#ГП #фанфики #листая_старые_страницы
Маги, магглы, мифы и политика: «Другой Гарри и Доппельгёнгер» by Ormona.

В «Другом Гарри…» есть черты многих жанров, что оговаривает и сам автор. На детективно-приключенческую основу с признаками романа становления накладываются и специфически внутрифандомные снэванс и северитус, и многое другое.
И, разумеется, это фэнтези. Но чем дальше движется сюжет, тем яснее проступают в нем черты социально-политической притчи.
Тут есть одна как бы между прочим отпущенная шуточка — не сюжетообразующая, но и не случайная. У Локхарта, по его словам, имеется сестрица-сквиб Джоан, втайне пописывающая книжку о мире, известном ей лишь с чужих слов, но к которому она мечтает хоть как-то причаститься (как в каноне Петуния). «Ей взбрендило написать детскую сказку о волшебниках», и она хочет выжать информацию из брата, которого в случае отказа грозится вывести прототипом крайне неприятного персонажа...
Об этом напоминают и редкие эпизодические прорывы «канона»:
Это сразу проводит черту между ГП и «Другим Гарри», который тем самым позиционирован как произведение о реальном мире.
И реален он даже не в условно-сюжетном смысле (примем, что есть такие-то и такие-то дополнительные условия в виде магии, заклинаний и тому подобного), а в самом настоящем. Для тех законов — прежде всего политических, — что в этом мире работают, магия оказывается лишь нерелевантным орудием, роль которого в маггловском мире просто выполняют иные механизмы. Принцип все равно тот же самый.
Очень упрощенно (уж как сумел), но зато ясно сформулировал для себя эти законы прозревший Сириус. Если в юности он грезил об утопии, где благородные гриффиндорцы всех уравняют и породнят («а кто не хочет родниться, тех настигнут и всё равно породнят»), то позднее заключает, что «реалии сводятся к перманентной междоусобице кланов и локальной грызне между Пожирателями Смерти и Прожигателями Жизни».
Однако ситуация не исчерпывается формулой «все мерзавцы». Снейп, увязший в этой самой ситуации по маковку, говорит о Дамблдоре:
У Гарри вырывается по случаю меткая реплика: «Приходилось мириться с Дамблдором как с неизбежным добром».
Разве такой расклад типичен только для магического мира?
Амбридж затевает в Хогвартсе знаменательную перестройку учебного плана. И тут тоже трудно найти что-то специфически магическое. Она первым делом отменяет «идеологически неправильные» факультативы по химии, вводит «покаяния» в духе политики Мао, а также —
Наконец, сам сюжет выстроен на тотальной подмене реальности в сознании людей — независимо от мотивов, движущих манипуляторами. Так создается и красивая легенда «о романтической любви двоих гриффиндорцев и поправшем смерть Избранном — победителе Волдеморта».
Как говорил Гиппократ, чего не исцеляют лекарства, исцеляет железо; чего не исцеляет железо, исцеляет огонь; чего не исцеляет огонь, то следует считать неисцелимым. Иногда последняя часть высказывания встречается в мрачной парафразе: …то исцеляет смерть.
В мире ГП для этого используются заклинания, хроновороты и прочие магические штучки. Применительно к сюжету «ГП и доппельгёнгера» формула Гиппократа выглядела бы так: чего не исцеляет Обливиэйт, исцелит Спеллхоппл; чего не исцеляет Спеллхоппл, исцелит Дислексиа Тоталус; чего не исцеляет Дислексиа Тоталус, то исцелит Авада Кедавра.
Но разве иначе обстоит дело в обычном мире, где ту же роль выполняет регулярная промывка мозгов, перманентное переписывание истории и образующиеся в результате временны́е петли — круги истории, бесконечное топтание по одним и тем же граблям? (Дамблдор претендует на титул Повелителя Времени, однако Гриндельвальд иронически именует его Мастером дежа-вю.) Так что хроноворот в «Другом Гарри» хоть и присутствует, но тоже напоминает о сюжетах из нашей собственной — общечеловеческой — истории, которая прекрасно обходится без хроноворотов.
