил её:) Да, я знаю, что моё определение негативной-позитивной свободы отличается от общепринятого - но тем хуже для общепринятого!

О СВОБОДЕ И НЕСВОБОДЕ

Первое, и, пожалуй, самое обыденно удобное определение свободы, по моему мнению, просто. Свобода – это власть. Это определение удивительно точно характеризует обе стороны свободы разумного существа. Поговорим о них подробнее.

Первая из сторон – это предмет власти. Проще говоря то, к чему относится власть, то, над чем вы властвуете. Примеры довольно-таки разнообразны, и здесь следует трактовать понятие «власть» наиболее широко. В частности, это и власть над собственным телом, и власть над тем, что делать со своей машиной, со своей шариковой ручкой… или с чужой машиной, чужим телом и чужой шариковой ручкой. Это власть над окружающими людьми, возможность заставить их сделать или не делать что-то, власть над группами людей, власть над общественными структурами, в определённой мере – и власть над обществом в целом, его системой, культурой, прогрессом и регрессом.

Практически над любым внешним ресурсом можно описать власть – даже если она нулевая. От далёкий звёзд и нашей вселенной до атома внутри соседнего здания. Кроме внешний ресурсов есть ещё внутренние ресурсы, то есть те, что являются частью нашей психики, более тесно, чем внешние, связаны с ней. К примеру, это собственные эмоции, собственная память, мотивация, желания, умственные способности, поток мыслей и многое другое. Тело в данном случае следует можно рассматривать как узко, то есть, как объект контроля психики, за исключением нервной и гормональной системы, где и эмулируется ваше «я», так и расширительно, как достаточно тесно связанную с психикой систему, чтобы считать её ресурсом внутренним или, как минимум, лежащим на границе внутренних и внешних. То, что для иных людей является ресурсом внешним, для вас, понятное дело, может являться ресурсом внутренним – и наоборот.

Вышеописанная сторона власти составляет то, что называют позитивной свободой, иначе говоря, свободой возможностей. Говоря «предмет власти», разумеется, эту свободу несколько… сужают, производят выборку из непрерывной области возможностей. Это удобно практически, однако следует помнить, что теоретически позитивная свобода – это непрерывная область возможностей, поле всех ваших решений, поле выбора. Иначе говоря, предметом власти является вся внешняя и внутренняя реальность во всём её многообразии. В частности, это так потому, что реальность является связной на макро- и микроуровнях системой, а потому власть над одним её элементом моментально даёт власть над множеством других, возможно, меньшую чем над «первоначальным» элементом… а возможно, и большую.
Какая бывает свобода, кроме позитивной? Разумеется, негативная. Если позитивная свобода – это предмет власти, то негативная свобода – это мера власти над этим предметом. Иначе говоря, негативная свобода представляет собой меру ограниченности-неограниченности того, что вы можете с предметом власти сделать. Например, шариковую ручку мы может сломать, поменять в ней пасту, починить, расплавить… а некоторые люди имеют возможность буквально распылить её на атомы (например, поместив в центр мощного взрыва, лучше ядерного). Однако никто из нас не имеет возможности распылить ручку на кварк, превратить её в шляпу или тортик.

Легко видеть, что негативная свобода достаточно низка в случае внутренних и граничных ресурсов, в частности, мы не может осознанно управлять телом на микроуровне, равно как и произвольно менять свои устремления, память и бессознательное. Даже над конусом внимания-воли (поскольку произвольное внимание неотделимо от волевого акта, а волевой акт всегда требует осознания действия, то я считаю эти два аспекта разными сторонами единого целого) и воображением наша власть зачастую весьма малая… впрочем, как раз это частично тренируется. Над внутренними ресурсами власть наша, прежде всего, ограничена естественным образом – самой формой этих ресурсов. Кроме того, ограничения присутствуют и в виде всевозможных воздействий на психику извне – и здесь мы возвращаемся к связности реальности, в частности, к манипуляцией психикой других людей.

