#опера #длиннопост
После теноров и баритонов поговорим для разнообразия о женских голосах – ведь в опере никак нельзя обойтись без женщин.
«Вообще-то можно», – сказал Бенджамин Бриттен… и написал в 1951 году своего «Билли Бадда» по мотивам повести Мелвилла, автора «Моби Дика». В опере Бриттена более двадцати действующих лиц – и ни одной женщины!
Но все-таки верхние строчки в рейтинге самых популярных опер занимают «Кармен», «Тоска» и «Травиата».


Онегин Ленскому:
– Скажи, которая Татьяна?..

Эта карикатура отражает действительность лишь отчасти. На самом деле среди оперных певиц немало хрупких нимф, особенно в наше время, требовательное к визуальной стороне спектакля и сценической достоверности.


Впрочем, любители оперы знают, что своевольный дух музыки, являясь на землю, может принимать какое угодно телесное воплощение, и угадывают его в любом обличье.


Итак, женские голоса: сопрано – самый высокий, меццо-сопрано – средний по высоте, контральто – самый низкий.

Бородатый анекдот
– Сколько певиц-сопрано нужно, чтобы вкрутить лампочку?
– Одна. Она держит лампочку, а весь мир крутится вокруг нее.

Главная героиня оперы обычно сопрано.
Сопрано полагается страдать. Желательно еще и умереть в финале, но это опционально. Если умереть, то либо от чахотки, либо от рук убийцы. Если либреттист поленился расписывать про чахотку и убийцу, можно внезапно покончить с собой. На худой конец – выйти замуж за тенора, но это уже совсем крайность.
Если сопрано разозлить, то она и сама может кого-нибудь убить (Тоска, Лючия ди Ламмермур). Но такое бывает редко: все должно крутиться вокруг героини, а тащить с собой на тот свет кого-то еще – это значит делиться с ним зрительским вниманием. Уважающие себя сопрано стараются такого избегать.

Бородатый анекдот
Муж и жена слушают оперу.
– У певицы прекрасная колоратура.
– Ты бы лучше следил за пением!

Колоратура – вокальные завитушки и кучеряшки, мелодические украшения, требующие от исполнителя виртуозного мастерства.
В принципе колоратурными могут быть партии для любых голосов, вплоть до баса включительно (Дон Базилио в «Севильском цирюльнике»), но чаще всего колоратура применяется в партиях сопрано.
Колоратурное сопрано – самый высокий женский голос, легкий, подвижный, способный воспроизводить сложные пассажи.
Примеры? Вот, скажем, куплеты Олимпии из «Сказок Гофмана» – их поет механическая кукла, у которой то и дело заканчивается завод. А вот ария из «Лакме», где голос певицы подражает перезвону колокольчиков, – даю ссылку именно на «колокольчиковую» часть, хотя это стоит послушать и целиком.
И подборка отдельных фрагментов в исполнении известных певиц – любители колоратурных сопрано, вам сюда!
Колоратура как самоценное украшение вокала стала выходить из употребления начиная с Верди, то есть с середины 19 века. Композиторы более поздних эпох используют ее как узкоспециальный художественный прием или в сознательных стилизациях под старину.

Бородатый анекдот
Во время оперы на сцену перед женским хором выбежала мышка. Оглохли две тысячи любителей оперы.

Высокие женские голоса (как и высокие мужские) нравятся не всем. Но у нас еще есть для вас меццо и контральто!
Оперных партий для контральто сравнительно немного (да и те часто исполняют меццо), и они небольшие. Это, например, Ольга в «Евгении Онегине», Маддалена в «Риголетто», Кончаковна в «Князе Игоре».

А вот меццо-сопрано – полноправные героини оперной сцены. Чаще всего они выходят в двух амплуа: р-р-р-роковые женщины и трепетные юноши.
Женщины – знойная Кармен, коварная Далила, зловредная Эболи («Дон Карлос»), колдунья Ульрика («Бал-маскарад»), мстительная и полубезумная Азучена («Трубадур»).
Юноши – Керубино в «Свадьбе Фигаро», Зибель в «Фаусте», Октавиан в «Кавалере розы», Никлаус в «Сказках Гофмана» (правда, он в конце оборачивается женщиной).

Особенно примечателен сюжет «Кавалера розы», где (следите за руками) женщина играет юношу, который по сценарию переодевается в платье и изображает женщину, которой начинает домогаться другой герой оперы, не зная о том, что на самом деле это юноша (в исполнении женщины).
Запутались? А представьте, каково певице отыгрывать эту многоэтажную конструкцию и каждую секунду помнить, кто она сейчас – девочка? мальчик? девочка, которая притворяется мальчиком? мальчик, которой притворяется девочкой?..

