How to Train Your Dragon

Говорят, что если плохо чувствуешь себя утром, значит, вечер удался. Похоже, мой вчерашний вечер удался на все сто процентов. Иначе как объяснить, что мне так хреново? Причём хреново — это ещё мягко сказано! Не ребятки, пора завязывать квасить. Тем более с гномами! Складывалось такое впечатление, что вчера всё прошло как в анекдоте: «Пап, а налей мне водки! — Деточка, ты ещё маленькая водку пить! Её твой организм не примет... — А ты налей и отойди!».

— Ты не спустилась к завтраку, поэтому я принёс его тебе! — он взглядом указал на поднос с едой, который всё это время держал в руках.

Прямо шведский стол, тут вам и блинчики, и варенье, и чай. Даже букет зачем-то. Так, стоп. Чего это тут происходит? Ладно, блинчики и земляничное варенье ещё можно понять, банальная забота, но цветы... И мне показалось, или он действительно обратился ко мне на ты, в первый раз за всё время нашего знакомства?! Кто-то из нас явно пьян!

Заметив мой потрясённый взгляд, хоббит обеспокоено спросил:

— Всё в порядке?

— Эмм... — я всё ещё не могла допетрить картину всего происходящего. Может, я всё не так поняла?

— Мистер Беггинс, — собравшись с мыслями,осторожно спросила я, — могу я задать вам один, но очень волнующий меня вопрос?

— Конечно, — ответил он, присаживаясь на край кровати и ставя поднос передо мной.

— Это у вас, у хоббитов, такая традиция, приносить всем к завтраку цветы, верно?

— Нет, — простодушно отозвался Бильбо. — Я нарвал их специально для тебя. Думал, тебе будет приятно.

— Мне?! — ещё больше удивилась я. Причём даже не знаю, чему больше: его настойчивости или тому, что он опять подозрительно обратился ко мне на ты.

— Тебе не нравится? — огорчённо спросил он. — Прости, я ведь не знал, какие цветы ты любишь.

— Нет, мне нравится, — чувствуя себя полной дурой, отозвалась я и, выдавив улыбку, взяла в руки этот злополучный букет. — Красивые цветочки. Такие жёлтенькие, и синенькие... Спасибо, мистер Беггинс.
....
— Можно ещё один вопрос, мистер Беггинс?

— Бильбо, — улыбнувшись, ответил тот.

— Чего? — не поняла я.

«Не, ей-богу! Разговор двух дураков!».

— Ты можешь называть меня по имени! — пояснил он. — Мне кажется, давно стоило начать...

А вот уже эти слова обеспокоили меня не на шутку.

— А мне вот нравилось всё, как было раньше. К тому же, с чего ли мне Вас так называть, мы ведь на брудершафт с Вами не пили? Или... — я поражённо уставилась на хоббита, мучительно пытаясь вспомнить, что же было вчера.

— А что было вчера?!

— Ты что, действительно ничего не помнишь?! — у Бильбо Беггинса был сейчас такой потрясённый вид, словно он пятилетний мальчик, и ему сказали, что Деда Мороза, в которого он так свято верил, не существует.

— Ну... — протянула я, отчаянно схватившись за голову и пытаясь помочь своей памяти. — Я помню, но не всё! Помню, как танцевала с Фили. И с Кили. И, кажется, с Ори. А ещё... Ой, стыдоба! Мы с Бофуром плясали на столе и горланили песню про Дарлу и про её большие титьки! А потом... О боже!

Бильбо, удивлённый моей реакцией, пытливо взглянул на меня, ожидая ответа.

— Меня стошнило прямо на Торина! — обречённо произнесла я.

— И это всё, что ты помнишь? — удивился хоббит и как-то очень погрустнел.

«А что, было ещё что-то? О_о».

— А что, по-вашему, этого мало?! — в свою очередь, удивилась я. — Так, пока не поздно, и Торин не пришёл за мной, мне нужно срочно вступать в фонд «защиты свидетелей», менять имя и внешность и как можно скорее переезжать в Валинор. Иначе, боюсь, мстя его будет страшна.

— Не беспокойся, он об этом и думать забыл, — вздохнув, сказал Бильбо. — У Подгорного короля есть дела поважнее, чем испачканные сапоги.

