Гарри Поттер и Физика магии (джен)

Девятилетний Мальчик-Который-Выжил, он же Гарри Поттер, лежал в своем чулане под лестницей и размышлял о своей несчастливой судьбе. Позавчера его толкнул Дадли, как бы случайно, конечно же, и он, оступившись на лестнице, покатился вниз, ощутимо приложившись в её конце о твёрдый пол. И что же Дурсли? Да ничего! Живой и ладно. Разве их когда-нибудь волновало его здоровье? А потом подлый Дадли разбил свою чашку и, как всегда, спихнул на него... А сам подленько хихикал... Попытка оправдаться вызвала очередной приступ гнева моржеподобного главы семьи — мистера Вернона Дурсля. Так что дядя в очередной раз его отругал и запер в чулане. Эти Дурсли... В туалет — утром и вечером, из еды — жиденькая кашка и несладкий чай от повторно заваренного пакетика. Дядя Вернон с тётей Петуньей уж больно не любили всё странное, а странного у Гарри Поттера всегда хватало с избытком. Он вспомнил свои отросшие за ночь волосы, которые как-то вечером его «любимая» тётушка обкорнала почти под корень.

Гарри осторожно ощупал свои ребра, сцепив зубы. Ещё вчера они сильно болели, но сегодня боль поутихла и не ощущалась так уж остро. Поскольку он ничего не сломал, заживёт быстро. Это была ещё одна его странность. Что-то помогало ему быстро излечиваться, но вот что? Любимая игра Дадли под названием «поймай Гарри», которую двоюродный братец устраивал со своей компанией, раньше всегда заканчивалась тумаками и оплеухами. Продолжалось это до тех пор, пока Гарри не научился быстро бегать и умело прятаться.

Однажды, когда деваться уже было некуда и его загнали в тупик, Гарри вдруг отчаянно захотел стать человеком-невидимкой, о котором совсем недавно читал в одноимённой книге. И ведь получилось! Банда Дадли пробежала мимо и совсем его не заметила. Долго он ломал голову над этим случаем, но потом махнул рукой. Вспомнился ещё один аналогичный случай, но в этот раз его что-то закружило, протянуло через узкий шланг и — вуаля — он оказался вдруг на крыше школьной столовой. Внизу бегали возмущённые неудачники, а он наслаждался неожиданной свободой. Правда, потом его всё-таки увидели, а классная руководительница быстренько состряпала письмо, что он лазает по крышам, и отправила его Дурслям. А дядя снова запер его в чулане.

А когда отвратительный джемпер вдруг уменьшился на несколько размеров? Тогда всё обошлось, и тётя его не наказала. Наверное, подумала, что он съёжился после стирки. А перекрашенный в синий цвет парик учительницы? Гарри подозревал, что именно он его и перекрасил. Уж больно он тогда на неё разозлился.

Размышляя об этих своих странностях, он улыбнулся и постепенно провалился в сон.

* * *

Я очнулся в какой-то белесой мгле в состоянии абсолютного спокойствия, расслабленности и умиротворения. Не хотелось ни думать, ни желать чего-либо. Потом решил, что это, наверное, не совсем нормально. Пожалуй, стоит осмотреться, и едва эта мысль появилась в голове, туман заклубился, замельтешили смутно различимые пятна, послышались приглушенные звуки. Я пошел на звук и очутился в каком-то городке, явно не из российской глубинки. Одинаковые аккуратные домики, подстриженные газоны. Но не это привлекло внимание, а группа детей лет девяти. Кажется, они загнали одинокого черноволосого мальчика в тупик.

— Вот ты и попался, Поттер. Теперь тебе от нас не сбежать, очкарик, — объявил упитанный предводитель шайки. Странно, язык почему-то английский! Хоть я и знаю его в совершенстве, но почему всё-таки английский, а не русский? Но больше заинтриговало даже не это, а обращение к мальчишке. Поттер? Мальчик не был похож на привычный мне образ. Да и очки у него в роговой оправе, совсем не велосипеды.

— Дадли, ты ведь меня ещё не поймал, — уверенно ответил мальчик и поправил свои перемотанные скотчем очки.

Дадли? Почему он рыжеватый? Он ведь чернявенький, как и Петунья. И вообще, где это я? Что я тут делаю? Начал что-то припоминать. Точно! Грохот, вспышка, провал… Видимо, после аварии я потерял сознание и мне это мерещится. Но хоть и мерещится, не давать же в обиду мальчика? Решил вмешаться и посмотреть, что случится.

— Что здесь происходит? — подошёл я к компании и спросил строгим голосом. — Так-так... Можете не отвечать. Ты ведь Дадли, верно? Играешь в игру «поймать Гарри»?

