Атлантида (джен)

Нет, главный храм не устоял под напором воды и теперь возвышался огромным каменным когтем посреди закрытой хрустальным колпаком центральной площади старого города. Она была оставлена нетронутой как напоминание о том, что атланты не смирились с волей лживых богов. Лараш ещё помнил тот день, когда они обрушили на окруженный со всех сторон водой остров всю мощь своего гнева: волны вздыбились и тот океан, которым он с детства привык любоваться даже в штормы, превратился в отвратительное орудие убийства — нет, ни благородный меч, ни пущенная исподтишка стрела не могли сравниться с силой придонной грязи и воды. Атланты сделали всё, чтобы не забыть об этом преступлении...

Каждый раз проносясь по воздушной дороге, Лараш, как и многие другие его сверстники, переводил свой семифлаер на инерционное движение — магнитные подушки несли его, плавно покачивая, будто волны океана, который навсегда остался внизу, — и разглядывал картины давней трагедии. Новый город вырос над облаками, а там, внизу, они не тронули ничего — даже тела своих соплеменников. Впрочем, останки людей было сложно отделить от обломков, и все их усилия были всё равно обречены.

Прекрасные широкие каналы кристально-чистой воды — сейчас просто заболоченные провалы во вздыбившейся, показавшей изнанку почве… Большие колонны перед храмом устояли, но были расколоты посередине — поднимались заострёнными трезубцами к небу. Лараш уже не помнил, как назывались те фигуры, что украшали основания колонн, — они заросли вьюном и едва угадывались под зелёным покровом; как выглядели капители и какие статуи венчали вершины уходящих в небо столпов. Со времени трагедии прошло не одно десятилетие, и небесный город практически ничем не повторял прежний, земной.

Лараш видел в расположении колонн символ несмирившейся и непокоренной Атлантиды. Вся она была такой: ощетинившейся пиками новых зданий, громоотводами ловившей молнии, обращавшей направленное против неё оружие в свою пользу.

Малые и средние колонны, некогда украшавшие берега каналов, и вовсе не устояли — живописными обломками они усеивали старый город, а статуи казались с высоты мёртвыми телами. Лараш помнил, каким оружием в руках богов были эти обломки, и знал, что атланты, погребённые под ними, превратились в неузнаваемую мешанину костей, мышц и кожи, но, вглядываясь в лица статуй, видел погибших. Нет, отделаться от наваждения было сложно — умом Лараш понимал, что мёртвые там, внизу: глубоко под обломками, в чернеющих, обгоревших остовах некогда выбеленных домов под весёлыми красными крышами, в заполненных водой, поросших зелёным, красным и фиолетовым лишайником провалах в почве — просто прах и тлен, но воображение отказывалось смириться с тем, что он никогда их не увидит.

Лараш вывел свой семифлаер из инерционного режима — новый город поднимался ввысь остроконечными башнями из надёжно спаянного огнём в монолитную массу раствора песка и извести, стекла и металла. Прозрачные для солнечных лучей хрустальные окна позволяли разглядеть занятых делами соплеменников; мраморные статуи сменились выкованными из магнетрона флюгерами; небесное электричество играло в раскладке стеклянных крыш. Город кольцами прорезали хрустальные путепроводы, водопроводы, пищепроводы, средства полуавтоматической доставки сообщений. Новый город был гол, каждое растение — на вес золота, но Лараш верил, что рано или поздно силы старого мира выберутся из-под купола и Атлантида расцветёт.

