Раскачай лодку! (гет)

Дисклеймер от автора: Я выплачиваю банку кредит за дом, результаты моей работы принадлежат боссу, жена забирает мою зарплату, а всеми правами на Гарри Поттера владеет Дж.К. Роулинг… Вот блин…

27 июня 1996 года, чуть позже полудня. Вокзал Кингс-Кросс

Большинство людей, что проходили мимо, думали, что он просто не в настроении. Те, которые полагали, что хорошо знают его, вероятно решили, что он грустит. И только один или два человека из той толпы, что осталась у Поттера за спиной на платформе 9¾, смогли бы понять, что он чувствует на самом деле. Ярость, неукротимую ярость, что сжигала его самого.

Разумеется, по его лицу догадаться было нельзя. Условия, в которых рос Гарри, научили его изображать удручённое состояние, когда на самом деле он был возмущен или злился. В конце концов, грустный Поттер был тем зрелищем, которого ожидали, а проявление гнева сулило побои. Дети учатся быстро…

«Он врал мне. И теперь Сириуса больше нет».

Эта мысль неотступно терзала его разум и душу. Размышления Гарри перемежались воспоминаниями о Сириусе, о Дамблдоре, и теперь, оглядываясь назад, он видел прошлые события в новом свете. Например, во время его первой поездки в Хогвартс поезд был заполнен до предела, но, как ни странно, Гарри сидел в пустом купе, пока туда не ввалился Рон. Удивительно, не правда ли? Зеркало Еиналеж было использовано для хранения Философского камня только после того, как Гарри узнал о его секрете. А все эти препятствия, обеспечивающие безопасность Камня? Задачки из программы первого курса, а шахматы, скорее всего, добавили потому, что именно Рон мог помочь ему на этом этапе. Кроме того, Дамблдор знал, что в конце пути Гарри встретится с Волдемортом. Директор даже сказал об этом Гермионе, когда та его нашла. А василиск на втором курсе? Предполагалось, что директор знал обо всем, что происходило в замке, но огромная змея ползала по Хогвартсу незамеченной? Добавим бездарных преподавателей ЗОТИ, которых Дамблдор нанимал почти каждый год, Снейпа, который ужасен сам по себе, и все эти постоянные стычки со слизеринцами. И, в довершение ко всему, это проклятое пророчество, о котором Гарри узнал только сейчас, потому что его сочли «готовым».

— Он просто использовал меня, для него все это было какой-то игрой. Он постоянно лгал мне, а в результате погиб Сириус, — еле слышно бормотал Гарри.

Он продолжал терпеливо стоять, наблюдая за тем, как его «охранители» из Ордена Феникса пытаются угрожать дяде Вернону.

«Прекрасная идея. Как только мы останемся одни, дядюшка отыграется на моей шкуре. Спасибо вам большое».

Всю дорогу домой Гарри готовился к худшему. Лицо дяди было багровым, даже с оттенком лилового, что по шкале опасности вулкана «Вернон» означало несомненные девять баллов. В то же время жилка на правом виске пульсировала равномерно, а не дергалась, что соответствовало семерке. Плохой признак — замедленный сердечный ритм и высокое давление предвещали, что Вернон даст волю рукам. Если бы пульс был чаще, а давление немного ниже, то дядя просто наорал бы на него. Гарри выучил все эти приметы уже к шести годам. Все-таки хорошо, что Локхарт тогда удалил все кости из его руки — кость, выращенная заново, была ровной и не ныла в холодную погоду.

А сейчас Гарри одолевали смешанные чувства — гнев на Дамблдора, раздражение по отношению к орденцам за то, что те полезли к Вернону, и грусть из-за смерти Сириуса. Разумеется, Волдеморт и его дружная компания головорезов тоже заслужили свою порцию матюков, но, как ни смотри, ложь Дамблдора перевешивала всё.

«Все это время он знал, почему Волдеморт гоняется за мной, знал, что Лорд вернется. Он, несомненно, знал, как со мной обращаются Дурсли. Так что же, я просто пешка в его игре? Что еще он скрывает от меня? И, конечно же, он собирается запереть меня в доме на Тисовой, как Сириуса, который был узником в собственном доме».

