Анна (джен)

Утро первого сентября девяносто третьего года было типично английским — туман, холод и местами мелкий моросящий дождик. Погода навевала тоску и безысходность. Мне хотелось остаться в тёплом доме опекунов, где есть обогреватель, электричество, посудомоечная машина и двадцатичетырехчасовой доступ к холодильнику. И если без первых трёх я ещё проживу, то отсутствие круглосуточного доступа к еде навевало грусть-тоску. В Хогвартсе рядом с подземельями Пуффендуя располагалась кухня, где готовили еду, а также жили почти три сотни эльфов. Это их самая большая община в Британии. Попасть на кухню просто — пощекочи грушу на картине и попадёшь в царство лопоухих коротышек, которые с радостью скормят тебе то, что осталось от предыдущего приёма пищи. Нет, надкусанных пирожных и недоеденных порций не будет — ими лакомятся зверушки с ЗОТИ и УЗМС, но рассчитывать на эклеры и конфеты глупо. Впрочем, еда на столе студентов довольно сильно отличается от той, что едят преподаватели, так что на чашечку кофе или мясное рагу на завтрак можно рассчитывать. Правда, есть один нюанс — посещение кухни стоит от двух до семи баллов на человека. Два балла вход, остальные — еда. Из-за своего природного скупердяйства мне довелось там побывать один раз — во время адаптационной недели. Теперь, когда я увидела, что из себя представляют индивидуальные спальни, думаю, можно порой и потратиться.

С такими невеселыми мыслями о хогвартской кухне и планах по её посещению я ехала на вокзал Кинг-Кросс. Из-за тумана и скользкой дороги мы добирались полтора часа! Где-то на задворках сознания забрезжила мысль о том, что можно было добраться до станции в Хогсмите на «Ночном рыцаре», а не трястись столько времени в машине. Эх, хорошая мысля приходит опосля! Но в следующий раз так и сделаю.

Несмотря на долгую и выматывающую дорогу, мы прибыли почти за два часа до отбытия поезда.

Платформа 9 ¾, несмотря на ранний час, кишевшая людьми, собаками, кошками и совами в клетках, была окутана туманом, моросил мелкий дождик. Вася недовольно мявкнул — ему не нравилось, когда мокла шерсть. Пришлось ускориться и быстро дойти до заветного прямоугольника, куда школьники ставили багаж, а затем так же быстро зайти в четвёртый вагон с хвоста поезда.

Всего в Хогвартс-экспрессе одиннадцать вагонов — для старост, для персонала, багажный, технический, четыре вагона поделили между собой факультеты и три нераспредёленных, в которых едут первокурсники, опоздавшие, парочки и девочки — теперь уже третьего курса. Да, мы всё так же держались вместе, ведь близнецы школу не окончили, а ещё существуют долбанутые старшекурсники Когтеврана, которые считают крайне весёлым мероприятием обездвижить девочку, снять с неё одежду и спрятать . Придурки с Гриффиндора могут отобрать сладости, сувениры или деньги у тех, кто слабее. Да и на Пуффендуе со Слизерином хватало всяких личностей. За сутки до отъезда ко мне прилетела красивая ушастая сова, которая принесла послание от Дафны Гринграсс — с указанием вагона и купе. Светловолосая слизеринка была негласным лидером у девочек курса. Одна из причин лидерства — она была любимицей всех учителей и могла возразить даже Снеггу! Одно время Паркинсон пыталась сместить её с этого поста, но первые же проблемы у Салли Перкс расставили всё по своим местам. Панси не смогла добиться от старшекурсников, где они спрятали вещи Салли, в то время как Гринграсс спокойно получила ответы на все вопросы. Ну а то, что некоторые личности оказались на больничной койке — так это они сами с лестницы упали, а малышка-первокурсница здесь ни при чём!

Гринграсс разослала всем девочкам записки, где указала номер вагона, в котором нам всем лучше ехать. Думаю, что все, кого она оповестила, воспользуются приглашением. Придурки, идиоты и неадекватные старшекурсники никуда же не делись. Особенно настораживало семейство Уизлей. Если долговязого лентяя Рона не боялся никто, то близнецы и младшая Джинни внушали опасение, а Персивалю старались вообще не попадаться на глаза. Этому семейству прощали всё — выходки близнецов, историю с артефактом, несправедливые наказания и взыскания от старосты. Поговаривали, что они родственники директора. Иначе — почему им прощают то, из-за чего другие вылетают с треском?

Вагон был пуст, и я заняла первое же свободное купе. Платформа постепенно заполнялась народом — степенные Гринграссы, высокомерные Малфои, спокойные Флинты, веселые Криви, шумные Уизли с Поттером впридачу… Первой меня нашла Паркинсон.

— А где все остальные? — спросила Пэнси.

— Не знаю, не видела, — ответила я.

Следующей подошла Гринграсс, потом Джонс, затем Боунс, Киль и, наконец-то, Ли и Миллисент.

— Где вы ходите?

— Мы тебя на платформе искали, — ответила Мун.

— Могла бы и возле вагона подождать, — обиженно отозвалась Булстроуд.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникло золотое трио. Рональд Уизли хотел что-то сказать, но Ли его опередила:

— Занято! — сказала Мун недовольным голосом. Дверь тут же захлопнулась, и гриффиндорцы поволочили свои сундуки дальше. Странно, что они не сдают их в багаж.

— Давай рассказывай уже! — Милли не терпелось услышать про летний лагерь, а я хотела узнать, что же она нарисовала в госпитале, да и интересно же, какой теперь пояс у Ли.

Поезд тронулся, и мы начали рассказывать друг другу о том, что произошло в жизни за два летних месяца. Милли заработала две тысячи фунтов на росписи стен в госпитале. Единороги, орлы, леопарды и тигры украшают стены детского отделения, а четыреста галлеонов приятно греют ей душу. Мун хвасталась очередным даном (черным поясом) и наградами. Мой рассказ заинтересовал девочек в плане местонахождения магических лавок и уровня цен. Ли выклянчила книгу по рунам, которую я купила в Штатах, а Миллиссент — руководство по нанесению рисунков на ткань. Во время нашего разговора в купе то и дело заглядывал народ — братья Криви, старосты, третьекурсницы, продавщица сладостей…

— То есть, получается, — сказала Булстроуд, поглаживая мурчащего кота, — если заказать доставку международной почтой, то книга будет стоить триста долларов?

— Не знаю, — ответила я, откусывая сэндвич, — сама книга стоит двести двадцать долларов. Во сколько обойдётся пересылка — неизвестно. Думаю, что конечная сумма будет не меньше, чем триста-триста пятьдесят долларов.

— Дорого, — посетовала подруга.

В этот момент поезд тряхнуло, и состав начал замедлять ход, пока не остановился совсем. Потух свет.

— Эй, что за наглость?! — возмутилась Ли, читавшая книгу.

Послышались голоса других студентов, выходящих из своих купе.

— Люмос, — на кончике моей палочки возник шарик света.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появились сестры Патил, Перкс и Лаванда Браун.

— Вы не знаете, что происходит? — спросила Браун.

— Может, остановка? — робко предположила Милли.

— Ага, машинисту захотелось по-большому в поле под дождём сходить. Экстрима в жизни не хватает, — сарказма в голосе Мун было хоть отбавляй.

— Мне одной кажется, что стало холодно? — спросила Салли.

В этот момент по поезду стали разноситься детские крики и плач. Волна истерики двигалась в нашу сторону. Сестры Патил втолкнули Перкс и Браун в купе и закрыли дверь, попутно наложив запирающие чары. Стало тесно — мы сбились в кучу. Крики были слышны уже возле нас — кто-то звал маму, кто-то просто плакал, кто-то просил прощения. Да что происходит-то?! В этот момент послышался крик за стенкой, а через секунду дверь в наше купе распахнулась. На пороге стояло высокое существо в балахоне, с чёрным овалом вместо головы, накрытым капюшоном. Истошно застрекотала Воровка, Василий поднял шерсть дыбом и зашипел. Меня охватил ужас, а в голове начали проноситься картинки — смерть папы, похороны мамы, пьяный сосед с ножом… В этот момент буквально на ультразвуке закричала Лаванда. Существо покачнулось вправо-влево, словно раздумывая, куда направиться, и поплыло дальше по коридору. Крики и слёзы продолжались.

Мы так и остались стоять на месте: никто не двигался и не говорил. Меня охватила тоска и безнадёжность — хотелось забиться в самый-самый дальний угол и никогда не выходить оттуда. Холод пробирал до костей. Я чувствовала дыхание Милли, слышала, как стучит зубами Салли и беззвучно плачут сестры Патил и Лаванда Браун.

Мимо открытой двери пронеслось чьё-то заклинание — какие-то серебристо-белые чары. Дышать стало легче, зажёгся свет, поезд дёрнулся, и мы вновь поехали.

— Ч-ч-что это было? — спросила я, захлопнув дверь купе.

— Дементор, — ответила Булстроуд. — Они охраняют Азкабан, из которого Блэк сбежал.

Страх потихоньку отпускал нас. Падма отлипла от сестры и присела на краешек дивана, Салли, Парвати и Милли расселись по другую сторону. Я, забившись в угол у окна, одной рукой обняла любимого кота, а второй сороку.

— Что за дементор, при чём здесь мы, и что за серебристая штука пронеслась по вагону? — мой голос был тих, но в тоже время требователен.

— Дементоры, — устало начала лучшая подруга — это разновидность нежити. Они питаются твоими эмоциями и высасывают всё хорошее, оставляя только страшные воспоминания. Никто не знает или не помнит, откуда они взялись. Водятся только в Англии. Охраняют тюрьму для волшебников, из которой Блэк сбежал. Он выдал место, где прятались Поттеры, а потом, спасаясь от погони, убил лучшего друга и устроил взрыв. Погибло человек тринадцать-пятнадцать магглов. Министерство считает, что он захочет добить Поттера, и нагнало этих тварей, чтобы его поймать. А серебристая штука — это Патронус, он отгоняет их.

— Так, с Блэком мне понятно, — у меня в голове не укладывались некоторые вещи, — но при чём здесь мы?

— То есть? — спросила Падма. — Я тебя не понимаю.

— Девочки, у вас всё хорошо? — в дверях стоял здоровяк Уоррингтон со Слизерина.

— Привет, — ответила Лаванда, — не очень. Холодно.

— Съешьте шоколад — поможет, — сказал шестикурсник и двинулся дальше.

— Падма, я не понимаю, при чём здесь мы? Блэк за Поттером охотится? Вот пусть эти дементоры Поттера и охраняют. Почему я должна страдать?

— Скажешь тоже, — пробурчала Милли, — он герой.

— Вот и пусть учится в специальной школе для супергероев — от обычных людей подальше. В конце концов, почему из-за проблем одного должны страдать все?

