Ооо, нашла милоту про вопросы и ответы, в которую играли Блад и Арабелла на одном из свиданий.

«Ночь на корабле и странные вопросы…»

Питер Блад увлеченно отвечал на заковыристые вопросы, которые подкидывала ему странная карта, купленная его штурманом на Перекрестке, когда услышал за спиной знакомый голос:

— О, прости, Питер, я тоже решила поучаствовать. Вот мои вопросы!

1. Почему этот ужасный, мрачный черный цвет?
2. Знаешь ли ты, где находится Полярная звезда? ;)
3. Читал ли ты фанфики о себе?
4. Я слышала, у тебя есть незаконнорожденный сын от какой-то испанки. Это правда???
5. Ты меня любишь?

Блад обернулся к ней:
— Ужасный?! Не знал, что он тебе так не нравится... Я люблю такой строгий цвет, это раз. Во-вторых, он мне идет (так я думал), в-третьих, это дань моей профессии врача. И, в-четвертых, уж больно нравится мне испанский камзол, доставшийся от дона Диего. Но если тебе не по нраву, готов выкинуть его к черту!
Насчет пункта 2. Знаю! Трудно поверить, но это так. И даже могу показать. Когда стемнеет, — и он улыбнулся.
— Фан... что? — третий вопрос его озадачил. — Не совсем уверен, что правильно понял вопрос. Но я люблю прийти в какую-нибудь таверну тихо-незаметно и послушать, что люди обо мне говорят.
Хотя про сына, да еще от испанки, признаюсь, еще не слышал. Даже неловко говорить... — он понизил голос,— не общался я с испанками так... тесно, чтобы заводить сыновей. Принялся мучительно перебирать в уме хоть какие-то варианты, но не нашел.
— Откуда... такие вести?
Услышав пятый вопрос, посмотрел на нее весьма пылко:
— Да.

— Нет, нет, мне нравится, только, пожалуйста, не так часто. Ты в нем выглядишь очень представительно, но и... немного холодно, — Арабелла вздохнула. А потом добавила мечтательно: — С удовольствием взгляну на звезды с тобой.
Фан-фики... О-о-о, это страшная вещь! Вот как раз из фанфиков и узнала про сына...
Она мягко улыбнулась, посмотрев на него:
— Я готова к ответным каверзам!

-Часто? — Блад приподнял брови, — но я его надеваю в торжественных случаях. Потому что жарковато постоянно таскать, да и жалко хорошую вещь зря трепать. Но вижу, что снова не угадал. Плохо женщин понимаю, — и он трагически вдохнул. — А я еще и другие звезды знаю. И даже целые созвездия. Полярная звезда — не самое интересное зрелище. Точка и точка. Лучше я тебе планеты покажу. Венеру, например. Только она на рассвете видна, — тут он закусил губу.
— Уже понял, что фан-фики — страшная штука. Может, мой горе-двойник набедокурил? — и Блад снова задумался об этом непонятном сыне, — чего только о своей жизни не узнаешь!
— А насчет вопросов должен подумать! — и он поскреб подбородок, а глаза его многозначительно блеснули.
Арабелла тихо вздохнула:
— Вероятно, я видела тебя лишь в торжественных случаях. Так ты предлагаешь рассматривать звезды аж до рассвета?— она весело рассмеялась. — Мне нравится эта мысль!
Двойник? Хм... я что-то слышала о нем...
Она подозрительно посмотрела на Блада:
— Надеюсь, ты не будешь очень строг ко мне?

— Конечно! — Блад поправил воротник. — Вот и сейчас приоделся.
Он засмеялся вместе с ней, стараясь, чтобы она не заметила, как сверкнули его глаза.
— Мне тоже нравится эта идея. Собачья вахта тогда бы не была такой скучной. Но лучше всего на звезды смотреть в море, когда корабль далеко от берега, и свет от городов и портов не мешает видеть их во всей красе... — он умолк, осознав, что вряд ли будет способен разглядывать точки на небе, когда рядом красота иного рода.
Ответ Арабеллы был мягок:
— Мне все равно нравится, не переживай. Но обещай мне чаще улыбаться!
— Постараюсь. Просто иногда некоторые дамы воспринимают мои улыбки, как насмешку над собой, — тут Блад лукаво посмотрел на нее. — Не хотелось бы попасть впросак.
— Вряд ли мне повезет это увидеть... — заметила она грустно.
— Ну почему же? Никогда не говори «никогда», — сказал Блад и подумал, что совсем недавно полагал, что никогда ее больше не увидит...
Он нахмурился, услышав вопрос о двойнике:
— Да, был тут один деятель. Творил бесчинства и грабежи, прикрываясь моим именем. Я с ним... разобрался, но судя по всяким фан-фигам, он успел подпортить мне репутацию...
— Какой ужас! — воскликнула Арабелла.
— Да, хорошего тут мало...
Блад оборвал себя и посмотрел на нее внимательно и настороженно.
— Я обещаю не спрашивать тебя о незаконнорожденных дочерях... — он сменил тон и произнес небрежно:
— Вот мои вопросы:

1. А если, не дай бог, такой сын был бы, как бы ты к нему отнеслась?
2. Какой цвет мне надеть, раз черный слишком мрачный?
3. Что бы ты не смогла простить близкому человеку?
4. Ты жаворонок или сова?
5. Что тебя пугает? У каждого есть свой страх, так что...

