В темном проулке Пидарешта мутные личности в поднятых воротниках: "Пс! Малой! Скоро сеть рухнет!"

АТ в своей группе в ВК пишет, что у них сбой на стороне дата-центра, что-то там техническое поломалось

АТ?

{Евгений}
Автор Тудей

есть, ретроградный меркурий!

Злые языки говорят, что до падения прода Метельского была выложена важносюжетная. Что с рунетом? Прода Масок) Опять виноват, аж пикабу задело.
И ведь не докажешь обратное, всем взаимосвязям взаимосвязь. Шиносрач, он заполонит этот рунет)

ГрекИмярек
Лёг АТ, читатели Метельского ломанулись на СИ и положили уже его?

И позлорадствую над сериалами: а что, проды бывают не "важносюжетные"? Зачем им тогда быть?

финикийский_торговец
Там иногда такая пульпа бывает, что диву даешься, зачем вообще выложено. Километровые рассуждашки о прошлом, копипасты ТТХ из Википедии, плюс описания драк вообще со всеми подробностями, смакуя...

Niren
Не знаю, я Метельского не читаю. Что касается:
Философия, история или диванно-моральное? Насколько завязано с сеттингом и сюжетом?
Это печально. Да, заклепки люблю, но желательно без цифр вообще (или с минимально достаточными) и про принцип работы и то, как это связано со, скажем, тактикой применения.
Это же анимешные традиции, не? А... соврал, читал я Метельского - "Юнлинга". Да, "боёвка" ужасная на мой взгляд.

финикийский_торговец
Да,да. Злорадствуйте) Проходные. Этим Маски муторны. Много подробностей мира и сеттинга.
Там к этому моменту прост 8 книг все шло. Когла весь мир узнает, что ГГ типо особенный из очень редких зверушек. Ну и шиносрач, для него поводов подкинул автор много.

финикийский_торговец
А где - топ?