— Мечтай дальше, — отозвалась Салли, протягивая мне шоколадный котелок, — кто мы, а кто он. Это же По-о-отер!

До самого конца пути мы обсуждали побег Блэка, выходки Поттера, мое родство с тёмным семейством и возмущались политикой Министерства в вопросе поимки сбежавшего преступника.

Поттера и его компанию недолюбливали если не все, то очень многие. Герой магического мира был очень далёк от тех идеалов, которые рисовали в себе в голове школьники. Он оказался обычным мальчишкой, не любившим учиться, нарушающим правила и бьющим в спину. Снегг так вообще заявлял, что: «Ваша фамилия не Поттер, чтобы я закрывал глаза на то, что вы шляетесь после отбоя» (нагадили за гобеленом, не выполнили задание, провалили тест, колдуете в коридоре, ходите в джинсах и так далее. Нужное подчеркнуть). Ту же Джонс на первом курсе оштрафовали и отправили на отработку за полёт на школьной метле во внеурочное время. Язвительный комментарий декана Слизерина о том, что когда она сменит фамилию, то сможет делать, что хочет, запомнили все.

Падма и Парвати жаловались, что МакГоннагал не сняла ни единого балла с золотого трио, которое гуляло после отбоя и вернулось под утро (о чем поведали Полная Дама и Пивз), но сняла по двадцать баллов с них, за то, что Падма и Лаванда задержались в гостях у Парвати и опоздали на десять минут.

Из динамиков раздался голос машиниста, который предупредил о скором прибытии на станцию. Сестры Патил, Салли и Лаванда спешно попрощались и ушли к себе в купе.

Через пять минут Хогвартс-Экспресс прибыл в Хогсмит. Погода не радовала — морось и холод. Мы поспешили к каретам, которые тянули фестралы. По мере приближения к воротам мне становилось холоднее и холоднее. Василий, который в этот раз ехал со мной, стал мурчать как трактор и тереться мордочкой о моё лицо, щекоча нос своими усами. Причины моего озноба стояли слева и справа от ворот — это были два дементора, с ног до головы укутанные в драные плащи. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку, а затем, покачнувшись, остановилась. Мы сошли на каменную дорожку, ведущую к замку, и вместе со всеми вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещенный факелами. Двери в Большой зал были распахнуты. Потолок был затянут чёрными тучами. Невилл Долгопупс, идущий довольно близко от нас, рассказывал всем о том, как знаменитый Гарри Поттер от встречи с дементорами упал в обморок, а он сам хотел умереть, но профессор Люпин их спас. Интересно, а Мальчик-который-выжил знает, что теперь про него будет ходить ещё одна сплетня?

Церемонию распределения вёл декан Когтеврана — профессор Флитвик. Каждого вновь прибывшего встречали аплодисментами. В этом году на факультеты поступило от десяти до двенадцати человек, причём мальчиков и девочек было поровну. Всё же я думаю, что Шляпа — для «тёмных лошадок» вроде меня, про которых ничего не известно. Криви-младшему даже на голову надеть говорящий артефакт не успели — только поднесли. Ожидаемо, что мальчик попал к нам.

Декан Когтеврана уже выносил из зала трехногий табурет и Распределяющую Шляпу, когда в дверях показались Поттер и Грейнджер. История с обмороком быстро разнеслась по школе, и многие откровенно пялились и показывали пальцем на Гарри. Особенно старался Малфой, картинно падая то на Крэбба, то на Гойла. Ему бы в театральное поступать — точно прошёл бы! Как только опоздавшие сели на скамейку за столом Гриффиндора, со своего кресла встал директор Дамблдор:

— Приветствую всех! — сказал он. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжил: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе».

Дамблдор секунду-другую молчал, давая студентам время на то, чтобы переварить новость.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжил директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого: не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

Хм, интересно, у кого это есть мантия-невидимка? Между прочим, чрезвычайно редкий артефакт, который стоит бешеных денег. Я видела такую в Косом переулке — две тысячи галлеонов! Срок службы — восемь лет.

— Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.

Ли толкнула меня в бок и кивком показала на Снегга, который смотрел через весь стол на профессора Люпина. Лицо зельевара исказила гримаса брезгливости и отвращения.

Так смотрят на, простите, собачье дерьмо, оставленное на шёлковых простынях. Брезгливостью Снегг не страдал — в зельеварении полно противных ингредиентов, таких, как половые железы самца мантикоры или вытяжка из семени гиппогрифа. Короче, гадости хватает, но тут… Слишком странно. Я не думаю, что это из-за старых мантий или помятого вида нового профессора. Наверное, они или знакомы, или Снегг знает не слишком приятные моменты биографии Люпина.

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести отмеренные ему года с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Со стороны гриффиндорского стола послышались бурные овации.

Хм, Хагрид — преподаватель… Не то, чтобы я не была рада, но и восторга алознаменных не испытываю. Лесничий добрый дядька, разбирается в живности, но и только! Присмотр за питомцами — его потолок. Учителем быть непросто — нужно соблюсти программу, подготовить выпускников к экзаменам, «держать» интерес школьников к предмету. Хагрид, извините, двух слов связать не может, а его преподавать взяли. Либо школе урезали бюджет, что за такие деньги больше никто не согласился, либо я чего-то не понимаю. Да и зачем лесничему это — тратить время на глупых школяров вместо того, чтобы спокойно заниматься своими делами? Определённо не понимаю!

— Ну вот, кажется, и всё, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!

Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьем. Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Василий, который сбежал от меня, едва я вылезла из кареты, и чёрная кошка Паркинсон вновь заняли место на школьных часах, а директор снова левитировал куски мяса и рыбы эти двум пушистым засранцам! Наконец последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд, и Дамблдор намекнул всем, что пора идти спать. Старосты увели малышей, а через пять минут подошла профессор Стебель и погнала всех прочь. Напряжённая поездка и сытный ужин сделали свое дело — мы с девочками быстро переоделись и разбрелись по постелям.

* * *

Утро первого учебного дня было бодрым и весёлым. Ханна принесла будильник, который залился соловьиной трелью в половине седьмого утра. Мелодия подозрительно смахивала на советский позывной для утренней зарядки. Аббот предупредила с вечера, что староста попросила помочь с первокурсницами и ей придется встать пораньше. Чтобы не терять время в первый учебный день, то проснуться пораньше решили все. На факультетской доске висело расписание для каждого курса. И что у нас сегодня? Нумерология стояла первой, потом чары, а затем — после обеда — каббалистика. В принципе, терпимо.

В большой зал я, Мун, Джонс и Боунс пришли одними из первых. Мы даже наблюдали, как на столах появляется еда! Кухня Хогвартса находилась точно под Большим Залом. Насколько я помню, столы, на которые выставляют завтрак-обед-ужин точь-в-точь повторяют месторасположение столов в Большом Зале. А Олух, Остаток, Пузырь и Уловка — имена домовых эльфов, отвечающих за питание детей.

Сегодня, любимая школа радовала рисовой кашей с маслом, яйцами всмятку, сосисками, беконом и французскими несладкими булочками. Надо сказать, что в меню хогвартских студентов практически отсутствовали сладости и чай. Наесться конфет можно было только четыре раза в год — на праздниках (по случаю начала и окончания года, Хэллоуин и Рождество). В остальное время — несите своё. Вместо чая, молока или компота нам давали тыквенный и томатный сок и тёплую воду. Старшекурсники приносили с собой кофе и чай в пакетиках, а младшие курсы либо долго спали, либо не знали заклинания, чтобы подогреть воду. На первом курсе мне об этом никто не сказал, а на втором подвела память. Но сегодня я с наслаждением потягивала обычный кофе «три в одном», которого набрала в Штатах.

В пятнадцать минут восьмого на завтрак пришли «Его Злейшество», «Его Светлость» и «Его Великаншество», то есть Снегг, Дамблдор и Хагрид. Если первый был мрачен, как сосед из прошлой жизни, когда ему жена похмелиться не давала, то остальные лучились радостью и благодушием.

Ближе к половине восьмого стали приходить и другие профессора — Флитвик, МакГоннагал, старушка-божий-одуванчик (вроде как каббалистку ведет), наш декан, Хуч и другие. В пять минут девятого стали приходить слизеринцы. Я не стала дожидаться Ханну и других пуффендуйцев, выйдя из-за стола первой.

Кабинет нумерологии располагался на третьем этаже напротив портрета короля Артура, который хмурил брови и почти не двигался. Само помещение представляло собой довольно большую аудиторию человек на пятьдесят с партами для двоих студентов в три ряда. На стенах висели плакаты с таблицей умножения, правилами сложения и вычитания, линейка положительных и отрицательных чисел, примеры решения системы уравнений. Судя по наглядным пособиям, мы будем учить обычную математику и алгебру. Надеюсь, начала анализа и стереометрия обойдут меня стороной. Формулы производных, умножение одночлена на многочлен и матрицы по методу Гаусса могу и сейчас решить, но не очень хочется. Здесь же, в конце класса, находились полки с дополнительной литературой — тут и английские учебники для начальной школы, и советские, и итальянские, даже арабская вязь имеется. Интересно, у преподавателя степень мастера или магистра?

Походив по кабинету и рассмотрев пособия и литературу, я устроилась за второй партой у окна. Милли наотрез отказалась от нумерологии, рун и кабалистики, выбрав, что попроще — Уход за Магическими Существами и маггловедение.

Первой, точнее второй (первая пришла я), в класс зашла Грейнджер. Кто бы сомневался — села под самым носом преподавателя и гордо посмотрела на меня. Какой же она еще ребенок! Неужели, по ее мнению, сидеть напротив учительского стола это круче, чем на второй парте у окна? Собственно, какая разница, где решать примеры?

Класс постепенно наполнялся студентами. Из гриффиндорцев пришли Патил и Грейнджер. Когтевран появился в полном составе. Слизерин представляли Нотт, Забини и Гринграсс. С моего факультета была я и Боунс. Всего — пятнадцать человек. Ожидаемо, что Парвати села к Гермионе, а Сьюзен ко мне. Без пары остался Нотт, который гордо восседал за первой партой второго ряда.

Ударил школьный колокол, и из небольшой двери вышла женщина лет сорока.

— Здравствуйте, уважаемые студенты, — негромко начала она — я ваш преподаватель Нумерологии. Меня зовут Септима Вектор. Сейчас я раздам вам небольшие тесты, которые определят ваш уровень знаний. Пожалуйста, не нужно списывать и дёргать своего соседа — оценку я ставить не буду. Мне необходимо знать, с какого материала начинать.

Со стола взлетели обычные листы формата А4.

— Пока вы читаете задания, проведём перекличку. Итак — Боунс Сьюзен.

— Здесь, — ответила моя соседка, подписывая листок.