Чего не исцеляет забвение, исцелит пропаганда; чего не исцеляет пропаганда, исцелит затыкание ртов; чего не исцеляет затыкание ртов… тоже средства найдутся. Вот и вся разница.
Один из студентов-шармбатонцев рассказывает:
Если не брать во внимание «пятиногов» — насколько это специфично именно для магического мира?
Существуют ли «на самом деле» эгрегоры — неважно, раз люди практикуют коллективную индукцию и самогипноз. Эгрегор — лишь название для реально наблюдаемого явления. Как и снейповский Грег, который подчас спасает, но берет за это очень дорогую цену.
Локхарт пренебрежительно отзывается о слухах, приписывающих Гриндельвальду некромантские подвиги: «это фольклор в духе моей сестрицы» (т. е. Роулинг).
Хотя в «Другом Гарри» есть и некромантия, зло явно не в ней. И «избранность» главного героя здесь иной природы, чем в каноне, но основу коллизии вокруг нее по-прежнему составляет борьба за власть. Не случайно так сложно понять, кто же в этот раз подменяет реальность — «темные силы», «светлые» или вовсе кто-то третий: свои мотивы найдутся у всех. Если Снейпу не поставит Метку Волдеморт, то поставит Дамблдор.
Не случайно Волдеморт здесь — всего лишь удобный миф, хотя от этого не становится ничуть безобиднее реальный Том Реддл. Более того — змеемордый монстр из канона менее ужасен, чем мысль о том, что могут творить люди, вовсе не являющиеся змеемордыми монстрами. («Все может статься с человеком», — говорил классик.) Так же никогда не существовало и отштампованных пропагандой Гитлера и Сталина как адских чудищ: все они, вместе со своими приспешниками, были людьми — но это-то и есть самое жуткое.
Дамбигадом эта история для читателя будет или не будет в зависимости от того, с какой позиции и с какой степенью простодушия он сам рассматривает политику и политиков. «Другой Гарри» — история не «черно-белая» и даже не «черно-серая». Она все-таки «цветная», какими бы тревожными ни были эти цвета.
На это косвенно указывают заглавия частей: автор обыгрывает возможности, предоставленные канонным числом книг, — семь. Семерка — традиционно сакральное число. Семь чакр в теле человека, семь нот в гамме (о них позже). Семь планет посещает Маленький принц — и на каждой обитатели с каким-то изъяном (размышляет Гарри, листающий грустную сказку Экзюпери). И семь цветов в радуге. Английские лексемы, выбранные для заголовков «Другого Гарри», складываются в традиционный акроним радуги: «Richard of York gave battle in vain». Red, Orange, Yellow, Green, Blue, Indigo, Violet.
Да и законы истории / политики не упираются в существование «хороших» и «плохих» людей. Не случайно гибель Дамблдора здесь не выглядит таким страшным потрясением, каким она была в книге и в фильме («палочки вверх!»). Гарри сообщает тетке «о гибели директора в стычке с самым главным пожирательским колдуном» — известие подается как бы между прочим, без излишней драматизации. (Кстати, и новый статус самого Гарри тоже особо ничего не меняет в его жизни.)
В этой истории есть важный концепт, который объединяет все жанровые линии: ТЕНЬ. Он возникает в очень разных контекстах: тенью Дамблдора называют Минерву (мы только в конце узнаем о причинах); о применении Тени в целительстве говорит Гарри; страшная тень — за спиной Реддла, в жутком «теневом облике» видят ворона Мертвяка Коронадо и Луна... Даже имя профессора Прозерпины Умбрасумус сложено из напоминания о царстве Аида + «umbra sumus»: «мы — тень».
Сюда же относятся двойники, маски, имиджевые мифы; тема оборотничества во всех проявлениях… Канонные дементоры и боггарты тоже в каком-то смысле суть тени, как и разного рода подселенные сущности. Сон разума рождает чудовищ: отсюда оригинальная сюжетная находка с Азкабаном — «внутренней тюрьмой» — и с пыточным заклятием «персонального ада». Очевидной Тенью является также бесцветный и бесполый регент с выразительным именем Асмодеус Даркмен (и персонаж, и должность). И, наконец, вся линия «теневой политики».