Мысли о Сириусе снова утянули Гарри в пучину отчаяния. Крестный был единственным человеком, который всегда помогал ему, был готов поддержать его, заботился о нем. Но тут во тьме одиночества блеснул луч надежды — оставался еще один человек, который тоже поддерживал Гарри, был верен их дружбе, но в то же время мог бросить ему вызов, чтобы уберечь его от неприятностей. Тот, кто безоговорочно вставал с ним рядом, но в то же время мог противостоять ему. Тот, с кем Гарри мог не соглашаться, но в конечном счете они все равно оставались друзьями.

Тот, на кого он мог положиться…

Неожиданный окрик вырвал его из раздумий.

— Эй, мальчишка! Тащи сюда свою бесполезную тушку!

Гарри даже не заметил, что они уже на месте. Он поспешно выскочил из машины и с трудом достал из багажника школьный сундук. Хедвиг спокойно дремала в клетке. Дурсли уже зашли в дом, оставив племянника снаружи. Гарри затащил внутрь свои вещи, поставил сундук и отвернулся, чтобы запереть входную дверь. Но едва он снова повернулся к родственникам, намереваясь пройти в гостиную, как здоровенный кулак размером с окорок «поприветствовал» парня хлестким ударом слева. «Праздничный салют» из мерцающих звездочек вспыхнул у него перед глазами.

Гарри нельзя было назвать тяжеловесом, но он обрел неплохую физическую форму, и его болевой порог был теперь гораздо выше, чем в детстве.

Так что, вместо того чтобы отлететь к стене, как случилось бы раньше, он лишь покачнулся. А потом пришла боль, достаточно ощутимая, чтобы разогнать туман у него в голове. Собственно, если вы хоть раз испытали на себе Круциатус, то боль от удара в лицо уже и не боль вовсе. Следом Гарри почувствовал какой-то медный привкус во рту — это был вкус крови. Его крови! И в этот момент что-то лопнуло у него внутри.

Зрение затуманилось, и внезапно перед глазами Гарри предстали он сам и его друзья, ведущие бой в Министерстве Магии. Каждый раз, когда им удавалось свалить противника, дружки-Пожиратели тут же приводили того в чувство или освобождали от магических пут. И уж тогда-то в ответ летело все, что было в арсенале врагов. Гарри был уверен, что он лично оглушил одного из противников по меньшей мере трижды, в то время как его друзей атаковали смертоносными проклятиями. Орден Феникса действовал ничуть не лучше. Выглядело это так, словно команда Гарри и орденцы играли в войнушку, в то время как Пожиратели бились всерьез.

Осознав это, Гарри понял, что время дипломатии прошло. Хватит миндальничать! Тряхнув головой, он вернулся к действительности. Вернон кричал что-то, вероятно, очередную брань в адрес племянника, накачивая себя перед новым ударом. Вот только ударить он так и не смог, потому что Гарри сделал то, о чем раньше не смел даже подумать.

Он врезал Вернону первым!

Силачом Гарри не был, но полеты на метле и выполнение виражей с многократными перегрузками определенно укрепили мышцы груди и рук. И эти мускулы были в полной готовности, благодаря «ласковому тычку» дядюшки. Гарри отклонился назад, напряг мышцы и выбросил вперед руку, концентрируя в кулаке весь свой вес.

Удар был стремительным и точным, и, возможно, его усилила нечаянная магия. Кулак соприкоснулся с челюстью Вернона, сбив мужчину с ног. Благодаря многочисленным подбородкам, украшавшим лицо дяди, Гарри даже не ушиб руку.

Наступившую тишину нарушили возмущенные крики Хедвиг, чья клетка опрокинулась на пол. Вернон лежал на спине и мотал головой, пытаясь прийти в себя, Петуния изумленно смотрела на племянника, а Дадли просто тупо хлопал глазами. Затем тетушка завизжала, выводя Дадли из ступора, и тот немедленно бросился в атаку. Гарри подумал, что кузен двигается как хромой бык на костылях, хотя подобное сравнение было бы, наверное, оскорбительным для быка.