Сенкевич Генрик
Огнем и мечом

-- Что это за солдаты! -- сказал воевода. -- Они и без вождя могут воевать.
Князь летал с булавой в руках среди полков, осматривая, все ли в порядке, и давая приказания. Заря играла лучами на его панцире, и сам он похож был на яркий луч, мелькавший между рядами. В середине, в первой линии, стояли три полка: первый под начальством воеводы киевского, второй -- под начальством молодого Аксака, а третий -- под начальством Кристофора Тышкевича; во второй линии -- драгуны Барановского и, наконец, княжеские гусары под командой Скшетуского. Фланги заняли Вершул, Кушель и Понятозский. Пушек не было -- Вурцель остался с ними в Быстрике. Князь подскочил к воеводе и, махнув булавой, крикнул:
-- Начинайте мстить первый за свои обиды!
Воевода, в свою очередь, махнул буздыганом, солдаты качнулись в седлах и дружно поскакали вперед. Хотя воевода был стар и тяжел, но славился как опытный и храбрый воин. Он не пускал солдат с места во всю прыть, но вел их медленно, ускоряя натиск только по мере приближения к неприятелю. Сам он скакал в первой шеренге, с буздыганом в руке; оруженосец его поддерживал только тяжелое и длинное копье, которое ему, однако, не казалось тяжелым. Чернь вышла против него с косами и делами, чтобы сдержать натиск и дать возможность казакам начать атаку. Когда между врагами оставалось только несколько десятков шагов, махновцы узнали воеводу по его гигантскому росту и начали кричать:
-- Гей! Вельможный воевода, жатва близка, велите выходить своим крепостным! Челом бьем вам, ясный пане! Уж мы проткнем вам брюхо!
И град пуль посыпался на полк, не причинив ему вреда, потому что он несся, как вихрь, и моментально столкнулся с врагом. Раздался стук цепов и лязг кос о панцири. Копья и мечи проложили путь, и лошади пронеслись, как ураган, сквозь эту толпу, топча и опрокидывая все на своем пути. Чернь исчезала густыми рядами под напором конских грудей, как ложится трава под косами косарей.
Вдруг раздался крик: "Люди, спасайтесь!" -- и вся эта толпа, бросив косы, цепы, вилы и самопалы, бросилась на стоявшие сзади запорожские полки; те приняли ее пиками, опасаясь замешательства в своих рядах Чернь, видя препятствие, бросилась в обе стороны, но Кушель и Понятовский, подоспевшие Г княжеских флангов, снова загнали ее в середину. Воевода поскакал по их трупам на запорожцев, те ответили на натиск натиском, и оба войска столкнулись, как две противоположные волны. Воевода сейчас же заметил, что имеет дело не с чернью, но с храбрыми и опытными запорожцами. Обе линии шли напролом, гнулись, но не могли сломить друг друга. Труп падал за трупом. Сам воевода, заткнув за пояс буздыган и вырвав у оруженосца копье, трудился до поту лица, сопя, как кузнечный мёх Около него вертелись, точно в кипятке, оба Сенюты, Кирдеи, Богуславский, Яловецкий и Палубинский. Со стороны казаков отличался Иван Бурдабут, подполковник кальницкого полка, обладавший громадной силой и исполинским ростом, который был тем страшнее, что и лошадь его действовала заодно с всадником. Воины сдерживали лошадей и отступали перед этим кентавром, распространявшим вокруг себя смерть и опустошение. Братья Сенюты подскочили к нему, но конь Бурдабута схватил зубами младшего -- Андрея -- за лицо и изуродовал его. Старший, Рафаил, увидав это, ударил его между глаз и ранил, но не убил, -- сабля наскочила на медный налобник, -- а Бурдабут сейчас же вонзил Рафаилу штык в горло. Оба брата были убиты и лежали под копытами лошадей, а Бурдабут бросился, как огонь, на другие шеренги, убил князя Полубинского, шестнадцатилетнего юношу, отрубив ему руку с плечом. Урбанский хотел отомстить за смерть своего родственника и выстрелил в Бурдабутз, но промахнулся и прострелил ему только ухо. Бурда-бут и его конь, оба черные, как ночь, и залитые кровью, стали еще страшнее. От его руки пали Урбанский, которому он отрубил голову одним взмахом, восьмидесятилетний Житинский и оба брата Никчемные; остальные начали в испуге отступать; за Бур-дабутом виднелись еще сотни пик и сабель, обагренных кровью. Наконец этот дикарь увидел воеводу и с радостным криком бросился к нему, опрокидывая по пути лошадей и всадников; но воевода не отступал. Уверенный в своей необыкновенной силе, он поднял копье над головой и, взвив на дыбы коня, подскочил к Бурдабуту. Его, наверное, постигла бы та же участь, что и других, если бы на гиганта не набросился Сильницкий, оруженосец одного шляхтича, и не схватил его прежде, чем тот успел вонзить в него свою саблю; пока Бурдабут возился с ним, Кирдей подозвал на помощь других: тотчас подъехали солдаты, отделили воеводу от атамана, и началась упорная битва. Усталый полк воеводы начал уже гнуться под напором запорожцев и отступать, но в эту минуту подоспели Кристофор и Аксак с новыми полками. Правда, и новые запорожские полки бросились в битву, но зато внизу стоял князь с драгунами Барановского и гусарами Скшетуского, не участвовавшими еще в этой битве. Возобновился кровавый спор, но на землю уже спускался мрак. Пожар охватил крайние дома в городе; зарево осветило побоище и обе неприятельские линии. Видны были даже знамена и лица сражающихся. Вершул, Понятовский и Кушель были уже в деле: разбив чернь, они бились с казацкими флангами, которые под их натиском стали отступать к горе. Длинная линия сражающихся тянулась до самого города, все более изгибаясь, потому что польские фланги продвигались вперед, а центр под напором казацких сил отступал к позиции князя. Подошли еще три новых казацких полка, с цепью прорвать середину, но в ту же минуту двинулся Барановский со своими драгунами. С князем остались только гусары, с темным лесом копий, точно выросших на поле. Вечерний ветер развевал их знамена; они стояли спокойно, не спеша вступить в бой, зная, что и их не минет это кровавое дело. Князь в пацире, с золотой булавой в руках, следил за сражением; с левой стороны стоял Скшетуский: отбросив рукав на плечо и держа в сильной руке вместо буздыгана копье, он спокойно ждал команды. Середина польского войска приближалась понемногу к князю, уступая силе противника; Барановский ненадолго поддержал ее; солдаты бились храбро, сабли то поднимались над черной линией голов, то вновь исчезали. Кони, лишившись всадников, носились с ржанием по равнине, напоминая собою какие-то адские существа. Развевавшееся над войском красное знамя вдруг упало и более не поднималось. Взор князя был устремлен на сражающихся, где находился молодой Кривонос, выжидающий момента, чтобы броситься в середину боя и сломить колеблющиеся польские полки. Наконец он двинулся со страшным криком на драгун Барановского: этого момента и ждал князь,
-- Вперед! -- крикнул он Скшетускому.
Последний поднял копье, и железная стена гусар ринулась в бой. Но они недолго скакали, так как боевая линия казаков сама значительно приблизилась к ним. Драгуны Барановского моментально расступились, чтобы дать дорогу гусарам, мчавшимся иа победоносные сотни Кривоноса.
-- Иеремия! Иеремия! -- закричали гусары.
-- Иеремия!-- повторило все войско.
Страшное имя князя наполнило ужасом сердца запорожцев. Теперь только они узнали, что предводитель этого войска не воевода киевский, а сам князь. Они не могли устоять против гусар, которые давили людей одной своей тяжестью. Единственным спасением для них было расступиться по обе стороны, пропустить гусар и ударить на них с боков или с тыла, но здесь их уже ждали драгуны Вершула и легкая кавалерия Кушеля и Понятовского, которые снова загнали их в середину.
Теперь вид сражения изменился; легкая кавалерия образовала как бы улицу, посредине которой мчались гусары, гоня и опрокидывая казаков, уходивших в город. Если бы Вершулу удалось соединиться с крылом Понятовского, то казаки были бы истреблены все до одного, но они не могли этого сделать: натиск бегущих был слишком силен, и они били запоржцев только с боков.
Молодой Кривонос, несмотря на свою отвагу и храбрость, понял, что он недостаточно опытен, чтобы бороться с таким полководцем, как князь, и, растерявшись, убежал вместе с другими в город.
Кушель, хотя и был близорук, заметил его и ударил саблей по лицу, но сабля. скользнула по застежке и только ранила Кривоноса, который еще больше испугался. Однако Кушель. чуть было не поплатился за это жизнью, потому что на него бросился Бурдабут с остатками кальницкого полка. Он два раза выдержал натиск гусар, но оба раза отступал, точно отталкиваемый какой-то силой. Наконец, собрав остаток казаков, он решил ударить на драгун сбоку и пробраться в поле, но прежде чем он пробрался, дорога так переполнилась народом, что отступление оказалось невозможным. А гусары, поломав копья, начали рубить мечами. Началась дикая, беспощадная борьба. Враги падали один за другим, а лошади топтали копытами корчившиеся еще в судорогах тела. Местами толпа так скучивалась, что не было места для размаха сабли; там дрались рукоятками, ножами и кулаками; всюду слышались крики "Помилуйте, ляхи!", заглушаемые звуками мечей и стонами умирающих, -- но пощады не было; один только Бурдабут со своими людьми не просил ее. Ему не хватало места для битвы, и он расчищал себе путь ножом. Прежде всего он схватился с толстяком Диким и, вонзив ему нож в живот, свалил его с лошади; тот только вскрикнул: "О, Боже мой!" -- и умер. Ему стало свободнее, и он срубил голову вместе со шлемом рядовому Сокольскому, свалил Прияма и Цертовича. Молодой Зиновий Скальский нанес ему удар по голове, но сабля его, соскользнув, ударила плашмя; за это атаман ударил его кулаком по лицу и убил на месте. Кальничане шли за ним, как львы, и кололи всех кинжалами,

Артуро Перес-Реверте
Капитан Алатристе

– Вот что… – сказал Малатеста.