Под памятниками героям спят — отнюдь не спокойным сном — мертвые тираны, а их тени продолжают действовать.
А на уроке Защиты, который дает Каркаров, звучат очень важные слова: можно противостоять врагам и даже «тонким сущностям» — но трудно распознать обман, исходящий изнутри самого себя. Надо помнить слова: «Ты не имеешь надо мной власти, Тень!»
Гарри в лабиринте добавляет: «знай свое место!» (Отсылку к еще одной пьесе Е.Шварца можно при желании увидеть в рассказе о студентке Дурмстранга, которая во время Турнира не смогла справиться со своим «внутренним драконом»; вообще в «Другом Гарри» огромное количество реминисценций.)
В качестве тени может выступить любое предубеждение. Только один пример: у Снейпа периодически пробуждается затертая память, однако он давно не верит ни во что хорошее, и это сильно тормозит процесс прозрения. Но:
Само же прозрение и выход главных героев из морока символически маркированы заглавиями частей «Другого Гарри». Кроме уже отмеченного радужного спектра, это, во-первых, названия семи чакр, на каждом уровне отвечающих за новую способность: при желании можно развлечься, соотнеся их с событиями сюжета.
А во-вторых, это семь нот восходящей гаммы. Возможно, это не было запланировано автором, но так как звукоряд заканчивается на 7-й — неустойчивой — ступени, то возникает ощущение, что рассказанная история в определенном смысле не имеет — не может иметь — конца. Разве что можно мысленно пометить эпилог завершающим «до» — как знак, что хотя бы частные судьбы героев пришли к относительно благополучной развязке. Однако в самом финале читателя поджидает такая фраза, которая волей-неволей заставит задуматься.
И немного о деталях. Любовно выписанный «сеттинг», вплоть до штатного расписания Хогвартса: в самом деле, вуз, даже сколь угодно магический, не может обойтись десятком профессоров, библиотекарем, медсестрой и завхозом. Продуманный учебный план с множеством дисциплин, о которых и помину нет в каноне.
Характеры: почти все герои радикально переписаны — вот какую шутку сыграла с Локхартом его сестрица Джоан! И с него-то она и начала: здесь Локхарт — изрядный себе-на-уме авантюрист. Гермиона уже в детстве напоминает не столько заучку, сколько Пеппи Длинныйчулок, красавчик-Рон прельщает вейлу; вейлой оказывается и еще один, очень неожиданный персонаж.
Выразительные и лаконичные портреты-скетчи, передающие впечатление единым росчерком: Гермиона — «команданте»; Мадам Максим – «двенадцать футов доблести»; Снейп — один из «опричников» (на взгляд Ивана Грозного) и «рейхсфюрер слизерюгенда» (на взгляд ворона Мертвяка), а в паре с аврором Макгроулом они — «гедонист и армагеддонист». Маркс — Мракс...
А есть и портреты развернутые — они впечатляют уже степенью метафорической проработки. Например, Дамблдор (это описание впоследствии сработает, как в свое время срабатывают и все развешанные автором многочисленные «ружья»):
Вместе с тем «Другой Гарри…» далек от выворачивания канона наизнанку, когда «белое» и «черное» попросту меняются местами. Такой посыл обычно легко просчитывается уже в первых глав фанфика — здесь же истинная подоплека событий не угадывается до самого конца. Только в предпоследней главе начинает постепенно проясняться накопившийся ворох загадок — подмены и иллюзии, тени и двойники…
83 главы находятся в открытом доступе, остальные 17 автор бесплатно высылает по запросу.
http://samlib.ru/g/gomonow_s_j/severitus.shtml или
http://samlib.ru/g/gomonow_s_j/index_1.shtml (по отдельным книгам)
Авторские иллюстрации к фанфику: