– Вход в Ланкрские пещеры. Как я слышала, они тянутся во все стороны. Даже до самой Медной горы. Говорят, есть вход из замка, но его я найти не смогла. В основном эти пещеры ведут в мир эльфов.
– А я думал, вход в мир эльфов находится у Плясунов.
– Это другой мир эльфов.
– Что, есть несколько миров?
– Об этом эльфы предпочитают не распространяться.
– И ты хочешь проникнуть туда?
– Да.
– И найти там эльфов?
(...)
– Ну да. Здесь направо. Всегда поворачивай направо.
– Мы что, по кругу ходим?
– По спирали. Сейчас мы точно под Верзилой.
– Этого быть не может, – усомнился Казанунда. – Мы спустились в дыру под Верзилой и… Погоди, погоди… Ты имеешь в виду, что мы находимся в том месте, с которого начали, только оно стало другим?
– Вижу, до тебя начинает доходить.
И они пошли дальше по спирали.
Которая наконец привела их к своего рода двери.
Воздух здесь был горячим. Боковые проходы излучали красное свечение.
(...)
Нянюшка отодвинула шкуры.
Клубы пара окутали гнома и ведьму.
Внутри была темнота, густая, горячая, как патока – и вонючая, как старая, мокрая лисья шкура. Шагая за нянюшкой след в след, Казанунда видел в вонючем воздухе незримые фигуры, слышал тишину, которая возникает обычно, когда какой-то разговор внезапно прерывается. Однажды он вроде разглядел большую миску с раскаленными докрасна камнями, но потом призрачная рука опрокинула на них черпак, и все скрылось за клубами пара.
«Не может это быть Верзила, – сказал себе Казанунда. – Он ведь сплошь из земли, а это – шатер из шкур».
Либо одно, либо другое – но вместе?…
Он почувствовал, что с него градом льет пот.
Пар немного рассеялся, и показался свет двух факелов – не более чем красные пятна в темноте. Но и его было достаточно, чтобы осветить огромную фигуру, лежащую рядом с очередной миской с раскаленными камнями.
Фигура подняла голову. Оленьи рога пронзили влажный, липкий воздух.
– А, госпожа Ягг…
Голос был приторным, будто шоколад.
– Ваша светлость.
– Полагаю, не стоит даже просить, чтобы ты опустилась на колени?
– Не стоит, ваша честь, – нянюшка улыбнулась.
– Знаешь, госпожа Ягг, а ты умеешь проявлять уважение к своему богу. Любой атеист обзавидуется.
Темная фигура зевнула.
– Спасибо, ваша милость.
– И никто для меня не танцует. Неужели так трудно?
– Как скажешь, ваша светлость.
– Вы, ведьмы, больше не верите в меня.
– И снова ты прав, ваша рогатость.
– Но скажи мне, маленькая госпожа Ягг, вот ты попала сюда – и неужели надеешься отсюда выбраться?
– Конечно. Ведь у меня есть железо. – Голос нянюшки вдруг стал резким.
– Но откуда, госпожа Ягг? Железо не может проникнуть в мое царство.
– Мое железо проникнет куда угодно.
Нянюшка вытащила руку из кармана фартука и подняла вверх подкову.
Казанунда услышал шарканье чьих-то ног – невидимые эльфы, отталкивая друг друга, ринулись прочь. Зашипел пар – опять кто-то перевернул жаровню с раскаленными камнями.
– Убери!
– Вот уйду и уберу, – огрызнулась нянюшка. – А теперь слушай меня. Она снова заявилась. И беспокоит нас. Вмешайся. Ты должен. Мы не допустим повторения Древней Напасти.
– Я должен? С чего бы это?
– Значит, ты хочешь, чтобы она снова обрела былое могущество?
Фигура фыркнула.
– Вы никогда не будете править миром, – сказала нянюшка. – Слишком много музыки. И слишком много железа.
– Железо ржавеет.
– Но не в головах.
Король фыркнул.
– Тем не менее… даже оно… в один прекрасный день…