— Хорошо, если так, а то я ещё не закончила все свои дела в Средиземье и, пока всё не доделаю, переезжать не намерена.

Настроение от этой новости сразу улучшилось, впрочем, как и самочувствие. Зато на Бильбо без слёз не взглянешь.

— Мистер Беггинс, — как можно нежнее обратилась я к нему, — что бы я вчера такого ни выкинула, что бы я вчера Вам не сказала, Вы простите меня за это. Мне, правда, очень стыдно.

— Так ты этого стыдишься? — в его голосе слышались нотки укора. — Стыдишься того, чего даже не помнишь?

Я хотела спросить, что же я вчера такого натворила, но побоялась, что обижу его ещё больше. Поэтому, потупив взгляд, промолчала.

— Ешьте свой завтрак, Дени. Остывшим он будет невкусным, — с этими словами хоббит понуро поднялся и направился к двери. — Приятного Вам аппетита.

— Мистер Беггинс! — раздосадовано крикнула я ему вслед. Чувство вины, подобно червю, просто сжирало меня изнутри. А ведь я, чёрт возьми, даже не знаю, в чём перед ним виновата?! Хоббит остановился и, повернувшись, посмотрел на меня с надеждой.

Я пыталась перебороть себя и вымолвить хоть что-нибудь. Однако слова упорно не хотели срываться с моих губ. Да и что я могла ему сказать? Да, он мне нравился. Но нравился так, как, допустим, нравится любимый плюшевый медвежонок. Или милый котёнок, или щенок. Ну не могла я принять и полюбить его, как он того заслуживает! И делать вид, что все иначе, это было бы просто нечестно по отношению к нему.

К тому же, если бы у меня было право выбирать, то я меньше всего на свете желала бы, чтобы в меня влюбился мистер Беггинс. Будь на его месте, скажем, Леголас или Халдир, ну или король Трандуил, я бы, возможно, прыгала до потолка и визжала бы от восторга. Но Бильбо Беггинс. Тот самый милый пронырливый хоббит, которого описал Толкиен в своей книге, и с которого, собственно говоря, всё и началось. Тот самый хоббит, который любит приключения, троллит своих соседей и родственников и дорожит «фамильными ценностями». Который воспитает прекрасного племянника и напишет великую Алую Книгу Арды.

Беггинс — хранитель кольца, в конце-то концов! Чуть ли не единственный, кому удалось сохранить себя и не поддаться тёмным силам. И мне вмешиваться в его судьбу — это как-то уж совсем странно и неправильно. У него свой путь, и он должен его пройти, как и задумано. Без меня! Я и так уже внесла в его жизнь слишком много изменений. Я раздавила уже слишком много бабочек. Ведь даже в этот поход его затащила я, когда это должно было быть его самостоятельным и осознанным решением. И впредь мой путь, правильный или нет, должен лежать отдельно от его. Наши судьбы и предназначения слишком разные, чтобы мы были вместе.

Очевидно, прочитав всё по моему взгляду, мистер Беггинс отвернулся и вышел. А я же так и осталась сидеть на постели, не в силах сдвинуться с места.

Всё правильно. Не до любви мне сейчас. Это ведь не телепроект «Дом-2», и попала я сюда вовсе не для того, чтобы строить отношения. Моя цель куда значительнее. И потом, как выразился Шерлок: «Сантименты — химический дефект, ведущий к проигрышу». А мне нужна победа. Любой ценой. Так что, за право победить, расплата любовью — вовсе не высокая цена.

День не заладился с самого утра. Сначала Гендальф всех запугал вестью о том, что взошедшее на рассвете кровавое солнце - это очень дурной знак. Что такое событие неминуемо повлечёт за собой беды и смерть, и теперь нужно быть очень осторожными и готовыми ко всему. Это сообщение вызвало такой бурный резонанс, что даже Торин поверил, поэтому с продолжением похода было решено повременить ещё на несколько дней. Меня поначалу эта новость даже обрадовала, но потом... Потом произошло ещё и это.

«Вот как?! Как она могла не помнить событие, которое останется со мной до конца жизни? Как такое, вообще, можно забыть?! А быть может, она просто не хотела его вспоминать?! - думал я, нарезая круги вокруг дома. - Может, для неё оно ничего не значило?».