— М-мы тут… — замычал перепуганный Дадли.

— А ты, видимо, Полкисс? — не дав ему договорить, я обратил внимание на стоящего рядом худого мальчика. Тот кивнул. — Думаю, вашим родителям будет приятно узнать о ваших невинных забавах...

Перепуганная банда малолетних хулиганов припустилась со всех ног. Посмотрев им вслед и ухмыльнувшись, я повернулся к стоящему передо мной мальчику.

— Гарри Поттер, надо полагать? — обратился я к нему.

— Да, — ответил он и кивнул головой. — Спасибо, что помогли. А откуда вы меня знаете?

— Я много чего знаю, Гарри. Хочешь об этом поговорить?

Мальчуган как-то неуверенно пожал плечами, видимо, вспомнив, что с незнакомыми людьми на улице лучше не разговаривать. Во время разговора меня не покидало чувство какой-то иррациональности. Совсем незаметно мы оказались уже не в тупике, а в каком-то городском парке — с ухоженной зелёной лужайкой, деревянными скамейками и детской площадкой. Если это сон, то какой-то странный. Во сне мы видим видения, в которых могут происходить самые невероятные вещи, но спящий человек этому совсем не удивляется, так как логика напрочь отключена. Но сейчас я прекрасно всё осознаю, замечаю меняющееся окружение и удивляюсь... Такое ощущение, как будто… как будто я вижу чужой сон.

Мы присели на скамейку и разговорились. Я представился Гарри, сказав, что зовут меня Алексей Николаевич. Но поскольку для англичан русские имена звучат странно, в конечном итоге сошлись на имени Алекс. Так проще.

Гарри рассказал мне всё то же, что мне и так было известно о его жизни в семье Дурслей. Сейчас ему девять лет, а совсем скоро, тридцать первого июля, ему будет десять. Вернон, Петунья и Дадли — его недобрые родственники, адрес тоже совпадает — Графство Суррей, Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, чулан под лестницей. Неподалёку, в двух кварталах, живёт кошатница миссис Фигг.

Вдруг, откуда ни возьмись, послышался визгливый женский голос:

— Поттер! Просыпайся, негодник. Чтобы через пять минут был кухне и готовил завтрак. И не вздумай отлынивать.

Все завертелось в невероятном калейдоскопе и я внезапно ощутил тело, тупую боль в груди, глаза уловили сумеречный свет, в нос ударили запахи... ГДЕ Я??? Что происходит???

— Я уже иду, тётя, — услышал я как бы свой голос, но уж больно высокий. Ну да, детский.

Ничего ещё толком не понимая, я ощутил, что моё тело поднялось, нащупало рукой очки и натянуло их на нос. Картинка стала более-менее чёткой. Затем со стоном приподнялось с кровати, открыло дверь и потопало в ванную.

Я что, в чужом теле? Очки, чулан… Я в Поттере? Мать моя кормилица!

* * *

Гарри проснулся от привычного окрика тёти Петуньи, одел очки и потопал по известному маршруту в туалетную комнату. Этот сон никак не давал ему покоя. Он был очень реален и всё в нём происходило будто наяву. Странный человек с сединой в волосах, хорошо одетый, сначала спас его от банды Дадли, а затем очень уважительно с ним разговаривал, совсем как с равным.

Когда завтрак был готов, спустилась мужская часть семейства Дурслей. Дядя пыхтел, поедая тосты, и читал утреннюю газету, а Дадли набивал рот яичницей и заглядывал в тарелку отца, чтобы незаметно присвоить часть его завтрака.

Тётя Петунья с умилением посматривала на своего сыночка и думала, какой он у них растёт здоровенький, умненький, совсем как ангелочек. Затем перевела взгляд на племянника и её лицо неприятно исказилось. Этот подкидыш, ни на что не годный мальчишка, смотрел на её Дадли и ухмылялся. Да как он смеет!

Гарри ничего этого не замечал. Он следил за Дадли, думая, удастся ли тому сегодня спереть папин бекон? А потом задумался о своём сне... Когда старший Дурсль насытился и загрузил его работой на целый день, он просто кивнул. Видимо, Вернон решил, что хватит гадёнышу сидеть в чулане и переводить продукты, пусть лучше пользу приносит. И с этими приятными мыслями он отправился на работу.

* * *

Прошло несколько дней. Я всё ещё волновался о своей семье, вспоминал заботливые руки своей жены, ласковый взгляд дочери и весёлые глазки своих внучек. Где-то внутри теплилась надежда, что всё обойдется, я вернусь, и это давало силы жить дальше, не погружаясь в пучину отчаяния, воспринять новый мир и бороться.

