Не конец пути (гет)

Гарриет вылезла из дымохода, кашляя и стараясь не свалиться обратно вниз головой и не размозжить себе череп. Свежий ветерок обдувал конек крыши; уже лучше, чем испепеляющая жара Тисовой улицы, особенно если не учитывать тот факт, что этот же ветерок заставил ее вдохнуть очередное облако сажи.

«Вот узнаю, кто меня украл, — подумала Гарриет, — и всем наваляю».

Ей пришлось прислониться к трубе и сесть верхом. Она попробовала протереть очки, но стало только хуже. На платье не осталось ни одного пригодного для этого дела чистого пятачка.

Ну, хотя бы она выбралась из той комнаты. Осталось придумать, как спуститься вниз.

…пока тот, кто сейчас кричит внизу, не понял, куда она делась.

Крик отдался эхом в трубе; снизу загремело. Окно с треском распахнулось.

— …нет в комнате? Ты ж сказал, что забрал ее палочку! — незнакомый мужской голос с бристольским акцентом.

— Да забрал я ее, мать твою! Вот она, тут! — тоже мужчина, уэльский акцент. Его она тоже не узнала.

— Ну и как она тогда вылезла?

Так, получается, можно с уверенностью сказать, что они дураки: там же от камина оторвано…

— Глянь! Доска у камина… — заметил Уэльс.

— Недоумок! — сказал Бристоль.

Гарриет была на краю крыши, на дальней от окна стороне: ползла потихоньку, так, чтобы не сорвать черепицу и не выдать себя. Сад окружала высокая ограда, но за ней было только заросшее поле — сигнал подать было некому. Не видно было и ничего, что подошло бы для спуска — ни удобной водосточной трубы, ни плюща. Ну какой смысл бросать дом гнить и разваливаться, если при этом он не зарастет плющом?

Снизу доносились крики и звуки ударов.

— Она на крышу забралась, долбонавт, давай, залез и достал ее!

Так, можно больше не красться.

Она снова поднялась к коньку крыши и съехала по другой стороне, обдирая ноющие ступни. Врезалась пятками в водосток, чтобы не слететь вниз, затем привстала и выглянула с краю вниз, в сад.

Хлоп!

Она обернулась так резко, что потянула шею: на верхушке крыши качался один из тех парней, ловя равновесие после аппарации. Увидев Гарриет, он выпрямился и нацелил на нее палочку, и тут же поскользнулся.

— А ну стой… ай! Черт!

Пора.

Гарриет показала ему два средних пальца и прыгнула.

Желудок попытался остаться где-то на крыше, а она устремилась вниз — поверхность воды приближалась быстро и неотвратимо.

Она закрыла глаза и врезалась в воду с такой силой, что из нее выбило весь воздух.

Она, задохнувшись, вонзилась в зацветшую воду, ударилась коленями и ступней об илистое дно. По-собачьи вынырнула, кашляя и отплевываясь.

— Хрена се! — крикнул с крыши Уэльс. — Финк, она спрыгнула!

Выплюнув противную на вкус воду, она рывком выбралась из бассейна и бросилась к единственной прорехе в живой изгороди, которую смогла углядеть через грязные очки. Еще один хлопок у нее за спиной означал, что Финк из Бристоля или как там его спустился на землю.

Она метнулась в заросли кустов и врезалась прямо в кого-то третьего.

Кто-то третий устойчивостью не отличался, так что она уронила их обоих. Ей в плечи когтями впились чужие руки, и она наугад отмахнулась кулаком.

— Поттер! — прошипел голос, от которого она застыла, как от Импедименты.

С замирающим от ужаса сердцем она убрала с глаз грязную челку и посмотрела поверх очков.

С нескольких дюймов на нее злобно смотрела тощая физиономия Снейпа.

«Вы понимаете, что я вам говорю?» — спросил он без милосердия и жалости в Исповедном саду, посреди зимы, всего через несколько часов после того, как они оба, пусть и не вместе, встретили Волдеморта и каким-то образом сумели выжить.

Она застыла; кажется, она потеряла способность двигаться. Это было как…

Как когда она приближалась к надгробию Добби, пока оно не заполнило все поле зрения, только теперь она не двигалась — словно ее ноги слились с застывшей землей, но видеть она могла только Снейпа: черты лица обжигающе резкие, голос сокрушительный: «Он отправился в Годрикову лощину в ту ночь, на Хэллоуин, — сказал он ей. — Убил вашего отца у парадной двери, затем поднялся наверх и сказал вашей матери отойти в сторону. И когда она не отошла — она молила его этого не делать, но это вы слышите, когда рядом находятся дементоры, — он убил ее и обратил палочку против вас. Это вы знаете. Тем, что она отказалась отдать вас, она спасла вам жизнь. Но для нее вы умерли так же, как и ваши родители — из-за того, что я ему рассказал».

Снейп толкнул ее в плечо. Рука у него была ледяная, но обжигала.

Она кое-как поднялась, но тут же ругнулась и упала снова — лодыжка протестующе подломилась. Она ободрала колено — в очередной раз, чтоб его.

— Ваши очки, — можно было подумать, что голос Снейпа тоже оглушили, протащили через каминную трубу и уронили с двух этажей в бассейн.