— Морозова Анна.

— Здесь, — сказала я, читая задания.

Преподаватель продолжала сверять списки студентов, а мы — решать задачи. Уровень их продвигался от простого к сложному. Тридцать заданий — с самых азов математики до модулей, квадратных корней и логарифмов. Через десять минут школьники начали сдавать работы. Ещё через десять писали только мы с Грейнджер, а ещё через пять отвечала на вопросы теста только я одна.

— Мисс Морозова, — сказала Вектор, отвлекая меня от задачи, — на каком вы задании?

— Семнадцатом.

— Вы знаете, как его решать? — с недоверием спросила преподаватель.

— Теорию я знаю. Что получится на практике — неизвестно.

— Мисс Морозова, задержитесь после урока, — произнесла профессор и, взмахнув палочкой, призвала к себе мой листочек. — Итак, мы начнём с самого начала, а именно со сложения и вычитания. Сейчас немного о правилах на моём предмете. Первое — работы можно сдавать в обычных тетрадках в клетку, написанных шариковой ручкой. Второе — пользоваться калькулятором категорически запрещено. Третье — пользоваться счётами разрешаю. Четвертое — пользоваться таблицами и пособиями на контрольных работах запрещено…

Чем больше она говорила, тем больше у меня закрадывалось подозрения, что учительница или училась в Союзе, или её учил кто-то из СССР.

Женщина раздала нам учебники, автором которых она являлась, и мы начали решать задачки. Час двадцать пролетели как один миг — мы решали задачи, попутно слушая объяснения учителя. За первое занятие был пройден материал от натуральных чисел до умножения и деления в столбик. На общем фоне выделялись Грейнджер, Нотт и ещё одна девочка с Когтеврана. Я старалась не отсвечивать и просто прорешивала задание за заданием, добравшись до умножения и деления десятичных дробей, благо меня не дёргали. Прозвенел колокол, оповещающий, что занятие закончилось, и, записав домашнее задание, школьники ринулись на выход. Задержавшуюся Гермиону профессор мягко, но настойчиво выпроводила из аудитории.

— Мисс Морозова, — начала женщина, — я так понимаю, что вы вполне можете решать интегральные уравнения…

— Могу, — перебила я, — но не хочу.

— По какой методике вы учились? — заинтересованно спросила учительница.

— Меня обучали по русским учебникам.

— А в обычной школе как отнеслись к вашим… знаниям.

— Понимаете, — я начала подбирать слова, — обычная школа построена так, что голое знание теории там не нужно. Необходимы практические умения — сколько взять краски, чтобы покрасить стену, или рассчитать количество плитки для бассейна. Производные с матрицами никого не интересуют — это уровень университета. Я знаю теорию и могу решать примеры, но не применяла их на практике.

— Вы ведь из Союза?

— Мои покойные родители оттуда.

— В ближайший месяц мы будем изучать теорию вплоть до логарифмов. Думаю, что вам это будет не очень интересно. Поэтому, — женщина взмахнула палочкой, и на стол легло четыре книги, — вам необходимо прорешать минимум пять заданий из каждой темы, а также подготовить эссе, отразив те вопросы, которые указаны на форзаце пособия для начинающих.

— Профессор Вектор, — решила спросить я, — скажите, где вы учились?

— Из-за чего такой интерес? — насторожённо спросила женщина.

— Методика преподавания похожа на советскую.

— Я мастер нумерологии, училась у Виталия Колмогорова, — гордо ответила учительница. — Мисс Морозова, вам понятно, что необходимо сделать в течение этого месяца?

— Да, профессор. На занятия приходить?

— Обязательно. Решать вместе со студентами вы не будете до той поры, пока они не пройдут всю теорию, а потом присоединитесь.

— Спасибо, профессор. Я могу идти?

— Да, конечно.

Септима Вектор напомнила мне МакГоннагал — всё сухо и по делу, только в отличие от трансфигурации, на её предмете очень интересно. Также не могло не радовать то, что профессор не спросила, кто меня учил и как учил. Врать мне совершенно не хотелось. Похоже, что Вектор из тех преподавателей, которым пофиг, как и откуда, главное — результат.

Флитвик порадовал проверочной работой и отсутствием домашнего задания, а после обеда нас ждала неизведанная каббалистика. Студентов, решивших изучать сей таинственный предмет, оказалось немного — пять человек (по одному с каждого факультета, а со Слизерина аж двое). Данную дисциплину вела старушка-божий-одуванчик — профессор Станидж. Каббалистика тесно переплеталась с нумерологий и рунами и представляла из себя геометрию и черчение на магический лад. Нам надлежало изучить всевозможные магические фигуры, их начертание, руны, с которыми они могут взаимодействовать, и разобрать ритуалы, в которых они применяются. Предмет очень интересный, но весьма сложный. Мое знание геометрии и умение работать с транспортиром спасали мало. Первый месяц преподаватель собиралась посвятить маггловской теории и научить нас чертить «виды сверху и сбоку», а также пользоваться транспортиром и линейкой. Ведь для того, чтобы начертить пентаграмму для ритуала, необходимо точно соблюсти наклоны линий. Для работы с рунной пирамидой тоже необходимо чётко соблюдать сечения и углы. Как я поняла, каббалистика в Хогвартсе — это упрощённая ритуалистика, из которой убрали больше половины материала. Домашним заданием было выучить кучу правил и определений, а мне, как особо одарённой, начертить в трех плоскостях геометрические фигуры. Это же задание хотела выполнить Грейнджер, но профессор Станидж жестко осадила гриффиндорку, порекомендовав выучить определения, правила и научиться отличать медиану от биссектрисы. Гермиона обиделась. Интересно, бросит или будет дальше ходить?

Первый учебный день так и остался бы обычным, если бы по школе не разнеслась новость о том, что на Драко Малфоя напал гиппогриф.

— Представляешь, — захлебываясь эмоциями, рассказывала Милли, пока мы делали домашнее задание в гостиной Пуффендуя, — ка-а-а-к полоснул его когтями!

— Ну, Малфой всегда отличался умом и сообразительностью, — ответила я. — Живой хоть?

— Да что ему будет! — громко воскликнула подруга. — На нем артефактов больше, чем колокольчиков у Дамблдора! Строит из себя раненого, а Паркинсон жалеет его.

— И всё же это странно, что профессор ничего не смог…

— Не смеши, — меня перебила Сьюзен, сидевшая с нами за одним столом, — из Хагрида профессор, как из твоей Воровки сова! Вроде почтовая птица, а дальше — сама знаешь.

Весть о вредной сороке, которая теоретически должна кушать всё, но ела исключительно специальный корм, фундук и отказывалась носить что-то, кроме писем, (и то поуговаривать ещё нужно было) быстро разошлась по школе, и теперь студенты не покупают птиц из семейства врановых.

— Почему его назначили преподавателем? — довольно громко спросила Ханна, сидящая рядом.

— Потому что, — откликнулась Диана Вейн, читавшая книгу, — на такую заработную плату никто не идет — это раз. Второе — с него сняли судимость и вернули волшебную палочку. И третье — наш лесник сдал СОВ по двум предметам — Уход за Магическими Существами и травология. Теперь он числится ассистентом, а так как преподавателя у нас нет, точнее, никого так и не смогли уговорить, то уроки ведёт он. Предмет необязательный, и это даже не уроки, а так… факультатив. Для того, чтобы урок был обязательным, его должен преподавать мастер. Из Хагрида такой же мастер, как из Филча волшебник.

— Afiget! — только и смогла вымолвить я.

— А кто вести-то должен был? — спросил когтевранец Голдштейн, пришедший поиграть в плюй-камни.

— Некто Граббли-Дерг, — ответила староста, — но что-то там не срослось, и теперь преподаватель Хагрид.

Родители Вейн работали в отделе магического образования, поэтому сведения были точные. Новость о том, что Хагриду вернули волшебную палочку, ажиотажа не вызвала — все обсуждали Блэка и его побег. Нам было некогда учувствовать в дискуссии — уроки сами себя не сделают. Мили тихо материлась и писала ээсе по трансфигурации, я чертила усечённый конус в трех проекциях, Ли рисовала гороскоп к прорицаниям. Доделав домашнее задание, мы разбрелись по своим факультетам и спальням. Радовало то, что первый учебный день был пятницей и нас ждало целых два выходных дня!

Старшекурсники предупредили, что в этом году нагрузка очень сильно возрастёт, а мы не мальчик-который-выжил, и филонить не получится. Как говорит Снегг: «Ваша фамилия Поттер? Нет? Тогда с чего вы решили, что можно не делать домашнее задание?». Фраза стала крылатой и использовалась студентами всех курсов и некоторыми преподавателями. Лишь МакГоннагал кривилась и поджимала губы, услышав высказывание, но баллы не снимала. Так как уроки были сделаны ещё накануне, то в выходные я с чистой совестью отправилась на любимое рукоделие. Стена с заказами была переполнена — бумажки и пергамент наклеены один на другой, на небольшом столике, где стояли чашки и сладости, также лежала стопочка пергаментов.

— Энни, — сказала Сметвик, ставшая председателем кружка, — у нас завал! Платят мало, а работы много.

— А что, собственно, случилось? — спросила я, смотря заказы.

— Дементоры, Блэк и Хагрид! Что б их мантикора покусала! — выругалась девушка.

— Что происходит? — послышался удивлённый голос одной из близняшек Патил, которые зашли следом за мной.

— У всех закончились носки? Или ожидается метель? — добавила вторая.

— Нет, — устало отозвалась когтевранка Мариетта, оторвавшись от зачаровывания иголок. — Все желают защитную вышивку от Хагридовых монстров, дементоров и защиту от Блэка.

— А к защите от Блэка какое мы имеем отношение?

— Все свято уверены, что заколочки и галстучки, которые нам предстоит сделать, уберегут их от одного из самых опасных преступников волшебного мира, — фыркнула сидящая за столом Эджком.

— Давайте не будем их расстраивать, — предложила я, — тем более платят деньгами и бартером.

— Я спальню свою хочу! — скривилась Парвати.

— Не заработали люди баллов. Впрочем, поищи, может, Грейнджер что-нибудь заказала.

— Энни, не смеши. Грейнджер теперь зрелая девушка, — ответила Падма, — и все эти рюшечки и цветочки считает глупостью для малышей. Говорит, что это пережиток прошлого, а зелье — тёмная магия!

— Какое зелье? — не поняла я.

— А, точно! Ты же у магглов растешь, — воскликнула Вейн-младшая, вышивающая цветок. Несмотря на свои двенадцать лет, она выглядела старше и имела грудь полного второго размера. Акселератка. — Когда волшебник достигает полового созревания, то начинает принимать зелье, которое не даёт использовать его части в ритуалах и зельях.

