A Single Whole (джен)

Veni, vidi, vici. — Пришёл, увидел, победил.

Гай Юлий Цезарь

Когда Моника принесла в дом чужого ребёнка, её муж, Джон, был, мягко говоря, ошеломлён. Он пытался заставить жену пойти к Поттерам, рассказать им правду и вернуть сына. Но жена была тверда в своём решении, как никогда в жизни. После долгих споров, слёзных уговоров Моника всё же сумела донести до разума мужа своё видение всего происходящего. После длительного семейного совета Престоны приняли решение оставить ребёнка у себя и немедленно переехать в другой город, чтобы не вызывать ничьего подозрения. Через несколько дней в небольшом городке недалеко от Лондона появились новые жители: Моника и Джон Престон с новорождённым сыном Гарри Престоном.

Гарри рос очень любопытным и не по годам развитым мальчиком. Родители в нём души не чаяли, но старались не баловать. Он был взращен в атмосфере любви и заботы. Но без проблем в воспитании ребёнка, конечно, не обойтись. Вот и с Гарри было много проблем, несмотря на то, что у него был довольно-таки тихий и уравновешенный характер. Гарри часто болел, из-за чего выглядел младше своего возраста. Мать, со своим медицинским образованием, взяла лечение сына на себя — она всегда узнавала в симптомах точные болезни и знала, чем их нужно лечить. Благодаря этому ребёнку удавалось избегать пугающих и мучительных посещений врачей.

Помимо этого, мальчик, как только научился ползать, а потом и ходить, начал скрываться от родителей. Он просто исчезал, стоило взрослым отвернуться на минуту. Благо город, в котором они жили, был весьма небольшим, жители знали друг друга в лицо и после очередного беспричинного побега возвращали непоседливое дитя домой. Но какой ужас только не переживали несчастные родители в этот небольшой промежуток поисков! А что до вспышек стихийной магии, которые не могли остаться незамеченными и стали явными ещё в пору младенчества, то эти инциденты, без сомнения, тревожили и так обеспокоенных родителей, но, казалось, не настолько, насколько должны были. Они лишь в очередной раз с горечью напоминали о настоящих родителях их обожаемого сына, у которых, очевидно, тоже были свои тайны.

Моника с душевной болью стала замечать, что с возрастом сын стал всё больше походить на своих биологических родителей. Волосы, при рождении рыжие, как солнышко, потемнели и стали нечёткого медного оттенка. Глаза стали ярче и выразительнее, как у матери, — отмечала Моника, чья память хранила необычайно чёткий образ этой прелестной молодой женщины, давшей жизнь их мальчику. Внешность Гарри являла собой что-то среднее между Джеймсом и Лили Поттерами. Аккуратный, слегка вздёрнутый кверху носик и ярко-зелёные глазки — от матери. А непослушные, взъерошенные волосы и несколько аристократические черты лица — от отца. Но если заранее не знать о родстве Гарри с Поттерами, то это сходство не бросалось в глаза. Моника же мечтала, что с возрастом сходство станет менее выраженным.

Престоны уделяли большое внимание не только здоровью, но и духовному развитию мальчика. С раннего детства они прививали Гарри хорошие манеры и любовь к прекрасному. И вот однажды, когда Гарри было шесть лет, родители решили устроить экскурсионную поездку в Лондон — для изучения музеев и исторических памятников столицы Британии, о которых они так много ему рассказывали.

* * *

Гарри уже битый час плутал по многолюдным улицам большого Лондона. Родители всего на пару минут выпустили сына из виду, а того и след простыл. Он же вдруг в толпе увидел чудаковатого вида мужчину в длинном плаще и котелке, на которого никто не обращал внимания, что делало его ещё более любопытным объектом изучения, и проследовал за ним несколько футов, а когда он очнулся, родители уже затерялись в толпе.

Он медленно шёл вдоль шумной улицы и вглядывался в прохожих, пытаясь отыскать знакомые лица родителей. Раньше он не раз терялся — даже, можно сказать, часто, — но тогда это был маленький и родной городок, в котором если не ты найдёшь, то тебя найдут. Лондон же — совсем другое дело. Тысячи людей разных возрастов и цветов спешили кто куда, и им не было дела до маленького шестилетнего мальчика, потерянно пробирающегося сквозь толпу.