Как же это жестоко. Впрочем, я и сам, наверное, виноват. Напридумывал себе невесть что, а теперь хожу и мучаюсь. Да и кто я для неё? Вечно крутящаяся под ногами мелочь пузатая, неспособная совершить ни одного, даже самого малюсенького, подвига. Не то, что Торин. Хотя, и этот образец брутальности, по словам Дени, не слишком её привлекает. Он же вокруг никого и ничего не замечает, только и грезит своим утерянным богатством.

Дени всё больше становится на него похожей... Точнее, она становится похожей на бледную тень себя прежней. Она больше не смеётся и не улыбается, ходит мрачнее грозовой тучи. Того и гляди, грянет гром. Вот только кого он поразит? Я чувствую, как она отдаляется. С каждым разом я всё явственнее ощущаю, как между нами вырастает невидимая и непробиваемая стена. Но самое ужасное, она мне никогда не расскажет, что её терзает. Почему она не спит ночами, и какую страшную тайну она хранит в своей душе.

Как-то Дени обмолвилась, что она похожа на Огонь. Это действительно было так. Рядом с ней мне было тепло и уютно, как возле домашнего очага. Она была добра, мила и весела, и я чувствовал, что в моём сердце к ней что-то было. И с каждым мгновением, проведённым вместе, чувство это становилось всё сильнее. Мне нравилось, как она меня обнимала, когда мы ехали верхом. Нравилось ощущать спиной, как билось её сердце. Нравилось просыпаться и видеть её рядом. Нравилось, как она улыбалась или хмурилась, будучи задумчивой. Я мог часами наблюдать, как ветер играет прядями её волос... Долгое время я боялся себе в этом признаться, но, похоже, это чувство было любовью. Самой настоящей. Доселе я читал об этом лишь в книгах, а теперь сам радовался, любил и тосковал. Это было прекрасное чувство.

Но сейчас это неукротимое пламя, едва я к нему приближался, обжигало меня, причиняя невыносимую боль. В её глазах больше не плясали озорные огоньки, теперь их окутывал мрак. И в этом мраке невозможно было ничего разглядеть.

Куда делась та девушка, которая пару недель назад появилась на моём пороге и которая так изменила мою жизнь? Та девушка, которую я полюбил? Что с ней стало? И в кого она теперь превратилась?

Если бы только она позволила мне быть рядом. Если бы смогла заглянуть в глубины моей души и увидеть, что я хочу помочь ей всем своим сердцем.

Один раз она меня уже поцеловала, и пусть она этого не помнит, я верю, что когда-нибудь это произойдёт снова. И на этот раз это будут искренние и незабываемые чувства. Я не буду отчаиваться, пока ещё не всё потеряно.

Повернув обратно к дому Беорна, я понял, что сделал это очень вовремя. На крыльце уже сидел Бофур, успевший раскурить свою послеобеденную трубочку, а расположившийся рядом с ним Бомбур всё ещё смачно доедал кусок пирога. Увидев меня, Бофур оживился, видимо, решив на сытый желудок развлечь себя беседой.

— Ты где был?

— Гулял, — разговаривать с ним совершенно не хотелось, но так просто мимо них я бы всё равно не прошёл. Если с Бофуром ещё можно было разминуться, то для того, чтобы обойти Бомбура, крыльцо было явно маловато.

— А чего ты такой грустный?

— Потому что мне грустно, — трудно, конечно, было придумать более дурацкий ответ, но нечего было меня начинать расспрашивать.

— Это из-за Дени? — гном в ушанке внимательно на меня посмотрел.

Вот же ж догадливый какой нашёлся. Ладно, не буду сразу сдаваться и выдавать все свои секреты:

—С чего Вы, вообще, это взяли?

— Ну, мы же не совсем тупые, и всё видим и понимаем. Хочешь знать моё мнение по этому поводу? — уже всерьёз заинтересовавшись разговором, он даже трубку изо рта вынул.

— Эмм, ну давай.

«А вдруг правда чего хорошего посоветует?».

— Я думаю, вы с ней не пара, — на этих словах у меня внутри аж всё перевернулось.