Лараш перевёл семифлаер в инерционный режим и отпустил — рано или поздно он найдёт нового седока на огибавшей город по спиралям магнетронной дороге. Лараш вошёл в уходившее ввысь свечкой здание — здесь он работал. Помещение было небольшим, изнутри казалось цилиндрическим, округлым и уютным, несмотря на нагромождение мебели и приборов внутри. Лараш бегло оглядел заваленный бумагами стол и поднял взгляд: на закреплённых на стенах грифельных досках были записаны результаты недавнего обхода. Датчики измеряли плотность и коррозионную активность грунта, зависший в воздухе остров был стабилен. Лараш стал подниматься вверх по винтовой лестнице. Здесь, в строительном форуме, всегда находилось место для ожесточенных, но беззлобных споров о плотности почвы, устойчивости конструкций, способах крепления… Лараш миновал все уровни и поднялся на самый верх — небольшая площадка под прозрачной пирамидальной крышей была обиталищем Хёдра. Лараш был уверен, что Хёдр не покидает здания форума ни днём, ни ночью: он был здесь, когда Лараш приходил, и оставался, когда Лараш возвращался к жене и детям. Хёдр был обозлён последствиями трагедии, в которой он потерял всё, — часами простаивал перед окуляром наблюдателя, смотрел на Землю. Лараш и сам не раз проклинал тех, кто был признан достойными попечения богов и остался внизу, но он не помнил тех, кого потерял, а Хёдр был стар и не мог забыть.

— Поешь! — Лараш всегда так приветствовал Хёдра. В этот раз он застал его за тем же занятием, за которым оставил. — Ты спал?

Лараш практически вложил в руку Хёдра шарообразный пирожок из обёрнутого в овсяное тесто измельчённого мяса.

— Ты только посмотри на них!

— Я видел, — Лараш пытался разделить с Хёдром трапезу. — Они не вернулись к первобытности с нашим исчезновением и воюют друг с другом с не меньшим ожесточением.

— Они не только не вернулись к первобытности — они процветают! — Хёдр откусил большой кусок от принесенного Ларашем колобка, проглотил, почти не жуя, и брызнул слюной на корпус окуляра.

— Послушай, я бы тоже хотел, чтобы Гея раскололась в тот момент, когда боги пытались уничтожить нас, но... Ты же знаешь, что её сила поддерживает наш остров. — Лараш поморщился и вздрогнул — он был брезглив — вместе со слюной на корпус окуляра упали крошки еды. — Я тоже потерял мать и отца, но нельзя жить так, как ты... надо жить дальше.

— Много ты понимаешь, сосунок, — Хёдр огрызнулся в ответ на слова Лараша.

От наблюдения за поверхностью Земли его, как обычно, отвлекла какая-то идея. Он кинулся к заваленному чертежами столу и принялся ожесточенно разбирать беспорядок. Вместе с бумагами в собравшуюся на столе пыль покатился недоеденный колобок.

Лараш волновался за Хёдра, считая его вторым отцом, и уважал, отдавая должное тому, что тот принадлежал великому поколению, которое спасло и заново отстроило Атлантиду.

— Что ты задумал? — Лараш подошёл к Хёдру со спины и пытался заглянуть в его проекты.

— Тебе заняться нечем? — Лараш знал, что Хёдр только первое время будет огрызаться, а потом захочет поделиться своим размышлениями — всем дорого внимание. — Ты же пытался вывести растительность за пределы тепличных стояков.

— Если бы ты хоть изредка выходил погулять, то понял бы, как не хватает в городе деревьев, — Лараш пытался говорить примирительно, — хотя бы чахлых кустиков и лишайников...

— Я не понимаю, чем тебе не нравится тепличное хозяйство, в особенности, если ты так тщательно изучил законы верховной богини и понимаешь, что на нашей высоте она не питает даже лишайники, — в словах Хёдра слышался неприкрытый сарказм, Лараш старался его не замечать.

— Я видел растения с высоты — в старом городе их много: не только лишайники, там есть полноценные деревья.

— Старый город закрыт куполом — по сути, это теплица, — а твои деревья растут на плодородной почве из человеческих останков, — голос Хёдра прозвучал буднично и абсолютно равнодушно, а Лараш почувствовал, как к горлу поступает тошнота.

— Послушай… — начал было он, но, не сумев сдержать дрожь в руках, осёкся.

Впрочем, Хёдр уже потерял интерес к своему молодому сотруднику, выудил из пыли недоеденный колобок, затолкал в рот за два укуса и полностью погрузился в свои планы:

— Откуда в вас такая беспечность? — спрашивал он, обращаясь к пространству вокруг себя и не ожидая ответа. — Когда мы были молоды, мы осознавали, что живём по принципу: «либо мы их, либо они нас».