— Оу! А я и не знала. Расскажи.

— Ну, тебе его ещё рано пить…

— И не собиралась, — перебила я, — пока не собиралась.

— У магов в ритуалах и зельях используется волосы, ногти, кости, кровь и всё такое. Для того, чтобы предотвратить использование, то выпивают специальное зелье. Срок действия — девяносто семь суток. Выпиваешь, и через час твои волосы и части тела не годятся для оборотного, амортенции и ещё кучи всего.

— Подожди-подожди, а сейчас мои волосы можно использовать в оборотном?

— Можно, — спокойно ответила Вейн, — да не переживай ты! Намажь волосы «ПростоБлеск» и не заморачивайся, или голову мой каждый день маггловским сульфатным шампунем.

— А почему сульфатным? — спросила я, удивившись познаниям Ромильды о косметических средствах неволшебников.

— Эффект до десяти часов. Волосы становятся непригодны для зелий.

— А есть ещё что-то?

— Есть. В клубе «Леди и джентльмены» лежат каталоги из аптек. Закажи совой, только у Малпера не бери, бери у Пиппина или Берка! Лучше всего покупать в Хогсмите — там отличные зелья, которые реализует Снегг. Или обратись напрямую к нему.

— Лучше поцеловать жабу, — проворчала Мариетта.

— Сама ты… — ответила Ромильда, не став договаривать, — он хороший зельевар, нормальный мужчина.

О, похоже, в полку Снегговских поклонниц прибыло. И чем он им так нравится? Страшный, как Баба-Яга, нос сломан, волосы нечесаные, постоянно орёт… Стокгольмский синдром? Или «Любовь зла»? Решительно не понимаю.

— А как тогда участвовать в ритуалах, если пьёшь зелье? — поинтересовалась второкурсница Мелинда из Гриффиндора.

— Никак, — ответила Сметвик. — На этом и делают деньги аптекари, ювелиры и артефакторы, продавая кучу определителей зелий, кремов, шампуней и всякого хлама. Это ведь не так просто, как кажется — выпил зелье, и использовать ничего нельзя.

— А как? — спросила Мелинда.

В аудитории воцарилась тишина, и Алисия начала просвещать присутствующих.

— После принятия зелья использовать ваши части можно, но результат будет непредсказуемым. Если добавить волос человека, который нанёс на него крем или помыл голову сульфатным шампунем в оборотное, то оно просто испортится — и видно это будет сразу. А с зельем всё по-другому — оборотное примет нужный цвет и вкус, но превратиться в того человека не получится.

— А в кого получится? — не удержалась я.

— В того, чьи части были добавлены в зелье, — усмехнулась Сметвик. — Зельевары обычно добавляют шерсть животных или перья птиц. Не смертельно, но неприятно. Обзавестись кошачьей головой и хвостом то ещё удовольствие.

А мне вспомнился прошлый год и Грейнджер. Видимо, трио варило оборотное и Гермиона должна была кем-то стать, но тот человек пил зелье, и гриффиндоркая выскочка обзавелась усами и лапами, а учитывая яд в голосе нашего председателя, она знала, ЧТО выпила Грейнджер и в КОГО собиралась превратиться.

— Но для того, чтобы использовать кровь в ритуалах, — продолжала Сметвик, — просто перестать пить зелье не получится. Необходимо соблюдать пост в течении сорока суток или четырнадцати дней — в зависимости от состава.

— Напоминает маггловские религиозные посты.

— Они и есть, — подтвердила Алисия.

— То есть религии — это не совсем выдумки? — спросила я.

— Абсолютно не выдумки, — серьёзно ответила слизеринка, — но это уровень магистров и архимагистров. Они разбираются в этом. Литературы на эту тему в школе нет. Можно только по родовым библиотекам поискать или в университетах.

— То есть, рай, ад, чистилище, нирвана и все остальное существует? — ещё больше удивилась я.

— Энни, — серьёзно сказала Алисия, — я не могу ответить на этот вопрос, потому что я не знаю. Раньше, чем мне исполнится лет двадцать, в этот раздел библиотеки меня не пустят. Одно знаю точно: битвы между богами — это не выдумки. И хватит болтать, бери заказы!

Пришлось идти и выбирать заказы. Самые денежные уже расхватали, но я смогла найти оплату баллами и бартером. За вышивку на мантии, к которой прилагается рисунок, платили двадцатью баллами. Судя по характеру рисунка — человек из чистокровной семьи. Рунная вышивка отгоняла мелкую нечисть типа Пивза и на пару секунд замедляла дементора, что давало возможность убежать. Второй заказ был на вышивку инициалов на нижнем белье. В Хогвартсе это распространенная практика, ведь вещи из стирки кладутся все в тот же шкаф, но вперемешку. По ошибке можно захватить чужое, да и шутников никто не отменял. Можно, конечно, маркером или чернилами подписать, но не так красиво. За работу с трусиками и маечками предлагали ингредиенты для зельеварения. Мне, в принципе, их нафиг не надо, но доска «куплю-продам» на что?

В прошлом году перед отъездом старшекурсники презентовали проект по чарам, рунам и началам артефакторики — доску объявлений школы Хогвартс.

Сей артефакт представлял собой деревянную поверхность, разграфлённую по направлениям: одежда, еда, школьные принадлежности, ингредиенты, артефакты, игрушки, сумки, спорт и так далее.

В отличие от «чёрного рынка школы», здесь имя продавца не скрывалось. Я уже вывесила объявление о продаже кукол, платьев и мягких игрушек.

— Энни, почему так мало? — возмутилась Сметвик.

— Заказ объёмный.

— Не увиливай. Работы много!

Дабы успокоить Алисию, пришлось взять ещё пару мелких заказов на отделку формы.

Разговор со Сметвик заставил задуматься. То есть, все эти религии не такая уж и выдумка. Соблюдение постов, ограничений, священных праздников, молитвы и прочее как-то влияют на мага и его магию. Интересно, а что за битвы между богами? Помнится мне, будет фильм про то, что победителей нарекли Богами, а Побежденных Титанами. Может, тут так же? И кто с кем бился? Будда с Кали? Хотя нет, Будда — это принц Гаутама. Может, Зевс с Моисеем? Ой, Моисей пророк же, а не бог. И кто кого бил? Ганеша с Велесом? Непонятно. Жаль, что Алисия не может ответить на этот вопрос. Попробую поинтересоваться в США — там народ попроще.

Работы было много, и в кружке рукоделия я проторчала все выходные, наведавшись в соседнюю аудиторию, где располагался факультатив по домоводству, лишь в воскресенье вечером. В этом году нам предстояла работа над стеклянными и хрустальными поверхностями. Председатель выдала мне список литературы, который необходимо изучить и отправила в библиотеку. В спальню я приползла ближе к десяти вечера и сразу отправилась в кровать, где сопел любимый кот. С понедельника начинается учеба.

* * *

Утро первого дня полноценной учебной недели было хмурым — из окна поддувал ветер и слышались раскаты грома. Встала я по будильнику Ханны, которая хочет стать старостой и всячески помогает Вейн, исполняя мелкие поручения. Политика Хогвартса проста и понятна — староста имеет очень много привилегий — проход в Хогсмит, отдельная ванная, личная комната и всё в этом духе. Стать старостой не просто — нужно помогать преподавателям, младшекурсникам, отлично учиться, быть массовиком-затейником и так далее. На нашем курсе старостой хотели стать Боунс и Аббот. Я не знаю, как они пришли к соглашению, но на значок стала работать Ханна, а Сьюзен сосредоточилась на учебе и факультативах. Значок старосты Гриффиндора желала получить Грейнджер, которая поучала всех и вся. Интересно будет посмотреть на её лицо, когда она узнает, что для него необходимо было быть председателем какого-либо клуба, кружка или факультатива сроком от полугода, ведь она нигде не участвует! Тот же Диггори был капитаном квиддичной команды, но потом, поняв, что слишком сложно совмещать обе должности, передал полномочия капитана своему загонщику.

Расписание уроков, висящее на большой доске факультета, тоже не радовало. Теперь каждый понедельник с девяти утра нас ждет МакГоннагал, Стебель и Бинс с Синистрой. Уныло таща рюкзак на спине, я поплелась на завтрак. Сам приём пищи пролетел как-то незаметно, поскольку подготовку к уроку никто не отменял. Староста раздала нам копии расписаний и мы дружно, всем факультетом, направились к декану Гриффиндора на занятие.

Первый урок трансфигурации в этом году начался с очень сложного раздела — анимагии. Профессор превратилась в хорошо знакомую нам кошку. Затем нам был показан пример расчёта, чтобы мы могли просчитать свою анимагическую форму — он представлял собой нумеролого-трансфигурационное уравнение и график. Расчет давал ответ, к какому типу животных относится будущая форма — хордовые, моллюски, иглокожие, а также показывала класс. У меня выходило, что, если я решусь стать анимагом, то это будет хордовый из класса млекопитающих. У Ли — птица. Энтони из Когтеврана станет моллюском. Так же МакГоннагал объяснила, в чём опасность превращения и какие последствия это несёт. А более точную форму можно будет просчитать на нумерологии и каббалистике. За зельем, чтобы испробовать, что такое анимагия, обращайтесь, мол, к Снеггу. Познавательный урок.

Травология — один из моих любимых предметов. Во-первых, не нужно с собой ничего нести, всё хранится в теплице. Во-вторых, её ведет декан, которая многое нам прощает, в-третьих, из теплиц можно пройти прямо в гостиную. Ну и в-четвёртых, если не наглеть, разрешено собрать немного ингредиентов для себя лично. Минус у этого урока только один — Гриффиндор. За те два года, что мы соседствуем на этом занятии, алознамённые ничуть не изменились — крикливые, ленивые и наглые.

— Сегодня мы будем пересаживать герань трескучую, — сказала Профессор Стебель, когда начался урок. — Её сок очень ядовит и вызывает ожоги. Сейчас вы возьмёте из корзин свои перчатки, фартуки и шляпы, а затем начнёте работать.

Купленный инвентарь для уроков травологии мы оставляли в больших корзинах по курсам и факультетам. Его, как и ингредиенты для зелий, покупали самый стандартный, поскольку все перчатки, фартуки и шляпы будут свалены в общую кучу. А если подписать, то очищением придется заниматься самостоятельно, ибо закон Хогвартса таков — подписанные вещи очищаются эльфами, если они лежат в специально отведённом для этого месте, то есть в шкафу для стирки белья. Во всех остальных случаях хозяин очищает и стирает сам. Мои фиалы для зелий никто не мыл и не использовал, кроме меня. Это было несколько неудобно, так как два раза в неделю приходилось идти в подземелья и безо всякой магии отмывать колбочки и флакончики. Радовало только то, что я не одна такая.

