Ну вот Джорджу не отрастили - это впрочем литералли чёрная магия.

Ну, про название уже писали, что оно всратое, и двойным повтором не в начале (Не стоит недооценивать магглов – коротко и понятно) и упоминанием некоего профессора, и вот этим II

voss22
Джеймс был высоким и тощим, Гарри тоже тощим.

Правда поделия ГХА написаны столь уныло и безыдейно, что в их условиях даже пожалейка не воспринимается сколь-либо эмоционально. Пустышка, скроенная по лекалам других произведений.

Samus2001
Кмк, "Вы недооцениваете магглов, профессор" лучше. Ну если ему важно сохранить обращение.

Спайк 123
Ну, Гермиона вообще довольно тупая.Она заучка, Луна - та да, умная.Да там многие умные! Но Гермиона упертая.И любит поучать. ... но к канону подходишь и она просто бесит...
Она, конечно, поучает и вообще могла бы лезть в два раза реже. Но если обратить внимание на её дела, а не слова, картина вырисовывается иная.

И относительно аристократии. Своими поместьями чистокровные владеют минимум с 17 века, многие - гораздо дольше, то есть еще до Статута. Это Британия , детка! Наследственное владение землей предполагает титул. Это настолько естесственно, что об этом можно не упоминать.

Гермиона пёрла на своём горбу образование двух лентяев. Ну хорошо, одного полулентяя и одного суперлодыря. Она не подходила к этому формально, она реально и ежедневно заставляла их учиться и не слезала, пока не выучатся. Ноги свои до кровавых мозолей на пинки не жалела. Ну и разъясняла, разумеется, потому что правильное разъяснение облегчало и её труд.

Вот это да. Может, он и цитату принесёт?)

Полумесяцы Дамблдора вообще не считаются, он вечно поверх них смотрит.

Так что теоретически можно предположить, что зрение Гарри могло восстановиться безо всяких зелий и Мунго. Но об этом тоже будет частично дальше.

2. Разные точки зрения
24 июня 2020 г. в 19:53

Дверь в комнату, где проводилось собрание, была распахнута.

Пока Гарри думал, с каких вопросов ему начать, и будет ли кто-либо отвечать в достаточной мере честно, неожиданно раздался грохот, заставивший его подскочить.
— Тонкс! — устало воскликнула миссис Уизли.
— Простите! Это все дурацкая подставка, второй раз за день об неё…
Но остатка фразы никто не услышал. Тяжелые бордовые портьеры раздвинулись и комната наполнилась нечеловеческим криком. За портьерами оказался огромный портрет старой женщины, судя по всему, в натуральную величину. Она сыпала оскорблениями, голос сорвался на неприятный визг, а по морщинистому подбородку даже потекла слюна. Через какое-то время Гарри удалось различить несколько слов.
— Грязнокровки! Предатели крови! Воры! Твари! Как смеете вы осквернять своим присутствием благородный дом Блэков?!
Все замерли, и из комнаты вылетел Сириус, во всю мощь легких гаркнув:
— Заткнись!
Старая женщина на портрете повернулась к нему. И без того бледное лицо на холсте побледнело ещё больше, на грани возмущения она выдохнула от злобы.
— Тыыы! Позор Рода! Это ты пустил их сюда!
— Я сказал: заткнись! — крикнул Блэк, и общими усилиями с Люпином закрыл портьеры, прерывая спор. Оба мужчины тяжело дышали. Откинув со лба мокрые волосы, Сириус сказал. — Извини уж, Гарри. Не хотел я тебя знакомить со своей чокнутой мамашей.
— В смысле, это портрет твоей…
— Да. Тебе никто не сказал? — крестный угрюмо хмыкнул. — Это дом моей семьи. Но в нем никто не жил после смерти этой старой карги. Так как других Блэков уже нет, я — его единственный владелец. Всё, что я смог — предложить это место в качестве ставки Ордена. В остальном я полностью бесполезен.
— Почему? — хмуро уточнил Гарри, проходя вслед за Сириусом в комнату собраний. Та оказалось столовой, искусно отделанной камнем. В стенах торчали подсвечники в виде змей, а в самом центре, прямо над столом висела люстра рассеивающая желтоватый свет. Внимание приковывал также длинный, деревянный стол. Дерево от времени потрескалось и потеряло свой прежний вид. Стулья тоже были деревянными и необычными, тот на который сел Гарри на спинке был подписан как «Регулус». Количество стульев превышало десяток, видимо, Блэки были очень большой семьей.

— Хвост наверняка всё выложил Воландеморту насчет моей анимагической формы. В таком случае моё превращение становится полностью бесполезным, ведь меня всё ещё ищут. Вот и приходится безвылазно сидеть здесь.
— Но ты хотя бы не торчал у магглов без каких-либо новостей — хмуро сказал Гарри, наблюдая за переговаривающимися о чем-то Биллом и мистером Уизли.