— Ну, спасибо.

«От них никакой поддержки!».

— Ты же сам согласился услышать моё мнение, чего же теперь обижаешься?

— Я не обижаюсь. Просто... — а вот что «просто», я ещё сформулировать не мог.

— Просто слишком уж вы разные.

— Между прочим, мой прапрапрадедушка по материнской линии был женат на человеке! — горячо возразил я. — Настоящей, прекрасной, и высокой человеческой женщине! И жили они очень счастливо, несмотря на то, что были разными. Чем же я хуже?

— Да мы не об этом! Вот ты, хоббит, существо домашнее. Ты дорожишь своими «семейными ценностями». Своим домом, садом, бабулиным сервизом. Тебе нужна тихая и размеренная жизнь. А Дени, она другая. Ей важно быть в эпицентре событий. Борьба и интриги — это её конёк. Ты, конечно, не обижайся, но ей попросту будет скучно с тобой.

— И что же мне теперь делать? — как ни трудно мне было это признавать, но в словах гнома была доля правды.

— Я бы сказал, что ничего, но у тебя такой удручающий вид, что я, пожалуй, дам тебе один совет. Дени — она как пламя, сильное и неукротимое. Но в глубине души она хочет покориться. Так что ей нужен тот, кто сможет это сделать. Кто-то, с кем ей не придётся быть сильной. Кто сможет о ней позаботиться. Ей нужен решительный мужчина.

— А я и могу! — в этот момент я даже сам был готов в это поверить.

— Тогда иди и скажи ей об этом!

— Вы правы, вот пойду и скажу! Прямо и обо всём, и на этот раз она меня выслушает!

Мне даже не пришлось Бомбура с крыльца спихивать, обратив внимание на мой решительный настрой, он сам уступил мне дорогу.

Буквально влетев в дом, я направился к комнате Дени, изо всех сил надеясь, что не струшу в последний момент. Да, я ей уже однажды признавался в любви, но тогда мы оба были на волоске от смерти, а в такой ситуации как-то проще перестать бояться выглядеть нелепо. Сейчас я был готов высказаться. Был готов ко всему и ничего не боялся, я знал, на что иду. Все в моих руках, и я не отступлюсь. Постучав в дверь и не в силах дождаться ответа, я распахнул её и увидел... что комната пуста. Но я не собирался так быстро сдаваться. Зная Дени, она могла сейчас быть где угодно, но все же я решил сначала поискать её в доме.

Свернув от её спальни в гостиную, я обнаружил там Нори, который лежал на диване и переваривал свой обед. Обед... Ладно, обед подождёт до тех пор, пока я не разыщу Дени. Может, Нори мне в этом поможет? Я уже было открыл рот, чтобы к нему обратиться, но тут гном так сладко всхрапнул, что я решил его не беспокоить. Собираясь уже покинуть комнату, я перевёл взгляд на окно и, наконец, нашёл свою утрату. Она стояла возле калитки, разговаривая с Торином. Я не мог слышать их разговора, но её кокетливая улыбка могла сказать больше, чем все слова на свете. Дени, Дени, Дени. Если бы ты знала, сколько боли одна такая улыбка может причинить сердцу несчастного хоббита. И ведь как правдоподобно ты меня уверяла, что Торин тебе ни капли не интересен. И я тебе поверил, не раздумывая ни на секунду, поверил, потому что так хотел, чтобы твои слова оказались правдой.

Пока я купался в своём горе, эта сладкая парочка бок о бок направилась к калитке. Казалось бы, смотреть мне тут было уже не на что, и всё же я не смог побороть своего любопытства и вышел из дома, рассчитывая их догнать и подслуш... эээ, и проследить, чтобы с ними всё было в порядке. Лес всё-таки, да и темнеть уже начинало.

Догоняя, я уже в какой-то момент было подумал, что потерял их, нервничая, я неосознанно засунул руку в карман и нащупал кольцо. В последнее время это вошло у меня в привычку, теребить его в минуты волнения, то есть, при таком образе жизни — практически постоянно. Эта недавняя находка служила почти единственным моим утешением. Вдруг я услышал голоса неподалёку и последовал за ними, вынув кольцо из кармана. Я шёл как можно более бесшумно, и всё же предательская ветка хрустнула у меня под ногой. Послышался голос Торина:

— Кажется, я что-то услышал, — я уже по голосу мог понять, как грозно сейчас должен был выглядеть гном. — Пойду, проверю.