— Эй, — возмущенно сказала Лаванда Браун, которая первая достигла плетёной корзины третьего курса факультета Гриффиндор, — что с нашими перчатками?

Девушка достала фартук с огромной дырой вместо кармана. Следом за ней Дин Томас вытащил шляпу без полей. Мы кинулись проверять свою корзину, затем вещи Слизерина и Когтеврана. Везде одно и тоже — дырявые перчатки, шлапы и фартуки. Занятие было сорвано.

— Профессор, — воскликнула Гермиона Грейнджер, держа в руках корзину первого курса Когтерврана — смотрите!

— О Мерлин! — воскликнула Стебель.

Любопытная Лаванда Браун тут же сунула свой нос и моментально отпрыгнула от Грейнджер метра на два с криком:

— Кры-ы-ыс-а-а-а!

Начался визг, писк и чёрт знает, что! Профессор Стебель два раза выпустила из палочки струи фиолетового дыма с хлопком, прежде чем этот бедлам прекратился.

— Мисс Браун, мисс Патил, мисс Данбар, мисс Боунс — минус десять баллов каждой, — сказала преподавательница.

— Профессор, — обратил на себя внимание Захария, — на дне других корзинок тоже были крысы. Сбежали.

— К следующему уроку подготовить эссе на тему «Трескучая герань и её свойства». Все свободны. Желающие заработать баллы останьтесь.

Крысы — это напасть волшебного мира. Зелья, заклинания для отпугивания, отрава и другие способы действуют плохо. В школе раз в полгода проводили что-то типа санобработки чарами и зельями. Видимо, в этот раз забыли или пора менять отраву — крысы привыкли.

Помогать профессору остались все пуффендуйцы, Грейнджер и Долгопупс. Мы чинили корзинки, перебирали инвентарь и уничтожали совсем негодный. Учительница наградила всех, кто остался, двадцатью баллами. Удар колокола возвестил о том, что наступила перемена, и все школьники направились на обед.

— Мисс Морозова, — окликнула декан возле выхода из теплиц, — я бы хотела дать задание вашему коту. Не возражаете?

— Нет, то есть да! Ну, не возражаю. Вы хотите, чтобы он ловил крыс? — спросила я.

— Всё верно. Думаю, что пять баллов за каждую пойманную крысу для вас и дополнительная миска куриной печени для кота довольно приличная оплата.

— Здорово! Спасибо, профессор! А как же другие ребята, у которых есть кошки?

— Если вы увидите их раньше меня, то передайте мисс Паркинсон и мистеру Трумэну те же условия, что я озвучила вам.

С этого дня Хогвартс потерял покой. Три представителя кошачьих — рыжий Василий, черная Майя и полосатый Лаки гоняли грызунов. Крысы убегали от кошек по столам, кабинетам и коридорам. Впрочем, вопли быстро утихли, когда школьники подсчитали размер убытков — набор садового инвентаря, который необходимо было купить каждому, стоил три галлеона — немаленькая сумма. Студенты и преподаватели делали ставки — чей кошак наловит больше. К рождеству лидировала кошка Пэнси — тридцать семь грызунов, затем Вася — тридцать две крысы. Лаки выловил двадцать восемь, но в его списках был хорёк, куница и несколько мелких змей, что повадились лазать в курятники.

За понедельником потянулись обычные школьные будни. Утром и после обеда — уроки, днём домашнее задание, вечером — кружок. Древние руны, на которые мы попали в среду, больше походили на изучение иностранного языка без произношения. Профессор Баблинг в качестве годового проекта разрешила мне дополнительно изучить славянские руны, которые не входили в программу Хогвартса. К концу года я должна буду представить проект — сравнение староанглийских рун и старославянских, а также просчитать рунные цепочки и указать их преимущества и недостатки. Составление и зачаровывание цепочки рун — это уже материал следующих курсов. Преподавательница разрешила включить в проект эти разделы, если получится что-то стоящее. Она знала о моей цели — поступление в Салемскую академию и даже согласилась написать рекомендацию и отзыв на мои работы. Я хотела бы и напечататься в журнале под её руководством, но учительница решила подождать до моего четвёртого-пятого курса, чтобы посмотреть, что из меня выйдет.

На мой взгляд, если соединить нумерологию, руны и каббалистику, то получится предмет — введение в ритуалистику. Для любого ритуала нужны руны, пентаграмма или артефакты и строгое соблюдение пропорций и расположения оных.

Вторник и среда, на мой взгляд, были наименее загружены — астрономия, травология, история, нумерология и каббалистика.

Расписание четверга не радовало совсем — утром зелья, затем трансфигурация, а после обеда чары. И какая гадина составляет расписание?!

Зельеварение с этого года ведет «Его злейшество» профессор Снегг. Эдвин Кеттелберн получил мастерство и уехал во Францию, прихватив деда — преподавателя по УЗМС (то ли радоваться, что теперь на этот предмет ходить не надо, то ли грустить из-за назначенного преподавать Хагрида). Теперь у первых и вторых курсов зелья ведет Маркус Флинт. Вот уж точно — между молотом и наковальней. Правда, был один бонус — зельеварение под руководством Снегга у нас один раз в неделю. Честно говоря, уж лучше два раза, но с Кеттелберном.

Без пяти девять мы уже столпились перед аудиторией. За минуту до удара колокола дверь распахнулась. Школьники быстренько расселись по партам и приготовились внимать мудрости самого молодого мастера, но видимо, рядом пролетала птица оболоминго, и мы вместо разбора состава зелья и объяснения нюансов услышали скупое:

— Рецепт на доске, ингредиенты в шкафу.

Мы недоумённо переглянулись.

— Простите, профессор, — сказала когтевранка Жанна, — вы не могли бы рассказать об особенностях варки зелья?

— Что вам непонятно? — удивлённо спросил Снегг.

— Все непонятно, — послышалось бурчание Захарии.

— В рецепте на доске не сказано, каким образом должны быть нарезаны стебли беладонны, а также не указана степень измельчения зубов змеи, — начала говорить Жанна.

— Мисс Киль, — перебил её Снегг, — вы читать умеете?

— Э-э-э, да, — смущённо ответила девушка.

— Тогда будьте добры, прочитайте первую строчку написанного! — громко сказал преподаватель.

— При варке зелья используется «Стандартная книга зельевара» — страница 27, «Таблицы нарезки и совместимости» — страницы 62-67, учебник за третий курс — страница 6.

— Все слышали? — зло произнес декан Слизерина, — Открываем, читаем, варим! И минус пять баллов Когтеврану за идиотские вопросы!

Так и хотелось громко-громко крикнуть «Ка-а-а-азёл». Ну что стоило потратить десять минут и объяснить спорные моменты? Но нет! Надо показать свою значимость и выпендриться. Не верится, но я согласна с Уизли — гад слизеринский, а не препод!

Разбор указанных страниц занял почти тридцать минут. На перемене из класса никто не вышел — все варили зелье. Снегг кружил по классу, словно большая летучая мышь, и едко комментировал ошибки и промахи.

— Мистер МакМиллан, видимо, в вашей голове знания не задерживаются! Минус три балла за неверную нарезку. Эскуро! Переделать! Мисс Патил, вероятно, вы плохо знаете английский, но вам простительно. Перечитайте третью строчку и минус два балла. Мистер Голдштейн, а вы, видимо решили забрать себе славу Долгопупса? Нет? Тогда объясните мне, для чего вы взяли зубы ящерицы? Минус семь баллов. Ваша фамилия Морозова, а не Поттер. Минус десять баллов за неверные ингредиенты в зелье. Эскуро!

Вот сволочь! Снегг, своими комментариями отвлек меня и в зелье вместо душницы упала ягодка беладонны. Преподаватель взмахнул палочкой, и зелье исчезло. Учитывая время варки — я просто не успею сварить новое это раз, а два — моё варево можно было исправить!

— Я не согласна! — мой голос эхом разносился по подземелью.

— Что, простите?

— Я не согласна с тем, что вы отняли у меня баллы и уничтожили зелье! Из-за того, что вы нас отвлекаете своими комментариями, мы не можем сосредоточиться, а моё зелье можно было исправить, — обида подступала к горлу.

— Минус десять баллов с Пуффендуя, — спокойно проговорил Снегг, — отработка… ох, простите, просто минус баллы. Что смотрите? Продолжайте работу!

До конца занятия никто не проронил ни слова. Впрочем, ужас подземелий больше не кружил по классу, и большей части школьников удалось худо-бедно сварить зелье. Я же не успела и половину ингредиентов отправить в котел!

— Сдавайте работы. Мисс Морозова — минус двадцать баллов за испорченные ингредиенты и не сваренное зелье. Мистер Финч-Флетчер -минус десять баллов…

Слизринский декан снял с каждого присутствующего от пяти до двадцати баллов. Мне хотелось плакать от бессилия. В конце класса захлюпала носом Сара, Аббот быстро забросила вещи в сумку и пулей вылетела из класса — по её лицу текли слезы.

— Он всегда такой? — ни к кому не обращаясь, спросил когтевранец Алекс, когда мы вышли из класса.

— Говорят, что да, — хлюпая носом, ответила Сьюзен.

— Интересно, почему он такой злой? — задумалась Салли Перкс.

— Бабы нет, — ответила я. — Nedoebit и Spermotoksikoz замучали. Может, скинемся ему на абонемент в бордель? Пусть там успокаивается!

— Минус десять баллов, мисс Морозова, — послышался вкрадчивый голос позади меня.

Честно — я испугалась. А как вы бы отреагировали на то, что пять секунд назад за вами никого не было, а тут кто-то за спиной громким шёпотом что-то говорит? И как испуганный ребенок завизжала, попыталась бежать и, запутавшись в полах мантии, упала. Профессор Снегг поднял меня на ноги, как котенка — за шкирку. Стало ещё обиднее.

— Отработка до конца недели с восьми до девяти в классе зельеварения. Ясно?

— Да, сэр.

— Mozete idti, Anna Nikolaevna. Zdi vas segodna v vosem.

Я подошла к ребятам и… разревелась. Было реально обидно — пятьдесят баллов псу под хвост! Количество моих кровно заработанных баллов теперь минус десять! Одногрупники утешали, как могли. Ли отвела меня в близлежащий туалет и успокоила. На трансфигурацию мы опоздали, впрочем, Боунс, Киль и Патил тоже. У нас были красные носы и заплаканные глаза.

— Не ошибусь, если предположу, что вы с зельеварения? — сказала МакГоннагал в начале урока.

— Да, профессор, — ответил мой однокурсник Александр.