И не договорил, потому что я сделал выпад. Острие моего клинка, пройдя буквально на волосок от итальянца, угодило ему в плащ. Я успел нанести еще один рубящий удар, прежде чем отпрянувший итальянец потащил шпагу из ножен. Но вот раздался зловещий посвист, и сверкнуло лезвие, а Малатеста сделал второй шаг назад, чтобы избавиться от плаща и стать в позицию. Чувствуя, что упускаю последнюю возможность, я встал потверже и предпринял новую атаку: со всем неистовством, однако не теряя головы, обманул противника ложным выпадом в голову, переложился и вернулся к тому, с чего начал, рубанув сплеча, да так удачно, что, если бы не шляпа, душа Гвальтерио Малатесты тотчас унеслась бы в ад.

Итальянец отшатнулся, споткнувшись и звучно выбранившись сквозь зубы на родном языке. Тогда, смекнув, что исчерпал все те преимущества, которые дарует внезапность, я развернулся на месте, описав кончиком шпаги полную окружность, и оказался лицом к лицу с прочими действующими лицами, – оправившись от первоначального замешательства, они теперь уже сбрасывали с плеч плащи и подступали поближе весьма бесцеремонно. Было ясно как божий день – которого, кстати, больше мне увидеть не доведется, – что песенка моя спета. Но уроженца Оньяте так просто не прикончишь, лихорадочно думал я, выхватывая левой рукой кинжал. Итак, семеро на одного.

– Я сам, – одернул своих приспешников итальянец.

Выставив клинок, он неуклонно надвигался на меня, и я знал, что доживаю последние мгновения. И вместо того чтобы, приняв оборонительную позицию, встретить его атаку – как поступил бы человек, по-настоящему поднаторелый в обращении с холодным оружием, – я сделал вид, будто отступаю, а потом, сложившись пополам, вдруг прыгнул к нему на манер ополоумевшего зайца, тщась пропороть Малатесте живот. Шпага моя рассекла только воздух, итальянец непостижимым образом оказался у меня за спиной, а из прорехи, проделанной его клинком на плече моего колета, лезло рядно поддетой под него куртки.

– Это по-мужски, мальчуган, – одобрил меня Малатеста.

В голосе его слышались разом и восхищение, и ярость, но я уже безвозвратно миновал точку, в которой слова хоть что-нибудь да значат, и теперь мне было уже плевать и на ярость, и на восхищение, и на пренебрежение. А потому промолчал и развернулся к нему для последней схватки, как, бывало, капитан Алатристе: ноги чуть согнуты в коленях, шпага в правой руке, кинжал – в левой, дыхание глубокое и ровное. Вспомнились и его слова: «Когда знаешь, что сделал все, чтобы избежать смерти, можешь помирать спокойно».

Однако грохнул пистолетный выстрел, и вспышка его вдруг осветила темные силуэты, взявшие меня в кольцо. Не успел еще осесть наземь один из них, как грянуло и сверкнуло вторично, и я увидел капитана Алатристе, Копонса и дона Франсиско де Кеведо, которые, будто из-под земли выросши, приближались со шпагами в руках к месту происшествия.

Господь свидетель, все было именно так, как было. Ночная тьма наполнилась криками, звоном и лязгом. Двое уже валялись на земле, а вокруг меня восемь человек, взмахивая плащами, оступаясь и спотыкаясь во тьме, так что узнать своих я мог только по изредка вырывавшемуся возгласу, сцепились в смертельной схватке. Покрепче перехватив шпагу, я двинулся напрямик к тому, кто оказался поближе, и весьма решительно, сам удивляясь, до чего же легко это вышло, всадил добрый кусок отточенной стали ему в спину. Всадил, извлек; раненый, вскрикнув, обернулся – тут я и понял, что это не Малатеста, – и наотмашь сверху вниз рубанул меня шпагой. Кинжалом я парировал удар, но он был так хорош, что рассек защитные кольца на рукояти и больно задел мне пальцы. Спрятав поврежденную руку за спину и выставив шпагу, я повел атаку, почувствовал, как по моему колету скользнул вражеский клинок, локтем прижал его к боку – и сделал выпад. На этот раз острие моей шпаги вошло так глубоко, что, не устояв на ногах, я повалился на поверженного противника. Занес кинжал, чтобы добить его, но он уже не шевелился, а из горла его рвался хрип, как бывает, когда человек захлебывается собственной кровью. Придавив коленями его грудь, я высвободил шпагу и вновь бросился в схватку.

Теперь силы были примерно равны. Копонс – я узнал его по росту – теснил своего противника, который отмахивался шпагой, изрыгая страшнейшую брань, вдруг сменившуюся болезненным стоном. Дон Франсиско, с удивительным проворством ковыляя на своих кривых ногах, дрался сразу с двумя наседавшими на него. А чуть поодаль, у каменной чаши фонтана, отыскавший итальянца Алатристе скрестил клинки с ним. Их фигуры и шпаги четко выделялись на залитой лунным сиянием воде. Бой покуда шел с переменным успехом: финты следовали за ложными выпадами, сменяясь разящими ударами. Малатеста, как я заметил, отставил до лучших времен прибаутки и не высвистывал свою руладу: ночь выдалась такая, что тратить силы на подобные роскошества не приходилось.