Я начал быстро пятиться назад, пытаясь поскорее скрыться из возможного поля зрения. И вот тут, как назло, мне прямо под ногу подвернулся огромный извилистый корень, отправивший меня в совершенно бесславный полёт. Я едва успел поймать кольцо, надев его на палец, перед тем как встретился с землёй. На произведённый мной при этом грохот уже спешил Торин, а я лежал на земле, покрытой прелой листвой, и не мог даже пошевелиться. Как-то всё вокруг резко потемнело и краски смазались, то ли это я в полёте ещё и головой стукнулся, то ли ночь сегодня решила поторопиться. Я быстро очнулся от своего удивления, когда прямо передо мной вырос Торин. Я и слова не мог вымолвить, да и что мне было ему сказать? Гном слегка удивлённо смотрел ровно на меня, но вот его взгляд перешёл на окружающие деревья, потом чуть дальше... Осмотревшись, он слегка пожал плечами, пробормотал: «Чертовщина какая-то» и ушёл обратно. Меня он, похоже, так и не заметил.

Вот это уже было совсем странно. Даже страннее, чем их свидание. Как он мог меня не заметить? Не ослеп же он в, конце концов, да и я чётко видел, что его взгляд проскользил по мне... Или правильнее всё-таки «мимо меня»? Всё еще находясь в полнейшем недоумении и ощущая боль во всём теле, я всё же поднялся и... И вот тут, я понимаю, мне следовало бы развернуться и отправиться домой, но не мог я оставить Дени одну в такой ситуации. Посреди темнеющего леса, в компании не вполне адекватного гнома, отчего-то не видящего дальше собственного носа. На душе у меня было неспокойно, и, отряхнувшись, я продолжил свой путь.

Вскоре, догнав их, я понял, что успел к самому началу их беседы:

— Ты сказала, что у тебя ко мне очень важный разговор, а не очень важное молчание, — нетерпеливо произнёс Торин, беспокойно оглядываясь по сторонам. Похоже, ему не нравилась вся эта ситуация. Гендальф ведь запретил выходить за пределы ограды, а они сейчас были посреди темнеющего враждебного леса.

— Прости, я немного задумалась — словно очнувшись ото сна, ответила девушка.

— О чём, позволь спросить? Случайно, не о своём ли хоббите?

— Что?! — вздрогнув, удивлённо воскликнула Дени. — О мистере Беггинсе? Вовсе нет! С чего бы мне, вообще, о нём думать?!

Она как будто оправдывалась. И впрямь, с чего ли ей думать о каком-то там хоббите?! Есть вещи куда более важные. А вот этот несчастный хоббит никак не может выбросить её из головы. Вот ведь ирония судьбы.

— Я знаю, это не моё дело. Но что происходит между вами?

— Ничего не происходит, — сухо ответила Дени, передёрнув плечами. — А почему Вы спрашиваете?

— Просто мне показалось, что он в тебя влюблён.

— Я знаю, — всё тем же сухим, ничего не выражающим тоном ответила она, глядя перед собой.

— По-моему, он славный малый, — внезапно произнёс Торин.

И я, и Дени удивлённо на него уставились.

— Когда я увидел его первый раз, то подумал, что от него не будет прока, что он будет обузой, что не стоит его с собой брать, — пояснил Торин. — Но, похоже, я заблуждался на его счёт. Он верен и отважен. В походе он показал себя именно с этой стороны. Он спас мне жизнь, рисковал собой. Это достойно уважения.

— Да, это действительно так. Мистер Беггинс — герой! И он ещё даже не представляет, на какие великие свершения способен.

Она говорила это с такой гордостью и уверенностью, что, несмотря на прохладу осеннего вечера, я почувствовал как каждую клеточку моего тела наполняет приятное тепло. Она в меня верит!

— Так он тебе нравится?

Этот вопрос повис в воздухе. Я осторожно высунулся из-за дерева, ожидая её ответа. Сердце стучало так гулко, что я боялся, что из-за этого грохота просто не расслышу её слов.