— Профессор Снегг очень жёсткий преподаватель. Работает он строго по учебнику без отступлений. Вам придётся до урока самостоятельно разбирать состав зелья и нюансы работы с ним, — сказала МакГоннагал. — А теперь записываем тему урока: «Превращение живого в живое». Данная тема подразделяется…

Профессор МакГоннагал начала скучнейшую лекцию о превращении одного организма в другой, а я призадумалась. Значит, наш преподаватель зельеварения знает русский язык, а не только матерные выражения. Хм, придется быть аккуратной в высказываниях. За пятьдесят баллов было ну очень обидно. Я не Поттер, которому директор добавит, и не Малфой, за которого крестный вступится. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что он просто отыгрался за встречу в Косом два года назад, сравнение с Чикатило и другими историями с моим участием. Делаем вывод — дядя мстительный.

После трансфигурации был долгожданный обед, на котором Майя, никого не стесняясь, притащила крысу прямо под ноги профессору Стебель. Та кошку похвалила, выставила миску печенки, и счастливое животное, бросив дохлого грызуна, с аппетитом уплетало угощение под завистливыми взглядами Василия и Лаки. Остаток дня прошёл спокойно. Председатели кружка домоводства и рукоделия философски отнеслись к отработке у Снегга, мол бывает, ничего не поделаешь. Посоветовали не выделываться и не нарываться. Увы, советы были пропущены мимо ушей.

В восемь ноль-ноль с рюкзаком за спиной я стояла перед дверью кабинета зельеварения. Справа от двери стоял Поттер, в двух шагах от него две девочки-когтевранки курса с четвёртого, около меня примостился пятикурсник-пуффендуец Эдди. Дверь в обитель «пыток и ужаса» отворилась:

— Прошу входить. Мистер Поттер — вы собираете слизь флоббер-червей для следующего урока зельеварения. Мисс Барнгольд перебирает травы в пятой корзине. Мисс Лакстейн отмывает парты. Мисс Морозова моет пробирки из третьей коробки. Мистер Штерн моет котлы из пятой корзины. Приступаем.

Студенты со стонами и вздохами направились делать указанную работу, а профессор сел за преподавательский стол, вытащил перо с чернильницей и начал проверять эссе.

Для меня в чистке пробирок не было ничего нового или страшного. Даже отработкой можно не считать — мыть посуду привычное дело. Я достала из рюкзака губку, перчатки, ершик для бутылок, мыло, щетку и вторую пару перчаток для Эдди. Парень кивнул в знак благодарности, взял щетку, намылил её и, надев перчатки, стал тереть котел. Идеально было бы чистить котлы песком, но, учитывая качество ингредиентов и зелий — и так сойдет. Ни для кого не было секретом, что очищать инвентарь для работы с зельями необходимо без магии, иначе за результат можно не ручаться. Взрывы котла у того же Долгопупса приписывают не рукожопости Невилла, а ленивым школьникам, которые тайком от Снегга очистили котлы магией. Моя предусмотрительность в виде хозяйственного инвентаря не была новшеством — многие магглорожденные и полукровки приносили на отработки химикаты маггловского мира, никто не запрещал, но просили не использовать хлоросодержащие вещества и растворы с соляной и сернистой кислотой. Идеальным выходом было применение обычного мыла, соды и уксуса, которыми оттирали и отмывали всё.

— Мистер Поттер, — сказал Снегг через полчаса после начала отработки, — когда списываете у Грейнджер, допустите хотя бы пару ошибок, а не переписывайте слово-в-слово. Отвратительно!

— Я сам писал! — тут же взвился национальный герой.

— Конечно, сами списали и даже над смыслом не задумывались! К следующему занятию подготовить эссе на эту тему, а не списывать у Грейнджер, иначе до конца года с отработок не вылезете! Вам ясно?

— Да.

— Да, сэр.

— Да, сэр.

После этой перепалки в классе воцарилось молчание, которое продлилось до самого конца отработки. Декан Слизерина отпустил нас без четверти десять, чтобы мы без проблем добрались до своих спален.

Утро пятницы было солнечным и тёплым, но хорошего настроения это не прибавляло — то ли дементоры так влияли, то ли снятые баллы. В половину восьмого утра Большой зал был практически пуст — семь преподавателей да десятка полтора студентов. Бум! Бабах! Бам-с! — послышалось где-то за преподавательским столом.

— Маву! — раздался кошачий возглас прямо за креслом профессора травологии.

— Мряв! — вопль с больших факультетских часов.

— Ма-а-а-у! — тоненько пискнула кошка, вылезая из-под директорского трона.

Два книззла покинули свои места и присоединились к третьему, чтобы догнать большую жирную крысу. Грызун пытался оторваться и в отчаянной попытке спастись запрыгнул на преподавательский стол.

— Ай-яй-яй! — заверещал Флитвик.

— Чьи животные?! — строго спросила МакГоннагал. — Уберите немедленно!

— Помона, ваше желание в истреблении мышей зашло слишком далеко! — это уже Хуч.

Другие профессора, присутствующие за столом, тоже что-то говорили, причём одновременно. Крыса петляла по столу, огибая кубки, кружки и тарелки. Коты грациозностью не отличались — в попытке догнать грызуна они переворачивали всё, что стояло на пути. Куча тарелок, ложек, вилок и чашек оказались на полу. Возмущённый гомон со стороны преподавательского стола становился всё сильнее и только Северус Снегг, с невозмутимым видом взяв свою чашку, откинулся на спинку кресла и, проводив взглядом спрыгнувших и скрывшихся в боковом проходе животных, продолжил пить кофе дальше.

— Это возмутительно! — проговорила МакГоннагал. — Помона, я требую прекратить подкармливать и натравливать…

— В таком случае, — перебила Стебель, — вы из своего кармана купите школьникам новый инвентарь!

— Есть же зелья, в конце-то концов! — воскликнула декан Гриффиндора.

— Миневра, — устало откликнулась наша декан, — если бы всё зависело от зелий и заклинаний, то проблем бы не было! Это же крысы!

— А что мешает нашему глубокоуважаемому зельевару модифицировать зелье? — вкрадчиво спросил директор и посмотрел на Снегга, который скривился как от зубной боли.

— Зельевару мешают толпы бездарей и баранов, за которыми приходиться следить, директор, — желчно ответил декан Слизерина.

Преподаватели переругивались и спорили всё время, пока находились на завтраке. Стебель напирала на то, что крысы — это не её специальность, МакГоннагал возмущалась бездействием Флитвика, а директор — зельевара. Деканы двух факультетов отговаривались занятостью и давали «зелёный свет» книззлам. Хотя, по-моему, они просто решили побесить начальство в виде Дамблдора и МакГоннагал.

Не прошло и часа, как по Хогвартсу разнеслась новость, что три кота-три хвоста будут продолжать ловить крыс и мышей в замке, так как «Его злейшество» и «Его карликовость» отказались бороться с грызунами, мол, они заняты, некогда им, а у школьников мозгов на данные действия маловато будет.

Насколько я помню из адаптационной недели и уроков домоводства, заклинания для отпугивания мелких грызунов очень простые, но его нужно произнести раз тридцать-сорок, чтобы был результат и то, не факт, что получится. Грызуны быстро привыкают, понимают, что можно не бояться — ложная тревога и перестают на него реагировать. А зелье — очень токсично при варке и вызывает иммунитет к ядам у грызунов. Зельевару приходится каждый раз добавлять всё больше и больше ядовитых ингредиентов и придумывать новые изощрённые рецепты.

Все хорошее имеет свойство заканчиваться, так закончился и завтрак, а вместе с ним представление «Конфликт профессоров и руководства школы». Миссис Бейкер, женщина из вспомогательного персонала школы, которая отвечает за чистоту в классах, напомнила, что занятия начинаются через двадцать минут. Разочарованные школьники, которым хотелось «продолжения банкета», горестно вздыхали и покидали Большой Зал.

Без десяти девять студенты третьих курсов Пуффендуя и Когтеврана уже стояли под дверью кабинета, где проводились уроки Защиты от Тёмных Искусств.

Яркое отличие факультетов красных и зелёных от синих и жёлтых было в том, что последние никогда не зайдут в класс без преподавателя. Вот и сейчас третьекурсники двух факультетов просто ждали, когда новый учитель ЗОТИ появится в аудитории.

— Здравствуйте, — послышался тихий голос позади студентов.

— Здравствуйте, — мы нестройно поздоровались с желтоглазым усталым мужчиной.

— Заходите в класс, а после переклички мы отправимся на практическое занятие.

— Куда сядем? — спросила Мун.

— На Камчатку, — был мой ответ.

— Почему? — не поняла подруга, — Старшие курсы его очень хвалили.

— Мне данный дядя не нравится. Я хочу находиться подальше от него.

Не то, чтобы это было правдой на все сто процентов, но профессора Люпина невзлюбили все три книззла. Животные шипели, рычали и громко мявкали, как перед нападением, стоило только преподавателю подойти к ним ближе, чем на пять шагов. Считаю, что животные просто так себя вести не будут, а значит, стоит прислушаться к кошачьим инстинктам и держаться от дяденьки подальше.

— Аббот, — пока мы рассаживались, профессор начал перекличку.

— Здесь.

— Боунс.

— Присутствует.

— Джонс…

На каждого студента профессор кидал мимолётный взгляд, а затем переходил к следующему.

— Морозова, — произнёс преподаватель и, оторвав взгляд от журнала, стал смотреть на школьников.

— Я, — отозвалась я.

— Вы? — удивленно спросил Люпин.

— Kak ze vi vse nadoeli! — произнесла я по-русски. — Меня зовут Анна Морозова!

— Кхм, простите, — ответил учитель и продолжил перекличку.

Как же раздражало постоянное сравнивание меня с семейством Блэк. Мало того, что Сириусу Блэку приписали меня как незаконнорождённую дочь, так ещё и с Нарциссой и Беллатрисой постоянно сравнивали! Лицом я действительно похожа на миссис Лестрейндж, но цвет кожи, глаз и волос у меня, как у миссис Малфой. Белобрысому третьекурснику постоянно приходится отбиваться от нападок других студентов и обвинений в том, что его отец гульнул налево.

Тем временем Люпин закончил перекличку и сказал:

— У нас с вами практическое занятие, которое будет проходить в другом месте. Вещи можете оставить здесь.

Школьники оставляли сумки и рюкзаки, а затем выходили из кабинета. Убедившись, что все вышли, преподаватель запер дверь и повел нас в сторону учительской. Интересно, с кем мы там будем бороться?

Помещение не пустовало — Вектор пила кофе и проверяла работы, миссис Бейкер что-то писала, мистер Флимонт чертил волшебной палочкой какую-то таблицу прямо в воздухе.

— Здравствуйте, коллеги, — поприветствовал учитель ЗОТИ присутствующих, — надеюсь, что не помешаем.

— Здравствуйте, — мы вновь нестройно поздоровались.

— Доброе утро, — отозвалась Вектор.

