#реал очень #длиннопост

Про мать 

Я долго откладывал написание этого поста и в принципе оформление своих мыслей по этому поводу. Мешали собственные загоны и метания от лютой ненависти до раскаяния и жуткой, христианской в самом худшем значении этого слова любви. Сегодня, когда я читал пост MCV, меня больно шмальнуло ассоциацией. Те же слова, которые говорил я, то же поведение. 

«Я должен учиться лучше всех в школе и лучше всех в округе, потому что тогда я буду не идеальным ребенком. Я буду постоянно сидеть за учебниками, даже когда от этих учебников меня будет тошнить, иначе мама расстроится от того, что я такой глупый и ленивый»

«Я очень хочу пойти гулять со своими друзьями, но мне нельзя, потому что мама считает, что они плохие, предадут меня и потащат в плохую компанию, я не хочу разочаровывать маму. Но с друзьями я тоже хочу гулять. Поэтому я специально совру маме о расписании и о несуществующих дополнительных занятиях, в течение месяца буду сидеть в пустой школе, чтобы у нее не возникло подозрений, а потом буду спокойно гулять с друзьями после школы. Мне очень стыдно, что я вру маме, ведь я не хочу ее расстроить, но я не могу по-другому, ведь я очень хочу гулять с друзьями».

«Мама открыла мой компьютер и прочитала все мои переписки, и она ругает меня, потому что я матерюсь со своими друзьями. Я такое разочарование. Она ещё и мой профиль на КФ нашла. Я позорище. Вместо того, чтобы учиться, я читаю дурацкие книги и пытаюсь писать что-то своё, это же просто смешно. Я запаролю все свои папки на компьютере, все папки на телефоне, у меня много фейков, о которых, я точно знаю, мама не в курсе. Я ненавижу лгать, я позорище и разочарование»

«Маме не нравится, что я слушаю рок-музыку и она не хочет, чтобы об этом кто-то знал. Мне нельзя выделяться, надо носить только школьную форму. Дедушка распечатал мне небольшой плакат с моей любимой группой, а мама его порвала, потому что нечего портить стены в ее квартире. Она права, наверное. Я не должен слушать злую и агрессивную музыку, это странно и неправильно, но я не могу перестать, потому что от этого мне становится легче, и необъяснимое ощущение в груди пропадает, и мне не так больно и обидно (за что? у меня же все хорошо, меня не бьют и очень, очень любят), и мне кажется, что это часть меня, которую я так долго искал. Я буду тайно слушать то, что мне нравится, буду писать о своих интересах через фейковые аккаунты и — там же — заводить новых, не ограниченных школой, друзей. Многие из них старше меня. Некоторые уже давно совершеннолетние. Когда мама в очередной раз говорит, что тяжёлая музыка — это отвратительно, и вообще они там все проститутки и наркоманы, я киваю. Я хорошо умею делать незаинтересованное лицо. Лжец, лжец, лжец, жалкий лгунишка» 

«Я зашёл после школы в КФС, потому что я люблю их кофе с кленовым сиропом, в наушниках музыка, я пью кофе и смотрю на снег. Рядом мальчик в огромной шапке, и он радостно что-то кричит, а его мама улыбается ему, обнимает и зацеловывает в открытый от сползшей шапки лоб, и мальчик пытается оттолкнуть ее, но потом смеётся и лезет к ней в объятия. Мне хочется плакать. Настроение испорчено, и я стою на улице, пью этот дурацкий кофе и пытаюсь сдержать слезы, и я не понимаю, почему на меня так накатило. Наверное, я сумасшедший»

«Мои друзья говорят мне, какой я классный, какой я крутой, как я классно пишу, что я должен стать писателем. Они ищут встречи со мной, очень радуются, когда я захожу в онлайн. Одна из моих подруг — впоследствии она станет моей девушкой — прямым текстом говорит о том, какой я невероятный и невыразимо прекрасный. Я хочу им верить, я хочу им всем верить, но я не могу. Мама ведь всегда говорила, что друзья предадут меня при любой возможности, что я должен доверять только ей. Наверное, мои друзья мне просто врут. Льстят. Предатели и сволочи»