— Он дорог мне... просто, по-своему. Он мой друг.

«Вот и всё, что мне нужно было услышать», — горестно подумал я, прислоняясь спиной к холодной древесине. От нахлынувшей боли и обиды просто хотелось плакать. Но я сдержался.

«Так вот, что она думает обо мне. Я для неё просто друг. И не больше! Глупец... наивный глупец... Мне, видимо, не суждено быть счастливым. А я-то надеялся, а я-то радовался, что у нас с ней все наладилось. А оказывается, никаких «Нас» и быть не могло...».

— Однако, мы пришли сюда вовсе не наши отношения с мистером Беггинсом обсуждать, ведь так? — произнесла Дени каким-то странным тоном. Постояв ещё немного, я, обессиленный, хотел было уже двинуться обратно к дому, но именно это заставило меня замереть на месте. — Знаете, я тут вспомнила одну сказку... Она про одного безумного короля, который тоже хотел вернуть у дракона свой дом и свои сокровища...

— Почему же безумного? — заинтересованно спросил Торин. — Разве это безумие, стремиться вернуть то, что принадлежит тебе по праву?

— Вот и он рассуждал так же. Это его и сгубило. Величие и безумие идут рука об руку, это две стороны одной монеты. И каждый король должен это знать, — я услышал, как Дени медленно и вальяжно начала прохаживаться туда-сюда, упиваясь каждым произнесённым словом. — Тот же король был настолько ослеплён своим величием и гордыней, что перестал обращать на всё внимание. Им двигала только одна цель, цель вернуть свой трон любой ценой. И когда ему это удалось, он наплевал на старые союзы и на данные им клятвы. Наплевал на своих друзей, на свою семью... А знаете, Ваше величество, что в этой истории самое ужасное?

— И что же?

— То, что вернув трон, он всё равно всё потерял. Все его действия оказались напрасными. Он погиб, как и его наследники. Его династия прервалась. И всё ради чего? Ради чего пролилось столько невинной крови?

— К чему ты мне всё это рассказала? — спросил Торин, недовольный избытком яда в её голосе. — Не думаешь ли ты, что меня ожидает такая же участь?

— Не думаю. Но скажите честно, вы считаете, что цель оправдывает средства?

— Что за вопрос?! — оскорблено вскрикнул Торин.

— Просто скажите, да или нет? — спокойно произнесла Дени, не обращая внимания на его вспыльчивость.

— Мне важно это знать!

— Да! — после недолгой паузы наконец-то произнёс Торин. — Всегда.

— Вот собственно всё, что я хотела знать. Теперь я полностью уверена в правильности принятого мною решения.

«Что она имеет в виду?! Что всё это значит?!».

Впрочем, долго рассуждать над этим мне не пришлось, опустив взгляд, я заметил, что мой клинок загорелся ярко-синим цветом, что означало только одно — рядом враги.

— Ты предала меня! — разъярённо воскликнул Торин.

Обернувшись на его крик, я узрел поистине страшную картину. Дюжина вооружённых орков верхом на варгах взяли в плотное кольцо Торина. Подгорный король, вынув Оркист, был готов к нападению, однако орки и не думали нападать. Отвратительно посмеиваясь, они только сужали круг. Дени же просто стояла рядом и ничего не делала.

— Ты не оставил мне другого выбора, Торин Дубощит! — громко произнесла она, и в её голосе не было ни капли раскаяния. — Ты, твой отец, твой дед — все вы безумны! Вы как гангрена на теле Средиземья. Ваши амбиции губят! Пора положить этому конец.

«Как же так?! Дени, как ты могла?!Что ты наделала?».

Повинуясь внезапному порыву, я хотел было броситься на выручку Торину, но тут же понял, чтобы всех одолеть, моей помощи будет явно мало. В такие моменты сожалею, что я не великий воин, или не маг, как Гендальф. От меня мало что зависит, и помощь моя невелика. Однако кое-что я всё же сделать могу. Не теряя времени, я отступил и что есть силы, побежал за Беорном.

«Только бы успеть! Только бы успеть», — вторил себе я, бежав так быстро, как только мог.