Разумеется, вся эта гендерная эквилибристика всегда порождала массу шуточек разной степени неприличности.
В ту пору, когда еще было принято исполнять оперу в русском переводе, пылкому Керубино полагалось петь в этой арии:
Рассказать, объяснить не могу я,
Как волнуюсь, страдаю, тоскуя…
Но от юной хулиганистой певицы на репетиции можно было услышать что-нибудь вроде (внимание, 18+):

От актрис-травести, конечно, требуется особая сценическая убедительность: откровенно женственные формы и манеры превратят происходящее в фарс, а это не всегда уместно.
Обаятельные мальчишеские образы получаются у Кейт Линдси и Элины Гаранчи.

Расшалившиеся дамы переодевают Керубино в женское платье («Свадьба Фигаро»).


Бойкий юноша Октавиан («Кавалер розы»).



И традиционно небольшой список известных арий.
Начнем с сопрано.

1. Ария Царицы ночи Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen – «В моей душе пылает жажда мести» («Волшебная флейта» Моцарта).
Известнейшая и очень сложная ария для колоратурного сопрано.
Довольно странно осознавать, что Царица ночи – не контральто, не меццо, а изысканное сопрано – персонаж отрицательный. И эта ария, с ее знаменитыми верхними нотками – звонкими хрустальными капельками, по сути своей подстрекательство к убийству.
Эффектная и техничная Диана Дамрау в моей любимой постановке.
Патрисия Пётибон, воплощение чисто французского шарма.
Луция Попп – верхние ноты невероятной чистоты, голос звучит не как голос, а как флейта.

2. Песенка Оскара Saper vorreste – «Ты знать хотел бы…» («Бал-маскарад» Верди).
И опять отступление от традиций: сопрано, как и меццо, может блеснуть в мужской роли!
Вообще вся эта партия восхитительна – трепетание солнечных зайчиков, журчание ручейка, бесконечная флейтовая трель. А Volta La Terrea? А квинтет из третьего акта, где этот переливчатый голосок оттеняет мрачный заговор убийц?
Но известнее всего игривая песенка легкомысленного юного пажа, который невольно указывает убийце на жертву, затерявшуюся было в маскарадной толпе.
Диана Дамрау, аудиозапись.
И Харолин Блэкуэлл – фрагмент из спектакля.

3. Ария Русалки Měsíčku na nebi hlubokém – «Месяц мой, в дальнем поднебесье» («Русалка» Дворжака).
Главный язык оперного искусства, разумеется, итальянский. Затем – французский и немецкий. А потом – русский и… чешский. Чешский – это Дворжак и Яначек.
«Русалка» – самая известная опера Дворжака (важно не путать ее с «Русалкой» Даргомыжского и их обеих – с «Ундиной» Чайковского). А в ней известнее всего эта песня, очень красивая, полная бесхитростной детской грации и доверчивости.
Асмик Григорян. Серебристый голос, как поверхность воды в лунном свете, как мелькание рыбок сквозь рябь на реке. И этот металлический отлив – будто поет действительно не совсем человек, а сверхъестественное существо, которое в чем-то сильнее человека, а в чем-то уязвимее.

4. Баллада Маргариты Il était un roi de Thulé – «В Фуле жил да был король» («Фауст» Гуно).
А заодно и ария с жемчугом – Ah! je ris de me voir si belle en ce miroir, соблазнение невинной души тщеславными мыслями. Но мне больше нравится именно меланхоличная как бы средневековая баллада, которую Маргарита напевает за работой и то и дело прерывает, вспоминая о загадочном незнакомце.
Марина Поплавская, Метрополитен-опера. Постановка не идеальная, но сами образы исполнителям удались. В этой Маргарите такое внутреннее пламя, которое может и полыхнуть пожаром, и гореть ровным теплым огнем, и просто мерцать неугасимой искрой – до самого конца, несмотря ни на что.

5. Каватина Нормы Casta diva – «Чистая богиня…» («Норма» Беллини).
Ария прославленная и, спору нет, красивая, хотя мне ее красота всегда казалась холодной и искусственной.
Предубеждение это развеялось благодаря Монсеррат Кабалье. Она пела Норму в 1974 году в Большом театре, спектакль был записан. И даже при ужасном качестве записи вдруг понимаешь, насколько пленительной может быть эта музыка.
Мария Каллас хороша. Но у Каллас – виртуозное исполнение арии.
А у Кабалье – гипнотическое прикосновение невесомого лунного света.

