Не было его подозрительно долго, я даже перепугалась. Но перед самым ужином Невилл вернулся. Выглядел он несколько странно, но сказал, что просто ужасно замерз и ушел переодеваться. Какое-то время все было как всегда, разве что Невилл стал часто задумываться, словно бы выпадая из реальности. Мы попытались его растормошить, но он отмахивался, говорил, что все нормально, просто он здорово устает. Я написала об этом деду, но что он мог сделать?! Писать леди Лонгботтом про ее внука я не стала. Ничего конкретного я предъявить не могла, у такого поведения могли быть совершенно естественные объяснения. Тем более что вскоре на небе засияло солнышко, а Невилл стал прежним. Не знаю, что это было, но неприятный осадочек остался. И хоть жить теперь стало намного веселее, настроение подпортили приближающиеся экзамены. Поттер по-прежнему где-то пропадал, но теперь я заметила, что за ним наблюдает Невилл. И что бы это могло значить? Это было неприятно. И даже тревожно. Я решила спросить у Снейпа.

— Сэр, — начала я, когда очередное зелье было доварено, — вы случайно не в курсе, у нашего директора планы не поменялись?

— Что вы имеете в виду, мисс Крауч?

— Я хочу сказать, что сейчас что-то странное творится с Невиллом Лонгботтомом. А все странное у нас исходит из директорского кабинета.

Снейп неопределенно хмыкнул.

— Понятия не имею, о чем вы, мисс.

Я прищурилась. А может и не имеет. Но меня беспокоит, что Невилл тоже подходил под кретинское пророчество. Поттер ведет себя совсем не героически, могли сделать ставку на другого. А «неправильного героя» можно или списать, или… Тут мне поплохело! Объявить воплощением Волдеморды — вот это будет поворот!.. Мерлин, или кто-там меня слышит, сделай так, чтобы я ошибалась! Ну, пожалуйста…

Самое поганое в этой ситуации, что я не могу никому сказать про это чертово пророчество. Я вполне могла что-то знать о Поттерах, о Хогвартсе и о легендах, но раз со мной никто не заговаривал про пророчество, то моя странная осведомленность выдаст меня с головой. И здорово подпортить отношения с дедом. Он мог знать про этот шарик в Отделе Тайн. Но мог и не знать. Тогда творилась полная неразбериха, и ему просто-напросто могли не доложить о нем. Так что пока он сам не скажет про пророчество, мне стоит молчать. Если же я ляпну что-то в школе, то слухи могут дойти до деда. С одной стороны, я его подставлю, а с другой, склероза у него точно нет, вспомнит, что ничего такого мне не говорил. Обсуждать пророчество я могла, наверное, только с Поттером. Но почему-то именно этого мне и не хотелось. Ни к чему вываливать все козыри сразу. Стоит присмотреться к развитию событий. И было бы неплохо узнать, что так сильно дало по мозгам нашего дорогого Дамблдора?

Но как бы там ни было, учебный год подходил к концу, надвигались экзамены, все было относительно мирно, если не считать того, что Джинни Уизли загремела в Больничное Крыло. И виноват в этом был Гарри Поттер. Не знаю, что там у них произошло, но рыжая умудрилась достать нашего героя до печенок. И он ей высказал все, что про нее думает. Про то, как она его достала своими вздохами и преследованиями, что в гробу он ее видел. И что: «Нет, Джинни, на приставучих дурочках нормальные парни не женятся». И если она не отвяжется, то он ее убьет и сядет в Азкабан с чистой совестью. Потому что даже дементоры ему нравятся больше, чем она. Скандал был при свидетелях, но ни Перси, ни близнецов поблизости не наблюдалось. Рон молчал.

У Джинни началась истерика, она убежала в спальню, где ее тут же навестили соседки, которые не преминули напомнить ей, что именно об этом они ее и предупреждали. Милые девочки, что тут скажешь.

Джинни выскочила и из спальни, удрала в неизвестном направлении. Где-то в заброшенном классе, куда она забилась, чтобы порыдать и побеситься, у нее случился магический выброс. Нашел ее Филч.

Сильнейшее истощение и нервный срыв. Похоже, это была ее судьба. Интересно, денежки ее семейка выиграет, или их возьмут из сейфа Поттера? В конце концов, за удовольствие надо платить.

Все равно все было как-то неправильно. Не радовали даже полеты на метле. Хотелось как можно скорее сдать экзамены и отправиться домой. Но экзамены я все равно сдала на «Превосходно». Фамилия обязывала.