Возвращаясь к катастрофе в лаборатории, я надеялся, что мне удалось-таки отключить тот злосчастный контур, но уверен в этом не был. Если отключил, то всё должно быть в порядке, если не принимать, конечно, в расчёт меня самого...

Наблюдая за взаимоотношениями в семье Дурслей, я изумлялся их ограниченности. А ведь эти люди гордо называют себя средним классом! Мальчик старается, очень старается, а в ответ лишь недовольное брюзжание. А стоит ему допустить малейшую оплошность, как неотвратимо следует наказание. Хорошо хоть не избивают... Ладно, разберёмся со временем. Если не удастся по-хорошему, есть же, наверное, специальные службы, которым по уставу положено заниматься делами опекунства, а уж издевательства над ребёнком... Должно быть, в Англии с этим строго. Демократия, как-никак, права человека...

Слегка напрягает, что и Дурсли, и Гарри не совсем такие, какими я их знаю по фильмам. Под общее описание подходят, но персонажи совсем другие. Здесь вся семейка светловолосая, а в фильмах только старший Дурсль. Надо полагать, что и других персонажей фильмов я не сразу узнаю. Все-таки режиссёры подбирали актёров не всегда по их описаниям в книгах. Да и меняли иногда по какой-то причине актёров на второстепенных ролях.

Надолго ли я здесь застрял? Неизвестно. А ведь теперь всё, что касается Гарри, в той же степени касается и меня. Стать пешкой в чужой игре? Не дождётесь!

Задумался над очередной загадкой. Эта Вселенная с Гарри Поттером — она где? Это альтернативная реальность? Или это мой родной мир, но по времени меня занесло в прошлое, в тысяча девятьсот девяностый год, судя по возрасту Гарри на данный момент?

С другой стороны, откуда госпожа Роулинг всё это знает? Если это реальный мир, то, как минимум, фамилии и адреса совпадать не должны. В самом деле — вот опубликует она свою книгу через десяток лет и все фанаты бросятся по явкам искать Гарри Поттера и вскрывать волшебный мир, как консервную банку. Какой уж тут Статут секретности...

Ещё одна неожиданная мысль пришла в голову. Да ведь в тысяча девятьсот девяностом году я уже должен существовать! В Москве! Многообещающий учёный, в начале восьмидесятых закончивший с отличием университет и аспирантуру, полный сил и нерастраченных иллюзий. Как бы узнать? Письмо себе послать, что ли? Стоп! Письмо я не получал, это точно. Но зато прекрасно помню один странный разговор в кафе. Дело было в начале бурных девяностых. Я стоял на распутье и никак не мог решиться, чем же мне заниматься. Родственники усиленно тянули в бизнес, а наука, которой я бредил, замерла в ступоре из-за резкого коллапса финансирования. С грустью рассуждая об этом, я сидел в кафе, когда ко мне подсел хорошо одетый мужчина. Когда он обратился ко мне с каким-то вопросом, услышал британский акцент. Иностранец, значит. Разговорились. Он как-то странно смотрел на меня и загадочно улыбался. Я уж грешным делом подумал, не шпион ли он, не пытается ли меня завербовать? Но нет, под конец беседы он посмотрел мне в глаза и сказал, чтобы я не маялся дурью и что моё будущее — в науке. Мол, уж он-то знает это абсолютно точно. Затем сразу же попрощался и ушёл. Больше я его не видел, но совет принял к сведению. Значит, девяностые? Это было… да, летом тысяча девятьсот девяносто второго года, когда Гарри перешёл на второй курс.

Размышляя над своими проблемами и над судьбой мальчика, неожиданно ставшего мне таким близким, я начал планировать свои действия на ближайшее время и на более отдалённую перспективу. Хоть и говорят, что проблемы нужно решать по мере их возникновения, но мне-то они уже известны — Дурсли, Волан-де-Морт, крестражи...

Особенно напрягал крестраж на лбу Гарри. Что оно такое? Чего от него ожидать? Как избавиться? Известное мне решение — временная смерть Гарри от Авады — очень напрягает. Да мало ли что может случиться! Помнится, пребывая в переходном мире на пустом вокзале Кингс-Кросс, Гарри вернулся в мир живых, а отвратительный свёрток с Волан-де-Мортом остался. Хорошо, а что будет со мной в таком случае? Я окончательно умру? Куда моя незадачливая душа направится — в Ад, в Рай, вернётся с Гарри, или я очнусь где-нибудь в Москве, в больничной палате, в своём времени? Но если другого выхода не найдётся, я приму свою судьбу как данность, что бы потом ни случилось...

Вопросы, вопросы… И нет ответов.