Над внешними ресурсами власть наша ограничена, во многом, другими источниками осознанной власти, то есть, другими разумными людьми. Особенно явно это видно в отношении продуктов общества и самого общества. Например, властью неограниченно применять пистолет обладает довольно узкий круг лиц, поскольку она ограничивается властью других людей не давать это оружие использовать свободно. Другим примером является власть человека избирать главу государства. Легко можно увидеть, что эта власть мало того что ограничена миллионами выборов других людей, так ещё и самим спектров кандидатов, так и всевозможными манипуляциями кандидатов и стоящих за ними политических сил. Поэтому можно говорить о высокой позитивной свободе выбирать целого главу государства… и о почти никакой негативной свободе это делать. Чаще всего в контексте социологии негативная свобода подразумевается как свобода индивидуума от других индивидуумов и от государства, что, как мы видим, является, во многом, упрощением… не говоря уже о том, что реальная и декларируемая свобода – это две большие разницы.

Говоря более абстрактно, негативная свобода – это то, в какой степени разумный может реализовать каждую возможность из спектра, предоставленного свободой позитивной. Можно представить это в виде многомерного графика, в котором один набор осей будет характеризовать множество всех возможностей, от возможности почесать ухо пяткой до возможности телепатии, а другой – то, как конкретно эти возможности могут быть реализованы, с какой вероятностью и с каким приложением сил. Говоря о высокой позитивной свободе, обычно подразумевается, что имеет хотя бы не мизерная негативная свобода, иначе позитивная свобода – обесценивается. Аналогично, безграничная негативная свобода всего лишь одного действия, например, бесконечность реализаций почёсывания уха пяткой – это, обыкновенно, малоценная свобода.

Полноценная свобода, как можно видеть, представляет собой сочетание широкой позитивной и высокой негативной свободы. Истинная власть – это власть неограниченных возможностей. Обычно же широкий спектр возможностей ограничивается низкой мерой власти над ними – как внутренней, так и внешней. Причём внутренние ограничения обыкновенно кажутся намного более низкими, чем внешние, что совсем не так. На самом же деле, одно стоит другого: для примера, можете оценить собственную свободу прямо сейчас зайти в ближайшее озеро или реку, если, конечно, таковое присутствует рядом. С какой вероятностью вы можете заставить себя это сделать прямо сейчас, не раздеваясь и не выпуская мышь/телефон из рук? Вот-вот. Занимательно, но внутренние ограничения по отношению к внутренней свободе обычно оцениваются значительно объективней, чем внутренние по отношению к внешней. В частности, внутренние ограничения открыть верную формулу единой теории поля или стереть все свои баги психики усилием воли более очевидны, чем инерционность поведения во внешней реальности.



Как со всем вышеизложенным соотносится свобода воли, предопределённость и прочие философские проблемы? Слабо соотносятся, прежде всего потому, что рассматривая позитивную и негативную свободу, мы, грубо говоря, смотрели «из точки», в лучшем случае – из короткого отрезка, лишь упомянув, что элементы реальности связаны между собой. На практике события, во-первых, связаны сложными цепочками причин-следствий, во-вторых, значительную роль играет выбор в ситуациях неопределённости, причём эта неопределённость принципиальна, в-третьих, само множество возможностей-мер не является застывшим, а меняется с течением времени, причём зачастую – очень быстро и очень значительно, а также весьма непредсказуемо. Помимо прочего, мы не затрагивали самый базис, вообще никак не определяя, что такое «возможность» и лишь мельком описав, что такое «мера возможности», что-то там эдакое наболтав про вероятности и затраты сил.

Продолжим же по порядку. Для начала разберёмся как раз с фундаментом. Что такое возможность? Что лежит в самом основании позитивной свободы и свободы вообще? Контекстуальным синонимом в данном случае будет «выбор», или «свободный выбор», «вариант свободного выбора». «Выбор» и «возможность» являются описаниями одного и того явления с разных точек зрения. «Выбор» – с внутренней, а «возможность» – с внешней. Выбор – это попытка реализации возможности (и здесь мы снова используем непонятное «попытка»), возможность – то, из чего делается выбор. Замкнутый круг?