И вот наконец все это кончилось, и я уже на вокзале Кинг-Кросс встречаюсь с дедом. Он, кстати, тоже какой-то … немного не такой. Да что же это такое!

Выяснилось все дома. Кто-то пытался взломать защиту поместья в отсутствие деда. Черт, мне это не нравится…

Барти тоже был немного вздрюченный, но искренне мне обрадовался. А мне было не по себе. И уже улегшись в кровать, я взбила подушку кулаками, устроилась поудобнее и принялась размышлять.

То, что история с Бертой Джоркинс была, мягко говоря, странной, я поняла еще, когда канон читала. Оставить доступ в дом посторонним при наличии в нем такой бомбы как Барти мог только идиот. Даже если представить, что в министерстве магии были какие-то правила, позволяющие подчиненным попадать в дом начальника в его отсутствие, логично, что доступ мог быть только в одно, строго определённое помещение. А уж то, что Берта якобы подслушала разговор пребывающего под «Империо» Барти с домовичкой — это вообще из области редкостного идиотизма. Потому что при возможности того, что кто-то чужой проникнет в дом, первой установкой для «Империо» был бы запрет выдавать себя при наличии посторонних в доме. Настроить же сигнальные чары — самое простое решение. Я уж не говорю, что домовики обязаны следить за тем, чтобы незваные гости по дому не шлялись, ничего у хозяев не сперли и ничего им не подкинули. Ну и не вынюхивали хозяйские секреты.

Так что тетка не просто так в дом проникла. Это раз. Дед на чем-то прокололся. Может, на покупке лекарственных зелий или еще на чем. Два. Барти могли чем-нибудь обработать, не зря же его вдруг на подвиги потянуло. Раз уж дед взял его с собой на ЧМ по квиддичу, то до этого он вел себя прилично. Черт, будем бдить! Барти я в обиду не дам. И деда тоже! МОЕ! Родное и любимое. А у Дамблдора точно что-то случилось, раз он начал форсировать события. И мне это очень не нравится.

Я позвала Дилли и попросила у нее молока. Чай пить не стоит, тогда точно не усну. Поблагодарила ушастую, выпила молоко, закрыла глаза и незаметно уснула. Утро вечера мудренее, как гласит народная мудрость.

Дом Краучей крепостью никогда не был. Их Дар был востребован на дипломатической службе, а не на военной. Портрет, висящий в библиотеке, рассказал много интересного. И познакомил меня с приятнейшим во всех отношениях нарисованным джентльменом, который был секретарем самого сэра Фрэнсиса Уолсингема. Тайны шпионажа времен Элизабет I завораживали. Другие покойные Краучи не так охотно шли на контакт, все-таки я была полукровкой. Но я надеялась, что со временем у меня получится их разговорить.

Защита дома держалась исключительно на чарах. При этом книжный ум Краучей сыграл с ними плохую шутку. Они надеялись на замысловатые плетения, игнорируя более простые и действенные способы. Доступ в дом без приглашения хозяев был по крови, но и только. Никаких тебе замурованных в фундамент покойников, невинных дев и младенцев. Не то чтобы мне хотелось жить в доме с такими скелетами, но именно древняя черная магия давала максимальную защиту. Обычные чары, даже самые хитрозакрученные, имели точки уязвимости. Знающий человек такие точки нащупать мог.

И что теперь делать? Организовать себе защиту по древним рецептам мы не могли. Все-таки мораль с тех пор сильно изменилась. Да и отслеживало министерство подобные безобразия. Все, на что у меня хватало фантазии, сводилось к дополнительным сигнальным чарам и подключению домовиков.

Можно было попробовать легализовать Барти, но это тоже чревато. Разумеется, существовала пластическая хирургия и маггловские способы маскировки, но они не помогали при проверке по крови. Тот, кто подозревает, что мой дед провернул аферу со спасением сына, найдет способ провести проверку. И тогда все будет кончено. Барти убьют, деда посадят. А меня… отдадут под опеку проверенным светлым магам. И тот самый план, которого я старалась избежать с самого момента своего попадания в эту реальность, вступит в действие. И Краучей больше не будет. Моего умнички деда, славного Барти. Да и меня тоже. Нет уж… А что делать? Делать-то что?

— Ну вот, — сказал Барти, застав меня в библиотеке, — и тебе настроение испортили.

— Мне все это просто не нравится, да и в Хогвартсе не все ладно — сказала я. — Я ведь писала, что Поттера теперь могут из Избранных перевести в Темные Лорды.

— Тогда будут искать другого Избранного, — ответил Барти.

— А почему Лорд вообще пошел к Поттерам, а Лестранжи к Лонгботтомам? — спросила я. — У Невилла, конечно, родители авроры. Но все равно странно.

Барти фыркнул и вытянул ноги.

— Не хочешь — не говори, — сказала я, — я понимаю, что тема для разговора не самая приятная. Но разобраться-то надо. То в школе пикси знает что творится, то тут кто-то защиту ковыряет.

— События могут быть и не связаны одно с другим, — Барти уставился в потолок, — но я понимаю, что тебя это беспокоит. Меня тоже.

— Я не думаю, что это воры, — заметила я.

— Да уж, — передернул плечами Барти, — воры из Лютного в поместье точно не полезут. Это не у магглорожденных мелочь из карманов вытаскивать. Тут надо нанимать специалистов. Или банду боевиков. Но это очень дорогое удовольствие. И непонятно, зачем надо, если честно. Мы богаты, но родовые артефакты и книги в чужие руки просто не дадутся. Деньги в сейфе в Гринготсе. Дома может пара сотен галлеонов валяется.

— До родовых книг и артефактов можно добраться через любого из нас, — буркнула я, — у меня уже паранойя разыгрывается.

Барти прищурился.

— Ты имеешь в виду… Ого, а я об этом не подумал.

— Ну, да. Я слышала краем уха, что в поместьях некоторых бывших сторонников Лорда проходили обыски. Кто-то доносы пишет. И я примерно представляю, кто.

— К нам могли прийти, если бы знали, что я жив, — напомнил Барти.

— А если кто-то знает? Или подозревает? Ты сам говорил, что очень долго лечился. Тебе ведь зелья покупали. Может еще что было? Что в Азкабане с трупами делают? Можно ли попасть в чужой склеп?

— Трупы в Азкабане выбрасывают в море, — нахмурился Барти. — Я понимаю ход твоих мыслей. Отец умный человек, но он не преступник и следы заметать не умеет. Если за ним следили, то могли что-то заметить. Но почему тогда не предали дело огласке? Хотя это понятно. Отец лишился всех постов, угрозы не представлял, а информацию можно было придержать на будущее. Гадость какая!

— Так что в дом лезть будут, — я хлопнула ладонями по подлокотникам кресла, — могут и тебя вытащить на всеобщее обозрение. А могут и еще какую гадость придумать.

— Согласен, — Барти закусил нижнюю губу, — я тоже так считаю. Но защититься лучше, чем уже есть, мы не можем. Если наймут профессионального взломщика, то нам придется туго.

— А если в стратегических местах по капкану поставить? — выдвинула свежую мысль я. — Или по растяжке? Или вырыть по периметру волчьи ямы с заостренными кольями на дне?

— У-у-у, какая ты кровожадная, — оценил Барти, — а что такое «растяжка»?

Я объяснила.

— Ого! Жестоко.

— Я не кровожадная, — согласилась я, — просто не так давно нашла родню, которая мне нравится, и не хочу вас с дедом терять. И уж тем более не хочу, чтобы, прикрываясь опекой надо мной, кто-то рылся в доме, выгребая ценности и редкости.

Барти широко улыбнулся.

Вернувшийся к обеду мистер Крауч с нашими выводами согласился, но капканы и растяжки не одобрил.

— Я виноват, — повинился он, — я и исправлю.

Мы с Барти переглянулись. Но спорить было бесполезно. В любом случае нам расскажут, хотя бы для того, чтобы мы туда не вляпались.

Защита оказалась гениальной. И использовалась именно родовая способность Краучей. Дед договорился с… пикси.

Эти существа жили в Корнуолле, но их небольшие колонии можно было обнаружить по всей Южной Англии. За кормежку и возможность жить в нашем заброшенном парке поблизости от древнего магического Источника забавные шкодливые человечки согласились следить, чтобы чужаки к нам не лезли. Вторгшегося на территорию надо было поймать, разоружить и задержать до прихода хозяина. Нас трогать запрещалось. Вот это да! И главное, пикси не считались опасными существами, нам ничего не грозило, если бы кто-то и обнаружил наших маленьких защитников. И стандартными чарами, которые, кстати, на опасных существ и были рассчитаны, не определялись.

— Сэр, — сказала я, — разве их стрекотание можно различить? Человеческое ухо просто не в состоянии это сделать.

Дед показал мне небольшой медальон.

— Этот артефакт записывает их речь, а потом воспроизводит в замедленном темпе, — сказал он, — а язык пикси я знаю. Когда-то давно выучил на спор, чтобы порадовать жену. До сих пор было не нужно. Но вот пригодилось — я и вспомнил.

Как известно, пикси очень сильные и легко могут поднять человека. Вот и сейчас несколько существ волокли в нашу сторону высокого человека с рыжими волосами, которого они крепко держали за волосы, уши, руки и одежду. Еще один пикси размахивал крысой, которую схватил за хвост. Палочку у нашего «гостя» отобрали и тоже несли к нам.

— Чужак! Чужак! Плохо! — услышала я через артефакт. — Чужак!

— Давай сюда! — ответила я, показывая рукой. — Сюда! Чужак! Давай!

Барти из-под мантии-невидимки наложил на человека и крысу «Петрификус Тоталус» и «Инкарцеро». Мне отдали палочку «гостя».

— Хорошо! Хорошо! Чужак! — чирикала я. — Еда! Хорошо!

Дилли вынесла большой горшок с ароматным медом. Довольные пикси заверещали, подхватили угощение и убрались в свое логово. Ну вот, а теперь можно и дедушку позвать.

За мистером Краучем отправили домовика, который должен был передать записку заранее оговоренного содержания: «У нас гости!». И желательно, чтобы в момент передачи записки дед был один. А мы с Барти остались ждать. Я не без интереса рассматривала «гостя». Насколько я понимаю, это был Билл Уизли. Ну да, длинные волосы собраны в хвост, который распотрошили шаловливые ручки пикси, в ухе приметная серьга из волчьего клыка. Смотрел он на меня злобно и настороженно. Надо бы обыскать, у него с собой много чего может быть, но мне лучше не трогать.

Крыс лежал, трогательно сложив лапки. Питер, значит. Деда ждет удар. Но тут уж ничего не поделаешь. Интересно, Блэк уже сбежал или еще нет? Хотя статьи в «Пророке» не было, это точно. Но если Блэка оправдают, то капитально изменится еще и жизнь Поттера.

Дед прибыл с двумя аврорами. Вот это да! Я-то думала, мы тут междусобойчик устроим в стиле лихих девяностых. Но так даже интереснее.

— Что у вас тут? — спросил представительный мужчина скандинавского типа в аврорской мантии.

— Сигнальные чары сработали, — сказала я, — мы с домовиками оглушили воров, а потом я послала Дилли за мистером Краучем.

— Крыса? — переспросил второй аврор. Он был пониже ростом, и волосы у него были темно-каштановые.

— На нее тоже чары сработали, сэр, — сказала я.

— Анимаг, значит? — переспросил аврор, доставая волшебную палочку.

Через секунду перед нами лежал маленький толстый человечек.

— Точно, анимаг, — хмыкнул аврор, — так, ребятишки, посмотрим, что у вас в карманцах.

В карманах было много чего интересного, включая усыпляющую шкатулку, несколько кристаллов, которые можно было напитать кровью мага и потом управлять им без «Империо». И еще один артефакт.

— Оп-па, — сказал аврор, — ничего себе штучка. Полностью подчиняет себе, а жертва потом ничего не помнит. Да тут на несколько пожизненных наберется. Кроме волшебной палочки — все темно-магическое. Что же ты, парень, тут творить собирался, а?

— Отметьте в протоколе, что в доме была только моя внучка и домовики, Паркер, — сказал дед, — я этого так не оставлю.

Да, Билли… даже если дедушка кастрирует тебя тупыми ржавыми ножницами, он будет в своем праве.

У Питера при досмотре обнаружили метку. Авроры скрутили обоих и аппарировали, прихватив артефакты.

— А они не скажут на допросе, что лезли искать Барти, сэр? — тихо спросила я. — И про пикси тоже?

— Абсолютно неважно, что они скажут, Гермиона, — лицо деда закаменело. — Паркер мне предан, как и его напарник. Все клятвы и обеты я с них взял уже давно.

Барти снял мантию невидимку. Я задумчиво посмотрела на своих родичей. Да уж… Дед в свое время заключил сделку с Каркаровым. Он умел отсекать главное от второстепенного, знал, где можно и отступить от буквы закона, сохранив дух. Ничего удивительного, что у него остались свои люди в аврорате. Можно не сомневаться, что Уизли и Петтигрю развяжут язык. А потом они, скорее всего, просто не доживут до суда. «Как сказал один мой знакомый — покойник, — я слишком много знал» (С). Ну или… «Вот и все. И нету Билла. Жадность Билла погубила». Минус еще один рыжий.