Прекрасно зная, что «Дадличек» может размазать его по стене одним ударом, Гарри уклонился от медленного замаха (все будет казаться медленным, если ты привык увертываться от бладжеров, летящих со скоростью в шестьдесят миль в час) и отступил влево. Продолжая движение, коленом правой ноги он ударил Дадли между ног. Удивительно, но Гарри действительно ухитрился попасть по такой маленькой цели.

Между тем, Вернон сумел наконец подняться на ноги. На его щеке красовался великолепный синяк. Дядя шагнул к Гарри, но тот решил, что с него хватит и выхватил палочку.

— Стоять! Или прощайтесь с головой! — крикнул Гарри, целясь Вернону прямо в лицо.

Такого никто не ожидал. Дядя отпрыгнул назад и покачнулся, поскольку его живот не желал останавливаться. Мужчина замер нелепой аллегорией подвижной неподвижности, так как его брюхо продолжало колыхаться. Петуния прекратила визжать, а Дадли постарался стонать потише.

— Тебе нельзя колдовать дома! Тебя исключат! — злобно огрызнулся Вернон, но впервые на своей памяти Гарри увидел на его лице неприкрытый страх.

— Вашему трупу будет уже все равно. На диван! Вы тоже, — повернулся Гарри к Петунии и Дадли. — Шевелись! — пнул он кузена, чтобы придать тому ускорение.

Гарри отступил на шаг к входной двери и с безопасной дистанции наблюдал, как Дурсли перемещаются в гостиную. Подождав, пока семейство рассядется, он тоже вошел в комнату, на всякий случай встав так, чтобы между ним и родственниками оказалось массивное кресло. Его палочка все время оставалась направленной на Дурслей.

— Все эти годы вы… вы… — Гарри запнулся, тщетно пытаясь найти нужные слова, чтобы выразить свои чувства. Наконец, слова сложились, и они подходили как нельзя лучше.

— Да, пожалуй, другого слова не подберешь, — хищно усмехнулся он. — Все эти годы, вы, уроды, только и старались превратить мою жизнь в ад, — отчеканил Гарри, внимательно наблюдая за реакцией дяди Вернона.

Услышав титул, которым их семью наградил племянник, толстяк подскочил как ужаленный.

— Что такое, дядюшка? Вы считаете, что вы никакие не уроды? Нет? То есть, нормальные люди сунут ребенка в чулан, чтобы он там жил? Они позволят своему сыну избивать этого ребенка и будут улюлюкать при этом? Заставят ребенка делать всю работу в доме? Оставят его день за днем метаться в жару в том самом чулане со сломанной рукой? Так поступают нормальные люди? — переспросил Гарри, наслаждаясь вытянутыми лицами родственников. Вернон со своими обвисшими щеками почти не отличался от бульдога.

О, теперь Гарри понимал, как все это время чувствовала себя Гермиона! Это было бесценно — выложить логические доводы перед этими недоумками, чтобы увидеть, как они начинают осознавать свои ошибки. Поистине прекрасное чувство.

— Нормальные люди так не поступают. А раз вы ведете себя не так, как нормальные люди, значит вы уроды и есть. Смиритесь с этим, — подвел итог Гарри, зная, что даже Круциатус не смог бы уязвить их больнее.

— Что, возомнил себя непобедимым со своей палкой и дурацкими фокусами? — бессильно огрызнулся Вернон.

Петуния была готова заплакать, а Дадли по-прежнему лежал на диване, свернувшись в клубок, надеясь, что боль все же утихнет.

— Хочу вам напомнить, дядюшка, что это я вас вырубил, а вы меня даже с места не сдвинули. И сделал я это, не пользуясь моей «палкой» или «фокусами». Впрочем, больше я не стану марать руки, разбираясь с вашей уродской семейкой! — презрительно выплюнул Гарри, злобно глядя на Вернона.

Он отдавал себе отчет, что это прозвучало совершенно по-малфоевски, но Гарри было все равно.

