Двадцать лет выдержки (гет)

но с куриными мозгами хватишь горя.

Если выпало в Империи родиться,

Подумать только, полжизни прошло — а здесь ничего не изменилось! Теплое море — не такое, как у нас на родине. В двух шагах от полосы прибоя — крошечное пресное озерцо с чистой ледяной водой. Невысокие горы, поросшие грабами, дубками, вязами, можжевельником, дикой фисташкой, кизилом. Щедро оплетенные плющом, прячущие в зарослях мелкую живность, нестрашную нечисть и каменные насыпи — курганы каких-то давно ушедших народов. У подножья гор — дощатые и кирпичные домишки недорогих кемпингов. На полянках — потрёпанные палатки весёлых вечно пьяных неформалов. Шум моря и пение цикад привычны и естественны, как пульс и дыхание. До ближайшего городка — четыре мили через горный перевал.

Мне не составило труда выкупить ветхую сторожку, которая пустовала уже несколько лет. Я пока не испытывала материальных затруднений: мой паб всегда приносил доходы и позволил кое-что скопить как раз на такой случай. Но так недолго и с ума сойти: от безделья и мрачных мыслей, вцепившись в медальон в ожидании страшного известия. И я решила занять себя привычным делом — открыть небольшое кафе. Правда, первое время моими клиентами здесь будут только магглы. Но, может быть, оно и к лучшему — поживу немного вдали от магического мира и его проблем. Всего полдня ушло на оформление документов — господа чиновники, тупо глядя в пустые листы бумаги, незамедлительно выдавали мне нужные лицензии, справки, разрешения. К вечеру этого дня я была уже полновластной хозяйкой паба с ностальгическим названием «Три сосны».

Курортный сезон близился к концу. Пресыщенные солнцем, морем и вином отдыхающие наблюдали, как на месте убогого строеньица буквально по волшебству возводится стильное заведение. Немногочисленные строители, нанятые из местных, удивлялись, как легко им работается. Некоторые даже бросили пить, пару раз увидев «на объекте» зелёного человечка.

Но вот стройка закончилась, а посторонние покинули мой новый дом. Мы с Кики, не торопясь, приступили к внутренней отделке. Я нередко уходила в лес, и подолгу бродила одна, возвращаясь то с дровами для камина, то с ведёрком кизила для настоек и наливок, то с какой-нибудь живописной можжевеловой или дубовой корягой — для интерьера кафе. Лес принимал меня в свой храм и лечил мою тоску, осыпая дождём осенних листьев, градом ягод и желудей, заманивая на обрывистые террасы, где в просветах ветвей открывались потрясающие виды на море, ещё не замутнённое зимними штормами.