…Рука у меня с непривычки ныла и немела. Удары сыпались градом, я отступал и отбивался как мог, а мог, как видно, недурно, если все еще был жив. Однако я боялся, что мой противник загонит меня в один из прудиков – я знал, что они где-то близко у меня за спиной, – хотя, спору нет, лучше вымокнуть в воде, чем в крови. Покуда я решал для себя этот трудный выбор, Себастьян Копонс, уложивший своего противника, обернулся к моему и заставил его драться на два фронта, уделяя, впрочем, больше внимания арагонцу, действовавшему как машина, нежели мне. Я решил воспользоваться этим и, проскользнув за спину врага, подколоть его. Однако в намерении своем не преуспел: со стороны госпиталя Господней Любви, из-за каменных колонн, замелькали фонари, раздались голоса, выкрикивающие: «Именем короля!»

– Стража… – между двумя выпадами процедил Кеведо.

Первым бросился бежать тот, кого атаковали мы с Себастьяном; за ним в мгновение ока скрылся противник дона Франсиско. Трое остались лежать на земле, четвертый, жалобно стеная, уползал в чащу деревьев. Подойдя к фонтану, мы обнаружили, что капитан, еще со шпагой в руке, стоит неподвижно и смотрит вслед скрывшемуся во тьме итальянцу.

– Нам тоже засиживаться резона нет, – молвил дон Франсиско.

Свет и голоса меж тем приближались; альгвасилы продолжали выкликать свое «Ни с места, именем короля!», однако не слишком торопились, опасаясь нелюбезного приема.

– Как Иньиго? – спросил капитан, все еще глядя туда, где исчез Малатеста.

– Жив-здоров.

Только тогда Алатристе обернулся ко мне. По крайней мере, мне показалось, что в слабом лунном свечении блеснули его устремленные на меня глаза.

– Никогда больше так не делай, – сказал он.

И я пообещал, что больше так делать не буду. Потом мы подобрали валявшиеся на земле шляпы и плащи и бегом покинули Аламеду.

Я не выискивал - просто взял первое попавшееся. А Метельский - бездарный графоман по сравнению с ними.

Świstnęły szable i ostrze szczęknęło o ostrze. Błyskawicowe zygzaki szabli Bohuna były tak szybkie, że przerażone oczy obecnych nie mogły za nimi nadążyć - zdało im się, że pan Michał całkiem jest nimi otoczony, pokryty i że Bóg jeden chyba zdoła go wyrwać spod tej nawałności piorunów. Ciosy zlały się w jeden nieustający świst, pęd poruszanego powietrza uderzał o twarze. Furia watażki wzrastała; ogarniał go dziki szał bojowy - i parł przed sobą Wołodyjowskiego jak huragan - a mały rycerz cofał się ciągle i tylko się bronił. Wyciągnięta jego prawica nie poruszała się prawie wcale, dłoń tylko sama zataczała bez ustanku małe, ale szybkie jak myśl półkola i chwytał szalone cięcia Bohunowe, ostrze podstawiał pod ostrze, odbijał i znów się zasłaniał, i jeszcze się cofał, oczy utkwił w oczach Kozaka i śród wężowych błyskawic wydawał się spokojny, jeno na policzki wystąpiły mu plamy czerwone.

Свистнули сабли, и острие звякнуло об острие. Сабля Богуна мелькала в воздухе с быстротою молнии – испуганные взоры присутствующих не успевали за нею следить, им казалось, вкруг пана Михала сомкнулось кольцо сверкающих зигзагов, грозя его испепелить, и лишь господь властен вырвать маленького рыцаря из этого огненного круга. Отзвуки ударов слились в протяжный свист, воздух, взвихрясь, хлестал по лицам. Ярость атамана с каждой секундой возрастала; в исступлении обрушился он на противника подобно урагану – Володыёвский только отступал и защищался. Правая его рука, выставленная вперед, была почти неподвижна, только кисть без устали описывала малые, но быстрые, как мысль, полукруги, отражая бешеные Богуновы удары; клинку подставляя клинок, уставя очи в очи атамана, Володыёвский в ореоле змеящихся вокруг него молний казался спокойным, лишь на щеках его проступили красные пятна.

Итак, Метельский:


" Сейчас передо мной находилась воплощенная Ярость Темной стороны.
У меня в уме не укладывается, какую, нахрен, частицу Света должен был увидеть в будущем его сын. Лишь Тьму и Ярость я наблюдаю перед собой. Вставшую на ноги и направляющуюся ко мне Тьму и Ярость. Вот теперь я в полной мере осознал, почему страх липкий. Да потому, что хрен от него избавишься. Концентрация, самовнушение, увещевания, раз за разом я пытался сделать хоть что-то, чтобы собраться с духом. Нет, меня не парализовало от страха, смею надеяться, даже выражение лица не изменилось, но сражаться в таком состоянии даже обычному человеку сложно, а джедаю еще и опасно. Как вообще эта сука умудряется фонить с такой силой, что даже меня до костей пронимает?
Эмоции нужно понять, осознать и принять, но у меня на это просто времени нет! Я ж сдохну сейчас! Вот дерьмо!
Скайуокер прыгнул с дистанции жизни и чуть сходу не отправил меня на тот свет, увернувшись от одного моего меча и отбив второй так, что кончик его клинка прошелся мне по ноге. Лишь на инстинктах, о которых я и сам не подозревал, сумел повернуть ногу так, чтобы это оказался простой порез, если так можно сказать о порезе световым мечом, а не Шиим, парализующий конечность.
Тут же парировал несколько ударов Скайуокера и, бросив мгновенный взгляд на свою ногу, чуть не сблевал. В той ране, которую нанес Избранный, сейчас шевелилась, по-другому не скажешь, его Ярость. Та самая Сила, которую я видел как огонь. Повторюсь - внутри раны, в моей ноге, мать его, частица Темной стороны Силы. Это неприятно осознавать, но поверьте - видеть, блядь, еще хуже!
Серия атак, защиты, отступления и Рывков в примерно одном направлении прошли для меня мгновенно. Вроде, и "автомат" не включал, а уже к Силовому противостоянию перешли.
Толчок со стороны Скайуокера я развеял, как и тысячи таких же развеянных мной за годы джедайский тренировок, на что он, не смутившись, отвел своим мечом один из моих, а свободной рукой перехватил мою ладонь со вторым. Это ж как надо лажануть, чтобы попасть в такое положение. У меня на мгновение удивление перебило все остальные эмоции - и я еще смею называть себя мастером? Я? Лоханувшийся настолько?
Впрочем, удивление и в самом деле было недолгим, прервал его удар ногой Скайуокера. Точно в корпус, да еще и усиленный Толчком и всякой дрянью. Про обычные усиления удара в такой ситуации я вообще молчу.
Приземлившись и прокатившись по полу метра три, я, как мог быстро, вскочил на ноги. Не знаю даже, стоит ли упоминать, как мне было больно в тот момент? В общем, было больно. И если бы не висящие на мне щиты и те усиления, что я успел добавить перед ударом, внутренности у меня превратились бы в кашу. Не от физического удара, тут бы мне и доспех помог... наверное... тут проблема в той мешанине Силовых воздействий, что произвел Скайуокер в момент касания его ноги о мой грудак. Однако думал я в тот момент совсем не об этом. Точнее, эти мысли прошли фоном. Главная мысль, что билась у меня в голове: мы в долбанном заминированном коридоре. Добрался-таки. Как бы теперь оторваться, а его здесь оставить?
Подспудно, на грани сознания, меня не оставляла и другая мысль - хрен я от него оторвусь, но жить все еще хотелось сильней, чем пафосно сдохнуть, поэтому и сдаваться я не намерен.
Рывок Скайуокера вынес его на расстояние пары метров от меня. Менее опытного джедая Рывок сам по себе заставил бы встать в позу готовности мгновенной отражении атаки, из-за чего обычный прыжок Избранного потребовал бы изменения положения тела. Короткая заминка, но какие могли бы быть последствия... К счастью, меня таким не смутить, а уж прыжок с занесенным над головой мечом и вовсе делать не стоило, ибо в такой ситуации атакующий контролирует оружие противника, а не, скажем, ногу.
Что я и продемонстрировал, отправив Скайуокера в, пусть и не такой продолжительный, как мой, но все же полет.
Рывок назад приблизил меня к выходу из коридора, но если я сделаю еще один, то Избранный, быстро оклемавшийся от пинка и последовавший за мной, не будет стоять на месте, а повторит мои действия, из-за чего из коридора мы вылетим вместе. Мне нужно оттолкнуть его от себя подальше, но вряд ли он еще раз подставится под физический удар, не сразу после недавней ошибки. Остаются Силовые техники.
Сильный Толчок заставил его на мгновение остановиться, последующий за ним Толчок слабый - расслабиться, а самый мощный третий он встретил своим. Увы, не прокатило. В ответ же Скайуокер прыгнул вперед и нанес серию ударов мечами, закончившуюся прилетевшим мне в челюсть локтем. Как выяснилось, я тоже слишком акцентировался на мечах. Привалившись к стене, я резко наклонился, пропуская над собой синий клинок падшего джедая, и уже хотел было перерубить ему ногу, а лучше обе, как этот... тварь эта, вдарила мощнейшим Толчком, который я, на таком близком расстоянии, развеял слишком поздно. Мне-то ничего не было, но ударить я не смог да еще и один меч потерял. Все что мне оставалось, учитывая, что Избранный уже делал короткий замах, это еще раз ударить его ногой, отталкивая и его, и себя. Мне нужна была хоть какая-то дистанция, хоть секунда, чтобы прийти в себя и притянуть обратно меч.
К сожалению, хоть я сам и проскользил назад вдоль стены, фактически по ней самой, Скайуокер разве что шаг назад сделал. Почему? А из-за моих эмоций. Я не рискнул вкладывать в этот пинок больше простого усиления. Опасался, что со страху так жахну, что ТС только и останется, что по плечу меня похлопать. Я и так чувствовал, как что-то темное внутри меня уже подрагивает. Собственно, этот момент и стал причиной моего проигрыша. Ну ладно, пусть будет последней каплей. Что уж теперь...
Расстояние между мной и Скайуокером оказалось слишком мало, поэтому, когда он поднял руку с мечем для горизонтального удара сверху вниз, я приготовился к его прыжку, ведь для Рывка было слишком близко, но Избранный заставил меня вспомнить, что я и сам практиковал такие вот микро-Рывки. Но даже в этом случае, ударь он, как и планировалось - мечом, я бы отбил атаку, потому что мой меч был уже поднят на уровень головы. Вам когда-нибудь кидали, к примеру, пустую картонную коробку, когда вы сами ожидаете, что она полная? Тогда вы в курсе, что поймав ее, руки, готовые к другому, слегка уйдут вверх. Вот и я был готов к другому, вот и моя рука ушла слегка вверх, полностью открывая хозяина для атаки. Опять же, используй после этого Скайуокер меч, для меня был бы мизерный шанс, но он пошел по наикратчайшему пути, вместо рук целиком опустив лишь локоть.
Очередной удар в грудь подкосил мои ноги. Я попытался откатиться, но лишь получил удар ногой в лицо. Попытался отмахнуться мечом, но лишь потерял его, когда Скайуокер просто отбил мою атаку. И да, мощно отбил. Не отказав себе в удовольствии нанести еще один удар ногой мне в корпус, что бросило меня на стену. А потом был подхвачен телекинезом, который даже не сразу сбросил. В итоге, весь помятый и побитый, потерявший оружие, но на удивление целый, опять оказался в середине коридора. Только на этот раз выход из него перекрывал Скайуокер, а не я.
Это конец. Придется признавать, что выжить мне не удастся. Попытался подняться, но левая рука подломилась, а в груди вспыхнул комок боли. Глянул на медленно приближающегося и явно смакующего ситуацию Скайуокера.
А страх-то ушел.
Ушлепок еще не знает, но выйти из этого боя живым ему тоже не светит. Жаль немного, что Асока так и не получит своего дроида, но хоть целой ушла. О Тами позаботится Мики. Юнлинги спасены. Как ни посмотри, а я выиграл. Может, даже с Сидиусом совладают. Все же теперь к нему пойдет не один лишь Йода.
- Хе-хе-хе... кха... хе-хе... - посмеялся я над ситуацией.
- Теперь ты видишь, что значит мощь Темной стороны, - произнес подошедший Скайуокер.
- Прикинь, кха-кха... - кашлянул я в ответ. - Только теперь я понял, что такое джедайское спокойствие. Кхе...
- Спокойствие? - прищурился мужчина. - Это смерть, Дакари, - поднял он над головой свой меч. - Здесь нет места спокойствию.
Впрочем, пока я поднимался с пола на колени, он не бил.
- Последнее слово, - поднял я руку. - Позво...
Не позволил. Но резко опустившийся клинок не смог помешать мне закончить. Слегка расширившиеся и тут же суженые глаза Скайуокера легли бальзамом на мою душу. Сумел-таки удивить.
Остановить световой меч голой рукой дано не каждому.
- Неплохо, - прозвучали его слова. - А как насчет этого?
Не дать Скайуокеру потянуть на себя клинок, я не мог. Все-таки это не материальный объект. Но он и не стал убирать его полностью, лишь приподнял вверх и вонзил острие мне в ладонь, начав давить.
- Последнее слово, Скайуокер. Ты тут что-то о мощи ТС говорил? - прохрипел я. - Ну так выкуси!
Активировать противотанковые мины повышенной убойности, которые мы заложили с Мики, казалось, еще вчера, не составило проблем. Одна мысль. Одно мгновение. Я даже вспышку успел увидеть.

Не сильно отличается нынешний стиль: 7том Масок, отрывок последней главы.

"Первыми под раздачу попали, естественно, бахироюзеры, шедшие впереди. Одна секунда, две, четыре… они даже не успели задуматься о побеге. Сегодня умер последний “виртуоз” клана Хейг и большинство “мастеров”. А вот дальше я перешёл к самому неудобному для себя противнику. Два Рывка и Сфера давления в одно из орудий ближайшего “Гнева”. Рывок и… вновь Рывок. Прыгая по бетону разрушенной базы, я раз за разом уходил от их выстрелов, но машин было так много, что по мне стали попадать по чистой случайности. Только чудом и Фокусом я успел поставить Гибкий щит сразу после выхода из очередного Рывка. Но вот я добрался до одного из МД и точно рассчитанным Рывком забрался на его правый манипулятор. Молния, Щит, дабы защититься от пулемёта другого МД, и вновь Рывок, прямо с заваливающегося шагохода. Сфера давления показала себя не очень против столь мощного противника. Это бахироюзера она хотя бы отбрасывала, а тяжёлые МД лишь вздрагивали. Да, урон был, но мне проще подобраться к ним в плотную и пробуравить Молнией слабое место. Хотя полностью от Сферы давления я не отказывался. Повреждения она всё же наносила. После третьего заваленного МД четвёртого расстреляли свои, стоило мне только забраться на него. Удачненько. Только вот после выхода из Рывка меня снесло близким взрывом от выстрела боевого робота. В отличие от “Гневов”, у вторых “Энслейверов” главным оружием были кинетические орудия и шестиствольная пятидесятисемимиллиметровая пушка Гатлинга. Стреляла она не так быстро, зато осколки крошащегося бетона то и дело стучали по моей броне. Но это ерунда, а вот его орудие в левом манипуляторе, калибром превышающее сто миллиметров, было по-настоящему опасно.
Выйдя из переката после того, как меня отнесло взрывом, вновь ушёл в Рывок. Ну не стоять же на месте? БР находились чуть в стороне, и чтобы добраться до них, необходимо было пройти семь МД. А тут от пехоты отделились несколько БТР со своими скорострельными пушками. Вот уж кто мог палить во все стороны, не боясь зацепить своих. Их орудия только мне и были опасны. Что ж, придётся покрутиться.
Рывок, Рывок, Щит слева, Рывок вправо, Рывок вперёд, две Сферы давления в ближайший справа МД, оборот вокруг корпуса, Рывок, убрать голову в сторону, чтобы её не снесло снарядом БТРа, Рывок между ног МД, прыжок ему на спину, Молния, Щит, Гибкий щит, но меня всё же срывает на землю взрывом от выстрела БР. Причём стрелял он не в меня, а под ноги того шагохода, на котором я висел. Перекат, чтобы не попасть под пулемётную очередь, кувырок назад, и я снова на ногах. Воздушная сфера, чтобы пережить шквал выстрелов и не удаляться от уже покорёженного МД. Вновь прыжок, только на манипулятор, и Молния в бок, как раз туда, где сидит пилот. Как только МД начинает заваливаться, делаю Рывок, но не успеваю – всё-таки Рывок не пространственный навык, так что взрыв расстрелянного МД, пилота которого я только что убил, настигает меня в полёте, не давая нормально приземлиться. Я, конечно, активировал Воздушную сферу, когда коснулся бетона, но к тому времени в пояснице уже сидела пара осколков. Не критично, но неприятно. Ладно, продолжим."