Внезапно взгляд его наткнулся на небольшое, невзрачного вида зданьице, расположенное между зданием книжного магазина и магазином музыкальных пластинок. Если бы Гарри не вглядывался в каждую деталь, попадающуюся на глаза, он бы вряд ли его заметил. Над входом красовалась мрачная, блеклая вывеска, гласившая (Гарри уже умел неплохо читать): «Дырявый котёл». Название было таким же странным, как и само здание. Казалось, люди, проходящие мимо и разглядывающие яркие вывески, совсем его не замечали.

Тут из-за поворота вышла небольшая группка странно одетых людей — примерно так же, как недавно привлёкший внимание Гарри чудак. Они громко переговаривались и эмоционально жестикулировали. И как тут не привлечь внимание — их наряды представляли собой нечто совершенно невероятное: один пожилой мужчина с длинными седыми усами был одет в ночнушку! В женскую ночную рубашку! Но что было ещё более поразительным — казалось, только Гарри находил их странными, больше никто на них не смотрел. Одна леди в банном халате, заметив его поражённый взгляд, подмигнула ему и с невозмутимым видом поправила кастрюлю на голове. Вскоре вся компания скрылась за дверьми «Дырявого котла».

В мальчике проснулось врождённое любопытство, не раз приносившее ему немалые проблемы и пару-тройку шрамов. Даже страх отступил на второй план. Гарри медленно подошёл к мрачному заведению, как будто опасаясь, что из-за дверей внезапно выпрыгнет какой-нибудь страшный зверь и утащит его в темноту. Аккуратно приоткрыв облезлую дверь, он проскользнул внутрь. Полутёмное помещение, значительно больше, чем казалось снаружи, походило на бар. Окна отсутствовали, а источником освещения служили лишь несколько масляных ламп. Уже приутихшая компания хмуро переговаривалась со стариком у барной стойки, одновременно меняя свои экстравагантные наряды на почти одинаковые балахоны вроде халатов.

Гарри стоял у дверей, затаив дыхание и не шевелясь. Через пару минут компания попрощалась с барменом Томом — так они его назвали — и, пройдя через весь зал, вышла в противоположную от входа дверь. Том наконец заметил своего маленького посетителя.

— Эй, малец, тебе что-то нужно? — громко спросил он. Гарри затравленно молчал. — Где твои родители? В такое время опасно ходить одному.

Гарри неуверенно покосился на дверь, за которой скрылась компания. Том неправильно растолковал его взгляд. Добродушно улыбнувшись, он сказал:

— Они, должно быть, уже на Диагон-Аллее? Пойдём, я открою тебе проход.

Обогнув барную стойку, он протянул Гарри морщинистую руку. Тот обратил внимание на одежду Тома — такую же, как и у той компании, — отчего-то Гарри решил, что эти смешно разодетые люди не могли быть злыми. Он нерешительно принял протянутую руку. Бармен сжал его маленькую ладошку и повёл мальчика к двери, за которой, как предполагалось, должна была находиться упомянутая аллея. Но они оказались в маленьком, ограждённом высокими стенами дворике, где кроме большого мусорного бака и сорняков ничего не было. Гарри непонимающе оглядывался: что-то не слишком было похоже на аллею. Но его спутник нисколько не смутился и, не успел Гарри напугаться, достал из кармана халата блестящую деревянную палку и трижды постучал ею по кирпичной стенке, возле которой стоял мусорный бак. Внезапно стена задрожала, и в центре образовалось маленькое отверстие, которое очень быстро увеличивалось, превращаясь в огромный проход на мощёную улицу, уходящую вдаль. Гарри только глазами хлопал, открыв рот от изумления. Том протолкнул застывшего мальчика через проход, сказав напоследок: «Тебе лучше быстрей найти родителей, одному здесь слишком опасно». Когда Гарри пришёл в себя и оглянулся, прохода уже не было, так же как и Тома. Он снова обернулся на аллею.

Диагон-Аллея, как назвал её Том, представляла собой широкую петляющую улицу с множеством различных магазинчиков и закоулков, непривычно малолюдную и тихую. Все кругом ходили в схожих халатах, только разного цвета и материала. Они передвигались небольшими группами, негромко переговаривались между собой, словно боясь быть подслушанными. Видимо, все посетители этой аллеи придерживались того же мнения, что и хозяин бара, — по одному здесь слишком опасно.