— Итак, класс, — сказал Люпин, — сегодня мы с вами будем бороться с боггартом. Кто знает, что такое боггарт?

Если профессор ожидал, что кто-то один будет говорить, а все остальные молчать, то он явно ошибся — так делают Слизерин и Гриффиндор. У нас не принято. В воздух подняли руки все когтевранцы и почти все (кроме меня и Джастина) пуффендуйцы.

— Э-э-э…, мисс Боунс, прошу.

— Боггарт воплощает наши страхи. Живет в тёмных местах — на чердаках, в старых шкафах, подвалах.

— Верно. Пять баллов Пуффендую. Кто знает, как бороться с боггартом. Мисс Киль?

— Для отпугивания применяется заклинание «Ридикулус» — оно воплощает боггарта во что-то смешное. А для уничтожения используется заклинание «Стройхтем» — оно развеивает боггарта, но является очень энергозатратным, поэтому боггарта предпочитают отпугивать.

— Спасибо мисс Киль, десять баллов Когтеврану. Все верно — боггарт является мелкой нечистью. Его можно изгнать, но заклинание очень затратное, хоть и простое. Для отпугивания используется Ридикулус. Сейчас я открою шкаф, и каждый из вас по очереди сразится с боггартом, который примет вид вашего страха. Необходимо представить его смешным и произнести заклинание. Давайте вместе. Ридикулус!

-Ридикулус! — хором прокричали мы.

— Начнем. Мисс Боунс, какой у вас страх?

— Ну… я боюсь вампиров.

— Вампиров? Хм. А как выглядит вампир?

— Он бледный, с чёрными волосами, в плаще, у него красные глаза и клыки.

— Сейчас как можно ярче представьте себе образ вампира. Представили?

— Да.

— Скажите, а вы любите балет?

— Балет?

— Да-да, балет. Лебединое озеро, к примеру.

— Э-э-э… я его видела.

— Помните, как танцевали балерины-лебеди? Какие у них были платья?

— Да, помню.

— А теперь представьте вампира, которого вы боитесь, в балетной пачке, на пуантах, танцующего под музыку «тара-та-та-тара-та-та», — напел мужчина.

Находящиеся в учительской грохнули хохотом. Вампир в балетной пачке, надо же придумать!

— Готовы? — спросил профессор, когда все отсмеялись. — Выпускаю.

Из шкафа вышел… вампир. Бледная кожа, волосы гелем зализаны, фрак, плащ с красным подбоем.

— Ридикулус! — произнесла Сьюзен, и кровосос вместо фрака вмиг оказался одет в балетную пачку и пуанты. Ребята рассмеялись, боггарт вновь оказался в шкафу.

— Следующий! — сказал Люпин и понеслось.

Оборотни, клоуны, крысы, змеи, тараканы, баньши и другие «ужастики» — неполный список того, во что превращалось сегодняшнее учебное пособие.

— Мисс Блэк, — сказал Люпин, когда очередь дошла до меня.

— Я Морозова! — ка-а-азел, ведь специально сказал!

— Выпускаю, — вместо извинения произнёс Люпин.

Из шкафа вышел он — кошмар моего детства, сосед-алкоголик, который постоянно ловил «белочку» и по пьяни мог накуролесить. Собственно, за убийство в состоянии алкогольного опьянения его и посадили. А теперь вот кошмарный дядя Женя с большим пузом, лысиной, в старых трениках и майке-алкоголичке вновь ворвался в мою жизнь. В правой руке он держал большой тесак, а в левой… В левой у него была голова тетя Насти — его жены. На самом деле, много-много лет назад, сосед напился и отправился колоть свинью к кому-то там. Вечером, в пьяном виде, он заявился на детскую площадку с большим ножом и свиной головой, напугав всех детей до пятнадцати лет. Мужики его быстро скрутили, отпинали и отволокли домой. Я помню, что в руке должна быть свиная голова, но… Что «но» додумать не удалось — мужчина двинулся на меня, замахиваясь тесаком.

— Ридикулус! — голос срывался, превратить «во что-то» самый страшный кошмар детства не получалось. — Ридикулус!

Дядя Женя перехватил нож поудобнее, плотоядно улыбнулся и сделал ещё один шаг в мою сторону.

— Ридикулус, — я попыталась представить его в балетной пачке, но ничего не получилось.

Кто-то потянул меня за плечи.

— Ридикулус! — послышался уверенный голос Захарии Смита, который загородил меня. Дядя Женя превратился в волка, а затем стал волком без зубов и шерсти. В этот самый момент кто-то большой закрыл мое заплаканное лицо от всего класса. Занятие продолжилось, а я стояла за широкой спиной мистера Флимонта, решившего мне помочь, со слезами на щеках, ребята продолжали выкрикивать «Ридикулус», превращая боггарта во что-то смешное.

— Молодцы! — сказал профессор Люпин. — Всем по десять баллов, мисс Блэк — пять.

— Она Морозова, — послышался голос Снегга от двери, — пожалуйста, запомните.

— Конечно, профессор Снегг, — буквально выплюнул слова учитель ЗОТИ, — занятие окончено, пойдёмте в класс, заберёте вещи.

Школьники отправились за Люпином, а я так и осталась стоять на месте.

— Бедный ребёнок, — сказала миссис Бейкер, — такое пережить...

— Чем Люпин вообще думал?! — возмутилась Вектор, вставая со стула.

— Этот об… — тут Снегг запнулся, — обормот ничем не думает!

Зельевар достал из кармана мантии какой-то флакон с бурой жидкостью и направился ко мне. Одним движением декан Слизерина запрокинул мою голову, открыл рот и влил зелье, которое как-то незаметно для меня успел откупорить. По телу разошлась волна тепла и спокойствия.

— Мистер Флимонт, проводите мисс Морозову в общежитие факультета, сегодня на занятиях ей можно не появляться.

— Я предупрежу Аврору, — сказала Вектор.

Взяв меня за руку, мистер Флимонт вышел из учительской, мы зашли за моими вещами в пустой класс, а затем какими-то тайными ходами распорядитель кухни Хогвартса довёл меня до бочки.

— Всё хорошо, — сказал он, — ты не виновата.

— Спасибо, — поблагодарила я, отстучала ритм и, игнорируя недоуменные взгляды, отправилась в спальню девочек третьего курса. Сил не было. Не раздеваясь, прямо в ботинках, я легла в постель, накрылась с головой и уснула.

Весть о том, что произошло на уроке ЗОТИ, разлетелась по школе очень быстро. Идя по коридору на вечернюю отработку, я то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды и слышала шепотки за спиной. Ли и Габриэль сказали, что теперь вся школа считает этого мужика с тесаком убийцей моих маггловских родителей, а голова у него в руке принадлежала моей матери. Я объяснила девочкам, что это не так, но переубеждать каждого встречного-поперечного сил не хватит, так что пусть думают, что хотят. Сьюзен и Ханна рассказали о скандале в кабинете ЗОТИ между Люпином и Стебель. Наш декан чуть не придушила новоявленного профессора и за боггарта и за «мисс Блэк». Жизнь налаживалась, осталось только с отработками закончить.

По пути в подземелья ко мне присоединился Эдди и девочка с Когтеврана. Ребята не задавали вопросов, за что я была им очень благодарна. По мере приближения к кабинету зельеварения слышался шум, крики и ругань.

— Минус сто баллов Когтеврану, — орал Снегг, — отработка до конца года в теплицах!

Дойдя до входа в кабинет зельеварения, мы узрели интересную картину — пятикурсница-когтевранка, в расстегнутой мантии на голое тело, неподвижно лежала в коридоре.

— Мобиликорпус! — проорал преподаватель и левитировал почти голую девушку в кабинет, захлопнув за собой дверь. — Филиус, забери эту порнозвезду!

Минуты три было тихо.

— Может, пойдем отсюда? — спросила Лакстейн.

— Думаю, что ты права, — ответил Эдди.

В этот момент дверь отворилась, и спокойный голос профессора зельеварения произнёс:

— Заходите.

— Ну, не съест же он нас, — сказала я и смело зашла в класс.

Лучше бы мы сбежали — разломанные парты, разбитые пробирки, смятые котлы. Кабинет был, мягко говоря, непригоден для проведения уроков.

— Чего встали? — зло спросил Снегг, — Убрать всё!

Эдди тяжело вздохнул, сходил в подсобку и принёс пару мешков, веник, перчатки из драконьей кожи и ещё какие-то штуки, о назначении которых я даже не догадываюсь.

— Девочки, берите по мешку и складывайте туда крупный мусор, а я уберу мебель.

— А почему не магией? — спросила когтевранка.

— Видишь зелья и всякие банки на полках?

— Взорвутся и разлетятся по классу. Плюс остаточный фон будет присутствовать, из-за которого класс станет непригодным для уроков.

— Двадцать баллов Пуффендую, — прошипел Снегг, — за работу!

Я и Лакстейн забрасывали в мешки гнутые котлы, остатки подставок и горелок, а Эдди выносил сломанную мебель. Через двадцать минут к нам присоединился Маркус Флинт, мистер Маркел, Филч, Уоррингтон, Пьюси и два парня с седьмого курса Когтеврана. Мужчины шустро выносили мебель и убирали крупные обломки. Ближе к десяти вечера класс был полностью очищен и представлял собой пустой кабинет с полками и банками на стенах. Надо сказать, что Снегг работал вместе со всеми и даже ни разу ничего не прокомментировал в своей язвительной манере.

— Мисс Морозова, мисс Лакстейн — свободны. Кассиус, проводи да подземелий Пуффендуя, Принц — Когтеврана.

— Да, профессор, — ответили парни.

Уоррингтон был похож на большого медведя, по сравнению с ним я букашка мелкая. Старшекурсник держал меня за плечо и уверенно вел по коридорам Хогвартса.

— А что будет той девушке? — интересно же!

— Какой? — удивился слизеринец.

— Которая к Снеггу голой пришла.

— Подожди-подожди, кто пришёл?

— Ну, девушка с Когтеврана пришла в мантии на голое тело…

— Как она выглядела? — перебил меня парень.

— Волосы как у Грейнджер, только глаза голубые…

— Кто такая Грейнджер? — Уорингтон вновь перебил меня.

— А, с моего курса. У нее ещё волосы торчат во все стороны.

— Это которая почти в кошку превратилась?

— Ага. Так вот, мы на отработку пришли, а там старшекурсница в одной мантии, и Снегг орет как ненормальный, а потом мы зашли в кабинет…

— И увидели, что всё разгромлено.

— Ну да.

— Вот же су-у-уч… гадина! Штраф влепят её родителям галлеонов так в пятьсот.

— А почему кабинет разгромленный?

— Видимо, Снегг в неё заклинание запустил, оно отразилось от какой-то поверхности и попало в зелье или ещё куда и сдетонировало. Всё, пришли. Стучи давай.

