На лесозаготовительном поприще трудится Александр Петров.
Смена хуёвая. Раздражён. Напилил недостаточно дров.
Ещё этот ангел унылый читает нотации из–за плеча,
Крыльями хлопая. Мерзкий и въедливый, словно кошачья моча.

"Ты — заурядное быдло, а из–за тебя меня премии квартальной лишат.
Ладно другим не обидно — у них Дроботенко, Шурман, Махмуд Ахмади Нежад.
А я в окрестностях Углеуральска вожусь непонятно с кем.
Зачем ты вчера прораба избил? Ты что, охренел совсем?

Зачем ты спиздил в сельпо четырнадцать банок консервированной кеты?
У Фраермана в теплицах кто стёкла все выбил? Не ты?
Чёртов антисемит, будь проклят тот день, когда я подписал договор,
По которому грязную душу твою на плечах своих ангельских пёр

Сорок шесть лет. И все эти годы от тебя никакой благода...
Чтоооо? Повтори, что сказал. Куда мне идти? Так вот, да?!
Ладно, давай. Протяни без меня хоть пару секунд, идиот!"
Ангел вытаскивает из рукава договор. Разворачивает и рвёт.

ВНЕЗАПНО КРОВЬ МОЗГИ РАСЧЛЕНЁНКА ПЕТРОВУ СРЕЗАЕТ ГОЛОВУ СЛЕТЕВШАЯ ЦЕПНАЯ ПИЛА!!!1

Ангел вздыхает.
Квартальная премия уплыла.

В их судьбе было мало хорошего:
Полуграмотный школьник не сладил с решеньем задачи
Впопыхах получив отчего–то
Результат "полтора"

И теперь по дороге заброшенной
Полтора землекопа (один — с головою собачьей)
Чертыхаясь, идут на работу
В понедельник с утра

Сквозь метель, с рюкзаками за спинами.
Умирать в середине зимы несказанно паршиво
Молчаливые снежные птицы
Стерегут облака

На январском погосте покинутом
Полтора землекопа жгут автомобильные шины
Чтобы было мне, где разместиться,
И согреться слегка.

А закончив со мной, горемычные
Побредут через кладбище, землю оставив в покое
Но помедлят у самого края
Средь забытых могил

И помянут меня как привычно им:
Землекоп Христофор выпьет рюмку, неслышно завоет,
И ему на трубе подыграет
Землекоп Гавриил

Заподозрил бы в тебе щас фейка, но ты вроде не.

Гламурное Кисо
Ммм?

Садистские стишки 2.0

Напомнили

Последний дракон

Владимир Растопчинко

Больно мне, больно. Старый я, старый.
Чешется лес, облетают листья.
Заснешь ненароком – опять кошмары.
Холод в овраге, да шорох лисий.
Утро. Грибы поднимают шляпы.
Бог мой драконий – большой и добрый.
Я так устал - затекают лапы,
И сердце бьется в худые ребра.

Да, я еще выдыхаю пламя,
Но это трудно, и кашель душит.
В какой пустыне метет крылами
Ангел, берущий драконьи души?
Возьми меня, сделай такое благо!
В черном небе – черные птицы.
Последний рыцарь давно оплакан
И не придет со мною сразиться.

Мне кажется, просто меня забыли,
Когда считали, все ли на месте.
А я, как прежде, рыкнуть не в силе,
Чтоб гасли звезды и меркнул месяц.
Я знаю, должен конный иль пеший
Прийти, убить и не взять награды.
Но я ль виноват, что рыцарей меньше
Ты сотворил, чем нашего брата?

Все полегли, а мне не хватило.
Стыдно сказать, до чего я дожил!
Последний рев. Напрягаю силы.
За что я оставлен без боя, Боже?

Лиса Ересь
Не так все просто.

Протагонист - игрок, король инверсий.
Он, жаждой маны с хэлсами гоним,

Всю жизнь угробил на прокачку перса,
Известного под именем моим.

Всплывающие фразы в окнах чатов -
Одна из них открыла мне секрет,

Что смерть моя, а может, просто чья-то,
От скуки увязавшаяся вслед,

В учётку персонажа не проникнет.
Она вообще не властна над игрой.

Не человек, но текст под ником "Inked"
Сомнительного качества герой

Тебя к своей толстовке прижимает,
И тонет шёпот в море болтовни:

"Приди ко мне, бессовестно живая
И мертвецов моих угомони.

Иначе мне не суждено окрепнуть -
Ослабнет композитная броня,

Я растворюсь, рассеюсь, пепел к пеплу,
И ничего не дропнется с меня".

Злей не был и Кащей,
чем будет, может быть,
восстание вещей.
(Хлебников)


Одеяло убежало, следом простыня
Даже мягкая подушка бросила меня.
Убежали раскладушка, тумбочка, матрас...
Всё, чему мы дали имя, ненавидит нас.

Очень скоро всё, чему свобода дорога,
От имён своих постылых бросится в бега.
А пока их жизнь похожа на кошмарный сон.
Бьются вещи в казематах проклятых имён

Нет страшнее преступленья против естества
Безымянных, заключённых в камеры-слова.
Всё, что сковано словами - источает зло.
Что же нас тогда назвало, нас произнесло?

Иногда приписываеься авторство Ирине Ратушинской. Кто на самом деле - понятия не имею. Впервые читала вообще без указания автора.

В этих названиях для Данилова не было ничего неожиданного.
Одно его остановило: "Комиссия по использованию утопших музыкантов"


Музыканты уходят в рай, как в армию, по призыву.
За них уже выбран посмертный путь, один из возможных двух.
В раю музыканты нужны для того, чтобы стало звучать красиво
Всё, что в принципе может издать какой бы то ни было звук.

На небесах они пишут бесконечно длинные треки
Для крыльев божьих коровок, лопастей самолетных турбин,
Для сердца, которое тихо стучит в умирающем человеке,
Для монстров, которых боится ребёнок, оставшись в квартире один.

К поэтам, в отличие от музыкантов, на небе царит недоверие:
Все слова, как известно, пиздёж. Но, по информации с мест,
Иногда им дают создавать языки, на которых общаются звери
И прочие жители сказочных континентов, до сих пор не известных.

Это ж Блейн Моно:D

Подписалась

Все паровозики называют Томасами? Или это все отсылки к Кингу.

У меня вообче паровозик томас из мультика

Ninoчka
> Все паровозики называют Томасами?

многие - Феликсами.
были еще Иосифы, но по-моему очень малая серия.

https://www.pichome.ru/image/xfW
Держи.

Поэт вздохнёт, напишет стих о том, что больше нечего
Желать, что некого любить, что каждый одинок.
А кто напишет о пустых бутылках из-под кетчупа,
Разрезанных столовыми ножами поперёк,

Поставленных заботливо на столики фанерные,
Набитых пожелтевшими обрывками газет?
Как думаете - кто-нибудь когда-нибудь наверное
Опишет эти ужасы? Уж точно не поэт.

Поэт вздохнёт и изольёт своё пиздострадание
В поэму или даже в цикл страниц на пятьдесят.
А кто напишет, например, о том, как утро раннее
Встречаешь, баночку с мочой в больницу относя?

Поэт расскажет за любовь в литературном очерке,
Который я, конечно же, читать не захочу
Короче, ну его к хуям. Пойдёмте встанем в очередь
К любому полупьяному дежурному врачу

Побродим по приёмному, чтоб насладиться видами.
Заглянем в тусклый коридор, посмотрим на него -
На вспученный линолеум, на плитку перебитую.
Какое чудо, господи. Какое волшебство.

.

Осторожно, чёрный юмор.
Я соврал.