Гарри не знал, что их так пугало, и подумал, что разумным было бы последовать совету Тома и поскорей найти родителей. Маловероятно, что они были здесь. Но любопытство затмило страх, и Гарри направился вперёд, вдоль магазинов, разглядывая занимательные витрины и вывески над дверьми. Прохожие на него оглядывались, но не подходили, торопясь завершить свои дела и вернуться скорей домой. Большая часть магазинов была закрыта, но кое-какие всё же работали. Гарри остановился и прочёл некоторые названия: «Котлы. Все размеры. Латунные, медные, оловянные, серебряные. Самопомешивающиеся, складные» или «Мадам Малкин — мантии на все случаи жизни». В витрине последнего магазина висел такой халат, какие носили люди на этой улице, из чего Гарри сделал вывод, что были они вовсе не халатами, а мантиями. Один магазин особенно привлёк его внимание — на витрине лежала выцветшая маленькая подушечка с одной-единственной аккуратной палочкой, а название поразило Гарри — «Олливандеры — изготовители волшебных палочек с 382 г. до н. э.». Волшебные палочки? Как в сказках и мультфильмах? Про короля Артура и Мерлина?

Снова оглядев улицу внимательным взглядом, Гарри сделал смелое предположение: это была магическая улица! Мама читала ему много книг, где говорилось о волшебстве, и, как все дети, он любил эти сказки и верил в волшебство. Будучи шестилетним ребёнком, Гарри ни разу ещё не приходилось убеждаться в обратном. К тому же были и реальные подтверждения этому. Например, однажды он разозлился, и стоящая недалеко ваза разлетелась на маленькие кусочки, как будто взорвалась. После этого небольшого взрыва с ним не раз случались подобные случаи, когда он злился или радовался. Но о существовании магического сообщества, как отдельного мира, он и помыслить не мог!

Кто-то дотронулся до его плеча, пытаясь обратить на себя внимание. Гарри обернулся и, подняв голову, наткнулся на встревоженный взгляд карих глаз за стёклами круглых очков. Это был невысокий мужчина в тёмно-зелёной — как выяснилось недавно — мантии и с торчащими в разные стороны чёрными волосами. У самого Гарри причёска не отличалась прилежностью, но не в такой же степени! Мама бы не стала терпеть подобного безобразия на голове сына. Мужчина вдруг удивился и даже немного отпрянул, взглянув на Гарри, но удивлённое выражение его лица сменилось тревожным, и он заговорил:

— П-прости, эм… ты не видел здесь мальчика? Примерно твой ровесник, зовут Мэттью.

Гарри медленно помотал головой и ответил:

— Нет, сэр, не видел.

Плечи мужчины опустились. С хмурым и озабоченным видом он развернулся и стремительно двинулся дальше, оглядываясь по сторонам. Гарри ещё некоторое время смотрел ему вслед и, терзаемый смутными чувствами, тоже продолжил свой путь. Должно быть, его отец сейчас точно так же метался по улицам и спрашивал прохожих о нём, Гарри. На мгновение его охватил стыд. Но не мог же он уйти сейчас, на пороге такого масштабного открытия! Он мотнул головой и продолжил исследование.

Некоторое время он с любопытством разглядывал витрины, пока взгляд его не наткнулся на мальчика у противоположной стороны улицы. Он стоял напротив магазина под названием «Всё для квиддича» и потерянно оглядывался. Гарри встал, как вкопанный. Вдруг перехватило дыхание, кровь бросилась в лицо, учащенно забилось сердце, отдаваясь где-то в пятках, в горле, в голове и других частях тела — сердце словно было повсюду. Почувствовав на себе взгляд, а быть может, что-то ещё, мальчик повернулся и посмотрел прямо на Гарри. По телу прошла волна дрожи, сердце затрепетало, как птица в тесной клетке. Звуки улицы развеялись по воздуху. Весь его мир сузился до этого маленького растрепанного мальчика, смотрящего на него большими глазами за стёклами очков. Гарри показалось, что он встретил старого друга, которого не видел целую вечность. Ещё ворох неведомых чувств заполонил его сознание. Гарри на время выпал из реальности, но события, произошедшие после, затмили произошедшее.

Как гром среди ясного неба на улице раздалась череда громких хлопков. Гарри резко выкинуло из водоворота чувств. Окружающая обстановка приобрела чёткость, реальность нахлынула так внезапно, что он пошатнулся, и ему пришлось облокотиться о стену — холодный камень и его шершавая поверхность, карябающая кожу сквозь рубашку и пуловер, привели его в чувство.

На аллее творилось нечто невообразимо странное: прямо из воздуха возникали люди в чёрных мантиях и белых масках, закрывающих лица. Их было много. Они выкрикивали какие-то слова на непонятном языке, и из их палочек, которыми они махали так и сяк, вылетали разного цвета лучи. Начались суматоха и паника. Растерянный, толком ничего не осознающий, с туманом в голове, Гарри стоял посреди этого сумасшествия, не зная, что делать.