Внутри у Гарри стало тяжело и тоскливо, и он глазом не успел моргнуть, как вновь накатило ощущение безнадежности, которое мучило его все лето.
В пять утра он опять встанет по будильнику, чтобы расплатиться с совой за номер «Ежедневного пророка», — но какой в этом смысл? Ровно никакого. Гарри теперь только проглядывал первую страницу и отбрасывал газету. Когда идиоты, которые ее издают, поймут наконец, что Волан-де-Морт возродился, это будет ого-го какой заголовок, а до всего остального Гарри не было дела.
В лучшем случае сова могла принести письмо от друзей — от Рона и Гермионы. Но он давно уже не надеялся прочесть там какую-нибудь новость.
«Разумеется, мы ничего не пишем сам знаешь о чем… Нам не велено писать ничего важного: вдруг письмо попадет не в те руки… Мы очень заняты, но подробностей сообщить не можем… Довольно много всякого происходит, расскажем при встрече…»
Но когда она произойдет, эта встреча? Точной даты никто не называл. На поздравительной карточке ко дню рождения Гермиона написала: «Думаю, мы увидимся совсем скоро» — но как скоро оно, это «скоро», наступит? Насколько Гарри мог понять по расплывчатым намекам, Гермиона и Рон были вместе — скорее всего у родителей Рона. Он с трудом мог перенести мысль, что они весело проводят время в «Норе», тогда как он попусту торчит на Тисовой улице. Он был до того на них зол, что выбросил, не открыв, две коробки шоколадок из «Сладкого королевства», которые они ему прислали на день рождения. За ужином, когда тетя Петунья подала ему вялый салат, он в этом раскаялся.
И чем же они, Рон и Гермиона, заняты? И почему он, Гарри, ничем не занят? Разве он не доказал, что способен на большее, чем они? Неужели о его делах уже забыли? Разве не он был тогда на кладбище, разве не он видел смерть Седрика, разве не его привязали к могильному камню и хотели убить?
Он повернул на улицу Магнолий и миновал узкий проход вдоль гаражей, где когда-то впервые увидел крестного отца. Сириус по крайней мере понимает, каково ему сейчас. Новостей как таковых в его письмах, правда, было не больше, чем в письмах Рона и Гермионы, но лучше уж предостерегающе-подбадривающие фразы Сириуса, чем дразнящие намеки сверстников.
«Я знаю, что ожидание для тебя томительно… Держи нос по ветру, и все будет в порядке… Будь осторожен, никаких опрометчивых поступков…»
Что ж, думал Гарри, пересекая улицу Магнолий, поворачивая на шоссе Магнолий и двигаясь к полутемному детскому парку, в целом он ведет себя так, как советует Сириус. Во всяком случае не поддался пока искушению прицепить чемодан к метле и рвануть в «Нору» на свой страх и риск. Гарри считал, что очень даже хорошо себя ведет, если учесть, как скверно ему сейчас, какое ощущение бессилия нагоняет это торчание на Тисовой улице, это лежание на клумбах в надежде услышать хоть что-нибудь проливающее свет на дела лорда Волан-де-Морта. Но унизительно все-таки читать призывы к осторожности, исходящие от этого человека, — ведь он, просидев двенадцать лет в Азкабане, чародейской тюрьме, ухитрился оттуда бежать, попытался даже совершить убийство, за которое и был посажен, и улетел на гиппогрифе.

Между ними лежали какие-то пергаменты. Заметив, куда направлено его внимание, миссис Уизли кашлянула. Оба переполошились, а мистер Уизли направился к нему, крепко пожимая протянутую руку.
— Очень рад тебя видеть, Гарри. С тобой все в порядке? Где твои очки?
— Они мне не нужны, мистер Уизли. Исправилось зрение. И да, я в порядке. В полном. — отозвался Гарри, из-за плеча собеседника наблюдая как Билл собирает пергаменты. Тонкс бросилась ему помогать, но споткнулась и локтем сбила свечу на один из них.
— Прости, я хотела помочь! — воскликнула она, краснея.
— Ничего. — отозвался Билл, восстанавливая его взмахом волшебной палочки. В свете заклинания гриффиндорец успел увидеть нечто похожее на план здания.

— Иди-ка отдохни, дорогая — раздосадованным тоном проговорила миссис Уизли, кажется, излишне крепко обнимая её за плечи. И почему-то недовольно посмотрев на Сириуса. Тот только хмыкнул. — И вам придется мне помочь, если кто-то из вас хочет поужинать до полуночи! Артур! Ты, Гарри, отдыхай, дорога была длинной.
— Иду, дорогая. — откликнулся мистер Уизли и направился вслед за женой. Люпин остался сидеть рядом с какой-то грязной кучей тряпья на стуле, улыбнувшись Гарри и явно прислушиваясь к происходящему. Гермиона, Джинни, Рон и близнецы тоже поднялись со стульев. Сириус выдохнул, вперив взгляд в потолок.
— Не расскажешь, что с тобой произошло? Пока не прибыл Дамблдор.
— Я сам толком не помню, Сириус — хмуро отозвался Гарри, с отстраненным любопытством наблюдая, как ножи в воздухе нарезают мясо и овощи безо всякого человеческого участия. Порезанные продукты тут же раскладывались по котелкам и кастрюлям, стоящим на огне очага. Сириус скосил на него взгляд, но не стал настаивать, тоже наблюдая за происходящим.
— А что делать мне? — с энтузиазмом поинтересовалась Тонкс, подходя к миссис Уизли.
— Тебе… — миссис Уизли с сомнением посмотрела на неё. — Ну, если ты не устала.
— Нет-нет, я хочу помочь!
— Хорошо. Вот держи, разложи по местам. — с этими словами миссис Уизли вручила сияющей девушке по охапке ложек в обе руки. — Только без магии, дорогая.
— Как скажете! — воскликнула Тонкс и поспешила к столу. И снова споткнулась, зацепив кучу тряпья рукой, в попытке удержаться. Люпин молниеносно поймал её за другое запястье, возвращая равновесие. — Спасибо. Извини, Наземникус.