На вкус и цвет.

ГрекИмярек
По сравнению с приведенной обширной цитатой из "Юнлинга" это даже какая-то деградация. Какая-то инструкция к мясорубке, отрывок из производственного романа, а не сражение.

Ну, или словесное описание дерганной анимации из аниме с роботами.

Вполне возможно автор сам это осознает. Продолжение:

"Стоящий на ступеньке окопа Райт пристально следил за тем, что происходило у противника. Наверное, если бы не ночь, он бы не надел шлем, позволяющий видеть гораздо лучше, но сейчас он благодарил судьбу за то, что поддался на уговоры Щукина, ибо невооружённым глазом он бы не смог разобрать, что там происходит. Он и так-то с трудом успевал следить за событиями, отмечая лишь какую-то мечущуюся тень и уничтоженные шагоходы.
- Да что ж творится-то, а? Как так? Какого дьявола их убивает он?! Нет! Оставь мне хоть что-нибудь! Нет, боже! – увидел он взрыв очередного МД. – А как же я?! Они мои! Мои!
- Совсем рехнулся старик, - пробормотал стоящий рядом Щукин, также наблюдающий за боем.
- А-а-а! – закричал Райт и застучал кулаками по земле… после чего полез наружу. – Оставь кого-нибудь мне!
А Щукин…
- Да какого хера? Чем я хуже? Каджо! – повернулся он к слуге Аматэру и такому же “мастеру”. – Ты как насчёт прогуляться?
Каджо знал русский.
- С удовольствием, Щукин-сан, - улыбнулся он под шлемом.
- Ну так вперёд! – полез он наружу вслед за Райтом, после чего отключил динамики и на общей волне произнёс: - Беккер, ты за старшего.
- Принято, - ответил ему тот как всегда спокойно.
- Ох, доля моя тяжкая, - бежал Щукин вперёд. – Стар я для таких длительных забегов.
Но разве мог он проиграть этому чернозадому детективу?
А Такано Кизаши в это время просчитывал варианты. Будет он со своими людьми мешать “виртуозу” и двум “мастерам” или нет? Нет, не будет. Главное – грамотная позиция. И не с такими идиотами приходилось сотрудничать. Так что, переключившись на частоту своего отряда, отдал приказ:
- Идём вперёд. Врассыпную. По моей команде собираемся “топором”.
И, естественно, полез наружу. А через полминуты с ним связались по личной связи:
- Эй, командир монстриков, примешь на время в команду двух “учителей”?
- Святов-сан, - поджал он губы. – И Ёхай-сан, полагаю.
- Ты как всегда догадлив, - ответил ему Ёхай.
Не хотелось бы тащить на себе балласт, но они ведь всё равно пойдут за ним.
- Пристраивайтесь позади, - произнёс он. – Действуйте только по команде и делайте только то, что я вам скажу.
- Принято, - ответили друзья хором.
***
- Ты снимаешь?! Скажи, что ты снимаешь! Ну же, скажи!
- Да снимаю я, снимаю! Отвяжись уже от меня.
***
Выйдя из Рывка, присел за одним из уничтоженных БР. Пришлось вернуться к нему, чтобы передохнуть. Пара секунд, всего пара секунд и можно продолжать. Эх, ещё не добрался до пехоты, а уже несколько раз ранен и без шлема. Но и противников осталось немного. Тринадцать машин. Больше половины уже положил, и чем их меньше, тем мне проще. Поморщился от прострелившей ногу боли. Кровь уже не идёт, но неприятно. Результат шальной пули одного из пулемётов МД. Случайность, пожалуй, самая опасная штука для ведьмака. Такие вещи мы не можем ни просчитать, ни почувствовать. Стреляют-то, по сути, не в нас. Хорошо хоть пулемёты у них не крупнокалиберные. Исключительно против простой пехоты.
Медленно выдохнув, приготовился воевать дальше. За те одиннадцать секунд, что я сидел, в тушу БР прилетело всего восемь зарядов главного калибра МД, остальные меня обходили. Да в общем-то, и стреляющие не стояли на месте. Пехота противника засела в стороне, стараясь не попасть под выстрелы своей техники, а со стороны БП5 сюда неслись несколько идиотов. Но это ладно, теперь, без сильных бахироюзеров в противниках, у них есть шанс, и весьма неплохой. Особенно если я займу пехоту, среди которой полно и тяжёлой, в МПД.
На тридцать первой секунде моей передышки крайние к БП5 МД накрыл огненный дождь. Не то чтобы эта массовая техника могла их уничтожить, но отвлечь точно, а будут стоять на месте, так и уничтожить. Четыре шагохода, плюс ещё четыре, повернувшихся в сторону Райта и компании. Значит, на мою долю остались пять. Отлично.
Следующие четыре минуты я вновь прыгал и уворачивался, только на этот раз всё было гораздо проще и безопаснее. После второго упавшего МД почувствовал, что пехота пришла в движение, начав нас обходить. Как и оставшиеся пять БТР. Если так пойдёт и дальше, они разойдутся слишком сильно, они и так-то не стояли греческой фалангой, так что надо поторопиться – как показали мне мои же бойцы, пехота, особенно в МПД, может быть весьма опасна для “мастеров”. С другой стороны… Обнаружение жизни показывает, что на заслон американцев давят уже с двух сторон, и такими темпами тут и без меня справятся… Нет, пожалуй – нет. Это мой бой, я его начал, я его и закончу. Теперь-то чего терять? Да и пехота обойдёт наших старичков раньше, с ними всё равно надо разобраться.