— И что ты теперь собираешься делать? — вмешалась Петуния.

Гарри перевел взгляд на тетю. Раньше ему никогда не доводилось видеть ее такой испуганной.

Целую минуту Гарри просто смотрел Петунии в лицо, не говоря ни слова. Затем он перевел взгляд. Следующие пять минут Гарри молча разглядывал то одного, то другого представителя семейства Дурсль, обдумывая их дальнейшую судьбу. Даже до Вернона что-то дошло, и тот притих, боясь еще больше разозлить племянника. Впрочем, вряд ли бы он решился на подобный поступок.

Впервые в жизни Вернон почувствовал, что боится этого мальчишку. Гарри неподвижно стоял перед ними, только голова поворачивалась, пока он рассматривал своих родственников. Решительная поза, холодное лицо. В глубине души Вернон понимал, что в этот раз он зашел слишком далеко, и племянник намерен спросить с них по полной. Петуния молча плакала, придя к тому же выводу. Дадли не осознавал опасности, но боль все еще убеждала его, что надо молчать.

Когда тишина в комнате сгустилась до невыносимого предела, Гарри вздохнул. Его плечи расслабились, он отвернулся и заговорил, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Я собираюсь исполнить второе из моих самых больших желаний. Сейчас я соберу свои вещи, покину этот дом и больше никогда сюда не вернусь. И если я когда-нибудь услышу, что вас схватили Пожиратели в надежде выманить меня, то даже пальцем не пошевельну. Мы в расчете.

На этих словах Вернон облегченно выдохнул весь воздух, который он, не отдавая себе отчета, сдерживал в груди. Петуния уткнулась мужу в плечо и разрыдалась.

Гарри уже направился к выходу, но Дадли снова не удержался от очередной глупости.

— Эй, чокнутый, а какое твое самое большое желание?

Гарри замер и медленно обернулся. Он пристально посмотрел на Дадли, чувствуя, как внутри поднимается холодная ярость. У толстяка хватило духу только на то, чтобы громко сглотнуть. Вернон и Петуния с ужасом смотрели на Гарри, готовясь к самому худшему.

Еле слышным шепотом Гарри сообщил своему кузену, что он, вот прямо сейчас, хотел бы сделать больше всего. Затем Поттер повернулся и вышел из дома, волоча сундук, в котором так и лежали все его пожитки, и клетку с Хедвиг. Последние слова Гарри продолжали звучать в ушах Дурслей, и те никогда не смогут их забыть.

— Прикончить вас всех.

* * *

Итак, Гарри покинул место, которое, сколько он себя помнил, было его личным адом. По крайней мере, таковы были его намерения. Парень уже вышел на улицу, когда знакомая личность преградила ему путь. Дедалус Дингл собственной персоной.

— Куда это вы собрались, мистер Поттер?

Очевидно, мистеру Динглу не понравилось, что Гарри покинул место своего пребывания.

— Иду своей дорогой! — грубо огрызнулся он, пытаясь оттолкнуть низенького волшебника.

— Дамблдор предупреждал вас, чтобы вы не выходили из дома! — мистер Дингл явно не уловил второго смысла, который Гарри вложил в свой ответ.

Но Гарри отныне не собирался выполнять чьи-то приказы и сразу же ощетинился.

— Кто ему дал право распоряжаться? Школа закрыта на каникулы, и я не вижу никаких законных оснований держать меня под домашним арестом.

Мистер Дингл слегка побледнел.

— Но… Но ведь… — забормотал он, но вскоре снова взял себя в руки. — Но это же Альбус Дамблдор! — воскликнул он, как будто это должно было все объяснить.

— Что, однако, не дает ему права держать меня взаперти, — язвительно заметил Гарри, вновь попытавшись пройти.

— Он глава Ордена Феникса! — привел новый довод мистер Дингл, снова загораживая дорогу.

— В котором, как вам, безусловно, известно, я не состою, — усмехнулся Гарри, делая шаг в противоположную сторону.

— Я не позволю тебе уйти! — воскликнул мистер Дингл.