— Ты считаешь, что нам здесь что-то угрожает? — Лараш засуетился, чувствуя, что Хёдр готов к откровениям.

— Я изобрёл огромную линзу, чтобы поджигать их корабли и дома, собирая лучи, которые посылает Гелиос.

— Но Гелиос освещает своими лучами и наш город… — Лараш был настолько удивлён назначением изобретений, работу над которыми он наблюдал, что не сразу понял смысл произнесённой Хёдром фразы.

— Вот именно! — в восклицании Хёдра слышалось почти овладевшее им сумасшествие. — Ты понимаешь, что боги не могут нас оставить. Я вижу только два выхода: первый — уничтожить богов; второй — уничтожить людей под нами, чтобы богам было не с кем нас сравнивать.

— Ты не прав! — слова Хёдра заставили Лараша вздрогнуть и повысить голос. — Мы существуем здесь уже несколько десятилетий, и никто нам не угрожал.

— Не угрожал?! — Хёдр в свою очередь сорвался на крик. — Нас уничтожили и оставили умирать мучительной смертью. Всё вокруг убивает нас: разреженный воздух, холод и высота; почва под нашими ногами выхолощена и не может растить для нас пищу; вода отяжелена, а сбор её выматывает последние силы.

— И мы справляемся с этим: мы привыкли к высоте и низкому давлению; научились выращивать те же злаки в многоуровневых теплицах на пропитанных питательным раствором мягких тканях… Вода? Хёдр, мы очищаем и обогащаем её минеральными солями. Я видел твои проекты и то, что ты мне рассказывал… Я думал, что это поможет нам. Вот эти твои линзы… Мы можем концентрировать с их помощью солнечные лучи на нагревательные элементы и повысить температуру окружающего воздуха.

— Все эти силы, о которых ты говоришь, принадлежат богам! — Хёдр кричал в истерике. — Как ты не понимаешь?! Когда-то я вынес тебя ребёнком из рушащегося дома. Я поступил правильно, не заставляй меня пожалеть! Из-за таких, как ты, смирившихся, остановившихся и почивающих на лаврах, мы можем проиграть новую битву.

— Послушай, — Лараш попытался успокоить своего разбушевавшегося собеседника, — ты довёл себя до последней черты. Я думал, ты занят чем-то хорошим, но это… Эти мысли уничтожают тебя.

Его слова произвели эффект обратный ожидаемому:

— Уничтожают?! — Хёдр смотрел на Лараша горящим безумием взглядом. — Я спас тебя, неразумный! Моими силами… силами таких, как я, была спасена Атлантида!

— Я не отрицаю этого. Я благодарен и переживаю за тебя. Ты перестал есть и спать. Ты посмотри! — Лараш кинулся к столу. — Вот эти проекты… Их будет очень сложно реализовать, практически невозможно. Они отнимают все твои силы. Ты едва ли найдёшь кузню, которая изготовит такую линзу, а этот механизм… Ты планируешь спуститься вниз?

— Это способ хищения ресурсов у наших зажравшихся противников.

— Это устройство выглядит фантастически, но если уменьшить его в несколько раз и приспособить к сбору ресурсов здесь, то может оказаться полезным. Хёдр, все твои изобретения по-своему гениальны, я давно хотел тебе сказать. Я готов помочь тебе их исправить!

— Мальчишка! — чертежи, в которые Лараш едва начал вглядываться, были вырваны у него из рук, а в следующее мгновение Хёдр ударил его острым краем бумаг по лицу. — Атлантида погибнет из-за таких, как ты.

— Послушай! — Лараш попытался остановить Хёдра, но тот схватил свои чертежи и оттолкнул младшего сотрудника ударом локтя в живот.

Борьба в ограниченном пространстве была обречена. Хёдр, тяжело прихрамывая, спустился вниз по спиральной лестнице, а Лараш едва успел проводить взглядом уносящий его семифлаер.