Следующие семь минут убивал оставшиеся МД американцев, время от времени уворачиваясь от проносившихся рядом огненных техник. К чёрту этого Райта, пойду лучше простых бойцов бить. С оставшейся техникой и наши бегуны справятся. Несколько Рывков, и по мне начинают стрелять передовые отряды. Жаль, что Воздушная сфера не держится долго… Впрочем, у меня ничто долго не держится. Врубаю на полную яки и врезаюсь в первый, самый ближний ко мне отряд. Вот тут и завертелось. Удар, Удар, разворот и Удар с локтя в шлем бойца, Рывок, россыпь шаровых молний, для толпы самое то. Рывок, Удар, Толчок бойца справа, разворот на сто восемьдесят градусов, во время которого достаю оба “Чижа” и начинаю раздавать заряды плазмы. Рывок, Воздушный удар, разворот и пять выстрелов. Снова Рывок, пригнувшись, разворачиваюсь, чтобы пропустить над собой несколько пуль, параллельно стреляя, опять Рывок, и опять Воздушный удар.
Серия Рывков, чтобы уйти от очередей одного из БТР. Один “Чиж” в кобуру, другой стреляет. Сфера давления в БТР, “Чиж” в руку и снова Рывок. Через какое-то время плазменные пистолеты пришлось убрать, оставив в каждом по десять зарядов. На всякий случай. В следующем отряде, к которому я приблизился, оказалось несколько бахироюзеров – два “ветерана”, несколько “воинов” и “учитель”. Все сдохли. “Учитель” пытался попасть в меня огненным крестом, но долго всё равно не продержался жался. Поняв, что сейчас бойцам опасен именно я, а не старички, всё ещё добивающие МД, ко мне начали стекаться пехотинцы, после чего однозначно стало веселее. Пули летели во все стороны, что заставило меня выбраться из самого месива и начать обрабатывать противника по краям, так они хотя бы знали, куда стреляют, а мне проще от этих выстрелов защититься. Правда, встал вопрос о дальнобойности, так что пришлось позаимствовать оружие у американцев. Подошли средние МПД. Их простым автоматом не взять, так что вновь пришлось лезть в толпу врагов. Пару раз они пытались отступить и перегруппироваться, но кто бы им дал такое сделать?
Херня случается, и я вновь убедился в этом, когда на меня насели несколько “учителей”, последний БТР и пятёрка МПД. Фокус был взвинчен на максимум. Гибким щитом я закрылся от “воздушной сети”, Жестким щитом прикрылся от очереди БТР, Воздушную сферу врубил, чтобы спастись от “Огненного пепла”, Рывок использовал, чтобы уйти от выстрелов стоящих полукругом МПД. И в момент выхода из Рывка, когда я не мог использовать ни один из своих навыков, как и Рывок, который я использовал вот только-только, да и перед этим поднапрягся, перед взором моей повёрнутой головы предстала мини-ракета одного из МПД. Ракеты эти не самонаводящиеся, плюс сразу после пуска имеют непредсказуемую траекторию, то есть понять, где именно окажется конкретно эта, отклонившаяся от основного курса, ракета, я не мог. Так она ещё и летела прямиком мне в корпус. Просто катастрофическое невезение. Нога, рука и поясница болели, тело перенапряжено после почти одновременного использования высокоуровневых навыков. Всё, что я мог сделать, это поднять руку и выстрелить в ракету из плазменного пистолета. Надёжнее было бы уйти в Скольжение, но… как-то не подумал. На автомате сработал.
Приземление, перекат, сбросить пару уровней Фокуса, пока мозг не взорвался к чертям, ещё один нырок с перекатом, и я вновь могу использовать Рывок. Правда паузы между Рывками всё больше и больше – тело банально не выдерживает. Пытаюсь убрать “Чиж” в кобуру, но не получается просто потому, что обе кобуры уже заняты. Да и в руках у меня не ПлПУ-101 “Чиж”, а ПлПУ-99 “Плевок”. Старый добрый плазменный пистолет, который я потерял ещё на своей загородной базе во время тренировки. Потерял, предположительно, в складке пространства, через которое я прохожу во время Скольжения. И вот он здесь. Со мной. В Малайзии.
Интересненько.
Впрочем, потом об этом подумаю. Сейчас надо закончить с противником, а то прорвавшийся сквозь заслон Добрыкин закончит с ним до меня."

Я прям таки слышу голос Альтры о косоруких графоманах зашибающих деньгу на толпе восторженных поклонников.

ГрекИмярек
Жвачка какая-то. На мой взгляд отвратительно.

Заранее - я сам далеко не мастер, но это явный пример того как делать не надо.

Болтерпорно из не самых лучших романов по вахе веселее и задорнее.

Тут какой интересный момент... Если в этом бое нет вызова, и читатель осознаёт, что для ГГ победа и так неизбежна, что это описание не отчаянного боя, а рутины, то на кой хрен его описание вообще нужно? Для объёма? Больше Кб?

Мне как бы более интересно не "мясо", а именно что процесс тренировок нового поколения, еще не не обесцененного жизненным цинизмом.
показать как подают суть умения, чтобы дальше так сказать каждый мог сам...
"чернухи" и в жизни хватает(...