Она прищурилась, рассматривая очки: даже вблизи они были похожи на картину импрессиониста со слоями светлой краски и мазками черного. Снейп протягивал ей руку.

Где-то неподалеку (но казалось, что далеко) раздавались взрывы и крики, приглушенно доносясь сквозь царивший у нее в голове бардак.

— Не может быть, чтобы вы что-то в них видели, — заметил он, а она тем временем неподвижно глядела на его руку. Может быть, из-за того, что было плохо видно, ей показалось, что рука дрожит.

Ага. Точно, плохо видно.

Она сняла очки (вот у нее руки точно дрожали, хотя с ней такого не было ни в тот момент, когда она очнулась на пыльном полу, ни когда поняла, что придется прыгать с крыши) и отдала их ему.

Где-то в вышине шелестел в деревьях ветер. Крики за кустами утихли. Гарриет, прищурившись, оглянулась через плечо, но рассмотрела только зеленовато-коричневую муть.

— Пожалуйста, — сказал Снейп.

Он очистил стекла и даже убрал трещины. Снова надев очки, она увидела выщербленную брусчатку под ногами, сквозь которую пробивались сорняки, высокие раскидистые деревья, и прямо перед собой — изможденное лицо Снейпа. Он никогда не отличался здоровым цветом кожи, но сейчас она была сероватого оттенка, делавшего его похожим на чумного больного, а скулы так заострились, что ими можно было гранить мрамор.

— Вы как… вы тут с кем? — спросила она, пытаясь удержать лезущую в глаза челку. От волос воняло тиной, как и от всего остального.

— С вашим прославленным крестным.

Снейп указал палочкой на ее лодыжку; жгучий лед на мгновение сжал опаляющей лозой, и боль исчезла. Гарриет пошевелила ступней, старательно игнорируя то, как ноют сбитые коленки.

Она встала, опустив голову, чтобы скрыть, как она скривилась, для вида отряхнув грязную юбку.

— Где еще вы ранены? — спросил Снейп. Голос был холодным, деловитым, как у крайне недружелюбного врача.

— Нормально все, — она вздернула подбородок, стараясь говорить так же холодно.

— Хорошо, — ответил он. — Страдайте, раз вам так угодно.

И тут же поморщился. Дернул мускулом на щеке и прижал пальцы к виску.

Решимость Гарриет оставаться холодной и непоколебимой ослабела.

— Вам…

— Холли-берри!

Через заросли живой изгороди проломился Сириус, лохматый и с дикими глазами.

— Слава Мерлину, — сказал он и сгреб ее в охапку. — Что за хрень, ты прям болотный демон, — он отодвинул ее от себя, но из рук не выпустил. — Черт, ты что, прыгнула в бассейн?

— Надо было как-то спуститься с крыши, — как можно беззаботнее ответила Гарриет.

— С крыши?! — хором переспросили Сириус и Снейп. И недовольно переглянулись.

— Приятно видеть, что вы подружились, — она переводила взгляд с одного на другого. — Как вы меня нашли?

— Об этом позже, — отрезал Снейп. Палочка, которую он держал в руке, казалась длинной и опасной. — Что ты с ними сделал, Блэк?

— Связал и рты заткнул, — Сириус ткнул большим пальцем себе за плечо. — Пошли покажу.

Гарриет, стараясь не хромать, пошла за Сириусом; Снейп шел сзади, и то ли Гарриет мерещилось, то ли он и правда тоже скрывал хромоту.

— Вуаля, — Сириус указал рукой в сторону бассейна.

Бристоль и Уэльс были привязаны вверх ногами к неработающему фонтану посередине. Они были в отключке, а во рты Сириус напихал им водяных лилий.

— Круто, согласись, — Сириус улыбнулся. Улыбка была нехорошая.

— Впервые тебе удалось нечто сносное, — ответил Снейп.

Сириус, словно не веря ушам, открыл и закрыл рот. Гарриет тоже не могла поверить. Они обменялись скептическими взглядами. Снейп на них внимания не обратил. Выглядел он так, словно легчайший ветерок мог опрокинуть его в бассейн, однако его лицо — вернее, выражение лица — ничего такого не выдавало. Словно он забыл об этом или ему было все равно.

— Они назвались? — спросил он. Черные глаза стали расчетливыми.

Гарриет потрясла головой.

— Тот, другой, назвал этого «Финк», — она указала на Бристоля, — но больше я ничего не слышала. Я выбралась из дома, как только очнулась.

— Молодчина, — Сириус приобнял ее за плечи. Лицо у него было беззаботным, но тело (она чувствовала плечом) оставалось напряженным.

— Так, хорошо, — Снейп поднял палочку. — Можно привести их в сознание и… представиться.

— Не самая отстойная мысль, — оценил Сириус.

Гарриет решила, что, пожалуй, рада узнать, что, даже если ее похитят, Снейп с Сириусом продолжат обмениваться гадостями.

* * *

— Сделано, — сказал он сам себе. — Так было нужно.

Он был готов к тому, что она скажет: «Ненавижу»… закричит на него… бросит проклятие. «Лучше бы ты умер вместо них».

Ему довелось на себе узнать ее взрывной характер, он был свидетелем ее ярости. Он без особого успеха уклонялся от ее попыток узнать его ближе, выяснить что-нибудь о его прошлом. Он хотел, жаждал узнать, как уничтожить ее жажду знать о нем больше — раз и навсегда.