6. Ария Баттерфляй Un bel di vedremo – «В ясный день желанный…» («Мадам Баттерфляй» Пуччини).
Если Верди, при всей его любви к мрачным драмам, парадоксальным образом дарит утешение, то Пуччини лаконичен и безжалостен. И ария Баттерфляй – яркий тому пример. Измученная душа цепляется за нелепую надежду, ненадолго вспыхивает неистовым восторгом. В ясный день желанный пройдет и наше горе… Нет, не пройдет.
И за этой банальной историей про банальную глупую девочку, соблазненную банальным мерзавцем, стоит горькое размышление о человеческой способности принимать желаемое за действительное и создавать себе счастье из пустоты. Как в «Щелкунчике» Чайковского, новогодней сказке про игрушки и конфеты, сквозит взрослое отчаяние (ну, знаете, вот этот момент, который музыканты называют между собой «Мы опоздали в гастроном»).
Рената Тeбaльди. Она лучшая.

7. Песня и хор половецких девушек «На безводье, днем на солнце…» («Князь Игорь» Бородина).
«Князь Игорь» – одна из немногих опер, где сюжет в целом движется и без участия женских персонажей. Однако они там есть и наделены прекрасными ариями.
Очень красивая, по-восточному тягучая и сладостная, завораживающая песня – соло сопрано и хор.
Маргарита Миглау, хор Большого театра.

8. Ария Амелии Morro, ma prima in grazia – «Позволь мне перед смертью…» («Бал-маскарад» Верди).
Переходим к тяжелой артиллерии, то есть к Верди. Героиня просит позволения обнять перед смертью маленького сына. Спойлер: она не умрет, умрет тенор, но так ему и надо. :|
Ария очень сложна для исполнения, требует аккуратного перехода от низких нот к высоким – это редко удается певицам, почти всегда получается скрипуче и пронзительно.
Но Монсеррат Кабалье прекрасна. Эта мягкая глубина, эти бесконечные тающие пианиссимо…

9. Ария Виолетты Addio, del passato – «Прощайте, дни счастья» («Травиата» Верди).
«Травиата» – самая популярная опера Верди. Действительно прекрасная музыка, праздничная, блестящая, искристая, как шампанское в хрустале. А в финальной сцене, где умирающая Виолетта прощается с жизнью, чистая и прозрачная, как родниковая вода.
Мария Каллас при всем своем совершенстве редко трогает меня за душу. Но в этой арии трогает.
И каждый раз пробирает, как впервые, вот это – Анна Нетребко, Зальцбург. Одинокая человеческая душа посреди ледяного космоса, и это прерывистое tutto... finì – «все… кончено». И – большая редкость! – здесь есть последний куплет, который обычно не исполняют и которого мне всегда не хватает. Non croce… non fior… – ни креста, ни цветка на забытой могиле.

10. Ария Леоноры Pace, pace, mio Dio! – «Мира, мира, о боже!» («Сила судьбы» Верди).
Либретто этой оперы нелепостью может поспорить со знаменитым «Трубадуром». Взять хотя бы главную героиню, которая, лишившись родного дома и семейной поддержки, удаляется в монастырь. Пока звучит нормально, да? Но это МУЖСКОЙ монастырь. Какой-то прямо «Декамерон»!
Нет, тут все серьезно. Леонора остается жить затворницей – не в монастыре, а в пещере неподалеку. Живет так долгие годы, в одиночестве, в мыслях о прошлом, и, кажется, потихоньку сходит с ума. Тщетно просит мира, смирения и душевного покоя и не может их обрести. Какой тут покой, когда в ней столько страсти и внутреннего огня…
Рената Тeбaльди.


…Как вы там? Вы еще с нами? Отлично, тогда переходим к меццо!

1. Ария Кармен L'amour est un oiseau rebelle – «У любви, как у пташки, крылья» («Кармен» Бизе).
Эта мелодия известна всем, но не все знают, что написал ее не Бизе. Ее автор – испанский композитор Себастьян Ирадьер, а Бизе лишь использовал его музыку в своей опере (честно указав авторство Ирадьера).
Фрагмент спектакля в Метрополитен-опера. Элина Гаранча родилась в Прибалтике и мало похожа на знойную цыганку. Но ее русалочья, ведьмовская красота странным образом созвучна этой роли.

2. Ария Эболи Nei giardin del bello – «Ярко блещут звезды» («Дон Карлос» Верди).
Песня о короле мавров, не узнавшем под покрывалом собственную жену. Грациозная стилизация в восточном духе с характерными мелодическими оборотами.
Поет ее принцесса Эболи, у которой, как и у других героев этой оперы, есть исторический прототип – Ана де Мендоса. Примечательная деталь: историческая принцесса Эболи была одноглаза, а глаз свой потеряла, вероятно, во время урока фехтования.
Одноглазость отражена вот в этой постановке – с Татьяной Троянос.
А в этой – мотив фехтования: р-р-роковая женщина Элина Гаранча (осторожно, элементы фемслэша).