Видимо, у него закончились аргументы и потому он решил прибегнуть к угрозам. Эта попытка была довольно смешной, ведь маленький волшебник едва доставал Гарри до плеча.

— Видите этот синяк? — спросил Гарри, повернув голову так, чтобы тот был отчетливо виден. — Это меня «приветствовал» дядя буквально через десять секунд после того, как я вошел в дом. Я туда больше не вернусь.

Но мистер Дингл стоял на своем.

— Дамблдор сказал, что ты должен жить здесь! — закричал он.

— Я не намерен больше слушаться этого старого лживого ублюдка! — рыкнул Гарри и снова шагнул в сторону, чтобы продолжить свой путь, но мистер Дингл схватил его за руку.

— Нет уж, послушай. Ты не можешь так говорить о Дамблдоре и ты вернешься туда, — безапелляционно заявил он.

Это было последней каплей. Гарри стряхнул руку мистера Дингла и оттолкнул его.

— Мистер Дингл, у вас есть ровно десять секунд, чтобы уйти отсюда, или я позабочусь, чтобы вас арестовали за нарушение границ частной собственности и попытку похищения. Не правда ли, милое дополнение к тому, что меня только что провозгласили спасителем волшебного мира — на данный момент, во всяком случае, — и я, вероятно, лишил Министра его должности?

Вот теперь Дедалуса проняло. Какой-то подросток угрожает ему? Мистер Дингл отреагировал так же, как любой подхалим с мелкой душонкой. Он разозлился.

— Не груби, мальчишка! Марш в дом, или я тебя заставлю! — рявкнул Дингл и схватился за палочку.

Дедалус Дингл ни единого раза не участвовал в боевых операциях Ордена, и, похоже, не без причины. Потому что Гарри неуловимым движением перехватил его палочку и отломил верхнюю половину еще до того, как мистер Дингл закончил ее доставать. А вот жесткий хук справа прямо в живот не почувствовать было нельзя.

И пока бедняга Дедалус освобождался от содержимого своего желудка, Гарри подхватил свои вещи и был таков.

Последнее, что услышал мистер Дингл, пока он валялся на земле и стонал, был прощальный крик Гарри:

— Передайте этому старому ублюдку, что с меня хватит его вранья. А я ухожу!

Как только Гарри убедился, что его никто не видит, он выпустил Хедвиг на свободу, после чего выбросил помятую клетку в мусорный бак, чтобы не тащить лишний вес. Обдумав ситуацию, Гарри принял решение — он велел сове лететь в Лондон и ждать его в Гайд-парке у озера. Возможно, потребуется время, чтобы найти там Хедвиг, но, с другой стороны, это оживленное место, и сова не будет привлекать особого внимания.

Затем Гарри сел в первый попавшийся автобус. Какое-то время он колесил по Суррею⁽¹⁾, часто пересаживаясь, чтобы не задерживаться на одном месте, на случай если за ним следят. Наконец, он сел на автобус, идущий в Лондон. Добираться поездом было бы быстрее, но Гарри подозревал, что Орден перехватит его прямо на выходе со станции. А вот проверять все автобусные остановки они вряд ли смогут. Как бы то ни было, он сможет использовать время в пути, чтобы доработать свой зародившийся план.

Прежде всего, ему нужно найти какое-то пристанище и постараться не попасть снова под контроль директора.

Ему определенно понадобится помощь.

Заняв место в хвосте автобуса, Гарри незаметно достал из сундука лист пергамента и писчие принадлежности и принялся сочинять письмо единственному человеку, который сейчас мог ему помочь.

Примечание автора

Для тех читателей, которые заметили, что у Гарри легкая форма посттравматического стрессового расстройства (PTSD — ПТСР), объясняю — так и было задумано. Этого следовало ожидать, учитывая, через что он прошел всего несколько дней назад. В случае Гарри заболевание не будет хроническим, но оно уже изменило его характер.

1) Суррей — графство в Южной Англии. https://ru.wikipedia.org/wiki/Суррей

Вернуться к тексту