Глиссуар
Если я сейчас подниму попу с дивана, выйду во двор, подбегу к прохожему, толкну его в снег и отберу кошелек, а потом подойду к другому прохожему и в очень мягких и учтивых выражениях отберу у него кошелек, то это будут два абсолютно одинаковых преступления)

Jane W.
А мне жирный.

Глиссуар
Они там все хороши, конечно, но от такого лицемерия мне вообще блевать хотелось...

Глиссуар
ну смотря, что там за ситуация в целом.
условно говоря, представим... вариант 1: пришел, навалился, совершил фрикции в течении трех минут, отвалился, пошел. Оставил жертву в покое.
вариант 2: два часа донимал прелюдиями и разговорами, прежде чем всунуть и три минуты потолкаться.

имхо, вариант 2 для жертвы лучше только в случае сильного стокгольмского синдрома. Надо помнить, что стокгольмский синдром - это НЕ частая штука, она гораздо реже в жизни встречается, чем может показаться. И там жертва, полагаю, должна иметь определенный склад психики.

во всех остальных случаях, любое дополнительное взаимодействие с насильником - это дополнительное мучение.
Если насильничка заботит физическая сохранность своего объекта наслаждений, пусть смазку берет. Все остальные ухищрения с большой вероятностью вызовут дополнительное омерзение.

Глиссуар
если у них, как на нашей планете, изнасилование - это страшное надругательство над человеком (хуже лишения свободы, принудительного труда), то отбитыши

налоги пусть собирают с местного населения и с этих налогов выдают премии военным на проституток, и то краше выйдут.

Короче, так.

Я — девушка.
У меня есть любимый человек.
В мою страну пришли военные.
Они убили моих друзей.
Они разрушили мои города.
Они не считают меня за человека.
Я поражена в правах.
Все, кто мог меня защитить, больше этого сделать не могут.
Они могут взять и трахнуть любую женщину просто так.
Не важно, сколько мне лет и чем я занималась на тот момент: вела урок у детей на дому, набирала воду у журавля или тупо сидела дома.
И вот один из них решает полазать по моему телу руками, поцеловать мою шею своими омерзительными губами, коснуться моей груди, которой, как я надеялась, коснётся по большой и искренней любви мой любимый (который, возможно, мёртв, а если и не мёртв, то зачем ему такая я?), своим омерзительно-влажным языком.

Хмммммм каково же мне должно быыыыть, насколько он меня успокооооооит......

My Chemical Victim

уффф, так красочно расписали, что меня аж пробрало.

Анаптикс
Спасибо, многолетние описывания ощущений человеком реальности не прокуришь на морозе в два ночи.

Анаптикс
My Chemical Victim
Плюс мильен. Не зря все с ужасом говорят о "комфортных станциях", которые создали японцы во время 2 мировой.
Да, на войне случаются такие вещи. И их не просто так считают военным преступлением. И за это не просто так отдают под трибунал. Если человек опустился до изнасилования, то ничего хуже он в своей жизни совершить уже не сможет. Потому что убийства и пытки можно оправдать военной необходимостью. Изнасилование - никогда.

Jane W.
Ага. Обычный человек, не зверь и не мудак — это тот, кто, например, обокрал первую же встреченную ферму, потому что так хотел есть, что уже не мог думать нормально.

Не мудак тот, кто скрыл, что его ребёнок/мать/муж умер, чтоюы получать для себя его четыреста граммов хлеба.

А тот, кто присунул явно не желающей этого девушке, которой больно и страшно...

От недостатка секса не умирают и член не отсыхает. Это не жизненная необходимость и не неконтролируемый рефлекс.

Наверное всё зависит от каждой конкретной ситуации, но, к примеру, взять классического дроу-он с этими речами и ласками сломает психику жертвы. После чего жертва сама будет его умолять о близости и насилии с ней.

— Я сегодня спас девушку от изнасилования.
— Как?
— Уговорил.

трахнуть кого-то против его воли это изнасилование. изнасилование не может быть чем-то, что можно описать словом лайтово. а что оно там в процессе напиздит-наласкает -так кого ебёт?

Вот ППКС! А все остальное - в пользу бедных. И если насильник себя лучше чувствует от того, что он типа "ласково" все сделал, то это его личные тараканы и попытки оправдать собственную мерзость. А его жертве от этого никак не легче.