«Моя девушка сказала, что я должен как-то изменить отношения с матерью. Мать не должна мною помыкать. Многое из того, что говорит мне мать, в корне неправильно. Я не должен стыдиться того, что я слушаю, что я люблю, чем я занимаюсь вне уроков. Мама говорит, что она мною манипулирует. Что она плохая. Что я должен перестать с ней общаться. Но я люблю свою девушку, и я люблю свою маму, и я не знаю, что мне делать, и никто не может дать мне руку помощи, никто. Я ошибка. Я не должен был существовать, от меня все страдают, все, кого я люблю, я не хочу так. Наверное, я не должен был рождаться»

Долгое время я думал именно так. Корил себя за то, что не поступил в МГУ, корил за то, что мне плохо, потому что у меня нет причин, ведь я здоров, руки-ноги ходят, куда мне? Это все от безделья. 

В 17-18 лет я познакомился с новым словом. «Абьюз». Конечно, оно применялось исключительно к любовным отношениям, и абьюзерами называли исключительно мужчин, но я не мог не заметить, какая складывалась картина.

Мама на людях и мама наедине — это два разных человека. Если к нам приходили гости, мама улыбалась им, для моих друзей всегда были подготовлены конфеты в честь «первой встречи», после встречи с ней все в один голос говорили, что хотели бы такую же мать, как у меня. А наедине — крики, пощёчины, подзатыльники. Один раз я поругался с ней, и она лишила меня еды. Это было в 2018. Месяц я ел только в школе, тихонечко подстраиваясь в колонну бесплатников и надеясь, что меня никто не заметит, да обедал у бывшей. Скинул примерно шесть килограмм. 

Мама запрещала мне общаться с друзьями. Все мои увлечения подвергались критике. Если я делал что-то не так, говорил что-то не так или просто выглядел как-то не так — у нее начиналась ярость. 

А ещё всякий раз, когда она меня ударяла, она шипела, что я ее до этого довёл. Потом игнорировала меня, я плакал и извинялся, а она говорила, что все хорошо, что я усвоил урок, и больше ничего такого никогда не будет. Спойлер: я сам нашел силы прекратить рукоприкладство. В последний раз, когда она меня ударила, я вышел из себя. Я заорал, чтобы она не смела меня бить, и если она ещё раз меня ударит, я пойду в полицию. Собрал вещи и ушел. Конечно, я потом вернулся и ещё долгое время чувствовал себя полнейшим куском говна, но что-то изменилось: больше она меня не била. Никогда.

Я стал больше читать про абьюз, и начал спрашивать у людей, как они с этим боролись. Но тот факт, что абьюзером была женщина, почему-то ставил их в неловкое положение. «Твоя мама не виновата, потому что ей очень плохо, и ты должен это понять и простить ее. А ещё тупые мужики и так поливают женщин грязью за каждый их шаг, не уподобляйся им. Быть матерью — это подвиг, скажи спасибо, что она не сдала тебя в детдом». И в какой-то момент я так и начал думать. Но что-то в этом было очень, очень неправильное. 

И только когда я пошел к психотерапевту, что-то стало вставать на место. Она рассмотрела ситуацию настолько беспристрастно, убрала из нее все личное и поставила меня перед голым фактом. Моя мать подвергала меня насилию. Психологическому и иногда физическому. Все это время. И все это время я терпел и винил в этом себя. 

И это перевернуло мое отношение к матери. Я ее возненавидел. Я перестал с ней разговаривать, только по делу, максимально дистанцировался от семьи. Я — один. Я — не моя семья. Я — один и всегда был один. 