Я послушно отстучала ритм. Уоррингтон зашёл в открывшийся проход вместе со мной.

— Ве-е-е-йн! — позвал он.

— Кассиус! Что ты орешь?! Малыши спят! — из кресла у камина поднималась знакомая фигура старосты.

— Держи свою.

— Что опять случилось?!

— Я с отработки!

— Зачем мелкую обижаешь? — спросил «медведь». — Я её до гостиной с отработки проводил.

— Это она-то мелкая? На третьем курсе учится!

— Да и ладно. Ты в курсе, что патлатая учудила?

— Анна, иди уже, — сказала Диана, смотря на меня и, повернувшись к Уоррингтону, ответила, — нет, а что?

— К Снеггу полуголой припёрлась, — парень заржал, как самый настоящий гопник.

Не став дожидаться продолжения истории, я отправилась в спальню. Сьюзен и Габриэль читали, Ли что-то писала, а Ханны в спальне не было.

— Ну как? — спросила Сьюзен, — Живая?

— Девочки, там такое было!

Прослушав краткий отчёт о событиях вечера, одногруппницы опознали в «роковой соблазнительнице» шестикурсницу Эмму Майл, которая уже второй год штурмует зельевара.

— А почему на ней мантия с нашивками пятого курса? — не поняла я.

— Так мантии же разные, — ответила Джонс, — видимо, взяла подороже у кого-то.

Мы начали активно обсуждать поклонниц Снегга и других учителей, так что спать вся наша компания легла далеко за полночь, благо завтра выходные.

Так и потекли мои школьные будни — уроки, факультативы, заказы. Отработки мне Снегг больше не назначал, да и я не нарывалась. Сплетня об очередной претендентке на сердце преподавателя зельеварения разлетелась по школе очень быстро, как и новости о штрафе для её родителей, но это не останавливало влюблённых школьниц, и баллы снимали со всех факультетов, включая слизеринок.

Василий и другие коты гоняли крыс и мелких грызунов. Даже пару раз пытались слопать питомца Рона Уизли. Воплей было! Снегг с нескрываемым удовольствием снял с рыжего тридцать баллов и назначил отработку, приказав держать крысу в клетке в общежитии Гриффиндора. Теперь в школьном тотализаторе появилась новая ставка — чей кот сожрёт питомца шестого Уизли. Лидировала Майя, потом Вася, а затем уже Лаки.

Небольшое разнообразие в размеренные будни внес поход в Хогсмит, приуроченный к Хэллоуину, где я продала мелкие вещи, которые сделала сама, и прикупила кучу мелочей.

Вечером тридцать первого октября был пир и представление от призраков, которые разыграли сценки, как они и умерли. Сэру Николасу перерубили голову. Серую Даму убил её возлюбленный из ревности. Кровавый Барон просто спел какую-то непонятную песенку то ли на албанском, то ли на молдавском, в конце которой на его руках появились кандалы. А монах изобразил костер инквизиции. Факультетским призракам помогали другие привидения школы, коих было больше двадцати. После окончания пира мы, сытые и довольные, отправились в гостиные.

Я и девочки уже переоделись в пижамы, когда по общежитию, усиленный заклинанием, разнёсся голос декана:

— Всем студентам факультета срочно собраться в гостиной. Повторяю, всем студентам факультета срочно собраться в гостиной.

— Что на этот раз? — недовольно спросила Джонс. — Вася сожрал крысу Уизли?

— Нет, — ответила Сьюзен, — Вася и Лаки напали на МакГоннагал в анимагической форме…

— Фу-у-у, — одновременно сказали все, кто находился в спальне.

Переговариваясь и строя предположения, мы выдвинулись в гостиную.

Профессор Стебель что-то обсуждала с комендантами общежитий и старостами — все выглядели бледно и очень нервничали.

— Дети, — обратилась к нам декан, — постройтесь по парам и идёмте в Большой Зал!

— А что случилось? — спросил кто-то из пятикурсников.

— Всё потом, — ответила Стебель, — скорее выходим.

Студенты нехотя разбились по парам, построились и отправились в указанном направлении.

Большой Зал был полон народа — студенты всех четырёх факультетов, привидения, вспомогательный персонал. Ситуацию прояснил директор, объявивший, что в замок пробрался Сириус Блэк, и мы ночуем здесь, пока не прочешут весь замок. Дамблдор наколдовал нам фиолетовые спальные мешки и уже собирался уходить, но на его беду (или на мою) в зале стало тихо и все, кто находился в Большом Зале, услышали мою фразу:

— Блэк же за Поттером охотится, вот его пусть и отселяют! Почему мы должны страдать?!

— Никто никого никуда не отселит, мисс Морозова! — жёстко сказала МакГоннагал.

— Она права, — неожиданно раздался голос Уоррингтона, — Блэку нужен Поттер. Так пусть его и охраняют…

— Только подальше от нас! — послышался визгливый голос Малфоя. — Я не хочу страдать из-за проблем Мальчика-Который-Выжил.

В Зале начался галдёж — присутствующие разделились на два лагеря — одни считали, что Поттера следует изолировать и держать под охраной. Другие, что дементоры, Блэк и всё остальное звёздного мальчика не касаются. Конец вакханалии положил директор Дамблдор, снявший десять баллов со Слизерина и пять с Пуффендуя. Вот где логика? А? Проблемы у Поттера, а страдают все! Перси Уизли погасил свет, и минут через тридцать студенты затихли, а ещё через пять ко мне пришёл Василий, и я уснула.

Несколько дней все разговоры были только о Сириусе Блэке и причинах, по которым его не поймали. Сьюзен с сарказмом сказала, что он стал розовым кустом, поэтому все прошли мимо. Слизеринцы напирали на то, что у него есть сообщник в замке. Многие поглядывали на меня, хотели задать вопросы, но видя рядом фигуру Милли, разворачивались и уходили. Булстроуд по габаритам была… бегемотом. Покушать она любила, за фигурой не следила, но не переставала быть моей подругой, с которой можно обсудить всё-всё. Именно она могла заехать в глаз (и в челюсть, и ещё куда) любому, кто пытался сказать что-то, что ей не нравилось. Короче говоря — из неё получился классный телохранитель.

— Пойдёшь на квиддич? — спросила Миллисент накануне матча, когда мы делали домашнее задание в библиотеке.

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Я найду, на что можно потратить целых два часа. А ты?

— Тоже нет. Наша команда не играет — у Малфоя ручка болит. Несчастненький белобрысый крысёныш!

— У-у-у, — протянула я. — Что случилось?

— Фигура ему моя не понравилась! Гадёныш! Ничего, теперь ему всё нравится — и фигура и мускулатура.

— Что ты с ним сделала?

— Ты же не думаешь, что у него ручка просто так болит?

— Он же ябеда! Если бы ты…

— Малфой на девочек не жалуется. Так что сломанная рука и нос — это гиппогриф, а не я.

Я рассмеялась. Да, от Милли теперь этого можно ожидать — свои интересы она защищает кулаками.

— Ты не знаешь, что с Люпином? — спросила я.

— Декан говорит — болеет.

— Он тоже у вас сегодня ЗОТИ вёл?

— Да. Снял баллы с Поттера, наорал на Грейнджер, задал кучу домашки, но её можно не делать.

— Почему?

— Люпин и Снегг знакомы ещё со школы и друг друга терпеть не могут. Вот увидишь, Люпин отменит то, что задал Снегг. Кстати, как у вас прошло ЗОТИ?

— Спокойно прошло. Поздоровались, параграф законспектировали, задание получили и ушли. А у вас опять золотое трио нарывалось?

— Оно самое. Помоги с травологией?

— Что у тебя?

— Не могу зарисовать эту зелёную штуку.

Следующие два часа были потрачены на помощь Милли с домашним заданием. Из библиотеки нас выгнала мадам Пинс, так что пришлось прощаться и расходиться по гостиным.

Утро субботы было ужасным — дождь, ветер и слякоть. Я ещё раз порадовалась тому, что не люблю квиддич. После завтрака школьники и учителя начали собираться в группы и отправляться в сторону квиддичного поля. Мне нужно абсолютно в другую стону — на факультатив домоводства.

На общем столе стояло несколько заготовок бокалов, которые необходимо было расписать. Я выбрала себе рисунок в виде лебедя и журавлей. За работой время пролетело незаметно — я расписала, сделала гравировки, испортила и перебила в общей сложности тридцать два бокала. Первые пять были испорчены безвозвратно, шесть я разбила, девять — это брак, а оставшиеся получились — просто загляденье. В течение всего времени, что я находилась в помещении факультатива, никто так и не появился — все решили мёрзнуть, но смотреть матч. Преимущества факультатива домоводства заключались в том, что покушать здесь можно было всегда, так что за работой я просидела почти до шести часов. А на ужине выяснилось, что на матч приходили дементоры, Гарри Поттер оказался в больничном крыле, а Пуффендуй в кой-то веки переиграл Гриффиндор.

Всё время до самых рождественских каникул школа только и обсуждала дементоров, победу Пуффендуя, Сириуса Блэка и крысу Уизли.

Хозяин старого пасюка не внял приказу учителей и очень часто таскал питомца с собой. Кошачье трио не преминуло воспользоваться ситуацией, и стол Гриффиндора в очередной раз остался без обеда, а Василий ещё и мантию Уизли подрал. Вновь вмешался Снегг и опять снял баллы с Гриффиндора.

Я, как и многие другие, была несказанно рада сбежать из холодного замка на рождественские каникулы. В этот раз тех, кто не желал трястись в Хогвартс-Экспрессе, набралось семнадцать человек. В Хогсмите мы вызвали автобус «Ночной Рыцарь» и с превеликим удовольствием укатили домой.

— Как думаете, Блэка поймают? — спросил пятикурсник-когтевранец.

— Пока Поттер в замке — нет, — ответил некий слизеринец.

— Почему? — спросил кондуктор автобуса.

— Потому что в школе много места — есть, где спрятаться, — сказал все тот же слизеринец.

Где-то в глубине души я была с ним согласна.

Автобус остановился в уже знакомом парке. Семикурсник-пуффендуец по имени Людвиг помог мне спуститься на заснеженную дорожку.

— Трогай, — крикнул Стэн, и «Ночной рыцарь» рванул по дороге.

— Ну что, пойдём? — обратилась я к Василию, который не захотел оставаться в замке.

— Ма-а-а-у! — было мне ответом.

— И не надейся! Ты весишь как слон! Я тебя не понесу.

Василий фыркнул, поднял свой хвост-ёршик и, перебирая лапками по снегу, направился прямо по дороге. Метров через сорок показались знакомые силуэты — меня ждали Даниэль и Джессика. Опекуны были рады моему решению приехать домой. Мы быстро дошли до тёплой машины и отправились домой.