Он боялся, что на самом деле знал ответ всегда. Боялся, потому что это значило, что он медлил; потому что это значило, что он не хотел, чтобы ее внимание угасло.

Боялся знания, спрятанного где-то в уголке души, что он всегда этого внимания хотел.

Потому что в миг, когда оно исчезло, когда она отвернулась, скользнув взглядом, словно прошедшим через облако тумана, вздымающегося зимним утром от замерзшей земли, — он понял.

Как всегда, страх ничего не изменил. Страх никогда ничего не менял. Все его страхи сбывались.

Этот раз не был ни хуже, ни лучше. Жизнь и смерть оценить нельзя — попытайся и проиграешь.

Он всегда проигрывал.

Единственное, в чем он преуспел — набраться храбрости и рассказать ей… и заслужить ее безразличие.

* * *

Северус держался в состоянии отстраненности, как делал, посещая Темного Лорда. Он не особенно задумывался над тем, что работает с Блэком (он не смог бы, если бы задумался) или над тем, как плохо Гарриет скрывает хромоту. Он потому был хорошим шпионом, что умел делать то, что требовалось, не думая о том, что он делает. Работа была в настоящем. Отношение к работе будет потом. Бесстрастность. Отстраненность.

Окклюменция.

Возможно, удивительней всего было то, что Блэк явно заметил, как Гарриет скрывает, что ранена, но ничего об этом не сказал. Она хотела это скрыть, и он ей позволил. Была в этом неожиданная тактичность.

Любой другой из взрослых, бывших в жизни Гарриет, отнесся бы к этому иначе, но их здесь не было.

Вдвоем с Блэком они затащили неизвестных волшебников в дом. Снаружи собирались грозовые облака, и от этого пыльные полы и облезающие стены казались еще мрачнее. Место было давно заброшено, но это Северус уже знал.

— Это собственность Розье. — Блэк возмущенно вскрикнул и уронил своего связанного подопечного головой об пол, и Северус добавил: — Они — не Розье. Все Розье мертвы.

— А, — Блэк взмахом палочки перевернул на спину того, кого Гарриет звала Уэльсом. — Но кем бы они ни были, они знали, что дом пуст.

— Очевидно.

— Ты знал? — кажется, впервые Блэк спросил просто потому, что ему нужна была информация, а не из вредности.

— Ни разу не задумывался об этом.

— Ну, может, поэтому… Холли-берри, ты что это делаешь?

Она, склонившись над Финком, рылась в его карманах, но оглянулась на них, поправив грязной рукой очки.

— У кого-то из них моя палочка.

— Акцио палочка Гарриет, — сказал Блэк и подставил руку — палочка вылетела у Финка из нагрудного кармана. Отдав ее, он с улыбкой повернулся к Северусу.

— Ну, Сопль, приступим?

Гарриет неодобрительно посмотрела на Блэка, но тот не заметил.

Северус наставил палочку на Финка.

— Реннервейт.

Финк и Уэльс зашевелились, потом закашлялись — осознали, что у них полные рты листьев. Они попытались их выплюнуть, но Блэк постарался на славу.

— Добрый день, — сказал Северус таким тоном, чтобы было сразу ясно: добрым день будет не для всех.

Было приятно увидеть, как они застыли. При виде него глаза у них расширились, а при виде Блэка просто полезли на лоб. Северус не мог не признать, что тот успешно изображал беглого каторжника — небритый и нечесаный, и пусть уже далеко не тот костлявый псих, что две зимы назад, но репутация маньяка-убийцы продолжала творить чудеса.

— Какой приятный сюрприз, — улыбнулся им Блэк.

Финк затряс головой, Уэльс продолжал плеваться листьями.

— Кстати, чтоб вы сдохли оба за то, что меня украли, — сказала Гарриет. Северус когда-то уже подозревал, что скоро она по ярости взгляда сравнится с Минервой. Он не ошибся.

— Ага, — поддержал Блэк. — Мы хотим знать, зачем вам это понадобилось.

— И кто вы вообще такие, скоты? — спросила Гарриет.

— Тоже хороший вопрос, — одобрил Блэк.

Северус по-прежнему чувствовал себя так, словно ему между глаз вонзили отвертку, так что он нашел пыльный стул с продавленным сиденьем, укрепил его парой трансфигураций и сел. Пусть разбирается дуэт Блэка и Поттер, крестного и крестницы, а сам он тем временем немного отдохнет.

— Наверное, можно освободить им рты, — сказал Блэк. — Раз мы хотим, чтобы они заговорили.

Но он только сложил руки на груди и с легким весельем наблюдал, как бьется Уэльс. Северус честно не мог бы сказать, наигранное оно или нет.

— Т-ты… — Уэльс наконец избавился от достаточного количества листьев, чтобы можно было заговорить, хотя несколько по-прежнему осталось, застряв в зубах. — С-сириус Блэк…

— Нет, блин, я Элис Купер, — Блэк закатил глаза.

— Они оба не слишком умные, по-моему, — сказала Гарриет таким тоном, словно то, что ее успешно похитила такая парочка, для нее было оскорблением. — Ну так этот — Финк, а ты что за хрен?

— Не скажу, — Уэльс испуганно покосился на Блэка.

— Ты у нас лежишь связанный на полу, — Блэк посмотрел на Гарриет взглядом «нет, ну ты видала». — Уже вообще без разницы, знаю я, как тебя зовут, или нет. Но нам просто интересно.

Придурок оценил свое положение.

— Ноттл, — уныло сказал он наконец.

— Финк и Ноттл, — ровно произнес Блэк.

— Что, правда? — спросила Гарриет.

— Слушайте, — сказал Ноттл, — мы просто хотели узнать… — он опустил голос. — Сами-знаете-кто, он… ну, понимаете…

— Нет, — медленно ответила Гарриет, — не понимаю.

— Мы слышали, что он как будто… вернулся. Говорят, ты с ним дралась. Мы только… хотели узнать.

— Могли бы почтой записку отправить, — в голосе Гарриет был отзвук мрачного сарказма.

— Ага, — поддержал Блэк, — так было бы куда лучше.

Он шагнул вперед, очень прицельно опустив каблук на щеку Ноттла, прижав его лицо к полу. Гарриет быстро взглянула на Северуса, потом снова на Блэка, и покрутила в пальцах палочку.

— Ты украл мою крестницу, — Блэк медленно опустился на колено; Ноттл у него под каблуком всхлипнул. Финк не потрудился выплюнуть листья. Он так и держал рот на замке. — Расскажи, почему мне не надо делать так, чтобы вы пожалели об этом.

Ноттл хныкнул.

— Уже жалею, — в отчаянии сказал он.

— Смешной тип, — Блэк качнул каблуком. Ноттл вскрикнул. — Что-то мне не до шуток.

— Простите, — проскулил Ноттл. — Простите.

— Омерзительно, — негромко сказал Северус.

Гарриет обожгла его сердитым взглядом, потом сказала:

— Сириус, а ну встань.

Блэк встал — перенеся вес на лицо Ноттла перед тем, как убрать ногу.

— Видишь? — в его взгляде уже не было веселья, даже легкого. — Она хорошая девочка. Думает, что даже говно вроде тебя надо защищать.

— Извините, — охнул Ноттл. — Мы больше не будем. Клянемся.

Финк лежал рядом с ним и просто пялился в потолок. Вероятно, думал, что от них избавятся.

Блэк одним презрительным взглядом заставил Ноттла умолкнуть. Он повернулся к Северусу, и тот посмотрел в ответ — не меняясь в лице, но чувствуя спокойное удивление.

— Думаешь, они не врут? — спросил Блэк.

— Есть немало способов проверить, — Северус встал, выпуская из рукава палочку.

Ноттл не выглядел успокоенным, скорее, озадаченным.

— Ты же это, — сказал он, — Северус Снейп?

— Он — настоящий Элис Купер, — заявил Блэк.

— Спасибо, что представил, Блэк.

Северус встал на колени на пыльный пол рядом с Ноттлом, и тот попытался отодвинуться, но замер, когда Северус схватил его за подбородок. В памяти мелькнуло несколько Темных заклинаний, принуждающих к правде, но предпочтительно было избежать новой боли. Пока с него хватит сочетания Обета с предыдущим Темным заклятием.

Крепко держа Ноттла за челюсть, он вонзил палочку ему под подбородок, так что тот замычал и запрокинул голову, пытаясь отстраниться. Глаза у него были круглые и напуганные. Северусу не обязательно было оборачиваться и смотреть на царапины на голых ногах и плечах Гарриет или вспомнить, как она отчаянно бросилась с края, чтобы подумать, что боится этот человек недостаточно.

— Легилименс, — прошипел он — и врезался в поток.

* * *

Гарриет смотрела, как Снейп наклонился над Ноттлом, ткнул ему палочкой под подбородок и… ничего не сделал. Или все-таки сделал? Он что-то прошипел и застыл в напряжении, словно ворон, нахохлившийся на холоде, а Ноттл закостенел на полу.

Сириус стоял рядом с ней, сложив на груди руки, с палочкой наголо, и смотрел. Ее всю покалывало, как иголочками, и изнутри тоже.

«Я должна это прекратить, — думала она, — они меня послушаются (точно? Но раньше же слушались. Тогда, в лесу, с Хвостом, позапрошлой зимой). Но что, если эти люди опасны (не похожи на опасных, ну, разве что в том плане, как бывают опасны жутко тупые люди)? Сириус и Снейп делают это не только потому, что они могут быть опасными: они хотят навредить им за то, что они навредили мне (это приятно, и ужасно, и еще ужаснее от того, что хоть немного приятно)».

— Он ему делает больно? — спросила она у Сириуса.

Сириус покосился на нее, чуть тряхнув головой, чтобы отбросить с глаза волосы. Она различала в черном седину — немногочисленные поблескивающие прядки, которые, вероятно, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но все-таки они были. Были ли они до того, как он уехал с Ремусом, до того, как Ремус вернулся со шрамом?

— Надеюсь, да, — сказал он. — Ты хромаешь, Холли-берри.

Она крепче сжала палочку.

— Это типа после прыжка с крыши. Бассейн не очень глубокий.

— От этого не легче, малышка.

Снейп сел ровно, потом встал; мантия, теперь грязная, в пыли, заструилась, когда он развернулся. Глаза у него сверкали, но он все равно выглядел так, словно попытался пожать руку паровому молоту. Гарриет хотелось спросить, была ли это Темная магия, но при этом и в то же время не хотелось с ним разговаривать.

— Они говорят правду, — сказал Снейп. — В некотором роде.

— То есть? — спросил Сириус таким тоном, что Ноттл съежился.

— Это не их идея. Но тот, кто их подставил, умнее, чем эти два безмозглых отброса общества: они не знают, кто он. Они просто получили заказ.

— Дай угадаю, — с отвращением сказал Сириус и потер пальцами, словно просил денег.

— И я намерен предположить, что они не единственные, до кого заказ дошел, — Снейп, прищурившись, глядел, как ежится на полу Ноттл. Финк так и не пошевелился, продолжал смотреть в потолок. — Можно только надеяться, что за нами никто не следил.

— Значит, пора отсюда убираться, — подытожил Сириус.

— Да. Как только закончим с последним делом.

— Вы же их не убьете? — не удержалась Гарриет. Ноттл издал придушенный звук.

— Просто сотрем им воспоминания, Холли-берри, — ответил Сириус, хотя выражение лица у него было совсем не обнадеживающим.

— Достаточно будет стереть память о поручении, — сказал Снейп. — Даже если с ними снова свяжутся, выяснят только, что мы об этом узнали, а это не так уж и важно.

— Ну, тогда за работу, — сказал Сириус.

* * *

Для Северуса месяцы, последовавшие за признанием, были бесконечно-долгими, лишенными красок. Но надо было выполнять работу, и хотя часть его замерзла после того, как был разрушено хрупкое перемирие между ним и Гарриет, другая часть… пробудилась. В первый раз за четырнадцать лет.

Потому что он всегда знал, что вернется к этому. Смерть Лили никогда не должна была значить конец.

Он знал, что для него конец настанет, только когда умрет он сам.

Каждый день он гадал: «Закончится ли все сегодня?»

И не знал, какой хочет получить ответ: «да» или «еще нет».

* * *

Сокрушительное давление аппарации отпустило, и Гарриет открыла глаза. Они с Сириусом стояли в темной рощице, на прохладной траве. От травы исцарапанным, гудящим ногам стало легче.

Сириус улыбнулся ей, сжал плечо, а потом превратился в Бродягу. Ткнувшись в ее ладонь носом, он потрусил из рощицы, и Гарриет вышла за ним.

На незнакомую городскую площадь. Небо над головой было лиловым, пронизанным силуэтами телевизионных антенн и редкими звездами. Вокруг возвышались одинаковые ряды домов. В сумраке дальше по улице слабо светил фонарь.

— Мы не вернемся на Тисовую улицу? — с облегчением сказала она.

Сириус гавкнул и снова толкнул ее в ладонь. Она предположила, что это значит, что надо подождать Снейпа, потому что она не знала, куда идти, а Сириус, похоже, был вполне не против посидеть на месте и повилять хвостом.

Через миг из-за деревьев выскользнул Снейп. Он по-прежнему был в мантии. Гарриет оглянулась, но на площади не было никого, кто стал бы пялиться на них и тыкать пальцами. Она была почти уверена, что если бы тут кто-нибудь был, наверняка вызвал бы копов. Снейп был похож на Дракулу, она сама — на болотного демона: никто бы не поверил, что они ни в чем не виноваты.

— Прочтите и запомните, — Снейп вручил ей бумажку.

Гарриет прочла надпись размашистым почерком: «Орден Феникса располагается на площади Гриммо, дом 12».

Через миг бумажка обратилась в пепел, а здание перед Гарриет раздвинулось. Еще один дом вырос из кирпичей, растолкав в стороны одиннадцатый и тринадцатый. Развернулись ступеньки перед парадной дверью, на которой не было ручки, только молоток в виде кобры. Глаза у кобры были пустыми, словно когда-то там были драгоценные камни или что-то вроде, а потом потерялись.

— Внутрь, — Снейп указал на свежеобъявившееся крыльцо. — И потише в вестибюле: если станете слишком шуметь, нас ждет неприятный сюрприз.

Гарриет хотелось задать вопрос, но для этого надо было заговорить со Снейпом. Она еще не придумала, как задавать ему вопросы, не разговаривая.

Она молча вошла за ним в дом. Бродяга терся у ее бедра.

Внутри было темно и пахло почти так же плохо, как от Гарриет. Из уродливых ламп сочился зеленоватый свет, так что ей померещилось, как будто она снова на дне бассейна. Для Снейпа это была подходящая обстановка, но видеть в таком странном освещении Сириуса было странно. Он уже трансформировался обратно и выглядел почти таким же тощим, как Снейп, у которого черные грязные волосы свисали сосульками у заострившихся скул.

— Где мы? — прошептала она, озираясь. Из тех двух заброшенных домов, которые она видела за последние часы, этот явно заслуживал первый приз.

Сириус приложил к губам палец и качнул головой влево, явно приглашая следовать за ним.

Гарриет пошла за ним — по тесному коридору, потом по ступенькам, в запущенное логово, которое, как ей показалось, могло бы быть столовой и кухней. По крайней мере, тут был стол, очаг и застоявшийся запах подгоревшей картошки и прогорклого жира.

— Есть хочешь? — спросил нормальным голосом Сириус, как только закрылась дверь. — Или… черт, я совсем не умею гостей принимать… может, сперва помыться?

— Лучше поесть, — честно ответила Гарриет, стараясь притвориться, что она не следит за Снейпом, который вошел следом за ними и сложился на стуле за столом.

— Могу сварганить офигенные бобы на хлебе, — сказал Сириус.

— Блэк, — вдруг заговорил Снейп, — ты Люпину сказал?

— Что ска… ой, — Сириус выругался, потом достал палочку. — Он меня убьет нахер, — со смирением сказал он.

По взмаху его палочки появилась крупная лохматая собака, точь-в-точь Бродяга, только сотканная из сверкания бело-голубых звезд.

— Ремус, — сказал собаке Сириус, — Холли-берри мы нашли… вернулись в Темную Башню.

Патронус прыжком скрылся в стене, исчезнув в ливне звездных искр и забрав с собой свет. Сириус взмахом палочки усилил в камине огонь, но от этого только стали длиннее тени.

— Ремус тут? — спросила Гарриет.

— Ну, он тут живет… но сейчас ушел с Тонкс. Тебя искать. Мы… вроде как забыли ему сказать, что тебя нашли, — Сириус почесал палочкой нос. — Точно убьет. Пора бы поесть напоследок, — он улыбнулся Гарриет. — Нет, ты сиди, Холли-берри: тем, кого с улицы похитила и подержала взаперти пара долбаков, помогать на кухне не надо.

— А может, я просто не хочу после всего этого отравиться, — сказала Гарриет, но все-таки выдвинула один из разномастных стульев за тем концом стола, который был подальше от Снейпа. Исключительно потому, что хотела быть от него подальше, а не потому, что так было удобнее на него незаметно смотреть.

— Нахалка, — с явной гордостью сказал Сириус.

Он скрылся на кухне и скоро чем-то там загрохотал, проклиная открывашку. Гарриет притворялась, что сидит за столом одна, исподтишка поглядывая из-под грязной челки. Взгляды ей удавалось скрыть лучше, чем хромоту. Помогало, конечно, то, что у Снейпа глаза были закрыты. Голову он откинул на спинку стула.

Честно говоря, она удивилась, что он еще не умер. Каждый раз, когда она видела его живым с февраля, с возвращения Волдеморта, — на уроке, в Большом зале, за углом по коридору, — что-то в ней вздрагивало от удивления.

И… облегчения.

Дверь их логова открылась с угрожающим скрипом, который, как раньше казалось Гарриет, был патентованной чертой подземелья Хогвартса. Она подняла взгляд, рассчитывая увидеть Ремуса, но в проеме было пусто.

Затем откуда-то с пола донесся скрипучий голос:

— Здесь ублюдок-полукровка, что сказала бы несчастная хозяюшка, дом ее предков оскверняют отпрыски магов и предателей крови…

— Как же ей повезло, — Снейп открыл глаза и посмотрел на пол с безысходным презрением, — что в ее отсутствие гостей все еще можешь оскорблять ты.

Гарриет перегнулась через стол и увидела самого старого, дряхлого и уродливого домовика из всех, что встречались ей в жизни. Домовик и на нее посмотрел слезящимися глазами, полными ненависти.

— А это что? — пробормотал он. — Эта — чья? Еще полукровка? Соплячка явилась запятнать дом моей госпожи…

— Смотри, как бы тебя самого не запятнали, — мрачно заявил пришедший с кухни Сириус. Он поставил перед Гарриет тарелку. — Вот, все четыре продуктовые группы: горелое, обугленное, бобовые и фрукты.

Гарриет сделала серьезное лицо.

— Это должны были быть печеные бобы на хлебе, а не горелые бобы. Это было беконом? — она показала на почерневшую полоску, приткнувшуюся возле тоста.

— Это как раз обугленное, — сказал Сириус. Он повернулся и шлепнул еще тарелку перед Снейпом, который посмотрел на Сириуса так, как будто тот предложил ему дохлую змею. Что, разумеется, было естественной реакцией на Сириусову стряпню.

— Что мне с этим делать? — спросил Снейп.

— Да хоть занюхай, мне без разницы, — Сириус ногой выдвинул себе стул и плюхнулся на него.

— А, — сказал Снейп таким тоном, словно потерялся в темных джунглях и вдруг вышел на свет. — Отравлено, значит.

— Не сильнее, чем он всегда готовит, — сказала Гарриет, не успев вовремя вспомнить, что не разговаривает со Снейпом. Она взяла дольку апельсина из тех, что нарезал Сириус, и откусила, чтобы еще что-нибудь не ляпнуть.

— Я бы подал в суд за клевету, — ответил Сириус, — но, наверное, нельзя, потому что это правда. Плюс у меня вся эта история с побегом… Лучше не привлекать к себе внимание. Ты еще тут? — резко сказал он.

Гарриет сперва озадачилась, а потом услышала бормотание из-под стола:

— Кричер убирает.

— Так иди еще где-нибудь поубирай, — Сириус агрессивно сложил горелый тост вокруг обугленного бекона.

— Кричер сделает, как велит хозяин, — произнес домовик — Кричер — таким тоном, словно посоветовал Сириусу сунуть голову в кипяток, и, ссутулившись, пошаркал прочь. Дверь кухни закрылась за ним с коротким взвизгом.

— Хозяин? — спросила Гарриет.

Сириус нахмурил брови. Затем поднял плечи, став очень похожим на Кричера.

— Так бывает, когда остаешься, черт возьми, последним. Получаешь разлагающуюся кучу проклятого дерьма, злобного домовика…

Наверху что-то грохнулось (Гарриет подскочила), и кто-то заорал.

— И не забывайте о вопящем потрете дорогой почившей матушки, — Сириус пафосно воздел свой тост.

— Огнеметом пробовал? — спросил Снейп. К изумлению Гарриет, он съел почти все и сейчас подбирал корочкой последние бобы.

— Это следующее в списке. Перепробовали почти все, — Сириус отодвинулся от стола и встал. — Если набредешь на Темное проклятие, которым можно ее снять, не стесняйся.

К счастью, вопли прекратились. Когда Сириус повернулся к кухонной двери, та открылась снова.

— Добрый вечер, Сириус, — произнес Ремус с мягкой интонацией, от которой тот смутился. — Гарриет, дорогая моя. Я так рад слышать, что ты цела.

— Лунатик, — с ноткой отчаяния вмешался Сириус, подняв руки, словно успокаивал взбешенного гиппогрифа.

— Что с тобой ничего не… — Ремус застыл, забыв закрыть рот, — он увидел, в каком Гарриет виде.

Гарриет воспользовалась этим и обняла Ремуса. Через его плечо она увидела незнакомую женщину. Женщина ей улыбалась.

— Мерлин правый, — Ремус, легонько встряхнувшись, пришел в себя. — Сириус, ты что, готовил?

— О, ха-ха. Лунатик…

— Ха! — сказала незнакомая женщина, проскользнув мимо Ремуса. — Я так и подумала, что это ты, — она заулыбалась еще радостнее и протянула Гарриет руку. — Мы с тобой сталкивались, один раз даже в буквальном смысле, в том году, на кубке по квиддичу. Брали воду из колонки, а ты была сзади… Я не чокнутая фанатка, клянусь, — она энергично потрясла Гарриет руку, — просто Ремуса узнала, и все… видела его раньше. Я — Тонкс.

— Приятно познакомиться, — ответила Гарриет, ошарашенная, но довольная. И тут волосы Тонкс выкинули странную штуку: из обычных темно-русых стали пурпурными, волной поменяв цвет от корней к кончикам. — Ого.

— Ой, прости, — Тонкс застенчиво собрала волосы в кулак, словно это могло помочь. — Иногда случается, если задумаюсь.

— Выпендриваешься просто, — сказал Сириус так, словно был горд за нее. — Тонкс — моя кузина, — добавил он для Гарриет. — Она только недавно вступила в Орден… ну, в марте, то есть, но тогда она еще была малявкой, так что считается новенькой.

— Сириус, какая ужасная рекомендация, — осудил Ремус, а Тонкс явно с трудом сдерживала смех.

— Орден, — медленно проговорила Гарриет, вспомнив бумажку, которую Снейп дал ей на улице. — Орден Феникса? А что это вообще?

— Тайное общество, — Сириус сделал широкий жест, — мы все в нем состоим. Эта гнилая развалюха — наш штаб.

— Мы дадим тебе полноценный ответ, когда приведешь себя в порядок, — сказал Ремус. — Вот… мы принесли твои вещи с Тисовой улицы, — он покопался в кармане вытертых брюк и вытащил ее чемодан, уменьшенный для транспортировки. — Тонкс может показать, где тут ванная, если ее не затруднит.

— С радостью, — щедро согласилась Тонкс и забрала с его ладони чемодан. — Увеличу наверху, незачем таскать его по лестнице как есть. И мы пойдем осторожно, — добавила она, понизив голос до шепота, и осторожно открыла кухонную дверь. — Вдруг я сумею не споткнуться по дороге? С пятнадцатого раза должно получиться, как думаешь?

— По дороге? — прошептала Гарриет. Ей хотелось бы сказать что-то поумнее, но она совсем перестала понимать, что происходит — с этим разваливающимся домом, с его озлобленным эльфом, с Орденом Феникса, и с тем, кто кричал в пустом коридоре. И даже со Снейпом и Сириусом, которые как будто работали вместе. Сириус даже Снейпа накормил, и тот сидел себе за столом и выглядел не кошмарнее, чем всегда.

— Тут в прихожей подставка для зонтов в виде тролльей ноги, каждый раз об нее спотыкаюсь… ну, я и на ровном месте могу споткнуться, я жутко неуклюжая… Погоди, буду под ноги смотреть.

Тонкс отвела Гарриет на пару этажей выше, мимо закрытых дверей с ручками в форме голов мантикор и гиппогрифов, к спальне, которая по сравнению с остальным домом выглядела относительно обжитой: здесь, кажется, кто-то побывал меньше пятидесяти лет назад.

— Я тут оставалась ночевать, — Тонкс палочкой открыла дверь смежной ванной комнаты. — О, пока не забыла: ручки не трогай, они прокляты. Все надо палочкой открывать. Знаю, — она сочувственно поморщилась, заметив взгляд Гарриет, — Блэки не какие-нибудь милашки-обнимашки, это уж точно.