Но так долго я не мог продержаться — после долгого периода игнорирования я истерил и вновь и вновь задавал своим друзьям вопросы, почему мама меня не любит. Я казался себе очень маленьким и беззащитным, потому что у всех, у всех, были родители, у них была мама, которая их любила, которая их слушала и помогала. 

Разобраться мне в этом всем помог дедушка. Мой хороший, мой любимый дедушка. Как-то мы сидели на кухне и разговаривали с ним, и я нашел в себе силы поговорить с ним об этом. Я очень боялся, что дед наорет на меня, что скажет, что я зажравшаяся неблагодарная мразота. Но нет. Он сказал мне очень важную вещь. По-простому и с матерком.

Он сказал, что как бы я не орал везде о том, как я ее ненавижу, я все ещё жажду ее внимания. Я все ещё хочу ее любви, все ещё хочу, чтобы она меня приняла. Таким, какой я есть. И что если я хочу быть взрослым, крепким и психически здоровым человеком, мне нужно перестать от нее зависеть. 

И я начал этот путь. Было очень сложно понимать себя, понимать, кто я на самом деле, чего я на самом деле хочу. Перестать винить себя за все подряд. Перестать быть удобным. Перестать искать материнскую фигуру во всех взрослых женщинах, которые ведут себя со мной вежливо и по-доброму. Остаивать свои интересы, спокойно, беззлобно, но уперто. 

И я на середине этого пути. Я наладил отношения с отцом, и я знаю, что всегда могу поговорить с ним, рассказать о чем-то важном и получить совет. Я больше не боюсь выкладывать свое творчество, теперь я честно могу сказать, что, да, мне нравится то, что я делаю. Я вижу ошибки, многое из того, что я написал или нарисовал, я бы сейчас сделал по-другому — но я молодец. Я крутой, клёвый и классный. Я больше не боюсь говорить о том, что меня тревожит. И, конечно же, я учусь самостоятельности, чтобы жить отдельно. Жить отдельно я планирую уже в следующем году. Если повезёт — поступлю в магистратуру и уеду в другой город. Не повезет — пойду работать по специальности, накоплю денег и все равно уеду. Не потому, что я терпеть не могу нахождение с семьёй в одном доме, вовсе нет — просто мне кажется, что так правильно. И естественно.

Многое мне ещё стоит проработать. Например, то, что мне ещё сложно прямо говорить о том, что мне не нравится, боясь нарваться на конфликт. Или то, что при любом стрессе или ссоре я каменею и начинаю вести себя максимально безэмоционально. У меня в принципе проблемы с эмоциями, даже с положительными. Привыкнув лгать родным, я часто лгу зачем-то левым знакомым, хотя ненавижу ложь. Впрочем, я продвинулся в этом плане — теперь я не выдумываю с нуля личность специально для этого человека. Нет. Я всегда стараюсь оставаться собой, каким бы дурацким, стыдным и идиотским это мое «я» не было бы.

Я честно могу сказать, что я люблю свою мать. И это не отменяет того, что я признаю, что многие годы она вела себя со мной неправильно. Я слушаю ее. Если у нее что-то случается, я ей очень сочувствую. Иногда я ее обнимаю. Если вдруг у нее что-то случится, я сделаю все, что есть в моих силах, чтобы ей помочь. И мне кажется, что на расстоянии наши отношения улучшатся. 

Я сочувствую матери. Она ведь выросла в девяностых и в какой-то момент тащила на себе всю свою многодетную семью. Она пережила смерть обоих родителей и сестры, которая от инсульта сгнила заживо. Ее очень часто мучают кошмары. Я очень ей сочувствую и я хотел бы, чтобы этого всего с ней не произошло. Я все ещё считаю, что ей нужно посетить психотерапевта, но силком я ее заталкивать туда не собираюсь. Она — не мой ребенок. Мы с ней очень разные. Мы два взрослых человека. И я надеюсь, что в ближайшем будущем я смогу снова доверять матери и посчитать ее настоящим другом.