Один старичок, увидев новоприбывших, округлил глаза и во всё горло прокричал страшным голосом:

— Пожиратели! Спасайтесь все!

Люди и без этого убегали с улицы со всей скоростью, на какую были способны. Со всех сторон слышались крики и плач. Прямо перед глазами Гарри — он видел это собственными глазами! — коренастый мужчина с усами крутанулся вокруг своей оси и испарился в воздухе! Гарри вжался в стенку и широко открытыми глазами смотрел на представшее ему зрелище. Из шока его вывел пробежавший мимо темноволосый мальчик, дёрнувший его за руку. Не осознавая собственных действий, Гарри бросился следом, не спуская взгляда с лохматой макушки. Краем глаза он успел заметить, как из воздуха появились ещё фигуры, на этот раз в красных мантиях, и между ними и людьми в белых масках начался бой.

Внезапно мальчик резко затормозил. Гарри сделал то же самое и замер, ожидая его дальнейших действий. Простояв, как вкопанный, несколько секунд, тот резко кинулся в маленький пустынный переулок. Гарри вытянул шею, пытаясь разглядеть то, что его остановило. Чуть в стороне от всей шумихи стоял высокий мужчина в чёрной мантии, бледный, как мертвец. Заглянув ему в глаза, Гарри ужаснулся: они были абсолютно красными! Такого он не видел даже в самом страшном сне. Этот человек выделялся из толпы, но в то же время оставался незамеченным. Он усмехнулся, проследив взглядом за удалившимся мальчиком. От этой улыбки Гарри всего передёрнуло, и голова пошла кругом. Мужчина исчез с негромким хлопком, почти неразличимым в этой суматохе.

Гарри вышел из оцепенения и завернул в тот же переулок, в котором скрылся его знакомый незнакомец. На пути не встретилось ни одного человека. В очередной раз завернув за угол, Гарри резко остановился. Ему предстала пугающая картина: человек с красными глазами стоял на расстоянии нескольких шагов от застывшего в страхе ребёнка. Появление Гарри оставалось незамеченным: первый упивался своим триумфом, а второй стоял к нему спиной. Рассмеявшись жутким смехом, так, что даже в воздухе стало ощутимо холодней, мужчина медленно поднял руку с зажатой в ней волшебной палочкой и ровным голосом произнёс, одновременно сделав ею резкий взмах:

— Avada Kedavra.

Из палочки вылетел зелёный луч и ударил мальчика точно в грудь. Тот медленно осел на пыльную дорогу.

У Гарри перехватило дыхание, перед глазами всё поплыло.

«Нет!» — хотелось крикнуть во всю силу лёгких, но голоса не было. Как и сил. Гарри схватился за угол стены, чтобы не упасть, в ужасе смотря на широко открытые глаза лежащего на дороге мальчика. Абсолютно пустые глаза. Такие же пустые, как окна дома, из которого уехали все жители. Словно он был мёртв…

Гарри ясно понимал, что произошло нечто ужасное, действительно ужасное! Грудь словно сдавило в тиски, он не мог дышать. Он и не заметил, как взгляд красных глаз обратился к нему. Приглушенный голос послышался словно издалека:

— Avada Kedavra.

И вот уже второй такой же луч цвета холодной зелени полетел в сторону Гарри.

Мальчик, как в замедленной съёмке, видел стремительно приближающуюся смерть. А в том, что этот луч нёс смерть, он уже убедился. Но страха, как ни странно, не было. Гарри зажмурился. О том, что луч достиг своей цели, ему сказала резкая боль, взорвавшаяся в голове. А он почему-то думал, что боли не будет. На грани сознания Гарри уловил чей-то громкий вскрик, явно не свой, и провалился во тьму.

* * *

Сознание медленно возвращалось к Гарри, оставляя после себя тяжесть во всём теле и ноющую боль в голове. Осторожно приподнявшись на локтях, он оглянулся. Его по-прежнему окружали обшарпанные стены маленького безлюдного проулка. В десяти шагах лежала скомканная чёрная тряпка, из-под которой виднелась кучка тёмного песка или пепла. Переведя взгляд чуть влево, Гарри увидел черноволосого мальчика с пустыми широко открытыми глазами. Усталость как рукой сняло. Гарри быстро подполз к нему и приложил пальцы к тонкой холодной руке у основания кисти, как когда-то показывала мама. Пульс не прощупывался. Но Гарри не доверял себе — наверное, он просто не там щупал! — и начал тормошить мальчика, бормоча какие-то слова, смысл которых не доходил даже до него самого. Мальчик был смертельно бледен, губы слегка посинели, но Гарри упорно тормошил его. Он сам выглядел немногим лучше. На глаза капала непонятная жидкость, мешая обзору. Гарри нетерпеливо вытер лоб рукавом — это оказалось кровью.