И уставился на нее, не мигая.

— А что, есть и такие фанфики? О моих дочерях?— удивленно спросила Арабелла.
Он пожал плечами:
— Чего только сплетники не придумают. Но я стараюсь не обращать внимания на клевету, отделяю, так сказать, зерна от плевел.
Арабелла услышала его первый вопрос и засмеялась:
— Забрала бы его у тебя. Не болтаться же ребенку с тобой по морю!
Насчет цвета... только не красный! — она вспомнила, как на одном губернаторском приеме какой-то щеголь надел ярко-красный камзол и зеленые штаны и улыбнулась.
Услышав третий вопрос, Арабелла задумалась:
— Иногда мне кажется, что я все могу простить. Но только если он сам признает, что был не прав... Вообще-то я сова. Но иногда так тянет прогуляться на рассвете, что заставляю себя встать очень рано. А пугает меня потеря близкого. Однажды я ее уже пережила, второго раза не хочу...

Питер Блад услышал ее ответы на свои вопросы и улыбнулся:
— Ты все-таки очень добрая душа, Арабелла. Я знавал людей, которые отнеслись бы к таким бедным детям более... сурово. Но спешу тебя успокоить: это, несомненно, пустые сплетни.
— Ребенок совершенно ни в чем не виноват, он — лишь ребенок, — сказала она строго.
— Я тоже считаю, что дети не могут отвечать за легкомысленность своих родителей... Но, увы, не все думают так, как ты или я.
— Но ты все равно мне нравишься! — засмеялась она.
— Если бы я знал, что ты не любишь красные камзолы, то точно не взял бы тот патент. Подумать только — две недели таскать ужасный мундир!.. — Блад покачал головой.
— Ты взял его, чтобы спасти меня... я всегда буду за это благодарна.
О, он бы отдал полжизни, чтобы услышать эти слова тогда, в Порт-Ройяле. Господи, каким он был дураком, когда таскался в дом губернатора, чтобы увидеть ее хоть мельком... Блад отогнал эти мысли и заставил себя улыбнуться.
— Арабелла, неужели ты думаешь, что я мог поступить иначе? Что значат все эти бумаги и тряпки по сравнению с твоей жизнью?
— Если бы ты был тем, кем я тебя назвала, — Арабелла покраснела, — ты бы не взял патент, отдав меня на растерзание. Я... я была не права тогда.
Услышав ее ответ насчет сов и жаворонков, Блад сказал:
— А я люблю рано вставать...
— Значит, ты будешь меня будить, — она улыбнулась.
Питер разволновался, подумав, что получить такую возможность... ох... ради этого не жалко отдать и другую половину жизни!
— Будить? Ну... по крайней мере, я никому другому не позволил бы тревожить твой сон...
Блад вздохнул, обдумывая, как бы оберечь ее от страха потери.
— Но мне будет приятно просыпаться от твоих... — Арабелла смущенно умолкла.
Блад улыбнулся ей, думая, что сам вряд ли будет способен заснуть, когда она рядом...
— Постараюсь... не слишком злоупотреблять... я имею в виду... не будить тебя слишком часто и слишком рано...
Но он засомневался, что сможет сдержать это обещание...

Арабелла засмеялась и протянула ему две руки:
— Я готова потерпеть эти... неудобства!

Блад взял ее руки и поднес к губам, сдерживая свое нетерпение, и произнес негромко:
— Ну... лично я не считаю это неудобством... даже наоборот...
Он сделал глубокий вдох.
— Я бы хотел показать тебе одно место... весьма интересное.
— С тобою — куда угодно! — ответила она.

Блад почувствовал, что его сердце стало биться чаще, когда услышал ее ответ. И снова коснулся губами ее ладони.
— Тогда, возможно, завтра вечером?
Он с досадой вспомнил о том, что у него есть корабль и команда, которые требуют, чтобы капитан занимался их делами. Но, черт побери, хоть один день он имеет право об этом позабыть?!

Арабелла улыбнулась ему:
— До завтра!
— До завтра! – ответил он, лихорадочно размышляя, какой камзол, кроме черного, надеть на эту встречу? Лиловый с серебром, или тот бежевый, из тафты?
Блад подумал, что волнуется как зеленый юнец перед первым свиданием. Если не хуже...