Конечно же, нет. Для начала, определим внешний компонент. Возможность – это один из линий изменения реальности, непротиворечиво связанная цепочками причин-следствий с текущей точкой-состоянием реальности. Теперь становится ясно, что говоря о «вариантах выбора», подразумевается, что возможностей, то есть, таких непротиворечивых линий реальности из некоторой точки – множество, а не одна. Следует сразу же пояснить, как это связано с субъективностью и неопределённостью, временно переключившись на иной аспект свободы.
Дело в том, что объективное состояние реальности не является определённым, причём не является – как объективно, так и субъективно. Объективно, согласно текущим формулам и самым распространённым их интерпретациям, состояние микромира, а значит, и точное состояние макромира – не является определённым в полной степени. Нельзя точно измерить, в частности, импульс и координату частицы одновременно – или же её энергию и момент времени, в который она эту энергию имеет. Это объективный закон природы, можно даже сказать – объективное сужение негативной свободы познания. А поскольку некоторые макропроцессы тесно переплетены с микропроцессами, то эта неопределённость, пусть и в мизерной степени, но охватывает всю объективную реальность.

Другой стороной является субъективная неопределённость окружающего. Здесь следует, прежде всего, вспомнить о соотношении карты и территории. Объективная реальность – это территория, но мы не воспринимаем её напрямую, а лишь опосредствованно. Мы работаем только и исключительно с картами разной степени точности и скорости обновления. Причём эти карты могут даже СОВСЕМ не соответствовать реальности, поскольку могут быть ложными сами принципы их построения. В частности, именно в этом заключается философия солипсизма, опровергающая базовые принципы научного конструирования карт, а также церковно-религиозный и языческо-синкретический подходы, которые отрицают те или иные принципы научного подхода к воссозданию картин мира по входящим данным, интерпретации и фильтрации этих данных. Принципиальная невозможность совмещения этих подходов в одной области связана именно с тем, что они оперирует различными аксиомами и правилами вывода, различаются в самом фундаменте.

Но довольно отвлекаться. Важно то, что все эти подходы именно что конструируют карты реальности, а карты не могут быть бесконечно точны, карты – не территория. Можно сказать, что сама структура разума как конечного явления, как не всеведущей сущности, не могущей оперировать территориями, но лишь картами, является фундаментальной ограниченностью свободы выбора. Перед мысленным взором высвечиваются лишь возможности, которые указаны на мысленной же карте.

Более того, на мысленных глазах стоят фильтры, затемняющие многие возможности, на карте всё же упомянутые, а некоторые подсвечивающие много сильнее других. Здесь мы сталкиваемся со следующим фундаментальным ограничением свободы выбора – ограничением индивидуальности. Грубо говоря, речь идёт о том, что чем более индивидуально, более определённо мировоззрение человека, чем чётче построенная им система ценностей, тем лучше структурированы возможности перед мысленным взором и тем более определённым является осознанный выбор человека в каждой ситуации… тем меньше у него свободы. В идеальном случае, если карта достаточно точно отображает все значимые возможности, а система ценностей идеально чёткая, мы получаем, что у человека не остаётся выбора в принципе. «Делай, что должен, и будь, что будет». Разумеется, здесь следует вспомнить и о том, что хаотичность выбора может быть одной из ценностей, например, человек может бросать монетку, даже если из двух, допустим, возможностей одну считает более подходящей для выбора. Кроме того, система ценностей может быть структурирована специально, чтобы увеличить свободу… и здесь мы приходим к третьему фактору субъективной свободы.
Спустимся с «небес» карт реальности, мировоззрения, ценностей, мотивов и жизненных ориентиров до «земли» того, что составляет самую суть разума – ассоциативной сети и скользящего по ней конуса внимания-воли. Проблема свободы выбора заключается в том, что процесс этого скольжения, процесс мышления – в большей или меньшей степени предопределён. И если на высоком уровне можно сколько угодно говорить про намеренную хаотичность выбора, то внутри этой хаотичности – мало. Кроме того, сами процессы, эмулирующие психику, испытывают влияние квантовой неопределённости – да, в очень малой мере (если не принимать точку зрения товарища Пенроуза, разумеется), но всё же это влияние в статистической биохимии мозга есть. То есть, само по себе мышление является сочетающим внутреннюю предопределённость и случайность, причём зависящую от воли самого человека, точнее, связанную с ней нелинейным и изменчивым образом.

На эту картину, пусть и более сложным образом, но переносится тот же фундаментальный выбор между предопределённостью выбора, но чёткостью мыслей и неопределённостью и нечёткостью. Он происходит на двух уровнях. Во-первых, это первичный уровень ассоциативной сети, порождающей мышление как таковое. Чем чётче отлажена, настроена нейронная сеть – тем более предопределён выбор, но в то же время – более быстр и эффективен… однако много менее гибок. Это можно продемонстрировать на примере программных и технических реализаций моделей нашего мозга различной степени точности и абстрактности – нейросетей и многоагентных систем, а также их спайки с экспертными системами.
Во-вторых, это уровень вторичного уровня, уровень самоконтроля и самосознания, осознанной или неосознанной самокоррекции мышления, уровень, на котором ассоциативная сеть и конус внимания меняют сами себя, порождая ещё больше нелинейности. Кроме этого, есть ещё реже используемый третичный уровень рефлексии, подразумевающий коррекцию коррекции мышления, а также четвертичный, пятеричный и далее, далее, далее… Тут, к сожалению, человеческий разум наталкивается на ограниченность оперативной памяти (около 5-9 объектов, которым конус внимания-воли может оперировать одновременно, удерживать в себе одновременно, выстраивая из них схему – а переключение между разными множествами таких объектов далеко не мгновенно) и, таким образом, число уровней ограничено в оперативной деятельности. Однако на этапе стратегическом, этапе перестройки мышления, это число отнюдь не ограничено.

На вторичном и далее уровнях мышления выбор также очевиден: это выбор между самоконтролем, сознательным отсечением ради скорости и эффективности веток мышления, отклонением вариантов из-за недостатка ресурсов, внешних и внутренних – или же рассмотрением всех вариантов в перспективе и подробностях. Этот выбор наглядно можно описать, как выбор полководца. Полководец может либо выбрать тактику боя прямо сейчас, опережая в скорости реакции полководца-соперника, однако базируясь на неполных данных и слишком быстром анализе, сознательно рискуя войсками ради темпа – или же дождаться докладов разведчиков, рекомендаций генерального штаба, провести собственный анализ, но с риском, что соперник банально опередит его, действия не наилучшим образом, но полагаясь на темп. Между этими вариантами выбирается некий компромисс, однако следует помнить, что оба варианта стратегий выбора в ситуации неопределённости имеют свои плюсы и минусы и приводят к разным картам возможностей в голове.

Вот так вот, отталкиваясь от только половины определения, мы одновременно раскрыли и выбор в ситуации неопределённости, и изменчивость поля позитивной свободы внутри наших голов, и принципиальную случайность. Тем не менее, пришло время вернуться к другой половине определения. Мы поняли, КАК происходит выбор, мы поняли, из каких вариантов он совершается – но до сих пор не было дано определение самого выбора. Впрочем, всё довольно очевидно. Выбор, он же разрешение неопределённости, он же попытка реализации возможности – это переход от множества возможностей в голове к некоторой определённой из них. Следующим этапом выбора является поиск реализации возможности, которая ограничена негативной свободой, в том числе субъективно. После построения алгоритма разной степени конкретики человек реализует свой выбор воздействиями на внешнюю и внутреннюю реальность.
Из всего упомянутого в начале, мы не коснулись только одного – связи причинности и свободы, связи (частичной, как мы видим) предопределённости и реализации свободы. Здесь мы снова касается точечности-отрезковости свободы. Иначе говоря, того, что до этого момента мы рассматривали свободу лишь на небольшом промежутки времени. Для начала заметим, что позитивная свобода предполагает свободу косвенных воздействий в том числе, то есть воздействий, которые проходят за некоторое время через цепочку двух и более событий к цели воздействия. Однако такая власть скована, обладает значительно меньшей негативной свободой.

Как уже описано выше, с учётом того, что карта не соответствует территории, что выбор совершается в ситуациях неопределённости, что в саму нашу реальность (по крайней мере, согласно научному методу «картографии мира») встроены случайности, а мы не можем знать даже тот объективный максимум о мире, который знать принципиально возможно… С учётом всего этого выходит, что косвенные воздействия имеют больший шанс неудачи, причём чем длинней цепочка событий, используемая разумным и чем на менее достоверных данных она базируется. Это можно представить как своеобразное «сопротивление среды». Но в отличие от физического сопротивления среды, в реальности такие воздействия могут не просто затухнуть, но хаотически (или хаотически с точки зрения инициатора цепочки, или даже объективно случайно) исказиться, в том числе (частично) непредсказуемо вернуться назад.
Здесь внимательный читатель статьи уже заметил следующий нюанс. Если могут исказиться и неизвестно как отразиться намеренные косвенные воздействия, то разве не происходит точно того же с прямыми воздействиям, которые, намеренно или нет, порождают косвенные? Разумеется, так и происходит, просто прямые воздействия обыкновенно рождают меньше косвенных и последующих значимых изменений окружающего, чем намеренные косвенные. Здесь же следует напомнить о том, что именно поэтому мораль относительна, а понятие «вины» имеет смысл лишь в юридической практике: на деле каждая ситуация складывается из бесконечности факторов, каждое слово, каждый поступок порождает цепочками причин-следствий мириады «добрых» и «злых» дел.

И здесь мы сделаем следующий шаг и посмотрим, что будет, если исключить из схемы намеренные воздействия разумного вообще. Разумеется, даже одно его существование, пусть и пассивное, будет отражаться в реальности, зачастую непредсказуемо, и образовывать нелинейную петлю человек-реальность, оба объекта которой в любом случае меняют друг друга, меняют постоянно, как ни минимизируй эту связь. Обратная связь, влияние реальности, включая намеренное и ненамеренное, косвенное и прямое влияние других людей, также является двояким. С одной стороной, оно является сильнейшим и важнейшим фактором сокращения негативной свободы человека – но с другой стороны, именно это воздействие и формирует разум как структуру, личность как индивидуальность, формирует систему ценностей, мировоззрение и внимание-волю!

То есть, эта связь как таковая образует сам по себе спектр позитивно-негативной свободы, сразу, первоначально ограниченный, ограничивающий, но в то же время дающий возможности. Без становления разума во время воспитания, что происходит в тесном контакте с окружающей реальностью и, прежде всего, другими людьми (воспитателями, родителями, сверстниками и пр.) не появится самой осознанности, направленной воли, последующих выборов, без которых о свободе человека не имеет смысла говорить в принципе. В этом смысле можно говорить о том, что несвобода порождает свободу изначально.

Напоследок хочется сказать ещё о двух вещах. Во-первых, фундаментальная проблема выбора между свободой и эффективностью встаёт и на уровне долгих временных промежутков, причём встаёт во многом жёстче. Контраст между людьми, подчинившими себя единой жизненной цели или единому смыслу жизни, и между теми, кто следует мимолётным желаниям, а также тему, кто копирует стратегию поведения и шаблоны жизненного пути у других людей – весьма ярок.
Вторым замечанием будет то, что определённая ранее свобода является легко переносится на любую систему с внутренней неустойчивостью, значимо влияющей на макросостояние. Такой является, например, погода, изменчивость климата, изменчивость экосистем, человеческих групп и обществ, поведение животных и вообще всего живого.

Наконец, я прямо определю свободу. Свобода нелинейной системы – это спектр возможных линий реальности (позитивная свобода) изменения и самоизменения системы и с частично определённым распределением вероятностей (негативная свобода) их реализации. Власть системы над собой и окружающим. Примерно так:)