Гвен отрешенно кивнула. Какая теперь разница: все равно солнце вот-вот скроется, все равно они ни за что уже не успеют!
– Приехали, – через силу вымолвила она. – Дальше только пешком.
А сама так и осталась сидеть на облучке.
Солнце и правда вскоре окончательно скрылось за горизонтом. Ночь вступила в свои права – и сразу принесла с собой тишину. Замолкли доносившиеся из глубины фургона приглушенные голоса. Звякнув напоследок сбруей, разом замерли обе лошадки. Затаились, совсем затихли и без того молчаливые осенние птицы. Та заполошная ночная ворона тоже больше не подавала голоса. Ворона... Когда-то воро́ны служили верой и правдой самому Брану Благословенному – но того уже давным-давно нет на свете, и даже голова Брана похоронена далеко от его родных мест, в оскверненном, опустошенном саксами Кер-Лундейне. И кто разберет теперь, что́ хотела сказать вещая птица своим криком – просто ли оплакивала она своего прежнего господина или пыталась о чем-то предупредить тех, кто явился в неурочный час к стенам его осиротевшей крепости?..
– Вам темно, госпожа Гвен? – долетел вдруг до сознания встревоженный голос Этайн. – Хотите, я сама поищу дорогу?
И тут Гвен встрепенулась. Леди Этайн – вот же кто может разрешить загадку! Она ведь как-никак сида, да к тому же еще и дочка самой Немайн – а значит, состоит с воро́нами в родстве и должна их понимать.
– Леди, – вымолвила она осторожно. – Эта ворона – вы слышали ее?
– Да, конечно же, госпожа Гвен, – сразу отозвалась Этайн. В голосе ее послышалось недоумение, даже легкое замешательство, и Гвен совсем смутилась.
– Я вот подумала, леди... – чуть запнувшись, продолжила она все-таки. – Вдруг эта ворона... Вдруг она пыталась сказать нам что-то важное, от чего-то предостеречь?
– Предостеречь? – переспросила Этайн с удивлением, чуть помолчала – а потом вдруг горячо воскликнула: – Что вы, госпожа Гвен! Просто ее кто-то напугал – ну, куница какая-нибудь явилась... Куницы – они ведь водятся в этих рощах, правда же?
О куницах, живущих в окрестных лесах, в Босвене прежде вроде бы и правда говорили. Гвен вдруг опомнилась. Смутилась она еще больше, но зато безотчетный суеверный страх разом ее покинул. А на смену ему тут же явились совсем другие заботы, куда более правильные, куда более насущные. Вот удастся ли в сумерках разглядеть тропинку?