В груди нарастала такая боль, словно он вдыхал кристаллы стекла вместо воздуха. Неумолимо хотелось разрыдаться, но Гарри не собирался сдаваться. Внезапно в голове вспыхнула странная мысль: «Не всё потеряно…» И, повинуясь некому внутреннему чутью, он разорвал рубашку мальчика и приложил сложенные вместе руки тому на грудь, точно на область сердца. Сознание медленно поплыло, в голове замелькали непонятные расплывчатые образы, словно застывшие детали сломанных часов. Гарри казалось, что он находился внутри слаженного механизма, пробираясь к самой сути — сердцу. Перед мысленным взором вдруг ясно возникло маленькое сердечко ребёнка, тихое и безжизненное. «Но оно должно биться!» — с отчаянием подумал Гарри. Он направил все свои внутренние силы, всю свою энергию на этот ключевой элемент человеческого организма и почувствовал, как тепло медленно начало переходить из его тела в другое. Оно наполнило и окутало каждую клеточку, каждую частичку, заставляя мышцы снова сокращаться; это было как заменить батарейку в нерабочих часах.

Внезапно всё оборвалось, и его будто выбросило из чужого организма. Тяжело дыша, Гарри ошеломленно смотрел на мальчика перед собой, который вдруг содрогнулся, резко сделал глубокий вдох и закашлял, не приходя в сознание. Гарри поспешно взял его за руку, ощущая её тепло, и проверил пульс. Есть! Тихое, едва различимое постукивание, но оно было! Гарри перевёл дыхание. Взгляд остановился на груди мальчика, где прямо напротив сердца, там, куда он прикладывал руки, сейчас виднелась странная рана, похожая на клеймо в виде маленького круга с тёмной точкой посередине, запачканная следами крови. Гарри машинально провёл подушечками пальцев по красным пятнышкам, намереваясь их стереть, но ещё больше размазал кровь по светлой коже. Чья это была кровь, он не знал.

Гарри перевёл взгляд на безмятежное лицо мальчика, виновато улыбнулся и прошептал: «Прости». Извинялся ли он за кровь, за рану, от которой наверняка останется шрам, или за что-то ещё, Гарри сам не знал. Глаза мальчика были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щёки, дыхание выровнялось. Казалось, он крепко спал. Гарри не хотелось уходить, он хотел остаться и дождаться, когда он придёт в себя, чтобы убедиться, что с ним в самом деле всё хорошо. Хотелось спросить его самого, услышать его голос, хотелось заглянуть ему в глаза и увидеть их сияние.

Он устало прикрыл глаза, готовый так же заснуть прямо на этой дороге, но тут же их открыл, вспомнив внезапно с необычайной ясностью о родителях. Они, должно быть, места себе не находили от беспокойства за него! Срочно надо было спешить. С огромным трудом он поднялся — его шатало. Каким-то внутренним чутьём Гарри чувствовал, что жизни мальчика уже ничего не угрожало. Он бросил на него последний взгляд: уходить и оставлять его одного на пыльной земле в пустом переулке было страшно тяжело. Но прежде чем сомнение охватило его, он кинулся к выходу не оглядываясь.

На аллее творилась какая-то неразбериха, и на него никто не обращал внимания. Люди в красных мантиях маячили на каждом повороте: некоторые хмурые, некоторые сосредоточенные, а кто-то не скрывал своего удивления. Гарри схватил первую попавшуюся мантию за рукав и сообщил, что в проулке лежит ребёнок. Вся дорога до «Дырявого котла» смазалась у него перед глазами в одно большое пятно. Он был на грани обморока.

Из бара попеременно кто-то выходил и заходил, отчего проход не успевал закрываться. «Дырявый котёл» ломился от народа, Гарри с трудом протиснулся к выходу. Отойдя от бара на приличное расстояние, он вдруг увидел невдалеке белое как полотно лицо матери. Словно бы только ради этого и бодрствовало его истощённое сознание, сразу же окончательно погрузившись во тьму.