— Так это дом Сириуса? — спросила Гарриет, озираясь. Обои колыхались, как водоросли от океанских течений. Это немного завораживало, и слегка кружилась голова. Гарриет попыталась вообразить, что Сириус рос здесь, и в груди у нее что-то сжалось. А она еще думала, что на Тисовой плохо.

— Угу, — Тонкс ткнула палочкой в обои, заморозив узор. — Так не должно быть… просто немного поплыло со временем. По-моему, тут у всего дома архитектурный маразм. — Еще одним взмахом палочки она вернула чемодану Гарриет нормальный размер. — Ну вот, иди помойся и надень что-нибудь не… ну, что там с твоим платьем случилось.

— Спасибо. Я правда… что это?

— Вот черт, — сказала Тонкс: по зданию эхом разнеслись крики. — Что ее разбудило? Ребята почти никогда…

Гарриет немного отвлеклась, услышав, как Снейпа, Сириуса и Ремуса назвали «ребятами», но вышла за Тонкс в коридор и перегнулась через перила.

— Чтоб мне пусто было, — сказала Тонкс.

* * *

— Спасибо, что дал мне знать, когда нашел ее, — сказал Люпин Блэку. Тот застонал.

— Это случайно вышло, Лунатик, — умоляюще сказал он.

— Ах, разумеется, — голос у Люпина был очень понимающий. Северус почти пожалел Блэка… ну, может еще лет сто, и даже пожалеет. — У тебя столько всего происходило. — Блэк страдал. Люпин, очевидно, решив, что с него пока хватит, повернулся к Северусу. — Она пострадала?

— Если не считать легких травм, полученных при бегстве от похитителей, она в достаточно хорошем состоянии, — сам Северус не считал, что это достаточно хорошо, и именно поэтому оставил Флинку и Ноттлу на память пару сюрпризов. Ничего особенного, обычная боль в суставах при упоминании имени Гарриет Поттер. Очень удобное ассоциативное заклинание, которое ему полюбилось за прошедшие годы.

— То есть ее похитили, — Люпин выдвинул стул и осел в него. Вид у него был еще мрачнее, чем стал после получения последнего шрама. — Я лелеял надежду, что она просто сбежала в Лондон, к Гермионе, а Обет… отреагировал на потенциальные возможности.

— Им заплатили, — Блэк плюхнулся на соседний стул. — Предложение было вроде как… для всех желающих. А значит, ее сейчас ищут еще какие-нибудь засранцы. Так что пусть лучше тут побудет.

Северус в его голосе расслышал что-то вроде «Дамблдор отвезет ее на Тисовую только через мой труп».

— Директору должно хватить ума оставить ее здесь, — сказал он. — Для защиты крови ей требуется только номинально считать дом ее родственников своим. Очевидно, для опасности как таковой это не препятствие.

— Только для Волдеморта, — рассеянно добавил Люпин, заставив Северуса поморщиться. Люпин то ли воспринял как признак волнения, то ли притворился. — Нам позвать Помфри, Северус? Ты выглядишь…

— Она тут ничем не поможет, — он наклонился вперед. — Надо отследить, кто назначил награду.

— Они хотели знать, правда ли, что Волдеморт вернулся, — сказал Блэк, и Люпин нахмурился. Северус, опять поморщившись, мысленно выругался на обоих. — Кто бы это ни был, он не из его компании.

— Но он достаточно беспринципен, чтобы платить мелким преступникам за информацию, — задумчиво подхватил Люпин.

— Не желая при этом, чтобы стало известно, кто собирает сведения, — сказал Северус. — Можно предположить, что у него определенное положение в обществе.

— И взятка это подтверждает, — добавил Блэк. В его словах была тень угрозы. — Таких говнюков, как те двое, на мелочь не приманишь.

— Да, — согласился Люпин. — Так они… что еще? — он посмотрел в потолок: наверху снова завыл портрет миссис Блэк.

— Может, Тонкс споткнулась, — предположил Блэк — к отвращению Северуса с примечательным терпением.

— Вряд ли. Если только она не обзавелась еще шестью парами ног. Думаю, у тебя гости, — сказал Северус.

Блэк и Люпин тревожно переглянулись. Через миг Блэк вскочил и рванул за дверь. Следом пошел Люпин, а потом и Северус, помедлив лишь для того, чтобы ругнуться на протестующие мышцы спины.

Добравшись до коридора наверху, они увидели, что там все заполонили рыжие.

Перекошенное лицо Вальбурги Блэк закрыла занавеска, и на фойе пала тишина. Рональд и Джиневра Уизли отняли руки от ушей; кошмарные близнецы, похоже, были разочарованы, что порядок в некотором роде восстановлен; у миссис Уизли был такой вид, словно она едва успела отойти от одного потрясения, как испытала новое — появление беглого преступника Сириуса Блэка.

Дамблдор, закрывший портрет, опустил палочку и улыбнулся всему ошарашенному сборищу.

— Искренне прошу прощения за такую внезапность, Сириус, — сказал он, успокоительно положив руку на плечо миссис Уизли, — но я привел тебе гостей.