3. Ария Далилы Mon coeur s'ouvre à ta voix – «Мое сердце открывается звуку твоего голоса» («Самсон и Далила» Сен-Санса).
Воплощенный в музыке соблазн, обольщение, трепет и чувственный призыв… Но не забываем, чем кончилось дело для Самсона, сохраняем бдительность, время от времени проверяем, на месте ли волосы и другие важные части тела!
Иногда эту арию поют сопрано – вот Мария Каллас, и она воистину прекрасна.
И меццо – Элина Гаранча, Ширли Верретт.

4. Канцона Керубино Voi, che sapete – «Сердце волнует жаркая кровь» («Свадьба Фигаро» Моцарта).
Прелестная песенка прыткого херувимчика, влюбленного сразу во всех женщин, которые его окружают, и закономерно влипающего в неприятности.
Тереса Берганса – очень мягкое, деликатное концертное исполнение.
А если в спектакле, то вот Изабель Леонард и Ринат Шахам.

5. Первая песня Леля «Земляничка-ягодка» («Снегурочка» Римского-Корсакова»).
Тоже партия героя-мужчины – но совершенно другая эпоха и другая музыка. Да и характер совсем не мужской – плач о девочке-сироте. Стилизация под народный напев, протяжный, завораживающий. Минимальное инструментальное сопровождение и свободно льющийся голос.
Лариса Авдеева.

6. Романс Полины «Подруги милые…» («Пиковая дама» Чайковского).
Русскую оперу мы вспомнили здесь не случайно. Считается, что низкие певческие голоса (меццо, контральто, бас) особенно хороши у певцов славянского происхождения, из России и Восточной Европы. Насколько этот стереотип соответствует реальности – трудно сказать, но женские голоса у нас действительно есть невероятные.
Ирина Архипова.
Елена Образцова.

7. Романс Графини Je crains de lui parler la nuit – «Боюсь с ним говорить в ночи…» («Пиковая дама» Чайковского).
У этого музыкального фрагмента двойное дно. Раздраженная старуха-графиня сетует: нонеча не то, что давеча, раньше было лучше… Ворча, прогоняет слуг, остается одна и, погружаясь в забытье, напевает старинный романс на французском языке.
Романс этот написан не Чайковским – это цитата из оперы Андре Гретри «Ричард Львиное сердце» (18 век, то есть времена молодости Графини). Вот так ария звучит у Гретри: ее поет юная влюбленная девушка – она боится говорить с предметом своей любви, потому что эти ночные разговоры слишком тревожат ее сердце.
В устах Графини эта песня – не только воспоминание о давно прошедшей молодости, но и жуткое предзнаменование: ведь к ней сейчас, в ночи, тоже явится гость. Помним ведь зловещее предсказание Томского – «Получишь смертельный удар ты…»?
Валентина Левко – вся сцена, начиная с «Ах, постыл мне этот свет».
А вот контральто Эва Подлещ, фрагмент спектакля.

8. Сегидилья Кармен Près des remparts de Séville – «Близ бастиона в Севилье…» («Кармен» Бизе).
Вернемся на минуточку к Кармен.
Сегидилью я люблю больше, чем хабанеру, – она еще более изящная, прихотливая и провокационная. Кармен обещает Хозе встречу в кабачке близ Севильи, который держит ее приятель Лильяс Пастья. Она будет петь и танцевать там для одного Хозе… если он поможет ей сбежать из-под ареста. Угадайте, он согласится? Интрига, интрига!
Елена Образцова.
Джесси Норман.
Сцена из спектакля – Элина Гаранча и Роберто Аланья.

9. Ария Азучены Stride la vampa – «Пламя пылает» («Трубадур» Верди).
Думала определить ее не сюда, а в список оперных ансамблей – здесь примечательный хор цыган. Но как бы ни был он хорош, а все-таки еще ярче звучит жуткая песня о сожженной цыганке и ее проклятии – настолько безумно, что даже похоже на правду. Голос трепещет и взвивается, как языки пламени в том страшном костре.
Долора Заджик в постановке Метрополитен-опера.
Фьоренца Коссотто.
И Елена Образцова.

10. Ария Ульрики Re dell’abisso – «Царь преисподней, мне явись» («Бал-маскарад» Верди»).
Мрачная и величественная колдунья, сначала ее хотели наказать, затем подшутить над ней… Однако с колдуньями шутки плохи. Ульрика читает заклинание, вызывая дьявола, но он не появляется – зачем? Герои, влекомые злобой, ревностью и сладострастием, сами прекрасно натворят бед (а дьяволу некогда, у него еще халтурка в «Фаусте»).
Фьоренца Коссотто.
Елена Образцова. Качество – увы, но голос оценить можно. О, там есть что оценить!

БОНУС
Колоратурное сопрано, мастер голосовых связок Вероника Несмыкальская!


Нет, ну невозможно уместить все в один список… Если я кого-нибудь забыла и обделила вниманием, давайте их скорее сюда!