Больше всего он мечтал о тишине: «Я унес бы ее, сколько смог, ел бы ее ложками, смаковал по чуть-чуть, наслаждался вкусом. Я бы ее праздновал».

Он никогда не прощался и не подписывался. Его письма просто заканчивались, иногда посреди предложения.

Я не привык видеть людские лица. На них слишком много информации. Разве вы не замечали этого?

Я предпочитаю встречу умов, а не тел. Мне нравится именно такая дистанция.

Он знал, что я живу далеко, и чувствовал, что было бы грубо проигнорировать мой приезд. Так что он предпочел грубить мне в лицо.

В них либо слишком много правды, скрывающей большую ложь, либо слишком много лжи, прячущей единственную правдивую мысль.

Когда вокруг двадцать градусов мороза, ты особо не раздумываешь. Как говорится, в падающем самолете нет атеистов. В такой мороз в лесу их тоже нет.

«Вся их жизнь напоминает прогулку по Таймс сквер в час пик. Аутисты воспринимают все слишком сильно и учатся слишком быстро, их могут ошеломить не только собственные эмоции, но и эмоции других людей. Смотреть другому человеку в лицо для них - как разглядывать импульсную лампу», - говорит южноафриканский нейроспециалист Генри Маркрам.

Здесь слишком громко. Слишком ярко. Не очень красиво. Кругом неотесанность. Сплошная бессмыслица. Мелочность. Неверные стремления и цели.

Я не то чтобы вам доверяю. И не то чтобы не доверяю совсем. Я понимаю, что вы человек.

Казалось, ему только одно обо мне было интересно: какие книги стоят в моем шкафу?

- Как вы думаете, что я имею в виду, - продолжил Крис, - когда говорю: «Лесная Дама»? Это аллегорическое выражение.